Словесности изящные изгибы, часть 1

Дениска играл на полу с пуговицами. У него был отряд красных под предводительством пузатой медной пуговицы со звездой и отряд черно-зелено-серых врагов разного размера во главе с огромной перламутровой пуговицей с материного халата. Чёрные заняли удобные позиции на вершине горы – тряпки, комком брошенной на пол, но красные не дураки – они разделились, и пока часть отвлекала основные силы перебежками и разрозненными тревожащими выстрелами, остальные под командованием звёздного командира зашла в тыл и обратила врагов в беспорядочное бегство неожиданным нападением из-за скал. «Птыщь- птыщь! Та-та-та-та-та!»

— Дениска, поди сюда!

Его старшая сестра, Сашка, сидела со своими подружками Анной и Софией за столом тут же, в большой комнате, и распивала вино, которое последняя стащила у своего отчима. Мамка Дениски, как обычно, была на смене, и дети были предоставлены сами себе до следующего утра.

— Дениска, поди сюда, кому говорю!

Белокурый и смазливый Дениска всегда вызывал интерес у девочек и женщин. Это только в былинных присказках мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. В реальности же, женский род очень падок на смазливые личики и голубые глазки. Поэтому Денискин ангелоподобный лик и холодные как льдинки глаза постоянно обеспечивали его конфетами от кудахчущих тётушек и хорошими оценками от очарованных педагогов.

— Да ты слышишь меня, кому говорю! – Сестра кинула в него скомканной бумажкой. У неё уже немного заплетался язык от выпитого. Подружки загоготали. - Ты что, оглох, трудно что ли подойти?

— Ну чо тебе? – Дениска с сожалением оставил разгром черно-зеленых, которые отстреливаясь уходили по ущелью под кровать. От сестры не приходилось ждать хорошего. Сашка уже злилась и по своему опыту Дениска знал, что потом начнётся рукоприкладство. Все же разница в возрасте сказывалась на их взаимоотношениях.

— Хочешь вина, Дениска? – Саша налила два пальца красной густой жидкости в стакан и пододвинула к пацану.

— Не, не хочу! Я кушать хочу!

— Кушать тебе! Иди сделай! У нас только вино!

— Еще конфеты! – встряла Анна. Девчонки сидели за круглым столом и по мере уменьшения вина в бутылке их разговоры были все громче и нецензурнее.

— Вот, получишь конфеты если выпьешь всё! – предложила Сашка. На краю стола рядом со стаканом появилась шоколадная конфета из коробки.

Белокурый Дениска посмотрел на конфету, на стакан, на хитрые мордочки девушек и кивнул соглашаясь. Вино было сладким, но почему-то щипало, когда он его глотал. Конфета, зато была после этого особенно вкусной.

— Всё?

— Иди пока!

Дениска вернулся к горе и своим солдатам, но чуть погодя почувствовал, что не может четко двигаться, рука и нога оказывались не там, где он ожидал их увидеть, поворачиваясь, взгляд будто продолжал двигаться, даже когда он сам уже останавливался. Пуговицы выпадали из рук, голова кружилась.

— Дениска, да ты пьяный! Иди к нам!

Девочки с любопытством разглядывали "поплывшего" пацана. С трудом и покачиваясь Дениска подошел к столу.

Не робей, краса младая,

Хоть со мной наедине;

Стыд ненужный отгоняя,

Подойди — дай руку мне.

— Дениска, а покажи нам!

— Что?!

— Что-что, пиписку покажи!

Сашка частенько подлавливала его, засовывала руку в трусы и хватала за членик. При этом она делалась какой-то ошалелой и взъерошенной. Дениска знал, что это что-то важное для девочек, но ему самому такое не нравилось. И вот так, перед чужими девчонками... Ну нет! Он насупился и отвернулся.

— Да ты чего боишься то?! Ты мужик или кто? Мужики всегда свои пиписки бабам показывают, если они просят! – уговаривала, тормоша его за плечо Сашка.

— И если не просят! – под общий гогот добавила Софа.

Сашка подскочила и сорвала трикошки вместе с трусами с худой попки пацана, схватив его за руки, чтобы Дениска не натянул всё обратно. Парень выворачивался, боролся с ней, но она была больше и сильнее, и крепко его держала. Остальные девочки с любопытством обступили их, наклоняясь к обнаженному паху парня.

— Да вы пощупайте! Он у него встанет, если трогать! – подбадривала Сашка отдуваясь от усилий в борьбе с братом.

Аня протянула свою руку с красивыми накрашенными ногтями и бережно нажала пальцами на свисающий кожаный отросток.

— Ой, и правда. Смотрите, встаёт! – Как завороженная Аня продолжала жать на головку, которая под её пальцами напряглась и стала на глазах расти в размерах.

— Дай мне, дай мне! – отбросила руку Ани, и сама схватилась за член София. Её движения были более опытными, она сразу начала кулачком надрачивать тверденький член Дениски. - Он уже умеет кончать? - Со знанием дела деловито спросила она у Саши.

— Я не знаю. Долго ни разу ему не дрочила. – ответила Сашка.

— А сам? Ты дрочишь? – заглянула Софа Дениске в глаза.

Дениска пожал плечами: "Что это?". Он уже не вырывался. Момент стыда был преодолён и теперь ему было тепло и приятно в женских руках.

— Фу, из него вытекает что-то! – Софья бросила Денискин член, с любопытством рассматривая прозрачные тягучие капли на своей ладони.

Воспользовавшись этим, за членик опять схватилась Анна. Ей нравилось трогать настоящий "хуй", который так живо изменялся под её рукой.

— Это смазка! – Авторитетно успокоила Сашка. У нас же выделяется, вот и у них тоже.

— Кстати, я уже вся мокрая от этих экспериментов. Давайте, девки, подрочим! – предложила Софья. Она начала снимать легинсы и узкие кружевные трусики даже не услышав ответ подруг.

— Клади его на пол, посредине! – предложила Анна. Ей совсем не хотелось отпускать такой приятный на ощупь член.

Дениску навзничь положили без штанов на пол. Три взрослых девочки, раздевшись ниже пояса сели вокруг него. Анна положила одну ногу и отставила согнутую у колене вторую, так что Дениска мог видеть всю её девчачью сущность. Девушка засунула себе палец, так что он почти скрылся в щели и начала ритмично двигать им, одновременно продолжая тискать второй рукой твёрдый членик парня.

Софья села на колени с другой стороны. Её рука колыхалась под коротенькой юбочкой, а взгляд был устремлен к члену парня. Но самому Дениске у Софьи толком ничего видно не было.

Сашка же видимо стеснялась Дениса, поэтому села у его головы по-турецки, и откидывая голову в её сторону, он видел только сложенные ноги и сосредоточенное лицо сестры.

