Ведомый. Часть 1/3

Wingmаn от Grisсоm

*************************

Лучшей частью развода было увидеть лицо Лори, когда судебные исполнители в аэропорту вручали ей заявление о разводе. Я раскошелился и заказал двух человек: одного для вручения жалобы и одного для съемки этого вручения. Черт возьми, я мог бы заказать и троих. Для этого я воспользовался счетом кредитной карты Лори. Она позволила мне завести собственную карту на один из своих счетов, когда получила его, в то самое время, когда устроилась на работу, что положила нам конец. И не отменила мою карту, когда переезжала. Подозреваю, что она вообще забыла, что у нее есть этот счет. Она беспечна. И все банки в городе тогда давали ей кредит. Так что, информацию о том, какие у нее тогда были карты, легко потерять.

Функция предоплаты наличными по карте была приятной. Особенно удобны были чеки, которые она никогда не уничтожала, когда те приходили по почте. У нее был кредитный лимит золотого, платинового или любого другого уровня, поэтому лимит на выдачу наличных был столь же щедр. Я снял 15 000 долларов и положил их на совместный счет, который был у меня с сестрой. На чеках я подписывался своим именем. Никто никогда не задавал никаких вопросов. Возможно, Лори могла бы попытаться вернуть деньги, но все это было частью «семейного имущества», как называл это мой адвокат, так что, возможно, и нет. Может быть, она могла бы пожаловаться в полицию. Не знаю. Она никогда этого не делала. Все закончилось хорошо. Я использовал деньги с пользой. Она все равно зарабатывала больше чем я. Намного больше.

Забавно. Вся эта сцена стала первым, что пришло мне на ум, когда я увидел ее снова, почти пять лет спустя.

Не поймите неправильно. Я воспользовался авансом наличными не для того, чтобы пользоваться ее обычной кредитной картой, имевшей значительный лимит. С помощью этой карты я решил, что если уж мне приходится начинать жизнь заново, потому что моя жена превратилась в лживую, изменяющую суку, то я сделаю это стильно.

Итак, я отправился по магазинам. Купил новую одежду, новые вещи и хорошие ужины. Кроме того, прошел тест на заболевания, передающиеся половым путем. Даже с учетом ограниченных контактов с ней в течение непосредственно предшествующих месяцев, я не хотел рисковать. Справедливости ради надо сказать, что за две недели нашей разлуки до отъезда я не прикоснулся к собственным деньгам. К счастью, адвокат по разводам принимал кредитные карты, поэтому я заплатил ему щедрый аванс, любезно предоставленный будущей экс-супругой и ее счетом кредитной карты, в который вошла и плата за обслуживание судебных исполнителей.

Пару раз звонили из центра по борьбе с мошенничеством с кредитными картами, но у них был только домашний номер, поэтому я продолжал утверждать, что все оплаты легальны. Я знал все ответы на ее проверочные вопросы. И у меня получался приличный голос фальцетом. Возможно, она могла бы преследовать меня и за это. Но никто никогда этого не делал.

Но вот она здесь и сейчас, шествует к моему столику во внутреннем дворике, как будто владеет этим местом, волнистые светлые волосы длиной до плеч развеваются за ней на легком ветерке, щедрая грудь выпячивается, детородные бедра колышутся, как часы гипнотизера, по м ере ее медленного приближения. На ней – только джинсы, кроссовки и футболка, но жизнь вокруг нас остановилась, как это обычно происходит при ее появлении, и все уставились на нее. Мужчины, женщины – не имеет значения. Так было в старые времена. Сейчас, конечно, все еще хуже.

Я подумал, что есть большая вероятность того, что этот момент наступит, хотя надеялся, что она станет жить дальше и пропустит его. Очевидно, нет. Накануне в магазине я столкнулся с одной из ее подруг. Лори знает, что мне нравится это кафе. Я – существо привычки, когда что-то делаю или иду куда-то. Это – разумное место для поисков меня, если бы она захотела. И подруга, которую я видел накануне, сказала, что Лори захотела.

– Здравствуй, дорогой муж, – сказала она.

– Лори, – сказал я, кивнув, и добавил:

– Ты набрала вес?

Она покачнулась на пятках, как будто я дал ей пощечину. Она набрала пару килограмм, но они хорошо распределились. Тем не менее, я никогда раньше не спрашивал ее ни о чем подобном и никогда не предполагал, что она не идеальна. Никогда. Я знал, что жесток, потому что понимал, что она чувствует лучше большинства людей. Просто не хотел, чтобы у нее оставались сомнения в том, как все будет. Хотел, чтобы у нее не было ложных надежд.

– Тебе не обязательно быть засранцем, Стив. Муж не говорит такое своей жене.

Опять этот «муж». Вопреки здравому смыслу, я усмехнулся. Подход был неожиданным. Оглядываясь назад, я понимаю, что случившееся в аэропорту вдруг стало намного понятнее. Урок заключался в том, что мне следовало прислушаться к своему адвокату. Он на самом деле говорил мне правду. В то время я думал, что он все выдумал. Она не может быть настолько глупа, – думал я, зная ее пять лет. Очевидно, ошибался. Жизнь полна сюрпризов.

Это вернуло меня к выражению ее лица, когда пять лет назад в вестибюле аэропорта судебный исполнитель играл с ней в «пятнашки развода».

