Творческий порыв

Творческий порыв

Двери лифта, остановившегося на моем этаже, плавно разъехались в стороны. Привычно кивнув находящейся в кабине молодой женщине, я вошел. Я видел ее пару раз, но не обращал особого внимания, как, впрочем, и на остальных соседей, живущих в нашей многоэтажке. Кабина лифта плавно заскользила вниз и вдруг встала. Что за черт?

Моя попутчица шумно вздохнула и принялась хаотично нажимать на кнопки. Только теперь я рассмотрел ее. Волосы цвета красной меди слегка мелированные, были собраны в аккуратную прическу с короткой челкой, из-под которой в тусклом свете кабины, поблескивали зеленые кошачьи глаза. Аккуратный прямой носик, довольно пухлые губки, покрытые розовым блеском, производили впечатление строгой деловой дамы. Короткий меховой жакет с песцовым воротником охватывал стройную фигурку, яркий розовый шарф воздушной волной спускался с шеи на выпуклую грудь.

— Что же делать? Так и будем здесь сидеть? — оторвала меня от созерцания короткая реплика.

Я пожал плечами. Спешить мне особо было некуда, поэтому без особого рвения нажал на кнопку переговорного устройства. Ответа на вызов диспетчера не последовало.

— Кто-то из нас невезучий, — вздохнула женщина.

— Если думаете, что это я, то нам все равно это не поможет, — попытался я отшутиться.

— Скорее всего, это я, — снова вздохнула рыжая. — Вчера машину поцарапала, сегодня в лифте застряла, завтра…

— Не расстраивайтесь так, — попытался я ее успокоить, отметив про себя, что она очень даже ничего. — Может надолго не затянется наше заточение. Меня, кстати, Александром зовут, — представился я. — Живем в одном доме, а незнакомы.

— Карина, — кивнула она рыжей головкой.

— Очень приятно, — ответил я, ничуть не соврав при этом. — А что с машиной? Сильно помяли?

— Да не очень. Царапина на левой дверке и крыло, — усмехнулась Карина, — но все равно неприятно.

— Бывает, — вздохнул я вместе с ней, опуская глаза.

Ниже пояса у моей «сопленницы» тоже было все на уровне. Стройные ножки, затянутые в плотно облегающие джинсы смотрелись хорошо. Изящные туфельки на высоком каблуке делали ее еще стройнее. Внезапно что-то треснуло, хрустнуло, кабина лифта качнулась и плавно поехала вниз.

— Слава Богу, — вырвалось у моей спутницы. — Теперь не опоздаю.

— Начальник строгий? — задал я невинный вопрос.

— Не то слово, — подтвердила мою догадку Карина.

Лифт остановился. Чуть посторонившись, я пропустил ее вперед. Острые каблучки дробно застучали по ступенькам. Теперь я смог разглядеть соседку и сзади. Увиденное впечатляло не меньше, чем фасад молодой женщины. Круглая, как орех попка при ходьбе упруго перекатывалась сдобными половинками. Зрелище было не для слабонервных. Она заспешила к стоящей поодаль машине, доставая на ходу из сумочки ключ. Я пошел за дом, так как моя машина стояла там. Говорят еще, что мы плохо живем. Редко удавалось припарковаться у своего подъезда из-за обилия техники, причем не самых дешевых марок.

Слега прогрев машину, я вырулил из-за угла и едва не врезался в стоящий за поворотом «Ниссан». Из под открытого капота стоящей у соседнего подъезда машины выглядывала та самая изумительная попка моей соседки. Ее хозяйка ковырялась внутри, что-то там пытаясь наладить. Я притормозил.

— Не заводится? — спросил я, приоткрыв стекло.

Карина повернулась, узнав меня, вскинула брови.

— Говорила же я, что сегодня не мой день. Не знаю, за что еще подергать, — вздохнула она, добавив крутое словечко.

В тот момент, раскрасневшаяся, со взбитой челкой, она показалась мне так хороша, что я глаз не смог отвести. В машинах я сам не очень разбирался, поэтому даже не стал выходить. Зато на ум пришла другая идея.

— Могу подвезти, — непроизвольно вырвалось у меня.

Карина взглянула на меня, потом на миниатюрные часики на руке и захлопнула капот. На последок пнула ногой ни в чем не повинное колесо.

— Вы меня очень выручите, если подвезете, — сказала она, устраиваясь рядом.

Давненько я не катал таких хорошеньких девчат. Машина резво стартовала, выруливая на проезжую часть. Карина вжалась в сиденье, из груди вырвался вздох восхищенья. Пару минут, пока не добрались до бульвара Шевченко, мы ехали молча.

— Куда теперь? — спросил я, не получив точного адреса.

— Ой! Простите меня, совсем замоталась, — улыбнулась девушка. — Мне к площади 700–летия, а там я добегу.