Девушки замолчали, глубоко дыша. Их руки шевелились между ног, глаза были закрыты, рты подёргивались от усердия. В наступившей звеняшей тишине комнаты были слишны только какие-то шевеления и интимные чавкающие звуки сразу из трех вагин вокруг парня. Анна не могла оторваться от Денискиного члена и дергала им туда-сюда в такт своим движениям в щелочке. Глаза её горели, она покраснела, ноздри её расширились, и парень смотрел на неё с любопытством. Ему нравилась эта Сашкина подруга больше всех, она всегда была с нему самой доброй, не обзывалась и не отвешивала походя подзатыльников. Теперь она очень приятно мяла его письку рукой и показывала ему свою. Всё честно. Девочка выглядела необычно взволнованной. По её сосредоточенному лицу Дениска понимал, что с ней что-то происходит, но не мог взять в толк, что именно.

Что буря жизни, если розы

Твои цветут мне и горят!

Что человеческие слезы,

Когда румянится закат!

— А давайте его трахнем! – охрипшим от волнения голосом предложила вдруг София, вытащив и понюхав свою руку.

— Ты что, дура, целку поломаешь! – Ужаснулась Анна, тоже остановившая движения руками.

— Мне туда спокойно два пальца входят, не поломаю! – Софья была пьяна, возбуждена и бесстрашна.

— Не, вы чо, не надо! – Меня мамка убьёт, если узнает! – Сашка пришла в ужас от плана подруги.

— Он же мужик, никому не расскажет! Хочешь стать мужиком? – обратились Софья уже к Дениске.

Дениска был захмелевший и не очень понимал все эти разговоры девочек.

Софья, решившись, вскочила и в миг присела на Дениску сверху надвигая свою промежность к его стоящему члену. Она задрала юбочку, чтобы лучше нацелиться.

Девчонки склонились над Дениской, наклоняясь и разглядывая как София засовывает его член в себя. София пыхтела от старательности, закинула голову, на ощупь определяя свой вход. Член был твердый и все норовил выскочить, прижаться к животу мальчишки. Наконец ей это удалось. Она убрала руку и опустилась на Дениску, а её лицо просияло.

— Всё! – торжественно заверила она окруживших её подруг, - хуй внутри!.

— Ну и как тебе? - На перебой затараторили те.

— О, девочки! Так необычно. Не сравниться ни с одним пальцем! – София упивалась моментом славы и врала о своих сказочных ощущениях очень вдохновенно, покачиваясь на щуплом теле паренька.

Дениска тоже понимал, что происходит что-то экстраординарное. Он по-настоящему трахался! Его член был погружен в настоящую девичью письку! Там было мокро и очень тепло. Та плавно двигалась на нём, скользила складками по его налившейся головке, и Дениску наполняли новые сказочные ощущения.

Девочки с завистью наблюдали за смелой подругой. Софья подняла подол, и они могли видеть, как член мальчика показывается и исчезает в пушистой щелке девушки. На их глазах проходило настоящее половое сношение! Так близко и так бесстыдно.

— Ты долго еще? – Спросила Анна с завистью, её рука врнулась в собственную щелочку, пока она наблюдала как трахается подруга.

— Тоже хочешь?

— А может и хочу!

— Ну давай! – Софья с готовностью соскользнула с мальчика на пол. Можно было долго изображать пламенную страсть, но небольшой членик мальчика не мог доставить ей столько же удовольствия, сколько собственные пальцы.

Член Дениски лоснился от её соков.

— Фу! – сказала Анна, потрогав его пальцами. Обспускала всего!

— Сама ты обспускала! Это женская смазка! – Обиделась Софья. - Сама, поди, тоже текёшь как сучка?!

— Не текёшь, а течёшь, - поправила Анна.

Дениску вытерли насухо принесенным из ванны полотенцем, и теперь уже вторая девочка, его любимица, оседлала его щуплое тельце и стала осторожно насаживаться на член нацеливая в свою аккуратную дырочку. Скользкая головка легко нырнула во влажные губки и погрузившись чуть глубже в тесную глубину упёрлась в плотную и пружинящую мембрану.

— Девки, а у меня не проходит! Уперся в целку! — С ужасом сообщила Аня. Она дрожала он напряжения в напрягшихся коленях.

Девчонки обступили "зависшую" на полпути подругу.

Анна не знала, что и предпринять. С одной стороны, ей очень хотелось попробовать настоящий секс. С другой, она очень боялась боли, с которой это было связано по рассказам других.

— Ты надави чуть-чуть, может она растянется. – Предложила Саша.

— Ага, надави! Сразу больно! – Пожаловалась Анна. Она бесмомощно озиралась в поисках помощи, сама не рада уже от своей затеи.

Девочки хлопотали, не зная, что и предложить. Анна чуть опускалась, но сразу отступала, опасаясь сделать себе неприятно в таком интимном месте.

— Да ладно тебе из себя целку строить, - вдруг гаркнула Софья и, подскочив, с силой надавила на плечи Анны. Девочка с криком села на Дениску, полностью вобрав в себя его крепкий член. Мгновенная боль, поразившая её девственное влагалище тут же утихла.

— Ты, блять, дура! Что ты сделала! – Заорала Анна чуть ли не плача, замахиваясь на подругу. – Целку мне сломала, корова! Смотрите, блять, кровь льется!

И правда, на члене Дениски были видны темно-красные разводы крови.

София довольно хрюкала от проделки, отбежав от Анны на безопасное расстояние. Та была расстроена и в замешательстве. И не знала, то ли уже слезть, или же напротив, провести свой первый в жизни половой акт, поскакав для приличия подольше. Дениске все это было хоть и любопытно, но уже надоело. Его мутило, хотелось есть и спать. Он стойко терпел интерес девочек, так как не хотел схлопотать оплеуху от сестры.

Покачавшись для виду, морщась от щиплющей боли внутри влагалища, Анна показно устало слезла с Дениски, заявив, что нечего особенного не почувствовала.

— Ну так это первый раз, потому что! – Заверила София. - Чувствительность потом возникает!

— Ага. И когда это у тебя она успела развиться? – Язвительно спросила Анна. Она была всё еще зла на подругу, и та благоразумно держалась от неё в стороне.

— Я давно себя пальцем трахаю, ну вот и развила, – бесхитростно ответила Софа. - Будешь с ним трахаться? - Спросила она Сашку.

— Ты что, совсем пьяная, он же мой брат! – Александру аж перекосило от предложения подруги.

— Ой да ладно, можно подумать. – Софья все не унималась. – А что он еще может? Может полизать нам?

— Ты больная что ли совсем, полизать ей?! – Сашка уже начала злиться на не в меру разошедшуюся подругу.

— Не, ну мы его уже трахнули! Чего такого если он нам еще и полижет?! – Софья склонилась над осоловелым Дениской. – Дружок, хочешь еще конфету?

