Заложница Гюнай - 2

Гюнай выходит замуж за малознакомого парня и попадает в домашний плен. Муж не выпускает её из квартиры, любит бить и запирать в коморке. Ей удалось сбежать от него, но Гюнай не уверена, что правильно поступила. Альберт отыскал её и, кажется, он изменился...

Можете выразить свою Благодарность и Поддержать автора любой суммой на Карту, буду очень признательна: 2200 0101 4275 7767

Приятного прочтения и погружения в атмосферу с головой...

Глава 1. Уговоры

Альберта увезли в участок и устроили допрос. Объясняться ему пришлось недолго. Почти сразу к нему подошёл его знакомый Кирилл и уладил вопрос. Благодаря ему всех устроил ответ Альберта:

― Мы с ней просто поссорились, и она сбежала.

― А теперь мне правду, ― деловито сказал Кирилл, как только они остались наедине. Кирилл и Альберт знакомы давно. Когда-то их семьи дружили, и они вместе ездили в летний лагерь. Конечно, с тех пор прошло много времени. Они давно выросли, но по-прежнему были друзьями.

― Мы и правда, поссорились, ― повторил Альберт, а потом откинулся на кресле и неохотно добавил: ― ну, хотела она меня бросить, я просил повременить.

― И удерживал её силой? ― уверенно предположил Кирилл.

― Ну, как сказать...

Кирилл предосудительно помотал головой.

― Это ты зря, если она даст показания...

― Она не даст показания, ― важно перебил Альберт, ― только помоги мне найти её?

Кирилл иронично усмехнулся.

― Как я найду её тебе?

― Так ты же полицейский. Вы умеете проворачивать такие дела, ― уверенно сказал Альберт.

― Мы преступников находить не успеваем, а ты просишь жену искать, ― ворчливо сказал Кирилл.

― Это важно. Для меня важно, ― членораздельно сказал Альберт.

― Я понимаю, но нет, друг. Ты просишь перелопатить записи с городских камер? Людей я подключить не могу, это не дело.

Кирилл явно оправдывался за то, что не хочет помогать.

― Хоть какую-нибудь инфу можешь дать? ― спросил Альберт. ― Меня интересует, уехала она из города или нет?

― Наверное, уехала, раз она не отсюда.

― Если уедет, то только поездом, ― уверенно сказал Альберт, ― ты можешь узнать для меня, покупала она билет или нет? А если покупала, то на какой поезд?

― Ну, это узнать могу, ― ответил Кирилл. Они ещё какое-то время общались, и Альберт, конечно же, много врал. Он не мог рассказать правду о том, почему же жена сбежала от него.

***

Кирилл помог другу с информацией, и Альберт ждал жену уже на вокзале. Встречал её при выходе из поезда. Как только Гюнай увидела его, сразу же побледнела и отпрянула назад.

― Что такое, дорогая, не рада меня видеть? ― спросил Альберт. Он сделал шаг за ней и прошёл в поезд. Кондукторша только улыбнулась им и ничего не поняла. Гюнай вела себя зажато. Совсем не так, как в тот момент, когда сбегала от него. Не кричала, что он держит её в заложниках и явным образом не пыталась убежать.

Альберт подошёл к жене вплотную и обнял её.

― Только не устраивай на людях глупых сцен, ― прошептал Альберт в её ушко.

― Я не хочу к тебе возвращаться, ― тихо ответила Гюнай.

― Давай мы с тобой отойдём и обсудим это? ― предложил Альберт. Гюнай через его плечо посмотрела на кондукторшу. Это была женщина лет сорока. Она снова улыбнулась им и сказала:

― Вы можете не спешить, здесь долго стоять будем.

Гюнай нахмурила брови и сказала:

― Давай поговорим.

Альберт тоже посмотрел на кондукторшу, а потом обнял жену за талию и вывел из вагона. Пока они там стояли, все кому надо, уже успели выйти. Они оказались последними.

― До свидания, ― вежливо сказал Альберт и повёл жену к помещению вокзала: ― пойдём кофейку попьём.

― Это не изменит моего решения, ― сказала Гюнай.

― Какого решения?

― Не притворяйся, ― сказала Гюнай.

― Дорогая, мы просто поссорились. В браке всякое бывает, ― деловито сказал Альберт, ― нужно уметь прощать друг друга.

― Такое невозможно простить, ты связываешь меня, держишь взаперти в коморке, голодом моришь, ― возмутилась Гюнай. Альберт сразу же испугался, что её слова услышат прохожие. Он крепко обнял жену обеими руками и зашипел:

― Ч... ч... тише, давай я тебя покормлю?

― Ты только сейчас кажешься добреньким, притворяешься, ― уверенно сказала Гюнай.

― Ты неправильно поняла меня, ― пожаловался Альберт, ― я думал, что ты согласна играть со мной.

― Не надо называть это игрой. Ты держишь меня взаперти, словно заложницу.

― Только не надо это всем рассказывать, ― попросил Альберт, ― ты же и сама понимаешь, что это неправда. Я попросил тебя сидеть дома, пока я на работе, и ты согласилась.

― Я не знала, чем это обернётся.

Они дошли до кафе, продолжая этот напряжённый разговор. Как и собирались, они взяли по стаканчику горячего кофе и две шаурмы.

― Ты, наверное, проголодалась, ― сказал Альберт.

― А что же ты мне батон хлеба не купил? ― иронично спросила Гюнай. Он ведь запирал её в коморке на целый день, а на покушать оставлял батон хлеба с бутылкой воды.

― Не начинай, пожалуйста, сейчас, ― попросил Альберт. Он улыбнулся и забрал шаурму, которую заказывал.

― Что, ответить нечем? ― с гонором спросила Гюнай. Когда он расплачивался с продавцом шаурмы, у неё было дикое желание снова ринуться в бега, но она не решилась. Находясь на вокзале в окружении огромной толпы людей, Гюнай чувствовала себя в безопасности. У неё возникло иллюзия того, что сбежать она сможет в любой момент. А вот когда ещё подвернётся возможность поговорить с ним? В последний раз...

― Отсядем в сторонку и поговорим, ― сказал Альберт, но всё же ответил ей сразу же: ― я просто попросил тебя меньше кушать. Можно же хотя бы попытаться и не воспринимать в штыки?

Продавец шаурмы улыбнулся, глядя на Гюнай. Они выглядели милой парой, которые выясняют отношения. И никто из окружающих не мог догадаться о том, кем является Альберт на самом деле.

― Ты раньше не называл меня толстой, ― обиженно сказала Гюнай.

― И сейчас не называю, ― ответил Альберт. Они подошли к столику, и он подсел почти впритык к ней. Это её смущало. Гюнай почувствовала, что он крепко за неё держится и не намерен просто так отпускать.

― Только что назвал, ― пожаловалась Гюнай. Она ближе пододвинула свой кофе и начала его перемешивать, на мужа не смотрела. Но за свой лишний вес она всё же стыдилась даже сейчас. Ей всегда было неприятно об этом разговаривать. И ей казалось, что она не сможет никогда похудеть, если, конечно, не останется со своим мужем-извращенцем, который запирает её в коморке без нормального пропитания. Гюнай сразу же вздрогнула, как вспомнила об этом.

― Я боялся об этом говорить, но я хочу, чтобы ты немного скинула, ― признался Альберт и тоже начал перемешивать свой кофе. Гюнай стало стыдно, и она не особо замечала, что он переводит тему. Разве они пришли сюда обсудить её лишний вес? Гюнай хотела услышать от него что-то важное. Возможно, извинения или лживые обещания, что он больше не станет так поступать с ней.

Они какое-то время общались о том, что она должна немного скинуть килограммы, чтобы выглядеть краше.

― А зачем, если ты всё равно держишь меня взаперти? Кто меня увидит? ― с возмущением спросила Гюнай.

― Я вижу тебя каждый день. Друзья мои увидят.

― Я не знаю твоих друзей. И ты всегда держишь меня взаперти. Я больше не хочу такой жизни, ― прерывисто и взволнованно ответила Гюнай.

― Мы с тобой только два раза играли и оба раза по договорённости, ― напомнил Альберт.

― Это не так, ты силой меня запер, ― возразила Гюнай. Она сразу же нахмурила брови, потому что даже вспоминать об этом ей было страшно.

― Ты сама дала согласие полежать, не нужно привираться.

Гюнай предосудительно помотала головой, потому что даже слушать это казалось нелепостью. Но спорить об этом она точно не хотела.

― Как дала согласие, так и забираю. Я больше не хочу с тобой жить, ― ответила Гюнай. Альберт взял её за руку и нежно погладил тыльную сторону ладони.

― Дай мне ещё один шанс? ― попросил Альберт. Гюнай начала отрицательно мотать головой.

― Ну, почему? ― возмутился Альберт, глядя в её глаза с надеждой.

― Не хочу, я не верю тебе.

Альберт ещё долго доказывал ей, что ничего плохого между ними не произошло.

― Ты не правильно всё поняла, ― говорил Альберт. И повторял он это неоднократно. Они общались и по делу, и просто так. Он в буквально смысле завлёк её разговорами.

Гюнай даже не почувствовала, как пролетели три часа. И всё это время они сидели на вокзале и выясняли отношения. Альберт казался ей обычным парнем, который просто боится её потерять. Который преодолел две тысячи километров лишь затем, чтобы догнать и вернуть её. И, казалось бы, это говорит о том, что он дорожит ею. Только вот Гюнай была склонна думать, что он маньяк, который увязался за ней. Проведя несколько дней в подвале с огромной пробкой в анусе, она не могла думать о нём, как о нормальном человеке. Но ведь по разговорам он кажется таким хорошим...

― Давай мы съездим к твоим родителям вместе, погостим у них? ― неожиданно предложил Альберт.

― И что это изменит? ― с недовольством спросила Гюнай. Она уже чувствовала, что он её заговаривает.

Альберт улыбнулся и нежно погладил тыльную сторону её ладони.

― Помнишь, как мы гостили у твоих родителей после помолвки? Гуляли с тобой каждый день?

Гюнай запомнила те моменты как самые светлые в их отношениях. И, действительно, она хотела, чтобы всё это повторилось. Но только это... она не хотела возвращаться в его квартиру, чтобы снова попасть в плен.

― Давай, ты уедешь, и мы мирно разойдёмся? ― предложила Гюнай, нахмурив брови. Она резко отстранилась и забрала у него руку. Гюнай понимала, что если сейчас они погостят у её родителей, они подумают, что между ними всё хорошо. Тогда расставание будет сложно объяснить. Гюнай и об этом думала, не хотела неприятно удивлять родителей. В этот момент она поверила в то, что Альберт нормальный мужчина, а не маньяк. Она поверила в то, что он может её отпустить.

― Почему сразу разойдёмся? ― возмутился Альберт.

― Потому что я не согласна жить взаперти.

Альберт засунул руку в карман своих джинсов и вытащил оттуда ключ.

― Видишь, я не врал тебе, ― сказал Альберт, ― это твои ключи от нашей квартиры. Гюнай нерешительно забрала ключи и задумчиво посмотрела вниз.

― Я хочу, чтобы ты простила меня, ― сказал Альберт.

― Если мы вернёмся, ты снова будешь запирать меня.

― Не надо говорить об этом так, ― попросил Альберт, ― я просто прошу не гулять без меня.

Гюнай предосудительно помотала головой.

― Войди в моё положение, ― важно сказал Альберт, ― представь, я на работе и я буду весь день думать, где ты и с кем ты? Где гуляешь? И кто тебя отбить пытается? Да я работать не смогу!

Гюнай иронично усмехнулась, потому что это прозвучало для неё в крайней степени нелепо.

― Кто меня отбить захочет? Смешно слушать, ― сказала Гюнай.

― Никто не захочет, если сама не дашь, ― ответил Альберт.

― А я не дам, ― добавила Гюнай.

― Тогда почему так настаиваешь на этих прогулках? ― сразу же спросил Альберт.

― Потому что не хочу чувствовать себя заложницей.

Альберт прильнул к ней и начал обнимать. Он явно не хотел сдаваться и продолжил свои уговоры.

Глава 2. У родителей

Альберт пытался убедить жену вернуться, но она, конечно же, отказывалась. Дошло даже до того, что он начал признаваться в любви. А ведь Альберт не из тех, кто говорит о своих чувствах. Он всегда казался ей холодным по своей натуре.

― Я люблю тебя и боюсь потерять, неужели ты не видишь этого? ― в один из моментов спросил Альберт, нежно обнимая и поглаживая её спинку.

― Больше всего меня пугает то, что ты запираешь меня в коморке, ― сказала Гюнай.

― Это же понарошку.

― Ты держал меня там сутки, а сказал, что только ночь, ― возмутилась Гюнай. Сейчас она чувствовала, что смело может поспорить с ним об этом.

― Тебе это показалось, ― ответил Альберт, ― наверное, у тебя начался там приступ страха.

Гюнай с ироничной ухмылкой помотала головой.

― Вот зря ты так, не веришь мне. А такое, между прочим, возможно, ― деловито добавил Альберт.

― Возможно... с тобой всё возможно.

Альберт улыбнулся и губами прильнул к её шеи, начал нежно целовать.

― Ну, милая, хватит обижаться. Давай съездим к твоим родителям? Они ведь давно нас приглашали.

― Я хочу расстаться, ― более решительно повторила Гюнай. То, что он отрицает свою вину, послужило ещё большим поводом. Она хотела, чтобы Альберт признал то, что он держал её в коморке больше суток, а ей говорил, будто она там только ночь пробыла. Гюнай не хотела, чтобы этот ужас повторился.

― Мы не расстанемся, ― ответил Альберт, ― нельзя расставаться.

― Мы не можем быть вместе, зря ты приехал.

В этот момент Гюнай встала и направилась к выходу из вокзала. Альберт быстро её догнал и обхватил за плечо, пристроился рядом как кавалер.

― Ты всё ещё моя жена, так что будь добра не сбегать.

― Ты не можешь так держать меня, отпусти, ― потребовала Гюнай. Альберт огляделся по сторонам, как бы убеждаясь в том, что на них никто не смотрит. Казалось бы, все заняты только своими делами. Кто-то проходил мимо с чемоданами и сумками, а кто-то мимо без вещей. Так и или иначе, они никого не заинтересовали, и Альберт крепче схватил жену за плечо. Не позволял ей опередить его.

― Сейчас мы поедем к твоим родителям, и ты объяснишь им ситуацию.

― Объяснить, что ты запирал меня? Что чуть не порвал? ― с диким возмущением спросила Гюнай. Об этом она не собиралась рассказывать родителям. Стыдилась.

― Ты же всё равно расскажешь им. Маме точно расскажешь, ― уверенно сказал Альберт.

― Зачем? Им не нужно знать лишнее.

― Девочки обычно делятся секретами с матерями.

― Значит, я не такая девочка, ― решительно возразила Гюнай, ― или ты этого боялся, что я всё расскажу? Поэтому примчался за мной?

― Я просто хочу вернуть тебя, ― ответил Альберт. Он вёл её к выходу, и в скором времени они уже стояли на остановке.

― Я не хочу, чтобы ты ехал со мной.

― Давай договоримся с тобой, ― предложил Альберт: ― мы сейчас поедем к твоим родителям, и ты расскажешь новости о разводе. А потом, когда мы официально разойдёмся, я уеду к себе.

― Это бред, ― усмехнулась Гюнай, ― ты предлагаешь нам жить вместе до развода?

― У твоих родителей, ― уточнил Альберт. Гюнай предосудительно помотала головой. Как раз в этот момент перед ними остановился автобус, который примерно за час довозит их прямо к дому её родителей.

― Нет, я не могу на это согласиться, ― ответила Гюнай.

― Вдруг мы помиримся, и разводиться не придётся?

― Нет, не помиримся.

― У твоих родителей запирать я тебя точно не буду. Давай попробуем, что ты теряешь? ― настойчиво спросил Альберт. Он посмотрел в её глаза, а потом первым шагнул в салон автобуса. Гюнай сделала тоже самое, потому что пропускать автобус было нельзя. Он приезжает с интервалом 30 минут, и столько ждать ей точно не хотелось.

― Ладно, может быть, ничего не теряю, ― неохотно ответила Гюнай. Так как Альберт не доминировал над ней, а наоборот, упрашивал не бросать его, она потеряла свою решимость расстаться с ним прямо сейчас. Захотела пожить с ним ещё немного... это казалось ей безумием, но она точно этого хотела.

***

Гюнай порадовалась тому, что родители оказались дома. Она не позвонила им, прежде чем приехать, а ведь они в отпуск собирались...

Альберт улыбался и добродушно кивал головой. Гюнай не решилась сказать, что хочет развестись с мужем. К тому же, её родители очень обрадовались их визиту. Нахваливали, говоря:

― Вы отличная пара.

― Сразу видно, когда в семье мир, ― заблуждаясь, усмехнулся её отец. Он особенно был рад тому, что смог выдать замуж уже стареющую дочь.

Гюнай была разочарована и рада одновременно. И как ни странно, рада она была тому, что Альберт сейчас рядом с ней. После ужина они пошли в её комнату и лежали в обнимку. Он нежно гладил её в разных местах и продолжал просить прощение.

― Я бы простила тебя, если бы знала, что это не повторится, ― сказала Гюнай.

― Я не могу обещать тебе, что позволю гулять, ― важно сказал Альберт, ― измены я не потерплю.

― Ты не доверяешь мне или под этим предлогом пытаешься держать взаперти.

― Ты не должна так думать, ― сказал Альберт.

― Но думаю.

Альберт накинул на неё одну ногу и начал поглаживать животик. Гюнай лежала на боку спиной к нему.

― Ты хочешь здесь? ― с диким удивлением спросила Гюнай.

― Твои родители спят в другой комнате, ― напомнил Альберт. Прошло только два дня с тех пор, как она сбежала, а он уже дико соскучился по её тельцу.

― Но они могут услышать.

Альберт прильнул к её шеи и начал нежно целовать, игриво прошептал:

― Пускай слушают, тоже захотят!

Гюнай похлопала по той его руке, которой он обнимал её за талию.

― Ты точно извращенец, ― шутя, сказала Гюнай.

― Они только порадуются за нас, ― уверенно добавил Альберт. Одной рукой он залез под её юбку и начал стягивать трусики. По её телу пробежалась лёгкая дрожь, влагалище сжалось в приятном предвкушении. И тут Гюнай вспомнила о том, что у них давно не было нормального секса. Он либо мастурбирует и кончает ей в рот, либо пытается запихнуть свой огромный член в её анус.

― Если ты сделаешь мне больно, я закричу, ― пригрозила Гюнай. Она имела в виду, что она закричит, если он попытается войти в её попку. Но Гюнай стеснялась напрямую выражать свои мысли.

― Я сделаю тебе приятно, ― прошептал Альберт. Одной рукой он как-то умудрился спустить с неё трусики, но потом всё же присел сам.

― Этого давно не было, ― сказал Альберт. Он с улыбкой посмотрел в её глаза, а Гюнай тем временем уже плавно легла на спину. В этой позе она чувствовала себя спокойно, потому что была уверена, что в попу войти он точно не попытается. Просто не сможет.

Альберт полностью стянул с неё трусики, а потом торопливо обнажил свою нижнюю часть. Он уже был возбуждён, начал тереться залупой о её промежность.

― Хочешь его? ― игриво спросил Альберт. Гюнай облокотилась на обе руки и чуток приподнялась, посмотрела вниз.

― Хочу, ― с широкой улыбкой ответила Гюнай. Она уже не думала о родителях, и не хотела думать о том, что плохого он с ней сделал раньше. Сейчас ей было хорошо, и она хотела насладиться этим моментом.

― Я тоже хочу тебя, ― ответил Альберт и торопливо смазал член слюной. В следующее мгновение он начал тереться о её промежность уже более настойчиво, пытался протолкнуть залупу в её влагалище.

― О... оу... ― тихо простонала Гюнай, сдерживая эмоции. Она чувствовала, как он плотно входит, расширяет её влагалище. Ей было так приятно, что хотелось громко кричать.

― И ты хочешь отказаться от этого? ― игриво спросил Альберт. В этот момент он сделал первый толчок и погрузился в неё глубже.

― Нет, не хочу отказываться, ― ляпнула Гюнай. Но это было именно то, что она чувствовала. Когда она была с ним, понимала, что никого другого не хочет. И вряд ли захочет... если речь заходила о вагинальном сексе, то здесь он был лучше всех. Ещё ни с кем ей не было так приятно.

― Значит, ты прощаешь меня? ― с хитрой улыбкой спросил Альберт.

― Пока нет.

― Да, ― игриво возразил Альберт. Гюнай отрицательно помотала головой, а он начал более ритмично скользить членом по её влагалищу. Она снова застонала от удовольствия:

― Оу... о...

И снова она сдерживалась, чтобы не вскрикнуть слишком громко. Если они разбудят родителей и, не дай Бог, если они придут и пожалуются, ей будет смертельно стыдно.

― Хочу тебя чаще, каждый день, ― мечтательно сказал Альберт.