Этот взгляд. Сначала это была искажающая маска ярости. Затем он растворился в слезах, перешел в рыдания и превратился в коллапс и скручивание в эмбрион на полу терминала. Ладно. Считайте меня мудаком, но садистское удовольствие в тот момент стало началом моей борьбы за мужское достоинство. Это был рейд Дулиттла в моей Тихоокеанской кампании по новому отращиванию яиц, после того как она разбила мою эмоциональную гавань. В тот день я проиграл это видео, получив его, должно быть, раз двадцать, хихикая до тех пор, пока мне не стало грустно. Потом пил бурбон до тех пор, пока меня совсем не развезло, и, когда я окончательно проснулся на следующий день, практически молил о смерти из-за фестиваля грохота молотков внутри черепа.

В аэропорту, когда судебный исполнитель ее обслужил, все вокруг снимали ее срыв, конечно, исключительно ради новизны. Когда все поняли, кто она такая, еще больше людей стали запечатлевать этот момент. Это в считанные минуты попало в социальные сети. Мне не стоило платить второму парню за съемку.

Вот тебе наслаждение отпуском в Европе, сучка! – подумал я тогда.

– Муж? – наконец спросил я, глядя в ее ярко-голубые глаза.

Все вокруг нас делали вид, что не подслушивают.

– Муж, – кивнула она.

Я молча смотрел на нее.

Она скрестила руки на груди.

– Я тебе говорила, что ни за что не позволю со мной развестись. Вот почему я рвала все документы, что давали мне судебные исполнители.

При этих словах она выпятила подбородок, и я почувствовал, что она постукивает пальцами носком одной из своих ног. Обычно правой. Это была давняя нервная привычка. Природа уже выпятила ее грудь.

Мне и впрямь нечего было сказать. У нее – свои альтернативные факты, и она собирается их придерживаться.

На видеозаписи, сделанной резервным судебным исполнителем, было видно, что после того как Лори поднялась с пола с помощью нескольких грузчиков, непроизвольно лапавших ее грудь и зад, помогая ей встать на ноги, она разорвала конверт с заявлением о разводе на четыре части и засунула их в ближайшую урну. То же самое делала со всеми документами, которые впоследствии вручал ей мой адвокат в ходе судебного разбирательства: с требованиями о предоставлении информации, на которые она так и не ответила, с уведомлением о даче показаний, на которое она не явилась, с уведомлениями о даче показаний свидетелям измены, с уведомлениями о даче показаний другим участникам измены, с уведомлением о слушании и окончательном решении о разводе. Насколько знаю, у нее так и не было адвоката. Она никогда не появлялась в суде. Никогда не отвечала на наши заявления.

Вместо этого всякий раз, когда ее находили судебные исполнители, она говорила одно и то же:

– Я никогда не соглашусь на развод!

Те же два парня настаивали на том, чтобы обслужить ее, после того как вручили ей заявление. Они находили драму занимательной, хотя больше она никогда не устраивала скандалов. Даже не пыталась убежать или спрятаться. Они никогда не испытывали труа узнать, где она находится. Она просто думала, что раз не хочет соглашаться на развод, то его и не будет. Мой адвокат сказал, что именно это, по его мнению, и происходило в ее голове. Когда он сказал это после того, как она получила жалобу, я заплатил ему с кредитной карты жены еще один крупный аванс за гонорар. Подумал, что в последнюю минуту она должна спланировать что-то драматическое, чтобы отвадить нас. Не-а. Я также думал, что она может хотя бы оспорить расходы по кредитной карте. Тоже нет.

Моя сестра оказалась права.

– Надеюсь, что эта девушка отчебучит что-нибудь замечательное, братишка, – сказала мне сестра после пары... ладно, наверное, пяти... кружек пива, после того как я сказал ей, что собираюсь жениться, – потому что я искренне верю, – сказала она с особым преувеличенным ударением на глаголе, – что она – тупее чем пробка.

В то время это заявление меня оскорбило. Конечно, я знал, что Лори – не лучшая студентка, но у нее большое сердце, которое она мне открыла. Вместе со своими ногами. Мы были первыми друг у друга. Были первокурсниками в колледже. Оба были глупыми. Оба совершили большую ошибку. После одного пропущенного менструального цикла, нескольких недель, покупки домашнего теста и визита к врачу, я взял на себя ответственность и сделал предложение. Обе семьи были потрясены. Во-первых, тем, что она от меня забеременела. Во-вторых, что она мне позволила. В-третьих, тем, что мы собирались пожениться на первом курсе колледжа. Тогда я защищал ее, в то время как все остальные ее критиковали. Это сделало усилило нашу любовь. Я был ее рыцарем в сияющих доспехах.

Никто из нас не хотел ребенка, но оказалось, что еще меньше мы хотели выкидыша. Около десяти-двадцати процентов всех известных беременностей заканчиваются выкидышем, но это число, вероятно, больше, если учесть выкидыши, происходящие на ранних сроках беременности, еще даже до того, как женщина узнает о своей беременности. К тому времени, когда у Лори случился выкидыш, мы уже поженились на тихой гражданской церемонии, став жертвами мудрости молодости. Урок усвоен. Всегда выжидайте пару месяцев, если можете, чтобы посмотреть, не решится ли проблема сама собой.

Свадьба на рождественских каникулах во время первого курса изменила динамику обучения в колледже для нас обоих. Мы сняли квартиру, ходили на занятия и, естественно, не встречались с другими. По-прежнему общались с друзьями, но те не знали, что делать с нами как с семейной парой. В результате много времени мы проводили друг с другом. Сначала готовились к рождению ребенка. Затем горевали от выкидыша. И наконец, когда кризис миновал, мы трахались как кролики, потому что были женаты. Лори также принимала противозачаточные таблетки, так как нам больше не нужно было ничего скрывать.

