Света. Часть 3. Размышления у парадного подъезда

Спускаясь по лестнице всю дорогу я думал о Свете и поймал себя на мысли, что я ее совсем не знаю. Не знаю чем она занимается на работе, ее научных пристрастий. До сегодняшнего дня я не понимал, что она занимается наукой, проводит какие-то эксперименты, публикует научные статьи, выступает с докладами на различных конференциях. Оказывается я вообще нечего о ней не знаю, никогда не спрашивал, чем она интересуется, куда ходит, какие книги читает, какие фильмы смотрит. В детстве я только приходил к ней в гости, ел и пил, спал на ее кровати, писал в нее и уходил. Уже подростком я общался с ней чисто формально, задавал вопросы, типа: как дела? И не дождавшись ответа, задавать следующий формальный вопрос.

Нет, так дальше дело не пойдет. Я должен изучать духовный мир своей любимой, как сегодня я изучал ее тело. Иначе, я скоро надоем ей, она меня разлюбит. В том, что она меня любит я уже нисколько не сомневался.

– Я должен дарить ей радость не только во время секса, но и в общении.. Мне нужно срочно её расспросить, узнать, как она жила все эти годы, что ее утешало, какие духовные силы держали на плаву в этом водовороте жизни?

Этот эпитет – «водоворот жизни» мне очень понравился.

– И, потом, мне нужно стать интересным ей. Мы должны читать «умные» книги, обсуждать прочитанное, спорить. А что она сейчас читает? Я даже не поинтересовался ни разу, какие книги стоят у нее в шкафу и разбросаны по столу и стульям. Я знал, что она регулярно ходит на новые выставки в Манеж, Эрмитаж и Русский музей. А почему я ни разу не составил ей компанию?

И, я решил в середине недели пойти к ней на работу и узнать, не собирается ли она в ближайшее время куда-нибудь сходить? А ведь сейчас лето, почему бы нам с ней не съездить куда-нибудь в пригород, в тот же Петергоф или Павловск? Маму на такое мероприятие на аркане не затащишь, она скажет, что наишачилась за неделю и в свои законные выходные имеет право с баночкой пива полежать на диване перед телевизором.

А еще Света совсем недавно, на моей памяти, занималась туризмом и скалолазанием. Почему бы ей не возобновить старые связи, под предлогом того, что внука надо приучать к здоровому образу жизни? Я тут же представил себе, как мы спим с бабушкой в одном спальном мешке в своей палатке, прижавшись друг к другу, обнимаемся и тихо целуемся. От таких мыслей у меня сразу встал. Разве у кого-нибудь может вызвать подозрения то, что бабушка с внуком спят в одной палатке?

Да, планов в моей голове по дороге накопилось громадьё.

– Надо бы все это обсудить с ней завтра. Только вот как ее найти в институте, в каком отделе она работает и пустят ли меня туда без пропуска? То, что внук пришел к бабушке на работу ни у кого дурных мыслей не вызовет.

Придя домой, я сразу же разделся и лег в постель. Мама звала пить чай, но я сказал, что напился у Светы, и улыбнулся. Я вспомнил вкус того напитка, которым подчивала меня её киска и мурашки пробежали по моему телу. Смакуя мельчайшие подробности наших «занятий» я невольно потянулся к своему просыпающемуся другу, но тут же строго приказал и себе и ему успокоиться и копить соки для следующей встречи. Я стал восстанавливать в памяти её образ, он то четко вырисовывался, то рассыпался. За этим занятием меня и сморил Морфей.

Не слишком рано утром меня разбудила мама, у которой сегодня был отгул за прогул и сообщила:

– Звонила Света и сказала, что у них заболела какая-то сотрудница и пропадает билет в филармонию на сегодняшний вечер. Там выступает какой-то знаменитые тенор «с разворотом». Если тебе интересно, приходи ко входу в большой зал филармонии к половине восьмого. Она будет тебя там ждать! Она перезвонит через час, что ей сказать? Пойдешь?

Я даже подскочил на постели от такой новости. Хотел завопить во всю глотку – ДАААА!!!, но вовремя сдержался, выдержал паузу, и как можно равнодушнее сказал:

– Ну, наверное, не «с разворотом», а Паваротти. Я слышал, что он приехал на гастроли и выступает в филармонии, но не знал, что сегодня. Скажи ей, что я обязательно пойду и погладь мне мои черные брюки и белую рубашку. Все-таки не на рынок собираюсь, а в храм искусств!

– Может и Разваротти, такая фамилия, и не выговоришь сразу... чурка нерусский, – пробурчала мамаша удаляясь в глубь квартиры.

– Да, Света словно мысли мои всю ночь читала! Телепатия какая-то! Ай, да молодец! Все-таки мы с ней родственные души! Неспроста мы и кончаем всегда вместе, тонко улавливаем состояние друг друга.

