Служанка

Часть 1

Она стояла посреди большой комнаты, переминаясь с ноги на ногу и боязливо оглядываясь вокруг. Обстановка была непривычной, и девушка чувствовала себя неуютно. Она уже начинала жалеть, что согласилась на эту работу. Но с другой стороны на большее ей рассчитывать не приходилось. Денег на учебу не было, как и не было возможности получить место в приличной фирме. Самое большее, на могла рассчитывать эта деревенская девочка, это место санитарки или уборщицы в местной больнице и всю жизнь махать тряпкой или выносить судна. А тут предлагали солидный заработок, проживание и питание. В объявлении значилось «ПОМОЩНИЦА ПО ХОЗЯЙСТВУ». Звучало солидно, хотя, в сущности это была простая прислуга, горничная, служанка.

Большие напольные часы пробили три раза так громко, что девушка вздрагивала при каждом ударе. Она даже уронила на пол свой старомодный чемоданчик. От внезапно возникшей тревоги дыхание её участилось, щеки залил густой румянец, во рту пересохло. С трудом переведя дух, она, чтобы отвлечься, начала рассматривать картину, висевшую на стене.

— Ну, здравствуй, милочка! — высокая дородная дама появилась перед Катей, будто выросла из-под земли, — Нравится? Это подлинник и очень дорого стоит. Так что руками не трогай.

Катя, изо всех сил борясь со страхом, взглянула на хозяйку дома. Женщина была выше её на целую голову. Волосы пепельного цвета были уложены в замысловатую прическу, напоминавшую недостроенное гнездо диковинной птицы. На полном округлом лице, лоснившемся от обильно наложенного грима, выделялся мясистый нос, который ритмично раздувался до невероятных размеров. В маленьких узко посаженных глазках, густо подведенных тушью, читалось пристрастие властвовать и повелевать. Толстая короткая шея, увенчанная несколькими нитками коралла, плавно переходила в дородное, заплывшее жиром тело, а огромный бюст, поддерживаемый лифом, самого большого размера, торчал, как буфера у старого паровоза.

— Ну-с! — дама уселась в глубокое кресло с высокой спинкой и уставилась на Катю, — Как тебя звать, милочка?

— Катерина, — срывающимся голосом ответила девушка.

— Я буду называть тебя... , — женщина закатила к потолку глаза и наморщила лоб, — Потом придумаю. Ты будешь служить в моём доме.

Катю поразила тупая уверенность этой женщины в том, что она согласится здесь работать.

— Скорее всего, — подумала девушка, — Хозяйка не привыкла, чтобы ей в чем-нибудь отказывали.

Выждав несколько секунд, она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила, глядя хозяйке прямо в глаза:

— Что я должна буду делать и сколько за это получать?

— Что-о-о! — полное лицо женщины приобрело ярко пунцовый цвет, глаза расширились, а рот перекосился и стал похож на разинутую пасть акулы, — Благодари Б-га, дрянь, что я вообще согласилась говорить с тобой! Будешь делать то, что прикажут! Работать будешь за еду и ночлег! Ясно, кошелка деревенская?

— Почему Вы позволяете себе так со мной разговаривать? — дрожащим голосом спросила Катя, — Я пришла не в крепостные наниматься. Если так...

— Молчать! — заорала дама, вскакивая на ноги, — Ишь ты! Я тебе покажу, корова немытая, как с госпожой разговаривать!

Девушка не успела отскочить в сторону. Сильная оплеуха обожгла щеку. От обиды и нахлынувшего страха в глазах всё заплясало, голова закружилась, и Катя, потеряв равновесие, упала на пол и в тот же миг лишилась чувств.

Уже совсем стемнело, когда Катя, придя в себя, открыла глаза. Она лежала на холодном каменном полу в какой-то крохотной комнатке с одним узким окошком, расположенном под потолком. Стекло было забрызгано желтоватой грязью и забрано снаружи толстой решеткой. Девушка огляделась по сторонам. Все стены от пола до потолка были заставлены полками, на которых были выставлены банки, бутылки, старые кастрюли. В углу ровным рядом стояли огромные деревянные бочки, от которых несло кислятиной.

Пошатываясь и давясь от тошнотворных запахов, Катя поднялась на ноги. Голова еще кружилась и шумела, как после крепкой выпивки. Двигаясь наощупь, она нашла дверь и толкнула её. Заперто. Девушка толкнула сильнее, но дверь не поддалась. Припав к облезлому косяку, Катя принялась колотить в дверь кулачками и кричать. Ответа не последовало.

— Куда я попала? — спросила себя девушка, обессиленно опускаясь на корточки.

Найдя в углу низкую деревянную скамейку, она уселась на неё, обхватив колени руками, и опустила голову. Незаметно для себя Катя задремала. Ей снился дом, в котором она родилась и выросла, коза Фроська, за которой она бегала с прутиком, пытаясь загнать во двор, а та громко блеяла и взбрыкивала передними ногами. Кошка Мурка сидела на подоконнике, греясь на солнышке и щурясь от удовольствия...

— Хватит спать, дармоедка! — раздался над самым ухом резкий голос, — Быстро встать!

— Отдайте мои вещи, — запинаясь, попросила девушка, — Я домой поеду, к маме.

— Я тебе поеду! — проревела хозяйка, — А-ну, поднимайся!

Женщина вытянула свою пухлую ручищу и вдруг схватила Катю за волосы. Девушка подалась назад, но больно ударилась затылком о стену. Хозяйка, всхрапнув, как ломовая лошадь, рванула руку на себя, пытаясь поднять Катю на ноги.

— Встать, я приказываю! — завопила она, — Я заставлю тебя повиноваться!

Сильная боль окутала голову. Девушка взвыла и начала барахтаться, молотя руками по сторонам. Сильная пощечина немного её успокоила, но ненадолго. Тогда толстуха, видя, что простые методы не приносят плодов, разжала пальцы и выпустила прядь волос. Катя, почуяв свободу, решила вырваться из этой провонявшей солениями комнаты и бросилась к двери.

— Ку-да! — насмешливо протянула хозяйка, — Не-ет! Сбежать тебе не удастся!

К своему ужасу, девушка вдруг увидела в руке женщины короткую, но толстую плеть. В следующую секунду раздался страшный свист, похожий на кошачий визг, и пронзающая боль обожгла плечо и спину девушки. Катя вскрикнула и закрыла лицо руками. Снова свист, и уже другое плечо «загорелось», как от факела.

— Не на-до! — взмолилась Катя.

Но хозяйка не думала останавливаться. Она хлестала свою пленницу по плечам, животу, груди. Несколько ударов пришлись на оголенные ноги и руки, оставляя широкие кровавые рубцы. Вскоре всё тело девушки было усеяно кровавыми полосами и горело, как в огне. Девушка уже не могла кричать, а только хрипела и вяло извивалась под ударами плети.

— Будешь покорной? — назидательным тоном спрашивала хозяйка, продолжая истязание.

— Да-а! — наконец, взмолилась Катя, — Только не бейте.

— Добавляй слово «госпожа», шушера вонючая, — гнусавила женщина и продолжала бить.

— Да, госпожа, — сквозь слезы пробормотала девушка.

— Громче, сучка! — еще один удар обрушился на голову Кати.

— Да, госпожа! — из последних сил закричала она.

— Не ори, — женщина опустила плеть.

Катя почувствовала, что силы оставляют её. Прижавшись спиной к стене, она начала медленно сползать на пол. Удар плети по ногам заставил девушку встрепенуться.

— Стоять, когда с тобой госпожа говорит! — проорала толстуха, — На коленях стоять, дрянь!

— Да, госпожа, — Катя, глотая слезы, опустилась на колени.

— Голову вниз! Руки назад! — не унималась хозяйка, — Два раза повторять не буду. Мигом плеткой угощу.

— Да, госпожа, — девушка из последних сил сдерживала слезы.

— Посмотрим, как ты усвоила урок, — довольно улыбаясь, хозяйка сунула плеть за пояс, — Встань и иди за мной.

Катя начала медленно подниматься, но тут же снова получила плетью по спине.

— Что надо ответить? — прошипела женщина.

— Да, госпожа, — глотая слезы, простонала девушка.

— Еще раз забудешь, — хозяйка потрясла перед лицом Кати плетью, — Изобью до полусмерти.

Катя, понуро опустив голову, брела за своей госпожой. Её легкое платьице было изорвано в клочья, чулки лопнули в нескольких местах, зияя потемневшими шрамами. Рубцы «вспыхивали» при каждом шаге.

Украдкой озираясь по сторонам, девушка заметила, что все двери в этом доме плотно закрыты, а окна защищены толстыми решетками, словно это была тюрьма.

Хозяйка остановилась перед массивной дверью. Порывшись в карманах, она извлекла оттуда большую связку ключей. Щелкнул замок, и девушка очутилась в огромной комнате, облицованной кафелем едкого зеленоватого цвета. Яркий неоновый свет бил по глазам, отражаясь от стен, вызывая неприятное гнетущее состояние. Катя даже втянула голову в плечи, почувствовав непонятную тяжесть во всем своём истерзанном теле.

— Значит так! — гаркнула женщина, развернувшись на каблуках, — Раздевайся!

— Да, госпожа, — поспешила ответить девушка.

Путаясь в лохмотьях, она стащила с себя изорванное платье, затем, осторожно сняла чулки, чтобы не задеть кровоточившие рубцы.

— Всё снимай! — проревела госпожа, заметив, что Катя никак не может расстаться с нижним бельем, — Это тебе больше не понадобится.

Девушка расстегнула лифчик и стащила с себя трусики. По обнаженному телу пробежал легкий холодок, хотя в помещении, где они находились, было немного жарко. Боязливо косясь на хозяйку, Катя встала посреди комнаты, стыдливо прикрывая руками свою наготу.

Женщина сузила свои и без того маленькие глазки и осмотрела девушку с ног до головы. Медленно ступая по кафельному полу, она обошла жертву вокруг, ощупывая её руки, плечи, ягодицы. Встав перед Катей, она вдруг схватила её за подбородок и разжала зубы.

— Хм, да-а, — протянула хозяйка, — Морда у тебя симпатичная, телка деревенская. Не скажешь, что с коровами в хлеву копошилась.

Отступив ша шаг, она хлопнула ладонью по низу плоского живота девушки и захохотала во всё горло, когда та вздрогнула и вся сжалась.

— Марш в душ! — скомандовала дама, — Вымойся и сбрей волосы на письке.

— Да, госпожа, — дрожащим от страха голоском пропищала Катя, — Как сбрить? Бритвой?

— Ух, кошелка убогая, — поморщилась госпожа, — Всему вас учить надо. Там на полке лежит тюбик с мазью. Намажешь и выждешь минут десять. Потом смоешь. И под мышками тоже. Поняла?

— Д-да, госпожа, — чуть не плача, ответила Катя.

— А раз поняла! — женщина толкнула девушку к узкой двери, — Пошла! И поторопись, сучка! Я не люблю ждать!

Катя метнулась в душевую кабинку. Быстро включив воду, она густо намылила мочалку и принялась тереть с такой силой, будто хотела содрать с себя кожу. Рубцы, оставленные плетью, заныли с новой силой, но девушка старалась не обращать на них внимания. Она драила своё тело с остервенением, то и дело, поглядывая на дверь, которую хозяйка приказала оставить открытой, а сама, усевшись на высокий табурет, с издевательской улыбкой наблюдала за своей невольницей.

Девушка выключила воду и подошла к полке, прикрепленной под большим овальным зеркалом, на которой стояли разные баночки с кремами и лосьонами, лежали тюбики с пастой. Не зная, какой из них нужен, Катя, дрожа от страха и смущения, вопросительно посмотрела на женщину.

— Депиляторий! — гаркнула хозяйка, — Чурка неграмотная! Нашла?

— Да, госпожа, — Катя отыскала небольшой пузатый тюбик.

Она стала намазывать лобок и подмышки, ёжась от неприятного жжения, которое сразу же появилось в тех местах, где мазь соприкасалась с кожей. Хозяйка, тяжело вздохнув, слезла с табурета и вошла в душевую. Грубо развернув девушку, она осмотрела её и недовольно сморщилась, брезгливо отряхивая пальцы.

— Стоять смирно, — бросила она через плечо, — Я скажу, когда можно будет смыть.

Катя стояла на холодном полу, опустив голову и заложив руки за голову, как ей велела госпожа. Жжение усилилось, появился лёгкий зуд. Но девушка, сжав плотнее губы, продолжала стоять, боясь шевельнуться.

Женщина тем временем куда-то вышла, но вскоре вернулась, держа в руках какие-то вещи. Бросив их на пол, она заглянула в душевую и сказала, что теперь можно смыть мазь. Катя бросилась под струю горячей воды и начала быстро смывать белую массу, к тому времени превратившуюся в жесткую корку. Удивленно взглянув себе под ноги, девушка обнаружила, что все волосики, ранее росшие на лобке и под мышками, остались на полу. А кожа в этих местах приобрела нежный розоватый оттенок.

— Хватит плескаться, сучка! — проревела дама, — Вытрись и оденься!

Катя, нехотя, вышла из кабинки, обмотавшись полотенцем, которое висело в предбаннике. Госпожа восседала на табурете, поигрывая плетью, и зорко следила за каждым шагом девушки, готовая в любую секунду наброситься на неё с криком или отвесить очередную оплеуху.

— Господи, — шептала про себя пленница, — неужели этот кошмар никогда не кончится? Я не смогу так жить. Эта гадина замучает меня в первый же месяц.

— Одевайся! — рыкнула женщина, указывая на одежду, лежавшую на полу, — Теперь это твой повседневный наряд.

— Да, госпожа, — покорно склонив голову, ответила Катя, косясь на плеть.

Вскоре она стояла перед хозяйкой, одетая в короткое коричневое платьице с отложным воротничком и короткими рукавами. Подол еле прикрывал треть бедра, но Катя была рада и этому. Трусиков и лифчика ей не дали. Поверх платья девушка повязала белый фартук с широким нагрудником, какие обычно носят продавщицы в магазинах. Обувью служили тонкие тапочки с парусиновой подошвой без каблука. И, наконец, хозяйка выдала Кате белую косынку, которую та повязала на голову.

Теперь она выглядела, как образцовая служанка. Катя не удержалась и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене.

— Хватит красоваться! — рявкнула госпожа, — Иди за мной. Я скажу, что нужно делать.

Катя старательно терла пол в спальне, когда в комнату вошла госпожа. Сузив глаза, она провела пальцам по поверхности комода, полированной спинке кровати, туалетному столику. Удивленно хмыкнув, она уселась в кресло перед трельяжем и принялась расчесывать волосы огромным черепаховым гребнем.

— Подай мне халат, — повелительным тоном сказала женщина, — И помоги мне раздеться.

— Да, госпожа, — служанка отложила половую тряпку в сторону и направилась к гардеробу.

— Дура! — воскликнула госпожа, — Грязными руками будешь лапать мою одежду? Запорю!

— Но, госпожа, — Катя огляделась по сторонам.

— Не моя вина, что ты не закончила уборку, — назидательно произнесла женщина, и сильная пощечина обожгла щеку девушки, — Будешь наказана. А сейчас вымой руки и подай мне халат. Да смотри, не порви, Он стоит в десять раз дороже, чем твоя грязная задница.

Катя тщательно вымыла руки и даже понюхала их. Вынув из шкафа тонкий пеньюар, она поднесла его госпоже.

— На колени, служанка, — скомандовала женщина, — Одежду госпоже надо подавать, стоя на коленях.

— Да, госпожа, — девушка опустилась на пол и протянула халат хозяйке.

Та несколько мгновений медлила, но потом взяла одежду. Бросив свирепый взгляд на прислужницу, она недовольно фыркнула и резко поднялась со своего кресла.

— Или за мной, служанка, — сказала она, — На сегодня ты мне больше не нужна. Можешь отдыхать. Я отведу тебя в твою конуру. Спать будешь там.

Женщина подвела Катю к маленькой двери и велела опуститься на колени. Вынув из кармана обыкновенный собачий ошейник, она надела его на тонкую шею девушки и туго затянула. Следом, госпожа завела руки служанке за спину и сковала их наручниками.

— Будешь выть, — нагло улыбаясь, сказала дама, — Заткну рот. Впрочем, я это сделаю в любом случае.

Вынув из кармана огромный шар с двумя ремешками по краям, она вставила его в рот Кате и прочно зафиксировала. Открыв дверь, она пинком загнала девушку в узкую комнатушку, действительно похожую на собачью конуру, пристегнула к ошейнику цепь и заперла дверь на ключ.

Катя осталась одна в полной темноте, закованная в наручники, посаженная на цепь и с заткнутым ртом. Лежа на тонкой подстилке, девушка не могла даже подложить ладошку под голову. Подергав руками, Катя бесшумно заплакала, давясь кляпом. Как она не старалась сдерживаться, слезы сами собой лились из глаз.

— Почему она так поступает со мной? — сама себя спрашивала пленница, — Как будто я — скотина какая-нибудь.

Поплакав и поняв, что никто не придет к ней на помощь, Катя закрыла глаза и забылась тяжелым сном.

***

Прошел месяц, как Катя попала в этот странный дом с его не менее странной хозяйкой. Весь день с раннего утра и до глубокой ночи девушка что-то мыла, терла, скребла. Госпожа поручала ей самую тяжелую и грязную работу и зорко следила за тем, чтобы служанка не сидела без дела. И если ей вдруг казалось, что её пленница не выполняет приказание, или делает работу плохо, в ход пускалась плеть. Били Катю нещадно, и после таких экзекуций она едва могла переставлять ноги. Но хозяйка, будто и не замечала этого.

Иногда Элеонора, так звали госпожу, приодевшись и накрасив своё полное лицо, уходила из дома на несколько часов. Тогда, перед самым уходом, она отводила служанку в её коморку и сажала на цепь. Руки и ноги сковывала кандалами и затыкала рот. Девушка должна была сидеть в закрытом темном и душном помещении, пока хозяйка не вернется. Это было настоящее мучение. Сидя в своей комнатушке, Катя пролила немало слез, кляня свою судьбу и себя саму за глупость, по которой она попала к этой издевательнице.

А однажды, сидя в своей тюрьме, Катя не удержалась и обмочилась. Хозяйка в тот раз её избила так сильно, что девушка ползком добралась до душевой. А потом весь остаток дня и всю ночь ходила голой и закованной по рукам и ногам, пока её одежда не высохла после стирки.

