Моя, или не моя дочь? часть 1

МОЯ ИЛИ НЕ МОЯ ДОЧЬ?

WаS SHе оR WаSN'T SHе...MY DаUGHTеR? от BаMuоiBа

Другие истории, которые я публиковал здесь, были основаны, по крайней мере частично, на чем-то, что произошло со мной или с моими друзьями. Однако, эта история — чистый вымысел. Я не врач и не юрист, и понятия не имею, какие реальные медицинские и юридические последствия последовали бы, если бы нечто подобное действительно произошло.

Здесь очень мало секса.

Рут Элизабет Бруссар. Так ее зовут. Рут - в честь матери моей жены, Элизабет - в честь моей, и, как и мою мать, все звали ее Бетти. Лоис, моя жена, всегда хотела девочку, и она у нас родилась. Перед ее рождением мы делали все, что делают новоиспеченные родители, чтобы подготовиться. Оформили одну из спален как детскую, ходили на все занятия, какие только могли найти, и запаслись одеждой для младенцев и детей на десять лет вперед.

После ее рождения с Лоис что-то случилось. Хотя она по-прежнему была любящей матерью, она не обожала Бетти, как можно было ожидать. Было похоже, что я был единственным родителем, заботившимся о ней и проводившим с ней все время.

Бетти было пять лет, когда, переходя улицу в сопровождении соседки и ее дочери, их сбила машина. Их отвезли в больницу Святого Патрика, где Бетти оказали помощь первой, так как она пострадала сильнее, чем остальные; но прошло более часа, прежде чем соседка смогла сообщить номер телефона моей жены, чтобы нам позвонили.

Лоис приехала всего за несколько минут до меня и металась в приемной, ожидая, пока кто-нибудь расскажет нам о Бетти.

Через некоторое время с нами заговорил член хирургической бригады, работавшей над Бетти. У Бетти была сломана левая нога и коллапс легкого, но больше всего их беспокоила травма головы. У нее было сотрясение мозга, и она была без сознания. Нам сказали сидеть тихо и ждать дальнейших новостей. Хотя это и не требовалось, мы подумали, что было бы неплохо сдать кровь, пока мы ждем. Так мы и сделали.

Бетти находилась в операционной еще несколько часов после нашего возвращения. Когда мы наконец смогли ее увидеть, ее голова была обмотана бинтами, а лицо покрыто синяками. Кроме того, из ее тельца и головы выходили трубки. Это разбило нам сердце - видеть нашу малышку в таком состоянии.

Мы с Лоис бдели всю ночь. Почти все наши родственники и друзья посетили ночью больницу, хотя мы с Лоис были единственными, кому разрешили увидеть ее.

Рано утром Лоис сидела на стуле у кровати Бетти, склонившись над ней, и держа крошечную руку Бетти в своей. Я стоял и смотрел на них обеих с улыбкой на душе.

Позже, тем утром, мы с Лоис сидели в комнате и просто смотрели на нашу дочь, когда вошла сотрудница администрации. Я решил, что она из администрации, потому что на ней была обычная одежда, а не халат. Она сказала нам, что ей нужно немного больше информации о Бетти. Ее первый и, как оказалось, единственный вопрос нас совершенно ошеломил.

— "Когда вы ее удочерили?"

— "Что вы имеете в виду?"

— "Сколько ей было лет, когда вы ее удочерили?".

— "Мы ее не удочеряли. Она наша".

— "Эээ... здесь что-то не так. Я ещё вернусь".

И она ушла. Мы просто смотрели друг на друга. Мы больше не видели ее до позднего вечера, когда она вернулась с другим человеком. Новый человек представился начальником административного отдела больницы.

— "Не могли бы вы выйти в коридор на минутку?". Мы вышли.

— "Вы сказали, что являетесь биологическими родителями Бетти?"

— "Да, и так и есть. На самом деле, она родилась в этой больнице, и мы оба при этом присутствовали".

— "Да, мы знаем. Мы также видели, что вчера вы сдавали кровь. Когда ее обрабатывали, техник, который уже приготовил кровь для Бетти в операционной, записал ваши группы крови. У нее группа крови В. У вас, миссис Харрелл - нулевая, а у мистера Харрелла - А".

— "И что?"

— "Значит, она никак не может быть вашей дочерью".

