Не надо! Часть 1

– Не надо, – Настя делала последние попытки сохранить девственность, – Я прошу вас!

– Настенька, милая, я люблю тебя, – мой тихий страстный шепот получился в три выдоха.

Я осторожно провел рукой от трепетно вздымавшейся груди девушки далее вниз, по небольшому животику и ощутил серединой ладони мелко вьющиеся волосы на лобке. "Что я делаю?" – мелькнуло в голове, но мои пальцы уже скользили по бедру.

Настя была лучшей из моих учениц, но в последнее время ей понадобились консультации "для поступления в институт". По моему мнению, она и так уже знала больше меня, и учить мне ее было нечему, однако лишние деньги никогда не помешают.

Странные это были консультации. Придти просто так, без выдумки или какой – нибудь шалости, Настя не могла: то она, позвонив в дверь, пряталась сбоку, чтобы я ее не видел в глазок, а то, наоборот, едва я открывал дверь, влетала в комнату и тут же плюхалась в кресло перед компьютером, требуя "немедленно начать заниматься". А иногда она, обхватив маленькую подушечку, изображавшую сердечко, укладывалась с ней на диван "отдохнуть". Естественно было предположить, что девушка в меня просто влюбилась. Я решил это проверить, и вот, напроверялся.

– Ах, ах, – постанывала девственница. Никогда прежде мужская рука не прикасалась к ней в стремлении обладать ее прекрасным телом, и теперь каждое движение моих пальцев приводило Настю в трепетное смятение.

Наконец моя ладонь достигла ложбинки, образованной судорожно сведенными бедрами.

Раздвинуть ноги девушка не решалась.

Я переместил ладонь на треугольник, образованный волосами на лобке Насти, и стал делать небольшие круговые движения вокруг там, где линия сведенных бедер упиралась в вершину треугольника. Получалось, что пальцы теребили то место, где и заключалось все сокровенное девичье достоинство.

– Ой! Не надо! – стыдливо застонала она, продолжая держать бедра сомкнутыми.

Стремиться проникнуть рукой дальше, непременно сейчас, было нельзя – девушка могла испугаться, или, что еще хуже, это могло быть расценено как насилие. Чтобы как – то разрядиться, я обратил внимание на свои достоинства. Немного разведя свои бедра, я положил руку на изрядно набухшую мошонку, а затем взялся за слегка увеличившийся член. "Просыпайся дружок! – мысленно скомандовал я ему, – В таком виде мы девушку невинности лишить не сможем!" Дружок немедленно начал расти, как будто бы только и ждал приказания. Рука снова потянулась к девичьему телу для продолжения ласок. Я скользнул ладонью по волосам на лобке и отправился ниже.

Бедра Насти оказались слегка раздвинутыми.

"Последовала моему примеру", – догадался я, и, радуясь своей гениальной выдумке, решился продолжить наступление. Мои пальцы скользнули под бугорок на лобке и обнаружили уходящую вниз щель, образованную двумя плотными валиками.

– Что вы делаете? – взмолилась девушка тихим, дрожащим голосом, – Не надо!

– Настенька, любимая! – молил я в ответ.

Мы не сразу "дошли до жизни такой". Еще когда Настя училась в школе, я имел неосторожность сравнить ее с актрисой Умой Турман. Надо признаться, я без ума от этой актрисы, и мне трудно понять, связано ли это с ее необыкновенным талантом или с необъяснимым очарованием, излучаемым этой женщиной.

– Смотри, Настя, – убеждал я ученицу, указывая на портрет знаменитой актрисы, – Любой бы поверил, если бы я сказал, что ты ее дочь.

Сходство действительно было полным, только Настя была моложе. Скорее всего, именно с той поры отношения между нами стали развиваться совсем не так, как отношения между учителем и учеником. Мои слова, очевидно, запали впечатлительной Насте в душу, а я, будучи в присутствии этой ученицы, все не мог отделаться от ощущения, что нахожусь рядом с женщиной, которой давно увлечен. Не только внешний вид, но и манера вести себя, делала ее похожей на знаменитую американку, чью походку, осанку, взгляд и выражение лица я давно изучил благодаря массе фильмов, где она снималась. О любви мы с Настей не говорили, но стоило нам сойтись взглядом – и мы понимали друг друга без слов. "Окончит школу – забудет!" Влюбленные в меня ученицы бывали и раньше. Я относился к этому с философским спокойствием, полагая, что влюбленность в преподавателя полезна для учебы и способствует повышенному интересу к предмету.

И вот я оказался с Настей в одной постели.