Я еще повалялся в постели и стал думать, в каком платье придет в филармонию Света? Если я угадаю, это будет еще одним подтверждением нашей общности. Я стал мысленно перебирать весь её гардероб. Нужно было решить (за неё) оденет она платье или брючный костюм. Конечно же, костюм. Черное бархатное платье подошло бы для старинной оперы, а это концерт. С другой стороны, кто знает, что там намечено по программе у этого «чурки нерусского»? Но, все равно она придет в костюме, том самом, в темно-голубом. Пиджак великолепно подчеркивает ее талию и грудь, а брюки обтягивают ее попу, но не выпячивают ее. Все гармонично. И, конечно, она оденет туфли на каблуках. Ну, не на таких, в каких ходят блондинки с ногами от ушей, но в достаточно высоких, чтобы животик убрался из поля зрения. А какие цветы она купит Разворотту? Белые розы? Лилии? Калы, конечно Калы. А мне нужно купить цветы для неё. Конечно розы, конечно белые. Три? Нет, пять! Дорого, конечно, но моя заначка позволяет. Тем более, что сама она мне эти деньги надавала. Но на розах же не будет это написано, а ей будет приятно! Интересно, когда ей в последний раз дарили цветы? Наверное 19 мая, в день рождения её и пионерской организации.

Мои раздумья прервал выстрел на Петропавловке. Двенадцать? До встречи еще семь часов тридцать минут. Ну, час на дорогу и покупку цветов, пол часа на сборы, все равно, остается еще шесть часов! Целых шесть часов, два раза по три, три раза по два. За это время из организма может улетучиться 0.9 промиле алкоголя. Это 200 грамм водки, выпитой на полный желудок или 150 граммов, выпитых на пустой. Это из меня полезли знания, которые я почерпнул из лекции какого-то гаишного начальника в школе. Зачем он сообщал эти цифры детям, особенно первоклашкам? Вид у него был такой, как будто он сам перед этим выпил водки, и не двести грамм, а три раза по двести и на пустой желудок. Ну вот, пока вспоминал гаишника, пять минут пролетело. Осталось пять часов и пятьдесят пять минут. Ну вот, нацело на три уже не делится. Сколько же за это время нужно выпить водки и сколько это выйдет в промилях? Дался мне этот гаишник, вернее гибэдэдэшник. Это каким умом нужно было обладать министру внутренних дел, чтобы придумать такую абракадабру? Чтобы ее произнести, точно надо выпить три раза по 150 на пустой желудок. Ну, все, надо вставать и сунуть голову под струю с холодной водой, не чтобы протрезветь, чтобы мысли о гибббэээ... покинули мою трезвую голову. Но, десять минут как корова языком слизала. Пять сорок пять! Гляди, как в рифму получилось! И ровненько по краям по пять а в серединке сорок. Прямо Али –Баба и сорок, разбойников, или сорок сороков. Нет, это из другой оперы. Сорок сороков, это сорок в квадрате, или одна тысяча шестьсот. Это меня Света в детстве выдрессировала умножать в уме. Стооп! Это я считаю, сколько времени мне осталось до встречи с ней! Придумал! Надо пойти в районную библиотеку, взять подшивку «вечерки» и узнать программу концерта как его бишь – Гиббабаротти! А потом в музыкальной энциклопедии прочитать все, что там есть о композиторах и о самом Паваротти.

– Мам, я в библиотеку пошел, у меня там книги заказаны.

– Хорошо, к трем жду на обед. Опоздаешь – пойдешь на концерт голодным.

На библиотеку ушло два часа с дорогой туда. Обратно я возвращался по набережной Невы, останавливался возле каждого рыбака. Редко у кого в ведерке плескалась рыбка, величиной с кильку.

– Так, ради интереса ловлю, чтобы навык не угас, сказал мне один старичек с допотопной удочкой. Коту на корм.

Обедал не спеша, а времени прошло всего ничего – двадцать минут.

– Мам, ты брюки погладила?

– Погладила!

– А рубашку?

– И рубашку! Шнурки только забыла погладить. Щас поглажу! Гы-гы!

– Спасибо!

– Спасибо не булькает! Сбегал бы, принес матери пиво. Деньги я дам!

В другой раз нашел бы тысячу причин, чтобы не бежать, а сегодня согласился, лишь бы сократить время ожидания.

Принес маме пиво и стал собираться. Она осталась довольна и поцеловала меня в щечку. Не буду скрывать, мне это понравилось, и я по-новому посмотрел на нее. Нет, не как на женщину, а как на человека. Ведь она меня родила, это раз, заботится обо мне, это два, готовит, стирает, гладит, убирает – это три. В общем, если продолжить счет, то можно перейти на второй десяток. А что я для нее сделал за первые 18 лет своей жизни? Да, практически ничего! Поздравлял с днем рождения и рисовал к этому дню говенные картинки? Давно уже не рисовал! Лет этак 5. Помогал в работе по дому? Давно уже не помогал. Только в детстве убирал игрушки по углам, да и то после сильного скандала. Над пунктом три я надолго задумался.

Да, с мамой тоже надо работать, устанавливать дружеские отношения. Ведь, что ты человеку даешь, то и в ответ получишь с прибавком.