В краю магнолий. Триллер

Тёмной ночью в тишине

Он прокрался в сад ко мне

И остался недвижим,

Ядом скованный моим.

Вильям Блейк, пер. с англ. С. Я. Маршака

Посвящается Дрю Берримор

Татарин Раис Мударисов жил в Казани со своей женой, многообещающей поп-певицей Ириной Максимовой. Молодая, красивая, дочь тракториста и рабочей — технолога химзавода, Ирина имела все шансы в обозримом будущем затмить знаменитейшую уроженку Татарстана, Достояние Республики, — Алсу, которая, как известно, происходила из семьи нефтяного магната. Несмотря на свою головокружительную карьеру, Ирина не давала повода мужу думать, что он находится в её тени и что она его, слабака, разлюбила. Хотя сам он с каждым днём укреплялся в жёлчной мысли, что именно так дело и обстоит. «Как она вообще живёт со мной, когда я — лесоинженер, а она — будущая королева эстрады?!» — злобно накручивал себя Раис. Молчаливый, с заросшим беспросветно-чёрными волосами лицом, он со стороны мог показаться хмурым и недобрым, а уж когда у него начинали ходить желваки на щеках и с хрустом сжиматься кулаки, его вид бывал почти страшен. Однако при близком знакомстве Раис производил приятное впечатление и даже располагал к себе: с мягким голосом, вдумчивый и вроде бы беззлобный.

В силу специфической работы, у Раиса было море свободного времени. Пригласят его в какой-нибудь областной центр необъятной России, дадут в местном лесном департаменте задание обновить карту тех или иных массивов, потрясётся он неделю-другую на военном грузовичке в разъездах по лесовозным дорогам и просекам, побегает от дерева к дереву с измерительными приборами, составит картосхему — и домой, в татарскую столицу. Но зачастую месяцами нет работы, и Раис в родных пенатах сидит без особого дела. А вот жена — та дома, скорее, в виде исключения. «Наверняка уж в Москве тыщу раз предлагали ей остаться. Слыханное ли дело, чтоб певица с таким потенциалам жила в какой-то Казани?! Но каждый раз возвращается ко мне моя Иришка... Пока возвращается? Да, это только пока... « И снова, и снова онанировал Раис в одиночестве, проклиная себя за свой непробивной характер и в любой момент ожидая последнего решительного объяснения с женой. Раз за разом прокручивал в голове эту картину, даже отчётливо представлял себе мимику и интонации Ирины. «Ты кто — тряпка. А у меня карьера. Детей у нас нет, нам проще. Я покупаю квартиру в Москве. Ты живи, пожалуйста, здесь, ведь это квартира твоей бабушки... « И что характерно — не поспоришь! От заниженной самооценки парень не всегда даже занимался сексом с женой, когда она ночевала дома. Ирина приезжала усталая, ей не всегда хотелось своего мужа, и в те вечера, когда, из-за обуревавших Раиса нервных иллюзий, у него не вставало или он сам избегал интима, она без всяких разговоров поворачивалась к нему попой и мгновенно засыпала. Он ещё больше ругался мысленно, ворочался, не мог заснуть; он не сомневался, что давно не нужен жене. Но это было не так: просто Ирина утомлялась от своего напряжённого карьерного роста, и если муж не приставал к ней активно, она и рада была, но когда он таки подкатывался к ней, всегда была ласкова и податлива, чтоб не обидеть его.

Раис не пил и не играл на деньги. По бабам не гулял: он резонно считал, что, если ему не интересно общение с кем-либо сугубо ради секса, то гораздо проще и безопасней заниматься онанизмом. Друзей у него было не много, а когда все они создали семьи, и с теми, что были, общение постепенно сократилось до минимума. Свободное время он посвящал книгам, фильмам, музыке, но гораздо чаще — Интернету. Он был завсегдатаем форумов, чатов, иногда вёл виртуальную ферму и играл в онлайн-шахматы.

Не мог склонный к высоким материям Раис остаться в стороне и тогда, когда, весной 2018 года, в Рунет как снег на голову ворвалась молодая музыкальная группа «Магнолия» из Сухуми. Миллионы просмотров видео за неделю. На какой сайт ни войдёшь — всюду бесплатные ссылки (тут, что греха таить, не обошлось без масштабной спам-атаки) на выпущенный только в электронном виде и единственный на тот момент альбом. (Позже, в течение весьма короткого времени, необычайно плодовитая группа выпустила ещё полдюжины альбомов, премьера каждого из которых вызвала серьёзные сбои сервера их официального сайта: таков был наплыв скачивающих.) Не имея ни секунды в телеэфире, они получили такой заряд «сарафанного радио», что буквально на раз-два из «никого» стали пусть не «всем», но во всяком случае желанным гвоздём программы в каждом себя уважающем небольшом клубе хоть в Москве, хоть в Улан-Удэ. Это было трио: контрабасистка Тамара Бурхонова, гитаристка Татьяна Айвазовская и скрипач Бандарабан Вауа. «Магнолия» играла совершенно уникальную музыку; к тому же когда кто-либо из троих сочинял свою песню (а это каждый делал строго сам, и у каждого был характерный стиль), ребята договаривались исполнять её на концерте все вместе, но чтоб на вокале был именно автор. Если не принимать во внимание факта, что все инструменты были классическими, в стиле группы можно было услышать смесь готик-рока и христианского рока, плюс им удавалось вплетать в свой фирменный саунд национальные мотивы малой родины — Абхазии. Им каким-то непостижимым образом удалось добиться звучания, как у альтернативных рок — и фолк-групп Запада. К этому нужно добавить столь желанные для каждого русского «неформала» нетривиальные тексты. При этом ясно, что такое трио могло родиться не обязательно в Сухуми, а в любой точке той части суши, что когда-то гордилась тем, что её «сплотила навеки Великая Русь». Среди музыкантов только Бандарабан был абхазом (и то частично). Но, положа руку на сердце, даже он назвался бы русским, а обе девушки — тем более. Естественно, в любом городе русскоязычной среды «Магнолия» была в доску своей, и пара-тройка песен по-абхазски и по-английски никак не делали погоды в её репертуаре. Имидж группы выстраивался так, что менее склонного к эпатажу и «звёздной болезни» коллектива, чем «Магнолия», нельзя было придумать. Музыканты не позволяли себе не то что откровенных нарядов или скабрёзных песен, но даже «разогревающих» разговоров со зрителями во время концертов. Выйдут, отыграют двухчасовой концерт, поклонятся, уйдут со сцены. Женская часть трио выступала только с тщательно зачёсанными и убранными сзади в хвост волосами, а зачастую — в платках. Мужчина сверкал гладко выбритым лицом, вся нижняя половина которого, однако, была иссиня-чёрной, — красноречивое свидетельство того, что за знатная горская борода у него задумана природой. В текстах — только трогательная лирика о любви к богу, к ближним, к братьям нашим меньшим, призывы к бережному обращению с неживой природой. Короче говоря, «Магнолия» ни на йоту не отступала от своего элитарного лоска. Однако воспитанное на бестолковых «муси-пуси» и «тыц-тыц», стосковавшееся по «старомодной камерности» поколение тридцатилетних жителей России (ровесники музыкантов) внезапно повернулось лицом к новой группе, и слава её поплыла по Чёрному морю, поползла по Донским и Барабинским степям, полетела самолётом даже во Владивосток (откуда сухумских ребят лично благословил сам стареющий Мумий Тролль, объявив их гениями). Конечно, они не создали новейший тренд в русской поп-рок-музыке, но просто говорить в приличном обществе о том, что ты слушаешь «Магнолию» из Сухуми, в считанные месяцы стало не больше и не меньше, как признаком хорошего тона...

Ничуть не удивительно, что одновременно со многими своими прогрессивно мыслящими сверстниками и Раис стал слушать «Магнолию». Как любитель чатиться, он не преминул зарегистрироваться на форуме группы и во всех социальных сетях, где её обсуждали. Всюду скрывался под ником Тамерлан. И всё бы хорошо (он виртуально знакомился с другими горячими поклонниками, распространял все более-менее качественные видео — и аудиозаписи песен «Магнолии», что только удавалось найти, и горячо делился с «френдами» впечатлениями), но, в силу своего въедливого характера, Раис, докапываясь до всё новых подробностей жизни и творчества группы, быстро стал разочаровываться в, казалось бы, кристально чистом моральном облике любимых музыкантов, и его начала нешуточно разъедать досада. Он зацикливался на таких моментах, которые множество людей вообще бы не заметили. «Как же так, — кипел от возмущения Раис, — напускают на себя имидж паинек, а сами вот, значит, что творят!» Он был чрезвычайно горд собой, что ему удалось отрыть в глубинах Интернета такие подробности жизни всех членов «Магнолии», о каких даже «жёлтые журналюги» редко сообщают по поводу самых раскрученных звёзд. Подавляющее большинство фанатов сухумского трио довольствовались матчастью, состоящей в том, что Айвазовская замужем за Вауа, а Бурхонова, дама незамужняя, — лучшая подруга Айвазовской, сокурсница по музучилищу. Поговорить бедному парню о своих внезапных догадках насчёт того, что и в тихом омуте ангельских, по всеобщему мнению, душ музыкантов «Магнолии» шайтан водится, было не с кем, а ведь он нашёл уже немало «неопровержимых доказательств и компроматов». Сверстникам, несмотря на то, что почти ни для кого «Магнолия» не была пустым звуком, всё же, как ни крути, было гораздо интереснее обсуждать, с кем закрутила Нюша и что по этому поводу заявил Басков... А более старое поколение «Магнолию» практически не знало, потому что привыкло больше не к Интернету, а к телевизору, а там «Магнолию» не показывали никогда. «Но у меня же есть форум и соцсети — буду проповедовать там», — решил Раис и приступил к ниспровержению «культа личностей».

К вящему его удовольствию, среди ожидаемых воплей оскорблённых поклонников («выпей яду!» и «Тамерлан сошёл с ума» были самыми культурными высказываниями, а вообще-то всю интеллигентность поклонников «самой интеллигентной в мире группы» как ветром сдуло, и матюги сыпались как из рога изобилия), нашлось одно довольно длинное сообщение, автор которого, женский ник с недавней регистрацией, выражал сумбурную, но искреннюю поддержку мнения о том, что музыканты «Магнолии» — не святые, а только пускают пыль в глаза. Конечно, этой девушке тоже досталось: дескать, дурачки нашли друг друга. Тамерлан, окончательно надувшись от гордости и сочтя себя Чацким, а свою первую единомышленницу (ник её был Bоnniе, в честь американской разбойницы) — Софьей, запальчиво провозгласил всех, кто не хочет «прозреть», сумасшедшими, а себя и Бонни — диссидентами, чем только сильнее очаровал девушку, а всё остальное Интернет-сообщество, сложившееся вокруг «Магнолии», настроил против себя раз и навсегда.

Недолго думая, Бонни написала своему Клайду, то есть Тамерлану, личное сообщение весьма смелого содержания: спросила, нет ли у него места в квартире переконтоваться несколько дней, потому что она как раз собиралась посмотреть Казань, а у него указано, что он оттуда. «А ты откуда?» — написал ей Раис. «Из Иванова. Это Город Невест, знаешь?» «А ты невеста?» «Ну да, невеста, невеста... Как вернусь из Казани, наверно, вскоре и выйду замуж... Но ты не заговаривай мне зубы, а отвечай: пустишь к себе?» Не слишком избалованный женским вниманием, Раис, ещё когда увидел в почтовом ящике самое первое уведомление о личном сообщении от заступившейся за него на форуме девушки, ощутил лёгкое напряжение в трусах. А сейчас, когда Бонни так серьёзно упорствовала в своём намерении приехать к нему в гости, он уже вовсю мял свой член через штаны. Но он написал: «Нет. Это как-то не по-людски. Сама говоришь, у тебя жених. Да и я вообще-то женат. Если бы ты сняла гостиницу у нас, в Казани, то я, конечно, с радостью бы встретился с тобой, да и не раз. Погуляли бы по городу, я бы тебе всё показал. Но так, как ты предлагаешь, мне не подходит, прости». Потом отправил короткое сообщение: «Я даже имени твоего не знаю». Бонни скоро прислала ответ: «Ладно, извини. Пожалуй, я не поеду в Казань. А зовут меня по-настоящему Алёна Цыганкина, мне двадцать четыре, и я монтажёр рекламных видео. Я правда из Иванова. Чмок, пока!» «Раис Мударисов. Тридцать лет. Таксатор (ну это такая инженерная специальность, связанная с работой в лесу). Я татарин, если что. Правда, не мусульманин. Я вообще-то атеист».

Едва Раис отправил это сообщение, у него вдруг вылетело окно, уведомлявшее его о полной блокировке аккаунта на этом сайте. Вот что там было написано: «В связи с вопиющим нарушением правил официального форума группы «Магнолия» — рассуждения о личной жизни музыкантов и подстрекательство поклонников осудить её — пользователь Тамерлан изгоняется навсегда. По нику, IP и gооglе я также без труда определил все компьютеры, за которыми вы сидите в Интернете и с которых регистрировались в социальных сетях, в соответствующих группах. Можете даже не пытаться входить в группы, посвящённые «Магнолии»: я персонально заблокировал вас и там. Конечно, уничтожить ваши аккаунты в социальных сетях я не могу (хотя мне очень хочется), вы просто не сможете входить в те группы, что я контролирую (а я контролирую всю Интернет-жизнь вокруг «Магнолии»). С глубоким НЕуважением, музыкант группы «Магнолия» Бандарабан Вауа. 18.11.2020«.

Вауа не соврал: теперь нельзя было зайти не только на форум, но и во все сообщества, посвящённые группе. Ловко, ничего не скажешь: участник трио сам держит всю сетевую политику, то-то они именно в Интернете раскрутились, да так, как ещё ни одному современному музыканту не удавалось! Как теперь снова пообщаться с Алёной Цыганкиной из Иванова, если о ней известно лишь, что она сидит на форуме «Магнолии»? В соцсетях? Но она либо вообще в них не сидит (что в наше время нонсенс), либо (похоже на то) скрывается под вымышленным именем. Пробовал Раис, конечно, искать и Бонни, и Bоnniе, и Bоnеy, но чёткого указания на Иваново ни у кого из многочисленных «Бонь» не обнаружил. Не перебирать же каждую по очереди — как в дурацкой американской комедии с Кармен Электрой в главной роли! И Раис сдался. «Магнолию», что показательно, он продолжал слушать изо дня в день. Любую информацию о группе и все её песни без труда можно найти во всяких блогах фанатов... Но хроническая колика уязвлённого самолюбия поселилась в нём: троллинг музыкантов Раису удался, но рот ему мигом заткнули. И теперь ни новых «утечек» не обнародуешь, ни с желанной сторонницей не спишешься...

Ну, вот, опять мысли возвращаются к этой девушке! Не успел, увы, узнать её координаты! Да ещё и наверняка обидел отказом принять у себя во время посещения Казани. Миллион раз пожалел Раис, что свалял такого дурака. Упущена уникальная возможность самоутвердиться: изменить жене. Один шанс из ста, что Ирина была бы дома, ведь снуёт, как стрекоза. Москва — Иркутск — Казань — Москва. Бонни, такая инициативная в плане знакомства и скорого посещения чужой квартиры с ночёвкой, конечно же, была бы ох как изворотлива на секс со своим Клайдом! А если б Ирина оказалась дома, так что ж: объяснили бы, что есть такое вполне безобидное современное понятие, как коуч-сёрфинг! Добрая жена даже повозила бы мужа с приехавшей к нему из провинции подругой по Казани. (В этой семье жена была автомобилисткой, причём — с оригинальным вкусом: певица Максимова ездила на «Гелендвагене»; муж даже прав не имел и не спешил в автошколу: привык, чтоб его возили.) Внешне нейтрально целуясь на прощание в щёчку с радушной хозяйкой Ириной, Алёна успела бы незаметно подмигнуть Раису в знак того, что когда-нибудь потом они ещё не раз встретятся на любовном ложе. И, может, уже в ближайший Иринин тур Алёна бы снова приехала в Казань! Либо Раиса пригласили бы в департамент лесного хозяйства Ивановской области. Мало ли как, но нашли бы возможность вкусить запретный плод вместе. А, пустое... Глупо получилось, Раис, очень глупо, но признай: твоя Бонни растворилась на бескрайних просторах Интернета... Да и потом. С чего ты забрал в голову, что если Бонни поддержала Тамерлана в виртуальной баталии и напрашивалась на коуч-сёрфинг, она уж и твоя будущая любовница? Она ведь обмолвилась, что у неё жених есть! Одним словом, забудь её, это не твой таракан.

Время шло. У Ирины карьера летела в гору. У её мужа жизнь была бедна событиями. Правда, он не преминул сходить на первый концерт своей любимой (или ненавидимой? от любви до ненависти — один шаг) «Магнолии» в Казани. Он звал и жену, но та устало отмахнулась, прижимая к груди разодетого во фрак плюшевого мишку, которого он ей подарил в первый год знакомства: «Я не хожу ни на чьи концерты: своих хватает».

В отношениях супругов всё было ровно: Раис никогда бы даже не намекнул о своих постыдных мыслях, но инстинктивно всё глубже замыкался в чёрной зависти к жене и вообще ко всем людям, нашедшим себя в жизни. Ирина по-прежнему не замечала перемены мужа к худшему, лишь жала плечами, если он не отвечал ей на вполне искреннюю ласку, объясняя себе это усталостью. Резонно было бы спросить себя: а с чего ему, собственно, уставать, он же не в лесу у себя там, а неделями дома. Вот она — устаёт, но всё равно бы дала, только он пальчиком помани. Но артистка как-то не утруждала себя такими умозаключениями. Она по жизни была, кстати, довольно флегматична, так что, в глубине души, не слишком интересовалась душевным состоянием своего мужа. Не закатывает ей сцен, внешне спокойно принимает своё положение домашнего питомца — вот и классненько. Она же его никогда не упрекнёт ни за нищенскую (по сравнению с её гонорарами) зарплату, ни за почти полное отсутствие дел по дому (всё равно за свои деньги жена приглашала любых мастеров, а муж сидел с книгой или с наушниками, пока они работали). А что в последнее время почти перестал интересоваться ей как женщиной, бог с ним, ей и самой не сильно хотелось. Возможно, Ирина немного холодна от природы. Она почти не мастурбировала, не заглядывалась на возбуждающие картины, неизбежно мелькавшие перед ней в её светской жизни, не мечтала что-то изменить в интимной сфере. При этом она так поставила себя с самого начала своих выступлений, что даже «жёлтая пресса» наделила её репутацией консервативной хранительницы домашнего очага, обожающей своего скромного мужа, которого она не показывает публике.

