Свадьба - часть третья

— Вот и помылись. Я дура старая. Ведь знала, чем всё закончится. По хорошему не так надо было. Я ведь у тебя первая. Да, сынок? - спросила у меня мама, повернувшись передом ко мне и обняв, ласкала, целовала в губы, засовывая в мой рот язык и водя им в разные стороны, щекоча.

Закончив спускать, я ещё удерживал мать возле стены, обхватив её рукой за животик, дрожа всем телом. И мама покорно стояла задом ко мне, не делая попытки освободится. Но вот мой конец окончательно упал и выскользнул из ее вагины. А мать смогла повернуться и тут же принялась меня ласкать.

— Конечно, первая, Ниночка. Я до тебя и с девчонками толком не целовался. Но не переживай. Мне и так с тобой очень понравилось. А в постели ещё наверстаем. - ответил я матери, обнимая её за плечи и прижимая к себе.

Мне так же хотелось ласкать милую моему сердцу женщину и благодарить её за то сказочное удовольствие, которое я получил, ебя её через жопу в тесной душевой.

Едва мой член вошёл в мамино влагалище, и я стал по ее указанию совершать толчки. Как я почувствовал, что внутри стенки её вагины стали обжимать мой хуй, словно кольцом. И это было очень приятно, с одной стороны. Но с другой - не давало возможность долго её сношать. Мамино влагалище, словно живой организм, массировало мне член своими ребристыми стенками, провоцируя скорый оргазм.

Пизда у мамы Нины не была сильно растянута, и даже наоборот, мой член ходил в ней впритирку.

У нас парень во дворе, уже отслуживший в армии. Витёк Рыжий. Так он рассказывал нам, пацанам, как во время службы имел связь с женой командира. И по его словам, у нее была не пизда, а лоханка. Там все хлюпало, когда он ее порол.

А у моей мамы писька нежная, сочная и чрезвычайно активная. Даже не верилось, что её ей не растянули членами волосатые армяне, с которыми она сто процентов путалась на Юге. Если только те не использовали другую её дырку. А это было вполне возможно, учитывая слабость южан к анальному сексу.

— Конечно, наверстаем, радость моя. У нас всё ещё впереди. И я рада тому, что ты был мальчик. А я сделала тебя мужчиной, Костя. И это дело необходимо отметить. Но только давай все же помоемся. А потом сядем за стол. - ответила мне мать, снимая лейку душа со стены.

Она намылила ладошку и тщательно промыла мой член, уделяя больше внимание головке. Мать, стоя передо мной, касаясь сосками своих больших сисек моей груди, мыла мне член. А я вспоминал детство, когда она, ещё молодая девушка, так же мыла мне мой маленький писюн, а я орал, стоя в корыте. И вот спустя годы, она, взрослая состоявшаяся женщина, трёт мочалкой член сына, который несколько минут назад натирал стенки её влагалища.

— Отвернись, пожалуйста, Костя. Мне подмыться нужно. Налил матери до краев жеребчик молодой. Если я забеременею от тебя. Нас с тобой Саша убьёт. Не знала, что ты на меня полезешь. А то бы презерватив с собой взяла. - попросила меня мать, старательно смывая с моего хуя мыльную пену.

Мама Нина с любовью ухаживала за моим членом, словно хорошая работница ухаживает за своим рабочим инструментом. Он должен быть всегда в чистоте и в хорошем состоянии, чтобы дарить ей радость.

— Извини, мам. Но у меня всегда её много. И я не хотел тебя подставлять. - оправдывался я перед матерью, чувствуя за собой вину.

Но что я мог сделать? Молодой неопытный парень, впервые увидев голую женщину и впервые узнавший блаженство секса с ней.

— Я тебя не виню, милый. Всё нормально. У меня внутри противозачаточная спираль стоит. Я не должна залететь. А если это случится. То сделаю аборт, и твой отец ничего не узнает. Презервативы я не очень люблю. С ними кайф не тот. Приятнее чувствовать, когда член во мне голенький находится. - говорила за спиной мать, вымывая из своей щелки мою сперму.

Наспех помывшись, мы вернулись комнату, держась за руки, словно влюбленные. Мать вытерла меня насухо большим банным полотенцем, который она достала из чемодана. Причём вытерла меня мама с головы до ног. И когда нагнулась, вытирая мои ноги, расцеловала мне член мелкими благодарными поцелуями.

— Ты не представляешь, сынок. Какое счастье он мне принёс. Я рада, что ты в своего деда пошёл в интимной части, а не в папу Сашу. У него там смотреть не на что. - сказала мать, отдавая мне полотенце.

А я стоя перед ней, перед красивой продавщицей, моей злой и развратной матерью. Тщательно вытер ей тело полотенцем, так же, как она мне с головы до ног. И, нагнувшись, вытирая маме нежные ляжки и животик, поцеловал ей лобок, покрыл благодарными поцелуями чёрные волосики у неё внизу живота.

И в это мгновение мать прижала мое лицо к своему лобку, положив ладони мне на голову.

— Как мне приятно, Костя. Я обожаю, когда мужчина целует её и ласкает языком. Я тебе позже подробно все объясню и покажу. А сейчас давай отметим твой первый раз. И мой тоже. - мягким, срывающимся от волнения голосом произнесла мама, с сожалением снимая ладони с моей головы.

Она хотела, чтобы я целовал ей не только лобок, но и саму письку. И я был к этому готов. Мне не было неприятно касаться губами её половых органов. Наоборот, это действо дико возбудило, и у меня встал по новой член.

— Это ты от этого возбудился, сынок? Забавно. Теперь я думаю, тебе следует чаще становятся передо мной на колени. - засмеялась мама, обхватывая мой член ладошкой.

Она слегка помяла его пальчиками, и он налился кровью и затвердел в её руке.

— Я готов всю оставшуюся жизнь стоять перед вами на коленях. Нина Петровна. - шутя, ответил я матери, балдея от прикосновения её требовательных пальчиков к своей залупе.

Мать почему то больше любила ее и сейчас массировала именно головку моего члена, а не сам ствол. И не яйца, к примеру.

