Вовка и дачницы. Мамина очередь

Надоело Вовке каждый раз забор перепрыгивать. Того и гляди, что сорвёшься, да на штахетину сракой приземлишься. А у него, чай, не девичья манда между ног, а настоящий елдак. Да и в сраку мало приятного. Это баб туда пялить нормально, а мужикам как-то стрёмно. Нет, если ты кого-то, то ещё ничего. Дырка - она дырка и есть и неважно кому она принадлежит. А вот коли тебя, так это акт вероломной агрессии со стороны вероятного противника.

Возникает вопрос: А за какой нуждой Вове прыгать через забор? Так у соседки бабки Нюши образовался курятник, а он, получается, в том курятнике единственный петух. И кто, кроме него тех курочек топтать будет. Тем более, что курочки ходят по двору, гузками трясут, Вовкины мысли в грешную сторону направляют. И как их топтать, коли ты здесь, а они там. Вот и решил он сделать калитку в заборе, чтобы не скакать горным козлом через плетень. И мать отнеслась к этой инициативе с пониманием. Если по началу ворчала, что избегался по соседкам, то потом свыклась и уже не бурчит. Да и подружилась она с соседками. Наташка, та ещё змея-искусительница, без мыла куда надо влезет. Лучшей подругой матери стала. И Танька тоже зачастила в гости к тёте Тане, тёзке своей. А уж с бабкой сколько лет в соседях и ни разу ничего не делили. Так что калитке быть. Точнее, она уже есть. А чего от добрых соседей отгораживаться? Тем более от таких файных. Вон Танюха опять с голой жопой по огороду шастает, бабуле помогает.

Уже ничего не осталось неизученного, а при виде её у Вовки дыбом встаёт. Эх, сейчас бы, пока так стоит, наклонить её да засупонить. Танька горластая. Как кончать начнёт, так соловушкой курским заливается. Может и не вся деревня её слышит, но этот край точно. Бабы завидуют, а мужики слюни пускают. А Танька, сучка такая, выходит в огород нагишом, делает вид, что не замечает Вовкиных похотливых взглядов, а сама то так встанет, то эдак. Да ещё повернётся задом, раком встанет, чтобы вся манда на виду была. Иной раз Вовка, воровато оглянувшись, к ним во двор шасть, Таньку хвать и в кустики или ещё куда. И засупонивает. Наташка с бабкой вид делают, что ничего не видят, ничего не слышат, ничего никому не скажут. А сама-то Наташка тоже постоянно Вовке аппетит нагуливает, тоже по поводу одежды не особо заморачивается. Только если Танька жопой крутит, вроде как и не шибко хочет, то Наташка, углядев соседа по близости, пальчиком поманит и сама в укромный уголок идёт. А Вовка за ней. А там уж дело известное и двоим весьма приятное.

Надо заметить, что как только начал Вовка драть соседок, откуда силы появились. Казалось бы истощать должен, обессилеть, а у него стоит и стоит. Может ещё и бабкина настойка помогает. Подкармливает молодого соседа, чтобы мог курочек топтать. Правда жрать стал Вовка как не в себя. Уже и челюсти болеть стали, весь день что-то жуёт. И правильно. Калориям откуда-то браться надо. А тратит их Вовка немеряно.

А тут ещё одна проблема образовалась. Мать Вовкина, насмотревшись на соседок, наслушавшись их советов, тоже принялась по дому да по огороду без трусов шастать. каково Вовке это обозревать, у него же нервы не железные.Была бы это Наташка, да хоть бабуля, вмиг бы всадил. А ведь мать это, очень сдерживающий фактор. Неправильно это, матери засупонивать. Хотя, если смотреть ширше, как говорил один из героев фильма, а к людям подходить мягше, то чем отличается манда матери от такой же манды бабули? Принадлежностью к конкретной личности? И всё равно для такого Вовка не созрел. Он лучше вон по соседкам. Всяко вернее.

Ранним утром бабкины постоялицы дрыхнут во всю моченьку. Городские, что с них взять. Это деревенским вставать ни свет, ни заря. Скотину обиходить, в огороде работы полно. С утречка по прохладе дела поделал, а днём, по самой жаре, можно и в холодке полежать, передохнуть. Так что заняты были Вовка с матерью. Мать в огороде, Вовка у скотины почистил, во дворе прибрался, порядок навёл. Делов полно, только успевай крутиться, как та детская игрушка по имен юла. Но к обеду, вроде бы, намеченное выполнил, справился.