Но если бы кто-то сумел заглянуть ей в душу и вызвать на максимально честный ответ (впрочем, на это не могла рассчитывать даже её мать!), эта Василиса Премудрая объяснила бы, за что она искренне любит своего бедного мужа и, нисколько не стесняясь, с томным подвыванием подолгу лобзает его член в те моменты, когда он настроен на близость с ней. Просто когда-то, ещё в годы студенчества, когда они только начинали встречаться, он сразил её в буквальном смысле наповал своими ласками. Инстинктивно недолюбливая секс, тогда ещё девственная Ирина заранее предвидела неприятные ощущения от близости с мужчинами, которые, конечно, её ждут, но которые она хотела максимально отдалить. «Ну, конечно, они все одинаковы, — разоткровенничалась как-то прекрасно воспитанная девушка перед подругами, когда те немного подпоили её. — Любят, если певица придёт на первый же кастинг в юбке такой короткой, чтоб до пизды. А потом она им подмахнёт — вот они и таскаются с ней всюду, как с куклой. Но ладно б ещё умели красиво поиметь. Дерут, как сраные обезьяны — банан... И потому я говорю: пошли они в пизду!» (Как показала дальнейшая жизнь, в случае с Ириной Максимовой правило, что путь к попсовому Олимпу лежит через спальню продюсера, нарушилось: умница сумела стать сама себе продюсером и сама себе звездой.) Но вдруг в её квартире появился смуглокожий, с окладистой щетиной, татарский интеллигент, смотрящий серьёзным взглядом своих чёрных глаз прямо в её небесно-голубые озёра. Он довольно худ, но мускулист и статен, к тому же аккуратист. Он нравится её родителям. И Ирина поплыла!

Их первый секс заставил её смеяться от счастья! Ирина действительно не стонала от оргазмов, а весело смеялась: так освобождалась она от непонятно откуда взявшихся детских страхов и иллюзий, рабой которых была с самого того дня, как узнала, что делают взрослые мужчины и женщины. Раис так сумел её вылизать и при этом пощекотать бородкой, что девушка утратила чувство реальности. Весь мир сузился для неё до подушечки пальца её парня, которой он тысячи раз притрагивался к её клитору, соскам, анусу. Потом и этот лучик света потух, и она словно умерла. Очнувшись, Ирина поняла, что они крепко заснули после нескольких часов взаимного счастья, но Раис и теперь ещё безмятежно спал, не потрудившись даже натянуть трусов, а вот она, тоже абсолютно голая, уже проснулась и уже не девственница. Забавно, что она даже не помнила, как Раис первый раз вошёл в неё: заспала. В тот момент Ирина не испытала ничего, кроме осознания, что всё так и должно было случиться, поэтому она, ни секунды не откладывая, пошла к матери и объявила, что они с Раисом любят друг друга и ничто не помешает им жениться. Родители гордились своей дочерью (как было не гордиться: образец целеустремлённости, чести и ума, а уж какая красавица!), но тут и вовсе разрыдались от счастья. Да и как они могли усомниться в выборе своей Ирины: она ведь скажет — как отрежет! Никто из родных и друзей Ирины даже полусловом не дал Раису повода думать, что он по гроб обязан этой богине, за то что она его твёрдо выбрала, хотя миллионы мужчин, которым он и в подмётки не годится, мечтали бы о такой жене. Но он и не думал о таком тогда, ведь они были наравне: оба студенты, оба небогаты. Однако как же он заёрзал, стоило молодой жене начать делать успехи и с умопомрачительной скоростью обгонять его! В какой-то момент Ирина без задней мысли принесла ему стопку купюр (гонорар за первый концерт в Москве) и мягко вложила в ладонь. Это был его годовой заработок! Вот когда у него впервые до белых ногтей сжался кулак и заходили желваки под заросшими худыми щеками! Деньги он взял, и голос его не дрогнул, когда он благодарил жену. Но то, что он затаил в своей гнилой душе, было началом конца...

Ирины Максимовой, как обычно, не было в Казани. В жаркий августовский денёк 2021 года Раис, как всегда когда бывал без работы, сидел дома и предавался саморазвитию. (Для него «саморазвитие» было эвфемизмом безделья.) В данном случае он читал книжку, которую сам распечатал с Интернета и склеил. Это была книга воспоминаний Тамары Бурхоновой, в которой она припоминала во всех подробностях, как они с лучшей подругой Таней Айвазовской и её мужем Борей Вауа создали трио «Магнолия». И тут раздался звук, который, кажется, скоро станет таким же пикантным и даже эксцентричным анахронизмом, как курение трубки или ношение помочей. Заиграл стационарный радиотелефон.

— Алло.

— Привет, а Раис Мударисов тут живёт? — раздался чуть взволнованный девичий голос.

— Да, это я. Здравствуйте, кто говорит?

— А, привет, Тамерлан! Это Бонни.

— Алёна?! Ты?! Этот шайтан, ну, Бандарабан из группы «Магнолия», забанил меня тогда собственноручно, представляешь, а я даже не успел с тобой пообщаться! Я уж думал, потерял тебя... Как ты нашла мой телефон?!

— Да ну тя, нашёл тему...

— Нет, ты всё-таки скажи!

— Да элементарно, Ватсон. Дядя у меня в Москве. Работает в аппарате управления телефонными сетями России. Я и сотовый телефон твой легко смогла бы узнать. Ну что, доволен? — Голос в трубке стал плаксивым. — Блин, я тебе звоню не для того, чтоб про дядю рассказывать! Мне плохо, Тамерлан, мне так херово, а ты, видно, забыл меня...

— Что ты, Алёнушка! Алёнушка — можно я буду тебя так называть?... Что ты плачешь? И звонишь при этом мне — постороннему мужчине. А если твой муж услышит? Вы ведь уже поженились?..

— Да хер там был — «поженились»! Нету у меня больше жениха. Всё! Срыл! Ку-ку, Гриня!..

— Гриня?! Это Григорий, что ли?

— Это цитата из советского фильма, что ли! Заткни фонтан, скучный тип. Ой, прости, прости... Хнык...

— Да ничего, это ты прости: просто ты такая неожиданная, я от избытка чувств не могу настроиться на нормальный разговор... Алёнушка, ну давай, расскажи, что у тебя?

— Тамерлан... Тима... Точно: я буду тебя звать Тима! Тима, можно, ты будешь моим личным психологом?

— Хорошо-хорошо, выкладывай...

— Тима, я так хотела замуж, а этот противный мальчишка меня назвал грязной блядью и бросил! Совсем бросил, понимаешь?! Я бегала к его маме — она говорит: уехал к брату в Питер, там как-то контрактником записался, теперь служит где-то в ебенях... Он у меня лётчик... Мой Вова... Хнык... Хнык...

— Погоди-погоди. За что он тебя так?!

— Да он ваще дебил. Я как лучше хотела, а он как увидел, так и завёлся. Собачился-собачился, потом смотался, и больше я его не видела...

— Что увидел-то?!

— Да я купила в секс-шопе классный вибратор. Такой, на батарейках, знаешь. Он так круто жужжит!... А он увидел — и давай орать. Все соседи слышали. «Сука, стерва, блядь!!!» «Я тебе не нужен!» «Я думал, ты воспитанная, а ты просто извращенка!» Я ему ноги целовала! Я ему хотела тут же отсосать, а он меня оттолкнул!!! «Да я для тебя старалась! — говорю я ему. — Если я натренируюсь с машинкой, я тебе знаешь, какой кайф буду доставлять?! Ну, если не хочешь, давай я её выброшу!» А он никак не успокаивается. Только ещё больше дёргается. А всё сраные комплексы! Да я любила его, пофиг, что у него маленький... И щас люблю, Тима, понимаешь?! Хотя нет, наверное, теперь не люблю...

Раис сидел с глупой улыбкой. Рука, которая не держала трубку, теребила член через штаны. Минуту назад парень и подумать не мог, что хоть раз в жизни услышит что-нибудь подобное! Да от кого?! От той, что яркой вспышкой промелькнула в его никчёмной судьбе и больше вообще не должна была появиться! Сбывались самые смелые мечты, которые даже мысленно не хватает духу озвучить!

— Алёнушка, что тут сказать. Если у тебя к нему реальная любовь, ты наведёшь справки и побежишь искать его хоть на край света. Даже если он служит в этом, как его, в Нагурском: ну, самая северная военная база в мире, недалеко от полюса, в Ледовитом океане... Но ты, кажется, таки обижена на него и потому наводишь справки обо мне, а не о нём... Да что я несу! Плохой я психолог...

— Что ты, Тимочка, ты хороший психолог! Ты угадал: я тоже на него зла! Сначала я, правда, хотела выжрать все таблетки, что были дома. Но потом подумала: какого чёрта?! Если он сам погряз в собственных комплексах... Стыдно должно быть: военный как-никак, да ещё лётчик. А обидчивый, как детский сад — штаны на лямках. Да, я его любила. Тыщу раз убеждала в постели, что маленький членчик — это фигня. Главное, что я люблю и никому не отдам... Зато, говорю, мышцы какие! Он был классный, правда! Не то что все эти иваноиды!..

— Кто?!

— А, ну да, ты не знаешь, это типа наш местный диалект... Ну да, он был лучший парень, кого я знала... А он всё равно в итоге все отношения похерил... Чёрта с два я поеду к нему! Ну, я думаешь, сразу тебе позвонила? Когда-нибудь я тебе расскажу, как я пыталась снять стресс! Ух, где я побывала, что за хахаль у меня был — укакаешься со смеху... Мы ведь теперь сконнектимся, да, Тим?..

— Конечно, милая Алёнушка! И я даже знаю, когда и где. Скажи, ты «Магнолию» до сих пор слушаешь?

— А как же! Всю дискографию до дыр...

— Ну вот. 20 августа у них концерт в родном городе. В Сухуми. Я хоть и забанен, но по всему тырнету их мониторю... Скажем, числа восемнадцатого мы с тобой встречаемся на вокзале в Сухуми. Успеем и по городу погулять, и на концерт сходить. Наобщаемся — во! Ну, как, сможешь?

— Тим, классно, да, однозначно! У меня как раз отпуск. Ты такой чудесный человечек! Я тебя люблю.

— Правда? — Раис был растроган, его сердце бешено колотилось. — Я тоже тебя люблю...

Они проболтали весь вечер. Телефон автоматически отключался ровно каждый час, но Раис, у которого аппарат запоминал номера, перенабирал заново и продолжал разговор со счастливо нашедшейся подругой, которую он так хотел сделать своей любовницей. На следующий день он купил билеты на самолёт до Москвы и на поезд «Москва — Сухуми». Обратных билетов брать не стал. Он пробудет в поездке своей мечты столько, сколько позволит состояние души! Жене, которая ненадолго приезжала домой как раз в дни, оставшиеся до отлёта Раиса, он сказал, что шестнадцатого августа ему надо быть «в одном из районов Кемеровской области во внеплановом проекте по таксации леса». Она без эмоций восприняла эту ложную информацию и нежным жестом предложила мужу своё тело. Он опустил глаза и отошёл. Ирина вздохнула и заперлась у себя в комнате. Безвылазно провалявшись дома все три дня выдавшегося отдыха, певица Максимова на казанском чартере улетела давать концерт в фешенебельный отель турецкого туристического городка Белек. Конечно, не заграничное турне, но всё равно новый этап в карьере. Через пару дней её неверный (кто хоть раз захотел чужую женщину в мыслях, тот, считай, уже изменил жене!) муж закрыл дверь на ключ (быть может, в последний раз!) и поехал на ночном такси в аэропорт, откуда самолёт умчал этого небокоптителя навстречу самой дерзкой авантюре в его жизни.

Раис узнал свою Алёну, едва она показалась на выходе из вагона. Она тоже тотчас узнала своего бородатого жгучего брюнета и практически сиганула с подножки ему в объятья, а он изящно подхватил низенькую и лёгонькую девушку и поставил на перрон.

— Ну что, узнал меня? Мы ведь с тобой решили не посылать друг другу фотки, а только описания внешности, — насмешливо проговорила она после поцелуя (первое, что они сделали — поцеловались взасос).

— А то. Твою чудесную косу не спутаешь ни с чем! Ты же мне писала, что ты маленькая весёленькая мышка, только хвостик превращён в косу.

— Ага, у меня кличка — Аватар. Тебя тоже легко узнать: ты писал, что похож на чёрную, страшную, усатую полночь. Но теперь я вижу, что ты очень сильно смахиваешь на Петрашевского...

— На кого?

— На Елисея Петрашевского, шоумена и телеведущего, да кто его не знает?!

— А-а-а... Точно! Вот шайтан! Если ты мне ещё раз скажешь, что я похож на Петрашевского, я сильно обижусь!

— Почему? Он же не такой, как про него говорят. Это всё имидж... Он просто артист, но выезжает за счёт скандала. А так-то он нормальный...

— Нет, Алён, он гнойный пидор... Ну ладно, прости, больше не буду материться. Просто я уж забыл про него, он вроде как больше не вращается на телевидении, а тут ты напомнила. Ведь точно — я почти копия с ним. Всегда жутко бесило! Понимаешь, как мне противно от того, что этот гей позорит моё честное лицо?!

Оба расхохотались и, взяв Алёну за попу (джинсовые шортики на ней были так коротки, что не скрывали тех мест, где бёдра переходят в ягодицы) и перекинув через плечо её спортивную сумку (девчонка была так непритязательна, что даже дамской сумочки с собой не имела), Раис зашагал по перрону к стоянке такси.

— А я ещё вчера приехал: не вышло у нас взять билеты на один поезд...

— Ну да, мы ж так резко решили ехать в Сухуми! Ещё повезло, что вообще были места: тут мёдом намазано, все прутся отдыхать... Кстати, а что ж ты без жены, эм?

— Не смешно, — серьёзно сказал Раис. — Я не Раис Мударисов из Казани. Я — Тамерлан из Интернета...

— Тима, Тима...

— Ну, пусть Тима... А ты моя Бонни! Моя, договорились? И сейчас мы едем в лучшую местную гостиницу, где я снял для нас номер...

— Какой ты заботливый! — присвистнула низенькая некрасивая девушка, все внешние данные которой ограничивались длиннющей, но тонюсенькой косой и у которой все предки на десять поколений назад были бедными крестьянами нечернозёмной глубинки. — Трудновато же достать номер в курортном городе в разгар отпусков!

— За это не волнуйся: я просто сказал, что не ограничен в финансах, а самые дорогие номера всегда есть...

— Да ты у меня богатенький Буратино! — заулыбалась Алёна.

Раис не стал уточнять, что то, что он может себе позволить не считать деньги, — на 95% заслуга его честной жены. Он лишь сказал пафосно, но от души:

— Да, и мы проведём вместе в этом номере столько времени, сколько захочешь ты. Здесь и сейчас ты для меня — тот человек, о котором я мечтал ещё с тех времён, как стал видеть первые неосознанные сны о любви...

— Недобитый романтик! — шепнула бойкая Алёна и прыгнула ему на шею.

Когда дошли до дверей номера, Раис суховато произнёс:

— Теперь, когда мы окажемся вдвоём в одной комнате, ты можешь пребывать в одном вполне естественном состоянии. Но можешь и не пребывать. Любое твоё решение для меня закон...

— Ну, ты и дебил! — беззлобно сказала Алёна. — Но уж если ты такой выспренний, бля, давай я тебе одну церемонию покажу!

Она вырвала ключи из рук Раиса, сама с треском отперла дверь, влетела в прихожую, отфутболила в разные стороны вьетнамки, за пару секунд освободилась от жёлтого топика (под которым не оказалось бюстгальтера) и синих шорт (под ними не было трусиков), после чего прыжком очутилась на кровати, встала на заправленное покрывало на одно колено, простёрла руки к Раису и, не боясь быть услышанной посреди полной гостиницы с тонкими перекрытиями, громко воскликнула:

— Давай займёмся любовью!

Раис какое-то время ошалело стоял на пороге номера, в котором провёл сегодняшнюю ночь, лёжа один в постели и усердно онанируя, вожделея уже спустя сутки овладеть своей любовницей. Но внутренний голос шептал ему тогда, что ещё вилами по воде писано, любовница ли ему Бонни. Но вот оно, свершилось: даже ночи не надо ждать, его плохая девочка (она оказалась ещё более «плохой», чем он рисовал в самых срамных своих фантазиях!) прямо сейчас насмешливо смотрит на него, скорчив нелепую позу посреди двухместной кровати, и если он не войдёт в номер и не исполнит, что задумал, то, чего доброго, кто-нибудь из постояльцев отеля пройдёт по коридору мимо Раиса и увидит в распахнутом проёме этакую картину маслом! Осознав, что мечта всей жизни сбылась, Раис сглотнул слюну и сделал шаг. Первый шаг вниз по наклонной плоскости.

Захлопнув дверь и подойдя к кровати, он одной рукой стал было снимать рубашку, а другой — расстёгивать штаны, как вдруг Алёна ошарашила его крайне резким взятием инициативы на себя. Она сдёрнула с него ремень и, чуть не разорвав молнию ширинки, стащила брюки так, что даже слегка прижгла Раису ноги силой трения. Не успел он и мигнуть, как его член (который стоял с того самого момента, когда любовники впервые увиделись на перроне) оказался во рту у Алёны. Однако не просто во рту, а непомерно глубоко во рту! Член Раиса был не такой уж длинный; он брал своей толщиною. Но для низкорослой Алёны с её маленьким ротиком и эта сарделька представляла, наверно, немалую задачу! Мгновенно в глазах у неё появились слёзы, в носу — сопли, изо рта потекла жидкая слизь... Но девушка демонстрировала чудеса стойкости, засасывая член своего любовника на всю длину (только яйца уж никакими человеческими силами не помещались). У Раиса, близко не предполагавшего такого напора, всё так и задеревенело. Он только стоял столбом прямо на всё ещё застеленной кровати, в наполовину стащенной рубашке, и, словно баран на новые ворота, смотрел, как абсолютно голая, покрывающаяся непонятными рваными красными пятнами Алёна с чавканьем и хрюканьем поглощает его член.

Наконец она перестала засовывать его себе в глотку, зато принялась проводить его на всю длину себе через зубы. Это было уже немножко больно, но зато Раис почувствовал себя и свою чудо-подружку некими монстрами секса, отчего у него пропали последние проблески интеллекта, а осталась одна похоть. Он и сам стал урчать, как толстый кот, который не стесняется на глазах всего двора наседать на кошку; хотя разница была принципиальной: кот кусает кошку во время спаривания, а здесь кошка сама покусывала своего кота в самое интересное место.

