ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ-2

Проснулась я от телефонного звонка. «Какая сволочь звонит в полшестого?» - обозлилась я. Сволочью оказалась моя начальница Светлана Игоревна. Видите ли, она сегодня на работу не приедет, потому что плохо себя чувствует, поэтому я должна к часикам трём привезти бумаги к ней домой.

— Так что я буду вас ждать, Катенька, - утомлённым голосом проворковала Светлана и отключилась, не дожидаясь моего ответа.

Я выматерилась и едва телефон об стенку не шваркнула. Это переться через весь город, два часа выслушивать бред этой бабы, а потом через пробки ползти назад. Ага, заболела она… от перепоя и перетраха. Нет, ну надо же такой «подарочек» с утра пораньше! Настроение было испорчено на весь день напрочь.



Зная, что теперь уже не усну, я встала и побрела на кухню за кофе. Увиденное привело меня в ярость. Вчера сестрёнка устроила посиделки с подружками, а посуду оставила не вымытой. Как вихрь ворвалась в её комнату и сорвала одеяло:

— Вставай, сука!

Белокурый ангелочек в маленькой сексуальной ночнужке зевнул и недоумённо спросил:

— Катя, ты чего?!

— Чего? – Я схватила сестру за волосы и сдёрнула на пол. – Чего, спрашиваешь? Сейчас увидишь!

Не давая подняться, я поволокла её на кухню. Сестра с трудом поспевала за мной, плача и прося отпустить. Однако я доволокла её до кухни и швырнула вперёд:

— Что это такое, сука? Почему грязь? Почему посуда не вымыта? Кто за тебя будет убирать, блядина?

— Катя…

— Я знаю, как меня зовут! – оборвала я её. – А тебе, видно, нужен хороший урок! – Я взяла шумовку, села и похлопала по колену: - Ложись!

— Катенька, не надо! – слёзы у сестры заструились с новой силой. – Я прошу…

— Сколько раз я тебе говорила, чтоб убирала за собой? – я была беспощадна. – Тебе, видно, говорить без толку! Ложись!



С обречённым видом Алёна стянула ночнушку и легла мне на колени. Я начала шлёпать её по заднице, читая мораль, о соблюдении порядка и чистоты. Когда я закончила, задница у сестры была багровая, а сестричка охрипла от рыданий. Только это был ещё не конец, о чём она прекрасно знала. Поставив её на колени, я вышла одела свой любимый страпон красного цвета и вернулась обратно. Алёна стала рыдать с ещё болей силой, но послушно приняла страпон в рот и принялась сосать и облизывать. И глядела снизу вверх, притом, страдающими глазами несправедливо наказанной собаки. Только я отлично знала, какая она притвора и не обращала на её страдающий вид никакого внимания. Наконец я вынула член изо рта Алёны, положила её животом на стол и принялась трахать в задницу. Сначала ей было больновато, но вскоре стенания превратились в стоны удовольствия. Чтоб не орать, сестричка запихала себе в рот салфетку. Трахала я её грубо, терзая её задницу, отлично зная, что такой секс она не очень любит. Однако сегодня цель была не удовлетворить, а наказать эту ленивицу.



Наконец, удовлетворённая, я остановилась и вынула страпон. Алёнка послушно его облизала. Чувствовалось, что повторения этого утра ей не хочется.

— Так, милая, - сказала я. – Сейчас я в душ, а ты уберёшься здесь и приготовишь мне завтрак. Ясно?

Обычно, завтрак я себе сама готовлю, но когда я в подобном настроении, со мной лучше не спорить. Поэтому сестра только кивнула. Когда я вышла из душа, кухня уже блестела, завтрак был готов, а Алёна стояла рядом со столом на коленях, покаянно склонив голову.

— Можешь же, особенно когда тебя «стимулируешь», - сказала я, садясь за стол.

Сестричка лишь всхлипнула, не осмеливаясь заговорить. Я погладила её по голове и раздвинула ноги, позволяя вылизать киску. Алёна обрадовано припала. Это означало прощение. Правда, неполное. В качестве дополнительного наказания, я одела Алёне трусики с вибратором в задницу, и защёлкнула замочек. Для лучшей памяти, так сказать. Сестричка жалобно повздыхала, но возражать не осмелилась. Попробовала бы только! В качестве утешения я разрешила ей после лекций заехать ко мне на работу, чтобы я сняла их. Девчонка чуть повеселела. Всё-таки не надо ждать до вечера дома, а я могла и задержаться.



