Раздевая маму во время обыска. Часть 4

Глава 4. В отделении.

Засаленный мент подошел к старшине... "Машков, мы всех обыскали. Нашли пакетик анаши"

"Ладно, этого достаточно, чтобы забрать их, Румов", ответил старшина. "Ты и Карбов остаетесь здесь, пока не приедет эвакуатор для микроавтобуса. Ольга, берешь троих в свою машину" – он указала на Павла, Женю и Мишу. "Я возьму еще троих и женщину". Так что я поехал в ИВС вместе с мамой, Димой и Ромой.

Мы подошли к машине старшины. "Женщина садится спереди", приказал Машков. Толпа продолжала наблюдать, как мама, с по – прежнему скованными за спиной руками, идет к двери. После обыска, ее одежда была растрепанной – юбка скомкалась на бедрах, бретелька на майке с одной стороны упала и что – то не так было с бюстгальтером – левая грудь не поместилась в чашечку лифчика и ее было хорошо видно сквозь майку.

Мент открыл дверь, и, придерживая маму за руку, попытался усадить ее на сиденье. Это было непросто сделать со скованными за спиной руками – и мама сначала поставила в салон машины левую ногу. Для этого, ей пришлось широко развести ноги. Учитывая, что до этого я наблюдал маму стоящей раком с голой пиздой, – было странно, почему я возбудился, увидев ее с раздвинутыми ляжками и розовыми трусиками, виднеющимися из – под юбки.

Мы с пацанами сели на заднее сиденье. Мама села в середине переднего сиденья, Машков села справа и молодой мент – за руль.

Немного наклонившись вперед, я заметил, что левая рука старшины лежит на обнаженной правой ляжке матери. Машина тронулась и меня откинуло назад. Мама дернулась.

"Не дергайся! Сиди смирно!", приказал Машков.

"Она неправильно одела мой лифчик", пояснила мама", "нижняя часть давит на грудь". Думаю, что ей было на самом деле больно, если она решила пожаловаться.

"Давай помогу", предложил старшина – и запустил руки маме под майку. Я ясно видел, как его руки что – то делают с маминой грудью. Может быть, он поправлял лифчик, но судя по его довольной улыбке – не только.

"Достаточно: хватит!", простонала мама. Машков, наконец, в последний раз сжал ее титьки и, ухмыляясь, вытащил руку наружу.

Вскоре, мама вновь задергалась... "Не надо: пожалуйста, прекратите!"

"Слушай, подруга, у тебя и так достаточно проблем. Не дерзи мен!", угрожающе заявил старшина. Вновь подавшись вперед, я заметил, что его рука скрылась под маминой юбкой. Казалось, что он ласкает под юбкой мамино влагалище. Мама ничего больше не сказала, только ерзала на сиденье и тяжело и неровно дышала.

Наконец, мы приехали в отделение. На завели в зал для отстоя гостей и усадили на пластиковые кресла. Напротив кресел стояла стойка, за которой сидел мент кавказец. За ним стояли полки с бумагами, часы, радио и видеомониторы. Слева от стойки был коридор с дверями с каждой стороны и металлическая дверь с глазком в конце.

Как только мы сели, Машков, со своим партнером Гафтом и Ольга со своим партнером Волковым начали заполнять протоколы. Машков приказал... "Ольга, обыщи женщину в комнате 103".

Ольга схватила маму за и скомандовала... "пойдем". Мама встала и проследовала через холл, скрывшись во второй двери справа.

Как только они вошли в комнату, Машков посмотрел на кавказца и скомандовал... "Мамедов, включи видео в 103 комнате"

Со своего места мы могли видеть весь коридор. Из 103 комнаты был виден свет – дверь была открыта. Машков, Гафт, и Волков тихо собрались перед ней. Засаленный Румов и его партнер Карбов тоже подъехали и подошли к коллегам. Двое других ментов – Курдюмов и Смирнов, толкались поблизости.

Павел что – то прошептал Роме и кивнул на экран монитора, в который смотрел Мамедов. Павел наклонился ко мне и сказал... "Он снимают твою мать на камеру" Я взглянул на монитор и увидел маму, глядящую в камеру и затылок Ольги. Мамедов прибавил громкости и я услышал слова Ольги. С мамы сняли наручники, туфли и носки.

"Сними майку", произнесла Ольга.

"Ты меня уже обыскивала", ответила мама.

"Мы должны провести обыск в отделении, прежде чем переведем тебя в камеру", сказала ментовка.

Я видел, как мама покорно скрестила руки, взялась за низ майки и сняла ее.

"Эй", я обратился к Мамедову, "что ты делаешь!? Ты смотришь на обыск по телевизору!?"

Мамедов скользнул по мне взглядом, пожал плечами и ответил... "Мы всегда записываем обыски женщин. Все так делают"

"Она об этом знает?", спросил Миша.

"Не думаю", ответил Мамедов, "камера в соседней комнате, по другую сторону одностороннего зеркала. Но микрофоны в комнате". Тем временем, несколько ментов зашли в соседнюю со 103 – ей комнату – там где располагалось односторонне зеркало. Машков с Курдюмовым остались стоять в коридоре, беззастенчиво наблюдая за раздеванием мамы.

