Самолётики. Часть 2: Машка

первая тетрадка собралась полностью
уже летят самолётики из второй

———

Несмотря на разницу в возрасте мы с Машкой очень близки. В детстве наши кроватки стояли рядом и если я засыпал под боком у сестры кому-нибудь из родителей приходилось относить меня на место. И купали нас вместе, так было веселее.

Разделили нас не спросив. Когда однажды вечером Машка привела меня из садика оказалось, что наши кровати раздвинуты по разным углам и разгорожены шкафом. Теперь, по замыслу родителей, Машка должна была переодеваться отгородившись от меня раскрытой дверкой.

Но для сестры это правило казалось необязательным и выполнялось строго только в присутствии моих друзей. И лишь тогда, когда на Машке стали выпукливаться до того плоские места, она совсем перестала оголяться при мне. Тем не менее, залезть под одно одеяло и побарахтаться в пижамах мы могли всегда.

Учились мы в одной школе и почти всегда в одну смену. Машка знала всех моих друзей, а мне было известно, кто из старшаков теперь кадрит мою сеструху и таскает её портфель до дому.

———

Лежал я как-то вечером на диване в гостиной и телек смотрел. Рядом в креслах мать и батя. Начался фильм. Вышла Машка, покрутилась и легла рядом головой мне на грудь, а я сложил руки на неё.

Когда на экране герои стали обниматься и целоваться, под моими пальцами выпуклились твердые бугорки. Думая, что сестра просто замерзла, я вежливо сдвинул руки в сторону. Но Машка тотчас-же вернула их на место и через тонкий ситец халата крепко прижала к своим затвердевшим соскам. Чуть шевеля пальцами я машинально затеребонькал выпирающие горошины. Машка замерла, а через какое-то время резко поднялась и ушла.

Я собирался досматривать фильм, но утром нам с сестрой на учёбу и мама погнала меня спать.

Тихо войдя в нашу комнату, я подошел к машкиной кровати и в темноте увидел раскрытые глаза сестры.
— Маш, извини.
— Всё нормально. Я сама напросилась. И... впервые так прибалдела. Даже испугалась.
— А... Давай ещё? — Я положил руку на машкину грудь.
— Не надо. — вздохнула сестра и сняла мою руку. — А то и тебе понравится.
— Спокойной ночи, сестрёнка.
— Спокойной ночи, братик.

Мне снилось, что мы с Машкой купаемся в ванной. А потом в моих трусах стало скользко и мокро.

Зазвонил будильник. Оттянув резинку я рассматривал засыхающую слизь. Что произошло ночью я представлял смутно.

Машка заметила мою растерянную физиономию, подошла ко мне и увидев разводы на трусах хмыкнула.
— С облегченьицем, братик. Иди помойся. И переоденься.
— Маш, а чё это?
— Это называется поллюции. Ты, значит, тоже взрослым стал. Поздравляю.
— Откуда ты знаешь.
— От Тоньки Скворцовой. Её брат в отличии от моего старший. Студент в медицинском.
— И чё он?
— Он о сестре заботится. Просвещает.
— Мне ты снилась, а потом это вот...
— Мойся, а то в школу опоздаем.

В тот день я оказался дома раньше Машки. До её прихода я прочитал о поллюциях и неожиданно загуглился на девичьи сексуальные развлечения.

Когда пришедшая домой сестра возилась за шкафом я попросил:
— Маш, выгляни.
— В смысле?
— Ну... это... покажись голышом... не съем же.
— С чего бы?
— Ну, мне интересно, какая у меня сестрёнка красивая.
— Мне мать люлей выпишет, если узнает.
— Не узнает. Ну, Маш.
— Обломись, братик. И давай не будем ссориться. Правильно Тонька сказала, ты теперь подсматривать за мной начнёшь и дрочить на меня станешь. — вздохнула сестра. — Мне тоже кой-чего захотелось, но моим парнем ты не будешь и как быть с тобой я сама решу. Ладно?

Машка была кругом права и спорить я не мог.

Но вечером у телека неожиданно повторилось вчерашнее. Родителей в комнате не было и несколько моих пальцев Машка ловко направила под халатик.

Позже, когда я уже засыпал.
— Иди сюда. — позвала меня сестра из-за шкафа.
Я встал и подошёл. В свете уличного фонаря я увидел голое машкино тело. Скинув одеяло она лежала в одних трусах и смотрела на меня.
— Вот такая я. Смотри. И не подглядывай никогда.

В выходной я проснулся первым, не долго думая забрался к Машке под одеяло и прижался к тёплым девичьим округлостям сестры.

— Это что завелось у меня под боком? — Машка сладко потянулась. — И почему без приглашения.

И тут твёрдый стручок моего писуна уперся в её бедро.
— О... Вот это что-то новенькое. И ЭТО надо рассмотреть получше.

Машка отбросила одеяло и бесцеремонно стянула с меня трусы. Бордово-красный столбик торчал вертикально и сестра осторожно погладила его.
— Вот ты какой, северный олень. — улыбнулась Машка.

Я задрал сестрину ночнушку и коснулся волосиков на её лобке.
— Туда нельзя. — спохватилась сестра. — Сейчас посмотри и всё. Только маме ни гу-гу, она меня убъёт.

