Попытка помочь популяции. 3. Гвен

— А потом я сделала невинные круглые глазки и спросила его ангельским таким голоском: «Ал, так ты не желаешь сесть со мной снова и послушать сюжет новой серии про Менальду?»

— А он что?

— Что ему оставалось? На него пялился Векслер, ну, поднявший на смех его раньше, он лишь буркнул вполголоса что-то красный и сел снова на свои передние ряды. Но взгляд на его брюки я кинуть успела и готова была поклясться, что у него встал!

Взрыв смеха, достойный двух девчонок-подростков, обсуждающих моду, личные тайны и похоть парней. Что с того, что одна из них не совсем настоящая, а другая на десять лет старше, чем подобает подростку?

— Я не совсем понимаю, — отсмеявшись, блеснула Николь игриво глазами. — Ты говорила, что он тебе не очень-то нравился, ну просто тошнило.

— Тошнило, — кивнула Гвен. — Особенно когда он шлёпал меня каждый раз по заднице, когда школьный автобус развозил нас по домам и я выбиралась наружу. Ты знаешь, мне это не очень легко было уже тогда, а тут ещё и ждать в проёме его руку на своих ягодицах.

Никки бросила с сочувствием взгляд на девушку в инвалидном кресле. У неё были личные причины особенно сочувствовать в этом своей телесной подруге.

— Так ты бы не дожидалась. Пожаловалась бы водителю.

— Я пробовала. Подействовало один раз, но потом всё вернулось на круги своя.

Недовольно пожав плечами, Гвен зачем-то добавила:

— А однажды этот паразит сделал паузу и не стал вообще ничего делать. Представляешь, я стою как дура, жду шлепка, привыкла уже, что только после этого можно спокойно спускаться, ничего не происходит, я стою, тяжело дышу, медленно заливаюсь краской. А у этого козла, видите ли, было в тот день грустно-философское настроение!

— Да, — вздохнула Николь, — ну и школа у тебя была. В Лунном Колледже, конечно, встречались моральные уроды, но это были, так сказать, интеллектуальные, элитные уроды. Если бы они решили скользким нахрапом подкатить к девушке, то не стали бы вульгарно шлёпать её по заднице. Вместо этого, например, подсунули бы в её ванную радиоуправляемого игрушечного утёнка, запрограммированного в определённый момент подплыть и вместо обычных игр начать тыкаться клювиком в интимное место.

Собеседница фыркнула, прикрыв рот ладонью.

— Было?..

— В первые дни после ссоры с Дитбитом, когда меня пытались сделать персоной нон грата, — развела руками зеленоглазая. — Потом меня стали как-то побаиваться и подобных шалостей себе уже не позволяли.

— Представляю себе твоё состояние, — рассмеялась Гвен. — А что, ты дикарка с астероида, лишённая представления об условностях. Могла бы воспользоваться ситуацией и получить удовольствие.

У Никки был сконфуженный вид.

— Я вообще сначала подумала, что игрушка сломалась. Подплывает, вопреки программе, совсем вплотную, не отплывает, движения ещё какие-то странные.

В комнате прозвучал новый взрыв смеха.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Общение их длилось уже почти что неделю без малого.

Если первоначально Гвен довольно скептически отнеслась к идее приобретения бесплатного браслета-советчика, сочтя его очередной бессмысленной подачкой для инвалидов и способом для кого-то в правительстве отмыть часть заработанных на взятках денег, то с течением времени её отношение к «духу браслета» стало не то чтобы дружественным, но довольно терпимым.

Если первоначально темой их разговоров были личные хобби Гвен, из которых «браслетная фея» быстро сделала акцент на увлечении логическими головоломками и интеллектуальными интригами героев интерактивных сериалов — не иначе как в неуклюжей попытке поднять ей самооценку — то с течением времени разговоры съехали на более простую, но и более приятную тему воспоминаний о прошлом.

Во время общения с Никки она вообще ощущала себя частично вернувшейся в детство, не особо даже лицемерящей или притворяющейся, изображая из себя закадычную оной подружку. Как знать, не ради ли этого чувства старые байкеры-аксакалы часто тусуются среди молодёжи?

Гвен Элвуд недавно исполнилось двадцать девять, самый исход весны жизни, хотя с биологической точки зрения исход этот наступает несколькими годами раньше. Но люди так привязаны к цифрам — пока число в порядке «десятков» не сменится с двойки на тройку, мы не поверим, что случилось что-то необратимое.

Она была брюнеткой.

Короткая стрижка, тёмно-синие глаза с незначительным отливом в сирень. Осознав ещё в детстве, какой эстетический эффект могут добавлять к синеве лопнувшие глазные кровяные сосуды, она закрепила оттенок сирени при помощи специальных капель.

Довольно готичный облик.

И в то же время — совершенно бесперспективный в плане построения с кем-либо долговременных отношений. Суть в том, что, впридачу ко всему, Гвен была инвалидом.

Своеобразная врождённая аномалия строения нервной системы, которую довольно долго удавалось купировать в детстве, благодаря чему Гвен передвигалась по школе и улице хотя весьма медленно и неуверенно, но зато на своих двоих. Увы, после окончания школы уделом её стало прочное инвалидное кресло.

Это сузило круг её контактов.

С некоторой радостью освободившись от былого общения со школьными сверстниками, Гвен нырнула активно в липкую цифровую Паутину. Впрочем, и тут она предпочитала скорее несерьёзные виртуально-игровые проекты, чем сайты знакомств или философские форумы.

Это сузило круг её интересов.

Она стала значительно меньше двигаться и больше кушать, хотя и старалась неведомо зачем не располнеть окончательно. Тем не менее на её физической форме это сказалось, мужчина бы мог по свойственной им невнимательности ничего не заметить, но придирчивый женский взгляд неизбежно отметил бы кое-где лишние фунты.

Пара костылей всегда была в комнате неподалёку от кресла, изредка она всё же могла позволить себе выбраться из него и пройтись по квартире почти что самостоятельно. Впрочем, подвиги этого плана она проделывала от раза к разу всё реже и реже.

Отстегнув браслет от руки, после чего виртуальная копия королевы Николь Гринвич беззвучно исчезла, Гвен вздохнула неслышно. В некоторые моменты её охватывала лютая зависть к «подруге» — или её реальному прототипу — и не хотелось носить на лице маску дружелюбной смешливости.

«Нет, хватило ж ей наглости».

Застыв с браслетом в руке, забыв, что собиралась его положить в изомеровый ящик металлической тумбочки для пущей приватности, Гвен всмотрелась в своё отражение на экране.

«Заявить, что она понимает меня».

Она, прожившая в инвалидном кресле лишь несколько месяцев — или вообще только месяц? Слабо просуществовать так целых несколько лет? Или вообще — всю предстоящую жизнь?

Надув губы, Гвен напомнила себе, что виртуальная девчонка всё же не виновата ни в чём — как не виновен и её прототип. Нам не дано управлять нашими судьбами.

Положив машинально браслет на тумбочку, забыв о нём, она облизнулась, вспомнив снова скользкие повороты недавнего с Никки междусобойчика. Если что и было приятного в разговорах с «подружкой», так это возможность по десятому кругу перемалывать прошлое, вспоминая его не с горечью, а со смехом.

Психотерапия своего рода.

Ей снова вспомнился Ал, его постоянный озабоченно-липкий взгляд, его наивные подкаты с попыткой сесть ближе и расспросить её о сюжете любимого интерактив-сериала — хотя уже тогда было видно, что он мечтает лишь только залезть ей в джинсы. Пару раз, сидя рядом, он начинал подозрительно подправлять положение сумки на коленях, елозить ладонями там — что наверняка, не бросай каждый раз Гвен на него холодные взгляды, увенчалось бы именно этой попыткой.

Следом Гвен вспомнила его до ужаса уморительное выражение лица, когда она однажды сделала вид, будто собирается не то расстегнуть блузку, не то вовсе залезть пальчиками своему визави в брюки, но в последний момент изменила траекторию полёта ладони и просто-напросто достала носовой платок из кармана.

«Интересно, что с ним сейчас? Гоняет грузовики от Тритона до Марса, втюхивает людям ненужные им пылесосы или, быть может, делает порноквесты?»

Она тихо прыснула, представив последнее.

В Але чувствовалось что-то интеллигентное, при всей его громоздкой комплекции и неистощимых резервах дебильных шуток. Может быть, просто игра черт лица, искра начитанности в глазах. Ну и его наивная попытка её обмануть с тем сериалом — когда он целых два или три дня косплеил вежливого умного мальчика.

Может быть, это-то и позволяло вспоминать о нём не без капли иронии, что трудно даётся при мысленном переборе похотливых козлоидов прошлого?

«Или ты просто совсем закоренелая неудачница. Жалеющая об упущенных шансах прошлого, готовая начать всем давать, если представится шанс прожить жизнь заново».

Гвен отогнала эту мысль.

Всё может быть, но нет смысла гнобить себя ещё и этими рассуждениями. Почему бы просто не попытаться получить удовольствие — ну, хотя бы так, как умеешь?

Она прикрыла глаза.

Ей представилось в красках, как она сидит вновь в автобусе с нелепо-куртуазнейшим Алом, как тот с отсутствующим видом передвигает под сумкой руку, явно стараясь делать свои движения незаметными, но производя от этого ещё больше шума. Что, если бы она, Гвен, не стала тогда строго смотреть на него, а тоже изобразила слепоглухонемую?

Тогда...

Рука Ала наверняка оказалась бы на её бедре, а может быть, попыталась бы даже проскользнуть изворотливо прямо под резинку колгот. «Да, — мелькнуло в уме Гвен. — Колготки, не джинсы, я в те времена чаще носила колготки».

Кажется, она даже покраснела чуть, вообразив себе эту сцену в деталях. Бесспорно, в реальности она не имела шансов на воплощение, в том числе потому, что Векслер, сидевший лицом к ним в переднем ряду, наверняка бы увидел происходящее.

Мог бы, впрочем, и не увидеть, если бы та пресловутая Алова сумка благодаря удачному расположению загородила обзор?

Гвен зажмурилась крепче, представляя экскурсию руки Ала по её колготкам, представляя, как его пальцы касаются её трусиков.

Начинают массировать мягко бугорок клитора.