Конечно, были и проблемы. Лори бросила колледж после второго курса. Она была этим подавлена. Я пытался ее утешить, беспокоясь, что это – нерешенные проблемы, связанные с выкидышем в прошлом году. Сейчас я думаю, что это было потому, что она, наконец, поняла, что учеба ей безразлична, и окончательно с этим смирилась.

Что бы то ни было, она справилась и начала работать в сфере продаж. У нее все получалось. Оказывается, мужчинам нравится покупать у красивых молодых женщин, которые им улыбаются с безупречно белыми зубами, отражающими свет на щедрые груди под этими улыбками. Я стал посещать больше занятий, чтобы побыстрее закончить учебу. Летом начал работать в офисе, что в конечном итоге переросло в постоянную работу, которую я получил после окончания университета на семестр раньше, работая в компании по управленческому консалтингу.

Забавно, что Лори никогда не считала себя красивой. В старших классах она была толстой, у нее были прыщи, очки, брекеты, и она была невысокого роста. Перед самым поступлением в колледж у нее произошел окончательный скачок роста, в результате которого ее вес прекрасно перераспределился и превратился в пышную фигуру, прыщи сошли, она сняла брекеты и купила контактные линзы. Но по-прежнему считала себя толстой и уродливой и большую часть первых месяцев в колледже жила, будучи замкнутой.

Я встретил ее на вечеринке. Она флиртовала с парнем – это был первый раз, когда она попыталась выйти из своего панциря, – когда пьяная подружка того оттолкнула ее с дороги, назвав тучной, отвратительной неряхой. Лори и эта девушка были знакомы еще в школе и не были подругами.

Лори была в слезах, когда я буквально наткнулся на нее, сидящую в темноте на ступеньках тротуара. Она плакала, потому что поверила сердитой подружке, несмотря на все эмпирические доказательства обратного. Взяв себя в руки и отмахнувшись от ее извинений за то, что она толстая и мешает, я успокоил ее, пригласил на кофе, выслушал грустную историю о том, какая она отталкивающая, и изо всех сил старался не распускать слюни.

Она поняла, что я перестал ее слушать и просто смотрю ей в глаза, и стала очень стеснительной, замкнулась в себе, скрестив руки, и спросила, в чем дело?

В обычной ситуации я бы не был таким прямолинейным. У меня не было постоянных подруг, хотя время от времени я неплохо справлялся с дрочкой. Я был занудой. У меня не было дара серебряного языка. Я просто посмотрел на нее и сказал, что она – самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни. Она молча смотрела в ответ, ожидая развязки. Когда она решила, что я искренен, то снова разрыдалась и не останавливалась, пока я не вывел ее на улицу, нашел скамейку и крепко обнял. Каким-то образом объятия переросли в поцелуй такой страсти, что на расстоянии ста метров должна была плавиться краска. После этого она практически не отходила от меня. До более позднего времени.

***

Когда туман воспоминаний рассеялся, Лори без приглашения села за мой столик. Рядом оказался официант, как акула, направляющаяся на кормление. Лори заказала «Космо». Должно быть, она смотрела повтор «Секса в большом городе».

– Оплата по отдельности, – сказал я официанту.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего и ушел за ее напитком. Лори надулась.

– Не хочешь угостить девушку выпивкой?

– Девушку, которая мне нравится, конечно.

Она надулась еще больше. Менее чем через две минуты вернулся с ее напитком официант. Это должно было стать рекордом заведения. Так влияет Лори на людей. Только больше не на меня.

– Знаешь, я тебя простила, – сказала она, глядя мне в глаза.

Я ждал, но она больше ничего не сказала.

– Это хорошо, – наконец, сказал я. – Внутренний гнев приводит к сердечным заболеваниям. Насчет этого проводились исследования.

– Знаю, – сказала она.

Я не смог удержаться.

– И за что же ты меня простила?

Она с удивлением посмотрела на меня. Очевидно, представляла себе другой разговор.

– За то, что бросил меня и наш брак, конечно. За то, что размещаешь эти гадости в социальных сетях. За то, что пытался со мной развестись. За то, что сделал с домом. Но, как я уже сказала, я тебя простила. И готова принять обратно, чтобы мы могли жить дальше и состариться вместе, как и планировали, когда ты был моим рыцарем в сияющих доспехах, когда мы встретились впервые.

Она улыбнулась, ожидая, что я приму ее благосклонность. Я улыбнулся в ответ, наблюдая, как в ее глазах разгорается надежда.

– Нет. Спасибо. Я пас.

Теперь надежда из ее глаз исчезла, как пламя из погасшей свечи. Я видел, как ее лицо исказилось, чтобы дать волю водной стихии.

– Оставь это, – сказал я. – Слезы не помогут.

Она тут же прекратила рыдания. Мне стало интересно, что будет дальше. Ее глаза метались по сторонам. Я был с ней достаточно долго, чтобы понять, что это значит.

– Итак, я вижу, что теперь время сказки, верно? И о чем она будет? – спросил я.

Она опустилась на стул, отказываясь от этого варианта. Если я правильно догадался, она собиралась быть со мной откровенной. Как тогда, когда мы встретились почти десять лет назад. Освежающе, но на много лет позже.

– Ты так и не дал мне шанса объяснить, – через мгновение сказала она.

