После бани.

Баня у нас в посёлке не просто работает, функционирует каждый день. Причём помойка не совместная - мужики и бабы, а у каждого своё отделение есть. И вход разный. Было как-то, когда вход был с одной стороны, мужик ошибся. Зверьё! Ну с кем не бывает? Так нет же, кипятком облили, шайками забросали, по голове настучали тазиками. А что он там, в пару да в тумане, увидеть смог? С той поры мужики и потребовали отдельный вход. Ну их, баб тех. Хотя, с другой стороны поглядеть, так какая бабёнка бы забрела ненароком, так приняли бы как родную. И на лавочку бы посадили-положили, и массаж, и всё прочее. А что каждый день работает, так ведь вахтовики в посёлке живут. И когда с вахты вернётся - неизвестно. Нет, ванна, конечно, есть в квартирах. Так то же просто помойка-помывка, а париться где? На кухне? Вот и ходим. К торму же посидеть апосля баньки, поговорить за жизнь. Как там пел один мужик еврейской национальности: Посидим, поговорим, да до зорьки, до зари. Про мужицкие дела, да про женские тела... А уж как кто их вахтовиков пивка из Тюмени прихватит, так радость безразмерная. Рыбой-то, слава богу, Обь не оскудела.

Пошли мы с Толиком в баню. Прихватили его племяша. Пацан лет пяти. В женскую баню с тёткой да мамкой ходил, да провинился. Любопытный шибко: Титьки у тёток потрогал, жопы погладил, да мочалки их потеребил самую малость. Ну так парень же, настоящий мужик. Не то, что всякие извращенцы - пидорасы. Вот и отлучили от женской бани. Хотя вот я, помнится, с маманей хрен знает до каких пор в баню женскую ходил. А уж когда свою батя слепил, так ваще с ней и сестричками, да ещё и с тёткой шастал. И ничего. Так зато с малолетства про их мохнашки в курсях. А тут потрогал за пизду, так сразу в крик: Ребёнок большой! А за что ему в бане-то трогаться? Ну да не о том речь.

Женька, тётя Славкина, а по совместительству ещё и Толикова жена, как мы с бани вернулись, с расспросами пристала к пацану:

— Слава, что ты там в бане видел? Расскажи, какие херы у мужиков?

Дура великовозрастная. Неужто до сей поры ни разу в жизни хер не видала? А как тогда Толику даёт? Ночью, в полной темноте, под одеялом? И им хватает? Моя вон Катька так в день по несколько раз трусы сымает, а то и вообще без них ходит. А уж про ночь и разговора нет. Как месячные придут и писька нос разобьёт, так три-четыре дня зубами скрипит, так ебаться хочет. На всё готова. Ну тогда мы задок распечатываем, пусть и не шибко она к тому склонна. А куда деваться, коли всё зудит.

Пристала к пацану, а тот и рад стараться, рассказчик хренов, малявка.

— В бане...В бане письки у мужиков видел. Ого-го какие! - Тут же отмерил правой рукой по локоть левой, показывая, какие у мужиков письки. Не иначе рыбак будущий растёт, такая же врушка. - И волосатые, как у тёток. Только у тёток всё спрятано, а у дядек торчит.

Женька дальше пристаёт. И моя красотуля туда же, свой интерес проявляет. И в два голоса к Славке с распросами

— Слава, а у дяди Толи и у дяди Вовы какие?

Пацан призадумался, даже лобик наморщил, глазёнки под лоб завёл, вспоминает. Вспомнил.

— О! У дяди Толи больше, а у дяди Вовы красивей!

Всё. Приплыли. Не будет из пацана партизана, никакой Зои Космодемьянской не получится. Скорее Павлик Морозов получится. Заработав за рассказ шоколадку, успокоился и сел к телевизору ожидать мать. Ленка после работы его забрать должна была. Бабёнка одна, крутится, как белка в колесе. Вот и помогаем все хором. Женька по-родственному, ну а мы по кумовству. В церковь-то никто не ходил, да и нет у нас церкви в ближайшей округе. Даже в Сургуте нет, а про Юганск и говорить нечего. Просто когда родила пацана, моя зазноба взбрыкнула

— Кумой буду!