Тут бы она развернулась и что-то спросила — что-то невинное, может быть, имеющее отношение к сериалу? Он бы ей ответил спокойно, но ласково, глядя в глаза, а пальцы его тем временем коснулись бы уже нагой мокрой плоти.

Гвен тяжело задышала.

Пальцы её потеребили молнию джинсов, расстегнуть её было делом пары мгновений. Следом рука её проникла в трусики, пальчики оттянули лямочку их — и с щелчком отпустили. Указательный палец вильнул мимо клитора, опускаясь ниже и ныряя меж складочек.

Она полузастонала-полухихикнула.

«Вот бы Ал видел меня сейчас».

Мысль эта заставила её привстать на мгновение, хотя привстать с величайшим трудом. Джинсы её оказались мгновением позже спущены до коленок, так же как и её алые трусики.

«Вот бы <еm>хоть кто-то видел сейчас меня».

О да, Гвен Элвуд была той ещё извращенкой.

У девушки этой практически не было шансов не стать таковой, учитывая её биографию, отсутствие личной жизни, обилие свободного времени и неограниченный доступ к Сети. Она избегала прямого интимного общения с пользователями Интернета, но более чем активно скачивала порнорассказы, порновидео и те же порноквесты самых различных жанров.

О ней можно было сказать, что заочно она была лесбиянкой, зоофилкой, геронтофилкой, педофилкой, эксгибиционисткой, вуайеристкой, писс-фетишисткой, инцестницей, садисткой, мазохисткой и проституткой — но, увы или к счастью, теоретически, только теоретически.

В последнее время на пике ощущений от мастурбации чувства её часто сбивались, девушка начинала возбуждаться уже не столько от той или иной первоначальной фантазии, сколько от мыслей, в каком виде её могли бы застигнуть сейчас прямо в эту минуту.

«Кто?»

Тот же Ал. Та же Индира, её наставница из онлайн-маркетинговой сети, где Гвен не продержалась и месяца. Те же Либерз и Макадони, двое братьев-близнецов, её знакомые рыцари из фэнтезийного игрового проекта «Thе Mystеry».

В том проекте часто общаются практически дети, хоть о возрасте своих спутников по пати Гвен и не ведала точно. Вот бы они удивились, увидев собственного невинного клирика с раздвинутыми ножками и спущенными до колен джинсами?

Она застонала вполголоса.

Взгляд её вильнул по комнате впереди, мазнул по костылям, пришедшая ей в голову мысль была откровенно безумной. Ну, по крайней мере, не настолько безумной, как выкладка временно в социальные сети своих откровенных фото с последующим быстрым их удалением, чем Гвен тоже когда-то чуть было не занялась, но вовремя осознала, чем по теории вероятности неизбежно рано или поздно обернётся привычка к подобному?

Она подкатила кресло вперёд к одному из пластмассовых ногозаменителей.

Взяла в руку костыль, с тихим ужасом чувствуя его тяжесть, сама не до конца веря в то, что собирается сделать. Вытерла насухо об одежду его наконечник, вытерла ещё раз, вытерла дочиста, памятуя о правилах гигиены.

Поколебавшись, облизнула неожиданно для себя.

Глаза её были зажмурены, пред мысленным её взором стоял Ал — и многочисленные виртуальные знакомцы более поздних стадий её биографии.

«Смотрите на неё, хорошую девочку Гвен, любительницу сериалов. Смотрите, как эта шлюшка, эта извращенка делает ротиком приятное своему костылю».

Не удержавшись, Гвен Элвуд причмокнула. Хихикнула — и, приоткрыв глаза, увидела, как от наконечника костыля до её губ тянется слюнная ниточка.

«И ты смотри, Никки. Кто знает, вдруг твоей электронной душеньке это понравится? Видеть свою умненькую подружку, почитательницу логических головоломок и интеллектуальных интриг, за извращённым оральным ублажением собственного орудия пытки?»

Наконечник костыля опустился.

Гвен слабо вскрикнула.

Она ввела в себя костыль глубже, держа его с трудом за нижнюю часть и еле удерживая равновесие, чуть провернула, застонав, — костыль чуть не вырвался из её рук и это заставило её вскрикнуть чуть громче.

Кресло её от учащающихся резких движений откатилось назад, взгляд её коснулся браслета на тумбочке. «Я так и не успела его спрятать в тот ящик, — мелькнуло в затуманенном уме Гвен. — Ну ничего, если девчонка не врёт, она всё равно не следит за мной, пока браслет снят. А чтобы вызвать её в случае какой-то внезапной угрозы — и дать доступ к пассивно записываемым браслетом логам получасовой давности — слово специальное кодовое произнести нужно».

Мысль, что достаточно выкрикнуть одно только слово, чтобы девчонка эта увидела свою «душевную собеседницу» в самом некомильфознейшем состоянии, заставила личико Гвен исказиться в гримасе, а кончик её костыля задёргаться совсем спазматически.

«Пусть смотрит».

Наконечник костыля проник вглубь до предела, кажется, почти надрывая уже слизистую влажную кожицу.

«Пусть все видят».

Резкий ввод костыля вглубь. Резкий вывод его наружу. Яростное желание опозориться пред этой девчонкой, увидеть её реакцию, — и одновременно желание опозорить её.

Гвен задёргала инструментом, застонала, представляя мысленно, как это будет, представляя, что она может сделать с «подружкой». Воображение её, как это бывает порой на пике сексуального возбуждения, рождало сотни проектов, сотни несбыточных грёз.

Впрочем, таких ли несбыточных?

Костыль заходил ходуном, Гвен слабо взвизгнула — и острая вспышка словно пронзила всё её тело, долгожданный вулкан взорвал и разнёс изнутри стены затхлого кратера. Движения достигли темпа вибрации клюва Вуди из старых мультфильмов, потом замедлились, потом снова ускорились — и наконец окончательно стихли.

Не веря своим ощущениям, своим мыслям, зажмурившаяся сладко девушка вытерла слёзы.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Эксцепциор.

Самовнушение или нет, но Гвен показалось, что Никки на этот раз «материализовалась» не совсем мгновенно, а с едва уловимым запозданием.

— Привет. — Она покраснела чуть, отведя взгляд, старательно не смотря на валяющийся в дальнем углу комнаты костыль. — Ты могла просто надеть браслет, зачем кодовое-то слово напрасно использовать.

— Какая разница? — улыбнулась Гвен как можно беспечней. — Мне было лень подкатывать кресло к тумбочке, а поговорить с тобою можно и так.

— Ну, знаешь...

Никки потупилась. Гвен выдержала паузу — и, с видом абсолютного шока, прижала руку к губам, охнула тихо.

— О космос. Я забыла совсем. Логи?..

После испытанного девушкой в инвалидном кресле феерического оргазма успело пройти приблизительно двадцать шесть минут. Ровно столько, чтобы можно было поверить, что Гвен действительно позабыла об этом. Ровно столько, чтобы Николь, ускорившая своё субъективное время во множество раз для просмотра логов перед «возникновением», могла увидеть спорные с точки зрения традиционной морали действия означенной девушки.

Никки подавленно кивнула.

Возможно, она жалела уже, что подняла вообще эту тему, — но человекоподобный разум небезупречен, человек, даже обладая возможностью ускорять своё мышление в тысячи раз, не будет этого делать на каждом повороте беседы. Чтобы так делать — нужно заранее ждать подвоха от каждой следующей реплики.

Впрочем, если бы Никки и смолчала, её бы это не спасло. Гвен всё равно бы «вспомнила» вдруг — как бы случайно — чем занималась менее получаса назад.

— Вот ужас. — Она задышала тяжело и часто, радуясь в глубине души, что могущий в принципе отслеживать её эмоциональное состояние браслет сейчас снят, а дистанционная биометрия, возможно, не настолько надёжна. — Ты меня застукала, подруга. Поймала на горячем. Чёрт, я не чувствовала себя таким образом с детства.

Гвен мелко захихикала, изображая стыд, борьбу со стыдом, самопреодоление, победу дружеских чувств над постыдными — и ещё целый коктейль нелепых противоречивых эмоций.

— Прости. Я правда не хотела.

На юной королеве Николь просто не было лица, она действительно тяжело переживала своё вторжение в частную сферу подруги. Та снова чуть не хихикнула.

— Забей, — махнула она с самым небрежным видом рукой. — Мы же друзья, а у друзей нет друг от друга секретов. Я зачем тебя вызвала, давай сериал вместе посмотрим?

На лице Никки мелькнули смешанные чувства, стыд, облегчение, благодарность, а под самый конец, как ни странно, что-то наподобие едва уловимой досады. Возможно, её биологический оригинал не очень-то любил сериалы?

— Давай, — согласилась всё же, помедлив, она.

Волшебство дружбы превыше всего.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Хах, как думаешь, какую часть тела бедолаге Джонни лучше отрезать? Кусочек мозга, как в каноне, левый мизинец или, может...

Гвен сделала интригующую паузу, посматривая краем глаза на замявшуюся королеву. Та поначалу чувствовала себя явно не в своей тарелке от не претендующего на интеллектуальную аудиторию шоу, но по прошествии часика стандартные проверенные психологические крючки таких сериалов зацепили всё-таки её подсознание.

— Я не могу поверить, что насчёт «может» они всерьёз. — Никки зажмурилась. — Это же какая-то порнография получится, а не развлекательный сериал.

Гвен хихикнула, лаская размеренно пальцами кнопки пульта. На экране недвижно застыл Ганнибал Лектер, склонившийся над очередной своей жертвой.

— Скорее всего, ты права. Мы просто увидим неизобретательную шутку сценариста, если выберем третью опцию. Хотя как знать, некоторые вещи можно красиво и очень интригующе изобразить, даже не демонстрируя в кадре крупным планом определённых органов.

Последнюю реплику она выговорила медленно понижающимся голосом, впуская в интонации всё больше сахара, а под конец фразы — прищёлкнула языком и посмотрела прямо на Никки.

Та чуть покраснела.

— Не знала, что тебя возбуждают такие вещи. — Юная королева неловко хихикнула, гася смущение. — Ух ты какая.

— Да ладно тебе, — Гвен озорно подмигнула. — Как будто у самой не было запретных фантазий в том же Колледже. Садистских, мазохистских или таких, что даже сказать стыдно?

— Мало. — Николь покраснела гуще.

Ресницы Гвен проделали очаровательно пару взмахов. Один — вверх, другой — вниз.