Сполоснулся Вовка, пот трудовой смыл и в дом. Зашёл и прифигел. Матушка устала, легла и задремала. Ничего в этом необычного. Полуденный сон в деревне явление довольно частое. Ложатся поздно, встают рано. А необычное в том, что легла мать, как у неё последнее время стало в обычае, без трусов. А во сне одежда задралась и вот на тебе, сыночек, смотри, любуйся.

И Вовкин организм мигом среагировал. У него последнее время с этим делом вообще проблем не стало. Увидел голую задницу, манду ли, враз встаёт и тянет хозяина к заветной дырочке. Ажник ржать начинает, что твой жеребец. Да ещё заметил Вовка, что и без того не скорострельный, стал в последнее время тугодумом каким-то. Гоняет лысака, гоняет, а спустить всё не получается. И по отдельности, и в группе. Ну да, испробовал как-то, так даже понравилось. Это всё Наташка-змея искусительница. Выпроводила однажды бабку к соседке, сама затянула Вовку к сбе, а там ещё и Танька. Вот и устроили они групповушку. Замутили, как Танюшка выразилась. Ох и драл же их Вовка во все дыры. Драл о визга, до полного их истощения.

Наташка после того сказала, что Вовка маньяк и она больше ему в одиночестве давать не будет, потому как её бритая киска такого издевательства не выдержит. Мало того, она ещё и бабку с Вовкиной матерью вдобавок к дочери позовёт. Это она, конечно, не со зла, с расстройства, наверное, потому что на следующий день стояла раком как ни в чём не бывало. Вот уж правда, что трётся шея лошади, а не хомут.

Посмотрел Вовка на дремлющую мать, постарался успокоить свой боевой таран, которым он взламывает ворота Наташкиной, Танькиной да и бабкиной крепостей, не добился результата да и выскочил на крылечко перекурить это нервенное потрясение. Гляну на соседский двор - никого. Ах, да, совсем забыл. Городские девки на работу вышли, закончился отпуск. теперь они по утрам уезжают, радостно сигналя клаксоном, вечером возвращаются. Из города прихватывают гостинчиков, Вовку с матерью зовут, а потом...А потом Танька с Наташкой делают вид, что им страсть как захотелось искупаться и идут на реку. Бабка достаёт заветную бутылочку и они с матерью употребляют её содержимое. Вовку гонят полотенцем, как надоедливую муху. Надо, мол, им пошептаться, за жизнь вдумчиво поговорить. А тот и рад. Тут же вслед за соседками бежит. А там его уже ждут две голенькие нимфы.

Бывает, что бабуля берёт с собой бутылочку и идёт в гости к соседке. Тогда Вовка с дачницами остаются дома. В таком случае дом стоит на ушах, наводится полный кавардак, потому что соседки оказались на редкость изобретательными в плане любовных игрищ. Тут и маскарадные костюмы, тут и театральные представления, вплоть до мифов древней Греции. Девушки представляются нимфами, Вовка сатиром и начинаются гонки. Нимфы убегают и прячутся, сатир их догоняет. Догнал - засадил. В лесочке, кстати, тоже так играют. Устраивают целые театральные постановки. Если так дело пойдёт дальше, можно развешивать по деревне афиши и продавать билеты на представление.

Никакого успокоения эти мысли парню не принесли. Хоть иди за угол да дрочи. А тут просто спасительница, МЧСовка баба Нюша из сарайки во двор выглянула. Узрела хмурого соседа на крылечке, махнула рукой, подзывая. А потом поинтересовалась, отчего у молодого соседа вид такой смурной. Вовка, душа наивная, взял и выложил бабушке все свои проблемы. Говорят же, что груз, разделённый на всех, становится значительно легче. Бабка в сарайку пошла, позвала парня за собой.

— Вов, чего скажу, а ты послушай. Ты щас быстро бабушке сунь да дурь-то спусти, вот и успокоишься. А потома-ка я тебе скажу, научу, что делать-то. Ну что, бабушке раком вставать?

А куда Вовке деваться, коли у него так стоит. Пусть теперь бабка постоит раком. Та приняла Вовкино молчание за согласие, быстро опустилась на четвереньки прямо на слому, задрала подол.

— Давай, сынок, сувай.

Сынок и сунул.

Пять минут - полёт нормальный! Десять минут. Бабка взмолилась

— Вовочка, сынок, ты али спущай побыстрее, али отпусти мою душеньку грешную на покаяние. Моченьки нет так стоять. Руки-ноги затекли, коленки таперя не распрямятся. Старенькая бабушка, чтобы постольку её дюрмыгать.