Да мне фиолетово. Тогда и я в кумовья набьюсь. Так и стали кумовьями. А церковь... Да ну её. Она же опиум для народа. А попы самые продавцы наркоты и есть. Мы уж так, сами по себе. Да к тому же все сплошь комсомольцы-добровольцы, приехавшие за туманом и за запахом тайги. От денег, правда, не отказываемся. Ну да это вроде приложения к романтике. Романтикам тоже кушать хочется. Да всякие джерси на задницу напялить, сапоги на ноги родом из братской Чехословакии, косметику польскую. Ну и прочее.

Дождались Ленку. Та не просто работница общепита. Она ещё и завскладом на продбазе. А в условиях советско-дефицитных реалий очень даже хорошая должность. Да ещё при сухом законе в посёлке. Так что притаранила Ленка пару-тройку, или сколько-то там пузырей. Мы ведь только что с вахты, назад не скоро, да и бабы соскучились. Не по водке. Ясно что им надо. Так что быстро стол сгоношили, сели, выпили, закусили, что природа и продбаза послали. Да и так снабжение нефтяников на высоте: все социалистические братские республики, а вместе с ними и прочие, кому нефть нужна, снабжают. Да охота, да рыбалка. Есть что в рот положить и зажевать. Нет, не то, что бабы кладут. Точнее, берут в рот. Так они и не жуют. Детство вспоминают и наяривают соску.

Посидели, попили, поели, расслабились. Разговоры пошли. Славка после бани быстро заснул. Его в комнате дальней положили, не мешает. Бабы-то на грудь приняли. Ну, к слову сказать, грудя у всех разные. Ежели у Женьки титьки будто у Сабрины, то у моей Катьки просто нормальные, чуть выше второго размера. У Ленки, как только пацана выкормила, титечки, не титьки. Но тугие, будто мячики. Пробовал. Как в кумовьях быть и титьки не пошарать? Грех ведь это. Да к тому же баба одинокая, кто потискает. Ну а у Женьки, так это в нашей компашке даже за грех не считается. Подумаешь, за пазуху влез. Я и в трусы к ней влезал, пизду тискал. Засадить всё не получалось. С Ленкой проще, раз одиночка. Хочет же баба, вот и дала.

Я, помню, тогда свою Катюшку на Большую землю отправил, к маме в гости. Поехала она, а меня на Женьку да на куму оставила, наказав бдеть и блюсти мужика, дабы не скурвился. А тут Женька возьми и тоже рвани к своей маме. Пацана прихватила и уехали с Толиком. И остались мы сиротки с Ленкой. Тут и болота вскрылись, работа застопорилась до той поры, пока Обь в берега войдёт. В посёлке сидим. Скукотища. Ленка возьми да ремонт затей. Обои там поклеить, потолки подкрасить, полы. Вот накрасили с ней полы. Вонища стоит - дышать нечем. И пошли ко мне ночевать. Ленка в ванну влезла, отмывается. А спину как помоет? Проблема. Ну так я же не просто так, я же почти жельмен.И аж ему по статусу положено помогать женщинам. На двери в ванне у нас отродясь запора не было. Да у нас и до сих пор его нет. Вот и пошёл я помочь куме. Имею право, раз кума.

Ленка, как в ванну зашёл, взвизгнула, сжалась, присев, титечки свои руками прикрыла. Ну так от неожиданности же. А так чего кума стесняться? Я же не стесняюсь. Разделся заранее, да в ванну к ней и влез, типа спинку потереть. Побрыкалась, как без этого. И даже чего-то про куму наговорила, что в глаза ей стыдно смотреть будет. Ну так у меня ответ готов

— Лен, ты обещала меня блюсти. Обещала? Вот. А если ты меня сейчас погонишь, то я к падшим женщинам, сиречь к лебедям пойду в орсовскую общагу. А там, ты сама знаешь, много чего на конец намотать можно и гандоны не помогут. Ты этого хочешь?

Тут главное на ответственность бить. Не то, что вроде баба сама не ёбана хрен знает сколько времени, а сдалась под давлением обстоятельств. Надо же куму и кума выручать. Потому и встала, опираясь на стеночку, попку выставила. Конечно, по сравнению с моей женой, а уж тем более с её сестрой Женькой Ленка вроде Дюймовочки. Сама мелкая, худенькая. Такую жалеть и кормить, а я ебать полез. Ничё. Тощенькая, маленькая, титьки чуть видны, попка с кулак, а ебаться здорова. Не я её, она меня в ту ночь заездила. У меня уж не стоит, так она сама с ним договорилась, поставила, оседлала и ну скакать, ровно тот её предок, что пришёл на Русь с татаро-монголами. Я не говорил? Ну, значит упустил. Что моя Катька, что Ленка, что Женька - все три татарки. Так и ёб до приезда жены. Не знаю, раскололась ли Ленка, но Катюха ни слова не сказала. Да раскололась, ясно. У них ведь в заднице не задержится. Так что и по сию пору изредка к Ленке под подол заглядываю.