Ну вот, – подумал я. – Мне нужно спиртное, срочно! Я хотел насладиться бордо в бокале передо мной. Я ни в коем случае не сноб в выпивке, но мне нравятся разные вкусы хороших вин. Я начал их пить после того, как мы разошлись, и я снова начал себя искать. Хорошее вино возвращает меня к началу надежды.

Это красное лучше среднего, но это место теперь связано с некоторыми местными винодельнями и импортерами, так что, это не стало сюрпризом. Когда-то здесь подавали только кофе. Потом его модернизировали. Когда здесь подавали кофе, никто из нас не смог бы позволить себе вино, даже если бы оно у них и было. Сейчас же, спустя полдесятка лет, все иначе.

Я хотел немного подождать, чтобы насладиться, и заказал его к своему эспрессо – потому что... черт возьми, а почему бы и нет? И, как уже говорил, эти парни начали с кофе, так что, оно было на высшем уровне, но вино мне требовалось как пойло, чтобы выдержать следующие пятнадцать минут. А я-то надеялся, что не позволю ей до меня добраться.

Я понял, что мне нужна поддержка, поднял телефон и набрал СМС:

Ракета пугала навелась на меня. Как можно скорее нужна ведомая!!!

Не успел я отправить СМС, как тут же пришел ответ:

Веду машину с включенным режимом «Не беспокоить за рулем». Посмотрю твое СМС, как доберусь до места.

Отлично. Мне придется участвовать в этом бою в одиночку.

Я пристально посмотрел на Лори, потянувшись за бокалом вина, и одним глотком осушил его.

– Чушь! – сказал я.

Она слегка подпрыгнула на своем стуле, а затем села обратно. Я никогда не повышал на нее голос. Но сейчас самое время.

– Нам нужен пробный развод! Разве ты не видишь, что у этого брака – проблемы?!

Я едва не визжал, говоря это, что, на мой взгляд, было довольно хорошей имитацией ее голоса, соответствуя интонациям и высоте тона, делая все немного излишне драматичным, но обязательно включая выражение безумной интенсивности, что было лишь чуть-чуть не похоже на то, как она выглядела в то время

Кое-кто за другими столиками, делавшие вид, что не замечают нас, захихикали. Похоже, они были согласны. Узнали ее голос. Большинство людей в городе его знают.

– Мне просто нужно немного времени для себя! Чтобы найти себя. Я теряю свою личность! Я больше не знаю, кто я такая! – продолжал я цитировать ее пронзительным голосом, но увеличив громкость до одиннадцати на циферблате. – Мы поженились еще детьми. Черт, да я и сама еще ребенок. Не могу даже подумать о том, чтобы завести детей, коли сама еще ребенок! – продолжил я, добавив драматическое размахивание руками, сопровождавшее это заявление, и превратившееся в руки, вытянутые прямо, параллельно полу, оставляя образ Лори, пригвожденной к кресту порождения. Затем удар:

– Я страдаю от страха что-то упустить! – И затем, самое лучшее от Лори, что было:

– «Я хочу высосать мозг из жизни, дорогой, милый муж», и это я цитирую фразу из фильма «Общество мертвых поэтов», который тебе нравится, хотя они украли ее у Торо, чтобы отвлечь тебя от того факта, что на самом деле я хочу высосать сок из члена парня, который ведет спортивный сегмент, прежде чем заняться погодой. И отлизать у его жены! – проскрипел я.

Лори ошеломленно смотрела на меня. Гости за соседними столиками изо всех сил старались не подавать виду, что вообще слушают. Вся эта безвкусная история попала в международные новости еще тогда, когда случилась, во многом, благодаря мне. Полагаю, эту историю знали все, но сомневаюсь, что кто-то всерьез задумался над ней спустя неделю или около того. В эти дни внимание людей – как мотылек. Но сейчас оно оживало.

По правде говоря, она никогда не говорила того, что я процитировал. Ну, не большую часть этого. Она сказала о своем страхе что-то упустить. Также сказала о высасывании костного мозга из жизни, что почти рассмешило меня тогда из-за излишней драматичности. А о парне из спортивного сегмента новостей и его жене я узнал только уже позже.

Что помешало мне рассмеяться, когда она упомянула о высасывании мозга, так это то, что сразу же после короткой паузы она сказала:

– Если ты меня любишь, то позволишь мне это сделать.

Я даже не думал о том, что говорить дальше. Слова вырвались без предупреждения, как гончие из ада, выпущенные на свободу, чтобы утащить грешные души обратно в бездну вечного отчаяния. Я не смог бы их остановить, даже если бы и попытался.

– Ну, тогда, наверное, я тебя не люблю, – сказал я, сразу же поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, в спальню и начал опустошать ящики с ее одеждой, сбрасывая ее через перила верхнего этажа в гостиную внизу.

Она заплакала, но к тому времени я уже вернулся вниз, взял несколько пластиковых мусорных пакетов и запихивал в них ее одежду. Борьба в ней угасла. До того как я вынес пакеты, она собирала одежду, видимо, чтобы отнести ее обратно наверх, но увидев их, сдалась и перешла к плану Б. Думаю, в ее представлении это я должен был съезжать. В конце концов, я так и сделал, но на своих, а не ее, условиях. В то же время я был настолько зол, что мне пришлось пробежать десять миль, чтобы не врезаться в кого-нибудь или что-нибудь.

