Однажды в мае (часть 2)

Вернувшись в комнату, где лежала обнаженная учительница, Саша поставил вино и бокалы на прикроватный столик. Такая знакомая, и одновременно незнакомая Анна Александровна внимательно рассматривала его, лёжа на боку. Груди её свесились, демонстрируя что дама уже не молода, черный треугольник между ног зиял дьявольским знаком разврата. Ученик новым взглядом смотрел на учительницу и робость его совсем испарилась. Он точно не был у неё первым мальчиком из их школы.

– А что вам даёт то, что вы с учениками?.. – сам не зная почему спросил Саша.

– Ты сначала налей, а потом я тебе отвечу.

Наполнив бокалы вином примерно на половину, юноша подал бокал учительнице. Чокнувшись, они отпили.

– Трахаюсь с учениками, ты хотел сказать Сашенька? Что это мне даёт?.. Острые эмоции и воспоминания, Иванов! Да, воспоминания! А ещё, то, что я, иногда, а это не часто бывает, хочу ощущать себя живой, развратной женщиной. Такой, какова я на самом деле, а не восковой фигурой, которую ты видишь в школе! Замолчав, она достала сигареты, и чиркнув зажигалкой сделала несколько затяжек, а потом насмешливым голосом продолжила, – Вот теперь и ты, будешь рассказывать небылицы про учительницу литературы! Но никто ведь не поверит! Никто не поверит! - повторила она с нажимом.

— Я... Я никому не скажу! Клянусь!

— И ты, Иванов, клянёшься! Ненавижу вас всех мужиков, со всеми вашим клятвами! Вам лишь бы засунуть в женщину свой причиндал и сделать своё дело, а потом хоть трава не расти. Для этого вы все эти слова про любовь говорите. Слышишь меня?

– Слышу...

– Ты, наверное, хочешь спросить почему я без мужа?.. Так вот отвечаю – потому что большинство мужиков козлы! С первым я развелась. Со вторым мы тоже были не долго. А потом... Все вы обещаете золотые горы, потом не исполняете, даете заднюю...

– Кто-то обещал на вас в третий раз жениться, и не женился?..

– Да, представляешь, четыре года за нос водил, и не женился! Ну ладно, чего это я? Извини меня Сашенька, что-то меня понесло... А хочешь я тебе сладенько сделаю... Ртом?..

– Хочу конечно!..

– Ложись, и лежи смирно! В какие-то может быть слишком остро! У тебя там всё нежное ещё слишком... Закрой глазки, зайчик!

Саша повиновался. Приподнявшись над его пахом, женщина, аккуратно залупила опавший член, и он почувствовал, как её влажные губы втягивают его в рот. Как её язык, обежав вокруг головки, острым кончиком скользит по его уздечке. Иногда его словно кололи иголками и тело вздрагивало от непроизвольных спазмов. Совсем не то, что дрочить! Это удовольствие было острым и пикантным, как сладкий маринованный перец, по сравнению с шоколадным мороженным. Голова его моталась из стороны в сторону, кулаки то и дело сжимались, комкая простынь. Рот издавал нечленораздельные возгласы. Но, в общем и целом, было чертовски приятно! Мужское хозяйство быстро росло в размерах и уже через минуту, гордо торчало древком вверх.

– Терпи казак, атаманом будешь! – говорила женщина, когда он дёргался слишком сильно и ослабляла хватку, но потом снова начинала всасывать сильнее.

В один момент Анна Александровна, увлёкшись, так сильно засосала его член, что он ощутил, как будто большая длинная игла, проколов весь член, вонзилась ему в яички.

– У-у-у! – заскулил Саша, колотя ладошками по кровати и приподнялся, напрягая мышцы пресса.

– Тише! Тише, мой маленький! Я не буду так жестко...– проговорила она, гладя по голове и укладывая обратно. – Мы будем делать всё нежненько! Как-будто телёночек сосёт мамку...

Но делать совсем нежно, она очевидно не могла. Однако удовольствие, которое испытывал Саша, быстро нарастало. В голове клубился сладостный туман предчувствия конца. Несколько раз, он ощущал, что приближается, что вот-вот кончит, однако напряжение спадало, не дойдя самую малость пика, а потом вновь нарастало. Словно чувственный океан качал его на своих волнах, готовясь выбросить на берег.