Дениска зажмурился от света и кивнул.

— А леденцы любишь?

— А то!

— Тебе надо сделать девушке приятно, полизать её как леденец, и за это она даст тебе конфету! Согласен?

Дениска снова кивнул.

Софья села на диван и развела ноги.

— Иди ко мне, дружок!

Полон сладким ожиданьем,

Я лишь взор питаю свой;

Ты сама, горя желаньем,

Призовешь меня рукой;

— Я не буду на это смотреть! - Заявила Сашка и бросилась в кухню. Хоть и пьяной, и возбужденной, но ей уже было стыдно за себя и подруг, и обидно за брата.

Дениска поднялся с пола как был, без штанов, с торчащим членом и подошел к дивану, встав между бесстыжно раставленных голых ног девушки. Она показывала себе на писю:

— Мы с тобой трахались? Трахались! Каждый мужчина после этого должен всё вылизать у своей женщины между ног, чтобы там было чисто. Понял? Это как посуду помыть после еды! Давай-давай, дружок! Мой мужчина! Лижи меня как леденец! - Она надавила на его плечи опуская перед собой на колени.

Парень приблизил своё лицо к ароматно пахнущей промежности девушки. Она и правда вся лоснилась набухшими красными складками. Он вытащил язык и провел им повдоль этих алых волн плоти.

— О, боже! – сказала София. – Нас бессовестно наебали! – Громко заорала она, чтобы Сашка на кухне тоже услышала. - Вовсе не член является самой приятной частью мужика! А его язык!!!

Сашка выглянула из-за косяка:

— Чо, прям клёво?!

— Вообще, отпад!

Поощренный Дениска продолжал лизать, ощущая как под его языком девочка подрагивает и сучит ногами.

— Сюда, дружок! – София схватила его голову за уши и направляла на нужные участки. Она всё сильнее распалялась. Тело её подрагивало, ноги то напрягались, то расслаблялись, живот лихорадочно дрожал, а рот был раскрыт в немом крике.

Софья почти терла лицом Дениски свою мокрую письку, прижимая к нему склизкие складки письки, потом вдруг напряглась и задрожала мелко всем телом:

— А! А-а-а-а-! Бля-а-а-а-ть! – заорала она, отталкивая Денискину голову и зажимая свою голую промежность руками. - А-а-а-а! Сука-а-а-а! О! О-о-о-о! Какой конч!!! - Софа орала в голос, дергаясь как выкинутая на берег рыба.

Дениска не понимал, что произошло, но то, с какой завистью девчонки смотрели на подругу говорило ему, что он сделал что-то особенное и удивительное для этой девушки.

— Блять, Софа, ты достала! Я теперь тоже хочу! – заявила Анна.

— Ну хватит, а?! – Опять попросила Саша, выглядывая из кухни.

— Теперь то что уже? - Рассудительно спросила София. Она безвольной тушей отсыхала на диване, даже не удосужившись свести ноги. – У тебя там кровь, повернулась она Анне, иди хоть подмойся!

— Вот еще! Это же девственная кровь, сам целку мне сломал, теперь пускай и слизывает! – Анна села рядом с подругой и развела ноги, согнув их в коленях поставив ступни высоко, на диван.

Дениска уже видел её щёлочку с курчавыми темными волосками по краям. Теперь он снова разглядывал её в непосредственной близи. Писька Анны была красивее, чем у Софьи потому, что из неё ничего не торчало. Аккуратный пирожок.

Парень передвинулся на коленях и склонил голову к промежности девушки. Она пахла иначе. И этот запах Дениске нравился больше, был тоньше и слаще. Парень вытащил язык и лизнул сомкнутые в тонкую щель женские складки. Потом еще раз. С каждый разом губки все больше расходились и язык проникал всё глубже, доставая до розового трепетного бутона внутри. Анна вздохнула порывысто от его ласки и сползла пониже, пододвигая тело к краю дивана. Она замерла, и на её лице гуляла загадочная полуулыбка.

— Пусть клитор лижет! – Подсказывала София, с любопытством наблюдая сей акт. - Направь его! Малыш, выше лижи, бугорок там есть!

Анна развела пальцами свои губки выставляя Дениске свой маленький столбик клитора на вершине. Парень стал двигать по нему языком качая головой как игрушечная собачка на приборной доске авто.

— Да ты головой то не качай! Языком двигай! – Опять вмешалась Софья. Она даже открыла рот и поболтала там языком, показывая. – Вот так, вот так!

Денис скосил на неё глаза. Посмотрел и попробовал повторить. Так и вправду оказалось удобнее, чем качать всей головой.

Было так дурманно. Было так желанно.

Била плоть, как гейзер, пенясь, как майтранк.

В муках сладострастья млела Абианна,

И в её желаньях был утоплен Ванг.

Опять наступила тишина. Анна тяжело дышала и покачивала тазом навстречу языку Дениски. Парень старался. Он уже понял, что то, что он делает доставляет девочкам удовольствие, и его член от этого стоял небольшим колышком от возбуждения. А еще ему нравился запах между их ног, он как-то особенно волновал и манил. Софа завороженно наблюдала кунилингус в метре от себя. Сашка высунула один глаз из коридора и тоже смотрела на свою подругу и брата в разнузданной пошлой позе.

Тут лежащая под Дениской девочка вдруг резко дернулась несколько раз и шумно выдохнула отпустив держащие разведённой щелку руки, отодвигаясь в сторону.

— Чё, всё что ли? - Разочаровано спросила София. – А чего так тихо?!

— Ну не всем же орать как резаным! – У меня дома постоянно куча народу, не поорёшь, вот и привыкла тихо. – Будто оправдывалась Аня, подёргиваясь вся и обнимая себя за плечи руками.

— Вы всё? - Подала голос Сашка, высовываясь из кухни. – Изнасиловали моего братца?

— Да где же изнасиловали?! Ему и самому понравилось! Он теперь у нас настоящий мужик! Всё умеет! Вон, смотри, как член стоит! Кстати!

— Софа, что ты опять придумала?!

— Мужика то мы так и не ублажили, три бабы-дуры! – Картинно засокрушалась Софья. – Совести у нас нет! Малыш, иди обратно, садись сюда, на диван, - похлопала она рядом с собой.

Денис так и не успел добраться до конфет на столе.

— Софа, что ты собралась?! – Саша была не на шутку взволнована.

— Все будет хорошо! – Заверила та.

Когда парень со вздохом разочарования снова сел на диван, неугомонная София сползла перед ним на колени, взяла в руки и протерла полотенцем его всё еще крепко стоящий член, потом проворно наклонилась и взяла его в свой теплый и мокрый рот. Девчонки хором ахнули:

— Софа, ты - соска! - Зачаровано прокомментировала Александра.