— Не зарекайся, сынок. Ты это мне от того говоришь, что ещё женщин не пробовал, кроме меня. И я тебе скоро надоем. Сейчас просто интересно. А дальше как обычно будет. - сказала мать, выпуская мой член из своей ладошки. который её стараниями вновь был готов к " работе ".

Мама подошла к холодильнику, открыла его и взялась за палку сухой колбасы. А я, видя перед собой её голую жопу, белую, мягкую и такую желанную. Не удержался, подошёл к матери сзади и, прижавшись членом к ее ягодицам, обнял маму за животик и поцеловал в шею, вдыхая запах шампуня, шедший от её волос.

— Ты мне никогда не надоешь, Нина. Я люблю тебя. Давно люблю, ещё с младших классов. И хочу быть всё время с тобой, как на духу. - признался я матери, вдавливая головку члена промеж половинок её попки.

У меня возникло дикое, прямо животное желание выебать мать. Опять сзади через жопу.

— Любишь, говоришь? Тогда пусти. Поласкай меня сначала. Я ласку люблю, сынок. - мать инстинктивно поддала жопой мой стояк, да так, что он едва не вошёл ей в анус, а потом, все же найдя в себе силы, отстранилась и повернулась ко мне, держа палку колбасы в руке.

— На, порежь. А я пока бутылку коньяка достану. Это дело не водкой нужно отмечать. А коньяком. - глаза у мамы Нины смеялись, а её лицо было довольным.

Она поняла, что сын полностью в её власти и будет подчинятся ей беспрекословно.

А я режа ножом колбасу на газете, постеленной сверху на тумбочке. Смотрел на объёмную жопу мамы Нины и думал, что ее зад - " Ахиллесова пята". Стоит только прикоснуться к ней членом, как мать поддавала жопой навстречу и сама была готова насадится на хуй. Неважно чей. Мой или чужого мужика.

— Давай на брудершафт выпьем, Костя. За нашу любовь. И твой первый раз, сынок. Ты стал мужчиной с моей помощью. И это необходимо закрепить поцелуем. - мама, стоя в проходе между кроватями, налила из бутылки коньяка по рюмке и, дав одну рюмку с ароматно пахнущей жидкостью мне, вторую взяла сама, скрестив руку с моей рукой.

Я видел в фильмах, как выпивают на брудершафт, и поэтому знал, что нужно делать. Держа рюмку с коньяком в руке, я скрестил её с рукой матери, а потом, не отводя руки, выпил вместе с ней и подставил губы для поцелуя.

— Ешь давай. Закусывай, Костя. Я от тебя никуда не денусь. А вот сил у тебя для меня может и не хватить, если есть не будешь. Со мной тяжело справиться. И учти, я не буду делать для тебя поблажек только из-за того, что ты мой сын. - одернула меня мама Нина, заметив, что я больше уделяю внимание её чёрному лобку с сиськами, чем еде.

После тоста на брудершафт и последующего за ним совместного поцелуя. Я не сколько ел, а больше смотрел на тяжёлые груди матери. И не смотря на голод, а как никак мы не ели целый день. Мне больше хотелось ласкать её тело и вставить член во влагалище. Почувствовать как стенки её пизды обхватывают мой конец словно кольцом. Это было для меня райским наслаждением.

— Ещё по рюмочке, Костя. Мне хорошо. И я хочу выпить. Но напиваться не будем. Завтра нам идти к врачам и на процедуры. А мне так хотелось бы напиться от счастья. - сказала мать, вставая с кровати, на которой сидела напротив меня.

Она вновь сама разлила коньяк по рюмкам, отставив бутылку водки в сторону. После случившегося в душе мать решила отпраздновать это значимое для нас с ней событие исключительно армянским коньяком " Арарат " двадцатилетней выдержки, бутылку с которым она привезла с Юга.

И сейчас я сидел голый на кровати в уютном номере санатория на третьем этаже. У меня стоял колом член. А черный треугольник лобка мамы Нины находился перед моим носом. Я даже прыщики видел у неё на коже, проступающие сквозь жесткие волосики на лобке.

И я едва себя сдерживал, чтобы не схватить мать руками за жопу и не усадить её к себе на член.

— Вот так. Выпил. Теперь Закусывай. На меня не смотри. Я на работе у себя в магазине с подругой бутылку водки в подсобке во время обеда запросто выпивала. И потом целый день за прилавком стояла. - говорила мне мать, смотря на то, как я закусываю сыром с колбасой выпитый коньяк.

Она сидела на кровати напротив меня, голая, раздвинув ноги, демонстрируя мне не только свои груди с тёмно-коричневыми сосками. Но и лобок, густо покрытый черными волосянками, и само влагалище. Я видел её набухшие половые губы, немного раскрытые, и из них сочилась влага прямо на пододеяльник, на котором она сидела.

И если я, жуя колбасу, не сводил взгляда с чёрной пизды мамы Нины. То она аналогично уставилась на мой член. Он манил мамин взгляд, как магнит. И наконец, она не выдержала. Поднялась и села ко мне на кровать, попутно выключив ночник у меня над головой.

Теперь свет горел только над её кроватью, а над моей было темно.

— Поласкай меня, сынок. Я соскучилась по твоему члену. - мать прижалась ко мне всем телом, сидя рядом со мной на кровати, обняла одной рукой за плечи, а другую руку ожидаемо положила мне на член, обхватывая его ладошкой.

— Какие они у тебя большие, Ниночка. Так приятно их держать в ладонях. - говорил я матери, обнимая её и беря в руки тяжёлые, вытянутые, словно дыни, груди.

— Нравятся? Я их никому не разрешала особо мять. Для тебя берегла, сынок. Теперь они твои. Ласкай их. Целуй. И с этого дня станешь ухаживать за ними. Я дам тебе крем, и ты будешь смазывать соски на них по утрам. Массировать. И следить, чтобы они всегда были упругими. А я за твоим членом аналогично начну ухаживать. Уж больно он мне пришёлся по душе, сыночек. У меня такого большого никогда не было. И я едва не умерла, когда он в меня вошёл. - говорила мне мать, целуя в губы и держа руку на моем члене стала тихонько его мять.

