Меч, магия и бронелифчики. Рассказ 2: Колдунья и демоница

Чердак обветшавшего дома на окраине города освещали всего несколько свечей, лишь немного разгоняя полуночную темноту. Девушка, шепча старательно заученные слова заклинания, вычерчивала на досках пола магические знаки кровью голубя — растерзанные останки птицы лежали в углу. Кожа девушки была серой, как у её отца — тёмного эльфа, но волосы, которые у тёмных эльфов обычно белого цвета, были совершенно чёрными, как у её человеческой матери.

На самом деле Кларисса (таково было имя девушки) не знала точно, кем был её отец — она могла с уверенностью сказать лишь, что он был тёмным эльфом. В городе все думали, что её отец — Ксаранн, известный всем городской палач. Профессия палача мало где пользуется уважением (кроме как у тёмных эльфов), и тёмные эльфы редко пользуются любовью, а уж тёмного эльфа-палача старались обходить стороной даже самые смелые. Ксаранн не только был мастером в своём ремесле, но ещё, говорят, мог вырвать признание у самого закоренелого преступника и был также сведущ в колдовстве. Возможно, мать Клариссы была единственной, кто решился бы сойтись с тёмным эльфом-палачом, а Ксаранн оказался единственным, кто смог сойтись с колдуньей. Впрочем, Кларисса не была уверена, что Ксаранн действительно был её отцом: он не виделся ни с ней, ни с её матерью, а в тот единственный раз, когда она пришла умолять его о помощи и назвала его «отец», палач лишь рассмеялся ей в лицо. Он, этот мерзавец, когда-нибудь обязательно заплатит за то, что бросил свою дочь в беде!... но это будет потом.

Мать девушки была колдуньей. Занятия магией сами по себе не являются преступлением — напротив, волшебников нередко уважают — но о Северине (так звали мать Клариссы) говорили, будто она знается с силами, которые лучше не призывать, и практикует запрещённое колдовство. Два года назад Северину обвинили в отравлении нескольких знатных горожан и приговорили к казни, которую привёл в исполнение всё тот же Ксаранн — это была его обязанность как городского палача, но это давало Клариссе лишний повод ненавидеть своего вероятного отца. Саму Клариссу, тогда ещё несовершеннолетнюю, тогда пощадили — якобы потому, что она не была виновата в преступлениях своей матери — но её мать не совершала никакого преступления! Когда-нибудь Кларисса доберётся до судей, приговоривших её мать к смерти, и отомстит и им тоже!... когда-нибудь, обязательно.

После казни её матери никто не пожелал взять под свою опеку девушку — дочь тёмного эльфа и колдуньи, и Кларисса оказалась предоставлена самой себе. Тех крупиц магических знаний, что Северина успела передать своей дочери, едва хватало для того, чтобы у Клариссы был кусок хлеба, — мало кто желал связываться с юной колдуньей. Её слишком боялись, чтобы трогать по-настоящему, но на улицах ей вслед оборачивались, о ней сплетничали за её спиной, а уличные мальчишки иногда бросали в неё камнями и грязью. О, как она хотела бы, чтобы весь этот город сгорел, подожжённый с четырёх концов! Лишь один раз, лишь один юноша, показалось ей тогда, проявил к ней доброту и тепло... но и он предал её, всего лишь воспользовавшись её доверчивостью. Они все, все умрут — но этот подлый обманщик умрёт первым!

Закончив вычерчивать магические символы, девушка сбросила с себя одежду, оставшись обнажённой — её тело было стройным, но худощавым из-за того, что последние два года она не ела досыта, и с маленькой грудью. Взяв в правую руку ритуальный нож, колдунья сделала два надреза крест-накрест на левой ладони, так, чтобы пошла кровь, — и не сумела при этом сдержать вскрика от боли. Закусив губу, она повторила процедуру с правой ладонью, а затем сделала такой же крестообразный надрез между своих грудей и, отложив нож, вытянула ладони над магической фигурой, позволив нескольким каплям крови упасть с ладоней вниз. В описании ритуала было сказано, что для вызова посланницы Тимории — самой жестокой из богинь, прозванной Владычицей Боли, — необходима боль: как самого колдуна, так и другого живого существа. В качестве этого другого существа выступил бедный голубь, для которого все мучения уже окончились, — всаживая нож в тело бившейся в руках птицы, Кларисса со злорадным наслаждением представляла себе лицо её бывшего возлюбленного.