— Будет сделано, — буркнул я, поворачивая направо. — Мигом долетим.

— Я так вам благодарна, — снова она взялась благодарить меня, — не знаю, чтобы и делала.

Минут через десять я плавно притормозил у бордюра при въезде на площадь. Карина подхватила сумочку и собралась выходить.

— Подождите минутку, — остановил ее я, заметив на румяной щечке темное пятнышко. — Наверное, когда под капот заглядывали, испачкались.

Она полезла в сумочку, достала платок, но я оказался проворней. Выудив из кармана свой, я осторожно коснулся нежной кожи, вытирая злополучное пятнышко, скорее даже мазок. Она замерла, зажмурила глазки, и в этот момент меня словно током ударило — так захотелось прижать ее к себе, впиться в пухлые губки жарким поцелуем… Но…

— Спасибо вам большое, — пролепетала она, окидывая меня более внимательным взглядом. — Я ваша должница, — добавила она, подавшись вперед и осматривая свое лицо в зеркале над лобовым стеклом.

— Мне не трудно было, — усмехнулся я, любуясь соседкой. — Могу и с работы забрать.

Ее глаза распахнулись от удивления. Конечно же, глядя на меня, она и подумать, наверное, не могла, что я попытаюсь заигрывать с ней. На вид Карине было лет двадцать пять, а может и того меньше. Мне же все пятьдесят, хотя многие давали меньше. Я и сам не знаю, что меня дернуло за язык, уж очень она мне понравилась. Но, как говорится: Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Карина выбралась из машины, но дверку почему-то не спешила закрывать, затем наклонилась и сладеньким голоском шепнула:

— Я в пять заканчиваю. Если вы серьезно…

— Буду в пять, на этом же месте, — мой голос зазвенел от возбуждения.

Она кивнула, хлопнула дверкой и заспешила к большому административному строению. Я еще пару минут сидел, приходя в себя и любуясь стройной фигуркой удаляющейся соседки. Что из всего этого могло получиться, я не знал, но глядя на нее, захотелось вспомнить молодость и от не очень праведных мыслей, кровь забурлила по всему телу, даже жарко стало. Мое желание и мысли были ясны, а вот что она подумала — оставалось загадкой. Вот ее то и предстояло разгадать уже сегодня вечером.

Делать мне было абсолютно нечего. Отставной военный, пенсионер, хотя не хотелось себя так даже называть, но что поделаешь. Пол дня я убил, посетив художественный салон, где были выставлены несколько моих картин. Дело в том, что я и в молодости пробовал писать картины, причем маслом, получалось неплохо, но времени не хватало на это дело. А на пенсии времени хоть отбавляй, тем более, что мне это дело нравилось. Приобретя недостающие краски и парочку кистей, я поехал домой. До пяти оставалось еще время, и я попробовал по памяти набросать портрет Карины. Вначале на бумаге, вроде бы и получилось, но чего-то не хватало, изюминки какой-то. Прихватив с собой набросок, я позвонил жене на работу, сказал, что задержусь и отправился на свидание, если его можно было так назвать.

Подъехал ровно в пять, но пришлось еще несколько минут подождать. Наконец, она появилась. Дробно стуча каблучками, перебежала улицу и плюхнулась на сиденье рядом со мной.

— Я думала, вы пошутили, — отдышавшись, сказала Карина и улыбнулась.

— Военные шутить не любят, — брякнул я, заводя мотор. — Домой? — добавил я, в тайне надеясь, что она предложит что-нибудь еще.

— Мне еще в одно место заскочить надо, — с виноватой улыбкой пробормотала она, оправдывая мои ожидания. — Сына из садика забрать.

«Только сыночка нам и не хватало», — подумалось мне, но внешне я и виду не подал, что немного расстроен.

— Это по дороге, — все еще, будто оправдываясь, пояснила Карина. — Муж утром завез его, а сам в Киев умотал, в командировку, — зачем-то добавила она.

Я мысленно приободрился. В садике она пробыла минут десять и вскоре выскочила из ворот, ведя за руку толстенького малыша четырех — пяти лет.

— Садись, Витюша, дядя нас подвезет до дома, — пояснила она, забираясь на заднее сиденье следом за сыном.

— Не хочу домой, — тотчас заныл отпрыск. — Не хочу…

— Витя, не капризничай, — попыталась мама его урезонить. — У дяди времени нет кататься с тобой.

— Время есть, — брякнул я. — Куда ты хочешь?

— В парк хочу, на карусели, — обрадовался малыш. — Кататься хочу.

Карина пожала плечами, не зная как себя вести.

— Не волнуйтесь, время у меня действительно есть, — ободрил я ее. — Можем поехать в парк на 50-летия, там в машине можно посидеть, пока он кататься будет.

— Ну-у-у, если вы не против, — протянула она, пожимая плечами, — то поехали. — Только не долго, а то папа приедет, а нас нет, — добавила она уже для сына.