Я ласкал ее промежность, проводя пальцами по щели вверх и вниз, и юная девушка, не испытывавшая такого никогда в жизни, совсем извелась от стыда и смущения. Одной рукой она прикрывала лицо, второй безуспешно пыталась прикрыть грудь, а непослушные бедра в это время сами собой бесстыдно раскрыва

лись в ожидании все новых и новых ласок. Настя негромко вскрикивала каждый раз, когда мои пальцы касались ее половых губ. Неопытной девушкой каждое такое касание могло быть понято как начало сношения. "Что же она почувствует, когда я попытаюсь проникнуть в нее членом?" По всей видимости, девушка этого сильно боялась.

Скорее всего, Настя загодя решила лишиться девственности именно со мной, вот почему были организованы "консультации". С каждым новым занятием она засиживалась у меня все больше и больше. Пришлось даже пару раз ее выгонять, ссылаясь на занятость, пока она прямым текстом не сказала, что "хочет остаться".

Конечно, это было высказано в форме шутки, но мне был дан вызов, и я его принял.

– Если девушка хочет остаться у джентльмена, – поучал я ученицу, как бы продолжая урок, – То джентльмен должен предложить ей шампанского, коньяку, или, как минимум, чаю.

Мы уселись рядом на диван "пить чай", в который я не забывал подливать коньяку. На третьей чашке такого "чая" у Насти заблестели глаза. "Народ к разврату готов", – заключил я и перешел ко второй фазе соблазнения.

– Если девушка выпила чай, – рассуждал я, – и не уходит, то джентльмен обязана начать светскую беседу. Какую тему беседы ты бы предпочла – о погоде, о политике, о науке, о спорте, об искусстве, об экономике?

– Давайте делать детей, – пошутила Настя

Значит, ни одну из предложенных тем светской беседы Настя поддержать не смогла.

– Тогда поговорим о любви, – предложил я, самоуверенно надеясь, что ученица засмущается. – Много у тебя парней было?

– Нет, – действительно смутилась та.

– Что, "нет"? – допытывался я.

– Ни одного не было.

Откровенное признание застало меня врасплох. "Давайте делать детей". Может быть, она и не шутила. Все лишнее вдруг отошло на второй план, я видел только свою ученицу, ее грудь, обтянутую легкой майкой, гибкую талию и широкие бедра, еле прикрытые короткой юбочкой. Сладостный дурман вытеснил все умные мысли из моей головы. "Это чай с коньяком!" – решил я, и заглянул в печальные глаза девушки. "Все одноклассницы давно это делают, – читалось в них, – а на меня никто из парней даже внимания не обращает".

– Сейчас я буду к тебе приставать, – нагло заявил я, решив перейти ту грань, после которой мне дадут решительный отпор... или уступят.

– Не надо! – ответила Настя, но вовсе не убедительно и абсолютно без "решительного отпора".

– Тогда, лекция закончена, – я снова взял назидательный тон, – Джентльмен или пристает к даме, или отправляет ее домой.

С этими словами я указал девушке на дверь. Настя не сдвинулась с места.

– Тогда, раздевайся!

Чаще всего, чтобы достичь взаимопонимания, достаточно просто сказать, что ты хочешь. Не глядя на меня, Настя начала стягивать с себя юбку. Я так и застыл в той же позе, в какой был, и с тем же выражением лица, сам не веря в происходящее.

Наконец, она осталась в своей майке и белых трусиках.

– Снимай все, и ложись! – приказал я, будто поступал так со всеми своими ученицами. – Быстро! А я пойду пока чашки помою.

"Наглость – второе счастье", – вертелось в голове. Я снял покрывало с кровати, и направился в кухню. Настя юркнула в постель, решив снять с себя остатки одежды под одеялом.

Таким образом, затащить девушку в постель оказалось до смешного просто. Теперь надо было подумать, как ей "вставить".

– Не бойся, милая, все будет хорошо!

– А вы меня уже... – Настя замялась, не зная, какое слово подобрать.

– Нет еще, – успокоил я ее, – Когда я буду ЭТО делать, я тебе скажу.

Девушка немного успокоилась. Любопытство взяло верх над страхом первого сношения и лишения невинности, и никакого "не надо" я больше от нее не слышал. Можно было приступать.

Я снова проверил свой член: он был в полной готовности, и на конце головки проступила смазка. Взявшись двумя пальцами за основание члена, я слегка сжал его и провел снизу вверх, выдавив дополнительное количество смазки себе на пальцы. Затем я перенес свою смазку на половые губы Насти и тщательно их смазал.

Девушка восприняла это как еще одну ласку.

– Сейчас я буду тебя любить, – предупредил я девственницу. – Не бойся и ни о чем не думай.

– Хорошо, – согласилась та.

"Надо же, – удивился я, – Любопытная какая! Потом такой покорной никогда не будет!" Я отвел руку девушки, закрывавшую ее лицо, и стал осыпать нежными поцелуями лоб, нос, щеки и губы. Настя, закрыв глаза, покорно принимала ласки, ожидая начала соития.

– Обними меня! – прошептал я ей на ухо.