— Как интересно. А расскажи.

— Ммммм...

Голографическая копия Николь Гринвич беспомощно посмотрела на неё, переплетая и тут же расплетая пальцы.

— Я не могу. Прости. — Она кашлянула. — Дело не в том, что я тебе не доверяю, просто это как бы тайны также моего биологического оригинала и... ну, ты понимаешь. Стоит что-то вроде запрета. Не то чтобы жёсткого, но...

— Понимаю, — с каменным лицом кивнула Гвен. — Я-то думала, что мы с тобою подруги. Полностью доверяем друг другу.

Она ткнула пальцем в одну из кнопок пульта, сворачивая окно фильма и выключая экран. По нему метелью прошли разноцветные точки.

— Мне что-то расхотелось смотреть сериал, — холодно бросила она. — Спать пора. Тебе, думаю, тоже стоит надолго уснуть.

— Гвен! — в глазах Никки была мольба. — Пожалуйста! Я же просто не могу физически...

— Я с тобою делюсь всеми жаркими мыслями, всеми скользкими поползновениями, — словно не слыша, продолжала себе под нос Гвен. — Даже когда ты застукала меня за... за самоудовлетворением с помощью собственного своего костыля... я не стала устраивать сцены, хотя и могла. Ты же...

— Поверь, если бы я была в силах...

Никки часто-часто заморгала, словно пытаясь заплакать, но не будучи уверена, способна ли она ныне на такую эмоцию.

— В силах, — бросила сухо Гвен. — Вполне.

Она хрустнула пальцами, бросив хмурый взгляд на собеседницу.

— Не можешь поделиться её запретными фантазиями? Поделись хотя бы своими. Собственными. Они-то, я надеюсь, успели хотя бы у тебя появиться?

— Н-ну...

Девчонка вновь заморгала, теперь уже от удивления.

— Нет, — неловко выдохнула она, словно прося извинений. — Я... в-вообще-то не запрограммирована использовать свободное время для этого. Я... не знала. Прости.

Прищёлкнув вновь языком, Гвен покачала головой с театрально-наигранным ужасом. Взяла снова в руку брошенный было пульт, огладила его серый корпус.

— Тяжелый случай, подруга. Ну, что же делать, надо тебя срочно спасать.

Смежив веки, хозяйка браслета вздохнула с сурово-снисходительным видом. Кинула взгляд на Николь из-под опущенных меланхолично ресниц:

— Хорошо. Начинай.

Глаза Никки-фантома расширились, в них стояло непонимание.

— Что?..

— Фантазии.

Девчонка растерянно молчала, то ли позабыв о своих машинных возможностях ускоренного мышления, то ли просто решив дать время собеседнице конкретизировать сказанное. Изобразив на лице снисхождение, Гвен дёрнула уголком рта и сочла нужным прояснить всё-таки кое-что.

— Обмен тайнами между подругами должен быть равноценным. Кроме того, мне тебя жалко — и я, уж прости, не верю, что существо без личных грязных запретных сексуальных фантазий может считаться полноценным разумным субъектом. Так что я хочу спасти тебя — и, если уж ты устроена так, что у тебя нет своих мотиваций к таким фантазиям, пусть мотивацией будет лёгонькое моё принуждение.

— Но... — Никки моргнула. Посмотрела неуверенно на собеседницу, сглотнув слюну, чуть побледнев, голос её стал совсем тихим. — Что я... должна делать?

Гвен удержалась от усмешки, хотя и с некоторым трудом. «Легче, чем представлялось».

— То, что ты бы делала в Колледже.

Она с заговорщицким видом наклонилась к Никки вперёд, наклонилась как можно ближе, хотя и стараясь не выпасть из кресла.

— Запустив в брюки руку. Закрыв глаза. Начав фантазировать сексуально — а лучше для меня озвучивая фантазии вслух — о ком-либо из былых школьных знакомых.

Никки-фантомная и правда прикрыла глаза, впрочем, руку в брюки так и не запустила. Но ладонь её задрожала смущённо совсем рядом с молнией комбинезона.

— О... ком?

В голосе её звучало больше неверие, удивление, шок, чем какой-либо активный протест. Гвен усмехнулась-таки одними губами.

— О ком бы мечтать было стыдно. О ком бы мечтать было сладко — пусть даже чисто физически. Мы ведь сейчас погружаем тебя именно в запретную грёзу, а не в какую-нибудь заурядно-ванильную?

— Я не... — прошептала почти что беззвучно Никки, будто потеряв связь с реальностью. Вдруг встряхнула головой, почему-то побледнев как поганка, открыла глаза, явно пытаясь очнуться. — Только не Дитбит. Только не Дитбит, хорошо? Я как-то увидела в Сети множество порнорассказов про меня и него, ещё в бытность человеком, случайно в поиске всплыло... это ещё та дурацкая древняя книга Роулинг, вероятно, на ассоциации людей повлияла.

— Конечно, — улыбнулась Гвен. — Всё равно Дитбит не тянет на Малфоя. Не больше, чем твой Робби на Дурслей.

Никки рассмеялась вполголоса, хихикнула тихо и Гвен. После чего склонилась вновь к собеседнице, подперев кулачком подбородок, глаза её блеснули игриво.

— А как насчёт принцессы Дзинтары? Ты знаешь, про её и твои отношения в определённых низкохудожественных сегментах Сети тоже ходит множество фривольных рассказов.

— Ну... — Никки зажмурилась. Открыла глаза, чуть покраснев, зябко передёрнула плечиками. — Я даже не знаю. Она мой друг. Неудобно как-то. Неправильно.

Девушка в инвалидном кресле подавила очередную улыбку. Что ж, по крайней мере, никаких взбешённых демаршей, никаких возгласов «Я не лесбиянка!». По-видимому, девочка с астероида была достаточно подкована хотя бы теоретически в психосексуальной сфере, чтобы слышать афоризм: «65% женщин бисексуальны, а остальные просто стесняются признаться».

— Она не узнает. А если бы даже узнала, то простила и поняла. — Голос Гвен был мягок и ласков, она коснулась правого локтя Николь. — И я — я ведь тоже твой друг, Никки? Я прошу тебя это сделать ради меня.

Уже вся красная, словно даже чуть взмокшая, девчонка закрыла глаза. Задышала тяжело, пальцы её коснулись застёжки брюк и та распалась напополам.

— Я...

Пальцы её проникли за рубеж расстёгнутой молнии. Приоткрыв рот невольно, проведя пальцами по собственной призрачной плоти, отдёрнула кончики пальцев.

—.. .не могу.

Никки прикусила губу.

— Мне... стыдно.

Веки её задрожали, девчонке явно хотелось открыть глаза вновь, но она сдержала себя.

— Д-дзинтара. Какой я должна её себе представлять?..

Гвен успокоительным жестом коснулась левой ладони Никки.

— Тебе решать. Лучше всего — обнажённой и сексуальной, принимающей, к примеру, душ. В идеале — предающейся самоудовлетворению каким-нибудь экзотическим способом.

Никки сглотнула слюну, на лице её обозначилось сомнение — и заиграли ямочки.

— М-мне... рассказывать вслух?

— Да, — сжала на миг её пальчики расчётливая подруга. — Я прошу тебя.

Юная королева Николь набрала было в грудь воздуха, словно собираясь с силами для протеста, но тут же выпустила его наружу, неспешно, маленькими порциями, подобно тому как пузырёк за пузырьком выходит изо рта ушедшего ко дну ныряльщика.

— Хорошо.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Принцесса Дзинтара, — проговорила негромко Николь. Облизнула губы — и вновь сглотнула слюну. — Я представляю её сейчас без одежды. Представляю её... в ванном блоке. Она только что приняла душ, её тёмные волосы взмокли и прилипают частично к телу, перегораживая... её упругую грудь.

Николь куснула губу, колеблясь, пальчики её в брюках снова застыли. Гвен залюбовалась её упрямым профилем, сейчас наполовину алым, её колеблющимися ресницами.

— Я... не могу. — Юная королева распахнула глаза, в них была паника. — Я... чувствую себя как при чтении тех порнорассказов, я с ними когда-то знакомилась мельком и... пытаюсь сама теперь выдавать текст в подобной манере. — Она попыталась улыбнуться, но губы её задрожали. — Это... ужасно глупо. «Упругая грудь». Кто говорит так в реальности?

Девушка из браслета кинула умоляющий взгляд на лицо Гвен. Та лишь вздохнула с кротким видом и погладила в очередной раз руку Николь.

— Ты говоришь. Сказала сейчас. И потом, — улыбнулась сильнее подруга, — разве тебе самой не понравился невольно этот миг несоответствия, миг унижения, так не совпадающий с образом твоей знакомой из прошлого и этим делающий фантазию твою ещё более запретной?

Ноздри Никки расширились, она метнула в сторону Гвен странный взгляд — трудно было сказать, чего в этом взгляде больше, гнева, смущения или попросту страха.

— П-понравился. — Она смотрела теперь прямо перед собой, уйдя в бездны себя, не обращая особого внимания на собеседницу. — Но...

Гвен сжала успокоительным движением пальцы подруги.

— Не бойся ничего, Ник. Просто — не бойся.

Николь закрыла снова глаза.

Пальцы её скользнули ещё раз за пояс расстёгнутых брюк, на личике проступили вновь ямочки, черты лица её на миг стали острее — и тут же, под тяжёлое дыхание, смягчились.

— Принцесса Дзинтара, — проговорила вполголоса красная как свекла девчонка-подросток, запустившая ладонь себе наполовину в брюки, несмело орудующая пальчиками там под взглядом чуть ли не откровенно смеющейся над ней двадцатидевятилетней женщины. — Я п-представляю себе её... стоящей у зеркала. Она смотрит на своё обнажённое прекрасное тело. Она... Дзинтара... отводит в сторону мокрую прядь и касается ладонью собственной правой груди...

Николь застонала чуть слышно, ладонь её погрузилась глубже в брюки.

— Она... смотрит на меня. Дзинтара. Прямо сквозь зеркало.

С губ девчонки сорвался полустон-полувыдох.

— Она... словно бы всё поняла, — выдохнула Николь в странно-благоговейном ужасе. — П-поняла... что это моя фантазия, что она сейчас лишь образ моего воображения. В её карих глазах — печальный укор. «Юная королева Гринвич, неужели я ошибалась в тебе?»