Я свернул на Сумгаитскую и влился в поток машин. Мне просто было приятно находится рядом с такой женщиной, тем более, что время свободное у меня действительно было.
— Не трогай, Витя, дядя ругаться будет, — послышалось с заднего сиденья.

Я обернулся. Малыш добрался до моей рабочей папки, в которой я иногда хранил наброски. Маленькие ручонки раскрыли ее, извлекая последние.

— Ой! Это же я! — послышался восторженный возглас. — Вы что, меня нарисовали? Как здорово!

— Это так, баловство, — усмехнулся я. — По памяти утром набросал.

— Здорово! Вы настоящий художник, — похвалила Карина.

Мы подъехали к парку. Неподалеку от площадки аттракционов как раз нашлось свободное место, и я припарковался. Карина выбралась из машины вместе с сыном и, бросив на меня и немного виноватый взгляд, направилась к качелям. Нет, все-таки хороша она была в обтягивающих круглую попку джинсах. Так бы и…

Витюша развлечения таки любил. Добрый час качался, крутился, кувыркался на всякого рода развлекательных аттракционах, но, в конце концов, уморился и согласился вернуться к машине. Я за это время успел выкурить три сигареты. Когда они уже уселись в машину, вдруг запиликал телефонный звонок. Карина порылась в сумочке, извлекая мобильник. Выслушав сообщение, она, по-моему, даже обрадовалась.

— Я так и знала, — бросила она в трубку, отключаясь. — Твой папа сегодня не вернется, — сообщила она теперь уже сыну. — Надоели эти его командировки, — протянула она, вздыхая. Сил нет.

Не знаю почему, но настроение у меня тоже улучшилось. Через пятнадцать минут мы были у дома. Поставив машину на привычное место, я вышел из нее, помог Карине.

— Может угостить вас чашечкой кофе? — спросила она, когда мы все вместе в лифте поднимались наверх. — У меня хороший, настоящий бразильский.

Почему бы и нет. Я глянул на часы. Семь вечера, жена, конечно, уже дома, но привыкла, что я часто задерживался по делам. Я кивнул, принимая приглашение. Карина улыбнулась, явно довольная ответом.

Она жила на восьмом этаже в двухкомнатной квартире. Витюша прямо с порога бросился в свою комнату, включил компьютер. Меня же хозяйка усадила на большом диване в гостиной, включила телевизор, а сама скрылась на кухне. Минут десять я сидел, щелкал культом, перебирая каналы. С кухни доносилось позвякивание посуды, хлопали дверки кухонной стенки. Чего она там возилась? Я встал и направился туда.

— Может помочь в чем? — спросил я, переступая порог.

— Что вы, что вы? Не надо. Я сама все сделаю, — отмахнулась она, поправляя челку.

В тот момент она показалась мне еще прекрасней и соблазнительней. Не задумываясь о последствиях, я шагнул вперед, обнял ее сзади за плечи, поворачивая к себе. Губы сами потянулись к полуоткрывшемуся в изумлении рту. Впрочем, я тотчас взял себя в руки, но все же коснулся мягких теплых губок, которые так и напрашивались на поцелуй.

— Простите, не удержался, — замотав в смущении головой, пробормотал я, отступая. — Я, наверное, пойду…

— А как же кофе? Я приготовила, — тоже почему-то смутившись, прошептала Карина. — Вот и печенье есть.

Мне и в самом деле было неловко. Только сегодня познакомились, а я тут со своими телячьими нежностями. Что обо мне подумает? Черт попутал. Надо было уходить, пока не поздно. Но Карина, казалось, даже не заметила моего смущения. Поставила на столик две чашки с парующим напитком, вазочку с вареньем и тарелку с печеньем.

— Садитесь сюда, — позвала меня, кивнув на сиденье мягкого кухонного уголка. — Может коньячку добавить? — тут же спросила она и, не дожидаясь ответа, достала из шкафчика бутылку коньяка.

Она была не полной и, наверное, предназначалась именно для таких случаев. Отвинтив пробку, Карина плеснула янтарной жидкости вначале в свою чашку, потом в мою. — Вам ведь сегодня больше не садиться за руль? — спохватилась она.

— Нет, конечно, нет, — ответил я, присаживаясь к столу.

Она села рядом, отпила из чашки.

— Пейте, чего же вы? — спросила она, облизнув губки.

Я вновь почувствовал прилив адреналина в крови. Такая она была милая и вовсе не обиделась. А может… Я тоже отпил из своей чашки и поставил ее обратно.

— Горячо, — пояснил я. — Не люблю слишком горячий.

Карина внимательно посмотрела на меня и что-то в ее взгляде изменилось. Будто искорка какая-то промелькнула. Она встала, открыла верхний навесной шкафчик и достала два хрустальных пузатых бокала. Молча налила в них коньяка, грамм по сто, не меньше, и подвинула один из них ко мне.