М-м-м... М-м-м!! М-м-м!!

Избавление от сладкой муки, пришло ожидаемо и одновременно неожиданно. На гребне одной из волн, он почувствовал, как острый клинок оргазма воткнулся в его яички!

М-м-м!! У-у-у-у!!!

В глазах померкло. Быстро угасающие удовольствие, превратилось в спокойное безразличие удовлетворившего похоть самца.

Он открыл глаза. Анна Александровна вытирала губы, поглядывая на него искоса. Она только что сглотнула его семя, и теперь потянулась за бокалом вина, чтобы запить горчащую субстанцию.

– Ну что? Всё?.. Когда кончил, романтика и любовь прошли?.. – вдруг бросила она.

Саша действительно чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Опьянение похоти схлынуло вместе с волной оргазма и теперь, он видел рядом с собой немолодую голую женщину, к которой испытывал даже некоторое отвращение.

– Как ты себя чувствуешь, Сашенька?

– Нормально.

– Нормально хорошо, нормально плохо или нормально никак?

– Никак, – честно признался он.

– О, да! Нехорошие училки, они такие! Любят делать мальчиков взрослыми. Лишать их иллюзий. Вот была у тебя волнующая, недостижимая мечта – чтобы у тебя отсосала учительница литературы. Мои поздравления, она исполнилась! Опьянение похоти прошло! Романтика прошла! Ты немного подрыгался, кончил ей в рот, и теперь лежишь в постели не со своим идеалом, а с пожилой, пошлой тётенькой, которая совратила юнца. Видишь эти опадающие груди, растяжки по бокам на животе. В школе ты видел ложь: юбку в обтяжку, подтягивающий грудь бюстгальтер, макияж, дорогие духи и красивую речь любимой училки. А теперь, Сашенька, ты столкнулся с голой правдой! Мне рассказывали, что вы мужики чувствуете, сразу после того, как всё закончится. Я что-то не так сказала, а, Иванов?..

– Вы всё равно красивая! – ответил Саша, чувствуя, что лукавит. Но ему надо было что-то сказать... После всего что произошло, перед ним была совсем другая женщина! Совсем не та, чьим приятным голосом он наслаждался на уроках! На чьи ноги украдкой любовался, о которой были все его романтическо-эротоманские фантазии. Но всё равно было что-то другое... Наверное влекущая в объятия сладостного греха пошлость.

– Не родись красивой, а родись счастливой... А ты настоящий Дон-Жуан, мой мальчик. Говоришь даме комплементы! Налей нам ещё вина. Полежим голенькие, поболтаем... Подождём пока ты в боевую готовность придёшь... Я-то, ещё ничего от тебя не получила! Кроме эмоций и комплиментов конечно... И за это тебе спасибо! Дай я тебя в щёчку поцелую!

Они выпили ещё вина и легли глазами в потолок. С полчаса говорили о личном, о школе, о друзьях. Саша ощущал себя словно на другой планете. Разве так может быть? Разве это не сон? Он лежит с голой учительницей литературы и без стеснения разговаривает с ней обо всём на свете. Правда, в основном учительницу интересовали школьные тайны, о которых не докладывают учителям.

– Я ещё хотела спросить про Лену Синицыну из 8Б. Она только на словах такая игривая или табун мальчиков, уже с ней близко познакомился?

– Говорят, её уже Амир Валиев из 11А её первым, ещё в 7-м классе чпокнул и Вадик Зеленский из 10В. А ещё Саша Кальницкий и ещё много кто...

– Короче, если называть всё своими словами, пол школы Леночку того... Ты надеюсь, там не побывал?

– Я нет. А почему вы интересуетесь?..

– Да потому что залетела эта Леночка. И неизвестно, кто отец-молодец!

– Ясно... А все думают, почему это она в школу не ходит?

– Ты только молчи, Иванов! Я тебе про это ничего не говорила. Иначе, получишь у меня!

– Чего вы сразу! Я же не болтун, сами говорили!

– Говорила, но не проверяла!

– А правда, ваш сын в Суворовском училище? Почему?..

