Волжские берега - "Начало" (из серии "Турбавера")

"Под Кимрами летом"

(Предупреждение: прошу всех: как латентных педофилов, так и страстных борцов с педофилией (которые часто бывают в одном лице) не напрягаться – всем героям этого повествования исполнилось уже, как минимум, 18 лет или больше)

Ещё со школьной скамьи, каждое лето, и на зимние каникулы, мы с друзьями обязательно ездим в гости к нашей подруге Мелании, в деревню, на берег Волги. Места эти в меру глухие и в меру удалены от Москвы так, что имеют оба этих преимущества. Они обладают и девственной чистотой, не загаженной цивилизацией, в меру удалены от столицы, и сравнительно легко доступны: два часа на электричке с Савёловского вокзала, потом минут двадцать на автобусе и столько же примерно пешочком.

Стояли жаркие дни, поэтому одеты все были легко, некоторые даже слишком легко, на Мелании – сарафан по колено, на Леночке Чуримовой короткое платьице и “вьетнамки”, остальные – кто в джинсах, кто в шортах, кто в лёгких футболках, а кто и по просту в майках. Одним словом – пляжный прикид. Впрочем, у каждого была либо сумка, либо рюкзак, набитые всем необходимым для деревенского отдыха.

Шустрая Леночка, оттеснив Серёжку Буйкова, уселась возле окошка, напротив неё сел Андрюшка Азаров, который был в Леночку страстно влюблён, поэтому старался быть всегда с нею рядом. Сейчас это у него не совсем получилось – Леночка втиснулась между окном и Серёгой Буйковым, который сидел рядом с ней, но руку положил на плечо обрусевшей полячке, Агнешке Вербицкой, с которой сожительствовал, но о женитьбе у них пока что не было речи. Андрей был доволен уж тем, что сидя напротив Ленки, мог вдоволь беспрепятственно пялиться на неё и всласть любоваться её юной восхитительною фигуркой. Рядом с Ленкой, напротив Сергея, сидела Мелания, в которую ловелас Серёга, в свою очередь, был безответно и страстно влюблён. Рядом с Меланией ехала я, а в противоположном кутке – Завьялова Танька, Селянинов Витька и другая Леночка – Морозова со своим другом Гришей Шарухом. Гриша Шарух был наполовину индус, плод любви его мамы с индийским студеном. Гриша был юноша смуглый, черноволосый, кареглазый кудрявый и очень красивый, как актёр Радж Капур из индийского фильма, и с белокурой, синеглазкой красавицей Леночкой они составляли неразлучную пару, похожую на Инь и Ян.

В электричке даже со всеми открытыми окнами было жарко и скучно. За окнами в обратную сторону бежали столбы и деревья, кто спал, кто дремал, кто пялился ни среднерусский пейзаж – поля вперемешку с лесами и перелесками. Андрюшкина ненаглядная Леночка, подперев щёку ладошкой, томно закатила к небу глазёнки и пялилась на облака. Андрей же глядел на неё, наслаждаясь каждым моментом, и у него это зрелище вовсе не вызывало ни скуки, ни дрёмы. Леночка, отсидев свою попку на жесткой деревянной скамейке из лакированных реек то и дело перекладывала свои стройные голые ножки с одной на другую, а Андрюшка всё пытался заметить, не мелькнут ли из под подола её короткого платьица вожделенные трусики? Однако она проделывала это так ловко и быстро, что ему всё никак не удавалось это просечь. И вот Леночка, исчерпав все возможные способы усесться на дощатой скамье, скинула на пол вьетнамки и поставила пятку одной ноги рядом с собой на скамейку. Она положила на колено свой локоть и вновь уставилась взором в окно. Подол её платьица заметно задрался, и тут же Андрей устремил туда взор. Смотрит, а там – ничего! Ну, совсем ничего! Ни трусиков, которые ожидал он увидеть, ни тряпки, ни мочалки, ни щётки, ну попросту – ничего. Только нежная девичья складочка, которая, словно поддразнивая его, показывает ему маленький розовый язычок. И всё. Ничего больше.