Видя, что её парень обалдел и стоит пень пнём, Алёна выпустила его член изо рта, взяла одну его руку и положила на свои крохотные груди, а другую его руку взяла за пальцы и запустила эти пальцы себе во влагалище. И прибавила при этом длинную матерную тираду, так что Раис виновато хмыкнул и стал неловко ласкать свою новую девушку. Ему было непривычно гладить мальчиковые груди, а влагалище казалось каким-то узким и остроугольным из-за худобы и миниатюрности Алёны. Видно было, что таких ласк Алёне точно мало. Матерясь, она упрекнула его в сексуальном невежестве, но потом, правда, тут же извинилась, обозвав уже саму себя блядью и нимфоманкой. Отойдя от первого культурного шока, Раис применил свой коронный номер и тщательно вылизал у Алёны всё и спереди, и сзади, после чего перешёл, наконец, к комбинации «пенис плюс влагалище», но девушке отчего-то это быстро надоело. «Да ты простой, как сибирский валенок!» — воскликнула она и, вырвавшись из-под него, повернулась к нему задом, сама в позе собаки. Раис опять заурчал и стал засовывать член ей в задний проход. «То-то же, блядь!» — одобрила Алёна и сама помогла ему продвинуться на всю длину. Суча ногами, сбрасывая скомканные постельные принадлежности на пол, любовники со звоном соударяющихся тел минут десять занимались оголтелым анальным сексом, причём Алёна кончила почти сразу, как Раис вошёл ей в прямую кишку, но терпеливо ждала, пока он с сопением ходил у неё внутри и, наконец, не отвалился от неё, оставляя грязно-белые капельки спермы на её попе и ногах.

Но то, что произошло дальше, поколебало даже новую веру Раиса, веру похоти и запретных отношений. К такому он точно не был готов, хотя и многие другие замашки Алёны, что греха таить, он предпочёл бы не видеть. Просто похоть нашёптывала ему: «А ты думал, в сказку попал? Девка-то огонь, так неужто она будет стыдливо в носу ковыряться!» Но, несмотря на пьяный дым похоти в душе, его внутренний голос ни на миг не переставал кричать: «Что, совсем головным мозгом думать разучился? Только спинным? На вот теперь, любуйся, на кого ты променял свою Иришку! Ни кожи, ни рожи, а уж ругается, как бандерша, которую менты вяжут». И вот — в буквальном смысле последняя капля: Алёна взяла в рот его член после анального секса! Она даже закашлялась от запаха своего же собственного дерьма, но всё равно стала сосать член! Раиса чуть не стошнило. Между прочим, от Алёны ещё с поезда жутко пахло потом (черта, которую он не терпел ни в ком, особенно в девушках), но похоть плевать хотела на такую мелочь, а вот тут, увы, упёрлось. Он вытащил свой грязный член у неё изо рта и как мог вежливее попросил её остановиться. Сходив в ванную, он мрачновато погрузился в кресло. Алёна насмешливо смотрела на него, но сама принимать душ не спешила.

Чтобы прервать невольную паузу, он предложил ей рассказать о том, о чём обещала:

— Вот, помнишь, ты обмолвилась, что, когда тебя твой жених кинул, куда-то ездила и с кем-то общалась...

— Тебе хочется знать? Изволь...

Алёна с готовностью начала рассказывать, при этом, как была голая и грязная после недавнего секса, попыталась было удобно устроиться на коленях у затянутого в халат Раиса, но тот тактично встал и уступил ей сидение, сам встав неподалёку.

— Да всё довольно просто: чтоб реально не сдохнуть с тоски, я работала как трудоголик последний, а с первого августа у меня отпуск, и я решила отвести душу с каким-нибудь ласковым восточным мужчиной, и поехала в Тунис. Там, как водится, на пляжу ляжу, подходит один смуглый (намного смуглей, чем ты, кстати) и мускулистый тип...

— И что ж, мышцы у него тоже были мощнее моих?

— Ну ты знаешь, на торсе у тебя, пожалуй, помощней... Но на ногах — извини, Тима, сравнение не в твою пользу! Он футболист. Вратарь...

— Тоже мне футбольная страна — Тунис!..

— Ну, ненамного хуже, чем футбольная страна Россия... Короче, футболист он, профессионал. Но, уж конечно, все его достоинства этим и ограничиваются! Даже имечко у него подходящее для ублюдка: Хема Хема!

— Что-о-о-о?! Хема Хема?! — Раис так расхохотался, что даже похлопал себя рукой по бедру.

— Я те говорю: он на полном серьёзе представился Хемой Хемой. Ну, в общем, сначала всё было хорошо, мы с ним даже говорили-то как с тобой — на русском языке! Да. Для араба он прекрасно знал русский. Правда, его русский был уж больно похож на украинский... Играет-то он в Днепропетровске, в тамошнем клубе «Днепр»... Правда, вратарь он не основной, так что всё больше благополучно отсиживается на скамейке запасных... (Чувствовалось, что девушка разбирается в футболе не в пример Раису.) В общем, забавный у него говор: не всегда я понимала! Хотя о чём нам было больно разговаривать! Потанцевали, вкусненько поели — да в койку...

— Ну ладно, про секс с ним можешь не рассказывать, — быстро сказал Раис, которого начинала подбешивать, мягко говоря, неромантичность Алёниного характера. — Что ж ты у него так недолго гостила?

— Угадал: забодал меня этот козёл быстро, я даже раньше на неделю из Туниса уехала. Понимаешь, вроде ебёт пизду, а получается — что мозги. Не носи, говорит, шорты! Не крась ногти на ногах голубым лаком! Денег мне мало давал! Драться начал! Я, конечно, не стерпела. Злой, мол, ты, уйду я от тебя. А он меня, придурок, хотел запереть совсем! Ещё и издевался: я, говорит, ключи от тебя прячу, никуда не деваешься. Ну, думаю, не на ту напал: и у птички-невелички ловкость есть своя! Кинула ему в кофе те свои таблетки, которыми бессонницу лечу и которыми, когда Вова ушёл, отравиться хотела. Он не ожидал, что кофе подействует вовсе не так, как должно действовать. И завалился спать, да так крепко, что я могла ему любую пакость сделать! Ну, я принесла с кухни мясорубку, засунула в неё его хреновину и чуть-чуть так провернула! Кожица уже в ножи попала, а дальше я не верчу, жду, что будет. Этот мудак проснулся, дёрнулся, ещё больней ему стало, ух и нагнала я на него страху! Весь дрожит, сипит, пыхтит, глаза вылупил: пусти, говорит, «сюка-бьять», что тебе надо?! Ключи, говорю, надо. Где ключи спрятал, мудак?! Ну, он сказал мне, в каком отделе шкафа ключи. Теперь, говорю, гони тыщу баксов за моральный ущерб! Он сказал, где ключи от сейфа. Взяла я тыщу, остальное не стала — я ж честная. Ну, и чао бамбино сорри. Вещички собрала — и в аэропорт, ключи ему только в прихожке бросила, а он всё так на кровати и лежал не шевелясь и даже соседей не звал: видать, стыдно маленько. А потом я в Иваново вернулась и в тот же вечер позвонила дяде, чтоб нашёл номер моего Тамерлана!

Рассказ, мягко говоря, звучал неправдоподобно, зато чертовски возбуждающе. Раис подхватил свою Бонни на руки, отнёс в ванную и долго любовно мыл её, уделяя особое внимание промежности и анусу. Когда от Алёны стало пахнуть душистым гелем для душа, он снова захотел её, и всё бы хорошо, но вдруг его член обмяк и стал вредничать.

Сколько Раис ни дрочил его, сколько Алёна ни пыталась завести с подсоса, сколько ни пытались они вслух «обсуждать проблему» — всё было напрасно. Внутренний стопор словно сказал Раису: ша! Мгновенно вернулся к нему его бич — мысли о собственной неполноценности, безволии и незадачливости. Но Алёна как-то довольно скоро успокоилась сама (поначалу она материлась, впивалась ему в член зубами и яростно тёрла у себя между ног) и стала успокаивать Раиса. Поцеловав его, она сказала:

— Почему бы не пойти прогуляться по городу? А сексуха подождёт: у нас впереди ещё много ночей...

Они спускались с крутого берега к дикому пляжу. Велосипеды, которые они взяли на прокат на неделю, чтобы веселее было осматривать Сухуми, как и обувь, Алёна настояла припрятать в густых зарослях, несмотря на увещевания брезгливого Раиса, что не стоит босиком шарашиться по южным кустам, потому что там змеи, скорпионы и прочая ядовитая живность... Над Чёрным морем стояла полная луна, по которой по временам быстро пробегали чёрные тучки; было очень тепло. Слабо штормило. Ребята держались за руки, перемигивались и смеялись. Сейчас они займутся сексом в белой пене прибоя, потом, может быть, в обнимочку переспят ночь под открытым небом, а утром поедут на велосипедах в центр города — покупать билеты на вечерний концерт «Магнолии». И тут они пересеклись с троицей молодых людей, поднимавшихся с пляжа...

Необычайно высокий худой парень и две его спутницы, ростом ниже среднего и изрядно широкие в области таза (норма у многих уроженок средиземноморского пояса), миловидные на лицо. Чуть только встречные скрылись за гребнем холма, Раис и Алёна ошеломлённо уставились друг на друга. У обоих одновременно вырвался сдавленный шёпот: «Это они!»

Действительно, они нос к носу столкнулись с группой «Магнолия» в полном составе. Обознаться невозможно: каждый фанат знает все морщинки на лицах любимых музыкантов, даже если никогда не был на концерте. Особенно в нынешнюю эпоху Интернета, где всегда можно отыскать фотопортреты высокого качества. В случае с «Магнолией», несмотря на отсутствие какой-либо ротации по телевидению и официальных клипов, Интернет завален роликами, снятыми самыми преданными поклонниками, которые с любовным трепетом ловят своих кумиров на сцене в объективы дорогущих камер, а после концерта сами монтируют фан-ролики. В Сухуми каждая собака знает Бурхонову, Айвазовскую и Вауа, так что музыканты давно не здороваются с теми, кто радостно приветствует их на улице: язык устанет отвечать в десятитысячный раз. Но и прятаться ни от кого трио не собирается. Впрочем, никто до сих пор вроде бы и не пытался порвать их на сувениры. Вот и сейчас они спокойно проследовали по своим делам, даже не заметив толком, что какая-то пьяная от любви парочка чуть не сбила их с ног, спеша уединиться на ночном пляже.

Кивнув друг другу и поняв всё с полувзгляда, Раис и Алёна юркнули в ночную тень и, превратившись в незримых соглядатаев, проследовали за музыкантами, которых одновременно любили и ненавидели (от любви до ненависти — один шаг). Откуда только взялись навыки шпиков у двоих городских жителей? Они и сами едва ли бы это объяснили, даже на допросе с пристрастием. Но Раис привык работать в лесу, а Алёна родилась и выросла в деревне (она ведь только благодаря высшему образованию поселилась в более-менее приличном городе). Так что опыт передвижения по пересечённой местности у обоих был немалый. А неодолимое желание проследить, как готовится «Магнолия» к завтрашнему концерту, не оставило им иного выбора, кроме как стать такими вот искателями острых ощущений.

И эти острые ощущения не заставили себя ждать. Молча пройдя с полкилометра дорогой по-над морем, музыканты свернули на какую-то полянку, наглухо окружённую кустарником, и там вдруг приступили к групповому сексу! Алёна и Раис, чудом не закричавшие и не выдавшие себя, когда увидели такое (к тому же как раз в этот момент у них из-под ног выскользнула огромная, чуть не полметра от кончика носа до кончика хвоста, потревоженная ящерица), тихо-тихо раздвинули листву, стараясь, чтобы им было всё видно, а их лица при этом чтобы были скрыты в ветвях.

Татьяна была в длинном платье колоколом, её декольте интересно сочеталось с длинными распущенными волосами. Волосы у неё в крупную волну, покрашены в блонд, хотя ещё на недавних фотографиях они были прямыми и рыжими; чёрные глаза и грубоватый профиль выдаёт её армянское происхождение. На Тамаре было простое летнее платье по колено. Она ничего особенного не делает с волосами, и они такие, как есть: прямые, до плеч, простого русого цвета. Глаза серые; по её среднестатистическому лицу ни за что не скажешь, что у неё в роду были узбеки и евреи. Бандарабан начал с французских поцелуев своей жены, а её лучшая подруга в это время уже постанывала и запускала руки себе под платье.

Покрыв Татьяне всё лицо поцелуями, Бандарабан сел и стал накрывать себя платьем своей жены, очевидно, чтобы добраться до вкусностей у той между ног. Одна нога Айвазовской выпросталась из-под платья, и стало видно, что она пришла сюда босиком. Она вовсю стонала и, приспустив своё декольте, гладила себе пышные груди. Тамара подошла к стоявшему на четвереньках Бандарабану, легла на землю навзничь, просунула голову у него между ног и схватилась за ширинку его летних брюк. Шелест платья и причмокивания не смогли заглушить стона мужчины, когда его член оказался во рту у подруги его жены. Некоторое время они вот так и занимались оральными ласками, причём видно было только, как Тамара сосёт член Бандарабану, а все остальные интересные вещи скрывались колышущимся платьем Татьяны. Но потом муж помог жене освободиться от платья, а ушлая подружка тут же сама разделась, разулась и начала вылизывать её промежность, в то время как он, стоя чуть в отдалении со спущенными штанами и в расстёгнутой рубашке, мял себе член, готовясь совершить с обеими нечто особенное.

В кустах, буквально в пяти метрах от них, двое сумасшедших их фанатов восхищённо смотрели то на них, то друг на друга. Раис показал большим пальцем вверх. Алёна продемонстрировала своему парню иной жест: указательный палец одной руки — в сложенные трубочкой пальцы другой. Этот шпионский диалог означал: «Во дают!» «Погоди, ещё не то увидим!»

Не спеша и меняясь ролями, старательные бисексуальные подруги принесли одна другой клиторальное удовольствие, а мужчина то и дело подходил и тёрся членом и бёдрами о спину то жены, то второй женщины. Когда Тамара и Татьяна уже обе испытали оргазм по разу, они встали на четвереньки, тесно прижавшись друг к дружке боками, а Бандарабан примерился и стал попеременно любить их по-собачьи. Войдёт в одну, сделает пятнадцать—18 лет движений тазом, потом тут же переместится к другой, но вскоре снова — к первой. Наконец он вырвал член в последний раз (это была жена) и кончил. В темноте не было видно, на кого попали капли спермы или они вообще упали на землю, но ясно было одно: все трое искренне счастливы. Несмотря на то, что сам Бандарабан получил мощнейший оргазм, он не повалился наземь без сил, а аккуратно лёг под своих женщин и, то полизывая им промежности, то помогая себе пальцами, обеих довёл до почти одновременного оргазма ещё раз. Только после этого контрабас, гитара и скрипка позволили себе беззаботно улечься лицами вверх и, вглядываясь в ночное небо, поговорить о ближайших планах.

Решив в такую ночь увидеть все мыслимые и немыслимые чудеса, Раис и Алёна и не думали уходить. Они переглянулись и кивнули друг другу, что означало: «вслушиваемся, о чём они будут разговаривать». Первым после бурного секса в тесном кругу своей «семьи свободной любви» заговорил скрипач Вауа. Ни с чем не спутаешь его дружелюбный мяукающий тембр, вкрадывающийся в душу с первых слов первого же куплета, благодаря чему к концу песни слушатель (даже если он впервые открыл для себя группу «Магнолия») уже с ним запанибрата:

— Какая тёплая ночь!

— Да, Боря, — ответила его жена. Голос у неё был очень тихий и слабый. Хотя вообще-то вокалу Айвазовской не занимать силы и глубины: он не трубный, как у цыганской запевалы, но достаточно мощный, с приятной надтреснутой изюминкой. Чувствовалось, что эта профессионалка дорожила своим голосом и потому вне сцены щадила связки.

— А с кем ты обещал нас познакомить сегодня в полночь? — спросила Бурхонова, повернувшись к Бандарабану лицом, а к луне попой. Её голос звучал примерно так же, как на сцене: пониже, чем у подруги, с лёгкой ноткой женской истеричности и в то же время — мужиковатой жёсткости.

— Оденетесь — скажу, — усмехнувшись, сказал тот. — Всё-таки не думаю, что мой высокий гость желает застать нас в таком виде...

Быстро одевшись и оправившись сам, Вауа галантно помог облачиться в платья и своим дамам. Группа «Магнолия» вышла из укромного места своих милых шалостей и зашагала опять по дороге в направлении того места, где столкнулась с двумя грешниками. Грешники же, незамеченные и упивающиеся своей безобразной миссией, проследовали за музыкантами по пятам, на время потеряв нить разговора: нужно было прислушиваться к собственным ногам и сердцам, тут уж не до подслушивания, лишь бы не отстать и при этом не нашуметь.

Наконец музыканты остановились на освещаемой фонарём асфальтированной площадке автозаправки. Поняв, что тут не до хорошего, Раис и Алёна просто застыли вне света и стали вслушиваться, что ещё скажут друг другу их кумиры. Ночь была несколько ветреная, и, встав с нужной стороны, можно было расслышать слова достаточно чётко. Вскоре после того как трио явилось на место встречи и Вауа заверил «Сейчас он придёт», на дороге послышались шаги. К музыкантам подошёл... Раис Мударисов.

Раис вздрогнул и резко схватил Алёну за руку. Та скорчила страшную рожу от боли и приложила палец свободной руки к губам. Мол, эка невидаль: двойника своего увидел. Раис смотрел на себя как будто на видео, и тут до него дошло, кого довелось увидеть воочию в эту самую удивительную ночь в жизни. Одними губами он прошептал Алёне: «Вспомнишь говно — вот и оно», а та, беззвучно прыснув в кулачок, радостно закивала. Это ведь она первая вспомнила знаменитого двойника своего парня. Конечно, это мог быть только скандально известный шоумен Елисей Петрашевский.

Петрашевский выглядел абсолютным двойником Мударисова, только борода у него чуть более коротко подстрижена, да одет он явно на порядок богаче. Он приблизился к Вауа характерной облегчённой походкой, протянул ему свою идеально ухоженную руку и послал воздушный поцелуй Бурхоновой и Айвазовской.

— Елисей Денисович... — начал было Бандарабан.

— Можно «Лёша», — осклабившись, проговорил бородач. Даже голоса у них с Раисом были крайне похожи.

— Что вы, Елисей Денисович! Мы не достойны говорить с вами так фамильярно, — возразила Тамара.

— А я говорю: отзываюсь на «ты, Лёша», — игриво заявила звезда.

