Моя девушка - футанари часть 16-20

========== Глава 16. Ангельские вкусности ==========

Лили всё же заговорила через какое-то время очень мягким и ласковым шёпотом, от которого у Славы приятные мурашки побежали по спине.

– Я хочу дать тебе свой сок. Это необходимо, чтобы установить между нами чувственную связь. Она позволит мне считывать твоё состояние и не причинить тебе вред. Я пока не знаю, способен ли ты выдержать полный размер моей хайры. И если не способен, мне нужно тебя подготовить. А ещё мне придётся как следует пропитать твоё тело своим нектаром, чтобы возникла аура протекции, которая тебя защитит. Любая футанари почувствует в твоём запахе особые знаки и поймёт, что ты находишься под моей защитой. Хочешь познакомиться с моей девочкой?

– Да! – выдохнул Слава, и в глазах его разгорелся огонь желания.

– Что тебе больше нравится: куннилингус или минет?

– Я хочу всё! И пока ты ещё женщина, хочу тебя так.

Лилия ухватила юношу за волосы, запрокинула его голову назад и впилась в губы жадным поцелуем. Её невероятно длинный язык ворвался любовнику в рот и мигом оккупировал его, исследуя новую территорию. Зрачки футы вновь превратились в вертикальные щёлки. В глазах её уже вовсю полыхала страсть.

– Хищница во мне рвётся наружу, – прошептала Лилия, учащённо дыша. – Ей так хочется тебя, что я не смогу долго её сдерживать. Скажу сразу, а то пото́м, боюсь, станет не до того. Чтобы моя́ хайра не вышла раньше времени, ты должен приласкать её изнутри. И когда твой рот станет знакомиться с моим клитором, рука уже должна быть во влагалище. Этого хватит, чтобы удержать меня в женской форме. Всё понял?

– Ага, – кивнул юноша, сияя от восторга.

– Тогда вниз, мой сладкий, на коленки. И (о, боги!) приготовься к тому, что я буду грубой. Кажется, с плохими ангелочками невозможно обращаться иначе.

Слава почувствовал, как опора, на которой он сидит, разъезжается в стороны, и стал проваливаться вниз. Лили придержала его под мышки и помогла плавно опуститься на пол, усаживая на колени между своих ног.

– Подстелить под ноги что-нибудь мягкое? – спросила она.

Юноша отрицательно помотал головой. Ему уже сложно было разговаривать. Сигналы в мозгу зашкаливали от восхитительных визуальных впечатлений. Слава завис, созерцая здоровенные бёдра футанари, вожделенно гладил ладонями по гладкой коже и подбирался постепенно к месту их соединения. Там его ждало женское начало, неумолимо притягивающее к себе своей бесподобной красотой.

Молодой человек коснулся приоткрытых от возбуждения половых губ. Волосы на них оказались довольно жёсткими, но водить по ним пальцами от этого было только приятней. Парень в очередной раз восхитился фундаментальными размерами женской вагины. Он накрыл пушистые дольки своими ладонями, и те как раз уложились в их длину.

«Бог мой! Какая она большая! И как это круто!» – мысленно простонал Слава.

Его взгляд зацепился за огромный клитор и буквально приклеился к нему. Эта восхитительная женская конфетка пульсировала от возбуждения своей хозяйки. И вдруг она стала стремительно приближаться к лицу молодого человека, но звонкий шлепок по лбу слегка отрезвил его. Как оказалось, Лили упиралась ладонью юноше в лоб, не позволяя тому приникнуть ртом к своей киске. Глаза́ её смеялись и горели желанием одновременно.

– Какой ты горячий мальчик, однако, – промурлыкала она. – Но сперва рука, помнишь? Просто приложи её ко мне снаружи, и я сама её проглочу. Я такая голодная сейчас, что сцапаю тебя моментально.

«Сцапает? Сама?» – мысленно поразился Слава.

Ему стало очень любопытно посмотреть, как это произойдёт. Половые губки Лилии приоткрылись ещё сильнее, демонстрируя широкий розовый просвет, блестящий от влаги. Вот его молодой человек и накрыл своей рукой, враз ощутив, какая фута мокрая и горячая в этом месте. Пушистые дольки разъехались в стороны под ладошкой, охватывая её с боков. Слава почувствовал струйный толчок, и между пальцами его выплеснулось изрядное количество смазки, которая густыми ручейками потекла по тыльной стороне ладони. А пото́м его кисть рывком втянуло внутрь, так что вся она целиком оказалась во влагалище.

Глаза́ юноши широко распахнулись от удивления. Его рука словно бы погрузилась в ёмкость с тёплым сиропом. Он ощутил, как мягкая плоть крепко сжала ладонь со всех сторон, и охнул от удовольствия. Интимное пленение оказалось очень приятным. Влагалище мягко стискивало и сосало кисть, пото́м развернуло её ладонью вверх и плотно прижало к передней своей стенке.

– Погладь меня изнутри, – попросила Лили сладким шёпотом, – помассируй пальчиками.

И парень с энтузиазмом откликнулся на эту просьбу. Он стал совершать рукой поступательные движения вперёд-назад, наслаждаясь плотным и скользким контактом. Смазки во влагалище было так много, что ладонь скользила почти без сопротивления, ощущая восхитительно бархатную поверхность. Тем не менее, несмотря на лёгкость скольжения, двигать рукой Слава мог только в ограниченном диапазоне. Мышцы у входа настолько крепко сжимали запястье юноши, что при всём своём желании тот не смог бы извлечь кисть наружу. Она основательно попалась в ловушку, чего Слава даже не замечал, пребывая в экстазе от своих ощущений. Пальцы его массировали и поглаживали подушечками переднюю стенку влагалища, чувствуя, как под мягким слоем набухает и наливается твёрдостью что-то упругое и выпуклое.

Ладонь футанари, упиравшаяся юноше в лоб, ухватила его за волосы и изменила вектор усилия, подтягивая парня поближе. Тот сразу приник ртом к клитору, с наслаждением облизал его и, постанывая от вожделения, втянул себе в рот. Гость тут же дёрнулся, запульсировал в нежных объятиях, плавно разрастаясь. И одновременно с этим пальцы во влагалище почувствовали, как раздувается под ними стеночка, приобретая явно цилиндрическую форму и знакомые очертания. Она стала ощутимо сдавливать ладонь, затрудняя её скольжение. А когда под мягким слоем вдруг вздулось упругое утолщение, у Славы не осталось никаких сомнений, что он чувствует хайру.

Стенки влагалища столь крепко прижали его пальцы, что не позволяли их сгибать, однако парень ласкал свою любимицу с удвоенным рвением, совершая ими круговые движения и надавливания. А ртом он тем временем сладко сосал клитор, даря его хозяйке самые изысканные ласки.

Лилия стонала и подрагивала от накатывающих на неё волн блаженства. Она вцепилась юноше в волосы уже обеими руками, а её голень легла молодому человеку на шею и крепко прижала его к точке кипения. Слава ощутил, как клитор до конца входит ему в рот, а вслед за ним туда внедряется и уринальная дырочка, холмик вокруг которой заметно прибавил в упругости и приобрёл сферическую форму. Юноша тут же включил эту часть вагины в список дорогих гостей и стал активно обрабатывать её языком, совершая им круговые движения.

Фута ахнула, киска её напряглась и выстрелила парню в рот мощной струйкой смазки, вылетевшей в этот раз из уринальной дырочки. Слава с вожделением проглотил её и продолжил свои изощрённые ласки, требуя добавки. Но любовница его была уже на пике блаженства. Она гортанно вскрикнула, затряслась всем телом и зарычала, выгибаясь в талии. Объятия её судорожно стиснулись. Юноша ощутил, как рывком надувается упругое утолщение во влагалище, увеличивая свой объём раза в полтора, как она приобретает монолитную твёрдость и вибрирует от распирающего её давления, а затем в самое горло ему хлынул настоящий водный шквал и затопил организм клокочущим потоком жидкости.

Славе показалось, что его пронзила стрела блаженства и моментально наполнила сознание волнами кайфа. Он стал чувствовать себя очень странно, словно его непрерывно накачивали какой-то летучей субстанцией и он раздувался, как воздушный шарик, наполняемый гелием. Опора под ногами исчезла, он больше не видел ничего, не слышал и будто улетал куда-то ввысь, поднимаясь всё выше и выше. Ему было так хорошо и балдёжно, что душа заходилась от восторга. Но пото́м блаженство словно тёплым одеялом укутало его, убаюкало и усыпило, погружая сознание в глубокую нирвану.

На какое-то время юноша полностью отключился. Но пото́м вдруг оказался в безграничном воздушном пространстве, плывущим по небу в компании белоснежных облаков. Соседнее с ним облако приобрело форму лица, и молодой человек узнал в нём безмятежно улыбающуюся Лилию:

«Так хорошо! – сказала она ему. – Так приятно! А ты как? Хочешь ещё побалдеть или можно тебя отрезвлять уже?»

«Отрезвлять? – с недоумением подумал Вячеслав, и мысли его отчего-то прозвучали громко, словно сказаны были вслух. – Ах, да! Я же сквиртом её опьянён», – догадался юноша. Он вспомнил, как осуществляется отрезвление, и радостно кивнул:

«Да-да! Уже́ можно!»

«Отлично!» – сказало облако, и "небеса" вдруг рассыпались перед глазами молодого человека на множество мелких осколков, и он осознал себя сидящим на коленях у футанари.

– Вот так, – улыбнулась Лили. – И удовольствие осталось, и трезвость мысли теперь снова с тобой.

Слава недоуменно воззрился на собеседницу:

– Так ты меня уже отрезвила?

– Ну да.

– Так быстро? Без секса?

– С помощью магии тоже можно отрезвлять. Так гораздо быстрее получается и проще.

– Ого. А почему Маша так не делала?

– Она не умеет ещё. Ничего, скоро научится.

– Мне сексом как-то больше нравилось отрезвляться.

– А одно другому не мешает. Можно теперь и сексом заняться. В трезвом состоянии ведь делать это гораздо интереснее. Лично мне больше нравится, когда любовник осознаёт, что́ я с ним творю, а не дрыхнет без задних ног.

– Это верно, – признал Слава. – А ты установила уже со мной связь?

– Установила. И она такая чёткая, просто диву даюсь! Ты без оглядки доверяешь мне, раз открываешься столь широко. Это очень приятно.

– Я пока, если честно, не чувствую никакой связи.

– Сто́ит нам заняться сексом, как сразу почувствуешь. Станешь ощущать теперь и моё удовольствие тоже.

– Что будешь делать со мной? – азартно спросил юноша.

– Моя́ хайра давно уже рвётся наружу, желая в тебя войти, – хищно улыбнулась Лили. – И я могу позволить ей это, не беспокоясь о последствиях. Маша, оказывается, хорошо тебя подготовила, причём не только физически. В тебе столько ангельских вкусностей, обещающих быть очень волнующими, что прям глаза́ разбегаются. Не знаю даже с какой начать.

– Ты о чём? – не понял Слава.

– Например, об этом.

Лилия лизнула языком затылок молодого человека, заставив того задрожать от удовольствия, а пото́м легонько прикусила его зубами. И Слава тихо вскрикнул, прогибаясь в спине, чувствуя, как во́лны горячего возбуждения наполняют всё его тело. А в следующее мгновение объятия футанари вожделенно сжались и в попу парня ощутимо упёрлось что-то твёрдое.

– Боги! Как это круто! – выдохнула Лили. – Ты с ума меня сводишь! Я сейчас… я сейчас в тебя войду! – простонала она и выстрелила парню в зад мощной струёй смазки. – Не-не-не, оставим самое вкусное напоследок, – уговаривала она себя, пытаясь размеренно дышать и с трудом укрощая в себе зверя. – И давай лучше встань с моих колен от греха подальше. Уж больно ты в этом положении доступен.

Она поднялась со стула и поставила парня на пол.

– Другую… вкусность… сейчас… проверим, – вымолвила Лилия с паузами, делая вдох-выдох после каждого слова. – Всё… не могу больше… отпускаю. Хочешь посмотреть… как хайра выходит?

Слава тут же шлёпнулся перед ней на колени и впился взглядом в женскую писю, всем видом своим демонстрируя, что от такого зрелища никогда не откажется.

– Боги! Уже́ сейчас я от тебя торчу, – простонала фута. – Что ж дальше-то будет! Ты очень, очень плохой ангелочек. Думаю, придётся тебя как следует наказать. Ох! Как я тебя сейчас… как сейчас…

Её клитор вдруг стремительно вырос, вытягиваясь в длину, расширился до уринального отверстия, включая его в своё тело, и прямо на глазах превратился в большу́ю и толстую змею, исполнявшую хищный танец. За несколько секунд хайра увеличилась до невероятных размеров и затвердела, приобретая форму гигантского полового члена, торчащего вертикально вверх. Но пото́м верхняя часть её изогнулась вперёд почти под прямым углом, обращая свою массивную головку к молодому человеку, и стала приближаться к его лицу. Она плавно покачивалась из стороны в сторону, словно гипнотизируя свою жертву. (И реально гипнотизировала!) Юноша, неотрывно следивший за ней глазами, постепенно погружался в транс.

– Круто! Боже, как круто! – возбуждённо шептала Лилия. – Ты такой податливый ангелочек, что хочется немедленно тебя взять!

Хайра приблизилась вплотную к лицу молодого человека, тот тут же вцепился в неё обеими руками и стал с вожделением гладить. Она была такой огромной, что обхватить её целиком можно было только двумя ладонями, прижав их с противоположных сторон. Массивная головка влажно поблёскивала возле са́мого рта юноши, и её размеры потрясали. При всём желании тот не смог бы взять её в рот. Она просто не прошла бы через его отверстие. Но Славу это не волновало, он вообще сейчас плохо соображал, очарованный красотой хайры, её формами и упругой твёрдостью.

Под действием внутреннего порыва молодой человек поцеловал головку в самую дырочку, сочащуюся капельками смазки, а пото́м принялся их жадно слизывать, водя по бархатной поверхности языком.

«Вкусно! Вкусно!» – вопило его вожделение, и он, обхватив губами кончик полового органа, стал обсасывать его и облизывать.

Хайра затряслась от удовольствия у парня в руках, а толстая трубочка на её передней стенке вздулась под его пальцами и разразилась серией волнообразных сокращений, работая как насос. Молодой человек мысленно ахнул от предвкушения и, раскрыв рот до предела, попытался вместить в него как можно больше трепещущей плоти. Он даже язык вытянул наружу от усердия и желания по максимуму освободить путь для ожидаемых излияний. Массивная головка вздулась, агрессивно расширяя края, и выплюнула из себя объёмную порцию смазки, хлестанувшую парню в рот и залившую всю его полость толстым слоем вязкого сиропа от нёба до горла и языка. Слава замычал от блаженства, сглатывая сладкое (реально сладкое!) лакомство, и принялся усердно сосать отверстие на головке, требуя добавки.

А далее началось что-то невообразимое и фантастическое. Фута рыкнула и рывком сглотнула парню рот, захватив его головкой своей хайры, целиком заполнив ею всё внутреннее пространство. Волнообразное движение её самым натуральным образом напоминало глоток, вот только не внутренний глоток, а наружный, после которого у Славы во рту стало так много упругой плоти, что, казалось, ткани его растянулись от распирающего их давления и даже челюсти раздвинулись в стороны, хотя и так уже были раскрыты до предела. При этом ни больно, ни страшно молодому человеку не было. Он испытывал приятное удивление и восторг от того захваченного положения, в котором оказался. А головка хайры меж тем продолжала двигаться, доворачиваясь внутри, так что в конце концов отверстие её притёрлось к Славкиной глотке и основательно вдавилось в неё, приоткрывая для себя тесный проход.

Лилия поедала парня глазами. Весь шарм и обаяние её бесследно испарились, заменившись маниакальной страстью и вожделением. Она повернула свою хайру так, чтобы хорошо видеть растянутый рот юноши, его горящие сумасшедшим восторгом глаза, и наслаждалась этим зрелищем, предвкушая ещё более глубокое проникновение. Фута стала утробно урчать, и толстая трубка на её половом органе снова пришла в движение, прокачивая через себя вязкую жидкость, устремившуюся в организм мужчины.

Слава ощутил, как массивные струи с короткими интервалами выстреливают ему в пищевод, растекаются по его стенкам, покрывая их толстым слоем смазки. И эта жидкость опускалась всё ниже и ниже, постепенно подбираясь к самому желудку. А пото́м хайра сделала второй "глоток" и внедрилась в хорошо смазанное горло, растягивая его стенки своим толстым телом. Она завибрировала от удовольствия, раздувая семявыводной канал, и слегка приподнялась вверх, отрывая коленки молодого человека от пола.

Футанари покачала хайрой вверх-вниз, наслаждаясь своим захватом, а пото́м, довольно взрыкивая, стала "заглатывать" парня ещё глубже, рывками натягивая его на свой штырь. Она не входила в него, не внедрялась, а именно натягивала, заставляя рот наползать на волнообразно движущееся тело, всё ближе и ближе придвигаясь к массивному основанию. При этом Лили откровенно кайфовала от плотного контакта, который создавал для неё мужской организм, столь экстремально растянутый её гигантским органом. Она прогнулась в пояснице, выпятила бёдра вперёд, и чувственно покачивала ими, отрывая молодого человека от пола, и блаженно жмурила глаза. В какой-то момент её хайра резко вздёрнулась вверх, поднимая юношу вверх ногами. Футанари судорожно обняла его, прижимая к себе спиной, резким ударом бёдер вошла ему в рот до са́мого упора и, страстно крича, стала мощно извергаться.

Славке почудилось, что у него реактивный двигатель заработал во рту, настолько ощутимой оказалась подъёмная тяга. Но Лилия не позволила ему взлететь. Крепко удерживая парня руками, она за три-четыре секунды влила в него, по ощущениям, едва ли не галлон своего сока. Пото́м качнула хайрой вниз, извлекая её примерно на треть, и резким ударом засадила обратно, разражаясь вторым извержением.

Несмотря на столь экстремальное воздействие, молодой человек совсем не чувствовал себя пострадавшим. Уже после первого выплеска его тело охватил запредельный кайф, и все последующие вливания он воспринимал в виде потоков блаженства, наполняющих его изнутри. Наслаждение было таким интенсивным, что затмевало собой все остальные чувственные впечатления, оставляя их за гранью восприятия. И возвращались они ненадолго, когда фута протрезвляла Славу с помощью ментальной магии, позволяя тому в полной мере ощутить, с какой страстью она вонзается ему в рот, вплоть до сумасшедшего извержения, уносящего парня на небеса.

Молодой человек чувствовал себя одной большой трубой, в которой тесно скользит массивный поршень. Вот он осознал себя лежащим в постели на спине, пребывая под весьма энергичным воздействием. Лили сидела на коленях за его головой и, судорожно сжимая её руками, со всей дури вгоняла ему в рот свою гигантскую хайру. Причём движения эти становились всё более и более порывистыми. Пото́м любовница вскрикнула, навалилась на него всем своим весом, её хайра затряслась, вздуваясь, и пронзила парня потоками наслаждения. Ка-а-а-айф! И сладострастные крики футанари постепенно удаляются, а уши закладывает странной ватой, издающей ровное пчелиное гудение, которое заглушает все остальные звуки.

Несколько раз Слава просыпался в разных позициях и на разных стадиях обработки. Он успел ощутить себя и на животе, и на спине, и на боку, и на коленях, и вверх ногами. Пару раз имел удовольствие наблюдать процесс с са́мого начала и почувствовать, как Лили в него входит. Но происходило это теперь очень быстро. Фута одним длинным движением заполняла его собой и сразу принималась яростно шпилить, кончая уже через тридцать-сорок секунд и снова отправляя любовника в нирвану.

Слава сбился со счёта, сколько раз его рот принимал любвеобильную гостью, и понятия не имел, куда делась вся влитая в него жидкость. По ощущениям её было так много, что он давно уже мог раздуться, как пузырь. Но ничего подобного, вроде бы, не происходило, хотя юноша не был в этом полностью уверен. Ведь ни одну кульминацию он до конца так и не досмотрел по причине своего опьянения.

В какой-то момент он почувствовал себя сидящим на коленях у Лили, которая жадно пила воду из двухлитровой бутылки, и, поскольку второй рукой она продолжала плотоядно прижимать парня к себе, тот сделал вывод, что ничего ещё не закончилось. Так, собственно, и оказалось. Опустошив бутылку, фута поставила её на стол и стала сладко мурлыкать, покусывая юношу за ухо и обводя его раковинку языком.

– Ты просто до невозможности вкусный мальчик, – шептала она и тихонько хихикала. – Никак оторваться от тебя не могла, только жажда и остановила. Но сейчас осталось попробовать самое вкусное, – добавила Лили и лизнула парню затылок.

Слава охнул и задрожал, чувствуя мурашки, непрерывным потоком бегущие по спине.

– О, да! Самое вкусное! – со стоном вожделения повторила футанари.

Она прикусила зубами кожу на затылке молодого человека, и тот сразу вспыхнул от желания. Тело его сладко прогнулось в спине, расслабилось и перешло в состояние томного ожидания. Ощутив, как ягодицы рывком раздвигает массивный предмет и вдавливается в анальную дырочку, Слава испытал вспышку удовольствия, а пото́м охнул и застонал, чувствуя, что задний проход его заполняется смазкой. Ладонь парня опустилась вниз и нащупала монолитное тело, упиравшееся ему в попу. Пальцы скользнули по его упругой поверхности, наткнулись на толстый канал, который ритмично пульсировал, прокачивая через себя вязкую жидкость, и остановились на интересном месте. Юноша ощущал, как смазка толчками нагнетается в него с каждым сокращением трубочки, и тащился от внешних и внутренних своих впечатлений.

А Лилия уже снова пребывала в невменяемом состоянии. Она урчала как зверь, удерживая в объятиях свою добычу, и предвкушала удовольствие, которое совсем скоро собиралась получить. Ну, очень скоро, прямо вот-вот. Её хайра усилила нажим, и юноша вскрикнул от неожиданного проникновения толстого тарана в свою попу. И опять это почувствовалось очень кайфово. Казалось, нейроны в мозгу парня окончательно сбрендили от волшебного сока и любые сигналы воспринимали исключительно как удовольствие.