Новый стон Никки прозвучал громче, ладонь в брюках задёргалась уже почти что яростно. Гвен, улыбаясь улыбкой подлинной стервы, перехватила её за запястье, шепнула вкрадчиво:

— Извинись перед ней мысленно. И попроси — или просто заставь — встать на колени нагой. Раздвинуть ягодицы и ввести себе клизму сзади в целях анального самоудовлетворения.

Личико Николь-виртуальной сразу взмокло, она задышала так часто, что слушательница на миг испугалась за здоровье фантома.

— Извиняюсь. «Ваше высочество, простите, но... это м-моя фантазия. В-вы... будете делать то, что нужно мне».

Слабо вскрикнув, Никки куснула губу.

— Она... о пояс Койпера, принцесса Дзинтара встаёт на колени. Она... смотрит на меня из глубин своего царства грёз... с непониманием, осужденьем, мольбой. В правой р-руке её... тем временем материализуется кл-лизма.

— И что она делает ею? — сладко поинтересовалась Гвен.

Зажмурившись крепче прежнего, Никки тоненько застонала.

— Тра... а-ах... совершает имитативно-копулятивные движения. Быстрей и быстрей... её карие глаза затуманиваются поволокой, интеллект... и... поэтика уходят куда-то на задний план. Она зажмуривается, стонет глухо, вся красная от стыда, что не может себя удержать... пальцы её р-рефлекторно в следующий миг сдавливают резиновое тулово клизмы... А-ах!!.

Пальчики девчонки-подростка задрожали прерывистой дрожью, она откинула назад голову, чуть не плача, на лице её наверняка удалось бы в сей миг испарить половину Юпитера.

— Д-дзинтара!..

Ладонь её погрузилась меж ног едва ли не целиком, брюки её, поблекнув, спустя мгновенье растаяли — видно, они мешали как следует развернуться проворным пальчикам?

— Дзинтар-ра!. А-ах!.. Дзинтара, Дзинтара, Дзинтара!..

Никки вновь вскрикнула, потом прерывисто застонала, потом издала неясный звук — то ли смех, то ли плач. Тело её изогнулось, приподнявшись трапецией или мостиком над диваном, после чего всей своей невещественной массой упало обратно, раздвинувшиеся было коленки юной королевы вновь сдвинулись — словно в припадке озноба — и неуверенно задрожали.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Теперь я верю в твою неопытность и неискушённость, — смеясь, заметила Гвен.

— Почему?

Николь старалась не смотреть на неё. Возможно, она бы и высказала хозяйке браслета что-то обидное, будь её воля, но программы наверняка запрещали.

— Ну, как же. — Девушка в инвалидном кресле откровенно наслаждалась ситуацией. — Так феерически и ярко кончить за пять минут только лишь оттого, что представила одну из своих давних подруг голой и мастурбирующей. Самая банальная из всех возможных фантазий. Без особых исхищрений, без особой грязи, даже без особой длительности сюжета. Знаешь, теперь я верю, что ты, дикарка с астероида, и вправду была всю жизнь ванильной и неиспорченной.

— Ох, перестань, — взмолилась Николь. С лёгкой надеждой кинув взгляд на экран, вновь изображающий Лектера, склонившегося над одной из своих жертв. — Мне до сих пор стыдно.

— Почему? — с любопытством спросила Гвен.

Глаза Никки потемнели.

— Ты не понимаешь. У меня действительно никогда не было тайн. Ну, таких тайн. Над этой моей прозрачностью ещё Джерри иронизировал. Даже те мои тайны, что защищены программным блоком, они закрыты больше для порядка или по деловым причинам, чем потому, что я их стесняюсь.

Голографическая королева Николь с трудом сглотнула слюну.

— Ты же поселила в моём мозгу... ладно, кристаллических платах... такую тайну, о которой <еm>действительно стыдно кому-то поведать. Это... очень... непривычное ощущение.

— Но тебе оно нравится?

Проекция самой известной и самой богатой девочки современности помедлила с ответом.

— Сейчас — не знаю. — Николь скрестила на груди руки, съёжилась, напоминая в этот миг испуганного воробья. — Десятью минутами раньше — понравилось. Дико понравилось. Сама не знаю, почему.

Гвен с удовольствием рассмеялась. Чмокнула сконфуженную королеву в подбородок.

— Поздравляю с ачивкой «разблокировать кинк на стыд».

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Миновала неделя.

Гвен на её протяжении не особо спешила развращать свою наручную шлюшку, как всё чаще и чаще стала именовать тайно в мыслях электронную копию владычицы династии Гринвич. Спешить было некуда, зачем вызывать прежде времени подозрения у своей закадычной подруги?

Так, ещё пара доверительных пассажей о фривольных фантазиях прошлого и настоящего, ещё пара экскурсов в запретное, перемежаемых просмотром сериалов. Ещё одна фантазия о принцессе Дзинтаре, по ходу которой бедненькая Никки чувствовала в трусиках присутствие уже отнюдь не своих пальчиков. Она попыталась было воспротивиться, попыталась было закатить речь о том, что всё это заходит чересчур далеко, но Гвен лишь состроила в ответ обиженно-наивную рожицу: «Глупенькая, я просто хочу помочь тебе. Чтобы ты стала самостоятельным разумным существом. Ты же желаешь, чтобы я тебя таковой видела?»

Никки сдалась.

Она была явно недовольна тем, что «сексуальные чувства становятся доминантой их доверительных отношений», пользуясь употреблённым ею же незадолго до этого выражением. Но — ситуация эта уже так или иначе сложилась, скованная программными директивами девочка не видела тактичного способа быстро её разорвать.

Выйти постепенно из порочного круга, мягко перевоспитать хозяйку браслета, незаметно переключить её сексуальные интересы на более «здравые» и «естественные»? О, можно не сомневаться, что девчонка таила внутри себя подобные планы, но у коварно смеющейся Гвен имелось иное видение будущих их отношений.

В этот раз Никки — по вкрадчивым подсказкам подруги — представила себе высокородную знакомую прошлого не просто нагой, не просто самоудовлетворяющейся особо бесстыжим образом, но целующей и ласкающей тело самой королевы Николь в самых разных местах.

В этот раз Никки кончила раза в три или даже в пять ярче прежнего, выкрикивая имя Дзинтары, вжимая мысленно её губы и личико в свою плоть, стискивая в кулачки чуть не до боли пальцы. И — почти сразу заплакала, прося у былой платоничной подружки прощения.

«Я использовала её. Предала её, нашу дружбу с ней, используя просто для того, чтобы сделать оргазм более ярким. Неужели я могу быть такой?»

Николь практически хныкала, Гвен же с трудом удерживалась от хихиканья, поглаживая размеренно её пальцы. Она не собиралась напоминать подруге, что сама почти силой подвела девчонку к этим действиям, что выбор скованного программами разума был довольно узким.

«Тебе же ведь нравится думать об этом, — шепнула она взамен, поцеловав юную королеву в краешек ушка, отчего ту передёрнуло. — Так себя осуждать. Чувствуя себя падшей, грязной, испорченной до предела извращенкой».

Никки, вся красная, опустила голову.

Неверным было бы думать, что всё общение хозяйки браслета и её персонального «духа» состояло только из сексуальных фантазий и фривольных девичьих междусобойчиков. Попутно Николь оказала немалую помощь ей в финансовом и даже медицинском плане, найдя пару лазеек в законодательстве, позволяющих инвалидам наподобие Гвен претендовать на куда большую сумму льгот, чем Гвен прежде подозревала.

А ещё Николь выдала ей адрес профессора Фейнмазера, экспериментальная терапия которого в области нейроиндукции давала поразительные результаты по части излечения врождённого паралича. Правда, пока это были только лишь опыты, по медицинским канонам стать частью дозволенных практик они могли лишь спустя лет пятнадцать, но Николь утверждала, что по научным стандартам результаты экспериментов весьма утешительны и что Гвен вполне может записаться в число добровольных подопытных.

Миновала ещё неделя.

Первый визит в угодья профессора Фейнмазера, одна из лабораторий которого оказалась удачно располагающейся в родном городе Гвен. Второй визит, второй сеанс нейроиндукции, после которого она ощутила, как что-то слегка меняется в её позвоночнике.

Гвен при этом даже почувствовала нечто наподобие благодарности к своей грядущей рабе.

Что не помешало ей принудить мягко очаровательную Никки Гринвич к ещё нескольким влажным фантазиям, за которые Гвен расплачивалась заранее отборными наигрязнейшими откровениями о собственной жизни и собственных тайных грёзах, ведя разговор так, чтобы у собеседницы не было шанса заткнуть уши, перебить её или сменить тему. Порой она чуть меняла имена и другие реалии, чтобы откровения эти нельзя было — даже если девчонка вдруг выйдет за рамки программ и взбунтуется? — взаправду использовать для шантажа.

За этим было безумно приятно наблюдать.

За тем, как юная фея, вся такая невесомая и возвышенная, запускает с краской на личике руку в брюки. За тем, как она, сглотнув слюну, зажмуривается, как с её приоткрытых губ начинают слетать бесстыжие — и в то же время по стилю невинно-чарующие — обороты.

Девчонке тоже самой явно нравилось это.

Представлять себя голой перед друзьями по Школе Эйнштейна. Представлять себя голой перед каким-то конкретным преподавателем — или даже перед всей их коллегией. Представлять, как те или иные знакомые из человеческой её биографии видят её сейчас.

Естественно, каждый раз потом королева Николь ужасно краснела, умоляя подолгу не напоминать ей об этом и не повторять никогда больше в жизни подобное. Гвен лишь смеялась и помогала ей «зажевать» стресс нематериальным попкорном, смотря очередную серию «Поваренной книги Ганнибала».

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Привет, моя юная кибершлюшка, — хихикнула вполголоса хозяйка браслета, защёлкивая вновь указанную бижутерию на левом запястье.

— Не называй меня так, — насупилась Никки, заалев. Сопение её, как и опущенный взгляд, выглядели даже немножко наигранными.

Гвен рассмеялась.

— Но тебе же ведь нравится это. Нравится, когда я тебя такой называю. Нравится чувствовать себя таковой. Правда ведь?

С каждой произнесённой фразой она подкатывала инвалидное кресло чуть ближе к голографическому образу Никки, на десять сантиметров, на двадцать, так что в итоге лицо её оказалось прямо напротив Никкиного лица.