– Потому что связался с нехорошей компанией, пришлось его туда отправить. От греха, как говорится, подальше! Теперь езжу каждый месяц, навещаю. Дуется на меня всё равно. Простить до конца не может... Надеюсь, потом простит, что уберегла таким способом.

– А у вашего сына, к вам что-нибудь было?.. Ну влечение, я имею ввиду?

– Ты не обозрел, мне, Иванов, такие вопросы задавать?!

– Ну вы же меня про мою маму спрашивали. Если не хотите, можете не отвечать...

– Эх... – тяжело вздохнула она, – Мой сын пытался меня изнасиловать! Да, и такое бывает в жизни... Получил по мордасам и плакал... Это всё, что ты хотел знать?..

– А я теперь тоже скажу! Я за мамой подглядывал, хотел её. А когда у нас дома ремонт был, мы спали на одной кровати, примерно неделю. Одной ночью, мне то ли сон приснился, то ли это явь была. Я понять тогда не мог. Я руку маме в трусы просунул и начал её там трогать. А ей видно приятно было, она всем телом извивалась, стонала во сне. Лёшей меня называла, это, наверное, любовник её курортный. Она как раз с отдыха на Чёрном море тогда недавно приехала. Писка у неё скользкая стала, упругая, сама по моей руке елозит... Вот только когда она проснулась, огрёб по-полной!.. Она меня той ночью даже топком по лицу ударила. Плакала и месяц к себе вообще не подпускала и извращенцем звала. Потом правда наладились отношения.

– Ну видишь, в результате мама тебя простила! Мы матери, всё своим детям прощаем... Может ей даже приятно было, только она испугалась, что всё у вас может не по тому сценарию, что она задумала получиться...

Саша почувствовал, как рука учительницы завладела его членом и начала потихоньку играть с его твердеющий органом.

– Вы то, со своим сыном тоже не стали! – парировал он

– Не стала! Но действия, не всегда говорят о наших желаниях. Ты знаешь, что многие мамы хотят своих сыновей?.. Но скрывают это.

– Ого!.. Я не думал об этом...

– Вот тебе и «ого»! Ну ладно, не будем мальчик об этом. Расскажи лучше, как тебя угораздило захотеть меня как женщину?

– Вы мне всегда нравились, с самого первого урока. Как вы говорите, как одеваетесь, ваша улыбка. Но это всё было несерьёзно... А потом мне приснился сон, очень правдоподобный, цветной, как будто всё наяву происходит. Даже неудобно рассказывать, потому что постель мокрая была...

– Нет уж! Давай, рассказывай!

– Ну вкратце сон такой был. Мы классом в какой-то поход ходили, в лес. Из учителей с нами были вы и Светлана Алексеевна математичка. А там, несколько ребят, Вагит, Вадик, Олег Лонский, вас и Нина Андреевну как бы в плен захватили и хотели изнасиловать. А мы с Витей Малкиным вас спасли! А потом у нас с вами обоими любовь была, у меня с вами, а у Вити с Ниной Андреевной. Только я это плохо помню, только чувство осталось, что очень хорошо было...

– И потом постель мокрая была?..

– Ну да, было такое...

– Ах-ах-ах! Мальчики хотели нас с Ниной изнасиловать, а вы с Витей не дали? Лишили своих училок удовольствия? Мне кажется, пришло за это тебя самого, Сашенька, надо изнасиловать!

Рука её уже привела член юноши в боевое состояние. Перекинув через него ногу и медленно поглотив влажной вагиной Сашин стержень, Анна Александровна уселась ему на живот всей тяжестью таза и прикрыв веки, начала медленно двигаться. Саша ощутил, как её жесткий кустарник колет пах и умелое женское чрево сдавливая мягкими тисками ласкает его член.

Какое-то время они привыкали друг другу, как бы разгоняясь. Промеж их трущихся между собой лобков становилось тепло и склизко.

– Да! Да-а!!

Влажные звуки усердно работающей пизды, сливались с тяжёлым дыханием, обрывками фраз и стонами любовников. Женщина, то наваливаясь на молодого партнёра тяжёлой грудью, присасывалась к его губам и их языки переплетались в замысловатом танце страсти, то наоборот, отпрянув назад и вдавливая юношу в поверхность кровати, усиленно работала интимными мышцами, сдавливая его член.