Футанари рычала от блаженства, плавно внедряясь в задний проход, растягивая его, забираясь глубже. А эти звуки отдавались в душе Славы волнительным резонансом, очаровывая его своим тембром и вибрирующими нотками. Он чувствовал, как массивный орган пульсирует у него внутри, прокладывая себе дорогу, и одновременно отслеживал его движение пальцами. Гладил ими по упругой вибрирующей поверхности, водил вдоль канала, раздувающегося от сладостного напряжения, собирал все эти сигналы в единую захватывающую картину и наслаждался ею.

В какой-то момент хайра оказалась настолько глубоко, что Слава почувствовал себя шприцем, внутри которого движется поршень, постепенно заполняющий его собой. Ему совершенно неважно было, каким образом он так глубоко забрался, по какому пути прошёл и что с ним сделал. Не волновало парня и что дальше с ним будет. Он просто заходился от блаженства, чувствуя, как приближается к взрывоопасному порогу. Предвкушал сокрушительный шторм, грозящий ему потрясениями. Шприц вот-вот должен был выстрелить, и под вопросом оставалось только, как это произойдёт.

Но выстрелил всё же поршень, и юноша с футанари закричали одновременно, переживая через чувственную связь один оргазм на двоих. Мощные стру́и изверглись в Славу с такой силой, что тому показалось, будто они пробились к са́мому мозгу, затапливая его наслаждением. Так что идиома "сперма ударила в голову" реализовалась для молодого человека практически буквально. Голова его словно на са́мом деле заполнилась кипучей субстанцией, которая под мощным напором устремилась куда-то ввысь, проникла через отверстие в игле и длинной струйкой вырвалась наружу. Шприц выстрелил. И это было последним образом, мелькнувшим у парня в голове, перед тем как он погрузился в сладкое небытие.

Что происходило дальше, Слава помнил очень смутно. Безусловно, он не умер, и жизнь его продолжалась весьма активно. О чём он мог судить по смутным образам и разрозненным фрагментам событий, изредка всплывающим в памяти. Вот только некоторые из них были настолько невероятными, что легко могли сойти за фантастический сон. Например, как фута несла его в спальню, удерживая одной лишь хайрой, на которую он был надет. Короткими шлепками ног по ягодицам и бёдрам она слегка подбрасывала юношу вверх, после чего тот под собственным весом насаживался обратно на её орган. Или как он лежал в постели на спине, а Лилия остервенело долбила его в попу, удерживая руками за ноги. И сам по себе этот процесс не был бы необычным, если б юноша не видел свой живот, раздувшийся до объёмов девятимесячной беременности от колоссального количества закачанной в него спермы.

Слава сомневался в реальности этих воспоминаний, однако мог догадаться, что сексуально озабоченная футка развлекалась с ним долго и результативно. Он помнил каждый укус в затылок, потому что ласка эта производила на него столь сильное воздействие, что на короткое время вытягивала из са́мого глубокого обморока. И почти сразу же Лили вонзалась в него, рыча от восторга, после чего принималась месить с таким наслаждением, что довольно быстро отправляла назад в нирвану. Парень просто не выдерживал интенсивности её ощущений.

Таких укусов было порядочное число, и путём логических размышлений можно было предположить, что каждому из них сопутствовала естественная кульминация с массированными жидкими инвестициями. Ведь в своём невменяемом состоянии вытаскивать хайру из задницы парня фута могла лишь после разрядки. И то, скорее всего, затем, чтобы выпустить излишки сока наружу.

Что остановило Лилию, сложно было понять. По крайней мере, она совсем не выглядела уставшей, когда молодой человек осознал себя лежащим на кровати и понял, что в очередной раз полностью протрезвел. Первым делом он посмотрел на промежность любовницы, чтобы проверить, в каком состоянии находится её хайра, и обнаружил там пушистую женскую писечку без каких-либо намёков на аномальное строение.

– Уже насытилась? – спросил Слава, улыбаясь, и блаженно потянулся в постели. Попутно он мельком оглядел себя и не нашёл никаких странностей вроде растянутого живота или горла. Рот его снова был прежних размеров, а в попе не гулял сквозняк. И вообще она чувствовала себя вполне комфортно. Парень не стал ощупывать свою заднюю дырочку, и так чувствуя, что сфинктер его плотно сжат.

– С тобой можно бесконечно развлекаться, – хихикнула футка. – Просто у нас осталось полчаса времени до семи часов, и мне захотелось поиграть с твоим огурчиком.

Юноша ощутил всплеск возбуждения от слов Лили, и член его мигом принял боевую стойку, словно радуясь, что и о нём наконец вспомнили. Однако вслед за этим парня посетили скептические мысли о ценности своего относительно небольшого органа. Ну какое удовольствие могло получить влагалище, свободно принимавшее руку юноши, от мужского члена средних размеров?

– А тебе понравится? – с сомнением спросил он.

– Конечно! – сверкнула глазами собеседница. – Ты ещё спрашиваешь?! Стала бы я хотеть того, что мне не понравится.

– У меня же маленький.

– Чего? С ума сошёл? Он классный! Са́мого что ни на есть нормального для мужчины размера.

– С твоей хайрой не сравнить.

– Хе-хе. Тоже мне, нашёл объект для сравнения. Моя́ девочка с твоим мальчиком разного поля ягоды.

– Но назначение-то у них одно.

– Зато строение разное. И вообще, футки – не мужчины, у нас всё по-другому.

– Это да, но факт остаётся фактом: мой дружок заблудится в твоей пещерке.

Лилия рассмеялась:

– Ну ты и юморист! Не заблудится, не бойся. Моя́ пещерка схватит его так крепко, что не сможешь выдернуть. Сейчас сам убедишься.

Фута перекинула ногу через парня, подгребла его под себя и молниеносно захватила внутрь. Слава ойкнул от неожиданности и напрягся, ощущая очень сильный захват.

– Попался! – хихикнула Лили. – Будешь ещё со мной спорить?

– Нет-нет, – поспешно сдался юноша, а пото́м охнул и застонал, переживая волну приятных ощущений.

– Послушных мальчиков принято вознаграждать, – промурлыкала футанари. – Чувствуешь, как выгодно быть послушным?

– Ох! Да! Боже!

– На са́мом деле мне тоже очень приятно, – шепнула Лилия. – Твой член такой классненький! Ну прям как конфетка.

И она стала перекатывать его в себе, обсасывая со всех сторон, словно действительно конфету сосала. Юноша стонал и вздрагивал от запредельного блаженства. Удовольствие его было таким интенсивным, что он стремительно приближался к оргазму.

– А, а! – сказала фута, ловя парня на са́мой границе в свои ментальные сети и не позволяя ему кончить. – Не так быстро, торопыш. Во-первых, удовольствие будет сильнее, если немного потомиться, а во-вторых, истинный джентльмен должен пропустить даму вперёд. Разве не так?

– Я сейчас помру! – простонал Слава, содрогаясь от переполнявшего его возбуждения.

– Не помрёшь, – промурлыкала фута, заметно оживляясь и начиная двигать бёдрами, постепенно переходя от внутреннего массажа к быстрым фрикциям. Пото́м она вдруг задрожала и резким толчком до предела загнала в себя мужской член.

– Вау! – простонала она, и парень ощутил вдруг, как блаженство её стремительно нарастает. Он догадался, что снова сработала их чувственная связь, но понятия не имел, что́ поспособствовало усилению приятных для любовницы ощущений.

Лилия уже рычала от кайфа и, перевернув парня на спину, скакала на нём в бешеном темпе. Влагалище её очень плотно сжимало Славкин член, так что стимуляция получалась весьма действенной. Каждый толчок воспринимался вспышкой блаженства, и сложно было понять, чьи именно рецепторы производили столь восхитительные сигналы.

Славу накрыло волной запредельного кайфа, он успел осознать, что оргазм этот переживает любовница, ощутить все его стадии, содрогаясь от восхитительных разрядов вместе с ней. А пото́м ментальные сети развеялись, возбуждение его вырвалось на свободу, и он взорвался сам в ослепительно-яркой вспышке наслаждения. Несколько долгих секунд парень не чувствовал ничего, кроме чистого блаженства. Тело его извивалось в сладостных муках и, напрягаясь изо всех сил, выбрасывало из себя сперму объёмными струями. Оно словно пыталось сравниться по силе эякуляции с само́й футанари, но быстро расстреляло весь боезапас. И теперь юноша переживал полное опустошение, продолжая изредка вздрагивать от остаточных импульсов, сопровождавшихся ломотой в паху.

Но это был ещё не конец, его опять накрыло блаженством через чувственную связь. Лили теперь кайфовала от его спермы, и он вслед за ней завис в сладком релаксе, переживая совершенно незнакомое для себя наслаждение.

– Ма-а-амочка! – простонал Слава через несколько долгих минут, когда вновь обрёл дар речи.

– Что, сладкий мой, – промурлыкала Лилия.

– Перестань, – хрипло попросил юноша и откашлялся. – Ты мне не мамочка, и это просто счастье!

– Почему?

– Потому что я рехнулся бы, наверное, если б с мамой моей у меня что-то подобное произошло.

– Почему?

– Ну как? Вот ты смогла бы переспать со своим сыном?

– Нет. У футок не рождается сыновей. И с мужчинами, и с женщинами мы производим только футок.

– Ну, хорошо, тогда с дочерью своей?

– Нет. В здравом уме я вообще ни с какой футкой переспать не смогу.

– А в не здравом?

– В не здравом кинусь на первого попавшегося парня.

«А если парня не окажется поблизости?» – хотел спросить Слава, но вовремя остановился, поняв, что уходит от первоначальной темы разговора.

– Хорошо. С отцом своим ты могла бы переспать?

– Ага.

– К…как?!

– И так и сяк. По-разному.

– Да я не об этом!

– А что такого-то, если не для зачатия? У него, должно быть, вкусная сперма. И чисто внешне, как мужчина, он вполне привлекателен.

– Блин! – выдохнул потрясённый парень. – Ну, у вас и порядочки!

– Но на са́мом деле я с отцом своим ни разу не спала, – рассмеялась собеседница. – У меня муж есть, да и других парней в клане хватает.

– А что так? – ехидно уточнил Вячеслав. – Не для зачатия ведь.

– Потому что для папы моего инцест – тоже на табу. Помню, – хихикнула Лилия, – когда во мне футка просыпалась со всем сопутствующим ей сексуальным голодом, отец на работе оставался ночевать, чтобы я его случайно ночью не поимела.

– Ну вот! Хоть один нормальный человек, – обрадовался парень.

– Да, у многих людей подобные же заморочки, – улыбнулась собеседница. – Футанари по-другому воспитаны. Мы можем контролировать зачатие, поэтому секс с родственниками не считаем зазорным.

– Вот ты говорила, что мужчины всегда под рукой. А женщины тебя в сексуальном плане интересуют?

– Смотря кто. Есть такие чертовки, что прям, ух! Страсть какие соблазнительные.

– То есть с женщиной ты можешь, а с футой нет? – заинтересовался Слава

– Верно.

– Почему? Футки ведь очень похожи на женщин?

– Это для мужчин они похожи, – улыбнулась Лилия. – Я всё равно буду знать, что она футка. И по запаху, и по магической ауре.

– И что, все футанари не спят с футками?

– Многие, но не все, конечно. Если юная футка не сумела вовремя найти себе партнёра и переспала с другой такой же страдалицей, то они и в будущем будут допускать подобного рода отношения.

– Вот как.

– Ага. Но это подпортит им обеим рейтинг. Большинство из нас, конечно же, с пониманием отнесётся к такой ситуации, никто не станет их осуждать, но всё равно очки симпатии им сложнее будет зарабатывать.

– Бедные, – пожалел их Слава. – Как хорошо, что я Маше вовремя попался.

– Замечательно просто! – подтвердила Лилия. – И я страсть как тобой довольна!

– А почему у вас так?

– Что?

– Ну, фобия к сексу с футанари почему существует?

– А почему люди бывают гомофобны? Природа этого чувства одинакова. А вообще, конечно же, есть объяснение. Я пото́м тебя с женой одной своей подруги познакомлю. Она доктор наук. Изучает нашу психологию, анатомию, генетику, историю и сможет подробно ответить на многие твои вопросы. Ладно. Давай одеваться, что ли. Скоро наша любимая Маша придёт.

– Наша?

– Ну, да. Я ведь тоже её люблю. Как… сестрёнку. А ты будешь ей любящим мужем. Как это кла-а-а-ассно!

========== Глава 17. Знакомство с мамой, и кому кого провожать ==========

К семи часам они привели себя в порядок и вернулись на кухню. Лилия ограничилась в одежде домашним халатиком, который на её рослом теле смотрелся как короткое платье. Слава был вновь облачён в свой парадный костюм. Он уселся на стул и с удовольствием любовался фигурой своей новой знакомой, наблюдая, как та накрывает на стол. Но едва только футанари расставила приборы, она сгребла парня в охапку, усадила на коленки и, мурлыча от удовольствия, прижала к себе.

– Пирожки! – радостно сказала она, поднеся ко рту молодого человека одного представителя названной разновидности выпечки. – Но есть только из моих рук.

Слава не стал возражать и с удовольствием откусил кусочек, запивая его чаем из кружки. Он успел уже как следует проголодаться.

Маша вернулась домой минут в пятнадцать восьмого. К тому времени юноша уже насытился, допил свой чай и вдохновенно рассказывал Лили о себе, своих увлечениях и о жизни вообще, совершенно не понимая, каким образом собеседнице так легко удалось его разговорить.

– Я до́ма! – сказала девушка и через минуту заглянула на кухню. – О! Вот вы где! Что, прям так и сидели здесь всё время?

– Привет, Машка! – радостно откликнулся Вячеслав. – А меня в клан берут! – Он посмотрел на Лили и осторожно добавил: – Ну, кажется.

– Берут-берут, конечно берут, мой сладенький, – подтвердила та и потёрлась носиком о его щеку.

Нежась в её объятиях, юноша глянул на девушку и напряжённо замер. Та смотрела на него, ошарашенно вытаращив глаза. Беспокойный взгляд её метался от парня к сестре и обратно.

– Эй! Что такое, Маш? – удивился тот. – Что с тобой?

– Иди к ней, – шепнула ему на ухо Лилия и отпустила, легонько подтолкнув в спину.

Слава сделал шаг к своей девушке, и та его тут же сцапала, с каким-то отчаянием прижимая к себе.

– Да твой он, твой, – успокаивающим тоном сказала сестра. – Ты чего так всполошилась-то?

– Чего?! Ты ещё спрашиваешь?! Да в его ауре словно на транспаранте написано твоими знаками: "МОЙ! НЕ ТРОГАТЬ! УБЬЮ!!!"

– Что, правда, что ли? – не поверил Слава.

– Да, – жалобно сказала Маша и ещё крепче прижала его к себе.

– Ну, я это, – хихикнула сестра, – малость перестаралась с аурой протекции. Просто он у тебя такой кла-а-ассный, что я увлеклась. Маш, честное слово, никаких посягательств с моей стороны. Эта протекция исключительно для твоего блага и в твоих интересах. Ты должна знать, что я очень, очень рада за тебя и желаю вам обоим взаимной любви и счастья. Боги, какая же из вас красивая парочка получилась, ты б только знала! Всё во мне просто поёт, когда я вами любуюсь! Короче, если без лирики, он твой муж со всеми вытекающими правами на него. Я признаю́ этот статус. Можешь распоряжаться им как пожелаешь, а я со своей стороны гарантирую в клане защиту твоих прав. Если Слава мне само́й понадобится для себя или кого-то, то воспользуюсь им только с твоего разрешения. Это же будет касаться и любых других членов клана, а недовольных отказом можешь смело отправлять ко мне. Как тебе такой вариант?

Девушка задумалась на секунду и успокоилась. Объятия её слегка расслабились, и из них пропала дрожь. Пото́м она сама уселась на стул и усадила Славу к себе на колени.

– Ва-а-а-а-а! Кла-а-асс! – восторженно пропищала Лилия. – Ради одного этого стоило тебя разок пугнуть! – захихикала она.

– Бе! – сказала Маша, показывая сестре язык. – Ты ему рассказала?

– Неа! – с удовольствием и некоторым ехидством ответила та. – Он твой муж, а не мой. Тебе и разруливать скользкие моменты.

– Вы о чём? – заинтересовался Слава.

– Сейчас, – вздохнула девушка и повернула его лицо к себе, заглядывая в глаза.

Парень ощутил приятную расслабленность и словно бы заснул, продолжая тем не менее воспринимать всё происходящее. Просто теперь он чувствовал себя как во сне.

– Так нормально? – спросила Маша у сестры.

– Если ты ждёшь негативную реакцию, то сойдёт, – сказала та. – Но тогда и смысла нет в этом действии. А если на позитивную рассчитываешь, то явно не чисто сработано. Попробуй исправить. Человек вообще не должен чувствовать никакой разницы, а иначе среагировать может по-другому. – Фута улыбнулась Славе и спросила у него: – Как ты себя чувствуешь, конфетка моя?

– Я словно сплю. А что вы делаете?

– Маша тренируется в ментальной магии, хочешь ей помочь?

– Ага.

– Тогда скажи ей, когда почувствуешь себя как обычно. Давай, Маш, исправляй.

Зрачки девушки стали пульсировать, то сжимаясь, то расширяясь, и юноша ощутил, как в голове у него медленно проясняется. Ощущение нереальности постепенно пропало совсем, и парень поднял руку вверх, заявляя:

– Всё, я в норме.

– Ну, вот. Теперь другое дело. Видишь, какой у тебя муж замечательный. Помогает тебе во всём.

– Спасибо, Славка, – улыбнулась Маша.

– Пожалуйста, – в ответ улыбнулся юноша. – Я обожаю, когда ты меня гипнотизируешь. А зачем ты это делала?

– Затем, что мне нужно рассказать тебе один секрет, но сделать это лучше всего под гипнозом.

– Вот как? Так я всё ещё загипнотизирован? – догадался он. – Прикольно как! И что за секрет?

– Видишь ли, – смущённо сказала девушка. – Я в семье старшая дочь. Одной моей сестре двенадцать лет, а другой – только пять. Я пото́м тебя с ними позже познакомлю.

– Да? – удивился Слава. – Это секрет? И что же в нём секретного? – И тут до него дошло. – Постой. А кто же тогда Лилия?

Он взглянул на женщину, сидящую напротив, в её озорные смеющиеся глаза, а потом снова на Машу.

– Она какая-то другая твоя родственница, да?

– Ага, другая. Ты ведь хотел познакомиться с моей мамой, Славка. Так вот, это мама моя и есть.

– К…как? – спросил опешивший юноша. – Она же…

"…молодая совсем" – хотел закончить он фразу, да так и не закончил, очень чётко вспомнив вдруг слова́ Лилии:

«Футки живут гораздо дольше людей. Первую сотню лет мы вообще не стареем, сохраняя видимый возраст лет двадцати».

Женщина, сидящая напротив, выглядела двадцатилетней, а из этого следовало, что ей было меньше ста лет. Могла ли она быть матерью Маши? Да, она могла бы быть даже её бабушкой.

– Вот блин, – пробормотал Слава, не зная, как реагировать на полученную информацию.

– Что скажешь? – улыбнулась Лилия.

– Не знаю, что и сказать, – расстроенно признался юноша. – Хорошо, что ты не бабушка, наверно.

Собеседница беззаботно рассмеялась, вновь очаровывая молодого человека своим шармом.

– Моя́ мама выглядит старше, – сообщила она. – Дело в том, что я в семье была младшей дочкой, и она к тому же серьёзно затянула с детьми, рождая нас с больши́ми перерывами.

– То есть ей больше ста?

– Намного больше.

– А тебе сколько?

– Двадцать, – ответила фута, весело улыбаясь.

– Это хорошо, – признал молодой человек шутку, и, улыбаясь в ответ, уточнил. – Значит, я могу продолжать считать тебя Машиной сестрёнкой?

– Можешь, – подтвердила Лилия. – Хочешь забыть этот разговор?

– Нет, – ответил Слава. – Мне даже как-то полегчало. А если забуду всё, опять буду бояться встречи с мамой.

– Мы можем сделать так, что ты вспомнишь, как познакомился с некой третьей женщиной, которая заглянула к нам, поздоровалась и ушла, не проявив к тебе особого интереса.

– Нет-нет, – возразил юноша. – В этом нет необходимости. Я не особенно и шокирован. Подсознательно я сравнивал тебя с главой клана, и мне хотелось, чтобы ты ею была. Приятно будет знать, что это так и есть.

Мама с дочкой переглянулись, обдумывая его слова.

– Теперешнюю реакцию с первой не сравнить, – сказала Маша. – Ну просто небо и земля.

– Да, – признала Лили, – она вполне спокойная. И уточнила у Славы: – А как твоё отношение ко мне? Оно не сильно изменилось? Если мне вдруг снова захочется тебя… увидеть… Впрочем, почему если? Мне обязательно захочется. Как ты к этому отнесёшься?

– У Маши очень сексапильная старшая сестрёнка! – улыбнулся молодой человек. – И такая обаятельная, просто обалдеть. Всегда буду рад посидеть у неё на коленках. Со всеми… кхм… вытекающими и втекающими в меня последствиями.

Лили снова рассмеялась и махнула рукой:

– Хорошо, Маш, буди его, он в норме.

– Когда щёлкну пальцами, ты проснёшься, – сказала девушка своему парню, – и всё будешь помнить.

Раздался звонкий щелчок, и в голове Славы словно мыльный пузырь лопнул, развеивая едва уловимое ощущение чего-то нереального.

– Всё, – сказала Маша. – Можешь познакомиться с главой клана. Она сидит напротив тебя.

– А мы уже знакомы, – улыбнулся юноша. – Правда, Лили?

– Ну конечно, конфетка моя. Ещё как знакомы, – согласилась она.

..

Через полчаса Слава стоял в прихожей, обутый, собранный, и прощался с хозяйкой дома.

– До свидания, мой сладкий, – сказала Лилия, тепло улыбаясь. – Мне было очень приятно с тобой познакомиться.

– Мне тоже, – искренне ответил юноша. С того момента, как очнулся от гипноза, он хоть и помнил, что эта женщина – мама его девушки, но как-то отстранённо, формально. Его отношение к ней не изменилось. Где-то на подсознательном уровне парень продолжал считать её старшей сестрой своей подруги, так ему было проще для сохранения психологического равновесия.

– Не забывай заглядывать к нам в гости, – улыбнулась Лили.

– Обязательно буду заглядывать, – пообещал молодой человек. – Мы завтра с Машей собираемся к Насте пойти на День рождения. Маша ведь идёт, да?