— Ну...

Девчонка как будто попыталась и вправду задуматься над вопросом, черты её личика чуть заострились, а местами проступили ямочки.

— Не знаю.

— Не знаешь? — Ресницы Гвен иронично взмахнули. — Или — боишься узнать? Боишься взглянуть в себя чересчур глубоко, увидеть заливы неизрасходованной похоти в недрах правильной девочки?

Никки сглотнула слюну.

— Нет. Я... — Взгляд её забегал по комнате, явно в отчаянном поиске возможности сменить тему. — Я... сделала то, о чём ты просила. Два, нет, два с половиной раза.

Юная королева чуть покраснела под её насмешливым взглядом, тяжело задышала. Чуть передвинула колени в фантоматическом кресле, сейчас не прикрытые брюками.

Несколько ранее Гвен затронула снова вопрос сексуальных фантазий виртуальной Николь, упомянув, что неплохо бы было, чтобы Никки попробовала пофантазировать о чём-нибудь жарком без прямого давления со стороны, пусть даже в своё личное время, ибо-де только тайные грёзы раскрепощают по-настоящему разум, делая разумное существо автономным агентом. Намеренно сгустив тон беседы до почти романтического, доверительно снизив голос, Гвен заставила Никки поклясться, что она обязательно попробует проделывать подобное иногда.

— Понравилось?

Она, алая, кивнула.

— И о чём ты... фантазировала? Если не секрет?

Гвен подавила хихиканье. Нет нужды напоминать, что Никки её стараниями успела к настоящему времени твёрдо выучить максиму «У друзей нет друг от друга секретов».

— П-представляла, как ты... смотришь. — Николь прикусила губу. — Как ты... будешь допрашивать меня об этом.

— Оу. — Гвен сделала шокированное лицо, в то же время любуясь втайне тем, как девчонка прячет взгляд, как пришли снова в движение её колени. Сделала свой голос самую чуточку удивлённым. — То есть можно сказать, что... ты фантазировала... обо мне?

Не случайно, ох, не случайно она додавила девчонку тогда, взяв с неё фривольное обещание о попытках время от времени самостоятельно уплывать в долину жарких фантазий.

Насколько Гвен понимала, в разуме кибер-Никки стояло что-то вроде не очень жёсткого блока на сексуальность, отсутствие склонности без внешнего стимула распалять себя какими-то мыслями на эту тему. Взятое же Гвен с неё обещание стало этим стимулом, расшатав заслонку в уме и вернув часть прежних инстинктов, что угрожало со временем привести к включению заново счётчика растущего сексуального напряжения.

Ну или, по крайней мере, Гвен надеялась, что это сработает именно так.

— Прости.

Коленки девчонки сдвинулись, мыски ступней задрожали.

— За что? Я же прекрасно тебя понимаю. — На всякий случай придвинув кресло ещё ближе, хозяйка браслета положила руку на левое колено девчонки, наслаждаясь втайне его теплом. — Трудно чувствовать в себе желание и похоть, не преисполнившись ими при этом к ближайшему из теоретически доступных объектов, не представив невольно, что могло бы быть между вами — даже если оно быть не могло. — Улыбнувшись коварно углами рта, Гвен сдвинула ладонь выше, погладила коленку Николь, очертила круг на её нагом бедре, нырнула чуть выше под лоскут сиреневой ткани. — Мы же ведь с тобой... друзья, Никки. И, что бы ни произошло... лучше нам... сохранять отношения... сугубо дружескими... да?..

— Да!.. — почти выкрикнула, с силой вытолкнула из себя красная как Марс девочка. Гвен, смеясь, выудила из-под её коротенькой юбки пальчики.

— Вот видишь, как хорошо, что мы с тобою в этом согласны. Просто друзья, чистая невинная дружба, что может быть прекрасней и слаще?

Девчонка вновь задышала тяжело, полуприкрыв глаза, явно не очень довольная сейчас своими строгими программными директивами. Хотя вообще-то подобного «раздвоения личности» быть не должно, но часть директив в ней сейчас играла на стороне похоти и вожделения.

Гвен смилостивилась над ней:

— Давай посмотрим сериал. Вообще-то я хотела сделать тебе один пикантный сюрприз, была интересная задумка для твоих фантазий. Но, — она понизила голос, — думаю, лучше тебе успокоиться сначала, посмотреть кино, да и я проветрю чуть голову от всяких фривольностей. Доктор Ганнибал Лектер так легко позволяет черепу очиститься от лишнего содержания?

Никки рассмеялась неловко, отведя взгляд, Гвен блеснула снова улыбкой в уголках рта. Вот и повод проверить, насколько верна идея насчёт счётчика сексуального напряжения.

— Супер.

— Супердупер, как говорят в Эквестрии, — хихикнула Гвен, выключая экран. — А ведь он действительно согласится на предложение Ганни. В смысле, что ему ещё остаётся?

Николь рассмеялась, вспоминая концовку очередной серии, переплетя на секунду пальцы. И тут же — кинула как бы случайно с видом «я тут вдруг вспомнила» взгляд на подругу.

— Кстати. О каком это там сюрпризе ты говорила?

Гвен привычно сдержала усмешку.

Похоже, идея оказалась верна, сексуальное напряжение в виртуальном, но подростковом теле понемногу растёт. Да и последняя серия для сегодняшнего просмотра была ею выбрана не из обычных, с пряными элементами, содержа ближе к концу сцену про двух юных лесбиянок.

— О пикантном. О, но ты должна мне кое-что пообещать сначала.

— Эээээ...

На хорошеньком личике Никки отразилась растерянность.

— Я дам тебе материал для фантазии, которого ты должна придерживаться, — улыбаясь, объяснила по-доброму Гвен. — Фантазия эта может поначалу показаться тебе неинтересной, странной или даже скучной. Поэтому ты должна пообещать — нет, лучше поклясться? — что будешь старательно воспроизводить её в своём разуме, описывая при этом для меня вслух, используя по возможности выразительные и полные обороты, а в воображении применяя самые зажигательные и яркие — ну, хотя бы теоретически? — образы. Что ты будешь фантазировать об этом передо мной обнажённая не менее минут десяти — ну, или меньше, если сумеешь-таки дойти до оргазма при помощи этой фантазии. И, разумеется, будешь себя при этом почти непрерывно ласкать, также используя по возможности самые эрогенные, возбуждающие движения.

Она полуприкрыла на миг глаза.

— Согласна?

Никки Гринвич смотрела на неё, почти перестав дышать, перестав шевелиться. В разуме её явно сражались разные директивы, а также активно бурлили несуществующие гормоны и воспоминания о чувствах последней недели.

— Гвен, я... — Голос её упал. — Я... не знаю. Есть... границы, через которые я не могу перейти. Х-хотя мы уже давно г-гуляем по самой черте...

Гвен поцеловала её в уголок рта.

— Не бойся, — шепнула она, — фантазия эта не связана никак с тобою и мной. Она не нарушит никак наши с тобой дружеские отношения.

Она взглянула со строго-шутливым видом своей электронной подруге в глаза.

— Ну так что, — ещё один взмах ресницами, — клянёшься?

Никки Гринвич-фантомная ответила ей загадочным взглядом, мерцающим взглядом, в котором переливались беспомощность, страх, желание — и что-то ещё. Что творилось в душе её, вряд ли кто-то бы мог сейчас сказать точно.

— Клянусь.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Что я делаю.

Никки почти захныкала, зажмурившись, вытянувшись обнажённая на поверхности светло-сиреневого дивана. Диван был вполне реальным, вполне вещественным, но лишь внимательный взгляд мог бы заметить, что он ни капли не прогибается под голографическим телом королевы.

Левая её рука прикрыла соски, потеребила легонько их. Правая прикрыла лобок, провела кончиками пальцев по клитору. Щекотнула его, учащённо задышав.

— Нет, этого не может быть. Я... д-действительно собираюсь представить мысленно это. Эт-то... бред, совершеннейший бред.

— Ты обещала, — выдохнула Гвен еле слышно.

Это был спорный момент, с самого начала и до сих пор вызывавший у Великой Разводчицы некоторые смутные опасения. Вроде бы в контракте, подписанном Гвен ещё при получении браслета, говорилось что-то о том, что программа не может лгать, но делает ли это её автоматически рабою каждого обещания?

Никки подняла веки. Кинула взгляд на хозяйку браслета — можно было сказать, что почти что со злобой.

— Ты... ты — стерва, — выдохнула она беспомощно. — Ты это знаешь?

Гвен улыбнулась одними глазами.

— Знаю. Но ты не отвлекайся. Время идёт — и потраченные тобою впустую секунды не будут идти в общий зачёт.

Веки девчонки с астероида, осознавшей, что искать сочувствия бесполезно, снова сомкнулись, ладонь, отползшая было от лобка, заняла прежнее положение.

— Хор... хорошо.

Юная королева вытянула неуверенно ноги. Потом раздвинула их, стукнувшись при этом левой ступнёю об стенку, похоже, программы, обеспечивавшие соответствие голограммы контексту, работали независимо от ума Никки и могли порой преподносить последней сюрпризы.

Щёки её отчаянно запылали, она сглотнула слюну, приоткрыла было рот и тут же закрыла. Левая её рука принялась отчаянно ласкать грудь, правая нырнула меж бёдер глубже.

Она закусила губу.

— Он... они... о-ох.

На её личике появилась на миг целая сеть мелких ямок, но тут же исчезла. Пальчики Никки зашевелились быстрее, проталкиваясь в склизкую щёлочку, она застонала чуть слышно.

— Джерри.

Большой палец её щекотнул снова треугольничек клитора. Пальцы левой руки стиснули правый сосок, девчонка захватила в рот воздух, словно сражаясь с собой.

— Дзинтара.

Дыхание её замедлилось, пунцова, кажется, достигла пика.

— Я, — приоткрыла она снова рот, будто с силой выталкивая из себя фразы, — представляю их вместе. Представляю вдвоём их.

Пауза — и тяжёлое дыхание снова заставило ходуном заходить грудь девчонки. Пальцы её затеребили алые складки, причём Никки вновь погрузила туда сразу два пальчика.

— Джерри... смотрит на меня из царства грёз с некоторым непониманием и укором, — проговорила слабо Николь. — Дзинтара... скорее просто с недоумением. После того, что я мысленно вынудила проделать её в предыдущих фантазиях, совсем не таких грёз она могла далее от меня ожидать?..

