Шантаж мамы. Часть 16

Спустя 2 долгих часа ожидания входная дверь, наконец, открылась и я увидел, как несколько парней и мама входят в квартиру. Пацаны весело общались и смеялись, обсуждая маму в уничижительном тоне. А вот сама она выглядела очень уставшей. На её запястьях и голенях виднелись весьма свежие следы от верёвок, которыми её, очевидно, туго связывали. Спина, живот, попка и ляжки были покрыты красными следами от хлеставших её ладоней и плёток. Вокруг шеи тоже было несколько красных полос, то ли от противогаза, то ли от чего-то ещё, чем ей обвязывали шею. Видимо, на коленях её заставляли стоять настолько долго и часто, что на них виднелись весьма отчётливые синяки. А глаза выглядели так, будто она все эти несколько дней просто безостановочно плакала. «Что же они там с тобой вытворяли? И добились ли они того, чего хотели?».

Мама была незамедлительно отправлена в душ. Пока она мылась к дому подъехала машина, из которой вышел довольно тучный мужчина в солидном костюме. Через пару минут он уже был на пороге. Я не знал кто это, но услышав, как главный обращается к нему «папа», всё сразу стало ясно. Мужчина медленно прошёл в гостиную и расселся на диване. Когда мама вышла из душа, её тут же отвели к нему. Она прошла в комнату и, немного неуверенно сделав несколько шагов, встала напротив дивана с мужиком. Оценивающе посмотрев на полностью оголённую, пытавшуюся прикрываться маму, мужчина начал говорить:

— Значит вот как выглядит наша виновница. Рад увидеть тебя лично.

Он говорил спокойно и уверенно, но в то же время чувствовалась в его голосе какая-то надменность и очевидное презрение. Мама молча стояла, не зная, чего от него ожидать.

— Не учили в детстве здороваться со старшими, дорогая?, - так же спокойно продолжал он.

Она явно была растеряна. Ну и ещё усталость давала о себе знать. Поэтому с небольшой паузой, мама попыталась поздороваться:

— Здр...

Неуверенно начала она, но мужчина тут же прервал её:

— Нет-нет, девочка, так ты со мной разговаривать не будешь. К полу.

Из-за усталости сил сопротивляться и возражать у мамы совсем не было. И, хоть и с явным разочарованием на лице, она относительно быстро и послушно опустилась на и без того покрытые синяками колени.

— Как ты знаешь, ты задолжала нам огромную сумму денег.

— Это был обман!, - неожиданно завелась мама.

— Да-да, можешь говорить, что угодно. В любом случае, на нашей стороне факты.

Мама, так резко взбудоражившаяся от его слов, так же быстро поникла, услышав последние.

— Обидно, да, сучка?, - злорадно посмеиваясь добавил главный.

— Тихо, - успокоил его отец, и далее продолжил говорить с мамой, - То, что ты работаешь телом это всё, конечно, здорово, но это никак не идёт на уплату твоего долга.

Тут мама подняла испуганные и в то же время полные недопонимания глаза.

— Ч-что?.., - еле выдавив из себя звук, спросила она.

— А ты думала то, что тебя трахает мой сын, его друзья или хрен пойми кто ещё, как-то вернёт мне ту сумму, которую ты у меня взяла?

— Н-но... он сказал... он сказал, что так я отработаю, - с наполненными слезами глазами и уже дрожавшим голосом говорила мама.

— Что ты ей наплёл?, - поворачиваясь к сыну спрашивал мужчина.

Тот в ответ лишь посмеялся и всё рассказал.

— Да уж, - выслушав всё сказал он, - Я думал она с тобой хотя бы за деньги.

У мамы даже не было слов. Она молча сидела и плакала, почти неотрывно смотря то на мужика, то на главного. «То есть всё это время с ней развлекались просто так? Все те мучения, унижения, изнасилования и прочее, что ей пришлось терпеть, она делала это просто так?», - думал я, попутно пытаясь осознать, насколько сильно сейчас масштаб трагедии ощущает мама.

— Короче, всё это я к чему, - продолжил мужчина, - Деньги ты должна отрабатывать и поэтому с этого момента два или три раза на неделе будешь приходить к нам в офис, адрес я тебе напишу. Работёнка не пыльная, подписывать бумажки, печати всякие ставить, ничего трудного. Работать ты будешь, конечно, не официально, никакой зарплаты и документов, каждая копейка идёт в твою долговую яму.

