Пути правды. Часть 1

– Ты думаешь, легко всегда говорить правду? – игриво поинтересовалась Айнике, чуть взболтнув ножкой.

Жест сей получился у неё на редкость двусмысленным, столь же элегантным, сколь и манящим. Кирилл невольно залюбовался своей черноволосой спутницей с дивным прибалтийским именем, полусидящей рядом на широких перилах моста.

Своей – сказано, пожалуй, с перехлёстом.

Кир сам был по сути не более чем случайным спутником этой необычной особы с широчайшим кругозором и чудным смешанным мировоззрением.

Как обычно завязываются знакомства в наше время? Пара реплик на киберпанковском форуме, пара реплик на литературном.

Знакомство с блогом и с фотографиями: "Ух ты, это же симпатичная девушка".

Затяжная переписка в чате: "Мечтаю поболтать с тобой до боли в пальцах".

Приглашение на вечеринку ради развиртуализации. Куда было приглашено, помимо Кирилла, ещё несколько знакомых Айни из Мировой Паутины.

Пространные философические беседы.

О чём?

О самых разных вещах. Айни была девушкой не вполне обыкновенной, вводя в круг своих увлечений как эсперанто и алхимию, так и киберготику с дзэн – буддизмом. Чего не было в этих беседах – так это романтики.

Чему он, надо сказать, отчасти был даже рад.

Сыч вроде Кирилла ещё мог легко и непринуждённо изображать из себя яркую оригинальную личность в Цифровой Паутине – в реале же попытка подбить к кому – то клинья или проявить минимум качеств мачо была бы для него перебором.

Быть может, перед встречей в оффлайне он ещё и надеялся на нечто романтическое или пикантное.

Быть может.

Но очень скоро выяснил, что сам по себе факт общения с приятной внешне девушкой – которая при этом от него не шарахается – вгоняет его в столь сильный стресс и при этом в столь сладкий мандраж, что лучше пока и не помышлять о большем во избежание перегорания пробок.

Так что общение их было просто дружеским трёпом. И это, повторим, Кириллу нравилось – даже этого для его изрядно одичалой психики было едва ли не чересчур много.

И, чёрт, ему и вправду было интересно разговор за разговором постигать внутренний мир Айнике. Пусть даже и отвлекаясь подчас на нечто иное.

К примеру, на вид её прелестной покачивающейся ножки, туго обтянутой чёрной тканью брюк.

Айни вообще любила одеваться по – деловому.

– Не знаю, – он смущённо кашлянул, отводя взгляд. – Мне как – то не доводилось прибегать к столь своеобразным и извращённым методам суицида.

Она, похоже, восприняла эту вымученную шуточку совершенно всерьёз.

– Люди просто привыкли прятаться за ложью, привыкли скрываться даже от самих себя, стесняться своего истинного обличья. Один американский психолог, – Айнике взмахнула длинными чёрными ресницами и покосилась куда – то в сторону ясного весеннего неба, – даже подсчитал, что за день каждый человек врёт не менее двадцати раз. Причём первые раз или два – ещё даже до утреннего прихода на работу.

– Естественно, – Кирилл чуть улыбнулся. – Просыпаешься по звонку будильника. "Доброе утро" – уже заведомая ложь.

Айни такая забавная. Кибербуддистка, дзен – террористка и идеалистка в одном флаконе.

И она как будто з а р я ж а е т. Чем – то, сродни озону пронизывающим воздух вокруг неё.

– Вот смотри, – она провела в пространстве рукой. Её и без того всегда ясное и чистое личико, обрамлённое по – мальчишески короткой чёрной стрижкой, стало в этот миг особенно ясным и одухотворённым. – Что будет, если отказаться от лжи и умолчаний?

– Третья Мировая Война? – полушутя предположил Кир.

Айнике нахмурилась; ему показалось на миг, что он только что утерял в её глазах пару баллов. Впрочем, похоже, она просто нырнула в задумчивость.

– Люди напрасно завышают значимость собственных мелких тайн. При этом практически каждый считает себя намного хуже других. Реально же, – голос её так понизился, как будто она просто размышляла вслух, – все эти грязные тайны и смешные страхи ничего не стоят.

Она подняла взгляд на него.