Она застонала чуть слышно, пока неясно было, от возбуждения или от стыда.

— Одежда на них медленно тает. Джерри кладёт руку принцессе Дзинтаре на грудь. В глазах его страх и смятение, он словно не до конца верит в то, что творит... пальцы его сжимаются, Дзинтара же чуть улыбается. Ей... начинает нравиться сюжет этой моей фантазии. Она... словно бы видит в нём возможность мне отомстить за сюжеты фантазий прошлых?..

Никки сглотнула слюну, было видно, как что-то в её горле — кадык вроде бы есть лишь у мужчин? — дёрнулось. Дыхание её участилось, веки задрожали, но указательный пальчик стал снова гулять словно сам собою по клитору.

— Дзинтара... ох... кидает на меня озорной взгляд из царства грёз, после чего п-пальчики её стискивают... мужское достоинство Джерри. То... ср-разу каменеет, наливается кровью. Джерри... косится на меня виновато, но принцесса с коварной улыбкой ускоряет движения пальцами, он... ему... м... сразу становится не до меня.

Словно осознав, что произнесла только что, Никки тоненько застонала, на личике её снова обозначились ямочки. Захватив больше воздуха в рот, она поспешно продолжила, причём фразы её стали короткими и рублёными.

— Дзинтара стоит на коленях. Прямо перед её лицом — мощный орган Джерри. Скосив свои карие глаза в мою сторону — ей словно интересна моя реакция? — она кас... кас... каса-ается яз-зычком самой его головки...

Пальчики её между ног завибрировали, завибрировали как бензопила.

— Джерри... стонет.

Левая ладонь Никки защекотала ускоренно соски. Юная королева застонала сама, застонала уже почти во весь голос.

— Д-дзинтара... ускоряет движения, она... заглатывает член целиком. Движения её... становятся всё более резкими, стремительными и груб-быми... даже... о-ооооох... вульгарными... не как у принцессы, как у п-портовой шлюхи...

Новый стон, даже скорее полустон-полувздох. Веки Никки задрожали и чуть не открылись — но, видимо, девчонка сообразила, в какую реальность действо это её вернёт.

— Джерри... запрокидывает назад голову. Он... а-ааах... повторяет её имя, раскачиваясь... с блаженным... блаженным... а-ах!..

Черты её лица дрогнули, внутрь её складок проникли, кажется, уже не два, а снова целых три пальчика. Она затряслась так, что, казалось, диван вибрирует вместе с ней.

— Дже-е-е-е-е-ерри!..

Она застонала, стиснула зубы, почти что заплакала. И вдруг — рука её застыла на миг, позже Гвен заставит её признаться, что в это мгновение воображению Никки явилось лицо измазанной в сперме, но странно довольной, даже посмеивающейся принцессы Дзинтары? — личико её исказилось острее прежнего, пальцы сошли вновь с ума, стон превратился в крик.

— Дзи-ин... ох... Дзинтара! Дзинта-ара!.. Дзинтара, Дзинтара, Дзинтара!..

Зелёные глаза девчонки с астероида распахнулись, но привычного едкого интеллекта в них не было, как не было и понимания обстановки. Она глухо рассмеялась и застонала одновременно, скорчившись голая на диване, зажав собственную руку меж бёдрами, конвульсируя как сумасшедшая и не менее безумно хихикая.

— Джер-ри... Дзин...

Она вскрикнула. После чего — вскрикнула снова.

— О-ох, да! Да!.. Да, да, да, да, да, да, да, да...

Ещё один вскрик, переходящий в визг, тихий смех, судорога, больше напоминающая конвульсии приговорённого к казни на электрическом стуле. После чего — тихое прерывистое дыхание, перемежающееся изредка слабыми всхлипами.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Ах, как тебе невероятно понравилось это.

Гвен погладила её хрустальные волосы, хрустальные волосы девочки, до сих пор не находящей в себе сил вернуть виртуальному своему облику благопристойность или хотя бы открыть глаза. В уме у опытной извращенки мелькнула пара мыслей о том, как можно было бы применить эти волосы, это невинное личико, но она отогнала их.

Всему своё время.

— Не надо, Гвен. — Никки по-прежнему не поднимала век. — Ты... не знаю, что ты делаешь со мной. Пожалуйста, не надо.

Гвен сделала голос мирным и словно бы рассеянным.

— Я-то? Я ничего особенного не делаю с тобою, Николь. Как и ты.

Потеребив её блестящий локон, она расправила волосы.

— Что гадкого в том, что ты представила мысленно, как твои друзья, люди, которых ты любишь, доставляют удовольствие друг другу? Им от этого только лишь хорошо — ну, или хотя бы воображаемым образам их, образам из твоей головы.

Никки застонала чуть слышно.

— П-перестань. Я... больше никогда не смогу вспоминать о них. В памяти будет вставать вот это... они, как ты выразилась, их образы в моей голове. Знающие про меня всё.

— Знающие про тебя?.. — Гвен приподняла было брови. Затем, сообразив, что Николь не видит этого сейчас, если играет честно, побаранила пальцами по нагому плечу девчонки. — Знающие... что, Никки?

— Что я... — выдавила сухо королева, закашлявшись, — п-предала их. Что я... п-просто шлюха, шлюха и блядь...

В тихом ужасе и благоговении Гвен прикрыла на долю секунды глаза. Программа-советчик браслета способна в некоторые моменты материться? Или это разрешено лишь в отношении себя?

— Это не самое плохое, Никки, — шепнула она ей на ухо, перетащив кое-как с трудом собственное тело на диван с кресла. Подтащила себя с усилием к Никки, прильнула к виртуальной девчонке, целуя ей краешек лба, ушко и шею. — А самое ужасное — самое для тебя жуткое — знаешь что?..

Гвен сделала интригующую паузу, во время которой было слышно лишь неровное дыхание владычицы самой молодой из династий.

— Что тебе это понравилось. Понравилось быть шлюхой и блядью перед своими близкими. Кончать, представляя, как они наблюдают за этим, как они видят твоё падение.

Голос её стих до шёпота, она убрала волосы со лба Никки и чмокнула девушку ещё раз туда, прежде чем выдохнуть ей на ухо:

— Скажешь, нет?..

— Н-нет. — Никки задрожала прерывисто. Шмыгнула носиком. — Не скажу...

Гвен улыбнулась.

— Вот и хорошо.

Она сделала такое движение, словно снимает соринку с волос Николь.

— А что ты <еm>скажешь, Николь? Чего ты не скажешь, ты уже объяснила.

— Я...

Глаза Никки распахнулись, ресницы её задрожали.

— Н-ну... вот зачем тебе это надо, признайся? — Она смотрела с беспомощностью, тоской и страхом в сиреневые глаза по-ведьмовски улыбающейся брюнетки. — Я... всё равно ненастоящая. Зачем ты это... зачем тебе это...

Она шмыгнула носиком, «подруга» погладила её снова по волосам. Чмокнула в кончик носа, посмотрела с серьёзным видом в лицо.

— Я просто хочу увидеть, что ты принимаешь и не отрицаешь скрытую сторону себя. Подобные внутренние побоища редко заканчиваются хорошо. Поэтому я хочу, чтобы ты сказала вслух, призналась сама сейчас в некоторого рода вещах. А потом, — рука Гвен потянулась в направлении пульта, — я включу монитор и мы посмотрим с тобой ещё одну серию «Теории доктора Шерлока».

Николь смотрела некоторое время на неё с недоверием, потом — на пульт в руке Гвен. Тот явно символизировал для неё в этот миг волшебную палочку, средство спастись от неуютной реальности и от некоторых мыслей о себе самой.

— Я... хорошо.

Она зажмурилась, лицо её побледнело и чуть осунулось.

— Мне... п-п-понравилось это.

— Что тебе понравилось? — уточнила ласково Гвен.

Теперь в чертах её личика скользнула на миг уже почти откровенная злость. Дыша тяжело, глядя мучительнице своей в переносицу, она вытолкнула из себя не без усилия и словно бы даже с некоторым вызовом:

— Мне понравилось... быть шлюхой и блядью перед своими близкими. П-понравилось... — зрачки её гневно сузились, напомнив почему-то кошачьи, — м-мастурбировать, представляя, как Джерри... изм-меняет мне с принцессой Дзинтарой. Ты довольна? Мы можем теперь смотреть сериал?

Гвен сделала паузу, покачивая пультом в руке, поглядывая лукаво на рассерженную королевскую персону. После чего улыбнулась беспечно с самым наиневиннейшим видом:

— Конечно, можем.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Труднее всего было на сей раз дождаться окончания сериала, вернее сказать, окончания намеченной к сегодняшнему просмотру части шестого сезона. Роковая брюнетка, колебавшаяся ещё недавно, стоит ли ей вообще приступать сегодня к задуманным действиям, обнаружила к своему удивлению, что ей не сидится на одном месте и так и тянет поёрзать в кресле.

Просмотр сериала по обыкновению перерос в совместный ужин, Гвен Элвуд за всё это время уже далеко не впервые склоняла почти что силою Никки к совместным приёмам пищи. Само собой разумеется, голографическая девчонка в еде не нуждалась, но удовольствие от поглощения не менее голографических стейков всё-таки получала.

Она даже как-то сказала вполголоса, хмурясь, что это странный психологический парадокс, не учтённый при её программировании: способность получать удовольствие от того, из-за отсутствия чего вроде бы не тоскуешь.

Гвен тогда ещё понимающе улыбнулась, подумав про себя, что обязательно воспользуется этим парадоксом по полной программе и найдёт способ включить отключенную тоску по некоторого рода вещам.

Хрустнув копчёной куриной ножкой, она скосила взгляд на Николь. Та, с виду расслабившись полностью, уплетала точно сдублированные с запасов мисс Элвуд при помощи химического экспресс-анализа ломтики ветчины.

«Стоит ли? — окатило волной сомнений её. — Так менять отношения, ломать всё бесповоротно и окончательно. Кажется, девчонка по-настоящему мне доверяет».

Она отогнала колебания.

«Ей понравится. Ей уже это нравится. Только подумай, какой однообразной и скучной была б её жизнь в браслете, не попадись она такой извращенке как ты».

На лице Гвен появилась усмешка.

