Научиться грешить, 1/2

Lеаrning tо Sin от j267

**************************

Мы с Триш живем в большом техасском городе с нашим десятилетним сыном, восьмилетней дочерью и четырехлетним желтым лабрадором. Поскольку оба работаем по специальности, живем довольно хорошо. Деньги не являются большой проблемой, и, кроме того, что мы проводим приятные отпуска, каждый год нам удается откладывать кругленькую сумму. Наши дети здоровы и умны, у них нет проблем с друзьями, так что, в целом, можно сказать, мы живем в полной гармонии.

Мы выросли в одном маленьком провинциальном городке в двух часах езды от того места, где живем сейчас. Воспитание было хорошим, оба усвоили хорошие ценности и завели замечательных друзей, которыми дорожим до сих пор. Родители Триш – владельцы ранчо, у них – большой участок, который когда-нибудь унаследуют и они с сестрой. Мой отец скончался несколько лет назад, но мама до сих пор живет там, живя на пенсии с друзьями всей ее жизни.

Мы с Триш встречались в средней школе и в колледже, чудом оставаясь вместе, несмотря на то, что учились в разных учебныъ заведениях. Женились сразу после окончания колледжа, переехали в родной город и приготовились жить так же, как наши родители. Однако через год Триш однажды заявила, что больше не хочет жить такой жизнью, и попросила переехать в город, где больше разнообразия и изысканности. Сначала я сопротивлялся, поскольку все мое воспитание и образование готовили меня именно к тому, что я делал, но после года, в течение которого я видел Триш несчастной, я сдался. Мы планировали наш переезд, не имея ни малейшего представления о том, что нас ждет в будущем, и все осложнялось тем, что Триш была беременна нашим первым ребенком.

Иногда жизнь складывается удивительным образом: несмотря на беременность, Триш нашла хорошую работу, а я после некоторых душевных терзаний решил поступить в юридический колледж. Наши родители немного помогали мне во время учебы, хотя и не слишком, так что, чтобы свести концы с концами, нам приходилось жить бережливо, но через три года я окончил колледж и устроился в хорошую местную фирму. Мое деревенское воспитание, казалось, шло на пользу как партнерам, так и клиентам, и я быстро стал специалистом по вопросам сельской недвижимости. Кроме того, мне приходилось много помогать в организации развлечений для клиентов, в частности, охоты и рыбалки по всему штату. В результате я быстро поднялся в фирме и к тридцати двум годам стал партнером, что принесло финансовую стабильность. В то же время у Триш все было хорошо, так что после десяти лет совместной жизни и рождения еще одного ребенка мы были вполне обеспечены.

Любые опасения по поводу ухода из сельской жизни давно исчезли. В самом деле, у нас было лучшее из двух миров: прекрасная жизнь в городе, родители и недвижимость в деревне, куда мы могли периодически уезжать. Хотя временами, когда нагрузка на работе становилась невыносимой, я ловил себя на том, что мои мысли возвращаются к простоте деревенской жизни.

Наши родители обожают внуков, а дети любят своих бабушек и дедушек. Каждый раз, приезжая в гости, они обращаются с ними как с маленькими принцами и принцессами. Это и прогулки на лошадях, и послеобеденное купание в чистой реке, и нескончаемый запас лакомств, и, конечно, все наши просьбы не баловать их остаются без внимания. В течение нескольких месяцев они умоляли нас разрешить их внукам приехать к ним летом на длительный срок, и после долгих обсуждений мы решили, что они уже в подходящем возрасте. Учеба в школе заканчивается в середине мая, поэтому следующую неделю мы выбрали для начала двухнедельного визита, планируя, что я отвезу их в пятницу, а затем заберу в воскресенье, шестнадцать дней спустя. Они будут жить у родителей Триш, так как у тех больше места, но моя мама будет видеть с ними каждый день, а поскольку наши родители всегда очень хорошо ладят друг с другом, у меня не было никаких опасений по поводу такого соглашения.

Наконец наступила пятница, слишком медленная для наших возбужденных детей, и я отпросился с работы в обед, забрал их из дома от няни и отправился в путь. Их волнение было заразительным, мы пели песни и обсуждали, что они хотят делать во время поездки. Через час после приезда я поцеловал всех на прощание с обещаниями ежедневных звонков и отправился обратно в город.

Мне не терпелось вернуться, так как, как и дети, я был в восторге от возможности провести наш с Триш отпуск наедине. Удивительно, но за десять лет это будет наше первое длительное время, проведенное вдвоем, без обязанностей по уходу за детьми, и мой разум уже некоторое время жил нацеленным на это. Конечно, будет секс, это – само собой разумеется, и у нас всегда была хорошая сексуальная жизнь, хотя с маленькими детьми иногда это было трудно. Однако есть и кое-что другое, что я хотел сделать со своей женой, включая несколько хороших ужинов, возможно, посещение спектаклей или концертов, а также спонтанные решения, которые мы могли принимать внезапно.

Как уже говорил, мы с Триш начали встречаться в старших классах. Она была девушкой, которую хотел каждый парень, и я по сей день не знаю, почему она выбрала именно меня. Триш была чирлидершей, в чем сейчас ей не хочется признаваться, и считалась самой красивой в нашем классе, о чем она никогда не говорила. После рождения двоих детей она все еще очень близка к своей школьной форме – пятьдесят восемь килограмм при ее стройной фигуре в метр семьдесят.

У нее черные волосы, как и у всех девочек в ее семье, и темно-карие глаза, которые, кажется, засасывают тебя и завладевают тобой. На щеках у нее – милые ямочки, а улыбка просто убийственная, останавливающая мужчин. Действительно, несколько раз я был свидетелем того, как мужчины теряли дар речи, когда она смотрела на них и наружу вырывалась ее улыбка. У нее грудь третьего размера, которая немного обвисла после кормления двух детей, и она иногда говорит о том, чтобы сделать пластику груди, хотя я категорически против. Однако для меня лучшее в ней – это длинные идеальные ноги, заканчивающиеся попой, упругой от тренировок, которые она проводит три раза в неделю.

Мой рост – метр восемьдесят, у меня залысины и небольшое брюшко от слишком долгого сидения и недостаточной физической нагрузки. В остальном я всегда считал себя довольно средним. Поэтому всегда удивлялся и радовался тому, что смог привлечь Триш. Она всегда со мной спорит по поводу моей внешности, говоря, что считает меня очень красивым. Также говорит, что у меня заботливая душа, и я очень умен, что женщины находят сексуальным.

Триш всегда была требовательна к контрацепции. Когда мы впервые вступили в интимную связь, она заставила меня дисциплинированно пользоваться презервативом. После свадьбы стала принимать противозачаточные таблетки, но почти сразу стало ясно, что это влияет на ее либидо. Не желая, чтобы у нее во влагалище было какое-то постороннее устройство, мы решили следовать графику, когда пользовались презервативами в фертильные дни. К счастью, у нее были стабильные месячные и дисциплина, чтобы следовать этому плану, и до сих пор не случалось никаких происшествий. В качестве запасного варианта она держала в доме утреннюю таблетку на случай, если нарушим график, хотя такое случалось крайне редко.

Я вернулся домой раньше Триш, и когда она вошла, успел налить ей бокал вина.

– Спасибо, любимый, – сказала она, взяв бокал и со смехом сказала:

– Дети уже отзвонились.

– О, нет, – сказал я с озабоченным видом, беспокоясь, что они испугались разлуки, и что наши две недели уже закончились.

– Расслабься, они просто хотели узнать, в какой сумке фильмы, – ответила она, догадавшись о моих мыслях.