В этот день госпожа начала собираться куда-то сразу после завтрака. Служанка с содроганием ждала, когда её закуют и посадят в конуру. Но этого не случилось. Наоборот, Элеонора, вертясь перед зеркалом, нанося тушь на ресницы, торжественно сообщила, что сегодня приезжают её дети.

— Вернемся к обеду, — сказала она, — Приготовь две комнаты наверху и переоденься.

Сказав это, хозяйка вручила Кате новую одежду и сняла с неё собачий ошейник. Девушка обрадовалась, но восторг сменился унынием, когда госпожа взамен старого надела на неё другой. Он был сделан из металла, покрытого позолотой. Спереди свисало небольшое кольцо, которое позвякивало, стукаясь об обруч.

— И надень на ноги это, — Элеонора протянула Кате два браслета, сцепленные тонкой цепочкой.

— Да, госпожа, — чуть не плача, ответила служанка, безропотно склонив голову.

— Будешь ныть, — госпожа приняла строгий вид, — Я тебе и руки закую, когда приеду.

Хлопнула входная дверь, потом заработал мотор автомобиля, и вскоре всё стихло. Катя медленно поднялась с колен и, утирая кулачком слезы, поплелась выполнять приказание хозяйки.

Комнаты, предназначенные для детей Элеоноры, были большими и светлыми. В каждой из них на стене висел огромный плоский телевизор, широкая мягкая кровать с множеством подушек, шкаф для одежды и многое другое. В дальнем углу располагалась душевая и туалет.

Служанка застелила постели свежим бельём, приятно пахшим лесными цветами, подмела полы и протерла пыль. Не забыла повесить новые шторы на окна. Еще раз осмотрев апартаменты отпрысков хозяйки, девушка улыбнулась, наивно полагая, что её старания будут оценены по достоинству. Она искренне надеялась, что дети Элеоноры — не такие выродки, как их мать, и что, быть может, они встанут на её защиту.

До возвращения хозяйки оставалось еще время, и Катя решила принять душ. Зайдя в кабинку, она сняла платье и мельком взглянула на себя в зеркало. Мелкая дрожь пробежала по её телу. На грудях, плечах, спине — везде виднелись красные кровоподтеки от плети и господской руки.

— Боже! — воскликнула девушка, — На кого я стала похожа! Живого места нет!

Рубцы и ссадины, будто услышав её причитания, дали о себе знать нудной болью. Служанка быстро юркнула в кабинку и включила теплую воду. Каким же это было наслаждением стоять под мелкими струями. Тело отдыхало и набиралось новых сил.

— Ой, — сама себе сказала Катя, — Нельзя мне нежиться. Пора привести себя в порядок.

Выскочив из душевой, она насухо вытерлась и потянулась к свертку, который дала ей госпожа. От неожиданности девушка на несколько секунд потеряла дар речи и стояла с раскрытым ртом, держа в руках свою новую униформу. Платье было сшито из материала, которого Катя никогда не видела. Он был похож на тонкую блестящую резину и противно хрустел, когда она мяла его в руках.

Немного придя в себя, служанка глубоко вздохнула и принялась натягивать платье. Материал долго сопротивлялся, застревал, не хотел скользить. Катя уже отчаялась, но страх перед неминуемым наказанием подстегивал её. Наконец, ей удалось справиться с упрямой одеждой. Каким-то неведомым чутьем она поняла, что необходимо разгладить ткань.

С трудом застегнув на спине «молнию», она подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя со всех сторон. Слезы подступили к глазам, когда Катя увидела своё отражение. Она была словно голой в этом наряде. Платье оказалось очень коротким и узким и повторяло все изгибы её стройного тела. Из-под округлого выреза выглядывали сжатые и приподнятые полушария грудей, а тонкий материал обозначил соски, которые, при соприкосновении с немного шершавой изнанкой сразу же возбудились и стали плотными, как две маленькие бусины, призывно торча, словно манили к себе.

Девушка, повинуясь женскому инстинкту, который кроется в любой женщине, погладила свою грудь и вдруг ощутила, как незнакомая доселе теплота растекается по всему её телу и концентрируется где-то в области лобка. На её плоском животике обозначилась маленькая ямочка пупка, платье, обхватив и сжав ягодицы, сделало их более округлыми и плотными.

Однако, Катя заметила, что двигаться в такой одежде ей легко, только при каждом шаге по телу расползалось странное томление, руки сами тянулись к грудям и под коротенькую юбку. А там в её девичьей щелке уже хлюпала обильная смазка. Служанка сглотнула ком, появившийся в горле, и продолжила одеваться.

Коротенький белый передник был сшит из такого же материала. Девушка повязала его на своей тонкой талии, соорудив сзади красивый пышный бант. Натянув на ноги свои тонкие тапочки, она взяла в руки маленькую косынку, сделанную тоже из резины. Повязав её на голову, девушка невольно улыбнулась. Наколка «встала» торчком, как кокошник. Но настроение сразу же испортилось, когда служанка увидела ножные кандалы, блестевшие в углу.

Глотая слезы, Катя застегнула на лодыжке один браслет. Неприятный холодок от металла передался её телу. Второй браслет она застегивала, стараясь не смотреть на цепь, которая сразу же натянулась и начала звенеть при малейшем движении.

Девушка сделал маленький шажок, сразу же поняв, что ходить придется осторожно, чтобы не упасть. Пройдясь по комнате, она усвоила походку со скованными ногами и вскоре уже свободно передвигалась по дому.

Время бежало неумолимо, и когда большие напольные часы, стоявшие в гостиной, пробили три раза, Катя, вздрогнув, вся сжалась и приготовилась к приходу госпожи. Служанка опустилась на колени, сложила руки за спиной и опустила голову. Металлический ошейник уперся в подбородок, напоминая о себе, звякнуло кольцо.

— Я превратилась в покорную рабыню, — с горечью подумала девушка, глотая слезы.

Она стояла на коленях в углу прихожей, заложив руки за спину, с опущенной головой. Спина затекла, шея ныла, но девушка терпеливо переносила все страдания. Но невозможно долго стоять в такой позе абсолютно неподвижно, и Кате время от времени приходилось менять позу. Латекс предательски терся об её обнаженное тело, возбуждая его. Снова захлюпало между ногами, и служанка уже хотела потянуться туда, но быстро одернула руку, вновь заложив её за спину.

Заскрежетал массивный замок входной двери. С улицы потянуло жарким воздухов, наполненным запахами цветов. У Кати даже закружилась голова от этих ароматов. Ей вдруг захотелось выбежать во двор, упасть в высокую сочную траву, улечься на спину и долго-долго смотреть на голубое небо, слушать, как стрекочет кузнечик, смотреть, как жуки деловито катят к своим норкам комочки с собранной едой...

— Входите, дети, — раздался громкий голос госпожи.

Служанка встрепенулась и увидела перед собой два огромных чемодана на колесиках и с ручками. Они все были облеплены красочными наклейками с надписями и смешными рожицами-смайликами. Катя вскочила с колен и столкнулась нос к носу с долговязой худощавой девицей, лениво осматривавшей прихожую.

Девушка с нескрываемым любопытством смотрела на дочь своей госпожи. Девица была высокой и очень худой, будто её не кормили несколько месяцев. На узком бледном лице яркими пятнами выделялись тени, наложенные на впалые щеки. Слегка суженные и широко расставленные глаза были накрашены так обильно, что походили на карнавальную маску. Тонкие почти белесые губы были плотно сжаты и выглядели, как две еле заметные ниточки. Катю поразил цвет волос девицы — фиолетовый с красноватым отливом. Они спадали на плечи двумя каскадами, придавая и без того худому лицу угрожающий вид.

Не смотря на то, что стояла теплая солнечная погода, девица была обута в высокие кожаные сапоги, доходившие ей до середины бедра, огромная платформа и высокий каблук создавали впечатление, что вместо ног у неё ходули. Одежда служанке тоже показалась вызывающей. Короткая юбка, казалось, была сшита из куска автомобильной шины. Она почти не гнулась и висела на тощей талии, как колпак, слегка раскачиваясь в такт шагам. Тонкая майка-топик держалась на двух ниточках-бретельках. Поскольку девица была плоскогрудой, верхняя часть её гардероба висела мешком. На тонкой длинной шее болталась целая гирлянда ожерелий непонятного происхождения. И в довершение картины руки, плечи, спина и шея были испещрены разноцветной татуировкой.

— Че это? — прогнусавила девица, указывая мизинцем в сторону служанки, — Твоя новая соска? А где та, белобрысая? Сдохла?

— Я её выгнала, — ответила Элеонора.

— Гы-гы-гы, — раздалось конское ржание.

И тут же из-за спины госпожи вынырнул низкорослый паренек и уставился на девушку маленькими мутными глазками. Сынок госпожи был полной противоположностью своей сестрицы. Низкого роста, плотный, коротконогий, он походил на небольшой бочонок, к которому зачем-то приделали руки, ноги и голову, на которой огромным шаром вилась мелкими завитками рыжая шапка волос.

Одет он был в старые потертые джинсы, явно на два размера больше. Они висели на непропорциональной фигуре, как балахон, складываясь гармошкой на рваных кроссовках, разрисованных причудливыми узорами. Похожее на шар тело прикрывала застиранная футболка неопределенного цвета с оторванным воротом, из которого торчала толстая короткая шея, усыпанная, как и лицо, мелкими бурыми прыщами.

— Реально, каникулы будут клевыми! — воскликнул он, глядя на сестру.

— Не раскатывая губешки, братец, — опять прогудела девица, — Я уже два месяца на голодном пайке. Я первая займусь этой хабалкой, а ты постой в стороне, недоумок.

— Ты че? — взвизгнул парнишка, выпятив вперед грудь, — Крутая? Да? А че? Твой хахель тебя по бороде пустил? Гы-гы-гы!

— Не твоё дело, дебил! — огрызнулась девица и отвесила брату крепкий подзатыльник.

— Не ссорьтесь, дети, — удивительно мягким тоном попросила Элеонора и сразу же, придав своему лицу свирепый вид, отвесила служанке оплеуху, — Чемоданы — в комнаты, а сама — на кухню! Живо, корова!

— Да, госпожа.

Катя схватила чемоданы и уже хотела отнести их в комнаты, но что-то дернуло её за лодыжки, и девушка распласталась на полу.

— Гы-гы-гы! — опять заржал сынок, — Че, соска? Ножки не держат? Ща подмогну!

Не долго думая, он влепил Кате сильный пинок. Служанка ойкнула, но устояла на ногах. Стиснув зубы, она поволокла чемоданы в комнаты гостей. Определить, где — чей, не составило труда по надписям на ярлыках, и девушка очень быстро узнала детей Элеоноры. Рыжего паренька звали Рудольфом, а его крашеную сестру — Маргаритой. Но девушку это нисколько не удивило. Она уже знала, что такие люди, как её хозяйка, из кожи вон лезут, нарекая своих отпрысков самыми вычурными, хлесткими именами.

— Эй, соска! — услышала она гнусавый голос дочери хозяйки.

— Да, госпожа, — Катя обернулась.

Маргарита стояла, облокотившись о дверной косяк, и беззастенчиво рассматривала девушку. Её сузившиеся до еле заметных щелочек глаза источали неприкрытую похоть. Оглядев служанку, она медленно подошла к ней, вульгарно виляя тощими бедрами.

— После обеда, — властным голосом сказала девица, — Придешь в мою комнату.

— Да, госпожа, — служанка присела в поклоне.

— Вылижешь меня, — ехидно улыбаясь, уточнила Маргарита.

Катя уже хотела машинально ответить, но вдруг застыла с открытым ртом, как замороженная, глупо хлопая глазами. Девица, заметив замешательство служанки, гаденько улыбаясь, уселась в кресло и забросила ноги на подлокотники. Короткая юбка поползла вверх, обнажая вздувшиеся половые губы и начисто выбритый лобок.

Марго медленно раздвинула пальцами нежную кожицу своего лона, и Катя с удивлением увидела, как из-под капюшона вылез розоватый отросток. Девица, прикрыв глаза, обхватила его двумя пальцами и начала гладить, урча от удовольствия. Её вздохи становились громче, появился легкий хрип.

Катя стояла перед дочерью своей хозяйки и наблюдала во все глаза живую картину, не в силах отвести взгляд. Внезапно она почувствовала, как заныли её соски, увеличиваясь в размерах, между ногами снова захлюпало, засосало под ложечкой. Щеки запылали, а по телу стал разливаться сильный жар.

— Пошла вон! — прохрипела Марго, — Жрать охота. Но после обеда придешь. Или я тебя вздрючу.

— Да, госпожа, — служанка выскочила из комнаты.

Пока хозяйка с детьми разделывались с закусками, Катя, сунув в печку огромный кусок телятины, присела на табурет. Она немного успокоилась после визита к Марго, но соски еще зудели. Девушка осторожно дотронулась до маленького бугорка пальцем. По телу пробежала легкая дрожь, взгляд затуманился, стало трудно дышать.

— Что со мной? — подумала девушка, — Может, я заболела?

— Эй, где ты там? — раздался грубый окрик госпожи, — Заснула, что ли? Суп давай!

— Чтоб ты подавилась, — прошептала Катя, подхватывая поднос с огромной фарфоровой супницей.

Пока она разливала суп по тарелкам, Рудик всё время косился на девушку, ища случая ущипнуть её или подставить ножку. Но Катя была начеку и каждый раз ловко ускользала от его проказ.

Но когда она раскладывала на тарелки мясо, парень, чуть наклонившись вперед, ухватил служанку за грудь и сильно дернул. По счастью в руках у девушки ничего не было. Она лишь вскрикнула и отскочила в сторону, еле удержавшись на ногах.

— Гы-гы-гы! — заржал Рудик, раззявив рот, из которого на скатерть тут же повалилась не пережеванная пища.

— Дебил, — прошипела Марго и сильно треснула брата по лбу столовой ложкой, — Свинья! Утихни, или я тебе зубы пересчитаю!

Парень сразу сник. Скорее всего, он боялся Марго и знал, что она зря грозить не будет. Но девушка понимала, что этот избалованный недоросль не упустит возможности всласть поиздеваться над беззащитной прислугой.

Подав десерт, Катя ушла на кухню и, забившись в угол, с удовольствием уплетала остатки тушеной телятины, запивая её сладким компотом. Забот у неё теперь прибавилось, и девушка должна была основательно подкрепиться. Пережевывая мясо, она пыталась разобрать, о чем говорят хозяева. Но кроме словестной перепалки брата с сестрой и вялых попыток матери успокоить своих разошедшихся чад она ничего не услышала.

Покончив с едой, служанка сложила грязную посуду в машину и включила воду.

— Сидишь? — услышала она гнусавый голос Марго, — А я думала, ты к себе ушла.

— Нет, госпожа, — Катя кивнула на кухонный комбайн, — Мне нужно убраться.

— Мамашка дрыхнуть ухиляла, — сообщила девица, — И этот дебил, мой братец, тоже свалил. Так что ты — в моём распоряжении. Не забыла, соска?

— Нет, госпожа, — вздрогнув, ответила Катя.

— Даю тебе пол часа, — Марго погрозила пальцем, — Опоздаешь — получишь плеть. Уразумела?

— Да, госпожа, — при одном лишь упоминании плети девушка втянула голову в плечи.

— Ну-ну, — девица развернулась и походкой уличной шлюхи направилась в свою комнату, что-то мурлыча себе под нос.

Катя не смотрела на часы, но чувствовала, что справилась с работой быстро. Еще раз осмотрев кухню и убедившись, что изъянов в её работе нет, девушка, осторожно ступая по ковру, подошла к комнате Марго и робко постучала.

Из приоткрывшейся двери высунулась рука, ухватила девушку за кольцо ошейника и втащила внутрь. Служанка огляделась вокруг, будто никогда тут не бывала. С того момента, как она ушла, комната изменилась до неузнаваемости. Вещи были разбросаны по полу, словно ими играли в футбол. С кровати было сорвано покрывало, и теперь оно сиротливо лежало на полу вместе с подушками и одеялом. Чемодан стоял посреди комнаты с распахнутой крышкой, и из него торчали трусы, майки и прочая одежка.

Маргарита медленно ходила по комнате, ногой откидывая в стороны всё, что попадалось на её пути.

— Запри дверь, — взглянув на девушку, приказала она, — А ключ дай мне.

Катя дрожащими от страха руками щелкнула ключом. Пути к отступлению были отрезаны. Теперь служанка была в полной власти разукрашенной девицы.

Марго вытащила из чемодана короткий хлыстик и пару раз взмахнула им. Раздался неприятный свист. Катя попятилась и прижалась спиной к двери.

— Не ссы, — прогнусавила Марго, — Не буду я тебя бить. Пока. Если будешь послушной.

— Да, госпожа, — еле выдавила из себя служанка, — Только не бейте, госпожа.

За стеной раздались раскаты громовой музыки. Девица поморщилась.

— О, шарманку свою включил, недоумок, — прокомментировала она, — И ладно. Иди сюда и повернись ко мне спиной. Руки назад. И стой смирно.

Катя встала перед Марго, как ей велели. Девица ловко накинула на запястья тонкий кожаный ремешок и крепко связала руки. Другим ремнем она стянула служанке локти. Проверив надежность пут, она толкнула девушку, принудив встать на колени. Сбросив майку и задрав юбку почти до грудей, Марго уселась в кресло и снова, как и в первый раз, раскинула ноги в стороны, положив их на подлокотники.

— Ну, соска, — промяукала она, схватив Катю за затылок, — Давай, ублажай свою госпожу.

— Я не умею, — жалобно пропищала насмерть перепуганная девушка.

— А я тебе подскажу, хабалка ты деревенская, — разразилась надрывным смехом Марго, — Лижи вот тут, а здесь соси и языком помогай. Поняла?

— Там плохо пахнет, — заскулила служанка.

— Да ты еще и чистоплюйка! — взвизгнула девица, — Вот и вымоешь меня. Начинай! Я жду!

Катя осторожно прикоснулась губами к щелке госпожи. Марго раздвинула пальцами половые губки, обнажив скользкую плоть. Служанка припала к лону и начала тихонько водить языком по внутренним стенкам органа, постепенно проникая вглубь разгоряченной пещерки.

Марго, не отпуская головы своей пленницы, откинулась назад и свободной рукой принялась мять сосок, добавляя себе удовольствия. Она лежала спокойно, лишь поглаживая свою миниатюрную грудь, но вскоре её тело начало выгибаться, подаваясь навстречу ласкам девушки, послышались стоны и вздохи. Сначала тихие, сдержанные, но они с каждой минутой усиливались.