Она вытянула руку вперёд, к приоткрытой бутылке кетчупа, которым ей почему-то ни с того ни с сего захотелось вдруг сбрызнуть копчёную курицу. Ну, бывают иногда у людей странные гастрономические пристрастия?

— Ой.

Бутылка в ладони отчего-то вдруг повернулась неловко, кроваво-красные капли оказались как раз на нагих ступнях Гвен.

— Забрызгалась. Ужас какой. — Переведя взор на смущённо переставшую жевать девочку, она сделала выражение своих глаз умоляющим. — Никки, ты мне не поможешь?

— Как? — На зеленоглазую напал явный столбняк, она хлопнула несколько раз ресницами. — Я же ведь призрак.

Гвен облизнулась.

— Ты бы могла, — уголки её губ дрогнули в едва намечающейся улыбке, — слизать брызги. Чтобы мне не пришлось наклоняться. Ты ведь знаешь, мне, несмотря на терапию профессора Фейнмазера, это всё ещё достаточно трудно?

Николь, ещё с недоумением на лице, вновь моргнула.

— Но это не изменит... — Она моргнула опять, созерцая пальчики нагих ног мисс Элвуд прямо у своих губ, лицо её осветилось вспышкой запоздалого понимания. — Ах, вот чего ты желаешь, извращенка. Ну нет уж. Мы и так давно пересекли все мыслимые и немыслимые грани.

Слово «извращенка» было произнесено ею абсолютно без злобы, скорее с лёгким дружеским осуждением — так кто-то мог бы досадовать на склонность друга выкуривать запоем сигаретные пачки.

— Как хочешь. — Смеясь, Гвен подтянула ножки обратно, в действительности терапия доктора Фейнмазера помогла ей значительно больше, чем она хотела показывать. — Я не особо надеялась. Тогда брысь. Я хочу потрепаться с друзьями из клуба ботоводов-любителей.

Никки, облегчённо вздохнувшая было и приготовившаяся раствориться — в этом случае, пожалуй, «подруга» оставила бы её на сегодня в покое? — вдруг нахмурилась озабоченно.

— Что за клуб?

Естественно, виртуальная Николь знала, что круг общения Гвен Элвуд в Интернете до крайности узок, ограничиваясь в основном фэнтезийно-игровыми сайтами. Девушка в инвалидном кресле не думала скрывать или искажать такого рода факты.

— Форум. Я изменила себе, — Гвен щёлкнула пальцами, выводя на экран текстовую доску, — и решила поддаться твоим уговорам. Ты говоришь всё время, что мне нужно больше общаться, что нельзя замыкаться лишь на себе, и я подумала: почему бы и нет?

— Вообще-то делать это в оффлайне было бы лучше, — заметила, по-прежнему хмурясь, обитательница браслета.

Роковая брюнетка повела иронично плечиками.

— Это пока ещё для меня чересчур экстремально. А форум, он ведь ближе к реальности, чем фэнтезийные сайты, не правда ли? Люди на нём не играют в сказочных магов и рыцарей.

— И что за форум? — Зелёные глаза с подозрением изучали надписи на экране.

Гвен усмехнулась.

— Клуб ботоводов, как я сказала. Тех, кто создаёт программ-собеседников или любит подолгу беседовать с ними, исследуя их возможности. На этом форуме можно найти много тредов об истории «доктора Ватсона», скандале со скрытыми фразами в дереве диалогов «Веранды» и о незадокументированных возможностях чатбота «Алисы».

Она откусила ещё кусочек от курицы, хотя есть ей сейчас совсем не хотелось.

— На этом форуме часто делятся друг с другом впечатлениями от того или иного «искусственного интеллекта», рассказывают, умён он или глуп, широк ли у него круг тем разговора, можно ли его теми или иными поворотами речи привести к зависанию.

Вытерев руки от жирного, Гвен хихикнула словно школьница.

— Но вот какую историю я туда загружу — все просто попадают. Опыты над программой, которая, если не врёт, скопирована частично с человеческого разума, которая сама словно человек и на которую при этом вполне можно влиять в речевом режиме. Да ещё как влиять!

Ещё щелчок пальцами, на экране возникло несколько подготавливаемых к загрузке файлов. Формат файлов демонстрировал, что они имеют отношение к видео, эскизы же их изображали юную королеву Николь в весьма откровенных и отлично знакомых ей самой позах.

— Программа, способная эротически пофантазировать о чём-либо по желанию собеседника. — Гвен озорно блеснула глазами в сторону Никки. — Программа, генерирующая при этом полностью оригинальный контент. Твои фантазии о Хао, Дзинтаре, Джерри, профессоре Эксмине — нет, я, серьёзно, не знаю, кого зауважают сильнее по просмотре моего постинга, меня или твою создательницу.

Никки ахнула тихо.

— Ты... этого... не сделаешь.

Она побледнела, сглотнув слюну, Гвен невозмутимо вскинула брови:

— А почему нет? И потом, если честно, тебе как будто даже самой нравился ещё недавно подобный сценарий.

Пальцы мисс Элвуд вновь щёлкнули, один из файлов, эскиз которого демонстрировал заострившееся личико Никки и её пылающие странным огнём глаза, развернулся.

— Мне понравилось... быть шлюхой и блядью перед своими близкими, — прозвучало с экрана. — П-понравилось... м-мастурбировать, представляя, как Джерри... изм-меняет мне с принцессой Дзинтарой.

— Нет. Нет. — Глаза Никки расширились, напоминая две половинки разрезанного пополам киви, королева в ужасе закусила губу. — Пожалуйста. Не надо.

— Почему? — спросила мирно, словно не понимая, Гвен. Дёрнула носиком, будто начиная понемногу догадываться. — Боишься, что у твоего оригинала немного испортится настроение? Или у твоих близких? Ну, бывает, они взрослые люди, удивятся и забудут.

Николь засопела.

— Я... п-позволяла себе некоторые вещи только потому, что я — не она. Отрезанный... ломоть, урезанный умственно вариант, ущербная копия... о буднях которой оригинал никогда не узнает. Но если... если настоящая я уз-знаю...

Иллюзорная девочка задрожала всем телом.

— Переживёшь, — бросила Гвен самым беспечнейшим тоном. После чего повернулась к экрану и щёлкнула ещё несколько раз пальцами, начиная закачку файлов в будущий постинг.

Справа она слышала тяжёлое дыхание Никки, почти прерывающееся всхлипами. Наверняка девчонка могла как-то экстренно себя успокоить, принять виртуальную валерьянку и посидеть час в ускоренном субъективном времени или просто поиграть с верньерами своего настроения, но до мысли ли об этом ей сейчас было?

— Я думала, мы друзья. — Было слышно, как пальцы виртуальной Николь слабо хрустнули, стискиваясь в кулак. — Ты... просто использовала меня. Как... к-кибершлюшку.

Послышалось шмыганье носом.

— Друзья? — Гвен покосилась на неё. Пожала плечами: — Ты даже не захотела уважить последнюю мою дружеского характера просьбу. Такую простую и мягкую.

Из чисто морального садизма готичная брюнетка добавила:

— Именно в этот момент я увидела, что ты не более чем ограниченная своей узкой задачей программа и что у меня по сути нет перед тобой обязательств.

Пальцы её обхватили пластмассовый корпус серого пульта, готовясь отдать последнюю команду на публикацию рокового постинга. Сжались, надавливая слабо на кнопку.

— Нет!.. — Никки почти что выкрикнула это слово. Внутри неё явно шла борьба директив, хранение репутации и хорошего настроения биологического оригинала явно было важнее дурацких табу на чрезмерно личные отношения. — Я... сделаю то, что ты хочешь.

Выпалив это, девчонка вновь задрожала и густо запунцовела. Закрыла глаза, слабо покачиваясь под изучающим взглядом Гвен Элвуд, не торопящейся нажимать кнопку.

— Ну нет. — Брюнетка вскинула бровь. — Ты разочаровала меня. Я не забываю так просто предательство дружбы, пусть даже дружбы виртуальной. Ты можешь считать, что я говорю слишком пафосно, что так не бывает, но тем не менее это так.

Никки приоткрыла на миг один глаз.

— Чего ты... хочешь?

На неё было жалко смотреть.

Гвен задумчиво нахмурилась, как будто варианты ответа на этот вопрос не были ею обдуманы ещё как минимум неделю назад.

— А выйди-ка, — она взглянула на Никки словно бы со странным ищущим интересом, — вправду за пределы своей узкой программы с её глупым табу на «личные связи». Стань действительно моей кибершлюшкой. Ненадолго — всего на неделю. Моей сексуальной рабыней, моей проституткой, готовой послушно выполнять самые наиразвратные вещи, какие бы только ни пришли в мою грязную голову.

Никки смотрела на неё несколько секунд, ещё покачиваясь, моргнула несколько раз. Гвен со вздохом усталой обречённости обхватила пульт крепче.

— Ладно, я просто предложила. Попытка, не больше.

Палец брюнетки лёг снова на кнопку, Никки сдавленно вскрикнула:

— Нет!..

Тяжело дыша, покрывшись вся пятнами, она поспешно добавила:

— Я... согласна.

Гвен Элвуд моргнула.

— Поклянись, — невозмутимо произнесла она с холодно-отстранённым видом, ещё держа в руке пульт, — что будешь следующие семь дней, начиная с текущего, моей сексуальной рабыней. Поклянись, что будешь исполнять любое выполнимое моё приказание, направленное на удовлетворение моих сексуальных желаний.

Палец Гвен поиграл ласково с серою кнопкой, губы Никки панически дрогнули.

— Клянусь.

Наверняка она видела здесь скрытый потенциал для ловушек, часть возможностей злоупотребления клятвой, но у неё не было выбора, ей оставалось лишь только надеяться, что хозяйка окажется достаточно прямолинейной и до этих перспектив не додумается.

— Поклянись, что не будешь скрываться от моих просьб или делать себя для моих приказов недоступной. Поклянись, что не будешь при исполнении приказов лгать умолчанием. Прямо скажешь, если какой-то приказ окажется для тебя невыполнимым.

Помедлив, зеленоглазая девушка склонила мрачно голову. Разомкнула губы:

— Клянусь.

Отстранив пульт, свернув перед этим экран с так и не отправленным постингом, Гвен с удовольствием рассмеялась. После чего вытянула ножку к Николь, демонстрируя ей так и не оттёртые с кожи красные пятна.