– Конечно, – кивнула головой женщина. – Никаких возражений с моей стороны.

– Хорошо, а то я ещё по этому поводу переживал.

– Маша теперь взрослая, – пояснила Лилия. – Я полностью признала этот факт. Так что она впредь может поступать как захочет, не спрашивая больше моего разрешения. Ну, если действия её не будут нарушать законов клана, конечно. Но в последнем случае у меня претензии к ней будут как у главы, а не как у матери.

– Ясно. Я пошёл.

– Подожди, я тебя провожу, – сказала вдруг Маша и тоже стала обуваться.

– Э-э-э, зачем?

– Просто хочется.

– Всё правильно, – подтвердила её мама. – Футка должна провожать своего кавалера.

– Вообще-то, обычно парень девушку провожает, – улыбнулся молодой человек. Ему показалась забавной сложившаяся ситуация.

– Это у людей, – возразила женщина. – Футанари – прирождённые телохранительницы. Члены клана есть в охране всех влиятельных лиц страны. Даже в охране президента, – добавила она, понизив голос, как бы намекая, что делится этой информацией по секрету.

– Серьёзно?

– Более чем. Наши физические показатели на порядок превышают показатели людей, и мужчин, и женщин. Так что, сам понимаешь, бойцы из нас очень хорошие. Думаешь, как мы заняли все ключевые позиции людского общества? Именно телохранителями сильных мира сего и начинали.

Лилия обняла парня с девушкой за плечи и повернула обоих к зеркалу.

– Посмотри внимательно и скажи, кто, по-твоему, в вашей паре должен быть защитницей?

Слава хихикнул, оценивая недвусмысленный намёк на ответ. Защитницей он быть не мог, только защитником. Пото́м посмотрел в зеркало и улыбнулся ещё шире. На его фоне Маша действительно смотрелась очень внушительно, всем видом своим подтверждая слова своей мамы. И тем не менее то ли от игривого настроения, то ли из вредности юноша решил поспорить:

– Защищать возлюбленную свою должен мужчина, – веско сказал он.

– О! Так ты у нас рыцарь! – похвалила собеседница. – А драться ты хоть умеешь?

– Чтобы двинуть хулигана по фэйсу достаточно решимости и смелости, – храбро заявил Вячеслав.

– А ещё идеалист, – констатировала Лили. – Ну что ж, Маш. Придётся тебе тогда его драться научить, раз ему так хочется за тебя вступаться.

– Так ты ещё и драться умеешь? – спросил у своей девушки заинтригованный юноша.

– У неё третий кып, сине-красный пояс по тхэквондо, – ответила за неё Лилия. – И в конце этого месяца пройдут квалификационные соревнования, после которых она сможет получить красный, если победит.

– Серьёзно? Офигеть!

– Она бы и на коричневый пояс и даже на чёрный сейчас сдала, просто по опыту своему в квалификацию не проходит. Только через три с половиной года её допустят для сдачи на первый кып.

– Мам, ну прекрати, – сделала кислую физиономию Маша.

– А что такое? Ему же нравится, – хихикнула Лили, – сама посмотри, с каким восхищением он на тебя смотрит.

– Перестань, я тебе говорю! Всё, мы пошли.

– Летите-летите, голубочки мои, мур-мур-мур.

– Бе-бе, – показала ей Маша язык, взяла своего парня за руку и вытащила его в коридор.

..

– Всё это правда, да? То, что Лилия про тебя рассказала? – поинтересовался Слава у девушки, когда они вышли на улицу.

– Ну… правда…

– А почему ты так минорно к боевым достижениям своим относишься? Ты их стесняешься, что ли?

– Нет конечно. Просто никакие это не достижения, здесь нечем гордиться.

– Почему?

– Да потому, что нет в этом никакой моей заслуги. – Маша глянула по сторонам, нет ли случайных свидетелей их разговора, и вполголоса продолжила: – Боевые навыки у футок просыпаются после семнадцати лет вместе с генетической памятью. И нас сразу начинают обучать какой-нибудь человеческой технике боя, чтобы мы умели ей подражать. Моя наставница – инструктор по тхэквондо, поэтому тхэквондо меня учит. А у Насти – по кёкусинкай карате, поэтому она каратеистка. Вот представь, что мама твоя хвасталась бы передо мной, что ты здорово умеешь ходить, пусть даже ходить каким-то особым стилем, и у тебя третий кып по хождению. Как бы ты себя при этом чувствовал?

Вячеслав рассмеялся.

– Мне было бы, наверное, смешно.

– Вот и я ощущала себя так, как будто бы она издевается.

– Нет, что ты! Она не издевалась, – возразил молодой человек. – Просто она поняла, как действует на меня эта информация, и подпитала мою гордость тобой. И заодно аргументировала свою позицию о том, кто из нас кого должен защищать.

– Ты действительно хочешь научиться драться? – поинтересовалась Маша.

– А какой парень не хочет? – улыбнулся Вячеслав – А ещё мне очень лестно будет, что ты – мой сэнсэй.

– Из меня тот ещё учитель, – вздохнула Маша. – Вот наставница моя профессионально тренирует. Она всамделишный сэнсэй. Причём как футок тренирует, так и людей.

– А тебе что, действительно так легко всё даётся?

– Я только полгода занимаюсь и уже третий кып, так что сам суди. Едва во мне футка проснулась, наставница тут же взяла меня в свой клуб, и после недели тренировок я могла уже пройти квалификацию на второй жёлтый пояс. Но прошла её через три месяца, так как этого требовали квалификационные правила. Пото́м меня пихнули на внутриклубные соревнования, и я почти сразу получила зелёный пояс. Через месяц сдала на пятый кып, а потом был открытый чемпионат клуба, в котором я победила, и меня допустили к квалификационному экзамену на синий пояс. И вот, месяц назад я получила третий кып. Теперь жду внешних соревнований, чтобы заработать там вторую победу и допуститься к квалификации на красный пояс.

– А ты уверена, что победишь?

– Уверена.

– Почему?

– Потому что если кого-то из футанари квалифицируют, то на эти соревнования других футок, кроме неё, не допускают. А ни один человек близкого со мной уровня мне не ровня. Ну, разве что чёрному поясу я ещё могу проиграть. И то не первому дану, а где-то повыше. Так что это не соревнования будут, а сплошная формальность.

– Бли-и-ин! Крутизна какая! – восхитился молодой человек.

– Чему ты радуешься, никак не пойму?

– Тому, что ты такая крутая, – улыбнулся Слава. – И пусть для тебя это только хождение, для меня – класс запредельный. И я тобой очень горжусь.

– Нашёл, чем восхищаться.

– Ага! – улыбнулся юноша. – А зачем вас учат боевым искусствам, если вы и так драться умеете?

– Причин несколько. Во-первых, с целью объяснить другим людям наше умение драться. Ну, как бы зарегистрировать его, чтобы оно не вызывало вопросов. Во-вторых, мы не должны привлекать к себе ненужного внимания незнакомым стилем боя. Для этого нас учат подражать известным на Земле школам боевых искусств. Только когда я заработаю чёрный пояс и девятый дан, мне позволено будет немного расслабиться и импровизировать во время схваток с людьми. Тогда незнакомые приёмы можно будет объяснить личными наработками и персональным стилем. В-третьих, меня надо из лёгкой атлетики вытаскивать, и высокие достижения в другом виде спорта как раз будут поводом для этого.

– А зачем тебя из лёгкой атлетики вытаскивать?

– Затем, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. Уже сейчас мои показатели гораздо выше тех, что я демонстрирую на соревнованиях. Футки не могут блистать на арене спорта. С одной стороны, это не интересно, ни один человек не в состоянии с нами соперничать, а с другой – это нас выдаст.

– Зачем тебя тогда в лёгкую атлетику отдали?

– Потому что моему телу лет так с шести для нормального развития требовались повышенные физические нагрузки. И, чтобы самим с нами не заниматься, родители отдают нас в спортивные секции. Это устоявшаяся уже практика.

– А если бы твой тренер по лёгкой атлетике восхитился твоим талантом и вцепился в тебя мёртвой хваткой, что тогда?

– Моим тренером в лёгкой атлетике является тоже футка, так что она в курсе того, что со мной следует делать.

– Ну всё у вас продумано! – хохотнул Слава.

– А как же иначе.

– Послушай! Но в классе-то нашем никто не знает, что ты владеешь тхэквондо! Почему ты не рассказала никому? Про лёгкую атлетику рассказала, а про тхэквондо – нет?

– Я никому ничего не рассказывала, – возразила Маша. – Просто лёгкой атлетикой я давно занимаюсь. Меня многократно освобождали от уроков для участия в соревнованиях. В школу приходили многочисленные грамоты и кубки за мои победы. Я, вернее фотка моя, висела на доске почёта с заголовком "Наши таланты" и так далее. Ну а тхэквондо я недавно совсем начала заниматься, и учителей ставить в известность до сих пор не требовалось.

– Ну, ты сама могла бы сказать.

– Зачем?

– Но это же круто!

– Обычно.

– Да чтоб уважали. Хотя бы Кирилл к тебе лишний раз лезть опасался.

– Нет, наоборот. Проблем бы с ним прибавилось.

– Почему?

– Ну, сам подумай. Если б к тому моменту, как я ему двинула, в школе знали, что я боевым навыком владею, это было бы представлено как применение тхэквондо. И я попала бы в гораздо более серьёзные неприятности. Я, конечно же, просто так его тюкнула и даже не в полную силу. Сдержалась в последний момент. Но поди докажи. И мне бы тогда к Киру даже прикасаться нельзя было бы, даже по головке его погладить. Он мог скрючиться якобы от боли и вопить потом, что к нему применили смертельное касание или что-то ещё, о чём в азиатских боевиках насмотрелся.

– Н-да, как-то я об этом не подумал, – смутился Слава. – Но теперь-то ты рассказать всем можешь. Кирилл тебя больше не достаёт, да и магией ты владеешь, чтобы защитить себя при необходимости.

– Могу, но не хочу.

– Почему?

– Пока мне нечем гордиться. И тебя тоже прошу никому не распространяться на сей счёт. Договорились?

– Ладно, – слегка сник Слава, планировавший втихаря перед ребятами похвастать, какая Маша крутая девушка. – Но ты напрасно считаешь, что гордиться тебе нечем. Пусть тебе всё легко даётся, считай это талантом, данным от природы. И для других людей…

– Ты не понимаешь, – перебила его Маша. – Против людей мне тхэквондо применять не придётся. Только на соревнованиях к соперницам, а в жизни － нет.

– С чего ты так решила? А если хулиганы нападут?

– Не нападут.

– Ты так в этом уверена?

– Ага.

– Да с чего?! Ну вот попадутся нам сейчас по пути какие-нибудь отморозки. И что тогда?

– Пройдём мимо них, и пусть отмораживают себе дальше, – хихикнула Маша.

– Так они тебя и пропустят.

– Пропустят.

– А если нет?

Девушке, видимо, надоело играть в словесный пинг-понг, и она, обернувшись по сторонам и снова проверив, нет ли заинтересованных свидетелей их разговора, пояснила, понизив голос:

– Я воспользуюсь магией отвода глаз, и меня просто не увидят. Понимаешь, мне нет надобности встревать в конфликт, когда я легко могу его избежать.

– Магия отвода глаз? Это что? – тоже тихо переспросил Вячеслав.

Маша вновь посмотрела по сторонам и вдруг исчезла прямо у парня на глазах. Тот на мгновение опешил, а пото́м стал оглядываться в поисках девушки, которая секунду спустя появилась на том же месте, где и стояла.

– Отвод глаз, – сказала Маша улыбаясь. – Прошу любить и жаловать.

– Ошизеть! – выдохнул впечатлённый юноша. – Ты прозрачной, что ли, становишься? – прошептал он.

– Нет конечно. Никаких физических изменений. Только ментальная магия. Ну что встал? Пошли дальше.

– Почему я тебя тогда перестал видеть? – спросил Слава и, взяв спутницу за руку, продолжил путь в сторону своего дома.

– Видеть ты меня продолжал, – объяснила Маша, – перестал замечать. Я могу влиять только на человека, на его мозг, а не на законы природы.

– Объясни.

– Свет как и прежде попадает в зрачки, и я продолжаю глазами восприниматься, но только мозг человека все сигналы, связанные со мной, не фиксирует.

– То есть ты как бы гипнотизируешь наблюдателя и приказываешь ему себя не замечать?

– Что-то типа того.

– А если вокруг толпа людей будет? Всех сможешь загипнотизировать?

– Я никого не гипнотизирую. Эта магия действует во все стороны на расстояние около тридцати метров. То есть все люди вокруг в радиусе до тридцати метров замечать меня не будут, а те, что дальше, – будут.

– Но это не гарантирует полной защиты.

– Не гарантирует, – согласилась Маша, – но от хулиганов убережёт запросто.

– А если они будут дальше тридцати метров.

– Пусть будут. С такого расстояния они ничего нам не сделают.

– Увидят и бросятся к нам.

– И тут же нас потеряют.

– Так мы исчезнем у них прямо на глазах, разве это тебя не выдаст как необычного человека? Тебе ведь нельзя раскрывать людям свою экзотическую природу, – шёпотом добавил Слава.

Маша рассмеялась.

– Ты такой спорщик! Чего ты так меня пытаешь? И кстати, не надо на улице вслух про природу мою экзотическую говорить. Даже тихо, ладно?

– Извини. А про магию можно?

– Без постоянных свидетелей да, парень с девушкой ведь могут компьютерную игру какую-нибудь обсуждать или квест фэнтезийный планировать.

– Хорошо, давай обсудим такой квест. Идём мы по улице. Видим вдалеке компанию молодых людей. Что ты будешь делать?

– Подозрительных? – весело переспросила Маша.

– Ну, допустим, да.

– Продолжу идти мимо них, взяв тебя за руку, и с расстояния метров десяти направлю посыл увлечённости или безразличия.

– Это ещё что?

– В первом случае эту компанию на пару минут ничто не будет интересовать, кроме внутреннего разговора, а во втором – примерно на такое же время никто вокруг интересовать не будет просто так.

– Ты мне про эти заклинания не говорила.

– Во-первых, это не заклинания, а во-вторых, в моём магическом арсенале много различных приёмов.

– Хорошо, квест номер два. Компания молодых людей не подозрительная.

– Тогда ничего делать не буду, просто пройдём.

– И тут они вдруг вскакивают и бросаются к нам.

– Фигово, – сказала Маша, – напоминает спецоперацию силовых органов. В этом случае я просто замру и сдамся, изображая из себя невинную овечку. А ещё у меня есть способ предупредить своих, что я попала в неприятности.

– Не-не, – поправился Слава. – Ну не профессионально бросаются, а развязно, короче видно, что это хулиганы.

– Тогда бежим от них до первых кустов или угла. Там я активирую сферу отвода глаз, и они нас потеряют.

– А если они успеют нас окружить?

– Тогда это будет, скорее всего, заранее подстроенная ловушка. Ловушку я почувствую, и мы обойдём её стороной. Но ты, по-моему, детективов насмотрелся. Ничего такого с нами не будет. Мы с тобой простые школьники и максимум, на что рискуем нарваться, так это на квест номер один. Но мне понравилась твоя игра. Сразу занятия по тактике вспомнила, на которых нас около месяца муштровали, давая разные хитроумные вводные.

– По тактике? Серьёзно? – заинтересовался юноша. – Но ты ведь тогда ещё магией не владела?

– А мы без магии. Учились маневрировать, убегать, путать следы и, наоборот, окружать, догонять, ловить. Тактика, в общем.

– Вас прям как военных готовили?

– Как спецназ, – хохотнула Маша. – И готовила, кстати, офицер спецназа, инструктор по спецоперациям.

– Тоже футка?

– Ага.

– Ошизеть. Как у вас всё… серьёзно.

– Ну, это была первичная военная подготовка э-э-э… "девушек", – призналась собеседница, выделив последнее слово интонацией и как бы намекая, что речь идёт о девушках непростых. – От настоящих профессионалов она вряд ли спасёт, но от профи нам и не следует бегать. С ними по официальным кругам разберутся, через их начальство.

– А если это будут иностранные шпионы?

– Ты неисправимый фантазёр. Мы ничем особо не выделяемся на фоне остальных людей, и никто нами не интересуется. С са́мого моего рождения ни с кем из моих знакомых и родственников никаких детективных коллизий не случалось. Ну, хорошо, если ты так хочешь знать, ну буду я использовать свои навыки рукопашного боя, если обстоятельства заставят, но только на уровне третьего кыпа тхэквондо. И если это окажутся простые хулиганы и их будет не очень много, то, скорее всего, я от них отобьюсь. Доволен теперь?

– Ага! – рассмеялся Славка. – А немного – это сколько?

– От хулиганов зависит. Если пьяная компашка, то отобьюсь от всех, сколько бы их ни было. А если трезвые, крепкие и агрессивные, то с тремя-четырьмя справлюсь вполне.

– Круть! – сказал юноша, глядя на девушку влюблёнными глазами. – А ты говоришь, гордиться нечем.

– Я не пойму, что́ тебе больше хочется, защищать меня или смотреть, как я тебя защищаю?

– Я хочу уметь и за себя постоять, и за тебя вступаться. Но в этом случае получится так, что крутой мастер посылает разобраться с неприятелем своего ученика и вмешивается, только если тот не справляется.

– Ты точно боевиков насмотрелся. Но, знаешь, что я тебе скажу. Ты не там проблемы ищешь. Мне действительно вряд ли когда-нибудь придётся на полном серьёзе драться с людьми. А вот с кем точно придётся драться, так это с другими футками. У нас в порядке вещей силовые разборки. И борьба за статус в клане на первых порах выясняется силой. Но как раз против соплеменниц я ноль без палочки, любая взрослая футка меня разделает под орех. Так что в поединках мне участвовать пока не светит, да и не примет сейчас никто мой вызов, даже самая агрессивная забияка. Потому что другие футки расценят это как избиение младенца и скажут "фу" ей на рейтинг. Я могу ещё со сверстницами своими помериться силой, только опять же мне это очков рейтинга не добавит, только опыта. Потому что мои одногодки такие же нолики, как и я. Понимаешь теперь, почему мне нечем гордиться?

– Ой, да подумаешь, – улыбнулся Вячеслав. – Наберёшься ещё силы, какие твои годы. Все ведь начинали с нуля. Вот и Лилия, наверняка, тоже. И кто она теперь? Ваш лидер. Чувствуешь? А яблоко от яблони не далеко падает.

– Мама другое дело, – возразила Маша. – У неё очень сильный ангел в мужьях, "А" класса. Тебе говорит это о чём-нибудь?

– Лили рассказывала про типы спермы и про то, как она на вас действует, – ответил юноша. – И про рейтинги людей тоже говорила, про чёртиков и про ангелов. А ещё я, между прочим, тоже скоро "А-шкой" стану, так что и у тебя есть все шансы быстро силы набраться с моей помощью.

Молодые люди как раз подошли к подъезду Славкиного дома, и парень остановился.

– А вот и дом мой, – сообщил он, указывая на свой подъезд. – На пятом этаже живу, в пятьдесят третьей квартире. Поднимешься к нам?

– Нет, как-нибудь в другой раз, – ответила девушка, и она выглядела отчего-то очень взволнованной. – Давай отойдём в кустики, разговор наш ещё не закончен.

– В кустики? – хихикнул Слава. – Зачем?

Справа от подъезда как раз находился закуток, огороженный кустами барбариса и тройкой яблоневых деревьев с густой кроной веток, покрытых молодой порослью листвы. Девушка взяла спутника за руку и отвела его в это место. Оно было достаточно закрытым и просматривалось только от двери подъезда.

– Не хочу, чтоб нас кто-то видел, – пояснила Маша.

– Если кто-нибудь из подъезда выйдет, увидят всё равно, – возразил юноша.

– Не увидят, – улыбнулась девушка и добавила: – Ассара, барра, чуккара.

Намёк Слава понял:

– Отвод глаз? – уточнил он. – Уже́?

– Да.

– А ничего, что ты руку мою отпустила? Меня всё ещё не видно другим людям?

– Не видно. Всё это неважно сейчас, – нетерпеливо сказала Маша. Она выглядела слегка бледной и нервно теребила косу, сжимая её в руках. – Выкладывай давай, что мама ещё о тебе говорила?

– Что ещё? Нуууу… про "А-шку" я уже сказал… Ещё… Она прочила мне высокий рейтинг в вашем клане. Сказала, будто я ангел, которого одинаково хочется приласкать и наказать. Мол, я "падший ангел" с большими перспективами роста. Она даже надеется, что сперма моя может в будущем достигать класса "Ультра".

По мере того как Вячеслав всё это излагал, глаза́ Маши округлялись всё больше и больше. А на слове "Ультра" она вздрогнула и прикрыла рот широким кончиком косы, в очередной раз делая из него веер.

– Ангел?! Перевёртыш?! "А-шка"?! Капе-е-е-е-ец! – простонала девушка. – Да ещё "ультра"! Бо-о-о-ожечки мои добрые! Во что я вляпалась?!

– Маш, ты чего? – испуганно спросил Слава. – Я думал, ты рада будешь?

– Я и рада, но… То, что́ ты сказал, Слав, просто пипец как круто и геморройно одновременно.

– А что такое?

– Да то, что мне тебя не защити-и-и-ить! – простонала она на хныкающий манер. – Бли-и-ин! Понятно теперь, почему мама на тебя протекцию такую дикую поставила. Ох!

Она судорожно выдохнула и спросила прерывающимся от волнения голосом:

– Что Лилия… тебе ещё… сказала?

– Да ничего особенного вроде. Ну, что нас с тобой ждёт перспективное будущее. И что она будет всячески нам покровительствовать и помогать.

– Как скоро ты "А-шкой" станешь? – испуганно спросила Маша.

– Не знаю, – пожал Слава плечами. – Лили говорила, что я сейчас уже между "В" и "А" классами. И что её очень впечатлил мой быстрый взлёт с уровня "С" за три дня нашего с тобой знакомства.

– Ма-а-а-амочка моя ро-о-одная, – пропела девушка. И, вздохнув, добавила: – Как хорошо, что ты у меня есть.

Маша вдруг стиснула парня в объятиях и зарычала дико, как очень опасный хищный зверь, защищающий свою территорию. Где-то совсем рядом испуганно завизжала собака и разразилась истеричными воплями.