Катя поднялась чуть вверх и нащупала мягкий бугорок. Она обхватила его губами и втянула в свой рот, одновременно делая легкие сосательные движения. Клитор затрепетал, как живой, и даже немного увеличился в размерах. Служанка усилила ласки, помогая себе языком.

Марго издала долгий протяжный стон. Густая обильная смазка выступила на внешних губах. Её было так много, что служанка вскоре почувствовала, как жидкость капает ей на грудь. Она уже хотела отстраниться, но рука госпожи еще сильнее прижала её голову к щелке.

— Не останавливайся, соска, — простонала девица, обхватив стан партнерши обеими ногами.

Огромные каблуки сапог спились Кате в спину. Девушка заерзала, пытаясь освободиться от захвата, но Марго, немного сменив позу, зажала голову служанки коленями.

— Давай! Давай! — хрипела госпожа, — Дай мне кончить! Ну же! Ох!

Катя втянула клитор в себя до основания, старательно облизывая его языком.

— А-а-х! — завопила девица, выгибаясь, словно её укусила пчела.

Всё её тело сотрясла сильная дрожь, живот и ноги покрылись холодным потом, волосы прилипли ко лбу. Бледное лицо стало ярко розовым, губы покраснели. Мощный оргазм пронзил госпожу. Хватка её ослабла, и Катя смогла, наконец, отстраниться от истекавшего обильной жидкостью лона.

Взглянув на себя, девушка увидела, что всё платье и передник испачканы желтоватой массой, которая начинала неприятно пахнуть тухлой рыбой и мочой. Лицо и грудь были тоже не в лучшем виде, а на подбородке висела противная слизь, напоминавшая сопли младенца.

— Ох! Уф! — Марго пришла в себя и сейчас сидела в кресле, утирая с лица пот, — Ну, ты даешь, соска! А говорила, что не умеешь.

— Я никогда такого не делала, — смущенно опустив голову, сказала Катя, — Госпожа, развяжите меня.

— А зачем? — усмехнулась Марго, — Ты мне так больше нравишься.

— Я вся грязная и плохо пахну, — попыталась убедить госпожу служанка.

— Не подохнешь, — щурясь от удовольствия, прогнусавила Марго, — А еще я поговорю с мамашкой и заберу тебя с собой. Будешь моей рабыней. Согласна, соска?

— Я... , — Катя тихо захныкала, — Я домой хочу. К маме. Отпустите меня, госпожа. Пожалуйста.

— Не ной! — Марго ткнула девушку ногой в живот, — Я сказала, будешь моей рабыней, соска! А-ну, встать!

Катя неуклюже поднялась с пола, давясь слезами. Все надежды на скорое избавление рушились на глазах. Похоже, эта девица не шутила. Девушка в который раз пожалела, что купила ту злополучную газету с объявлениями.

— Денег захотела заработать, — корила она себя, — Скопить немного и уехать подальше от пьяного отчима, от матери, которая начинала орать по поводу и без него, от навоза, которым пропах весь наш старенький домишко. И вот что я получила. Я — рабыня. Хозяйка лупит меня нещадно, дочь насилует, а этот малолетка тоже ждет своей очереди.

Марго, одергивая свою юбку, прошлась по комнате и встала перед служанкой.

— Целуй, — приказала она, схватив девушку за волосы, — Целуй мои сиськи.

Катя поцеловала сосок.

— Второй! — рявкнула девица, — Соси и лижи.

Служанка повиновалась. Обхватив розовую горошину губами, она стала лизать её и посасывать. Вскоре сосок уплотнился, и девица тихо засмеялась.

— Ладно, — сказала она, отпуская Катины волосы, — Хватит пока. Ты сегодня хорошо поработала.

Развернув девушку, Марго освободила ей руки.

— Снимай эти резинки, — тихо сказала она, — Иди в душ.

— Спасибо, госпожа, — Катя облегченно вздохнула.

— Погоди! — Марго ухватилась за кольцо ошейника.

Порывшись в своем ридикюле, она вытащила оттуда длинную тонкую булавку. С видом знатока-взломщика девица начала ковыряться в замке, пока не раздался тихий глухой щелчок, и металлический обруч со звоном не грохнулся на пол. Катя, не удержавшись, потрогала свою шею. Это было дивное чувство, как будто панцирь свалился с плеч.

— Вот так, красотка! — воскликнула Маргарита, — А теперь иди мыться. От тебя и в самом деле несет тухлятиной.

Катя пошла в душевую кабинку, судорожно соображая, что произошло. Марго сняла с неё эту резиновую одежду и ошейник, говорила не так грубо, соской не обзывала.

— Может быть, эта экстравагантная девица просто захотела поразвлечься? — думала девушка, намыливая губку, — Или что-то другое? Я не могу понять её, и мне становится страшно.

— Давай, я помогу, — вдруг услышала она голос Марго.

Руки госпожи легли на плечи служанки. Губка заскользила по спине. Катя ощутила, как Марго гладит её зад, бедра, спину. Что-то плотное и теплое коснулось лопаток. Девушка уловила на шее горячее дыхание, от которого по телу пробежали легкие мурашки.

Она хотела обернуться, но Рита пропустила свои руки под мышками и накрыла ладонями груди, нежно перебирая в пальцах начавшие твердеть соски.

— У тебя красивая грудь, — шепнула ей на ухо Марго, — Плотная такая. И кожа нежная. Так и хочется укусить её?

— Не надо, госпожа, — Катя еле сдержала слезу.

— Не буду, — Марго ласково погладила девушку по щеке.

Она немного присела и лизнула сосок. Потом обхватила его губами и слегка втянула в свой рот. Катя зажмурилась от удовольствия. По телу побежала теплота, спускаясь всё ниже к лобку. Служанка замерла, боясь спугнуть эти упоительные и незнакомые ощущения.

А Рита уже ласкала второй сосочек, умело теребя его пальцами. Её руки, как неутомимые труженики, скользили по вздувшимся холмикам, а губы щекотали нежную плоть, и от этой сладостной пытки у служанки даже немного закружилась голова.

— Какая ты вкусная, — шептала Марго, водя языком под грудями девушки, — Какая же ты нежная.

Внезапно она обхватила Катю за шею и впилась в её губы страстным поцелуем. Накрыв их своим ртом, Рита протолкнула между ослабшими от неожиданности челюстями девушки свой горячий язык и стала вертеть им, как веретеном. Служанка остолбенела от страха, но, придя в себя, стала понемногу отвечать на ласки партнерши. И вскоре она уже лежали на полу под струями горячей воды и без устали ласкали друг дружку, позабыв о стыде и отбросив в сторону всякие предрассудки.

— Тебе понравилось? — Марго сладко потянулась и легла на бок, подложив под голову руку.

— Я побывала на небесах, — мечтательно закатив глазки, ответила Катя.

— Пора спускаться, — пошутила девица, — Мамашка, наверное, проснулась. Скоро жрать попросит.

Стук в дверь прервал их беседу. Марго вскочила на ноги и выглянула из душевой. Катя заметила, что у её подруги затряслись руки и задергались мускулы на лице.

— Ну, кто там еще? — раздраженно крикнула Рита, обматываясь полотенцем.

— Открой немедленно! — послышался голос Элеоноры, — Чем вы там занимаетесь?

— Трахаются! — завизжал Рудик, — Я их вопли через стенку засек.

— Где эта дрянь? — мамаша завопила, будто её укусила бешеная собака, — Я ей всю задницу плетью сдеру!

Рита сделала Кате знак, чтобы та оставалась в кабинке, а сама подошла к двери и отперла её. Тут же в комнату попытался ворваться Рудик, шаря по сторонам шкодливыми глазами. Марго в последний момент успела схватить его за шиворот и пинком выкинула из комнаты.

Преградив собой дорогу, она выставила вперед руку и низким страшным голосом сказала, обращаясь уже к матери:

— Послушай, ты, корова с колхозного рынка! Эта девка теперь будет служить мне. А потом я её в город заберу. Мне тоже служанка нужна. А ты себе другую надыбаешь.

— Ты как с матерью разговариваешь? — сдавленным голосом прошипела хозяйка.

— Пока нормально, — немного сбавив тон, ответила дочь, — Но, если с ней что-нибудь случится, все мигом узнают, кем ты была еще совсем недавно, и откуда взялось твоё состояние. Я тебе это обещаю. И недоумку этому постарайся вбить, чтобы утих. Всё ясно?

— Ну, спасибо, доченька! — глаза Элеоноры налились кровью, щеки вспыхнули румянцем, — А ты еще не забыла, на чьи деньги живешь? Кто проплачивает твои мерзкие выходки во время так называемой учебы?

— Да пошла ты! — Рита хлопнула дверью, — Дура безродная!

— Зачем Вы так, госпожа? — Катя вышла из кабинки, — Она же Ваша мать.

— Она не моя мать, а этого кретина Рудика, — зло бросила Марго, — Моя мать умерла, когда мне было всего три года. Папаша, кобель задрипаный, женился на этой корове, чтоб она сгорела. Я еще не забыла, как она меня лупила, пока отец не вмешался. А потом и сам преставился, олигарх хренов. Ладно! Хватит болтать, соска! Одевайся!

Катя вздрогнула от неожиданности. Прекрасный сон рухнул в один миг. Принцесса вновь превратилась в Золушку. Лишь одно обрадовало девушку — Марго взяла её под своё крыло.

— Как бы это крыло не оказалось саваном, — с горечью подумала Катя, натягивая свою резиновую униформу.

— Спать будешь здесь, соска! — девица указала на небольшой коврик, лежавший в углу комнаты.

— Да, госпожа, — служанка опустила голову.

— Место, соска! — крикнула Марго, взмахнув в воздухе стеком.

Девушка подошла к коврику и встала на колени, заложив руки за спину. Девица благосклонно улыбнулась и с размаху плюхнулась в кресло. Вскоре по комнате распространился сладковатый аромат. Марго курила «травку».

— Скажи служанке, чтобы шла на кухню! — крикнула Элеонора, — Ужинать пора!

— Чтоб ты подавилась, — буркнула Марго, — Соска! На кухню! Мою порцию притащишь сюда!

— Да, госпожа, — Катя поднялась с колен.

Вечерняя трапеза прошла тихо. Рудик не приставал к девушке, а хозяйка, видимо, была всецело поглощена своими мыслями и не обращала внимания на служанку.

Закончив дела и вымыв посуду, Катя направилась в комнату, надеясь, что до утра её не будут трогать. Марго говорила по мобильнику. Видимо, собеседник что-то не понимал, и девица орала, как резаная, пересыпая молодежный сленг откровенным матом.

— Кретин! — орала госпожа, — Что непонятно? Мне нужен фургон без окон! Усек, дебил?

Скорее всего, на другом конце линии её просьбу поняли и что-то пообещали. Марго нервно отбросила аппарат в сторону и уставилась на девушку. От обилия выкуренной дури её глаза замутились, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Катя даже отвернулась, чтобы не видеть эту страшную физиономию.

— Че, соска? — прогнусавила девица, — Морда моя не нравится?

— Нравится, госпожа, — ответила Катя, — Вам плохо?

— Че? — Марго вытаращила глазищи, — Кому плохо?

— Вы бледная, госпожа, — пояснила девушка, — Я подумала...

— А кто тебе приказывал думать, дура резиновая? — взвилась госпожа, — Жалостливая какая! А-ну, ползи ко мне!

Катя на четвереньках подползла к девице. Та, велев девушке развернуться, снова стянула ей руки за спиной, но этим не ограничилась. Достав из чемодана кожаный шлем, она натянула его девушке на голову. Велев открыть рот, Марго вставила кляп с прикрепленным к нему муляжом в виде мужского члена и туго затянула ремни на затылке.

— Ща будешь трахать меня, соска, — сказала девица, задирая юбку и расставляя ноги.

— М-м-м! — Катя замотала головой, но госпожа взяла в руку стек и больно стегнула девушку по груди.

Катя издала приглушенный стон. Её плечи вздрогнули. Марго подтянула служанку ближе к себе и направила муляж в раскрытое лоно. Девушка зажмурила глаза. Пластиковый член, хлюпая и чавкая, раздвинул половые губы и углубился в скользкое чрево женского органа, почти полностью там скрывшись.

— Начинай! — заорала девица и сама стала двигать головой служанки взад-вперед.

Катя, глотая слезы, подчинилась. Она старалась делать всё медленно и аккуратно, чтобы не причинить госпоже боли. Вскоре Марго начала постанывать при каждом погружении члена в вульву. Вцепившись пальцами в подлокотники, она двигала низом живота навстречу пластиковой палке, стараясь загнать её в себя как можно глубже.

Постепенно темп ускорялся, а вместе с ним крики и стоны Марго становились громче и протяжнее. И вот, резко подавшись вперед и вогнав в себя член на такую глубину, что Катя уперлась в лобок носом, девица, заорав во всё горло, вдруг обмякла и затихла. Лишь тяжелое дыхание и мелкая дрожь сотрясали её худощавое тело.

Служанка, не смея пошевелиться, застыла, не зная, что делать дальше. Марго, с большим трудом приподняв ногу, уперла её в грудь своей невольницы и с силой толкнула Катю. Член с мерзким хлюпаньем выскочил из влагалища. Он блестел от смазки и неприятно пах мочой. Из щелки на пол ударил фонтанчик желтоватой жидкости, попав девушке на подол и передник.

Катя попыталась отстраниться, но девица схватила её за кольцо ошейника, который так же ловко надела, и притянула к образовавшейся на полу лужице. Распаковав рот, госпожа приказала вылизать сначала щелку, а потом и пол. Девушка и не думала сопротивляться, боясь снова получить стеком по грудям.

Она старательно водила высунутым языком по полу, пока там не исчезла последняя капля мочи.

— Че? Мутит? — ехидно улыбаясь, спросила девица, видя, как Катю мучают рвотные спазмы, — Иди, просрись, соска!

Служанка еле успела добежать до туалета, путаясь в ножной цепи, которую Марго и не думала снимать. Опустившись на колени, девушка с широко открытым ртом долго стояла над унитазом, отплевываясь и тихо всхлипывая. Она могла представить всё, что угодно, но только не такое варварское унижение. Неужели, и дальше будет продолжаться этот кошмар?!

— Встать! — крикнула Марго, — В душ, зассанка! Воняешь.

Окатив Катю из шланга холодной водой, госпожа долго принюхивалась, но, поняв, что смыла всю мочу, выключила воду. Пристегнув Катю к трубе тонкой цепочкой, она велела ей стоять до тех пор, пока одежда не просохнет. Немного подумав, Марго, злорадно улыбаясь, вставила девушке в рот тугой тряпичный кляп и завязала его полотенцем, чтобы та не могла вытолкнуть затычку.

— Завтра я уеду на несколько дней, — сказала Марго, — А ты не скучай, соска.

Похлопав Катю по щеке, госпожа вышла из душевой. Хлопнула дверь, щелкнул замок. Катя осталась стоять в темной кабинке. Стянутые за спиной руки начали ныть, зачесались щеки и лоб от соприкосновения с грубой кожей шлема. Тряпка, вбитая в рот, превратилась в камень. Девушка беззвучно заплакала, но изменить ничего не могла.

Вернулась Марго поздно. Отстегнув служанку от трубы, она великодушно позволила ей опорожниться и подмыться, развязав руки. Но потом снова крепко связала девушку и уложила на коврик возле своей кровати. Забравшись в постель, госпожа напялила на голову наушники и включила плеер. Катя свернулась калачиком и попыталась заснуть.

— Эй, ты, соска! — Марго пнула девушку ногой в бок, — Не скрепи. Я музыку не слышу.

Погас свет ночника. Госпожа отошла ко сну.

***

Марго уехала рано утром, ничего никому не сказав. Наверное, девица привыкла делать, что хотела, ни с кем не советуясь. После её отъезда Катя летала по дому, как заведенная, выполняя распоряжения Элеоноры и её недалекого сынка. Уже к полудню девушка валилась с ног и с нетерпением ждала, когда госпожа удалится в свою комнату и уснет.

Но когда это произошло, Рудик решил взять реванш, пока его сестра была в отлучке. Дождавшись, пока мамаша утихнет, он прокрался в коморку под лестницей, куда Элеонора опять посадила служанку, и осторожно открыл дверь. Девушка лежала на подстилке с заткнутым ртом и скованными за спиной руками. Ноги госпожа не связывала, посчитав достаточными кандалы.

— Эй, соска, — тихо позвал юнец.

— М-м, — Катя повернула голову в его сторону.

— Опаньки, — обрадовался Рудик, — Вставай и иди за мной.

Катя начала неуклюже ворочаться, но всё же сумела встать на ноги. Подталкиваемая сзади, она вошла в комнату хозяйского сынка. Рудик сразу же запер дверь. Катя уставилась на недоросля с нескрываемым удивлением.

— Что он собирается делать? — думала девушка.

— Гы-гы-гы, — заржал паренек, медленно приближаясь к служанке, — Ну, че, соска? Дашь потискать твои титьки?

— М-м, — Катя отстранилась от него, мотая головой.

— Мычишь? — Рудик схватил девушку за волосы и поволок к кровати.

Быстро расстегнув молнию на платье, он стянул резину вниз, оголив полушария грудей. Завалив свою жертву на спину, этот молокосос вскочил на неё сверху и начал с силой мять обнаженную плоть и щипать соски, довольно лыбясь, когда Катя начинала стонать и охать.

Наигравшись с грудями, которые к этому времени стали лиловыми от синяков, Рудик задрал подол платья и запустил свою липкую от пота пятерню в промежность.

— Раздвинь ноги, сучка! — рявкнул он, — Или я тебе всё порву!

Давясь от слез, Катя раздвинула колени. Парень, не долго думая всунул в открывшуюся пещерку сразу четыре пальца. Девушка взвыла от боли, но её насильник не остановился, а начал проталкивать ладонь глубже.

Внезапно острая режущая боль парализовала Катю, а из щелки брызнула ярко красная кровь.

— Ч-что эт-то? — Рудик отскочил в сторону, будто его тряхнуло током.

Катя застонала и притворилась, что потеряла сознание. Закрыв глаза, она театрально откинула голову на бок и постаралась не шевелиться.

— Ма-а-ма! — завопил парень и бросился к двери.

Катя сквозь прикрытые веки видела, как он долго не мог отпереть замок. Всё его бочкообразное тело колотило, как в лихорадке. Наконец, дверь распахнулась, и Рудик с дикими воплями выбежал в коридор.

