Женя. Исполнять беспрекословно

— Женёк, давай, не стой как вкопанная, сходи закрой дверь — дядя встал и как ни в чём не бывало, озорно шлёпнул девушку по попе.

Она, подскочив, побежала в прихожую, сверкая босыми ногами. Исполнив поручение она вернулась в гостинную и остановилась, закусывая губу и возмущенно раздувая ноздри и сверкая глазами. Она не могла понять зачем дядя так поступил с ней, и теперь её переполняли гнев и страдание от испытанного унижения. Дядя же напротив, остался доволен своей проделкой и еще больше реакцией племянницы. Его возбуждали эти противоречивые эмоции негодующей, рассерженной и вместе с тем покорной девушки. Он наслаждался, тем, как она сдерживая свою злость, молча презрительно смотрела ему в глаза. И чем холоднее был её взгляд, чем сильнее было её страдание, тем большее удовлетворение он испытывал. В этом было что то дикое, животное, не подвластное ему в момент сильного возбуждения.

Он положил руки на её шею, и заставив поднять голову, испытующе посмотрел в сощуренные глаза. Надавил большим пальцем на выпяченные губки, провёл им, как бы размазывая их по лицу, затем схватил всю её в охапку и прижимая голое хрупкое тело к себе, оторвал её от пола и впился губами в скосившийся пытающийся увернуться рот. Женя зажатая с руками по швам в тисках дядиных объятий беспомощно мотала головой отворачиваясь от слюнявых слизких поцелуев и дрыгала в воздухе ногами, изворачиваясь всем телом. Что бы удержать барахтающуюся девушку, он рывком поддернул её выше и для надёжности запустил руку сзади между ног и крепко ухватил её за промежность. Сопротивление было подавлено и упрямый скользкий язык настойчиво раздвигая пухлые губки и проник глубоко в Женин рот. Он неторопливо начал скользить вперёд и назад, изучая её ротовую полость. Женя неприязненно сморщив лицо, закрыла глаза и сделала губы трубочкой. Оторвавшись, дядя забросил девушку себе на плечо и придерживая её за попу понёс в спальню. Бросив её на кровать, он повалился рядом, не давая ей высвободится. Тискал, щипал, хватал, мял её, заставляя изворачиваться, сопротивляться и отбиваться от его нападок. Потом грубо перевернул её на живот, заломил руки и навис над ней, своими лодыжками разводя её ноги в стороны. Раздумывая какой дырочкой воспользоваться, он облизал пальцы и сунул руку между её раздвинутых ног. Ощупывая и одновременно усмиряя этим, еще пытавшуюся извиваться девушку, он отметил, что она и так была уже вся мокрая. Сделав выбор, он легко вошёл во влажную узкую щёлку, чувствуя, как она сокращаясь обволакивает и сжимает его член. Подсунув под неё руку он сильно стиснул левую грудь, а второй рукой зажал её рот и прижался лицом к мокрым растрёпанным волосам. Женя, как спелёнанная куколка бабочки лежала под массивным телом мужчины и изгибаясь как червячок глухо стонала в такт хлёстким шлепкам по её попке. В этом диком страстном исступлении, в пылу борьбы и экстазе наслаждения каждый из них в итоге выплеснул накопившиеся напряжение и получил эмоциональную разрядку. Когда они кончили и тяжело дыша лежали рядом на кровати, дядя уже не испытывал к племяннице безрассудной ожесточённой страсти, а напротив ласкал взглядом её красивое молодое тело, запыхавшееся усталое личико. И с нежностью, присущей более старшему и опытному партнёру привлёк её к себе и подложив под голову руку, позволил её поудобнее устроиться у него под мышкой. Женя, выбившаяся из сил за это долгое утро, лежала прислонившись к дяде спиной, приходя в себя от растекающихся по телу и постепенно угасающих тёплых волн и электрических импульсов. Это были не подвластные ей ощущения, она теряла голову, не могла себя контролировать, из головы исчезали все мысли и мучавшие её вопросы. Этим актом доминирования он вернул всё на свои места, психологически и физиологически перезагрузил её, делая всё остальное не важным. Она ощущала себя в его полной власти, и снова была готова исполнять свою роль.