— "Что значит, она не может быть моей дочерью?"

— "Не только вашей, мистер Харрелл. Она и не ваша, миссис Харрелл".

Мы с Лоис были женаты почти шесть лет. Бетти родилась через девять месяцев без трех дней после нашей свадьбы. Мы знали друг друга всю жизнь. Фактически, мы оба родились в этой самой больнице. Она на три недели старше меня. Мы жили в соседних домах, а наши родители были лучшими друзьями еще до нашего рождения, и до сих пор живут там же.

Мы никогда не ходили на свидания друг с другом в старших классах. У нее была своя жизнь, а у меня своя. После окончания школы я поступил в Вест-Пойнт, а Лоис - в Техасский университет. После окончания Военной академии я пять лет работал в Пентагоне, а Лоис вернулась домой и вышла замуж. Ее муж учился в юридической школе и собирался стать адвокатом. От родителей я знал, что он был из очень богатой семьи и был избалован. Я никогда не был с ним знаком и не пошел на их свадьбу. Не потому, что меня не пригласили, а потому, что я находился в армейском госпитале Уолтера Рида, где мне удаляли аппендикс.

Во время моих визитов домой я иногда видел ее, но так и не встретился с ним. Мы вращались в разных кругах.

Я наслаждался службой в Пентагоне. Пять лет на одном месте - редкость для армии, но люди, на которых я работал, смогли сделать это для меня. Я не курил и не пил, поэтому у меня было очень мало личной жизни... как и в академии. Примерно через год пребывания в Вашингтоне я стал доцентом в Музее авиации и космонавтики. Именно тогда моя личная жизнь пошла в гору. Туристки, секретарши, помощницы законодателей, проститутки, домохозяйки и лоббистки; казалось, каждая женщина в округе Вашингтон нашла свой путь в музей... и многие из них оказались в моей постели. В течение следующих четырех лет я трахался, отлизывал, а меня трахали и сосали больше раз, чем имеет право любой человек. Моя любимая киска принадлежала бывшей жене сенатора Соединенных Штатов. Она была рыжей и любила секс. Очень любила. Она полностью выкладывалась на члене, находящемся внутри, на ней или рядом с ней... и она любила людей в форме (или без).

Единственный раз, когда у меня было две женщины одновременно, был с ней и офицером военно-морского флота. Офицер была капитан-лейтенантом, и я встретил ее на центральной площадке Пентагона. Она ела хот-дог и читала какой-то документ. Я сел на скамейку напротив нее и просто смотрел, как она ест. Через пару минут она увидела, что я смотрю, и стала есть его, будто член, и мне это понравилось. Она высасывала сосиску из булочки, а затем заталкивала ее обратно языком. Снова и снова, глядя мне прямо в глаза.

Я подошел и сел рядом с ней.

— "У них здесь хорошие хот-доги".

— "Хм. Да, хорошие".

— "Я предпочитаю мясные".

— "Я тоже. Особенно с сосисками. Они такие большие и сочные".

— "Но они такие большие, что иногда торчат из булочки".

— "Да, я это ненавижу. Мне больше нравится, когда они идеально заполняют булочку".

Так продолжалось еще 15 минут и закончилось назначением свидания на следующий вечер. Мы трахались всю ночь. Через два дня была суббота, и я выполнял свои обязанности доцента в музее, когда она появилась. Мы разговаривали, и тут подошла рыжая. Той ночью я впервые видел двух женщин вместе. Это было самое горячее, что я когда-либо видел.

Так прошла моя военная карьера. Пять лет службы и четыре года самого горячего, самого разнообразного секса, какой только может представить себе человек.

Я думал остаться в армии, но у моего отца случился инсульт, и я был нужен дома, поэтому я демобилизовался. К этому времени он владел четырьмя ресторанами быстрого питания, которыми он уже не мог управлять, поэтому мне пришлось взять их на себя.

Я понятия не имел, как управлять бизнесом. Я просто проводил ежедневные встречи с соответствующими менеджерами и просматривал еженедельные отчеты о прибылях и убытках. Все шло само собой. Я понял, что мне не нужно знать, как делать или продавать гамбургеры или жарить курицу. Мне просто нужно знать, как окружить себя людьми, которые умеют это делать".

Лоис и ее муж развелись через четыре года.