"Она что, дрочить мне надумала"? На секунду пронеслось у меня в голове. Судя по движениями материнских пальчиков на моем хую. Она мяла его, поглаживала и вдруг, сопя носом, нагнула голову вниз и обхватила губами мою залупу.

Мама пощекотала её языком. Послюнявила губами. И спустя секунды полностью взяла в рот и стала сосать. Причём делала она это умело, отточенными движениями. И у меня тут же возникло впечатление, что подобное ей было не впервой.

Да, моя тридцати шестилетняя мать была умелой минетчицей, что ни как не вязалось с ее членством в партии и фотографией на городской доске почета. Вероятно, искусству сосать мужские члены мать научилась на южных курортах, куда ездила отдыхать уже долгое время. И вот плоды её умения пришлось пожинать мне, её сыну.

— Нина. Ниночка. Как хорошо, мама. - только и смог сказать я матери, едва не теряя сознание от сладости минета, который она умело мне делала.

Мать мне не ответила. Да она и не могла, поскольку ее рот был занят моим членом. Она лишь на мгновение подняла голову и пронзительно посмотрела в мои глаза какими-то отреченным осоловелым взглядом шлюхи. И продолжила. Судя по всему, увлекательное занятие и для неё тоже. Ведь нет ничего приятнее на свете для матери. Как держать во рту член своего взрослого ребёнка и с наслаждением его посасывать.

— Ыыыыы. Аааа. Ыыыыы. Не выдержав долго сладкой муки, а именно обхват моей залупы чувственными губами мамы Нины, щекотание ее языка и блуждание ее горячего рта по стволу моего члена. А мать не только его сосала, но и, выпустив головку изо рта, обхватывала губами ствол и водила ими вверх и вниз. А также лизала у меня яйца. Брала сразу их вместе в рот. И посасывала каждое яичко по отдельности. Ну разве можно такое выдержать?

— Ну вот. Накормил мать. Я чуть не подавилась. Разве можно так со мной, сынок? - мама закашлялась, когда немного спермы попало ей в горло, но к ее чести, мой член не выпустила изо рта и продолжала сосать, пока он не обмяк и не стал вялым.

— Прости. Прости, любимая. Я не хотел, мама. Так получилось. - я обнял мать, когда она подняла голову, и стал целовать ее в губы, которыми она только что делала мне минет.

— Никакого прошения, Костя. Пока не отработаешь. Сделай мне так же приятно. И я, возможно, тебя прошу. - неожиданно предложила мне мать, освобождаясь из моих объятий.

Она встала, подошла к своей койке и, откинув одеяло, легла на простынь. Положив голову на подушку, раздвинула ноги, согнув их в коленях.

Я тут же врубился, что она хотела, чтобы я ей сделал. Мать уже намекала мне, что ей нравится, когда мужчина ласкает языком у нее внизу живота. И она ждала от меня ответных действий. Я не колебался. Потому как сам хотел поцеловать у нее пизду. Но только не знал, как это делать.

— Мам. Но я не умею. Её лизать у тебя нужно? Или целовать? - спросил я у матери, вставая перед её кроватью на колени.

— И то и другое, глупенький. Но ты не так встал. Ложись на живот между моих ног. Я тебе подскажу, как нужно меня ласкать. - ответила мама и когда я лег, как она просила, на живот между ее ног, обхватила мою голову руками и прижала ее к своему лобку.

Сначала я, как щенок, ткнулся носом в мамин лобок, но потом, повинуясь давлению её ладоней, опустился ниже и коснулся ртом половых губ. Они были сочными и чрезвычайно нежными.

Я инстинктивно стал их лизать языком и брать в рот, и посасывать одновременно слизывая с них терпкий сок.

— Ооооо. Да вот так. Лижи и соси их. А ещё языком старайся мне внутрь попасть. - то, что я делал, маме понравилось, и она, застонав, больно вцепилась пальцами мне в волосы, прижимая мое лицо к своему влагалищу.

Хотя это было лишнее с ее стороны. Я сам, без принуждения хотел лизать у нее пизду, и мне было приятно это делать. Тем более у родной матери. И я настолько возбудился от того, что лежу у мамы между ног и держу во рту её половые губы и сосу их. А она больно обхватив руками меня за волосы, давит мою голову вниз, заставляя лизать у неё.

Заросшую чёрными волосянками пизду.

Мой вялый до этого момента член. Стал наливаться кровью и встал колом. Я лежал у мамы Нины между ног. Сосал у нее влагалище и упирался хуем в простынь.

— Аааа. Оооо. Аааа. Ну наконец то. Измучил в конец. - мать глухо завыла и с силой сжала мою голову ляжками.

Это случилось в тот момент, когда я просунул язык ей в половую щель и стал его туда засовывать, насколько мог. А потом наткнулся на какой-то нарост вверху и надавил на него языком. Очевидно, для мамы Нины этот нарост служил эрогенной зоной, и она, едва я к нему прикоснулся языком и потеребил вверх и вниз. Кончила, сдавив мою голову ляжками до звона в ушах.

— Нет. Постой, сынок. Шустрый какой. Ложись на моё место. Я сама всё сделаю. - мать не дала мне лечь на нее сверху и начать ебать, как я хотел, потому что у меня стоял колом член после лизания.

Она ловко вывернулась из под меня и пошла к чемодану, стоявшему возле двери. Покопавшись в нём, достала из него упаковку импортных презервативов и небольшое полотенце.

— Я хочу ещё от твоего члена кончить, Костя. А чтобы ты не обломал матери кайф. Мы наденем на него одёжку. Так ты подольше продержишся. - мама склонилась надо мной и первым делом вытерла мне губы и подбородок полотенцем и им же подтёрлась сама.

— Не люблю я с ними. Но ты быстро кончаешь, сынок. А твоей маме необходимо подольше, до полного счастья. Так что придется его надеть. - сказала мне мать, стоя на коленях возле моих ног.

Она умело разорвала зубами пакетик с презервативом и, надев красный импортный кондом на головку моего члена, ловко раскатала пальчиками по стволу. И я опять удивился профессиональности её движений по надеванию презерватива на мужской член. Словно мать не продавщицей в магазине работала, а проституткой в публичном доме.