Дениска откинулся на диван. Это было почти также приятно как внутри у девочки, но губы еще и дополнительно сжимали членик у основания и язык приятно щекотал головку внутри рта. Голова девушки ритмично поднималась и опускалась, доставляя парню необычные, но очень приятные ощущения. Да, определено, это было лучше, чем внутри девчачьей письки!

Софья шумно дыша носом старательно сосала крепкий пацанячий член с рельефной блестящей гловкой. Иногда она доставала его как актриссы в порнороликах, рассматривала, проводила языком по гладкому напряженному стволу или лизала безволосую мошонку, захватывая то одно яичко то другое своими теплыми губами. Её голая задница была далеко отклячена, и Дениска хорошо видел, как она движется в такт покачиваниям Софьиной головы.

Под губами девушки в его яичках стал собираться нестерпимый сладостный комок, который вдруг толчками наслаждения стал выстреливать жидкостью из члена прямо в девичьи рот.

Горечь! Горечь! Вечный привкус

На губах твоих, о страсть!

Горечь! Горечь! Вечный искус —

Окончательнее пасть.

— Фу, она горькая, оказывается! – Восторженно пожаловалась София, поднимая голову и вытирая сперму со своих губ. Она только что отсосала мальчику, и он кончил ей в рот! Её распирала гордость и новое возбуждение.

Подруги смотрели на неё со смесью брезгливости и восторга.

— Прямо горькая? Дай попробовать! – Анна быстро наклонилась и взяла в рот ослабевший член Дениса, старательно облизывая остатки спермы. – М-м-м-м. И правда! Терпкая какая-то! - Дополнила она, смакуя вкус на языке.

— Ну вы и твари, девки! – Заключила Саша. Она все еще стояла у косяка двери, как бы подчёркивая, что не имеет к происходящему никакого отношения.

— Да ты сама предложила в начале! – оправдывалась Софья.

— Ну я только показать, я не думала, что вы его трахать будете! - Саша тоже не хотела оказаться крайней в этой ситуации.

— Теперь, он у нас мужик на все сто! - Потрепала за плечо Дениса Софья! - Да!?

Дениска оглушённый первым в жизни оргазмом осоловело закивал и, вдруг, вспомнил и спросил обращаясь ни к кому конкретно высоким разочарованным голосом: «А где мои конфеты?!»

Протрезвевшие и потрясённые девчонки как по команде повернули к нему свои головы, замерли на секунду, а потом покатились со смеху: «На, иди, бери хоть все! Заслужил, кобель!»

***

Дениска. Смазливый сукин сын. Он пробуждал в преподавателе русского языка и лературы, Дарье Ивановне, умиление и досаду. Первое – от его совершенно кукольной внешности маленького ангелочка, второе – из-за того, что парнем некому было заниматься. Мать его замученная бытом психическая одиночка, только драла глотку на собраниях против очередных взносов на ремонт коридора (всего-то по семь тысяч, а столько крика), задания не проверяла и вообще, кажется, детьми не занималась. Старшая дочка из той же семьи, тоже жгуче красивая девочка, уже заканчивала ту же школу и успеваемостью так же не блистала.

Парень приходил постоянно какой-то растрепанный, заспанный и смотрел исподлобья голодными голубыми как топаз глазами. Он не прочитал за год ни единой книжки из программы и на все вопросы на уроках только неопределенно мычал и хмурился. Теперь ему корячилась двойка за год, которая совсем не нужна была ни ей, как классному руководителю, ни школе. И Дарья Ивановна, собравшись с силой духа решила немного подтянуть парня по своим предметам без всякой задней мысли.

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

— Денис у тебя по вторникам и четвергам сколько уроков? – Подозвала она его после звонка.

— Шесть... кажется. – Денис стоял уже с провинившемся видом, хотя ничего не получил на уроке.

— Будешь тогда после шестого урока приходить в мой кабинет, и мы будем с тобой исправлять твои двойки, а то школа из-за тебя рейтинг теряет. Ты понял?

Последнее, что Дениска хотел бы делать после уроков, это заниматься этими унылыми предметами. Но он боялся, что за двойки может схлопотать от мамки и согласно кивнул.

— Не забудешь?

— Постараюсь.

Благие намерения, они - такие. Но Дарья Ивановна пока это до конца не понимала.

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

Учитель со стажем, она до последнего времени считала себя спокойной и уравновешенной женщиной. Оглядываясь назад, в свои 48, она могла поздравить себя с крепкой семьёй, двумя прекрасными уже такими взрослыми ребятишками, карьерой завуча по русскому языку и литературе в хорошо котирующейся в городе гимназии.

Только две вещи отравляли её жизнь в настоящий момент. Это бестолковые ученики по прописке, которые портили все показатели успеваемости и снижали дисциплину. И неожиданно начавшийся, буквально на днях, климакс.

Этот жар в теле было невозможно спутать ни с чем. «Поздравляю, у тебя приливы! – Подумала Дарья Ивановна впервые ощутив удушливый жар под кожей. Вселенная сигнализировала ей, что её репродуктивная роль на этом свете подошла к концу, а это отнюдь не было поводом для радости.

Если с климаксом завуч планировала бороться с помощью выписанных гинекологом лекарств, то от бестолковых учеников и их бедных родителей рецепта не существовало. От них были сплошные проблемы. Они ни копейки не сдавали в фонд школы, постоянно бодались из-за бесплатных обедов, и вообще, вели себя как нищеброды.

Три. Три вещи. Еще одна вещь, которая теперь не давала ей жить, была усилившееся до запредельного на фоне приливов либидо. Это было очень необычно для заслуженного учителя и добропорядочной жены, никогда такого ранее не испытывавшей.

Дарья Ивановна сначала связала такое усиление влечения с выписанными препаратами от приливов, но даже когда прекратила их принимать, постоянное глухое и навязчиво влечение к сексу никуда не исчезло. Она теперь хотела не только и не столько мужа, как мечтала обо всех мужчинах на свете сразу. В магазине, транспорте, стоило ей увидеть симпатичного парня или мужчину, как она вся намокала как протекающий чайник, сердце билось словно у загнанной птички, а перед глазами летали сладострастные круги возбуждения. Она буквально чувствовала, как клитор наливается и начинает тереться о ткань трусиков, от чего беспокойно ёрзала на месте, стараясь совладать со своими демонами.

Если бы кто-то понял, что с ней происходит в такие моменты, и взял за руку, отвел её в укромный уголок. Тут же, в подворотне, она дала бы ему без раздумий и с отрешенной охотой. Оргазмы у неё наступали всё также быстро, как при муже, так и наедине с собой, но в отличие от прошлых лет, после них ей не было умиротворённо спокойно и легко. Теперь наоборот, после финиша тяжесть и пульсации в половых органах усиливались, и ей тут же хотелось снова, еще, сильнее, глубже, извращённее.