Напоследок колдунья ещё раз сверилась с магической книгой. Два года назад, когда её мать ожидала приговора, в её дом явились приставы во главе с волшебником, чтобы отыскать всё, что могло быть связано с тёмным колдовством, — Клариссе тогда удалось спрятать эту и несколько других книг. Она была уверена, что тот волшебник присвоил себе всё изъятое у её матери, — когда-нибудь она отомстит и ему тоже. Все эти два года Кларисса не решалась открывать эту, самую страшную книгу, в которой описывались ритуалы призыва демонов и ангелов тьмы, — но теперь пришло время, когда колдунья могла ждать помощи только от сил зла. И юная колдунья принялась читать последние слова заклинания:

— Создание ненависти и мщения! Моя боль жаждет боли! Моя кровь жаждет крови! Плотью и кровью я призываю тебя! Именем Тимории, твоей повелительницы, я заклинаю тебя! Явись передо мной! Явись! Явись!

На секунду девушке показалось, что пламя свечей померкло, но на самом деле это темноту сгустилась на чердаке, став словно плотной, как будто можно было протянуть руку и потрогать тьму на ощупь. Из тьмы соткалось подобие человеческой фигуры, которое через миг приняло облик высокой и мускулистой женщины. Её могучая фигура могла бы показаться дьявольски привлекательной, но демоница была более пугающей, чем красивой: с тёмно-красной кожей, острыми шипами на теле, гребни которых тянулись вдоль рук и ног демоницы, и которые образовывали на её рогатой голове подобие короны, копытами на ногах, длинными и острыми когтями на руках, кожистыми крыльями за спиной и свисавшим сзади заострённым хвостом, а также огромным членом, висевшим между ног женщины-демона. В когтистой правой руке она держала хлыст, который извивался, подобно гигантскому червю, словно он был живым (а вероятно, так оно и было). Никакой одежды на демонице не было, кроме ременных перевязей, на которых висели всевозможные инструменты, наводившие на мысли о пыточном деле.

Кларисса с испугом в глазах смотрела на призванное ею существо: прежде она не видела демонов, не призывала их и не ожидала, что призванная ею демоница будет именно такой. А та, словно наслаждаясь производимым на девушку впечатлением, усмехнулась, открыв два ряда острых зубов, и облизнулась, демонстрируя нечеловечески длинный раздвоенный язык. Наконец — Кларисса всё ещё не могла оправиться от удивления — демоница заговорила:

— Ты вызвала меня, смертная, и я явилась. Чего ты хочешь?

— Я... — голос Клариссы сперва дрогнул, но колдунья сумела взять себя в руки и ответила: — Я хочу смерти двух людей: Валентино Росси и... — она снова запнулась, не зная имени своей разлучницы, — его невесты!

— Что ты хочешь предложить мне взамен? — спросила демоница.

— Я предлагаю тебе своё тело! — девушка встала и выпрямилась, демонстрируя демонице своё худенькое тело с красными каплями крови на серой коже, стекавшими из крестообразной раны на груди. На самом деле при виде демоницы Кларисса сначала испугалась, представив себе, как это чудовище овладеет ею, но она уже решила, что отступать поздно, и отдаться посланнице Тимории — небольшая цена за её месть. — А также тела тех людей, которых ты должна убить!

— О, — демоница снова усмехнулась. — Так ты хочешь, чтобы я убила их, или чтобы я их отымела?

— Я хочу... чтобы они помучились перед смертью. Чтобы они сдохли, и сдохли в мучениях! — твёрдо ответила Кларисса. Если бы демоница спросила её, девушка бы с готовностью рассказала, как Тино сперва проявил к ней доброту и заботу, как в первый раз после смерти её матери кто-то посмотрел на неё не с презрением, страхом или ненавистью, как ей поначалу хорошо было с ним. Как Тино соблазнил её, воспользовавшись её наивностью и доверчивостью, а потом исчез и много дней не виделся с ней, пока Кларисса не решила отыскать его сама и не застала его с другой девушкой. Но демоница не стала расспрашивать Клариссу о том, почему она желает смерти Валентино.

— Что ж, я с удовольствием выполню это! — демоница широко усмехнулась. — А как ты хочешь, чтобы я овладела тобой? — её усмешка стала похотливой, и она снова облизнулась своим длинным языком.

— Я... — Кларисса внезапно растеряла свою уверенность. — Пожалуйста, будь со мной нежной...