Мама, грустно и неотрывно смотря в пол, выслушала всё это и спросила:

— И сколько мне нужно будет отрабатывать?

— Смотря, насколько хорошо будешь работать, - отвечал мужик, - Однако, учитывая твою сумму, процесс это будет очень долгий.

— Хорошо, - чуть приподняв голову сказала мама, - Уж лучше так.

— Что значит «уж лучше так», сучка?, - резко в разговор вступил главный, - Ты же не подумала, что раз ты будешь работать, то теперь не нужно будет члены полировать?

Мама с явным недоумением посмотрела на главного, а затем перевела взгляд на его отца.

— А что ты на меня смотришь? Это правда, - спокойно отвечал мужчина, - Твои отработки будут идти на уплату долга, но и факт твоего подчинения никто не отменял. С такой суммой долга ты должна быть благодарна, что тебе хотя бы шанс на отработку дают.

После этих слов слёз из её глаз полилось в разы больше. Мама приоткрыла рот и какой-то звук застрял у неё в горле. Видимо, она хотела что-то возразить, но даже сама не знала, что может им сказать. После этого она закрыла лицо руками и опустила голову вниз.

— Ну, думаю, на этом мы закончили, - поднимаясь с дивана говорил мужчина, - Дни, в которые ты должна будешь прийти, я буду еженедельно присылать тебе в сообщении. И хоть из кожи вон вылези, но в назначенный день ты должна быть на месте, никаких отгулов и пропусков тут быть не может.

Далее он попрощался с парнями и вышел в коридор, а вскоре и вовсе покинул квартиру. Как только это случилось, то главный тут же позвонил мне:

— Ну как я её, а? Нормально я твою ма... эту сучку объебал?

— Это и был сюрприз?

— Да, вроде того. Конечно, он больше для неё, чем для тебя, но, уверен, и ты удивлён.

— А что там с подругой? Она же должна была согласиться помочь, чтобы её из подвала вытащили.

— Забрать её оттуда по нескольким причинам пришлось. Ну, во-первых, мы уже устали ждать, нам так-то тоже скучно без неё сидеть. Во-вторых, мы когда приехали туда, то эти придурки её там чуть ли ни убивали. Она у них вниз головой висела, по рукам и ногам связанная, на голове противогаз, в заднице и пизде дилдо и вибро-яйца, а её саму как грушу использовали и то плётками, то прям так, руками били. Ну в-третьих, пока она там была, то помочь действительно согласилась, видимо, настолько уставшей и запуганной была. Однако по пути домой уже охотно отнекивалась, говоря, что не могла она на такое согласиться.

— Понятно.

— Но ничего, план действий на этот счёт я уже придумал. Раз грубой силой не получилось, сделаем всё по хитрому. Ладно, бывай.

«Да уж. И ведь это они застали только один из моментов, в который маму вот так натурально пытали. Даже подумать страшно, что ещё они там с ней вытворяли», - думал я. «Страшно, но интересно», - тут же после этого пронеслось у меня в голове.

Тем временем мама уже немного проплакалась и, убрав руки от лица, просто сидела, устало смотря в пол.

— Ко мне, сучка, - прогремел голос главного.

Мама слегка вздрогнула, и устало и жалобно подняла глаза на сидящего на диване подростка. Вздохнув, и слегка смахнув слёзы, она на четвереньках в несколько движений приблизилась к хозяину.

— Ты когда услышала про работу, видать, посчитала, что избавишься от меня, да, тварь?, - злобно смотря на маму, обращался к ней подросток.

Та лишь молча смотрела на него снизу вверх, иногда уводя взгляд в сторону.

— Отвечай!, - прикрикнул он.

— Да, - тихо и чуть качнув головой ответила мама.

— В таком случае, я считаю это неуважение лично ко мне. Так что придётся тебе просить прощения. Хм. Давай так: после каждой пощечины ты извиняешься. Поехали!

И хорошенько замахнувшись, подросток с силой обрушил свою ладонь на мамину щёку. Мама, зажмурившись и поджав губы, покачнулась после такого удара. А когда вернулась в прежнее положение, то довольно тихо и уже почти плача выдавила из себя:

— Извините.