― Но именно так ты хочешь не всегда, ― с некоторой жалобой подметила Гюнай. Альберт собрал губы в ехидную ухмылку, а потом сказал:

― Ну, хочется же разнообразия иногда. Ты не должна сердиться.

Он продолжал двигаться вперёд-назад, а сам смотрел на неё и улыбался.

― Когда больно, сложно не сердиться.

Альберт просунул ладонь под её попку и начал легонько пожимать.

― Я ведь просил разрешение взять тебя сюда, ― напомнил Альберт.

― Но это было больно, ― повторила Гюнай.

― Не бросать же меня из-за этого, ― сказал Альберт. Гюнай почуяла, что снова начинается тот разговор, который целых пять часов продлился на вокзале. Он уговаривает её не расставаться с ним, а она не знает, что ответить. Когда он такой добрый и милый, ей хочется быть с ним. Но ведь Альберт любит запирать её. Гюнай не могла забыть об этом ни на одну минуту.

― Я не хочу расставаться, ― честно призналась Гюнай, ― но боюсь ехать с тобой.

Альберт будто понял, что они совсем не о том разговаривают во время секса. Он нежно погладил её животик и с улыбкой попросил:

― Не думай сейчас об этом. Я так рад, что ты разрешаешь мне это.

Альберт продолжил двигаться, и плавно скользил членом по её влагалищу. Гюнай сосредоточилась на своих ощущениях и сразу же застонала:

― О, оу... оу...

Она крепко сжала кулачки и посмотрела вниз. А там она увидела, как огромный член входит в её маленькую дырочку, расширяет её. Это не могло не возбудить её. Гюнай представила, что он делает это часто и долго, и неожиданно сутра. Новая волна возбуждения тут же пробежалась по её телу, снова заставляя её стонать:

― О... оу... а...

Её стоны стали громче, а простыни она сжимала крепче.

― Как же ты быстро кончаешь, милая, ― довольным голосом сказал Альберт. По его улыбке было видно, что он доволен даже больше, чем она. И, ему, действительно, нравилось удовлетворять её. Он сразу же начинал чувствовать себя самым лучшим мужчиной.

Вскоре Гюнай застонала тише и расслабленно откинула голову назад, а вот Альберт продолжил двигаться.

― Я тоже хочу, милая, ― игриво напомнил Альберт. Он склонился вперёд и почти полностью прикрыл её своим телом. А Гюнай крепче обхватила свои ноги и чуток подняла их выше.

― Да, я не против, ― устало проговорила Гюнай. По её голосу было заметно, что недавно она сильно напрягалась, чтобы кончить. Возможно, даже сильнее, чем он.

― Это прямо бальзам на душу, ― пошутил Альберт. Он усмехнулся и продолжил двигаться быстрее.

Нужные ощущения не заставили долго ждать. В скором времени он ощутил прилив удовольствия к члену и торопливо вышел из неё. Тихо и прерывисто простонал:

― А... а...

Он потирал член и кончал прямо на её лобок. Гюнай была довольна. Он никогда не забывал кончить наружу, и, казалось бы, беременность исключается. Сейчас, когда она планирует с ним расстаться, забеременеть особенно нежелательно. И Гюнай радовалась тому, что он не кончает в неё, чтобы сказать, что она могла забеременеть. А раз у них будет ребёнок, то и расставаться нельзя.

Каким бы милым он не казался, Гюнай не теряла голову. Разве только по ощущениям... она искренне была рада ему, но через пару дней запланировала очередной серьёзный разговор. Хотела предложить отнести бумаги на развод.

Альберт кончил и тяжело выдохнул, потом лёг на спину рядом с ней.

― Как всегда, это было замечательно, но я люблю кончать внутрь, ― с некоторой жалобой сказал Альберт. Он лениво разглядывал потолок, а Гюнай облокотилась на обе руки и посмотрела вниз. Её лобок был в сперме, которая стекала к её половым губам и ниже. А ей не хотелось пачкать постельное бельё родителей.

― Ты можешь принести мне что-нибудь? ― спросила Гюнай. Альберт хитро улыбнулся и лёг на бок, тоже посмотрел вниз.

― Что принести?

― Протереть надо чем-нибудь, ― сказала Гюнай. Альберт взял её за руку и подвёл к промежности, её же рукой начал размазывать сперму по её тельцу.

― Ручкой протри, ― игриво ответил Альберт.

― Фу-у, что ты делаешь? ― весело спросила Гюнай. Она убрала свою руку и посмотрела на влажную ладонь с омерзением. Не знала, что делать дальше. В другой ситуации он бы заставил её слизнуть сперму с ладони, но только не сейчас. Пока они гостят у её родителей, он заставлял себя быть сдержанным в таких делах. Хотел показаться тем, с кем она готова жить.

Альберт накинул на неё одну ногу, и прильнул губами к её личику, начал нежно целовать. И в этот момент он взял её за руку и приложил влажную ладонь к груди.

― Почему ты всегда противишься меня? ― с некоторой жалобой спросил Альберт. Гюнай захихикала и стеснительно отвернулась.

― Я не тебя противлюсь, но мазаться спермой это мерзко. Я должна принять душ.

Она сразу же начала садиться и сползать на край кровати. Альберт тоже усмехнулся.

― Ну, иди.

Глава 3.

Больше недели Альберт и Гюнай жили у её родителей. Она так и не сказала, что собирается разводиться с мужем. Альберт казался обычным парнем, который не проявляет каких-либо отклонений в психике. Он не пытался держать её под контролем, и даже пару раз позволил сходить за хлебом одной.

Наступил момент, когда родители Гюнай устали от гостей. Им казалось, что они вообще не планируют уезжать. Жить вчетвером в однокомнатной квартире было крайне некомфортно. Её родителям приходилось спать на кухне. Благо кухня у них была довольно-таки большая и вмещала диван, но комфорта не было. Расстелить диван они могли, но потом он занимал всё пространство на кухне. Альберт и Гюнай всегда вставали рано, и чтобы к завтраку освободить кухню, её родителям тоже приходилось пробуждаться. Постоянно жить так было нельзя.

Родители Гюнай интеллигентные люди и не могли напрямую сказать, чтобы они скорее уезжали. И отец Гюнай одним утром сказал:

― Я вот что предлагаю: чтобы вы не тратились на билеты, отвезу вас обратно сам.

Альберт иронично усмехнулся.

― Это почти две тысячи километров.

Гюнай посмотрела на отца и сразу же взгрустнула, но возражать не спешила.

― Всё равно машину обкатать нужно, ― деловито сказал её отец.

― Если Гюнай не против, я только за, ― ответил Альберт и с улыбкой сглотнул свой утренний чай. Гюнай и слова вставить не успела, заговорил её отец.

― С чего бы ей быть против? Экономия ещё никому не вредила.

Гюнай было нечего сказать, но она всё равно пожаловалась, что ехать им придётся долго и будет тяжело. Но вопрос был решён быстро. Отец настаивал на том, чтобы Альберт показал ему условия, в которых проживает его дочь. Её мать также поддержала идею.

― Я буду только рад, если вы тоже погостите у нас, ― ответил Альберт. Он широко улыбнулся и был очень доволен происходящим. Ему было выгодно, чтобы родители отвезли Гюнай в его квартиру. Иначе как ещё заманить её туда? Одна с ним она ни за что не поедет. Они уже неоднократно это обсуждали.

Альберт не переживал, что родители увидят коморку, в которой он запирал жену. Он задвинул дверь шкафом, спрятал её. Альберт боялся, что к нему заявится полиция и как бы заранее подготовился к этому. Ведь его на допрос вызывали, и жена сбежала. Какое-то время он сильно боялся. Как выяснилось теперь, не зря. Полиция к нему не пришла, зато родители Гюнай приехали.

Они с любопытством оглядели все комнаты, и отец Гюнай сказал:

― А вы хорошо живёте, не то, что мы.

― У вас тоже неплохо, ― с улыбкой сказал Альберт.

― Тесно у нас, тесно. Вам с такими условиями уже и детей заводить можно.

Он похлопал Альберта по плечу и добродушно усмехнулся.

― Мы пока не торопимся с детьми, ― ответил Альберт. Не мог же он сказать, что терпеть не может детей? Это бы не понравилось её родителям. Особенно её отцу, который уже сейчас ждёт внуков.

***

Родители Гюнай прогостили у них неделю, и она отбросила мысли о том, что хочет развестись с ним. Казалось, что её жизнь наладилась. Но это продлилось ровно до того момента, пока родители не сказали:

― Нам пора.

Гюнай загрустила и просила родителей не уезжать, но это было нелепо. Она не могла сказать, что боится оставаться наедине с мужем. Да и Альберт уже не казался страшным. Уже целый месяц он хороший и верный муж, который всё время рядом. И секс у них очень приятный и частый. Но как он будет относиться к ней, когда они снова начнут жить только вдвоём? Вдруг он снова запрёт в коморке? И когда Гюнай думала о том, что "вдруг" это случится, она понимала, что это случится точно. Он ведь сам сказал, что хочет "играть" так...

Как только они проводили её родителей, Альберт запер на ключ входную дверь. Гюнай вздрогнула, когда защёлкала замочная скважина. С осуждением посмотрела на мужа.

― Что такое? ― спросил Альберт, посмотрев в её глаза. Но разве она может сказать, что ей это не понравилось?

― Ничего, просто, ― ответила Гюнай и направилась в гостиную. На её лице уже была заметны грусть и страх.

― Да, мы не разошлись, ― с ухмылкой сказал Альберт. Он был доволен тем, что заговорил её, ввёл в заблуждение и не позволил уйти от него. А Гюнай не понимала, как так получилось. Неужели она так сильно его любит, что простила заточение? Конечно, он оправдывался, говоря, что шутя её запирал, но ведь голодала она совсем не шутя.

Гюнай вышла в гостиную и присела на диван. Чтобы не смотреть на мужа, она взяла в руки телефон и начала лазить по страницам сети Интернет. Альберт присел рядом обнял её и отобрал телефон.

― Это тебе не нужно, ― игриво прошептал Альберт.

― Опять начинается? ― пожаловалась Гюнай с недовольным лицом.

― Что начинается?

Он положил телефон на журнальный столик, а потом прильнул губами к её шеи, начал нежно прилизываться. Приятное тепло распространилось по её телу и заставило вздрогнуть.

― Не надо отбирать у меня телефон, ― попросила Гюнай.

― Я хочу тебя, ― прошептал Альберт в её ушко.

― Обещай, что не отнимешь телефон? ― попросила Гюнай. Она уже испугалась и на мгновение пожалела о том, что поверила ему, что простила.

― Зачем мне твой телефон? У меня есть свой, ― игриво ответил Альберт. Он пролез под её юбочку и принялся стягивать трусики. При этом не отрывал своих губ от её шейки. Гюнай вся искривилась от щекотки, но всё равно позволяла целовать себя.

― Ты обещал измениться, ― напомнила Гюнай.

― Конечно, я изменюсь.

Альбер неожиданно схватил её за шею и заставил повернуться в его сторону. Гюнай испугалась, а по её телу пробежался холодок.

― Что ты делаешь? ― невнятно проговорила Гюнай. Она обеими руками потянулась к шеи. Одной рукой обхватила его за запястье, а второй пыталась разжать пальцы. Он несильно сжимал её шею, но она всё равно почувствовала лёгкое удушение. А как он крепко держал её... его пальцы были словно сталь, она не могла их разжать.

― Целую тебя, ― ответил Альберт и неожиданно прильнул губами к её губам, начал нежно целовать. На мгновение это её успокоило. Альберт проник языком в её ротовую полость и ритмично поглаживал её изнутри.

― Тебе не нравится, когда хватают за шею? ― спросил Альберт. Он расслабил руки, а Гюнай сразу же отпрянула назад. Согнула ноги и обняла свои колени, посмотрела на него обиженными глазами.

― Ты меня пугаешь.

Альберт просунул руку под её подбородок и заставил поднять голову, посмотрел в её глаза.

― Я не душил тебя, ― напомнил Альберт.

― Ты становишься грубым... родители даже уехать ещё не успели, ― пожаловалась Гюнай. Альберт усмехнулся.

― Ты думаешь, я был добрым потому, что они были рядом?

― Да, ― пискляво произнесла Гюнай, ― ты не изменился! Ты претворялся!

Альберт продолжил ехидно улыбаться, и снова прильнул к её губам. Гюнай пыталась сопротивляться поцелую, но это продлилось недолго. Он надавил пальцами на её челюсть, и он проник языком в её ротовую полость. Снова начал поглаживать её изнутри. Гюнай уже боялась его, но возбуждалась.

― Иногда мне хочется быть злым, хочется наказывать тебя, ― мечтательно сказал Альберт. Он продолжал держать её за челюсть, смотрел в её глаза. Гюнай тяжело выдохнула и замерла на месте.

― Не надо меня наказывать, ― тихо попросила Гюнай.

― За то, что ты сбежала от меня? Не надо наказывать? ― спросил Альберт.

― Да, не надо, ― испуганно произнесла Гюнай. Уже по его взгляду она видела, что он хочет её наказать. Ждал этого момента, когда они снова останутся одни. Она испугалась ещё сильнее.

― Наказание оставим на потом, а сейчас я просто хочу тебя, ― сказал Альберт и взял её за руку, потянул за собой: ― пошли в кроватку.

Гюнай всё равно продолжала волноваться.

― Как ты хочешь меня? ― спросила она.

― Как ты любишь, ― послышался неожиданный ответ.

Альберт отпустил её руку и начал раздеваться. Гюнай сняла с себя трусики, которые он стянул с неё наполовину. Но волнение не покидало её. Она снова почувствовала себя в его власти. Поняла, что ей некуда бежать.

Гюнай полностью разделась, и он тоже. Альберт первым взобрался на кровать и сел на верхний край, уложив под спину подушку.

― Иди сюда, ― приказал Альберт, пошевелив указательным пальчиком. Гюнай встала коленями на нижний край кровати и на четвереньках направилась к нему. Она уже понимала, что сейчас он попросит её пососать, и это совсем не то, что она любит. Но жаловаться Гюнай не стала.

Она расположилась у него между ног и нерешительно обхватила рукой его возбуждённый член. Альберт приложил ладонь к её шеи со стороны спины и начал придавливать. Чуть ли не силой опустил лицом к своему члену.

― Ты знаешь, что делать, ― сказал Альберт.

― Знаю, ― тихо ответила Гюнай. Она послушно открыла рот и высунула язык, неохотно лизнула его залупу. Она сразу же ощутила неприятный запах и поняла, что Альберт принялся за старое, ― снова предлагает себя грязным. Но она понимала, что отказывать ему нельзя. Это только усугубит её ситуацию. Гюнай боялась, что он начнёт злиться и запрёт её в каморке.

― Давай, пососи его, ― нетерпеливо сказал Альберт. Гюнай нерешительно лизнула его залупу с разных сторон, а потом полностью обхватила губами, начала присасываться к нему. Она ощутила лёгкий солоноватый привкус, а запах каким-то образом, будто через рот проникал в её ноздри. Но она старалась не думать об этом, глубже взяла в рот его член.

― Да, ― протянул Альберт, откинув голову назад. Он закрыл глаза и сидел расслабленно, уже фантазировал о всяких возбуждающих вещах. Гюнай продолжала скользить губами по его члену, рукой поглаживала у основания.

Прошло минут десять, а он и не думал останавливать её. Гюнай уже устала и стала более медлительной.

― Поактивнее, поактивнее, ― попросил Альберт. Не вытаскивая член изо рта, она посмотрела ему в глаза.

― Может, уже начнём? ― тихо спросила Гюнай.

― Что начнём?

Альберт хватил её за волосы обеими руками и крепко сжал. Умудрился очень ловко разделить её волосы на две пряди, даже не стараясь это сделать. Гюнай стало больно и страшно.

― А... так больно, ― жалобно проговорила Гюнай.

― Открой ротик, ― приказал Альберт. И как только она подчинилась, он начал двигать её голову вперёд-назад, заставляя входить свой член всё глубже и глубже после каждого толчка. Но он не пытался силой затолкать его максимально глубоко. Альберт давно смирился с тем, что девушки не могут полностью брать в рот его член, слишком он у него толстый.

― Да, вот так хорошо, ― довольным голосом сказал Альберт. Он продолжал двигать её голову и не переставал крепко сжимать волосы. Гюнай становилось только больнее, а кислорода стало не хватать.

― А... а... а... ― вскрикивала Гюнай после каждого его толчка, но сопротивляться она не пыталась.

― Я уже почти, ― напряжённо произнёс Альберт. А Гюнай начала кашлять, потому что больше не могла терпеть удушье.

― Кхе... кхе...

― Ч-ч-ч... ― зашипел Альберт, придавив её голову. В этот момент он особенно сильно сдавил её гланды, а его член за пульсировал. Гюнай ощутила его теплую сперму на своём горле и захотела кашлять ещё сильнее.

― Я соскучился по твоему ротику, ― сказал Альберт. За волосы он заставил её откинуть голову назад и тем самым, наконец-то, вытащил член из её рта. Гюнай продолжала кашлять:

― Кхе... кхе...

― Глотай, ― приказал Альберт. Гюнай вздрогнула. Знакомые чувства будто вернули её в прошлое, когда их отношения только начинались. Он кончал ей в рот, а потом строго говорил: "глотай". А потом, когда она начала послушно это делать, он перестал так говорить. Был доволен тем, что она глотает без лишних упоминаний о том, что она должна это делать.

Гюнай сделала вынужденный глоток, и почувствовала солоноватый привкус у основания языка. Его сперма всегда казалась ей немного обжигающей, будто это слабая кислота. Она разогревало её горло, вызывало лёгкое пощипывание.

― Хорошая девочка, ― довольным голосом сказал Альберт, глядя в её глаза. Гюнай, как обычно, не выдержала его взгляда и опустила веки. Но она поняла, что осталась без удовольствия. Он теперь уже не скоро захочет ещё.

Глава 4. Порка

Гюнай весь день ждала, когда он поведёт её в коморку наказывать. Она была уверена, что он сделает это и трепетала от страха. Вспоминала, как он больно бил её розгами, как её попа опухла одной полосой и долго потом не заживала.

Альберт, как и сказал, не спешил с наказанием. Он ведь почти целый месяц жил с ней бок о бок с её родителями, обходился без наказаний. Альберт решил провернуть это обдуманно.

Теперь Альберт не работает. Его уволили из-за того, что он без предупреждения уехал. Впрочем, он нисколько не пожалел об этом, ведь ему удалось вернуть Гюнай. И тюрьма ему не грозит.

Постепенно за месяц безработной жизни он приучился поздно просыпаться. Они спали с Гюнай до 11 часов дня, и всё же он проснулся первым. Когда Гюнай умылась и вышла на кухню, на столе уже был готовый завтрак. Этому она очень удивилась.

― Ты что-то приготовил? ― спросила Гюнай, с любопытством разглядывая всё, что есть на столе. А там был целый праздничный стол. Посередине стоял её любимый шоколадный торт, рядом нарезанная колбаса, сыр, хлеб, и в глаза бросалась бутылка шампанского.

― Я решил отпраздновать твоё возвращение, что скажешь? ― с улыбкой спросил Альберт. Он обнял её за талию и повёл внутрь кухни.

― Это так неожиданно, ― ответила Гюнай. Она сделала несколько шагов вперёд, а потом нерешительно присела за стол. Там уже стоял фужер с наполненным шампанским, и это заставило её засмущаться.

― Да, я налил тебе сразу, ― ответил Альберт. И при ней он налил шампанского и себе.

― Я как-то не привыкла пить сутра, ― ответила Гюнай, а сама взяла в руки фужер и принюхалась к содержимому. Шампанское шипело, испуская пузыри. Их микробрызги ударили по её носу и заставили улыбнуться.

― Я тоже не привык, но ведь сегодня особенный день, ― с улыбкой сказал Альберт и протянул фужер, чтобы с ней чокнуться: ― за твоё возвращение.

― Вообще-то я уже давно вернулась, ― ответила Гюнай и тоже взяла в руки фужер. Как он и хотел, она чокнулась с ним.

― Но мы не были одни, ― напомнил Альберт и начал игриво дергать бровями. Гюнай улыбнулась и отпила ещё несколько глотков шампанского. Она давно не пила и точно не знала, каким именно должно быть шампанское на вкус. Но запомнила, что оно всегда разное на вкус, только ей всё равно показалось:

― Очень странный вкус у этого шампанского.

― Почему странный? ― спросил Альберт.

― Мне кажется, что остаётся горькое послевкусие.

Альберт сделал показательный глоток шампанского из своего фужера и посмаковал его во рту.

― Не знаю, может быть. Но это же спиртное, оно не может быть слишком вкусным, ― с улыбкой сказал Альберт. Он взял кусочек варёной колбасы и протянул ей: ― вот, закуси.

Гюнай стеснительно улыбнулась:

― Хорошо.

Она съела колбасу без хлеба, а он тем временем подлил себе шампанского.