Вова выпрямился, стоит, и у него стоит, в потолок смотрит под углом сорок пять градусов, строго как в наставлении по правилам обращения с оружием. Бабуле молодого соседа жалко, но и себя тоже. Но что не сделаешь за ради счастья племянницы и внучки. А ведь перестоит у парня, ак потом просто беда и горе горькое. Надо помогать.

— Вов, сыночек милый, ты на полочке вона там баночку видишь?

— Ну.

— Вова, я хучь и на карачках стою, но не кобыла, не запряг пока ишо, так что не понукай. Ты ту баночку-то возьми и открой.Открыл?

— Ага.

— Вот и суй свою залупу в ту баночку. Там вазелин, не бойся.

— Зачем? - Вовка явно охренел. - В банку-то зачем?

— Как зачем? - Бабка удивилась тупости молодого соседа. - Чтобы смазать. Ты суй, суй, не сумлевайся. Сунул? Таперача хреном-то своим покрути в баночке-то, чтобы поболе смазки на залупк твою попало. Смазал? А сейчас возьми того вазелина на палец и жопу мне смажь.

— Зачем?

Бабка осердилась, даже выматерилась

— Ну что ты за фома неверующий такой. Говорю делать, знать так надо.

Вовке не жалко. Набрал на палец вазелина и давай бабкину сразу вазюкать. Та опять недовольна

— Ты жопу-то зачем мажешь?

— Так ты сама сказала.

— Я где сказала мазать? В жопе. А ты где мажешь? Жопу. Ты самую дырочку мажь, да не жалей вазелину-то, там ещё есть.

Вовка уже догадался, для чего бабуля просит задницу смазать. Впердолить в срандель? Да без проблем. А бабка командует.

— Вов, ты тока не спеши, вставляй тихо. Дай жопе привыкнуть и растянуться.

Вовка, как баба Нюша и просила, вставил медленно, потом замер, давая бабуле возможность привыкнуть к толстому хую в жопе. И дождался, что та начала сама двигать задом.

Такого концертного исполнения соло Вовка от бабки не ожидал. Он завывала сиреной теплохода "Михаил Ульянов", что ходит по Оби. До Таньки, конечно, далеко, но исполнение на уровне. Новомодным певичкам до неё, как салаге до дембеля. А жопа у бабули тесная, с мандой не сравнится. И тёрлась Вовкина залупа о стеночки, передавала ему приятные ощущения и от этого внутри зарождался пожар, грозивший в самом ближайшем будущем взорваться фейверком оргазма с выбросом спермы.

Так и вышло. Бабуля сидела на корточках, ждала, пока задница не освободится от спермы. Вовка помахивал вялым елдаком, переживая бурный оргазм. Наконец каждый справился со своей проблемой, из сарая вышли, на бабкино крылечко присели. И бабуля начала говорить о том, что Вовка в корне неправ, когда не хочет влезть на мать да вставить ей по самые бубенчики. Она ведь живая женщина в самом соку. Если вот бабуле требуется хотя бы изредка подставлять свою манду соседу, а матери сам бог велел раздвинуть ноги перед сыном. И не потому, что сын, а потому, что мужик. А манде без разницы чей хер её приголубит. Сынов - так сынов. Мужиков - то близко не видать, бабьё одно вокруг. не надо забивать себе голову всякой ерундой, что народ наговаривает. Они вроде как осуждают такие отношения в семье, а сами с удовольствием подставят свою манду самым близким родственникам. А мать хочет, никаких сомнений и возникать не должно. Сколько раз с ней разговаривали, на сто рядов всё переговорили, обсудили. Сама-то она не решается под сына лечь, а вот кабы он на неё залез, то она бы враз ноги раздвинула. Так её манда по хую истосковалась, просто мочи нет. Так что надо Вовке после бабкиной жопы конец помыть и идти влезть на мать, засупонить ей от души и продрать хорошенько. А что к ним троим ещё одна прибавится, так Вовка жеребец ещё тот, ему и четырёх мало будет. Вот и станет драть их по очереди. Мать с утречка пораньше, чтобы у неё весь день было хорошее настроение. Бабку днём, пока городские на работе. Их вечером, а перед сном снова мать. Родная кровиночка, ей больше надо.

Сделал, как бабуля сказала. То есть хорошенько отмыл конец после бабкиной жопы и в дом. А там мама спит, как и была: без трусов, одежда задралась и на Вовку смотрит аппетитная задница, ни капли не уступающая Наташкиной.