— Громче и отчётливее!, - вновь занося руку, говорил главный.

Последовал новый удар уже по другой щеке. Перетерпев его, мама позорно извинилась. Затем последовал ещё удар, а за ним ещё и ещё. И после каждого она унизительно просила прощения. Как только её фраза заканчивалась, следовал новый шлепок и так не меньше 30 раз, пока её щёки окончательно не зарозовели, а слёзы не ударили из глаз новым потоком. «Да, давай, мамочка, очередной твой гордый поступок - извиняться после пощечины. Браво. Ты вновь всем продемонстрировала всю свою гордость».

Когда закончил главный, то мама, очевидно, посчитала, что на этом всё и закончится.

— Полагаю, что теми своими словами ты проявила неуважение ко всем присутствующим здесь, поэтому перед ними ты тоже будешь извиняться, - сказал главный.

И тут же на диван сел следующий парень, подтащив маму напротив себя. А после этого мгновенно последовал новый удар по и без того красной щеке. Мама всхлипнула, потирая горящие щеки, но всё так же покорно извинилась и продолжала извиняться до тех пор, пока каждый из парней не отлупил её.

— Извинения приняты, - с насмешкой сказал главный, когда они закончили, - А теперь, так и быть, вали спать.

Мама к тому моменту и правда уже даже на коленях еле сидела. И потому, когда услышала разрешение на отдых, тут же поднялась и направилась в свою комнату.

Проспала мама беспробудно аж до утра следующего дня. На это время парни куда-то ушли из квартиры. Вернулись они где-то часам к 10 утра. В этот момент мама всё ещё спала. Однако ей пришлось проснуться, когда она начала ощущать, как какая-то тёплая субстанция начинает покрывать её лицо и грудь. Открыв глаза, она увидела над собой трёх дрочащих парней. Они немного приспустили одеяло так, чтобы была видна её грудь. Один из них спускал на неё, а другие двое — на лицо. К моменту, как мама открыла глаза, спермой уже были покрыты её губы, щека, лоб и ещё одна обильная струя красовалась между грудей. Поняв всю ситуацию, мама, естественно, тут же вскочила, попутно возмущаясь. Но, видимо, спросонья она не подумала, что когда она откроет свой рот, сперма на её губах незамедлительно в него попадёт. Так и произошло. Едва она начала возмущаться, как на языке почувствовала уже до боли знакомый привкус и мгновенно стала отплёвываться. «Вкус твоего «доброго утра», да, мам?». Пока она вытиралась и отплёвывалась, парни уже вышли из комнаты.

Через время мама, предварительно умывшись, пришла на кухню. Там уже сидели и завтракали несколько парней, включая главного.

— Наконец-то проснулась. Завтрак готов уже давно, - сказал он и указал возле себя.

Мама приблизилась к нему и увидела, что показывал она на тарелку, стоящую на полу. С какими-то пренебрежением и злостью она посмотрела сначала на тарелку, а затем на главного.

— А чего ты так смотришь? Ты думаешь, тот раз был просто исключением? Так вот, если ты так считаешь, то я отвечу — нет, это было не исключение. Теперь при мне ты ешь только на полу.

Всё с такими же не сходящими злостью и пренебрежением, мама вновь посмотрела на тарелку. Как и у всех парней, чьи тарелки были на столе, в ней лежали три пышных и довольно вкусных на вид сырника со сгущенкой. Единственное отличие, о котором мама не знала, так это то, что она была единственной, у кого сырники были покрыты не сгущенкой.

Постояв немного, мама поняла, что действительно очень голодна. Поэтому тяжело выдохнув, она стала опускаться к своей тарелке. Когда она уже приблизилась и хотела взять вилку, то главный остановил её:

— Стоп-стоп. Для начала попроси у меня еду. Это же не ты её готовила, имей уважение.

Мама приподняла взгляд, полный ненависти и довольно холодно произнесла:

— Можно я поем, пожалуйста?

— Нет, ну разве так просят? Не зазнавайся, сучка, будешь тут себя так вести, вообще не поешь. Ладно, раз сама нихуя не умеешь, я тебе расскажу, как ты должна просить: корпус выпрями, руки согни в локтях и держи перед собой, как собачка, смотри мне в глаза и выпрашивай. Всё понятно?