— А давайте с вами выпьем за знакомство, — предложила она. — Не против?

Еще бы, я был против. Взяв бокал, я потянулся к ее руке, державшей такой же, но она отдернула руку.

— Разве так пьют за знакомство? — ее губки раздвинулись в улыбке. — На брудершафт давайте.

Переплетя руки, мы оба осушили посуду. Отстранившись, она с вызовом глянула на меня. А затем, чуть привстав, подалась вперед, подставляя губы. Кем бы я был, если бы не воспользовался представившимся случаем. Еще миг и я накрыл ее губы, сминая их в жарком поцелуе. Мягкие, податливые, они разъехались, пропуская мой язык внутрь. Сжимая хрупкое молодое тело в объятиях, я и сам почувствовал себя молодым. А прикосновение упругой налитой грудки к моей груди вызвало еще больший всплеск чувственного наслаждения.

— Мама, мама, иди сюда, — раздался вдруг голос из детской. — У меня не получается.

Карина дернулась всем телом и с плохо скрываемым раздражением, отстранилась от меня.

— Что у тебя там не получается? — она встала, при этом опершись рукой о мое бедро.

Хотя даже не на бедро, а на то, что уже яростно напоминало о себе, топорщась под брюками. Мне даже неловко стало, будто пацан какой-то — от одного поцелуя возбудился. Одарив меня лукавым взглядом, хозяйка направилась в детскую. При этом ее попка так игриво и заманчиво заиграла, что я не смог от нее глаз оторвать. Знала, наверняка, какое действие оказывает на окружающих, поэтому и старалась. Хотя, чего там стараться. Это природа ее так щедро наделила. Проводив обворожительную хозяйку взглядом, я глянул на часы. Почти восемь. Пора бы и честь знать, но что-то сдерживало меня, не хотелось уходить. Естественно, от первого дня знакомства, тем более случайного, я ничего такого не ожидал, хотя поведение Карины обнадеживало.

— Наверное, мне пора, — сказал я, когда она вернулась, — а то неудобно как-то…

Она пожала плечиками, будто ей было все равно, хотя в глубине карих глаз было заметно разочарование.

— А набросок, ну тот, на бумаге. Можно мне оставить? — спросила она.

— Конечно можно. Правда, это всего лишь эскиз…

— Мне понравился.

— Нет, я вас все-таки нарисую, — выпалил я. — По настоящему, картину…

— Правда? — изумилась она. — Ничего подобного у меня еще не было. Только как мы это устроим? Вам ведь нужно позировать?

— Конечно, — не стал я ее разубеждать. Позвоните мне, когда у вас будет время, — добавил я, уже заранее предвкушая новую встречу. — Только желательно, чтобы нам никто не мешал.

При этом я бросил взгляд на соседнюю дверь, думая, что она поймет.

— Да, да, конечно, — улыбнулась она. — Я постараюсь. А это дорого?

— Ну что вы, ерунда, — отмахнулся я.

Обменявшись номерами телефона, я направился к двери. Предстоящая работа вдохновляла на подвиги, По-моему, Карина была не прочь продолжить знакомство, а я тем более.

Два дня пролетели незаметно. Я с нетерпением ждал звонка, но его все не было. Приближались выходные. Естественно, в эти дни нечего было и думать о встрече. В субботу утром жена вдруг заявила, что хочет поехать к матери, проведать ее. Я не очень-то горел желанием общаться с «любимой» тещей, поэтому рад был, что жена не настаивала на совместной поездке. Водила машину она не хуже меня, так что я с легким сердцем отдал ей ключи. Потом вспомнил, что оставил в машине папку с набросками и спустился вместе с женой вниз. Еще издали заметил какой-то белый листок, прижатый дворником к лобовому стеклу. Еще вчера его не было, когда ставил машину. Выдернув его, хотел выбросить, но, глянув, увидел несколько строк, написанных от руки.

— Что там? — поинтересовалась жена.

— Услуги предлагают, сантехник, — быстро нашелся я, невольно покраснев от этой лжи.

Скомкав бумажку, я сунул ее в карман.

— Поработаю немного, — сказал я жене, забирая из салона папку.

— Не буду тебе мешать, — улыбнулась она, подставляю щеку для поцелуя. — Я наверное завтра вернусь. Не будешь скучать?

— Все нормально, езжай, — попрощался я с ней, буквально чувствуя жар от лежащей в кармане брюк бумаги. Это была записка от Карины.

Мотор мягко заурчал, и машина тронулась, выезжая со двора. Проводив ее взглядом, я поспешно сунул руку, доставая послание.
«Не могла до вас дозвониться, что-то с телефоном.», — значилось в записке. Вернувшись домой, я бросился к телефону. Как

на зло, он оказался разряжен. Чертыхаясь про себя, я отыскал зарядное устройство, сунул его в розетку и тотчас набрал заветный номер. Она ответила почти сразу, будто ждала звонка.

