Никто не умирает. Часть 4/4

Власти Пальмы проснулись от мигающего предупреждения, гласившего: «Предупреждение о критических погодных условиях».

Ссылка была официальным URL-адресом испанского правительства. Большинство кликнуло по ней, что привело к сообщению об ошибке 404. Это было настолько обыденным событием, что никто не задумывался об этом, пока все их системы не перешли на внешнее управление.

Бреттманн получил несколько типов сообщений, включая приглашения просмотреть видеоролики TikTоk по различным известным его интересам, предложения о продаже ряда дорогих товаров, которые ему нравились, и зловещий запрос из его банка с пометкой «Лично и конфиденциально». На последнее он купился. Теперь я владел всей жизнью этого человека. Хакеры рассчитывают на то, что люди будут переходить по ссылкам.

Тем временем я провел большую часть ночи, разъезжая на машине по Полленсе на другой стороне острова. С помощью небольшого легкого исследования в Интернете я нашел особняк Бреттманна. Это было место, где Беки «лечили» от ее бреда о наличии другого мужа – недалеко от саrrеr dе Fоrmеntоr, примерно в двухстах метрах от того места, где я пришвартовал свой «Зодиак».

Я был одет как обычный турист и совершенно невинно отдыхал со своей кошкой и рюкзаком, прислонившись к высокой цементной стене комплекса Бреттманна. Чтобы завершить свои планы, мне было необходимо находиться поближе к дому. Я знал, что Беки там. Но понятия не имел, где именно она находится и сколько человек за ней присматривает.

Wi-Fi рinеаррlе – популярный гаджет для тестирования проникновения, потому что он – злой близнец, позволяющий украсть сеть. Тем не менее, у него ограниченный радиус действия. Поэтому я должен был находиться в непосредственной близости от маршрутизатора. Такую близость можно создать с помощью сетевого ретранслятора, а у меня как раз был такой, отлично помещавшийся на ошейнике кошки.

Бастет – не самое сговорчивое животное. Но если она думает, что речь идет об охоте, ее можно убедить сделать все что угодно. Бастет шипела, когда я перебрасывал ее через стену: «Когда мне принести добычу, брат?»

Я сказал:

– Просто разведай для нас это место. И возвращайся, как только сможешь.

Ретранслятору на ошейнике Бастет потребовалось не больше минуты, чтобы пропинговать маршрутизатор Бреттманна и установить связь с моим рinеаррlе. Я нажал на кнопку, сбросив ретранслятор с ошейника в траву – не хотел, чтобы Бастет унесла его из зоны действия. Затем воспользовался своим iраd, чтобы заменить SSID рinеаррlе на SSID маршрутизатора в доме.

Теперь шоу управлял злой близнец, и у меня был доступ ко всему цифровому оборудованию в доме Бреттманна. Я подождал пару минут, и Бастет снова перелетела через стену. Естественно, у нее во рту что-то дергалось. Я нетерпеливо сказал:

– Брось это!!!

Она рыкнула: «Подожди», – и скрылась в кустах.

Через минуту она вышла с довольным видом и пошла за мной по периметру комплекса, пока мы не добрались до ворот. Они управлялись системой, которую я только что захватил. Я был уверен, что Беки в доме – всю ночь пинговал ее телефон, и маленькая точка исправно мигала в том же самом месте. Тем не менее, мне требовалось знать точно, ГДЕ ИМЕННО она находится.

Камеры слежения в доме были самыми современными. Беки читала в роскошной спальне. На ней были узкие джинсы и простая крестьянская блузка, подчеркивавшая идеальный овал ее лица. Она выглядела так, будто ее держали на успокоительных препаратах.

В доме было несколько человек прислуги – все женщины – и один громила-охранник, потягивавший на кухне кофе. Мне нужно было отвлечь охранника, я сам довольно крупный парень и достаточно сильный, но ботаники не являются инстинктивными бойцами. Они предпочитают трюки.

Убрав охранника с дороги, я планировал пробежать около сотни метров до французских дверей, выходящих из спальни Беки в обширный декоративный сад. Оттуда я должен был вернуться к «Зодиаку» и выйти в Средиземное море.

Я запрограммировал атаку на функциональные кнопки. Первая должна была включить сигнализацию в гараже за особняком. Он находился в нескольких сотнях метров вверх по холму. Как только охранник отреагирует на сигнал тревоги, вторая отопрет ворота, а третья – комнату Беки. По системе я видел, что все ее двери защищены цифровыми замками.

Бреттманн буквально держал свою жену под замком. Это говорило о том, что Беки сообщила ему, что она – моя жена, и в моем сознании этот его бесчестный поступок оправдывал все, что я собирался сделать. Даже если бы я и не знал, что добрый доктор трахал мою горячую подружку Софию на стороне.

Настал момент истины. Я сказал Бастет: «Оставайся здесь», и нажал кнопку номер один. Вдалеке зловеще завыла сирена. Я увидел, как охранник вскочил на ноги и выбежал за дверь, сопровождаемый большей частью персонала. Затем нажал кнопки два и три. Ворота разблокировались и начали распахиваться.

Я бросился через лужайку, рядом со мной неслышно бежала Бастет... КОШКИ!!! Ее нетерпеливый взгляд говорил: «На кого мы нападаем, брат?»