Вскоре после возвращения домой я стриг газон у своих родителей, и тут подъехала Лоис. Ее родители сказали ей, что я дома. Мы обнялись, поболтали и решили поужинать вместе тем же вечером.

На следующей неделе мы впервые занялись сексом, и я корил себя за то, что не попытался трахнуть ее еще в школе. У нее был, как раньше говорили "кипяточный темперамент". Она сосала, глотала, трахалась и любила анал. Четверная угроза... или, скорее, наслаждение!

Мы часто встречались. И часто трахались. Мы никогда не говорили об эксклюзивности, но я обнаружил, что хочу проводить с ней все свое время, и предполагал, что она чувствует то же самое. Я никогда не видел ее с кем-то еще и никогда не слышал о том, что она была с кем-то еще.

До одной ночи.

Я был в одном из папиных ресторанов, наблюдая за тем, как идут дела во время напряженного субботнего вечера. Я был в офисе и смотрел в зал через одностороннее зеркало, когда увидел, что она вошла с парнем. Я смотрел, как они заказывают еду, несут ее к столу и едят. Я наблюдал, как они смеялись вместе, как она гладила его руку, а он убирал волосы с ее глаз. Потом я смотрел, как они несколько раз поцеловались, прежде чем уйти. Я видел, как они садились в красный "Мустанг" и слышал рычание двигателя, когда они уезжали. Я никогда не был настоящим "автофаном". Машины всегда были для меня просто транспортом и подспорьем. Моей машиной был шестилетний пикап F-150, и меня это вполне устраивало. Но я смог оценить рык «Мустанга».

Я не скажу, что мое сердце было разбито, но я определенно что-то почувствовал. Отвращение? Зависть? Ревность? Я понятия не имею... но что бы это ни было, мне было уже все равно.

Когда они ушли, я отправился домой. Я остановился в своей старой комнате в родительском доме, пока искал что-то более постоянное. У Лоис был свой дом, который она получила при разводе. Это был очень хороший дом. Казалось, она неплохо справилась с разводом.

Дом Лоис находился далеко от моего, но я все равно проехал мимо. Мустанг стоял на ее подъездной дорожке. На следующее утро я отвез маму на восьмичасовую службу в ее церковь. После церкви мы возвращались домой, и я снова проехал мимо дома Лоис. Мустанг все еще был там.

Позже в тот же день я сидел с отцом на крыльце, когда Лоис въехала на родительскую дорожку. Она увидела нас и подошла. Она наклонилась, поцеловала моего отца в щеку, а затем хотела поцеловать меня, но я поднял свой стакан с холодным чаем к губам, блокируя ее поцелуй. Она наклонила голову и посмотрела на меня. Она суетилась вокруг моего отца, прежде чем повернуться ко мне.

— "Ты придешь позже?"

— "Не думаю".

— "У меня есть немецкий шоколадный торт". (Это мой любимый торт).

— "Хорошо. Надеюсь, парню, который провел с тобой ночь, он понравится".

Она посмотрела на меня и начала что-то говорить, но посмотрела на моего отца и, видимо, передумала, затем повернулась и ушла. Она пошла к дому своих родителей и перед тем, как войти, посмотрела в нашу сторону. Я поправлял одеяло на ногах отца, но все равно видел, что Лоис смотрит в нашу сторону.

Позже вечером у меня зазвонил телефон. Это была Лоис.

— "Алло."

— "Я тебе не принадлежу".

— "Это точно."

— "Значит, то, что я делаю, тебя не касается".

— "И это тоже точно."

— "И с кем я сплю - не твое дело".

— "Ты в ударе, продолжай".

Она бросила трубку.

Я не слышал о ней больше недели.

Я был в мебельном магазине, пытаясь понять, что мне может понадобиться в моем собственном доме или квартире, когда они у меня появятся. Папе стало лучше, но он все еще нуждался в постоянном уходе, поэтому мама наняла для него сиделок на полный рабочий день. Она также начала убеждать меня найти собственное жилье... но не забывать позаботиться о ресторанах!

— "Не слишком ли модерново для тебя?" - спросила Лоис, указывая на мебель для гостиной, которую я рассматривал.

— "Возможно. Но я мог бы к этому привыкнуть".

— "Послушай, Брайан, я не собираюсь извиняться за то, что спала с кем-то другим".