— У меня сегодня весь день свободен, — донесся до меня ее сказочный голосок. — Если вы можете…

— Могу. — перебил я ее, не дослушав. — Могу прямо сейчас.

— Тогда я жду. Не забыли о своем обещании?

— Буду через десять минут, — едва скрывая возбуждение, ответил я. — Уже иду.

Быстро собрав необходимые вещи: переносной мольберт, холст на ДВП, краски, кисти, я прихватил из бара бутылку вина и направился к лифту. Бутылку взял на всякий случай. Мало ли, может пригодится. Хотя, если муженек ее дома, то…

Карина была одна. Муж снова в отъезде, а Витюшу она еще с вечера отвезла к бабушке, пояснила она. Я даже взмок от предвкушения. Как все удачно складывается. Хотя еще ничего не было ясно. Может только у меня в голове роились грешные мысли, а я губы раскатал.

— Где будем работать? — спросил я. — Думаю, портретом не стоит заморачиваться. Лучше в расслабленной позе на фоне каких-нибудь цветов вас изобразить.

— Я тоже так хотела бы, — улыбнулась Карина. — Тогда в гостиной, на диване. Там и пальма в вазоне стоит, большая, красивая.

Мы прошли в комнату. Одетая в легкий халатик, хозяйка вызывала совсем другие чувства, но нужно было держать марку. Установив мольберт, я присел на пуфик, стал раскладывать краски.

— Я что-нибудь другое надену, покрасивее, — всполошилась вдруг Карина.

Она скрылась в спальне, а я огляделся. Современная стильная мебель, ковер на полу, мягкий большой диван, плазма напротив на стене. В напольной вазе пучок полевых цветов, рядом вазон с пальмой, действительно красивой.

— Вот и я! — Оторвала меня от созерцания Карина. — Помогите мне застегнуть, — добавила она, протягивая мне золотую цепочку с большим красивым кулоном.

Я обернулся. Домашний легкий халатик был заменен на пышное воздушное платье. Открытые плечи и глубокий вырез на груди давал возможность оценить эту прелесть. Я взял цепочку, почти сразу же нашел застежку и, пристроив украшение на груди, застегнул его на шейке. Коснувшись нежной шелковистой кожи, я снова испытал прилив возбуждения. При этом успел отметить, что под платьем не угадывалось очертания бюстгальтера. Неужели…

— Как мне лучше сесть? — задала вопрос хозяйка.

Я бы ее лучше разложил прямо на этом диване, но пришлось сдерживаться, хотя руки так и тянулись к ее прелестям. Наконец она уселась, томно откинувшись на спинку дивана, повернула головку в сторону окна и замерла в ожидании. Тут уж во мне проснулся мастер. Быстро набросав грифелем контуры, очертания фигуры, я принялся прорабатывать их более детально. Карина сидела тихо, и порой мне даже казалось, что она не дышит.

— Может лучше так? — спросила вдруг она, разворачиваясь и принимая более фривольное положение.

Теперь она полулежала, откинув голову на валик дивана и согнув одну ногу в колене, уперлась пяткой в сиденье. При этом высоко начинавшийся разрез ее платья, оголил большую часть бедра. Я непроизвольно бросил туда свой взгляд. Там было на что посмотреть.

Мне пришлось немного поколдовать над холстом, чтобы привести набросок в соответствие с оригиналом. Прошло наверное больше часа с того времени, как я переступил порог этого дома, но до завершения хотя бы этого наброска было еще далеко.

Мы вели неторопливый, ничего не значащий разговор, прерывая его паузами, когда я просил Карину не шевелиться.

— А может мне бокал с вином в руку взять? — вновь нарушила она одну из таких пауз. — А то, что я сижу, как дурочка.

— Можно, конечно, — не стал я возражать, — но не сейчас. Я потом дорисую.

— Да-а-а! — протянула молодая женщина. — Не легкая работа у натурщиц. А вы обнаженных девушек рисовали? — тотчас задала она новый вопрос, позабыв, что мы с прошлого раза перешли на «ты».

— Пару раз приходилось, — не соврал я. — Только я больше на пейзажах специализируюсь.

— А как же я? Получится?

— Ты, другое дело, — не нашелся я что ответить.

Она передернула плечиками и вернулась в прежнее положение.

— Карина, так я не напишу тебя, если будешь…

— Ой, простите! — воскликнула она, перебивая. — Я совсем забыла, что мне нельзя двигаться.

Она попыталась придать телу ту же позу, но у нее не получилось. Я решил придти к ней на помощь. Оставив кисть, вытер руки и приблизился к дивану.

— Что-то не так? — вскинула на меня свои карие глазки Карина.