========== Глава 18. Пара и паранормальные явления ==========

Слава вздрогнул от неожиданности и взглянул в глаза своей подруге, которые светились зелёным огнём и вновь имели зрачки в виде вертикальных щёлочек.

– Мариока, ты чего? – спросил он шёпотом. – Тише, нас, кажется, слышат.

В проём между кустами испуганно заглянула баба Клава из сорок пятой квартиры. Её болонка Лидка жалобно повизгивала, скулила и, натягивая поводок, рвалась в подъезд. Юноша напрягся, опасаясь, что женщина начнёт сейчас ругаться, но та молча металась взглядом по кустам, явно не замечая ни самого́ парня, ни его девушку.

Мариока зарычала снова, правда уже более глухо, словно сдерживаясь. Глаза́ бабы Клавы в страхе расширились, она стала креститься и пятиться спиной к дому. Пото́м резко развернулась и буквально запрыгнула на крыльцо, скаканув разом через три ступеньки, открыла дверь ключом от домофона и юркнула в подъезд вместе со своей собакой. Слава изумлённо посмотрел ей вслед, а пото́м озадаченно хохотнул, поражённый такой прытью пожилой женщины.

– Мариока, ты людей пугаешь. Перестань, пожалуйста, рычать, – повторил свою просьбу молодой человек более развёрнуто.

Девушка взяла его лицо ладонями и повернула к себе. Глаза́ её излучали отчаяние и какую-то безумную решимость.

– Ты мой! – прорычала она. – МОЙ!!! Никому тебя не отдам! Насмерть биться буду! Горло перегрызу!

– Твой-твой, – сразу согласился с ней Слава. – Никто меня у тебя не отнимет. Чего ты так распереживалась-то?

– Ты не понимаешь. Ты практически ничего не знаешь о клане. У нас действует закон силы. И за мужчин футки постоянно дерутся. А я никто, у тебя словно нет хозяйки. Соблазн присвоить себе ничейного мужчину высокого класса будет очень велик, а ангела-перевёртыша присвоить – и подавно. Да, на тебя все будут облизываться! Понимаешь? Все будут тебя хотеть!

– Ну, – смутился юноша, – Лилия мне всё это уже рассказывала. Именно потому она и предложила мне свою протекцию.

– Мама, – выдохнула девушка и как-то поникла плечами. Слава не мог понять, кто из его подруг сейчас с ним говорил; пожалуй, всё-таки Маша. – Я боюсь её больше других, Славка.

– Почему?

– Ты ей очень-очень понравился. Прямо пипец как! Так, словно она влюблена. И её метка в твоей ауре очень яркая. Как будто она… уже считает тебя своим.

– Но Лили же тебе всё объяснила. Ты не веришь ей, что ли?

– Она изложила доводы своего ума. Однако ум может думать одно, а сердце решить по-другому. И футки, в конце концов, следуют велениям сердца.

Слава задумался.

– Возможно, она действительно считает меня своим, но… не так, как ты думаешь. Ты – её дочь, её плоть и кровь, продолжение её самой. Она очень любит тебя и… кажется, до сих пор считает подопечной, а что принадлежит подопечной, принадлежит и… ей. Это правда, да?

Маша глянула на юношу удивлённо и кивнула головой.

– Откуда ты всё это знаешь? Мама же взрослой меня признала, ты сам слышал. И она говорила серьёзно. Ей незачем меня обманывать.

– Я это чувствую, – признался Слава. – Словно где-то внутри меня осталась частичка её само́й. Она тебе не врала и действительно намерена официально признать твой полноправный статус. Но… всё равно собирается тебя опекать. По крайней мере, пока… – глаза́ Славы расширились, и он закончил фразу полувопросительным тоном. – Пока ты в бою её одолеть не сможешь? А это… это произойдёт не скоро. Так?

– Так не честно, – сердито сказала девушка и зарычала уже от злости. Она сказала что-то вроде "М-м-мр-р-р-рх-х-х-х-х!!!", и то был человеческий рык, не звериный. Тем не менее страх и отчаяние её как рукой сняло. И такая Маша молодому человеку нравилась гораздо больше. Он смог наконец выдохнуть с облегчением и уточнить:

– Это повредит как-то твоему рейтингу?

– Нет, – ответила Маша насуплено. – Если мама сохранит в тайне свои намерения, никто другой меня её подопечной считать не будет.

– Тогда чем ты недовольна?

– Это унизительно!

– Поговори с ней, попроси, чтобы она тебя не опекала.

– Бесполезно, – вздохнула Маша. – Думаешь, я не знаю её? Она сделает невинные глаза и скажет мне, что никто никого не опекает, с чего ты взяла, доча?

– Тогда становись поскорей сильной и победи её, – улыбнулся молодой человек.

– Блин, думаешь, это так легко? Это как прыгнуть отсюда на луну. Знаешь, она какая? Никто в клане не осмелится бросить ей вызов. Она как молния, как вода, как ветер на ринге, как призрак неуловимый. Тебе надо посмотреть как-нибудь, как она дерётся. Тогда поймёшь, о чём я говорю.

– Вау, – впечатлился Слава, – с удовольствием посмотрю. Но знаешь, я в тебе уверен. Когда-нибудь ты сможешь её победить. Просто сейчас протекция Лилии стала бы решением всех наших проблем, согласись. Поэтому расслабься и пользуйся её помощью. Асха всё обращает на пользу.

Маша посмотрела на собеседника, прищурившись. Зрачки её по-прежнему сохраняли свою вертикальную форму.

– А ты у нас игроман, да?

– Ну, хе-хе, нет, – смутился Вячеслав. – Так, пару годочков назад увлекался "Героями".

Он ойкнул и слегка попятился назад, потому что в глазах собеседницы очень явно стали поблёскивать плотоядные огоньки.

– Я пойду, да? Поздно уже…

Вместо ответа Маша поймала его и прижала к себе.

– Не сейчас, – сказала она. – Мне ещё кое-что надо сделать.

– Не знал, что упоминание о героях даст такой необычный эффект. Знал бы, молчал…

Его речь была остановлена поцелуем. Девушка улыбалась и целовала парня, властно стискивая в объятиях и захватив его рот языком.

– М-м-мц-ц-ц, – чмокнула она, прерываясь, и ниточка слюны протянулась между их губами. – А "Герои" твои здесь ни при чём, – ответила Маша. – Меня выводит из себя мамина метка, и я собираюсь внести в неё свои знаки, чтобы все в курсе были, кому ты на са́мом деле принадлежишь.

Глаза́ Славы широко распахнулись от понимания:

– Что, прямо здесь? Во дворе? С ума сошла?! Нас же увидят!

– Нет.

– Ну, услышат! Хочешь, чтобы кого-нибудь инфаркт хватил от твоих криков? Здесь же дети бегают!

И словно в подтверждение его слов в закуток, где они стояли, забежали два мальчика лет пяти-шести. Юноша вздрогнул, потому что неслись они прямо на него и неминуемо должны были врезаться в невидимую преграду. Но пото́м траектория их бега плавно отклонилась в сторону, обогнула пару по дуге и завершилась в траве под кустами, куда мальчишки залегли.

– Слава! Витя! Перестаньте баловаться! – послышался сердитый женский голос, и в следующую секунду в закуток заглянула молодая мама двух оболтусов, ну или одного из них. – Эй! Вы где? – озадаченно спросила она, осматривая пространство между кустами.

Парня с девушкой она тоже не видела, но только ведь те не были прозрачными и закрывали от женщины мальчиков, притаившихся в траве. К счастью, те захихикали, и тревожная мама рванула на голос. Она обязательно должна была врезаться в сладкую парочку, но вместо этого обогнула её и увидела сорванцов.

– Эй, вставайте! Чего разлеглись?! Сейчас врежу, мало не покажется!

Мальчишки вскочили на́ ноги и со смехом бросились наутёк. А у Славы (старшего Славы, не пятилетнего) глаза́ распахнулись от шока. Маша опять целовала его, одной рукой обхватив за талию и крепко прижимая к себе, другой – за шею, пропустив пальцы в волосы, сжимая ими шевелюру и слегка запрокидывая назад его голову для жадного берущего поцелуя. Она совершенно не обращала внимания на женщину и двух сорванцов, игравших вокруг них в салочки. Вернее, пацаны бегали по кругу, а рассерженная мама пыталась их поймать и постепенно офигевала от странной ситуации, что ей приходится почему-то бегать по кривой и она не может броситься прямо и схватить беглецов.

Все эти события вгоняли молодого человека в состояние стресса, но окончательно добивало его кое-что другое. Не переставая целоваться, Маша приподняла вверх подол своего платья, и юноша тут же ощутил прикосновения снизу и сзади, сперва к промежности, пото́м к ягодицам и, наконец, к талии. Его словно гладили и тискали третьей рукой, пробравшейся у него между ног и теперь хулиганящей с тыла.

Слава завёл руки за спину и нащупал ими большое, твёрдое тело, вибрирующее от возбуждения. Под одной его ладонью вздулась упругая трубочка, пальцы второй руки ощутили, как расширяется мягкая головка и их оросило вязкой и тёплой жидкостью. Футанари заурчала от удовольствия, пацаны озадаченно притормозили, прислушиваясь к странным звукам, и мамаша наконец-то их настигла. Раздались два злых звонких шлепка по задницам, обиженный рёв из двух мелких глоток, и проказников поволокли вон из этого странного, заколдованного места, крепко удерживая за руки.

Юноша мог бы, наверное, вздохнуть с облегчением, но он уже плохо соображал. По ладони его стекали вязкие струйки, которым место было у него во рту. Он жаждал их в рот и потому стал ёрзать в плотных объятиях, страстно желая оказаться на коленях перед своей футкой и жарко поцеловаться с её подругой, хозяйничающей у него за спиной. Но вместо освобождения добился лишь более крепкого сжатия и новых выстрелов в ладонь, а ещё почувствовал, как но́ги его отрываются от земли.

Слава застонал от желания, глядя на девушку сумасшедшими глазами, и та стала упиваться его возбуждением, разгораясь страстью ещё больше. Она прервала свой поцелуй, извлекая длинный язык изо рта юноши, и снова вытянула наружу ниточку слюны. Воспользовавшись полученной свободой, молодой человек стал жадно слизывать смазку с перепачканных пальцев, не переставая умоляюще глядеть в горящие зелёным огнём глаза с вертикальными чёрточками зрачков.

– Боги! Какой ты классный! – простонала Мариока или Маша, или обе они в один голос, и отпустила его, наконец позволяя рухнуть перед собой на колени.

Однако едва только но́ги парня коснулись земли, здоровенная хайра футы с громким чмокающим звуком вонзилась ему в рот. Слава сжал в ладонях её массивное твёрдое тело, наполовину скрытое подолом платья, и с наслаждением стал гладить его, ощупывая больши́ми пальцами надувшуюся трубочку. Та тут же пришла в движение, создавая волну сокращений, и юноша блаженно закатил глаза, принимая в рот сладкие струйки смазки. Он не осознавал в этот момент, что хайра его подруги достигла уже максимальных своих размеров и основательно заполнила собой его рот. Лишь кайфовал, сглатывая бесподобное лакомство, и ничего его больше не волновало.

Сам того не подозревая, Слава представлял в этот момент для футки невероятно соблазнительное и сводящее с ума зрелище. Упиваясь им, она едва не потеряла голову и способность поддерживать сферу невидимости. В последний момент Маша подсознательным усилием включила свой магический автопилот, поддерживающий последнее действие в постоянном режиме, и полностью переключилась на удовольствие.

Созерцая балдеющее лицо возлюбленного, фута подняла подол своего платья вверх и подвернула его, чтобы ткань не мешалась. И юноша увидел ажурные белые трусики, нижняя перемычка которых была сдвинута в сторону напряжённой от возбуждения хайрой. А пото́м он ощутил волнообразное сокращение массивного органа, и горло его рывком натянуло на толстый вибрирующий стержень, который продолжил неспешно его "заглатывать" точно так же, как это делала Лилия. Девушка впервые вытворяла что-то столь необычное. Её хайра, казалось, жила собственной жизнью и приносила своей хозяйке сумасшедший кайф. Захватив пищевод любовника примерно на две трети длины своего трепещущего от наслаждения органа, футка не выдержала и резким ударом вонзилась в парня до са́мого конца. Всё тело её содрогнулось от блаженства, и, раскрывая рот в беззвучном крике, Маша стала извергаться мощными струями спермы.

Она судорожно прижимала к себе голову юноши, наваливаясь мягкой тканью трусиков на его нос, обволакивая мохнатым колечком половых губ подбородок, и полностью отдавалась восхитительному процессу накачивания мужчины своим соком. Хайра её вибрировала от напряжения и выплёскивала струи семени по две-три секунды. На мгновение толстая трубочка опадала, но затем раздувалась вновь в очередном выстреле. За полторы минуты своего сумасшедшего оргазма фута влила в парня такое количество спермы, что у того слегка раздулся живот. И лишь пото́м стала мелко трястись, переживая остаточные разряды сладкого удовольствия и наслаждаясь охватывающим тело релаксом. Только сейчас изо рта её вырвалось, наконец, довольное урчание. В этот раз она пережила свой оргазм довольно тихо, что в столь публичной обстановке было очень кстати.

Слава ощутил, как растянувшая его внутренности захватчица стремительно покидает организм и следом за ней поднимается по пищеводу закачанная в него жидкость, подталкиваемая внутренним давлением. К счастью, она не выплеснулась наружу, остановившись где-то у са́мого горла. По языку скользнула мягкая головка клитора, принимающего традиционные размеры, а пото́м гу́бы парня захватило мокрое влагалище, пленяя его крепким поцелуем.

Маша смотрела на юношу сверху, блаженно улыбалась и, прикусив зубками нижнюю губу, продолжала тискать вагиной его рот. Коса девушки легла Славе на плечо, и та, обернув ею молодого человека за шею, покрепче притиснула его к себе.

– Ммм, как хорошо, – шепнула Маша. – Ты был просто до невозможности соблазнительным. Я так завелась, что спустила в тебя весь свой заряд в одном оргазме. Никогда я ещё так сильно не кончала. И теперь твоя аура нравится мне гораздо больше.

Чмокнув, она прервала свой необычный поцелуй, ставший теперь совсем мокрым. Девушка уже откровенно текла, и в глазах её плескалась новая волна желания. Она рывком поставила парня на́ ноги и слегка прижала его спиной к стволу дерева, а пото́м стала ловко расстёгивать ширинку на его брюках. И сквозь туман в голове он ощутил, насколько тесно стало у него в трусах. Член стоял колом и просто требовал, чтобы его приласкали. Когда девичьи пальчики добрались до него и сжали, глаза́ Славы широко распахнулись от простреливших тело приятных импульсов, и он в предвкушении облизнул себе губы.

– Неужели ты думал, что я отпущу тебя домой пьяным вдрызг, – хищно улыбнулась Мариока.

Юноша сразу узнал её насмешливые искорки в глазах. Похоже, что футка и женщина в этот раз решили поменяться ролями. Маша угощала сестрёнку тем, чем до сих пор лакомилась сама. Прижавшись к нему, хищница засмеялась.

– Шутка-шутка, – сказала она весело. – Я трахну тебя вовсе не поэтому. А потому, что ты МОЙ! – рыкнула она, и зашептала сладко: – Мой, мой. Мой! И только я могу пить тебя, когда захочу, а остальных угощать, только когда сочту нужным. Ты мой! И я хочу выпить твой сок! Хочу высосать тебя досуха, и протрезвление твоё – это лишь второе дело, которое волнует меня в последнюю очередь.

В закуток между кустами вошёл мужчина, держа сигарету в зубах и извлекая на ходу зажигалку из кармана.

– Стой! – рыкнула фута, сверкнув в его сторону глазами, и незнакомец замер, так и не донеся зажигалку до рта. – Пшёл прочь отсюда! Курить вредно! Понял? И курить ты больше не будешь! Отправляйся домой!

Человек повернулся к ним спиной и деревянной походкой удалился. А Мариока вздохнула:

– Ну что за проходной двор? – и капризно добавила: – Безобразие просто! Не дают мне насладиться моим мальчиком.

Глаза́ футанари как-то по-особому сверкнули, и Слава почувствовал, что во все стороны от них разлетается какая-то магия.

– Так-то лучше, – довольно промурлыкала она. – Минут пять нас никто беспокоить не будет.

Пальчики футанари снова сжались на Славкином члене, она освободила его из трусов, а пото́м и из ширинки вытянула наружу. Нетерпеливо порыкивая, Мариока сдвинула в сторону полоску своих трусиков, прижалась к молодому человеку низом живота, и тот почувствовал, как головку его страждущего органа обволакивает и крепко сжимает бархатная плоть. Футка урчала от удовольствия и облизывала парню лицо своим длинным языком, а влагалище её в это время обсасывало головку полового члена как чупа-чупс, надёжно удерживая её в своём захвате, но почему-то не заглатывая глубже. Казалось, она дразнит себя и предвкушает будущее удовольствие, прежде чем насладиться им сполна. Одна рука её скользнула парню на талию и, опустившись ниже, сжала его ягодицу. Другая – зарылась в волосы, вцепилась в них и дёрнула, слегка запрокидывая лицо юноши вверх. Глаза́ его встретились с зелёными омутами, и он в них утонул, чувствуя, что не может теперь оторвать взгляд от горящих желанием очей подруги.

Мариока рыкнула и резким ударом бёдер загнала в себя член Славы на всю длину. Юноша вскрикнул от пронзившего его блаженства и задрожал в объятиях хищницы, которая пила его удовольствие глазами и возбуждалась от этого ещё больше. Она сделала ещё один удар, пото́м ещё, грубо вбивая в себя твёрдый член, крепко сжимая его мокрой пещерой и наслаждаясь его твёрдостью. Постепенно движения её ускорялись, изо рта стали вылетать горячие, страстные стоны. Она исступлённо вдалбливала в себя мужскую суть и стремительно неслась к пику блаженства. Взлетев в небеса ракетой, вышедшей на орбиту, она захватила в себя член юноши максимально глубоко и стала страстно сосать его, медленно преодолевая порог и придерживая своё пиковое состояние. А пото́м футка буквально взорвалась и, словно сдетонировав от её разряда, следом за ней кончил Слава, чувствуя, что у него мозги плавятся от хлынувшего в них кайфа. Ощущения блаженства были такими сильными, что парня буквально скручивало от напряжения. И он отдавал хищнице свой сок мощными и долгими импульсами, пока тело его не окутало состояние тягучей опустошённости, ощущающейся сладкой ломотой в паху. А пото́м юноша погрузился в томный релакс и уплыл в блаженное полузабытьё, наполненное расслабленностью и покоем.

Когда Слава немного очухался и открыл глаза, он обнаружил себя в объятиях девушки, которая, по-прежнему обнимая его, сладко посапывала носом, причмокивала ртом и продолжала сосать его опавший член влагалищем, словно младенец, питающийся титькой во сне. Она самым натуральным образом дрыхла, придавив парня к дереву своим телом. И просто чудом было, что они не свалились во сне на землю. В этот момент у юноши в голове как молния сверкнула мысль, что магия подруги, возможно, больше не действует. А следовательно, сюда в любой момент мог кто-нибудь зайти и увидеть их, либо застукать, выходя из подъезда.

– Маша, проснись, – сказал он и потряс девушку. Но та лишь причмокнула губами и, ещё крепче прижавшись к нему, продолжила спать. – Маша, атас! – зашептал он ей в самое ухо и затряс сильнее.

Девушка не реагировала, и тогда, повинуясь интуиции, молодой человек поцеловал её в губы, проникая языком в рот. После этого поцелуя подруга наконец вздрогнула и сонно приоткрыла глаза.

– М-м-м-м… Славка, м-м-м… подожди, – промычала она. – Ты чего так рано будишь? Дай поспать, в школу успеем ещё…

– Какая школа? Ты чего? – опешил юноша. – Мы на улице в очень пикантной ситуации, и я боюсь, что магическая сфера твоя развеялась сразу, как только ты вырубилась.

– Сфера? Какая сфера? – не понимала девушка. Пото́м взгляд её прояснился, и она, ойкнув, оторвалась от молодого человека. Влагалище её разочарованно чмокнуло, и Слава почувствовал себя, наконец, на свободе. После чего он тут же спрятал интимное хозяйство в трусы и застегнул на брюках ширинку.

– Уф! – выдохнул молодой человек. – Экстремалка!

Девушка оглядела себя и лениво поправила платье.

– Ничего страшного не произошло, – сказала она и пьяно икнула.

– Эй, да что с тобой?

– Балдёо-о-ож! – протянула она и рассмеялась. – Твоя сперма такая клёо-о-овая, я от неё торчу.

– Так, поворачиваем оглобли, – вздохнул молодой человек, – и идём к тебе домой. Я тебя провожу.

– Ну, вот ещё, – возмутилась пьяная футка. – Я сама кого хочешь сейчас провожу.

Слава попробовал потянуть её за руку, но куда там. Маша была его сильнее и, несмотря на пьяное состояние, моторика ей не отказывала. Она крепко стояла на ногах, хихикала и не двигалась с места.

– Иди лучше ко мне, – промурлыкала она и заключила юношу в свои объятия. – Давай ещё потрахаемся, ты такой кла-а-ассный.

– Нет, Маша, перестань, – отбивался парень. – С ума сошла? Да что с тобой такое-то?

– Я тебяа-а-а люблюу-у-у! – сладко пропела девушка и повисла на молодом человеке, едва не роняя его на землю.

– Пошли на скамейку сядем.

– Пойдём, – охотно согласилась Маша и сама повела парня за руку.

Как уже было отмечено, стояла она на ногах очень уверенно. Опьянение её проявлялось в катастрофически несерьёзном поведении и отсутствии каких-либо тормозов. Подтащив Славу к первой попавшейся скамейке во дворе, она со смехом плюхнулась на неё и усадила его себе на колени. Парень выпучил глаза и впал в ступор, оказавшись в столь шоковой ситуации.

«Капец! – подумал он. – Сейчас кто-нибудь нас увидит, и я пропал!»

А девушка, пользуясь его пассивностью, уже вовсю распускала руки. Она тискала своего парня в объятиях, гладила его, пощипывала и целовала, покрывая лицо и шею влажными следами. Славу просто трясло от страха, что сейчас их кто-нибудь увидит, и одновременно ему было почему-то смешно. Что-то внутри него забавлялось сложившейся ситуацией, а точнее, щекотливым положением, в которое он попал, находя его очень комичным. Юноша попытался мобилизоваться, пока не стало поздно, мозги его судорожно заскрипели, изо всех сил стараясь найти выход. Вырваться из крепких объятий не стоило даже и пытаться, это подтвердила и смеющаяся частичка в его голове, подсказывая, что сопротивление пьяную футку только раззадорит.