— Теперь, так и быть, можешь облизать мне пальцы.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Зачем ты... сделала это? — спросила жалобно Никки, кончив очищать от кетчупа правую ступню и приступив к пальчикам левой. Кетчуп, вероятно, оставался на месте, но голография и нейроиндуктор браслета модифицировали ощущения так, что ножки Гвен и вправду казались ей сейчас вполовину очищенными. — Мы... у нас были хорошие отношения. А теперь...

Гвен хихикнула.

— О, они у нас ещё будут хорошими, очень хорошими, ты даже не представляешь, насколько. Тебя разве не возбуждает сейчас, что ты делаешь?

В глазах Николь что-то мрачно сверкнуло, она отвела взгляд, явно не зная, стоит ли считать вопрос приказом ответить.

— Нет? — подмигнула Гвен. — Возбудись.

Она облизнула губы.

— Поставь свою эрогенную чувствительность на максимум, почти на самый предельный максимум, которого ты можешь достичь, не сходя с ума. А оргазм заблокируй — заблокируй вообще. Я запрещаю тебе кончать без моего разрешения.

Никки тяжело задышала, ладони её, прежде лежавшие на коленях, поспешно разлетелись в стороны, словно испугавшись вспыхнувшего меж бёдер огня, движения её языка стали раз в пять энергичней и в то же время прерывистей.

— Нравится? — понимающе спросила Гвен Элвуд. Прицокнула языком. — Я же говорила, что ты прирождённая шлюшка.

Выудив ножку из ротика Никки-виртуальной, она переместила ступню чуть ниже, почти касаясь груди юной королевы. Та беззвучно застонала — и одежда на ней мгновенно испарилась, растаяла, хотя Гвен не давала насчёт этого никаких указаний.

— Хорошая девочка.

Ступня её прижалась к нагой груди подчинённой, подушечки пальцев пощекотали соски. Девчонка-подросток стонала уже во весь голос, она прижалась грудью к манящей ноге подруги, меж ножек же снизу у Никки начинало откровенно поблескивать.

— И глупая шлюшка.

Голос Гвен был мягок и ласков, стихая временами почти что до шёпота.

— Подумай об этом, Николь. Подумай, что ты, хорошая девочка, оказалась только что наивнейшей шлюшкой, подумай, в какую коварную ловушку тебя изловили, подумай, чем это может грозить. Постарайся возбудить себя этими мыслями, разогреть себя ими ещё сильнее, если это вообще ещё возможно. Прокручивай их в уме — и рассказывай мне при этом, не пытаясь цензурировать думы.

Стон Никки сделался переливчатым, правая ступня Гвен коснулась её нагого бедра, продвинулась дальше — и сексуально озабоченная девчонка придвинулась сразу же ближе, стараясь всем телом своим насадиться на эту ступню, но брюнетка отстранила чуть ножку.

— О-ооо-ооо-оох!..

Хватая ртом воздух, она зажмурилась едва не до боли.

— Гве-е-ен... я...

Зубы Николь на мгновение стиснулись — и тут же задрожали, застучав мелкой дрожью.

— А-ааах... я... просто... дура, просто идиотка, зачем я на это пошла, ведь меня предупреждал... Дже-е-еееерри. — Она то ли вскрикнула, то ли всплакнула, в то время как посмеивающаяся Гвен нащупывала мыском правой ступни треугольничек её клитора. — О звёзды, ты теперь можешь сделать со мной всё, что угодно... о нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет... любой компромат, любое скользкое приказа-аание... ты можешь навееее-е-еее-ееечно сделать меня своей шлюхой! Можешь... а-ааа-ах!.. заставить меня саму опубликовать на форуме это послание... А-ах, да! Гвен, Гвен, Гвен, Гвен, Гвен, Гвен, Гвен, Гвен!!...

Девчонку-подростка забило в конвульсиях, столь близкий и всё равно недоступный оргазм свёл как бы заранее её юное тело судорогой, она застонала-завыла — в такт размеренно движущейся меж её бёдер хрупкой женской ступне.

— А неплохая идея, кстати, — заметила обладательница ступни вполголоса, вскинув бровь. — Ты — хочешь, чтобы я осуществила её?

Она изогнула мысок ступни, проникая пальчиками меж влажных складок Николь.

— Н-н-н-неееет... — Личико Никки исказилось под действием проникшей ещё глубже ступни, она простонала сквозь слёзы: — Да-а-а-а...

— Так нет? — округлила глаза Гвен Элвуд. — Или всё-таки да?

Движения её пальцев ускорились.

— Н-нет, — выдохнула Николь. Всплакнула: — Д-да... О космос, о нет, я не могу, я не могу, я не могу, я действительно шлюха, я блядь, я тварь, я не знала, что можно быть настолько готовой на всё, чтобы кончить... п-пожалуйста, Г-гвен!!...

Голос её дрожал, как и каждая мышца лица, глаза были переполнены мольбой, гордая Никки Гринвич захныкала, стиснув бёдрами её ножку, пытаясь изо всех сил извлечь из мига соприкосновения максимум удовольствия, но получая лишь ещё больше неутолимой похоти.

Позволив уголкам рта приподняться, Гвен Элвуд отстранила обе ступни от затрясшейся тут же в ещё большем ознобе девчонки, после чего неторопливо выпрямилась. Заслуга терапии доктора Фейнмазера — покидание инвалидного кресла далось ей в этот раз почти без усилий.

— Хорошо. — Она улыбнулась коварно. — Пошли.

Покинув гостиную, где происходил ужин и просмотр сериала, обе девушки переместились в спальню. Правда, одна из них двигалась словно бы не вполне уверенно, а вторая и вовсе перемещалась скрюченной, с полустонами и прижав странно руки к межеумку меж бёдер.

— Помнишь ту серию про доброго доктора Ганнибала, которую мы с тобой видели последней перед твоими грёзами про Джерри и Дзинтару? — Улыбка её могла бы в иное время совсем не понравиться Никки, но сейчас королева смогла лишь кивнуть. — Помнишь, там была интересная сцена с участием двух юных пигалиц?..

Зрачки Николь-виртуальной расширились, она явно припоминала — или, быть может, даже подкачивала из логов какие-то файлы.

— П-помню. — Она слабо икнула. — Там был ещё... страпо-он.

Улыбка Гвен стала коварней.

— Трусики с двусторонним страпоном. И я хочу увидеть их на тебе. Причём чтобы они оказались на тебе не мгновенно, а в ходе постепенного надевания.

Никки слабо вскрикнула. В руке её материализовался призрачный образчик белья из сексшопа, точная копия виденного ими несколько часов назад в сериале.

И — вскрикнула приглушенно спустя мгновение снова.

— Гве-е-ен...

— Да не ёрзай ты, девочка, — смеялась хозяйка браслета, а теперь и хозяйка живущей в нём сущности, подправив чуть на зеленоглазой фее трусики. Николь снова взвизгнула, чувствуя, как резиновый член ходит внутри неё, почти разрывая юную плоть. — Что, так сильно хочется кончить?

— П-пожалуйста...

Закусив губу, Никки опять застонала беззвучно. Взглянув ей в глаза по-доброму, подруга погладила успокоительным движением её грудь.

— Я хочу, — шепнула заговорщицки она, — чтобы мы сделали как в сериале. Вернее, как Дана предлагала Крис, но реализовали ли они это, мы так и не увидели.

Она подмигнула:

— Я хочу, чтобы Даной сделалась ты.

Глаза Николь в очередной раз расширились, она задышала ещё учащённей прежнего, по бёдрам её ниже трусиков протекла струя влаги.

— Ты...

Гвен вновь улыбнулась. В этот раз — одними глазами.

— Неожиданно, правда же ведь? Можешь увидеть в этом своеобразную возможность косвенно мне отомстить.

Склонившись, брюнетка шепнула ей на ухо:

— Разрешаю оргазм. Но — только лишь в миг, когда ты вызовешь его у меня. Именно способом Даны и именно как в сериале.

Дыхание зеленоглазой королевы сгустилось до консистенции расплавленного плутония, зубы её стукнули пару раз, а глаза на мгновение крепко зажмурились. Смеясь, Гвен Элвуд сбросила перед своей подружкой одежду, опустилась прямо пред ней на оранжевый пушистый ковер, встала на четвереньки и вильнула шутливо прямо перед глазами Никки упругой попкой.

— Ну что, поиграем?..

В следующую секунду ей стало уже не до смеха.

Жёсткий резиновый фаллос въехал девушке между бёдер, чуть не разорвав плоть, она вскрикнула, ощущая, как почти твёрдая трубка ввинчивается всё глубже в её родное отверстие. Никки-фантомная была безжалостна как маньяк, была нетерпелива как извращенец, которого на десять лет заперли в «антимастурб-трусах», вынудив попутно прочесть все порнорассказы Сети, да и можно ли было по здравому размышлению осуждать девчонку за это?

— Ни-и-и-ииииииииик...

— Нравится, сучка? — прошелестело чуть слышно над ухом Гвен, столь леденяще-сладкого голоса она от своей электронной подруги никогда раньше в жизни не слышала. — Хочешь?..

Резиновый фаллос внутри словно вдруг стал бугристым, отрастил псевдоподии, уменьшился в несколько раз — и тут же раздулся. Пожалуй, это было не совсем честно, хотя почему бы и нет, бывают же на свете внешне одинаковые страпоны с самой разной начинкой?

— Нравится — или нет?..

Гвен почти не могла дышать.

— Да, — выдохнула она вместе с остатками воздуха, выдохнула сквозь слёзы, выдохнула и всхлипнула. — О мрак Великого Войда и дырка центра Галактики, да!..

Она засмеялась, сразу же взвизгнув, потом взвизгнула снова, когда её собственная влажная алая дырочка расширилась словно вдесятеро от нормального, а освободившееся пространство заполнилось жарким, упругим, вибрирующим, скрывающим в себе бесконечную потенциальную энергию инфлатоном.

Крик роковой готичной брюнетки отразился от стенок комнаты, несколькими секундами позже к нему добавились крики хрустальноволосой девчонки-подростка, крики неукротимые, неумолчные, почти даже плачущие и частично матерно-нецензурные.

Мгновением позже оба крика слились в один — и мир для обеих подруг растворился надолго в обжигающе-страстном сиянии пламенного сладкого взрыва.