Я глубоко вздохнул, отчего мы оба начали смеяться и сели за стол, начав обсуждение ее дня и попивая вино.

– Удивлена, что ты еще не попытался затащить меня в постель, – неожиданно поддразнила она, глядя на меня с одной из своих коварных ухмылок.

Я сознательно удерживался от мыслей о сексе, потому что боялся, что эти две недели будут только этим и ограничиваться, а я надеялся на большее. Но теперь, когда передо мной стояла Триш, скорее всего, возбужденная, и в пустом доме, я отбросил эти мысли.

– Пойдем, – сказал я, вскочив и потянув ее за собой.

– О, Боже! – ответила она, хихикнув, но позволила мне увести ее в спальню.

Через тридцать секунд мы были голыми, лежали на одеяле, и я целовал ее от бедер до груди, намеренно дразня так, чтобы она извивалась. Триш схватила меня за голову и попыталась притянуть к себе. Она часто делает так, когда возбуждена, предпочитая проникновение прелюдии, и обычно я позволяю ей это, но в этот раз оказал сопротивление, продолжая целовать ее тело.

– Давай же, малыш. Я готова, – скулила она, в ее голосе звучало разочарование.

– Терпение, дорогая, – ответил я, остановившись, чтобы заговорить.

Несколько лет назад Триш начала бриться, хотя у нее никогда не было густого кустарника на лобке, а ее влагалище, даже после двух детей, выглядит так же, как и тогда, когда она, наконец, позволила мне увидеть его в восемнадцать лет. Могу сказать, что на меня это действует, так как она начала приятно смазываться, и я подумал о том, чтобы полизать ее, что она любит и что всегда приводит ее к быстрой кульминации. Вместо этого я приблизил свои поцелуи к ее влагалищу, будто собирался нырнуть внутрь, но так и не вступил в контакт.

– Хватит дразнить, – потребовала она, и, подняв взгляд к ее лицу, я увидел в ее глазах мольбу.

Пауза позволила ей схватить меня за руки и притянуть к себе, и на этот раз я не сопротивлялся. Я занял позицию между ее раздвинутых ног, едва касаясь ее членом, затем наклонился вперед и поцеловал, что подвело его прямо к ее влагалищу. Прежде чем я успел ее остановить, ее рука проскочила между нами, схватила мой ствол и поднесла к своему влажному входу. В этот момент мое сопротивление было полностью утеряно, и я толкнулся в нее, чувствуя, как тепло и влага обволакивают меня и манят войти глубже.

По собственным представлениям о размере пениса, я – в центре средней категории, хотя наше соприкосновение всегда казалась плотным. В этот раз все было по-иному, и хотя она лежала неподвижно, было ощущение, что мышцы ее влагалища доят меня.

– Охххх... – заахали мы в унисон.

Триш раздвинула ноги еще шире, позволяя полностью проникнуть в себя, и мы начали медленный, глубокий ритм. Ее пятки касались моей задницы, а руки обвивали мои плечи, ее голова уткнулась мне в шею. Ее рот был близко к моему уху, и я слышал каждый стон и вздох, пока мы продолжали наше сближение.

Когда Триш – подо мной, она обычно позволяет задавать темп мне, и этот раз не был исключением. Однако даже в этой подчиненной роли она знает, как возбудить меня, и сделала это, нежно проведя ногтями по моей спине от верхней части попы до плеч. От ее прикосновений моя спина выгнулась, изо рта вырвался торопливый вздох, а мой член, казалось, вырос еще на сантиметр и стал таким твердым, что причинял боль.

– Мммм... оххх... – начали вырываться из ее рта тихие хныканья.

– Ты ощущаешься так приятно, – прошептал я ей на ухо, желая хоть как-то пообщаться с ней.

Я начал двигаться более целеустремленно, хотя все еще не быстро, и был в восторге, услышав исходящий из киски моей жены чавкающий звук. Триш может быть очень мокрой, когда сильно возбуждена, и, похоже, так было и в этот вечер. Возможно, как и я, она предвкушала время, которым мы будем наслаждаться наедине.

Перед достижением кульминации, Триш обычно затихает, и ее тело напрягается, когда она сосредоточивается. Сейчас она входила в эту зону, и я наблюдал, как это происходит. Все началось с того, что ее ноги поднялись от моей попы и повисли в воздухе. Посмотрев вниз, я увидел, что ее глаза плотно закрыты, голова откинута назад, а рот полуоткрыт. Когда ее руки, которыми она гладила ногтями мою спину, сжали мои плечи, и я понял, что она близка.

Обычно в этот момент я старался поддерживать устойчивый ритм, чтобы позволить ей достичь оргазма. Однако в мою голову начала вторгаться мысль, источник которой я не мог объяснить. Она подсказывала мне, что я не должен позволить ей достигнуть кульминации, что в этот раз надо поступить по-другому и оставить все на потом. Поскольку был лишь ранний вечер, к чему торопить события? Проблема в том, что мои яйца тоже жаждали разрядки. К тому же, наблюдение за оргазмом Триш – одно из самых больших возбуждений в моей жизни. Тем не менее, мысль появилась, и она была сильной.

Триш была близка, и ее тело напряглось, когда она приблизилась к пику. Я сделал еще три сильных толчка, так глубоко в нее, как только мог, а затем полностью вытащил.

– Что? Не останавливайся... вернись! – сказала она в полном удивлении, ее дыхание вырывалось с разочарованными вздохами.

– Мы сможем закончить позже. Пойдем, поужинаем, – объявил я, не обращая внимания на ее ошеломленный взгляд и начиная сползать с кровати.

– Патрик Бишоп, это что, шутка? Тащи свою задницу обратно! – ответила она, используя мое полное имя, что никогда не было хорошим признаком.

Стоя рядом с кроватью, я посмотрел на Триш, все еще лежащую на спине с раздвинутыми ногами и недоверчиво смотревшую на меня.

– Ты – жопа, – громко сказала она, с явным разочарованием.

– Пойдем, займемся чем-нибудь. Если сейчас кончим, то слишком устанем, – объяснил я, надеясь объяснить ей, почему я остановился.

– Не пойду. Так что, заканчивай свою работу, – потребовала она.

– Пойдем, – сказал я, повернулся к ней спиной и пошел в сторону ванной.

– Ты дорого заплатишь за это, Пэт, – пригрозила она, отчего я вздрогнул.

Я прыгнул в душ, ожидая, что войдет Триш и попытается меня соблазнить, но она этого не сделала. Когда я вышел, она была в халате на кухне, потягивая только что налитый бокал вина.

– Жопа, – сказала она, глядя прямо сквозь меня.

– Что будем делать сегодня вечером? – спросил я, надеясь двигаться дальше.

– Ну, могу сказать, что секса сегодня не будет, – заявила она.

– Нет, я серьезно, милая. Первый раз за десять лет без детей, давай сделаем что-то еще, – попытался объяснить я.

– Например? – ответила она, и я сдержал крик «ура», считая победой то, что она включилась в обсуждение.

– Ну, думаю, то, что делали до появления детей. Или то, что хотели сделать, но не могли из-за детей, – сказал я.

– До детей мы тратили много времени, пытаясь их завести, – ответила она, что заставило меня рассмеяться.

Это было правдой. Мы оба хотели детей побыстрее и не особо беспокоились о контрацепции.

– Как насчет того, чтобы пойти, потанцевать кантри? – спросил я, эта мысль пришла ко мне совершенно неожиданно.

Триш любила танцевать и была очень хороша в этом. Хотя мы росли и учились танцевать с раннего возраста, у нее – природный дар, в то время как я охотно участвовал, но не имел больших природных способностей.