Я подошел к французским дверям в комнату Беки. Моя жена услышала предупреждающую сирену и стояла в дверях, обеспокоенно выглядывая наружу. Как только заметила меня, на ее прекрасном лице появилось выражение обожания, и я замешкался, потрясенный глубиной своих чувств к ней.

Бастет зашипела: «Быстрее, брат!!!»

Я протянул руку, повернул ручку и открыл дверь. Беки выглядела удивленной. Она, очевидно, знала, что ее заточили, и недоумевала, почему дверь открылась так легко. Я схватил ее за руку и сказал:

– Быстрее, – и мы начали спускаться обратно по наклонной лужайке к воротам.

Едва оказались за стенами, как Беки сказала:

– Подожди!

Она повернулась и сделала с клавиатурой ворот что-то замысловатое. Ворота медленно закрылись. Я не знал, какое заклинание она использовала, но моя жена – настоящий маг. Она сказала:

– Я их заблокировала. Чтобы выбраться из комплекса, понадобится целая вечность.

Любой, кто наблюдал со стороны, увидел бы высокого ботаника и его красивую жену, непринужденно прогуливающихся рука об руку к воде. Как ни странно, их сопровождала большая серая пятнистая кошка, шедшая рядом с ними словно домашняя собака. Они втроем забрались в «Зодиак» и уплыли к большому голубому паруснику и новой совместной жизни.

***

Власти Пальмы согласились забыть о нашем с Беки существовании. То есть, если я разблокирую их компьютеры. Удивительно, как правительства во всем мире стали настолько зависимы от своих информационных систем и как много рычагов влияния можно получить, если случайно стать их владельцем. Разве выкуп – не забава?!

Что касается Бреттманна, я мог бы доказать, что - был похотливый старый козел. У меня были сообщения и электронные письма, документирующие его непристойный роман со своей помощницей Софией Монтес. А в случае с моей женой выяснилось, что добрый доктор держал Беки в строгих психотропных оковах все то время, что они были женаты. На мой взгляд, это была как раз та самая сторона криминального изнасилования.

У меня было достаточно данных на этого человека из дампа данных, который я выгреб из его компьютера, чтобы разрушить его жизнь, и я послал ему анонимное сообщение через браузер TоR, чтобы он осознал этот факт. И все же, оказалось, что достаточным наказанием была потеря его жены. Беки была единственным, чем он по-настоящему дорожил. Тем не менее, поскольку я чувствовал к ней то же самое, у меня не было настроения делиться ею.

Беки заснула, едва мы поднялись на борт. На «Хайласе» исключительно роскошная каюта с настоящей койкой, и она, пошатываясь, прошла по палубе и спустилась прямо в трап. Исчезая, она пробормотала:

– Мне нужно поспать. Он дал мне что-то. Не знаю, что это, но мне нужно выспаться.

Я добавил еще одно обвинение к счету Бреттманна.

Я сказал с облегчением, которое можно чувствовать, если только что вернул свою жизнь:

– Оставайся там сколько требуется. Нам предстоит много разговоров, и тебе нужно быть отдохнувшей и с ясным умом, чтобы это сделать.

Можно было сказать еще много. Но это будет позже, когда кошмар пройдет.

***

Я знал, что нам нужно пространство и время, чтобы разобраться с радикальными поворотами нашей жизни. Было несколько мест, куда мы могли бы поехать. Но были и ограничения. Первое заключалось в том, что мы не могли отправиться к ближайшему берегу... в Испанию. В этой стране у меня достаточно проблем. Значит, это будет Франция.

Я мог быть богаче, чем Крез, но для меня ситуация была относительно новой, а до этого мой опыт не простирался дальше Мичигана, Питтсбурга, Форта-Беннинг и Белтвея. Поэтому я поступил так, как поступил бы любой невежественный ботаник: отправился в единственное место, о котором когда-либо слышал и которое, как я точно знал, находится на юге Франции – Монако.

Спутниковая навигация показывала, что до него чуть больше четырехсот миль и около двух дней пути. Я установил автопилот на магнитное направление о-четыре-семь, север-северо-восток, и поднял паруса до устойчивых восьми узлов. По-прежнему дул сильный западный ветер, и мы легли на правый галс. Это был прекрасный день для плавания.

«Хайлас» – мокрая лодка, в том смысле, что она предназначена для того, чтобы рассекать волны, а не биться об них. Такая конструкция обеспечивает более плавный ход, но при этом через борт попадает много воды. Поэтому кокпит, расположенный сразу за мачтой, герметизирован.

Я сидел у штурвала, любуясь поздним вечерним закатом, когда моя жена появилась вместе с Бастет.

Беки ушла из предыдущей жизни, не имея ничего, кроме одежды на себе. Но она раздобыла одну из моих толстовок с капюшоном. Поскольку между ее и моим ростом разница почти в тридцать сантиметров, она сохраняла ее скромность. Бастет вилась вокруг ног Беки, как это делают кошки, выражая любовь, что было удивительно, поскольку я даже не подозревал, чтобы Бастет любила кого-то, кроме себя.

Беки выпила два бокала первоклассного «Божоле», которое я держу под палубой в качестве балласта. Такова моя версия, и я ее придерживаюсь. Она выглядела сонной, протянула мне одну бутылку и сказала:

– Я проспала тринадцать часов и собираюсь еще продолжать. Но хотела бы посидеть здесь минутку, чтобы успокоить себя, что это действительно ты, и что все происходит на самом деле.