— Лежи. Не рыпайся. Я сама люблю сверху. Тебя ещё учить многому нужно. А у меня нет на это времени сегодня. Хочу кончить. Как следует кончить. Аааа. Ооооо. Аааа! - говорила мне мать, окорячивая меня сверху. держась рукой за мой член, со стоном села на него влагалищем и замерла.

Но это длилось буквально секунды. А в следующие мгновения мама положила свои ладошки мне на плечи и, смотря в мои глаза осоловелым взглядом, заёрзала на моем хую вверх и вниз, качаясь из стороны в сторону, натирая стенки своего ненасытного влагалища.

И как в прошлый раз, в душе я почувствовал, как мой член внутри маминого влагалища сжало, словно кольцом. Пизда у мамы Нины, казалось, жила своей жизнью в отдельности от своей хозяйки, и мышцы её вагины обхватывали, обволакивали головку моего члена, делая секс ещё более приятным.

— Аааа! Оооо. Теперь я тебя никуда от себя не отпущу, Костя. Я без твоего члена не смогу. Мне так хорошо, сынок. Так хорошо. - тихо говорила мама, ёрзая и ёрзая на мне сверху, и её шальные глаза светились от счастья.

Время от времени мать, не переставая двигаться на моем члене, наклоняла туловище для того, чтобы поцеловать меня в губы. и в эти моменты крупные тёмно-коричневые соски её сисек касались моей груди и елозили по ней. И это вызывало дополнительно приятные ощущения от секса с красивой и развратной заведующей центральным гастрономом.

А ещё когда мать ложилась на меня сверху, я, придерживая её за бедра руками, целовал ей груди и пытался сосать у нее соски на грудях. И иногда это мне удавалось.

— Оооооййй. Ааааа. Оооооййй. Всё, сынок. Я больше не могу. - мать ускорила движения, сидя на мне сверху, и кровать под нами противно заскрипела, и более того, её деревянная спинка стала бить об батарею центрального отопления, создавая характерный стук.

Но ни я, ни тем более мать не могли этот стук остановить. Мама, глухо мыча, кончала, ёрзая на моем хую. Да и я практически сразу, как только она завыла, выпучив глаза, стал спускать в презерватив, надетый на члене.

— Мам. Мы соседей за стенкой, наверное, разбудили. - сказал я матери, когда она, закончив на мне ерзать, слезла с меня и легла рядом.

Кровать хотя и была односпальная, но широкая, и на ней могли поместится двое человек.

— Да уж. Нарочно не придумаешь. Хотя мне всё равно. Я так хорошо кончила с тобой, милый. Что наплевать о том, что про нас с тобой подумают другие. Да и потом мы уедем через неделю и никто и не вспомнит. - ответила мать, снимая презерватив с моего члена, наполненный спермой.

Она кинула его на пол и вытерла мне член полотенцем. А потом полулегла на меня сверху и, давя сиськами мою грудь, стала ласкать. благодарить за полученное удовольствие.

— Нина. Я люблю тебя, мама. Давно люблю. Ещё с восьмого класса. - признался я матери, обнимая её в ответ и смотря ей в глаза.

— Любишь. А что же ты раньше мне это не говорил, сынок? Может, я бы тебя ещё тогда соблазнила. И мы были бы давно вместе. - услышав от меня признание в любви и что я люблю ее вот уже как два года, мать пристально посмотрела мне в глаза и принялась гладить мою грудь своей грубоватой от работы продавщицы ладошкой.

— Да ты бы все равно тогда меня к себе не подпустила бы, Нина. Что об этом говорить. Я ведь салагой был. А сейчас взрослый - сказал я матери, беря в руки её ладони, и поцеловал любимой женщине пальцы.

— Ты прав, Костя. В те годы я про тебя и не думала. А заинтересовалась тобой только этой осенью. И могу рассказать тебе, почему это произошло. Но при условии, что ты не станешь ревновать. - рука мамы легла мне на член, и она его помяла, потеребила кончиками пальцев.

Судя по всему, предстоящее признание для моей мамы было чересчур откровенным. И она возбудилась.

— Говори, мам. Обещаю. Не буду тебя ревновать. - ответил я матери, сгорая от нетерпения узнать, что с ней могло произойти такого, что она залезла на сына.

А то, что мать сама меня соблазнила, не вызвало сомнений. Она умышленно легла со мной в одну постель в деревне на свадьбе у подруги. Ходила в туалет при мне. И, наконец, дрочила член. Это был явный признак того, что она заранее хотела переспать с родным сыном.

— Я с курорта возвращалась поездом, и ко мне в купе на одной из станций подсели двое попутчиков. Женщина моих лет и парень, тебе ровесник, сынок. Женщину Ира звали. А парня - Олег. И они родные были. Мать и сын. И так же, как и я, возвращались с отдыха домой. - мама сделала паузу для того, чтобы поцеловать меня в губы и, не выпуская мой конец из руки, продолжила свой откровенный рассказ.

— У меня с собой литровая бутыль чачи была. Грузинский самогон. Везла в подарок твоему отцу. Но Саша в этот раз его не дождался. Я эту бутылку с Ирой и её сыном выпила. А когда в тамбур с ней покурить вышла. Она мне предложила переспать с её Олегом. И я дура согласилась. Пьяная я вообще в разнос иду. Но получилось так, что этот Олег стал приставать ко мне прямо при матери. Он меня трахал, а мать сидела на соседней полке и смотрела. А после Олег на неё на Иру полез. Я, конечно, в шоке была. Но виду не подала. Мне вообще после чачи было всё по барабану. - мать снова прервалась только для того, чтобы посмотреть на меня и увидеть мою реакцию на свое откровение.

И видя, что я молчу и готов выслушать её дальше, продолжила, не забывая теребить пальчиками мою залупу. А она уже затвердела и увеличилась в объёме после её рассказа.

