SlеереryJimThе рirаtе - Пират

Я ударил рукоятью меча по двери, заставляя ее открыться. Крики и радостные возгласы позади меня ворвались в комнату. Я пинком захлопнул ее и прижал к ней саблю. Я не собирался делиться своей добычей с этими негодяями.

Она скорчилась в углу каюты, скрестив руки на груди, одной рукой сжимая кружево на декольте. Её колени приподнялись под голубым платьем в наивной попытке защитить самое сокровенное.

— Ты думаешь, что сможешь спрятаться от Черного Джека?

— Не прикасайся ко мне! - прошипела она. - Мой отец прикажет тебя повесить!

— Многие пытались, девка. Все потерпели неудачу. Море защищает свою собственность!

— Скажи это моей бедной, утонувшей команде!

— О, она суровая хозяйка, она берет то, что хочет. Как и я.

Она нервничала все больше, когда я подошел ближе.

— У меня есть драгоценности. Мой отец заплатит за меня выкуп, - воскликнула она. – И даже больше!

Эти последние слова были почти брошены в мою сторону, когда она внезапно бросилась вперед на коленях, пытаясь проскользнуть мимо меня. Под ее шелковым платьем я мог видеть, как соблазнительно изгибаются ее ягодицы. Я зловеще улыбнулся.

— Больше - это то, что я имел в виду, красотка, - хрипло усмехнулся я.

Моя левая рука метнулась вниз и схватила платье у ее шеи, поднимая ее на колени, чтобы она могла посмотреть мне в лицо. Или, по крайней мере, на другую мою часть - очень заинтересованную, прямо скажем, часть. Я долго и упорно трудился ради этого завоевания, разыскивая ее. Теперь этот момент настал.

Ее волосы, черные, как крылья ворона, были собраны на голове, как моток шелка, длинные золотые шпильки удерживали их на месте. Ее глаза были похожи на море, постоянно меняющееся от спокойной солнечной синевы до глубокого предупреждающего серого цвета. Ее губы были цвета крови, разбрызганной по палубе, а щеки-цвета бледного португальского вина. Неудивительно, что я преследовал ее по всему миру. Она была сокровищем, и я собирался насладиться каждой минутой с ней.

Я переместил свою руку на ее волосы, чувствуя, как мягкие пряди плавают под моими ладонями, и она вскрикнула, когда я все еще держал ее. Я быстро расстегнул бриджи и позволил своему напряженному дружку броситься вперед, чтобы сообщить ей о ее скором будущем.

Она уставилась на него.

— Нет! Ты этого не сделаешь!

Резкий смешок был единственным ответом, когда я притянул ее ближе.

— Это самое меньшее, с чем ты столкнешься, мой милый маленький попугай. А теперь открой клюв!

— О, ик, - взвизгнула она, ее крик оборвался, когда мое копье пронеслось мимо ее рук, поднятых в безнадежной попытке защититься, и нашло свою цель.

Это было так, как будто я проник в расплавленный перламутр, ее рот был горячим и влажным, ее пухлые губы плотно обхватили меня.

— Ах, это было бы правильным королевским обращением, - простонал я, покачивая бедрами, чтобы не задушить девку. У меня были на нее планы.

Она хлопала меня по бедрам, рваные кожаные бриджи болели от ее ударов, в то время как я жестоко использовал ее. Я почувствовал, как мои сливы напряглись, и вытащил своего бойца.

— Вставай!

Она встала, но тут же обнаружила, что ее толкнули на койку. Я задрал ее шелковые юбки и любовался видом, пока она мяукала и оплакивала свою печальную судьбу. Длинные ноги в шелковых чулках, а над ними...

— Черт бы побрал эту щегольскую новую моду носить такое!

Я плюнул и сорвал с нее трусики. В моей юности их носили только шлюхи. Все хорошие женщины ими брезговали. Теперь, когда ее киска была раскрыта, она походила на перезрелую фигу из Индии, расколотую с одной стороны от бурлящих соков внутри. Мой галеон совершил вылазку и вторгся в ее порт, пришвартовавшись глубоко внутри.

— Нет! - закричала она, но безрезультатно, так как я без страха погрузился в ее глубины. Это было слишком давно.

— Боже, это было слишком давно, - сказал я.

— Мы занимались любовью в четверг, всего два дня назад.

Одеяло под ней приглушало ее голос.

— Это слишком долго.

— Перестань ворчать... О, да, вот так! Да!

— Я почти кончил, в тебе слишком жарко, слишком влажно, слишком хорошо. О боже, я люблю тебя!

Я слегка откинулся на ее спину, наслаждаясь ощущением отдающихся во мне маленьких эхом спазмов ее оргазма.

Я откатился, чтобы она могла повернуться ко мне лицом, поцеловать меня и обнять так крепко, что я едва мог дышать.

— Я тоже люблю тебя, придурок. Это так здорово! Но тебе придется починить эту дверь.

— Опять?

— Мы купим более крепкую дверь для нашей следующей маскарадной вечеринки.

— Боже, нет. У меня все еще болит плечо.

Её бездонные глаза пронзили меня.

— Насколько сильно болит?

— Не так сильно болит. Ну-ка стоп, девка!