– Мы уже давно не танцевали вне дома, – ответила она таким тоном, что я подумал, что ей это интересно.

– Вот именно! Именно так мы должны провести наши каникулы без детей, – едва не крикнул я.

– И куда нам поехать? – спросила она, а я понял, что попал в точку.

– В то место на Западной стороне, оно все еще там, – предложил я.

– Хорошо, но тебе лучше быть готовым танцевать. Не веди себя как обычно и не бросай после нескольких раз, – потребовала она.

– Иди, готовься. Я приготовлю для нас что-нибудь перекусить, – ответил я.

***

В девять мы вышли из дома, допив вино и съев приготовленный мной салат «Цезарь» и сырную тарелку. Дорога до танцевального зала должна была занять минут двадцать или около того, в зависимости от пробок. Это – почтенное старое место на окраине города, каким-то образом пережившее взлеты и падения нынешних модных веяний.

Триш надела джинсы, простые сандалии, белую блузку и нитку жемчуга. Я тоже был в джинсах, рубашке на пуговицах и косухе.

– Пэт, если еще раз сделаешь так, я тебя кастрирую. Помнишь, папа научил меня, когда я была девочкой, – заявила Триш в середине нашей поездки.

– Я – не теленок, – сказал я с презрительным смешком.

– Процесс тот же, – ответила она, притворяясь серьезной.

– Похоже, мы – особенные ранние пташки, – сказал я чуть позже, когда мы подъехали к полупустой парковке.

Внутри, как и на парковке, было немноголюдно, и я взял в баре бутылку пива и бокал вина для Триш, а затем занял высокий столик подальше от танцпола. Следующий час мы провели на почти пустом танцполе, вспоминая старые времена, когда росли в деревне, и я восхищался мастерством моей жены. Несмотря на наши ограниченные возможности, она не потеряла хватки, и хотя я чувствовал, что мои усилия были достойными, им не хватало ее легкой грации.

Зал потихоньку начал заполняться, и к десяти тридцати, когда мы выпили по три напитка, он стал полон.

– Тебе весело? – спросил я Триш.

– Да! – ответила она, и мне было приятно видеть, как вместе с улыбкой у нее образовались ямочки.

Мы заказали официантке еще по одному напитку и снова вышли. Когда вернулись, на столе стояли два свежих напитка, а рядом стоял крупный чернокожий парень в таком же черном «Стетсоне». Когда мы подошли, он кивнул мне и отошел на несколько шагов.

– Как дела? – спросил я сквозь шум, стараясь не выглядеть крутым.

– Хорошо... хорошо, спасибо. А как вы, ребята? – ответил он.

– Тоже хорошо, – ответил я.

Мы с Триш заняли свои места и стали болтать, и через несколько минут он ушел. Краем глаза я наблюдал за ним, думая о том, насколько изменился мир, чтобы в сельской местности можно было увидеть чернокожих. В течение следующего часа я урывками наблюдал за его поведением в зале, и заметил, что примерно в половине случаев он успешно приглашал женщину на танец. Было легко заметить, что он – искусный танцор, и несколько раз за первым танцем у него следовал второй. Когда он заканчивал, то всегда возвращался на свое место в нескольких шагах от нашего столика.

– Похоже, вечер удачный? – крикнул я ему, когда Триш отлучилась в туалет.

– Средний, но никогда не знаешь заранее, – ответил он с широкой ухмылкой.

– Следует продолжать пытаться, – ответил я.

– Уинстон Миллер, – вдруг сказал он, протягивая свою большую руку.

– Пэт Бишоп, – ответил я.

– Часто здесь бываете? – спросил он.

– Никогда... Мы здесь впервые. Дети – с бабушкой и дедушкой, а у нас свободный вечер, – объяснил я.

Я представил его Триш, когда та вернулась, и мы несколько минут болтали о пустяках, пока его не потянула за рукав белая женщина в слишком короткой юбке. Он принял ее приглашение очень любезно, и в перерывах между разговорами с Триш я наблюдал за этой парой.

– Хорошо танцует, – сказала Триш.

– Кто? – спросил я, искренне недоумевая.

– Этот черный парень, – ответила она.

– О, да. Похоже на то. И, похоже, он – довольно милый, – сказал я.

Рост Уинстона превышал метр восемьдесят три, он был крепко сложен, не толстый и не худой. У него – широкие плечи и, похоже, бритая голова под шляпой. На нем – узкие джинсы и красная рубашка с длинным рукавом, и я догадался, что он на несколько лет моложе нас, возможно, лет тридцати или около. Он танцевал с женщиной на протяжении двух песен, а затем, когда она потянула его за рукав, приподнял шляпу и отошел от нее. Как и раньше, он вернулся на свое место в паре метров от нашего столика, и официантка принесла ему свежее пиво, пока он стоял и молча разглядывал толпу.

– Хорошо танцуешь. Должно быть, часто сюда приходишь, – сказал я ему после нескольких минут молчания, которое казалось неловким после нашего знакомства.

– Прихожу сюда иногда, но не сказал бы, что я очень хорош, – с коротким смешком ответил он.

– Ты хорош, – ответила Триш из-за моего плеча.

– Что ж, спасибо. От тебя это – комплимент. Я видел, насколько хороша ты, – ответил он, и я заметил, как его глаза впились в глаза Триш.

– Хочешь к нам присоединиться? – спросил я, махнув рукой в сторону маленького столика.

– Уинстон сделал несколько шагов и теперь стоял рядом со мной. Несколько минут мы болтали о разных вещах, о баре, спорте и местах, куда можно сходить в городе. Большую часть разговора вели мы с ним, а Триш иногда что-то добавляла.

– О, это одна из моих любимых песен. Могу я потанцевать с твоей женой? – неожиданно спросил Уинстон.

– Я не против. Триш? – сказал я, поворачиваясь к ней.

Триш довольно часто получала приглашение на танец от других мужчин, хотя обычно это случалось в нашем родном городе и от тех, кого мы знали всю жизнь. Вместо словесного ответа она поднялась со своего места и встретилась с Уинстоном перед столом. Они направились к людному танцполу, она шла на шаг впереди, и когда они подошли, она повернулась и позволила ему обнять ее. Его правая рука почтительно приземлилась на ее спину, и, когда они влились в толпу, стало ясно, что они – самые лучшие танцоры на паркете.

Отец Триш, как и многие жители маленьких городков его поколения, был глубоким расистом. Он бы жестоко отругал ее или даже хуже, если бы узнал, что она танцует с чернокожим. Этот факт вызвал у меня улыбку, как будто мы делали нечто непристойное, как купание в реке голышом, когда были моложе.

Когда началась песня, расстояние между их телами было от десяти до пятнадцати сантиметров, но по мере ее исполнения этот промежуток, казалось, уменьшался, а когда она закончилась, вместо того чтобы вернуться, они остались и продолжили танцевать еще две. Постепенно их тела, казалось, сближались, пока не стало казаться, что ее сиськи соприкасаются с его широкой грудью. Все это время они поддерживали разговор, и, судя по выражению ее лица, она, похоже, получала удовольствие. Наконец, они разделились и пошли обратно к столу, причем Триш снова шла впереди.

– Очень впечатляет, – засмеялся я, устроив небольшую овацию, когда они подошли.

Они оба улыбались, а я заметил, что на лице Триш выступили капельки пота. Уинстон нашел табурет, чтобы подтащить его к нашему столику, и мы продолжили нашу бесцельную болтовню, теперь Триш больше участвовала в дискуссиях.