— Всю ночь сын Иры порол нас обеих. У него стоял постоянно. А когда падал, он работал языком. Лизал нам влагалища. А утром они вышли на вокзале в Ростове-на-дону. Им ещё пересадку нужно было делать до Кишинева. А я дальше до Москвы поехала. Вот после этого я и стала думать про тебя, Костя. Почему Ире было можно с сыном трахаться. А мне нельзя? Я и в деревню на свадьбу к этой Вале сама напросилась. И тебя с собой потащила, в надежде там соблазнить. Но побоялась сразу давать. Думала, что ты испугаешься. Только член тебе подрачила. Зато теперь я получила то, что хотела. - мать закончила свой откровенный рассказ и, нагнув голову, взяла головку моего члена в рот.

Но сосать его не стала. Просто подержала и выпустила.

— А ты адрес у них не догадалась взять, мам? Вот бы с ними встретиться. А они точно мать и сын? Ты ведь документы у них не смотрела. - спросил я у матери, целуя ей одну из сисек и беря сосок в рот, стал его посасывать, возбуждаясь.

Откровенное признание мамы Нины меня зацепило. И я бы хотел встретиться с той парой из Кишинева. По кайфу было бы трахаться с матерью при чужих людях.

— Ты знаешь, Костя. Как то не додумалась спросить у них про это. Да они бы все равно мне его не сказали. Мне кажется, эта Ира была извращенка. И ей доставляло удовольствие, когда сын сношал её при мне. А то, что они родственники, не вызывало сомнений. Схожесть у обоих просто поразительная. Я сначала было подумала, что это брат и сестра. До того они похожи были друг на друга. К примеру, ты на меня не очень похож, сынок. Больше на отца. А тот Олег копия Иры. Но мне с тобой лучше понравилось, чем с ним. Не переживай. Твой член золотой. - успокоила меня мать, заметив по моему лицу, что я ее ревную.

И оттолкнула меня от себя, не дав мне ей засадить.

— Я курить сильно хочу. Тут, кажется, балкон есть. Пошли выйдем, покурим. Мои дырочки от тебя никуда не денутся, сынок. - мама Нина встала с кровати, надела на ноги тапки и, сняв с вешалки свою меховую куртку, накинула ее сверху прямо на голое тело.

Ну а мне ничего не оставалось делать, как последовать примеру своей матери. Да, и она была права. У нас впереди целая ночь. И ещё неделя в запасе. За это время я смогу ебать её сколько душе угодно.

— Хороший нам номер достался, правда, сынок? И туалет с душем есть. И балкон, на котором можно свободно покурить, имеется. В самом номере курить нельзя. Табаком будет вонять. В санатории с этим строго. А на балконе, пожалуйста, кури. Тут уже до нас кто-то был и пепельницу оставил нам в подарок. - сказала мне мать, когда мы вышли с ней на балкон через узкую дверь в стене возле окна.

Мама Нина чиркнула зажигалкой и осветила сам балкон и самодельную пепельницу, сделанную из консервной банки, стоявшую на бетонном полу в углу. В пепельнице были уже окурки от сигарет с фильтром. И они принадлежали женщине, судя по следам помады, оставленной на фильтрах сигарет.

Я нагнулся и поднял с пола пепельницу. А мать угостила меня сигаретой. Хотя в кармане моей куртки лежала пачка болгарских сигарет "Родопи ", но всё же кишиневский " Космос ", который курила мама Нина, был предпочтительнее.

Мы стояли на балконе и курили молча. Разговаривать на тему секса было нельзя. Так как рядом находился балкон соседнего с нашим номера, и кто-нибудь мог подслушать наш разговор.

С балкона открывался вид на сосновый бор, в котором находился санаторий. Он темнел в ночи большим пятном. И рядом светились огни соседнего корпуса.

— Ответили душу. Пошли назад. А то холодно. В следующий раз нужно теплее одеваться. - поторопила меня мать, ёжась на открытом балконе от холода.

Выкурив по сигарете и затушив окурки в пепельнице. Мы поспешили назад в номер. Так как на улице был мороз, и он зло щипал за уши.

— Ой, я замёрзла. По рюмочке не помешает выпить. И ляжем под одеяло. - сказала мама, заходя в теплый номер с мороза.

Мы с ней разделись, повесив одежду обратно на вешалку. И поспешили к тумбочке возле её кровати, которая заменяла собой стол. И на ней лежала закуска и стояла початая бутылка армянского коньяка.

Мать снова взяла на себя роль тамады, но на этот раз обошлась без тостов. Она разлила коньяк по рюмкам, и мы с ней молча выпили. И, закусив, легли на её кровать, укрывшись одеялом. Сдвигать кровати, как мы раньше планировали, не было нужды. Потому что мы вдвоём спокойно умещались на одной койке, и так было теплее. К тому же утром кровати нужно было ставить обратно, а это лишняя канитель.

— Постой. Подожди минуту. Я кое-что хочу тебе рассказать. Костя. Успеешь ещё меня трахнуть - едва я лег в кровать вместе с голой мамой, у меня тут же встал колом член, и я полез на неё сверху.

Но мать схватила рукой за член и не дала на себя лечь.

Слушай, Костя. Ты в курсе, зачем я в санатории отдыхать одна без вас с отцом ездила? Рассказать тебе, что я там делала. - спросила у меня мать, прижимаясь ко мне всем телом, не выпуская мой член из руки.

Я, конечно, догадывался о том, что мать не боржоми ездила пить на южные курорты. Она конкретно еблась там с мужиками, вдали от пьяницы супруга и сына. Но сделал вид, что не понимаю, о чем она хочет мне рассказать.

— Не знаю, мам. А чем ещё можно в санатории заниматься, как отдыхать и лечится. - ответил я матери и поцеловал её в губы.

Мы с ней лежали в свете ночника под одеялом. Мать мяла мне член рукой и возбуждённо дышала в лицо.

— Я впервые, когда на Юг приехала отдыхать. Ты ещё маленький был. В начальных классах учился. Пошла вечером в ресторан. И там ко мне за столик подсел мужчина. Не русский. Ему уже за сорок лет было. Представительный такой и при деньгах. А я тогда молодой была. Мне и тридцати не было. Мужика этого Артуром звали. Я скромно себе бокал дешевого вина заказала. А он угостил коньяком и шашлыком на закуску. И я не заметила, как у него в машине очутилась. У него "Волга" была белая. А в салоне его друг сидел. Они отвезли меня на пляж и всю ночь имели. Сначала по очереди. А потом сразу вместе. - как на духу поведала мне мать о том, чем она занималась на южных курортах, хотя я и сам догадывался, только не знал подробностей.