2

Воспитание сестры отняло довольно много времени. Мне надо было на работу, Алёне в институт. Подбросив сестру, благо круг невелик, я начала было отъезжать, как меня подрезала другая машина, за рулём которой была смазливая брюнеточка. Как я вывернулась, никуда не врезавшись и никого не задев – не знаю. А брюнетка ещё и притормозила, показала мне «fuck» и помчалась дальше. Сказать, что я была в бешенстве – это ничего не сказать. Алёна, на глазах которой это случилась, уже сидела рядом. Я рванула следом.

Видимо, раньше подобные случаи сходили брюнетке с рук. Однако, не на сей раз. Попетляв по улицам, брюнетка приехала к бассейну. Видимо, утреннее купание, массаж и прочие процедуры для поднятия формы. У нас сестрой был постоянный абонемент, поэтому нас пропустили без разговоров. Брюнетка нашлась в раздевалке, где она, естественно, переодевалась, что-то напевая, страшно фальшивя при этом. Не говоря ни слова, я зарядила ей в глаз. Брюнетка улетела в угол, что-то вереща. Одним прыжком Алёна оказалась рядом, заломила руки за спину и защёлкнула наручники. Я подошла и сжала пальцами ещё щёчки:

— Что, блядина, любишь рисковую езду? И ещё «fuck» показывать при этом? А то, что тебя отфакают по полной не ждёшь? Сейчас так и будет!

— Хто вы? – прохрипела брюнетка.

— А тебе не всё равно? – спросила я и вынула страппон из сумки. – Соси!

— Да вы знаете… - начала брюнетка.



Несколько сильных пощёчин заставили её заткнуться и взять член в рот. Недовольная, как она сосёт, я ухватила её за волосы и принялась трахать брюнетку в рот, насаживая на дилдо. Через несколько минут я раз-вернула брюнетку и, поставив задницей вверх, принялась трахать в жопу. Потом заставила сосать, потом опять трахала. Бывшие в раздевалке женщины, столпившись, громко комментировали происходящее, в основном, в крайне неприятных для брюнетки выражениях, но не вмешивались. Наконец, где-то через час, я закончила экзекуцию. Забрав наручники, мы ушли. Следом вылетела брюнетка в кое-как напяленной одежде. Прыгнув в свой «опель», она погрозила мне кулаком и умчалась прочь. Вряд ли она теперь здесь когда либо появится снова…



3

Наконец-то я добралась до работы. Начальство, как известно, не опаздывает, оно задерживается. А по-скольку начальством была я, никто мне указывать не смел. Я прошлась по офису, наводя шорох. Все дружно сделали вид, что работают. Вид работничков только усилии мою злобу, несколько улёгшуюся после бассейна, но не унявшуюся. Я прошла в свой кабинет, кивнув секретарше Леночке и бросив:

— Ерохину ко мне.

По офису уже пронеслась весть, что «Екатерина в злобе и ярости», готова на все крайности, поэтому Ерохина примчалась через пять секунд. Рыжая деваха, чуть постарше меня, стояла с независимым видом, готовая начать отгавкиваться. Бабёнка была наглой, за словом в карман не лезла. Пару рас я с ней уже ругалась, те стычки, по существу, закончились в ничью, так что сейчас Ерохина готовилась к продолжению, однако я не собиралась тратить время на сотрясение воздуха. Нужно было наказать так, чтобы надолго запомнила. Повернувшись, я пошла на неё:

— Ты, блядина дешёвая! Ты во сколько пришла сегодня?

— Екатерина…

— Я знаю как меня зовут! – я наступала на неё, пока не прижала к стене. – Я спрашиваю, во сколько ты пришла?! –

— А вы…

— С-сука! – С огромным наслаждением я влепила ей пощёчину. – Ты будешь мне ещё указывать?! Шалава! – Я ещё несколько раз ей хорошо врезала.

Ерохина заплакала и рванула прочь, но я её поймала за воротник и бросила к столу:

— Куда, курва?! Я ещё не начинала твоё воспитание! – Потом выглянула в приёмную: - Ленусик, никого не пускать! Я занята.



Секретутка понимающе улыбнулась. Она уже несколько раз проходила такие «воспитательные процедуры», так что вполне понимала, чем именно я займусь. Кстати, на работе Леночки это сказалось довольно благотворно. Она вообще с удовольствием занималась со мной сексом. Подмигнув ей, я захлопнула дверь и за-крыла её на ключ.