На его истошный крик выскочила мать. Схватив сына за шиворот, она спросила, что случилось.

— Там! Там! — парень не мог связать двух слов.

— Что там? — Элеонора вошла в комнату, — Что с ней? Что ты с ней сделал?

— Мы... Мы играли, — запинаясь, промямлил Рудик.

— В казаки-разбойники, — съязвила женщина, склонившись над служанкой.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. С трудом скрывая улыбку, хозяйка пару раз хлопнула Катю по щекам. Притворяться дальше не было смысла, и девушка открыла глаза. Элеонора расковала Кате руки и вынула изо рта затычку.

— Иди за мной, — приказала она.

Они спустились в гостиную, оставив Рудика в комнате, чтобы не мешал. Госпожа уселась в кресло и уставилась на служанку пустым бесцветным взглядом. Катя, нехотя, опустилась перед ней на колени и заложила руки за спину.

— Кое-чему ты уже научилась, — хриплым басом возвестила женщина, — Но тебе еще многое нужно знать. Например, держать язык за зубами. Ты же понимаешь, что я никогда не допущу, чтобы моего сына, каким бы дураком он не был, привлекли к суду за изнасилование. Ты это понимаешь?

— Да, госпожа, — Катя кивнула головой.

— Хочешь что-нибудь спросить? — Элеонора криво улыбнулась, — Спроси. Я отвечу.

— Я слышала, — робко начала служанка, — До меня у Вас была другая девушка. Что с ней произошло?

— Я её прогнала, — спокойно ответила хозяйка, — Это она подсадила Марго на «травку». Моя дочь тогда была еще невинным ребенком, а эта дрянь где-то раздобыла дурь и приучила её курить.

— Как же она смогла это сделать, если Вы не выпускали её из дома? — удивилась Катя.

— Я тебя из дома не выпускаю, — повысила голос госпожа, — А она ходила по моим поручениям. Еще вопросы есть?

— Нет, госпожа, — девушка опустила голову.

— Очень хорошо, — Элеонора тяжело поднялась со своего места, — Идем!

Они снова пришли в комнату с кафельным полом. Хозяйка сняла с Кати кандалы и велела хорошо вымыться. После этого она дала девушке её прежнюю одежду: короткое платье и белый фартук. Цепей не надевала и даже сняла ошейник.

— Сейчас иди в мою спальню и приберись там, — приказала Элеонора, — Потом можешь отдохнуть. И не трясись. Мой сын тебя больше не тронет. Он сам дрожит от страха.

— Спасибо, госпожа, — Катя впервые позволила себе улыбнуться.

Марго отсутствовала уже третий день. Всё это время Катя выполняла работы, порученные Элеонорой. Но что-то изменилось в их отношениях. Хозяйка больше не орала на служанку, не била её и не связывала, когда уходила из дома или ложилась отдыхать. Она даже позволила девушке выходить на пару часов во двор, посидеть в беседке и подышать свежим воздухом, а в коморке появилась раскладная кровать с постельными принадлежностями.

Рубцы и ссадины больше не беспокоили и почти исчезли. А вместе с ними стали забываться прежние обиды. Рудик больше не донимал Катю своими проказами, словно чувствовал вину перед ней. А однажды, увидев, что служанка тащит тяжелое ведро с водой, вызвался помочь, но девушка отказала.

После обеда Катя сидела в беседке и слушала музыку через наушники. Хозяйка, как всегда, отправилась спать, и у служанки появилось немного свободного времени. Визг тормозов и запах солярки заставил её посмотреть в сторону дома.

Возле крыльца остановился небольшой фургон с тонированными стеклами. Из кабины высунулась фиолетовая голова Марго.

— Эй, соска! — крикнула она, — Бегом ко мне!

От неожиданности Катя раскрыла рот. Медленно сняв с головы наушники, она направилась к фургону. Марго, краснея от гнева, вытянула вперед руку, чтобы схватить девушку за волосы, но служанка вовремя отскочила в сторону. Девица распахнула дверцу и заорала во всё горло:

— Ко мне, сучка драная! Твоя госпожа приказывает тебе подойти!

— Оставь её! — Элеонора высунулась из окна, — Перестань орать и иди в дом!

— Вы че? — возмутилась Марго, — Охренели здесь все разом?

— Иди в дом! — прикрикнула мать, — Соседи кругом!

— Та-ак! — протянула девица, вылезая из кабины, — Барыня говорить желають. Послухаем!

Бросив на Катю полный пренебрежения взгляд, она вошла в дом. Хозяйка уже ждала её в гостиной. О чем они говорили, Катя не слышала, но после бурной беседы на повышенных тонах, Марго заперлась в своей комнате и не вышла даже к ужину, послав всех по известному адресу, именуемому пешим эротическим путем.

Вечер был тихим и прохладным, и служанка решила немного посидеть на крыльце перед сном. Накинув на плечи теплый платок, девушка удобно расположилась в шезлонге, который стоял у входной двери, и любовалась закатом. Она вдруг вспомнила, как в детстве, забравшись на чердак, она до глубокой ночи могла наблюдать за звездами, слушать тихий шорох ночных насекомых. В эти минуты она ни о чем не хотела думать.

Что-то скрипнуло за спиной. Катя лениво обернулась, и в тот же миг огромная тряпка с приторным запахом прижалась к её лицу. Девушка попыталась высвободиться, но её голова вдруг закружилась, а тело стало ватным. А еще через секунду, как в бреду, девушка услышала гнусавый голос Марго:

— Словила рыбку!

Часть 2

Катя очнулась от сильной тряски. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Вокруг стояла непроглядная темнота, сильно пахло бензином и ужасно трясло. Постепенно её сознание прояснилось, и девушка догадалась, что находится в машине, скорее всего, в том фургоне, на котором приехала Марго.

Попробовав пошевелиться, Катя поняла, что крепко связана. Рот был заткнут грубой тканью и несколько раз обмотан пластырем. Кроме всего, на голову ей надели плотный мешок, от которого несло пылью и гнилыми помидорами.

Машину перестало трясти. Наверное, Марго выехала на асфальтированную дорогу и теперь, прибавив скорости, гнала автомобиль по направлению к своему жилищу. Катя перестала биться, поняв, что это бесполезно, и притихла.

— Попробую немного подремать, — решила она, — А то девица не даст мне и минуты покоя, когда мы приедем на место.

— Эй, соска! — раздалось откуда-то спереди, — Ты там жива?

Девушка не ответила. Марго резко затормозила и, перегнувшись через бортик, ткнула пленницу в бок. Катя тихо замычала и заворочалась.

— Ну-ну, — прогудела девица, — Можешь пока отдохнуть. Но скоро мы приедем, и тогда...

Она не договорила, что же будет, когда они доберутся до места. Снова взревел мотор, и машина понеслась по дороге, увозя девушку в неведомый мир с его особыми нравами и правилами.

Катя закрыла глаза. Сказывалась усталость и нервное напряжение, и девушка, подтянув ноги к груди, забылась тяжелым беспокойным сном.

— Приехали! — заскрипели тормоза.

Хлопнула дверца. Катю обдало холодным сырым воздухом. Через плотную ткань мешка, надетого на голову, просочилась вонь застоявшейся болотной воды. Марго выволокла невольницу за ноги из фургона и, взвалив на плечо, понесла, громко пыхтя и чертыхаясь.

— Стоять, соска, смирно! — скомандовала девица.

Катя замерла, боясь потерять равновесие. Щелкнул замок, и заскрипела входная дверь. Марго снова подхватила девушку и внесла в дом. Запах болота сменился застоявшимся смрадом дури, прокисшего вина и продуктов, давно исчерпавших срок реализации.

Новоиспеченная госпожа плюхнула свою пленницу на диван и сама приземлилась рядом. Переведя дух, она стащила с Кати мешок. Девушка, похлопав глазами, чтобы привыкнуть к освещению, осмотрелась и поняла, что тот беспорядок, который девица устроила в комнате, гостя у матери, лишь жалкая копия настоящего бардака, который царил в этом доме.

— Ну, как? — Марго явно хотела произвести впечатление на свою служанку, — Нравится моё жилище? Чего молчишь? Отвечай, когда тебя спрашивает госпожа!

— М-м-м! — Катя замотала головой.

— Мычишь, как корова, — разозлилась девица, — Но рот я тебе всё равно не освобожу, пока не буду уверена, что ты полностью мне покорилась. Будешь покорной, соска?

Марго схватила Катю за волосы:

— Будешь? Или я тебя исполосую плетью, как зебру!

— Угу, — девушка кивнула головой.

— Посмотрим, — девица оставила рабыню в покое, отпустив волосы, — Полежи пока здесь.

Марго куда-то ушла, оставив Катю связанной на диване. В окно пробились первые лучи, но тепла с собой они не принесли. Из открытого окна гостиной несло гнилой водой болота, затхлой травой и квашеной капустой.

Девушка лежала, не шевелясь. От этого руки и ноги затекли, но менять положение она боялась. А вдруг хозяйка наблюдает за ней из какого-нибудь укромного местечка. Еще выскочит с плетью и отделает по первое число.

Марго вернулась минут через тридцать. Её размалеванное лицо сияло от радости. Майки на ней не было, и Катя заметила около стоявших торчком сосков два фиолетовых засоса.

— Так! — девица развязала Кате ноги, — будем переодеваться. Но сначала я тебя побрею. Твои волосы слишком длинные.

Схватив невольницу за плечо, она поволокла её в ванную комнату. Усадив на табурет, Марго достала из шкафчика машинку, какими обычно пользуются парикмахеры, и, приказав сидеть смирно, стала сбривать волосы с головы. Катя сначала сопротивлялась, но, получив пару затрещин, притихла и лишь тихо скулила, как побитая собака, видя, как её каштановые волосы падают на пол.

Марго работала быстро, но аккуратно, и вскоре вся голова девушки

была похожа на бильярдный шар. Катя взглянула на себя в небольшое зеркало и, не удержавшись, разревелась в голос. Но госпожа даже бровью не повела. Орудуя длинными тонкими ножницами, быстрыми и точными движениями она срезала пластырь, стягивавший рот рабыни, но тряпичную затычку вынимать не стала.

Достав из ящика уродливый кожаный шлем, она натянула его на голову Кати и застегнула на шее широкий ошейник, зафиксировав его маленьким замочком, чтобы невольница не смогла его снять.

— Сидеть тихо, соска! — приказала она и добавила, — Запорю!

Девушка съежилась от страха и замерла, боясь шелохнуться. Марго долго рылась в ящиках, но, наконец, видимо, нашла, то, что искала. Подойдя к Кате сзади, она одним рывком вытащила из её рта тряпку и тут же затолкала жесткий резиновый шар, прикрепленный к плотной кожаной накладке.

Затянув на затылке ремни, госпожа оглядела невольницу со всех сторон и слащаво улыбнулась, удовлетворенная своей работой.

— Шлем будешь носить постоянно, — торжественно объявила она, — А твой милый ротик я раскупорю, когда мне что-нибудь захочется.

Катя увидела в зеркале своё изображение и тихо заскулила. Её голова теперь была похожа на уродливый набалдашник, возвышавшийся над туловищем, бесформенный, с двумя небольшими прорезями для глаз.

— Встать, соска! — крикнула Марго и подстегнула девушку стеком, — Одеваться!

Катя, как ужаленная, подпрыгнула с табурета. Марго освободила ей руки, и рабыня, путаясь в том немногом, что не ней было одето, стала стягивать с себя пропахшую бензином и потом одежду. Девица, щурясь от радости, наблюдала за девушкой и, как тюремная надзирательница, подгоняла её отрывистыми окриками и своим хлыстиком, не давая возможности остановиться хоть на секунду.

— Встать здесь! — приказала Марго, когда Катя полностью освободилась от одежды.

Девушка, ежась от холода и страха, встала к кафельной стене и заложила руки за голову. Госпожа взяла в руки длинный шланг и стала обливать рабыню еле теплой водой, при этом хохоча во всё горло, когда та подпрыгивала от струи, направленной то между её ног, то попадавшей по грудям.

— Душ-шарко! — поясняла девица, — Полезен для здоровья и для воспитания непослушных рабынь!

Экзекуция продолжалась минут десять, и Катя успела в полной мере «насладиться» этой процедурой. К тому же, она еще и замерзла и теперь вся тряслась от холода, моля Б-га, чтобы эта пытка побыстрее закончилась.

— Утрись, соска! — Марго выключила воду и бросила девушке кусок мешковины, — Давай, поторапливайся! Жрать хочу.

Мешковина была жесткой и колючей, но чистой, и Катя, скрипя зубами, вытерлась, как могла. Марго, ехидно улыбаясь, поманила её пальцем.

— Мамашка сказала, что этот дебил лишил тебя невинности, — прогудела она, понизив голос, — Так что этот аксессуар тебя не испугает. Надевай.

Она бросила Кате в руки узкие резиновые трусики с двумя затычками, вшитыми в перемычку. Девушка никак не могла понять, для чего они нужны, но Марго, орудуя хлыстом, подгоняла её, и рабыня с трудом натянула на себя эту странную для неё одежду. Обе затычки «нашли» предназначенные для них отверстия и без особого труда проскользнули внутрь. Девица осмотрела невольницу и сама подтянула лямки, еще глубже вогнав затычки в неразработанные норки.

— Пройдись, соска! — приказала она.

Катя сделала несколько шагов и поняла всё коварство этой детали её новой одежды. Пластиковые затычки стали тереться о стенки, возбуждая девушку. Даже когда Катя останавливалась, ощущение наполненности не давало ей покоя. Очень скоро появился легкий зуд в сосках, защекотало под грудями.

Марго протянула пленнице платье, сшитое из тонкого черного латекса. Катя втиснулась в него, и материя в ту же секунду «облепила» её тело со всех сторон. Теперь при любом даже самом малом движении возбуждались не только обе щелки, но и грудь. А госпожа выдала Кате фартук с нагрудником, который елозил по соскам, добавляя огня.

— Руки! — крикнула девица и надела на запястья браслеты, сцепленные небольшой цепочкой.

Та же участь постигла и ноги. Теперь Катя была закована, как самая настоящая каторжанка. Марго всучила девушке туфельки-балетки и погнала на кухню.

— Приготовь мне завтрак, соска, — распорядилась она, развалясь на стуле, — Госпожа жрать хочет! А ты свой завтрак еще не заслужила.

Катя принялась за дело. Вскоре на столе появились сэндвичи с сыром и ветчиной, проложенной листьями шпината, большая чашка с ароматным кофе и кувшинчик со сливками. Марго, ухмыляясь и щурясь, начала уплетать завтрак за обе щеки.

— Свари кашу, — приказала она.

Служанка, недоумевая от удивления, выполнила приказание. Глядя на обилие еды, у неё засосало под ложечкой, но госпожа и не думала распаковывать ей рот. Наоборот, девица то и дело отпускала в адрес Кати всякие обидные слова, дразнила её, крутя перед носом недоеденным бутербродом, театрально нюхала кофе.

Наигравшись, она велела невольнице переложить кашу в алюминиевую миску и следовать за госпожой. Они спустились в сырое подвальное помещение, и Марго отперла тяжелую металлическую дверь. Кате в нос сразу ударил спертый воздух, наполненный запахами пота, перестоявшей спермы и человеческих испражнений, которые долго не убирали.

Из темноты подземелья доносились тихие шорохи и приглушенное мычание. Госпожа включила свет. В углу возле стены в плотном кожаном мешке лежала девушка. Катя поняла это по двум холмикам, торчавшим спереди. Голова пленницы была затянута в блестящий резиновый шлем, а рот закупорен огромным шаровидным кляпом, от которого к затылку тянулись ремни. Еще один ремень был пропущен под подбородком и стягивал рот снизу для большей надежности. Марго ткнула невольницу ногой, и девушка зашевелилась и застонала.

— Это, — Марго, присев на корточки, погладила девушку по голове рукой, — Моя рабыня. Когда-то она была фотомоделью, но я украла её и посадила в этот подвал. Она очень строптивая, поэтому, я никогда её не выпускаю отсюда.

Госпожа потянула за молнию, и служанка увидела большую немного отвисшую грудь. Соски были сжаты металлическими зажимами, соединенными тонкой цепочкой. Еще одна цепочка тянулась к низу живота и была закреплена, вероятно, на клиторе. Девица потянула за неё, и пленница жалобно замычала и забилась, как рыбка, попавшаяся на крючок.

— Смешно, правда? — спросила Марго, — Я иногда развлекаюсь с ней, но эта игрушка мне уже надоела. Думаю продать её кому-нибудь. Только вряд ли такую потасканную куклу захотят купить. Ну, и хрен с ней. А пока она здесь, ты, соска, будешь её кормить и убирать за ней дерьмо. Понятно?

— Угу, — Катя почувствовала, что у неё кружится голова, и она вот-вот упадет.

Она даже представить себе не могла, что эта взбалмошная девица способна на такое злодеяние. Катя застыла на месте. Слова, сказанные Марго, потрясли девушку до глубины души. А что, если и её продадут когда-нибудь?! Катя даже поёжилась от этой мысли. Не раз она слышала по телевизору, что такое случается даже сейчас. Человек исчезает без следа, а потом обнаруживается, что его продали в самое настоящее рабство.

— Ты что, заснула, соска? — прикрикнула на неё Марго. — Вытащи кляп и корми! Потом снова заткнешь ей рот. Не забудь! Выпорю!

Служанка присела на корточки перед несчастной пленницей. Расстегнув ремешок, она осторожно извлекла изо рта кляп и вытерла рукой слюни, скопившиеся на губах. Девушка сразу же тяжело задышала и начала облизывать языком припухшие белесые губы.

— Кто ты? — спросила она.

Катя заметила, что говорить девушке трудно из-за того, что её рот долгое время был плотно заткнут, и язык и скулы занемели. Прислонив бедную невольницу к стене, она начала кормить её с ложечки. Девушка набросилась на пресную кашу, как на изысканный деликатес, словно она давно ничего не ела. Видя это, служанка расплакалась и чуть не уронила на пол миску.

— Не плачь, девочка, — грустно сказала пленница, — Не показывай этой гадине свою слабость. Она этого не достойна.

— Угу, — мотнула головой Катя, но слезы всё равно продолжали капать из её глаз.

***

Шли дни, похожие один на другой. Постепенно Катя привыкла к затычкам и почти не обращала на них внимания. Они стали для девушки чем-то обыденным, не доставляющим ни радости, ни неудобств. Хуже дело обстояло с кляпом. Но и тут скоро выручила привычка. Девушка научилась шевелить скулами, и рот её не так сильно затекал. А о кандалах и вовсе можно было забыть. Служанка научилась двигаться так, что они почти не звенели.