Она села на скамейку рядом с креслом пилота, подогнула под себя свои длинные и стройные ноги и потягивала вино, глядя на меня так, словно все еще считала меня сном. Бастет сидела рядом с ней, словно маленькая добрая кошечка, и тыкалась головой, что делают кошки, когда помечают запахом то, что считают своим. Что же моя жена-маг сделала с моей прежде свирепой кошкой?!!

Густые вороного цвета волосы Беки были взъерошены, а ее огромные голубые глаза блестели со сна. В мягком угасающем свете заката на Средиземном море она выглядела великолепно. Ее идеально пропорциональные черты лица с невероятно чувственными губами и длинной изящной шеей, торчащей из моей старой армейской толстовки, выглядели расслабленными. Она сказала:

– Это правда, не так ли? Ты все еще меня любишь?

Это было не так уж и необычно, как может показаться. Серьезно... Я ПОДУМЫВАЛ развестись с ней, когда упал ее самолет, и последние несколько лет она жила с доктором Кобелем как муж и жена. Это может стать решающим фактором на нескольких уровнях, если вы – достаточно неуверенный в себе сопляк.

Но я просто этого не чувствовал и сказал:

– Конечно, я тебя люблю. И никогда не переставал любить, независимо от ситуации. Однако обстоятельства, которые будут складываться дальше, сложны, и нам нужно потратить столько времени, сколько будет нужно, чтобы разобраться с ними.

Я добавил, уже без обиняков:

– Я направляюсь в Монако.

Здесь я остановился, чтобы признаться в смущении:

– Это единственное место на юге Франции, о котором я когда-либо слышал. Мы сможем возобновить наш брак, приехав туда. А сейчас возвращайся в койку, а мы с Бастет займемся лодкой.

Беки встала, а Бастет легкими прыжками спустилась на палубу и последовала за ней. Я пробормотал себе под нос:

– Предательница!!!

Моя жена всегда была подобна святому Франциску Ассизскому, когда дело касалось животных, и это было еще одним доказательством того, как мало она изменилась.

В одиночном плавании учишься разумно дремать. За курсом следит автопилот, но глупо оставлять штурвал без присмотра, потому что здесь много судоходных путей. В разное время суток я видел несколько контейнеровозов и других больших судов. Но океан огромен, и они были всего лишь далекими точками света.

По-настоящему трогательным зрелищем было невероятное полотно черного бархатного неба с миллиардами рассыпанных по нему ярко сияющих бриллиантов. Это видение умиротворило меня, как всегда. Если проведете хоть немного времени в Средиземном море, то поймете, почему большинство западных религий зародились именно в этом регионе.

Вскоре после восхода солнца показалось побережье Франции. Мы были далеко в море. Но на далеком горизонте уже чувствовалась земля, и над нами, приветствуя, кружили морские птицы. Беки выглядела гораздо бодрее и с большой кружкой черного кофе.

На этот раз на ней был только мой рыбацкий свитер, из-под которого торчали ее великолепные ноги. Это делало ее похожей на модель из эротической рекламы Rаlрh Lаurеn. Я не спал почти сорок восемь часов, с небольшими перерывами на сон, и у меня начались галлюцинации. Поэтому я сказал:

– Держись подальше от килей всех проходящих круизных судов, пока я урву три часа.

Беки кивнула и села за штурвал, а ее новая тень с обожанием легла у ее ног. Я не беспокоился о том, что оставляю Беки за старшего. Она была лучшим рулевым, нежели я, когда мы плавали на Islаnd расkеt...

Неужели это было всего три вечных года назад? Нам есть что обсудить.

***

Порт Геркулес – глубоководная гавань для кораблей, плывущих вдоль Лазурного берега, со времен финикийцев. Именно они основали колонию Монойкос. Финикийцы пришли из греческой части Средиземноморья, и их героем был Геркулес, отсюда и название порта.

Конечно, я ничего этого не знал, поскольку я – программист, а не историк. Но с того места, где мы пришвартовались у Jеtéе Luссiаnnа, я мог видеть близлежащее казино Монте-Карло. Казино являлось причиной, по которой я знал, что мы – в Монако. Может быть, позже я смогу посмотреть, как Джеймс Бонд играет с Ле Шиффром в «сhеmin dе fеr».

Яхта «Хайлас» длиной всего тринадцать с половиной метров и стоимостью в миллион долларов была втиснута во внешний док волнолома вместе с остальным сбродом. В этом древнем порту хорошие причалы получали только супер-яхты олигархов.

Беки позволила мне проспать целых пять часов, прежде чем разбудила. Теперь мы сидели рядом на бархатных скамейках на корме, пили восхитительный кофе Kоnа rоаst и пораженно смотрели на просыпающийся вокруг нас город.

Моя красавица жена вела две отдельные, очень замкнутые жизни, сначала как счастливая ботаничка из Белтвея, а затем – как замкнутая аристократка на маленьком острове, а потому была не более искушенной, чем я. Она была одета в джинсы и крестьянскую блузку, бывшими на ней, когда мы бежали с Майорки.

Так что, первым делом ее требовалось одеть так, как подобает жене сказочно богатого чудака. Все элитные магазины в Монако сосредоточены вокруг площади Казино, находящейся в пятнадцати минутах ходьбы от пристани. Итак, мы прогуливались рука об руку до Gоldеn сirсlе.