В одолевающих теперь беспрестанно фантазиях она отсасывала молодому физику прямо за кафедрой, в своём кабинете, потом приходил трудовик, на алкоголичное лицо которого ранее она не могла смотреть без праведной гадливости, и ставил её раком, пока она продолжала брать в рот у молодого милого очкарика. Как в плохом порнофильме потом случайно заглядывал ОБЖэшник, грузный испитой пенсионер с красными прожилками на носу, и менялся с трудовиком, по очереди сношая её в каждую дырочку. Мерзкие вонючие пропойные мужики с жирными хуями, которые теперь так необычно сильно волновали Дарью Ивановну своими сексуальными образами.

От таких мыслей ей теперь приходилось часто прерываться посреди урока и запираться в туалете для педсостава. Уединение приносило мимолетное облегчение, но потом наваждение приходило вновь, и Дарья Ивановна опять заливаясь краской отводила глаза от смазливых учеников в классе, чтобы не представлять их онанирующими в сухие длинные волосы сидящих перед ними девочек.

Женщина всю жизнь считала себя порядочной и умеренной в желаниях. Максимум, что лишнего она могла позволить мужу в сексе, это сделать ему минет. А теперь в её пугающих и неотступных мечтах она предавалась самым смелым экспериментам и извращениям и подозревала в них весь свет.

Что вы, восторги сладострастья,

Пред тайной прелестью отрад

Прямой любви, прямого счастья?

Примчаться ль радости назад?

***

Дениска шел домой из школы пиная перед собой камешек. Нужно было так запустить его перед собой по дорожке, чтобы камень не соскочил в траву и оказался под второй ногой для следующего удара. И так как можно дольше. Этим он скрашивал себе дорогу и постоянно сбивал все носы на ботинках.

Возле дома его встретила выходящая из подъезда соседка с третьего этажа - Вероника Михайловна, как её называла Сашка, и тётя Вера, как называл её сам Денис. Она частенько выгуливала двух своих пуделей на коротких поводках, держа в другой руке бутылку пива и дымящийся окурок.

— Ты чего домой не торопишься, идешь еле-еле, двойку что ли получил?!- Глухим пропитым и низким голосом спросила соседка. Она была женщиной крупной и одинокой, если не считать её собак. Они у неё периодически приносили щенков, и тогда у тёти Веры наступали горячие деньки. К ней частили покупатели, а когда весь приплод был продан, гулянка в её хате длилась неделю. Она жила над ними, поэтому всё это Дениска ощущал буквально своей головой.

Иногда у соседки заводился какой-нибудь мужик, как зло комментировала Денискина мать Сашке это событие. В такие дни, вернее ночи, соседка громко стонала, а их мать злилась, пытаясь уснуть, и стучала по батарее, называя тетю Веру "прости-господи". Но также внезапно мужик пропадал через некоторое время, и над головами устанавливалась блаженная тишина. «Потаскуха» - говорила Денискина мать. «Вот, такая же будешь, если не будешь учиться!» - Еще говорила она Сашке.

При Дениске Вероника Михайловна ничего тяжелее бутылки пива не таскала. На работу не ходила и вообще создавала впечатление беззаботного, наслаждающегося жизнью человека. Ей бы хорошо было прогуливаться со своими пуделями где-то на юге Англии, на короткой изумрудной траве собственного поместья, пока слуги накрывают tеа brеаk на четыре дня, а не возле обшарпанной четырехэтажки с желтой газовой трубой по фасаду, где её праздно шатающее подвыпившее немолодое тело смотрелось антисоциально и чуждо.

Дениска остановился на вопрос и разглядывая собак пожаловался:

– Да ключ забыл, буду сестру ждать. У неё еще уроки.

— Ну как же ты так!? – Женщина для порядка посокрушалась и влекомая собаками скрылась за углом.

Дениска походил по двору, помаялся на скамейке, попыхтел, посопел, пописал за гаражами. Время тянулось ужасно медленно.

Из-за угла снова появилась соседка. Пива уже в руках не было, но рядом нарисовался знакомый бомж с соседней свалки. Он размахивая руками громко рассказывал тёте Вере какую-то смешную историю из жизни уличных алкоголиков, так что та заливалась крупным басовитым смехом, перемежающимся приступообразным кашлем многолетнего курильщика.

Так они медленно шли в направлении подъезда, пока тётя Вера не увидела сидящего на скамейке Дениса. Она остановилась как вкопанная и, посмотрев на бомжа, цыкнула на него как-то по-особенному, так что тот оборвал своё захватывающее повествование и тот час испарился будто утренний туман после обеда.

— Всё сидишь? – Спросила женщина подойдя ближе к Дениске. Вздохнула, помолчав. – Пошли ко мне, переждешь.

В квартире соседки Дениска еще не бывал. По планировке она была такая же как у них, но под потолок захламлена вещами. Ими было заставлено почти всё, из-за чего пространство комнаты казалось меньше. Там, где у них дома была просторная гостиная комната, у соседки был склад разных старых холодильников и шкафов, которые занимали почти весь пол. Узкая дорожка вела в дальнюю комнату, у Дениски там была спальня мамы и Сашки.

Вероника Михайловна завела мальчика на тесную кухню и чуть не сокрушив своей крупной фигурой несколько пустых бутылок на полу, подсуетилась и подала Дениске дымящийся чай в чашке и вазочку с печеньем и конфетами.

Пока он без разбора запихивал в рот ириски и сушки, шумно запивая обжигающим чаем, тётя Вера, подперев голову кулаками смотрела на него с другого края стола.

От нескромного невежды

Занавесь окно платком;

Ну, - скидай свои одежды,

Не упрямься, мы вдвоем;

— Значит так вот, значит. – Низким голосом выдавила она из себя.

Дневное пиво видимо было не первым, так как голос её плавал как у изрядно пьяной.

— Ага, - подтвердил Дениска.

— Уже совсем большой. - Констатировала она свершившийся факт.

— Угу, - опять согласился Дениска.

— И что, уже и с девчонками дружишь?

— Конечно! – Тут Дениска даже сглотнул и ответил членораздельно. Этот момент уже несколько дней был предметом его гордости, он в красках "на бис" во всё растущих подробностях рассказывал пацанам как "по-настоящему" трахался с "большими грудастыми девчонками", и те завистливо матерились и присвистывали, пуская юные слюни. Адреса и явки старшим он раскрывать конечно не собирался, но обрисовать концепцию считал допустимым.

— Прямо дружишь? - Не поверила тётя Вера.

— Ну, не то, чтобы дружу, - потянул Денис. – Просто секс. Без дружбы. – Смешно хмуря носик разъяснил он характер своих отношений с противоположным полом.

— И прямо дают тебе? – Всё еще с недоверием уточнила женщина.