— Ручку вот сюда, на колено, — попытался я восстановить положение, — головку поверни…

При этом я так низко склонился над ней, что почувствовал тонкий аромат французских духов, исходивший от ее тела. Взяв за плечи, я хотел немного развернуть их, но ощутив под рукой нежную шелковистую кожу, не в силах был оторваться. Глядя в широко распахнутые глаза хозяйки, медленно приблизил к ней лицо и впился в полураскрытые губы жарким поцелуем. Она не шелохнулась, не ответила на поцелуй, но в тоже время не оттолкнула меня.

— Извини, — пробормотал я, отстраняясь. — Не смог удержаться. Ты такая, такая…

Ее ладошка накрыла мои губы, не давая договорить. Потом тонкие пальчики переместились, обняли за шею и притянули к себе. Наши губы снова встретились, но теперь ее были живыми, я смог ощутить их трепет на своих устах. На этот раз поцелуй был жгучим, яростным, будящим самые чувственные струнки во всем теле. Безумное желание овладело мной. Оторвавшись ото рта Карины, я принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи. Не встречая сопротивления, обнажил грудь, которая выпорхнула из кружевного ворота, требуя ласки. Небольшие упругие полушария, увенчанные розовыми сосками, были чудо как хороши.

Не задумываясь, я тут же приник к сладкой вершине губами, втянул твердеющий сосок в рот. Протяжный стон, вырвавшийся изо рта Карины, подтвердил правильность моих действий. Целуя нежные вершины, я не забывал и об остальных прелестях хозяйки. Моя рука отправилась в путешествие вдоль стройной ножки, забираясь все выше и выше под платье. Тело Карины буквально плавилось под моим напором, но, как только рука коснулась внутренней стороны бедра у самого основания, она встрепенулась, дернулась и попыталась натянуть платье на обнаженную грудь.

— Нет, нет. — шептали покрасневшие от поцелуев губы, хотя затуманенные глаза говорили об обратном.

Находясь в полулежачем положении, ей было сложно подняться, а тут еще я, придавил ее своим телом, которое жаждало продолжения. Убрав потревожившую ее руку, я снова вернулся к ласкам, продолжив осыпать поцелуями божественные плечи и грудь. Не забывал и о губах, которые послушно открывались навстречу, при моем приближении. Член буквально закаменел от этого издевательства, но я старался выдержать марку, чтобы окончательно не спугнуть эту «трепетную лань». Очевидно забывшись, Карина в какой-то момент даже не заметила, как я снова оказался в ее владениях. Пальцы уверенно скользнули под резинку трусиков, разом окунувшись в увлажненную до предела «лощину».

Глухой, продолжительный стон вырвался из ее груди, глаза распахнулись, бросили на меня испуганный взгляд, но тотчас закрылись, смиряясь с происходящим, позволяя надеяться на успех операции. Продолжая целовать доступные участки тела, я задрал подол платья до пояса не встречая больше сопротивления. Конечно же, не все еще было ясно, но, как только я почувствовал прикосновение ее пальчиков к застежке ремня на своих джинсах, то совсем потерял голову. Одним движением я помог незадачливой союзнице, сдернув со своих бедер и джинсы и трусы одновременно. Мой, вырвавшийся на волю член, упруго качнулся, принимая «боевую стойку».

— Ничего себе! — послышался изумленный возглас Карины.

Она, до этого уже лежала на спине с задранным выше пояса платьем, а теперь с интересом уставилась на моего героя, опираясь локтями в обивку дивана. Дело в том, что мой член почти всегда вызывал именно такую реакцию у женского пола. Подобно рогу носорога он имел небольшую головку, но зато был довольно большим, а к основанию заметно расширялся и представлял собой этакого монстра, особенно, когда был в «приподнятом настроении». Сейчас был именно такой случай.

Оставив джинсы и трусы на полу, я стянул через голову футболку и бухнулся на колени у ног Карины. Она попыталась их подобрать, но я не дал. Обхватив за лодыжки, принялся и их покрывать поцелуями, пробираясь повыше. Она снова откинулась на спину, отдаваясь моим ласкам. Когда же я, добравшись до трусиков, потянул их вниз, зацепив пальцами, Карина чуть приподнялась, облегчая выполнение задачи. Губы скользнули по внутренней поверхности бедра, коснулись набухшего влажного клитора. Аккуратные темно-розовые лепестки влагалища были тщательно обриты, лишь на лобке оставалась тонкая полоска темных коротких волос.