– Теперь твоя очередь, – объявила она мне примерно через десять минут.

Мы станцевали вместе одну песню, причем теперь я сильнее стеснялся своих навыков, а затем вернулись за столик, несмотря на ее протесты и желание продолжить. Какая-то девушка, должно быть, схватила Уинстона, потому что он пропал, и я обследовала зал, прежде чем, наконец, заметил его танцующим с худой, развратной блондинкой, которой на вид было больше пятидесяти. Когда он закончил, я увидел, как он пробирается обратно к нам, отклоняя по пути иные приглашения.

– Ты здесь – самый популярный парень, – сказала ему Триш.

– Мне трудно отказывать, – с ухмылкой ответил он.

– Ну, я думаю, это благородно, – ответил я.

– Может быть, и благородно, но зачастую болезненно, – сказал он со смехом.

– Если я приглашу тебя на танец, будешь ли ты благороден со мной? – спросила Триш, что заставило меня быстро повернуться к ней, так как за все время, что я ее знаю, начиная с начальной школы, я не мог припомнить, чтобы она когда-либо сама приглашала мужчину.

– Сочту за честь, – ответил Уинстон, и с этим они снова покинули меня.

Они вернулись к тому, на чем остановились, демонстрируя естественную плавность и каким-то образом предугадывая движения друг друга. Теперь Уинстон обнимал ее без видимого просвета, и они проводили время за разговорами, не обращая внимания на остальных на переполненном полу. Наблюдая за ними, я снова задумался о вероятной реакции ее отца, и, как бы близко они ни находились, зная его нрав, я сильно сомневался, что он бы ограничился руганью.

Триш всегда привлекала много мужского внимания, и почти каждый раз, когда мы выходили в свет, я мог оказаться в драке, если позволял взять верх ревности. Давным-давно я научился справляться с этим и абсолютно верил в верность Триш, но когда вы долгое время вместе, время от времени могут появляться определенные мысли. Когда мы были вместе, а потом поженились, у меня никогда не было мыслей о других мужчинах с ней, а потом, когда появились дети, все внимание переключилось на семью. Но сейчас, когда я смотрел, как Уинстон обнимает мою жену, я словно видел совершенно другую ситуацию, и в мою голову начали просачиваться странные мысли.

Конечно, несколько раз я фантазировал о Триш с другими мужчинами. Однако, как правило, это было связано с ее воздействием на них. Например, когда она была в бикини и мужчины смотрели на нее, я иногда думал, не мастурбируют ли они после, думая о ней. Теперь же все происходило в реальности, а Уинстон был чернокожим мужчиной, запретным плодом нашего воспитания, и она явно наслаждалась его обществом. На мгновение я позволил себе подумать, что моя жена, возможно, думает о нем в сексуальном плане, но потом отмахнулся, поняв, что сбился с мысли.

Как и раньше, прежде чем они вернулись, одна песня сменилась двумя, а затем тремя. Я внимательно наблюдал за ними, в то время как мои мысли метались, и видел, как его рука скользнула ниже, пока не достигла верхней половины ее попы.

Когда они вернулись к столу, Триш слегка запыхалась, и я подумал, уловила ли она сигналы, подаваемые Уинстоном, поскольку не было сомнений, что он проявляет к ней интерес.

***

Было уже далеко за полночь, и толпа начала редеть. Они сели, и тут же наш разговор начался снова.

– Уинстон, не хочешь зайти к нам домой на вечер? – неловко проболтался я в середине разговора.

– Уже уходим? – спросила Триш.

– Да, уже поздно. Пора заканчивать с выпивкой, – ответил я, пытаясь прийти в себя.

– Да, я бы с удовольствием выпил на ночь, – ответил он, а поскольку он понятия не имел, где мы живем, это укрепило меня во мнении, что у него есть и другие желания.

– Давай я подскажу тебе дорогу, – сказал я.

– Я настрою навигатор, только дай мне адрес, – ответил он.

Я дал ему адрес, мы рассчитались с официанткой и ушли. Всю дорогу домой мы говорили о многом, но только не о том, что этот черный парень, с которым мы только что познакомились, едет к нам. Я попытался пойти на авантюру и попросил Триш показать мне свою грудь, но она отказалась и сказала, чтобы я следил за дорогой, иначе проведу ночь в кутузке.

Приехав домой, я прошел в бар и сделал себе выпивку, размышляя о том, что может случиться и как мне с этим справиться. Триш ушла в спальню, а я думал о том, что она вернется в ночнушке или хотя бы в халате. Вместо этого, когда через десять минут пришел Уинстон, Триш появилась в той же одежде, только в туфлях.

Я предложил ему выпить, а Триш отказалась, и они сели на противоположные концы нашего большого кожаного дивана, а я расположился в мягком кресле. Мы поговорили, выпив по напитку, затем еще, после чего Триш объявила, что идет спать. Я изо всех сил пытался придумать, как разжечь сексуальную химию в комнате, но совершенно ничего не получалось. После ее ухода напряжение в комнате сильно упало, и мы выпили с Уинстоном еще по одномк напитку, прежде чем он объявил, что ему пора. Уверен, что он думал о какой-то возможности, соглашаясь прийти, и в своем безумном состоянии я подумал, не подавала ли какие-то сигналы моя жена.

***

Умывшись и почистив зубы, я прошел в темную спальню и почувствовал, что Триш все еще не спит. Поэтому разделся догола, прежде чем скользнуть в кровать, и, прижавшись к ней, с удовольствием обнаружил, что она тоже обнажена.

– Ты не собираешься закончить то, на чем остановился ранее? – спросила она, когда моя рука нашла ее грудь.

Я потянул ее на спину, когда мой член мгновенно ожил, и жадно поцеловал ее, а затем переместил свой рот к ее тугим соскам.

– Вставь его, – приказал я, двигаясь между ее ног.

Рука Триш быстро нашла мой член и поднесла его к своему отверстию. Подавшись вперед, я обнаружил, что ее щелка приятная и гладкая, в точности такая, какой я оставил ее ранее этим вечером.

– Ты чертовски красива, – сказал я, когда она обхватила меня ногами за талию.

– Мммм... никаких разговоров. Просто займись со мной любовью, – ответила она.

– Тебе понравилось танцевать? – спросил я, после того как мы начали двигаться вместе, не в силах молчать.

– Понравилось. Спасибо, – ответила она и придвинулась, чтобы поцеловать меня.

– Вы так хорошо там выглядели, – сказал я, прежде чем подумать.

– Выглядели? – спросила она.

– Да, с Уинстоном, – дерзко ответил я.

Заявление было рискованным, и если Триш воспримет его неправильно, мне конец, но алкоголь и возбуждение, которое я чувствовал, подстегивали мою смелость.

– Мы просто танцевали, как все, – защищалась она, и я почувствовал, как по ее телу прошла легкая дрожь.

– Другие девушки так не танцуют с черным парнем, когда тот прижимает их к себе, трется об их задницу и пытается соблазнить, – ответил я, переходя к делу.

– Он так не делал... – попыталась ответить она.

– Нет, делал, – сказал я, прервав ее, и после нескольких секунд тишины продолжил. – Тебе понравилось внимание, не так ли?

– Больше никаких разговоров, – потребовала она, теперь двигая бедрами так, чтобы привлечь мое внимание.

Я крепко поцеловал ее в губы, сломив ее оборону, а затем заявил:

– Ответь на мой вопрос.

– Помолчи, милый, – ответила она.

– Отвечай, – повторил я, с силой двигаясь.

– Немного... немного... не знаю, – с явным смущением ответила она.