― Давай и тебе подолью? ― предложил Альберт. Гюнай была в растерянности и не знала, что следует сказать. С одной стороны она хотела выпить побольше и почувствовать дурман опьянения, а с другой, ― стеснялась напиваться.

― Молчание ― знак согласия, ― усмехнулся Альберт.

― Не хотелось напиваться при тебе, ― призналась Гюнай.

― Сегодня ты напьёшься!

Альберт налил шампанского почти до краёв её фужера и в расторопном темпе сказал:

― Скорее отсоси, а то разольётся.

Гюнай захихикала и повторила одно слово из его предложения:

― Отсоси...

Весело помотала головой и потом всё же "отсосала" шампанского из своего фужера.

― Смотрю, тебе уже весело, ― подметил Альберт.

― Я долго пьянею, ― горделиво сообщила Гюнай. Она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. Поняла, что хочет хихикать и хихикать, но почему? От выпивки ей ещё никогда не было так хорошо и весело.

― Ты под кайфом, ― с ухмылкой сказал Альберт и протянул ей ещё один кусочек колбасы. Гюнай продолжала хихикать и отрицательно мотала головой.

― Я долго пьянею, ― весело повторила Гюнай.

― На голодный желудок можно быстро опьянеть, ― сказал Альберт. И спорить с этим Гюнай было сложно.

― Кажется, это работает.

Альберт подсел к ней ближе и помог придержать фужер, начал склонять его.

― Давай я помогу тебе допить?

― Это очень странно, ― сказала Гюнай, задержав взгляд на его лице. Она будто сдерживалась от смеха, но спустя секунду звонко захихикала. Альберт ехидно усмехнулся.

Пока они пили, о чём-то разговаривали. Гюнай не запомнила, о чём, и не почувствовала, как уснула. Но ей было так весело, ― так весело, как никогда. Это ощущение было не забыть.

***

Когда Гюнай открыла глаза, перед её лбом была стена. Её сердце замерло от ужаса, а по телу пробежалась холодная дрожь. Она поняла, что лежит в коморке, на той полке с отверстием в нижней части. Связанная по рукам и ногам, а в её анусе огромная пробка.

Гюнай сразу же ощутила боль на различных частях своего тела, будто её несли сюда без сознания и по пути многократно ударяли, набивая случайные синяки. И, наверняка, так и было, потому что Гюнай не могла вспомнить, как сюда попала, как он связывал её.

― А-а-а... ― истерично закричала Гюнай. Она начала дёргать руками и ногами, но это было бесполезно. Он крепко связал её руки толстым шнуром, а концы этого шнура закрепил на крючок высоко над ней. Ей не удастся достать эти концы, а перегрызть шнур и подавно.

Альберт дёрнулся сразу же, как только услышал её крик. Он услышал их через беспроводные наушники, которые были в одном его ухе. А так же слышал в реальности как далекий крик, который доносился через звукоизолированную дверь. Альберт широко улыбнулся.

― Проснулась моя девочка.

Гюнай продолжала кричать:

― А-а-а... отпусти! Отпусти!

Давно забытые чувства захлестнули её разум. Она снова оказалась в плену и сейчас уже дико сожалела, что поверила ему. Он снова её запер, снова. И как ей теперь выбраться?

Гюнай почувствовала, что её промежность стянута резинкой, чтобы она не смогла вытолкнуть из ануса пробку. Это не переставало казаться ей жутким. А размер этой пробки заставлял её кричать всё громче и громче. Она не чувствовала, как он заталкивает в неё эту пробку, но ей было так больно. Снова казалось, что он порвал её.

― А-а-а... выпусти меня, ― закричала Гюнай во всё горло. Она не знала, слышит он её или нет, но была склонна думать, что всё-таки слышит. И Альберт, конечно же, слушал её. Язвительно сказал:

― Теперь уже не скоро, деточка.

Он сидел в гостиной обнажённый и мастурбировал, глядя на неё через экран телевизора. Каждый её крик заставлял его вспорхнуть от восторга, а по его пенису проносилась волна удовольствия.

― Кричи, деточка, громче кричи, ― шептал Альберт. Он активно потирал свой возбуждённый член и внимательно разглядывал её изображение на экране телевизора. Казалось бы, оно не меняется, но это только на первый взгляд. Альберт заглядывался и мог разглядеть, как изредка она шевелит головой, дрыгает ножками и ручками. Это заводило его ещё сильнее.

― Да... да... да... ― простонал Альберт в исступлении. Момент нирваны продлился только две секунды, но он с уверенностью мог сказать, что это того стоило. Не зря он её связал, и не зря мастурбировал целых двадцать минут.

Теперь предстояло самое интересное ― наказать её за побег. Альберт давно об этом мечтал. И раз уж ему удалось снова уложить её на полку и связать, без наказания она точно не останется. Эта мысль согревала его.

Была уже ночь. Альберт поел свой ужин, а потом неторопливыми шагами направился к себе. Всё время улыбался. А Гюнай тем временем орала и орала, пребывая в полнейшем ужасе.

― Отпусти.... Отпусти... а-а-а... ― кричала Гюнай. Она не переставала вырываться, а её запястья уже сильно покраснели. И в один из таких моментов, когда она кричала, вошёл Альберт.

― Моя девочка выспалась? ― игриво спросил Альберт.

― Отпусти меня, псих, ― закричала Гюнай в нервном исступлении.

― Выспалась и зря, сейчас ещё ночь.

― Для тебя всегда ночь, ненормальный ублюдок.

― Утром ты добрее ко мне относилась, ― усмехнулся Альберт. Он закрыл за собой коморку, а потом подошёл к ней, начал поглаживать её обнажённую попку.

― Ты накачал меня чем-то, ― весьма уверенно сказала Гюнай. Альберт игриво шлёпнул её по попе.

― Догадливая, девочка. Это чтобы было проще тебя укладывать.

― Ты ненормальный, ― нервно заключила Гюнай, ― что ты задумал?

― Для начала накажу эту попочку, ― ответил Альберт. В этот момент он начал массировать её попку, больно пощипывая в разных местах.

― А-а-а... отпусти, а-а-а! ― истерично закричала Гюнай.

― Да, ― передразнивал её Альберт.

― Ты обещал измениться, обещал не запирать меня больше, ― жалобно напомнила Гюнай.

― А ты обещала быть домашней женой, ― напомнил Альберт и потянулся к розгам. Как и раньше, они висели над её головой.

― Нет, не надо меня бить, ― испуганно попросила Гюнай. Она помнила о том, как это больно. Ей казалось, что её попа до сих пор горит после того раза. Но, конечно же, сейчас она ощущала дискомфорт из-за того, что в её попе огромная пробка. Она приукрашала её воспоминания в худшую сторону. По её телу пробежался холодок.

― Я воспитаю тебя, чтобы стала домашней и покорной, ― сказал Альберт. Он замахнулся и нанёс ей первый удар. Буквально сразу её попа покраснела полосой, а Гюнай ощутила обжигающую боль.

― А-а-а... ― громко закричала Гюнай.

― Да, покричи, моя милая, ― язвительно сказал Альберт и замахнулся ещё.

― А... не надо, ― слезливо проговорила Гюнай. Но его не трогали её мольбы. Они только возбуждали его, побуждали бить её ещё сильнее.

― Ещё как надо, девочка. Я так отделаю твою попочку, что сидеть не сможешь.

С этими словами он замахнулся и ударил её снова. Альберт не изменял своим привычкам и бил её всё время по одному и тому же месту. Из-за этого каждый следующий удар казался ей всё более болезненным, невыносимым.

― А-а-а... ― кричала Гюнай во всё горло.

― Да, ― насмешливо произнёс Альберт и снова её ударил. Он бил сильно, резко замахиваясь, и нисколько не жалел её. Ей казалось, что эти удары режут её пополам. А ведь раньше Гюнай не воспринимала порку всерьёз. Когда он, шутя, говорил, что отшлёпает её, Гюнай представляла милые безболезненные шлепки ладонями, которые могут только возбудить. Но не это... то, что он делал с ней сейчас, было чем-то жутким. Ей казалось, что она умрёт от боли, если он продолжит бить, а он продолжал...

― А-а-а... нет... ― запищала Гюнай, крепко сжимая кулачки.

― Это за то, что сбежала от меня, ― сказал Альберт и наградил её очередным ударом.

― Ты сказал, что прощаешь меня. Сказал, чтобы и я простила тебя, ― слезливо напомнила Гюнай.

Альберт захихикал её словам и снова ударил.

― Полежишь тут месяцок другой, может быть, и прощу.

― Нет... ты не собираешься развязывать меня? ― с ужасом спросила Гюнай.

― Твои родители не скоро ещё заявятся сюда, ― сказал Альберт и в очередной раз замахнулся розгами, ― они знают теперь, что ты хорошо живёшь со мной.

― Нет, не надо... ― проговорила Гюнай, захлёбываясь в собственных слезах. А её попа горела как никогда. Ей даже казалось, что сейчас она болит сильнее, чем в прошлый раз, когда он её бил.

― Будешь у меня шёлковой, ― сказал Альберт, и наконец-то, сместил удар в сторонку. Удар по новому месту был менее болезненным, и она заговорила умоляющим голосом:

― Прошу, отпусти, я буду послушной.

― Ты будешь лежать столько, сколько я тебе велю, ― жестоко предвещал Альберт. Он снова замахнулся и сильно её ударил.

― Нет, не заставляй лежать. Прошу... прошу...

― Сделаем две красивые полосочки на твоей попке, ― насмешливо сказал Альберт. Теперь он всё время бил её выше. Гюнай, вскрикивая, хныкала:

― Эхе... эхе... а-а-а...

Она плакалась, а когда очередной удар настигал её нежную кожу, ― кричала.

― Будешь лежать, когда я тебе велю. И выходить, когда я велю.

Он снова ударил её, заставив крикнуть:

― А-а-а...

― Поняла меня, деточка?

― Я обещаю слушаться. Пожалуйста, не бей, ― пискляво взмолилась Гюнай. Боль стала настолько сильной, что её было невозможно терпеть. Она уже знала, что её попа кровоточит, а он продолжает её бить. Удар за ударом, и каждый следующий его взмах кажется сильнее предыдущего. От ужаса и боли ей было тяжело дышать.

― Кажется, две полосочки уже имеются, ― насмешливо заключил Альберт, но сам замахнулся и ударил её ещё.

― А-а-а... пожалуйста.

― Но это ещё не всё, ― сказал Альберт, но сам повесил розги на место. Гюнай посмотрела на них, и её сердце замерло. Его пластиковые розги были в кровавых следах. И это была её кровь.

Альберт пригнулся и прошептал в её ушко:

― Теперь я буду бить тебя за любую провинность. За любую.

― Эхе... эхе... ― слезливо захныкала Гюнай. Он уже не бил, но её попа до сих пор болела, пощипывала двумя полосками.

Глава 5. Измена

Альберт посмотрел на её красную попу с ехидной улыбкой. Как он и хотел, её попа кровоточила двумя полосками, которые уже сильно вздулись. Подушечкой указательного пальца он начал поглаживать эту кровавую полосу.

― Ты теперь хорошо наказана, ― насмешливо сказал Альберт. Гюнай ощутила сильное пощипывание. Он будто шкрябал её рану, и это заставило её вскрикнуть с новой силой:

― А-а-а...

Гюнай кричала, выпучив глаза и крепко сжимая кулачки. Она уже не пыталась вырываться. Убедилась, что в этом нет никакого смысла. Он слишком крепко её привязал...

― Надо обработать твои ранки, ― сказал Альберт и погладил другую её ранку.

― А-а-а... не делай так, отпусти... ― слезливо попросила Гюнай.

― Я сейчас по-другому сделаю, а про "отпусти" забудь.

Альберт пригнулся под полку и чем-то там зашебаршил.

― Что ты задумал? Не надо... не надо...

― Не надо возникать, ― важно сказал Альберт, откручивая колпачок от водки, ― раз муж говорит, значит, надо.

― Нет, не протирай водкой, ― запищала Гюнай. Запах спиртного ударил по её ноздрям, и она ощутила лёгкую тошноту.

― Конечно, протру, дезинфекция после порки обязательна, ― насмешливо сказал Альберт. Он обмакнул ватный диск и приложил к её кровавой ранке, начал безжалостно протирать. Гюнай завизжала от острой боли.

― А-а-а...

Она дергала попой из стороны в сторону, будто надеясь убежать от боли, но её ранка пощипывала всё сильнее и сильнее с каждой следующей секундой.

― Надо хорошенько протереть твою ранку. Помнишь, как я делал это в прошлый раз? ― спросил Альберт и начал протирать её рану грубо, сдирая подсохшую кровь. Гюнай показалось, что её попа сейчас болит даже сильнее, чем в тот момент, когда он её порол.

― А-а-а... ― протяжно закричала Гюнай. Она снова выпучила глаза и сжала свои маленькие кулачки.

― Можешь не дёргаться, это бесполезно, ― усмехнулся Альберт. Вторую её ранку он начал грубо растирать, а его ватка, смоченная водкой, была уже вся красная.

― А... а... а... не надо, ― прерывисто кричала Гюнай.

― Привыкай к боли. Не будешь слушаться, ― я буду пороть тебя. Начнёшь жаловаться, ― буду пороть.

― Эхе... эхе... ― слезливо захныкала Гюнай.

Альберт бросил ватный диск в помойное ведро, которое пристроил под полку, а потом зашагал прочь из коморки.

― Ты куда? ― слезливо спросила Гюнай.

― Кушать тебе принесу, ― послышался его отдаляющийся голос. Это её порадовало. Гюнай не знала, сколько сейчас времени, но кушать она хотела очень сильно. Последнее из того, что она помнит, это то, как она вилкой открывала кусочки своего любимого торта. После этого она вырубилась и попала в его плен. Наверняка не поела нормально и неизвестно, сколько проспала.

Альберт вернулся минут через пять. В одной его руке был батон хлеба, а в другой ― литровая бутылка воды. И Гюнай поняла, что история повторяется. Сейчас он оставит её с этой едой и надолго уйдёт, вернётся только через сутки. По её телу пробежался холодок.

― Я принёс тебе много еды, только смотри, не съедай всё за раз, ― предупредил Альберт, вытаскивая батон из пакета, ― сегодня белый хлеб, завтра будет черный.

― Нет, не надо держать меня здесь, ― в ужасе пропищала Гюнай.

― Полежишь два дня, а потом я выведу тебя потрахать, ― насмешливо сказал Альберт. Он прильнул губами к её уху и будто по секрету добавил: ― будешь попкой прыгать на моём члене.

― Эхе... эхе... хочешь, я буду делать это сейчас? ― пискляво предложила Гюнай. Альберт игриво стукнул её по носику.

― Сейчас не надо, хитрюга.

― Пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня здесь, ― взмолилась Гюнай.

― Ты уже осталась здесь, моя домашняя девочка.

Альберт подложил батон хлеба под её голову и также поступил с водой. Бутылка была со специальным дозатором, и поэтому вода не стекала из неё слишком быстро. И всё же на всякий случай Альберт начал вставлять этот дозатор в её ротик.

― А это соси.

― М-м-м... ― слезливо замычала Гюнай. Она обхватила губами дозатор и начала выть и выть, её сердце замерло от ужаса. Она поняла, что ей придётся лежать так очень долго... до умопомрачения долго. Он не собирается отпускать её даже завтра, хочет мучить и мучить. Слезы потекли из её глаз стремительными капельками и смочили щеку, а Альберт ушёл. Она услышала щелчки замочной скважины.

***

Прошли уже сутки, а он и не думал выпускать жену из коморки. Она кричала и вырывалась, а он только улыбался и поглядывал на неё через камеры видеонаблюдения. Иногда лениво заглядывал в свой смартфон и смотрел, не написал ли ему кто-либо. Женщины не могли ему писать, потому что он сменил сим карту как только женился. Но Альберт не забывал про Амалию. Его бывшая девушка очень настойчивая, и она ещё не знает, что они разошлись. Амалия привыкла к тому, что они встречаются редко, но, как и всегда, это её огорчает.

― Привет, это я. Мне Серёга дал твой номер, ― написала Амалия так, будто он должен понять, кто это "я" без всяких лишних слов. И Альберт понял это. Кому ещё Серёга мог дать его номер, если не ей?

― Вот засранец, руки так чесались выложить ей мой номер? ― ворчливо возмутился Альберт про себя.

― Ответь мне, ты избегаешь меня? ― пришло следующее сообщение от Амалии. Альберт никогда не любил переписываться и поэтому сразу позвонил ей.

― Привет, ― милым голосом протянула Амалия. Сообщения она могла писать гневные, а вот когда дело доходило до реального общения, она уже была паинькой.

― Я ведь просил не разыскивать меня, ― с недовольством сказал Альберт.

― Но ты снова пропал, ― пожаловалась Амалия. Он нахмурил брови, но подумал: "а что мне мешает встретиться с Амалией? Домашняя куколка всё равно лежит в своей коморке".

― Давай у тебя через два часа, ― неожиданно сказал Альберт.

― Давай, ― весёлым игривым голоском сказала Амалия.

― До встречи, ― немного холодно добавил Альберт и повесил трубку. По телефону он всегда был малообщительным и холодным, но Амалия уже давно привыкла к этому. Зато в реальности он болтал только так. Иногда Амалия думала, что он боится общаться по телефону. Возможно, ему кажется, что их кто-то подслушивает.

***

Альберт пришёл на встречу вовремя. Как и обещал, через два часа уже стоял у подъезда любовницы. Он тут же позвонил ей с вопросом:

― Ты где?

― Я уже иду, ― нежным голоском ответила Амалия.

― Откуда идёшь?

Он уже подумал, что она ждёт его не дома и гуляет где-то.

― Обернись, ― игриво сказала Амалия. Она подошла совсем не оттуда, откуда он её ждал. Обычно Амалия встречает его у подъезда. Но она так соскучилась, что заранее принарядилась и целых полчаса ждала его на детской площадке напротив дома.

Альберт оглядел любовницу с ног до головы, а потом легонько улыбнулся. Особого восторга у него не было, хотя он сам захотел встретиться.

― Привет, ― сказал Альберт и быстро чмокнул её в щёчку. Потом они вошли в подъезд и направились в её квартиру. Дальше всё было, как обычно. Альберт сходил в ванную комнату, умылся-подмылся, а потом уже к ней в спальню. Амалия ждала его в ночной сорочке и соблазнительно поглаживала себя в разных местах.

Альберт улыбнулся. Он всё-таки был рад тому, что пришёл. Начал раздеваться уже на ходу, а когда дошёл до неё, он уже стоял перед ней обнажённый и возбуждённый. Альберт впритык подошёл к краю кровати, но забираться к ней не спешил. Он подвигал указательным пальчиком, подзывая её к себе.

Амалия улыбнулась и послушно подползла к нему ближе. Она уже знала, чего он хочет.

― Мм... ― наигранно простонала Амалия и соблазнительно лизнула свою верхнюю губу. Глядя ему в глаза, она обхватила ладонью его член и лизнула залупу. Альберт довольный улыбнулся, начал поглаживать её голову.

― Я скучал, ― сказал Альберт, разглядывая её затылок. Он не был уверен, что это правда, но хотел порадовать её желанными словами.

― Давай чаще видеться? ― попросила Амалия. Она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. Её губы даже в этот момент слегка касались его залупы.

― Не знаю, посмотрим.

― Я знаю, что ты уволился, ― сказала Амалия.

― Уволили, ― с ухмылкой пояснил Альберт, ― за прогулы.

Он был не из тех, кто стыдится таких моментов, и это удивило Амалию. Она ведь сказала "уволился" только затем, чтобы пощадить его самолюбие. На самом деле она знала, что его уволили. Серёга рассказал. Но она не знала, почему же Альберт вдруг перестал приходить на работу? Он всегда был пунктуальным.

― Не расскажешь, что случилось? ― спросила Амалия. Альберт сразу же плотнее приложил ладонь к её затылку и притянул её лицо ближе к своему члену.

― Расскажу, ты только продолжай.

― Хорошо, ― игривым голоском сказала Амалия и широко улыбнулась, продолжила ротиком ласкать его пенис. Альберт тем временем думал, что же ей соврать? Сказать, что это не её дело, будет слишком грубо. Это же любовница, а не жена, с ней нужно быть нежнее. Альберт всегда это понимал.

Амалия обхватила губами его залупу и начала присасываться к нему. Потом попыталась глубже взять в рот его член, но это у неё не особо получилось. Из-за того, что у него слишком толстый член, девушки не могли брать глубоко. Когда они полностью обхватывали его залупу, их рты уже заполнялись. Так было и с Гюнай, и с Амалией и со всеми, кто ему когда-либо сосал. Но Альберт не обижался и большего не требовал. И ему всегда нравилось, когда сосут его член.

Почти минуту Амалия ласкала его залупу, но Альберт и не думал ничего рассказывать. Казалось бы, забыл об этом. Амалия неожиданно вытащила член изо рта и с улыбкой напомнила:

― Ну, рассказывай.