— Давай, вставай красавица — растормошил её дядя — у тебя сегодня ещё много дел.. Я записал тебя к хореографу.. он займётся твоей растяжкой и пластикой….

Прошло несколько дней, прежде чем отец снова появился в доме брата. Его попытки перенести место и избежать прямой встречи с дочерью не удались. Дядя прямолинейно и ясно дал понять, что единственной возможностью получить аудиенцию было приехать к нему. Подчиняясь обстоятельствам и не имея других возможностей поправить свои дела отец согласился.

Дверь открыла Женя. Сказать, что он был шокирован — ничего не сказать. Вид у неё был как у элитной проституки в борделе. Забранные в хвост волосы. Белое кружевное боди, с глубоко уходящим вниз вырезом декольте, полупрозрачными ажурными узорами на груди, через которые просвечивали темные бугорки сосков, открытой спиной и узкой полоской стрингов, врезающихся между подтянутых ягодиц. Стриптизерские прозрачные босоножки на высокой платформе делали её заметно выше и очевидно развратно привлекательнее. Образ дополняла подвязка на бедре и кожаный поясок на шее. На этот раз дядя и не думал про соблюдение приличий, и уделил достаточно времени подбору провокационного наряда для племянницы.

Подняв глаза и встретив изумлённый взгляд, она почувствовала, что краснеет и снова опустила голову. Не дождавшись приветствия и следуя выданным ей заранее инструкциям она развернулась и, как бы приглашая этим визитёра за собой направилась в гостинную. Следуя за ней, отец непроизвольно уставился на две загорелые половинки попы, которые виляли и подпрыгивали одновременно с цоканьем каблуков. В комнате был приглушен свет, горели бра и торшеры в углах. Дядя, как обычно сидел в своём кресле. Отец, сухо поздоровавшись, расположился на диване. Женя как выдрессированная собачка подошла к креслу и потупившись, немного неловко переступая на высоких каблуках, опустилась рядом на колени прилежно сложив руки внизу перед собой.

— Она так и будет здесь сидеть? — спросил отец раздражённо.

— А тебя что-то смущает?

— Ты вообще на старости из ума выжил? Девчонку как проституку нарядил. Бес в ребро тебе ударил?

— Не шуми.. Я думал ты в прошлый раз уже сделал правильные выводы.

— Выводы… — рассеянно повторил он за братом, не находятся подходящих слов.

— Переходи к делу. Ты что то хотел?

— Прошу тебя, давай с глазу на глаз переговорим — неожиданно робко и даже жалко попросил отец.

Он, чувствуя смущение и стыд не хотел унижаться и просить денег на глазах у дочери, и тем более посвящать её в подробности своих долговых обязательств.

— Да полно, будет тебе, думаешь она ничего не понимает? — Он по хозяйски положил руку на её белокурую голову — Ну ну, не хочешь говорить, не говори… можешь просто сумму написать.. Женя принеси фломастер.

Девушка, торопливо поднялась и сходив к письменному столу вернулась к хозяину. Оба мужчины с разными чувствами проводили её взглядами.

— Отдай ему — небрежно указал дядя.

— На чём писать то? — принимая из рук дочери толстый красный маркер спросил отец.

— Жень, повернись, пусть на попе напишет, а то он боится, что ты увидишь... — Её прошиб холодный пот при мысли, как это выглядит со стороны, но не смотря на это девушка беспрекословно исполнила приказ, и развернувшись слегка прогнулась подставляя попу.

— Сука — еле слышно сказал отец, снимая колпачок.