Мы с пацанами переглянулись: и вновь вернулись к монитору. Мама стояла в бюстгальтере. Ольгин затылок сдвинулся и исчез и камеры. Раздалась команда... "Сними бюстгальтер". Мама завела руки

за спину и расстегнула застежки, сняв лифчик. Освободившись от бюстгальтера, тяжелы мамины титьки повисли на ее груди. Впервые, я видел мать голой по пояс. Груди были белыми, с темными ореолами, которые были весьма большими – но на огромных маминых дойках выглядели очень сексуально.

Женька с Пашкой дружно простонали. Взглянув на меня, Женька произнес... "Вань, прости – но меня это так заводит! Такая сочная телка!!!"

Карбов, который вышел в зону отстоя, и, куря сигарету, смотрел в монитор, тихо усмехнулся, услышав эти слова.

Ощупав бюстгальтер, Ольга бросила его на пол. "Юбку!". Мама расстегнула юбку и спустила ее вниз. Когда она наклонилась, чтобы снять юбку с щиколоток, ее груди отвисли и закачались.

Мама выпрямлюсь, стоя в одних трусиках. Дома, мама обычно ходила в белых хлопковых трусах, но сейчас она была одета в розовые. Слишком большие, чтобы считаться сексуальным нижним бельем, трусы, тем не менее, туго обтягивали ее пизду. На животе была небольшая выпуклость внизу – но для своих 40 с лишним лет, мама выглядела замечательно.

"Трусы!"

Мама зацепила пальцами края трусов и спустила их вниз. Сначала, мне вновь бросились в глаза ее качающиеся груди – но затем мой взгляд переместился на коричневый треугольник, покрывающий лобок.

"Дохуя волос", заметил Димка.

"А мне нравится!", откликнулся Женька.

"Мне тоже", заметил Карбов.

"Прыгай, пока я не скажу стоп", приказала Ольга.

Мама смущенно поглядела на ментовку – и Ольга громче повторила свой приказ. Мама начала прыгать, раздвигая ноги и поднимая руки при каждом прыжке.

"Зачем это нужно делать?", спросил Павел.

"Если внутри тела спрятана контрабанда – она может вывалиться", ответил Мамедов.

Хихикая и тяжело дыша, Рома с Женей глядели на хлопающие при каждом прыжке тяжелые мамины титьки, подлетающие до подбородка – и вновь падающие на грудь. Ольга велела прыгать выше. Груди начали болтать в разных направлениях, крутясь по кругу, ударяясь друг о друга и падая чуть ли не на пупок.

Карбов весело глядел на нас шестерых. Никто не уточнял наших имен – так что никто из ментов не знал, что это моя мать. "Что пацаны, нравится? Хотите копию записи?"

"Конечно, хором откликнулись пацаны.

"Мамедов", крикнул Карбов, "сделай шесть копий". Мамедов лишь кивнул, не удивившись просьбе. "Я дам вам копии позже – когда вы признаетесь, чья была анаша", дополнил Карбов. Я понимал, что это была уловка – но у меня в голове не укладывалось, что он спокойно предлагает видеозапись обыска моей мамы.

"Повернись", скомандовала Ольга. Мама повернулась спиной к камере, дав возможность полюбоваться обнаженной попой. "Руки на стол". Встав напротив деревянного стола, мама нагнулась и уперлась в него руками. "Раздвинь ноги". Мама раздвинула ноги, так же широко, как и в парке, перегнувшись через стол, с прямыми ногами и отключенной задницей. Любуясь сочными мамиными ягодицами, между ног я видел волосы на лобке.

Я огляделся по сторонам. Двое ментов в коридоре, двое в соседней комнате, двое здесь – и шесть пацанов. Двенадцать лиц мужского пола смотрели на обнаженную мать. Я почувствовал странное чувство гордости, довольный таким вниманием. Я люблю свою мать – но ее унижение вызвало во мне странное возбуждение. Я хорошо знал мою скромную маму и понимал как она себя чувствовала, подвергаясь обыску со стороны женщины. К тому же, хотя она и не знала про камеру и зеркало – но она видела, как менты в коридоре смотрели на нее.

Ольга вновь провела пальцами по маминым волосам. Затем ее руки скользнули к маминым грудям, подняли их и потрясли. Затем руки заскользили по всему телу. Через минуту, Ольга остановилась, и надела хирургическую перчатку, смазала ее лубрикантом, раздвинула мамины ягодицы: мама громко вскрикнула, когда в задний проход проник средний палец. Не обращая внимания, Ольга сунула палец глубже и покрутила им. Мама всхлипнула несколько раз. На мой взгляд, Ольга орудовала в мамином очке существенно больше, чем необходимо для обыска.

Наконец, ментовка вытащила палец из жопы и встала на колени позади матери. Осмотрев ее влагалище, Ольга раздвинула половые губы, дав камере хороший обзор розовых стенок влагалища – и сунула внутрь средний палец, заставив маму вскрикнуть. Затем, ментовка добавила еще два пальца и начала крутить ими внутри влагалища, заставляя маму вилять задом и стонать. Тут я вспомнил, что случилось, когда Ольга осматривала мамину пизду в первый раз. Ольга, по – видимому, тоже вспомнила об этом, "ты хочешь еще раз?", спросила она.

Из коридора, Машков тихо произнес... "Следи за языком", подразумевая видеозапись.

Свободной рукой Ольга начала массировать мамин лобок – заставив маму извиваться и дрожать, еще громче стеная и виляя задом в так руке ментовки. "Ох! Ох! Ох!", неожиданно закричала мама – и расслабилась уронив голову на стол.

Ольга рассмеялась... "Ты снова кончила, похотливая сучка!"