Вовка некоторое время постоял в раздумьях, решаясь. Мало ли чего там бабка сказала, а вдруг это её фантазии, не подкреплённые ничем. Полезешь на мать, а она в крик, да ещё и по мордасам. А потом решил, что не просто же так мать стала без трусов ходить. Знать таким образом соблазняла сына, а тот, бестолочь, на родную мать ноль внимания, всё по сторонним бабам шастает. И начнёт он с того, что в качестве извинения за своё такое отношение к матери, за игнорирование, да просто за всё, сделает ей качественное куни, как называют девки простое вылизывание манды.

Сначала мать прикидывалась спящей, ничего не чувствующей. Только организм не обманешь. И вскоре начала стонать, выгибаться, двигать задом, типа подмахивать. Руки в дело пустила, поглаживая сыну плечи, спину, голову. А потом и голос прорезался.

Кончила мама бурно. Не ожидал Вовка от неё такого. Если Наташку, примерно маминого возраста воспринимал, как равноправную партнёршу, то мама всегда казалась старше. Или это просто детский синдром маленького сыночка. Мама, кончая, даже немножко писькнула, только жидкость эта почему-то мочой не пахла, хотя была солоноватой на вкус.

Успокоилась, потянула сына к себе, целует.

И Вовка в ответ целует её. Мамины губы мягкие, вкусные. А мама целует, приговаривает о том, что у неё самый лучший сын, про то, как она его сильно любит, как она счастлива иметь такого сыночка. Потом попросила

— Вова, сынок, полежи на мне. Просто полежи.

— Мам, я же тяжёлый, придавлю.

Мать засмеялась

— Дурак какой! Любой бабе это не в тягость, а в радость, когда на ней мужик лежит. Ты маленький часто на мне лежал. На живот ко мне уляжешься, носом в титьки уткнёшься и сопишь. Ты маленький любил титьки шарать. Чуть что, уже рука за пазухой. Тогда уже блядуном рос.

Вовка возмутился

— А чо сразу-то блядун?

— А ты скажи, чего это Нюша так орала, аж у нас посуда звенела?

Вот же твою дивизию. Неужто так слышно было? Дала бабка стране угля, навела по деревне шороху. Пришлось рассказать всё с самого начала. Как пришёл домой и увидел мамину задницу голую, как стояком мучился, как бабка его успокаивала, как подставила свой зад. Мать возмутилась

— Вот же пизда старая! Могла бы сразу тебя ко мне отправить. Это же она тебя надоумила? Она, сука старая, больше некому. Нет же, ей свою пизду потешить надо было. Вот и получила хуй в сраку. И правильно, сынок, что ты ей в пердильник засадил. Пусть враскорячку походит да подумает. А я ещё вечером над ней постебаюсь.

— Не надо, мам. Она хорошая.

— Телёночек ты мой жалостливый. - Мать вздохнула. - Всех бы жалел. А мне каково было, когда ты этих мокрощелок городских драл до поросячьего визга? Я в тот момент могла бы их и поубивать. Ну да ничего, что вышло, то и к лучшему. Ты, Вова, от них сразу не отказывайся. Есть силы, хватит, так и дери их дальше. И главное Нюшку в задницу.

Мама рассмеялась.

— Ох, представляю, как она раком стояла и верещала. Ты хорошо на меня ложись. Хочу почувствовать, как это под мужиком быть, забыла уже.

Вовка осторожно на мать лёг, титьки гладит, целует, а конец у него в материну промежность упирается. Мама задом чуть двинула и залупа вмиг попала куда надо. Вовка двигается медленно, наслаждаясь каждым мгновением близости. И маме тоже хорошо, изредка стонет, сына гладит, счастливо улыбается.

— Вовка, какой ты у меня хороший! Вов, ты только не кончай. Я тебе потом сколько угодно дам. Я тебе всяко разно давать буду, я умею. Я и сосать могу. А захочешь меня, как Нюшку, я и так дам. Ты только не спеши.

А куда ему спешить? Он и без того по долгу гоняет, а совсем недавно соседку драл, так теперь у него не скоро стояк спадёт. Маме до вечера лежать придётся под сыном. А дела подождут. Если надо будет, то и городские девки подождут. Им бабуля всё разъяснит и по полочкам разложит.

И в очередной раз мама кончила. И снова бурно и обильно, намочив простыню под задом. Оправдывается

— Вов, у меня всегда так. Как сильно кончаю, так с брызгами. тебе неприятно?

— Мне непривычно. И гордость за себя, что довёл тебя до такого. Если даже ты описаешься, я только раздуваться от гордости буду.

Мать засмеялась

— Вот обоссаться мне не грозит. Хотя как сказать. Не зарекайся, вот и ничего не случится. Вов, а ты мне ещё так сделаешь?

— Как?

— Полижешь?

— Прям щас?

— Нет, просто пока отдохну. Нет, дай встану, а то точно уссусь.