Бабы поддали, на романтику потянуло. Женька пристала

— Толик, Вовка, покажите, что там у вас. Шибко уж Славик расхваливал. Сравним.

И ей в подмогу моя с Ленкой влезли. Толька успокаивает Женьку, орущую шибче всех

— Жень, я тебе позже покажу, раз раньше не разглядела.

Да куда там. Баба удила закусила, вразнос пошла, вроде дизеля, у которого рейку топливной аппаратуры заклинило. Катька моя тоже туда же

— Ты Женьке покажешь. А мы с Ленкой как? Мы тоже посмотреть хотим. Даёшь сеанс сравнительных смотрин! Короче, мужики, штаны и трусы долой, иначе сами разденем.

Я ту влез

— Ещё скажи, что изнасилуете.

И все три подхватили

— Девки, а правда...Если нас трое, а мужиков два, может и того... Ну что, действуем?

И мигом сорвались из-за стола. Пьянь подзаборная. Хотя нет. Те вмажут и отпали, а эти врезали хорошенько и только тормоза потеряли, а вот силушки прибавилось. Попытались навалиться гурьбой, да мы успокоили.

— Всё! Ша! Мы сами. ТОлько и вы, девки, тоже трусы долой. Мы тоже вас рассматривать будем. А уж если вы нас того, то и мы вас тоже в разных позах. Слабо? И не только каждый свою.

Те переглянулись, покумекали, мотнули головами: Ну что, вместе? Дадим? Чисто попробовать. И мигом распряглись, избавившись от сбруи в виде платьев, трусов и лифчиков. Голенькие. А мы что? Мы тоже. У Толика и впрямь несколько длиннее моего. Правда у меня несколько толще. Так что то на то и вышло. Ленка в сторонке курит, а Женька передо мной выгнулась раком, встав коленями на диван. Рядом Катька Толику пизду подставила. Мы с ним переглянулись: потом без ревнушечек? - и всадили каждый своей партнерше. Ленка села меж баб, стоящих раком, титьки одной и другой теребит, играет. Те стонут. Коллективная ебля заводит. Тем более по пьяному делу.

Толик рывком выдернул хуй и начал спускать на задницу и спину Катьке. Ленка спрашивает

— Кать, ты кончила?

— Немного не хватило. Помоги.

Ленка фыркнула

— Кто начал, тот пусть и заканчивает. Что встал, зятёк? Баба не кончила. Быстро пизду полизал.

Толик, будто сомнамбула, встал на колени, раздвинул Катькины ягодицы и, уткнувшись носом в самый карий глазок, начал с чавканьем вылизывать пизду. Видно у парня богатый опыт. Ленка, прикрыв глаза, подтвердила, качнув головой. Вот же сучка тощежопая! Мне даёт, Толику даёт. А я её жалел: бабёнка одинокая, не ёбанная. Женькину пизду чего-то лизать совсем не хочется, так что креплюсь, жду, пока баба кончит. Клитор нащупал, тереблю. Он у неё на удивление махонький, еле нашёл. Ленка, желая помочь куму, вставила в Женькин зад палец. Ну так сестра же, знает, что той надо. У меня самого сестрички помогали друг дружке. Видать и эти с детства взаимопомощью занимались. Благое дело - помочь близкому своему. Женька задом закрутила, засопела, застонала, вскрикнула, сжалась. И по всему стволу пробежала волна сокращающихся мышц влагалища. Кончила.

Толик кончил на спину моей жене, а я не сдержался. Точнее, не стал сдерживаться. Прижав сильнее Женьку за паха к себе, всадил до упора и выплеснул всё, что было, в пизду. Прими витаминчики. Особых возмущений не было, потому как Толик был увлечён пиздой Катьки, а та млела, кончая раз за разом. Женька восприняла это как должное. Мужик должен не разбрасываться семенем, а отдавать его женщине. Ленка, пока Толик вылизывал Катьку, потихонечку дрочила ему опавший хуй. И у неё что-то получалось. По крайней мере вставал. Женька, освободившись от меня, развернулась, сев на диван, притянула меня к себе, прижалась титьками к сопливому концу, уткнулась носом в живот.