Но вот Катина грудь не хотела подчиняться. Соски терлись о нагрудник и начинали зудеть всякий раз, когда девушка ненароком задевала ими обо что-то. Сразу же по те

лу разливалась теплота, наступала вязкая истома, и служанка вынуждена была на несколько минут прекратить свою работу, чтобы успокоить разбушевавшуюся плоть. Она садилась на высокий табурет и тихонько вдавливала затычки в свои дырочки. Подсунув руки под нагрудник фартука, она гладила соски, чтобы ускорить приближение оргазма, и мысленно молила Б-га, чтобы хозяйка не позвала её в эти минуты или не увидела, чем она занимается вместо работы.

Марго не очень заботилась о том, устала ли её рабыня, хочет ли она есть или пить, спала ли она ночью. Девица была полностью поглощена своими заботами, а именно — получить максимальное удовольствие. В этом она была неутомима и всё время придумывала что-то новенькое.

Она могла средь бела дня, накурившись дури, уволочь Катю в свою спальню и там часами с ней развлекаться. Но после этого госпожа отправляла измотанную до предела служанку вовсе не отдыхать, а заниматься уборкой, готовкой или какой-либо другой тяжелой работой. Сама же нежилась в постели, пока ей в голову не приходила очередная блажь.

Но самым страшным для Кати были дни, когда госпожа приводила в дом друзей, таких же бездельников и лоботрясов, как и сама она. Шумные пьяные оргии затягивались далеко за полночь. Девушку гоняли из комнаты в комнату, заставляя ублажать гостей, нередко били или подвергали откровенным пыткам. Служанка несколько раз теряла сознание, но не в меру разошедшиеся извращенцы, особенно дамы, быстро и умело приводили её в чувства, и всё начиналось сначала.

Один раз девушка даже попыталась покончить с собой, но кто-то в последний момент выхватил из её рук кухонный нож, а потом Марго, раздев невольницу догола и привязав к столбу в гостиной, исполосовала Катю плетью, при этом приговаривая, что только она будет решать, сколько служанке жить.

Два раза в день Катя спускалась в подвал, чтобы покормить невольницу. Та, заслышав её шаги, начинала ворочаться и тихо мычать. Служанка стаскивала с девушки мешок, раскупоривала рот и терпеливо кормила её. Нередко ей удавалось пронести в камеру кусочек яблока или груши, немного фруктовой воды. А однажды, когда Марго напилась до беспамятства и отрубилась в своей спальне на несколько часов, Катя стянула со стола недопитую бутылку вина и кое-какую закуску.

— Ты смелая девушка, — немного захмелев, сказала пленница, — Жаль, что мы не можем поговорить.

— Угу, — только и смогла промычать служанка, потрогав свой закупоренный ротик.

— Но мы что-нибудь придумаем, — не унималась невольница.

— Ум, — пожала плечами Катя, позвенев цепями.

Выходя в тот день из подвала, Катя впервые задумалась о побеге. Эта мысль не покидала её весь оставшийся вечер. Даже Марго заметила, что её служанка стала какой-то задумчивой и заторможенной.

— Эй, соска! — госпожа огрела девушку по щеке, — Ты че? О чем мечтаешь, сучка? А-ну, соси как следует! Я чуть не заснула!

— Да, госпожа, — встрепенулась Катя и принялась вылизывать промежность с удвоенной силой.

Госпожа отпустила служанку рано, но девушка почти всю ночь не могла сомкнуть глаз. Она обдумывала план побега.

— Но для этого необходимо разыскать ключи от кандалов своих и той девушки в подвале.

Найти ключи в бедламе, который царил в доме, было делом нелегким. К тому же, Марго была человеком непостоянным и могла бросить их в любое место, а потом попросту забыть, что нередко случалось даже с её собственными вещами. Но Катя не падала духом и сосредоточенно обдумывала детали, стараясь учесть любую неожиданность. Ведь теперь она была не одна, и самая маленькая ошибка могла стать роковой не только для неё самой, но и для той пленницы из подвала.

Но была одна трудность, разрешить которую Катя пока не могла. В первое посещение подвала, когда стащила с невольницы мешок, служанка увидела, как та истощена. От долгого лежания руки и ноги стали похожи на тонкие палки, обтянутые кожей. Кое-где от испражнений на теле образовались язвы. Ступни шелушились, и девушка вряд ли сейчас могла ходить самостоятельно.

— А ведь придется как-то «успокоить» госпожу, — подумала Катя, — А она сильная. А если еще накурится «травки», с ней вообще справиться будет невозможно.

Всю ночь она не могла уснуть, обдумывая, как же быть. Но ничего толкового в голову не шло, и девушка задремала, свернувшись калачиком на своей подстилке.

В это утро Марго поднялась раньше обычного. Пока она слонялась по дому, разыскивая свои вещи, Катя успела приготовить завтрак. Госпожа покрутила носом и даже не притронулась к еде. Сказывались последствия вчерашней пьянки. Высосав банку пива, девица натянула свой повседневный наряд и уехала, громко хлопнув дверью.

— Пора, — решила служанка и быстро направилась в комнату хозяйки.

Перерыв все ящики и полки, но ничего не найдя, девушка присела на край кровати и чуть ли не заплакала от досады. Вдруг что-то металлическое звякнуло под матрасом. Катя опустилась на колени и увидела небольшую связку ключей, висевших под решеткой кровати.

Немного повозившись, она сняла связку и, прихватив с собой бутерброды и кофе, предназначенные для госпожи, бросилась в подвал. Девушка уже ждала её, развернувшись лицом к двери. Увидев ключи, она радостно замычала и закивала головой. Но Катя не стала расковывать пленницу, а лишь откупорила ей рот, чтобы покормить.

— Освободи меня, — настаивала невольница, дергая скованными за спиной руками.

— У-у, — покачала головой служанка.

— Ты, корова! — завопила девушка, — Я ждала этого дня столько времени!

— У, — Катя приложила палец к своему заткнутому рту.

Повозившись с ремешком, она сумела расстегнуть кляп.

— Не шуми, — тихо сказала служанка, — Еще не время. Марго куда-то уехала, но, я думаю, скоро вернется. А нам нужно подготовиться. Ты согласна со мной?

— Ну, да, — нерешительно ответила девушка.

— Так вот, — Катя снова закупорила пленнице рот, — Сейчас я верну ключи на место. А когда всё подготовлю, дам тебе знать. И мы с тобой сбежим отсюда.

— Угу, — теперь уже ответила девушка и кивнула в знак согласия.

Закончив все дела, Катя вернулась в комнату госпожи и приладила ключи на прежнее место. Марго еще не вернулась, и служанка спустилась в гостиную, чтобы прибраться. Подойдя к окну, она увидела, что под окнами зеленеет никем не кошеная трава. Немного поглядев на этот естественный газон, Катя вдруг увидела несколько розоватых цветочков, сиротливо торчавших почти у самой стены.

— Бабушка говорила, — вспомнила девушка, — Что эти цветы вызывают крепкий сон и называются «дурман-травой». Вот бы попробовать достать их.

Окно оказалось незапертым и легко открылось внутрь, но с наружной стороны была толстая решетка. Девушка уселась на подоконник и попыталась дотянуться до цветов. Сначала у неё ничего выходило, но настойчивость всегда приводит к победе. Пальцы нащупали тонкие прохладные стебли и, ухватившись за них, потянули.

Лишь несколько цветков удалось сорвать Кате, но этого было достаточно, чтобы свалить с ног крепкого человека. Девушка спрятала их под подстилкой и принялась за уборку, бормоча лишь одну фразу:

— Только бы Марго не продала свою пленницу в ближайшую неделю!

Госпожа вернулась поздно и в изрядном подпитии. Её размалеванное во все цвета радуги лицо светилось от радости. Майка неизвестного природе цвета была заляпана красными пятнами, к нижней губе прилип окурок самокрутки. Волосы стояли торчком.

Прямо с порога Марго приказала Кате идти в спальню и приготовиться.

— Будем веселиться! — заявила она, — Скоро я стану очень богатой!

— Неужели её мать померла, — первое, что подумала служанка.

— Я нашла лоха, который согласился купить вас обеих, соски, по очень выгодной цене! — Марго с размаху опустилась в кресло и, запрокинув голову, вылакала сразу треть бутылки красного вина, которую держала в руках.

Катя похолодела от страха. Эта стерва опередила. Теперь они попадут к новому хозяину и уже никуда не сбегут.

— Стоп! — служанка вдруг встрепенулась, — Может быть, у них еще есть немного времени.

— Покупатель приедет через десять дней, — продолжала Марго, — За это время ты, соска, должна привести ту девку в божеский вид. Я немного расписала вас, как красоток. Ну, с тобой проблем нет, а вот с ней...

Госпожа запустила палец в свою гриву. Но обилие спиртного и природный недостаток мозгов не смогли родить ни одной достойной мысли, и девица, махнув рукой, оставила эту затею. Взглянув на Катю мутными от долгого запоя глазами, она разразилась громким надрывным смехом.

Девушка вздохнула с облегчением. Это значило, что теперь она должна привести пленницу в нормальный вид, а для этого потребуется много сил. Но Катя уже знала, как действовать. Она вспомнила, как однажды их сосед, упав с крыши, повредил спину. Долго он не мог встать, но потом приехал какой-то доктор и за неделю поднял его на ноги с помощью массажа. Катя была при этом и хорошо запомнила все действия целителя. Теперь настал её черед.

— Эй, соска! — госпожа уже валялась на кровати в одних сапогах, — Лизать госпожу!

— М-м, — промычала Катя, давая понять, что с заткнутым ртом ничего не получится.

— Мать твою, — выругалась Марго, — Ко мне! Давай сюда морду!

Она сорвала с девушки кляп и отбросила его в сторону. Снова развалившись на подушках, она проорала что-то неопределенное и раскинула ноги в разные стороны.

Катя пристроилась на кровати и принялась за дело. Теперь ей нужно было очень постараться, чтобы девица не рассердилась и не выкинула какой-нибудь фокус. Служанка старательно вылизывала её промежность, от которой несло прокисшей мочой и спермой. Видно Марго уже успела с кем-то перепихнуться между делами.

Госпожу развозило всё больше, и Катя это чувствовала по затихающим рывкам тела. Вскоре раздался мерный храп. Марго отрубилась, так и не достигнув желаемого наслаждения.

Осторожно соскользнув на пол, девушка, придерживая свои цепочки, вышла из комнаты. Она спустилась в подвал и открыла дверь камеры. Свет включать не стала, и на ощупь пробралась к стене. Пленница забарахталась и развернулась к служанке лицом.

— Тс, — попросила Катя, — Я скажу тебе только два слова и сразу же уйду.

— Угу, — промычала девушка.

— У нас есть всего неделя, — зашептала Катя, — За это время я должна подготовить тебя к продаже.

— М-м! — невольница заерзала на полу.

— Тише, прошу тебя, — служанка погладила подругу по голове, — Эта гадина и меня хочет продать. Но мы убежим раньше. А теперь слушай. Всё, что я скажу делай без споров. Иначе быть нам рабынями до конца наших дней. Поняла?

— Угу, — кивнула пленница.

— Утром поговорим, — Катя наклонилась и нежно поцеловала девушку в щеку.

Вернувшись в комнату госпожи, служанка уже хотела лечь на свою подстилку, как вдруг заметила, что Марго таращится на неё шальными глазами.

— Ты где была, соска? — спросила она хриплым голосом.

— Мне показалось, госпожа, — Катя состроила невинную мордашку, — Что вода на кухне капает. Вам спать будет мешать.

— А-а. Ну? — девица сладко зевнула, — Капает?

— Нет, госпожа, — девушка встала рядом с постелью, — Я её закрыла еще вечером, когда посуду мыла.

— У тебя че? Глюки? — усмехнулась Марго.

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Катя.

— Тогда иди спать, соска, — и девица снова захрапела.

Девушка, устроившись на жесткой циновке, пощупала, на месте ли пучок травы. Он уже немного подсох и скоро будет готов к употреблению. Служанка подложила под голову локоть и вскоре крепко заснула. Ей надо было набраться сил, а сон, как известно, лучшее для этого средство.

***

Неделя тянулась невыносимо долго, но Катя надеялась, что успеет подготовить подругу к побегу. Выпросив у госпожи разрешение, она вынимала пленницу из мешка и долго массировала ей руки и ноги. И вскоре они начали приобретать плотность, а под действием определенных снадобий, которые девушка сама готовила, язвы и пролежни зарубцевались и уже не беспокоили.

Зажимы с грудей и клитора тоже были сняты, и теперь подруга чувствовала себя намного лучше. Катя, по распоряжению Марго, готовила для неё более калорийную пищу с мясом и овощами.

Не забывала служанка и про «дурман-траву». Во время отсутствия госпожи ей удалось сорвать еще несколько цветков, и теперь они сохли вместе с первым пучком под потолком в кухне, куда хозяйка предпочитала не наведываться.

И вот настал день, который Катя определила, как начало операции. Утром, покормив пленницу, она шепнула ей, чтобы та была готова. Вернувшись на кухню, девушка достала засушенный букетик и залила его крутым кипятком. Теперь оставалось только ждать, когда госпожа попросит попить что-нибудь после очередной попойки.

— Соска! — раздался голос Марго, — Пить хочу! Принеси чего-нибудь.

— Да, госпожа, — девушка подхватила графин с розоватой жидкостью и помчалась в её комнату.

Марго пила долго и жадно большими глотками, иногда на несколько секунд отрываясь от стакана, чтобы перевести дух. Потом она вновь наполняла бокал и присасывалась к нему. Через несколько минут огромный пузатый графин был пуст, а Марго с раздутым животом лежала на кровати и блаженно улыбалась.

— Че это? — еле ворочая языком спросила девица, — Вкус странный. Тухлятиной отдает.

— Морс, госпожа, — невозмутимо ответила служанка, — Из свежих ягод.

— Да? — хозяйка прищурила глаз, — Ну, ладно, соска. Пошла прочь, я спать буду.

— Да, госпожа, — Катя направилась к двери.

— Когда проснусь, — уже вялым голосом распорядилась Марго, — Приведешь мою рабыню. Покажешь, что ты с ней сделала.

— Да, госпожа, — служанка улыбнулась, — Вы будете довольны и удивлены.

Девица что-то промямлила в ответ, и вскоре по комнате разнесся её басовитый храп. Катя выждала еще пару минут, потом подошла к кровати и толкнула госпожу в бок. Та даже не пошевелилась. Тогда девушка опустилась на колени и сняла с кольца связку ключей, которую обнаружила несколькими днями раньше.

Теперь нужно было спешить. Спать Марго будет не больше шести часов, это в лучшем случае. За это время предстоит сделать очень многое. Но самым главным было, как можно скорее, освободить пленницу.

Катя пробралась в подвал и зажгла свет. Теперь таиться не было смысла. Не говоря ни слова, девушка вытащила пленницу из мешка и освободила ей рот. Покопавшись с замками, ей удалось отомкнуть один из браслетов, сковывавших руки подруги.

— О-ох, — девушка еле двигала затекшими конечностями.

— Погоди, не мешай мне, — попросила Катя.

Браслеты с лодыжек соскочили быстрее, и невольница попыталась встать на ноги. Её худое тело не слушалось, и она, покачнувшись, сползла на пол. Трясущимися руками девушка стянула с головы резиновый шлем. У Кати непроизвольно вырвался крик. На неё смотрела лысая голова с впалыми щеками и ввалившимися глазницами. На некоторых местах некогда красивого личика отчетливо были видны бурые пятна. Сырость, пот и резина сделали своё черное дело — изуродовали девушку до неузнаваемости, превратив в дряхлую старуху.

— Ничего, милая, — попыталась улыбнуться пленница, — Через пару месяцев всё восстановится.

Глотая слезы, Катя стала расковывать свои оковы. Освободившись от них, она попыталась разомкнуть замок на ошейнике, чтобы снять шлем. Ключ никак не хотел подходить к замку, и девушка загрустила.

— Ну-ка, дай мне попробовать, — предложила она.

Щелкнул замок, и кожаный ошейник полетел на пол вместе со шлемом. Служанка вопросительно посмотрела на подругу.

— У тебя всё в порядке, — сказала невольница, — Немного похудела, а так — в пределах приличия.

Катя вздохнула с облегчением. Одним движением она сорвала с себя фартук и отбросила в угол комнаты. Задрав подол, девушка стащила трусики.

— Забавная игрушка, — усмехнулась пленница, — Надо бы вернуть хозяйке.

Пошарив вокруг, она нашла и зажимы для грудей, и свой кляп, и кандалы. Пока Катя стаскивала платье, она еще раз попыталась встать на ноги. На этот раз ей удалось удержаться. Служанка подставила подруге плечо, и они направились к выходу.

— Тебя как зовут-то, девушка? — спросила невольница.

— Катя, — служанка крепче обхватила подругу за талию, — А тебя?

— Зоя. Вот и познакомились.

В доме было тихо. Девушки пробрались в гостиную.

— Здесь всегда такой разор? — спросила Зоя.

— Это еще относительно чисто, — усмехнулась Катя, — После ухода друзей тут дым коромыслом стоит. Я всю ночь грязь выгребаю.

— Сколько эта мымра еще продрыхнет, — подруга огляделась вокруг, — Не хотелось бы встретиться с ней вот так.

— Часа два гарантирую, — уверенно ответила служанка, — Я дозу не вымеряла, но она выхлестала целый графин.

— Сходи на кухню и принеси соль или перец, — Зоя загадочно улыбнулась, — Я хочу отблагодарить эту гадину за гостеприимство.

Прихватив с собой мешок с «аксессуарами», она, пошатываясь, направилась в спальню Марго, чутко прислушиваясь к любому шороху. Осторожно открыв дверь спальни госпожи, девушка заглянула внутрь. В нос ударили ароматы недавней пьянки и её последствий. Прикрыв нос рукой, она вошла в комнату.

Госпожа лежала в постели в одних сапогах. Её огромный рот был распахнут на полную ширину, словно девица собиралась что-то крикнуть, но в последний момент передумала, а рот забыла закрыть. Руки были раскинуты в стороны.

Зоя осторожно завела руки хозяйки за решетчатую спинку и быстро сковала наручниками. Стащив с её ног сапоги, девушка стала натягивать на Марго резиновые трусики. Войдя в комнату, Катя в недоумении остановилась, еще не понимая намерений подруги.