Там были Баленсиага, Прада, Гуччи, Сен-Лоран и Диор, но Беки направилась прямо в Zаrа – испанский и относительно недорогой магазин. Видимо, сказались три года, проведенные в качестве испанки,.

Двадцать восемь тысяч долларов спустя нам доставили вещи, а мы остановились на обед в Lе Grill на восьмом этаже Hоtеl dе раris. Отсюда открывался панорамный вид на город, лежащий под нами, оживленный и залитый солнцем. Он вдохновлял, особенно пару неискушенных ботаников из Содома и Гоморры-на-Потомаке.

Конечно, между нами все еще стоял этот слон, и рано или поздно нам придется с ним побороться. До этого момента мы просто пытались выжить. А выживание как бы сужает кругозор до реально важных вещей. Теперь, когда мы вернулись в эту удобную колею, в которую попадают все женатые люди, пришло время открыть банку с червями.

Первое отличие, которое я заметил в Беки версии 2.0, было то, что она больше не стеснялась. Эта версия была одета в одно из своих новых приобретений – старые вещи были брошены в мусорную корзину в магазине Zаrа. Это был простой красный топ с длинными рукавами поверх обтягивающей черной одежды, демонстрировавшей ее великолепные бедра, попу и ноги, словно нарисованные. Парни по всему ресторану тайком вытягивали шеи.

Мы сидели под ярким солнцем, ковыряясь в наших Sоufflé trаditiоnnеl в ожидании, когда торги откроет другой. Наконец, Беки озадаченно сказала:

– Как ты стал настолько богатым?

Вопрос был резонный, поскольку в последний раз, когда она меня видела, я жил на зарплату капитана.

Я ответил, стараясь говорить по существу:

– Помнишь тот гаджет, над которым я работал все эти субботы. Так вот, на твоих похоронах я разговорился с твоим отцом.

Оп!!! Это была, наверное, самое глупое, что я когда-либо мог сказать. Мне удалось скатать и свое собственное, и глубокое горе ее родителей в монументальный шар вины. Она отшатнулась, как будто я дал ей пощечину, а потом минуту сидела и смотрела в окно. Наконец, она повернулась ко мне и сказала со слезами на глазах:

– Должно быть, для тебя это было ужасно.

В жизни бывают моменты, когда нужно хорошо обдумать, что собираешься сказать. Вероятно, она ожидала обиды. В конце концов, мы оба знали, что послужило толчком к этому. Но ее «смерть» расставила все по своим местам, а последующая жизнь в качестве другого человека стерла всякое ощущение того, что женщина, сидящая за столом напротив меня, – прежняя Беки. Мне нужно было действовать осторожно.

Это был кто-то другой, а я немного повзрослел. Горе имеет тенденцию делать такое с вами. Я сказал:

– Конечно, это было ужасно, я любил тебя. Все любили. Это заставило нас вспомнить много хорошего, и, в конце концов, это помогло нам справиться с горем. Никто никогда не умирает, пока о нем с любовью помнит кто-либо из живущих. У меня не было ничего, кроме любящих воспоминаний, и поэтому в моей вселенной ты все еще была жива.

Теперь она на самом деле прослезилась. Она импульсивно потянулась, взяла мою руку в обе свои маленькие лапки, поднесла ее к губам и поцеловала, сказав:

– Больше всего меня ранит то, что в течение трех лет я совершенно не помнила о тебе и о нашей совместной жизни.

Она искренне добавила:

– Недавно мне стали сниться тревожные сны. Я не понимала, почему так себя чувствую. Ведь по большей части я справлялась со своей жизнью в новой и очень странной стране. А потом передо мной появился ты, и я словно проснулась после долгого сна.

Я видел, что она едва держится на ногах. Поэтому оплатил чек, и мы поспешили обратно на лодку. Я заварил для нас чай улун, и мы сели на большой кожаный диван лицом друг к другу, но не касаясь. Это была финальная точка. Ее огромные голубые глаза были затуманены эмоциями, а красивое упругое тело почти вибрировало, как струна гитары.

Я начал с того, что сказал:

– Слушай, я знаю, что ты помнишь причину, по которой все это произошло...

Она выглядела обеспокоенной и сказала:

– Я восстановила большую часть своих воспоминаний. Но детали периода, предшествовавшего моему пробуждению в больнице в Пальме, туманны.

И нерешительно добавила:

– Это похоже на сцену в фильме, когда видишь отрывки катаклизма, достаточные, чтобы понять, что там есть ты. Но не помнишь ни одной детали. Я отчетливо помню, как пришла в себя в разбитом самолете и перебралась с его крыла на плот. Это было в темноте и под проливным дождем.

Она с горечью добавила:

– Но я не знаю, как туда попала. Помню солнце, жажду, боль в голове и то, как я была напугана. Также помню панику, которую испытала, впервые поняв, что не помню, кто я. Но это все.

Я сказал:

– Что из последнего ты помнишь отчетливо?

Она задумалась на секунду и сказала:

– Последнее связное воспоминание о нашей совместной жизни – это ты и я на следующей неделе после Дня благодарения, с моими родителями в Нью-Йорке. Мы были тогда так счастливы.

Итак, Беки ничего не помнила о периоде между тем временем и ее пробуждением в начале января на Майорке с абсолютно чистым листом.