— Нежной? Ты ждёшь нежности от посланницы Владычицы Боли? — демоница рассмеялась. — Что ж, будь по-твоему, — она вышла из начерченной кровью магической фигуры, подошла к девушке, замершей при её приближении и боявшейся даже дышать, когтистыми пальцами взяла оцепеневшую Клариссу за подбородок и лизнула её лицо своим длинным языком. А затем поцеловала её в губы — девушка несмело попыталась ответить на поцелуй и неожиданно почувствовала, как длинный язык демоницы вторгается в её рот, лаская её изнутри и постепенно проникая всё глубже и глубже, доставая до самой глотки. Девушка непроизвольно попыталась отстраниться от демоницы, но та обняла её руками, крепко прижимая к своему телу, и Кларисса почувствовала, как твёрдый член её демонической любовницы упирается ей в низ живота. А затем — как кончик хвоста демоницы, всё ещё впивающейся поцелуем в её губы, щекочет её по внутренней стороне бёдер, затем касается её половых губ, а затем вторгается в её лоно, начиная двигаться там подобно языку демоницы в её рту. И Кларисса потеряла голову — её ощущения были не сравнимы с тем, что она испытывала с Тино, который был её единственным мужчиной, и с тем, что она могла бы испытать с человеческим любовником. Её ноги подкосились, и девушка не упала лишь благодаря сильным рукам демоницы, державшей её в объятьях, она не решалась обнять свою любовницу из-за гребней острых шипов, росших на спине демоницы, и лишь отдавалась ласкам языка в её рту и хвоста в её влагалище. Между ног девушки уже было мокро и горячо — и демоница, очевидно, была удовлетворена результатом — её хвост выскользнул из влагалища Клариссы, а язык покинул её рот, и, оторвавшись от губ девушки, демоница обольстительно улыбнулась ей.

— Теперь твоя очередь доставить мне удовольствие, — сказала она и мягко нажала на плечи девушки, заставив её опуститься на колени, так, чтобы член демоницы оказался перед её лицом. В возбуждённом состоянии он казался ещё больше, и девушка испугалась, что он не сможет поместиться в её рту, но послушно открыла рот и обхватила губами головку. Кларисса отнюдь не была опытной в постели, но она старалась доставить своей демонической любовнице как можно большее удовольствие: целуя её член, облизывая его и обхватывая губами, а руками сперва ласкала большие, под стать члену, яйца демоницы, а потом, нащупав за ними влажное лоно демоницы-гермафродита, пыталась ласкать пальцами и его. Девушка могла лишь догадываться, насколько её неумелые ласки нравятся демонице, — та сперва милостиво позволяла девушке ласкать её, а затем положила свою когтистую руку на её затылок и принялась двигать бёдрами навстречу ей, загоняя свой член глубже в рот девушки. Кларисса сперва поперхнулась от неожиданности и попыталась было отстраниться, но когтистая рука крепко держала её за голову, а член во рту не давал попросить демоницу остановиться. Наконец, Кларисса прекратила сопротивляться и даже пыталась ласкать трахающий её в рот член... и тогда демоница, насладившись её ласками, отпустила девушку.

— А теперь, — усмехнулась соблазнительная мучительница, — пришло время овладеть тобой, — и она выжидательно посмотрела на сидевшую на коленях перед ней девушку. Та подняла глаза на демоницу, несколько секунд поколебалась, а потом, расстелив на полу снятое ею во время ритуала платье, легла на него на спину, призывно раздвинув ноги.

— Возьми меня... нежно... — прошептала девушка, зажмурив глаза в ожидании того, что должно было произойти. И почувствовала, как тело демоницы накрывает её тело, как огромный орган входит в её лоно, прежде знавшее лишь одного мужчину, как руки демоницы сжимают её маленькие груди, и когти до боли впиваются в кожу, и как член демоницы начинает двигаться в ней, всё быстр

ее и быстрее. Девушка не смогла сдержать крика боли, но демоница закрыла её рот поцелуем, и её язык, как змея, снова скользнул в рот девушки, принимаясь двигаться в нём в том же темпе, что и член во влагалище девушки. Демоница трахала девушку всё быстрее и всё сильнее, но боль постепенно уступала место наслаждению, в котором даже боль казалась сладкой. Девушка обняла свою демоническую любовницу, не взирая на боль от шипов на её спине, впившихся в руки, — она была уже возбуждена ласками демоницы, и вскоре выгнулась в судороге оргазма под её могучим телом, а вслед за этим и демоница излилась внутрь девушки своим семенем.