Полный ярости взгляд мамы даже описать трудно. Однако довольно быстро ярость сменилась осознанием, а с осознанием пришло и понимание безысходности положения. Как бы она ни злилась, и насколько грозный взгляд ни делала, чтобы поесть ей нужно унизиться.

Пока мама пыталась принять нужную позицию, тарелку у неё забрали другие парни. По началу я подумал, что тем самым они просто показывают ей, что есть пока не положено. Однако, как оказалось, они просто захотели добавить ей в еду ещё один свой «ингредиент» и сразу четверо парней не хило так наплевали маме прямо в тарелку. Сама мама этого не видела, ибо делали они это у неё за спиной, однако прекрасно видел я. «Ну что ж, мамочка, сейчас ты будешь вымаливать еду, находясь в собственной квартире и на своей же кухне. И ладно бы хоть нормальную еду вымаливать приходилось. Так ведь нет, и тут, мамуль, не повезло. Еда покрыта теми субстанциями, о наличии которых ты явно не захотела бы узнавать».

Пока я думал обо всём происходящем, а парни продолжали обильно покрывать мамину порцию слюнями, мама уже приняла нужное положение. Из-за выпрямленной спины, её лицо, даже не смотря на то, что она стояла на коленях, находилось довольно близко к лицу главного. Руки так же, как и было приказано, она согнула «по-собачьи». Единственное, что она не могла сделать, так это посмотреть в глаза сидящему перед ней подростку, уж слишком сильное чувство стыда она испытывала. Поэтому она буквально на секунду поднимала на него глаза, а затем опускала их, начиная водить из стороны в сторону, будто обдумывая, что ей делать дальше. Давило на неё ещё и то, что главный не кричал на неё, он вообще молчал и лишь пристально за ней наблюдал, наблюдал, как она ломается перед ним. И это его молчание, давило ещё сильнее, чем если бы он с криками лупил бы её, заставляя смотреть в глаза. Сейчас мама была на самом страшном для себя этапе. Он наставал почти всегда, когда её заставляли унижаться подобным образом. Этот этап — пересиливание самой себя, наступание на горло собственной гордости. Сложность вызывала и предстающая перед ней дилемма - не подчиниться, но тогда может последовать наказание или подчиниться, но тогда она покажет, что позорно подчиняется 19-летнему наглому пацану. В подавляющем числе всех подобных случаев, за исключением разве что тех, когда мама ловила особые приливы своей былой гордости, она унизительно подчинялась, выполняя то, что ей приказали.

И этот раз не стал исключением. Она, конечно, и правда долго ломалась, подпитываемая чистой ненавистью к восседающему перед ней человеку, но всё произошедшее в подвале и множество других факторов давали о себе знать, так что вскоре губы у неё задрожали, а глаза начали блестеть от слёз. И со взглядом полным разочарования, мама подняла глаза на подростка. Больше взгляд она не отводила. Лишь с каждой секундой её плач расходился всё больше, но голову и глаза она не опускала. Мама сидела в своей унизительной позе, на коленях, поджав «по-собачьи» руки и плакала, неотрывно смотря в глаза хозяина, не в силах произнести и слова. Однако все единолично сошлись во мнении, что этот её наполненный позором и неуважением к собственной гордости плач, намного красноречивее любых маминых слов, передаёт степень её унижения. «Вот и вся твоя гордость, мамочка. Сколько бы ты о ней не заявляла и не убеждала саму себя, ссылаясь на свою прошлую жизнь, теперь ты лишь униженная сучка, вынужденная по первому зову вставать на колени и выпрашивать для себя даже еду». Просидела она так секунд 30, после чего главный всё-таки заговорил:

— Дайте ей тарелку. Думаю, сучка и так уже достаточно продемонстрировала нам в очередной раз всю свою «гордость».

И после этих слов мне показалось, будто мамин плач стал ещё сильнее. Видимо, поняла, насколько она выглядела униженной, что дело до мольб и выпрашивания даже не дошло.