— «Елисей», «вы», — серьёзно отрезал Бандарабан, — а на большее мы не пойдём, договорились?

— Ой, чья бы корова мычала, Бан-да-ра-бан! — поддразнивающим тоном воскликнул Петрашевский. — Не вы ли первым предложили мне ещё в Интернет-переписке обращаться к вам «Борис»?

— Я — другое дело, — смутился Вауа, — моё имя даже среди абхазов исчезающе редкое. А я себя абхазом не считаю — не обращайте внимания на мою фамилию... Все близкие зовут меня Борисом, Борей... Но к делу, к делу!

— Вот именно, — чуть сварливо и иронично подхватила Тамара, которая явно не стремилась лебезить перед звездой, — Боря, скажи, чем мы обязаны встрече с уважаемым господином Петрашевским?

— Девушки, я действительно знаю не больше вашего! Как и все, я лишь знаю Елисея как ведущего недавно закрытой программы «Честное пионерское», в которой каждый желающий звонил и рассказывал о своей сексуальной жизни ради приза, но почти всех Елисей прерывал и подлавливал на несостыковке, чтоб перед всей страной посмеяться над врунишкой...

— Да, за все годы существования передачи я проиграл только шестьдесят семь раз! — похвастался Елисей. — А всего дозвонившихся мой компьютер учёл... Минуточку... Тысячу шестьсот пятьдесят три...

— Но потом, видно, что-то не срослось, и программа исчезла с канала, да и самого Елисея давненько не видно... Но, разумеется, я моментально узнал его, когда он мне написал на Фейсбуке... Я так удивился, когда увидел, кто мне пишет! И вы мне написали только, что предлагаете взаимовыгодное сотрудничество, мы договорились о встрече с нашей группой в полном составе, ну, что ж, Елисей, подтвердите?

— Да, мои прекрасные леди, всё так. Я приехал в ваш чудный город единственно с целью обсудить наши совместные планы...

— Позвольте отказаться, — храбро перебила его Бурхонова. — Мы, видите ли, принципиально не сотрудничаем с... э-э-э, представителями мейнстрима в искусстве.

— Тома! — не скрывая своего недовольства, проговорил Вауа.

— Да, Тома, не руби с плеча, — тихо, но серьёзно обратилась к ней подруга.

Но Бурхонова чувствовала свою власть над двумя другими членами трио. Это ведь она первая предложила лучшей подруге, застенчивой Танечке, создать группу, повлияла на Бандарабана, который в то время уже встречался с Айвазовской, чтоб тот уговорил её поверить в себя. Она даже предоставила свою квартиру под первые репетиции. С тех пор, несмотря на практически одинаковое число песен от всех троих, в «Магнолии» именно контрабасистка Бурхонова считалась лидером. А может, и правда характер у неё был посильнее, чем у Татьяны с Бандарабаном?

— Если уважаемый господин полагает, будто мы прозябаем в нищете и станем боготворить представителя поп-сцены, раз в тысячелетие соизволившего вытащить на свет божий несчастных непонятых гениев, то он крупно ошибается, — выпалила Тамара.

— Почто напраслину наговариваете? — улыбнулся Елисей. — Если я одно время подвизался на эстраде, это не значит, что я попса дешёвая, страдающая звёздной болезнью. Я перфекционист, да, но не выскочка и не пафосный позёр. Мои два хита честно отыграли по году, но когда они утратили популярность, я не закидал радиостанции десятками новых песен, хотя, поверьте, средств у меня хватило бы на раскрутку: у меня порностудии в Питере и Праге, а с Земаном, президентом Чехии, кстати, меня связывают личные дружеские отношения... Так вот, я ценю вашу принципиальность, потому что сам имею принципы. Один из них не даёт мне раскручивать те песни, которые я мог бы написать за короткое время, но которые я лично считаю халтурой и скороделкой... Я мог бы заказать профессиональным авторам любой хит, но и этого не хочу! Потому что не знаю никого, чьи песни я сам хочу петь. Не по душе мне ничего! И в какой-то момент я вдруг услышал «Марианскую впадину» — песню вашего авторства, несравненная Татьяна, случайно включив фильм «Мой любимый шурин»...

Бурхонова хотела было что-то сказать, но прикусила язык, зато Айвазовская вдруг вскинула голову и ледяным голосом отчеканила:

— Не смейте мне напоминать об этой гнусной киношке! Они украли мою песню, дали её петь мерзкой актриске, да и вообще не угадали настроение и смысл песни, вставив такую драму в такой тупой комедийный момент!

— Милая Татьяна, кто же спорит: комедия действительно дряннее некуда, плюс налицо наглейшее воровство вашей интеллектуальной собственности, но если вы позволите, я, вернувшись домой, в Москву, из-под земли достану авторов фильма и засужу их так, что сами без штанов останутся, а компенсацию вам выплатят, сколько скажете... Но я ведь не об этом...

— Хрен с ними, пусть живут, — небрежно бросила Айвазовская. — Ну, так о чём вы, Елисей? Ты, Тома, всё же дай человеку сказать, хорошо?

— Когда я услышал вашу песню, я бросился знакомиться с творчеством вашей группы, что позволило мне укрепиться в мысли, что наконец-то я нашёл нечто, чего я сам не могу создать, но что нахожу самой импонирующей мне музыкой... Естественно, я не украл вашу музыку в Интернете, как это делают миллионы кругом, а перевёл вам сумму, которая, как я считаю, может быть достойным вознаграждением за прекрасные песни, достучавшиеся даже до такого искушённого эстета, как я...

Музыканты «Магнолии» переглянулись. Конечно же, они поняли теперь, кем был тот анонимный меценат, что перевёл им в один прекрасный день такую сумму, какую обычно переводят поклонники со всего Интернета за целый год.

— Но всё же, при всём уважении к Тамаре и Борису, душа лежит у меня в большей степени к той части репертуара вашей прекрасной группы, что принадлежит авторству несравненной Татьяны.

— Спасибо, Елисей, — томно поблагодарила Айвазовская.

В этот момент Бандарабан обнял жену и сухим деловым тоном отчеканил:

— Елисей, мы ценим ваше мнение и, конечно, вашу материальную помощь и, в случае если вы желаете сотрудничать с нами как с авторами песен для вашего будущего репертуара, готовы рассмотреть такую возможность.

— Я точно нет! — быстро сказала Бурхонова.

Айвазовская же заявила:

— Извините, Елисей, но нет. Придётся вам обратиться к Борису.

— Группа «Магнолия» принципиально отказывается от сотрудничества с другими музыкантами, хотя и не отказывается от добровольной помощи, в том числе денежной! — с торжествующей патетикой прощебетала Бурхонова.

— Девушки, конечно, ещё подумают, — осторожно сказал Бандарабан, — а сам я без колебаний готов к сотрудничеству, если мои песни подходят вам, Елисей. Поймите нас правильно: мы ещё ни разу не сотрудничали ни с кем, кроме друг друга: люди мы такие — привычные лишь к своему тесному кругу. А вы так неожиданно предлагаете нам столь интересный поворот дела...

— Татьяна, — максимально серьёзно сказал обычно выглядящий комично бородатый шоумен, — что вы желаете, чтобы я сделал в обмен на ваше согласие на мой личный кавер на ряд ваших песен? Я именно ради вас приехал сюда, но не чтобы заказать у вас мои новые будущие песни, а чтобы договориться о передаче мне прав на перезапись определённых ваших старых песен с моими музыкантами и моим вокалом. И я сделаю всё, чтобы вы согласились! Прошу подумать и назвать свою цену. Можете мне поверить: едва ли что-то найдётся в мире такого, чего бы я не дал за ваше согласие.

В электрическом свете было видно, что Татьяна покраснела. Если бы не её длинное платье, можно было бы разглядеть, как она ковыряет пыль подушечкой большого пальца левой ноги...

— Елисей! — произнесла она своим тихим голосом. — Обращаюсь к вам как к человеку без комплексов. Я понимала, что простой человек не мог бы быть автором и ведущим такой передачи, как «Честное пионерское». Наличие у вас порностудий объясняет всё. Так вот. Если вы любите, когда человек даёт вам «честное пионерское» в том, что не врёт бессовестно о своей половой жизни, а вы легко вскрываете его ложь и поднимаете его на смех, то я прямо сейчас готова вам дать «честное пионерское» в том, что вы бесплатно увезёте с собой права на любые мои песни, какие вам больше нравятся, если вы завтра ночью, после нашего концерта, придёте на пляж, где мы с моим мужем и моей подругой будем заниматься сексом, и снимете нас на мою камеру. Итак, моя цена такая: вы снимаете нас и возвращаете мне мою камеру с записью. После этого вы сможете перепевать хоть все песни «Магнолии», что я написала. По рукам?

— Ну, ты загнула! — сдавленно проговорила Тамара, встряхнула головой и присвистнула.

— Ну, ёб твою мать... — медленно прошептал Бандарабан.

В то время как Раис Мударисов почти бился в припадке от переживаний сегодняшней ночи, его двойник, на которого действительно мало что в жизни могло произвести шокирующее впечатление, с готовностью расплылся в улыбке и весело произнёс:

— По рукам!

Сказать, что Раиса трясло от увиденного — значит ничего не сказать. А вот Алёна держалась молодцом: нервы у неё оказались крепкими. Не раз она силком удерживала своего парня, чтобы тот не выдал их каким-нибудь возгласом или не убежал, не досмотрев сцены до конца.

А закончилась сцена тем, что Петрашевский и музыканты «Магнолии» условились встретиться назавтра, в полночь, около маяка, после чего на всякий случай обменялись телефонами и на том распрощались. Когда творческие работники разошлись в разные стороны и свидетели ночного греха остались на площадке одни, Раиса прорвало.

Он бешено рванулся из рук Алёны, стал размашисто ходить вокруг неё, теребить на себе волосы и причитать:

— Я им дам, я им покажу!... Они пожалеют, что родились на свет!... О, что я сделаю... Я такое придумал! Это знак. Мы с тобой избраны, Алёнушка, чтобы отступники получили по заслугам!..

— Да погоди ты, что ты плетёшь? — улыбнулась Алёна.

Лично она планировала просто обсудить с Раисом всё подсмотренное, смакуя в подробностях, какие, оказывается, позы знают рафинированные интеллигенты, музыканты «благопристойной» группы «Магнолия». Вроде как обмен впечатлениями после совместного просмотра порнофильма.

— Как — «что»?! Неужели ты не понимаешь, что мы уникальный шанс получили?! О, как мы им отомстим!

— За что мстить-то? За свальный грех? С дуба рухнул, святоша? Инквизитор, ёбт!

— Алён, ну, в самом деле, не притворяйся! Мы же с тобой ещё на форуме от них пострадали! Пострадали за свои убеждения, когда попытались раскрыть людям глаза на лицемерие этих зарвавшихся музыкантишек!..

— Друг, это ты пострадал. А я хоть ща, будь у меня с собой планшет, зашла бы на форум, показала бы, сколько у меня там друзей... А дома, в Иванове, набор открыток лежит с автографами всех троих — на концерте купила. Как ни крути, я тащусь от «Магнолии»! Так что ты особо-то не прыгай тут, нефига прыгать.

— Алён, ты же Бонни! Ты должна мне помочь. Да неужели тебе самой не хочется ощутить сладость победы, когда у тебя появилась возможность поиграть с великими людьми, как с куклами?! Смотри: я прикинусь Петрашевским и сниму их, голубчиков, во всей первозданной красе, а ты, Бонни, устроишь у них на форуме порносеанс, где всё трио сосёт друг у друга! И передашь привет от забаненного Тамерлана! Это будет бомба!

— Хуя себе ты фантазёр! Так тебе Петрашевский с Айвазовской и отдали камеру! Думаешь, украдёшь? Даже не пытайся! Из тя такой же шпион, как из меня — балерина! Если б я те рот не держала, мы бы сразу пропалились. А я воровать у них камеру точно не буду...

— Так я же придумал, как добуду камеру! Только помоги мне. Во-первых, узнай у своего дяди по номеру телефона местоположение Петрашевского...

— Ну, ты даёшь: на слух номер запомнил, пока он его диктовал!

— Да, у меня хорошо развит устный счёт, привычка воспринимать большие числа без возможности записать под диктовку... Помогает в работе, знаешь ли: когда напарник выкрикивает показания высотомера или реласкопа, в лесу не всегда удобно сразу заносить всё в блокнот. Вот я и приучился держать в голове сразу несколько длинных чисел, и пока добежишь до рюкзака с блокнотом, не забудешь их...

— Респект, чё...

— Да, в общем, это всё фигня, каждый смог бы... Просто в лесу работать не все хотят: клещи, комары, спать часто приходится в палатке... Короче, запомнил я его номер, это плёвое дело... Дай, забью тебе в телефон, скинь утром дяде! А вот как уговорить его уступить место режиссёра мне, вот это проблема... Нет, у меня есть план, но я даже произносить его вслух боюсь. Ты мне только посоветуй, что б такого для храбрости принять, и я исполню задуманное, а ты, пожалуй, отправляйся на концерт «Магнолии», пока я буду договариваться с Петрашевским...

— Ну, ты, Тима, блин, даёшь! Ну ладно, давай, диктуй, я попрошу дядю, у него там пробьют, где Петрашевский в Сухуми остановился... Я, конечно, не верю в успех твоей больной авантюры, но если вдруг ты реально снимешь их доггинг, я с радостью сделаю им вброс компромата на форум, клёвая штука. Только, чур, вот что... Когда ты будешь «Петрашевским», я тоже хочу присутствовать, причём камеру держать буду именно я: типа, «ассистент». А уж как забавно будут выглядеть рожицы у Томы, Тани и Бори, когда мы им объявим, что одурачили их, и убежим с Танькиной камерой! Представляю, будут трястись, лихорадочно проверяя Инет каждую минуту: слили или не слили. Мы их помучаем, подольше отдохнём тут... А может, ещё где-нибудь по Кавказу поездим. А потом я, такая, приезжаю к себе домой, сажусь за комп — и... Фаны, такие, заходят на форум, а там... Еба-а-а-ать! Это будет такая утечка, что Пэрис Хилтон и не снилось! Ха-ха-ха!... — Алёна подавилась от смеха.

— Вот-вот. Наконец-то притворщики будут наказаны! Но, понимаешь, я реально должен принять что-то такое, что раскрепостит меня целиком и полностью. Только тогда я смогу решиться на то, что мне нужно, чтоб уговорить Петрашевского не мешать мне подменить его на вечер...

— Бля, ты чё — свяжешь его? Или как? Ты меня поражаешь! Я уж, дура, было обрадовалась, а ты самого главного-то и не придумал: как уговорить Петрашевского. Без этого пункта весь наш план — пустой разговор. А раз ты просишь меня посоветовать, какую дурь тебе выпить, то наверняка ты придумал какую-нибудь жуткую вещь, а я не хочу участвовать в уголовщине...

— Алён, не переживай. Да, я всё уже придумал. Но не бойся, я его не собираюсь ни бить, ни шантажировать. Просто я сделаю всё, чтобы убедить его, что он ничего не потеряет, если позволит мне сходить на эту пикантную встречу вместо него. Ну, дяденька, скажу, мол, прости засранца, ты всё равно ничего не теряешь. Уговор-то будет выполнен, Танька даст тебе перепевать свои песни: никто ж не будет знать, что это был не ты, а двойник. А что лишний раз не поснимаешь порнушку, так это мелочь, от тебя не убудет, а вот мне ну очень надо! Я, типа, самый безумный фанат «Магнолии».

— Ну, нет, меня не обманешь. Я знаю, ты задумал что-то идиотское, просто не хочешь мне рассказать... Так он тебе и разрешил идти вместо него, ага, держи карман.

— Алён, я разберусь сам. Идиот я? Ну, знаешь, для кого-то человек, при живой жене тайком уехавший с любовницей на море, уже автоматически идиот. Мы с тобой уже нарушили столько правил, что чего-либо стесняться просто нет смысла. Но если тебе наскучило быть со мной, дальше я пойду один...

— Да ладно тебе, Тимочка, не злись! — Алёна бросилась целовать Раиса. — Не бойся, я с тобой. Вечером мы классно сыграем с «Магнолией» в «Сам себе режиссёр». Ты, главное, проверни свой план. Хорошо, я не буду расспрашивать тебя, как ты решил разбираться с Петрашевским. Мне не интересно. А насчёт дури я подумаю. Я кое-что понимаю в этом. Со своими друзьями я обожаю курить травку. Меня на ха-ха разбирает! Как-то я пробовала абсент: меня угощал один мажор, но мы с ним только один вечер и оттопырились...

— Нет, алкоголь не для меня. А косяки — прошлый век. Лучше посоветуй какое-нибудь лекарство...

— Ну, я, конечно, не разбираюсь в медицине... Но в принципе я кое-что слышала об одной штуке, даже сама попробовать мечтала, но потом забыла, а ты мне ща напомнил... Короче, есть такое растение... У нас не растёт... Как у вас, в Татарстане, не знаю, но на югах — по-любому...

— Я ж сказал: траву не хочу употреблять!

— Да это не простая трава! Её сушить не надо. Там ягоды классные. Они сладкие такие, говорят. А бодрят так, что, блядь, охуеешь. Белладонна называется, во.

— А я слышал, ядовиты они до жути!

— Бля, конечно, ядовиты, только ведь всё яд, дело в дозе! Я в своей жизни знаешь, сколько всего перепробовала?! И грибы, и колёса, и клей, и горячий кофе со спиртом и сахаром. И ведь живая! И наркоманкой не стала. Я ж тебе не предлагаю крокодила или героина. Белладонна просто даёт эффект, и ты... Точнее, я с тобой тоже... Мы съедим буквально, там, несколько ягод... Это, я читала, крутой стимулятор подсознания и даже афродизиак! И мы сможем за ночь и дело наше провернуть, и поебаться вволю! Короче, белладонна — всё, что нам нужно...

Они вернулись за велосипедами и обувью и уехали с моря в свой отель. Алёна снова попыталась склонить Раиса к сексу, но он совсем расклеился. Остаток ночи он провёл без сна: всё переворачивалось в нём, он с содроганием смотрел в предстоящий день, однако вселившийся в него бес и слышать не хотел ни о каком отступлении от плана. «Вот погоди, скушаешь ягодки белладонны, и нервы сразу придут в норму, миссию исполнишь без проблем!» — уверенно твердила тёмная сторона Раиса. Всё, что оставалось в нём светлого, мало-помалу замолчало, и к утру невыспавшийся, но гордый мститель твёрдо стоял на ногах и торопил свою разбойницу поскорее звонить дяде-телефонисту.