— "Разве я тебя об этом просил?"

— "Нет, не просил".

Длинная пауза, пока мы оба изучали ковер перед диваном.

— "Я не хочу ссориться. Я хочу, чтобы мы были друзьями; больше, чем друзьями".

Я посмотрел на нее. "Друзьями? Хорошо. Но не более того, пока будешь трахаться с другими".

— "Единственный человек, которого я хочу трахнуть, это ты".

Возможно, в тот момент она имела в виду именно это, но это не продлилось долго.

В тот день я не купил никакой мебели... но мы купили немного через два месяца, когда я переехал в ее дом.

А еще больше мы купили перед тем, как отправились в медовый месяц десять месяцев спустя. Мой отец по-прежнему владел ресторанами, но к этому времени их было уже пять, разбросанных по всему району, а я был его генеральным менеджером. Я хорошо зарабатывал, и нам было хорошо. Мы все еще жили в доме Лоис. Я несколько раз пытался уговорить ее купить дом побольше, но она продолжала настаивать на том, чтобы мы подождали. Я никогда не спрашивал ее, как ей удалось получить его при разводе. Вообще-то, мы редко упоминали о разводе или ее бывшем муже.

Так мы дошли до того момента, когда нам сказали, что Бетти не может быть нашей дочерью.

Мы с Лоис просто уставились на нее... в основном потому, что у нас просто не было слов. В течение примерно десяти секунд весь коридор был смертельно неподвижен, как будто все в округе ждали нашей реакции. Затем я взорвался безостановочными оскорблениями, вопросами и ругательствами. Я поднял такой ад, что вызвали охрану, и они попытались вывести нас, но я не сдвинулся с места. Наконец, я успокоился и, с большой неохотой, пошел с ними. Лоис осталась с Бетти.

Меня проводили в кабинет директора и попросили сесть. Я отказался. Оказалось, что наша ситуация привлекла внимание многих людей. Я метался по кабинету, когда буквально дюжина людей вбегала и выбегала, стараясь любой ценой не встречаться со мной взглядом. Каждые тридцать секунд я пытался заговорить с директором, который все время просил меня потерпеть.

Спустя, казалось, вечность, вошли три человека, посмотрели на меня и шепотом поговорили с директором, который затем указал, что им следует сесть. Два сотрудника службы безопасности стояли прямо у двери кабинета.

— "Мистер Харрелл, присаживайтесь, пожалуйста. Пожалуйста" - Я сел. - "Пять лет назад в день рождения вашей доч... в день рождения Бетти, почти одновременно родились еще двое детей. Мальчик и еще одна девочка. В то время у нас в родильном отделении работала медсестра, у которой были разногласия с больницей и, в конце-концов, по этой причине она была уволена. Мы предполагаем, что она слышала, что ее собираются уволить, и решила отомстить. Позвольте мне объяснить, что наши процедуры для новорожденных настолько надежны, насколько мы можем это сделать. Если вы помните, когда Бетти родилась, мы надели браслет на ее запястье и лодыжку. Затем мы надели браслеты с номерами, совпадающими с номерами Бетти, на вас и вашу жену. Вы также помните, что все присутствующие в комнате убедились, что номера на всех четырех браслетах совпадают. Это было сделано сразу после рождения и до того, как все присутствующие смогли покинуть комнату. Вы помните это?"

— "Да, но..."

— "Видимо, наша недовольная сотрудница, желая отомстить больнице, поменяла браслеты двух малышек. Чтобы определить это наверняка, мы собираемся провести тесты ДНК обоих детей и четырех родителей. Наш юридический отдел уже работает над правовыми аспектами. Мы потрясены тем, что подобное могло произойти, и не представляем, что чувствуете вы и миссис Харрелл, или другая пара, вовлеченная в это дело. На данный момент мы можем только принести свои извинения".

— "Боже мой! Поверить не могу. Как вы можете просто сидеть и непринужденно извиняться, когда вы полностью перевернули наш мир? Вы хоть представляете, какую боль это причинило и причинит? Вы говорите о моей дочери..."

— "Ну, вообще-то, мы установили, что она не ваша дочь".

— "Ты бессердечный кусок дерьма!".