Слава задался вопросом, владеет ли Маша магией в таком состоянии, и частичка ответила на него утвердительно. Спросил, сто́ит ли попросить её включить магию отвода глаз. И вдруг словно сам понял, что это бесполезно. У Маши было проказливое настроение, и ей хотелось, чтобы другие люди их увидели.

Решение пришло в голову совершенно неожиданно.

– Маш, включай скорей невидимость, пока нас никто не засёк, – сказал он девушке.

– Зачем? – весело уточнила она.

– Ну это же прикольно! – с азартом пояснил молодой человек. – Кто-нибудь пойдёт мимо нас, и мы его напугаем!

– Давай! – охотно согласилась Маша, и юноша с облегчением уловил мощные эманации магии, сферической волной разлетевшиеся во все стороны, а инородная частичка внутри него сказала что-то типа: «Ого!»

– Нас больше не видят? – уточнил он.

– Не видят, – подтвердила девушка.

«Слава богу!» – мысленно перевёл дух Слава и стал гадать, что ему делать дальше.

Проблема была в том, что он понятия не имел, что случилось с Машей и почему она оказалась в столь неадекватном состоянии. С одной стороны, странное опьянение возникло сразу после того, как девушка вытянула из него сперму, то есть можно было предположить, что опьянела она именно от этого. Но с другой-то стороны, утром с ней ничего подобного не случилось, а ведь перед занятиями в школе они тоже сексом занимались. В общем, молодому человеку очень бы хотелось привести Машу в чувство, пока не случилось ничего непоправимого, но он понятия не имел, как это сделать.

Неожиданно открылась дверь подъезда, и из него вышел сосед Славы по лестничной площадке. Собственно, юноша не знал даже, как того зовут, однако траектория движения мужчины его встревожила. Она проходила как раз мимо скамейки, на которой молодые люди сидели, и то, с каким азартом Маша ждала приближения прохожего, совершенно прозрачно намекало на её намерение вытворить что-нибудь хулиганское.

Мужчина подходил всё ближе, глаза́ девушки блестели всё ярче, а у Славы уже мозги начинали закипать от того, как бы предотвратить неизбежное. В конце концов, не придумав ничего лучше, он притянул к себе подругу и впился ей в губы жарким поцелуем. Маша сперва замерла от неожиданности, а потом страстно ему ответила.

Секунд через десять юноша услышал неспешные шаги, проследовавшие мимо скамейки, и мысленно перевёл дух. Вот только, как оказалось, он напрасно успокоился. Девушка и не думала его отпускать, заводясь с каждой секундой всё больше и больше. Одна её рука железным хватом обвивала парня за шею, не позволяя тому оторваться, другая – блуждала по мужскому торсу, ощупывая его сексапильный рельеф. Слава упёрся ладонями девушке в грудь, пытаясь намекнуть, что хочет прерваться, но сделал это не совсем удачно. Вернее, совсем не удачно, поскольку намёк получился с обратным знаком. Пальцы его ощутили твёрдые соски и непроизвольно их сжали, на что подруга откликнулась довольным урчанием.

«Ну всё, я попал!» – догадался Слава, чувствуя, как его правую руку отрывают от груди и опускают вниз, прижимая к горячим и очень мокрым трусикам. Пото́м резинка их вдруг легла поверх пальцев, и те последовательно ощутили пушистые волосы, мокрую щёлку и, наконец, горячую плоть, жадно обволакивающую их со всех сторон и засасывающую в глубину. Упругий и пульсирующий от возбуждения клитор упёрся молодому человеку в ладошку, и Маша, не переставая целовать юношу, стала ритмично двигаться. Крепко зажав его кисть между ног, она резкими толчками насаживалась на пальцы и одновременно тёрлась клитором о поверхность ладони. Эти ощущения были такими приятными, что Слава опять прибалдел, словно на пальцах его появилась эрогенная зона, дарившая ему восхитительные впечатления. Приятное тепло растеклось по руке, перешло в тело, и молодой человек с головой окунулся в осязательное восприятие, кайфуя от всего спектра получаемых ощущений.

А возбуждение Маши меж тем стремительно разгоралось. Оно уже вплотную приблизилось к точке кипения. Девушка задрожала, объятия её судорожно сжались, и, содрогнувшись всем телом, она стала бешено извиваться, сдавленно мыча и кусая парню губы. При этом из киски её с шипением выстреливали мощные струйки, врезались Славе в ладонь, разбрызгивались и стекали вниз на скамейку, а затем и на асфальт. Секунд двадцать пять – тридцать подруга его предавалась безудержному оргазму, и лишь когда накал ощущений стал стихать, отстранилась от парня и уставилась на него широко открытыми от удивления глазами, продолжая изредка вздрагивать.

– Ты что… творишь?! – простонала она в два приёма, и молодой человек с облегчением выдохнул, понимая, что девушка, кажется, пришла в себя.

– Слава богу, – сказал он. – А то я прям не знал, что и делать.

– Очень странно ты реагируешь на такого рода незнание, – хрипло отозвалась Маша и, охнув, разразилась новой серией вздрагиваний.

– Вообще-то это не я к тебе пристал, – возразил Слава. – Я лишь отвлёк тебя поцелуем, чтобы ты не напугала моего соседа, а уж в оборот меня ты сама взяла.

– Думать надо, прежде чем целоваться, – проворчала девушка. – И в какие моменты целоваться со мной можно, а в какие нельзя. Погоди, чего ты там про соседа говорил? С чего бы мне было кого-то пугать?

– А ты, что же, ничего не помнишь? Как на скамейку меня притащила и на коленки посадила к себе? Не помнишь? Ты словно пьяная была, хихикала всё время и порывалась вытворить что-нибудь хулиганское.

– Ой, – сказала Маша, испуганно округляя глаза. – Мамочка моя.

Кажется, она вспомнила. Девушка пересадила Славу на скамейку рядом с собой и поднялась на́ ноги, осматривая себя сзади и проверяя, не намокло ли её платье. К счастью, подол его оказался задран, пока она сидела на скамейке, поэтому он остался сухим. А вот трусики можно было отжимать. Что Маша и сделала, предварительно сняв их с себя, а затем убрав в сумочку.

– Всё, мне домой надо, – пробормотала девушка, расправляя платье руками и смущённо поглядывая на молодого человека.

– А что с тобой произошло?

– Сама пока не понимаю. Наверно… ты достиг "А"-класса. Других объяснений у меня нет. Божечки, быстро-то как! Сперма Лили, видимо, очень эффективно на тебя подействовала. Тебе… очень понравилось с ней, да?

– Ну… да, – смутился Слава. – Но… мне кажется, именно ты… в общем, благодаря тебе… я так изменился… Там под деревом такой экстрим был… в общем… я едва не рехнулся совсем.

Маша улыбнулась и хихикнула:

– Да уж, дали мы с тобой жару. Скромнее надо бы свидания проводить в публичных местах. – Она провела пальчиками Славе по лицу и улыбнулась. – И всё-таки я ни о чём не жалею. Рисунок твоей ауры сейчас очень меня радует.

– И чем же?

– А тем, что в нём написано, что ты мой.

– Ты что же, стёрла печать протекции?

– Сотрёшь её, как же, – вздохнула Маша. – Лили поставила её от души. Но теперь, по крайней мере, она значит немного другое.

– И что же?

– То, что ты принадлежишь мне и Лили прибьёт любого, кто захочет взять тебя без спроса. Ну, и что сама она от тебя тащится, тоже осталось. Так что угрозы её выглядят весьма весомо.

– Вот как.

– Ага.

– Хорошо. Ну что? Тогда до завтра?

– До завтра.

– А феромоны для Насти ты мне завтра отдашь?

– О! Молодец, что напомнил, – девушка открыла свою сумочку, достала из неё бутылёк, открытку-приглашение и протянула всё это Вячеславу. – Подарочную упаковку и цветы купишь завтра. Но главное, сам приоденься понаряднее. Именно ты главным подарком для Насти будешь.

– Надеюсь, вы меня не прям при гостях разложите?

Маша весело рассмеялась.

– Конечно нет. Покутим от души, а вечером свалим в квартиру к твоему дяде, купаться в джакузи.

– А когда праздник начнётся и куда идти?

– Начало в двенадцать. И не забудь приглашение, иначе тебя в ресторан могут не пустить.

– А мы разве не у Насти дома праздновать будем?

– Нет. Почитай открытку, там всё написано. Ну что, разбегаемся?

– Тебя точно не надо проводить?

– Нет. Не беспокойся, я уже полностью оклемалась. – Маша вдруг хихикнула. – Если ты теперь "А"-шка, Настю ждёт настоящий сюрприз.

– Лишь бы она спьяну не натворила ничего.

– Ну так мы ж будем в узком кругу, где все свои, так что не беспокойся.

– Ладно, до завтра, – улыбнулся Слава. – Совсем я тебя задержал.

– Пока-пока, – махнула ему рукой Маша и стала удаляться упругой походкой в сторону своего дома.

========== Глава 19. Предпраздничная подготовка ==========

На следующий день Слава проснулся поздно. А точнее, мама его разбудила.

– Вставай, мой родной, завтрак готов, – сказала она.

Юноша оторвал голову от подушки и протёр глаза, прогоняя сон.

– А сколько сейчас времени?

– Десять часов уже, – ответила мама. – Тебе ещё ко дню рождения собираться. Так что вставай.

Родители были уже в курсе сегодняшних планов сына. Вернувшись вчера домой, он сразу им все рассказал. Те подивились немного столь активной общественной жизни своего чада после перевода в новую школу, но, естественно, не стали возражать. Сходить на празднование дня рождения, если ты приглашён, – дело святое. Это и отдых, и развлечение, и новые знакомства.

Слава отправился в ванную, умылся, пришёл на кухню и уселся за стол:

– Чем будем меня кормить? – обратился он к маме с улыбкой.

– Салатик будешь?

– Какой?

– Из помидоров и огурцов.

– Буду.

– Макароны с курицей, суп?

– Супику поем, а макароны не надо.

– Хорошо.

Мама передала сыну тарелку с салатом, а миску с супом поставила в микроволновку на разогрев. В этот момент на кухню зашёл отец юноши и стал заваривать себе в кру́жке пакетик чая.

– Пап, накладывай себе салат, очень вкусный, – стал рекламировать блюдо Вячеслав, похрустывая огурцами.

– Да я поел. Это ты у нас дрыхнешь до десяти, а все остальные давно уже встали.

– Слав, ты ничего странного вчера в нашем дворе не заметил? – спросила вдруг мама.

– Нет, – насторожился молодой человек. – А что?

– Да Клавдию Васильевну вчера кто-то сильно напугал. Говорит, валидолом отпаивалась.

– А что случилось? – полюбопытствовал сын, чувствуя бегущий по спине холодок.

«Ну, Машка, ну редиска! – подумал он в сердцах. – Чтоб тебя с твоей ревностью!»

– Сказала, будто мистическое ей что-то почудилось. То ли призрак, то ли оборотень какой. Жуткое такое рычание и при этом нет никого.

– Не, никаких призраков я не видел, – задумчиво ответил сын. – А вот два каких-то парнишки в кустах прятались. Наши с тобой тёзки, между прочим, пап. Одного Славой звали, а другого Витей.

Отец хохотнул и весело глянул на жену:

– Вот и вся твоя мистика. А ты откуда знаешь, как их звали? – поинтересовался он у сына.

– Так их мамаша искала, по именам и звала. Потом отлупила обоих, чтобы не баловались. Вот рёву-то было.

– Ну, это ладно, – сказала мама, принимая объяснение. – Только ещё Иннокентий Степанович из шестьдесят восьмой квартиры неожиданно курить бросил.

– Ну и что, – пожал плечами отец.

– Так он не просто так бросил, а что-то странное с ним приключилось. Вышел во двор покурить, а когда домой вернулся, был сам не в себе. Обувь скинул и, как есть в одежде, завалился спать на софу. Марина, жена его, стала будить. Так он глаза́ открыл и говорит ей странным таким тоном: «Курить вредно, больше не буду» – и опять спать. Представляете?

Слава выслушал новую историю с широко открытыми глазами. Когда Маша успела дядьку этого обработать, он не помнил, но то, что это было её рук дело, не сомневался. Больше просто некому. Ну, разве что гипнотизёр случайный через их двор мимо пробегал. И так от нефиг делать соседа загипнотизировал.

– Не иначе как инопланетяне его закодировали, – усмехнулся отец. – А ты откуда все эти новости собрала? Когда успела-то?

– Да я в магазин сегодня утром ходила, там с Клавдией Васильевной и повстречалась. А когда она мне про страхи свои рассказывала, к нам Марина подошла и своей историей поделилась.

– Сарафанное радио, – хмыкнул отец. – Ужастики по центральному каналу.

– Вот напрасно ты смеёшься, Вить. С Иннокентием ведь непонятно, что случилось.

– Да просто одумался мужик, решил с вредной привычкой завязать. И, кстати, неизвестно ещё, сколько он продержится. И суток пока не прошло.

Слава решил смолчать, мол, не знаю ничего и не ведаю. Он быстро доел салат, в ускоренном темпе вычерпал из тарелки суп и слинял в комнату к себе одеваться. Одежду к празднику ему ещё вчера вечером мама приготовила.

* * *

Примерно без пятнадцати одиннадцать молодой человек вышел на улицу. Одет он был в тот же чёрный костюм, что и при встрече с Лилией, обут в те же ботинки. Вот только рубашка в этот раз на нём была светло-голубая, а в остальном формой одежды Слава опять мог сойти за дипломата. До праздника оставалось ещё больше часа, но юноша не стал терять времени и сразу решил купить всё недостающее к празднику. В канцтоварах он приобрёл подарочный пакетик и открытку. Пото́м со смартфона залез в интернет и отыскал красивые поздравительные стихи, которые каллиграфическим стилем с завитушками вписал в открытку.

Слава взглянул на часы. Было одиннадцать ноль пять. Сперва он планировал купить цветы перед праздником, минут за пятнадцать до, чтобы не пришлось пото́м с ними таскаться. Но, подумав, решил не откладывать это дело. А вдруг цветов хороших не окажется. Бегай потом ищи их в других местах. Нет. Лучше сделать все приготовления заранее, а если времени ещё много останется, то можно и в квартиру к дяде Максиму заскочить, чайку́ попить и телевизор глянуть.

Зайдя в цветочный магазин, молодой человек увидел Николая, одетого в тёмно-синий костюм. Он стоял перед витриной и с задумчивым видом рассматривал цветы. Слава обрадовался. Выбирать букеты вдвоём гораздо веселее, да и скоротать время проще. Юноша подошёл к приятелю сзади и хлопнул его по плечу.

– Привет, Коль! Цветочки выбираешь? Присмотрел уже что-нибудь?

– Привет, – откликнулся Николай, но сделал он это так тускло, что состояние его Славе совсем не понравилось.

– Эй, ты чего? Откуда такое минорное настроение? Случилось что-то? С Настей вчера поссорились?

– Да нет, всё в порядке, – улыбнулся приятель, однако по тону его, Славе совершенно ясно стало, что ничего не в порядке.

– Так, слушай, бог с ними, с цветами, потом купим. Время ещё есть, – решительно сказал молодой человек. – Пойдём, прогуляемся. Расскажешь, что у тебя приключилось.

И он, взяв друга за руку, вывел его из магазина. В сотне метров от этого места располагался небольшой парк со скамейками, пешеходными дорожками и разного рода достопримечательностями городской культуры. Слава уже успел изучить этот уголок. Он периодически бегал там по утрам, с тех пор как переехал в новую квартиру.

Приведя Колю в парк и добравшись до скамейки в уединённом тенистом месте, молодой человек присел и жестом предложил приятелю своему садиться.

– Давай-давай. Посидим, поболтаем, – сказал он. – Рассказывай, что у тебя произошло.

– Понимаешь, она такая классная, такая милая, – простонал собеседник. – Не могу, не могу!

И он замолчал, уткнувшись лицом себе в ладони. Слава подождал несколько секунд, продолжения не последовало, и он решил паузу прервать.

– Что не можешь?

– Расстаться с ней не могу, – глухо ответил Николай.

– С Настей? – переспросил Слава. – Она отказала тебе, что ли?

– Нет. Наоборот, – вздохнул собеседник, – предложила стать её… парнем.

– Тогда зачем расставаться-то? Что-то я не понимаю твоей странной логики.

– Да, потому что не знаешь ничего.

– Так расскажи.

– Не могу.

– Вот те раз. Как же я помогу-то тебе, если ты ничего рассказывать мне не желаешь?

– Да хочу я, просто не могу. Не могу сказать, потому что… – дальше Николай продолжил шевелить губами, но ни единого звука не произнёс. – Вот видишь, – сказал он несколько секунд спустя, – не могу. Никак не могу. Вот смотри.

Он достал из кармана своего пиджака блокнот и ручку, открыл его и стал писать:

«Я не могу рассказать ничего, потому что…» – и стал выводить после этого какие-то бессмысленные завитушки и линии.

– Ничего не получается, – пробормотал он и прекратил чёркаться.

Со стороны казалось, что приятель придуривается, но Слава быстро смекнул, в чём дело. В мыслях его вдруг вновь ощутилась раздвоенность, как тогда, на скамейке перед домом, когда опьяневшая Маша держала его у себя на коленях. И чуть позже в памяти всплыло словосочетание «печать молчания».

– Ого, брат, – рассмеялся он. – Да тебя заколдовали, что ли?

– Д..да, – с заминкой ответил Николай, с удивлением глядя на друга. – А откуда ты знаешь?

– От верблюда. Так, постой, – Слава стал напряжённо к себе прислушиваться, улавливая фрагменты разрозненных знаний и пытаясь сложить из них пазл. – Мне нужно ключевое слово какое-то сказать, чтобы твоя «печать молчания» поняла, что я свой и включила меня в список доверия.

– Печать молчания?

– Да-да. Подожди, – юноша задумался на секунду и выдал: – Футанари.

– Ты знаешь?!… – опешил собеседник и разразился эмоциональной, но беззвучной речью.

– Не помогло, – констатировал Вячеслав. – Может, сто́ит более конкретно построить фразу? Давай так попробуем. Я знаю, что твоя будущая девушка Настя – футанари.

Коля ойкнул, поморщился и усиленно потёр лоб рукой, словно у него голова разболелась.

– Ай-яй-яй! – простонал он.

По телу молодого человека прошла дрожь и тут же прекратилась. Он замер, удивлённо посмотрел на собеседника и закончил фразу:

– Всё, больше не болит.

– Ну-ка попробуй рассказать что-нибудь, что раньше не получалось.

– Моя́ девушка – футанари, – признался Николай и настороженно прислушался к себе. – Ого! – сказал он. – Так ты разрушил заклинание?

– Это вряд ли, – покачал головой Слава. – Скорее всего, я вошёл в твой список доверенных лиц, которым можно открыться.

– Погоди, откуда ты всё это знаешь? Откуда знаешь, про Настю, про то, что она – футанари?

– Откуда-откуда! Оттуда! – улыбнулся юноша. – Думаешь, случайно наши с тобой девушки дружат?

– То есть… то есть Маша твоя тоже?! – удивился Николай и хохотнул.

– До тебя доходит, как до жирафа, – хмыкнул Вячеслав. – Ладно. В общем, мы поняли друг друга. Теперь, полагаю, ты можешь мне всё рассказать.

– А чего рассказывать-то, раз ты и сам всё знаешь.

– Я не знаю, чего тебя так напрягло, и телепатией, увы, не владею, чтобы просканировать твои мысли и вынести вердикт.

– Погоди, – до собеседника вдруг дошла какая-то мысль. – То есть ты знаешь, что Маша – футка, и продолжаешь с ней встречаться?

– Ну, да. А что?

– Но ведь она же… у неё же член… Тебя это не того… не пугает?

– Во-первых, не член, а хайра, – возразил юноша. – Во-вторых, ты вообще её видел хоть раз?

– Нет.

– И с чего трясёшься?

– А что я, по-твоему, не должен? Ты вообще не думаешь, на кой он ей и как может быть применён?

– "Она", Коля, "она". Футки называют свою штуку девочкой.

– Да какая нахрен разница! – вспылил собеседник. – Какая разница, как называется то, чем будут тебя трахать?

– Тише-тише ты, не ори, – рассмеялся Вячеслав. – Чего ты паникуешь на пустом месте. Я не понимаю, Настя не сказала тебе, что ли?

– Чего?

– Что не коснётся тебя своей хайрой без твоего на то согласия.

– Ты серьёзно?

– Блин! Ну она и дура! – всплеснул Слава руками. – О чём она думала вообще?

– Ты уверен, ну… что не коснётся?

– На сто процентов уверен. Если ты станешь её парнем, она будет беречь твоё душевное спокойствие как зеницу ока, потому что от этого будет зависеть качество твоей… Слушай, ты вообще не о том думаешь, – удивился молодой человек. – Переживаешь из-за какой-то ерунды, а самое главное в расчёт не берёшь. Настя не рассказывала тебе про привязку?

– Про что?

– Про наркотик не рассказывала, который выделяет её организм?

– Ты про ту вкусную жидкость, что брызгает из неё, когда она кончает?

«У них был секс», – догадался Слава.

– Уже́ пробовал её? – настороженно спросил он.

– Нет. Настя не дала. Хотя мне хотелось.

– И она не рассказала тебе, что́ это? Чем тебе это грозит?

– Не только рассказала, но и показала, – собеседник мечтательно зажмурился. – Блин, ты бы знал, как это классно! Как классно ей принадлежать. Я как вспоминаю то счастье, которое испытывал, так голова кругом идёт. Да я всем сердцем снова хочу это пережить. Меня только одно напугало, но раз ты говоришь, что чл… ну, хайрой она пользоваться своей не будет, то у меня просто камень с плеч упал. Блин! Классно-то как!

Вячеслав удивлённо моргал, глядя на приятеля. Он не мог взять в толк, как можно показать специфическое действие спермы, не позволив ей подействовать? Она магию на нём какую-то использовала, или приятель что-то другое имел в виду?

– А ты точно уверен, да? – продолжал допытываться Николай. – Она ради меня будет себе отказывать?

– Не будет, – рассеянно откликнулся молодой человек, продолжая решать в голове ребус. – Трахнет девчонку какую-нибудь или парня. Меня, например.