Алёна своим звонком подняла дядю с постели, но тот души не чаял в племяннице, к тому же она растрогала его своим враньём о безумной любви к Петрашевскому. Она сказала, что прочитала в Интернете, что, мол, её кумира видели в Сухуми, а она как раз отдыхает в Сухуми. Телефон шоумена ей, якобы, знакомый подкинул, но, понятное дело, речи нет о том, чтобы решиться ему позвонить. Хотя бы вычислить по номеру, где Петрашевский остановился, подкараулить его и просто встать так, чтоб он прошёл мимо неё, — предел её мечтаний... Дядя заверил Алёну, что для него исполнить эту мечту — вопрос максимум пары часов

.

Пока они ждали, когда он перезвонит, Интернет подсказал, как выглядит белладонна и где её легко обнаружить. Мясистые кусты эти обычны в садах и лощинах таких южных городов, как Сухуми, местные жители их даже используют в живых изгородях. Почти все описания растения сопровождались предупреждающими сообщениями о смертельной опасности употребления его ягод. Вместе с тем, на многих сайтах встречались упоминания о богатой истории применения белладонны в медицине, что не могло не успокаивать. Действительно, если не переборщить, кто сказал, что интересное лекарственное растение нельзя употреблять себе во благо с лёгкой руки мудрых пращуров? А уж когда ребята нашли живописание исключительных глюков и потрясающего секса с подробной инструкцией, как кушать эти приятные сладкие ягоды, они и вовсе пришли в восторг. Действует сок белладонны довольно медленно, так что, чтобы к вечеру дойти до нужной кондиции, надо было всю вторую половину дня кидать в рот по паре ягод примерно каждые пару часов.

Дядя сообщил адрес в Сухуми, где определился телефон Петрашевского. Они посмотрели в Интернете — оказалось, гостиница «Олимп». Нельзя было терять ни минуты: звезда могла уйти по своим делам, и ещё не известно, забежит ли в свой номер до ночной работки, что подкинула Айвазовская. А Раис заявил, что разговор его с Петрашевским должен состояться строго в гостиничном номере («Ну, очень личный! «). Но всё ж, пока утро, найти белладонну и вкусить её ягод они решили твёрдо.

Должно быть, на ловца и зверь бежит. Кусты белладонны, увешанные спелыми ягодами, обнаружились сразу во внутреннем дворе гостиницы, где снимали номер Раис и Алёна. Здесь была густая тень и жирная, осклизлая почва (гостиничные работники регулярно выливали сюда помои). Любительница поиграть со своим мозговым центром удовольствия и её возлюбленный негодяй набрали ядовитых ягод, похожих на мелкую вишню. По две-три ягодки они съели сразу (вкус действительно был неплохим), а большую горсть всыпали в коробочку для завтраков, которая, в числе прочего ширпотреба, нашлась у Алёны в дорожной сумке. Поскольку Алёна всё равно ходила без дамской сумочки и положить коробку с ягодами ей было некуда, Раис сказал, что он возьмёт их с собой, тем более — они ему нужнее.

— Я буду их принимать по часам весь день, но все их не съем. Если захочешь, я дам тебе их потом, после концерта, когда пойдём на дело! А пока я буду поджидать Петрашевского, а потом с ним говорить, я обязательно должен быть под кайфом!

— Конечно, Тима. Только смотри! Помни, не чаще, чем пару ягодок за пару часов! Ну, дай мне денюжек, куплю себе билет на «Магнолию»...

Не было ещё и полудня, когда Раис вбежал в холл гостиницы «Олимп». К этому времени чудак уже явственно ощущал опьянение: ягоды начали действовать. Движения стали размашисты, на душе и впрямь стало кайфово в самом дрянном смысле этого дрянного слова. Раису всё стало по барабану. Он был готов на всё, и кто знает, что значит слово «всё» для парня, одержимого дьявольским планом и одурманенного соком белладонны!... Какое разочарование: портье сказал, что Петрашевского уже нет с раннего утра. Правда, он не выписался совсем, но теперь придётся караулить его — главное, чтоб он в течение дня всё-таки соизволил заскочить в свой номер. Портье поразился, как же похож тот, кто спрашивает Петрашевского, на самого Петрашевского, и подобострастно пропел, что не успел он переварить сенсацию, что сам Елисей Денисович удостоил посещением этот городок и выбрал именно этот отель, как тут же является ещё и его брат-близнец. И тут двойник Петрашевского, который покачивался и пугающе зыркал расширенными зрачками, но, судя по отсутствию запаха спирта или дыма, находился под действием чего-то явно более экзотического, чем наркотики, вдруг шарахнул кулаком по стойке и выкрикнул в лицо портье, аж стёкла зазвенели:

— Не твоё собачье дело, кто я такой!!!

— Дорогой, да я и не претендую! — отшатнулся от него портье. — Только вот, после такого нехорошего поведения вам следует немедленно покинуть помещение, а то вас выведут. Дождётесь нашего дорогого Елисея Денисовича во дворе и войдёте с ним, если он позволит. Хорошо?

— Хорошо... — буркнул Раис, не особо даже удивляясь перемене в себе. Ягоды изменили его сознание пока в очень слабой степени, но он уже сейчас смутно чувствовал: что произошло, уже не изменить, и чуть толку теперь вспоминать, каким он был. Это как если бы он прыгнул с обрыва: в свободном падении есть время осознать, что обратно на край не ступишь, а стало быть — лети, голубчик, лети...

Он угрюмо сел на скамейку перед входом в гостиницу и стал ждать. У него оставался ещё целый день, чтобы дождаться Петрашевского. Медленно тянулись часы, но Раис не забывал примерно каждые два часа съедать ягоду—две. Постепенно яд возымел действие, и несчастный искатель приключений пропал... Если до сих пор он просто был на взводе от нервных переживаний, то теперь его уже трясло, как припадочного. Усидеть на месте было решительно невозможно: всё тело само собой выламывалось, словно бесновалось в безумной пляске, и никакая поза не вводила в состояние покоя. Множество раз Раис порывисто вскакивал, начинал ходить туда-сюда, потом снова бухался на свой сидячий пост. Пот застилал глаза. Член стоял как каменный и с болью упирался в штаны, и эта неуёмная похоть выматывала не меньше, чем странная тяга к пляске. Мозги затуманились до такой степени, что Раис даже думать не мог ни о чём, но злое дело, что он готовился исполнить, мёртво сидело в голове.

Мимо странного, гримасничающего и бегающего взад-вперёд субъекта проходили постояльцы гостиницы, персонал. Отель старался жить своей обычной жизнью и по минимуму обращать внимание на Раиса, как бы чудовищно этот человек ни выглядел. Время от времени он даже сталкивался с кем-то из входящих-выходящих — вместо извинений изрыгал нечленораздельные проклятия, среди которых можно было только разобрать: «Шайтан... Шайтан... «. Те, кого он толкал, не решались возмущаться, а поскорее сторонились и переходили на скорый шаг. Кто-то хотел было пожаловаться портье и даже попросить охрану выгнать мерзкого дёрганого типа. Но среди персонала уже пронёсся слух, что это не простой дебил, а брат-близнец самого Петрашевского, ни с того ни с сего заявившийся сюда на встречу с ним. Значит — трогать его до возвращения «очень важной персоны» нельзя, а там видно будет. Поэтому охрана вынуждена была терпеть фигуру, совершающую безумные ужимки прямо перед главным входом в отель и отпугивающую клиентуру. Охранники лишь перекинулись между собой мрачной шуткой: вот ежели это никакой не брат Петрашевского, и даже не кум! Да кто б он ни был, стоит Петрашевскому хоть бровью повести в знак того, что эта встреча ему не в радость, — ох и отхватит безмозглый паралитик, ох и поквитаются они с ним за то, что посмел целый день паясничать на ступенях самого мажорного отеля Сухуми!

Наконец, когда тени от кипарисов и кедров начали дотягиваться до весело подмигивающей иллюминации фасада отеля, а Раис доел почти все ягоды из Алёниной коробочки, из подъехавшего такси вышел Елисей Петрашевский. Некоторые из находившихся перед входом гостей с интересом обратили взоры на готовящуюся встречу двойников. Охранники выплюнули бычки в урну и, ухмыляясь, начали медленно окружать казанского безумца. Тот, страшно раскачиваясь и чуть ли не отталкиваясь руками от земли, чтобы не упасть, зашагал по направлению к звезде экрана. Петрашевский поначалу не видел его, а когда заметил, поздно было. Двойник схватил его по-медвежьи, бросился ему на шею и в самое ухо гаркнул:

— Братик!!!

Даже те, кто до сих пор не смотрел в эту сторону, разом замолкли и замерли, уставившись на двух Петрашевских — настоящего и поддельного. Кажется, любой бы на месте Елисея сплоховал и уронил статус звезды. Но только не он. Этот уникальный артист, всегда такой несерьёзный и гротескный в своих шоу, сохранил в столь щекотливый момент спокойное достоинство и проговорил, учтиво пожимая невесть откуда взявшемуся двойнику руку:

— Да что ты говоришь, брат, значит. Ну, здравствуй, здравствуй.

Отель снова загудел своим привычным гомоном. Многие собравшиеся здесь были воротилами и авторитетами. Мало ли что позволяют себе хозяева жизни. Кто-то вспомнил собственных детей на вечеринках. Кто-то — и самих себя. В конце концов, нет ничего удивительного в том, что у знаменитого комика Петрашевского брат-близнец — свихнувшийся токсикоман и псих. Смотреть было больше не на что, и все гости забыли о том, как он весь день маячил на проходе и пугал нормальных людей своими мерзкими гримасами и расширенными от дури зрачками. Охранники расслабились и разошлись по сторонам. Портье натянул улыбку и выдал Петрашевскому ключи. Раис беззастенчиво навалился на плечо тому, кого так долго ждал и ради кого принял яд, и оба проследовали на второй этаж, в девятый номер. До того момента, когда Елисей отпер дверь и, наконец, позволил себе с силой сбросить с себя Раиса, оба молчали.

Раис не думал о том, как случилось, что Елисей чересчур легко принял факт, что у него есть брат-близнец. Закипающий в крови сок белладонны не давал строить логических схем. Раис просто шёл к своей цели, не испытывая чувства удовлетворения от каждого удачно пройденного этапа. Для него препятствий уже и быть не могло. Он слепо уверовал: я смерч, ничто не может мне помешать, миссия будет выполнена, это само собой разумеется. Яд помог ему в это поверить.

Елисей, хоть и не показал виду на улице, не мог не быть взволнован до крайности. Тем более, он сегодня трезв как стёклышко. Предвкушая сегодняшний вечерний сеанс более чем доверительного общения с музыкантами, которых действительно уважал, он весь день провёл в усовершенствовании тела и души. Гулял по берегу моря, вкушал изысканные блюда в лучшем абхазском вегетарианском ресторане, посетил тренажёрный зал и солярий, а ближе к вечеру, уже возвращаясь в «Олимп», ненадолго присоединился к процессии кришнаитов. По возвращении в свой номер, этот Нарцисс планировал полежать в массажной ванне, а после предаться онанизму, не стесняясь рычать себе в бороду. После он отправился бы исполнять просьбу Айвазовской, чтобы уже на следующий день требовать от «Магнолии» исполнения их части уговора. Но дело приняло совсем другой оборот. Призрак прошлого налетел на блестящего шоумена неожиданно, как хулиган в подворотне. Сейчас надо как можно менее болезненно выйти из незавидного положения.

Алёша Кузьмин, уроженец городка Данилова, райцентра Ярославской области, — отказник, рождённый двумя нищими пропойцами. Талантливый, очень рано обнаруживший тягу к пению, музыке, театру, и притом весьма симпатичный чернявый мальчик в несознательном возрасте был усыновлён одиноким богатым гомосексуалистом Денисом Петрашевским, известным в узких кругах коллекционером живописи, и получил новое имя — Елисей. Вот почему, став знаменитостью, он на всякий случай морально готовился к тому, что рано или поздно кто-то объявит себя, к примеру, его братом, раскопав в каком-нибудь таблоиде пикантное происхождение шоумена. Поди докажи, что у тех забулдыг родился только один ребёнок! И вот субъект таки нарисовался. Причём в данном случае, кажется, даже глупо требовать генетической экспертизы: невооружённым глазом видно, что этот наглый фрукт — и вправду его брат-близнец. Ну, может, и не однояйцевый, но всё равно похож, зараза, теперь ничего не поделаешь, надо встречать братца... А может — чем чёрт не шутит?! — всё же не брат это никакой, а просто клоун из очередного шоу пародистов? Приехал договариваться насчёт своего номера. А если это так, то, пожалуй, надо отдать должное кастингу и гриму: добиться такого сходства — дорогого стоит. Может, и решим этот вопрос в положительном ключе: если пародия выйдет исключительно успешной, это будет неплохой пиар, позволяющий с успехом выйти из нынешнего не самого удачного периода карьеры и даже, возможно, триумфально возвратиться в телеэфир!... Но как же плющит этого братика, что ж он принял?!

— Как, говоришь, тебя зовут?

— Как зовут?! Доппельгангер, вот как!!!

(Даже сквозь туман страшного яда Раис сохранял свою природную эрудированность и удачно ввернул подзабытое ныне, но донельзя популярное в мрачной немецкой романтической классике словечко.)

— Хорош! — Петрашевский даже присвистнул от удовольствия. — Так ты, значит, моё Альтер-эго? Вот уж не предполагал, что есть второй такой, как я! Думал, я неподраждаем и неповторим. Ладно, говори, с какого ты канала! С «Первого»?

— Елисей... Еленька... Елейный ты мой! Неужели ты до сих пор не понял, что я правда ты сам?! Ну, посмотри же на моё лицо, разве не его ты каждый день видишь в зеркале? Неужели ты не догадываешься, зачем я пришёл?!

— Чур меня... Чур... — забормотал Петрашевский. — Конечно, ты не то чтобы точная моя копия. Ты немного всё же другой. Вот, гляди: борода не такая, глаза уже моих...

Он невольно провёл рукой у Раиса по волосам:

— Но шевелюра — что надо! Чёрт, это мои мягкие волосы, мой пробор! Да-а-а-а... Поразительное сходство! — он потрепал двойника по щеке, потом спустился чуть ниже, к шее: — Вау! Кожа тоже моя, только у меня такая бархатистая кожа... Хм. Ну, допустим, это и вправду я сам. Но чем я обязан такому уникальному визиту?

— Не притворяйся, красавчик! Что уставился?! Давай уже, скажи вслух: самый лучший секс — с кем?! С тем... кого... любишь... больше всего... ну?

— Больше всего на свете?! — закончил Нарцисс и весь засиял.

— О да! А это значит — с собой самим! А теперь не теряй время! Учти: твоя мечта с тобой — прямо сейчас, а потом тебе снова останется только дрочить, снимать это дело и любоваться на себя голенького в видео-роликах. Ну, давай уже, натяни меня, чёрт подери!!!

Впервые за много лет этот властелин тайных грёз человечества ощутил, что миру ещё есть чем его удивить. Он не стал ломать голову, кто этот оригинал, — главное сейчас, что это тело столь же красиво и привлекательно, как его собственное, и что оно не против покувыркаться с ним в постели. От такого не отказываются, и Петрашевский с восторгом принял правила этой секс-игры, сулящей ещё никогда не испытанные ощущения. По долгу службы Елисей, конечно, мог себе позволить абсолютно любой секс. Он мог бы похвастаться опытом участия в оргиях даже вдесятером. Но всё это случалось в далёком прошлом, и всё это он искренне считал ошибками молодости. Это был такой дока во всех проявлениях секса, что о собственных похождениях он предпочитал умалчивать, считая их само собой разумеющейся, ничем не примечательной банальщиной. Вот почему он, как никто другой, с лёгкостью поднимал на смех любого болтуна, рискнувшего плести вздор насчёт своих сексуальных подвигов: в этом и заключалась вся соль его авторской передачи «Честное пионерское». Петрашевский не преувеличивал: за всё время её существования лишь отдельные рассказчики сумели не сболтнуть глупость и удостоиться денежного приза за оригинальность и правдоподобие своих «пионерских» порноисторий, а ведь звонили все кому не лень, и с рейтингами у шоу было всё в порядке. Кстати, закрыли программу совсем не из-за морального устаревания и не из-за конфликта с телевизионщиками. Её закрыл сам автор. Елисей откровенно скучал. Он просто ушёл с экранов страны, не в силах смириться с ощущением топтания на месте, примитивизма. С песнями авторства уважаемой им Айвазовской честный артист рассчитывал вернуться уже в качественно новой реинкарнации. Вот почему, взяв с неё слово и осознавая, как легко ему будет исполнить свою работу, он пребывал в прекрасном расположении духа. А тут и вовсе повезло, шутка ли: явился двойник и предложил секс без обязательств! И понеслась душа в рай...

Двое одинаковых бородатых смуглых мужчин сплелись в объятьях и начали раздевать друг друга. Они яростно целовались и не сдерживали рычания и причмокивания. Руки полезли в чужие штаны, языки сплелись. Волосатые животы нежно тёрлись между собой. Петрашевский властно повалил Мударисова на кровать и, сам оставаясь в расстёгнутой рубашке и носках, сорвал с того остаток одежды. Очевидно, увидев перед собой всё «своё» возлюбленное тело целиком, он остался более чем доволен. Потому что с нечеловеческим воплем эйфории он бросился на колени перед постелью и с упоением вцепился в своего голого гостя сразу обеими руками, а заодно и зубами.

Левой рукой он гладил двойнику кадык, грудь и бороду. Правой мял яички, проводил по ногам, по стопам. А лицом он буквально зарылся у того в паху. Он столько раз видел один и тот же сон: как будто научился сам у себя отсасывать! Но, увы, даже у такого тренированного, без капли жира, мужчины и близко не получалось так изловчиться! А тут перед ним стоял безукоризненный, его же собственный, прямой и толстый орган (даже члены у двойников практически совпадали). Как же его было не ласкать всеми мыслимыми и немыслимыми способами! И этот член всё стоял и стоял, и Петрашевский не переставал удивляться, как же везёт: он может продолжать секс своей жизни, пока челюсть не устанет.

Раис не кончал так долго, что Елисей сам успел кончить от избытка чувств. Спустив на пол, он, глубоко дыша, влез на кровать, к своему возлюбленному двойнику и замер на спине, подложив под голову руки. Он уже витал на седьмом небе, а ведь это только начало! Самовлюблённый павлин Петрашевский сходил с ума от счастья, полагая, что, чуть ли не единственный из смертных, заполучил сексуальную игрушку под названием «я родной». Раис же, этот уже фактически биоробот, работающий на яде, сношался не за страх, а за совесть (дополнительная похоть от осознания того, что занимаешься сексом считай с самим собой, подстёгивала и его), но оставался себе на уме. Он знал, что попросит у прибалдевшей звезды, когда закончится этот уникальный вечер.