— Принесла? — шепотом спросила Зоя.

— Вот, — служанка протянула перечницу и солонку.

— Посмотри в шкафу какую-нибудь одежонку, — велела подруга, — Если появимся на улице нагишом, нас могут неправильно понять.

Пока Катя рылась в гардеробе, выискивая одежду для себя и своей напарницы, Зоя обильно пересыпала затычки солью и перцем и натянула трусики на худые бедра Марго. Для страховки она еще надела на неё сбрую, сделанную из толстой бельевой веревки. Теперь обе затычки плотно угнездились в положенных им местах. Еще раз проверив надежность, девушка приковала ноги госпожи к углам кровати.

— Приподними ей голову, — попросила она Катю.

Оторвав от простыни большой кусок, Зоя затолкала материю в распахнутый рот Марго. Придерживая затычку пальцем, девушка вставила резиновый шаровидный кляп и затянула ремни.

— А она не задохнется? — с тревогой спросила Катя.

— Не велика потеря, — усмехнулась Зоя, — Не волнуйся. Я же не задохнулась. Подложи ей под голову подушку.

Служанка осторожно подсунула под лохматую голову девицы небольшой валик и отскочила в сторону.

— Осталась сущая ерунда, — Зоя натянула на себя джинсы, которые оказались ей велики.

В это время Марго шевельнулась и открыла глаза. Девушка состроила гримасу и склонилась над своей мучительницей. Девица захлопала глазами и задергалась на постели. Она не могла понять, кто это стоит над ней с изуродованным лицом и торчащими костями. Постепенно разум госпожи пришел в норму, и она издала долгий приглушенный стон.

— Узнала меня, стерва? — Зоя схватила свою бывшую хозяйку за подбородок, — Вижу, что узнала. А я тебе подарок приготовила.

Девушка потрясла перед носом ошарашенной девицы цепочку с зажимами. Марго жалобно замычала. Её глаза расширились от страха, и на них появились слезы. Катя, не в состоянии смотреть на эту страшную сцену, отвернулась.

Грудь Марго была очень маленькой, почти не развитой, но соски были огромными и торчали, как две пипетки. Зоя укрепила на них зажимы и затянула пружины так сильно, что девица взвыла от боли. Не обращая внимания на стоны госпожи, девушка оттянула резинку трусиков и закрепила третий зажим на выползшем из своего укрытия клиторе.

— Вот теперь ты в полном порядке, киска! — рассмеялась она, — Лежи и наслаждайся. Может быть, вспомнишь меня, сука. Я бы на тебя еще и шлем напялила, но уж больно хочется посмотреть на твою довольную рожу.

Незаметно наступили сумерки. Включив небольшой светильник, Зоя сидела перед зеркалом и накладывала на лицо макияж. Катя с интересом следила, как девушка легко управляется со всеми этими кисточками, карандашиками, ватками, тампонами. Она удивленно раскрыла глаза, когда изможденное осунувшееся лицо преобразилось и теперь выглядело вполне привлекательно.

— Нам бы найти какие-нибудь парики, — сказала Зоя, — А то первый же пост ДПС нас повяжет. И неплохо бы деньжат поискать.

— Там в углу лежит сумка Марго, — Катя кивнула на бесформенный мешок, с которым госпожа обычно выходила из дома.

— Нам следует дождаться темноты, — продолжала давать советы девушка, — В доме есть что-нибудь пожевать? Я немного проголодалась.

— Сейчас посмотрю, — Катя вышла из комнаты.

Зоя отложила в сторону помаду, которой подводила губы и обернулась. Марго лежала на кровати, не шевелясь. Из заткнутого рта еле слышно доносились сдавленные стоны. Было видно, что девица испытывает сильную боль, но изо всех сил сдерживается, чтобы не кричать. Но больше всего Марго страдала от того, что её перехитрили. Девушка медленно встала и подошла к кровати.

Присев на край, она посмотрела на свою бывшую хозяйку. В её взгляде уже не было гнева, а только сожаление. Марго закрыла глаза, но всё равно слезы текли по щекам, размазывая тушь.

— Ну, что, госпожа? — тихо сказала Зоя, — Не ожидала, что власть сменится? А ведь мы когда-то были лучшими подругами. Мы сидели с тобой за одной партой, и ты списывала у меня контрольные. А помнишь, как ты вся в синяках прибежала ко мне домой? Это твоя мамаша отлупила тебя за то, что ты стянула у неё деньги. Помнишь?

— Угу, — промычала Марго.

— А я потом тебя смазывала зеленкой, а ты визжала от боли, — продолжала девушка, — А потом мы с тобой забрались в постель, и ты клялась мне в вечной преданности. А я тебе верила. Но уже тогда ты начала задирать хвост. Уже тогда ты возомнила, что тебе всё дозволено. Уже тогда у тебя начали проявляться садистские наклонности. И когда у вас в доме появилась служанка, та белобрысая, как ты её называла, вы с твоим дебилом-братцем начали над ней издеваться. Это уже потом твоя мать придумала красивую сказочку про то, как эта девушка пристрастила тебя к дури, и она её выгнала. Но правда заключается в том, что девушку никто не выгонял. Она повесилась, не выдержав издевательств и побоев. И та всё это видела, а потом с наслаждением мне рассказывала, смакуя каждую деталь.

Зоя не видела, как открылась дверь комнаты, и на пороге появилась Катя. Девушка стояла в дверях, зажав рот ладошкой, чтобы не закричать. Она была вся бледная, её ноги подкашивались, и лишь дверной косяк не давал служанке упасть.

— Вы выбросили её тело в болото, — продолжала Зоя, — А твоя мамаша начала искать новую жертву. И вот появилась Катя. В первый же день знакомства ты унизила бедную девочку. Но ты этого не понимала. Как же. Ты же госпожа, отпрыск богатого папы, а она — деревенская простушка. Ведь так тебе говорила твоя мать?

А со мной как ты поступила? И всё из-за чего? Ты всегда завидовала мне. Я была красивей тебя, пользовалась успехом у молодых людей из приличных семей. А в твоей компании были отморозки да наркоманы. Вот ты и подослала ко мне двух таких. И издевалась надо мной, потому что не могла пережить, что я выбилась в люди, стала топ-моделью, а ты до сих пор клянчишь деньги у мамаши.

Ну, хватит лирики. Ночью мы уедем, и я тебе обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы ты и твоя мамаша оказались за решеткой. А если по какой-либо случайности этого не произойдет, я сама раздавлю тебя, как блоху. И пусть меня потом судят.

Тяжело дыша, Зоя встала с кровати и быстро вышла из комнаты. Катя едва успела отскочить в сторону.

— Ты всё слышала? — спросила девушка служанку.

— Да, — Катя от волнения еле ворочала языком, — Это чудовищно!

— Успокойся, девочка, — Зоя прижала подругу к своей груди, — Эта дрянь больше никому не причинит вреда, а я сдержу слово.

Они сидели на кухне до самой ночи.

— Нам пора, — Зоя достала из кармана джинсов платок и навояла на голове причудливое сооружение, — Нравится?

— У меня тоже есть платок, — сказала Катя, — Сделай мне такую же.

В последний раз девушки осмотрели дом и вышли на улицу. Машина Марго стояла во дворе. Зоя покопалась с зажиганием и запустила двигатель.

— А мне её жаль, — вздохнула Катя, — Может быть, не нужно было так жестоко с ней поступать?

— Это сделала я, — твердо сказала Зоя, — Твоя совесть чиста.

***

Был ясный солнечный день. При полном штиле море выглядело, как голубое зеркало, и только круги от сидевших на воде чаек создавали легкую рябь.

Катя лежала в шезлонге, подставив южному солнцу своё молодое тело.

— Осторожно! — раздался рядом незнакомый голос, — Так можно и сгореть!

— Не беспокойтесь, — девушка открыла глаза, — Кто Вы?

— Да-а, — перед ней стоял молодой человек невысокого роста, чуть полноватый с огромной рыжей курчавой шапкой на голове, — Вы меня не узнаете?

— Рудик? — Катя чуть не свалилась с лежака, — Что ты здесь делаешь, и чего тебе от меня нужно?

— Я Вас искал все эти годы, — без смущения ответил парень, — И вот недавно узнал, что Вы едете отдыхать в Анталию. Ну, я тоже поехал сюда.

— Зачем?

— Мне нужно с Вами поговорить, — Рудик вдруг стал по-взрослому серьезным, — Если Вы пожелаете. Давайте отойдем в тень.

— Говори здесь, — сухо ответила Катя, — Меня могут искать.

— Как Вам будет угодно, — молодой человек вытер со лба пот.

— Что ты хочешь мне сказать? — девушка поглядела вокруг.

— Не ищите, — Рудик криво ухмыльнулся, — Я здесь один и не причиню Вам вреда. Я лишь хотел рассказать Вам, что стало с моей семьей. Может быть, Вам будет интересно.

— С чего ты взял? — рассмеялась Катя, — А в прочем, валяй, рассказывай!

Рудик вздохнул и начал говорить:

— После Вашего исчезновения мы уехали в городскую квартиру. А месяца через два нам позвонили и сообщили, что Марго арестовали, и скоро состоится суд. Мы с мамой пошли. Сестра на скамье подсудимых за решеткой с двумя охранниками. Этого мама не смогла выдержать, и прямо там ей стало плохо. Неотложка увезла её в больницу, а через два дня мамы не стало.

Марго осудили на 18 лет, но она и двух не прожила на зоне. Кто-то её придушил. Так мне потом рассказывали. Я остался совсем один. Меня отправили в интернат, как несовершеннолетнего. А когда исполнилось восемнадцать, я получил письмо от адвоката, что являюсь единственным наследником. Денег было много, но, если честно, они меня совсем не радовали. Конечно, я пустил их в дело — открыл компьютерную фирму. Но меня всё время жгло чувство вины. Вины перед Вами, Катя.

Я начал Вас разыскивать. Сперва безрезультатно, но потом мне повезло. Я прочитал в интернет-газете сообщение, что скончалась известная в прошлом фото-модель Зоя Лапина, и что похороны состоятся такого-то числа. Я пошел на кладбище и увидел Вас. Я уже знал, что вы были дружны, что вас многое связывало. Я тогда не решился к Вам подойти, но всегда найдутся люди, готовые дать нужные сведения.

После похорон я несколько раз порывался к Вам приехать, но всякий раз откладывал. Не хотел беспокоить. А потом я узнал, что Вы вместе со своим другом едете отдыхать на курорт.

— И что теперь? — Катя вдруг почувствовала жалость к этому парню, но не показала этого. Слишком велика вина его семти.

— Я хочу извиниться, — Рудик опустил глаза, — Простите меня, Катя, если сможете. Я — подлец. И еще. Если Вам что-то будет нужно, и не к кому обратиться, знайте — я всегда помогу Вам.

— Ладно, — девушка вдруг смягчилась, — Забыли. И мой тебе совет: не ищи меня больше и поскорее уезжай отсюда.

— Да, конечно, — парень тряхнул курчавой головой, — Прощайте.

Он пошел по самой кромке воды, согнув спину и опустив голову. Как побитая собака.

— Кто это был, Катюша? — к девушке подошел высокий плечистый парень в узких плавках и цветастой рубахе.

— Так, один давнишний знакомый, — Катя прижалась щекой к его плечу.

— Что ему было надо?

— Не знаю. Пойдем купаться?

Вечером, сидя на балконе своего номера, Катя не выдержала.

— Андрюш. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Он слушал девушку внимательно, и только горка окурков в пепельнице говорила о том, что молодой человек нервничает. Катя закончила свой рассказ и повернулась к морю, боясь взглянуть на юношу.

— Вот что, — Андрей затушил едва начатую сигарету, — Через два дня мы возвращаемся. И сразу же идем в ЗАГС. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И не спорь!

— А я и не спорю! — девушка бросилась ему на шею, — И вообще! Я обещаю никогда с тобой не спорить!

Часть 2

Катя очнулась от сильной тряски. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Вокруг стояла непроглядная темнота, сильно пахло бензином и ужасно трясло. Постепенно её сознание прояснилось, и девушка догадалась, что находится в машине, скорее всего, в том фургоне, на котором приехала Марго.

Попробовав пошевелиться, Катя поняла, что крепко связана. Рот был заткнут грубой тканью и несколько раз обмотан пластырем. Кроме всего, на голову ей надели плотный мешок, от которого несло пылью и гнилыми помидорами.

Машину перестало трясти. Наверное, Марго выехала на асфальтированную дорогу и теперь, прибавив скорости, гнала автомобиль по направлению к своему жилищу. Катя перестала биться, поняв, что это бесполезно, и притихла.

— Попробую немного подремать, — решила она, — А то девица не даст мне и минуты покоя, когда мы приедем на место.

— Эй, соска! — раздалось откуда-то спереди, — Ты там жива?

Девушка не ответила. Марго резко затормозила и, перегнувшись через бортик, ткнула пленницу в бок. Катя тихо замычала и заворочалась.

— Ну-ну, — прогудела девица, — Можешь пока отдохнуть. Но скоро мы приедем, и тогда...

Она не договорила, что же будет, когда они доберутся до места. Снова взревел мотор, и машина понеслась по дороге, увозя девушку в неведомый мир с его особыми нравами и правилами.

Катя закрыла глаза. Сказывалась усталость и нервное напряжение, и девушка, подтянув ноги к груди, забылась тяжелым беспокойным сном.

— Приехали! — заскрипели тормоза.

Хлопнула дверца. Катю обдало холодным сырым воздухом. Через плотную ткань мешка, надетого на голову, просочилась вонь застоявшейся болотной воды. Марго выволокла невольницу за ноги из фургона и, взвалив на плечо, понесла, громко пыхтя и чертыхаясь.

— Стоять, соска, смирно! — скомандовала девица.

Катя замерла, боясь потерять равновесие. Щелкнул замок, и заскрипела входная дверь. Марго снова подхватила девушку и внесла в дом. Запах болота сменился застоявшимся смрадом дури, прокисшего вина и продуктов, давно исчерпавших срок реализации.

Новоиспеченная госпожа плюхнула свою пленницу на диван и сама приземлилась рядом. Переведя дух, она стащила с Кати мешок. Девушка, похлопав глазами, чтобы привыкнуть к освещению, осмотрелась и поняла, что тот беспорядок, который девица устроила в комнате, гостя у матери, лишь жалкая копия настоящего бардака, который царил в этом доме.

— Ну, как? — Марго явно хотела произвести впечатление на свою служанку, — Нравится моё жилище? Чего молчишь? Отвечай, когда тебя спрашивает госпожа!

— М-м-м! — Катя замотала головой.

— Мычишь, как корова, — разозлилась девица, — Но рот я тебе всё равно не освобожу, пока не буду уверена, что ты полностью мне покорилась. Будешь покорной, соска?

Марго схватила Катю за волосы:

— Будешь? Или я тебя исполосую плетью, как зебру!

— Угу, — девушка кивнула головой.

— Посмотрим, — девица оставила рабыню в покое, отпустив волосы, — Полежи пока здесь.

Марго куда-то ушла, оставив Катю связанной на диване. В окно пробились первые лучи, но тепла с собой они не принесли. Из открытого окна гостиной несло гнилой водой болота, затхлой травой и квашеной капустой.

Девушка лежала, не шевелясь. От этого руки и ноги затекли, но менять положение она боялась. А вдруг хозяйка наблюдает за ней из какого-нибудь укромного местечка. Еще выскочит с плетью и отделает по первое число.

Марго вернулась минут через тридцать. Её размалеванное лицо сияло от радости. Майки на ней не было, и Катя заметила около стоявших торчком сосков два фиолетовых засоса.

— Так! — девица развязала Кате ноги, — будем переодеваться. Но сначала я тебя побрею. Твои волосы слишком длинные.

Схватив невольницу за плечо, она поволокла её в ванную комнату. Усадив на табурет, Марго достала из шкафчика машинку, какими обычно пользуются парикмахеры, и, приказав сидеть смирно, стала сбривать волосы с головы. Катя сначала сопротивлялась, но, получив пару затрещин, притихла и лишь тихо скулила, как побитая собака, видя, как её каштановые волосы падают на пол.

Марго работала быстро, но аккуратно, и вскоре вся голова девушки

была похожа на бильярдный шар. Катя взглянула на себя в небольшое зеркало и, не удержавшись, разревелась в голос. Но госпожа даже бровью не повела. Орудуя длинными тонкими ножницами, быстрыми и точными движениями она срезала пластырь, стягивавший рот рабыни, но тряпичную затычку вынимать не стала.

Достав из ящика уродливый кожаный шлем, она натянула его на голову Кати и застегнула на шее широкий ошейник, зафиксировав его маленьким замочком, чтобы невольница не смогла его снять.

— Сидеть тихо, соска! — приказала она и добавила, — Запорю!

Девушка съежилась от страха и замерла, боясь шелохнуться. Марго долго рылась в ящиках, но, наконец, видимо, нашла, то, что искала. Подойдя к Кате сзади, она одним рывком вытащила из её рта тряпку и тут же затолкала жесткий резиновый шар, прикрепленный к плотной кожаной накладке.

Затянув на затылке ремни, госпожа оглядела невольницу со всех сторон и слащаво улыбнулась, удовлетворенная своей работой.

— Шлем будешь носить постоянно, — торжественно объявила она, — А твой милый ротик я раскупорю, когда мне что-нибудь захочется.

Катя увидела в зеркале своё изображение и тихо заскулила. Её голова теперь была похожа на уродливый набалдашник, возвышавшийся над туловищем, бесформенный, с двумя небольшими прорезями для глаз.

— Встать, соска! — крикнула Марго и подстегнула девушку стеком, — Одеваться!

Катя, как ужаленная, подпрыгнула с табурета. Марго освободила ей руки, и рабыня, путаясь в том немногом, что не ней было одето, стала стягивать с себя пропахшую бензином и потом одежду. Девица, щурясь от радости, наблюдала за девушкой и, как тюремная надзирательница, подгоняла её отрывистыми окриками и своим хлыстиком, не давая возможности остановиться хоть на секунду.

— Встать здесь! — приказала Марго, когда Катя полностью освободилась от одежды.

Девушка, ежась от холода и страха, встала к кафельной стене и заложила руки за голову. Госпожа взяла в руки длинный шланг и стала обливать рабыню еле теплой водой, при этом хохоча во всё горло, когда та подпрыгивала от струи, направленной то между её ног, то попадавшей по грудям.