— Ну да, даже предлагают сами. – Хвастливо заметил мальчишка.

— Вот же пробляди! А кто это, из одноклассниц что ли?

— Да ну. Они же еще маленькие! У них, у многих еще и титек то нет! Им ра-а-а-но!

— А кто тогда? Сестра?! – Ахнула тётя Варя.

— Не, Сашка отказалась, сказала, что с братом нельзя, - доверительно сообщил женщине парень.

— Это она молодец, молодец да, сознательная! Нельзя ей, точно. Умница, девка! - Закивала женщина. - Подружки значит её, потаскушки! Да? – Наконец победно заключила тётя Варя, уверенная в своей окончательной догадке. – И что, часто ты с ними?

Было так безумно. Было так забвенно.

В кровь кусались губы. Рот вмещался в рот.

Трепетали груди и межножье пенно.

Поцелуй головки — и наоборот.

Дениске так хотелось похвастаться своими любовными успехами, что он не ощутил, как тонкий лёд завесы таинственности в его рассказе окончательно исчез, погрузив его по пояс в тёмное озеро правды.

— Один только разочек, но с двумя и потом еще лизал им. А они конча-а-а-ли! – Дениска говорил, смачно причмокивая чаем, и казалось будто звук этот иллюстрирует его воспоминания. Ему нравилось такое внимание женщины и ему страшно хотелось показать ей какой он уже взрослый и опытный.

Тётя Варя на таких словах выпучила глаза и онемела. Она не верила своим ушам, но парень явно не шутил. Сидел такой самодовольный и говорил об этом спокойно и со знанием дела. В её измученной жизнью душе происходили странные и ужасающие пертурбации.

— И как, понравилось тебе с женщинами трахаться? – Хрипло спросила тётя Варя от нахлынувшего вдруг волнения. Она достала из холодильника еще одну бутылку пива, глотнула из горлышка, поняла, что её это сейчас не возьмет и полезла обратно, уже за водкой.

— Ну да, прикольно! – Дениска постарался не выдать своего пацанячьего восторга тем событием, а проявить мужскую сдержанность.

В его светлой головке еще не появилось понимания того, какие тучи над ним сгущаются из-за его откровений, и какую влагу они вскоре выльют на его смазливое личико.

«Страсти крут обрыв — будьте добры,

отойдите. Отойдите, будьте добры».

Владислав Андреевич считал, что за десять лет работы со школьниками разучил все их уловки и готов к любым провокациям. Работать в школе никогда не было его мечтой, но после серии жизненных разочарований место физика в специализированной гимназии казалось не таким и ужасным. Конечно, на встрече университетских выпускников физмата он не стал бы заострять на своей карьере внимания, но в плане профессиональной гордости определенных успехов он всё же достиг. Одна или две светлых головы из параллели с воодушевлением поглощала всё, что он говорит на уроках и факультативах, а собранная из таких умников команда регулярно завоёвывала призовые места на олимпиадах и физмат боях. За это Владислава Андреевича любила директриса и уважал весь педсостав.

Этот самый состав был не прочь и иначе выразить Владиславу свою любовь, кто-то более откровенно, кто-то исподтишка. Но на этом фронте молодой учитель твёрдо держал оборону благодаря собственноручно пущенному слуху о наличии у него девушки.

И всё у него в жизни было хорошо и спокойно пока не подросла и не обратила на него свой наивный и трогательный взор феноменально привлекательная, но настолько же бестолковая в физике девушка Александра. Создатель выдал этой особе всего по высшей женской мере: изгибов, полновесных окружностей и матового розового покрытия. Голубые пронзительные глаза, подчёркнутые волнующими изгибами бровей в разлёт под кокетливой чёлкой, прикусывающие томную губу белые камушки зубов смотрели на физика два раза в неделю, и это были самые трудные для него моменты за всю неделю. Волнующая грудь подрагивая при её смехе упругими дыньками, а круглая и голая девичья коленка, случайно выдвинувшаяся в проход, мозолила глаз как бельмо.

Это не было каким-то педофильским заскоком великовозрастного импотента. Нет. Красота Александры была вовсе не инфантильной и незрелой. Наоборот, всё прекрасное, что может быть в молодой созревшей, готовой к любви особе, присутствовало под нелепой школьной формой девушки. Это всё производило уникальный по силе и страстности образ, который поглотил и раздавил все моральные устои молодого учителя.

Но еще страшнее этого факта, было то, что и молодая девушка выбрала его объектом обожания. Это было куда хуже внутренних переживаний учителя, потому, что если обычно такая молодая созревшая женская сексуальность в девушках била по площадям, выжигая в сердцах и предстательных железах всех встречных мужчин глубокие раны, то теперь вся эта несусветная мощь женской привлекательности преломленная и многократно сфокусированная до остроты и мощи лазера была направлена в одну точку за учительским столом, и выжигала на пострадавшем сквозные ямы каждый урок. Физик крутился под беспощадными лучами, терял влагу, кровь и ликвор, хватал ртом воздух, но не было ему ни пощады, ни укрытия.

Поэтому в тот памятный день, когда их завуч, Дарья Ивановна, заглянула в кабинет физики, влекомая расплывчатой потребностью посмотреть и о чём-угодно поговорить с молодым учителем физики, она не увидела за учительским столом Владислава Андреевича. На первый взгляд ей вообще показалось, что в кабинете была только школьница Александра из выпускного класса. Девочка странно откинулась на первую в ряду парту, отклонившись назад на прямых отставленных руках, запрокинула голову и дернулась от испуга, услышав открывшуюся дверь.

Склонись ко мне главою нежной,

И да почию безмятежный,

Пока дохнет веселый день

И двигнется ночная тень.

Дарья Ивановна интуитивно поняла, что не вовремя, захлопнула дверь в смятении и подалась дальше. И только пройдя несколько шагов по коридору, в полной мере осознала, что же так смутило её в первый момент. Под короткой юбкой девушки, стоящей у стола, уткнувшийся лицом ей между ног на коленях разместился никто иной как сам физик! Как только это дошло до Дарьи Ивановны, она опрометью бросилась обратно. Рывком открыв снова дверь кабинета она остолбенело увидела идиллическую картину: преподаватель и ученица внимательно и вдумчиво разбирали что-то в учебнике.

Владислав Евгеньевич поднял на вошедшую невинный и кроткий взор и спросил:

— Дарья Ивановна, вы что-то хотели?!

Еще более невинной смотрелась сидящая рядом Саша, сестра злополучного Дениски – двоечника. Она была настолько занята задачей в своей тетради, что даже не подняла на завуча глаза, задумчиво кусая ручку молодыми блестящими зубками.

— Владислав Евгеньевич, на секунду!