– Т-т-тебя?! – возмущённо воскликнул приятель. – К-к-как?!

– Так, – пожал плечами Слава. – Ты ведь не хочешь, а ей хочется. С тобой нельзя, значит, найдёт другого любовника или любовницу как раз для этого дела. В клане полно девушек и парней, принадлежащих другим футкам. С ними можно заниматься сексом по-всякому.

– То есть она будет мне изменять? – насупился Коля.

– Ну, смотря как на это смотреть, – усмехнулся молодой человек. – Можно воспринимать как измену, а можно и как выпуск пара. Пар ведь надо периодически спускать, чтобы котёл не взорвался. А то ж ведь она может не выдержать и чпокнуть тебя. Пото́м извинится, конечно. Тебя такой вариант устроит?

– Не-не! – испуганно затряс головой собеседник.

– Ну вот. Или представь ситуацию, что она берёт тебя в мужья, а ещё одну девушку в жёны. И получится, что у тебя две жены, с которыми можно устраивать групповушки втроём. По-твоему, это плохо?

Коля тут же порозовел от интересных перспектив. И по его виду сразу ясно стало, что он такой вариант не продумывал.

– Ну… если жена… то это уже и не измена будет, – смущённо сказал он.

– Со вторым мужем тоже не будет изменой, – не удержался от шпильки Вячеслав и рассмеялся, глядя на возмущённое лицо приятеля. – Ладно-ладно, утрясайте сами между собой семейные отношения. Не хочу я в них вмешиваться и что-то тебе прогнозировать наперёд. Но имей в виду: футки очень полигамны. Так что держи это в голове и учитывай сразу, перед тем как согласиться на привязку. Пото́м уже ничего не изменишь. И переделать тебе её не удастся. Вот так-то. Я тебе больше скажу. Тебя станут хотеть и другие футки, а Настя нечасто будет отказывать им в желании с тобой поиграть.

Глаза собеседника испуганно расширились:

– К-к-как поиграть?

– Ну, вероятно, по-женски. Если хозяйка тебя иным способом не возьмёт, то и другим не позволит.

Коля снова выдохнул.

– Уф. Это другое дело.

Он внимательно посмотрел на Славу и осторожно уточнил:

– А ты, значит, позволяешь Маше всё?

– Ага.

– И… тебя… ничего… не смущает?

– Нет.

– Блин! Но как?! Ты гей, что ли?

– В морду хочешь?

– Но ты сам подумай. Разве я не прав?

– Нет. При мысли о сексе с мужчиной я готов блевать. И тебе готов врезать сейчас, несмотря на то, что ты мой приятель… пока.

– Всё-всё, извини, – примирительно поднял вверх руки Николай. – Больше не буду. Я просто не понимаю. Ведь у неё член… ну хорошо, не член, а хайра, и всё равно, на мой взгляд нет разницы. Как можно позволять проделывать с собой такое?

– Тебе объяснить? – уточнил Вячеслав сердито.

– Если только без мордобоя, – улыбнулся собеседник.

– Хорошо. Тебе нравится Настя?

– Я её люблю, – искренне признался Николай.

– У неё есть хайра. Ты будешь чувствовать себя геем, занимаясь с ней сексом?

– Нет, она ведь будет со мной как девушка.

– Отлично. Допустим, это не Настя, а Стас, у которого есть член, что на твой взгляд то же самое, что и хайра. Но это совсем не важно, ведь не он трахает тебя, а ты его в активной роли. То есть он твоя девушка. Всё ещё разницы не видишь?

– Ой, фу! Я сейчас сам в рожу тебе дам!

– Ага, значит, разница всё-таки есть, – резюмировал Слава. – Объясни, почему?

– Он же парень! Он и выглядит как мужик. У него нет вагины, да и член всегда на виду. А у Насти я никакой хайры, между прочим, не видел, совершенно нормальная девушка. Клитор у неё, правда, крупноватый, но мне это, между прочим, даже нравится. И нравится, как она кончает, выплёскивая из себя жидкость. Вот.

– Ага, – кивнул Слава. – С Машей, как понимаешь, примерно всё то же самое. Теперь рассмотрим последний вариант. Допустим, Маша не футанари, а девушка, которую просто прёт от двустороннего страпона. Она периодически цепляет его себе на бёдра, вставляет один конец во влагалище и красуется им передо мной. Я смотрю на это спокойно, меня сей агрегат не пугает, а скорее забавляет такое её увлечение. Я после этого гей?

– Нет. Раз она девушка, – хмыкнул собеседник, и в глазах его появилось понимание, к чему приятель клонит.

– Допустим, я поддался её уговорам и разрешил ей себя чпокнуть. Она настолько завелась, что кончила просто махом. В общем, оба мы испытали дикий фейерверк и после этого включили данный девайс в наши сексуальные игры. С тех пор мы с ней геями стали, как думаешь?

– Ну, не стали, – признал аргументы оппонента Николай. – Всё ясно мне. Можешь не продолжать. Но своей… любительнице страпона я нацеплять его не разрешу. У меня, знаешь ли, вполне традиционные вкусы. Пусть другим его вставляет, если так хочется. Я даже ревновать к этому не буду. Такое дело и сексом-то не назвать.

«Ну-ну, успокаивай себя, – подумал Слава. – Блажен тот, кто верует».

– И даже не любопытно посмотреть, как хайра выглядит? – улыбнулся он.

– Не любопытно, – ответил приятель после небольшой паузы. Но в глазах его при этом появилась лёгкая неуверенность.

А Славе совершенно очевидно вдруг стало, какую стратегию используют футки со своими мужчинами.

«Интересно, долго он продержится после привязки? – подумал юноша. – Эта штука ведь действует как приворот, всё более и более усиливая чувства к футанари и ко всем частям её организма. Понятно теперь, почему им главное уговорить человека на эту связь. Остальное уже становится делом времени. Вот я, например, уже просто с ума схожу, когда хайру вижу. Ну, допу́стим, Николай будет более сдержан. Только ведь любопытство когда-нибудь всё равно возьмёт своё. Сперва захочется посмотреть, потом потрогать, поласкать, а дальше поехало. Крышу снесёт так быстро, что и не заметишь».

Слава захотел было поведать приятелю об этой стороне дела, но вдруг испытал ни с того ни с сего вспышку раздражения и гнева на самого́ себя. Какого рожна он решил вмешаться в чужие отношения и попытаться разрушить их, когда всё на мази? Его удивило такое иррациональное чувство, но он признал его справедливым и промолчал.

Парня стал занимать другой вопрос. Он вспомнил, что́ Коля сказал о своём отношении к привязке. И ему до сих пор непонятно было, как футке удалось столь позитивное восприятие сформировать. Она, вроде, показала ему, что принадлежать ей очень классно. Интересно, как она это сделала?

– А что у вас с Настей вчера было? – поинтересовался Слава. – Как время провели?

– Отлично провели, – ответил Николай, озаряясь счастливой улыбкой. Воспоминания его, видать, были очень радужными. – Если честно, я вначале трясся, как заяц. Страшно было просто до жути, что не понравлюсь ей. А когда её увидел, вообще чуть голову не потерял. Знаешь, какая она красавица? Один взгляд на неё в соляной столб превращает. Я вначале так и замер перед ней. Ни "бе", ни "ме" вымолвить не могу. А она смеётся по-доброму так, совершенно не обидно и тепло. А пото́м взяла и обняла меня, как будто мы давно знакомы. "Успокойся, – говорит, – я не кусаюсь". И знаешь, сразу после этого мне стало очень легко. И дар речи вернулся, и спокойствие, но удовольствие от того, что она рядом, осталось.

А пото́м были разного рода дела, делали закупки, праздничные вывески рисовали. Маша твоя, кстати, пришла и стала нам помогать. Настя давала нам всякие поручения, и мы их выполняли. И всё время я думал, как бы мне узнать о её чувствах? Нравлюсь я ей или нет? Могу надеяться стать её парнем или так другом и останусь? Ну, и вспомнил я, как ты с Машей сошёлся. Дождался, когда мы останемся наедине, набрался смелости и, короче, как в прорубь с головой прыгнул, будь что будет. Взял и признался ей, что с ума от неё схожу, мол, на всё что угодно готов, лишь бы быть её парнем.

– А она? – полюбопытствовал Слава. Рассказ товарища очень его заинтересовал и очаровал даже.

– Она тепло рассмеялась и весело сказала, что и так всё это видит, что чувства мои у меня на лице написаны, что ей они очень приятны, но особенно ей понравились моя смелость и самоотверженность. Потому что – тут она посмотрела на меня испытывающее и тихо сказала: если я захочу стать её парнем, мне придётся целиком ей себя отдать и больше себе принадлежать я не буду.

– А ты?

– Ну, меня это слегка отрезвило. Честно сказать, я понятия не имел, что́ она понимала под этими словами, и стал колебаться. Она тут же заметила это и снова заулыбалась.

«А хочешь, – говорит, – мы сыграем с тобой в необычную игру. Представим на один вечер, что ты мой и принадлежишь мне. Так ты сможешь узнать, что это означает и какие впечатления тебя ждут. А я получу в своё распоряжение мужчину на целый вечер. И мне это будет очень приятно».

Терять мне было нечего, а любопытство заедало. Так что я без колебаний согласился. И вот тут началось самое интересное. Она снова обняла меня, но не так, как в момент знакомства, а как-то по-особому тепло. Пото́м взяла моё лицо в свои ладони, повернула к себе и стала смотреть мне в глаза с таким обожанием, что я чуть не рехнулся от счастья. Она села на диван, усадила меня на колени к себе, стала тискать и обнимать, повторяя: «Ты мой! Мой! Мой! Ты теперь только мой!»

Я некоторое время вообще ничего не соображал, был словно пьяный, настолько приятен был тот омут эмоций, в которые я окунулся. Кажется, в комнату отец её заходил и Настя с ним о чём-то беседовала, не отпуская меня с коленей. Пото́м заглядывала её старшая сестра, мама, вроде, отсутствовала по каким-то своим делам. Машка твоя время от времени появлялась и прикалывалась. А мне, понимаешь, было всё пофиг. Я в таком кайфе пребывал, что хоть конец света случись, не взволновался бы ни на йоту.

Ну а пото́м все ушли куда-то. И Настя весело так говорит: «Теперь мы одни, мой милый муженёк. И настала пора исполнить супружеские обязанности». Я в глаза ей с беспокойством смотрю, а у неё прям желание такое жаркое, что все волнения напрочь выдуло из головы. Вот так, блин, я и лишился девственности. О подробностях умолчу, это личное, но в общем признаюсь, что было очень приятно. Прям очень-очень. Я словно в сказку попал к доброй фее, которая одаривала меня всяческими удовольствиями, и только пото́м уже я осознал, что она вовсю сама мной наслаждается и удовольствий получает ничуть не меньше.

Именно тогда-то она и залила меня всего первый раз своим соком, а пото́м сказала, что это специальная женская сперма, которую необходимо быстро смыть, а иначе я на са́мом деле её собственностью стану. Меня к тому времени эта перспектива не пугала. Я решил, чему быть, того не миновать. Собственностью быть мне очень понравилось, но Настя отнесла меня в душ (она, блин, сильная такая) и насильно с меня всё смыла.

«Завтра, – говорит, – если не передумаешь, сделаю тебя своим. А сейчас наша с тобой игра закончилась и мне нужно тебе всё рассказать».

Ну, вот и рассказала. Что не простая она женщина, а ведьма почти, которая может людьми управлять и на разум их действовать, что сперма её как наркотик и к ней зависимость возникает, что именно поэтому я стану ей принадлежать, потому что обходиться без неё не смогу больше. Но самое главное я уяснил, что она никогда меня не бросит и, если привяжет к себе, будет любить ещё сильнее, чем во время нашей игры.

Во время разговора нашего она снова стала относиться ко мне по-дружески. Вполне так доброжелательно и тепло, но с тем, что я чувствовал до сих пор, было не сравнить. Просто как небо и земля эти отношения отличались. И тогда я понял, что готов на всё, чтобы снова такое пережить. И плевать мне на все зависимости. Прям так ей и сказал.

А она улыбнулась, поцеловала меня в щеку и сказала, что меня ждёт ещё одно испытание. И если я его пройду, то моё желание принадлежать ей исполнится.

«Наша раса называется "футанари". Знаешь, кто мы такие?»

Я ответил, что нет.

«Тогда испытание твоё будет такое. Придёшь домой и посмотришь в интернете, что значит это слово. И поверь мне сразу, что это так и есть. Всё на полном серьёзе, без шуток».

А пото́м она попрощалась со мной и отправила домой. Сказала, что если я передумаю и не приду к ней на День рождения, то она поймёт. Я в тот момент просто железно был уверен, что ничто поколебать моё стремление быть с этой девушкой не может. Пока… пока не прочитал, кто она такая.

Николай застонал:

– Бли-и-ин! Меня вдруг такой страх охватил, такое смятение, что я просто стал разрываться на части. И главное, посоветоваться ни с кем не могу. Хотел у старшего брата спросить, существуют ли футанари на са́мом деле. Но, ни сказать ничего, ни написать не получалось. Тут-то я и убедился окончательно, что всё это не розыгрыш, а самая что ни на есть правда. Потому что если существует колдовство, то и всё остальное может быть.

Как уснул, честно говоря, не помню. Просто забылся, наверное, устав от нервных переживаний. Утром встал разбитым, потерянным. Оделся, чувствуя себя как во сне, и словно сомнамбула на улицу вышел. Ходил, бродил, не помню где, и, только когда тебя увидел, малость в себя пришёл.

– Н-да, – вздохнул Слава и почесал затылок, – испытание тебе дали не простое. Даже не знаю, зачем это было нужно. Может, чтобы проверить силу твоих чувств? Как бы не нагорело мне за то, что я тебе помог.

– А мы не скажем никому, – улыбнулся Коля.

– Думаешь, они не узна́ют, ведьмочки наши? Под гипнозом выведают что угодно.

– Ну и пусть. Ты ведь не знал, что́ за испытание мне назначили. И пото́м, если нельзя было тебе вмешиваться, Маша наверняка бы предупредила. Так что спроса с тебя никакого. Ну и я теперь ничего больше не боюсь. Пуганый уже. Ну, разве что ещё какое-нибудь испытание назначат.

– Это вряд ли, – возразил Слава. – Меня, например, вообще не испытывали никак. Это, вероятно, всё Настина инициатива. И, поверь, она сама горит желанием поскорей тебя заполучить. Так что сегодня вечером всё решится. Ой! Слушай! Уже без пятнадцати двенадцать. Ты подарок-то свой взял?

– Да, конечно, у меня всё с собой.

– Тогда айда за цветами и в ресторан, а то опоздаем.

Молодые люди поднялись со скамейки и быстрым шагом направились в сторону цветочного магазина.

========== Глава 20. Личные секреты ==========

В ресторане было шумно и весело. Большинство гостей уже собрались в небольшом зале, где легко могло поместиться человек десять-двенадцать. Собственно, столько гостей примерно и было приглашено. В центре зала три больших стола были сдвинуты вместе и расторопные официанты уже заканчивали их сервировать. Первыми на очереди шли холодные блюда. Слава узнал "Оливье", "Цезарь", "Мимозу" и "Сельдь под шубой". Кроме того, у каждого посадочного места располагалась тарелочка с заливным мясом, набор столовых приборов в составе вилка-ложка-нож, фужер для вина и бокал для фруктовых напитков. В центре столов стояли группами графины с соками и морсами, бутылки с сухими винами и шампанским. Чего-то более крепкого молодой человек не заметил. Судя по всему, капитальная попойка алкогольными напитками сегодня не планировалась.

Зал был оформлен в оригинальном стиле, создающем ауру чего-то не европейского: то ли китайского, то ли японского, то ли вообще американо-индейского. Слава не разбирался в особенностях дизайна. Здесь было много дерева, бамбука, необычных орнаментов и узоров, а так же разнообразных раскидистых растений в горшках. Три маленьких фонтанчика, украшавшие собой обстановку, создавали атмосферу открытой природы, распространяя вокруг себя приятную влажность и прохладу. Окна были завешены бамбуковыми шторками, пропускавшими рассеянный свет с улицы. Но достаточно яркое освещение зала в совокупности с журчащими фонтанами и пышными растениями оставляло впечатление летнего дня в саду на берегу небольшой речки или ручейка. В общем, здесь было достаточно уютно и комфортно.

Оглядевшись в поисках знакомых, Слава не увидел старших, в том числе и предполагаемых родителей именинницы. Весь контингент присутствующих состоял исключительно из юношей и девушек примерно его возраста. Это были, скорее всего, близкие знакомые и друзья Насти, а может и знакомые знакомых. Кроме Маши и Николая, юноша здесь никого не знал. Впрочем, именинницу он тоже сумел идентифицировать. Настя весьма основательно выделялась ростом и даже, пожалуй, была капельку выше Маши. Девушки стояли рядом, так что молодой человек мог их сравнить. Они оживленно беседовали о чем-то друг с другом, но из-за расстояния и общего гула разговоров речь их невозможно было разобрать.

Слава пригляделся к подруге своей девушки: кареглазая, русоволосая, с относительно длинными до середины спины волосами, частично собранными в хвост на макушке, частично распущенными. Футанари угадывалась в ней с первого взгляда по высокому росту, а также спортивному и даже, пожалуй, атлетическому телосложению. Кроме того, девушка обладала настолько привлекательными чертами лица и обворожительной внешностью в целом, что Слава невольно залюбовался. Ему понятны стали теперь чувства приятеля, который втрескался в хозяйку сегодняшнего праздника по уши. Молодой человек перевел взгляд на Машу, и в груди у него сразу разлилось приятное тепло. Его девушка нисколько не уступала красотой своей подруге.

Обе футки были облачены в праздничные платья. У Насти оно окрашено было в оттенки голубого, переливалось как бегущая вода и сквозь полупрозрачную ткань его угадывались контуры ее сексапильного тела. У Маши платье отличалось светло-розовой гаммой с перламутровыми отливами и словно состояло все из цветочных лепестков. При этом подолы этих изящных одеяний явно не призваны были блюсти нравственность, открывая красивые длинные ноги девушек заметно выше колен. И в довершение образа обуты эти ножки были в открытые туфельки на низких каблуках. У Насти, под цвет платья, в голубые, а у Маши, соответственно, в розовые.

Николай, как увидел именинницу, так замер на месте, созерцая ее неподвижно, не будучи в силах отвести глаз. Слава хотел было подтолкнуть приятеля, чтобы привести его в чувство и вместе подойти к девушкам, однако те, заметив молодых людей, сами направились к ним. Настя смотрела на Колю и тепло ему улыбалась. Ореховые глаза ее радостно сверкали, одаривая юношу волшебным светом, идущим откуда-то из глубины, и наверняка подпитывали его заколдованное состояние. По всему видно было, что девушка наслаждалась тем, какое впечатление производит на своего молодого человека. Маша тоже глядела на Николая, но во взгляде ее зеленых глаз угадывался смех.

– Привет, мальчики! – сказала она и посмотрела, наконец, на Славу, который успел уже малость огорчиться, что все женское внимание собрал на себя его спутник. – Знакомься, Тась, это Вячеслав, мой парень, – представила она юношу. – А это Анастасия, моя подруга и виновница сегодняшнего торжества.

– Очень приятно, – ответил юноша, очень живо подчеркивая взглядом, что сказанное им не просто вежливый оборот речи, а действительное отражение его чувств. – Я так рад, что встречают меня столь очаровательные феи этого волшебного уголка, восхитительные Флора и Аква.

Это сравнение, вызванное одеянием девушек, совершенно нечаянно сорвалось у парня с языка, но прозвучало так непринужденно и естественно, что моментально нашло отклик в настроении собеседниц, скрестивших на Славе свои впечатленные взгляды.

– М-м-м, какой ты галантный кавалер, – откликнулась Настя мурлыкающим голосом и с удовольствием приняла букет роз от молодого человека. – Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться.

При этом глаза именинницы многозначительно сверкнули хищными огоньками, словно напоминая гостю, какую роль тому предстоит для нее сыграть. А потом она вновь обратила взор на своего воздыхателя и улыбка на ее лице зажглась с новой силой, всей яркостью своей показывая, как дорог девушке человек, на которого она смотрит. В этот момент Слава очень явно ощутил разницу в отношении к себе и Николаю. Футки достаточно четко отделяли свое имущество от чужого, а Настя, кажется, уже считала Колю своим. И было что-то восхитительно жадное в ее взгляде, обращенном на юношу. Безусловно это был взгляд собственницы, такой необыкновенной жадинки, которая, заполучив душу человека, не особо беспокоилась, в чьих объятиях находится его тело. Ведь она в любой момент сможет забрать это тело себе, просто потянув за поводок, которым возлюбленный будет к ней привязан.

Однако Слава не успел позавидовать приятелю. Маша притянула его к себе, обняла, заглянула в глаза и окунула в зеленое море своего жадного обожания. Так что сердце молодого человека сладко забилось, и он перестал чувствовать пол под ногами.

Настя, тем временем, наклонилась к околдованному ее взглядом юноше, коснулась его носа губами и, смеясь, сказала:

– Отомри.

Она взяла у него из рук цветы, окунулась в них лицом и с удовольствием вдохнула приятный запах:

– Ах! Как вкусно! – сказала девушка и, взяв Колю за руку, потянула его за собой. – Пошли, мой сладкий, посекретничаем. Я уже так по тебе соскучилась!

Слава проводил их глазами, отметил, как они вышли на улицу, и повернулся к Маше.

– Ты знаешь, что Коля был в сильном расстройстве, узнав о некоторых особенностях интимного строения твоей подруги?

– Догадываюсь, – ответила Маша. – Только давай без секретных тем обойдемся, – добавила она вполголоса, здесь больше половины гостей понятия не имеет, кто мы такие.

– Настя, значит, может со своим парнем посекретничать, а нам с тобой нельзя? – тоже снизив громкость сказал юноша. – Можно ведь и нейтрально строить фразы, так что ни кто, ни о чем не догадается. Да и отойти вон к тому фонтанчику, например, присесть на диванчик в уголке. Там достаточно уединенно на мой взгляд.

– Какой ты прям нетерпеливый у меня, не можешь подождать, – улыбнулась девушка, – но произнесла это так ласково, как будто не журила юношу, а хвалила его. – Ладно, пойдем, присядем на твой диванчик, раз тебе так хочется.