А пока он приступил к освобождению ублажаемого шоумена от остатков одежды, не переставая целовать каждый квадратный сантиметр его тела. Раис стянул с Елисея носки и стал сосать его пальцы ног. Тот забился, как припадочный. Ещё больший экстаз он испытал, когда двойник перешёл вдруг от ног к соскам, а потом — к мочкам. Елисей буквально ревел и при этом ругался скверными словами (хотя в обычном разговоре принципиально не матерился). Когда же Раис перевернул Петрашевского на живот и его язык завертелся у того вокруг ануса, счастливый Нарцисс снова кончил, а безумец с ядом в крови так и оставался в перевозбуждённом состоянии, с членом, торчащим колом.

Раис взял с шикарного подсвечника, украшавшего номер Елисея, большую свечу, смачно плюнул на неё и медленно, подрагивающим движением, ввёл её фитилём вперёд гению порно в прямую кишку. С энтузиазмом маньяка он плавно ввинчивал её, пока она не исчезла вся, кроме основания, за которую её держали. Петрашевский весь трясся от похоти. А когда Раис стал быстро-быстро водить свечой у него внутри, попросту провалился в астрал. Спермы натекло уже столько, что простыня прилипла Елисею к животу и бёдрам. А Раис всё держал его на крючке и не давал остыть. Наконец, уже сам Петрашевский взмолился:

— Родненький, ну, давай, теперь я, хорошо?!

Он с усилием освободился из цепких рук Раиса и, осторожно вытащив свечу у себя из зада, отбросил её. После чего перехватил инициативу и, хохоча, бросил двойника на кровать на лопатки. На этот раз он не стал сосать ему (себе любимому?) член, а, обхватив таз одной рукой и раздвинув анус, два пальца другой руки ввёл в прямую кишку. Там он нащупал простату и стал немилосердно натирать её. Теперь пришла очередь Раису изнывать от приторного до боли сладострастия. Он дёргал ногами и впивался ногтями на руках Елисею в спину, но тот не прекращал стимуляции. А когда двойник весь изошёл испариной и его стон перешёл на крик, Елисей беспощадно впился губами тому в головку члена. От такого двойного кайфа даже аномально стойкой (от ягод) эрекции Раиса пришёл конец. Он просто взорвался спермой. Елисей не мог такого припомнить не только у себя, но даже у порноактёров. Всё лицо и часть груди у Елисея оказались в сперме, и он вынужден был прервать этот чудный акт любви к своей копии и идти умываться и чистить зубы. Он был слишком большим перфекционистом, чтобы не обращать внимания на чужую сперму на собственном лице. (Есть у него привычка самому себе спускать в рот, когда стоишь на голове вдоль стены, помогая себе ногами, и онанируешь в такой позе; но тут, увы, игра окончена, и сперма двойника таки чужая).

Вернувшись из ванны чистым, с приятным запахом изо рта, а уж до чего бодрым и свежим и в каком прекрасном настроении, Петрашевский присел на постель и стал нежно гладить своего гостя по влажной, липкой бороде и худому лицу. А Раис уже спал, хотя минуту назад был возбуждён и метался по кровати. Интересно, под каким он наркотиком. Он, словно шквал, бушевал-бушевал, да резко и стих — глубокий сон на смену безумному экстазу. Видя, что двойник пребывает в полном пассиве, Петрашевский решил в завершение праздника заняться с ним классическим анальным сексом. Вооружившись той самой свечой, он с удовольствием взялся за прямую кишку оглушённого ядом человека. Минут пятнадцать знаток секса беспощадно качал поршень внутри бесчувственного двойника, а когда наконец вытащил свечу, радостно вставил вместо неё свой вновь готовый к бою член, не забыв надеть презерватив. Вот уж когда он оттянул душу! Шлёпающие звуки и торжествующий крик звезды (отравившийся пребывал в беспробудном сне и не издавал ни звука) наверняка слышало полгостиницы. Петрашевский делал с попой своего нежданного гостя, что только хотел. Опыт анального секса у этого сатира был огромный, и он мог удерживаться в активной позиции почти неограниченно долго, меняя темп и интенсивность. Не менее получаса прошло, прежде чем он, довольный до икоты, скатился со спины лежащего ничком Раиса и стащил переполненный презерватив с побагровевшего пениса. Анальное отверстие у Мударисова из жуткого пульсирующего кольца медленно и неохотно возвращалось в нормальное состояние, но пунцовый цвет и не думал спадать: сильное воспаление было гарантировано. Слизь вокруг заднего прохода от трения превратилась в подобие взбитых сливок. И тут Раис проснулся. Столь же резко, как и заснул.

Он застонал, сперва слабо, потом посильнее. Зад горел огнём. В тело вернулась та самая ломота, что заставляла всё время совершать какие-то беспокойные размашистые движения. Но сейчас, после сна, ему было только хуже. Прибавилась страшная головная боль. Он ничего не видел прямо перед собой, только вдали: зрачки необратимо расширились.

Поняв, что время пришло, Раис, превозмогая сухость во рту и судорожность голосовых связок, не своим каким-то, могильным голосом засипел:

— Дядя, прости засранца!..

— Какой же ты засранец? — весело отозвалось удовлетворённое дитя порока. — Ты классный парень, я бы с радостью оставил тебя у себя в анальном рабстве, а всем бы объявил, что нашёл умственно отсталого брата-близнеца и всецело забочусь о нём. Но мне претят всякие непотребства, я сторонник цивилизованного секса двух любящих друг друга людей... Однако здесь явно не тот случай. Так что валяй. Я не вчера родился. Сегодня я действительно получил наслаждение и готов оплатить счёт. Говори: чем могу быть полезен?..

Алёна съездила на велосипеде в филармонию, купила на этот вечер билет на «Магнолию» в самый первый ряд. Потом вернулась в отель. Как и Раис, она ощутила первые признаки опьянения спустя пару часов после приёма первых ягод белладонны. Хотя она не ела их в течение дня, даже тех трёх или четырёх ядовитых ягод хватило её миниатюрному тельцу, чтобы получить все те же симптомы, что и Раис, который кушал ягоды весь день. Она тоже вынуждена была расхаживать из угла в угол, потому что если сдерживаться и усилием воли сидеть спокойно, всё тело начинает нестерпимо ныть. Зрачки расширились, и она перестала видеть вблизи: всё, что ближе полуметра, расплывалось перед глазами. Позже заболела голова, и цитрамон девушке не помогал. Половые мысли и впрямь обострились. Алёна много раз мастурбировала на кровати, в том числе — своим любимым вибратором. (Хоть он и стоил ей отношений с женихом, с ним самим она не расставалась.) Включила порно в Интернете и смотрела до вечера: надо же было как-то убить время до концерта и попытаться забыть про изнуряющую головную боль. Смотреть становилось всё менее удобно: зрение превращалось в чисто «дальнозоркое». Пришлось поставить планшет на стол, а самой отсесть в другой угол комнаты.

Признаться самой себе в необдуманности совета насчёт белладонны, что она дала своему Тиме, было не в её характере. Уж в чём в чём, а во всякой дури она разбирается. Подумаешь, голова болит, а во рту сохнет! Зато настроение прямо по-спортивному злое, на полном серьёзе чувствуешь себя бандиткой, которой предстоит нынче ночью настоящее дело, а дополнительно заводит, что идёшь на него со своим возлюбленным. Бонни и Клайд Абхазской республики. Они нанесут удар в самое сердце русской интеллигентской музыки! Это будет скандал года, если не последних десяти лет! Как всё-таки классно, что она познакомилась с этим уникальным человеком: ну, кому ещё в голову придёт сыграть в «Симсы» с самой «Магнолией!»

А вот и концерт. Алёна, по-прежнему под действием ягод, ёрзает на своём сидении, мешая другим, но не замечая этого. Своими навечно расширившимися зрачками она видит только размытые фигуры троих своих любимых музыкантов (знала бы — ни за что не купила бы в первый ряд).

Они с достоинством, без малейшего артистичного выпада, выходят на сцену, с присущей им самоотдачей отрабатывают почти три десятка песен, и, несмотря на полное отсутствие каких-либо реприз или эпатажа, безумно нравятся публике. Настолько безумно, что одна дёрганая девушка в первом ряду даже замышляет их убить. Может, не физически, а морально. Но всё же это о многом говорит. Далеко не каждый музыкант может похвастаться, что у него есть такой фанат, что любит его настолько, что хочет самолично убить! Вот у Джона Леннона был такой фанат...

Выйдя из зала после концерта, Алёна первым делом позвонила своему Тиме. Пришлось попросить парня, что тоже возвращался с концерта «Магнолии», включить вызов: даже отставив телефон на всю длину руки от лица, разглядеть ничего на экране она не могла, одни цветные точки. Высокий гот удивился, но просьбу исполнил. Потом, идя домой, он перечислял в памяти наркотики, о действии которых доводилось читать в научно-популярной литературе, но никак не мог вспомнить, какой вызывает расширение зрачков до такой степени, что человек может смотреть только вдаль...

Было уже без четверти одиннадцать, и она всерьёз переживала, что её авантюрный, но глупенький возлюбленный не смог уговорить Петрашевского, или отказался от их гениального плана, или переел-таки ягод и теперь остывает где-нибудь под живой изгородью, или... мало ли ещё что. Но Раис ответил уже после первого гудка:

— У маяка, Бонни, у маяка!... Ты знаешь, где он: мы уже были там, когда гуляли по городу... Да! Уговорил... Не важно, как: не телефонный разговор... Скорей!... Всё, давай! Через полчаса чтоб у маяка!... Ягоды у меня ещё остались, не волнуйся, я меру знаю... Тебе тоже хватит, да!... Ну, всё, давай, ага...

И вот они уже обнимаются у старого сухумского маяка. Они не видят лиц друг друга, когда целуются и пожимают руки, и чтобы помахать друг другу и послать воздушные поцелуи, приходится расходиться на несколько метров. У обоих раскалываются головы, а у парня к тому же ужасно болит попа. Но они веселы, как мятежники на баррикаде. Побочные эффекты психотропного стимулятора можно и нужно перетерпеть, если хочешь оторваться по полной в этот исторический день! Нынче ночью «святая троица» добровольно превратится в банальных похотливых «собачек», а руководить «случкой» будет самозваный «собаковод» со своей ассистенткой, тогда как «собаковод», которого заказывали сами «собачки», спит себе и видит шикарные сны, как будто он разделился на десяток копий и занимается сексом сам с собой в удесятерённом формате...

И вот на пустынной дороге послышались торопливые шаги, и к площадке перед маяком подошли музыканты: контрабас, гитара и скрипка. (Они были, конечно, без инструментов.) Это были честные доггеры: явились без опоздания. Раис и Алёна нарочно минут пять не показывались в поле зрения, но потом он толкнул её в бок: «Пора» — и они поднялись из-за кустов, и небрежно, вразвалочку приблизились к избранным жертвам.

Айвазовская смерила Алёну презрительным взглядом и кивнула на неё Раису:

— Елисей Денисович, а почему вы не один?

— Бля, это моя ассистентка, прошу любить и жаловать.

Музыканты переглянулись. Бандарабан напряжённо спросил:

— Таня, ты уверена?

— Девушка, — обратилась Айвазовская к Алёне вместо ответа мужу, — не вы ли сегодня сидели в первом ряду?

— Ну, я, — сухо отозвалась «ассистентка порнорежиссёра» и сплюнула себе под ноги.

— Вот и поговорили... — многозначительно произнесла Бурхонова и грустно посмотрела в беспросветную ночную даль в направлении моря.

— Вы беспробудно пьяны, Елисей, равно как ваша ассистентка, — тоном учительницы сказала Татьяна. — По-хорошему, мы должны расторгнуть наш договор и отправить вас восвояси. Но я человек слова. И мои близкие, — она оглянулась на подругу и мужа, — тоже. Как решили, так и будем делать. Но я вас попрошу не выражаться и вести себя сдержаннее. Да, девушка, к вам это тоже относится! Если вы поклонник нашей группы, это ещё не извиняет...

— Да ладно, ладно! Извините, расслаблялись мы, с кем не бывает — перебил её пошатывающийся лже-Петрашевский. — А её Бонита зовут, мою ассистентку... Она подаёт надежды, она вам понравится! Да, Бонь?

— Простите, тётя Таня! — дурашливо улыбнулась Алёна, подставив лицо прямо к носу Айвазовской, пугая её неестественно расширенными значками.

— Что вы такое употребляете — абсент, что ли? — не удержался Бандарабан, изначально крайне негативно относящийся ко всей этой затее.

— Ну, что вы такое говорите! Какой абсент?! Прошлый... Не... Позапрошлый век! Исключительно колёсики! Пентабромил называется...

Даже с ядом в затуманенном мозгу, Раис со свойственной ему находчивостью ввернул название редкого психотропного препарата, запомнившееся ему ещё со школьных лет, когда к нему на улице подошли дилеры и предложили вечный кайф. Тогда у примерного мальчика не возникло ни малейшего желания поиграть с мозговым центром удовольствия, он отказался и убежал. Но сейчас Раис, копируя интонацию тех подонков, потряс ягоды в коробочке и предложил музыкантам:

— Хотите тоже?

— Нет, Елисей, спасибо... — Бандарабан решил побыстрее избавиться от оказавшегося таким говнюком «делового партнёра». — Может, приступим уже?

— Вот камера, Елисей, — сказала Айвазовская и передала Раису свой стильный «Никон».

— Снимать будет Боня, — заявил наглец и вложил аппарат в руки своей подельницы. — Не царское это дело...

— Таня, пошли отсюда! — возмутилась Бурхонова.

Но Айвазовская твёрдо сказала:

— Нет. Мы же решили.

Музыканты без особого энтузиазма побрели по направлению к дикому пляжу, обрамлённому густой растительностью. Превозмогая неудобства, связанные с невозможностью ничего рассмотреть перед носом, Алёна включила камеру, нашла режим ночного виденья и чуть-чуть поснимала Татьяну, Тамару и Бандарабана со спины, пока они с Раисом, весело приобнимая друг друга за плечи, следовали за ними. Она с удовольствием несколько раз приблизила-отдалила широкие попы Бурхоновой и Айвазовской, которые на этот раз у обеих были затянуты в сексуальные шортики. Не обошла она вниманием и сексуальные пяточки обеих. Айвазовская шла босиком по не успевшей остыть каменистой земле. Ноги Бурхоновой были обуты в хлипкие босоножки.

Когда они вошли в беспросветную площадку внутри кустарника, Раис буквально раскудахтался от разбиравшего его злобного смеха. И он заговорил. Развязно, немного сбивчиво. Голос его от яда звучал жутким сиплым фальцетом, словно у колдуна, упившегося собственным зельем:

— Ну что же вы, голубчики, такие закомплексованные? Вы не смотрите, что мы с Боней немного под кайфом. Что мы — не люди, что ли? Можно подумать, что музыканты великой группы «Магнолия» никогда не позволяют себе пропустить по стакашку чачи или выкурить кальян (я уж не говорю про простой табак) после трудного концертного дня? Ну а я, если вы не заметили, — из мира порно, так что мне сам бог велел расслабляться чем-то посильнее курева и даже абсента. Мне вдохновение нужно, ребята. В погоне за ним я пойду на многое... А с тех пор как я встретил Бониту, вдохновение не отпускает меня... Я пьян от любви, правда, Бонь? Пусть не болтают злые языки, будто я гей: на самом деле я люблю каждого, кого хочу и сколько хочу... А больше всех — себя. Но моя Бонита нравится мне не меньше... Так что смело приступайте к вашему личному шикарному фильму, а наши скромные личности пусть вас не смущают! Этой ночью да оживут все ваши самые смелые мечты! Воплотите для семейной истории ваши самые грязные фантазии, скажите на камеру друг другу всё, о чём даже раньше стеснялись сказать. Вот тогда у вас будет реально крутой порнофильм, герои которого — вы сами. Иначе стоило ли вообще затевать?..

— Елисей, я именно потому решила, что вы будете снимать мой секс с моими любимыми людьми, что полагаюсь на ваше руководство! — сказала Татьяна Айвазовская. — Я верю, что у вас хороший вкус, я всегда вполглаза присматривалась к вашей передаче, хоть и не признавалась никому, что вообще замечаю вас. А когда вы нежданно-негаданно на нас вышли, я просто не могла упустить такой шанс! Я в кои-то веки взяла инициативу на себя и на этот раз уговорила весь наш узкий круг принять мою волю. Так что мы никак не можем сегодня начать без вашей команды. Пожалуйста, управляйте нами, как сами видите! Как видит душа художника...

Два других музыканта обменялись недовольными взглядами, но ничего не сказали.

Разразившись хриплым смехом, лже-Петрашевский щёлкнул пальцами. «Ассистентка» включила камеру.

Решив с самого начала раскрепоститься самой и помочь раскрепоститься своим возлюбленным, Татьяна громко застонала и опустилась на корточки, одну руку запустив себе в шортики, а другой гладя оголённые ноги своей подруги. Тамара понемногу начала возбуждаться, что выразилось в её лице: она закатила глаза, стала закусывать нижнюю губу, совершать волнообразные покачивания торсом и трогать себя за грудь, которая виднелась под шерстяной кофточкой, что рукодельная девушка сама связала себе. Вязка была крупная, лифчик не был надет, однако плоскогрудая Бурхонова не выглядела в такой одежде вызывающе. Чуть-чуть с перчиком, но не более того. (Иногда, не на концертах, она позволяла себе выйти на улицу в своей любимой кофточке и без лифчика.) Бандарабан подошёл к жене, взял её обеими руками за голову и похотливо поцеловал. Алёна из всех сил старалась не трясти камерой, хотя отравленные руки плохо слушались её. Она обходила музыкантов кругом, стараясь не упускать ни одного важного момента их взаимных ласк, то приближая и фокусируясь на чём-то конкретном, то отдаляя и снимая общую картину. Сияющий Раис (его восторженное выражение лица из-за нарушения мимики со стороны выглядело как отвратительная гримаса) сновал туда-сюда, обегая своих «актёров», временами хихикал и даже пытался пританцовывать. Однако в кадр не лез: об этом они с Алёной заранее договорились. Даже сквозь дурман злоумышленники прекрасно понимали: главное — не засветиться на будущем видео самим и не разозлить музыкантов во время съёмки.