Она сразу же кончиком языка лизнула его залупу, а потом ближе прильнула к нему губами.

― Мама заболела, пришлось срочно уехать, ― ответил Альберт, недолго думая.

― Жаль. Не серьёзно, надеюсь?

― Ну, как сказать. Ногу сломала, была нужна помощь в передвижении, ― сочинял Альберт.

― А теперь ей уже лучше?

― Гипс сняли, но ещё хромает.

Этот разговор ещё продолжился. Альберт сочинил, при каких обстоятельствах мать сломала ногу, как пыталась обойтись без него и прочие мелочи. Но главное Амалия сосала ему. Он был не против поболтать.

Амалия ласкала ему член всё время, пока они разговаривали. И примерно через 10 минут Альберт сказал:

― Я хочу тебя.

Он взобрался коленями на кровать и начал её разворачивать, хотел взять раком. Амалия всё поняла и без слов. Она приняла нужную позу, и Альберт торопливо смочил слюной свои пальчики.

― Возьми меня, ― возбуждённым голосом произнесла Амалия.

― Да, ― игриво сказал Альберт. Он погладил её промежность влажными пальчиками, а потом залупой начал потирать её половые губы, толкался в преддверие влагалища. С ней Альберт всегда действовал правильно и не пытался войти резко или преждевременно.

― О... оу... ― возбуждённо воздыхала Амалия. Его попытки войти доставляли ей большое удовольствие.

― Я уже скоро, ― заигрывая, сообщил Альберт. Он сделал ещё один толчок и плавно погрузился в её влагалище. Амалия продолжила стонать:

― О... о...

Альберт не спешил. Он старался двигаться медленно и плавно, чтобы не причинить ей боли. И он чувствовал, как его член плотно скользит по её влагалищу.

― Ты горячая, ― сказал Альберт, предавая буквальный смысл своим словам. Он ощущал тепло её лона, и это ему нескончаемо нравилось. Он сразу же захотел войти в неё глубже и резче, и не удержался. Он сделал более грубый толчок, и Амалия вскрикнула громче обычного:

― Оу...

Но она не жаловалась, и Альберт продолжил двигаться. Ещё один резкий толчок, и он уже почувствовал, как вошёл в неё глубоко.

― Обожаю тебя такую горячую, ― сказал Альберт. Амалии было забавно его слушать, но такие слова точно ей нравились. Она расслабилась и наслаждалась ощущениями.

Глава 6. Размышления

Альберт вроде бы расслабился и получал удовольствие от секса с Амалией, но мысли его были дома. Он всё время думал о том, как там Гюнай? Кричит или спит? И ему так хотелось заглянуть в свой смартфон, чтобы увидеть её.

Альберт вспомнил о жене, и его член сразу же стал твёрже. Волна удовольствия прильнула к его члену, и он почувствовал, что кончает. Так быстро и неожиданно. Это было даже быстрее, чем обычно.

― А... а... ― громко застонал Альберт и кончил прямо в неё. С Амалией он уже давно не сдерживается, если хочет кончить. И всегда делает это внутрь. Амалия заверила, что это полностью безопасно, ведь она пьёт противозачаточные таблетки. Но всякий раз, когда он кончал в неё, не забывал спрашивать:

― Надеюсь, ты не забыла попить свои таблеточки?

Альберт устало похлопал её по попке, ожидая услышать привычный ответ.

― Я как раз хотела поговорить с тобой об этом, ― сказала Амалия, ― у меня задержка.

Альберт сделал серьёзное лицо, а потом вытащил член из её влагалища.

― С кем нагуляла?

Амалия развернулась и посмотрела ему в глаза.

― Серьёзно? Ты ещё спрашиваешь? ― возмутилась Амалия.

― Мы несколько месяцев не виделись.

― И что с того, я только с тобой встречаюсь, ― заверила Амалия, ― и не виделись мы только месяц, даже меньше.

― Ты же пьёшь таблетки, и дальше пей, ― с безразличием сказал Альберт.

― Ты не понимаешь. Они не работают, если беременность уже наступила.

― Сделай аборт, если наступила. Это не мои проблемы.

Альберт слез с кровати и начал торопливо одеваться. Он игнорировал эту ситуацию, но уже нервничал.

― Так значит? Ты сбегаешь? ― возмутилась Амалия, пытаясь смотреть ему в глаза. Но Альберт избегал встречи взглядов. Как раз в этот момент он застёгивал ширинку от своих джинсов.

― Не сбегаю, а ухожу, ― деловито ответил Альберт.

― Я могу быть беременна, тебе всё равно?

― Так можешь быть или беременна? ― с недовольством уточнил Альберт. А сам, не глядя на неё, зашагал в прихожую. Он уже полностью оделся, оставалось только уйти.

― Конечно, я беременна. И от тебя беременна, ― импульсивно заявила Амалия и чуть ли не бегом пошла за ним, пыталась опередить. Альберт шёл размеренными шагами и, казалось бы, нисколько не спешил. Только вот Амалия так и не смогла его догнать. Он опережал её ровно на один шаг, и вскоре они оба оказались в прихожей. Обычно Альберт обувался, глядя на неё и кидая милые улыбки, но только не сегодня. Он не хотел смотреть на неё и стоял спиной. Амалию это до жути оскорбляло. Мало того, что он так воспринял новость, так ещё и поговорить отказывается.

― Ты слышишь меня? Поговори со мной? ― потребовала Амалия. Она схватила его запястье обеими руками и попыталась развернуть. Альберт был зол, но сдерживал свой гнев. Если бы это была Гюнай, он бы отшвырнул её куда подальше, влепив сильную пощечину. Но он ни на минуту не забывал о том, что это Амалия. Она же только любовница, и с ней необходимо быть нежнее.

― Исправь это, ― деловито сказал Альберт, неохотно посмотрев в её глаза.

― Исправить беременность?! Ты так легко об этом говоришь?

― А что ты ожидала услышать? Оставь ребёнка, мы скоро поженимся? ― иронично спросил Альберт. Он уже был готов уйти, но понимал, что так легко она его не отпустит. Как минимум не отпустит, не поговорив.

― Да, между прочим, ― с гонором согласилась Амалия.

― Этого не будет, ― строго сказал Альберт.

― Что?

Она смотрела на него с широко открытыми глазами и явно не хотела верить в то, что слышит.

― Если хочешь, чтобы мы и дальше встречались, реши свои проблемы с пузиком, ― немного игриво сказал Альберт. Он пытался немного разрядить обстановку, но не получилось. Амалия продолжала возмущаться.

― Это, по-твоему, только мои проблемы? Ребёнок от тебя вообще-то.

― Сделай аборт, ― строго повторил Альберт.

Амалия предосудительно помотала головой, а он открыл входную дверь, чтобы уйти.

― Я думала, что ты лучше, ― закричала Амалия ему вслед. Альберт больше ничего не стал говорить, торопливо ушёл. Но он думал о том, что сказала Амалия. Всё-таки ей удалось отвлечь его от мыслей о Гюнай.

Встреча оказалась не такой, как он ожидал. Альберт злился и думал о том, что Амалия врёт. Как она могла забеременеть от него, если они видятся всего ничего? Раньше он всегда кончал только наружу, даже если она говорила, что можно внутрь. Ему было спокойнее, но в мечтах он хотел кончить в неё, чтобы не прерывать удовольствие.

В последние месяцы Амалия стала настаивать на том, чтобы он кончил именно в неё. Говорила, что таблетки точно сработают, и она не забеременеет. А может, это был её план забеременеть? Наверное, она надеялась, что он женится на ней.

― Это твои проблемы, ― повторил про себя Альберт.

Он добрался до дома, вошёл и чуть ли не с порога услышал, как Гюнай кричит. Но его это не впечатлило и не порадовало, он не возбудился, как происходит это обычно. Сейчас Альберт сожалел, что вообще встретился с Амалией.

― Надо было сразу заблокировать тебя, ― нервно подумал Альберт. Он мог сделать это сейчас, но такое ему в голову не приходило. А ещё он был уверен, что они встретятся ещё. Разве может быть иначе? Тем более, если она беременна.

Альберт помыл руки, переоделся в домашнюю одежду и разлёгся в гостиной в своей кровати. Чтобы не слышать крики Гюнай, он закрыл все двери, ведущие в коморку. В его комнате стало тихо и ничто не мешало ему думать. Ненароком Альберт представил своего будущего ребёнка... проблемы, связанные с уходом за малышом.

― Нет, это всё мне не нужно, ― повторил себе Альберт. Он подумал, что не хочет расставаться с Гюнай. Здорово, когда есть она, он и больше никого. Но с другой стороны, а что если Амалия оставит ребёнка и будет растить его сама? А он будет иногда приходить и трахать её? При этой мысли Альберт улыбнулся и на мгновение пожалел о том, что сразу же велел Амалии делать аборт. Всё-таки он хочет узнать, каким будет его ребёнок.

Размышления Альберта на этом не заканчивались. Он рассматривал и другую ситуацию, когда Амалия не хочет одна воспитывать ребёнка. Наверняка, она будет против его хитрой идейке. Эти вопросы не давали ему покоя.

Альберт думал до глубокой ночи и, естественно, потом долго не пробуждался. Гюнай уже вся извелась, пока ждала его. Вчера ночью она кричала потому, что сильно захотела в туалет по большому. Он сделал дырочку на полке, чтобы она могла писать в таз, но не позаботился о том, как она будет какать. Наоборот, он заткнул её анус огромной пробкой, которую невозможно вытолкнуть. И она должна терпеть постоянно, пока не лопнет?

― А-а-а... выпусти меня, ты не нормальный, ― многократно выкрикивала Гюнай, а потом, непонятно как, но ей всё же удалось уснуть. Утром она проснулась от жуткой боли в животе и продолжила свои крики:

― Выпусти, выпусти меня!

От напряжения у неё вспотело лицо, а из глаз текли слёзы. Когда Гюнай уставала кричать, она плакала, потом начала его умолять:

― Пожалуйста, выпусти... пожалуйста...

Альберт услышал крики, когда проходил мимо её комнаты. Он сразу же нахмурил брови и ворчливо пробормотал:

― И как только орать не устаёшь?

Он ещё не отошёл от разговора с Амалией и думал о её беременности. Решил, что поговорит с ней, но только после того, как разберётся с Гюнай.

Альберт сходил в туалет, умылся, а потом направился к жене с мыслями:

― Сейчас я тебя успокою.

Когда Альберт подошёл к двери коморки, Гюнай всё ещё орала.

― Это ты? Выпусти меня! Выпусти! Я хочу в туалет.

Альберт открыл дверь и громко спросил:

― Срать хочешь?

― Да, пожалуйста, выпусти, ― жалобно проговорила Гюнай.

― Терпи! ― закричал Альберт. Он крикнул настолько громко и устрашающе, что у неё в ушах затрещало, сердце замерло от страха. Но она всё равно продолжала умолять:

― Я давно терплю, со вчерашнего дня, пожалуйста, отпусти.

Альберт нервно сжал губы, а потом шагнул ближе к ней. Потянулся за розгами. Как только Гюнай это увидела, с ужасом проглотила скопившуюся во рту слюну. Завизжала ещё громче:

― Пожалуйста, пожалуйста, не бей.

― Это чтобы меньше жаловалась, ― строго сказал Альберт, а потом замахнулся розгами. Первый режущий удар пришёлся прямо по её ранке. Она только начала заживать, а он снова содрал подсохшую кровь.

― А-а-а... прости, ― закричала Гюнай. В следующее мгновение она получила ещё один удар, и он показался ей сильнее предыдущего. Её ужасу не было предела.

― Будешь ещё кричать? ― грубо спросил Альберт.

― Но ты сам велел мне кричать, ― обиженно и пискляво напомнила Гюнай. Только вот её отговорка не сработала. Альберт замахнулся и наградил её очередным ударом.

― Я не велел кричать сутра, ― нервно уточнил Альберт.

― Прости, прости, я больше так не буду... не буду кричать.

― Конечно, не будешь.

С этими словами он ещё раз её ударил, теперь уже чуть выше. Он хотел разодрать обе её ранки на попе, чтобы они снова кровоточили. Первая полоса от ударов уже кровоточила, и это вызывало в нём удовлетворение.

― А-а-а... пожалуйста, ― продолжала умолять Гюнай. Она крепко сжимала кулачки и дёргалась всем телом. Не знала, куда убежать от этой боли. И как? Она могла только кричать и кричать, и это было бесполезно. Альберт будто не слышал её и продолжал с довольствием бить.

― Я буду бить тебя столько, сколько захочу, ― жестоко сказал Альберт, ударив её ещё раз, ― и держать здесь буду столько, сколько захочу.

― А-а-а... ― громко-громко закричала Гюнай. Впервые она кричала в надежде, что кто-нибудь её услышит и придёт на помощь. Но, как и раньше, никто не приходил. И, наверное, никто не слышал.

Самым обидным было то, что ей никто не поможет, даже если кто-то и услышит крики. Часто ли мы обращаем внимание на крики из чужих окон? Когда она жила с родителями тоже слышала чьи-то крики и довольно-таки часто. Но ни она, ни её родители даже не думали выяснять, кто кричит и почему? А вдруг и тогда кто-то кого-то держал в плену, как Альберт её? Они не помогли кричащим, и ей не помогут. Гюнай пришла к такому выводу, но не переставала орать:

― А-а-а...

Альберт наградил её очередным ударом, а потом повесил розги на место. На этот раз Гюнай не стала разглядывать их на наличие крови. По ощущениям она была уверена, что её попа кровоточит и сильно. Боль была жуткой и острой, смешивалась с пощипыванием. Она хотела кричать и кричать, но продолжала его умолять.

― Пожалуйста... пожалуйста...

― Ещё хочешь получить? ― грубо спросил Альберт.

― Ты меня убьёшь, убьёшь, ― истерично проговорила Гюнай. И было непонятно, она спрашивает или утверждает, но Альберта это точно не волновало.

― Научу быть паинькой, ― строго сказал Альберт.

― Уже третий день... ты не даёшь мне в туалет сходить, всё болит, ― жалобно проговорила Гюнай, а потом слезливо захныкала. Альберт похлопал её по окровавленной попке.

― Научишься меньше срать.

― Нет, так нельзя, ― в ужасе запищала Гюнай.

― А куда ты денешься? ― насмешливо спросил Альберт. Он попытался схватиться за её пробку в анусе и начал им потряхивать.

― А... а... а... ― прерывисто закричала Гюнай.

― Что такое? Хорошо стало?

― Пожалуйста, не делай так... пожалуйста, вытащи это...

― Теперь будешь срать не тогда, когда захочешь, а по моему расписанию, ― жестоко заключил Альберт. И он возбуждался при одной этой мысли. Гюнай в ужасе запищала и начала истерично умолять его:

― Пожалуйста, пожалуйста, разреши сходить в туалет?

― Сначала я схожу в туалет, ― усмехнулся Альберт, снова потряхивая её пробку, ― потом поем, отдохну, и уже позже наступит твоя очередь.

― Эхе... эхе... ― захныкала Гюнай. Она поняла, что бесполезно его умолять. Остаётся только плакать и терпеть, плакать и терпеть. Как вчера, так и сегодня, и неизвестно, сколько ещё продлится её кошмар.

Альберт похлопал её по избитой попке и спросил:

― Уяснила, деточка?

― Эхе... эхе... ― продолжала Гюнай хныкать.

― Отвечай, если не хочешь получить ещё по попе, ― пригрозил Альберт.

― Да, я поняла тебя, ― ответила Гюнай с заплаканным голосом.

― Так-то лучше.

Альберт ещё раз похлопал её по попе, а потом ушёл. На этот раз он не стал запирать коморку, потому что был уверен, что Гюнай всё равно не сможет развязаться и встать. Только не в этот раз. Он не допустил свою первую ошибку и хорошо её связал.

Глава 7. Освобождение

Альберт не спешил вернуться к жене и выпустить её. Когда он поел и повалялся в кроватке, время было уже за полдень. У Гюнай уже вчера закончились хлеб и вода, но он и не думал кормить её. Впрочем, она и сама не хотела есть, потому что сильно хотела какать. Трапеза только усугубило бы её положение.

Альберт теперь думал не о Гюнай, а постоянно вспоминал разговор с Амалией. Несколько раз он брал в руки телефон и думал, что же ей написать? Ему было сложно сформулировать свои мысли.

В итоге Альберт не стал разговаривать с Амалией и, устав от размышлений, направился к жене.

― Надо с тобой что-то делать, ― пробормотал он себе под нос. На самом деле у него не было никакого желания ходить к ней. Он вообще хотел уйти и прогуляться, подумать на свежем воздухе. Только частичка его мозга всё время говорила, что так нельзя. А вдруг Гюнай действительно умрёт? Альберт побаивался этого, уж чересчур он долго держит её там.

Когда Альберт вошёл в коморку, Гюнай со стонами кричала:

― А... а... а...

Теперь её крики были негромкими. Она либо устала кричать, либо ей уже совсем плохо.

― Пришла твоя очередь покакать, ― насмешливо сказал Альберт и похлопал её по попке.

― А... а... ― продолжала Гюнай кричать. Она будто игнорировала его присутствие, но Альберт не ругался. Начал развязывать резинки, которыми он стянул её промежность.

― Сейчас сходишь, хорошо помоешься, а потом уже всё остальное, ― деловито сказа Альберт. С резинками он справился быстро и вскоре принялся освобождать её руки. Гюнай чувствовала себя очень плохо и ничего не хотела говорить. У неё сильно болел живот, а внутри ощущалась тяжесть. Ей казалось, будто пробка увеличилась в длине. Заполнила не только её анус, но и все кишки глубоко внутри. Конечно же, она понимала, что это лишние каловые массы, ведь он не даёт сходить ей в туалет.

Альберт развязывал её, но она не испытывала облегчения, не радовалась заранее.

― Что-то не слышу согласия, ― строго сказал Альберт. Ему не нравилось, что на любые высказывания Гюнай в ответ только стонет.

― Или я тебя мало отшлёпал? ― спросил Альберт и неожиданно схватился за её попку, начал потряхивать.

― Я согласна, согласна, ― истерично простонала Гюнай. Она испугалась, что сейчас он снова начнёт бить её розгами, будет раздирать её незажившую ранку.

― Что ты сейчас сделаешь? ― громко спросил Альберт.

― Помоюсь, ― с усилием проговорила Гюнай. Альберт схватил другую сторону её попки и тоже начал потряхивать. Подправил её:

― Сначала высрешься как следует, а уже потом душ.

― Хорошо, ― пискляво согласилась Гюнай. В следующую минуту он освободил её ноги, и Гюнай уже могла встать. Но она не делала этого.

― Чего ждём? ― спросил Альберт. Он схватил её за плечи и начал поднимать, заставляя встать. Огромная пробка всё ещё была в её анусе, и Гюнай не пыталась её вытолкнуть. А её попа уже не тужилась самопроизвольно, как было поначалу. Её организм будто приспособился к тому, что ей не позволяют высраться. Только вот живот не переставал болеть, тяжесть возрастала. Ей казалось, что одно неверное движение, и она лопнет. Кишки разорвутся изнутри, и неизвестно, что потом с ней будет. Ей было страшно об этом думать.

Альберт вёл себя грубо и резко, насильно торопливо заставлял её спускаться.

― Живо вставай, пока не надавал.

― Эхе... эхе... ― тихо похныкивала Гюнай. Она слезла с полки и сразу же потянулась к своей попке. Не знала, что делать. Её пальчики ощупали огромную пробку в анусе, которая сидела глубоко и плотно. От ужаса ей захотелось кричать.

― Трогать себя потом будешь, ― строго сказал Альберт. Он схватил её за предплечье и потащил к выходу. Гюнай не сопротивлялась и вынужденно шагала за ним. И каждый шаг причинял ей боль. Во время ходьбы тяжесть в её кишках возрастала, живот болел невыносимо сильно. Одной рукой она придерживала живот, а вторую тянул Альберт.

― Пожалуйста... а... ― кричала Гюнай жалобным голоском. Её ноги пошатывались, но равновесие она держала довольно-таки хорошо. Не падала.

― Что "а"? Шагай, давай!

― Мне больно, ― пропищала Гюнай. Грубым образом ругая, он проводил жену до ванной комнаты и оставил там. Ванная и туалет у них были смежные, чему Гюнай раньше жаловалась. Говорила, что это неудобно, ведь если кто-то моется, нельзя сходить в туалет. Гюнай и подумать не могла, что наступит такой день, когда она, наоборот, порадуется этому. Её мучила дикая жажда и первым делом она хотела не в туалет, а попить.

Когда Гюнай осталась одна, совсем немного почувствовала себя свободной. Поняла, что вообще не хочет выходить и видеть его, ― этого мучителя. Теперь даже в мыслях она не хотела признавать его мужем. Когда она сбежала от Альберта в первый раз, ещё не до конца убедилась в том, что он чудовище. И она не могла ответить на вопрос: почему? Она ведь сбежала не просто так, а потому что он держал её взаперти и связывал в коморке. Она хотела убедиться в том, что это повторится? Убедилась. Гюнай ругала себя и ругала, но было уже поздно.