***

Конечно, мы застряли в рутине, начавшейся за несколько месяцев до того, как она получила новую работу. Я проводил больше времени на работе, куда устроился после окончания университета, а Лори только что уволилась из отдела продаж, потому что начальник стал слишком навязчив. Она хандрила дома, пытаясь понять, что ей делать дальше, когда подруга пригласила ее на пляж на побережье Мексиканского залива во Флориде. Она сводила меня с ума, и я посоветовала ей поехать.

С точки зрения удовольствия поездка оказалась неудачной. Погода была ужасной. Неожиданно на пляж обрушился ураган, но потом утих. В общем, было дождливо и тоскливо. По чистой, глупой случайности, когда Лори в единственный день хорошей погоды перед отъездом отдыхала на пляже в несколько консервативном, но не совсем, бикини, у нее взяла интервью команда местных новостей из нашего города. Они приехали освещать ураган, но в то утро ограничились сообщением о том, что видели водяной столб у побережья и искали свидетелей для опроса. Лори ничего не видела, но была в бикини, и они с ней поговорили.

В момент комической импровизации, о которой я даже не подозревал, Лори запустила двухминутный фальшивый прогноз погоды о том, что в течение последних четырех дней погода была ужасной, что привело к 90% вероятности продолжения ущербности с высокой вероятностью того, что ночью все лягут спать пораньше, и все это было сделано так, будто она была местным репортером погоды, стоящим перед доской с картами, но вместо этого стоящим перед океаном.

И оказалась хитом. В последующие дни возникла волна желающих нанять «сексуальную девушку с погодой». К концу месяца у нее была работа. Конечно, в блогосфере раздавались крики, что люди воспринимают ее как сексуальный фетиш. Станция обошла это, а также тот факт, что у нее нет диплома метеоролога, назвав ее «репортером погоды» и убедившись, что в эфире она одета скромно, позволив вместо этого говорить ее лицу и телу.

Получив работу, Лори запрыгала, настолько была взволнована. Ее грудь подпрыгивала вверх и вниз, слегка запаздывая по сравнению с остальным телом. Но я, честно говоря, тоже был за нее рад. Я мало что знал.

Поначалу все было замечательно. С дополнительными деньгами, которые она получала, мы выплатили мои оставшиеся студенческие кредиты и сняли хороший дом. Секс, после некоторого затишья, тоже наладился. Потом все пошло наперекосяк. Она стала больше времени проводить на работе. У нее появились поклонники. У нее был аккаунт в Твиттере, где она выкладывала много селфи. Она была довольно популярна.

Наконец-то она начала считать себя не только красивой, а просто сногсшибательно великолепной. Она и впрямь была таковой, так что, с этим у меня не было проблем. Но она начала вести себя высокомерно. Это стало проблемой. Она начала на меня огрызаться. Стала говорить со мной свысока и придираться ко мне, когда рядом были ее друзья по работе.

Мы бывали на светских вечеринках, связанных с ее работой, где она беззастенчиво флиртовала и не терпела по этому поводу никакой критики. В эфире ее одежда была скромной, но я заметил, что когда мы – хотя чаще она, и в одиночку – появлялись на публике, она надевает провокационные наряды. Секс, ослабевший еще тогда, когда она хандрила, а потом ненадолго активизировавшийся, снова ослаб и ослаб еще больше, чем раньше. Так же, как и любая основная близость, например, время, проведенное вместе наедине, или просто физическая близость.

Я видел, к чему все идет, но, когда я пытался что-нибудь сказать, она затыкала мне рот. Я завидую ее успеху, – говорила она. Когда она взорвала бомбу, сказав, что хочет разделения, это не стало полной неожиданностью. Я предполагал, что она уже с кем-то трахается, и так уже несколько месяцев. В результате она получила в ответ значительную порцию сдерживаемого разочарования.

– Я никогда не изменяла с Д'Шоном у тебя за спиной, пока мы были вместе, – наконец, сказала она в кафе.

Я был удивлен. У этой лжи есть нюанс. Все зависит от того, что подразумевается под словом «вместе». Просто вместе или вместе-вместе? Должно быть, на радиовещании она чему-то научилась.

Д'Шон Уайт – бывший фланкер местной профессиональной футбольной команды. У него была блестящая карьера в колледже и многообещающая карьера профессионального игрока, когда владелец команды решил, что он должен уйти. По слухам, причиной разногласий стала женщина. В самых неприятных слухах говорилось, что та женщина – жена владельца. Или его дочь. Все зависело от того, с кем вы разговаривали. Это могло быть и тем, и другим, потому что он красив и харизматичен.

Его жена – великолепная американская модель азиатского происхождения, рекламирующая купальники, которой пришлось уйти на пенсию, потому что ей уже за тридцать. Д'Шон любил слушать, себя. Было не так уж сложно убедить его оставить футбол ради карьеры в СМИ. Он прекрасно вписался в местную программу новостей вместе с Лори. Его сегмент шел перед ее сегментом.

Строго говоря, Лори не лгала. На самом деле, пока мы были вместе, то есть «жили вместе в одном доме», она не забавлялась с Д'Шоном. Ждала, пока я вышвырну ее из дома, чтобы трахнуть его, когда мы оставались вместе только юридически, как муж и жена.

Жена Д'Шона, однако, была совсем другой. Они с Лори были заняты друг другом около двух недель, прежде чем Лори сказала мне, что ей нужно пространство. Очевидно, Д'Шон и миссис Д'Шон любят секс втроем. Чтобы все организовать, они работали единой командой. Обычно миссис Д'Шон заманивала девушку поближе, и тогда Д'Шон «ловил» их вместе, сначала наблюдая, а потом уговаривая их позволить ему присоединиться.