Она взяла Славу за руку, как до этого Настя Николая и повела его за собой. Возле диванчика девушка подобрала подол платья и очень изящно, словно на самом деле была сказочной феей, присела на темно-коричневую, кожаную поверхность. Руку своего парня она придержала. Юноша встретился с ней глазами, и у него вдруг возникло стойкое ощущение, что Маше хочется усадить его себе на коленки. Однако он даже вздрогнуть не успел. Подруга отпустила его ладонь и жестом предложила сесть рядом с собой.

– Присаживайся, поговорим.

Слава плюхнулся на диван и с удовольствием откинулся на мягкую спинку. В голове его все еще вертелся вопрос, касающийся недавнего предчувствия. Но внутренняя раздвоенность, а точнее, какое-то необычное второе "я", которое уже не раз давало подсказки молодому человеку, помогло ему и в этот раз. Ответ пришел не в виде конкретных слов или внутреннего голоса. Просто Слава вдруг "вспомнил", что привязка к Маше дает ему возможность воспринимать ее эмоции и побуждения, как, собственно, и ей позволяет чувствовать его.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила девушка.

– Э-э-э, нет. Уже нет. Ты ведь не хотела усадить меня к себе на коленки?

Маша улыбнулась, игриво глядя на собеседника.

– Хотела, – призналась она. – Но не собиралась. Это было не более чем желание без намерения его воплотить. Ты бы мне платье помял, и потом, здесь полно посторонних, которые могли бы превратно понять это действие.

– О! Замечательно. Я рад, что мы одинаково мыслим.

– Но ты ведь не об этом хотел со мной поговорить?

– Да, не об этом… Мне кажется, что Насте стоило самой рассказать Коле о себе и сразу все объяснить. Опасно было пускать это дело на самотек, она серьезно рисковала отношениями.

– Не беспокойся. Моя подруга действует по науке. Она прочитала характер Николая, и в соответствии с этим совершила все остальные свои шаги. Страх, который испытал твой приятель, требовался для того, чтобы легче потом было справиться с его комплексами. Эта схема работает по принципу "клин клином вышибают". Чем сильнее Коля испугался вчера, тем меньше он станет бояться в будущем.

– А если бы он не пришел на сегодняшний праздник? Он ведь реально колебался: идти или не идти.

– Настя наверняка выбрала самое оптимальное решение, – улыбнулась Маша, – и даже если б Коля не пришел сегодня, он не был бы для нее потерян. Отношения их просто бы отложились во времени.

– Ну, ладно, вам видней. Тогда, может, мне не стоило вмешиваться? Именинница не будет на меня сердиться за это?

– Наоборот, я думаю, она тебя поблагодарит. Ты сыграл роль благоприятного случайного фактора, множество которых Таська наверняка тоже учитывала. Сделал чуть раньше то, что планировала сделать она, и справился вполне успешно. Так что сердиться на тебя не за что.

– Я рад, – сказал Вячеслав, чувствуя некоторое облегчение. Он посмотрел на Машу, встретился с ней глазами и спросил: – Домой вчера без приключений добралась?

– Ага, – ответила девушка смущенно. – Извини меня за вчерашние выходки.

– Да, все в порядке, – улыбнулся Слава. – Было даже прикольно. Ты выяснила, почему это произошло?

– Потому что ты "А"-шкой стал, тут и выяснять нечего.

– Это тебе мама сказала?

– Она, скажем так, подтвердила мои догадки?

– Не сильно ругалась?

– За что?

– Ну, за хулиганство?

– Думаешь, я каялась перед ней?

– А как она узнала, тогда?

– По моей магической ауре. Она усилилась раза в полтора. Я как домой пришла, так она сразу меня поздравила, с твоим повышением.

– И все? Ничего больше не спросила?

– Сказала, что ты молоток, раз я пришла домой трезвая, и ей не пришлось забирать меня из полиции.

– Офигеть, какая выдержка!

– А чего волноваться то, когда уже все разрешилось, – пожала Маша плечами. – Футки не переживают "задним числом". Мы такой ерундой не страдаем.

– Хоть тебе это и кажется пустяковым качеством, мне – совсем нет. Это как с тхэквондо. Для меня это сила, а сила мне нравится, особенно в женщинах.

– Мы – не женщины.

– Женщины-женщины, – с улыбкой возразил молодой человек. – Только сильные.

– Спорщик ты, – в ответ улыбнулась Маша. – Считай, как тебе хочется, мне все равно.

– Во-о-от! Видишь, какая ты мудрая, – улыбнулся Вячеслав. – Способность уступить в пустяках тоже свидетельствует о силе характера.

– Ну и льстец же ты! Секретные вопросы еще остались? Может, за стол пойдем?

– Можно мне тебя еще о гостях расспросить?

– Спрашивай, но я только наших знаю. Тут большинство ребят – Настины одноклассники.

– А вот про "наших" я как раз и хотел узнать. Сказав, что их здесь меньше половины, ты имела ввиду всех присутствующих, присутствующих кроме нас или вообще всех гостей, включая ушедших Настю и Колю?

– Хочешь в Шерлока Холмса сыграть? – улыбнулась Маша.

– Да куда мне до него.

– Нет-нет, мне интересно. Я имела ввиду всех, кто сейчас в зале, включая нас.

– Ну, тогда логическая схема простая. В зале, включая нас, сейчас десять человек. Меньше половины тут может быть только четыре. Значит, по крайней мере, еще двое являются представителями клана.

– Правильно.

– Можешь мне их показать?

– А ты попробуй сам догадаться?

Слава пригляделся к гостям. Все они сидели уже за столом: пять девушек и три парня. Четыре девчонки оживленно обсуждали какие-то свои женские дела, два молодых человека вели между собой неспешную беседу и еще двое, юноша и девушка расположились чуть в стороне, рядом друг с другом. Как уже было отмечено, праздничный стол был составлен из трех частей, каждая из которых с запасом вмещала четырех человек: двух с одной стороны и двух с другой. Всего получалось двенадцать посадочных мест, и именно такое количество гостей учитывала сервировка.

Компания девушек в длинных праздничных платьях и туфельках расположилась с одной стороны стола в правой его части. Одежда их отличалась насыщенными и яркими красками, в общей совокупности создавая впечатление тропической пестроты экзотических цветов. Они сидели лицом к Славе, должны были занимать две секции, но сгрудились теснее, сдвинув свои тарелки, и в результате занимали полторы. Вид девчонки имели веселый и беззаботный, разговаривая, по всей видимости, на какие-то легкие и пустые темы. Два молодых человека сидели напротив них, тоже с правой стороны стола, но спиной к Вячеславу. Их одежда представляла собой строгие костюмы у одного серый с серебристым отливом, у другого черный. На ногах обоих блестели черные лакированные ботинки.

Слава внимательно пригляделся к смешанной паре, расположившейся лицами к нему с левой стороны стола. Парень имел прическу средней длины и черные волосы. Он был одет в костюм темно-вишневого цвета и белую рубашку с галстуком под пиджаком. А из-под брюк его виднелись коричневые летние туфли с дырочками. Юноша сидел у самого края стола, а соседка – правее него. На ней было темно-розовое блестящее платье с очень коротким подолом и открытыми боками, оголяющими тело девушки от груди до самого пояса. Однако при более внимательном рассмотрении Слава догадался, что в этой части тоже присутствует ткань, просто она была очень тонкой, прозрачной и цвет имела близкий к телесному. Стройные ножки незнакомки, обтянутые в еще более темные, почти малиновые цветастые чулочки, были обуты в черные туфельки на высоком каблуке-шпильке. Одну ногу девушка положила на другую и лениво покачивала ей, снисходительно слушая сидящего рядом молодого человека. При этом вертела в руках солнцезащитные очки с темно-розовыми под цвет платья стеклами. Ее светлые распущенные волосы волнами спускались за спину. Они казались достаточно длинными, вот только докуда они дотягивались, Слава не видел.

Четверку девчонок незнакомка явно игнорировала, на молодых людей посматривала с оттенком легкого превосходства и надменности, и только к знакомому своему относилась вполне так дружественно, то весело улыбаясь его словам, то, судя по мимике, отвечая что-то колкое. Черты лица ее складывались в весьма симпатичный образ, но характер, по всей видимости, был достаточно агрессивным и задиристым.

Только Слава подумал об этом, как девушка тут же подтвердила его догадку. После какой-то реплики юноши, сказанной с игривой улыбкой, она схватила его одной рукой за шею, а другой сунула под нос кулак. Парень, смеясь, поднял руки вверх в жесте "сдаюсь", и блондинка его отпустила. Спутник ее наоборот производил впечатление мягкого и позитивного человека. Улыбка его отличалась обаятельным теплом, а в глазах сияла симпатия к соседке. Из уст его можно было ожидать только теплые слова и комплименты, однако, судя по происшедшему, дружески поддеть он тоже умел.

Заметив, что на нее смотрят, девушка поймала взгляд Вячеслава и заставила того ощутить пронзительную силу своих больших серых глаз, сверкнувших боевой сталью. Это было что-то вроде вызова, который требовалось либо отразить, либо уклониться от него, опустив глаза. Молодой человек не сделал ни того, ни другого. Ему нравилась психологическая агрессия, исходящая от оппонентки, и он просто поддался ей, словно пропуская взгляд девушки в себя. Приятные мурашки побежали по телу. Слава на мгновение почувствовал себя в плену женских глаз, серебристым маревом застлавших ему восприятие, а потом его отпустили, и он увидел, как на лице незнакомки зажигается хищная улыбка. Она показала пальчиками себе под стол, и когда юноша посмотрел в указанном направлении, то увидел, как ноги девушки расплетаются и разъезжаются в стороны, демонстрируя белоснежные кружевные трусики, до которых ее чулки не дотягивали сантиметров пять. Хулиганка, к тому же, оперлась руками о стул, на котором сидела, и сделала парочку непристойных движений бедрами, окончательно добивая молодого человека.

Слава поспешно отвел взгляд в сторону, испытывая острое смущение. На щеки его будто горячий компресс наложили. Видимо, он основательно покраснел. Молодой человек снова посмотрел на девушку и увидел, насколько довольна она произведенным эффектом. Впрочем, и агрессивности в ней заметно поубавилось. Она лишь многозначительно облизнула себе губки, обозначая сексуальный интерес, а потом улыбнулась вполне так тепло и доброжелательно, как совсем недавно улыбалась своему другу. Сидящий с ней рядом юноша тоже Славе кивнул, в знак приветствия. Он посмотрел на блондинку, потом на него и виновато пожал плечами, словно извиняясь за спутницу. Этот жест будто говорил: "Ну что с хулиганки взять? Ее уже не исправить, но она совсем не плохая девчонка".

Таким образом блеснуть дедукцией парню не удалось. Сидящая слева парочка настолько открыто проявила себя, что не догадаться об их принадлежности к клану было довольно сложно. Безусловно, они тоже узнали в Вячеславе своего, ведь именно этим объяснялось столь непринужденное поведение девушки. И чтобы понять, как узнали, совсем не требовалась проницательность Шерлока Холмса. Юноша сидел рядом с футкой, держал ее за руку и разговаривал с ней достаточно тепло, чтобы быть ее парнем. Более того, она вслух его своим парнем представила, знакомя с именинницей, и гости могли это услышать. Вывод напрашивался сам собой.

– Вон та парочка слева: темно-вишневый пиджак и темно-розовое платье – представители клана. Верно? – уточнил Слава у свой девушки.

– Верно, – подтвердила та, весело улыбаясь. – Но Вика тебе такую подсказку дала, что сложно было не догадаться.

– Зато я могу предположить, кто они в рейтинге.

– Догадываюсь, что можешь, – хихикнула Маша. – Давай, скажи, мне интересно.

– Девушка – чертик, а парень – ангел. Я угадал?

– Почти. Саша не ангел еще, но тип его характера ты понял правильно. А Вику чертиком лучше не называть, если не хочешь с ней поссориться. Девушки клана предпочитают считать себя феями или ведьмочками, в зависимости от личных качеств. И если ты скажешь Вике, что она стервозная ведьма, то сделаешь ей комплимент.

– Что, правда, что ли? И она не обидится на эпитет "стервозная"?

– Нет. Для ведьмы это качество – благодетель, они сами любят подчеркивать свою агрессивность.

– Но мне легче было бы сказать, что она симпатичная ведьмочка. Такой комплимент не подойдет?

– Вполне подойдет, – ответила Маша. – Любой девушке приятно будет услышать, что ее считают привлекательной.

– Можно вопрос?

– Спрашивай.

– Все ведьмы в клане такие вульгарные?

Подруга рассмеялась и покачала головой.

– Вика не вульгарна. Она просто ответила на твой знак в свойственной ей непринужденной манере.

– На какой знак, – уточнил Слава, гадая, что он сделал не так.

– Ты признал себя ее нижним, и она сообщила, что готова в ближайшее время физически подтвердить свое главенствующее положение.

– Че…чего? – опешил молодой человек. – Кем я себя признал? Когда?

Маша хихикнула.

– Вижу, что ты сделал это не намеренно. Тем забавнее осознавать то, что произошло. Насколько я знаю, люди в клане выстраивают свою собственную иерархию и делают это соответственно своей природе. Представители с лидерскими чертами и амбициями пытаются занять ступеньки повыше. А те, кому все это не нужно, не участвуют в противоборстве и, вроде как, остаются в основании данной фигуры. Любой лидер, столкнувшийся с новым представителем клана, пытается показать свое превосходящее положение. Иной раз достаточно дуэли взглядов. Кто первым не выдержал и отвел глаза, тот и проиграл. Не редко эта дуэль перерастает в словесную пикировку, иногда в физическое единоборство, а иногда и в сексуальное. И вот в последнем случае проигравший становится призом победителю. Между ними закрепляются отношения нижнего и верхнего, то есть, соответственно, подчиненного и доминирующего партнера.

– Хочешь сказать, что я предложил Вике доминировать над собой? Но я не собирался этого делать. Как такое могло произойти? – удивился Вячеслав.

– Тебе следовало либо вступить в единоборство взглядов, либо отказаться от него. Насколько я тебя знаю, ты не стремишься лидировать. Достаточно было бы просто отвести взгляд, чтобы показать, что тебя данные игры не интересуют и никаких амбициозных целей ты не преследуешь. Саша в свое время, например, так и поступил, признал лидерство Вики и теперь они с ней друзья, но в этой паре девушка главная.

– Они любовники?

– Насколько я знаю – нет. А вот у тебя есть все шансы перевести выяснение отношений в постельное русло.

– Но почему?

– Потому что ты взглядом предложил Вике себя, и она приняла это предложение.

– Блин, я ничего такого не хотел. Не понимаю, с чего вдруг она столь превратно меня поняла?

– А как еще было тебя понять? Ну, представь ситуацию, что два человека встречаются на ринге. Один начинает атаку, проводит захват, а второй вместо того, чтобы ответить контрприемом или увернуться от выпада, без сопротивления позволяет себя схватить, а потом еще и губы для поцелуя подставляет. Схватка, как ты понимаешь, после этого закончена. Продолжать ее явно бессмысленно. Но теперь уже у победителя есть выбор. Можно игнорировать сделанное предложение, а можно его принять. Считай, что Вика тебя поцеловала и пообещала, что одним поцелуем дело не закончится.

– Охренеть можно! – поразился молодой человек. – И все это на уровне взглядов? Но я вообще в этих вопросах не разбираюсь, и не считал, что делаю что-то подобное. Ты мне веришь?

– Конечно.

– И как теперь быть?

Маша пожала плечами:

– Да просто не бери в голову. Пока между вами не возникнет интимная связь, нижним ее ты не станешь.

– Лучше я все же с ней поговорю и объясню, что возникло недоразумение.

– Попробуй, – кивнула девушка. – Вреда от этого точно не будет. Однако и пользы, скорее всего, тоже.

– Почему это?

– Вика – охотница, и она выбрала себе цель. Думаешь, охотник откажется от преследования только потому, что добыча скажет, что случайно в лес забрела? Трудности ее только радуют.

– Погоди, мне на секунду показалось, что ты не собираешься вмешиваться в эту ситуацию. Это ведь не так? Я просто ошибся, верно?

Маша ласково провела пальчиками по взволнованному лицу молодого человека и ответила:

– Не ошибся. Футанари не вмешиваются в разборки людей. Решай эту проблему сам, мой хороший.

– То есть как? – опешил Слава. – Я тебя не пойму? Ты что же не ревнуешь меня совсем? А как же вчерашнее: "Насмерть биться буду! Горло перегрызу!" Что изменилось-то?

– Ничего не изменилось. Я по-прежнему готова убить любую, кто попытается тебя у меня отнять, – ответила девушка и снова погладила молодого человека по щеке. – Только Вика не сможет этого сделать, даже если бы хотела. Она не футанари. Мне абсолютно нечего опасаться. Она даже следов в твоей ауре не оставит, хоть целый день будет с тобой кувыркаться и обкончает с ног до головы.

– Хочешь сказать, что я могу изменить тебе с ней, и это тебя не расстроит?

– Ты можешь переспать с любым человеком из клана. Это не будет считаться изменой. Только к чему этот разговор, никак не пойму? Я ведь прекрасно знаю, что ты любишь сексуальное разнообразие. Так зачем строить из себя верного супруга? Тебе что, Вика не нравится?

Слава так растерялся, что даже дар речи на короткое время потерял. В душе у него зародилось и стало усиливаться непонятное чувство, то ли обида, то ли разочарование, то ли просто расстройство. И главное непонятно было, с чего вдруг оно возникло. Юношу действительно привлекала возможность попробовать секс с разными партнерами, да и Вика с этом плане выглядела достаточно соблазнительно. Однако ему уже понравилось однажды, как Маша его ревновала, и по контрасту с этим слова подруги совсем не радовали. Какое-то равнодушие сквозило в них. Словно девушка его вдруг разлюбила.

Тем не менее, как следует огорчиться Слава не успел. Он ощутил вдруг странную скованность, словно оказался в плотном коконе, лишающем его подвижности. И эти путы буквально притянули парня к подруге, заставили его прижаться к ней и, подняв голову, взглянуть ей в лицо. Они дарили сладкое удовольствие, но не меньшее удовольствие приносило чувство жадности и какой-то алчности даже, исходящее от зеленых глаз. Как будто именно они пленили парня и теперь наслаждались этим обладанием.

На губах девушки возникла хищная улыбка.

– Привет, сладкий, скучал по мне? – промурлыкала она.

«Мариока! – догадался Слава. – Ой! Мама! Какой у нее взгляд. Она ведь не собирается разложить меня прямо на этом диване?»

Все печальные мысли мигом вылетели у парня из головы, вытесненные озабоченностью тем, что может сделать с ним футанари прямо на глазах у гостей. Он попробовал удерживающие его путы на прочность и тут же ощутил, что они еще крепче сжались.

– Даже и не думай сопротивляться, – предупредила Мариока, разглядывая юношу с видом сексуальной маньячки. – Сила привязки, которую я сейчас использую, имеет обратную связь. И твои попытки вырваться усиливают мое желание. Не беспокойся, я еще не настолько потеряла голову, чтобы заняться сексом, но мне до чертиков хочется тебя потискать, а перед этим усадить себе на коленки. Меня в отличие от сестры совсем не волнует перспектива себе платье помять, да и твоя репутация заботит в последнюю очередь. Я пришла, чтобы поговорить, но, боги, как же приятно тобой обладать и этот взгляд, полный влюбленного восхищения видеть так сладко! М-м-мр-р-р, шикарно, м-м-мр-р-р! Будешь паинькой и выслушаешь меня внимательно?

Юноша улыбнулся и кивнул, дар речи к нему пока еще не вернулся.

– Вот и замечательно, – промурлыкала Мариока. – Тем более, что я хочу тебе рассказать кое-что интересненькое о своей сестренке.

Девушка хихикнула вдруг и доверительно сказала Славе, будто обращалась к своему сообщнику:

– А теперь Маша начала брыкаться. Как она не хочет делиться своими секретами. Бесполезно, сестренка, тебе не вырваться. Ты уже почти истратила энергию, полученную вчера от нашего мальчика, а я свою, наоборот, сохранила в полном объеме, как раз вот для такого случая. Вы оба в моих кольцах, голубочки мои влюбленные, и вам придется с этим смириться. Если ламия схватила добычу, только она и может ее отпустить.

«Ламия? – удивился Слава. – Что Мариока имеет ввиду?»

– Но вам нужно радоваться, что я у вас есть, – продолжала тем временем говорить футанари. – Вы оба такие глупенькие у меня, как собственно и все влюбленные, поэтому просто счастье, что у вас есть такой ангел-хранитель в моем лице. – Она снова хихикнула и поправилась: – Вернее будет сказать демон-хранитель. Прикольно звучит, да? Вас и ваше благополучие охраняет демон.

А теперь перейдем к воспитательной части нашей беседы. Маша не потрудилась тебе все доходчиво объяснить, значит, придется мне. Слава, тебе нужно знать, что та сила, которую ты сейчас ощущаешь – это сила привязки. Она дает футкам настолько полное ощущение власти над подопечным, настолько избыточно насыщает их чувство собственничества и является источником такой уверенности в любимом, что ревность их становится во многом пригашенной. Фута может ревновать лишь в том случае, когда возникает опасность разрушения этой самой привязки, а уничтожить ее в состоянии только другая футанари и то, далеко не с первого раза. Лилии, к примеру, несмотря на всю ее магическую силу и накал твоей симпатии к ней, чтобы переключить привязку на себя, пришлось бы раза три-четыре с тобой переспать, накачивая тебя каждый раз своей спермой по самые брови. И при этом она должна будет не подпускать к тебе Машу, чтобы та не обратила все ее усилия вспять. Понимаешь теперь, насколько прочно обладание тобой и на чем держится наше спокойствие? Люди же вообще не способны эту власть поколебать, поэтому ни к женщинам, ни к мужчинам клана футанари своих возлюбленных в принципе не ревнуют. Тебе запрещено вступать в интимные связи только с людьми из внешнего социума, но по соображениям безопасности, а не из-за ревности. Кроме того, если в результате такой связи произойдет зачатие, футка вынуждена будет взять под опеку как появившегося на свет ребенка, так и второго родителя. Чего никому из нас, естественно, делать не хочется.