И полезла через сына.

— И куда ты голышом на улицу.

— Да я не на улицу, я на ведро схожу.

Вовке тоже захотелось. Он на крыльцо пошёл. Как был голым, так и пошёл. Соседкам можно, а он чем хуже? Глядя на него и мать выскочила на улицу, присела, едва с крыльца сошла. Так и журчали в две струи. В дом вернулись. Мама спрашивает

— Ты есть хочешь? А я что-то оголодала. - Засмеялась. - Сынок заебал.

Сели покушать. Мама одеваться не стала, Вовка тоже. Мать извлекла из бог весть каких темниц на свет божий бутылку.

— Ром. Покупала уже и не помню сколько годов назад. Попробуем?

Жидкость оказалась вполне приятной на вкус, правда крепостью конкурировала со спиртом. Мама опьянела, уселась на колени сына. Манда мокрая, по ляжкам елозит, сопливит их. Целуются, сын мамкины титьки тискает, соски целует, руку ей меж ног запускает, манду массажирует. Перебрались на постель. Вовка помнит обещание и изнава разложил мать, нырнул ей между ног. Мама извивается, кричит, кончает раз за разом. Простыня мокрая, хоть выжимай. А им не до того. Мать наслаждается ласками от сына, сын наслаждается близостью с матерью. Наконец мать сдалась

— Вов, я всё. Дай я на бок лягу, а ты пристраивайся и делай что хочешь.

— Мам, а если как с бабкой Нюшей не туда попаду?

— Мне уже без разницы. Попадай куда хочешь, делай, что хочешь, а ко мне с вопросами не приставай. Я всё, в полном ауте. За-е-бал сынок! В корень!

Сколько времени Вовка терзал материну манду, даже не вспомнит. Помнит, что кончил, а вот когда и как, как отрезало. Надо заметить, что доёбывал он мать уже крепко спящую. А когда кончил, сам заснул в обнимку с матерью. Давно он не спал с ней в одной постели.

Проснулся, рядом никого. Ещё светло, но летом это не показатель, летом день долгий. Мать с кем-то разговаривает, с улицы слышны голоса. Вовка на крыльцо вышел, забыв о том, что он голый. А на крыльце весь комплект, весь курятник в сборе. Увидели Вовку, замолчали на мгновение, потом Танька как завопит

— Вот он, человек-супермен. И уже готов. Мам, тёть Тань, бабуля, смотрите, у него уже на нас стоит. Вовка, а кто будет первая? Давай я.

Её утихомирила Наташка.

— Заткнись, коза ебливая. - На мать посмотрела. А та покраснела от смущения.- Тань, ты извини эту дурочку молоденькую. Просто мы все так за тебя рады, что башню сносит. И как мы сами не додумались, что ты тоже женщина. Спасибо тёте. Вов, запомни - мать первая, а мы по остаточному принципу.

Танька не привыкла к тому, что последнее слово не за ней, внесла предложение

— А давайте мы все встанем раком, а Вова сам выберет кто первый, кто последний. А ещё можно ему глаза завязать и пусть угадывает кто из ху. А ещё...

Вовка не стал их слушать, балаболок, с крыльца соскочил и за угол. Сзади раздался взрыв смеха. Мать смеялась вместе со всеми. А бабка прокомментировала

— Обрадовались, очередь делят, а парню просто поссать надо было, вот и встал. Но учтите, я первая его распечатала, так что я и в очереди первая. - На мать Вовкину посмотрела.- За тобой, конечно, Таня. Мать без очереди.

Мать вздохнула

— Разберёмся. А пока давайте в дом. Посидим, выпьем.

Танька влезла и тут

— Ага. Отпразднуем торжественную сдачу ещё одной пизды в эксплуатацию.

И боязливо вжала голову в плечи в ожидании подзатыльника. Выручила Вовкина мать

— Красиво сказала, дочка. Именно что так. А ты не думала за Вовку замуж пойти? Смотри, как было бы прекрасно. Четыре пизды у него будет. Да его ни на какие блядки не потянет, сил не останется. А уж мы будем стараться, выдавливать их с него по капельке до самого конца. К тому же мы и так уже родня. С одного конца кормимся. - Потянулась.- Не знаю, как у вас, девочки, а меня сын сегодня конкретно заебал. И давайте уже в дом. А твоё предложение, сношенька, пусть и пока в проекте, заслуживает внимания. Возможно и встанем все раком перед моим сыном, а там уж выбор за ним. И глаза завяжем. Вов, ну ты там где? Иди уж давай, стеснительный, в дом. Гости у нас. Почитай что родственники.