Д'Шоны опробовали свой стандартный образ действия на Лори и до некоторой степени заинтересовал ее. Смогли убедить, что если она занимается лесбийским сексом, это не измена, но она сопротивлялась тому, чтобы делать что-либо с Д'Шоном.

Сменив тактику, они начали работать над ее разочарованиями и неуверенностью. Похоже, у нее их было гораздо больше, чем знал я, что говорит о здоровье наших отношений. Помимо беспокойства о том, что, находясь в браке, она теряет всю свою индивидуальность как личность, она также переживала, что упускает то, на что похож секс с другими мужчинами. И с женщинами. Я был ее единственным любовником, и теперь, когда она проводила весь день с большим количеством симпатичных людей, ей стало любопытно.

Они убедили ее в том, что секс, происходящий во время разделения, не считается, особенно если он будет во время поездки в Европу, словно правила, действующие при поездке в Лас-Вегас. Она могла бы поехать с ними на пару недель и позволить себе сойти с ума там, где никто не знает, кто она такая. В долгосрочной перспективе это сделает наш брак крепче, когда мы снова будем вместе, сказали они ей.

Однако после того, как я ее выгнал, все быстро изменилось, особенно ее представление о том, что такое измена. Лори переехала к Д'Шонам и той же ночью начала высасывать все из жизни и члена Д'Шона. К сожалению, независимо от того, какое будущее Лори представляла с моим участием, Д'Шон не был сдержанным. На следующий же день, после того как они начали дурачиться, Шон рассказал друзьям на станции, что он уже делает метель на горах «сексуальной девушки с погодой». Те рассказали другим друзьям. Затем один из сотрудников станции, не одобрявший внебрачный секс или супружескую измену, особенно с участием чернокожих парней и белых женщин, любезно сообщил мне об этом анонимно.

Тогда-то я и обратился к адвокату. Гонорара, который я ему дал, с лихвой бы хватило, чтобы нанять частного детектива, но на самом деле в деньгах не было необходимости. Три дня вне дома, и ни Лори, ни Д'Шоны уже даже не пытались осторожничать. Сыщики получили множество фотографий, на которых они втроем целуются на виду у всех, засунув руки друг другу в штаны. У них также есть фотографии, на которых видно, как из штанов торчит член Д'Шона, а Лори его массирует. Есть фотографии, где целуются вместе все трое, а затем в различных комбинациях один на один и два на одного, в брюках и без рубашек.

Мой адвокат предусмотрительно передал копии искового заявления о разводе, в котором было несколько фотодоказательств, своим представителям СМИ. Я же помог раздуть пламя, обновив свой статус на Fасеbооk на «холост» и сменив фотографию в профиле на фотографию Лори, целующуюся с языком с Д'Шоном, ее рука ощупывает его пах снаружи штанов. Я хотел, чтобы это фото было легкодоступно для максимального распространения, поэжтому также опубликовал фотографию в Twittеr, не забыв его отметить.

Я написал:

Когда проповедник говорил «оставив всех остальных», она услышала «отсосав у всех остальных». H/T @Just_Wоrds (перефразировано).

После всего этого история взорвалась как огненный шар напалма, но, подобно адскому пламени такой интенсивности, она быстро сгорела, и все забыли о ней, пока развод проходил через суд. Несмотря на то, что Лори рвала все документы, которые ей вручали, дело прошло через систему. Моему адвокату пришлось проделать дополнительную работу, чтобы доказать нашу правоту, потому что Лори не собиралась сотрудничать. Сделать это было нетрудно, но ее нежелание сотрудничать все замедляло.

Лори, конечно же, винила в случившемся меня. Мой агрессивный ответ на ее просьбу устроить брачную сиесту стал для нее полной неожиданностью. Она, видимо, думала, что мы все еще могли бы встречаться, когда у нее будет немного свободного времени. Это стало бы для меня возможностью угостить ее вином и обедом и заставить ее заново влюбиться в меня, когда она не будет занята сексом с кем-то еще. Вся проблема заключалась в том, что мне не хватило разумности, чтобы позволить ей найти себя.

Узнал я об этом после того, как Д'Шоны дали показания во время бракоразводного процесса. Лори излила им свое сердце, после того как Д'Шон, наконец, опорожнил свои яйца в Лори, и они с радостью рассказали все моему адвокату и судебному репортеру. Д'Шонам было горько, что его уволили – простите, «попросили рассмотреть варианты продолжения его карьеры, возможно, на другом месте работы», в ожидании рассмотрения чего он будет находиться в неоплачиваемом отпуске – в то время как белокожая блондинка с потрясающими сиськами, плоским животиком и красивой, круглой, пухлой попкой, которая отлично смотрится в позе собачки, должна была сохранить свою работу. Конечно, это не похоже на то, что станция оставила его без гроша в кармане. Статус неоплачиваемого отпуска был тактикой для переговоров об увольнении. У Д'Шона все было хорошо. Очень хорошо, по правде говоря, особенно после того, как его адвокаты заговорили об иске о незаконном увольнении.

Д'Шон и Лори нарушили закон, видите ли. Да, на станции существует политика запрета на братание, и это явилось правовой основой для ответных действий станции, но закон нарушен не в этом. Закон заключается в том, что публичные образы ведущих принадлежат станции, а это дерьмо отвлекает внимание маркетинга, особенно с учетом того, что псих муж – это я – и его адвокат подняли по этому поводу большую шумиху.

