Жена. Госпожа и шлюха

Он ждал её, стоя на коленях в прихожей. Она вошла и позволила ему разуть её. Целый день она ходила в этих кожаных полусапожках на босу ногу. Разумеется, её ножки вспотели. Тем приятнее ему было их целовать. Ему нравился этот аромат, сразу чувствовалось, что он целует ноги, женские ноги.

Она прошла в большую комнату и села на широкий диван. Он примостился у её ног и принялся их массировать. Ей это было просто необходимо, ножки за день устали и требовали такой процедуры.

Потом он угостил её ужином, она ела, а он, стоя рядом прислуживал. Подкладывал в тарелку и подливал вина в бокал.

Затем она сидела на диване и копалась в телефоне, а он лежал перед ней подставив под её босые ступни свою голову.

— Повернись вверх лицом, велела она.

Он повиновался. Она поставила одну ногу ему на лоб, а другую прямо на губы. Теперь он мог слиться долгим поцелуем с её подошвой.

— Я хочу развлечься. Они скоро придут, - заявила она.

Это означало. Что ему предстоит скрыться в кладовке под лестницей на второй этаж и сидеть тихо. Через десять минут в дверь раздался звонок, она пошла открывать, а он отправился под лестницу.

В щелочку он видел, как вошли три смуглых парня. Они отправились с ней в большую комнату и больше ему ничего не было видно. Но слышно. Полтора часа она играла с «быками», стонала и покрикивала.

Когда они уходили он увидел, как она напоследок поцеловала каждому член. А когда они ушли открыла кладовку и поцеловала его в губы.

— Всё-таки ты у меня замечательный, – похвалила она его. – А я щлюха...

— Госпожа-шлюха, - поправил её он.

— Да это верно. Хочешь я выпорю тебя?

— Конечно хочу! После всего увиденного и услышанного для полного унижения мне не хватает только порки.

— Ты э моя умница, - она погладила его по щеке, - Ну иди приготовь там всё.

Он спустился в цокольный этаж, где посреди комнаты стояла широкая скамья с ремнями, которыми можно было пристегивать руки и ноги. Впрочем, его уже давно не пристегивали. Её приказ держал его сильнее ремней, и он никогда не позволил бы себе встать и сбежать покуда экзекуция не закончена. Он достал из бадьи соленые розги и разложил их на низком столике у лавки, чтобы у Госпожи была возможность выбрать себе любую. Сам же полностью разделся и улегся на лавку.

Он любил эти минуты перед поркой, когда лежал обнаженный и думал о том, что сейчас сюда спустится Она его любимая, и станет его сечь. В этот момент он считал себя самым счастливым человеком на земле.

— Да, с женой мне очень, очень повезло, - думал он, предвкушая экзекуцию.

Наконец она спустилась «в камеру пыток», как они называли комнату, оборудованную для порки. Здесь по стенам висели хлысты и плети, а в специальной кадке всегда замачивались свежие розги. Он следил за тем, чтобы запас их не истощался. Розгами она любила пороть больше всего.

Она проверила розгу, пропустила её через кулак убирая лишнюю влагу и принялась сечь. Порола она со знанием дела, стараясь не задевать поясницу, но зато периодически хлестая его по ляжкам, там, где места наиболее чувствительны. Он стискивал зубы и сдерживал крик. Терпеть его вдохновляло осознание того, что удары наносила женщина, которая только что в очередной раз изменила ему. Потрахалась с тремя парнями.

Это было совершенно особенное, очень возбуждающее унижение. И он терпел, терпел и наслаждался. Наконец она отбросила прут.

Поблагодарив жену за удовольствие, поцеловав ей руку, которой она его секла и ноги, он отправился в угол - полчаса постоять коленями на горохе. Так у них было заведено после порки.

— Я в клуб. Вернусь поздно. Не скучай, - сказала она и поднялась наверх.

Для него это означало, что вернется она за полночь. С легким запахом алкоголя и вероятно опять оттраханная. А ему придется её разувать, раздевать и вылизывать...