С Новым Счастьем! (Святочный рассказ)

Новый год предстоял трудовой. 31 декабря перестирал постельное белье, рубашки, все погладил, сложил. Заштопал носки. Обычно я Новый год не встречаю, а тут так устал, что свалился часов в пять вечера и проснулся как раз к одиннадцати.

Оделся и пошел в магазин. Купил хорошей колбасы, хорошего сыра, два батона хлеба, два пакета молока, чтобы больше не выходить на улицу хотя бы дня четыре и не видеть этот проклятый свет, эти надоевшие рожи: Вернулся, вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. И тут в подъезд ввалилась целая компания веселых, жизнерадостных молодых людей: несколько красивых парней и красивых, нарядно одетых девушек.

Человек неординарной судьбы, я давно чужд человеческим радостям. Даже не посмотрел, кто там ввалился. Подошел лифт и мы все вперлись в кабину.

– Вам на какой этаж, мужчина? – спросила меня девушка.

Я ответил, что на пятый.

– А нам на десятый! – крикнула девушка, раздался хохот, и лифт поехал.

– С Новым годом, мужчина! – крикнула мне та же девушка.

– И вас тоже, – сказал я, слабо улыбнувшись, а сам подумал: "Какой противный визгливый голос. Откуда в ней, в этой девушке, столько радости?"

И в этот самый миг нас тряхнуло. Кабина дернулась и встала, как будто на что – то наткнулась. Лифт застрял.

– Ой, мамочки! – вскрикнула веселая девушка.

– Застряли, – констатировал какой – то парень.

Мы стояли и молчали. Ждали, что лифт поедет дальше.

– Говорила я тебе, чтобы ты не ел, не послушался! – сострила другая девушка.

– Ел! – ухмыльнулся парень. – Всего – то съел тарелку борща.

– А кто умял тарелку картошки с котлетами?

Парень стоял, ухмыляясь.

– Переел, Серега, вот мы из – за тебя и не едем... – сказал басом другой парень.

Все громко захохотали. Один я стоял, прижатый в угол кабины, бледный и унылый.

– Сколько времени – то? К столу успеем? – поинтересовался басовитый парень.

Все полезли за мобильниками.

– Без четверти двенадцать!

– У меня уже без десяти!. .

– Слушайте, позвоните кто – нибудь Семеновой – то! Пусть она нас наверх подтянет!

Компания снова грохнула смехом. Но все стали пробовать звонить. Выяснилось, что в этой кабине мобильники не работают.

Между тем жали кнопки всех этажей – лифт не трогался. Нажали кнопку диспетчера.

– Тише! – крикнул парень.

Все примолкли. Из микрофона раздался резкий женский голос:

– Диспетчерская, говорите!

– Мы застряли в лифте! – наперебой закричали девушки и парни. – Застряли намертво, ни с места! Тащите нас отсюда веревками, канатами!. .

Диспетчерша сказала:

– Еще раз позвоните – милицию вызову, хулиганы!

И в лифте наступила тишина.

– Не поверила: – протянул веселый парень Серега, который съел борщ и котлеты.

– Тише! – крикнул другой парень. – Я сейчас ее снова вызову, а она пусть вызывает милицию!

Он нажал кнопку диспетчера. Все молча ждали. И вдруг в лифте погас свет. Мы оказались в кромешной тьме. Из микрофона раздался истошный вопль диспетчерши:

– Не хулиганьте, бандиты!! Милицию вызову!!

На этот раз никто не рассмеялся. В лифте наступила тишина.

– Господи, я так боюсь темноты и высоты, – жалобно пропела какая – то девушка.

– Держись за меня, – прогудел бас. – Будешь падать на меня.

Снова наступила тишина. Другая девушка сказала:

– Нужно спросить мужчину местного разлива – он, наверное, знает эту диспетчершу, пусть с ней поговорит.

Мужчина местного разлива был, конечно, я. Я промолвил:

– Я ее не знаю. У нас лифт работает хорошо, сегодня что – то с ним случилось, я никогда не застревал.

Бас произнес:

– Он уже отметил.