Когда мама вернулась в прежнее положение, перед ней поставили тарелку. Она молча, не считая беспрерывного плача, взяла вилку и, отломив кусок еды, взяла его в рот. Наверняка, она чувствовала, что с едой что-то не так, ибо навряд ли это можно было не чувствовать, учитывая каким количеством спермы и слюней она была покрыта. Но мама была настолько погружена в свои мысли, что не предавала этому настолько сильное значение.

Минут через 10 с едой было покончено. К тому моменту мамин плач слегка поутих. Доев последний кусок, она положила столовый прибор на тарелку и продолжила безмолвно сидеть, смотря в пол.

— Батя тут тебе, кстати, график на следующую неделю прислал, - прервал тишину главный.

Сообщение пришло на мамин номер и на её телефон соответственно. Но с тех пор, как ей пришлось подчиняться главному, то её телефон перешёл в общее пользование, так сказать. Даже за изменение обоев на нём мама уже не отвечала и именно поэтому на них стояла её фотография, на которой ей спустили на лицо.

— Выходишь в понедельник, вторник и пятницу, - прочитав сообщение, сказал маме главный, - Это уже через пару дней. Правда, я без понятия, в чём ты пойдешь. Одежды у тебя нет и просто так я тебе нихуя не дам.

Мама вопрошающе и растерянно смотрела на главного, не зная, что ей делать.

— Но не волнуйся. Для тебя уже кое-что придумали.

После этих слов её лицо с растерянного сменилось тревожным. Мама явно предвкушала что-то нехорошее.

Её отвели в комнату, а один из парней приволок туда большую сумку. Пока он в ней рылся, главный решил всё объяснить маме:

— Короче, вещи будешь отрабатывать поэтапно и определёнными частями тела. Поясняю: если тебе нужна верхняя часть одежды — работаешь ртом, руками и так далее, нужна нижняя часть — соответственно работаешь нижней частью тела. Всё поняла, сучка?

— Да, - боязливо ответила мама.

— Хорошо. Первым делом, полагаю, тебе будут нужны трусы. А значит, какая часть тела будет задействована?

Мама слегка замешкалась, видимо, не поняла сначала, что вопрос адресуется ей, но после ответила:

— Нижняя...

— Вот, правильно. Надо же, мозги ещё спермой не выбило, даже соображать как-то умеешь.

И пока в маме снова начинали закипать злость и ненависть, парень, рывшийся в сумке, наконец достал то, что искал. И когда я увидел, что это, то даже от экрана немного отодвинулся. Это был поистине монструозных размеров дилдо, повторявший по форме половой орган коня. Он был явно больше того, который в маму уже когда-то впихивали, хотя на тот момент мне казалось, что размеров ещё больше попросту не бывает. Парень с довольной ухмылкой закрепил дилдо на полу.

— Сделали специально по заказу, пока тебя не было. Такой в магазине не купишь, - гордо рассказывал главный.

Но мама, кажется, ничего этого уже не слышала. Она безотрывно и с неприкрытой тревогой разглядывала закрепленный на полу прибор, нервно покусывая губы и проглатывая тяжелые комы страха, встававшие в горле от одного его вида.

— Задача для тебя проще некуда — усади свою тупую задницу на него. До упора, чтобы пола ей касалась. И получишь свои трусы, - сказал главный.

Кое-как мама смогла оторвать свой испуганный взгляд от дилдо и посмотреть на хозяина. Едва она успела открыть рот, чтобы, очевидно, начать о чём-то умолять, как её прервал другой парень:

— 20 минут тебе даём. Не успеешь — пиздюлей дадим и сами тебе его в задницу вгоним.

С этими словами он кинул маме в руки баночку со смазкой. После чего главный поставил таймер и парни по одному вышли из комнаты, закрыв дверь и оставив маму один на один с этим монстром. Первые несколько минут мама стояла возле двери и жалобно плача выпрашивала для себя пощады, говоря, что он в неё не влезет и так далее. Но, видимо, вскоре поняла, что это бессмысленно. Далее ещё минут 5 она ходила по комнате вперёд и назад, нервно накручивая волосы на палец, поджимая губы, будто придумывая, как выпутаться из этой безвыходной ситуации. Посмотрев на таймер она с ужасом поняла, что прошло уже около половины всего времени. Всё так же со страхом в глазах она медленно приблизилась к дилдо и села рядом. Вблизи для неё он казался ещё больше и монструозней. Рассмотрев его получше, мама, от осознания того, что ей нужно впихнуть это в себя, сначала прикрыла рот рукой, издав при этом полный страха звук, а затем и вовсе расплакалась. Однако уже тогда она понимала, что лучше попытаться сделать всё самой, чем это будет делать толпа перевозбужденных подростков.