Красиво расстёгивая шорты и при этом усердно стимулируя себе клитор, Айвазовская успела свободной рукой разуть подружку, стянуть брюки с мужа и подрочить ему член. Бурхонова в это время мало-помалу разделась сама, возбудила себе грудь и влагалище, а потом стала покрывать поцелуями плечи, затылок и шею Бандарабану Вауа (лицо его было занято лобызаниями с женой). Чуть позже, когда Бандарабан слишком увлёкся взаимными поглаживаниями и объятьями с поднявшейся в полный рост женой, Тамара заглотнула его член. Она сосала ему до тех пор, пока он не забыл обо всём на свете и, не сдерживая похотливого урчания, не повалил жену на траву и не вошёл в неё. Вот тут-то лже-Петрашевский и воспользовался своим «служебным положением». Он щёлкнул пальцами, чтоб Алёна приостановила съёмку, и распорядился: Бурхонова сядет на лицо лежащей под Вауа Айвазовской, и та будет делать ей куннилингус, в то время как Бандарабан будет вылизывать анус самой Бурхоновой, чья попа окажется у него перед лицом.

Так и застонали все трое, когда этот замысел исполнился! Громче всех своё сладострастие проявляла Бурхонова, которой буквально некуда было девать руки. Если руки Айвазовской мяли бёдра, икры и стопы подруги, руки Бандарабана вцепились в груди Тамары, то последняя не имела возможности достать руками до эрогенных зон своих любимых, и ей ничего не оставалось, как рвать на себе волосы и даже кусать себя за руки. Кончила она первой и изогнулась в спине так, что позавидовала бы любая кошка. При этом орала она тоже как-то по-кошачьи. Бандарабан легонько столкнул её с головы жены, и Тамара в сладкой истоме, как подкошенная, повалилась на траву. Подскочил «режиссёр» и, остановив съёмку, сказал Бандарабану вытащить член из жены и дать ей сосать до самого оргазма. Поэтому в следующих кадрах фанатам «Магнолии» предстояло узреть уже иную картину: зализанная контрабасистка лежит в полузабытьи в сторонке, свернувшись калачиком, а долговязый скрипач возвышается во весь рост над гитаристкой и насаживает её голову себе на длиннющий, как смычок, член. Вот такая получалась музыка, порнофильм со смыслом: любовница, а по совместительству лучшая подружка жены, получив своё, сама отвалилась, и законная жена делает приятное любимому муженьку, который никуда от неё не денется!

Наконец кончил и Бандарабан, оросив жене шикарную волну причёску и бараний лоб. Инициатор секса на камеру, предвкушая, как она будет пересматривать шедевр своего втайне обожаемого мастера, с особым старанием вылизала ствол мужа и даже испачканные пряди собственных волос. Бандарабан хотел было пальцами довести до оргазма последнюю, кто недополучил его сегодня, — свою смелую жёнушку, но «режиссёр» и тут вмешался! Он велел снять теперь, как подружка жены, приободряемая мужем хлопками по попе, удовлетворит её по полной программе, как бы «благодаря, что поделилась».

Так что в завершении этого уникального видео можно было полюбоваться трибадией двух похотливых подружек, одна из которых была постоянно сверху и время от времени подвывала под звонкими шлепками громадной ручищей ухмыляющегося двухметрового мужчины. В самом конце Тамара проникла языком в переднюю дырочку Татьяны и, ловко орудуя им (язык и, между прочим, пальцы на ногах у неё были необычайно длинными от природы), довела её до безумного оргазма. Остановив «ассистентку», «режиссёр» осведомился, нет ли желания продолжать процесс, не хотел ли бы Бандарабан, к примеру, «отодрать в попу неугомонную подружку жены», но он отказался, сославшись на полное изнеможение после такого неописуемого кайфа.

— Ну, ничего, и так хорошо получилось! — заверил «режиссёр».

Музыканты оделись, Бандарабан достал из своей борсетки пластиковую бутылочку воды и помог жене смыть сперму с лица и волос. Глаза у всех троих горели радостным возбуждением — разве сравнишь теперь их лица с теми кислыми физиономиями, с которыми они приступали к съёмкам! Они даже готовы были пересмотреть своё предвзятое презрение к «ассистентке». По крайней мере Бурхонова ласково подмигнула Алёне, а та послала ей воздушный поцелуй. Но как только Татьяна потянулась к своей камере, что уже была зачехлена и висела на плече у Алёны, вся «дружба» музыкантов и «ряженых» поклонников закончилась. Началась война.

— Ну что, мы домой пойдём! С песнями будем решать завтра. Камеру мне, пожалуйста.

— А вот ху-у-уй!

— Ты что, девчонка?! Это не шутка! Камеру давай!

— Елисей, уймите свою ассистентку! Что она скачет, как коза, и не отдаёт нашу камеру? Фильм окончен! — это уже Бандарабан максимально вежливо обратился к Раису, всё ещё принимая его за Петрашевского.

— А она не ассистентка! — своим окончательно севшим голосом произнёс Раис. — А я не Елисей Петрашевский! Не верь глазам своим, называется. Хо-хо-хо! Перед вами Тамерлан и Бонни с вашего сраного форума! Помнишь, Бандарабанчик, как забанил меня в прошлом году?! Хренов админ, сука. Пошли, Бонни, мы с тобой сегодня молодцы!

— Да ты что... Что ты... — Бандарабан начал захлёбываться от ярости и одновременно почти животного страха. — Что ты задумал, тролль вонючий?!

— А то ты не понял! — заулыбалась Алёна, держа руку на камере Айвазовской. — Это будет суперфильм. Человек, похожий на Бандарабана Вауа, будет полчаса ебаться с людьми, похожими на Татьяну Айвазовскую и Тамару Бурхонову! Фаны будут в восторге!

— Да вы не волнуйтесь: мы всё бесплатно выложим, наживаться на вас не будем... — издевался Раис. — Да и камеру вернём: у вас же на сайте почтовый адрес указан, на который особо преданные фанаты присылают всяких мишек и зайчиков для Томы и Тани. Только посмотрим, нет ли у вас в памяти камеры ещё каких-нибудь любительских видео, да и пришлём вам агрегат ценной посылкой.

Осознав, что скоро их прославят на шестой части суши как чокнутых доггеров, музыканты даже не смели сопротивляться судьбе. Две подруги обнялись и застыли в инстинктивной защитной позе. Татьяна беззвучно заплакала огромными, как горох, слезами. Она даже не сотрясалась, не закрывала лица, а просто держала руки на лопатках лучшей подруги, и слёзы катились по её щекам, смывая остатки макияжа. Тамара не плакала. Её лицо стало каменным. Глаза выражали ненависть и презрение к опасности. Должно быть, именно таким волчьим взглядом буравил палачей шотландский разбойник Макферсон, когда его вели на казнь. Бандарабан до боли сжал кулаки. Он не обмер, как его женщины, но по его лицу было видно, что и ему не легко.

Несколько минут длилась эта страшная немая сцена: двое злоумышленников стоят напротив трёх жертв, ухмыляются им и даже не думают убегать, а те застыли, как околдованные, и не решаются даже на попытку отъёма камеры. Молчание прервал Бандарабан:

— Тамерлан, ладно, считай, ты победил. Мы на Голгофе. Суди нас! А мы хоть попытаемся оправдаться. Какие у тебя к нам претензии? Мы реально должны были адски обидеть тебя или кого-то из твоих близких, чтобы ты решился вот на такое... Не из-за банального же бана ты так жестоко мстишь нам! Твои причины явно намного глубже. Как, господи, как тебе удалось выйти на Петрашевского, как ты договорился с ним поменяться ролями?! Он что — в сговоре с вами?

— Нет, — ответила за своего парня Алёна, — он сам догадался пойти к Петрашевскому и сумел уболтать его остаться сегодня дома и уступить кресло режиссёра... А если хотите знать, как он его умаслил, то извольте: он предоставил ему своё тело, и этот пидор поверил, что ебётся сам с собой! Да, мой Тима — гений! Я бы никогда не додумалась, честно! Ха-ха-ха!..

— Тьфу, блядь!!! — Бандарабан захлебнулся от ненависти и отвращения.

— Подстилка ёбаная! — бросила Тамара Алёне. — Чтоб у тебя пизда засохла от такого хахаля!

— А ты не хами, Тамарка! — весело парировала нахалка. — Один раз — не пидораз, а так-то он замечательный мужчина, не то что твой верзила Бориска, который даже отъебать вас обеих не может как следует, пальцами ублажает. Не можешь удовлетворить сразу жену и любовницу — так и не лезь, мудила.

— Да как вы... Откуда вы вообще узнали о наших отношениях?! Что — всё этот подонок Петрашевский выдал? — чуть не плача, осведомился Бандарабан.

— Цыц! — вякнул Раис. — Не наезжать на Петрашевского! Он слишком честен, чтобы вы так плохо о нём думали! Вы сами себя и выдали: нечего было совокупляться в общественных кустах! Иль моду завели, озорные собачки! Мы с моей Бонечкой идём, значит, на пляж, на ночное купание, а тут опа, бля — вы навстречу! Мы, такие: быть фанатами группы «Магнолия» — и не проследить, куда по ночам ходят наши кумиры, когда такой случай предоставляется?! Ясно дело, пошли за вами по пятам — и всю вашу «свободную любовь» посмотрели, как кино. А учитывая, что я про вас и так много чего знаю из Интернета, ваши игрища стали просто последней каплей! А потом я увидел около вас человека, у которого одинаковое лицо со мной по случайной прихоти природы... Услышал, о чём вы с ним договариваетесь... Вот тут-то я и придумал штуку: отольются вам, гулёны, мои слёзы! Слёзы разочарования фаната, чьи кумиры сами себя свергли с небес. Будете знать, как ангелами притворяться, когда у самих шайтан играет между ног! Вашим же оружием я отомщу вам!

— Сумасшедший! — взвизгнула Татьяна.

— Твой муж что сказал — судить будут не нас, а вас! — угрожающим тоном произнесла Алёна. — Он и то понял, а ты всё ещё дёргаешься! Сумасшедшие мы или нет, это мы сами разберёмся. А вот вы извольте отвечать.

— Да за что отвечать?! — воскликнул Бандарабан. — Видит бог, мы...

— Побойтесь бога, если он есть! — сказал Раис. — Кажется, ни в одной религии секс втроём не приветствуется...

— Ну ладно, ладно! Каемся! — перебил Бандарабан. — Но мы люди искусства, мы надеемся, что наше светлое творчество искупит то, какие мы по жизни. Как люди, мы грешны. Но как творцы, я смею надеяться... Плохое забудется, если даже кто и узнает... А плоды нашего творчества останутся... Вы знаете, например, что многие творческие личности допускали «свободную любовь»? Я не берусь утверждать, что у них был именно групповой секс, но они сожительствовали как «любовный треугольник». Некрасов и Панаевы... Маяковский и Брики... Тургенев и...

Циничный смех Алёны прервал тираду. Она показала на Бандарабана пальцем, как на уморительную обезьяну в зверинце, и проговорила:

— Хо-хо-хо, кажется, кто-то обвиняет нас в сумасшествии, а у самих — бред величия! Пойдём, Тима, не о чем больше разговаривать, это ж «наполеоны» из палаты номер шесть, таких не судят!

— Нет, погодите, погодите! — взмолился Бандарабан. — Дайте нам оправдаться по всем пунктам! Хоть попытаемся...

— Хорошо, вот вам следующий пункт: вы избрали самый дешёвый и безотказный способ снискать себе имидж «добреньких», а заодно и подзаработать. Не вы ли раззвонили на весь Интернет, что часть своего заработка отдаёте в помощь детям, больным раком?

— Придурок, мы и правда помогаем детям! — завопила Татьяна.

— Не знаю и знать не хочу! — крикнул Раис. — Может, это наглая ложь, а может, вы действительно жертвуете с каждой продажи. Но в любом случае вы уподобляетесь цыганке, что стоит с ребёнком на руках и всем видом показывает: кто не подаст, тот бессердечная сволочь! Благотворительность должна быть а-но-ним-ной!

— Да ты и есть бессердечная сволочь! — бросила Айвазовская. — Взять даже и цыганку — какое твоё собачье дело, что заставило такую женщину вот так стоять с ребёнком и унижаться?! Если у тебя есть душа — подай ей и не пытайся залезть ей в душу. Если нет — ну, и иди мимо, другие подадут, мир не без добрых людей. А нас сравнить?! С цыганкой?! О господи... Ну, уж раз на то пошло, слушай, скотина, почему мы... Почему я... Ведь это я настояла на том, что группа будет заниматься благотворительностью, и определила, какой именно благотворительностью. Узнай же, жестокий человечишка, у меня есть причина всю жизнь делиться последним с детьми, больными раком! В восемнадцать лет я родила ребёнка. Если уж для тебя это так важно, то знай: да, я нагуляла его, принесла в подоле! Но мои родители не прокляли свою единственную дочь, за то что подарила им внука! И мой Вадик умер, не дожив до двух месяцев! Вскрытие показало: рак! Из тех разновидностей, что поражают ещё не рождённого младенца. Он уже родился с опухолью! Но спустя пару месяцев я и сама поняла, что больна. Проверилась — рак! Что заставило меня бороться, так только родители! Папа два раза снимал меня с петли. Я резала вены. Раз двадцать резала, тридцать, пятьдесят! На, полюбуйся, что у меня под напульсниками!!! Почему так слабо резала? Потому что боюсь крови, да ещё мама кричала мне: «Таня, не смей! Если ты уйдёшь, я тоже уйду!» Мы продали нашу трёхкомнатную квартиру и перебрались к родственникам, чтобы оплатить моё лечение. Я пошла лечиться. И выкарабкалась за год. Только волос лишилась. На, полюбуйся, тварь: да, я ношу парики, а на самом деле у меня там чёрный ёжик... Когда мы получили первый крупный заработок, я пригрозила, что разведусь с Борисом и уйду из группы, если с каждых заработанных ста рублей один не пойдёт в фонд хосписов для детей до десяти лет! Тем более что сама я никогда не буду матерью... Теперь ты доволен, псих? Вынул из меня душу — ну, и оставь её себе...

— Ну, извиняюсь, не знал, что ты потеряла ребёнка и сама едва не отправилась за ним... — сморщил нос Раис. — Но всё равно это не снимает с тебя вины за ведение маркетинга, основанного на сострадании. Кто тебе мешает скрывать свою благотворительность? Никто не мешает. Но ты посоветовала группе писать во всех объявлениях: часть средств — в помощь больным детям. Это в любом случае повышает продажи, а стало быть — нечестный маркетинг налицо! Вы наживаетесь на чужом горе, хотя вроде как и делаете, как говорится, богоугодное дело...

— Да пойми ты, урод моральный, мы не для того афишируем, что это именно мы, группа «Магнолия», помогаем детям, чтоб увеличить прибыль! — с последней надеждой образумить безумца воскликнула Татьяна. — А для того, чтоб внимание к проблеме привлечь! Потому что мы верим, что, мягко говоря, не все наши фанаты — такие холодные злодеи, как вы двое. Скорее даже — вы досадное исключение из общего правила. Которое состоит в том, что нас слушают вдумчивые и сострадательные молодые люди. И кто-то из них направит свои стопы в какой-нибудь благотворительный фонд, узнав, что я, Татьяна Айвазовская, — филантроп. Может, я слишком высокого мнения о себе. Но я заявляю прямо: я давлю своим авторитетом тех, кто ещё не определился, быть или не быть филантропом...

— Тоже мне Вера Брежнева! — зло усмехнулся Раис. — Да в гробу я видал учредителей всех этих благотворительных фондов! Да, бля! В гробу! В белых тапках! Себя любимых явно не забывают, зарплату всем сотрудникам тоже платят нехилую. А опекаемым-то и остаётся в итоге — кот наплакал. А ты, Танька, просто наивная чукотская рэперша, если искренне веришь этим лицемерам и сама несёшь им деньги.

— А ты ублюдок! — крикнула Татьяна и закрыла лицо руками.

— Потом... — продолжал беспощадный обвинитель. — Вы виновны также в том, что воруете идеи для своих песен...

— Что-о-о?! — завыла Бурхонова.

— Ну, это ж элементарно, Тома, — саркастически усмехнулся Бандарабан. — Мы ж музыканты, так неужто не переживём обвинений в плагиате?! Ещё не бывало музыкантов, кого бы хоть раз в этом не заподозрили.

— А как не заподозрить, когда вы сплошь и рядом выпускаете песни, где либо мотив повторяет давно известные хиты, либо текст — то же самое, что в старом хите, только другими словами?! Рерайтером у вас никто не подрабатывает, эм?

— Ну, знаешь... — проворчал Бандарабан и как будто невзначай сделал несколько шагов к Алёне, которая с восхищением засмотрелась на своего Тиму.

— Да! — увлекшись, шипел отравленный Раис. — Вы, видно, наивно полагаете, что такое теперь все забыли, но одно вы слямзили у Маркина, другое — у Шер, а третье — вообще почерпнули в рассказе у Булычёва... Вам примеры привести? Я нарочно сопоставлял строчку за строчкой, вслушивался в ноты...

— Да что ты знаешь о нотах, тварь? — осадила его Бурхонова. — Ты хоть в музшколу-то ходил?

— Ничего я не ходил! Я вообще не умею ни петь, ни играть. Но имеющий уши да услышит. Ну, если мотив «Сиреневого тумана» Владимира Маркина сходится с вашим «Дымом»?! Хотите, я могу настучать... Да и текст похож...

— Ну, ты и задрот! — сказал Бандарабан, а сам подошёл к зазевавшейся Алёне на расстояние удара. — А впрочем, я так и знал, что все твои, видишь ли, претензии к нам яйца выеденного не стоят... Да мы знать не знаем, кто такой Маркин, а «Сиреневый туман» — это, если ты не знал, народная песня, известная во множестве вариантов, один из которых, возможно, случайно оказалась похожей на Томин «Дым». Как ты, гадёныш, оказался случайно похож на Петрашевского... А насчёт текста я тебе вот что скажу, герменевт чёртов. Как в музыке всего семь нот, так и в поэзии не бесконечно много вариантов тематики. Раскрою тебе секрет: всем поэтам хочется писать о любви, вере и чести. Так что ж удивительного в том, что за века сложился, в общем-то, ограниченный круг слов и выражений, служащих для художественно выразительного лирического текста об этих прекрасных чувствах? И копаться в текстах в надежде подловить поэта на том, что вот тут и вот тут он у какого-то другого поэта украл, якобы, идею, — это значит быть полным... Придурком!!!

Почувствовав, что зубы врагам он заговорил, Бандарабан сделал выпад и своей длиннющей рукой сдёрнул камеру с плеча Алёны Цыганкиной. Естественно, двухметровый мужчина никогда бы не применил силу против невысокой девушки, но тут ситуация была критической. Алёна не пострадала, лишь упала от неожиданности на одно колено. Однако она завизжала так, словно в неё вонзили раскалённое докрасна шило.