– Ты чувствовала, как он о тебя трется? – спросил я, продолжая сильно двигаться.

– Нет, прекрати, – ответила она, и ее тело выгнулось дугой в попытке меня сбросить.

Вместо этого я положил руки ей на плечи и заставил ее опуститься, на что она поддалась с разочарованным вздохом. Я увеличил темп наших занятий любовью, и вскоре она начала отвечать. Сбросив одеяло, она плотно обхватила мое тело, и из ее уст стали вырываться тихие мычания, а затем хныканье. Я целовал ее шею, уши и рот, говоря, какая она красивая, что усиливало ее возбуждение и еще более увлекало ее.

К этому моменту, я думаю, она почувствовала, что допрос окончен, и она может наслаждаться сексом. Я знал, что о чернокожем мужчине лучше молчать и наслаждаться своей женой, но разум работал в бешеном ритме, и я был уверен, что в ее голове есть что-то еще, чем она не делится.

Коллега по работе как-то рассказывал во время вечерней попойки, как они с женой во время занятий любовью разыгрывали сцену, которая могла включать странное место или воображаемого любовника. Он говорил, что просто удивительно, насколько горячей могла стать ситуация, и сейчас мои мысли вернулись к его описаниям, когда я двигался в своей жене, входя и выходя из нее.

– Уинстон мне сказал, что хочет тебя поиметь, – неловко проговорил я.

– Что? Серьезно, прекрати, Пэт, – потребовала она, но продолжала двигать бедрами в мою сторону.

– Ты бы этого хотела? – спросил я, теперь моя похоть полностью подавляла мозг.

– Нет, мы женаты, – немедленно ответила она, а затем добавила?

– Прекрати.

– Упри руки в бока и крепко закрой глаза, – приказал я.

Я ожидал спора, но, к удивлению, после недолгого колебания она подчинилась.

Затем, спустя несколько секунд, я сказал:

– Представь, что внутри тебя – Уинстон.

– Хватит, – сказала Триш, ее глаза распахнулись, и она снова надавила на мои плечи, но я взял ее руки, развел их в стороны, а затем приказал:

– Закрой глаза.

Триш смотрела на меня, как мне показалось, целую минуту, а затем закрыла их и расслабила руки. Когда я снял свои руки, она оставила их вытянутыми, и я дал пройти еще минуте, прежде чем заговорить.

– Черт возьми, Триш, в постели ты танцуешь так же хорошо, как и на полу, – сказал я насмешливым голосом Уинстона.

Ответа не последовало, поэтому я продолжил:

– Я рад, что Пэт дал мне шанс. Тебе нравится?

На этот раз я увидел, как Триш прикусила нижнюю губу и слегка, почти незаметно, кивнула головой.

– Ты когда-нибудь была с черным мужчиной? – спросил я, и на этот раз она покачала головой, и это было уже быстро и четко.

Я попытался придумать команду, которую мог бы дать, чтобы еще больше проверить ее участие, и через несколько секунд сказал ей:

– Закинь руки за голову, детка.

Было лишь мгновение колебания, прежде чем руки Триш медленно поднялись над ее головой, пока не коснулись изголовья. К лучшему или худшему, но казалось, что она мне подыгрывает.

– Скажи, чего ты хочешь, – потребовал я, становясь все смелее, и когда она не ответила, я повторил вопрос.

– Хочу... тебя... – очень тихо сказала она между слабыми стонами.

– Чего ты хочешь? – спросил я, требуя конкретики.

– Тебя, – ответила она, на этот раз без подсказки.

– Кого? – продолжил я.

– Уинстона, – ответила она, отчего мой член запульсировал внутри нее, а тело задрожало.

Она начала участвовать в ролевой игре, что так возбудило меня, что я даже не знал, как долго продержусь. Я знал, что сначала Триш должна кончить, поэтому замедлил темп и делал осторожные толчки.

– Тебе нравится этот черный член, не так ли? – спросил я, продолжая играть.

– Дааа... – тихо сказала Триш через несколько секунд, в то же время слегка кивнув головой.

Ее слова заставили меня прикусить губу, чтобы не кончить, и перед моими глазами заплясали звезды.

Я чувствовал, как ее тело начинает напрягаться, говоря, что она близка, и если я смогу продержаться еще немного, то все будет хорошо. Я думал о мертвых скунсах и рвоте, о чем угодно, лишь бы продержаться еще немного, и, к счастью, ее стоны быстро стали громче, а ее колени оттянулись назад, поднимая ее ноги в воздух, показывая, что она – всего в нескольких секундах от этого.

– О, заставь меня кончить, – застонала она.

– Кто заставляет тебя кончать? – потребовал я.

– Уинстон, – громко ответила она, и с этим я полностью потерял контроль и начал быстро входить в нее, когда мой член выстрелил семенем сильнее, чем я когда-либо испытывал.

– О, черт! Черт! – выдавил я.

Моих усилий оказалось достаточно, и я был в восторге, когда почувствовал, как ее тело подо мной начало спазмировать.

– О, Боже... да... Боже, да... да... да... да... не останавливайся... не останавливайся... Ннггххх... – вскрикнула Триш, ее ноги забили воздух, а руки вцепились ногтями в мои плечи.

Я чувствовал, как мышцы ее влагалища начали спазмировать, сжимая и отпуская мой член снова и снова. Это был для нее мощный оргазм, и она пыталась перевести дыхание, как и я.

Восстановив над собой контроль, я прильнул к ее губам и стал ласкать ее рот, посасывая губы и проталкивая язык вглубь.

– Я люблю тебя, – сказал я, приподнимаясь над ней, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Скажи еще раз, – потребовала она.

– Я отчаянно люблю тебя, – ответил я и снова поцеловал ее.

Вскоре мы заснули, все еще нежась в объятиях друг друга.

***

Остаток выходных мы расслаблялись дома и наслаждались тихим временем у бассейна, занимаясь любовью по несколько раз на день. Никто из нас не вспоминал о ролевых играх, но они оставались сильным видением в моем мозгу. Для Триш это был значительный шаг, далекий от ее страстного, но обычного стиля, и я не знал, куда идти с этим, но знал, что это то, что я хочу исследовать дальше.

В воскресенье Триш, как обычно, пошла в церковь, и уверен, что она молилась о нашем спасении от греха, который мы недавно пережили.

Когда наступил понедельник, мы были похожи на задорных подростков, которые звонили и переписывались ежечасно и делали сексуальные намеки о том, что будет, когда мы вернемся домой. Всю неделю я каждый вечер водил ее в разные рестораны, но мы возвращались рано и занимались любовью до поздней ночи.

В пятницу мы пошли на ранний ужин, а затем – на спектакль, который она хотела посмотреть. Триш была хорошо одета и, конечно, привлекала обычные взгляды благодарных мужчин. Все закончилось к десяти, и мы обсуждали, не пойти ли нам куда-нибудь выпить или вернуться домой. Решили вернуться и уже приехали, когда я получил на свой телефон СМС, в то время как Триш была в ванной.

Надеялся увидеть вас всех здесь сегодня вечером... Уинстон.

Я забыл, что мы обменялись номерами телефонов, и что после того как Триш легла спать говорили о том, чтобы вернуться в клуб на следующей неделе. Это СМС вызвало у меня мгновенную эрекцию, поскольку на меня нахлынули воспоминания о ролевой игре, и это подстегнуло мое желание увидеть вместе ее и Уинстона. Может быть, – подумал я, – это взаимодействие вдохновит ее и приведет к еще одному эпизоду ролевой игры. Проблема заключалась в том, что время близилось к одиннадцати, а у меня нет никаких веских причин предлагать пойти куда-то после того, как мы только что приехали домой. Тем не менее, я чувствовал, что это – возможность, которая заслуживает того, чтобы попробовать, поэтому я двинулся вперед.

