Та самая Людмила! (образ, навеенный Линой Инкогнитой) 1.0

Уже подходя к площади, я заметил длинноногую блондинку, с зелеными как море глазами в черных туфлях на высоком каблуке. Черная же юбка едва прикрывала то место, которое начинаестя на букву «ж». Уже обгоняя её, я скосил глаза и заметил, как из расстегнутой на две перламутровые пуговки белой блузки буквально рвутся на волю крупные вишенки сосков. На тонкой белой шее, которую сразу же захотелось поцеловать, слегка едва и пряталась в шикарных длинных волосах, голубая паутинка вены.

– Лифчик, значит не носит, может и трусиков на ней нет? Да, «хороша Маша, да не наша», – пришла на ум дурацкая фраза, – к такой крале «на драной козе не подъедешь». Уже обогнав красотку я обернулся, встретился взглядом с её изумрудами и прибавил шагу.

– Ну, что, сучка, бабло принесла?, – услышал я за спиной гнусавый голос и обернулся.

Невысокий смазливый брюнет крепко ухватил за запятье ту самую блондинку, которую я только что обогнал, и вывернул ей руку так, что она вскрикнула, и умоляюще запричитала:

– Я же тебе сказала по телефону, что денег у меня сейчас нет, но, к концу недели постараюсь отдать!

– К концу недели? – брюнет скривился и сплюнул в сторону, – в это время твой труп навсегда упокоится в фундаменте очередной новостройки.

На автомате, я ухватил брюнета за кисть, подсел, сделал бросок его тщедушного тела через себя, по пути приложившись ногой по яйцам так, что он взвыл и покатился по асфальту.

– Бежим, – я ухватил блонду за руку и потащил в ближайший проходной двор, – я вырос здесь, знаю все ходы и выходы.

Краем глаза я заметил, что к визжащему от боли брюнету уже бегут его кореша, выскочившие из припаркованного рядом «Шевроле»!

По черной лестнице, мы поднялись на пыльный чердак, я вылез через слуховое окно на крышу и подал ей руку.

– Ой, я боюсь высоты!

— Не смотри просто вниз, и не будет страшно.

— Писать хочу, – капризно сжав свои полные, хорошо накрашенные губы, сказала она, – где тут можно? это меня от страха потянуло. Где тут можно присесть. 

— Там, за дымовой трубой!

– Да отвернешься ты, наконец?

Она примостилась за трубой, спиной ко мне, стянула до колен ажурные трусики, слегка присела, выставив попку. Между разошедшихся ягодиц я увидел кучеряшки рыжих волос, обрамляющие аккуратненькие половые губки и перламутровое колечко вагины. Там она была так же прекрасна, как и снаружи.

Через несколько секунд по ржавой кровле забарабанила пенистая янтарная струя. Образовавшийся ручеек стал лениво стекать вниз, извиваясь на неровностях крыши, дошел до желоба, юркнул в водосточную воронку и в ней пропал.

Писала она не долго, струя постепенно уменьшилась, ослабела, превратившись в отдельные капельки. Последние повисли на обрамляющих эту её прелесть волосках и заблестели на солнце как янтарь. Промакнув промежность салфеткой, она выпрямилась, натянула трусики, обернулась, и обнаружив что я во все глаза пялюсь на неё, рассердилась, но быстро остыла.

– Ты что, смотрел? А, впрочем, фиг с ним. Вас, самцов, медом не корми, дай только посмотреть на женскую письку, да потискать грудь. Ну, и куда мы теперь?

– Сейчас спрыгнем вон на ту крышу, и спустимся в соседний двор. Там нас никто не найдет. Да не бойся, дай мне руку.

– Зачем ты это сделал, – блонда, часто моргая своими длинными черными ресницами, смотрела на меня всё ещё испуганными зелеными глазами, – они всё равно меня найдут!

– А ты любишь, когда тебя унижают, называют сукой? – задал я ей встречный вопрос, – ты же королева красоты, а позволяешь всякой мрази унижать тебя.

– Откуда ты знаешь, кто я? Может быть он прав, и я действительно сука, блядь, шалава последняя!

– Меня это мало интересует, мне не нравится, когда красивую женщину покрывают грязными словами.

– А, некрасивую, значит, можно? – она слегка успокоилась и посмотрела на меня своими глубокими как океан зелеными глазами!

– Некрасивых женщин нет, их красоту просто никто не смог разглядеть и оценить!

– Слушай, откуда ты взялся на мою голову, такой идеалист? Кто простил тебя вообще вмешиваться в мои дела?

– Я просто услышал, что он тебе угрожал, хотел тебя убить, закатать в бетон.

– Надо же быть таким дураком? Тебе сколько лет? Неужели ты не понимаешь, что это простое разводилово, он маятник качал, пугал. Закончилось бы тем, что они отвезли меня к себе на хату, трахали бы всю ночь во все дыры, залили бы всю спепмрй с головы до ног, а утром отпустили, с условием, что я им бабки отдам через неделю. Ну а потом ещё неделя спокойной жизни. А что мне теперь делать?

– Первым делом отключи свой телефон, чтобы эти уроды нас не засекли. Здесь рядом мой кореш живет! Зайдем к нему, переждем время, поедим, а там видно будет.

– У твоего кореша выпить есть? Мне сейчас надо просто напиться и отрубиться, а утром буду думать, что дальше делать. Ну, ты и мудило ватное.

– Не знаю, есть у него что выпить или нет. Сбегает, если что. Меня-то твои друзья наверняка запомнили, будут пасти. И, почему это я «мудак»?