Это имело медицинский смысл. Я знал из прочитанного, что потеря памяти о периоде, предшествующем черепно-мозговой травме, – обычное явление. Происходит ли это потому, что клетки мозга на самом деле разрушены, или событие было настолько тяжелым, что подсознание решило его похоронить, все еще остается предметом медицинских спекуляций. Недавние травматические повреждения головного мозга, полученное в Ираке, побудили к более тщательному изучению этого вопроса.

Таким образом, память Беки о трех неделях, предшествовавших катастрофе и последовавших за ней, включая ее борьбу за выживание, без сомнения, была потеряна навсегда. Учитывая, что последующие события – в первую очередь ее исчезновение и появление в новой жизни – были на порядки значительнее, чем копание в дерьме с Осборном, казалось ребячеством даже поднимать эту тему сейчас.

Я недоверчиво сказал:

– Хочешь сказать, что не знаешь, почему вообще оказалась на Майорке?

Она сказала, все еще выглядя озабоченной:

– Да... Ты не можешь мне рассказать?

И я рассказал. Сделал это беспристрастно и без редактуры. Теперь я был невероятно богатым занудой, а она – бывшей женой испанского вельможи. Так что, на мой взгляд, было бы инфантильным тратить время на одноразовую обиду, связанную с кем-то другим.

Я сказал ей, что из-за этого мы бы, скорее всего, расстались. Но сейчас это уже не имеет значения, поскольку мы стали двумя разными людьми, как бы невероятно это ни казалось. Конечно, она заплакала. Это была такая печальная ситуация. Я заверил ее, что извлек из ее соблазнителя несколько болезненных килограмм плоти, а она сказала, что плачет не из-за этого.

Я слышу, как вы меня спрашиваете: Почему Беки так пренебрежительно отнеслась к своему промаху с Осборном? Ну, подумайте об этом... Она только что провела три года, выполняя свой женский долг с другим мужчиной. И правильно, это, скорее всего, будет более серьезной проблемой, чем один пьяный промах.

Она сказала:

– Я унижена тем, что сделала той ночью. Мне придется нести это пятно до конца жизни, и я буду со стыдом нести его. Я была наивной дурочкой, пытавшейся отрицать собственную сексуальность. Но теперь я знаю себя гораздо лучше, и также знаю, что такое никогда не повторится.

Затем она пристально посмотрела на меня и сказала с вызовом в голосе:

– Как мне кажется, все что я сделала той ночью, меркнет по сравнению с тем, что я жила с мужчиной, которого любила настолько, что вышла за него замуж. Генрих был очень требовательным и более чем слегка извращенным, и, что еще хуже, я получала от этого удовольствие.

Моя жена была предельно честна, что и должно быть у честного человека на данном этапе. Она говорила, что прежняя Беки – девушка-ботаник, которую я знал и любил, – осталась в прошлом. Передо мной – совсем другая женщина, с изысканным аппетитом к плотским искусствам, благодаря очень грязному старику. У меня было тоскливое чувство, что теперь это я неопытен.

Моя жена больше не стыдилась своих страстей. Наоборот, использовала их по максимуму. Она и ее второй муж, очевидно, делали нечто экстраординарное, и теперь она ценила акт любви как знаток. Это было то, что я должен был либо принять, либо просто уйти.

Не буду врать. Меня это шокировало. Я уже понял, что камнем преткновения станет именно второй брак Беки, со всеми вытекающими отсюда последствиями, и знал, что это – единственное, с чем мне придется смириться. То есть, если мы хотим когда-нибудь вернуться к той интимной связи, что у нас когда-то была. Но это – моя проблема. В процессе принятия решения Беки не играла никакой роли.

Тем не менее, как бы я ни испытывал безумную ревность при мысли о том, что моя красавица Беки отдавалась этому развратному старому козлу, я вовсе не считал ее действия неверностью в любом смысле этого слова. Серьезно! Было бы совершенно по-детски рассматривать ее поступки как предательство, ведь она даже не знала о моем существовании.

Даже если так, я – не Железный человек. Так что, я сказал с очевидным раздражением:

– Не могла бы ты немного конкретизировать свои слова?

Она нахмурилась и тихо сказала:

– Ты должен понимать, что я очнулась в условиях, когда не знала, кто я, почему здесь, или даже где находится это «здесь». Я была в ужасе. Затем в течение нескольких месяцев Генрих исцелял меня и помогал приспособиться к пустоте, бывшей внутри меня. Естественно, я стала считать его своей опорой и спасителем.

Я неуверенно спросил:

– Так ты его любишь?

Она поняла, о чем я спрашиваю, и гневно отреагировала:

– БОЖЕ, НЕТ!!! То, что я чувствовала к нему, – это капля в море по сравнению с тем, что я чувствую – и всегда чувствовала – к тебе. Я не знала о твоем существовании, когда полюбила Генриха и вышла за него замуж. Но все же, чтобы ты понял, насколько я изменилась, ты должен признать, что я провела три года в качестве жены другого человека.

Вот так, прямо в открытую. Я искренне оценил честность Беки, потому что это дало нам основу для движения вперед. Я знал, что суть проблемы заключается в ее браке, и уже думал в темноте ночи, пока мы плыли сюда, как я отреагирую, когда она скажет это вслух. Теперь пришло время посмотреть фактам в лицо.

Наше воссоединение не было похоже на столкновение с бывшей в супермаркете. Беки ушла из моей жизни худшим из возможных способов – предательством. Затем снова вошла в нее в качестве любовницы другого мужчины. Не было никакого способа распутать этот узел. Он был слишком чреват болезненными осложнениями.