Первым же делом Гюнай открыла кран и начала жадно пить холодную воду. Она уже так давно мучается от жажды... Гюнай пила и пила без остановок несколько минут. Ей казалось, что она не скоро напьётся, но это было не так. Вскоре она напилась и замерла на месте, с трудом сдерживая слёзы. И только потом взглянула на толчок. Её попа всё ещё требовала облегчения, а живот болел.

Гюнай чуток склонилась над туалетом и очень аккуратно начала вытягивать пробку из ануса. Размер этой пробки, как и всегда, ужасал её. Она не знала точный диаметр этой пробки, но по толщине она казалась как маленькая пластиковая бутылка.

― А... а... ― тихо простонала Гюнай, когда вытягивала пробку. Её анус ощутил освобождение, но и не только. Ей показалось, будто она безболезненно оторвала кусочек самой себя. Это было очень странное и страшное ощущение. Эта пробка уже на подсознательном уровне породнилась с её попкой. Без неё Гюнай стало некомфортно. Но стоило попке ощутить свободу, каловые массы сразу же двинулись наружу.

― А... а... ― вскрикнула Гюнай, исказив лицо в гримасе боли. Незначительную долю облегчения она почувствовала в ту же секунду, но вместе с этим была и боль. Ей казалось, что она чувствует, как в её кишках движется говно. Будто оно заполнило какие-то резервные уголки, куда говно никогда не попадало. И вылезало оно оттуда очень болезненно. Гюнай тужилась и стонала:

― А... а... а...

Из огромного отверстия её ануса говно вываливалось толстенной колбасой. Когда Гюнай посмотрела вниз, она поразилась толщине своего говна. Такими толстыми кусками она никогда ещё не какала. Ужас сковал её мысли.

Гюнай высрала огромную кучу и некоторое время не смывала её. Она была шокирована. Замерла на месте, а сама смотрела на толчок. Мысли о побеге больше не посещали её. Теперь ей казалось, что это невозможно. Второй раз Альберт не допустит ту же ошибку и вряд ли поведёт её гулять. А ведь когда её родители были рядом, она могла спокойно выходить в любой момент, когда захочет, и Альберт не был против. Почему же сейчас он держит её в заложницах?

Гюнай мылась, а из её глаз текли слёзы. Она не могла поверить в то, что он так с ней поступил. Даже хуже, чем тогда... у неё болело всё тело, ноги отказывались стоять. Гюнай слегка сполоснулась, а потом начала наполнять ванну. Несмотря на то, что она итак уже долго лежала, хотела прилечь ещё. Лежать на животе совсем не тоже самое, что на спине или на боку. А ей хотелось прилечь именно на спину и расслабиться.

Гюнай медленно опустилась в воду и закрыла глаза. Как только водичка коснулась её губ, она сразу же захотела отпить. Жажда снова вернулась к ней. С закрытыми глазами Гюнай начала глотать воду прямо из ванной, в которой лежит. Раньше она никогда так не делала. Считала, что это грязно, но сейчас ей было всё равно. Казалось, что жизнь кончена и неважно, что какие-то микробы попадут в её организм.

Альберт не торопил жену, но с недовольством подумал, что моется она слишком долго. Уже хотел позвать и отругать, но Гюнай всё же соизволила выйти. Сразу же пошла на кухню, чтобы успеть хоть что-нибудь съесть, прежде чем он захочет ещё что-то сделать с ней. Гюнай была уверена, что он обязательно поведёт её трахать. Возможно, заставит что-то делать, убираться по дому или стирать одежду. Но сильнее всего она боялась, что он снова её запрёт и не позволит нормально поесть. Конечно, в мыслях Гюнай надеялась на лучшее, но это было слабым утешением.

― Так и знал, что сразу сюда придёшь, маленькая обжорка, ― шутя, сказал Альберт. Он ждал её на кухне. Сделал бутерброд себе и ей.

― Можно я поем? ― спросила Гюнай. Она нахмурила брови и старалась на него не смотреть.

― Можно, конечно. Иди сюда и сядь ближе.

Альберт похлопал по стулу, подзывая её к себе. Гюнай сразу же шагнула в его сторону, но сама боялась его. Нерешительно села и взяла в руки бутерброд. Он был с колбасой и маслом, прямо как она любит.

― Пить что будешь? ― спросил Альберт. Обычно Гюнай пила воду, но сегодня она итак нахлебалась простой воды. Хотела чего-нибудь вкусненького.

― А сок остался? ― спросила Гюнай. По привычке она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Но как только их взгляды встретились, дёрнулась и опустила голову.

― Сок остался, а вот торт я доел.

Гюнай продолжала сидеть, нахмурив брови, и ничего не говорила.

― Что такое, ничего не спросишь?

― Не знаю, что спросить, ― неохотно пробормотала Гюнай.

― Не интересно, почему я доел торт? ― спросил Альберт. ― Обычно я оставлял его тебе.

Гюнай уже поняла, что он собирается сказать ей нечто неприятное. Но она знала, какой ответ он ждёт от неё:

― Почему доел? ― спросила Гюнай.

― Отныне я запрещаю тебе есть сладкое, ― строго сказал Альберт, ― больше никаких конфет, печенюшек и бутербродов со сладким творогом. Я хочу, чтобы ты похудела.

Гюнай взволнованно выдохнула, а по её телу пробежалась дрожь. Она сразу же сделала вывод, что теперь он начнёт морить её голодом, чтобы заставить похудеть. И это означает, что её пытки только начинаются.

Гюнай ничего не говорила и продолжала есть, не глядя на него. В конце-то концов, это ему надоело. Он хотел услышать её мнение, хотя бы жалобу о том, что она не хочет ограничивать себя в еде.

― Что приутихла? Хочешь сказать, что со всем согласна? ― спросил Альберт. Он приложил ладонь к её подбородку и заставил поднять голову. Посмотрел в её глаза. Гюнай резко отвернулась и спросила:

― Разве я могу возражать?

Альберт ехидно улыбнулся.

― Нет, возражать ты не можешь.

Гюнай продолжила есть и снова ничего не ответила. Альберт встал и подошёл к холодильнику, принялся доставать сок. Он молчал ровно до тех пор, пока не начал наливать сок. Потом сказал:

― Сок ― это тоже сладкое. Сегодня разрешаю, но это будет твой последний сок.

Гюнай взволнованно выдохнула, но ничего не ответила. Альберт с недовольством шумно поставил перед ней бокал с соком. Его уже стала раздражать её молчаливость.

― Если и дальше будешь строить из себя обиженную, мне придётся снова тебя наказать, ― неожиданно сказал Альберт. Секунду спустя, важно пояснил: ― по попе.

Он сел обратно на своё место и начал пить сок, который наливал для неё. Гюнай сразу же подняла голову и с волнением посмотрела на него. Она видела, что в этот стакан он долил остатки сока. И это означало, что сока больше нет. Если она сейчас же не остановит его, то останется без своего "последнего" сока.

― А мне оставишь? ― спросила Гюнай, нерешительно потянувшись к стакану. Но отобрать у него стакан, она, конечно же, не осмелилась.

― Не заслуживаешь, ну да ладно, ― сказал Альберт и вернул стакан обратно на стол, опустошив почти наполовину.

― Спасибо, ― тихо сказала Гюнай и торопливо отпила глоток. Ещё никогда дешёвый апельсиновый сок не казался ей таким вкусным.

Глава 8. В гостиной

Несмотря на то, что Гюнай только вышла из заточения и долго не ела, Альберт не позволил ей съесть больше одного бутерброда. Когда она допила сок, взял за руку и сказал:

― Пойдём.

По его настойчивости она поняла, что он ведёт её в гостиную, чтобы грубо взять. Он всегда так делает, когда выпускает её из коморки.

― А можно я волосы посушу? ― попросила Гюнай, шагая за ним.

― Потом посушишь, ― ответил Альберт.

― Чего ты хочешь?

Они уже были в гостиной, и он тянул её на кровать.

― Не задавай тупые вопросы, итак я зол.

― Что я не так сделала? ― спросила Гюнай. И это снова был вопрос, который он считал "тупым", но придираться больше не стал.

― Сейчас посмотрим, что ты делаешь так, а что не так.

Альберт злился на Амалию, но не в полной мере это осознавал. Он взобрался на кровать и сел, затолкав за спину подушку. Ему всегда нравилось заниматься сексом именно в такой позе. Можно и в рот дать, и в киску вставить, и в попку. А ещё ему казалось, что только в такой позе можно заставить женщину нормально двигаться. Даже ленивая Гюнай в такой позе переставала казаться бревном.

― Иди сюда, ― поторопил её Альберт и похлопал по матрацу у себя между ног.

― Хорошо, ― взволнованно проговорила Гюнай и коленями взобралась на кровать, шагнула в его сторону. Альберт уже успел возбудиться и одной рукой придерживал член, будто намеревался сразу же насадить её на него. Гюнай думала только об этом. Боялась, что ей станет больно... и она была уверена, что ей станет больно. Но разве она может сопротивляться? Гюнай уже воспринимала себя заложницей и боялась сказать, что не хочет или боится. Она подошла к нему почти в плотную, а потом медленно развернулась. Встала к нему спиной.

― Сначала пососи, хитрюга, ― сразу же сказал Альберт.

― Ладно, ― согласилась Гюнай. Теперь она всегда старалась отвечать ему. Альберт уже дал ей понять, что молчание его раздражает.

Она развернулась лицом к нему и медленно пригнулась. Альберт тем временем направлял залупу, целился к её ротику. Он смотрел на неё и хитро улыбался. Подумал о том, что ещё не подмывался, побывав во влагалище Амалии. Ему очень нравилось давать сосать ей после измены. Это по-особому его заводило, пробуждало в нём развратного зверя.

― Да, лучше его соси. Обсасывай с разных сторон, ― возбуждённо сказал Альберт. А Гюнай уже облизывала его залупу с разных сторон, периодически присасываясь к определённым участкам. Она ощущала запах и вкус немытого пениса, но не могла догадаться, что это вкус измены. Но Гюнай обратила внимание на специфический привкус его члена. Она всегда думала, что такой вкус появляется тогда, когда он долго не моется. Альберт нечасто предлагал себя после Амалии, но такое уже случалось и раньше.

― Прекрасно сосёшь. Продолжай, продолжай, ― довольным голосом похвалил её Альберт. Он всё ещё улыбался и не отводил от неё взгляда. Самым сладким было видеть, как Гюнай сосёт ему, даже не догадываясь, что он изменил. Только ради таких моментов он был готов трахать Амалию.

Гюнай приложила одну ладонь к его бедру, а второй рукой держалась о матрац. Она старалась быть подвижной и сколько могла, впускала его член к себе в рот. При максимальных её стараниях он входил примерно наполовину, и, конечно же, блокировал её дыхание.

― Продолжай, детка, мне нравится, ― игриво сообщил Альберт. Её старания очень нравились ему, и он снова подумал о том, что она сосёт ему после Амалии.

Минут пять Гюнай всячески облизывала, то посасывала его залупу. Потом Альберт почувствовал, что уже сильно её хочет.

― Поворачивайся, ― неожиданно сказал Альберт. Гюнай сразу вытащила член изо рта, посмотрела на него и начала разворачиваться. Её взгляд от веселой изменился к напуганному.

― Можем начать медленно? Пожалуйста, ― тихо попросила Гюнай. Она уже стояла спиной к нему, на коленях и ждала дальнейших указаний. Альберт игриво помассировал её попку и ворчливо сказал:

― Не жуй слова.

Нечто подобное она слышала только от родной бабушки, когда была подрастающей девочкой. Бабушка любила придираться к словам и жаловалась, что она невнятно разговаривает. Естественно, Гюнай это обижало. Она чувствовала себя неправильным человеком, калекой, не умеющей говорить. Но добрая половина её рассудка подсказывала, что это бабулька плохо слышит...

Альберт обнял её за талию и притянул ближе к себе. Гюнай взволнованно повторила свою просьбу:

― Пожалуйста, не резко.

― А ты смазала его? ― игриво спросил Альберт и начал залупой тереться о её промежность. И тёрся он не только о её анус, касался половых губ и преддверия влагалища. Гюнай сразу же возбудилась, а её влагалище сжалось в приятном предвкушении. И ей было так обидно думать, что ничего приятного её не ждёт, он ведь собирается войти в попку.

― Нет, не смазывала, ― ответила Гюнай.

― Врунишка, ― игриво возразил Альберт. Гюнай всегда сосала, будто брезгливо, обильно смачивая его слюной. Иногда Альберт хотел ругаться по этому поводу, но у него не хватало наглости. Так или иначе, она всегда сосала старательно и активно, ― слишком приятно, чтобы жаловаться.

― Это правда, ты же не давал мне смазку, ― ответила Гюнай. Альберт сильнее прижал её к себе, обнимая за талию. Второй рукой он сразу же потянулся к её ротику.

― А здесь у нас что? Не смазочка что ли? ― всё также игриво спросил Альберт. Как только он поднёс пальцы к её губам, она послушно открыла рот. Альберт начал поглаживать её влажный язычок.

― Смазочка, ― весело протянул Альберт, сам же отвечая на свой вопрос. В следующее мгновение его пальцы уже были влажные, готовые смазать её там, где надо. Он вытащил пальцы из её ротика и подвёл к промежности, начал нежно поглаживать в разных местах. Гюнай заволновалась и снова попросила:

― Только не резко.

― Ты лучше спроси, куда я хочу войти? ― игриво посоветовал Альберт.

― Куда хочешь войти?

Альберт схватил себя за основание члена и начал залупой настойчиво гладить её анус. Гюнай уже ощущала некоторую боль. Из-за того, что анальная пробка пробыла в ней слишком долго, она ощущала раздражение в анусе.

― Сюда, ― игриво сказал Альберт в её ушко. В этот момент его залупа немного погрузилась в её анус, а ей захотелось вскрикнуть от боли.

― А... а... ― воздержанно простонала Гюнай, исказив лицо в гримасе боли. От испуга она дёрнулась вперёд, чтобы не позволить ему войти глубже. Она не планировала сопротивляться, но это получалось случайно, ей было слишком страшно и неприятно.

― Я ещё не вошёл, ― посмеиваясь, напомнил Альберт. Ему нравилось заставлять её кричать. А когда Гюнай жаловалась на боль ещё до того, как он вошёл, это был повод для дополнительных фантазий.

― Пожалуйста, давай воспользуемся нормальной смазкой? ― попросила Гюнай. Ей всегда казалось, что покупная смазка намного лучше, чем слюна. По крайней мере, она не пересыхает за пять минут.

Альберт крепче обхватил её за грудь и притянул к себе. Если бы Гюнай расслабилась, она бы уже точно уселась попой на его член. Но она напрягалась и старалась не садиться, спиной прижалась к его груди.

― А... пожалуйста, ― жалобно повторила Гюнай. Она почувствовала, как он входит в неё.

― Воспользуемся смазочкой, но ты обещаешь хорошо на нём попрыгать?

― Ладно, ― тихо проговорила Гюнай. Она уже знала, что приятного в этом будет мало. Но ведь ей в любом случае придётся на нём попрыгать?

Альберт схватил её за подмышки и приподнял, а потом усадил в сторонку. Гюнай сразу же начала слезать с кровати.

― Знаешь, где смазка? ― спросил Альберт. Он был спокоен, что она не убежит. Альберт запер входную дверь, а на окнах стоят решётки.

― Да, знаю, ― ответила Гюнай и подошла к журнальному столику. Смазка лежала там на нижней полке. Альберт смотрел на неё с улыбкой. Ему почему-то хотелось, чтобы она всё-таки попыталась бежать.

Гюнай открыла смазку и накапала на свой пальчик.

― Иди ко мне скорее, ― попросил Альберт и начал хлопать ладонью по матрацу. Она зашагала к нему, не убирая пальчики с попки. Кончики её пальцев проваливались внутрь, и это пугало её. Гюнай подумала, что у неё там снова огромная дыра. Давно такого не было... и её попка не спешит сжиматься. Гюнай боялась, что это навсегда.

― Ну, иди же скорее, ― нетерпеливо поторопил её Альберт, ― я дико соскучился по твоей попке.

Он схватил её за запястье и притянул к себе, Гюнай взволнованно выдохнула. Уже в следующую секунду она стояла на коленях между его ног, и Альберт начал её разворачивать.

― Хорошо смазала? ― весело спросил Альберт.

― Вроде да, ― с грустью ответила Гюнай. Она послушно развернулась, а он схватил её за обе руки, подвёл ладони к попке.

― Раздвинь булки и присаживайся, ― с ухмылкой приказал Альберт. Он сразу же схватил себя за основание члена и направил залупу к её анусу. Гюнай медленно опустилась, осторожно раздвигая ягодицы. Этот момент показался ей особенно обидным, даже унизительным.

― А... а... ― простонала Гюнай. Его залупа уже полностью погрузилась в её анус, расширяя её дырочку ещё сильнее. Она чувствовала, как её кожа растягивается. И ей казалось, ещё чуть-чуть, и она порвётся.

― Садись на него лучше, смелее, ― игриво прошептал Альберт. Обеими руками он схватил её за талию и сам принялся насаживать на свой член. Гюнай заволновалась ещё сильнее и жалобно сказала:

― Нет, пожалуйста, только не резко.

― Где ты видишь резко? ― усмехнулся Альберт. ― С такими темпами ты и до вечера не сядешь на него.

― Пожалуйста... ― жалобно повторила Гюнай. От страха она пыталась сопротивляться. Не опускала попу ниже.

― Давай уже, попрыгай на нём, ― попросил Альберт. Его голос звучал довольно-таки нежно, казался упрашивающим. Это её немного успокоило.

― Только можно я сама? ― попросила Гюнай.

― Давай сама, потом буду я.

Гюнай уже знала, как он будет сам. Её сердце сразу же замерло от волнения. Он любил входить в неё резко, а потом делал грубые, просто бешеные толчки. Такое уже было раньше... Гюнай не понимала, как её попа выдержала и не разорвалась, а сейчас это повторится. И она не думала о том, что её анус уже в достаточной степени растянулся. Ей было больно, и поэтому она боялась.

― Я буду двигаться, буду, только не торопи, ― истерично обещала Гюнай. Альберт и сам не понял, почему вдруг начал терпеть её капризы. Он же мог просто схватить её и резко войти, а не ждать. Она медлила и тем самым дразнила его. Возможно, Альберт надеялся помириться с женой. Пытался сказать, чтобы она несильно боялась его.

― Ты уже почти села на него, ― игриво сообщил Альберт. Он приложил обе руки к её попке и начал пожимать массирующими движениями. У него было дикое желание притянуть её к себе и заставить усесться на его члене, но он сдерживался.

Гюнай склонилась вперёд и начала медленно двигаться вперёд-назад. Но при этом его член не входил в неё глубоко. Его крайняя плоть будто прилипла к её анусу, а головка скользила вперёд-назад. В этот момент Гюнай ощутила нечто приятное, ей это даже начинало нравиться.

― А... а... ― тихо стонала Гюнай и продолжала двигаться, не полностью насаживаясь на его член. Это продлилось несколько минут, и Альберт не выдержал её медлительности. Он схватил её за талию и неожиданно притянул к себе.

― Давай я помогу лучше на него сесть, ― сказал Альберт. Гюнай почувствовала, как его член погрузился в неё глубже. Её анус растянулся ещё сильнее, а резкая боль заставила её громко вскрикнуть:

― А-а-а...

― Подвигайся, ― весёлым и довольным голоском попросил Альберт. Он хотел, чтобы секс прошёл приятно и правильно, но что-то в этом его не устраивало. Альберт хотел сделать ей больно. Улыбался при мысли, что он её бьёт. Её громкий крик пробудил его развратные желания.

― Больно, больно, пожалуйста... ― жалобно проговорила Гюнай.

― Ты обещала попрыгать на нём, ― напомнил Альберт.

― Я стараюсь...

Альберт неожиданно начал вставать, и вынужденно вытянул член из её ануса. Гюнай сразу же ощутила облегчение в попке, а её дырочка будто дышала. Она прямо ощущала холодок, будто ветерок проникал в её кишки. Это было приятное ощущение, но оно пугало её. Это означало, что её дырочка настолько расширилась, что уже не сжимается. Волнение сковало её движение и мысли.

― Я сам подвигаюсь, ― сказал Альберт. Он встал на колени позади неё, с намерением снова войти.

― Эхе... эхе... ― слезливо захныкала Гюнай. Она понимала, что сейчас ей будет больно.

Глава 9. Я сам

Гюнай слезливо похныкивала, но сопротивляться боялась. И она по-прежнему считала, что с таким размером члена он вообще не должен хотеть в анал. Это представлялось ей чем-то диким, жестоким. И Гюнай всё ещё боялась, что он может её разорвать.