— Спасибо! Как заебись я сегодня кончила! Может ещё разок?

>

Отстранилась слегка, подняла голову, в лицо мне заглядывает.

— Договаривайся с ним.- качнул вялым концом. - Встанет - я готов.

Женька развела в стороны титьки и я быстро вложил меж ними конец, сообразив, что требуется. Титьки сомкнулись. Женькины руки заиграли титьками, лаская конец. Глянул в сторону на Толика и Катьку. Катька уже на спине лежит, расставив ляжки и положив ноги Толику на плечи. Тот всё лижет. А Ленка насасывает, расположившись в неудобной позе. Ну так ей виднее.

Женька, поиграв титьками, выпустила конец из их плена и взяла его в новый плен. В плен своих губ. Пососала немного, оторвалась от занятия, спрашивает

— Я потом подмоюсь...И это... Ты мне...

И на Катьку с Толиком показывает. А куда я с подводной-то лодки? Придётся. Благо пизда не вонючая, успел понюхать.

— А чо ждать? Пошли мыться.

Женька, тряся мясистыми ягодицами, рванула в ванну. Я следом. Мне бы поначалу отлить. Не успели справиться с проблемами и в ванну влезть, Ленка нарисовалась.

— Лен, ты чего?

— А что мне там делать? - Ткнула в меня пальцем. - Твоя жена Толику хуй сосёт, а он ей пизду лижет. А я не при делах. Я лучше с вами.

Засомневался чего-то. Не сексуальный маньяк, обычный мужик и раз за разом у меня встаёт редко. А чтобы на двух враз хватило, так и не упомню. Да и не было у меня две бабы враз. Хотя бывало раз несколько, что свою Катьку ебал не вынимая, кидая по три палки. Ну так настрой был.

— Лен, а как я вас двух ебать буду?

— Просто. Меня поебёшь, а Женьке полижешь.

Интересно, как же это враз проделать? Или одна ждать будет. Озвучил. Ленка посмотрела, как на дауна, объясняет.

— Мы покажем. Ты не бойся, тебе понравится. Ну что, подмылись? Пошли тогда.

На диване двое переплелись не пойми как, лёжа на боку лицом друг к другу. Точнее лицом в половым органам. Толик азартно лизал пизду. Дырку бы не протёр. Жена сосала, ухватившись рукой за ствол. Ничего, рот не порвёт. У меня толще и то влезает. Увлеклись, не замечают ничего вокруг. Ну мы тихонечко в спальню прошмыгнули. На кровати спал Славик. Женька осторожно, дабы не разбудить, переложила племяша к стеночке, отгородила подушкой. Ленка вздохнула, толкнула меня

— Ну чего встал? Ложись. - Хихикнула. - Ни разу при сыне не ебли. Проснётся сынуля, а его мамку дядя Вова натягивает. Вот поразится пацан.

Лёг. Женька забралась на кровать, села мне на лицо, стараясь на придавить. С её-то жопой это запросто. Придавит и пикнуть не успеешь. А Ленка завладела вялым хоботком. При таком старании у неё точно всё получится. Не раз пробовали. Есть же умельцы у нас. Умелицы, если быть точным. И вскоре все трое ахали и охали, получая удовольствие. Женька наслаждалась поцелуями и полизушками, посасываниями клитора. Ленка скакала на хую. А я ничего не видел, кроме Женькиных ягодиц.

Выебли меня бабы в извращённой форме, меняясь местами. И как на зло хуй встал и не хотел падать, выплюнув порцию спермы в рот Ленке. Отсосала же. Я уж их и раком рядом ставил, и на спину укладывал, заставляя задирать ноги к потолку. Всё напрасно. Мозоль скоро натрётся. Ленка хихикает

— Ты Женьку в зад чпокни.

— А чего сразу Женьку? - Женёк возмутилась. - Сама свою сраку подставь.

— Жень, у меня же всё маленькое, тесное. А ты же Толику в зад даёшь, так какая разница. Боьно будет, Вова перестанет. Ну, Жень, мне крем нести?

Женька нехотя встала на четвереньки.

— Давай. Только я сама. А Толик там твою Катьку в жопу не напяливает?

— Ну так пусть. Ты же мне даёшь. Вот и будет справедливость, которая восторжествовала. Лен, ну где ты?

Ленка пришла, хихикает. На словах-то я герой и совсем не жадный, современный, раскрепощённый, а в душе жаба давит.