Ерохина тем временем встала и поправляла одежду. Это она зря затеяла. Не говоря ни слова, я ухватила её за горло и, чуток сдавив, бросила её на стол, а потом навалилась следом. Оседлав рыжую, я, наклонившись к её лицу, прошипела:

— Сколько это будет продолжаться, а? Я тебе за что деньги плачу, корова? За то, что ты здесь своей жопой крутила? Так? – Я несколько раз ударила её по лицу. – Нет, блядина, я тебя научу работать!

Схватив её за волосы, я бросила её на пол и несколько раз ударила сапожком, потом приказала:

— Раздевайся!

— Что?! – изумилась Ерохина.

— Раздевайся, сучара! – я открыла шкаф и достала оттуда хлыст. – Ну!

— Нет, вы не посмеете!

Удар по плечу ожёг её:

— Я не посмею?! – Ещё один удар. – Ты будешь раздеваться?! Или мне продолжить?



Каждое слово сопровождалось ударами хлыста. Ерохина заплакала и стала раздеваться. Весь гонор слетел с рыжей в один момент. Достав из шкафа несколько кротких верёвок, я уложила Ерохину на журнальный столик и привязала её руки и ноги к ножкам. Потом стала стегать по заднице, объясняя, что она нехорошая девочка, вечно опаздывает, плохо работает, да ещё пререкается с начальством. После первых ударов Ерохина стала визжать, тогда я подобрала её трусы и засунула её в рот, обвязав сверху её же лифчиком, чтоб не выплюнула. Ей осталось лишь мычать.



Если рыжая надеялась, что всё закончится поркой, то она глубоко заблуждалась. На её глазах, полных ужаса, я сняла одежду и нацепила страппон. Не спеша развязала лифчик и вынула трусы. Ерохина покорно взяла искусственный член в рот и принялась сосать и облизывать. А потом настало время ебли задницы. Впрочем, я не собиралась её долго трахать. Объяснить кто она есть, унизить и всё. Поэтому всё наказание улеглось всего в полчаса. В заключение я взяла её за щёчки пальцами и, слегка сжав, спросила:

— Тебе всё понятно, сучка?

— Да, госпожа, - сказала рыжая.

— Ладно, - кивнула я, - одевайся.

Пока она лихорадочно одевалась (трусы я ей не отдала, чтоб больше унизить), я налила рюмку коньяка и сказала:

— Выпей и умойся. Или так пойдёшь? Леночка тебе поможет. Поможешь же?

— Конечно, Екатерина Алексеевна, - улыбнулась вошедшая секретарша.

Ерохина поняла, что секретарша в курсе того, что здесь творится, но никому не скажет. Она, правда, не знала, что помощь не только в умывании и макияже заключается. Секретутка ещё и трахаться с ней заставляет. И на этот раз так вышло. Кстати, Леночка и позже жертв из своих пальчиков не выпускала.



4

А я оделась и занялась, наконец, работой. Её уж точно за меня никто не сделает. Пришлось работать без обеда, чтоб наверстать упущенное. Дважды ко мне заглядывала Леночка: «Можно, Екатерина Алексеевна?» Получив мое добро, она запирала дверь, забиралась под стол и вылизывала меня. Вот же ненасытная блядь!

К двум часам, когда я разобралась со всеми делами, заявилась Алёна.

— А скажи мне, дорогая, когда это у тебя лекции закончились? – спросила я, беря кусок пиццы, что принес¬а Алёна. Сестричка покраснела, но промолчала. – Поскольку ответа нет, будем считать, что ты соврала. И за это будешь наказана, милая. Снимай всё и одевай это. – Я швырнула ей вещи.

Пока сестричка в комнате отдыха переодевалась, я сложила в папку нужные бумаги и позвонила одной подруге:

— Зоечка, тысячу поцелуев! Извини, дорогая, сегодня не получится. Твой Альбертик свободен? Вот и отлично, для него есть работка. Я через полчасика заеду.

Тут вышла Алёна. М-да, сама не ожидала, что такой блядский вид получится: прозрачная блузка, сквозь которую были видны её груди, красная мини-юбка, едва прикрывавшая попку и легко угадывающееся отсутствие трусиков, белые чулки и красные туфли на здоровенном каблуке. Хмыкнув, кивнула и пошла на выход.




Леночка, увидев Алёну, облизнулась и сунула ей записку. Мои работники даже и не думали делать вид, что работают, все глядели на Алёну похотливыми взглядами. А сама сестричка даже и не думала смущаться. Закалённая нудистка и эксбиционистка. Вспомнить хотя бы ту историю летом… Впрочем, об этом как-нибудь потом. На прощание Алёна ещё и кр

утанулась, показав свои прелести.