— "Я понимаю ваши чувства, но таковы факты, и мы не можем их изменить. Наш юридический отдел будет работать с судебной системой, чтобы определить, что теперь будет. А пока ни вам, ни вашей жене не разрешается забирать ребенка из больницы".

Я вскочил на ноги, но меня схватили люди из службы безопасности.

— "Мистер Харрелл, я понимаю ваш гнев, но..."

— "Вы ничего не понимаете! Бетти - моя дочь, я забираю ее из этого зоопарка и собираюсь подать в суд на вас, ваш персонал и вашу чертову суку".

"Мистер Харрелл, наши юристы уже определили..."

— "Насрать на ваших юристов! Я забираю свою дочь отсюда".

Я вылетел из его кабинета и направился прямо в комнату Бетти. Лоис была снаружи, а перед дверью стояли два офицера городской полиции. Очевидно, что забрать Бетти больше не было никакой возможности.

— "Брайан, что происходит? Эти полицейские сказали мне, что я должна покинуть палату".

Я отвел ее в зону ожидания и как можно спокойнее рассказал ей о ситуации.

— "Боже мой, Брайан. Они могут это сделать?"

— "Похоже, они думают, что могут".

Лоис тут же достала свой телефон и позвонила. Она нажала одну кнопку, так что номер, должно быть, был на быстром наборе.

— "Привет. Я в больнице Святого Патрика, и мне нужна помощь. Хорошо. Встретимся у входа".

— "Кто это был?"

"Мой бывший. Он поможет" - сказала она, направляясь к главному входу.

Ее бывший? На быстром наборе?

Пятнадцать минут спустя ярко-красный "Мазерати" с визгом остановился на круговой дороге у главного входа в больницу. Я видел эту машину по всему городу и гадал, кому она принадлежит. Теперь я знал.

Пока Лоис бежала к водительской двери, из машины вышел высокий красивый мужчина. Обычно высокий человек, выходящий из "Мазерати", может выглядеть комично, но я не увидел никакого юмора в объятиях и поцелуях, которые этот водитель получил от моей жены.

Они перестали обжиматься и рука об руку подошли ко мне.

— "Брайан, это Джерри Скофилд. Джерри, это Брайан".

Мы не пожали друг другу руки, главным образом потому, что левая рука Лоис была в его правой. Она начала рассказывать ему нашу историю, а он внимательно слушал. Где-то на половине ее рассказа он посмотрел на меня и увидел, что я смотрю на их руки. Он отпустил ее.

— "Это настоящий бардак. Я переговорю с одним из моих помощников и узнаю, что он думает. Мы ничего не сможем сделать до завтра, а больница сейчас держит нас в подвешенном состоянии, так что, поскольку вам не разрешено видеться с ней, поезжайте домой и постарайтесь немного отдохнуть, а я позвоню вам, как только что-нибудь узнаю".

— "Хорошо. Мы постараемся. Спасибо, Джерри". И она снова поцеловала его. Не один раз, а два. В губы. Второй поцелуй длился дольше первого.

У меня внутри все задрожало. Очень сильно. Я посмотрел на Лоис. Она опустила глаза и сказала: "Увидимся дома".

Поскольку мы приехали по отдельности, было логично, что и домой мы ехали по отдельности.

Лоис приехала домой первой и, очевидно, сразу легла спать. Я не торопился ехать туда; мысли о тестах ДНК, моей маленькой дочери... которая не была моей дочерью, красных "Мазерати", поцелуях, быстром наборе номера и держании за руки заставляли меня несколько раз останавливаться, чтобы посидеть и подумать. Когда я вернулся домой, Лоис спала... или притворялась, что спит. В любом случае, мне не хотелось с ней разговаривать.

На следующее утро мы встали и приготовились ехать в больницу. Я несколько раз пытался спросить о поцелуях, но она просто отказывалась отвечать, и разговор был сведен к минимуму. В основном это были короткие вопросы и еще более короткие ответы. Мы уехали. По отдельности. Когда мы приехали в больницу, каждый из нас попытался зайти в палату Бетти, но нам снова отказали. Нам сказали идти в кабинет директора. Он подождал, пока там не появились сотрудники службы безопасности, затем пригласил нас войти.