Взяв банку со смазкой, мама стала тщательно намазывать дилдо. Теперь помимо визуальных она испытывала и тактильные ощущения, чувствуя под своей ладонью его массивность и твёрдость. Попытавшись обхватить его рукой, мама поняла, что банально не может этого сделать, он слишком большой, из-за чего паниковать она стала ещё в разы больше.

Закончив со смазкой, мама медленно встала. У неё тряслись коленки и руки, а глаза всё ещё были наполнены слезами. Сделав несколько шагов, она встала прямо над дилдо. Ещё какое-то время она простояла в таком положении, закатывая глаза к потолку, нервно почёсывая руки и кусая губы, очевидно не в силах решиться. Но вновь взглянув на таймер и увидев находившееся на исходе время, мама, подгоняемая страхом перед парнями, которые могли в разы ухудшить её положение, решила действовать.

Оперевшись руками о кровать, она стала медленно опускать свою попку прямиком на этого монстра. «Да, мам, сколько же всего твоя бедная попка повидала за эти несколько месяцев? Но это даже хорошо. Раньше я чуть ли ни каждый день жалел, что настолько великолепная и сочная задница ничем и никем не занята. Однако теперь чувствую, что она используется по назначению и даже более чем. Хотя и сомневаюсь, мамуль, что ты со мной солидарна в этом вопросе», - подумал я, как только кончик дилдо был слегка углублён в её попку. Мама тяжело выдохнула и продолжила опускаться. По началу даже казалось, что всё идёт гладко и он заходит хорошо. Но едва прошли первые сантиметры, как мама уже стала вполне отчётливо ощущать неприятные ощущения и то, как даже впихнутые несколько сантиметров растягивают её попку. Сделав три резких выдоха, она продвинулась ещё дальше. Теперь дилдо был впихнут чуть более, чем на четверть. По одному лишь маминому лицу можно было понять, какие ощущения он ей доставляет. Чем дальше она продвигалась, тем сильнее он тянул её попку и глубже впихивался, начиная из неприятных ощущений доставлять натуральную боль. Ещё несколько движений и вот половина этого гиганта внутри. Мама сквозь зубы издала какой-то болезненный, но пока ещё сдержанный то ли крик, то ли стон. Углубившись ещё на пару сантиметров мама начала осознавать, что её предел близок, а вот предел дилдо — нет. Прибор уже на этом моменте был довольно глубоко. Плюс у его конца и основания были утолщения. Его конец и так был уже где-то глубоко в маме, а на основание ещё предстояло сесть, из-за чего с каждым сантиметром он впихивался туже и туже, даже несмотря на смазку.

Сев ещё немного ниже, протолкнув тем самым в себя ещё пару сантиметров, мама остановилась не в силах продолжать. К тому моменту она уже опустилась достаточно низко, но ещё около четверти дилдо, даже может чуть меньше, оставалась снаружи. Мама сильно сжимала кулаки, одновременно от ощущений, доставляемых ей впихнутым прибором и от невозможности выполнить задачу. В это же самое время сработал заведённый таймер и несколько парней, включая главного ввалились в комнату.

— Ну как успехи, сучка?, - с насмешкой спросил главный.

Мама, тяжело дыша, косо посмотрела на него. Еле успокоив дыхание, она начала отрывисто говорить:

— Больше не могу... это очень... глубоко. Можно что-то... другое... пожалуйста?..

— То есть ты хочешь сказать, что отказываешься от задания? Не можешь выполнить?

В ответ мама несколько раз грустно покивала.

— А как же все твои усилия? Ты ведь уже так глубоко его себе вогнала.

— Прошу... просто помогите мне встать. Я больше не могу, - жалобно и унизительно промямлила мама.

На тот момент дилдо был настолько глубоко, а мамины руки и ноги настолько устали и перенапряглись, что самостоятельно она встать с него просто не могла.

— Значит, отказываешься от задания? Трусов в таком случае ты не получишь.