– Триш, мне скучно. Не хочешь снова пойти на танцы? – спросил я, когда она вернулась из ванной.

– Не знаю, уже поздно, – без энтузиазма ответила она, но и не отказалась.

– Мы можем сходить на часок и сжечь немного калорий. В прошлый раз там все еще гуляли до полуночи, – напомнил я ей.

– Обещаешь, что не будешь просто сидеть без дела? – спросила она.

– Обещаю, – рассмеялся я, скрестив пальцы.

Мне было интересно, не подозревает ли она чего-нибудь, хотя если подозревает, то очень хорошо это скрывает.

Через пятнадцать минут мы вышли из дома, а через двадцать приехали. Триш выбрала джинсовую юбку с простым топом, и пока она переодевалась, я написал Уинстону, что мы можем приехать.

Мы вошли внутрь, но поскольку это время было пиковым, свободных столиков не было, поэтому мы встали возле бара и заказали по порции, после чего сразу же отправились на пол. Я протанцевал с Триш четыре песни, что очень ее порадовало и, надеюсь, развеяло все мысли о том, что у меня есть скрытые мотивы. До этого момента я не видел Уинстона и подумал, что он, возможно, уже ушел, но в конце концов заметил его танцующим с привлекательной женщиной, что заставило меня задуматься, не завязалась ли у него с ней связь на этот вечер.

Отсидев пару песен, мы вернулись на танцпол. Я набирал огромные очки с Триш и, честно говоря, неплохо проводил время, так как чувствовал, что в этот вечер хорошо двигаюсь. На этот раз, когда мы вернулись к нашим напиткам, то столкнулись с Уинстоном, и после того как я пожал ему руку, он нежно обнял Триш, которая казалась совершенно спокойной. Почти сразу же он пригласил ее на танец, и, взглянув на меня в поисках одобрения, они удалились.

Их не было довольно долгое время, и я потерял счет песням, прежде чем увидел, как они направляются обратно ко мне сквозь толпу. Я нашел высокий столик, недалеко от того места, где мы стояли, и мы с Триш сели, а Уинстон встал по другую сторону от нее. Когда Триш сидела, джинсовая юбка прикрывала ее только до середины бедра, и я несколько раз ловил его взгляд на ее красивые ноги.

После короткого отдыха Триш снова потянула меня за себсобойе, но после одной песни я притворился уставшим, предпочитая увидеть ее и чернокожего вместе. Конечно, едва мы вернулись, он взял ее за руку и вывел обратно. Я внимательно наблюдал за происходящим, подгоняемый своими гнусными мыслями, и с удовольствием увидел, что они – совсем близко. Я знал, что он чувствует ее сиськи на своей груди, а она, скорее всего, тоже чувствует его мужское достоинство. Его правая рука лежала низко на ее бедре, и казалось, что он медленно поглаживает верхнюю часть ее попы, но с моего расстояния я не мог быть в этом уверен. Он держал свою голову наклоненной вниз, близко к ней, и, похоже, они разговаривали, и, по моему мнению, речь шла о чем-то интимном. Эта сцена заставила меня задуматься о ролевых играх, которыми я надеялась насладиться позже, и я знал, что буду использовать кое-что из того, что увидел сейчас.

Как только они вернулись, по громкой связи объявили, что это – последний звонок, и наступила неловкая тишина, когда мы расселись вокруг стола. Я не был уверен, что Уинстон с нетерпением ждет еще одного приглашения к нам, поскольку его последний визит прошел без происшествий, и не знал, как на это отреагирует Триш, но, пройдя такой долгий путь, сдаваться не хотелось. Пока я пытался решить, как поступить дальше, Уинстон, наконец, взял инициативу в свои руки.

– Не могу ли я вернуть гостеприимство с прошлой недели? Не хотите ли пойти ко мне на вечерний коктейль? – спросил он.

– Э-э-э... э-э-э... – Я сначала заикался, но, понимая, что окно возможностей может быстро закрыться, решил согласиться и сказал:

– Конечно... звучит неплохо.

Принимая решение, я не осмеливался взглянуть на жену, и был немного удивлен, когда она не выразила никакого протеста. Рассчитавшись с официанткой и получив указания, мы направились к двери, но ее молчание дало мне понять, что она не в восторге от этого плана.

– Почему ты согласился на это? – спросила она, едва мы оказались в машине.

– Не знаю... он был у нас дома, – ответил я, а затем добавил. – Ты не возразила.

– Это было бы невежливо, – ответила она.

– Понятно... ну, нам не придется долго задерживаться, – ответил я, понимая, что совершил ошибку.

С этим вернулась тишина, и мы были на полпути к дому Уинстона, когда Триш вдруг проболталась:

– Я не собираюсь ничего делать.

– Ну и хорошо, дорогая. Кто говорил, что ты собираешься? – ответил я, разочарованный ее состоянием и понимая, что вечер закончился, даже не начавшись.

– Просто говорю тебе, что не собираюсь, – ответила она.

***

Когда мы приехали, на подъездной дорожке стоял пикап Уинстона. Небольшое бунгало располагалось на узкой улочке в центре района с населением ниже среднего класса, но даже в темноте было видно, что его дом более ухожен, чем другие.

Прежде чем мы успели постучать, дверь открыл чернокожий мужчина, и мы вошли в аккуратную гостиную с диваном вдоль задней стены, напротив которого стоял журнальный столик, а в дальнем конце – кресло с мягким сиденьем. Напротив был телевизор, и он настроил его на джазовую музыку, наполнявшую комнату чувственным ритмом.

Он пригласил нас сесть, а затем исчез, и мы пересели на диван: я – на край, а Триш – посередине. Вскоре он вернулся с тремя маленькими бокалами, наполненными темным алкоголем, который, как он объявил, был коньяком, и, подняв свой бокал в тосте, пересел в кресло. Я не мог вспомнить, пробовала ли моя жена когда-нибудь коньяк, но пока мы с Уинстоном потягивали свой, она быстро выпила свой, а наш хозяин послушно встал и принес добавки.

По ее суетливым движениям и взглядам я понял, что она нервничает, а это означает, что игра вряд ли состоится. Действительно, все это вдруг показалось мне довольно глупым, и я укорял себя за то, что подумал, будто наша ролевая игра приведет к тому, что Триш вступит в непосредственную связь с чернокожим мужчиной. В отличие от нервозности моей жены, Уинстон демонстрировал полное спокойствие, его глаза были прикованы к ее прекрасным бедрам, красиво обнаженным в сидячем положении, и он не делал никаких усилий, чтобы скрыть свое подглядывание. Во время очередной порции напитков нам удалось поддерживать непринужденную беседу, и я заметил, что постепенно Триш начинает расслабляться.

Возможно, Уинстон тоже это уловил, потому что начал хвалить ее танцевальные способности, что привело к нескольким комментариям о ее красоте. Она пыталась от них отмахнуться, но я почувствовал, что внимание ей нравится, и, уловив его направление, начал помогать, и вскоре мы объявили ее самой красивой женщиной в клубе.

Вначале я надеялся привести ее в хорошее состояние для последующих ролевых игр, и когда в комнате начало медленно нарастать сексуальное напряжение, я подумал, что все выглядит многообещающе. Воспоминания об ответах Триш из нашего предыдущего эпизода в сочетании с моим мозгом, подпитываемым алкоголем, сделали мой член твердым, а в голове пронеслись дикие мысли. Всего лишь небольшая вещь могла бы послужить отличным материалом для последующих действий, но я не знал, что делать, поэтому, в конце концов, в разочаровании, я просто взял голову Триш в свои руки, повернул ее к себе и поцеловал.

