С крайней жестокостью

Все мы любим миры придуманные, часто бываем в них. Нас туда отправляет любимая музыка, фильмы или потаённые желания. Маша была не исключением. Она девушка сильная и властная. Но от всех её качеств вечера не становились менее одинокими и все доступные развлечения помогали отвечься почти не значительно. Вечерами, за стеной комнатного полусумрака, она уходила туда, где всё ближе и более осязаемо. В своих грёзах она жила человеком отстранившимся от всех, лесная охотница. Перед камином начищала свой любимый топор, его булат играл со светом от тусклых углей.

В тех местах Марию знали как лесного монстра, ибо охотилась она уже не на зверей, а вкусы её перешли на более сложную и вкусную добычу. Ярким примером её предпочтений была нога рыбака Ульриха, запекающаяся на огне. Охотница не улыбалась и её телосложение уже не было женственным, лишь по тугой косе из не мытых волос и пышной груди можно было опазнать в ней природу слабого пола. Лёгкой прохладой весеннего утра она скользила по своим угодиям, рыжая крестьянка ещё не знала, что дни её были сочтены. Образ этой милой девушки Маша перенесла из мира реального, от своей подруги, к которой она вожделела. Мужчины её давно не привлекали. девичье тело подруги ей было мило более всего. Охотница подкралась к жертве как барс и одним ударом обуха топора отправила беднягу в глубокий омут снов. Крестьянка очнулась уже в подвале ветхой лачуги. Исполинская дева нависла над ней и монотонно натирала лезвие топора куском медвежьего меха.

В одночасье девушка пережила приступ страха и гнева. Она нечеловеческими усилиями прогнала обморочные ощущения и по ножке стула на котором она сидела, стекла вниз светлая струйка мочи. Мария была привычна к страданиям жертв и только уголком губ усмехнулась позору жертвы. Пленница смогла процедить сквозь зубы только одно слово «Сделаю». Мария посмотрела на неё внимательнее. Крестьянка повторила и добавила ещё пару шепчущих звуков «Сссделлаю, что сскажешь». Впервые за долги месяцы, а мож

ет и годы, охотница ощутила чувство, что превыше голода. Она срезала лямки полотняного платья и обножила бледную грудь, она была покрыта каплями пота и слезами. Взгляд хищницы не выдавал сострадания или иных чувств к происходящему. более минуты она смотрела на рыдающую девушку и с нажимом упёрла древко, пропитанного кровью, топора в низ живота девушки. жертва закусила губу от тупой боли, но промолчала и покорно склонила голову.

Мария ударила её по щеке тыльной стороной левой ладони, правой рукой схватила за горло и наклонившись лизнула в губы. жертва раздвинула ноги пошире и подалась навстречу обуху топора, который всё ещё был между её ног. Охотница толкнула девушку и та вместе со стулом упала на спину. Мария приподняла подол своего, почти истлевшего платья и встала над жертвой, зажав её между ног. модленно опустилась на колени и начала тереться лобком о нос и губы крестьянки. Та брыкалась, едкий запах не мытой женщины врезался в нос, грубая поросль царапала кожу, но она покорно сжала губами клитер и шумно втянув зловоние носом, начала посасывать плоть убийцы. Мария сначало гортанно хрипела, закрыв глаза. Но с каждой секундой из её лёгких вырывался всё более громкий и свирепый рык. Лесная женщина тёрла мазолистыми руками свои бёдра и на выдохе переходила на вой. руки крестьянки, зажатые между полом и спинкой стула кровоточили от тугих верёвок и болели в здавленных суставах. Но она, цепляясь за нить жизни с остервенением вылизывала чресло Марии. Адская боль и тошнота не давали ей упасть в обморок и постоянно возвращали в ад реальности. Когда мучительница получила порцию оргазма, решила, что крестьянка достойна быстрой смерти и замахнулась топором...

Дверной звонок Напугал Машу, она вынула руку из трусиков и по пути к двери нервно вытерла пальцы пропахшие её киской. Гневная, она искала упавшие ключи и ещё не знала, что за дверью стоит её подруга, обдумавшая всё и пришедшая с бутылкой вина, пошлыми мыслями и желанием самых не скромных порядков.