Вскоре Саша опять поплыл по реке сладостных грез, предвестников неизбежного финала. Появилось чувство единения с этой взрослой женщиной, с которой, они сейчас трудились во имя общего дела.

Через некоторое время, Анна Александровна уже в неистовстве скакала на нем, издавая гортанные звуки, через которые можно было разобрать отдельные слова.

– Давай!! Давай!! Глубже!! Еби!! Еби меня, блядь, негодяй малолетний!! Еби!! У-у-у!!

Училка не стеснялась в выражениях, и Саша до потемнения в глазах напрягая пресс, резко бил тазом, от чего звуки схлопывающихся в безумной страсти тел звучали в тишине комнаты как пощёчины. Кровать скрипела, разнося звуки по всем этажам дома, но они уже ни на что не обращали внимания. Чувство вот-вот готовившегося разразиться финала, то подступало, то отступало, как накатывающая на морской берег волна, в ожидании особенно сильного вала.

Наконец он почувствовал, как его прорвало и что есть силы обхватив руками тяжёлую попу Анны, он, тихо заскулив излился в её лоно. Тело женщины тоже сотрясалось судорогой, он чувствовал, как её влагалище обхватило его пульсирующий член. Женщина тиха выла, а потом упала к нему на грудь.

Так они лежали довольно долго.

– Ну вот я тебя и изнасиловала! А у нас с тобой, Иванов, хорошо это дело получается! – проговорила она через некоторое время.

– А что, бывает совсем плохо?..

– Бывает...Ты думаешь, Иванов, физической любовью с другим человеком, заниматься это так просто?.. Есть мужики, которые всю жизнь прожили, а трахаться как следует, так и не научились! В этом деле, ведь что самое главное? Партнёра чувствовать! Взаимно стараться, чтобы вы вместе удовольствие получали. Секс, это такая общая работа, где вы вместе со своей женщиной к финалу идёте! Пыхтите, потеете, но идёте! Ясно тебе, Иванов?

– Ясно, Анна Александровна. Вы всегда очень хорошо объясняете.

– Ну я же всё-таки педагог! – засмеялась она в ответ и наконец слезая с него.

Теперь рука юноши гладила пизду его учительницы, теперь уже не литературы, а секса. Разговаривали, обсуждая учителей, учеников и некоторых родителей, с сексуальной точки зрения, порой сильно возбуждаясь, но пока, не переходя к делу. Саша и представить не мог, что с учительницей можно вести такие разговоры!

– А маме Пети Сидорова, Светлане Алексеевне, ты бы хотел Сашенька засадить? Ведь она такая статная дама, следит за собой, в спортзал ходит.

– Нет, она меня не возбуждает... Вот мама Ани Бойко, молдаванка, она как своими чёрными глазами посмотрит!..

– Молдаванки, они такие, Сашенька! Любвеобильные женщины. Может ты ей приглянулся?

– Вы так думаете?..

В таком русле протекал их разговор, но через некоторое время, он умудрился испортить эту идиллию. Опустив ниже и средний, мокрый от выделений влагалища палец, он попытался войти учительнице в анус. Произошло это как-то само собой, почти не специально.

– Туда, не смей!! – вскрикнула она, скинув его руку, – Насмотрятся порнухи, а потом пальцем в жопу лезут! Давай я тебе, Иванов, туда пальцем тыкну или огурец засуну?! Хочешь огурец в попу!?

– Нет!.. Простите, я не думал, что вы так отреагируете...

– Не думал... Так думай, или спрашивай, если сомнения есть, что твоя дама этого хочет. Нет, есть, конечно, такие женщины, что в попу добровольно дают. Но в основном, по требованию мужиков-абъюзеров. А таких чтобы сами любили, таких, Сашенька меньшинство. Ты уж поверь мне.

– А чего, вы, хотите?

– Чего я хочу? Ты точно хочешь это знать, Саша?

– Да!

– Ну не обижайся, мальчик! Я тебе сейчас покажу, чего хочет твоя училка.

Кровать заскрипела и в следующее мгновение, Саша увидел опускающуюся на его лицо вагину Анны Александровны.