— Тебе, видно, нравится, когда тебя наказывают? – спросила я, садясь в машину.

— А нечего было такой наряд давать, - парировала сестричка.

Н-да, сама виновата. Знаю же блядскую натуру своей сестры, зачем было поощрять. Но, тем не менее, последнее слово должно было остаться за мной.

— Сегодня у нас четверг? – сказала я. – Потерпи, до завтрашнего вечера.

— А что такое будет там? – подозрительно спросила Алёнка.

— Помнишь Клару? – Сестра кивнула. – Она на полгода уехала заграницу в командировку, и разрешила мне жить в её загородном доме. Вот завтра туда и поедем. По-ве-се-лим-ся!

Сестричка взгрустнула. Когда я так говорю, задницу и другие части тела сестрички ожидали серьёзные испытания. Не всегда, правда, но довольно часто.

— Кстати, а что тебе там за малява была от Леночки?

— Предлагала завтра свидание, - усмехнулась сестричка.

— Соглашайся, - улыбнулась я. – Веселей будет.



Фыркнув, Алёна взяла у меня сигарету и закурила. Я только покосилась. Против курения я ничего не имела, сама грешила. Заехали к Зое. Алёнка сбегала и привела большого чёрного дога.

— Зоя просила вернуть его сегодня или, в крайнем случае, завтра, - сообщила сестра, сажая собаку на заднее сидение.

Прохожие изумлённо косились в сторону алёнкиной попки…

Минут через пятнадцать мы были на месте и въехали в ворота дома Светланы Игоревны, моей начальницы. Мы втроем вылезли из машины и вошли в дом, неся большую сумку. Муж Светланы, Павел, художник от слова «худо», чахоточного вида очкарик, мгновенно испарился. Как-то, когда я со Светиком занялась любовью, я ему популярно объяснила, кто есть ху, с тех пор он предпочитает избегать любых контактов со мной. Сама хозяйка сидела у разожженного камина, кутаясь в плед. Изображала больную. Ну-ну…

— Болеем, значит… - я остановилась у кресла и погладила Светлану по головке.

— Ага, болеем… - Светлана Игоревна занервничала, потому что отлично знала: такая ласка грозит крупными неприятностями.



Как пелось в одном старом мультфильме: «Предчувствия его не обманули». Схватив Светлану Игоревну за волосья, я выдернула её из кресла, пледа, а потом сорвала и халат, и поставила перед собой. Н-да, всем бы так болеть. Перед нами была холёная баба в самом соку, только тени под глазами выдавали некую усталость.

— Болеем, значит… - повторила я, наливаясь праведным гневом.

— Простуда, Катенька, - кашлянув пару раз, елейным тоном сообщила Светлана Игоревна.

— Ах, простуда… - потянула я, разглядывая её и снимая пиджак. – Понимаю: простуда, виски, камин… - И продолжаю раздеваться.

Это затягивания начала действует хуже чем порка. Светочку начинает бить дрожь. Она просто не знает что делать: опускаться на колени – вроде негоже, она всё-таки начальница, пытаться командовать – смешно, и так ясно, кто тут главный. И тут я беру у Алёны папку, открываю и протягиваю Светлане:

— Да, пока ты в сознании, прочти и подпиши.

Какое там в сознании! Светлана Игоревна не может отвести глаз от здоровущего красного страппона, который я одеваю и не глядя чиркает свою подпись в нужных местах. Нет, я не зверь, не отнимаю фирму у Светы, просто теперь я её контролирую, а у Светланы Игоревны осталась чисто представительные функции. Ну и ещё ответственность, если что не так пойдёт.

— Так, с мелочами закончили, - медленно сказала я. – Теперь начнём главное действо…



Светлана даже взвизгнуть не успела, как я её повалила на ковёр и уселась на спину. Взяв поданную Алён-кой плётку, я начала охаживать Светочку плёткой по заднице:

— Какого хуя звонишь так рано? Какого хуя прогуливаешь работу? Какого хуя гоняешь меня по городу?

Я и раньше позволяла себе разные вольности во время секса, но сейчас был апофеоз. Я решила Светлану Игоревну унизить и растоптать, чтобы навсегда запомнила кто именно главный в нашей фирме. Светлана билась и визжала, но я продолжала порку, вспоминая все её грехи, истинные и выдуманные, за много лет, пока её задница не стала багрово-синюшной. На втором этаже мелькнула и пропала худая очкастая рожа её мужа, решившего выяснить причину воплей. Жаль, что не осмелился вмешаться, я бы ему тоже с удовольствием всыпала плетей…

Встав, я уселась в кресло, а Светочку поставила перед собой на колени. Она плакала, держась за попу.