– Пэт! – хрипло прошептала она, пытаясь руками оттолкнуть меня.

– Все в порядке, – ответил я, с силой прижимая ее к себе, а затем еще раз поцеловал.

Некоторое время она пыталась вырваться, но потом прекратила и приняла мои поцелуи, хотя и без страсти. Я догадывался, что она решила, будто я остановлюсь, если она не ответит, но я продолжал, и во время одного из поцелуев ее руки перестали давить на мои плечи. Открыв глаза, я увидел, что она пытается спустить юбку с ног, и догадался, что та поднялась, пока я притягивал ее к себе. Когда я взглянул на Уинстона, он с широкой улыбкой смотрел на ее ноги и, заметив мой взгляд, заговорщически подмигнул. С этим я начал целовать ее чувствительную шею, и через несколько секунд почувствовал, как она вздрогнула. Странно, но когда это случилось, она, казалось, слегка расслабилась, и я заметил, что мне уже не требуется столько сил, чтобы удерживать ее на месте.

– Простие, мой муж ведет себя неподобающе, – объявила Триш, в то время как я продолжал свои легкие поцелуи.

– По-моему, Триш, все выглядит прекрасно, – ответил Уинстон.

– Надеюсь, он скоро прекратит, – снисходительно сказала она.

Я проигнорировал ее попытку перехватить контроль, снова нашел ее рот и обнял за шею, чтобы она перестала возиться с юбкой, так как, по крайней мере, мне показалось, что она немного смягчилась. Я не знал, было ли это результатом моих нежных поцелуев или поощрения Уинстона, но больше боролся с ней мне не требовалось.

Вдруг я почувствовал на диване движение и, не глядя, понял, что теперь по другую сторону от Триш сидит Уинстон. Его присутствие заставило ее вырваться из моих объятий, и, намеренно разгладив одежду, она сделала длинный глоток крепкого алкоголя, глядя прямо перед собой. Я видел, что она очень нервничает, но по какой-то причине это лишь еще больше раззадорило меня.

Я взял ее руку в свою, заставив ее перехватить свой бокал в другую, а затем нежно поцеловал в щеку. Когда она не стала протестовать, я наклонил ее голову к себе и несколько секунд нежно целовал в губы, пока она не оторвалась, и, глубоко вздохнув, не села и снова не устремила свой взгляд вперед. Дав ей минуту передышки, я повторил последовательность действий, целуя ее щеку, шею и рот, пока она снова меня не остановила.

То, что произошло дальше, одновременно удивило и потрясло меня. Я дал ей еще одну передышку, намереваясь снова поцеловать ее перед Уинстоном, когда она успокоится, но вдруг услышал вздох и, повернувшись, увидел, что теперь наш черный хозяин прильнул губами к ее чувствительной шее. Как и я, закончив, он повернул ее голову к себе и нежно целовал в губы, пока она не отстранилась.

Триш, все еще держа в руке бокал, смотрела в пол, ее грудь поднималась и опускалась от затрудненного дыхания. В этот момент Уинстон наклонил свою голову позади ее головы, посмотрел на меня и улыбнулся. Момент был тяжелым и эротическим, и внезапно мои мысли о создании чего-то потом сменились жгучим желанием увидеть, куда все это может зайти, как далеко может позволить развиваться событиям моя красивая жена.

– Не поря уезжать? – нервно спросила она.

– Нет, еще нет, – ответил я, не став уточнять.

Она уставилась на меня со странным выражением, которое казалось отчасти умоляющим, а отчасти вызывающим, и я приготовился к сопротивлению, поэтому был удивлен, когда она позволила мне повернуть ее голову и нежно поцеловать. За этим соединением быстро последовало более сильное, когда я заставил ее переплести свой язык с моим. Когда это закончилось, я прижал пальцы к ее подбородку, повернув ее голову, пока ее губы не нашли губы Уинстона, и в течение следующих нескольких минут мы обменивались губами туда и обратно, слушая ее вздохи и наблюдая, как ее прекрасная грудь давит на блузку, когда ее дыхание становится неровным.

– Мммм... – произнесла Триш сквозь наш поцелуй, когда я перешел к своему. Она смогла оторваться от моего рта и воскликнуть:

– Нет!

Посмотрев на Уинстона, я увидел, что теперь его рука гладит ее бедро от колена до края юбки, поднявшейся до середины бедра. У него было странное выражение лица, как будто он – почти в трансе, и я понял, что он очень сильно хочет мою жену.

– Хватит, Пэт, – прошептала она, но вместо словесного ответа я повернул ее, чтобы она опять поцеловала меня.

Я чувствовал, как Триш извивается, но не отпускал ее губы, и постепенно она успокоилась. Однако, едва я подумал, что она расслабилась, как она снова начала извиваться, но на этот раз с большей силой.

– Пэт, он меня лапает! – ахнула она.

Я опустил глаза и увидел, что пальцы чернокожего мужчины скрылись под юбкой. Похоже, он совершал медленные круговые движения по внутренней стороне ее бедра, и я почувствовал кратковременный приступ ревности и вины, когда понял, что этот относительный незнакомец начал исследовать прекрасное тело моей жены.

– Твоя очередь, – сказал я ему, повернув голову моей жены в его сторону, думая, что он станет удерживать ее голову своей рукой, пока они целуются.

К счастью, он так и сделал, но на этот раз его поцелуй был гораздо более страстным, и он толкнул ее назад, пока ее голова не уперлась в обивку дивана. Триш, ради равновесия, протянула руку и схватила его толстый бицепс, и после того, как они соединились как минимум на минуту, я услышал тихий вздох, исходящий от нее, наблюдая, как ее рука медленно гладит его руку.

Это не оставляло сомнений в том, что мы возбуждаем ее, и хотя это было волнующе, я также чувствовал некоторую дрожь. Тем не менее, понаблюдав еще немного, моя рука перешла к ее бедру и забралась под юбку. Я погладил мягкую плоть на внутренней стороне ее бедра, а затем получил еще один сюрприз, когда она раздвинула ноги на несколько сантиметров, как бы приглашая меня идти дальше. В этот момент Уинстон прервал поцелуй, и я увидел, как моя жена смотрит в его глаза, прежде чем медленно перевести их на меня. Ее рот был все еще частично открыт, лицо раскраснелось, и у нее было пустое, отстраненное выражение.

– Пэт? – очень тихо произнесла она.

Я понял, что она ищет утешения, поэтому наклонился к ней и поцеловал, как это сделал Уинстон. Когда наши языки заплясали вместе, я почувствовал и услышал с ее стороны мягкое мурлыканье, и вскоре ее рука обвилась вокруг моей шеи. Наш поцелуй стал голодным и настолько захватил мое внимание, что только когда я почувствовал, как она внезапно напряглась и услышал вырвавшийся визг, я вспомнил о присутствии нашего черного хозяина.

– Мужик, ее трусики мокрые, – сказал он тихим голосом.

Прервав поцелуй, я увидел, что он склонился над ней, блестя бритой головой, и заметил движение его руки под юбкой.

– О, Пэт, – хрюкнула она, а затем с глубоким стоном сказала:

– Пэт, это... оххх...

Она выглядела ошеломленной, и когда мы встретились глазами, в ее взгляде читалось замешательство и отчаяние. Я разорвал этот взгляд, снова глубоко поцеловав ее, на что она лишь слабо ответила.