Но никто не рассмеялся. Тут я почувствовал, как мне на член легла рука. Она схватила мой член вместе с яйцами и сжала. Я тут же поймал эту руку с поличным. Рука не вырывалась. Я ее быстро ощупал: она была мужская. На тыльной стороне росли волоски. Но кому она принадлежала? Басу или тенору? Или, может быть, еще какому – то парню, который молчал? Я держал руку – она не вырывалась. Но продолжила свои поползновения ухватить мой член. Ухватила. Я снова поймал ее и оторвал от себя. Тем не менее член против моей воли начал медленно подниматься. Между тем в лифте пошли приготовления к Новому году. Достали бутылку шампанского, открыли, разлили по бокалам (хрустальным фужерам, которые везли к Семеновым). А мой случайный роман продолжался, и довольно интенсивно.

Член стоял. Рука рвалась его вынуть из брюк, я не разрешал. Но настырная рука все равно исхитрилась молнию открыть – и проникла в штаны. Член оказался в полной власти руки. Я дергал ее назад – но она была сильнее. Рука теребила яйца, нагло забралась под плавки, и я почувствовал, как она мне чешет волосы.

Член стоял, как налитой. Компания пила за Новый год, тостировали, требовали, чтобы выпил и я, я сначала отказывался. Но меня заставили выпить, девушки из темноты кричали:

– Поставьте вы свою сумку на пол, ее не украдут, не бойтесь! Проверьте, чтобы мужчина местного разлива тоже выпил! С Новым годом! С Новым счастьем!. .

Я крепко держал руку за запястье, но она свободно орудовала в моих трусах. Девушки заставили всех расступиться, чтобы устроить "стол" прямо на полу. Нужно было поставить бутылку шампанского, закуску. Все отступили к стенам, и на полу шла какая – то возня, иногда включалась зажигалка, но девушки визжали:

– Выключите зажигалку! Она сжирает кислород! Мы все погибнем!

И снова наступал полный мрак. И тут, пока на полу шло устройство стола и девушка даже взялась резать колбасу, – тут я почувствовал, как мой член оказался в чьем – то рту. Я оттолкнулся ото рта – но сзади была стенка.

– Не дрыгайтесь, вы! Кто там дергается?! – завопила девушка. – Кабина упадет вниз!

Я замер. Рот нежно сосал мой

член – и я был совершенно бессилен что – либо противопоставить этой агрессии. Главное – я не представлял, кто надо мной совершал этот акт насилия. Но, человек одинокий и замкнутый, я давно – о, очень давно! – имел последний живой контакт с мужчиной. Предательство близкого друга стало последней каплей в моем уходе от мира. Но неизвестный человек, который сосал мне, делал это с глубочайшим чувством. Он от мира не удалялся. Он в людях еще не разочаровался. Я понимал это по каждому его засосу, по каждому глотку слюны, по каждому движению пальцев, которые ласкали мой лобок и мои яички. Я бессильно откинулся на стенку лифта и, перестав сопротивляться, наслаждался мягкими, но уверенными заглотами.

Минет был классным. Мысль о том, что свет в лифте может зажечься каждую секунду, ужасала меня, но я был просто не в силах сопротивляться прекрасным ощущениям. Я испытывал высокий кайф. Больше того, подсознание мне говорило, что я должен скорее кончить, иначе зажжется свет, и "новое счастье", которое мне только что пожелали, не только прекратится, но и обернется вселенским позором.

Должен сказать, что когда мне делают минет, я начинаю воспринимать мир в ярких красках. Так было и в темном лифте. Я легонько дернулся, напряг ягодицы, чтобы постараться вытолкнуть из себя накопившееся семя, вбил член до самого горла моего неизвестного партнера, и – и семя пошло. Моя сумка с какими – то пошлыми продовольственными запасами давно валялась на полу лифта. Я схватился рукой за свой рот, чтобы сдержать невольный стон, но он все же прорвался сквозь пальцы, я сделал вид, что кашлянул, а на самом деле в эти мгновения из члена вырывалась сперма, какой из меня не выходило уже больше года. Девушка с полу обратила внимание на мой кашель и спросила:

– Кажется, мужчина местного разлива кашляет!

– Я поперхнулся, – сказал я, переводя дыхание.

– Дайте мужчине местного разлива бутерброд с красной икрой! Я для него сделала, а не тебе, обжора!