— Что смеёшься? Толик Катьку в жопу пялит?

Ленка хихикает.

— Какой там! Спят. У Катьки хуй во рту, а Толик в пизду нос уткнул. Ебаришки, бля!

Деловито смазала Женьке зад. Мажет, рассказывает.

— Мы ведь с сестрой раньше, пока целками были, лизали друг дружку и в задницу долбили. Сначала пальцами, потом...

Женька, недовольно дёрнул задом, заворчала

— Ну давай, всё расскажи, балаболка.

— А что такого? Жень, ну давай расскажу.

— Лен, сучка ты. Сама расскажу. Потом. Смазала? Вов, ты приставь, я сама. Толстый у тебя, боюсь.

Ленка, держа ствол, направила головку, приставив её к карему глазку. Женька начала медленно надвигаться. Вот в заду скрылась головка, вот и ствол пошёл. Упёрлась ягодицами в лобок, выдохнула

— Всё! Не шевелись. Я сама.

Жопа, без сомнения, у любой бабы теснее пизды. И горячее. Потому и не продержишься долго. А ещё Ленка то мне яички перебирает, то Женьке клитор трёт, помогая обоим враз. А потом вдруг почуял, как её палец влезает в мою задницу, начинает извиваться там червячком на крючке рыбака, массируя что-то. И это, твою же душу, приятно. Задёргался, кончая. И Женька взвыла, не обращая внимания на племяша.

Женька сидит на унитазе, с треском освобождаясь от спермы в заднице. Ленка хихикает, стоя рядом. Я отмываю многострадальный конец от коричневатой субстанции. Наеблись.

— Ну что, одеваемся? - Женька отрицательно замотала головой. - А что будем делать?

Ленка, уперев руки в бока, вопрошает сестру. На меня смотрит. А что сразу я? Вы хозяйки, вы и решайте. Катьку с Толиком укрыли одеялом, пусть спят. А у нас ни в одном глазу. Женька сгребла со стола посуду.

— Лен, давай приготовим что-нибудь скоренько. Выпить хочу. И жрать тоже.

Ленка ржёт

— Наеблась или просралась? Такую клизму вставили. Вов, а когда у тебя снова встанет?

— Да кто его знает. Девки, правда, давайте почавкаем чего-нибудь. Ленке хорошо, она, считай, поела.

— Да что там поела? Мне таких порций знаешь сколько надо? Ладно, потащились на кухню. Пусть эти тут спят.

Сидим на кухне голышом и ни у кого нет ни капли смущения, будто так и надо, будто мы сто лет знакомы. И не просто знакомы, а привыкли к такому. К тому же помнится на заре Советской власти было такое, что комсомолка должна была удовлетворить сексуальные потребности комсомольца. И наоборот. А мы же тут все сплошь комсомольцы. Даже взносы членские платим. Сука, как жалко денег. И на собрание ходим. Скукота, ну да после него по интересам разбиваемся и по соточке.

Женька спрашивает

— Вов, а ты ревновать не станешь?

— Кого?

— Катьку к Толику. Они же еблись. И она у него сосала.

— И что? А он у неё лизал. К тому же ты со мной тоже еблась.

Ленка поддакнула

— И в жопу дала. А Катька Толику в задницу не дала.

Женька поинтересовалась

— А ты откуда знаешь? Свечку держала?

— Тебе Вовка спустил, ты что сделала? Вот. А Катька даже не подмывалась, Толян всё слизал. Кстати, Жень, ты же у Вовки не сосала. Пососи, а. Посмотрю со стороны, как сеструха сосёт.

Поддержал.

— Правда, Жень. Я же тебе лизал. Вкусная у тебя пизда, правда, правда. Ароматная. И у Ленки вкусная. А ты у меня даже не попробовала. И ещё ты обещала рассказать, как вы с Ленкой ебли друг дружку.

Женька махнула рукой

— Да что рассказывать. Пока целки не поломали, в задницу тыкали чем ни попадя. А потом, - Женька заржала, - колбасой ливерной по шестьдесят четыре копейки за кило. Гандон натянем и ебёмся.

— Выкидывали потом?

— Дурак, что ли? Мамка пирожки с ливером делала.

— Так...

— Да нормально всё. Она же не знала. Батя ел, только за ушами трещало.

— А если бы узнал?