———

— Маш, а... ты можешь раздеться?
— Чё, подрочить решил? — улыбнулас

ь сестра. — Я, вроде, за дверкой не прячусь. Только отворачиваюсь и прошу не смотреть.
— Не... — смутился я. — Такой я тебя знаю... Мне тебя совсем по-другому надо рассмотреть, чтоб про девушек больше узнать.
— А, ну да... — призадумалась Машка. — Нам с Тонькой её брат когда-то интересную лекцию провёл. Чтобы мы по наивности в косяк не попали.
— Вот. А теперь ты, как старшая сестра, научи меня вашему девичьему. Чтоб я не накосячил.
— Ладно, покажу. Куда от тебя денешься. Тонькин брат нам всё пацанье на себе показал, а девчоночье на Тоньке. Они не стеснялись.

Раздеваться совсем Машка не стала, лишь стянула с себя трусики и расстегнула пуговицы халата. Откинувшись на спинку дивана она положила рядом с собой зеркальце, подняла и широко расставила ноги. Я пристроился рядом.

При всей пикантности, зрелище оказалось обыденным. Даже обидно-будничным. Прав был классик: Из одного мяса сделаны. Невесть какая разница!

Пушистый лобок и чуть разошедшиеся губы, между которых угадываются складки. Плотный жом ануса.

— Смотри. Всё, как на картинке. — Поглядывая в зеркало сестра раздвинула губы. — Клитор, уретра и влагалище. Оно пока закрыто целкой. Вот этой девственной плевой.

Машка взяла мою руку.
— Дай-ка палец.
Я вытянул указательный.
В бордово-красной глубине палец коснулся белёсой дырчатой плёнки и уперся. Пленка прогнулась.
— Видишь, тянется. А надавишь порвёшь. — Сестра прижала сильнее. — Вот так уже больно. За целкой влагалище и матка. Там дети появляются. Но сейчас туда не заглянуть.
— Можно ещё потрогаю?
— Можно. Только осторожно.
— И поцелую.

———

Родители отдыхали в Сочи, когда из астраханского бахчевого арбузно-помидорного студотряда вместо белокожей шатенки-Машки вернулся её негатив. Выгоревшие добела волосы и высушенная вычерненная рожа. Стройная и резкая.

Наобнимавшись с дороги. Машка за шкафом стянула с себя всю одежду и обмотавшись полотенцем прошла в ванную.

— Ой какая ты. Щас подглядывать начну. — пошутил я.
— Неа... Щас спинку мне потрёшь. — отшутилась Машка.

Не закрыв за собой дверь сестра включила душ.
— Ну, где ты там. — послышался её голос. — Айда сюда.
Я вошёл. Стоя под струями воды Машка регулировала их напор.

— Нифига себе геометрия, треугольники на шарах. — брякнул я первое что пришло в голову.
На чернущем теле сестры ярко белели летние треугольники.
— Дык... На мне всё лето четыре предмета было: две тряпки на теле и две резинки на ногах. Классно правда? — крутнулась сеструха — Затем тебя и позвала. Не удержалась.

— Ну, насмотрелся? Помой-ка меня хоть разок в жизни.

Мочалкой, а по возможности просто рукой, я вымыл всю Машку и остановился перед последней частью её тела.
— Смелее, братик. — Машка раздвинула ноги, чтоб мне было удобнее мыть в промежности. А когда мои пальцы задвигались по губам, её глаза сверкнули хитринкой и сестрёнка сделала движение будто пытается насадиться на них.
— Ого. Лето тебя изменило.
— Ты даже не представляешь как.

Машка взяла мою руку и наделась щелкой на мой указательный палец. Сначала между губ исчезла одна фаланга, затем вторая...
— Чувствуешь? — спросила сестра.
— Неа... — ошарашенно промычал я.
— И не почувствуешь. — сказала Машка — Потому что нет её.
И сеструха полностью до конца засунула мой палец себе в пизду.
— Нифига ты лето провела!

— Это Зойка виновата. Ей мужика захотелось. — усмехнулась сестра — Нашла местного Казанову. Он нам баньку организовал. Зойка сама натешилась, а потом, когда он пьяный уснул, и нас спровоцировала. Мы с Тонькой культурно и нежно его письку к себе применили.
— Во сне?
— А лейкопластырь на што? Всего перетянули. Каменным стоял.
— Гы... — засмеялся я, вспомнив про спасающий мир моток синей изоленты.

— И... мне надо будет в этом деле кое-что до конца понять. — Машка покусала губу и, что-то решив, продолжила. — С тобой. И надолго откладывать я, пожалуй, не стану. Раздевайся. Мыть тебя буду.

Едва раздевшись я тут же сразу и кончил, забрызгав струями зеркало, и, наверное, даже потолок.
— Силён, братик. — потрясённо вдохнула Машка — Забирайся ко мне.

Когда сеструха взялась намывать мне конец, я кончил ещё раз.

Голые и чистые, мы валялись на кровати. Машка хихикала и млела, когда я, вычерчивая пальцем контуры треугольников, добирался до темных серединок. А я жалел, что для одновременного их покрытия у меня не хватает рук. Хуй, естественно, снова встал.

— Вот. — Отметила этот факт сестра. — А теперь полежи-ка на спине. И хорошенько проникнись моментом.
И направив член себе во влагалище Машка медленно-медленно насадилась на меня.
— За меня не бойся, ничего со мной не случится, ты сейчас стерилен.
— Блин, Машка, я и не мечтал, что ты будешь у меня первой.
— Дык... И ты у меня, получаешься, меньше, чем второй.