Мне в руку настойчиво совали бутерброд, я стал отнекиваться, но все закричали:

– Ешьте! Закусывайте! Сейчас ходит свиной грипп, красная икра – лучшее средство от свиного гриппа!

И я схватил бутерброд, однако сунуть его в зубы был не в силах. Сладкие конвульсии продолжались.

Неизвестный принял от меня всю сперму, сколько ее было. И когда я исторг из себя последнее, язык все еще продолжал мягко, но настойчиво облизывать головку, а пальцы массировали яички, как бы выжимая из них содержимое. Наконец, член стал опадать. Рот в последний раз облизал весь член, от головки до корня – и мой член повис в воздухе.

Я быстро спрятал его в брюки и застегнул молнию. Лицо горело. Мне казалось, что запах спермы распространился по всей кабине. Но это была моя мнительность: в кабине запахло водкой – разливали ее. Выпили по первой рюмке и завопили хором:

– С Новым годом! Семенова! Семенова!

Зычный хор не могли услышать ни в одной квартире: там работали телевизоры, гремела новогодняя музыка. И все же попытки дозваться диспетчера не окончились. Ребята нажимали кнопку, стали по – серьезному переругиваться с невидимой женщиной, грозить ей милицией и даже жаловаться в муниципалитет. Наконец, диспетчерша, кажется, заподозрила, что люди действительно застряли в лифте и сидят там в темноте.

– Мы тут из – за вас встречаем Новый год! – кричали ей наперебой.

– У вас в лифте не работают мобильники! Никому не можем дозвониться! Немедленно пришлите монтера по лифтам! Выпустите нас! Мы умираем! Задыхаемся!

Ребята призывали друг друга к спокойствию, но диспетчерша вывела из себя даже меня. Я тоже включился в борьбу. Я стал разговаривать с невидимой женщиной.

– Я живу в этом доме в квартире 27! Мы застряли в лифте! Назовите свою фамилию! Я на вас буду жаловаться! Мы уже час сидим в кабине лифта!

Мой серьезный голос и угрожающий тон привели диспетчершу в чувство. В микрофоне раздался мужской голос:

– С вами говорит мастер по лифтам.

– Назовите свою фамилию! – потребовал я.

– Григорян.

– Товарищ Григорян, немедленно вызволите нас из застрявшего лифта! – приказал я. – По вашей вине мы встречаем Новый год в кабине лифта. Вдобавок мы находимся в кромешной тьме уже больше часа. Среди нас находятся женщины. Многим из них плохо. Вызовите милицию для составления акта.

В кабине наступила тишина.

– Вот как с ними надо было разговаривать с самого начала, – прошептала девушка. – Они другого языка не понимают.

Но еще минут десять мы находились изолированными от этого бушующего мира. Ребята хоть и выпили, и закусили, но примолкли.

– Правду сказать, Вася, я так хочу пи – пи: – прошептала девушка.

– Терпи, не маленькая, – ответил шепотом Вася.

Все услышали этот шепот, но молчали. Наконец, на первом этаже хлопнула входная дверь. Началось наше вызволение. Оно закончилось еще примерно минут через двадцать: мастер Григорян спускал кабину лифта вручную. Когда мы достигли первого этажа и вышли на площадку, одна девушка даже расплакалась. Вася ее утешал. Другая девушка убежала скорее на улицу – пи – пи. А я решал для себя задачу – но не мог понять ее условий. В кабине было несколько красивых парней. Вася – говоривший басом. Был Сережа, говоривший, кажется, тенором. Были еще двое парней, говорившие баритонами, были две девушки и я. Всего в кабину набилось 7 человек.

– Вы нарушили технику безопасности! – выговаривал нам взмокший мастер по лифтам Григорян. – В эти кабины нельзя входить больше пяти пассажиров! Можете, конечно, писать жалобу и составлять акт, но вы сами виноваты!. .

С ним никто не спорил.

– С Новым годом! С новым счастьем! – поздравили его.

И мы поплелись вверх пешком. На пятом этаже дружески попрощались, я пожал руку каждому, с кем встретил Новый год в лифте, пытался нащупать волосатую руку, но так и не понял, кому обязан своим "новым счастьем".