― Иди ко мне, ― сказал Альберт и обеими руками обхватил её за талию, притянул к себе, ― немного разработаем твою дырочку, и сможешь сама подвигаться.

― Можем ещё смазать? ― попросила Гюнай. Она боялась того, что происходит сейчас и просто пыталась оттянуть время.

― Где смазка? ― спросил Альберт. Гюнай сразу же приподняла голову и осмотрела кровать. Она была рада тому, что он прислушивается к её просьбам. Она на это не рассчитывала.

― Вот она, ― пропищала Гюнай, пытаясь дотянуться до тюбика.

― Можно подумать, что у нас это в первый раз, ― усмехнулся Альберт. Он шустро дотянулся до смазки и накапал его на свой член. Он согласился добавить смазки только потому, что сам учуял сухость.

― Просто больно, ― жалобно проговорила Гюнай.

― Это потому, что медлишь. Иди ко мне.

Альберт отбросил смазку в сторону и обеими руками схватил её за талию. И на этот раз уже не собирался отпускать. Гюнай ощутила неприятную влагу на своём животике. Его пальцы правой руки были запачканы в мазке и, получается, он протёр их об неё. Только лишь мгновение Гюнай думала о том, что ей это не нравится. Влажный животик отошёл на второй план, когда он начал в неё входить.

― Так-так-так, где тут наша дырочка? ― игривым голоском спросил Альберт. Он схватил себя за основание члена и залупой начал тереться о её анус. Он не спешил войти резко, потому что хотел её подразнить.

― Да, там, ― тихо проговорила Гюнай.

― Да, здесь, ― хихикая, согласился Альберт. Он сделал первый толчок и сразу же наполовину погрузился в неё.

― А... а... ― вскрикнула Гюнай, исказив лицо в гримасе боли. Одной рукой потянулась к попке.

― Когда ты так делаешь, мне хочется отшлепать твой пальчики, ― признался Альберт. Он приложил ладонь поверх её руки и похлопал.

― Нет, не надо, ― взволнованно ответила Гюнай. Она уже поняла, что он не умеет шлёпать игриво. Ему обязательно нужно жестоко избивать. Её попа до сих пор болела при малейших его касаниях.

― Верни ручку на место, ― попросил Альберт. И Гюнай сразу же приняла правильную позу раком, жалобно выразив своё согласие:

― Ладно.

Альберт одной рукой продолжал придерживать её за талию, а второй ― схватился за её попку.

― А... а... ― прокричала Гюнай. Он погрузился в неё глубже, ещё сильнее растянув её анус. А ещё её попке стало очень больно. Он сжимал те места, по которым порол.

― Мне всегда нравилось, как ты стонешь, ― признался Альберт, ― будто кричишь.

Он уже проявлял большую активность, чем вначале. Не просто вошёл в неё и замер, а двигался вперёд-назад. Гюнай хотелось громко кричать после каждого его толчка.

― Я кричу, ― обиженно поведала Гюнай, ― ты делаешь мне больно.

― Неженка, ― усмехнулся Альберт. Он крепче схватил её попку и сделал резкий толчок. Гюнай снова вскрикнула:

― А... а...

― Надо хорошо оттрахать эту попку, ― мечтательно сказал Альберт.

― Пожалуйста, не так резко.

― Это ещё не резко, вот резко, ― сказал Альберт и внезапно прижался к её попке максимально близко. Гюнай ощутила резкую боль и потянулась к попке, снова вскрикнула:

― А... не надо так.

― Я хочу, чтобы ты прыгала на нём так же смело. Сможешь?

Альберт начал активно двигаться вперёд-назад, и Гюнай уже чётко ощущала, как его член скользит по её анусу. Раздражение и боль у неё возросли, но всё же она находила в этом нечто приятное.

― Нет, я не хочу так, ― жалобно проговорила Гюнай. Альберт продолжал двигаться.

― Придётся захотеть, моя девочка. Я хочу, чтобы ты заставила меня кончить.

― Ну, кончи, ― пискляво пробормотала Гюнай. Её слова снова казались невнятными, но Альберт не стал придираться.

― Не хитри. Если я кончу сам, получится, что я сам удовлетворил себя. Это будет как обычно. Сегодня я хочу, чтобы меня удовлетворила ты.

― Я не могу двигаться быстро... пожалуйста, не заставляй.

Альберт продолжал скользить членом по её анусу, и ей казалось, что с каждым следующим толчком он только ускоряется.

― Почему это неприятно? Разве я груб? ― спросил Альберт.

― Нет, не груб, просто... не знаю, ― прерывисто проговорила Гюнай, ― это всегда больно.

Она и сама не могла понять, почему ей всегда больно. Когда она занималась анальным сексом со своим первым парнем, ей было не так больно. Иногда вообще не было больно. Но если он входил резко и неожиданно, было больно вначале, а потом становилось приятно. С Альбертом было не так. И Гюнай не могла понять, это потому, что у него слишком толстый член? Или потому, что перед сексом он заставляет её долго лежать с пробкой в анусе?

― Тебя надо почаще трахать сюда, ― весело заключил Альберт, и вошёл в неё максимально глубоко, ― чтобы привыкла.

― А... нет, я не хочу чаще... я вообще не хочу.

― Лежать ты тоже не хочешь, однако лежишь, ― с ухмылкой напомнил Альберт. И в эту секунду она мысленно снова пережила это чудовищное заточение в коморке...

― Пожалуйста, не запирай меня больше, ― жалобно попросила Гюнай. Альберт продолжил двигаться, врезаясь в её попку резкими толчками.

― И запирать буду, и прыгать на нём заставлю, ― мечтательно ответил Альберт. И стоило ему это сказать, волна возбуждения пробежалась по всему его телу от кончика ушей до яичек. Альберт сделал резкий и грубый толчок, а Гюнай вскрикнула:

― А... не надо...

Она слезливо захныкала, давая ему повод для размышлений. Он вспомнил, как она лежит в коморке связанная и не может сходить в туалет, не может попить или поесть. Это заводило его как нельзя сильно.

― Надо. И ты будешь послушной девочкой. Будешь прыгать на нём столько, сколько я прикажу.

― А... а... ― продолжала Гюнай прерывисто стонать. Неприятные ощущения в анусе не уменьшались, и Альберт ещё не думал прекращать. Казалось, он ещё только набирает темп.

― Мне очень нравится твоя попка, плотная и нежная. Хочу её постоянно.

Альберт начал толкаться в неё резко и с бешеной скоростью. Обычно он так сильно ускоряется, когда хочет кончить, или когда пытается проявить наигранную страсть. Но зачем всё это, если ей больно? А кончать сейчас он точно не собирается. Гюнай было обидно до слёз и хотелось сбежать. Он так долго мучил её в коморке, а сейчас претворяется хорошим, ― просто её мужем. Или не претворяется?.. Он же только что сказал, что снова её запрёт.

― Не надо постоянно, ― проговорила Гюнай и плаксиво захныкала ― эхе... эхе...

Она хотела потянуться назад, потрогать попку в надежде, что станет легче, но даже это сделать боялась. Он ведь ругается... вдруг начнёт бить её по рукам теми розгами, которые висят в коморке? Ничто не мешает ему сделать это. Он ведь обожает бить именно розгами. Если захочет наказать её пальчики, уже понятно, чем.

― Надо постоянно, помнишь почему? ― спросил Альберт игривым голоском. ― Я уже говорил.

― Чтобы я привыкла, ― пропищала Гюнай, ― но я не привыкну...

― Думаю, ты быстро привыкнешь, если вставить в тебя пробочку потолще.

― Нет, ― в ужасе вскрикнула Гюнай. Альберт усмехнулся.

― Боишься что ли?

― Нет, пожалуйста, не делай этого, не надо толще, ― истерично начала умолять Гюнай. Та пробка, которую он в неё вставил, итак казалась ей ужасно толстой.

― Не буду, можешь расслабиться, ― весело обещал Альберт, продолжая скользить членом по её анусу, ― я хочу, чтобы ты оставалась плотненькой для меня.

― Я уже не плотная, уже! ― пожаловалась Гюнай. Это её задевало и пугало.

― Хватит жалеть свою попку, она теперь моя, ― с довольной ухмылкой сказал Альберт, ― чувствуешь это?

Он погрузился в неё максимально глубоко и на мгновение замер.

― Я не хочу это чувствовать, ― ворчливо ответила Гюнай, ― мы можем заняться обычным секом?

Альберт игриво шлёпнул её по попе.

― Ты забываешься, деточка.

― Мне больно. Тебе нравится причинять мне боль, ― пожаловалась Гюнай. Альберт крепко сжал её попку и продолжил двигаться.

― Забыла, почему ты в коморке лежала? ― спросил Альберт.

― Потому что ты заставлял, ― ляпнула Гюнай. Альберт усмехнулся. Её ворчание и жалобы начинали ему нравиться, потому что они были бессмысленны. Он чувствовал над ней полную власть. Знал, что может прищучить в любую секунду.

― Заставил, и ещё заставлю лежать, ― мечтательно сказал Альберт. Он любил это повторят, ждал от неё ещё больших возмущений. Но когда он так говорил, ей становилось страшно. От ужаса Гюнай теряла дар речи, но похныкивала на автомате:

― Эхе... эхе...

― Запомни мой темп, ― деловито сказал Альберт. Он продолжал скользить членом по её влагалищу, но в этот момент не ускорялся. Хотел показать, какая скорость скольжения ему нравится.

― Может, уже не будем больше? ― пискляво спросила Гюнай. В этот момент она не выдержала и потянулась к попке: ― очень больно.

― Я только завёлся, ― ответил Альберт и снова вошёл в неё максимально глубоко. Замер и с наслаждением слушал её стоны:

― А... а... а...

Она прерывисто вскрикивала. Возможно, уже по привычке. Обычно она так стонала, когда он скользил по её анусу и ритмично прижимался к её попке. И её крик совпадал и с его толчком. Альберту это казалось забавным, побуждало его двигаться и дальше.

― Я бы спрятался в тебе, если бы мог, ― пошутил Альберт. Он чуток вытянул член и вставил обратно резким толчком.

― А... не надо так, ― запищала Гюнай. Ей показалось, что у неё потряслись внутренние органы.

― Готова подвигаться сама? ― спросил Альберт, игнорируя её просьбу.

― Да, я попробую, ― тихо ответила Гюнай. Она хотела, чтобы он поскорее вытащил член из её ануса. Хотела ощутить свободу хоть на секунду. И желанный момент наступил. Альберт вышел из неё и начал садиться.

― Тогда иди сюда, ― сказал Альберт и уже начал хлопать на матрац меж своих ног. Гюнай посмотрела туда и пискляво захныкала:

― Эхе... эхе...

Отдохнуть она не успела, даже анус не погладила. Ей казалось, что там творится полнейший ужас. Она ощущала пощипывание на различных точках и даже не представляла, как будет двигаться сама. Итак уже еле терпела, когда это делал он.

― Если не будешь слушаться, я тебя отшлёпаю, ― пригрозил Альберт, ― тебе понравилось, как я тебя шлёпаю?

Его вопрос был явно насмешкой, но Гюнай всё равно ответила:

― Это было очень больно.

Она нахмурила брови и посмотрела вниз.

― Значит, понравилось, ― с ухмылкой заключил Альберт. Гюнай не стала искушать судьбу и торопливо встала к нему спиной. Сама начала приближаться попкой к его возбуждённому члену.

― Не бей, пожалуйста, ― тихо проговорила Гюнай. Эти её слова ему особенно понравились. Альберт чувствовал власть и её страх, что ещё нужно, чтобы возбудиться и кончить в туже секунду? Если бы она прыгала на его члене в этот момент, он бы, наверное, тут же кончил. Альберту так казалось.

Глава 10. Неси розги

Похныкивая, Гюнай медленно опустилась на его член. Альберт внимательно начал разглядывать её попку. Видел две полосы на её коже с подсохшей кровавой корочкой. Он вспомнил, как порол её, и в её яичках будто что-то защекотало.

― Хорошо я тебя отделал, ― с ухмылкой подметил Альберт. Он приложил ладони к её попке с обеих сторон и большим пальцем начал поглаживать её ранки. Гюнай нахмурила брови и не знала, что сказать. Как обычно, пожаловалась:

― Они ещё болят.

― Двигайся, а не то твоей попке станет ещё больнее, ― игриво пригрозил Альберт. Он представил, как бьёт её прямо в тот момент, когда она двигается. Ему нравилась такая идея, но Альберт быстро понял, что пороть розгами её попку в такой позе не получится. Ему будет слишком неудобно.

― Пожалуйста, не надо, ― тихо проговорила Гюнай. Она не думала, что он грозится снова её выпороть. Решила, что собирается ущипнуть или поцарапать ранку. Альберт продолжал массировать её попку с обеих сторон.

― Я пока ничего не делаю, ― игриво сказал Альберт, ― но скоро начну, если не будешь двигаться.

Гюнай дёрнулась вперёд и чуток вытянула его член из своей попки, потом обратно села на него. Она как бы изучала, насколько неприятно будет ей двигаться. Боль по-прежнему её беспокоила, но уже не так сильно, как поначалу. Этому Гюнай обрадовалась и начала двигаться чуть быстрее, смелее.

― Да, вот так вот. Мне уже не хочется ругать тебя, ― игриво сообщил Альберт. В этот момент он проскользнул ладонями выше и начал поглаживать её спинку. Он подумал, что пороть её по спинке розгами будет удобно. Он сможет делать это даже в тот момент, когда она двигается, насаживаясь на его член. Эти мысли заставили его хитро улыбнуться.

Пару минут они соблюдали молчание, и Альберт наслаждался ощущениями. Но вскоре его удовлетворению пришёл конец. Гюнай начала замедляться, а в её попке возникли очень неприятные ощущения, ― раздражение, похожее на боль.

― Я бы отшлёпал эту спинку, ― сказал Альберт и похлопал её по лопаткам. Гюнай сразу же взволнованно замерла на месте. Он обнял её одной рукой, схватив за грудь, и притянул ближе к себе. Потом в ушко прошептал:

― Хочу высечь тебя, как рабыню.

― Не надо, ― тихо проговорила Гюнай.

― Не убедительно попросила. Прыгай на нём быстрее, ― приказал Альберт.

― Ладно...

Произнесла она это с огорчением в голосе и руками потянулась вперёд. Гюнай любила хвататься за простыни, когда двигается. Альберт перестал прижимать её к себе, чтобы она подвигалась. И только Гюнай шевельнулась, неприятные ощущения вернулись к ней. Она снова почувствовала неприятные ощущения в попке, которые раздражали не только её анус, но и остальные нервы.

― А... нет, не могу, ― пропищала Гюнай.

― Чего это ты не можешь? ― игриво спросил Альберт. ― А ну-ка, прыгай на нём как следует.

― Пожалуйста, давай не будем больше?

― Ты обещала попрыгать на нём, ― напомнил Альберт. Он приложил ладони к её попке и попытался сам подвигать её.

― Я не знала, что будет так... ― пискляво пробормотала Гюнай.

― Как так?

― Мне плохо, плохо, ― истерично сказала Гюнай. Альберт снова схватил её за грудь, обнимая, и потом притянул к себе.

― Хочешь сказать, что больно? ― спросил Альберт. Голос у него был игривый, будто он что-то задумал.

― Неприятно... это что-то другое.

Гюнай не могла объяснить свои ощущения. У неё в анусе возросла чувствительность. Та чувствительность, которой раньше будто даже не было. И она очень ярко ощущала скольжение его члена, трение.

Альберт снова начал хлопать её по спинке.

― Давай я высеку тебя немного? ― сказал Альберт. Это прозвучало как предложение, на которое она должна согласиться.

― Нет, пожалуйста, ― напуганным голосом попросила Гюнай.

― Сделаю больнее спинке, попка болеть будет меньше, ― с ухмылкой сказал Альберт.

― Я буду двигаться, ― торопливо обещала Гюнай. Она сразу же начала двигаться быстрее. Приподнималась и снова насаживалась на его член. Тихо и воздержанно стонала.

― Я хочу, чтобы ты садилась вот так. Хлопайся попкой об меня, ― поучал Альберт. Он схватил её за бёдра и резко посадил на свой член, максимально прижимая её к себе. Гюнай даже показалось, что она ощутила, как его яички коснулись преддверия её влагалища. И это означало, что он вошёл в неё максимально глубоко. Глубже уже некуда. Особо сильной боли она не испытала. Видимо, уже привыкла к тому, что он входит, но её страх никуда не делся. Сильно растянувшийся анус пугал её, а раздражение внутри не давало покоя.

― Ладно, я попробую, ― жалобно и тихо согласилась Гюнай. Она продолжила двигаться, сжимая кулачки и сдерживая свои крики. Двигаться быстро ей было особенно неприятно, но она понимала, что иначе будет только хуже. Если он начнёт пороть её, это будет ужасно. Ей даже думать об этом было страшно.

― Ты учишься потихонечку, ― довольным голосом сказал Альберт, ― сейчас мне нравится, как ты двигаешься.

Гюнай промолчала, но не останавливалась. Она двигалась и чувствовала, как его член скользит по её анусу снова и снова. Теперь уже ей не казалось, что он растягивает её дырочку. У неё там стало просторно, а его член с лёгкостью входил и выходил. Гюнай старалась не думать о том, что её попка не станет прежней.

Минуты 3-4 Гюнай заставляла себя активно двигаться. И даже хлопалась попкой о его лобок, как он приказал, но потом она стала замедляться. Раздражение в её анусе возросло.

― Так я не кончу, ― игривым голоском сообщил Альберт. Он схватил её за попку и попытался подвигать сам, но делать это сидя ему было неудобно. Он хотел, чтобы она двигалась сама, как Амалия. Конечно, любовница не попкой садилась на его член, а влагалищем, но жене он этого не хотел позволять. Альберт решил, что надо почаще заниматься с Гюнай анальным сексом. И не только затем, чтобы она привыкла. А вдруг тоже забеременеет? Анальный секс ― хорошая профилактика против беременности. А если ей будет больно, потерпит. Альберт ехидно улыбнулся, подумав об этом.

― Я не могу быстрее... пожалуйста, давай как обычно займёмся? ― попросила Гюнай. Альберт сразу же начал её обнимать, начал массировать грудь.

― Нет, сегодня ты попрыгаешь на нём попкой.

― Я ведь уже давно это делаю, я хочу отдохнуть.

Альберт прижал её спиной к своей груди и в ушко прошептал:

― Я хочу кончить в твою попку.

― Пожалуйста, очень тяжело... ― тихо проговорила Гюнай. Она не могла объяснить свои ощущения, но и болью назвать их тоже не могла.

Альберт ещё сильнее прижался губами к её ушку, начал нежно тереться и тихо, будто загадочно сказал:

― Неси розги.

― Нет, пожалуйста, ― жалобно проговорила Гюнай. Она почувствовала слабость во всём теле, дышать стало тяжело от страха. Она понимала, что если он начнёт её бить, одним ударом не ограничится. Будет бить, пока не пустит её кровь. И только Гюнай подумала об этом, подушечкой указательного пальца Альберт погладил её спинку.

― Сделаем вот сюда полосочку.

― Пожалуйста, не надо, я обещаю двигаться, ― истерично обещала Гюнай. Альберт прильнул губами к её спинке и начал целовать там, где погладил.

― Только одну полосочку, ― игриво обещал Альберт.

― Не надо...

― Это меня возбудит, и я быстрее кончу, ― объяснил Альберт. Он понял, что ему нравится пороть её. А когда она кричит от его ударов, он заводится ещё сильнее. Он вспоминал, как порол её попку, и радостно улыбался. И, конечно же, он хотел повторить такую жестокую порку. Самым интересным казалось ему пороть её прямо во время секса. Возможно, и кончить ему удастся бурно.

― Пожалуйста, я буду двигать быстро, ― обещала Гюнай и начала дёргаться, ― не держи, я буду двигаться.

Альберт продолжал её крепко обнимать и не позволял двигаться, прошептал на ушко:

― Ты должна слушаться своего мужа.

― Пожалуйста, не бей.

― Только немножко, ― обещал Альберт. Наконец-то он разжал свои объятия, и Гюнай начала двигаться. Тихо похныкивала.

Ещё несколько минут они не говорили друг другу ничего, и Альберт не требовал принести розги. Но когда Гюнай замедлилась, он снова прошёлся подушечкой указательного пальца по её спинке.

― Я ведь просил принести розги, ― игривым голоском напомнил Альберт.

― Пожалуйста, ― жалобно проговорила Гюнай.

― Если не принесёшь, я накажу твои пальчики, ― пригрозил Альберт и важно пояснил: ― за непослушание.

Гюнай закрыла глаза и тяжело выдохнула, а сама спросила:

― Почему ты хочешь меня бить?

― Я ведь обещать бить несильно, ― напомнил Альберт и снова погладил её спинку указательным пальчиком, ― сделаем только одну полочку. Вот сюда.