– Охххх... – вырвался у нее тяжелый вздох, и, не разрывая поцелуя и не глядя вниз, я подумал, не запустил ли он палец в ее трусики. Мои подозрения подтвердились, когда она внезапно отстранилась и воскликнула:

– Нет! Не там, только целуемся.

И снова на мгновение я подумал о том, чтобы все прекратить, но верх взяли мои собственные странные эротические интересы. Я понял, что теперь дрожу от возбуждения, и хотя мне было немного стыдно, я продолжал удерживать Триш.

– Она промокла, – заявил Уинстон, и я увидел, что он задрал ее юбку далеко вверх по бедрам.

При этих словах Триш попыталась подняться, но я видел, что у нее не хватает сил.

– Пожалуйста, Пэт! – взмолилась она.

Я снова прижал ее губы к своим и поцеловал ее еще раз, проталкивая свой язык глубоко в ее рот. До сих пор это был хороший прием, поскольку казалось, что он отвлекает ее от ситуации. Сначала она не отреагировала, но когда я исследовал ее рот, она начала двигать своим языком по моему.

– Ммм... ммм... – заскулила она у меня во рту всего через несколько секунд, и поскольку я знал, что ее звуки, скорее всего, – результат манипуляций Уинстона, я продолжал ее целовать.

Вместе мы играли с ее телом, я целовал ее губы, уши и шею, в то время как Уинстон ласкал пальцами ее влажную киску. Триш больше не сопротивлялась, от нее стали доноситься тихие мурлыкающие звуки, что еще больше возбуждало меня, и хотя все шло своим чередом, я не собирался останавливаться.

Я услышал, как медленно движется молния, и приготовился к тому, что Триш попытается освободиться, но наши губы оставались соединенными в еще одном долгом поцелуе. Однако через несколько секунд после того, как звук прекратился, моя жена скользнула через мои руки, и, прервав поцелуй, я увидел, что Уинстон держит ее обнаженной от пояса вниз, а ее попка лежит на краю дивана. С широкой улыбкой он быстро опустил между ее ног свою большую голову.

– О. Боже мой! – выдавила она с тяжелым вздохом, глядя на меня с видом загнанного в ловушку животного. – Пэт, я не такая.

– Все в порядке, дорогая. Ты прекрасна. Просто продолжай в том же духе, – подбодрил я ее.

Ее глаза продолжали смотреть в мои, но я видел, как она отдаляется, в то время как язык Уинстона танцевал на ее киске.

Через несколько секунд комнату наполнил влажный хлюпающий звук от сочетания ее соков и его слюны, а вскоре к этому присоединилось и ее хныканье, когда я увидел, как между ее ног двигается его затылок. Зная, что она реагирует на усилия Уинстона, я взялся за ее топ и после нервной возни с пуговицами расстегнул блузку. Секунды спустя я расстегнул лифчик, и она едва заметила, как я сдвинул его с ее груди, но когда мой рот сомкнулся на одном из ее эрегированных сосков, она дала нам знать о своем состоянии.

– Мммм... охх... охх... – ответила она, прижимаясь ко мне грудью.

Настойчивость стонов Триш быстро нарастала, и, прервавшись на мгновение, чтобы посмотреть, я увидел, что она сильно раздвинула ноги и переместила правую руку на затылок Уинстона. Тем временем наш черный друг начал тайком раздеваться, расстегнув рубашку и брюки. Кроме того, он каким-то образом снял свои ботинки, лежавшие теперь в куче в паре метров позади него. Я вернулся к ее груди и начал нежно покусывать соски, что заставило ее задрожать и вызвало из ее уст новые крики.

Я знал, что мы приближаемся к моменту истины, и он наступил раньше, чем я ожидал, когда она внезапно вскрикнула, а ее тело напряглось:

– Нет, Уинстон. Только не это!

Посмотрев вниз, я увидел, что Уинстон каким-то образом успел полностью раздеться, за исключением своих красных носков, и теперь стоял на коленях между ее ног, его твердый член касался внутренней стороны ее бедра. Его бочкообразная грудь и тяжелые бедра излучали необузданную силу, а огонь в глазах заставил меня понять, что в таком возбужденном состоянии остановить его будет трудно. Триш металась взглядом между мной и Уинстоном, глядя дикими глазами, из ее полуоткрытого рта вырывалось тяжелое дыхание, и когда я улыбнулся ей сверху вниз, она одарила меня в ответ озадаченным взглядом.

Обрезанный член Уинстона был очень темным, заметно длинным, толстым от основания до середины, но сужался к заостренному кончику. Из плотной плоти выступало несколько вен, самая заметная из которых проходила по всей длине сверху, а затем закручивалась под него. Головка была гораздо более светлого оттенка, почти фиолетовая, что придавало ему двухцветный вид, и когда он взял ствол в свою большую, мясистую руку, все еще были видны несколько сантиметров. С капельками жидкости на отверстии, он провел им по внутренней стороне ее бедра, но когда приблизился к ее бритой киске, Триш быстро закрыла рукой свою щель.

Уинстон, не останавливаясь, начал водить кончиком по тыльной стороне ее руки, улыбаясь ей.

– Ты сказал, что ничего не будет, – сказала она, но таким тоном, который, как мне показалось, тоже содержал вопрос.

– Расслабься, Триш, – ответил я, уклоняясь от прямого ответа.

Я хотел сказать больше. Хотел сказать, что мы делаем это вместе, так что, все в порядке, но во рту у меня пересохло, и каждое слово мне приходилось выдавливать.

И вдруг я почувствовал смятение. На самом ли деле я хочу, чтобы в наши долгие, полные любви отношения вторгся посторонний? Кроме того, мы не обсуждали и не согласовывали этот результат, из-за чего он казался вынужденным. Тем не менее, по какой-то причине сцена, разыгравшаяся передо мной, показалась мне настолько захватывающей, что я не мог заставить себя вмешаться.

Рука Триш, плотно обхватившая ее половой орган, оставила открытой чувствительную область между половыми губами и ногой, и член Уинстона нашел нужную точку, скользя вверх и вниз, пока ее кожа не заблестела от его спермы.

Несмотря на свою защиту, она следила глазами за его членом, скользящим по ее плоти, и дважды его жесткость заставила ее вздрогнуть.

– Убери руку, детка, – произнес Уинстон мягким, но решительным голосом.

– Да, убери руку, Триш. Уинстон не станет вводить его, если ты не захочешь. Ведь правда? – сказал я, странным образом обретя голос.

– Конечно, не буду, – ответил он, но, судя по похоти в его глазах, я не был уверен.

Триш уставилась на меня растерянным взглядом, но медленно сдвинула руку, пока та не легла на низ живота. Как только показалась ее киска, мы увидели, что ее губы – мокры и раскрыты от возбуждения и языка Уинстона. Не теряя времени, чернокожий мужчина придвинулся ближе и приставил свой ствол прямо на ее щели. Наклонив ее бедра, он смог провести членом по всей их длине, что он и сделал, в то время как она смотрела. Затем он поднял тяжелый ствол на несколько сантиметров и стал медленно доить его, пока не появилась капля жидкости, упала в ее складочки и мгновенно исчезла.

– Оххх... – ахнула Триш, когда та приземлилась.

Чернокожий мужчина повторил процесс, в то время как моя жена пристально наблюдала за ним, и когда повисла его сперма, он сказал:

– Да, детка, приготовься.

– Мммм, – ответила она, когда та упала, но на этот раз плаксивым, нуждающимся голосом, и в этот момент я понял, что у него есть реальный шанс проникнуть в нее.