— "Вот постановление суда, разрешающее вам посещать Бетти, но запрещающее вам забирать ее из больницы до дальнейшего решения суда. Вот еще одно постановление суда, требующее от вас предоставить образцы ДНК. Другая пара и ребенок получили приказы, обязывающие их сделать то же самое. У вас есть 24 часа, чтобы подчиниться. Мы уже взяли образец у Бетти. Пока все это не будет выяснено, другому ребенку будет разрешено оставаться там, где он есть".

— "Почему она может остаться с ними, а мы не можем забрать Бетти домой?".

— "Главная причина в том, что Бетти нуждается в постоянном медицинском уходе на данный момент и в ближайшем будущем. В связи с этим вам будет приятно узнать, что она пришла в себя и в сознании. Она звала вас".

Мы поспешили в ее комнату и на этот раз не были остановлены.

Через тридцать минут пришли лаборанты, чтобы взять образцы ДНК у меня и Лоис.

В начале того же дня Лоис позвонил друг адвоката Джерри. По его словам, если этих двух детей действительно подменили при рождении, то их должны были поменять обратно и отдать биологическим родителям. Таков был закон штата. Он также предложил себя в качестве нашего адвоката. Мы согласились.

В течение трех дней мы сидели как на иголках. Мы почти не разговаривали. Один из нас постоянно находился в комнате Бетти, но мы редко бывали вместе. Можно было подумать, что вопросы, которые мы задавали друг другу по поводу нашей ситуации, сблизят нас, но прием, оказанный Джерри Скофилду при входе в больницу, искренние и неприкрытые поцелуи в сочетании с держанием за руки, заставили меня отступить и посмотреть на свою жизнь с другой стороны, и она была не очень красивой.

Бетти быстро поправлялась. Она считала, что гипс на ее ноге выглядит круто, и ей не терпелось показать его другим детям в детском саду.

Утром четвертого дня Лоис сообщили, что результаты анализа ДНК готовы, и она должна быть в главном конференц-зале больницы в 10:00 и привести с собой своего адвоката. Она позвонила нашему новому адвокату, и ее заверили, что он будет там.

Незадолго до 10:00 мы с Лоис поцеловали и обняли Бетти, не зная, увидим ли мы ее когда-нибудь снова.

В 10:00 Лоис, наш новый адвокат и я начали заходить в конференц-зал. Директор увидел, что мы идем, и остановил нас.

— "Мистер Харрелл, вам нет необходимости быть здесь".

— "Что? Почему?"

— "Потому, что вы не являетесь отцом ни одной из девочек".

Я глубоко вздохнул, посмотрел на Лоис, чьи глаза стали размером с тарелки, и вышел из больницы.

Через пол часа я был в доме моих родителей. Еще через пол часа они услышали всю историю. Отец, который в результате инсульта все еще хромал, подошел ко мне.

— "Мы придумаем, как заставить ее заплатить".

Мама сидела и плакала. Зазвонил мой телефон. Это была Лоис. Я отключил его. Я никогда не был любителем выпить, но я взял бутылку папиного виски, вышел на улицу и сел на веранде. Он последовал за мной. Мы сидели и разговаривали о ресторанах, маминой новой машине, моей бейсбольной команде и нашем любимом фильме "Африканская принцесса". Мы говорили обо всем, кроме Лоис и Бетти. В шесть мама вышла и спросила, не голодны ли мы. Мы оба ответили, что нет. Дважды папа заходил в дом, чтобы пописать. Я не сдвинулся с места. Наступила полночь, а мы все еще были там. Он помочился еще два раза. Мы так и не притронулись к виски.

К рассвету мы все еще оставались на веранде. Папа спал, но я не сомкнул глаз. Мне хотелось верить, что Лоис подъедет к дому родителей, но она так и не подъехала. Я встал, зашел в дом и помочился. Мама была в постели и спала.

Я сел в свой грузовик и поехал домой. На подъездной дорожке стояла красная "Мазерати". Я не остановился. Я вернулся в родительский дом.

Когда я вернулся, они уже были на ногах. Мы поговорили еще немного, прежде чем я пошел и сел в гостиной. Моя дочь не была моей дочерью, и моя другая дочь тоже не была моей дочерью. Если обе девочки родились в один день, а это было через девять месяцев после нашей свадьбы, значит, Лоис должна была трахаться с кем-то кроме меня где-то рядом с днем нашей свадьбы, если не в день свадьбы.