– Ещё скажи, что на твоем месте каждый бы поступил так, как ты! Кстати, а где ты научился этим приемам? Я аабалдела, как эта падла летела и приземлилась на асфальт, как Боинг на взлетку.

– Обычный бросок через себя с подхватом.

Мы вышли в тесный двор-колодец. Окна первого этажа были на уровне асфальта. Я толкнул раму, спрыгнул на пол, подал руку блонде и она невольно попала в мои объятия. Эти грудки, на которые я засмотрелся пять минут назад, эти недосягаемые бугорки, прижались к моей груди, и моя голова пошла кругом.

– Боже мой, неужели это не сон, – пронеслось в моей замутненнойбашке, – я с нею одни на один на пространстве пятнадцати квадратных метров.

– Ну, и где же заявленный кореш? – задала законный вопрос блонда, – боюсь, что ты всё это наплёл, заманил меня в какой-то подвал и будешь день и ночь насиловать?

– Я никогда никого не насиловал, – возмутился я, – я считаю, что всё должно происходить по взаимному согласию.

– Слушай, чудо моё, – блонда рассмеялась, – а тебе не кажется, что нам пора уже и познакомиться? Меня Людмилой зовут.

– А я Александр, – слегка заикаясь от стеснения, выдавил из себя я.

– Александр Четвертый? – явно желая показать мне знания истории, захихикала она, – ещё скажи, что ты наследник царского престола.

– Нет, я Искандер Четвертый, – серьезно ответил я. Искандер Первый – это Александр Македонский, вторым Искандером был Александр Герцен.

– С тобой всё понятно, – в голос захохотала Людмила, – шибко умный! А как у тебя с этим? – Она провела ладонью по ширинке, и нащупала возбужденный член, – о, с этим у тебя всё в порядке.

В это время со скрипом открылась дверь, и в проеме появился Саша Иванов, хозяин жилья. Из одежды на нем было только махровое полотенце, коим он обернул свои мощные чресла.

– Вот это да! – только и смог сказать он, увидев Людмилу, – королева красоты посетила наше скромное жилище.

– Ты бы хоть оделся, – прервал я его восторженный спич, – негоже появляться перед Королевой нагишом.

– Да-да, конечно, – Саша поспешно спрятался за ширму и стал поспешно одеваться. Уже натянув штаны и рубашку, он, с полотенцем на шее вышел на средину и представился:

– Александр!

– Пятый? – Людмила громко рассмеялась, а я Людмила! Просто Людмила, ни первая, ни вторая, Единственная..

– Почему, Пятый, – не понял шутки Сашка, – просто Александр.

– Нет, но он, – Людка указала на меня, – Александр, и вы тоже! Если я назову вас Александр Первый, то могут подумать, что вы царь – победитель Наполеона, а он, – Людмила указала на меня, тогда, выходит, Александр Второй – царь Освободитель. Может быть вы – Искандер Третий?

– Нет, Искандер Третий, это писатель Фазиль Искандер.

– Всё, запутали вы меня, весело рассмеялась она, Королева повелевает, что ты, она указала на моего друга, будешь Саша, а ты – Шурик.

– А ты куда намылился? – спросил я у Саши.

– У меня через пол-часа свидание с Принцессой, так что мне к великому сожалению придется покинуть вас. Тебя и Королеву.

– А у тебя есть водка? памятуя о желании Людмилы напиться спросил я его.

– Водки нет, но в баре много чего найдешь. Есть вискарь, брэнди...

– Тоник есть? – перебила его Людмила.

– И тоник есть, а вот водки нет. С этим проблема. Но есть спирт медицинский, 98%, мне знакомый врач подкинул.

– Такого спирта не бывает, он на воздухе вбирает в себя влагу и становится 96 %.

– Людмила, как вы терпите такого педанта?

– Я терплю его всего пять минут!

– Что, правда, – Сашка удивленно посмотрел на Людмилу, потом на меня, – вот так всегда, он во всем меня опережает на пять минут.

– Льстец, – задорно рассмеялась она, – вы же спешите на свидание к своей Принцессе.

– Ах, да, – Сашка отбросил в сторону полотенце и взглянул на часы, – предлагаю выпить за знакомство, и я убегаю. На свидание с Принцессами, как и с Королевами, нельзя опаздывать. Вернусь завтра вечером, – с явным намеком, добавил он, – как я завидую Шурику, но, поверьте, белой завистью!

– Иди уже, бабник, – я толкнул его на выход, – мы с Людмилой сейчас тоже уйдем!

– Можете оставаться, ключ под коврик положишь.

Мы выпили за знакомство виски и Сашка убежал.

– Ну что, – Людмила вновь наполнила стопки, – давай выпьем за тебя, мой спаситель! Нет, ну кто бы мог подумать, что так всё получится? Я уже была готова к тому, что меня всю ночь будут трахать во все дыры.

– Прекрати, – я умоляюще взглянул на неё, – зачем ты так о себе?

– Сколько тебе, Шурик? Ты что, правда такой дурачок, или претворяешься? Хотя, мне хочется верить, что ты правда простой, такой чистый.

Не закончив говорить, она разрыдалась и прижалась ко мне своим стройным телом. Я обнял её за плечи и стал гладить мягкие русые с золотистым отливом волосы.

– Я чувствую, Шурик, что ты хороший человек.

– Ты тоже хорошая, – я продолжал перебирать её волосы, – ты просто запуталась в жизни. Но, я готов тебе помочь, я тебя не брошу и буду защищать от этих уродов, чего бы мне это не стоило.