Станция хочет радостных новостей о посещении больных сирот в больницах или о какой-нибудь симпатичной девушке, зарабатывающей на жизнь, играя в тетрис. Чего она совсем не хочет, ни капельки, так это историй о скандалах, которые расстраивали стариков, смотрящих передачу и покупающих рекламируемые в ней товары. Печальные новости или новости, заставляющие злиться, – вот для чего нужны национальные новостные программы.

Таким образом, телеканал хотел уволить и Лори, просто чтобы быть справедливым, но после того как похотливый интерес к обстоятельствам кризиса утих, группа сторонников Лори в Твиттере подняла шум об осуждение женщины за бесстыдство, патриархате и домогательствах, с которыми ежедневно сталкиваются женщины на рабочем месте со стороны мужчин, занимающих руководящие позиции. Там также было много комментариев, как мне говорили, о том, что единственным настоящим сюрпризом является то, что она вообще была с лузером вроде меня.

О, и еще она беременна. Об этом я узнал позже, но телеканал узнал об этом довольно рано после того, как все случилось. Так что, станция быстро сдулась, отправив ее в оплачиваемый «декретный отпуск», из соображений конфиденциальности не афишируя, что сделала это. В конце концов, у нее уже был один выкидыш еще в колледже. Затем, после родов, ей дали утренние новости/ток-шоу, где она могла болтать обо всем, что ей взбредет в голову, что в последнее время включало много разговоров о грудном вскармливании. Когда она рассказывает о диетах, чтобы вернуться к весу до беременности, то иногда надевает бикини. Рекламный бонус!

Ладно. Теперь я признаю, что оказал ей плохую услугу. Она оказалась очень харизматичной собеседницей. Не то чтобы я за ней следил, но раз или два это делал друг, и я смотрел минуту или две, чтобы быть вежливым и сделать вид, что я не против. Поскольку во время нашего брака Лори стала более уверенной в себе – а эта уверенность умножилась на десять, когда она начала работать в радиовещании, – она научилась очень хорошо располагать к себе людей и находить, о чем с ними поговорить. И не боялась показать свое скрытое чувство юмора, благодаря которому получила работу. В браке я видел краткие проблески этого чувства, но видимо, Лори решила, что, когда она рядом со мной, ей следует вести себя как-то по-особенному, более серьезно. Какая упущенная возможность.

В момент самоанализа, когда я позволил себе его, стало очевидно, что мы женились слишком рано, как все и говорили. И наш брак мешал нам развиваться как личностям. Мы должны были стать друг для друга незабываемой первой любовью, и только. Но кто, черт возьми, захочет это признать?

Но мы женаты. И давали клятвы. А если ты не можешь сдержать свои клятвы, то кто ты или что ты? Что можешь предложить миру, если не держишь своего слова? Если она хотела поиграть, мы должны были просто поговорить и положить браку конец. Были бы крики и слезы, но зато было бы честнее. Полагаю, никто из нас не хотел признавать, что совершил ошибку. В любом случае, мы получили то, что получили.

По крайней мере, я. Понятия не имею, что она думала, разрывая все бумаги о разводе и полагая, что мы женаты, особенно когда расправляла крылья или раздвигала ноги, с тех пор как я уехал. Да, люди по-прежнему держат меня в курсе событий, хотя я ясно дал понять, что не хочу этого.

Предполагаю, что она хотела остаться в браке ради безопасности, которую тот дает. Она так и не объяснила Д'Шонам все, о чем думала, потому что перестала с ними разговаривать, после того как ее обслужили в аэропорту. Когда Д'Шон увидел в социальных сетях катастроф в аэропорту, когда они с женой уже приближались к досмотру, он сразу же отменил поездку в Европу. Дело было не в том, что он не мог бы насладиться путешествием. Просто Д'Шон и его жена сразу же поняли, с какой проблемой в области пиара они столкнулись и что ее нужно решать, поэтому сказали Лори найти другое место для проживания и пожелали приятной жизни.

Тогда она вернулась домой, но к тому времени я уже внес небольшие изменения в наши прежние условия проживания. Я покинул это место в течение двух дней после ее отъезда, оставил себе два чемодана вещей, а остальное сдал на хранение и переехал к своей сестре.

Что касается арендованного дома, мебели и всех вещей Лори, что она оставила после себя, когда я не смог запихнуть их в мусорные пакеты, вышвыривая ее, я, строго говоря, ничего с ними не делал. Просто, гуляя по центру города, вспомнил Евангелие от Матфея, где Иисус говорит: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня».

Вдохновленный таким образом, я пошел в магазин Hоmе Dероt, сделал двадцать копий ключей от своего дома и раздал их бездомным, расположившихся лагерем под железнодорожным мостом в центре города. А также дал им адрес и письма, где говорилось, что им разрешается оставаться в доме в качестве моих гостей и пользоваться всем, что там есть. Также раздал двадцатидолларовые купюры на такси, чтобы туда добраться. Да, деньги я взял из аванса по кредитной карте Лори.

Группа сомневалась в том, что я задумал, но потом в прогнозе погоды было сказано, что в ту ночь нас ожидает сильный дождь, и они решили рискнуть. Пара из них на первую ночь согласилась разбить палатку во дворе, но потом, промокнув, решили, что все-таки переберутся в дом.

К тому времени, как вернулась Лори, они прожили в доме почти десять дней.

Понимаю, что она была удивлена, увидев их. Я слышал, что ей потребовалось два дня, чтобы от них избавиться. Наконец, чтобы они ушли, она им заплатила. К счастью, они не оставили после себя беспорядка. Они вообще не оставили почти ничего. Каким-то образом забрали даже унитазы. Пытались забрать стиральную и сушильную машины, но не смогли придумать, как вынести их через дверь прачечной. Не думаю, что Лори вернули залог.