Я проверил свой телефон. Кроме одного звонка за день до этого, Лоис не звонила. Я не знал, злиться мне или испытывать облегчение.

В этот момент родители Лоис вошли через кухонную дверь. Ее мать плакала. Она подбежала ко мне и обняла меня.

— "О Боже, Брайан, Бетти (моя мать, а не дочь) сказала нам. Нам так жаль. Мы можем что-нибудь сделать?"

— "Нет, "Другая мама", ничего".

Я называл ее "Другая мама", а отца Лоис - "Другой папа" в течение многих лет.

— "Мы пытались дозвониться до Лоис, но она не ответила. Мы хотели узнать, как у тебя дела".

— "Я переживу". Мы поговорили еще пару минут, и они ушли.

Мама протянула мне чашку кофе.

— "Что дальше?" - спросила мама.

— "Я возвращаюсь на действительную службу".

— "Мы подумали, что ты захочешь это сделать. Если ты еще не принял окончательного решения, мы бы хотели, чтобы ты подумал о том, чтобы остаться и полностью взять на себя управление ресторанами. У нас очень хороший пенсионный портфель, и мы хотели бы путешествовать и питаться в чужих ресторанах, для разнообразия. Мы сохраним право собственности до твоего развода, а когда ты его получишь, они будут твоими".

— "Я не знаю, папа. Бетти отдадут ее биологическим родителям, и мне, вероятно, не позволят увидеть ее снова. У Лоис будет ее настоящая дочь, и я не хочу иметь ничего общего ни с одной из них. Я не думаю, что выдержу, если увижу Бетти, или как там ее новое имя, и ее родителей в одном из ресторанов".

— "Просто подумай об этом. Хорошо?"

— "Хорошо."

Я вышел и поехал обратно к тому месту, где раньше был мой дом. Красный "Мазерати" все еще был там. Да пошли они. Мне нужны были мои вещи, и я собирался их получить! Входная дверь была заперта, но когда я попробовал ее открыть, мой ключ все еще работал, поэтому я вошел внутрь. Когда я проходил мимо комнаты Бетти, там не было никаких признаков жизни. Дверь была открыта, но ничего не изменилось. Я прошел в главную спальню. Там тоже была открыта дверь. Кровать была в беспорядке, одежда была разбросана повсюду, но никого не было.

Большая часть моей армейской формы висела в гостевой спальне. В последние годы я редко ей пользовался, так как служил в резерве. Я начал переносить ее, а также другую одежду и личные вещи в свой грузовик. Я взял из картотеки все свои военные документы, а также все, что имело для меня значение. Я поднял фотографию Бетти, которая стояла на камине. Я посмотрел на нее и положил на место. Я сел в свой грузовик и уехал.

Я понял, что ничего не ел, и заехал в барбекю. Оно было новым, и я еще не бывал здесь. Я только успел поесть, как по телевизору начался выпуск местных новостей. Речь шла о намеренной подмене двух девочек в больнице Святого Патрика пять лет назад. Затем показали фотографии двух пар. Мужчины обнимали женщин. Я не мог узнать лицо одной женщины, зато узнал другую. Это была Лоис... которую обнимал Джерри Скофилд.

— "Эй, это не Джерри?" - спросил один из трех мужчин, сидевших за соседним столом.

— "Да."

— "Разве это не его бывшая? О чем здесь речь?"

Все замолчали и прислушались.

— "Их ребенка подменили? Я не знал, что у них есть дети".

— "У них нет. Поэтому они и развелись. Она хотела ребенка, а он нет. Он всю жизнь любил только три вещи. Ее, красные машины и свободу. Все машины, которые у него когда-либо были, были красными. Он разбил красный "Корвет", который родители купили ему, когда он закончил школу. Затем у него появился красный "Мустанг". Теперь у него красный Мазерати".

— "Он любил ее и знал, что она хочет ребенка, но думал, что если он сможет показать ей быстрый темп жизни, жизнь на вечеринках, то она скоро забудет о ребенке. Но это не сработало. Она все еще хотела ребенка, а он все еще не хотел быть привязанным к ней, поэтому, хотя они любили друг друга, они развелись, чтобы каждый мог жить так, как он хочет".

— "Чувак, я не знаю, любовь ли это или союз двух офигенных эгоистов. Откуда ты все это знаешь?"