— Ну, и чего плачем? По попке надавали? – погладила её по щеке. – А разве не за что было? А?



Светлана Игоревна покосилась в сторону Алёны, снимавшей на камеру, и промолчала. И тут я отвесила ей несколько пощёчин:

— Отвечай сука, когда тебя спрашивают! Было за что?!

— Б-было… - промямлила Света.

— Вот видишь, милая, сама согласилась… - улыбнулась я. – А теперь возьми это в свой развратный ротик и принимайся за работу.

Что ж, для Светланы Игоревны это было привычным занятием. Сколько раз во время этих свиданий этим занималась! У нас как-то сразу так установилось, она пассивная сторона, только языком и пальчиками ласкала, а я её и страппоном, и вибратором, а иногда и плёточкой с ремешком. Краем глаза я заметила, что Алёна тоже надевает страппон, и показала кулак.

— Ну Кать, - обиженно сказала сестричка, - мне тоже хочется же… Ну не вредничай…

— Не сейчас, - сказала я. – Я потом сменю тебя, а ты постарайся все детали уловить. И почаще рожу лица этой бляди снимай. Во порнуха выйдет!

Светка что-то замычала протестующее, но мгновенно схлопотала по сиськам плетью.

— Кстати, о сиськах… - ухмыльнулась Алёна и достала из сумки цепочку с двумя зажимами.

Глаза у Светланы Игоревны округлились от ужаса, но она не посмела не то чтобы прервать обсасывание дилдо, но и пискнуть. А сестричка весьма ловко прикрепила зажимы на соски и с ухмылкой подёргала:

— Хорошо сидят!

Я оттолкнула Светку:

— Хватит, присосалась! Раком становись, шалава.

И Светлана послушно встала, упершись руками в журнальный столик и отклячив жопу. Дог Альберт по-слушно оставался там, где оставили, внимательно следя за происходящим и ожидая момента, когда он потре-буется. Умела Зойка дрессировать собачек! Светка изредка косилась со страхом и покорностью в его сторону, понимая, что он взят именно для неё.



Я не стала затягивать процесса и с одного удара вошла в её зад и принялась методично сношать. Задница Светланы была хорошо разработана, мы столько анальным сексом занимались. В какой-то момент мне стало скучно, такое привычное действие. Я вышла из Светки и кивнула сестре. Та с восторгом отдала мне камеру и принялась трахать Светлану Игоревну. Та что-то пискнула протестующее, но сразу заработала от Алёны по сиськам, только не плетью, а хлыстом.

Алёна положила Светлану спиной на столик и продолжила трахать её в жопу, дёргая за цепочку. А ещё потребовала, чтобы она пела. И не просто попсу, а что-нибудь классическое, например, «Подмосковные вечера». Ни одна, ни другая слов не знают, но Светлана что-то пытается изобразить, а Алёна её поправляет. Я едва на ногах от смеха устояла. Какие съёмки! И вновь появился муж, наверное захотелось узнать, что всё-таки творится здесь. Я поманила его пальчиком. Павел спустился, бледный как покойник. Так он меня просто боится до дрожи в коленках, поняла я.

— Снимай! – вручила я ему камеру. – Если снято будет плохо, я тебя трахну во все дыры. Понятно?

И этот слабак принялся снимать, как его жену трахают! Охуеть!



Мы поменяли композицию. Я легла, Света опустилась пиздой на страппон, а Алёна продолжала трахать её в анус. Похоже, Светик начала бурно кончать раз за разом от избытка ощущений. Наконец, сами кончив па¬ру раз, мы с Алёной остановились. Сестрёнка развалилась в кресле и закурила. Потом позвала Светлану и раз¬вела ноги, положив на подлокотники. Светулька подползла и принялась её вылизывать. Я же посмотрела на отснятое Павлом. Хм, у него даже лучше вышло, чем у меня или Алёны. Полное страсти лицо Светланы, трахающие её страппоны, мы сами, но ни одно кадра с моим или алёнкиным лицом.

— Отлично, Пьеро, - похлопала я его по щёчке. – Продолжай и дальше. Отныне будешь моим оператором. Выезжать по первому требованию. Ясно?

— Да… госпожа! – Павел-Пьеро даже поклонился.