Поэтому очевидным ответом было разрубить его. Два человека, бывшие родственными душами, должны построить совершенно новые воспоминания с этого дня... как будто только что встретились. Это было единственное решение, которое позволило бы учесть все возмутительные обстоятельства.

Три года я считал, что Беки мертва, и все это время она даже не подозревала о моем существовании. За это время совершенно неправдоподобная череда событий сделала меня сказочно богатым, со всеми вытекающими отсюда изменениями в мировоззрении и образе жизни, а Беки теперь была утонченной женщиной с четко выраженными и весьма изысканными эротическими вкусами.

Так что, по правде говоря, мы и впрямь были совершенно незнакомыми людьми, по случайному стечению обстоятельств разделявшими унаследованный набор магических чувств. Никто из нас не был невинным как раньше. Но впереди у нас была бесконечность дней, чтобы установить новую норму.

Может быть, мы могли бы это развить? Это может быть легко, а может, и невозможно. Все зависит от нашей способности начать все сначала, основываясь только на тех личностях, которыми мы стали.

Беки была очень умной. Поэтому я знал, что она поймет, о чем я говорю, когда я пристально посмотрел в ее прекрасные глаза, протянул руку и сказал:

– Хочу представиться. Меня зовут Эрик. Сейчас мы совершенно незнакомы. Но думаю, что мы сможем построить совместную жизнь. Все что нам нужно, это основать ее на старой любви. Хочешь ли ты сопровождать меня в этом путешествии?

Она дала мне тот же быстрый утвердительный кивок, что и при нашей первой встрече – оба раза до этого – и просто сказала:

– Навсегда.

***

В ту ночь моя жена была абсолютным ужасом, более диким, чем я ее помнил. Это была действительно наша первая ночь наедине, по крайней мере, когда мы не уклонялись от властей Майорки и не были на берегу океана. Поэтому я хотел сделать ее незабываемой. Я заказал столик в ресторане Lа Mоntgоlfiеrе Hеnri Gеrасi. Это был ближайший ресторан, отмеченный звездой Мишлен, а за деньги можно купить все.

Из-за своей яркости Беки всегда отдавала предпочтение ярким оттенкам. По крайней мере, в этом отношении она не изменилась. Так, на ней было блестящее изумрудное платье Bаlеnсiаgа, которое мы подобрали тем утром. Оно демонстрировало декольте ее изящной груди и великолепную стройную фигуру.

Глядя через стол на Беки, я чувствовал глубокое несоответствие между изящной и утонченной женщиной, с которой обедал, и моей любимой ботаничкой. Моя новая жена была эффектной bеllе-fеmmе-du-mоndе (светской красавицей), органично вписывавшейся в роскошную обстановку. Я... гораздо меньше. Но я учился.

Официанты, будучи французами, много суетились во время нашей еды. Но Беки не сводила с меня своего пылкого взгляда. Казалось, она все еще убеждала себя, что ей это не снится. Во время ужина мы говорили о нашем будущем, и я чувствовал, как прошлое отступает туда, где ему по праву и место. Мы вернулись на такси к пристани, окутанные коконом уютной близости.

И тут моя жена совершила удивительный поступок. Она только что сделала стильный шаг вниз с причала на палубу «Хайлас», в туфлях Mаnоlо Blаhniks с каблуком в десять сантиметров. Трудно осуществить такой переход от мокасин. Что еще более невероятно, я никогда раньше не видел, чтобы она ходила в чем-либо, кроме туфель на пятисантиметровых каблуках.

Едва ступив на палубу, она одарила меня кошачьей улыбкой, расстегнула платье и сбросила его к ногам – прямо там, на глазах у Бога и всех в гавани. Я знал, что уже близко к полуночи, но все же?!!

Она стояла в позе Венеры Милосской в одном лишь сексуальном черном белье и серо-коричневых чулках на резинке. Она простояла в этой позе секунду. Потом бросила на меня довольный взгляд, вышла из своего лежащего кучкой платья, подошла, схватила меня за галстук от BVLGаRI и потащила за собой по трапу.

Смотреть, как эти красивые тугие булочки дергаются в стрингах, пока я шел следом, было очень напряжно – если вы уловили мою мысль. Конечно, тот факт, что на Беки были стринги, лишний раз напоминал о том, что в новой версии есть несколько дополнительных функций.

Едва мы спустились вниз, как она агрессивно повернулась и опустилась на колени, все еще одаривая меня лукавой улыбкой. Она сдернула с меня штаны и принялась пожирать мой член, как будто это было последнее мороженое на земле в очень жаркий день. Беки версии 1.0 никогда не делала ничего подобного за все время нашего брака.

Это новое воплощение моей жены под руководством доброго доктора явно научилось многому новому. Предсказуемо, меня охватил взрыв чистой ревности. Но я также мог сказать, что эта версия Беки пытается что-то этим мне сказать. Она была новой усовершенствованной моделью, и мне лучше просто сидеть и наслаждаться поездкой.

Я уже готов был кончить, когда она отстранилась, схватила мой член в крепкую хватку и потащила меня к койке. Это остановило то, что должно было случиться, а поскольку она держала мой любимый придаток, мне пришлось последовать за ней, иначе я бы с ним расстался. Ее бешеная агрессия тоже была в новинку. Но полагаю, что этому можно научиться, если твоему мужу за шестьдесят.