— Пиздец бы подкрался. До сих пор бы на сраку не садились. Он у нас знаешь какой был? Оооо! Драл нас безбожно. По голой сраке.

— Маленьких?

— Какой там. Уже лохмашка обросла. Стянет трусы и ремнём. Он и мать порол.

— А он вас не того...Не ебал?

Сестрички смутились. Переглянулись, пожали плечами.

— Ну, не святой же он. Зажмёт где, загнёт раком да вдует. Правда в пизду не кончал ни разу. Но если ты думаешь, что он нам целки сломал, то вовсе нет...

Перебил говорушку

— А мать?

— А что мать? Батя у нас мужик крепкий. И на мать сил хватало.

Беседуем, делимся прошлым. И так легко, будто с кем-то родным разговариваешь. Де нет, родному всё не станешь рассказывать. Пока трындели, Женька, сев задницей на пятки, пристроила головку во рту и сосёт, изредка прикусывая. Сучка, издевается. Ещё и лыбится. То сосёт, то в титьки зажмёт. Играет дитятко. И вот явление кого-то там народу: радость моя на кухню выползла. Вначале, правда, в туалет сползала, а потом на кухню, увидев, что свет горит и кто-то разговаривает. Ну прямо сама невинность. Завернулась в простыночку. Увидев, что делает Женька, как раз облизывающая головку, замерла. Ленка приглашающе махнула рукой

— О, Катя! Заходи. Пить будешь? - Увидев, куда направлен взгляд моей комсомолки, махнула рукой. - Внимания не обращай. Женька не наелась, витаминчиков надо. Сама понимаешь: высокие широты, недостаток солнца, нехватка витаминов. А тут целый список из таблицы Менделеева. Или ты сама? Нет? Ну тогда садись, выпьем. А Толик?

— Спит. - Моя половинка отмерла, шагнула к столу, по пути взяв Женьку за затылок и несильно ткнула несколько раз, заставив глубже заглотить хуй. - Старайся, подруга. Я у Толика отсосала.

И на меня смотрит, что я скажу. А что скажу? Спросил

— Кать, он тебе хорошо вылизал? Кончила?

— Искончалась. Жень, твой муж прирождённый лизун. Ты научила?

Женька отвлеклась на мгновение

— Приучила.

Накинув на себя самую малость одежды, остальное сгребли в комок и вышли в коридор. Я не сказал, что мы живём в одном доме? Нет? Ну, в одном. Только мы на втором этаже, а Женька с Толиком на первом. Это Ленка в соседнем доме живёт, ей по улице домой топать. Так у Женьки переночует, не впервой. На прощание, уже в дверях, потискал Женьку за жопу. Сочная попенция.

Дома жена сразу завалилась спать. Ну так заебал Толян, зализал вусмерть. И как теперь мне быть, коли ей понравилось? А пусть Толян и лижет. А я буду за него Женьку ебать. Вот и будем квиты. Лёг рядом, обнял за животик, притянув к себе. Она согнула колени, упираясь задком мне в живот. Засопела. Обычно в такой позе Катька вызывала у меня прилив крови к одному месту. Но не сегодня. Во-первых, уже поздно. А во-вторых, наёбся как Бобик, так что не до попки жены, какой бы завлекательной та ни была.

После похода баню и рассказа Славика, после группен поебушек, стало нормой, что мы с Толиком начали ебать всех трёх. Тем более, что вахты у нас не всегда совпадали, а бабёнок нельзя оставлять голодными. Это ведёт к тому, что у тебя, как у оленя, начинают расти ветвистые рога. Красивые такие. А вот если девки с Толиком или со мной, то это вроде как в порядке вещей. Свои же.

Через некоторое время Женька с Толяном, отработав контракт, свалили на Большую землю. Ленка уезжать не захотела. Здесь работа приличная, зарплата более чем приличная. Так что у меня появилась обязанность ублажать двух женщин. Это оказалось не особо напряжным, потому как войдя в норму, потребность в бесконечных поебушках исчезла. Когда знаешь, что есть две, всегда готовых к спариванию пизды, спермотоксикоз мучить перестаёт. И у женщин то же самое. Есть возможность всегда получить своё. Правда, иногда, вспомнив прежние времена, устраиваем поебушки в стиле оргии.

А Славка подрос и его отправили к бабушке, потому что школы и детского садика в посёлке нет и не предвидится. А учиться надо, не жить же неучем. Катька рожать отказывается, пока не отработаем контракт. Ну а Ленке и одного хватит.

—