Гюнай было неприятно от его поглаживаний. Он уже так много раз погладил её, что это стало вызывать раздражение на её спинке. Его пальцы не были грубыми, но он будто шкрябал её кожу, сдавливал. И всякий раз, когда Альберт так её гладил, Гюнай представляла, что он бьёт.

― Ты всегда сильно бьёшь, ― жалобно напомнила Гюнай. Альберт снова погладил её спинку и важно повторил:

― Иди.

Гюнай взволнованно выдохнула, а по её телу пробежался холодок. Она в очередной раз убедилась в том, что его бессмысленно упрашивать. Чем настойчивей она просит не бить её, тем сильнее он этого хочет.

Гюнай замерла на месте и умолкла, задумалась. Она уже представляла, как он её бьёт и бьёт розгами до крови. Сначала бьёт спину, потом пальцы... он же сказал, что накажет её пальцы, если она не принесёт розги прямо сейчас. Она ведь не принесла прямо сейчас...

― Ты слышала, что муж тебе сказал? ― спросил Альберт, прерывая тишину. Он приложил ладонь к её попке и начал поглаживать массирующими движениями.

― Ладно, я принесу, ― тихо проговорила Гюнай. Альберт сразу же вспорхнул. Обнял её, схватившись за грудь, а губами прижался к её спинке. Он целовал её прямо туда, где собирался бить.

― Хорошая девочка, ― довольным голосом проговорил Альберт.

― Можно я ещё в туалет схожу? ― спросила Гюнай. Она не хотела в туалет, но надеялась оттянуть время. Хотела отдохнуть в сторонке от этого ужаса...

― Даю тебе пять минут, ― сказал Альберт. Он расслабил свои объятия, и Гюнай сразу же склонилась вперёд и вытянула его член из своей попки. Её анус снова будто дышал, ощущал прохладу комнаты. Но это продлилось недолго, потому что Гюнай сразу же начала вставать, зажала ягодицы.

― И смотри, только пять минут, ― игриво повторил Альберт.

― Ладно, ― тихо проговорила Гюнай, с поникшей головой. В скором времени она скрылась за дверью и слезливо захныкала, схватилась за попку. Её пальчики сразу же провалились в её влажный анус, и её сковало волнение. Она так жалела себя, и ненавидела Альберта. Сказала себе, что если ей удастся сбежать от него снова, она уже никогда не вернётся к нему, ― никогда больше не поверит в то, что он изменился.

Глава 11. Порка

Гюнай прошла в свою комнату и несколько минут плакалась в подушку, сидя на своей кроватке. У неё там была двуспальная кровать. Изначально Альберт думал, что на нём они будут спать но вместе, но он уже давно не спит с ней, а теперь и сексом не хочет заниматься в её комнате. Они всегда делают это у него, ― в одноместной, но в довольно-таки широкой кровати.

Гюнай поплакала, а потом залезла в шкаф в поиске ключа от входной двери. Она подумала, что Альберт ждёт её в гостиной. Вряд ли будет проверять, как она писает? Она же отпросилась в туалет, а значит, может пойти в сторону двери... туалет и входная дверь у них находятся рядом. Может, ей сбежать удастся? Гюнай немного успокоилась, подумав об этом. Она торопливо встала и начала копаться в шкафу. Вспомнила, что у неё есть ключи.

Гюнай очень боялась, что Альберт забрал у неё ключи, которые давал на вокзале в знак примирения. И оказалось, что не забрал. Гюнай улыбнулась, когда их нашла, и торопливо взяла свитер и брюки. Сумка с документами у неё висела при входе на крючке.

В прихожую Гюнай пошла голышом. Боялась, что Альберт заметит её одетую, пока она будет проходить мимо.

Пока Гюнай помышляла побег, Альберт брезгливо вычищал член от следов фекалий. Влажная салфетка лежала у него на прикроватной тумбочке, за ней никуда ходить не пришлось. Потом, он, конечно же, немного помастурбировал. Не хотел встречать её с упавшим членом.

― Попросишь наказать тебя, ― мечтательно сказал Альберт в своих мыслях. Он закрыл глаза, а на его лице нарисовалась широкая улыбка. Он представил, как она пришла к нему с розгами и просит её высечь.

― У-у-у... ― возбуждённо простонал Альберт. В его яичках снова что-то защекотало. И так бывало только тогда, когда он очень сильно возбуждался.

В один из моментов Альберт услышал странные щелчки. И он быстро понял, что она ковыряется ключом в замочной скважине.

― Вот дрянь, ― нервно пробормотал Альберт и тут же вскочил с постели. Гюнай уже стояла в прихожей, одетая и пыталась открыть дверь тем ключом, который он ей дал.

― Так ты розги несёшь? ― спросил Альберт, приближаясь к ней. ― Теперь только попробуй говорить: "не бей меня".

― Пожалуйста, не надо... ― испуганно пробормотала Гюнай. Он грубо схватил её за волосы и оттянул от двери.

― Я отобью у тебя желание уйти, ― устрашающе пригрозил Альберт. Но Гюнай сейчас беспокоил другой вопрос:

― С моими ключами кто-то не так... ― пожаловалась Гюнай.

― Это с головой у тебя не так, ― крикнул Альберт, продолжая тащить её в гостиную, ― я тебе не идиот, чтобы давать настоящие ключи.

― Как? Но ты говорил... ― пропищала Гюнай. Только сейчас она осознала свою глупость. Как она могла поверить в то, что он изготовил для неё ключи от входной двери? Он же ведь не хочет её никуда выпускать.

― Ты моя жена и будешь жить здесь, ― строго сказал Альберт.

― Ты держишь меня взаперти, мучаешь...

Альберт крепче схватил её за волосы, заставил откинуть голову назад и влепил сильную пощечину. Она бы отскочила назад и упала, если бы он не продолжал её держать. Настолько удар был сильным и болезненным.

― А...а. .. ― в ужасе вскрикнула Гюнай и зажмурила глаза. Альберт замахнулся и дал ей ещё одну пощечину, потом толкнул её в сторону кровати.

― Живо в постель, ― требовательно приказал Альберт.

― Пожалуйста... эхе... эхе... ― захныкала Гюнай.

― Весь кайф обломала, ― нервно сказал Альберт и направился к выходу из гостиной.

― Ты куда? ― писклявым голоском спросила Гюнай. Она и без слов знала, что он за розгами. Хочет побить её, наказать, и теперь уже сильно... по её телу пробежалась холодная дрожь. Гюнай поняла, что теперь ей не сбежать от него.

Альберт еле сдерживал свой гнев. Хотел избить её подручными средствами. Кулаком или чем-либо ещё. Рядом соблазнительно стоял декоративный ночник в форме цилиндра. Он был изготовлен из толстого стекла, и вполне для этого подходил. Но подобное грубое избиение противоречило его принципам. Когда-то давно Альберт уже поклялся себе, что никогда не станет бить женщину кулаком или другими предметами, которые могут причинить серьёзный вред здоровью. Это связано с его детской травмой. Однажды отец избил её маму, и она с переломами лицевых костей и рёбер попала в больницу. Маленький Альберт сильно испугался, а отец важно сказал ему:

― Если не хочешь проблем, никогда не бей женщину кулаком.

Отец получил условное, но Альберт уже никогда не мог забыть тот случай. Он почему-то думал, что ремнём или розгами нельзя нанести жизненно опасные травмы. Поэтому когда он бил жену, делал это вольно, изо всех сил.

Альберт подумал, что можно высечь её ремнём, но сейчас он хотел исполосовать её спинку розгами. Он ведь долго фантазировал, как бьёт её во время секса. Альберт немного успокоился, когда представил эротический момент.

Гюнай заливалась слезами и слышала отдаляющиеся шаги мужа. Она знала, что он за розгами. Он ведь обещал сильно её избить...

Когда Альберт вернулся, Гюнай всё ещё хныкала:

― Эхе... эхе...

Не могла успокоиться. В одной руке Альберта были розги, а второй он сразу же начал потирать член. Он у него уже упал, но он продолжал испытывать желание кончить. Возбуждался при лёгкой мастурбации. В другой ситуации он бы дал ей ещё пососать, но сейчас ему захотелось ускорить процесс. Уж слишком затянулось это соитие.

Гюнай искоса смотрела на то, как он потирает свой член. Поглядывала на розги в его правой руке.

― Смажь попку и готовься прыгать на нём, ― немного грубовато сказал Альберт. Гюнай тяжело выдохнула и потянулась за смазкой, она лежала на его тумбочке.

― И хорошо смажь, чтоб потом не жаловалась мне, ― поучал Альберт. Он уже начал присаживаться на верхний край кровати, принимая нужную позу. А Гюнай напротив встала и начала смазывать свой анус. И снова холодок пробежался по всему её телу. Её удивляло его спокойствие, но Гюнай понимала, что он по-прежнему зол на неё. И точно не передумал её наказывать.

― Живо сюда и розги подай, ― приказал Альберт. Он уже сел на верхний край кровати, прислонив спину на подушку, а розги забыл. Они остались в нижней части кровати.

Гюнай боялась просить не бить.

― Хорошо, ― вполголоса проговорила Гюнай и потянулась за розгами. Потом взобралась на кровать и протянула их ему.

― Поворачивайся спинкой, ― приказал Альберт, забрав у неё розги. Он прикусил свою нижнюю губу и мечтательно на неё посмотрел. Подумал, что он правильно поступил, что не стал бить её кулаком. Если уж бить женщину, надо делать это в удовольствие, чтобы кончить.

Гюнай повернулась к нему спиной и попкой начала приближаться к его возбуждённому члену. Альберт похлопал её по спинке там, где собирается бить. Это напомнило Гюнай медсестру, которая делала ей уколы. Прежде чем вонзить иглу, она сначала любила похлопать по попе. Потом потирала её кожу заспиртованной ваткой, а после сразу же втыкала иглу.

― Сейчас тебя накажем, ― мечтательно сказал Альберт. Прежде чем начать пороть, он хотел напугать её, подразнить. Гюнай не знала, что ответить, но понимала, что должна попой сесть на его член. Одной рукой она раздвинула попку, а второй обхватила его член, начала направлять залупу к своему анусу. Сразу же нахмурила брови в ожидании боли. Она подумала, что на этот раз придётся потерпеть, даже если будет больно.

Как только залупа вошла в её анус, Гюнай убрала пальчики с его члена, начала медленно опускаться ниже. Чтобы он был доволен, она без промедления уселась на его члене, а её попка слегка коснулась его лобка, ощущала его волосики.

― А теперь попрыгай на нём, ― приказал Альберт. Он хотел посмотреть, как она двигается. Если не очень активно, собирался пороть, чтобы придать ей ускорения.

― Хорошо, ― тихо ответила Гюнай и тут же зашевелилась. Приподнялась и чуток вытянула член из своего ануса, а потом уселась на нём снова. И это повторила несколько раз.

― Неплохо двигаешься, ― сказал Альберт, глядя на неё оценивающим взглядом. Гюнай старалась не замедляться, чтобы он не начал её бить. И это сработало. Альберт не спешил высечь её розгами. Он уложил обе руки на матрац и просто наслаждался моментом.

― А... а... ― тихо стонала Гюнай. Она вскрикивала каждый раз, когда опускалась на его член. Вхождение казалось ей самым неприятным.

― Я уже давно мечтал заставить тебя двигаться так, ― признался Альберт, ― если продолжишь в том же темпе, я точно кончу.

Гюнай ничего не сказала, но, вскрикивая, продолжила двигаться вперёд-назад. Её стоны заводили его ещё сильнее, но бить её он всё равно не спешил. Боялся, что это, наоборот, замедлит её. Альберт не забывал о том, что для него главное кончить, а наказание и подождать может.

Минут через пять Гюнай уже потеряла былую активность, и Альберту это не понравилось. Одной рукой он схватил её за плечо, чтобы не позволять двигаться, а второй ― потянулся за розгами. Они лежали в сторонке и у края кровати. Гюнай сразу же испугалась и жалобно проговорила:

― Нет, пожалуйста...

И только она успела это сказать, Альберт замахнулся и нанёс ей первый удар.

― А...а... ― завизжала Гюнай, пытаясь склониться вперёд ещё сильнее. Но Альберт этого не позволял. Он крепко держал её за плечо, и в следующую секунду нанёс ещё один удар.

― Покричишь немного, а потом попрыгаешь на нём как следует, ― сказал Альберт. Он замахнулся розгами и ударил её по тому же месту, куда бил недавно. Гюнай ощутила режущий удар.

― А... прошу...

― Сиди ровно, ― грубо потребовал Альберт. Она склонилась вперёд настолько, что его член уже начал вылезать из неё. Не этого он добивался. Альберт за плечо притянул её ближе к себе и незамедлительно ударил.

― А-а-а... ― протяжно вскрикнула Гюнай. Ей было так больно, что хотелось бежать, сопротивляться. Но из последних сил она продолжала терпеть. Альберт и не думал прекращать её пороть. Он только вошёл во вкус.

― Уже сожалеешь, что пыталась бежать? ― спросил Альберт и наградил её очередным ударом.

― Пожалуйста, прости, ― жалобно пропищала Гюнай.

― Двигайся, ― приказал Альберт. Он убрал руку от её плеча, а розги опустил, приложил к матрацу. Места побоев на её спинке уже вздулись, но следов крови ещё не было. Да и бил он не так сильно, как в коморке её попку.

― Ладно, ― пискляво пробормотала Гюнай. Она схватила простыни и начала двигаться вперёд-назад. Крепко сжимала кулачки и со страхом ожидала следующий удар.

― Быстро двигайся, чтобы я кончил, ― важно пояснил Альберт. Гюнай постаралась подчиниться, но страх не позволял ей даже вдохнуть спокойно. Её мышцы теряли силу, а сердце сжималось.

― Ладно, только не бей, ― жалобно проговорила Гюнай. И стоило ей это сказать, Альберт замахнулся розгами и ударил её. И снова по тому же припухшему следу.

― А вот это уже мне решать, ― деловито заключил Альберт, ― твоё дело двигаться, а моё бить.

Сказав последнее, он незамедлительно нанёс ей ещё один удар.

― А-а-а... ― вскрикнула Гюнай, исказив лицо в гримасе боли.

― Буду бить, если начнёшь замедляться, ― разъяснил Альберт.

― Я не буду замедляться, не буду, ― истерично обещала Гюнай. Она сразу же начала ускоряться, и почувствовала, как его член скользит по её анусу. Это снова стало казаться ей неприятным, раздражающим её нервы. И Гюнай не знала, сколько выдержит подобный темп.

Альберт в свою очередь закрыл глаза и начал наслаждаться моментом. Он был доволен тем, что выпорол её, и тем, как она двигается. Он улыбнулся и расслабился. И сам не заметил, как волна удовольствия захлестнула его тело, член запульсировал, изливая семя.

― О... о... а... ― вскрикивая, простонал Альберт. Теперь он крепко сжимал простыни, не зная, куда сбежать от этих ощущений. Ему было хорошо, как и всегда, когда он кончается, но ему хотелось держать всё под контролем. Альберт хотел схватить её и начать толкаться в её попку грубее и быстрее, но он не мог, ― поза не позволяла. Во всяком случает, ему так казалось. Сейчас всё контролировала Гюнай, и делала всё по-своему. Она продолжала двигаться вперёд-назад. Не ускорялась и не замедлялась. В один из моментов он хотел ускорения, но не получил. А когда уже начал кончать, хотел, чтобы она слегка замедлилась или даже замерла, прижавшись попкой к его члену. Он бы сказал ей, как действовать, но не мог: уж слишком быстро всё происходило. Но по результату Альберт понял, что, действительно, кончил бурно. Ощущения были ярче и сильнее.

― Это было потрясающе, ― довольным голосом сказал Альберт. Он кончил в её попку и только потом схватил за талию и крепко прижал к себе. Гюнай не могла сказать тоже самое. Этот секс показался ей утомительно долгим, болезненным. Она даже сбежать от него пыталась... Гюнай была уверена, что за это он ещё накажет её отдельно. Неужели ограничится шестью ударами розгами?

Глава 12. Пошли

Гюнай села рядом с мужем и обиженно на него посмотрела.

― Теперь можешь посушить волосы, ― с ухмылкой сказал Альберт. Гюнай предосудительно помотала головой.

― Они уже высохли.

― Значит, иди, оденься и попку подмой.

Альберт встал и направился в ванную комнату сам, а Гюнай осталась сидеть в гостиной на его кроватке. Когда он ушёл, она ощупала спину и снова разревелась. Конечно же, она ощутила припухлость и некоторое количество влаги. Что ещё это может быть, если не кровь?

Альберт вернулся минут через десять, а ей показалось, что почти сразу же. Она присела на край кровати и смотрела, как он приближается к ней, взъерошивая волосы полотенцем.

― Иди, покушать что-нибудь приготовь, если не хочешь мыться, ― сказал Альберт, не глядя на жену. Прямо в банном халате он плюхнулся на гостевой диван и взял в руки пульт дистанционного управления, включил телевизор. Гюнай встала и направилась к выходу. Она удивлялась тому, что он разрешает ей выйти на кухню. А вдруг она снова попытается открыть дверь и уйти? Гюнай тут же вспомнила, что он дал ей ненастоящий ключ и взгрустнула.

― Если снова увижу тебя у двери, смотри у меня, так легко не отделаешься, ― пригрозил Альберт. Гюнай скрылась за дверью и направилась в свою комнату переодеваться. Альберт остался смотреть кино. Как обычно, он начал переключать каналы, а его мысли ушли далеко. Он понял, что не может забыть разговор с Амалией.

― Будет ребёнок, ― повторял он в мыслях снова и снова. Он и сам не понимал, как смог отвлечься от этих мыслей во время секса с Гюнай. Видимо, ему это очень нравилось. Но стоило кончить и расслабиться, мысли не давали ему покоя. Альберт понял, что хочет поговорить с Амалией. Хочет сказать ей, чтобы она не делала аборт. Но ведь для этого нужно снова встретиться с ней. Или не нужно?

В один из моментов Альберт выключил телевизор и начал оглядываться по сторонам. Он совсем забыл про свой телефон. Вдруг Гюнай его нашла и уже звонит в полицию или родителям?

Альберт забегал по квартире в поиске телефона и с ужасом вспомнил, что в последний раз сидел с телефоном в туалете.

― В туалете, ― нервно повторил Альберт самому себе. А он столько раз отпускал жену одну в туалет. Она уже раз пять могла вызвать полицию. Впрочем, Альберт был уверен, что первым делом она родителям позвонит. Струсит звонить в полицию. А родители ещё не скоро приедут её спасать... но в любом случае, это был бы конец.

Альберт забежал в туалет и увидел телефон на одной из полок.

― Вот чёрт...

Он сразу же зажёг экран и принялся смотреть историю звонков. Потом торопливо удалил историю переписки с Амалией. Он не хотел, чтобы Гюнай узнала о его измене. Этого он боялся не меньше того, что она пожалуется родителям.

― Надеюсь, ты этого не видела, ― пробормотал он самому себе. Потом направился на кухню. Уже с порога он ощутил приятный аромат плова, и это его успокоило. Гюнай готовила.

― Ты не видела мой телефон? ― на всякий случай спросил Альберт. Гюнай сразу же обернулась и внимательно на него посмотрела.

― Нет.

― Врёшь?

Альберт не мог этого понять по её взгляду.

― Я не видела твой телефон, ― повторила Гюнай. На мгновение она испугалась, что сейчас он будет ругать её за то, что у него пропал телефон. По её телу пробежался холодок. Ведь даже если он всю её изобьёт, она не сможет вернуть телефон, который не брала.

― Он лежал на полке в ванной, ― с ухмылкой сообщил Альберт, усаживаясь на стул, ― я думал, что ты уже звонишь в полицию.

Гюнай с удивлением приподняла бровь, но в мыслях сразу же обругала себя. Как она могла не увидеть его телефон? Она бы реально кому-нибудь позвонила. Скорее всего, родителям...

― Я бы не стала звонить в полицию, ― ответила Гюнай. Альберт прикусил нижнюю губу и кинул на неё задумчивый взгляд.

― Смотри у меня. Ты моя жена и не должна сбегать, ― серьёзным голосом сказал Альберт. Гюнай сразу же отвернулась от него и начала помешивать плов.

― Я не хочу с тобой жить.

― Чтоб я этого больше не слышал, ― строго сказал Альберт.

― Теперь всегда будет так?

― Ты о чём?

― Обо всём. Ты всегда намерен держать меня в заложницах? ― спросила Гюнай, не оборачиваясь в его сторону.

― Так не воспринимай себя заложницей, ― с ухмылкой посоветовал Альберт и ладонью похлопал по столу, ― неси сюда плов.

― Он ещё не полностью проварился, ― ответила Гюнай. Тут она обернулась и посмотрела на него.

― Ну и что, я голодный, ― ответил Альберт и вытянул шею в сторону сковороды, ― я уже вижу, что он красивенький.

― А мне можно поесть тоже?