Маркер неохотно выводил цифры на смуглой коже, заставляя отца, преодолевая нравственный барьер, свободной рукой дотрагиваться до ягодицы дочери и придерживать её, с нажимая на стержень, чтобы цифры выходили читаемыми. Эти вынужденные касания неожиданно холодной и чуть маслянистой кожи, отвлекали и сбивали его, мешая сосредоточиться. Испарина выступила у него на лбу и он с опаской коротко глянул вверх, проверяя не смотрит ли она на него. Женя не оборачивалась и не подглядывала, она терпеливо ждала когда он закончит, смущенно прикрывая глаза и стараясь не думать о руке лежащей у неё на попе.

Отец вернул ей маркер, щелкнув колпачком и не поднимая глаз. Женя выпрямилась и модельной походкой отправилась доставлять сообщение дяде. Он в свою очередь мельком взглянул на сумму и едва заметно презрительно улыбнулся уголками рта.

— Пойдём, поможешь мне — он встал и увлёк Женю за собой в кабинет.

Какое то время их не было и отец, не находивший себе места от волнения, откинулся на на спинку дивана закатив глаза и проклинал тот день, когда связался с братом. Дверь снова открылась и в проёме показалась Женя. Брат шёл следом держа её за обе руки и подталкивая по направлению к отцу. Он встал им на встречу. И когда они приблизились, он увидел что, по всему телу под одежду дочери были всунуты купюры.

— Бери, не стесняйся, вся сумма здесь! — он перехватил её заломленные руки повыше локтя, заставляя отвести назад плечи и выпятить вперёд грудь, натянув при этом и без того вписывающиеся в кожу тесёмки кружевного белья.

В короткое мгновение, сомнение, отразившееся на его лице, сменилось оценивающим прищуром, а затем боязливым нерешительным испугом. Преодолевая себя, с извиняющимся выражением лица он запустил руку под тонкую облегающую ткань. Шаря под ней, он водил плотно прижатыми пальцами по её нежной коже, неизбежно задевая самые сокровенные места, нащупывал банкноты, аккуратно вытаскивал их и снова принимался обыскивать её. Женя, еле дыша, и изо всех сил закрыв глаза, стояла в неловкой позе с расставленными для устойчивого положения ногами. Несколько сложенных купюр, дядя спрятал ей в трусики в районе самого интимного места, и Женя с замиранием сердца гадала, осмелится ли сунуться туда отец. Он опустошил бюстгальтер и спускался ниже, просовывая руку уже ниже пупка. Жене казалось, что на её теле не осталось ни одно не изученного и не ощупанного сантиметра. Дело приближалось к развязке и отец, подсчитывающий в уме свой улов, тоже понимал, где должна была находиться оставшаяся часть денег. Пытаясь проверить свою догадку, он сначала потрогал дочь через ткань. Женя в ответ на это сжала ноги, не желая мириться с постыдной участью. Но сильная рука уже настойчиво ввинчивалась между ног и разжимала последнюю преграду. После короткой беззвучной борьбы, щелкнули кнопки и узкие полоски ткани резко сокращаясь, как сжимается растянутая пружина, разлетелись и собрались высоко на талии беспомощной девушки, оголяя низ живота и позволяя деньгам выпасть в поставленную ладонь. Девушка инстинктивно попыталась поджать ноги, скрестить их и прижать к животу, что бы скрыть свою наготу, но дядя всё еще крепко удерживал ее в вертикальном положении, так что её беспомощные попытки прикрыться не увенчались успехом.

— Проверь, может у неё внутри еще что-нибудь осталось — ёрничал дядя, смеясь и задирая боди выше груди девушки, что бы выставить всю её на показ.

— Да пошёл ты.. — отец отвернулся, убирая деньги в карман.

Когда дядя отпустил её, Женя, почувствовала свободу, высвободила руки и начала одёргивать свой минималистичный наряд, пытаясь согнув ноги и слегка разведя колени нащупать застёжку трусиков. Она с выражением упрёка и разочарования косилась на отца, мысленно спрашивая его, доволен ли он тем как с ней обошёлся. Отец, по прежнему не обращая на неё внимания, обменялся несколькими фразами с братом и собрался уходить.

— Проводи папочку — велел дядя.

— Как скажете — сделав насмешливый, едва заметный реверанс, она зацокала каблуками в прихожую.