— Душ-шарко! — поясняла девица, — Полезен для здоровья и для воспитания непослушных рабынь!

Экзекуция продолжалась минут десять, и Катя успела в полной мере «насладиться» этой процедурой. К тому же, она еще и замерзла и теперь вся тряслась от холода, моля Б-га, чтобы эта пытка побыстрее закончилась.

— Утрись, соска! — Марго выключила воду и бросила девушке кусок мешковины, — Давай, поторапливайся! Жрать хочу.

Мешковина была жесткой и колючей, но чистой, и Катя, скрипя зубами, вытерлась, как могла. Марго, ехидно улыбаясь, поманила её пальцем.

— Мамашка сказала, что этот дебил лишил тебя невинности, — прогудела она, понизив голос, — Так что этот аксессуар тебя не испугает. Надевай.

Она бросила Кате в руки узкие резиновые трусики с двумя затычками, вшитыми в перемычку. Девушка никак не могла понять, для чего они нужны, но Марго, орудуя хлыстом, подгоняла её, и рабыня с трудом натянула на себя эту странную для неё одежду. Обе затычки «нашли» предназначенные для них отверстия и без особого труда проскользнули внутрь. Девица осмотрела невольницу и сама подтянула лямки, еще глубже вогнав затычки в неразработанные норки.

— Пройдись, соска! — приказала она.

Катя сделала несколько шагов и поняла всё коварство этой детали её новой одежды. Пластиковые затычки стали тереться о стенки, возбуждая девушку. Даже когда Катя останавливалась, ощущение наполненности не давало ей покоя. Очень скоро появился легкий зуд в сосках, защекотало под грудями.

Марго протянула пленнице платье, сшитое из тонкого черного латекса. Катя втиснулась в него, и материя в ту же секунду «облепила» её тело со всех сторон. Теперь при любом даже самом малом движении возбуждались не только обе щелки, но и грудь. А госпожа выдала Кате фартук с нагрудником, который елозил по соскам, добавляя огня.

— Руки! — крикнула девица и надела на запястья браслеты, сцепленные небольшой цепочкой.

Та же участь постигла и ноги. Теперь Катя была закована, как самая настоящая каторжанка. Марго всучила девушке туфельки-балетки и погнала на кухню.

— Приготовь мне завтрак, соска, — распорядилась она, развалясь на стуле, — Госпожа жрать хочет! А ты свой завтрак еще не заслужила.

Катя принялась за дело. Вскоре на столе появились сэндвичи с сыром и ветчиной, проложенной листьями шпината, большая чашка с ароматным кофе и кувшинчик со сливками. Марго, ухмыляясь и щурясь, начала уплетать завтрак за обе щеки.

— Свари кашу, — приказала она.

Служанка, недоумевая от удивления, выполнила приказание. Глядя на обилие еды, у неё засосало под ложечкой, но госпожа и не думала распаковывать ей рот. Наоборот, девица то и дело отпускала в адрес Кати всякие обидные слова, дразнила её, крутя перед носом недоеденным бутербродом, театрально нюхала кофе.

Наигравшись, она велела невольнице переложить кашу в алюминиевую миску и следовать за госпожой. Они спустились в сырое подвальное помещение, и Марго отперла тяжелую металлическую дверь. Кате в нос сразу ударил спертый воздух, наполненный запахами пота, перестоявшей спермы и человеческих испражнений, которые долго не убирали.

Из темноты подземелья доносились тихие шорохи и приглушенное мычание. Госпожа включила свет. В углу возле стены в плотном кожаном мешке лежала девушка. Катя поняла это по двум холмикам, торчавшим спереди. Голова пленницы была затянута в блестящий резиновый шлем, а рот закупорен огромным шаровидным кляпом, от которого к затылку тянулись ремни. Еще один ремень был пропущен под подбородком и стягивал рот снизу для большей надежности. Марго ткнула невольницу ногой, и девушка зашевелилась и застонала.

— Это, — Марго, присев на корточки, погладила девушку по голове рукой, — Моя рабыня. Когда-то она была фотомоделью, но я украла её и посадила в этот подвал. Она очень строптивая, поэтому, я никогда её не выпускаю отсюда.

Госпожа потянула за молнию, и служанка увидела большую немного отвисшую грудь. Соски были сжаты металлическими зажимами, соединенными тонкой цепочкой. Еще одна цепочка тянулась к низу живота и была закреплена, вероятно, на клиторе. Девица потянула за неё, и пленница жалобно замычала и забилась, как рыбка, попавшаяся на крючок.

— Смешно, правда? — спросила Марго, — Я иногда развлекаюсь с ней, но эта игрушка мне уже надоела. Думаю продать её кому-нибудь. Только вряд ли такую потасканную куклу захотят купить. Ну, и хрен с ней. А пока она здесь, ты, соска, будешь её кормить и убирать за ней дерьмо. Понятно?

— Угу, — Катя почувствовала, что у неё кружится голова, и она вот-вот упадет.

Она даже представить себе не могла, что эта взбалмошная девица способна на такое злодеяние. Катя застыла на месте. Слова, сказанные Марго, потрясли девушку до глубины души. А что, если и её продадут когда-нибудь?! Катя даже поёжилась от этой мысли. Не раз она слышала по телевизору, что такое случается даже сейчас. Человек исчезает без следа, а потом обнаруживается, что его продали в самое настоящее рабство.

— Ты что, заснула, соска? — прикрикнула на неё Марго. — Вытащи кляп и корми! Потом снова заткнешь ей рот. Не забудь! Выпорю!

Служанка присела на корточки перед несчастной пленницей. Расстегнув ремешок, она осторожно извлекла изо рта кляп и вытерла рукой слюни, скопившиеся на губах. Девушка сразу же тяжело задышала и начала облизывать языком припухшие белесые губы.

— Кто ты? — спросила она.

Катя заметила, что говорить девушке трудно из-за того, что её рот долгое время был плотно заткнут, и язык и скулы занемели. Прислонив бедную невольницу к стене, она начала кормить её с ложечки. Девушка набросилась на пресную кашу, как на изысканный деликатес, словно она давно ничего не ела. Видя это, служанка расплакалась и чуть не уронила на пол миску.

— Не плачь, девочка, — грустно сказала пленница, — Не показывай этой гадине свою слабость. Она этого не достойна.

— Угу, — мотнула головой Катя, но слезы всё равно продолжали капать из её глаз.

***

Шли дни, похожие один на другой. Постепенно Катя привыкла к затычкам и почти не обращала на них внимания. Они стали для девушки чем-то обыденным, не доставляющим ни радости, ни неудобств. Хуже дело обстояло с кляпом. Но и тут скоро выручила привычка. Девушка научилась шевелить скулами, и рот её не так сильно затекал. А о кандалах и вовсе можно было забыть. Служанка научилась двигаться так, что они почти не звенели.

Но вот Катина грудь не хотела подчиняться. Соски терлись о нагрудник и начинали зудеть всякий раз, когда девушка ненароком задевала ими обо что-то. Сразу же по телу разливалась теплота, наступала вязкая истома, и служанка вынуждена была на несколько минут прекратить свою работу, чтобы успокоить разбушевавшуюся плоть. Она садилась на высокий табурет и тихонько вдавливала затычки в свои дырочки. Подсунув руки под нагрудник фартука, она гладила соски, чтобы ускорить приближение оргазма, и мысленно молила Б-га, чтобы хозяйка не позвала её в эти минуты или не увидела, чем она занимается вместо работы.

Марго не очень заботилась о том, устала ли её рабыня, хочет ли она есть или пить, спала ли она ночью. Девица была полностью поглощена своими заботами, а именно — получить максимальное удовольствие. В этом она была неутомима и всё время придумывала что-то новенькое.

Она могла средь бела дня, накурившись дури, уволочь Катю в свою спальню и там часами с ней развлекаться. Но после этого госпожа отправляла измотанную до предела служанку вовсе не отдыхать, а заниматься уборкой, готовкой или какой-либо другой тяжелой работой. Сама же нежилась в постели, пока ей в голову не приходила очередная блажь.

Но самым страшным для Кати были дни, когда госпожа приводила в дом друзей, таких же бездельников и лоботрясов, как и сама она. Шумные пьяные оргии затягивались далеко за полночь. Девушку гоняли из комнаты в комнату, заставляя ублажать гостей, нередко били или подвергали откровенным пыткам. Служанка несколько раз теряла сознание, но не в меру разошедшиеся извращенцы, особенно дамы, быстро и умело приводили её в чувства, и всё начиналось сначала.

Один раз девушка даже попыталась покончить с собой, но кто-то в последний момент выхватил из её рук кухонный нож, а потом Марго, раздев невольницу догола и привязав к столбу в гостиной, исполосовала Катю плетью, при этом приговаривая, что только она будет решать, сколько служанке жить.

Два раза в день Катя спускалась в подвал, чтобы покормить невольницу. Та, заслышав её шаги, начинала ворочаться и тихо мычать. Служанка стаскивала с девушки мешок, раскупоривала рот и терпеливо кормила её. Нередко ей удавалось пронести в камеру кусочек яблока или груши, немного фруктовой воды. А однажды, когда Марго напилась до беспамятства и отрубилась в своей спальне на несколько часов, Катя стянула со стола недопитую бутылку вина и кое-какую закуску.

— Ты смелая девушка, — немного захмелев, сказала пленница, — Жаль, что мы не можем поговорить.

— Угу, — только и смогла промычать служанка, потрогав свой закупоренный ротик.

— Но мы что-нибудь придумаем, — не унималась невольница.

— Ум, — пожала плечами Катя, позвенев цепями.

Выходя в тот день из подвала, Катя впервые задумалась о побеге. Эта мысль не покидала её весь оставшийся вечер. Даже Марго заметила, что её служанка стала какой-то задумчивой и заторможенной.

— Эй, соска! — госпожа огрела девушку по щеке, — Ты че? О чем мечтаешь, сучка? А-ну, соси как следует! Я чуть не заснула!

— Да, госпожа, — встрепенулась Катя и принялась вылизывать промежность с удвоенной силой.

Госпожа отпустила служанку рано, но девушка почти всю ночь не могла сомкнуть глаз. Она обдумывала план побега.

— Но для этого необходимо разыскать ключи от кандалов своих и той девушки в подвале.

Найти ключи в бедламе, который царил в доме, было делом нелегким. К тому же, Марго была человеком непостоянным и могла бросить их в любое место, а потом попросту забыть, что нередко случалось даже с её собственными вещами. Но Катя не падала духом и сосредоточенно обдумывала детали, стараясь учесть любую неожиданность. Ведь теперь она была не одна, и самая маленькая ошибка могла стать роковой не только для неё самой, но и для той пленницы из подвала.

Но была одна трудность, разрешить которую Катя пока не могла. В первое посещение подвала, когда стащила с невольницы мешок, служанка увидела, как та истощена. От долгого лежания руки и ноги стали похожи на тонкие палки, обтянутые кожей. Кое-где от испражнений на теле образовались язвы. Ступни шелушились, и девушка вряд ли сейчас могла ходить самостоятельно.

— А ведь придется как-то «успокоить» госпожу, — подумала Катя, — А она сильная. А если еще накурится «травки», с ней вообще справиться будет невозможно.

Всю ночь она не могла уснуть, обдумывая, как же быть. Но ничего толкового в голову не шло, и девушка задремала, свернувшись калачиком на своей подстилке.

В это утро Марго поднялась раньше обычного. Пока она слонялась по дому, разыскивая свои вещи, Катя успела приготовить завтрак. Госпожа покрутила носом и даже не притронулась к еде. Сказывались последствия вчерашней пьянки. Высосав банку пива, девица натянула свой повседневный наряд и уехала, громко хлопнув дверью.

— Пора, — решила служанка и быстро направилась в комнату хозяйки.

Перерыв все ящики и полки, но ничего не найдя, девушка присела на край кровати и чуть ли не заплакала от досады. Вдруг что-то металлическое звякнуло под матрасом. Катя опустилась на колени и увидела небольшую связку ключей, висевших под решеткой кровати.

Немного повозившись, она сняла связку и, прихватив с собой бутерброды и кофе, предназначенные для госпожи, бросилась в подвал. Девушка уже ждала её, развернувшись лицом к двери. Увидев ключи, она радостно замычала и закивала головой. Но Катя не стала расковывать пленницу, а лишь откупорила ей рот, чтобы покормить.

— Освободи меня, — настаивала невольница, дергая скованными за спиной руками.

— У-у, — покачала головой служанка.

— Ты, корова! — завопила девушка, — Я ждала этого дня столько времени!

— У, — Катя приложила палец к своему заткнутому рту.

Повозившись с ремешком, она сумела расстегнуть кляп.

— Не шуми, — тихо сказала служанка, — Еще не время. Марго куда-то уехала, но, я думаю, скоро вернется. А нам нужно подготовиться. Ты согласна со мной?

— Ну, да, — нерешительно ответила девушка.

— Так вот, — Катя снова закупорила пленнице рот, — Сейчас я верну ключи на место. А когда всё подготовлю, дам тебе знать. И мы с тобой сбежим отсюда.

— Угу, — теперь уже ответила девушка и кивнула в знак согласия.

Закончив все дела, Катя вернулась в комнату госпожи и приладила ключи на прежнее место. Марго еще не вернулась, и служанка спустилась в гостиную, чтобы прибраться. Подойдя к окну, она увидела, что под окнами зеленеет никем не кошеная трава. Немного поглядев на этот естественный газон, Катя вдруг увидела несколько розоватых цветочков, сиротливо торчавших почти у самой стены.

— Бабушка говорила, — вспомнила девушка, — Что эти цветы вызывают крепкий сон и называются «дурман-травой». Вот бы попробовать достать их.

Окно оказалось незапертым и легко открылось внутрь, но с наружной стороны была толстая решетка. Девушка уселась на подоконник и попыталась дотянуться до цветов. Сначала у неё ничего выходило, но настойчивость всегда приводит к победе. Пальцы нащупали тонкие прохладные стебли и, ухватившись за них, потянули.

Лишь несколько цветков удалось сорвать Кате, но этого было достаточно, чтобы свалить с ног крепкого человека. Девушка спрятала их под подстилкой и принялась за уборку, бормоча лишь одну фразу:

— Только бы Марго не продала свою пленницу в ближайшую неделю!

Госпожа вернулась поздно и в изрядном подпитии. Её размалеванное во все цвета радуги лицо светилось от радости. Майка неизвестного природе цвета была заляпана красными пятнами, к нижней губе прилип окурок самокрутки. Волосы стояли торчком.

Прямо с порога Марго приказала Кате идти в спальню и приготовиться.

— Будем веселиться! — заявила она, — Скоро я стану очень богатой!

— Неужели её мать померла, — первое, что подумала служанка.

— Я нашла лоха, который согласился купить вас обеих, соски, по очень выгодной цене! — Марго с размаху опустилась в кресло и, запрокинув голову, вылакала сразу треть бутылки красного вина, которую держала в руках.

Катя похолодела от страха. Эта стерва опередила. Теперь они попадут к новому хозяину и уже никуда не сбегут.

— Стоп! — служанка вдруг встрепенулась, — Может быть, у них еще есть немного времени.

— Покупатель приедет через десять дней, — продолжала Марго, — За это время ты, соска, должна привести ту девку в божеский вид. Я немного расписала вас, как красоток. Ну, с тобой проблем нет, а вот с ней...

Госпожа запустила палец в свою гриву. Но обилие спиртного и природный недостаток мозгов не смогли родить ни одной достойной мысли, и девица, махнув рукой, оставила эту затею. Взглянув на Катю мутными от долгого запоя глазами, она разразилась громким надрывным смехом.

Девушка вздохнула с облегчением. Это значило, что теперь она должна привести пленницу в нормальный вид, а для этого потребуется много сил. Но Катя уже знала, как действовать. Она вспомнила, как однажды их сосед, упав с крыши, повредил спину. Долго он не мог встать, но потом приехал какой-то доктор и за неделю поднял его на ноги с помощью массажа. Катя была при этом и хорошо запомнила все действия целителя. Теперь настал её черед.

— Эй, соска! — госпожа уже валялась на кровати в одних сапогах, — Лизать госпожу!

— М-м, — промычала Катя, давая понять, что с заткнутым ртом ничего не получится.

— Мать твою, — выругалась Марго, — Ко мне! Давай сюда морду!

Она сорвала с девушки кляп и отбросила его в сторону. Снова развалившись на подушках, она проорала что-то неопределенное и раскинула ноги в разные стороны.

Катя пристроилась на кровати и принялась за дело. Теперь ей нужно было очень постараться, чтобы девица не рассердилась и не выкинула какой-нибудь фокус. Служанка старательно вылизывала её промежность, от которой несло прокисшей мочой и спермой. Видно Марго уже успела с кем-то перепихнуться между делами.

Госпожу развозило всё больше, и Катя это чувствовала по затихающим рывкам тела. Вскоре раздался мерный храп. Марго отрубилась, так и не достигнув желаемого наслаждения.

Осторожно соскользнув на пол, девушка, придерживая свои цепочки, вышла из комнаты. Она спустилась в подвал и открыла дверь камеры. Свет включать не стала, и на ощупь пробралась к стене. Пленница забарахталась и развернулась к служанке лицом.

— Тс, — попросила Катя, — Я скажу тебе только два слова и сразу же уйду.

— Угу, — промычала девушка.

— У нас есть всего неделя, — зашептала Катя, — За это время я должна подготовить тебя к продаже.

— М-м! — невольница заерзала на полу.

— Тише, прошу тебя, — служанка погладила подругу по голове, — Эта гадина и меня хочет продать. Но мы убежим раньше. А теперь слушай. Всё, что я скажу делай без споров. Иначе быть нам рабынями до конца наших дней. Поняла?

— Угу, — кивнула пленница.

— Утром поговорим, — Катя наклонилась и нежно поцеловала девушку в щеку.

Вернувшись в комнату госпожи, служанка уже хотела лечь на свою подстилку, как вдруг заметила, что Марго таращится на неё шальными глазами.

— Ты где была, соска? — спросила она хриплым голосом.

— Мне показалось, госпожа, — Катя состроила невинную мордашку, — Что вода на кухне капает. Вам спать будет мешать.

— А-а. Ну? — девица сладко зевнула, — Капает?

— Нет, госпожа, — девушка встала рядом с постелью, — Я её закрыла еще вечером, когда посуду мыла.

— У тебя че? Глюки? — усмехнулась Марго.

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Катя.