Когда мы добрались до кровати, Беки обхватила меня обеими руками за шею, завела правую руку мне за голову и притянула к себе в жарком поцелуе. Ее широкий чувственный рот открылся под моим, и я почувствовал, как ее язык проникает внутрь. От этих ощущений она громко застонала.

Я обхватил ее руками и прижал к своей груди. Ее красивая грудь оказалась между нами. Она учащенно дышала, захваченная ощущениями. Ее стоны становились все громче. На мгновение она освободилась, расстегнула лифчик и позволила ему чувственно соскользнуть с ее плеч. Это было шоу, призванное меня стимулировать. Прежняя Беки никогда бы так не поступила.

Сиськи Беки действительно великолепны, полные, идеальной формы, высокие и гордые, с двумя большими розовыми сосками, торчащими как в порнографическом мультфильме. Я видел их до этого тысячи раз. Но это – все равно что наблюдать восход солнца над океаном – доказательство того, что Бог ЕСТЬ.

У меня возникло непреодолимое желание пососать один из них. Поэтому я сел на кровать и потянул ее к себе, чтобы она встала между моих ног. Ее груди стали заметно больше, с тех пор как я наслаждался ими в последний раз. Я взял их в ладони. Они были похожи на спелые манго. Она издала громкий стон и, ошеломленная ощущениями, откинула голову назад.

Беки версии 1.0 любила сразу приступать к действиям. Эта же версия была готова позволить мне стимулировать ее до тех пор, пока нам обоим это нравится. Итак, я сидел на кровати и доводил ее до исступления, работая над сосками. Она прижималась ко мне левой грудью и издавала ритмичные звуки «ух-ух-ух-ух», в то время как я ласкал этот набухающий раскаленный узелок.

Я заставил ее гореть. Никогда в нашей обширной сексуальной истории я не помнил, чтобы она была настолько возбуждена. С нее просто текло. Феромоны возбужденной женщины вызывали эрекцию всех гормонов в моем теле.

Наконец, ей хватило. Она оттолкнула меня и вскарабкалась на кровать, расположившись на мне. Она сдвинула в сторону свои мокрые стринги и грубо ввела меня в свой раскаленный до бела проход. Когда я скользнул в нее, она плюхнулась мне на грудь, как марионетка, у которой перерезали ниточки.

Она также стала совершенно невнятной, издавая вместо слов неземные стоны, задыхания и крики, как теннисисток при подаче и прижимаясь своей восхитительной грудью. Она была словно приклеена ко мне спереди. Похоже, пока я двигался в ней, она кончила дважды, а мы еще и не начали трахаться.

Когда я достиг дна и начал двигаться, она ускорилась, погрузившись в дивный новый мир диких криков, отчаянных рывков и учащенного дыхания. Она попеременно, то лежала на моей груди, то откидывалась назад как можно дальше, обхватив руками мои колени, и впивалась в меня своим клитором.

Это вызвало еще более учащенное дыхание, и она начала кричать:

– О, БОЖЕ, ЭРИК!!! Я МЕЧТАЛА ОБ ЭТОМ!!! ТЫ ЧУВСТВУЕШЬСЯ ТАК ХОРОШО!!! ТРАХНИ МЕНЯ, ПРОСТО ТРАХНИ!!!

Я смотрел, как ее красивые сиськи подпрыгивают вверх и вниз, когда она насаживается на меня. Выражение ее лица отражало безумное желание. Она издавала дикие стоны и крики, была настолько мокрой, что я чувствовал, как ее горячие соки стекают по моей ноге и попадают на простыни под ней.

Последний оргазм ее опустошил. Ее тугой проход начал неудержимо пульсировать, и она вскрикнула от этого ощущения. Ее бедра двигались взад-вперед, а истошные крики были похожи на шум прибоя.

Она кричала:

– ДАААХХХ, О, БОЖЕ, ДАААХХ!!!! – и с этим мы достигли конца пути с такой силой, что я ожидал, что меня окутают облака пара.

Когда я в нее кончил, она была совершенно неподвижна. Это был странный духовный момент, как будто она достигла сексуальной нирваны, получив сперму. Ее проход все еще доил меня, и она сильно задыхалась. Но сидела прямо на мне, обхватив своими сильными ногами мои бедра.

У нее был момент прозрения. Ее лицо выражало блаженство. Все еще сидя на мне, она оперлась руками на кровать над моими плечами и наклонилась ниже, распустив вокруг нас свои густые вороные волосы. Затем открыла глаза и посмотрела прямо на меня. В этих поразительных голубых глазах я увидел невероятную силу, жизненную энергию и незаменимую мудрость, а также кое-что еще.

Это было простое утверждение, что в ее сердце есть место только для ОДНОГО особенного мужчины. И этим мужчиной был я. Это было видение ее непоколебимой верности и абсолютной преданности. Уроки, которые мы получили в процессе возрождения, сделали нас преданными спутниками жизни. И эта вновь обретенная мудрость будет определять наши решения.

Химия – забавная штука. Притяжение никогда не проходит. Жизнь научила нас обоих цене выбора. Некоторые люди просто это знают. Другим приходится узнавать все трудным путем. Но мы оба теперь знали правила. И были вместе навсегда. Она сказала с глубоким чувством:

– Я люблю тебя, Эрик, у тебя никогда не будет причин сомневаться во мне.