– Я однажды устроила себе день без речевых запоров. Я вообще стараюсь не лгать, но в тот день я отказалась д

аже от умолчаний, от вежливой риторики в ответ на прямые вопросы, от чего бы то ни было в этом духе. Результат? – Айнике приглушенно фыркнула. – Люди просто принимали это за шутку, или за экстравагантную манеру самовыражения. Немного обидно даже. Никаких суровых последствий, о которых стоило бы говорить.

Кирилл с трудом удержался от комментария.

Внутри себя подумав, что спасло Айни лишь то, что она не сообщила никому о своём Дне Без Умолчаний заранее. Иначе девчонку завалили бы столь грязными вопросами, что ей бы пришлось либо нарушить данный себе же зарок – к чему она, как Кир уже успел понять, относится крайне серьёзно, – либо смириться с полной и окончательной скомпрометированностью перед всем мирозданием.

По мосту мимо них прошёл человек в мешковатом сером костюме, волоча за собой странную полутележку, опирающуюся парой колёс на асфальт.

Грибник?

– Ты, кажется, не веришь мне, – покосилась в его сторону Айнике.

– Почему? – слегка смутился Кир. – Верю, просто...

– Ну да, конечно. Сколько раз это замечала: отсутствующий взор и нежелание спорить с сумасшедшей. Действительно, о чём ещё со мной спорить?

Щёки Айни чуть раскраснелись, в глазах проявился лёгкий, но злой блеск.

– Не знает жизни. Неопытная девчонка. Не хлебнула мрачных тайн и чёрных бездн.

– Я не говорил этого, – сглотнул комок в горле он.

– Но думал.

Взгляд Кира неловко упёрся в серый асфальт моста. Айнике ни разу при нём не впадала в подобное состояние. Можно ли ещё сказать хоть что – нибудь, что как – то бы исправило положение?

– Просто, – нерешительно кашлянул он, – то, что ты говоришь, звучит очень непривычно... для большинства.

Айнике подняла взгляд.

– Для большинства.

В глазах её уже не было злого блеска. Видимо, она вспомнила, что по заветам своего дзэн – буддизма должна всех любить и всех принимать – или даже, кто знает, экстренно применила какую – нибудь из своих восточных практик для мгновенного овладения собой?

– А для тебя? – Её невероятно чистые и глубокие глаза изучали Кира, он почти тонул в них, не в силах и моргнуть. – Для тебя ведь это тоже лишь теоретические рассуждения, и не более того?

Молчание могло быть подобным гибели.

– Ну, – вновь кашлянул Кирилл, – на практике я такого и вправду не пробовал.

– Хочешь проверить практически? – На губах Айнике возникла горькая усмешка. – Задавай любые вопросы. Проверяй наличие барьеров.

– Вот уж нет, – закрутил он головой так поспешно, что на миг испугался, как бы не отвалилась шея.

Она вновь взглянула ему в глаза.

– Да, пожалуй. Едва ли ты осмелишься. Тогда тебе не понять – ведь проверить на себе самом ты тогда тем более едва ли сможешь.

Айни отвела взгляд в сторону, и у Кира возникло жуткое чувство, что странная ниточка, несколько мгновений назад возникшая между ними, стремительно угасает.

– Ну, отчего же, – произнёс он поспешно. Отчасти из – за страха передумать. – Почему бы не провести эксперимент?

Взгляд Айнике опять встретился с его.

– Тебе это нужно? – Она внимательно рассматривала Кира, словно окутывая незримым одеянием своих флюидов. – Людям свойственно возводить множество барьеров, как снаружи, так и внутри себя. Я заранее знала об этом. Сформулировала для себя условия, чтобы не оставить почвы для самообмана... не утаивать правду в ответ на прямой вопрос... не молчать в ответ больше трёх или пяти секунд... не уходить в словесные лабиринты. – Губы её вновь искривились, сложившись в странную рассеянную улыбку. – Я была к этому готова. Но готов ли ты?

Она не сводила с него взгляда.

– Если нет, то лучше не начинать. Покормим птиц... – тут Айни всё же отвернулась, уделив толику внимания мерцающей под мостом речной глади.

Кирилла озарило нехорошее ощущение, что если он откажется от её предложения – или если провалится по назначенным ею меркам? – что – то может навеки измениться в их вроде бы лишь чисто дружеских отношениях.

Или слово "лишь" тут неуместно?

– Птицы подождут, – с наигранно бодрым видом изрёк он. – Эксперимент прежде всего.