У Андрея всё опустилось внутри, сердце ёкнуло и застучало, как четырёхтактный мотор. “О! Ёлы-палы! – качнулся в мозгу едва слышный возглас, – она же без трусиков!” Андрюшка зыркнул взглядом направо-налево, стараясь понять, не видит ли кто-нибудь, корме него, это зрелище. Но все было, как и прежде: кто спал, кто дремал, кто пялился ни среднерусский пейзаж...

Тогда Андрей схитрил. Он положил локоть на раму окна, подпёр ладонью щёку и притворился, что спит, а сам, сквозь полураскрытые веки стал просто этим всем этим зрелищем любоваться. Андрею хотелось, чтобы поездка эта никогда не кончалась, и они ехали вечно. Леночка опять отсидела попу, опустила ногу на пол и поставила на скамейку другую. Стало ещё виднее. Поезд покачивался, покачивались в такт поезду леночкины голые ноги. Слегка пошевеливалась и её складочка, и Андрюшке даже почудилось, что она там облизывается язычком, чтоб увлажнить свои губки. Андрей почувствовал, как его член под джинсами вдруг набух, принапрягся и стал удлиняться. Поезд качало, качалась леночкина коленка, слегка шевелились там её влажные губки, и андрюшкин червь ритмично вздымался и, пульсируя, упрямо полз между бедром и штаниной вперёд. Андрей положил ногу на ногу. Но было уже поздно. Он с ужасом почувствовал, как горячая влага разлилась у него по штанине.

Леночка вдруг очнулась, взглянула Андрею в глаза, и опустила ногу. Андрей не знал, куда деваться ему от стыда. Леночка села прямо, одёрнула подол своего платьица, и её губы растянулись в обворожительной улыбке.

– Андрюшка, – долго ещё ехать?

Поезд стал притормаживать и, словно в ответ на её вопрос, откуда-то сверху вдруг раздалось: – “Станция Лобня, следующая станция Икша. Будьте внимательны, от Лобни до Икши поезд проследует без остановок!” продекламировал женский голос. “Ещё долго! – возрадовался Андрей, – мы всего где-то на пол пути”.

Поезд остановился, потом поехал дальше, и тут Серёга с Агнешкою поднялись и направились в тамбур покурить. Они покурили и начали в тамбуре обниматься, тискаться и сосаться. Андрюшку взяли завидки, и ему страсть как захотелось вот потискаться и пообниматься с Леночкой. Но Леночка не курила, не курил и Андрей, так, что не было никакого повода уединиться с ней в тамбуре. Наконец, Серёга с Агнешкой вернулись, сели на свои места и в тамбур отправились Леночка Морозова и Гриша. Они покурив обнялись, поцеловались, но не тискались так страстно, как Серёга с Агнешкой. Поэтому они вернулись скорее. Когда они уселись на место в обнимку, Серёга сказал:

– Танюх, пойдём в тамбур, покурим!

Танька поднялась и направилась следом за Серёгою в тамбур. Гордая полячка поджала губки, но не тронулась с места. Андрюшка заметил, как покурив, Серёга накинулся в тамбуре на Таньку и начал её обнимать и тискать ещё более страстно, чем до того тискал Агнешку. Потом они так же немного пососались и вернулись на свои места растрёпанные и раскрасневшиеся, как после долгой пробежки.

Поезд, меж тем, трясясь и качаясь, катился своим ходом, а Андрюша всё пялился на Ленку. Она уже сидела спустив ножки на пол и только изредка Андрюшке казалось, что он углядел выглянувшую на мгновенье из под подола вожделенную складочку. Для Андрея не важно было, что темерь её плохо видно, главное, он знал, что она там есть, ничем не прикрыла в какихто полутора метрах от него самого.

Однако всё на свете проходит, подходила к концу и поездка.

– Следующая остановка станция Савёлово. Конечная. Граждане пассажиры, при выходе из вагонов не забывайте свои вещи, – пропел приятный голос девушки робота.

Друзья поднялись, подхватили свои рюкзачки и пошли один за другим вдоль вагонов к голове поезда, где была стоянка автобусов, идущих через мост в Кимры и далее...

(Продолжение следует)