— А как они сразу вдвоём смогли с тобой быть? Мама. - искренне спросил я у матери, думая, что она шутит.

— Очень просто, глупенький. Один из них трахал меня в письку. А другой в попку. Потом менялись. Знаешь, как больно было сначала. Потом привыкла. Южане прямо помешаны на этом. Им больше нравится женщин в попу иметь. И меня к этому приучили. Порой так чешется, сил нет. Но найти у нас в городе мужчину, который мог бы держать язык за зубами - проблема. Сколько я мучилась. Но теперь моим мучениям пришёл конец. Не зря я тебя соблазнила, Костя. - объяснила мне мать, прерывисто дыша, видимо вспоминая те приятные моменты, когда ее ебли в жопу волосатые армяне.

— А мне дашь, мам, туда попробовать? Я тоже хочу. - спросил я у матери и, положив руку ей на попку, стал мять мягкие податливые ягодицы, представляя стоящую раком молодую маму Нину на пляже и двух хачиков, сующих члены её в очко.

— Ты дурак, Костя? Или прикидываешься? Зачем же я тебе всё рассказала? Конечно, дам. У меня попа давно чешется. Затронули они мне что-то внутри своими членами. И я тоже в неё хочу, как и во влагалище. Я с собой смазку взяла и грушу для клизмы. Всё в чемодане лежит. Но сегодня не получится. Завтра. Я как следует попу промою и с удовольствием тебе дам в неё, сынок. Чужим давала. А ты мой родной. - ответила мать и в доказательство своих слов повернулась на кровати ко мне спиной.

Мой член тут же уперся матери в жопу, такую мягкую и белую. И даже, как мне показалось, головка едва не скользнула маме в анус. Но она вовремя схватила меня за член, направив его в другую свою дырку, а именно во влагалище.

— Завтра. Завтра, родной мой. А сейчас давай, как положено, со мной. Ты меня ещё в письку толком не имел. А уже об моей попке мечтаешь. - мама подняла ногу, чтобы мне было удобно, и я, лежа на боку позади неё, ввел член ей в пизду и начал совершать толчки.

В такой позе мне сначала было неудобно. Но когда я по просьбе матери просунул ногу под её ляжку, которую она задрала и держала на весу. Всё стало на свои места. И мой член начал входить в мамино влагалище максимально глубоко.

— Ааааа. Ааааа. Вот так. Я тебя разным позам научу, сынок. Всему обучу. Для себя же стараюсь. - сквозь стоны говорила мне мать, лежа на боку, прижатая мной к стене.

Это был мой третий раз с ней, не считая минета. И я уже действовал увереннее. Да и продержался дольше по сравнению с предыдущими заходами. Даже без презерватива.

Я не знал, кончила мать в этот раз или нет? Но она стонала, а потом затихла, почувствовав, что я спускаю сперму ей внутрь. Несколько секунд я лежал, обнимая маму за животик, удерживая опадающий член у неё в письке. А потом заснул. Заснул, прижавшись к телу любимой женщины.

Утром меня разбудил звук льющейся воды в душе и аромат свежезаваренного кофе. Спросонья, не открывая глаз, я по привычке хотел обнять мать и прижаться стояком с утра к её жопе. Но моя рука уперлась в стенку. Мамы Нины на кровати со мной не было. Она, скорее всего, мылась в душе, а в комнате горели оба ночника над кроватями.

— Поднялся? А то я уже хотела тебя будить. Костя. Он что, так каждое утро выглядит? Словно и не "работал " вчера. - спросила мать, увидев меня голого, с отличным утренним стояком.

Мой член стоял не просто колом, а почти вертикально вверх. Что было со мной впервые. Раньше он у меня вставал по утрам. Но не поднимался кверху, как сейчас. Очевидно сказалась то, что я ещё находился под впечатлением от секса с женщиной. с родной матерью. И она стояла передо мной голая.

Мама Нина вышла из душа, и её прекрасное тело блестело от капелек воды. Тяжёлые, вытянутые, словно дыни, груди смотрели на меня тёмно-коричневыми сосками. А чёрный треугольник лобка у мамы внизу живота притягивал мой взгляд, как магнит. И поднимал у меня не только член, но и будил низменные желания.

— Я же молодой, мам. Мне восемнадцать лет, и у меня стоит на все, что движется. Тем более на такую красавицу, как ты. Нина. - ответил я матери, делая шаг к ней в желании взять её за руку и завалить на кровать.

Для полного счастья и окончательного пробуждения. Мне хотелось лечь на мать сверху и как следует её отодрать до стонов с её стороны. и самому хорошо кончить на ней.

— Ну уж нет. Опять скрипеть и бить в батарею будет. Давай оставим кровати в покое, сынок. Пошли в душ. Там не так удобно. Но зато без шума. А нам нужно соблюдать с тобой конспирацию. Мы же не супружеская пара. А мать и сын. И что подумают соседи, когда узнают, кто мы? И чем занимаемся по ночам. - мать одернула свою руку, не дав мне потянуть её на кровать.

Быстрым движением она скинула со стула свою одежду и, взяв стул, пошла с ним в душевую. призывно виляя молочного цвета ягодицам.

К слову сказать, я так и не понял, зачем моей матери понадобился стул? Но, сгорая от любопытства, пошел вслед за ней. Да и у меня не было выбора. Я был полностью под властью грудастой шатенки, своей развратной матери. Которая, как оказалось, уже пробовала член молодого парня. И её ебли на Юге сразу несколько мужчин.

— Садись на стул, сынок. В ногах правды нет. Я говорила тебе, что обучу разным способам полового сношения. Вот этот один из них. Называется в позе наездницы на коленях у мужчины. - сказала мне мать, когда я вслед за ней вошёл в душ и увидел стул, стоящий посередине.

По указанию мамы я сел на стул, как положено, задом к спинке, и застыл в ожидании.

— Это тоже самое, что я вчера делала с тобой на кровати. Только вместо нее сейчас выступает стул. - пояснила мама, садясь ко мне на колени передом.