Это – клише, что жизнь – это путешествие открытий. Но, опять же, банальности существуют а раз потому, что они правдивы. Так было и с нами. Потребовалось несколько неверных решений и невообразимая трагедия, чтобы мы поняли друг друга. Теперь это будет партнерство: ее и меня. Мы будем жить полной жизнью, а Эрик и Беки будут вместе сражаться с адскими приспешниками Пылающего Легиона – вечно.

ЭПИЛОГ

Монтероссо-аль-Маре – самый большой из портов Чинкве-Терре. «Пять жемчужин» – это рыбацкие деревушки на итальянском побережье, расположенные в шестидесяти милях к югу от Генуи. Как и другие четыре живописных городка, он изолирован крутыми холмами, на которых со времен римлян выращивают оливки, виноград и лимонные деревья. Это – идеальное место для людей, желающих уединиться от всего, чтобы посидеть и поговорить.

Мы неторопливо плыли вдоль Средиземноморского побережья из Франции в Италию, останавливаясь в каждом интересном месте, которое нам попадалось. Мы бросали якорь и брали «Зодиак», чтобы познакомиться с историей, едой и культурой, часто в сопровождении большой пятнистой кошки.

Беки и Бастет сблизились до такой степени, что эта коварная кошка никогда не покидала ее. Кошки!!! В отличие от моей жены Ребекки, у кошек нет абсолютно никакого чувства преданности. Тем не менее, во многих отношениях мои ночные «беседы» с Бастет сделали меня более жестким и прагматичным.

В то же время у нас с Беки сложились отношения, идеально подходящие для парусника. Никого больше не существовало, были только мы и океан. Прошло почти шесть месяцев, с тех пор как мы начали наше путешествие, и то, что мы нашли, было нами самими. Или, по крайней мере, новыми и улучшенными версиями нас. Наверное, это можно назвать «взрослением».

Мы сидели за столиком у ресторана еnоtеса dа еlisео в старой части города Монтероссо, наслаждаясь превосходным образцом местного винограда. Сказочные ноги Беки в шортах Rаlрh Lаurеn из шелка тутового цвета грозили вызвать гражданское восстание среди итальянских парней, пачками проходивших мимо. Беки нравилось это внимание.

Она прошла долгий путь от застенчивой крипто-ботанички, которой была всего три с половиной года назад. Ее яркая и солнечная личность осталась прежней, а почти неземной интеллект был таким же, как и всегда. Но, подобно прекрасному вину, которым мы наслаждались, моя жена достигла изысканного баланса сложности, силы и элегантности легендарного урожая. Она умела наслаждаться жизнью.

Она продолжала бросать на меня игривые взгляды, медленно раздвигая, а затем снова скрещивая ноги, зная, что это делает с мужским населением. Старая Беки была бы в смущении. Новая же считала это своего рода спортом.

Она прочитала мое выражение лица и сказала:

– Не смотри на меня так. Ты изменился настолько же сильно, что и я.

Я громко рассмеялся. Конечно, она права. Люди могут сказать, что за деньги счастья не купишь. Это может быть правдой, а может, и нет. Но деньги, безусловно, заставляют время течь приятно и спокойно.

Я сказал, основываясь на фактах:

– Ну, та женщина, которой ты стала, гораздо менее конфликтна, чем версия 1.0. Не пойми меня неправильно. Она могла бы потрясти мой мир. Но Беки версии 2.0. – это совершенно другой опыт.

Она знойно и со знанием дела рассмеялась и сказала:

– Я перестала с этим бороться. Мне нравится быть женщиной, со всеми преимуществами, которые это мне дает. Та, другая была просто глупой девчонкой. Ей не хватало житейского опыта, чтобы понять и оценить силу, которой обладает женщина.

Для нас это было частью новой нормы. Полагаю, и у других был подобный опыт. Вы закрываете дверь в одну комнату и переходите в другую – а когда делаете это, кажется, что прежней комнаты никогда не существовало.

Так было и с нами. В оставленной комнате было предательство и трагедия. Но это случилось с двумя другими людьми в совершенно иной жизни. Мы полностью изменились, у нас другая, гораздо более роскошная реальность.

Затем настроение моей жены стало серьезным. Она сказала с ноткой нервозности в голосе:

– Боюсь, что это – последний бокал вина, который я выпью в ближайшее время. Надеюсь, ты не будешь возражать.

Я сказал:

– Почему я должен возражать. Ты можешь пить все что захочешь. Но лично я предпочитаю вино:

Она сказала, продолжая говорить осторожно:

– Это может повлиять и на тебя.

Теперь я был озадачен и сказал:

– Как вообще твой выбор напитков может повлиять на мою жизнь?

Она сказала:

– А если я скажу, что мне придется бросить пить, потому что я беременна?

На это ушла секунда. Признаюсь, я туповат. Потом меня осенило, и американские горки взлетели на новую, совершенно невообразимую высоту. Одно дело – разделить свою жизнь с любимой женщиной. И совсем другое – растить с ней детей.

Беки смотрела на меня с едва подавляемым ликованием. Я встал, схватил ее с сиденья и обнял, говоря с таким неподдельным чувством, какое, казалось, никогда не испытывал:

– Я люблю тебя!!! – И в полноте времени в моей жизни открылась еще одна дверь. Но это было в другом месте, и это уже другая история.