— Тогда иди спать, соска, — и девица снова захрапела.

Девушка, устроившись на жесткой циновке, пощупала, на месте ли пучок травы. Он уже немного подсох и скоро будет готов к употреблению. Служанка подложила под голову локоть и вскоре крепко заснула. Ей надо было набраться сил, а сон, как известно, лучшее для этого средство.

***

Неделя тянулась невыносимо долго, но Катя надеялась, что успеет подготовить подругу к побегу. Выпросив у госпожи разрешение, она вынимала пленницу из мешка и долго массировала ей руки и ноги. И вскоре они начали приобретать плотность, а под действием определенных снадобий, которые девушка сама готовила, язвы и пролежни зарубцевались и уже не беспокоили.

Зажимы с грудей и клитора тоже были сняты, и теперь подруга чувствовала себя намного лучше. Катя, по распоряжению Марго, готовила для неё более калорийную пищу с мясом и овощами.

Не забывала служанка и про «дурман-траву». Во время отсутствия госпожи ей удалось сорвать еще несколько цветков, и теперь они сохли вместе с первым пучком под потолком в кухне, куда хозяйка предпочитала не наведываться.

И вот настал день, который Катя определила, как начало операции. Утром, покормив пленницу, она шепнула ей, чтобы та была готова. Вернувшись на кухню, девушка достала засушенный букетик и залила его крутым кипятком. Теперь оставалось только ждать, когда госпожа попросит попить что-нибудь после очередной попойки.

— Соска! — раздался голос Марго, — Пить хочу! Принеси чего-нибудь.

— Да, госпожа, — девушка подхватила графин с розоватой жидкостью и помчалась в её комнату.

Марго пила долго и жадно большими глотками, иногда на несколько секунд отрываясь от стакана, чтобы перевести дух. Потом она вновь наполняла бокал и присасывалась к нему. Через несколько минут огромный пузатый графин был пуст, а Марго с раздутым животом лежала на кровати и блаженно улыбалась.

— Че это? — еле ворочая языком спросила девица, — Вкус странный. Тухлятиной отдает.

— Морс, госпожа, — невозмутимо ответила служанка, — Из свежих ягод.

— Да? — хозяйка прищурила глаз, — Ну, ладно, соска. Пошла прочь, я спать буду.

— Да, госпожа, — Катя направилась к двери.

— Когда проснусь, — уже вялым голосом распорядилась Марго, — Приведешь мою рабыню. Покажешь, что ты с ней сделала.

— Да, госпожа, — служанка улыбнулась, — Вы будете довольны и удивлены.

Девица что-то промямлила в ответ, и вскоре по комнате разнесся её басовитый храп. Катя выждала еще пару минут, потом подошла к кровати и толкнула госпожу в бок. Та даже не пошевелилась. Тогда девушка опустилась на колени и сняла с кольца связку ключей, которую обнаружила несколькими днями раньше.

Теперь нужно было спешить. Спать Марго будет не больше шести часов, это в лучшем случае. За это время предстоит сделать очень многое. Но самым главным было, как можно скорее, освободить пленницу.

Катя пробралась в подвал и зажгла свет. Теперь таиться не было смысла. Не говоря ни слова, девушка вытащила пленницу из мешка и освободила ей рот. Покопавшись с замками, ей удалось отомкнуть один из браслетов, сковывавших руки подруги.

— О-ох, — девушка еле двигала затекшими конечностями.

— Погоди, не мешай мне, — попросила Катя.

Браслеты с лодыжек соскочили быстрее, и невольница попыталась встать на ноги. Её худое тело не слушалось, и она, покачнувшись, сползла на пол. Трясущимися руками девушка стянула с головы резиновый шлем. У Кати непроизвольно вырвался крик. На неё смотрела лысая голова с впалыми щеками и ввалившимися глазницами. На некоторых местах некогда красивого личика отчетливо были видны бурые пятна. Сырость, пот и резина сделали своё черное дело — изуродовали девушку до неузнаваемости, превратив в дряхлую старуху.

— Ничего, милая, — попыталась улыбнуться пленница, — Через пару месяцев всё восстановится.

Глотая слезы, Катя стала расковывать свои оковы. Освободившись от них, она попыталась разомкнуть замок на ошейнике, чтобы снять шлем. Ключ никак не хотел подходить к замку, и девушка загрустила.

— Ну-ка, дай мне попробовать, — предложила она.

Щелкнул замок, и кожаный ошейник полетел на пол вместе со шлемом. Служанка вопросительно посмотрела на подругу.

— У тебя всё в порядке, — сказала невольница, — Немного похудела, а так — в пределах приличия.

Катя вздохнула с облегчением. Одним движением она сорвала с себя фартук и отбросила в угол комнаты. Задрав подол, девушка стащила трусики.

— Забавная игрушка, — усмехнулась пленница, — Надо бы вернуть хозяйке.

Пошарив вокруг, она нашла и зажимы для грудей, и свой кляп, и кандалы. Пока Катя стаскивала платье, она еще раз попыталась встать на ноги. На этот раз ей удалось удержаться. Служанка подставила подруге плечо, и они направились к выходу.

— Тебя как зовут-то, девушка? — спросила невольница.

— Катя, — служанка крепче обхватила подругу за талию, — А тебя?

— Зоя. Вот и познакомились.

В доме было тихо. Девушки пробрались в гостиную.

— Здесь всегда такой разор? — спросила Зоя.

— Это еще относительно чисто, — усмехнулась Катя, — После ухода друзей тут дым коромыслом стоит. Я всю ночь грязь выгребаю.

— Сколько эта мымра еще продрыхнет, — подруга огляделась вокруг, — Не хотелось бы встретиться с ней вот так.

— Часа два гарантирую, — уверенно ответила служанка, — Я дозу не вымеряла, но она выхлестала целый графин.

— Сходи на кухню и принеси соль или перец, — Зоя загадочно улыбнулась, — Я хочу отблагодарить эту гадину за гостеприимство.

Прихватив с собой мешок с «аксессуарами», она, пошатываясь, направилась в спальню Марго, чутко прислушиваясь к любому шороху. Осторожно открыв дверь спальни госпожи, девушка заглянула внутрь. В нос ударили ароматы недавней пьянки и её последствий. Прикрыв нос рукой, она вошла в комнату.

Госпожа лежала в постели в одних сапогах. Её огромный рот был распахнут на полную ширину, словно девица собиралась что-то крикнуть, но в последний момент передумала, а рот забыла закрыть. Руки были раскинуты в стороны.

Зоя осторожно завела руки хозяйки за решетчатую спинку и быстро сковала наручниками. Стащив с её ног сапоги, девушка стала натягивать на Марго резиновые трусики. Войдя в комнату, Катя в недоумении остановилась, еще не понимая намерений подруги.

— Принесла? — шепотом спросила Зоя.

— Вот, — служанка протянула перечницу и солонку.

— Посмотри в шкафу какую-нибудь одежонку, — велела подруга, — Если появимся на улице нагишом, нас могут неправильно понять.

Пока Катя рылась в гардеробе, выискивая одежду для себя и своей напарницы, Зоя обильно пересыпала затычки солью и перцем и натянула трусики на худые бедра Марго. Для страховки она еще надела на неё сбрую, сделанную из толстой бельевой веревки. Теперь обе затычки плотно угнездились в положенных им местах. Еще раз проверив надежность, девушка приковала ноги госпожи к углам кровати.

— Приподними ей голову, — попросила она Катю.

Оторвав от простыни большой кусок, Зоя затолкала материю в распахнутый рот Марго. Придерживая затычку пальцем, девушка вставила резиновый шаровидный кляп и затянула ремни.

— А она не задохнется? — с тревогой спросила Катя.

— Не велика потеря, — усмехнулась Зоя, — Не волнуйся. Я же не задохнулась. Подложи ей под голову подушку.

Служанка осторожно подсунула под лохматую голову девицы небольшой валик и отскочила в сторону.

— Осталась сущая ерунда, — Зоя натянула на себя джинсы, которые оказались ей велики.

В это время Марго шевельнулась и открыла глаза. Девушка состроила гримасу и склонилась над своей мучительницей. Девица захлопала глазами и задергалась на постели. Она не могла понять, кто это стоит над ней с изуродованным лицом и торчащими костями. Постепенно разум госпожи пришел в норму, и она издала долгий приглушенный стон.

— Узнала меня, стерва? — Зоя схватила свою бывшую хозяйку за подбородок, — Вижу, что узнала. А я тебе подарок приготовила.

Девушка потрясла перед носом ошарашенной девицы цепочку с зажимами. Марго жалобно замычала. Её глаза расширились от страха, и на них появились слезы. Катя, не в состоянии смотреть на эту страшную сцену, отвернулась.

Грудь Марго была очень маленькой, почти не развитой, но соски были огромными и торчали, как две пипетки. Зоя укрепила на них зажимы и затянула пружины так сильно, что девица взвыла от боли. Не обращая внимания на стоны госпожи, девушка оттянула резинку трусиков и закрепила третий зажим на выползшем из своего укрытия клиторе.

— Вот теперь ты в полном порядке, киска! — рассмеялась она, — Лежи и наслаждайся. Может быть, вспомнишь меня, сука. Я бы на тебя еще и шлем напялила, но уж больно хочется посмотреть на твою довольную рожу.

Незаметно наступили сумерки. Включив небольшой светильник, Зоя сидела перед зеркалом и накладывала на лицо макияж. Катя с интересом следила, как девушка легко управляется со всеми этими кисточками, карандашиками, ватками, тампонами. Она удивленно раскрыла глаза, когда изможденное осунувшееся лицо преобразилось и теперь выглядело вполне привлекательно.

— Нам бы найти какие-нибудь парики, — сказала Зоя, — А то первый же пост ДПС нас повяжет. И неплохо бы деньжат поискать.

— Там в углу лежит сумка Марго, — Катя кивнула на бесформенный мешок, с которым госпожа обычно выходила из дома.

— Нам следует дождаться темноты, — продолжала давать советы девушка, — В доме есть что-нибудь пожевать? Я немного проголодалась.

— Сейчас посмотрю, — Катя вышла из комнаты.

Зоя отложила в сторону помаду, которой подводила губы и обернулась. Марго лежала на кровати, не шевелясь. Из заткнутого рта еле слышно доносились сдавленные стоны. Было видно, что девица испытывает сильную боль, но изо всех сил сдерживается, чтобы не кричать. Но больше всего Марго страдала от того, что её перехитрили. Девушка медленно встала и подошла к кровати.

Присев на край, она посмотрела на свою бывшую хозяйку. В её взгляде уже не было гнева, а только сожаление. Марго закрыла глаза, но всё равно слезы текли по щекам, размазывая тушь.

— Ну, что, госпожа? — тихо сказала Зоя, — Не ожидала, что власть сменится? А ведь мы когда-то были лучшими подругами. Мы сидели с тобой за одной партой, и ты списывала у меня контрольные. А помнишь, как ты вся в синяках прибежала ко мне домой? Это твоя мамаша отлупила тебя за то, что ты стянула у неё деньги. Помнишь?

— Угу, — промычала Марго.

— А я потом тебя смазывала зеленкой, а ты визжала от боли, — продолжала девушка, — А потом мы с тобой забрались в постель, и ты клялась мне в вечной преданности. А я тебе верила. Но уже тогда ты начала задирать хвост. Уже тогда ты возомнила, что тебе всё дозволено. Уже тогда у тебя начали проявляться садистские наклонности. И когда у вас в доме появилась служанка, та белобрысая, как ты её называла, вы с твоим дебилом-братцем начали над ней издеваться. Это уже потом твоя мать придумала красивую сказочку про то, как эта девушка пристрастила тебя к дури, и она её выгнала. Но правда заключается в том, что девушку никто не выгонял. Она повесилась, не выдержав издевательств и побоев. И та всё это видела, а потом с наслаждением мне рассказывала, смакуя каждую деталь.

Зоя не видела, как открылась дверь комнаты, и на пороге появилась Катя. Девушка стояла в дверях, зажав рот ладошкой, чтобы не закричать. Она была вся бледная, её ноги подкашивались,

и лишь дверной косяк не давал служанке упасть.

— Вы выбросили её тело в болото, — продолжала Зоя, — А твоя мамаша начала искать новую жертву. И вот появилась Катя. В первый же день знакомства ты унизила бедную девочку. Но ты этого не понимала. Как же. Ты же госпожа, отпрыск богатого папы, а она — деревенская простушка. Ведь так тебе говорила твоя мать?

А со мной как ты поступила? И всё из-за чего? Ты всегда завидовала мне. Я была красивей тебя, пользовалась успехом у молодых людей из приличных семей. А в твоей компании были отморозки да наркоманы. Вот ты и подослала ко мне двух таких. И издевалась надо мной, потому что не могла пережить, что я выбилась в люди, стала топ-моделью, а ты до сих пор клянчишь деньги у мамаши.

Ну, хватит лирики. Ночью мы уедем, и я тебе обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы ты и твоя мамаша оказались за решеткой. А если по какой-либо случайности этого не произойдет, я сама раздавлю тебя, как блоху. И пусть меня потом судят.

Тяжело дыша, Зоя встала с кровати и быстро вышла из комнаты. Катя едва успела отскочить в сторону.

— Ты всё слышала? — спросила девушка служанку.

— Да, — Катя от волнения еле ворочала языком, — Это чудовищно!

— Успокойся, девочка, — Зоя прижала подругу к своей груди, — Эта дрянь больше никому не причинит вреда, а я сдержу слово.

Они сидели на кухне до самой ночи.

— Нам пора, — Зоя достала из кармана джинсов платок и навояла на голове причудливое сооружение, — Нравится?

— У меня тоже есть платок, — сказала Катя, — Сделай мне такую же.

В последний раз девушки осмотрели дом и вышли на улицу. Машина Марго стояла во дворе. Зоя покопалась с зажиганием и запустила двигатель.

— А мне её жаль, — вздохнула Катя, — Может быть, не нужно было так жестоко с ней поступать?

— Это сделала я, — твердо сказала Зоя, — Твоя совесть чиста.

***

Был ясный солнечный день. При полном штиле море выглядело, как голубое зеркало, и только круги от сидевших на воде чаек создавали легкую рябь.

Катя лежала в шезлонге, подставив южному солнцу своё молодое тело.

— Осторожно! — раздался рядом незнакомый голос, — Так можно и сгореть!

— Не беспокойтесь, — девушка открыла глаза, — Кто Вы?

— Да-а, — перед ней стоял молодой человек невысокого роста, чуть полноватый с огромной рыжей курчавой шапкой на голове, — Вы меня не узнаете?

— Рудик? — Катя чуть не свалилась с лежака, — Что ты здесь делаешь, и чего тебе от меня нужно?

— Я Вас искал все эти годы, — без смущения ответил парень, — И вот недавно узнал, что Вы едете отдыхать в Анталию. Ну, я тоже поехал сюда.

— Зачем?

— Мне нужно с Вами поговорить, — Рудик вдруг стал по-взрослому серьезным, — Если Вы пожелаете. Давайте отойдем в тень.

— Говори здесь, — сухо ответила Катя, — Меня могут искать.

— Как Вам будет угодно, — молодой человек вытер со лба пот.

— Что ты хочешь мне сказать? — девушка поглядела вокруг.

— Не ищите, — Рудик криво ухмыльнулся, — Я здесь один и не причиню Вам вреда. Я лишь хотел рассказать Вам, что стало с моей семьей. Может быть, Вам будет интересно.

— С чего ты взял? — рассмеялась Катя, — А в прочем, валяй, рассказывай!

Рудик вздохнул и начал говорить:

— После Вашего исчезновения мы уехали в городскую квартиру. А месяца через два нам позвонили и сообщили, что Марго арестовали, и скоро состоится суд. Мы с мамой пошли. Сестра на скамье подсудимых за решеткой с двумя охранниками. Этого мама не смогла выдержать, и прямо там ей стало плохо. Неотложка увезла её в больницу, а через два дня мамы не стало.

Марго осудили на 18 лет, но она и двух не прожила на зоне. Кто-то её придушил. Так мне потом рассказывали. Я остался совсем один. Меня отправили в интернат, как несовершеннолетнего. А когда исполнилось восемнадцать, я получил письмо от адвоката, что являюсь единственным наследником. Денег было много, но, если честно, они меня совсем не радовали. Конечно, я пустил их в дело — открыл компьютерную фирму. Но меня всё время жгло чувство вины. Вины перед Вами, Катя.

Я начал Вас разыскивать. Сперва безрезультатно, но потом мне повезло. Я прочитал в интернет-газете сообщение, что скончалась известная в прошлом фото-модель Зоя Лапина, и что похороны состоятся такого-то числа. Я пошел на кладбище и увидел Вас. Я уже знал, что вы были дружны, что вас многое связывало. Я тогда не решился к Вам подойти, но всегда найдутся люди, готовые дать нужные сведения.

После похорон я несколько раз порывался к Вам приехать, но всякий раз откладывал. Не хотел беспокоить. А потом я узнал, что Вы вместе со своим другом едете отдыхать на курорт.

— И что теперь? — Катя вдруг почувствовала жалость к этому парню, но не показала этого. Слишком велика вина его семти.

— Я хочу извиниться, — Рудик опустил глаза, — Простите меня, Катя, если сможете. Я — подлец. И еще. Если Вам что-то будет нужно, и не к кому обратиться, знайте — я всегда помогу Вам.

— Ладно, — девушка вдруг смягчилась, — Забыли. И мой тебе совет: не ищи меня больше и поскорее уезжай отсюда.

— Да, конечно, — парень тряхнул курчавой головой, — Прощайте.

Он пошел по самой кромке воды, согнув спину и опустив голову. Как побитая собака.

— Кто это был, Катюша? — к девушке подошел высокий плечистый парень в узких плавках и цветастой рубахе.

— Так, один давнишний знакомый, — Катя прижалась щекой к его плечу.

— Что ему было надо?

— Не знаю. Пойдем купаться?

Вечером, сидя на балконе своего номера, Катя не выдержала.

— Андрюш. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Он слушал девушку внимательно, и только горка окурков в пепельнице говорила о том, что молодой человек нервничает. Катя закончила свой рассказ и повернулась к морю, боясь взглянуть на юношу.

— Вот что, — Андрей затушил едва начатую сигарету, — Через два дня мы возвращаемся. И сразу же идем в ЗАГС. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И не спорь!

— А я и не спорю! — девушка бросилась ему на шею, — И вообще! Я обещаю никогда с тобой не спорить!

Пишите мне