Уцепившись руками за сделанную из ажурно выгнутых металлических трубок спинку кровати, женщина приказала:

– Лижи, Иванов! Ты сам напросился! Что, не нравится? Там всё твоё, вытекает...

– Но, Анна Александровна...

– Лижи, я сказала! Высунь язык и лижи как мороженное! Ты знаешь где клитор, Иванов?.. Он вот тут, – указала она пальцем, и опускаясь на лицо Саши.

Вначале он почувствовал укол унижения. Как это так, эта женщина смеет садится ему на лицо и приказывает делать, то, чего он делать совсем не собирался?! Однако нависающий над ним тёплый рот женской пизды, казалось, манил его своей первородной тайной. "Вот я откуда появился? – вдруг подумал он, – У мамы такая же! Высунув язык, он начал лизать розовую нежную плоть.

– Да! Да! Хорошо! Язык сначала в письку, потом клитор щекочи, потом опять в письку... Играй, Иванов! Женщина — это виолончель, а ты грёбаный смычок... Да-а!! Хорошо!.. Чего мычишь там?.. Твоя у учительница научит тебя, доброму и светлому! М-м-м! Неплохо, но недостаточно стараешься! Давай, давай язычком по клитору справа! Вот так! Та-ак! Ой! Ой! Как хорошо! – Мою пизду, Сашенька, ты во всех ипостасях, на всю жизнь запомнишь! Она ведь у тебя первая, смотри какая красавица!

– М-м-м! Анна Александровна!.. М-м-м! Анна Александровна мне воздуха не хватает!

– Кислород мы тебе дадим, но ненадолго и небольшими порциями! Лижи усерднее, Саша! Вот так! Та-ак! Молодец, какой! Была бы моя воля, вы бы все у меня всем классом лизали! Ты, Петров, Серёдкин, Ковалёв тоже... Лизать своим женщинам должны вы все! За то что рожают, любят вас и всякие гадости от вас терпят!

– М-м-м!!

– Нравиться тебе моя пизда, а, Иванов! Учись мальчик, своей девушке и жене тоже лизать будешь! Ты же подкаблучник по натуре, Иванов! Я вижу, блядь, что ты подкаблучник и пиздолиз! Твоя жена, тебя унижать будет, а ты ей пизду лизать! Вот так! Та-а-к! Хорошо! Очень хорошо, я вижу, ты стараешься, Сашенька! Давай, давай, теперь по клитору язычком! Лапочка! Зайчик! Цветочек мой!

– М-м-м! Вы меня душите!..

– Ничего, искусственное дыхание сделаем! Стоп!! Я просила ещё по клитору! А не до упора свой язык мне в пизду засовывать! Засунешь, когда попрошу! Ах! Ах, как хорошо! Ах!

Уцепившись за спинку кровати, женщина елозила по его лицу.

Это ни черта не устрицы! Саша впервые в жизни вкушал сладковато-терпкий вкус женского влагалища. Тёрся и погружал язык в тёплую нору, которая ещё сегодня было для него тайной мечтой, а теперь стала скользкой реальностью!

Вот так пропадают люди, мужчины! Пизда заманивает их сладостным запахом порока, своей недоступностью, своей отталкивающей красотой, обволакивает мягкими стенками, лишает воли и порабощает. Был мужик, а стал раб и подкаблучник, порабощенный пиздой своей подруги, жены или любовницы. Через привилегию наслаждаться её пиздой, любить пизду, кончать в пизду, женщина внедряют ему чуждые свободному мужчине установки. Ему кажется, что это женщина разговаривает с ним сладким голосом, но с ним говорит её пизда, суть которой состоит в сладком порабощении.

Теорию эту, Саша слышал от одного своего друга, немного философа и смеялся над ней. Но теперь, вдруг почувствовал, что друг его, похоже был прав! Пизда любимой учительницы очень нравилась ему! Саша очень старался!

Через некоторое время, тело женщины завибрировало мелкой дрожью. Училка протяжно взвыла, и что есть силы прижалась к его лицу, практически душа своего ученика.

– А! А! А-а-а-а-а! – хриплый и протяжный стон, возвестил о том, что она кончила.

В дополнение к размазанным женским сокам и сперме, на лицо Саше брызнул фонтанчик прозрачной жидкости. Ещё некоторое время, она сидела на нём вздрагивая всем телом и сжимая бедра.