Мой язык смело ворвался внутрь, вызвав спазм всего ее тела. Несколько минут я вылизывал ее прелести, то и дело, запуская пальцы в текущую медом расселину. Карина лежала с закрытыми глазами, сжимая в ладонях набухшие грудки, и тихо постанывала, слегка подмахивая бедрами при вторжении моих пальцев. Наконец, настал момент, когда в бой должно было вступить основное орудие. Встав на колени между широко распахнутых бедер молодой женщины, я подтянул ее к себе, приставил изнывающий от безделья член ко входу и слегка надавил, продвигая его внутрь. Горячий омут поглотил его, принимая в себя. Я глянул на Карину. Ее глаза теперь смотрели на меня, не отрываясь, как мне показалось, даже с некоторым страхом. Еще пара движений и мой вздыбленный член с трудом, но все же вошел в нее до упора. Из груди соседки вырвался вздох облегчения.

— Все хорошо? — задал я вполне невинный вопрос, двигаясь в ней.

— Да-а-а! — протянула она, подаваясь мне навстречу. — Я думала, ты меня разорвешь. Но нет. Как здорово, — снова вздохнула она, обхватывая руками мою задницу и притягивая к себе еще сильнее.

Норка у нее действительно вначале показалась мне довольно узкой, но потом ничего, разошлась, плотно обхватывая моего героя. Мой член скользил в ней в умеренном темпе, то выходя наружу почти полностью, то снова ныряя во влажные глубины. Молодое горячее тело извивалось подо мной, даря давно позабытое блаженство. В какой-то момент она задрожала, впилась мне в зад острыми коготками и кончила с протяжным вздохом. Я тоже был на грани, поэтому не стал терпеть, выплеснул тугую струю своего нектара прямо в нее.

Карина выбралась из-под меня и, слегка пошатываясь, направилась в ванную, оправляя по дороге платье. Я натянул только трусы, рассчитывая на продолжение. Минут через десять моя соседка вернулась, одетая в недавний халатик, наброшенный на голое тело. Наверное, и ей приходила такая же мысль.

— Теперь можно и винца попить, — вспомнил я о принесенной с собой бутылке. — Ты не против?

— Я двумя руками «За». — усмехнулась молодая женщина. — Не думала, что у нас дойдет до этого, — вздохнула она, усаживаясь рядом.

— Ты не рада? — удивился я. — Все ведь было замечательно. Или нет?

— В этом плане да, но я, если честно, раньше мужу не изменяла. До свадьбы, когда мы только встречались, — было дело, а потом…

Что ей было говорить? Я встал, вышел в прихожую, достал бутылку вина, вернулся.

— У меня ведь тоже есть, — вспомнила Карина. — Сейчас я.

Через пару минут она вернулась с откупоренной бутылкой, штопором и двумя бокалами. Ее вино оказалось более приятным на вкус, но свое я разбавил сладкими поцелуями, которыми одарил хозяйку, усадив к себе на колени. Действие горячительного постепенно начало сказываться. Наши губы все чаще сливались в поцелуе, тела снова ожили, кровь по венам побежала быстрее. Карина теперь уже вовсе не стеснялась, ерзала на моих коленях своей чудесной попкой, провоцируя и понуждая к дальнейшим действиям. Несмотря на ее усилия, мой член продолжал пребывать в прострации, лишь слегка возбудился. Почуяв неладное, Карина вдруг соскользнула на пол, устраиваясь между моих ног. Оттянув резинку трусов, по-хозяйски запустила туда руку, доставая ленивца.

— Ну-ка, что тут у нас? — скользнув по нему игривым взглядом, Карина лизнула головку. — Можно?

Я только кивнул, едва сдерживая улыбку до того прикольным показался мне ее вопрос. Осторожно, будто боясь спугнуть, молодая женщина снова лизнула член острым язычком, потом еще раз, еще… Потом в работу включились губки. Откинувшись на спинку дивана, я в упоении наблюдал за действиями Карины, чувствуя, как крепчает, поднимает голову мой «герой». Увлекшись, она ритмично задвигала головой, с каждым разом все глубже заглатывая восставший член, пока головка в какой-то момент не уперлась ей в горло. Спелые грудки коснулись моих бедер, подбросив в костер чувственного наслаждения лишнюю охапку хвороста. Вскинув голову, она глянула на меня осоловевшими глазами и улыбнулась.

— Муж не любит такого, — будто оправдываясь, попыталась пояснить она, поднимаясь и снова усаживаясь ко мне на колени, но теперь уже широко расставив ноги.

Колом торчащий член вошел в нее как по маслу. Легко качнувшись, Карина привстала, выпуская его из себя и снова села, надеваясь до упора. Подхватив ее за ягодицы снизу, я стал помогать ей в движении, с каждым разом снова переживая новизну вторжения. Еще неделю назад я и мечтать о таком не мог. Вернее, мечтать-то как раз мог, но не думал, что эти мечты осуществятся. Причем так скоро. Обхватив меня руками за шею, прижавшись грудью к моей груди, Карина скакала, как заведенная на моем члене, с каждой минутой ускоряя темп. Но вот она замерла на излете, затем резко опустилась и, дрожа всем телом, с громким хриплым стоном кончила. Внутренние мышцы влагалища судорожно сжимали моего героя, отчего я еще больше завелся.