К тому времени я уже прятался у сестры. Когда спрашивали меня, сестра говорила, что я уехал в Норвегию. На самом деле я и впрямь ездил в Европу, но лишь немного позже и в другом направлении. Я знал, что за собственный авиабилет Лори получит возмещение, поэтому был уверен, что она бы хотела, чтобы я поехал вместо нее. В конце концов, почему мы оба должны быть несчастны? Стоимость авиабилета для моей поездки стала моей последней суммой с ее карты.

Зачеркните это. Предпоследней. Последней покупкой был молодежный проездной еurаil «десять дней в течение двух месяцев». В свои двадцать три года – скоро будет двадцать четыре – я не считал себя «молодым», но еurаil говорит, что ты – молодой, пока тебе не исполнится двадцать семь. А этот билет дает десять дней неограниченного проезда на поезде в течение двухмесячного периода, плюс скидки на паром. Идеально. Добавьте к этому тот факт, что я посещал курсы повышения квалификации для взрослых в местном муниципальном колледже, и с моим студенческим билетом я был «студентом» во всех музеях, так что, получал все скидки, что есть у детей. Очень цивилизованно.

Пред-предпоследней суммой с кредитной карты Лори была предоплата за пять ночей в отеле DоublеTrее Hiltоn в лондонском районе Челси, недалеко от Имперской пристани на Темзе. Никогда раньше я не ездил за границу и слышал, что смена часовых поясов может быть неприятной, и что во время адаптации очень важен комфорт. Совет был хорошим. Я рано зарегистрировался в отеле, принял душ, вздремнул и просто провел день, катаясь на двухэтажных автобусах и гуляя по Вестминстеру, дворцу, Гайд-парку и Кенсингтону. Конечно, ел «фиш энд чипс» (рыбу с картофелем) и пил восхитительное пиво. Это – первый раз, когда на моем лице была улыбка, и не из-за того, как злобно я обошелся с Лори. Это было похоже на начало того, что я отпускаю ее.

Это не значит, что мне не было грустно. Было. Я чувствовал себя неудачником. Но плакать не в моем характере. Конечно, у меня наворачиваются слезы на глаза от сентиментальных вещей на телевидении или в кино, и, безусловно, так было и в самолете через Атлантику, когда выключили свет, когда я думал о том, как впустую потратил пять лет своей жизни с женщиной, на которую не могу положиться, когда это имеет значение.

Об этом я думал, глядя на Лори в кафе, которая потягивала свой «Космо».

***

В кафе

Она поставила свой стакан на стол и решительно посмотрела на меня.

– Ты не оставил мне выбора. Мне придется достать большие пушки.

Как раз в тот момент, когда я пытался представить, что это за «большие пушки», пикнул мой телефон, сигнализируя о приходе СМС.

Приближаюсь на форсаже, Мэверик (бродяга с англ.)!

Я улыбнулся и посмотрел вверх. Внезапно она оказалась там, подлетела ко мне, обняла левой рукой, покрутилась вокруг меня, чтобы сесть мне на колени, а правой рукой притянула мою голову ближе, чтобы поцеловать в губы. Затем посмотрела на Лори, наблюдающей за происходящим в шоке и с зачатками ярости.

– А вот и Барби Малибу! – с улыбкой сказала моя ведомая. – Привет!

– Мне только водку, tоutе suitе, gаrсоn (сейчас же, мальчик – фр.). Это значит, что я хочу именно ее, – приказала моя ведомая официанту, появившемуся внезапно, как будто в ожидани – на самом деле, в надежде, – что девушки устроят драку, где станут рвать друг на друге рубашки.

– Vitе! Vitе! аllеz! аllеz! (Скорее! Скорее! Давай! Давай! – фр.), – сказала она, подталкивая официанта. Удивительно, но он подчинился.

Затем повернулась и крикнула через стол и через плечо Лори:

– Эй! Парень в вязаной шапочке!

Небритый парень за соседним столиком, который был одним из тех, кто делал вид, что не слушает, и который был в вязаной шапочке, хотя было лето, неохотно обернулся.

– Да, ты-ты, хипстерский придурок! Забери свой чертов твиттер-стриминг куда-нибудь еще, придурок!

Он выглядел так, словно собирается что-то сказать, но моя подруга, когда злится, это сила природы. В тот момент она выглядела так, словно собирается перепрыгнуть через стол и избить его его же кружкой с кофе, поэтому он забрал свой планшет и ушел. Большинство других подслушивающих воспользовались этой возможностью и тоже ушли, оставив нас единолично владеть двориком.

Лори молча наблюдала за ней в шоке. Я наслаждался представлением. Появился официант с водкой и передал ее моей ведомой, которая подняла ее и отпила половину.

– Ублюдок в прямом эфире транслировал всю вашу историю. Он выглядит точно так же, как на своей фотографии. Прочитала все что он выложил, пока шла сюда, так что, в курсе всего, что вы с ней говорили, вплоть до того, как она заявила, что никогда не крутила с Ди Шоном, пока вы были вместе.

Она поставила свою водку и обеими руками обняла меня на расстоянии вытянутой руки, глядя в мои глаза с огромной улыбкой, в то время как Лори выглядела на заднем плане так, словно вот-вот подавится своим языком.

– Рада снова тебя видеть, Эстебан.