Мама вновь молча кивала головой.

— Я не услышал! Ты отказываешься?, - прикрикнул главный.

— Да, - тихо ответила мама.

— Ну что ж, в таком случае...

В этот момент мама почувствовала, как другой парень положил ей руки на плечи. Полная уверенности в том, что он хочет помочь ей встать, мама убрала руки с кровати, за которую всё это время продолжала держаться, и положила ладони поверх рук парня. И лишь через несколько мгновений она начала задумываться о том, почему он положил ладони сверху ей на плечи, ведь навряд ли в таком положении он может помочь ей встать.

— В таком случае, - продолжил главный, - За невыполнение поставленной перед тобой задачи ты обязана понести наказание.

Кажется, в тот момент до мамы начало доходить, что они собрались сделать. Она подняла полный страха и слёз взгляд на главного, начав говорить:

— Стойте-стойте...

Но продолжить ей было не суждено. Парень, чьи руки были у неё на плечах, со всей силы надавил на неё сверху. Дилдо буквально в секунду, с сочнейшим звуком не успевавшей в полном объеме проникать в попку смазки, был вогнан до упора. Мамина пухлая задница с силой опустилась на пол, по ней прошлось несколько волн, после чего она распласталась по нему. Сразу после этого, парень в одно мгновение убрал руки с маминых плеч и зажал ей рот и нос, ибо все понимали, что без крика тут не обойдётся. Так и вышло. В тот же миг, как мамина попка была полностью усажена на этого монстра, последовал её крик и целый поток слёз. Хоть он и был приглушен, слышно его было вполне хорошо. Сразу после крика ей спёрло дыхание, уж чересчур глубоко был загнал дилдо. «Да уж, мамочка, даже несмотря на все эти месяцы, на протяжении которых в твою задницу каждый день что-то вставляли, тем самым не хило её разрабатывая, этот монстр, вогнанный настолько глубоко в твою попку и желудок для тебя перебор. Но что поделать, верно, мам? Остаётся только терпеть. Ведь как выяснилось, терпеть и унижаться — твоё кредо по жизни». Из-за зажатого рта и носа какое-то время она не могла его нормализовать, так что когда парень их разжал, то послышались её прерывистые вдохи вперемешку с плачем. Парни, в свою очередь, в момент, как мамина попка была полностью насажена на этот дилдо, радостно и победоносно выли и свистели, тем самым как бы создавая контраст между её вырвавшимся после этого криком.

Дилдо был настолько глубоко, что теперь мама не то что не могла встать самостоятельно, она даже спину согнуть не могла, поэтому держала её максимально прямо, чтобы не создавать себе лишний дискомфорт.

— Ну что, сучка, нравится, когда пол желудка дилдаком забито? То-то же, будешь знать, как отказываться от выполнения заданий.

«Но разве она бы не сделала то же самое, если бы выполнила его?»

— Значит так, руки за голову, - командовал главный.

Мама всё ещё была не в силах отойти от того, что испытала, но довольно послушно занесла руки за голову, переплетя пальцы друг с другом. Она внимательно следила за тем, чтобы не совершить лишнего телодвижения, ибо сейчас любое из них вызывало дичайший дискомфорт. В этот момент парни стали оголяться, а главный продолжал говорить:

— Ты видать посчитала отработку вещей какой-то шуткой? Что можно просто так отказываться от заданий, выбирать какое тебе понравится, а если не справилась с данным тебе, то его можно просто заменить без последствий?

Никакого ответа от мамы не последовало, она лишь сидела и изо всех сил пыталась бороться со всеми ощущениями, которые ей доставлял инородный объект. Из-за этого ей было трудно концентрироваться на чем-то ещё. Тем временем все парни уже разделись и члены двоих из них уже были около маминого лица. Затем к маме подошёл и главный, приставив свой член к её носу.

— Так вот, если ты так посчитала, то спешу тебя огорчить. Все задания, которые ты будешь получать для отработки вещей ты обязана выполнять, вне зависимости от их трудности. А если ты, наглая дрянь, вдруг подумаешь отказаться от какого-то из них, то...

Сделав небольшую паузу, он потряс членом прямо перед ней, слегка задев им её губы.

— В общем, сама понимаешь, - закончил он.