– Ах, как хорошо было, Сашенька! – наконец произнесла Анна Александровна, отваливались от него и блаженно распластавшись на постели, – Я уже давно так сказочно не кончала! Спасибо тебе, мальчик!

–Пожалуйста!.. – буркнул юноша.

Дотянувшись до совсем не лишнего полотенца, теперь он стирал с лица женские выделения и собственное семя.

Минут десять они молча лежали и Саше казалось, что он весь пахнет этой женщиной. Так, в сущности, и было. Во рту сохранялся терпкий вкус, от которого он почему-то ощущал сухость.

Анна Александровна лежала, бесстыдно поглаживая рукой свою волосатую приманку. Вдруг она встрепенулись, – Ой! Полвосьмого уже! Ко мне же Галя Савченко из твоего класса, через полчаса придёт! Давай быстро в душ, чтобы моими духами от тебя не пахло! А то мама твоя, что-нибудь может заподозрить! Давай-давай, побыстрее и не надо на меня так смотреть! – голос учительницы, был как в школе.

Нехотя поднявшись, Саша направился в ванную комнату.

Через пятнадцать минут они уже прощались у порога. Всё было как-то банально и буднично.

– До свидания! – пробурчал Саша, собираясь уходить. Он, который уже который раз за этот день, чувствовал себя не в своей тарелке.

– Подожди, на прощание, я кое чего тебе сказать хочу! – училка удержала его за рукав, – Будь поосторожнее с тётеньками, которые старше тебя. Их, кто не против с тобой эти дела делать, ну ты понимаешь какие, вокруг немало! Поверь, я знаю. Зрелые женщины, на неопытного мальчика как ты, могут действовать как наркотик. Но в результате, выпьют твою душу и высосут своими штуками молодость. Найди себе девушку и забудь пожалуйста всё, что у нас с тобой было! Мы, бабы существа такие, можем долго из себя идеал строить, а потом как вселится чёрт и ничего с собой поделать не можем! Вот и нас так с тобой вышло... Ну давай, зайчик, беги к своей мамочке...

– До свидания...

Выйдя на улицу, Саша понял, что романтическое чувство к учительнице напрочь испарилось, когда он познал её как женщину. Сложную, порочную и аморальную, которая переспала с учеником ради удовлетворения своей похоти. С ним ли одним? Пашка Никифоров и класса старше, говорят тоже, часто к одной училке в гости бегал. Имя он скрывал, но может к ней? Потом перестал, говорил, что затрахала она его.

Его собственная романтическая любовь к учительнице рассеялась как дым, но почему-то пришло совсем другое – желание обладать зрелыми дамам. Он ощущал себя одновременно изнасилованным этой женщиной и познавшим какую-то тайну. Но несмотря на это, ему опять хотелось женщину! Обязательно взрослую, порочную женщину...

Саша вдруг вспомнил весёлую и красивую мамину подругу тётю Лену, у которой было две дочки. Она любила тайком обнимать и тискать Сашу, оправдываясь что очень хотела бы иметь сына. Просила его напрячь бицепсы, приподнимая футболку, щекотала пальцами рельефный юношеский пресс, иногда как бы случайно проникая под резинку трусов. Прижимала к себе, и он ощущал сквозь упругость её теплых грудей, биение женского сердца.

Его смущало внимание взрослой тётки, которое всегда проявлялось, когда его матери и вообще никого, не было рядом. Но не теперь! Может настал момент потискать тётю Лену в ответ? А может попробовать поцеловать её в полные губы? Будет ли она вырываться? Говорить какие-то слова, о том, что мальчики не должны приставать к взрослым, годящимся им в матери женщинам? Или может в ответ присосётся к его губам? Будет отталкивать его руку сводя ноги.

И тут, он поймал себя на мысли, что игнорирует только что полученное предупреждение. Выходит, наркотик зрелых женщин в его крови, уже действует!?.. Куда же деться, от этой новой напасти?

Вечерело. Липкий запах тополей всё также стелился по весенним улицам, но что-то поменялось для Саши в окружающем мире. Внезапно понял, что этот день сделал его взрослым. Возможно, слишком взрослым, чем он бы того желал.