Одной рукой она взялась за член, придерживая его и направляя. А другую руку положив мне на плечо, села полностью влагалищем на мой стояк и тут же заёрзала на нём, держась теперь уже двумя руками за мои плечи.

— Удобно, правда, сынок. И скрипов нет. Я обожаю эту позу. Аааа. Аааа. Оооооййй! - мать, положив руки мне на плечи, смотря в мои глаза, ёрзала на моем хую вверх и вниз, а её большие сиськи тёрлись сосками об мою грудь.

И главное, мы никому не мешали и нас никто не слышал. Зайдя в душ, я плотно закрыл за собой дверь, и теперь мама могла дать волю своим эмоциям. Что она и делала. Стонала и охала, двигаясь на моем члене во весь голос.

— Ну как, Костя. Понравилось вот так со мной на стуле? Я, пожалуй, его тут и оставлю. Что зря в зад вперёд таскать. А нам в комнате одного стула для одежды хватит. - спрашивала у меня мать, сидя на моих коленях.

Мы с ней кончили почти одновременно. Сначала начал спускать я, а мать следом за мной, почувствовав удары спермы на стенках влагалища. Но вставать с моих колен мамаша не спешила. Я кончил, но хуй у меня не падал. Стоял ещё, наверное, с минуту. И мама тихонько ёрзала из стороны в сторону, натирая стенки влагалища, стараясь поймать остатки уходящего оргазма.

— Придётся по новой в душ идти. Налил ты мне до краёв, сынок. Всю ночь, что ли, сперму копил. Убью, если я от тебя залечу. - мать, шутя, шлепнула меня ладошкой по лбу и сожалением встала с моих колен.

Член у меня окончательно упал. И стал для матери неинтересен.

— А я бы с удовольствием нянчил твоего ребёнка, Нина. Жаль, что это невозможно, и ты не сможешь от меня родить. - сказал я матери и получил от неё ещё шлепок ладошкой, но уже по жопе и весьма болезненный.

— Дурак, что ли? Не желаю я никаких детей. Ни от тебя, даже если это было бы возможно. Ни от кого-то ещё. Я для себя пожить хочу. Мне тридцать шесть лет. И у меня ещё много счастливых дней впереди. С тобой, солнце моё. - мать повернула кран и, когда из лейки сверху полилась горячая вода, встала под душ и притянула меня к себе.

Мама Нина мыла меня, тёрла мочалкой. Как в детстве в тазу. Но тогда я не хотел мыться и орал дурняком. А сейчас, наоборот, балдел, стоя с ней под струей горячей воды, падающей на нас сверху. И сам, взяв в руки мочалку, тёр своей матери спину, касаясь её ягодиц членом.

— Вот крем. Давай, начинай за моими грудями ухаживать. А то я не разрешу тебе их ласкать. Будешь только смотреть. - то ли в шутку, то ли всерьёз сказала мне мать, доставая из чемодана тюбик с кремом и становясь передом возле меня.

— Без проблем, Петровна. За твоими сиськами я готов ухаживать день и ночь. И не только за ними. Но и за другими частями твоего тела. - ответил я матери, беря у нее из рук тюбик и выдавив на палец крем, размазал его по соскам её больших грудей, одновременно массируя их подушечками пальцев для того, чтобы крем впитался в кожу.

— Молодец. А теперь надень на них одежду. Обожаю, когда мужчина помогает мне надеть бюстгальтер. - похвалила меня мама и дала в руки лифчик.

У мама Нины нижнее белье было исключительно белого цвета. В повседневной жизни она носила простые лифчики и трусы - бесформенные изделия советской лёгкой промышленности. Я видел их, когда они сушились летом на балконе. Но в поездку мать взяла с собой качественное импортное нижнее белье, пошитое из шёлка и кружевное. На лифчике, когда я его надевал на мамины сиськи, была бирка с надписью "mаdе in Frаnсе. ".

— Для меня это лучшая работа на свете. Ниночка. Любимая. - я надел чаши бюстгальтера маме на груди, а потом, зайдя к ней сзади, застегнул застёжки у нее на спине и поцеловал мать в шею, обнимая руками за животик и прижимаясь начинающим вставать членом к её жопе.

— Спасибо, родной мой. Но пусти. Не нужно этого делать. По крайней мере сейчас. Нам надо идти в столовую. Время то уже девятый час. Одевайся. И дай мне самой одеться. Вечером с тобой наверстаем. - почувствовав на своих ягодицах давление члена сына, мать мудро решила одеться, чтобы не искушать меня и себя.

Да, и нам действительно нужно было выходить из номера, чтобы показаться обслуживающему персоналу. Иначе придут с проверкой в номер. Могут заглянуть в холодильник и увидеть в нём обилие дефицитных продуктов. А это было недопустимо. Для всех мы с мамой должны выглядеть обычными советскими отдыхающими.

Мать сама надела на себя трусы, а после, достав из чемодана спортивный костюм, облачилась в него и стала выглядеть естественно для санатория. Во время мытья мама смыла косметику с лица и сейчас лишь покрасила губы, смотрясь в карманное зеркальце.

— Нужно тебе другой костюм купить, сынок. Этот уже мал. Так и быть, достану импортный. Ты его заслужил. Я умею заботиться о тех, кто меня ебёт. - засмеялась мать, стоя передо мной и застегивая молнию у меня на спортивной куртке.

При этом глаза моей матери выражали не материнскую любовь ко мне, из-за которой она решила купить сыну дорогостоящий импортный спортивный костюм. А бесконечную благодарность и признательность за то, что я ее удовлетворил в постели. Без этого я бы так и ходил в старом костюме, а мать если бы и купила, то обычный, дешёвый советский.

— Пей кофе, Костя. Похмеляться им будем. Выпивать с утра нельзя. Врачи могут запах учуять, и нас с тобой выгонят из санатория. С этим тут, - строго. - сказала мне мать, показывая на тумбочку, где вместо бутылки с коньяком и закуски стояли кружки с ароматно пахнущем кофе.

Мама Нина, опытная курортница, не раз бывавшая в санаториях, взяла с собой в поездку небольшой компактный кипятильник, полулитровую банку, пакет растворимого кофе и две кружки, в которых сейчас дымился бодрящий напиток.