Гюнай затаила дыхание и внимательно смотрела на мужа. Она очень боялась, что он запретит ей покушать. Скажет, что она на диете или же предложит отобедать хлебом. Она уже третий день питается только хлебом...

― Можно, конечно. Я что, запрещаю тебе кушать?

― Спасибо, ― сказала Гюнай и тут же отвернулась, начала торопливо открывать сушильный шкаф. Она тоже очень сильно хотела есть. И её тоже не волновало то, что рисинки не достаточно хорошо размякли.

В скором времени Гюнай начала накладывать плов, и с опаской измеряла порцию. Решила и себе и ему положить одинаковое количество.

― Я не запрещаю тебе кушать, но прошу не обжираться, как ты привыкла делать, ― деловито уточнил Альберт. Гюнай повернулась, держа в руках две тарелки. Посмотрела на него и сразу же нахмурила брови. Она не могла возразить и сказать, что не обжирается. Если её не ограничивать, она, действительно, ест много и часто.

― Достань черный хлеб из холодильника, ― попросил Альберт и взглядом оценил размер порции, потом сказал: ― девочки должны кушать меньше, чем мужики.

Гюнай проигнорировала его слова, потому что не хотела уменьшать свою порцию. Он открыла холодильник в поиске хлеба и на мужа не смотрела.

― Ты слышала, что я сказал? ― придирчиво спросил Альберт.

― Ладно, впредь я буду накладывать себе меньше, ― обещала Гюнай.

― И не надо говорить, что я морю тебя голодом, ― добавил Альберт, ― ты и сама знаешь, что я прав. Толстая ты слишком. Значит, надо кушать меньше.

В другой ситуации Гюнай начала бы спорить. Сказала бы, что он знал, на ком женится, но сейчас не смела. Вдруг он снова захочет высечь её? Или запрёт в коморке? Там ей было так плохо... она думала, что умрёт. Гюнай не могла поверить в то, что после всего Альберт претворяется, что между ними всё хорошо, будто как раньше. Но с другой стороны она была этому рада. Что бы она делала, если после секса, он сразу захотел бы её снова запереть? Ей было страшно представлять такое.

Раньше Гюнай злилась из-за того, он редко с ней гуляет. А сейчас радовалась тому, что не запирает в коморке.

***

Перед сном Альберт снова думал о своей любовнице Амалии и о том, что у них будет ребёнок.

― Надо с ней поговорить, ― твёрдо решил Альберт. Но он категорически не хотел разговаривать с ней в тот момент, когда Гюнай свободно гуляет по квартире.

― Надо уложить её, а потом уже всё остальное, ― подумал Альберт. Но он не хотел укладывать её в ближайшие дни. Запланировал и дальше изображать, что между ними всё хорошо; а то, что он пару дней продержал её на привязи в коморке, ― это лишь воспитательный момент. Он прямо так ей и сказал.

***

Два дня одни жили как обычно. В один из вечеров даже уснули в обнимку, как муж и жена. Но это произошло потому, что они до ночи смотрели телевизор. Гюнай удивлялась положительным переменам в их отношениях. Альберт был грубоват, но больше не бил её. А между тем она вела себя с опаской и воздержанно. Не говорила ничего лишнего и не жаловалась, не просилась гулять.

На третий день Альберт уже не выдержал. Хотел поскорее поговорить с Амалией, пока она не избавилась от ребёнка. Он подошёл к Гюнай и начал обнимать её сзади. Она уже привыкла к тому, что он стал относиться к ней добрее. Казалось бы, отношения налаживаются...

― Что такое? ― стеснительно спросила Гюнай. Она и не подозревала, что он задумал.

― Я хочу тебя, ― прошептал Альберт в её ушко и начал целовать её шею, обеими руками пожимал груди.

― Ну, хорошо, ― с удивлением сказала Гюнай. Он показался ей милым. Альберт давно так не подходил к ней. И она почти была уверена, что сейчас они займутся нормальным сексом. Гюнай начала думать, что он и вправду путается примириться с ней. Просит прощение за содеянное. Но разочарование не заставило себя долго ждать.

Одной рукой Альберт продолжал щупать её грудь, а второй проник под её юбочку, начал пожимать попку.

― Только не туда... пожалуйста, займёмся обычным сексом? ― попросила Гюнай.

― Обычным мы долго уже занимались, целый месяц, пока с родителями жили, ― напомнил Альберт.

― Но разве плохо было?

Альберт сильнее прижался к ней сзади и уложил подбородок на её плече.

― Было хорошо, но хочется чего-то нового, ― ответил Альберт.

― Только не бей меня, ― тихо попросила Гюнай и жалобно заключила: ― тебе понравилось бить меня.

Альберт весело усмехнулся.

― А ты проницательная!

― Пожалуйста, ― тихо проговорила Гюнай.

― Только немножко, ― возбуждённым голосом проговорил Альберт. Губами он проскользнул к её спинке. Поцеловал там, где её порол.

― Это было больно.

― Когда проснёшься, сексом надо заняться сразу, а не после душа, ― важно заключил Альберт. И тут Гюнай смекнула:

― Нет... ты хочешь снова меня запереть?

Она была в ужасе оттого, что он делает с ней: связывает и запирает в коморке. А потом уходит и говорит, чтобы она лежала... лежала и лежала весь день, и всю ночь, а покушать даёт только батон хлеба.

― Только до завтра, ― обещал Альберт. Но она уже знала, как это до завтра. Он заставит её пролежать целые сутки, снова привяжет и оставит с батоном хлеба наедине. А потом, когда вернётся, будет ещё упрекать за то, что она съела весь хлеб, назовёт её прожорливой.

― Нет, пожалуйста, не запирай, ― напуганным голосом попросила Гюнай.

― Надо чтобы ты полежала с пробочкой, ― игриво сказал Альберт, пожимая её попку, ― тогда я смогу правильно войти.

― Как будто можно неправильно войти, ― ворчливо сказала Гюнай, ― давай сразу займёмся? Пожалуйста.

― Сразу будет больно, ― прошептал Альберт в её ушко.

― Мне всё равно больно, всё равно, ― жалобно пропищала Гюнай, ― пожалуйста, давай сразу?

― Я обещаю тебе, что мы как-нибудь попробуем сразу, но не сегодня, ― деловито сказал Альберт. Он и сам хотел войти в неё сразу, без предварительных разминок пробками, но с Амалией поговорить хотел больше... Альберт не забывал о том, что сегодня запирает Гюнай для того, чтобы поговорить с любовницей. Они должны обсудить её беременность.

― Пожалуйста-пожалуйста, не запирай меня, не заставляй лежать, ― истерично начала Гюнай умолять. Теперь она до жути боялась коморки. С этим помещением были связаны практически все её мучения. Там он её впервые высек розгами, заставил голодать и не позволял сходить в туалет. И теперь всё это повторится. Гюнай ощутила слабость во всём теле, а по её телу пробежался холодок. Но она уже в полной мере осознала неизбежность, ведь его бесполезно просить... если Альберт что-то решил, будет так, как он сказал.

Глава 13. Лежи

Милым Альберт был не особенно долго. Когда он понял, что Гюнай намерена жаловаться и сопротивляться, сразу же строго сказал:

― Ты будешь лежать, и вставим пробку в твою попку.

― А вдруг я снова захочу в туалет? ― спросила Гюнай. Альберт в ответ усмехнулся.

― Потерпишь! Куда денешься?

― Мне было очень больно терпеть, я думала, что лопну, ― жалобно сказала Гюнай, уже начала похныкивать.

― Ну, так посри перед сном, если такая засруля, ― с ухмылкой предложил Альберт. Он обнял её за талию и повёл в сторону туалета. Гюнай послушно топала.

― Ладно, я попробую, ― тихо протянула Гюнай, а сама тяжело дышала. Не знала, что делать и как избежать предстоящей пытки? Он же снова свяжет её и оставит лежать на целые сутки. И к этому невозможно привыкнуть...

Как только они дошли до туалета, Альберт открыл дверь и провёл её внутрь до толчка. Только потом разжал свои объятия. Гюнай не хотела какать, но была намерена хотя бы попытаться. Сделать это завтра она точно не сможет.

― Как только закончишь свои туалетные дела, приходи ко мне в комнату, ― приказал Альберт, ― и смотри без глупостей.

― Ладно, ― неохотно ответила Гюнай обиженным голосом. При таких обстоятельствах она вообще не хотела приходить к нему. Она должна прийти и сказать, чтобы он запер её в коморке? Ей даже думать об этом было жутко. Гюнай подумала, что он больной извращенец.

Гюнай долго и сильно тужилась, и в итоге небольшой кусочек кала покинул её организм. Она подозревала, что завтра всё равно захочет какать, но всё же надеялась, что не слишком сильно.

Лишних пять минут Гюнай просто так сидела в толчке, хватаясь за сердце. Никак не могла себя заставить выйти и пойти к нему.

― Он же снова меня запрёт, снова, ― повторяла себе Гюнай. И пока она думала об этом, слёзы внезапно прикатили к её глазам. Гюнай не хотела лежать в коморке, не хотела быть его заложницей.

В общей сложности Гюнай пробыла в коморке почти полчаса. Наплакалась до такого состояния, когда слёзы уже отказывались образовываться в её глазах. Ей казалось, что их просто больше нет. Потом, успокоившись, она вышла к мужу в гостиную. Он сидел на диване и смотрел телевизор. На неё, естественно, сразу же обратил внимание. Заметил заплаканные глаза и улыбнулся. Последнее особенно сильно задело её. Ей было обидно, что он так радуется её слезам.

― Ну что, готова отдыхать? ― спросил Альберт. Он сразу же встал и шагнул в её сторону, снова обнял её за талию.

― Пожалуйста, не запирай, ― взмолилась Гюнай жалобным голосом.

― Мы с тобой договаривались, дорогая, ― нежным голосом напомнил Альберт, ― ты лежишь у меня пару раз в неделю.

― Но я ещё мало отдохнула с того раза, ― сказала Гюнай. Её сердце участило удары, ведь они уже шагали в сторону коморки. Альберт обнимал её и вел за собой, она не могла не идти...

― Если ты будешь отдыхать целую неделю, потом придётся лежать два дня подряд, ― игриво сообщил Альберт, ― а это тебе точно не понравится.

― Ну, пожалуйста, ― жалобно запищала Гюнай. Они уже дошли до двери коморки и встали. Альберт обнял её обеими руками и начал губками тереться о её мочку.

― Это всего лишь одна ночь, ― милым голоском прошептал Альберт в её ушко. От его губ исходило приятное тепло. Гюнай вздрогнула и обиженно сказала:

― Ты врёшь, ты опять продержишь меня сутки.

― Когда я держал тебя сутки? ― спросил Альберт. Неожиданно он вдруг захотел доказать, что не делал этого.

― Всегда... всегда, когда запирал меня там, ― пискляво ответила Гюнай, а потом щекой прижалась к его груди, будто утешение искала в его объятиях. Альберту даже стало неловко. Сама жалуется, обвиняет его, а сама обнимает. До этого только он её обнимал, а она явно сдерживалась, чтобы не оттолкнуть его. И тут вдруг нежности... Альберт тоже её обнял и обеими руками начал поглаживать её спинку.

― В прошлый раз я запер тебя на сутки, потому что хотел наказать за побег, ― объяснил Альберт, явно отрицая, что держал её там связанной до полусмерти, не позволял есть, срать и попить нормально. И это продлилось несколько дней, а не сутки.

― Ты насмехаешься надо мной, ― обиженно сказала Гюнай, ― ты держал меня там почти три дня, а теперь говоришь сутки?

― Ты всегда жалуешься, что я запираю тебя на сутки, но это не так. Я хотел показать тебе, что сутки это долго. Если держать тебя связанной так долго, ты точно это заметишь. Ведь заметила?

― Не ври, ― возмутилась Гюнай, ― ты теперь отрицаешь, что в прошлый раз продержал меня там два дня?

― Как раз-таки в прошлый раз я продержал тебя сутки, ― нагло соврал Альберт.

― Ты сам тогда сказал, что два дня меня продержишь.

Теперь Альберт сожалел, что так сказал. Он думал раскрыть ей всю правду о своей гнусной натуре, но неожиданно передумал. Гюнай вела себя смирно. Дала понять, что между ними всё может быть так, как прежде. И это после того, как он продержал её в коморке две сутки на хлебе и воде. А если всё так замечательно, почему бы и дальше не притвориться хорошим мужем? Её можно выставить сумасшедшей. Возможно, постепенно Гюнай даже сама поверит в то, что лежит в коморке не сутки, а только одну ночь. Альберт коварно улыбнулся и крепко обнял жену, прижал к себе. Он любил её за то, что с ней можно так обращаться. Можно запирать, пороть, издеваться над ней как угодно. Он чувствовал себя её хозяином.

― Если бы я продержал тебя два дня, ты бы точно лопнула, ― с ухмылкой сказал Альберт. И Гюнай поняла, что бесполезно спорить с ним.

― Пожалуйста, не запирай меня надолго, ― жалобно попросила Гюнай. Альберт с ехидной ухмылкой снова начал тереться губами о мочку её ушка.

― Только ночь полежишь, ― хитро сказал Альберт. И, конечно, он не собирался выпускать её утром. Как Гюнай и подозревала, решил продержать её там сутки. За это время он успеет спокойно поговорить с Амалией. Если надо, встретится с ней.

― Пожалуйста, я не хочу всю ночь лежать.

― А сколько хочешь лежать? Полночи? ― с ухмылкой спросил Альберт. ― Я не собираюсь вставать посреди ночи, чтобы выпустить тебя.

― Ну, пожалуйста, ― снова повторила Гюнай.

― Если не сможешь уснуть, могу дать тебе снотворного, ― неожиданно предложил Альберт.

― Какого снотворного? ― спросила Гюнай.

― Мама у меня от бессонницы страдает, выписывает себе таблетки.

― Ты хочешь дать мне её таблетки? ― предположила Гюнай.

― Она забыла пачку на кухонном шкафу, всё равно уже не приедет за ними, просрочатся только, ― ответил Альберт. Он продолжал обнимать её, а Гюнай неожиданно откинула голову назад и посмотрела ему в глаза.

― Я знаю, что такие таблетки вызывают зависимость. Ты хочешь сделать меня наркоманкой?

Альберт повернул голову в сторону двери и потянул за ручку. Его массивная самодельная дверь заскрипела странными звуками и устрашающе открылась.

― Тогда спи сама и не жалуйся, ― важно сказал Альберт.

― Но это правда, они зависимость вызывают, ― повторила Гюнай.

― Насильно пихать в тебя таблетки я не стану. Просто так предложил, потому что мучаешься от бессонницы.

― У меня нет бессонницы, ― возразила Гюнай. Её возмущало то, что он называет бессонницей её нежелание спать целые сутки подряд. Насмехается над ней. И Гюнай была уверена, что даже со снотворным не сможет проспать целые сутки.

― Вот раз нет бессонницы, тогда ложись и спи, ― деловито сказал Альберт. Обнимая, он завёл её в коморку и сразу же начал стягивать с неё платье со словами: ― а это снимай.

Гюнай не сопротивлялась и сразу же подняла свои руки, чтобы он смог снять с неё платье. Сама продолжала жалобно просить:

― Пожалуйста, не оставляй меня здесь.

― Не возбуждай меня раньше времени, ― усмехнулся Альберт. Её слезливые просьбы заводили его, и в его яичках что-то уже защекотало. Ему захотелось трогать себя, но сейчас он трогал её, ― снимал с неё последний элемент одежды, трусики.

― Тебя возбуждает издеваться надо мной? ― обиженно спросила Гюнай. Она приподняла ноги, помогая ему снять трусики, и вскоре они полетели на кресло. Потом Альберт схватил её за плечи и начал толкать в сторону полки.

― Ну, пожалуйста, пожалуйста... ― запищала Гюнай.

― Мы договорились с тобой, ты лежишь, а я смотрю на тебя.

Гюнай вынужденно легла на живот, согнув ноги в коленях. Альберт начал поглаживать её спинку, проскользнул ладонью к попке и шлёпнул её.

― Мы подготовим твою попку, и утром я тебя возьму, ― мечтательно сказал Альберт. Гюнай уложила голову на бок и плаксиво захныкала:

― Эхе... эхе...

Она понимала, что сопротивляться бесполезно. Он всё равно поступит так, как хочет. Всё равно заставит её долго лежать, а потом издевательски трахнет. И ещё будет бить, если она не будет хорошо прыгать попкой на его члене. При этой мысли у неё сжалось сердце от ужаса. Гюнай снова жалела себя и свою попку.

― Поплачь, моя милая, поплачь, ― насмешливо сказал Альберт. Он ещё раз прошёлся ладонью по её спинке, а потом пригнулся вниз и вытащил из-под полки верёвки. Ими он связывает её руки, чтобы она не смогла освободиться. А щиколотки, как и раньше, приковывает ремнями на липучках.

― Пожалуйста, пожалуйста, хотя бы не связывай, ― продолжала умолять Гюнай. Но Альберт уже это делал, и её писклявый визг только заводил его.

― А я связываю, ― игриво сказал Альберт. Одно её запястье он уже обвёл верёвкой, приступил ко второму.

― Не надо... эхе... эхе... ― хныкала Гюнай.

― Не можешь помешать мне? ― усмехнулся Альберт. Ему нравилось выставлять её беспомощной.

― Зачем ты это делаешь?

― Ты задаёшь этот вопрос каждый раз, когда я тебя укладываю, ― весело подметил Альберт.

― Ну, пожалуйста, не надо... я этого не выдержу.

Альберт как раз связал её обе руки и похлопал по попе.

― Куда ты денешься?

― Эхе... эхе... ― продолжала Гюнай хныкать. Она понимала, что сейчас произойдёт самое ужасное, ― он начнёт запихивать толстую пробку в её анус. От одной только этой мысли ей хотелось кричать.

― Правильно, деточка, никуда не денешься.

Альберт пригнулся и достал из-под полки пробку и смазку.

― Пожалуйста, пожалуйста... ― истерично запищала Гюнай. Она изо всех сил повернула голову на бок и посмотрела на огромную анальную пробку в его руке. Её сердце замерло от ужаса.

― Я не собираюсь делать с тобой ничего такого, чего не делал раньше, ― деловито сообщил Альберт. В следующее мгновение он щёлкнул тюбиком смазки, а второй рукой начал раздвигать её ягодицы. Капнул смазку прямо в её анус.

― Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты вставлял в меня эту пробку, ― продолжала хныкать Гюнай, ― почему мы не можем заняться сексом сразу, как делают нормальные пары?

― Потому что у меня толстый член, ― с ухмылкой напомнил Альберт.

― Но толстую пробку ты сразу вставляешь, ― пожаловалась Гюнай.

― Пробка не такая, как мой член. Она плавно расширяется, ― сказал Альберт и уже вставил кончик игрушки в её анус, ― чувствуешь? Даже не больно проскользнула.

― Всё равно неприятно, ― обиженно сказала Гюнай. Альберт начал двигать игрушку вперёд-назад, чтобы она скользила по её анусу. И Гюнай стало ещё более неприятно. Она тихо застонала:

― А... а... а...

― Твоя попка уже легко впускает такие размеры, ― довольным голосом заключил Альберт. Он глубже погрузил пробку в её анус, а потом вытянул и снова вставил.

― А... больно, ― вскрикнула Гюнай.

― Вот видишь, даже так ещё больно. А представь, если я толстый член сразу заталкивать начну? ― спросил Альберт. Как обычно, свои гнусные деяния он оправдывал добрыми побуждениями.

― А... а... ― продолжала Гюнай прерывисто стонать. Альберт не останавливался, двигал пробку вперёд-назад и с каждым толчком заталкивал всё глубже в неё.

― Потерпишь, ― насмешливо сказал Альберт. В этот момент он до упора резко вогнал пробку в её анус, и Гюнай громко вскрикнула:

― А-а-а...

― Я не могу долго с тобой возиться, ― сказал Альберт. Он уже хотел поскорее уйти и написать любовнице. Когда Гюнай гуляет по квартире, он не делал этого. Боялся, что измена раскроется.

― Ты сказал, что будешь нежно, ― пискляво пожаловалась Гюнай. Ей снова показалось, что он разорвал её анус.

― Хорош ныть, ничего ужасного не произошло, ― с безразличием сказал Альберт и похлопал её по попке, потом пригнулся и начал доставать резинки. Когда Гюнай это увидела, снова завизжала:

― Пожалуйста, не затягивай резинками.

― А как же, обязательно!

Гюнай продолжила хныкать, а Альберт сделал своё гнусное дело, ― затянул её промежность резинкой и ушёл, погасив свет.

― А свет? ― вскрикнула Гюнай. Обычно он оставлял свет включённым и давал ей батон хлеба с водой, а сегодня лишил всего этого. Примерно минуту Гюнай переваривала эту информацию, а потом истерично закричала:

― А-а-а...

Она очень боялась, что он не покормит её, заставит голодать целые сутки. А ведь так и умереть можно...

Ожидается продолжение...