По части драк Раис был, что называется, мальчиком для битья. Но сейчас яд и злоба удесятерили его силы. Стоило его любовнице издать обиженный визг, татарин словно превратился в того самого шайтана, которого он так часто к месту и не к месту поминал. Не хуже, чем какой-нибудь Кевин Рандльман, он одним яростным прыжком преодолел расстояние до Бандарабана и сгрёб его своими жилистыми ручонками. Красивым броском через бедро он поверг человека, на две головы выше себя. Бандарабан упал в кусты, спиной на торчащий обломленный сук. Сук был очень толстым и тупым, и это спасло скрипача от чудовищной травмы, что могла привести к смерти или параличу. Рёбра он, кажется, всё-таки сломал, но перелом был закрытым. Скорчившись от страшной боли, Бандарабан выпустил камеру из рук.

Бурхонова и Айвазовская ахнули. Но злодеи и не думали соблюдать правило «лежачего не бьют». Подняв с земли камеру и снова надев её на себя, Алёна изо всех сил пнула Бандарабана ногой, обутой в кроссовку, по лицу. Она метила в висок! Но, к счастью, от яда и вызванной им дальнозоркости, немного промахнулась. Попала по глазу. Веко спасло глаз — он не вытек. Однако мгновенно полностью заплыл. Как минимум небольшое сотрясение мозга было обеспечено. Бандарабан охнул и смог только выдавить из себя:

— Сссука!..

— За «суку» ответишь! — зловеще сказал Раис и пнул беззащитного музыканта в пах.

И снова лишь чудо спасло Бандарабана от серьёзнейшей травмы. Получивший ещё большую, чем Алёна, дозу яда, Раис почти не видел вблизи и плохо контролировал движения. Он приложился носком ботинка не по мошонке, а рядом, по внутренней поверхности бедра. Но боль, конечно, всё равно была адская. Великан музыкант ненадолго потерял сознание...

Забыв про камеру, Татьяна и Тамара бросились к своему избитому мужчине. Они и не думали мстить взбесившимся фанатам. Пока Татьяна, воя, пыталась приподнять мужу голову, Тамара вытащила у себя из сумочки фонарик и, сняв с Бандарабана штаны, стала светить ему на мошонку, проверяя, насколько всё плохо; у неё вырвался вздох облегчения, когда она увидела, что всё обошлось простым ушибом бедра. Они со страхом спрашивали его, может ли он двигать руками и ногами, успокаивали насчёт глаза и яичек, называли разными ласковыми именами... Они помогли ему подняться, и минут пять спустя он уже мог немного ковылять, опираясь на обеих женщин... А победившая злая сила с мерзкими смешками уже удалялась в сторону парка. На плече у Цыганкиной висела отнятый с боем «Никон», а Мударисов развязно лапал свою любовницу и ругался так, как не ругался никогда. Над репутацией группы «Магнолия» нависла ужасная угроза...

На следующее утро первыми посетителями парка была молодая семья из трёх человек. Презентабельный мужчина в очках, крашеная блондинка и бойкий кудрявый мальчик лет шести были отдыхающими из Череповца. Им оставалось только полдня в Абхазии, в сумочке у матери семейства уже лежали приготовленные билеты на поезд. Вот они немного ещё побродят в тени аллей, пока не так знойно, потом покупаются напоследок на пляже, потом забегут за сумками, а в обед поезд уже помчит их из роскошных субтропиков в серый промышленный город, где вместо ласкового Чёрного моря плещутся волны Рыбинского «водогноилища».

— Мама, я хочу писать! — простодушно сказал мальчонка.

— Да иди вон туда, за кустики, пока тут никого нет! — раздражённо отозвалась девица. — Ты уже такой большой, мог бы и не говорить никому, что хочешь писать...

Малыш побежал по укромной аллейке, полукругом уходившей в не очень популярную часть парка, скрытую от основных дорожек высокими деревьями и кустарником... Спустя полминуты мать, стоявшая ближе мужа к завернувшему за угол сыну, услышала:

— Ой, ма-а-ама, тут тётя с дядей... Мёртвые, мам!

— Ты что несёшь?!

— Правда, мам! На лавочке они! Не буду я тут писать!!!

Женщина кинулась сквозь кусты к сыну... И мужчина, рассеяно разглядывавщий носок своего ботинка, по которому ползла божья коровка, вдруг услышал взволнованный крик своей жены:

— Анто-о-он, бли-и-ин, звони мента-а-ам! Миша трупы нашёл!!!

Мужчина не удивился. Он только буркнул: «Даже на курорте работа не отпускает!» Он работал химиком в криминалистической лаборатории. Точнее — заведующим этой лаборатории. Жену, с которой они учились на химиков в одной группе, он не так давно устроил к себе под бок. У неё, кстати, профиль был специфический: она разбирала случаи отравления. По долгу службы она знала о действии различных ядов на организм.

— Даша, где вы там? — окликнул он жену.

Когда он пришёл на её зов, ему открылось отвратительное зрелище. На старой скамейке, на которой обычно никто не сидел, полулежали молодые мужчина и женщина. Бородатый мужчина очень сильно напоминал известного певца и шоумена Елисея Петрашевского. А может, это и был сам Петрашевский?! Руки у них были сцеплены в последнем рукопожатии. Лица и шеи безобразно распухли, но глаза были открыты и поражали исключительно широкими зрачками. (Химик не интересовался тонкостями работы судмедэкспертов, но всё же знал, что вроде как обычно эффект расширенных зрачков после смерти не сохраняется.) Умерли они явно не больше трёх-четырёх часов назад. Мухи ещё не интересовались ими, но жуки-могильщики — красивые, в чёрную и оранжевую полоску, — уже десятками ползали у них по лицам и волосам.

Мальчик, между прочим, не испугался и даже не расстроился. Сходив пописать в другую сторону парка, он вернулся и начал с любопытством осматривать трупы. При этом сообразительный Миша не прикасался к мертвецам руками: во-первых, они заразные, а во-вторых, нельзя их сдвигать с места до приезда дядей-милиционеров. В мать пошёл: та вон вообще копается в траве, заблёванной умирающими! Кажется, она нашла что-то интересное по меркам своей необычной профессии: коробочку с несколькими ягодами, похожими на мелкую вишню...

В это время отец уже набрал местное отделение и бесстрастно заговорил:

— Алло, милиция?... Что? Полиция? И у вас теперь тоже полиция? Ну, извините, не знал... В парке — трупы... Да... Мужчина и женщина... Говорит Хабин Антон Владимирович. Зачем вам мои данные: на допрос всё равно не приду!... Я не местный... Я в Сухуми на курорте...

— Антон, Антон, да они ж белладонну ели! Точно, белладонну! Ты видел зрачки-то?

— Да погоди ты!... Да! Приезжайте. Только, пожалуйста, побыстрее: нам на поезд через четыре часа...

В отеле «Олимп» проснулся Елисей Петрашевский. Был уже почти полдень, когда он зашёл в Интернет со своего планшета. В новостной ленте его неприятно удивила заметка, озаглавленная: «Елисей Петрашевский обнаружен мёртвым в Сухуми». Прочтя новость, где, как всегда, за громким названием скрывалось лишь осторожное предположение, что, возможно, мужчина, найденный вместе с женщиной в парке на скамье, является знаменитым шоуменом Елисеем Петрашевским, так как чрезвычайно похож на него, гений секса мгновенно понял всё. Мда, так и знал, что этот авантюрист ширнулся какой-то несусветной гадостью... Передоз, однако... Бывает... Но, чёрт возьми, как же он услужил, а то уж, думал, в сексе знаю абсолютно всё! Покойся с миром, безумный фанат «Магнолии»... Кстати, надо ведь позвонить Бандарабану: снимал-то вчера ночью, типа, я!

Но когда Елисей набрал номер Бандарабана, звезду ждал ещё один неприятный сюрприз. Не став даже здороваться, скрипач ответил ледяным тоном: «И у тебя ещё хватает наглости звонить?» Сразу поняв, что чудак вчера не смог нормально сыграть роль, Петрашевский быстренько завершил вызов. Ну всё, не получилось попеть песенки Танечки. Зато поимел самого себя! Ладно, прощай, Сухуми...

Елисей связался с Сочи и вызвал себе вертолёт. И тут в дверь постучали. На пороге стоял следователь, высокий старый абхаз, в сопровождении охранников отеля. Пришлось ответить на ряд вопросов. Конечно, звезда умолчала, что ей известно об истинной цели визита двойника, хотя и не отрицала, что двойник специально приезжал к ней на разговор и что разговор этот состоялся. Персонал отеля подтвердил, что вчера вечером странный гость — двойник Петрашевского, опираясь на самого Петрашевского, вышел из «Олимпа» и больше не возвращался, а настоящий Петрашевский проводил его только до выхода и всю ночь провёл у себя в номере. На вопрос, о чём странный человек с ним говорил, Елисей ответил, что тот даже не назвал своего имени, уклончиво описал себя как начинающего артиста с далеко идущими планами и пытался договориться насчёт своей первой пародии — на Петрашевского, на которого чрезвычайно похож от природы. Елисей уточнил, что на самом деле никакого брата у него нет, просто, в силу особенностей своего происхождения и поразительного внешнего сходства авантюриста с ним самим, он реально допустил возможность существования у него брата-близнеца и на всякий случай разрешил этому человеку побывать у него в гостях. Далее, — рассуждал Петрашевский, — он убедился, что никакой этот актёришка ему не брат, просто двойник, и, не дав согласия пародировать себя, распрощался с ним. По понятным причинам, Елисей ничего не сказал, что во всей истории замешана группа «Магнолия». И потому, когда знаменитого шоумена поблагодарили за ответы на вопросы следствия и он поспешно улетел из Сухуми, никто не пошёл к Бандарабану и его женщинам.

А впрочем, даже слушания «Магнолии» как свидетелей по делу не многое бы дали. Что знали Бандарабан, Татьяна и Тамара о погибших, кроме того, что те были настолько преданными их фанатами, что не хотели позволить музыкантам хотя бы подчас просто быть собою?..

Как только Раис и Алёна, торжествуя, покинули место съёмок, унося с собой отснятый материал, избитый Бандарабан властным жестом отослал жену и вторую партнёршу домой, а сам, пригибаясь от боли в паху и держась за распухшую половину лица, поковылял за злоумышленниками, как давеча они подло следили за его семьёй. Он видел всё. Как они, осознав, что яд смертелен и час их близок, яростно бранились, пытаясь разобраться, кто кого уговорил есть эти ягоды. Как мало-помалу успокоились и вместе уселись на скамью, готовясь принять неизбежный финал. Как потом их жестоко рвало и трясло. Как они снова нашли в себе силы сесть на скамейку и безмятежно обняться... Бандарабан часами лежал в кустах, не спуская здорового глаза со своих обидчиков. Смотреть на их предсмертную эйфорию было жутко, но скрипач досмотрел всё до конца. Он не злорадствовал, однако и не подумал вызывать неотложку. Они получили по заслугам, — думал он, поражаясь, как это взрослым людям, пусть и с теми ещё тараканами в головах, хватило ума жрать белладонну. Когда он убедился, что они больше не шевелятся, он вышел из своего укрытия и взял камеру, которую Алёна, умирая, поставила на противоположный угол сидения. Вытащив карточку, на которой была злополучная запись, он разломил её, выбросил осколки в урну и отправился к себе.

Было уже почти светло, когда Бандарабан отпер своим ключом дверь и ввалился в квартиру. В спальне, на нерасстеленной кровати, ничком лежала мертвецки пьяная Айвазовская, которая была всё в тех же шортах и уличной майке; грязь засохла на её ступнях. Около неё, на смятом и испачканном

покрывале, подобрав под себя ноги в грязных босоножках, сидела Бурхонова, такая же не переодетая с улицы и не намного менее пьяная. Рядом с женщинами на кровати, а также на полу валялись несколько опустошённых бутылок красного вина. Тамара курила в открытое окно, из которого дул тёплый ветер. Рукой, которой она не держала сигарету (женщины выкурили не одну пачку), она гладила по голове забывшуюся в тяжёлом сне подругу. Бандарабан, не говоря ни слова, с силой поставил камеру на тумбочку. Татьяна не пошевелилась, а Тамара повернула своё одухотворённое лицо к мужчине, и взгляд её сказал: я же не зря полагаюсь не тебя, мой защитник. Семья пережила эту ночь...

Документов у мертвецов не было, и всё, что о них известно, это то, что ели перед смертью ягоды белладонны ради достижения какого-то сомнительного удовольствия. Факт отравления именно белладонной был подтверждён патологоанатомами, хотя нашедшая трупы гражданка Хабина, сама эксперт в таких областях, говорила об этом полицейским с самого начала. Только белладонна имеет настолько мощный яд, что у скончавшихся от него так и остаются расширенные зрачки. К тому же на месте гибели несчастных она подобрала коробочку с недоеденными ягодами белладонны. Конечно, семью Хабиных тоже заслушали, и они даже чуть не опоздали на свой поезд...

Лучшие умы абхазского розыска были как раз задействованы в расследовании громкого убийства грузинского высокопоставленного лица Зураба Андреидзе, потрясшего Сухуми за неделю до обнаружения трупов двух любителей белладонны. Следователю, которому поручили это ничего не значащее дело (ладно б ещё, если б погибли сам Петрашевский со своей любовницей, а то ведь и это не подтвердилось!), самому не долго оставалось. Да-да, следак был работающим пенсионером, и случилось так, что через несколько дней он скоропостижно скончался от инсульта. Дело о погибших от белладонны молодых людях отложили в долгий ящик...

Лишь через месяц после отсутствия Раиса дома его жена Ирина поинтересовалась его судьбой. Всё что она помнила из его слов в последнее прощание, было: «один из районов Кемеровской области, внеплановый проект по таксации леса». Связавшись с департаментом лесного хозяйства Кемеровской области, она узнала, что там о таксаторе Раисе Минияровиче Мударисове никогда не слышали. Хотя они советовали ей ещё подождать, — «ведь столько всего в лесном деле не проводится через официальные органы, а Кемеровская область большая, он мог уехать совсем и не в департамент», — она всё же забила тревогу.

Наняв лучших криминалистов, певица к Новому 2022 году узнала, что её муж уехал с любовницей Еленой Аркадьевной Цыганкиной, жительницей города Иванова, в Сухуми и там, 21 августа 2021 года, их обоих нашли в парке умершими от белладонны. Правда, местные криминалисты явно не спешат с выводами, что невостребованные трупы, лежащие в морге с лета, — именно без вести пропавшие Мударисов Р. М. и Цыганкина Е. А., потому что эти имена они здесь, у себя в Сухуми, честно говоря, вообще первый раз слышат... Ирина Максимова позвонила родственникам любовницы своего мужа и сказала им, что надо ехать на опознание. Так певица выяснила страшную правду о своём непутёвом супруге и заодно помогла простой семье из Иванова по-человечески похоронить свою пропавшую девочку...

Похоронив Раиса, Ирина с головой ушла в творчество и вскоре разразилась сразу двумя хитами: «Не умирай!» и «Лик». Песни звучали из каждого утюга, и Ирина Максимова в интервью говорила, что у неё недавно трагически погиб муж и этими песнями она почтила его память. Однако траурного настроения общественность у неё не отметила, а весной 2022 года певица вышла замуж за своего звукооператора Александра Стельмака, продала квартиру в Казани и переехала в Москву.

Елисей Петрашевский оставил мечту вернуться на русское телевидение, покинул Россию и поселился в Болгарии. Порноролики, к которым он приложил руку, выходили с завидной регулярностью. Его имя много значило в мировом софт-порно.

Тамара Бурхонова, Татьяна Айвазовская и Бандарабан Вауа, наученные горьким опытом, дали друг другу слово больше не рисковать и не заниматься любовью там, где их могли увидеть. Группа «Магнолия» продолжала цвести и пахнуть. Выпуская по альбому в шесть, а то и в четыре месяца, талантливые музыканты неизменно распродавали тираж и украшали полки многих тысяч меломанов-коллекционеров, а число людей, знающих хотя бы одну—две их песни, исчислялось, без преувеличения, миллионами.

Не повлияли на их популярность даже крайне негативные события, разразившиеся в Абхазии. В апреле 2022 года в стране грянула революция, и произошёл кардинальный поворот вектора развития — бывшая «марионетка» России переориентировалась на Грузию. Абхазская армия при вполне понятной поддержке грузин атаковала русские военные базы и в упорных пятинедельных боях, в которых даже по официальным данным погибло не менее тысячи двухсот русских, принудила их перейти в непосредственное подчинение новым абхазским властям или эвакуироваться в Россию...

Все трое музыкантов группы «Магнолия» безоговорочно поддержали революцию. Фактически не будучи абхазами по крови, а только по месту жительства, они с воодушевлением восприняли небывалый всплеск абхазского национализма, рассудив, что теперь, когда маленькая горская страна зашла слишком далеко, её жителям пришла пора сплотиться и до конца остаться с родиной, какая она ни есть. Они выпустили каждый по песне, в которых в не свойственной группе ранее саркастической манере обличался великодержавный шовинизм русских и даже вносилась ложка дёгтя в бочку мёда — русскую победу в Великой Отечественной войне. Всегда такая мягкая в своих текстах «Магнолия» вдруг позволила себе развить кощунственную, с точки зрения официальной идеологии России, мысль: кто вынашивает самые жестокие планы, тот и страдает больше остальных! Не будь Россия такой жестокой тоталитарной державой, действующей по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись», может, и не бросил бы Третий Рейх именно против неё свои вооружённые до зубов миллионы... Об этом, в частности, пела Татьяна Айвазовская в своей песне «Могила неизвестного солдата»... Ни один концерт теперь не начинался без стилизованного под характерную музыку «Магнолии» гимна Абхазии. Среди постоянных зрителей распространился флешмоб — разворачивать абхазский флаг и размахивать им на протяжении всего концерта.

Президент России Рамзан Кадыров, как говорили злые языки, мог бы одним росчерком пера запретить «Магнолии» концерты в России, чем фактически перекрыл бы им кислород в отместку за то, что абхазская группа оказалась уж чересчур абхазской. Но что-то никто не спешил объявлять Бурхонову, Айвазовскую и Вауа персонами нон грата. Когда стало ясно, что Абхазия теперь — чуть ли не противник номер один, а самая известная абхазская группа, как ни в чём не бывало, продолжает концертировать в России, появились другие умники, которые пустили слух, будто «Магнолию» не могут запретить потому, что её слушает сама любовница президента — подающая надежды юная пианистка Кристина Порхунова...

август—сентябрь 2014