Они вышли в коридор. Дарья Ивановна силилась начать, но безумная пошлая картинка уже расползлась по её организму, забралась в трусы и отплясывала макарену в набухшем клиторе. Когда она понимала глаза, то представляла как эти губы напротив только что насасывали срамное место девушки-школьницы, а руки держали девичий прохладный и спелый зад. Говорить было решительно невозможно. Она выдавила несколько дежурных фраз о необходимости соблюдать субординацию и дистанцию. И еще раз про дистанцию. И еще немного про субординацию и этику. Потом окончательно запуталась. А физик продолжал делать вид, что решительно не понимает о чем это она.

Сдавшись, она предупреждающе подняла указательный палец, помотала им перед лицом мужчины, добавила напоследок, что «по-хорошему предупредила его», и совершенно несчастной и сконфуженной оставила место происшествия.

***

Когда Владислав Евгеньевич вернулся в класс, он тщательно закрыл и проверил замок. Стоило доверить эту функцию ворвавщейся возбужденной девочке, как сразу получился конфуз. Она уже ждала его, вся снова трепеща от волнения. Ароматный цветок безупречной красоты и благоухающего желания. Сейчас, когда последние условности сломаны, он мог пить её соки часами, и ему это не надоедало. Тонкий чистый аромат девственного бутона манил, раскрывая перед его губами свои нетронутые, невинные лепестки, чутко реагируя на его поцелуи, посасывания, полизивания, а иногда и покусывания. Он рычал от досады на невозможность вобрать ртом весь это спелый несказанно желанный вареник, съесть эту девочку всю, целиком, объять сердцем и телом, поглотить, взять, присоединить к себе, слиться навсегда. Высший упоительный миг обладания в момент, когда девочка доведенная его языком до финальной точки начинала фантастически сексуально сучить ногами, содрогаться и спускать ему в рот свои соки, сменялся чудовищным желанием прорваться в этот сладкий бутон, взять его, грубо по-мужски поиметь это чудо природы. Но он держал себя в руках, намереваясь дойти до этого позже и в более подходящем месте. Из-за того его член дыбился как рог молодого быка, и молодая и неопытная Саша не могла этого не заметить.

Ей тоже хотелось продолжения, хоть проворный язык преподавателя уже неделю и заметно сбивал её желание в этом смысле. Сближение прошло неожиданно для них обоих. Стоило до этого полгода играть в гляделки, чтобы одним днем, все полетело в тартарары, когда они столкнулись нос к носу в лаборантской. И что она там забыла? И почему он повернулся именно в этот момент? Физик рефлекторно схватил её руками, чтобы не врезаться, но отпустить уже не смог, после того как она заглянула в его душу своими голубыми чистыми глазами. Все так долго и тщательно скрываемое было обнажено в ту же секунду, и он прижал её прохладные губы к своим пересохшим жарким тревожным губам. А она, даром, что неопытная девочка, бросила, отпустила сразу все свои пакеты и сумки, и как лиана обвила его своими конечностями не отпуская и не прекращая их ставший бесконечным первый поцелуй. Уже тогда она чуть не кончила от нахлынувшего удовольствия. Настоящего, со взрослым красивым мужчиной. А уже потом, когда его руки исследовали её дрожащее тело, губы покрывали поцелуями стыдливо оголённую грудь, спускались к животу и лобку и надолго застряли в святая святых. Вот тогда оргазм пришел по-настоящему, большой и яркий. И она почувствовала, что это значит, быть с мужчиной, быть любимой и желанной. И привыкла к этому с первого раза.

О, страсть! расправь пылающие крылья

И за собой в безбрежность нас взорли.

И скажем мы, в восторге от воскрылья:

«Да, мы с собой бороться не могли».

***

В дверь позвонили. Дениска открыл. На пороге стояла Аня, подруга Сашки.

— А Саши нет, - сказал Денис.

— А я к тебе, - ответила Аня и залилась густой пунцовой краской до самых корней своих светлых волос.

Те дни, что прошли после их памятной вечеринки она не находила себе места. Всё то с ней случилось на глазах близких подруг, которые на следующее утро старательно делали вид, что ничего не произошло. Поэтому поговорить, поделится случившимся ей было решительно не с кем. Ведь наряду с потерей девственности, которая была отнесена Аней больше к плохому событию, там было и хорошее, и это хорошее не давало ей теперь чувствовать себя удовлетворённой после обычного самоудовлетворения. Теперь ей не хватало ощущения другого тела, чужих губ и той ни с чем не сравнимой нежности мальчишечьего языка на её чувствительном бугорке. Она представляла эти два сравнимых по тонкости и трепетности части их тел вместе, ощущала фантомный эффект от такого единения в своей памяти, и не могла повторить эту чувство никак иначе. Поэтому помучившись пару дней она, зная, что Александры не будет дома, пришла к её брату.

Дениска увидел как покраснела Аня и покраснел сам. Одно дело бахвалится перед пацанами, другое, когда "та самая" стоит на твоём пороге. Он невольно приосанился, чтобы казаться выше и солиднее и пропустил девушку внутрь. От неё пахло цветочными духами и свежестью. Его чуткий нос уловил и тот самый аромат, мелькнувший между её пропорхнувших ног. Он задвигал ноздрями пытаясь вобрать его как можно больше и пошел за запахом, за девочкой в комнату.

Анна стала беспомощно посередине зала не зная, что делать дальше. Высокая стройная девушка, светлые волосы до лопаток, чуть курносый нос. Денис подошел и обнял девочку. Он был ей по грудь и воткнулся своим носом между её мягких холмиков. Она тоже прижала его к себе. Теперь они не были пьяны и у них не было такого удобного объяснения их действиям.

Анна наклонилась и попыталась поцеловать мальчика в губы. С таким же успехом она могла целоваться со своей рукой. Дениска ничего такого не умел, и девочка только облизала его стиснутые в тонкую нитку губы.

— Можешь поцеловать меня как в прошлый раз? Там! – Спросила она снова заливаясь густой краской.

Дениска кивнул, не отпуская её из рук. Они двинулись к дивану. Анна удивилась своей решимости, как быстро и легко она сняла трусики перед этим пацаном. И вот она раздвигает ноги в лихорадочном предвкушении, а любопытный Денис наклоняется и в свете дня снова знакомиться с такой замечательной и красивой девчачьей писей. Хотя, какая же она девчачья, настоящая, женская! Покрытая светлым пухом, округлая и выпуклая с тонкой щелью посередине. Она была как и в тот раз плотно сомкнута, но Анна с готовностью раздвинула перед ним свои складки, открыв розовое трепетное нутро.

По-прежнему стремлюсь к тебе порывно,

Все нови открываю с каждым днём...