Через слёзы, боль и дискомфорт, доставляемый маме инородным объектом, она попыталась выдавить из себя несколько слов:

— Я всё... поняла. Помогите встать... пожалуйста...

С этими словами она слегка напрягла согнутые в коленях ноги и даже смогла привстать буквально на пару сантиметров. Но руки сразу нескольких парней моментально обрушились ей на плечи, усадив маму на место. Мама издала звук, похожий на тот, который издают, когда слегка обжигают палец, например, а именно, сделала короткий вздох сквозь зубы.

— Куда собралась-то, сучка? Твоё наказание ещё даже не началось, - сказал главный.

— П-прям так... на нём?, - подрагивающим голосом спросила мама.

— Нет, ёпта, стоя! Блять, я не пойму, он тебе куда-то дальше желудка зашёл? Прямо в мозг попал? Хотя у меня ощущение, что даже если б действительно каким-то образом попал, ты бы один хрен тупее не стала. Куда уж больше.

Сразу после этого двое стоящих около мамы парней, чьи члены находились около её лица, стали и дрочить. Ещё один подошёл сзади и обернул свои прибор в мамины волосы, после чего подпихнув его под соединённые у мамы за головой её же руки, начав наяривать в таком положении. Главный решил начать с груди. По-началу он просто мял и щупал её, но после ухватился за соски и стал их оттягивать, заставляя маму из раза в раз выдавливать из себя различные звуки, обозначавшие степень её дискомфорта. Наигравшись с ними, он зажал ей нос и пропихнул член в рот.

Где-то спустя 30 минут всё это действо закончилось. Парни поочередно накончали маме в рот, попутно вместе с этим покрыв спермой её лицо и тело. Казалось, что они не делали ничего особенного, но терпеть всё это, попутно пытаясь почти без движений сидеть на огромном дилдо, было настоящим испытанием для мамы.

В самом конце, когда все парни ушли из комнаты, главный всё ещё не выпустил свою последнюю порцию. Он стоял, придерживая маму за частично покрытые спермой волосы и наяривал свой член буквально в миллиметре он её лица. На маму подросток не смотрел, а вот её заставил в упор следить за пульсирующей головкой, готовой в любую секунду извергнуть на её лицо заветную жидкость. Буквально за секунду до семяизвержения, будто почуяв неладное, мама успела прикрыть глаза. Сперма в несколько обильных струй выплеснулась из члена и в очередной раз покрыла собой мамино слегка искривившееся из-за испытываемого омерзения лицо.

Почему-то именно в тот момент я подумал, может ли мама вообще поверить в то, что с ней происходит? Могла ли она, будучи уже взрослой женщиной, хотя бы даже на секунду предположить то, что она когда-то будет сидеть и безмолвно и позорно принимать на лицо сперму какого-то подростка? Что её будут унижать и насиловать такие же подростки, здоровые мужики и даже девушки? Да я сам-то едва в это верил, что уж говорить о ней. Однако если для меня происходящее было скорее увлекательно, то вот для мамы это, наверное, был настоящий кошмар наяву.

Тем временем главный уже натянул на себя штаны и, позвав ещё нескольких парней, они стали помогать маме, дабы та могла, наконец, освободить свою бедную попку из плена этого гиганта. Без обзывательств и издёвок в её сторону во время этого процесса, конечно, не обошлось. Сам дилдо выходил довольно туго и долго, но в конце-концов всё же вышел и мама смогла встать. Из её болящей попки, за которую она тут же ухватилась, стала понемногу вытекать смазка. Толкнув маму на кровать, парни приложили к её животу дилдо, дабы посмотреть насколько примерно глубоко он был.

— Да уж, нихуёво он в тебя зашёл, - довольно говорил главный, - Но ты не расслабляйся. Я напомню, что первый рабочий день у тебя уже через пару суток, а ты не отработала даже трусы. И не надейся, никакой пощады не будет. Что отработаешь — в том и пойдешь.

Мама слегка привстала с кровати, устало, грустно и в то же время с ненавистью смотря на главного. Ведь она понимала, что за пару суток ей предстояло отработать хотя бы стандартный минимум одежды и, учитывая каким было испытание для отработки одних лишь жалких трусов, то она по-настоящему боялась предположить, что ждало её дальше.