— Молодец, разрешаю поцеловать! – я подставила страппон.

И он поцеловал и облизал головку. Во урод!



5

Тут как раз Алёна бурно кончила. Взяв Светочку за волосы, я отвела её на середину залы и сказала:

— Альбертик, настало твоё время!

Дог, до этого смирно лежавший у входа, вскочил и двумя прыжками очутился рядом. Он вопросительно посмотрел на меня, крутя задницей с обрубком хвоста. Я улыбнулась ему и сказала:

— Всё, как тебя хозяйка обучала. Самый полный вариант! Начинай!

Умный пёс гавкнул и подошёл к голове Светланы. Я хлестнула её плетью:

— Чего смотришь, сука? Соси!

Светлана затравлено посмотрела на меня, взяла в рот собачий член и принялась его обрабатывать, сначала нехотя, а потом во всё большим усердием. Алёна, глядя на это, принялась мастурбировать, используя рукоять хлыста. Я тоже испытала прилив желания. Пристроившись к заднице Светы, я стала её трахать. Я искоса глянула на Павла: тот покорно всё снимал. Дог кончил весьма бурно, залив своей спермой Светлане всё лицо, грудь, волосы. Я освободила ему место, и он принялся тщательно вылизывать Светке промежность, стараясь попасть в пизду и анус. Это опять возбудило Светульку. Она встала на четвереньки. Док тут же закинул передние лапы ей на спину и вонзил свой хуй ей в пизду.



Трахал он Светлану в бешенном темпе, иногда промахиваясь и попадая место пизды в жопу, но это никого не волновало. Светка орала как резаная, подмахивая псу. Меня это крайне возбудило, я поставила сестричку раком и принялась её трахать. Павел, продолжая снимать, принялся дрочить. И опять дог залил ей всю жопу и спину своей спермой. Светка добровольно развернулась и облезала ему хуй. Альберт дождался конца процедуры, а потом поднял лапу и помочился прямо ей на голову. Открыв рот, Светлана Игоревна в полном восторге ловила его струю.

— Отлично, - сказала я. – А теперь займёмся уборкой. Вылижи всё здесь начисто.

Это уже были пустяки. Светлана постаралась и вылизала весь пол. А потом вопросительно уставилась на меня: на сегодня всё? Я засмеялась:

— Нет, красавица, есть ещё кое-что. Ползи во двор.

Света поползла на четвереньках. Я забрала у Павла камеру и бегло просмотрела. Всё было снято в лучшем виде, у мужика явно талант к этому, а он всякую белиберду малюет. Глянув на замерших во дворе мужа и жену, я дала Павлу под зад ногой:

— Чего застыл? Включай воду и вымой свою блядь.

Тот поспешно выполнил приказ. Я засняла и это.

— Можешь встать, - разрешила я Светке, когда убедилась, что она действительно чистая. – На сегодня всё. Можешь завтра до вечера отдыхать, но к пяти часам должны быть готовы оба выехать. Я вам позвоню. Ясно?

— Да, госпожа! – ответили супруги в унисон.



Мы с Алёнкой оделись и уехали с собачкой. Зоя ждала нас у ворот. Мы с ней поцеловались, я отдала ей конверт, похвалила Альбертика и показала запись его работы.

— Умничко ты мой! – потрепала его по голове Зоя.

Пёс положил ей передние лапы на плечи и несколько раз облизал ей лицо. Попрощавшись, мы уехали.

Честно говоря, сегодняшний марафон меня изрядно утомил и я мечтала о ванне и постели, но Алёна ещё не была удовлетворена. Когда я легла в ванну, она появилась в дверях со страппоном наперевес:

— Как, сестричка, готова к бою?

Я ей объяснила, куда пойти и чем заняться, но смутить Алёну было невозможно. Она забралась в ванну и, сунув руку мне между ног, стала трахать меня сначала пальцами, а потом вставила мне страппон в попку. Во время сношения, половина воды выплеснулось наружу.

— Ну вот, теперь убирай всё, блядина, - сказала я.

— Первый раз, что ли, - фыркнула Алёна.

В этот раз она решила спать со мной.

— Кать, а что ты хочешь завтра устроить? – спросила Алёна, оторвавшись от моей груди.

— Завтра и узнаешь, - ответила я, надевая страппон. – Какая же ты всё-таки блядь, Алёнка. Ты и мёртвого заставишь тебя оттрахать.

— Кто учитель! – хихикнула сестрёнка, раздвигая ноги.