— "Господи, Джонси, мы с Джерри были лучшими друзьями на протяжении, блядь, всей жизни. Я был его шафером".

— "Тогда что это за дерьмо на телевидении?"

— "Они рассказали мне об этом вчера вечером. У него всегда были проблемы с выпивкой, и у Лоис были. Теперь она пьет редко и мало, но вчера вечером они оба дали себе волю. Это был всего лишь второй раз за последние годы, когда она напилась. Они поехали на ее машине в "Thе Bоаrd Rооm" и начали пить. Джо, бармен, вызвал меня, и я поехал туда. Джерри был расстроен, Лоис плакала, они оба были пьяны, поэтому я посадил их в свою машину и отвез домой. После нескольких чашек кофе и холодного душа они рассказали мне эту историю".

Он сделал паузу, откусил кусочек от своего сэндвича и глотнул то, что пил, затем продолжил.

— "После их развода Лоис вышла замуж за своего старого друга с единственным намерением завести ребенка. Они с Джерри практически не подходили друг к другу, но за две ночи до свадьбы решили провести последнюю ночь вместе. Они поехали в Бомонт, поужинали и выпили. Они оба напились, и Джерри вырубился. Какой-то ковбой помог Лоис донести его до их комнаты и уложить в постель. Потом ковбой начал разговаривать с Лоис, лапать ее, посочувствовал ей, и в конце концов этот мудак уломал ее на трах. До прошлой ночи это был последний раз, когда она напилась. Очевидно, он был не первым, кто разводил ее на секс, когда она напивалась. Такое случалось не раз, пока они с Джерри не поженились. Вот почему она перестала пить".

— "Господи, мать твою! Скажи, что ты шутишь!".

— "Это правда. Так или иначе, она вышла замуж и через девять месяцев родила девочку. Первые несколько месяцев после свадьбы они с Джерри держались подальше друг от друга, но перед самым рождением ребенка они столкнулись, и их старые чувства закипели. Они снова начали трахаться и до сих пор не останавливались. Несколько дней назад ее дочь сбила машина, и ее госпитализировали. Анализ крови показал, что девочка не могла принадлежать ей и ее мужу.

Тогда-то они и обнаружили, что двух детей подменили. Была проведена экспертиза ДНК всех родителей и обоих детей, и выяснилось, что муж Лоис тоже не был отцом ее родной дочери. До этого момента она искренне считала его отцом".

— "Ну, и кто же это, блядь, такой?"

— "Судя по всему, ковбой из Бомонта... если только она не соврала и не трахалась с кем-то другим, но я не думаю, что это так".

— "У меня от этого голова кругом".

— "Так что теперь они пытаются понять, что делать. Очевидно, суд сказал, что обе девочки должны быть отданы их биологическим родителям не позднее послезавтрашнего полудня".

— "О, черт, это похоже на крушение поездов. Ты знаешь, что это катастрофа, но не можешь отвернуть, остается лишь смотреть".

— "Так где же муж?"

— "На момент, когда я видел их пару часов назад, они не знали. Но, поскольку они не имеют представления о том, что собираются делать, они не спешат его искать".

В этот момент зазвонил его телефон.

— "Привет, Джерри". Тишина. "Ни хрена себе! Что ты собираешься делать теперь?" Опять тишина, пока он слушал. "Хорошо и удачи. Держи меня в курсе и дай мне знать, если я смогу чем-то помочь".

— "Что это было?"

— "Они у нее дома. Они собирали вещи Бетти, чтобы отвезти их в больницу, и увидели, что ее муж был там и забрал часть своих вещей".

Моя еда так и осталась нетронутой. Как только я подумал, что моя жизнь не может стать хуже, она стала еще хуже. Моя жена не только планировала измену со своим бывшим мужем за два дня до нашей свадьбы, но и позволила какому-то проныре-ковбою залезть к ней в трусы. Мало того, она трахалась со своим бывшим на протяжении большей части нашего брака, а я даже не подозревал об этом. Все, что я когда-либо читал или слышал, говорило мне, что изменщики всегда выдают себя. Если она и выдала себя, то я точно пропустил это.

Я оплатил чек и сел в машину. Я сидел там около пятнадцати минут, принимая решение. Внезапно я почувствовал, что у меня выросли яйца.