О, наша связь вовеки неразрывна,

И страсть бессмертным зажжена огнём

Как она ждала этого! Целых три дня мучений и эротических метаний во снах! Теплый нежнейший мальчишечий язычок коснулся и затрепетал на её выпрыгивающем от желания пупырышке! Она вся подалась вперед, увлеченная и захваченная этим легким как ласковая волна касанием. Дениска держался ладошками за её оголенные ноги, там где они переходят в ягодицы, и это добавляло ей возбуждения! Аня была готова выпрыгнуть из собственного тела, которое заходилось пароксизмом восхитительных чувств, захватывающих каждую её клеточку. Она вся трепетала и наливалась предчувствием сладострастного финала. Завихрения, приливы и отливы, воронки и гребни всплесков наслаждения гуляли по её телу, заставляя вздрагивать и дрожать как травинку на ветру. Ноги не слушались её, сами разъезжались, поднимались всё выше, чтобы еще больше открыть сладкому ротику мальчишки её горящее желанием естество.

Анна стала в полубреду причитать и охать, подгонять и упрашивать, молить и требовать, пока Дениска продолжал лизать её ставший большим и твердым бугорок. Она хотела большего!

— Ты можешь... Ты можешь как тогда..- Залепетала она, отодвигаясь и ложась на диван повдоль. Мальчик понял, стянул с себя брюки и трусы и неловко лег на девочку сверху, вытянувшись в струнку между её крупных на его фоне бёдер.

Анна прижала к себе это щуплое тело. Ей так нравилось чувствовать на себе его тяжесть! Лихорадочно нашарив член мальчишки она приставила его к своим уже раскрытым в готовности губам и надавила сверху на его попку, вогнав его головку в себя. Теперь это не было больно! Она поглощала его крепкий член каждой складочкой. Каждое движение в ней отзывалось сладостной истомой. Она была уже на подходе благодаря его языку. А теперь этот бесстыдный и настоящий секс! Девочка охватывала член своим узким влагалищем, жадно вбирая в себя скудные объемы подрастающего мужчины. И необычные и сильные новые ощущения добавлялись к уже изученным и привычным. Наслаждение зарождалось теперь не сверху, на клиторе, а внутри, намного ниже и глубже. Оно было не таким острым, но от него немели ноги и руки, сводило зубы и мутился рассудок. Это всё нахлынуло на Анну тот час как член Дениски качнулся у неё внутри несколько раз, и она тихо и жалобно застонав, прижала его к себе из всех сил, и держала так пока её трясло крупной размашистой судорогой необычного нового "нутряного" оргазма.

Они лежали так долго. Дениска понимал, что не стоит нарушать момент и терпеливо ждал, когда его отпустят. А девочка была далеко внутри своих ощущений, летала там на облаках своего сладострастного удовольствия, совсем потерявшись во времени и пространстве.

Когда она пришла в себя, Денис все еще был в ней. Он аотпустила хватку и он снова стал двигаться в её сверхчувствительном теперь влагалище. Анна морщась терпела, так как представляла, что кончить должна не только она. Но через пару минут вдруг снова ощутила прилив желания и включилась в игру в полную силу. Парень тоже словил подступы того самого, что он испытал тогда, во рту у Софьи. Он двигался уже глубоко и сноровисто. Откуда что взялось? Засаживал свой скромный отросток в услужливо узкое лоно девушки. Снова комок наслаждения собрался у него в яичках, а потом стал сладостными струями вырываться из его члена в горячее нутро распластанной под ним Ани. Он затрясся всем телом и ослаб, уткнувшись носом в теплую грудь, а девушка задумчиво гладила его жиденькие худые ягодички, ощущая внутри себя остатки его финальных подрагиваний и испытывала к своему юному любовнику непривычную смесь благодарности и заботы.

Твоих страстей повержен силой,

Под игом слаб.

Порой — слуга; порою — милый;

И вечно — раб.

***

Дарья Ивановна чувствовала разочарование предавшим её сексуальный фантазии физиком. Оставалось еще застать ОБЖЭшника с членом во рту голодной восьмиклассницы и трудовика, исследующего сухой анус мальчишки из пятого «Б» и вся её групповушка в голове окончательно превратиться в призрак.

Истекающая влагой чувственная расселина разочаровано беззвучно стонала взаперти ставших резко тесными колготкок и трусов. Платье душило. Она вломилась из последних сил в учительский туалет, повернув защелку. Это убийственное, сводящее с ума постоянное желание!

Женщина прижалась лбом к стене, расставив ноги. Задрав юбку на свой крупный зад, она запустила руку в свои мокрые трусы и беззвучно закричала от тут же нахлынувшего оргазма. Ноги её с трудом держали. Зацепившись другой рукой за косяк она извивалась и тряслась насаживая ладонь на пышущее огнём лоно. Оно колыхалось как озеро лавы, плевалось обжигающим огнем желания в непрекращающейся оргазмической агонии. Её клоака как отдельное живое голодное существо поглощала её пальцы, истекая слюной сосала их, сокращаясь и играя стенками.

Ладонь вдавливалась в непокорное лоно и раз за разом вырывала из него приступоподобные тягучие и мучительные оргазмы. Зад ходил ходуном, раскоряченные колени дрожали. Закидывая голову Дарья Ивановна ловила ртом воздух силясь не заорать диким животным рыком от невозможности погасить разъедающий её огонь.

***

С того дня как закулисья ада поманили Веронику Михайловну голубыми мальчишечьими глазами и крамольными рассказами, она полностью потеряла покой. Пронесшаяся вскользь шальная и возмутительно непотребная мысль захватила всё её большое тело. Она теперь понимала, что чувствуют те мужики, которые как полоумные пускают слюни на молоденьких девочек. Всесильно очарование молодости и красота распускающейся новой жизни, торжество юного и здорового, сладостная чистота невинного. Когда ты с годами теряешь всё это по крохам или сразу целиком, то невольно чужая прелесть становится для тебя желанной и притягивает как наркотик.

Симпатичный мальчик запал женщине прямо в потроха. Минуя голову и сердце, сконцентрировался светлым образом внутри матки, и в области утомлённого жизнью клитора в потасканном капюшоне. Она бредила этим пацаном, представляла его лицо между своих ног и безумно завидовала девочкам, которые его оприходовали.

Она норовила снова выйти на прогулку с собаками так, чтобы встретить парня, но как на зло, он ей больше никак не попадался. Радость и беззаботность её жизни вдруг померкли, а на замену вышли тревожные ожидания и любовные смятения, коих она не испытывала уже добрых тридцать лет. На своих приятелей алкоголиков она теперь смотреть вообще не могла, что еще больше усиливало её неизбывную тоску.

И не хмурь, пожалуйста, бровей!

С каждым днем в тебе все больше прозы.

Что ты знаешь про огонь страстей?

Про мольбы, страдания и слезы?

Ах, Дениска! Чтобы бы тётя Вера с тобой сделала!

***

# Продолжение обязательно.

## В лирических отступлениях используются стихи классиков без указания конкретного авторства.