По идее, мы могли позавтракать у себя в номере без похода в столовую, в которой наверняка дадут какую-нибудь бурду в виде манной каши, которую я до смерти не любил. У нас все было: белый хлеб, сыр, буженина, колбасы разных сортов и даже пачка сливочного масла. Но мы с мамой попили лишь кофе, который действительно отрезвлял и привёл похмельные головы в порядок. Мать заправила кровати, придав им первоначальный вид, сложив подушки конусом, и мы вышли с ней из номера, который мама Нина закрыла на ключ, а сам ключ положила к себе в карман куртки спортивного костюма, застегнув его на молнию.

В отличии от меня, одетого в обычный советский шерстяной спортивный костюм, в котором я выступал в школе на соревнованиях. На моей матери был надет костюм фирмы " аdidаs ". И кармашки у него были на молниях.

В столовой, которая располагалась на первом этаже, когда мы туда спустились, было немноголюдно, и за столами, рассчитанных на четыре человека, сидело максимум двое или вовсе по одному отдыхающему. И было удивительно при огромном наличии свободных мест в столовой. Когда к нам за стол с матерью подсела пара отдыхающих. Высокая блондинка в брючном костюме, по виду за тридцать лет, и ее спутник - молодой парень, как две капли воды похожий на блондинку.

— Можно к вам присоединиться, соседи? Ну и грохот вы у себя вчера ночью устроили в номере. Я уж было подумала, что у нас за стенкой молодожены поселились. Меня Люда. Людмила Ивановна зовут. А это мой сын Игорь. Мы в соседнем с вами номере поселились. Вчера утром приехали. А вы, наверное, вечером. - спросила разрешения сесть к нам за столик блондинка и потом представила себя и сына.

— Ну, конечно же, садитесь, Люда. Столики на четверых отдыхающих рассчитаны, и каждый вправе сесть, куда захочет. Вы правы, Мы вчера поздно вечером в санаторий приехали. Я - Нина. Нина Петровна. А это мой сын Костя. Простите нас за грохот. Мы кровати у себя в номере передвигали и немного пошумели. Но я готова компенсировать вам причиненные неудобства. Вы из-за нас, наверное, проснулись. Приходите к нам в номер вечером. У нас есть кое-что покрепче чая. - ответила блондинке моя мать, внаглую соврав ей про передвижку кроватей.

Но та ей, естественно, не поверила. Да и какой дурак спутает ритмичный стук спинки кровати об батарею с перестановкой. И в голубых глазах блондинки в брючном костюме затаились любопытные смешинки граничащие с откровенным удивлением, когда она узнала, что мы родственники.

— Как удачно, Нина. А я об этом как раз хотела у вас спросить. У моего Игоря сегодня день рождения. Восемнадцать лет парню исполняется. А отметить нечем. Если у вас есть на продажу спиртное. То я бы купила бутылочку. В здешних магазинах в городе очереди огромные и нужно иметь талоны для того, чтобы купить алкоголь. А у меня их нет. - спросила у моей матери блондинка, с нескрываемым любопытством переводя взгляд своих голубых глаз то на маму Нину, то на меня.

Она была заинтригована стуком, исходящим ночью через стенку. А услышав из уст сидящей перед ней миловидной шатенки о том, что та является матерью находившегося с ней парня. Блондинка и вовсе была в состоянии шока. Но, к её чести, не подавала вида. И лишь её глаза говорили о том, что она, по крайней мере, удивлена.

— У меня есть выпивка, Люда. И не одна, а несколько бутылок водки и вина на выбор. Но продавать я вам ничего не стану. Приходите вечером к нам в номер с сыном. И мы как следует отметим его восемнадцатилетие. Заодно и познакомимся. Как ни как, нам с вами неделю по соседству придётся жить. - предложила сидящей напротив блондинке моя мать, и у той загорелись глаза от радости.

Очевидно, женщина не рассчитывала на столь щедрое предложение. И судя по внешнему виду, одета она была хотя и чисто, но бедно. Брючный костюм, сидевший на блондинке почти в обтяжку, был уже заношенный и имел на себе следы частой стирки. Да и ее сын Игорь был одет в линялые джинсы и свитер с аккуратной заплаткой на локте. Мать с сыном жили бедно, и это бросалось в глаза, судя по их одежде. И поведению за столом. Я видел, с каким аппетитом Игорь поглощал завтрак - картофельное пюре с котлетой и овощным гарниром.

— Раз так. Мы придём. Сразу после ужина. Только у нас и закуски особой нет. В магазинах пустые полки. Всё по талонам продают. Может в столовой у поваров попросить котлет на продажу. - обреченно сказала моей матери блондинка, опустив взгляд в тарелку.

В отличии от сына, она не притрагивалась к еде и лишь ковыряла котлету вилкой.

— Не нужно ничего нигде покупать, Люда. У нас все есть в номере, в холодильнике. И закуска по высшему разряду. И выпивка. Приходите вечером к нам в гости, и мы как следует отметим день рождения твоего парня. Да и нам с Костей будет веселее. - сказала моя мать сидевшей напротив блондинке и незаметно для неё толкнула меня под столом ногой.

Моя развратная мама, уже познавшая групповой секс в поезде, на полном серьезе решила повторить это с Людой и ее сыном. Но теперь уже с моим участием. Пара на пару. А потом как пойдёт. И я был в этом вопросе со своей мамой солидарен.

Несмотря на мою нелюбовь к блондинкам, тётя Люда мне понравилась. По возрасту она была ровесницей моей матери, учитывая наличие у нее восемнадцатилетнего сына. И внешне она хороша собой. Только таких больших сисек, как у моей мамы, у Людмилы Ивановны не было.

Но на лицо мать Игоря была симпатичная, а в её голубых глазах застыла откровенная похоть. Блондинка в брючном костюме была такой же блядью, как и моя мама Нина. Но с сыном она не еблась. Это было видно по их поведению и удивлению в её глазах, когда она узнала, что ритмичный стук кровати за стенкой в соседнем номере исходил от действий сидевших сейчас перед ней матери и сына.