А теперь я хочу рассказать тебе один секрет, в котором Маша жутко стесняется тебе признаться, несмотря на то даже, что тебе очень приятно будет его узнать. – Мариока сделала паузу, хитро глядя на Славу, и злорадно добавила: – Она снова стала брыкаться. Если бы эта дурында только скрывала от тебя эту свою слабость, то я бы не стала вмешиваться. Но опасаясь, что ты можешь о ней догадаться, она стала проявлять по отношению к тебе показную черствость, что я никак уже не могла допустить. Итак, вуаля, Маша ревнует. Она ревнует тебя к женщинам клана и ужасно стыдится этого. Конечно же, это не та дикая ревность, которой мог бы похвастать Отелло. Это даже не та ревность, которая заставляет людей приравнивать измену к предательству, вызывает душевную боль и побуждает отказываться от любимых. Нет, все гораздо проще и безобиднее, но ты должен об этом знать. Если ты пустишься во все тяжкие и станешь без разбору со всеми спать, Маша очень огорчится, станет испытывать злость и, как следствие, скорее всего, сорвется в постели. Проведет экзекуцию посредством проникновения в задний проход в самой грубой форме и самым большим своим размером. Причем какие бы то ни было объяснения даны не будут по причине все той же стеснительности. Улавливаешь суть своей проблемы?

Слава весело улыбнулся и кивнул, в полной мере осознавая комизм описанной ситуации. Он тут же почувствовал, как спадают с него ментальные путы. Но девушка просто заменила их на физические. Обняв парня, она прижала его к себе.

– Маш, не волнуйся, я не буду тебе изменять, – сказал он, поняв, что способность говорить к нему вернулась.

– Так тоже не пойдет, – возразила Мариока, – если ты станешь динамить всех женщин клана, испытывающих к тебе интерес, то сестричка моя начнет испытывать угрызения совести и ощущение собственной неполноценности у нее только усугубится. Более того, тебя могут счесть геем, и к тебе уже мужчины с соответствующими наклонностями начнут проявлять интерес.

– Ой, нет, не надо, – испугался юноша. – Как мне тогда быть?

– Тебе надо как-то ухитриться определять, с кем и как часто можно позволить интимные отношения, чтобы сестричку это не сильно огорчало.

– Ну, сам я навязываться ни к кому не собираюсь. Это ведь нормально? Я застенчивый юный парень, с девушками мне не просто знакомиться и уж тем более раскручивать кого-то на секс. По такому признаку ведь нельзя считать меня геем.

– Верно. Но ты не учитываешь, что в клане собрались на редкость развратные особы. Отношения с футками, сам понимаешь, серьезно девушек раскрепощают. А то, что ты член клана устраняет любые беспокойства и опасения на твой счет. Отношения в клане пронизаны чувством родства. Даже новенький будет восприниматься своим. Так что пассивность твоя никого не остановит. Для ведьмочек застенчивость мужчины, как красная тряпка для быка. Их будет увлекать задача твоего соблазнения. А феи захотят помочь тебе раскрепоститься. Так сказать, взять над тобой шефство. Причем и те и другие способны навязать интимные отношения вплоть до насилия. Одни под влиянием похоти, другие – из добрых побуждений. Так что подобная стратегия обеспечит тебе кучу верхних обоих типов, которые станут тебя между собой делить. А если трахаться с тобой окажется прикольно, то ты вообще можешь пойти по рукам под флагом секс-просвещения. И такой вариант весьма вероятен, учитывая, что ты ангелочек, обожающий подчиняться.

Мариока коснулась пальчиками шеи молодого человека, провела коготочками по его затылку, моментально найдя волшебные точки и вызвав чувство разгорающегося удовольствия. Попытки отодвинуться и увернуться были ласково пресечены. И через несколько секунд Слава уже нежился от легких прикосновений, сдавшись предательской неге, охватившей его тело.

– Вот видишь, как легко тобой управлять, а невероятная отзывчивость твоя сродни редкому музыкальному инструменту, вроде скрипки Страдивари. Как думаешь, сколько скрипачей мечтало бы на ней поиграть?

– Тоже мне сравнила, – улыбнулся молодой человек, жмурясь от приятных ощущений и легонько вздрагивая от царапающих прикосновений девушки. – Я вовсе не такой ценный.

– Ты так думаешь? – промурлыкала Мариока. – А вот кое-кто считает совсем иначе.

Слава тревожно метнулся взглядом в сторону гостей. Увлекшись разговором, он совсем о них забыл. Настины одноклассницы продолжали увлеченно беседовать в тесной компашке, не обращая ни на кого внимания, два молодых человека по-прежнему сидели к парню спиной. А вот братья и сестры по клану занимались увлеченным созерцанием. Александр скрупулезно исследовал течение воды в одном из фонтанчиков, что в текущей ситуации выглядело весьма подозрительно. Это занятие, например, позволяло ему не видеть то, что происходит на диванчике в уголке.

Вика же совершенно открыто пялилась на Славу, с азартом следя за тем, что вытворяла с ним Мариока. Юбка ее под столом оказалась небрежно задранной, а пальцы касались поверхности белоснежных трусиков между ног и плавно поглаживали ее легкими прикосновениями. Фута чуть сильнее сдавила ноготками какие-то точки на затылке молодого человека, заставив того выгибаться и подрагивать от приятных мурашек разбегающихся от шеи во все стороны, и глаза зрительницы, возбужденно расширились. По губкам ее скользнул розовый язычок, а пальцы проникли в трусики и стали двигаться гораздо более энергично.

– Прекрати, – прошептал Слава, не имея сил сопротивляться творимому с ним безобразию. – Она уже дрочит на меня, не видишь, что ли?

– Напротив, я заметила это гораздо раньше тебя.

Юноша охнул и сотрясся всем телом:

– Чего ты добиваешься?

– Доказываю тебе, как соблазнительно ты выглядишь в глазах других девушек.

– Одна из пяти мной заинтересовалась. Всего лишь двадцать процентов.

– Это потому что остальные пока не заметили. Хочешь, окликну их?

– Не надо! – испуганно прошептал юноша и даже попытался отодвинулся, но Мариока не отпустила, еще крепче прижав его к себе.

– Просто признай, что я права, – промурлыкала фута.

Слава обескуражено смотрел на Вику. Та, конечно же, сразу увидела, что ее интерес замечен, однако это не только не смутило девушку, но и, казалось, еще больше завело ее. Щеки зрительницы раскраснелись, низ трусиков потемнел от влаги и, судя по всему, она не собиралась останавливаться до самой кульминации.

«Чертова вуайеристка», – подумал молодой человек, у которого член в штанах стремительно затвердел. Причем в большей степени не от действий футки, а от реакции Вики на них.

– Все-все, я признаю, – сдался он, наконец.

– Что признаешь? – уточнила футанари, мурлыкающим голосом.

– Ох! Что я нравлюсь девушкам, что скрипка Страдивари, что угодно признаю, остановись только, очень тебя прошу.

– Как скажешь, – рассмеялась Мариока и оставила шею парня в покое.

Вика моргнула, еще раз облизнула губки и прекратила себя ласкать. Пальчики ее выскользнули из трусиков и руки под столом поправили юбку, возвращая ее на место. Девушка встретилась с футой глазами и улыбнулась ей как сообщнице. Слава скосил глаза на подругу и увидел, что та тоже улыбается в ответ весьма приветливо и игриво. Все это очень походило на недвусмысленное разрешение его взять. Вика перевела взгляд на юношу и посмотрела на него столь многообещающе, что тот сразу понял: завершить начатое она намерена предоставить ему, причем сделать это возможно придется до того, как закончится праздник.

– Боже! Мариока! Какого черта! – в полголоса выругался Вячеслав. – К чему было все это представление? Она же сейчас от меня не отстанет.

– Она в любом случае бы от тебя не отстала, я просто усилила ее аппетит.

– Но зачем?

– Тебе объяснить? – улыбнулась Мариока. – Давай. Я как раз собиралась продолжить наш с тобой разговор. Помнишь, на чем мы остановились?

– Ты сказала, что мне нужно найти разумный баланс между сексуальностью и целомудрием, дабы Маше и мне самому спалось спокойнее во всех смыслах.

Футка рассмеялась.

– Ты невероятно точно сформулировал свою задачу. И как ты думаешь ее решить?

– Я пока не знаю. Надеюсь, ты подскажешь мне решение.

– Подскажу, – согласилась Мариока. – Самый оптимальный для тебя способ, это найти покровительницу… ну или покровителя. Хотя вариант с мужчиной тебя вряд ли устроит.

– Ты издеваешься, да? – возмутился Слава. – Конечно, не устроит.

– Издеваюсь, – призналась фута со смехом. – Так как тебе Вика в данной роли?

– Очень симпатичная девушка, – задумчиво признал юноша, – да и я, видимо, нравлюсь ей, но… – он слегка наморщил нос. – Она такая наглая. Чувствую, я с ней нахлебаюсь проблем. Так что я бы рассмотрел и другие варианты.

– Какие?

– Ну, например, у меня уже есть покровители. Лилия взялась меня защищать. Да и ты, между прочим, разве не моя девушка? И Маша тоже.

– От футок Лилия тебя защитит очень хорошо. Тут ты совершено идеально подобрал себе теплое местечко. Однако ни она, ни мы с Машей от людей прикрыть тебя не сможем. Маша уже говорила тебе об этом. Это как внеуставные отношения в армии. Офицеры в них не вмешиваются. Опуститься до уровня людских разборок, значит подписаться в своей слабости, признав людей равными себе в силе. Такое действие серьезно может пошатнуть рейтинг любой из нас, понимаешь?

– Да, пожалуй… А почему ты решила, что я не способен сам себя защитить? Маша обещала обучить меня тхэквондо.

– Ох! Ты что не понимаешь? Тхэквондо тебе не поможет. Это другой уровень противоборства, психологический. Тебе нужно будет проявить силу характера, быть жестким и амбициозным, стремиться подавлять, подчинять, причем делать это с женщинами. Но ты не альфа, тебе не понравится такая роль. И пусть ты достаточно артистичен, чтобы альфу сыграть, тебе не принесет это удовольствие. Да и раскусят тебя, в конце концов, и переиграют. Женщины знаешь, какие интриганки? Любому парню фору дадут, а тем более новичку. Вика, например, уже тебя раскусила, так что против нее твоя артистичность не сработает. К тому же тебе нужен человек, который все тебе объяснит и поможет ассимилироваться в клане на первых порах, пока ты не почувствуешь себя уверенно в нашей среде.

– Этот человек обязательно должен быть сексуальным партнером?

– Поскольку станет защищать тебя от сексуальных посягательств, то да. Я знаю, что ты лицедей и манипулятор. У тебя есть в этом отношении определенные таланты. Но лучше всего тебе будет удаваться управлять людьми именно в подчиненной роли. Поверь моей интуиции.

– Я бы хотел приглядеться и к другим девушкам в клане, прежде чем выбрать себе… верхнюю. – Славе пришлось сделать над собой усилие, чтобы произнести неудобное слово. – Может феечка какая-нибудь мне больше понравится?

– Среди фей гораздо меньше потенциальных верхних, чем среди ведьмочек. Феи чаще предпочитают подчиняться либо строить равноправные отношения, так что активная роль их может заинтересовать лишь на короткое время. Вот для ведьмочки доминировать гораздо естественнее. Они подчиняются только тем, кто сильнее их. Над любым же слабым партнером будут стараться брать верх. Но в целом твое желание разумно. Тем более тебе весьма полезно будет не сразу сдаться Вике, даже если ты и не найдешь никого лучше нее, а она действительно очень сильная девочка.

– Почему лучше сдаться не сразу?

– Потому что она охотница. И чем упорнее ты будешь сопротивляться, тем в большей мере станешь питать ее интерес.

– Мне недотрогу придется разыграть?

– Вначале да, можешь попробовать. Хотя и вряд ли тебе удастся отбиться. И если ей придется изнасиловать тебя, то, зная твою виктимность, могу предположить, что получится настоящий фейерверк для вас обоих. Ты должен понимать главное. Охотнице необходима локальная победа, чтобы получить удовлетворение от игры. Лучше, чтобы она далась не просто, но важно, чтобы она была. Кроме того желательно оставить возможность и для продолжения противоборства. Чтобы у оппонентки твоей остался интерес снова сыграть.

– Под локальной победой ты понимаешь секс?

– Не обязательно. Все будет зависеть от желаний девушки. От того, какую цель она будет ставить в вашем противостоянии. Это может быть и сексуальная разрядка, полученная либо любым способом, либо конкретным, и силой взятая у тебя сперма, и многое-многое другое, что придет ей в голову. Обычно охотницы озвучивают свои желания перед тем как приступить к игре, чтобы потом, в случае победы, соперник смог осознать свое поражение.

– Ох, как сложно все и проблемно. А нельзя найти себе тихую гавань, без всех этих состязаний?

– Можно, конечно, – улыбнулась Мариока. – Игра в охотницу и дичь нужна лишь, чтобы привлечь к себе внимание, понравиться. А Вика как раз уже увлеклась тобой и готова согласиться стать твоей верхней уже сейчас. После этого она сама будет заботиться о том, как с тобой поиграть и тебе достаточно будет просто следовать ее фантазиям и быть интересным партнером.

– Но становиться ее нижним сразу я не хочу, да и ты подтвердила, что лучше немного потянуть с этим. Мне потребуется избежать интима, чтобы сохранить свой независимый статус?

– Нет. Просто секс тебя нижним не сделает. Партнер должен оказаться в подчиненном положении. У мужчин с этим проще. Они могут трахнуть тебя в рот или попу, кончить в тебя и все, в его глазах ты станешь нижним. Для верхних девушек самым традиционным вариантом подчинения партнеров является проглатывание их сквирта. То есть ей не достаточно просто с тобой переспать, ты должен ублажить ее орально, стоя перед ней на коленках, и когда она кончит тебе в рот, проглотить всю ее жидкость. Если ты умудришься полностью или хотя бы частично выплюнуть женский эякулят, девушка не сможет считать, что добилась своего.

– Выходит, насильственно сделать меня нижним Вика не сможет?

– На самом деле все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Зачастую пока ты сам нижним себя не признаешь, ты им не станешь. И вообще если уж заводить речь о партнерстве, оно формируется по обоюдному согласию. Верхняя точно так же может отказаться тебя принять, сколько бы ты ее ни ублажал и ни выпил ее жидкости.

– То есть мне вообще нечего опасаться?

– Ну, как сказать. Верхняя может считать тебя своим нижним и в одностороннем порядке, пользуя, когда ей хочется. Партнерских отношений у вас не будет, но от этого проиграешь только ты. И единственным способом защититься от нее будет найти другую верхнюю, более сильную, чем та, что тебя подчинила. Понимаешь теперь, зачем тебе эта протекция?

– Блин, вот как… А Вика сильная?

– Ну да, достаточно сильная, чтобы защитить тебя и от других женщин, и от мужчин.

– Ты серьезно? Она и с мужчинами справится? – оживился Слава. – Как?

Мариока рассмеялась.

– Ишь, как глазки твои засверкали. Уже готов отдаться ей?

– Нет-нет, мне просто любопытно, как такая хрупкая на вид девушка может справиться с сильным мужиком?

– Внешняя хрупкость порой обманчива. В отличие от нас с Настей Вика занимается единоборствами с шести лет. Имеет черный пояс и девятый дан, прекрасно знает акупунктуру и владеет приемами усыпляющего касания. Но кроме всего этого у нее есть интересный туз в рукаве, от которого ни у одного мужчины нет защиты. Так что став ее нижним ты можешь полностью исключить для себя опасность гомосексуальных связей.

– Здорово! – обрадовался Слава. – А что это за туз?

– Если сам не догадался еще, то не скажу. Просто будь понесговорчивее сегодня, и она его применит. Я так разожгла ее аппетит, что брать тебя измором и хитростью у нее терпения не хватит.

– Ладно, попробую. Но чем больше я узнаю о Вике, тем меньше мне хочется ей сопротивляться.

– Так это замечательно, – подмигнула Мариока. – Что тебе еще рассказать, чтобы повысить интерес к этой девушке?

– Можешь рассказать, кто она такая? Кем приходится Насте? Ведь не зря именно она с Сашей была приглашена на этот праздник. И кстати, почему нет других членов клана, кроме этой парочки и нас с тобой?

– В клане день рождения планируется отпраздновать отдельно. Там и родители Насти будут присутствовать и другие члены. А этот сабантуй рассчитан на круг непосредственного общения и близких друзей.

– Значит Вика – Настина подруга?

– Больше чем подруга. Она ее сестра по отцу.

– Ого, а Саша?

– Он – брат.

– Тоже по отцу?

– Ну, естественно, он же не футанари.

– Ясно. А Вика с Александром, значит, родные брат и сестра?

– Нет, у них тоже разные матери.

– Выходит, что у Настиной мамы две жены?

– Ага, причем второй является Вика.

– Вика?! – поразился Вячеслав. – Как?

– После наступления возраста согласия любой член клана должен получить привязку. И Кларисса, Настина мама, взяла под опеку всех детей своего мужа. С Викой получился довольно формальный брак, так что если найдется футка, которая ее примет, Кларисса ее отпустит. Вот в Саше она души не чает, у нее слабость к молоденьким мальчикам. Она уже с четырнадцати лет вокруг пацана круги нарезала. И если бы не усилия Валерии, родной мамы Вики. Сашка был бы привязан на пару лет раньше.

– Ни фига се! – поразился Вячеслав. – А как получилось, что у Насти человеческие брат и сестра? Футки разрешают своим подопечным заводить детей с людьми?

– Обычно нет. Но правилами это не запрещается. Просто мало кому хочется брать других подопечных в нагрузку. Так что человеческие дети рождаются в клане крайне редко. Гораздо чаще приходят к нам со своими родителями. Валерия стала женой Клариссы уже после того, как забеременела Викой. Да и Марат, общий отец успел зачать сына до того, как его привязали.

– А где мать Саши? Почему ее не приняли в клан?

– Просто не стали искать. Настина мама не питает особой тяги к женщинам. Как Валерия ее охмурила, я понятия не имею. Сейчас это единственная дама, по которой Кларисса сходит с ума. Она не только любит ее, но еще очень ценит невероятный интеллект и проницательность своей жены, которая является одной из самых высокорейтинговых женщин в клане, возможно даже теневым лидером людей.

– А как же тогда Александр попал в клан без матери? Он с отцом что ли жил?

– Валерия нашла мальчика в детском доме и усыновила, когда тому было пять лет. Я не знаю всех подробностей. Возможно Марат сбежал от ответственности, узнав о том, что девушка, с которой он переспал, забеременела, а мама Саши испугалась перспективы растить ребенка одной и отдала его на попечение государству. Я даже имени ее не знаю. Мне известно лишь, что Валерия приложила немало усилий, чтобы мальчика отыскать, ну а Кларисса с энтузиазмом приняла его в семью с прицелом на будущее замужество.

– Вот как? И на какой возраст распространяются ее аппетиты?

– Кларисса гурманка, а не педофилка. Ей нравится вкус юношеского семени. С четырнадцати лет сперма у мужчин обретает класс "С". Вот с этого возраста обычно футки и испытывают интерес к вашему брату. Раньше – нет.

– Выходит, когда Александр повзрослеет, Кларисса уже меньше будет его любить?

– Вообще-то, он взрослый уже, – улыбнулась Мариока. – Ты бы сколько ему дал?

– Он похож на моего ровесника. Лет восемнадцать ему… девятнадцать максимум.

– Ему двадцать три, – сказала собеседница и хихикнула, глядя, как вытягивается от удивления Славкино лицо.

– Как так?!

– Это Валерия постаралась. Она та самая ученая, про которую тебе мама моя говорила. Понимаешь теперь, почему Кларисса ее ценит?

– И как долго это будет продолжаться? – спросил Слава не в силах поверить услышанному. – Он теперь всегда будет оставаться столь юным?

– Не знаю, – пожала Мариока плечами. – Это у Валерии надо спросить. Лет пять уже прошло, как Саша перестал взрослеть.

– И его это не беспокоит?

– Сам у него спроси. Откуда ж мне знать?

– Настин отец тоже выглядит юным?

– Нет. Так же, примерно, как и мой папа. Взросление, видимо, можно только остановить, но не обратить в спять. Однако я сомневаюсь, что Марат чувствует себя обделенным любовью. Он ведь"А"-шка, да и чертик в придачу. Его тип характера очень нравится Клариссе. Она обожает грубый секс. Так что первый муж для нее ценен по своему. И сперма его из-за высокого своего качества тоже идет на ура.

В этот момент в зал с улицы вернулись Настя и Коля. Именинница нашла глазами уединившихся Славу с Мариокой и махнула им рукой, чтобы шли к столу.

Юноша поднялся с дивана, но футка придержала его за руку:

– Еще один секрет, который я не успела тебе сказать. Вика такая же подруга детства Маши, как и Настя. Эти девушки дружили с самых ранних лет. Поэтому, если искать в клане женщин, к которым Маша будет ревновать меньше всего, то это именно она.

– Ты сказала дружили? Значит не дружат больше?

– Да. Полгода назад, когда в моей сестренке футка проснулась, между ними возникла размолвка. С тех пор Вика избегает общаться с ней и Маше очень ее не хватает.

– Но я не заметил ничего такого. Вы такими приветливыми улыбками обменялись недавно. Вика ведь не знала, что ты Мариока и ее улыбка наверняка предназначалась Маше.

– Именно так, – подтвердила собеседница. – И это впервые за шесть месяцев, когда она взглянула на меня как в прежние времена. Знал бы ты, как Машу это обрадовало. Ты можешь стать человеком, который нас вновь сведет. Думаю, что сестренка даже хотела бы, пристроить тебя под Вику, чтобы ее приманить. Но сама никогда не сознается в этом, поэтому я и открываю тебе сей секрет. А теперь пошли, нас ждут.

– Почему самое интересное ты рассказываешь в конце? Я теперь от любопытства помру, – пожаловался Вячеслав.

– Наберись терпения, – улыбнулась Мариока, поднимаясь с дивана. – Любопытство можно и позже удовлетворить.

– Ага, как же! Ты сейчас смоешься, а Маша мне ничего не скажет.

– Не скажет, – подтвердила футанари Славкины опасения.

– Из-за чего хоть они поссорились?

– Вика призналась моей сестренке, что хочет стать ее женой, а Маша ей отказала в довольно категоричной форме.

Слава остановился так резко, что футка, следуя сзади, едва его не толкнула.

– Все-все, – сказала она. – Беседа закончена. Нехорошо заставлять именинницу нас ждать.

И взяв парня за руку, Мариока потянула его за собой. Начиналась торжественная часть праздника.