Сняв ее со своего пульсирующего члена, я встал и, сдернув халатик, опустил ее на пушистый ковер, лежащий на полу. Теперь она стояла на коленках, упираясь руками в пол и выпятив попку. Ту самую, от которой я так заводился. Пристроившись сзади, я обхватил ее бедра руками и рывком вошел в горячее, влажное лоно. С легким всхлипом член погрузился в него до упора. На какое-то мгновение я замер, наслаждаясь моментом, но Карина вильнула попкой, освобождаясь от меня, а затем сама качнулась назад, насаживаясь на член. Взвизгнув от удовольствия, она повторила маневр. Ритм наших движений участился. Я хотел продлить акт, насладиться прелестницей подольше, но не удержался. Войдя в дрожащее тело на всю глубину, я сильно сжал ее бедра, выгнулся дугой, наполняя ее лоно своим нектаром. Она тоже кончила, опустилась на живот, бессильно распластавшись на ковре.

— Ты просто прелесть, — склонившись над ней, я поцеловал ее в шейку.

— Ты тоже, — чуть приподняв голову, шепнула она. — Я кончила два раза. Никогда такого не бывало.

— Еще не вечер, — ответил я, укладываясь на ковер рядом. — У нас вся ночь впереди.

Идеальное, стройное, повлажневшее от пота тело прижалось ко мне, губы потянулись к моим.

— Надо в душ, — шепнула она, прерывая поцелуй.

— Я тебя отнесу, — подхватился я, беря ее на руки.

Она улыбнулась, склонила головку на мое плечо, поджимая ноги. Под душ мы встали вместе. Надо ли говорить, что оттуда мы снова отправились в постель, теперь уже в супружеской спальне. Измотанные, но довольные друг другом, мы уснули далеко за полночь.

Утро, довольно позднее для нас, получило продолжение. Меня разбудили сладкие причмокивающие звуки, которые сопровождали действия Карины под названием — минет. Урча, как довольная кошка, она вылизывала мои гениталии, которые после бурной ночи слабо отвечали на призыв. Жадный язычок прогуливался вдоль члена, покоящегося на животе. Приоткрыв один глаз, я наблюдал, как он подобрался к головке, облизал ее, двинулся дальше. Мой член дернулся, пробуждаясь, чем вызвал довольную улыбку Карины. Не довольствуясь этим, она обхватила его губами, всосала в рот, лаская языком. Я потянулся всем телом, окончательно просыпаясь. Рука сама потянулась к набухшим грудкам, ладонь захватила нежную плоть.

Через несколько минут я не вытерпел сладкой муки, притянул Карину к себе, насаживая на торчащий член. Она слабо пискнула, откинула голову, закрывая глаза. Мне захотелось большего. Прижав к себе, я перевернулся, не вынимая члена, подмял ее под себя, вонзился в податливую плоть до упора. Затем, подхватив ее распахнутые ноги, забросил их к себе на плечи, выпячивая раскрытое лоно. Член плавно заскользил по уже проторенному пути, входя в него на всю длину. Упираясь пятками в мои плечи, Карина подмахивала, отвечая на мои удары. Из ее груди то и дело вырывались приглушенные стоны. В какой-то момент, изогнувшись, она забилась в оргазме, вонзая ноготки в мои руки. Я тоже уже был готов разрядиться, но она вдруг прошептала:

— В меня не надо, дай его мне.

Выдернув член из влажной трепещущей трясины, я подался вперед, выплескивая семя ей на живот. В томном похотливом взгляде угадывалось разочарование. Подхватив пальчиками белые капли, она облизала их, снова зачерпнула и отправила в рот.

— Хотела, чтобы ты кончил мне в рот.

В этот самый момент раздался пиликающий звук телефона. Карина подхватилась, потянулась к аппарату.

— Да, да! Уже не сплю, — ответила она на звонок, вытирая рукой губы. — Все нормально, дорогой. Жду, — добавила она. — Целую.

Я вопросительно глянул на нее.

— Муж звонил, — пояснила она, пряча улыбку. — Через час выезжает, к обеду должен вернуться.

Наше уединение подошло к концу. Про него я вообще забыл, забыл, что он существует.

— А как же наша картина? — задала прагматичный вопрос хозяйка, подавая мне завтрак. — Так и не закончили?

— Никуда она не денется, — ответил я. — Дома допишу. Главное основу набросал. А детали в следующий раз. Ты ведь не против?

— Конечно, еще как не против, — Карина снова улыбнулась

Через полчаса, получив на прощанье горячий поцелуй, я вернулся домой. Набросок картины поставил в дальний угол. Оставалось ждать следующего сеанса, хотя уже сейчас я готов был повторить.

sas