Девушка лежала на полу чердака, в потёках пота и крови, сочившейся из ритуальных надрезов и ранок, оставленных когтями и шипами демоницы, совершенно обессиленная. А демоница с улыбкой поднялась на ноги, подобрала свой брошенный во время соития хлыст (который будто сам прыгнул в её руку)... и приняла облик человеческой женщины, закутанной в плащ с капюшоном, в фигуре и чертах лица которой всё же угадывалась прежняя демоница.

— Те двое, о которых ты говорила, умрут ещё до восхода солнца, — пообещала женщина и направилась к люку, ведшему вниз, с чердака.

Демоница ушла, и Кларисса осталась одна, без сил лежащей на полу. По лицу девушки расплывалась блаженная улыбка: секс с демоном оказался приятнее, чем она думала. Вероятно, она, Кларисса, будет призывать свою демоническую любовницу ещё и ещё, чтобы та убивала других людей, причинивших ей зло, а она, Кларисса, будет каждый раз с удовольствием отдаваться демонице... Однако, от сладких похотливых мыслей Клариссу отвлекла саднящая боль многочисленных шрамов, из которых всё ещё сочилась кровь, — подняв над собой руку, девушка произнесла вспомненные слова лечебного заклинания. На исцеление серьёзных ран сил колдуньи не хватило бы, но то были лишь неглубокие порезы и царапины, и они затянулись под действием заклинания. Встав с пола, девушка решила убраться, уничтожить следы недавнего ритуала.

Для начала она спустилась вниз, в пристройку-баню и принялась смывать со своего обнажённого тела следы крови. Вода была холодной и заставляла девушку ёжиться, покрываясь гусиной кожей, но растапливать баню и греть воду у Клариссы, честно говоря, не было никаких сил. Наконец, вымывшись и с наслаждением завернувшись в тёплый домашний халат (когда-то принадлежавший её матери), колдунья вернулась на чердак — убирать следы ритуала. Подняв с пола так и лежавшую там книгу, девушка недовольно поморщилась, увидев на неё кровавые отпечатки пальцев. Она попыталась стереть их, несколько страниц книги, которую она держала на весу, перелистнулись — и на случайно открывшейся странице она прочла следующие слова:

«Призванные иномировые существа, как то ангелы или демоны, часто могут требовать соития с магом как плату по договору или часть ритуала заключения договора. Однако следует помнить, что с такими существами следует заниматься только оральным или анальным, но не вагинальным сексом. Это связано с тем, что на ангелов и демонов не действуют никакие средства контрацепции, ни обычные, ни магические. Ангелы и демоны способны по своему желанию зачинать детей, когда они желают этого, и не зачинать их, когда они этого не желают. Если призыватель не желает произвести на свет ребёнка-полудемона или полуангела, он может предложить призванному существу тело другого человека...»

Когда смысл этих строк, написанных мудрёным языком, дошёл до Клариссы, девушку прошиб пот. Она, разумеется, использовала перед вызовом демоницы заклинание, предотвращающее беременность, но выходило, что это заклинание было бесполезно?! Она ведь позволила демонице овладеть ею именно так, как этого нельзя было делать! Но в книге было сказано, что демоны могут

по своей воле решать, зачинать им детей или нет, — хотела ли демоница, чтобы Кларисса забеременела от неё? Не могла же она обмануть девушку? Или могла — ведь она всё же была демоном? И как вызвать её снова, чтобы спросить её, — какое заклинание для этого нужно, или необходимо будет повторить тот же ритуал?

На город уже давно опустилась ночь, и его жители мирно спали, но у Клариссы не было ни единой мысли о сне. Юная колдунья лихорадочно листала магическую книгу, пытаясь найти хоть какие-то сведения, которые могли ей помочь, но всё было или непонятно, или не относилось к делу. Кларисса, однако, прочитала, что попытки прервать беременность от ангела или демона либо не дают никакого результата, либо, в случае успеха, оборачиваются проклятьем для прерывающего или для матери, — от этого знания девушке стало только ещё хуже. Наконец, бросив книгу по демонологии, Кларисса принялась искать книгу, посвящённую «любовной магии», а найдя, стала искать в ней заклинание, позволяющее определить беременность. Найдя, наконец, нужное ей заклинание, колдунья прочитала его, стараясь не ошибиться ни в одном слове или жесте, — и похолодела, магическим зрением увидев внутри себя зарождающуюся жизнь — жизнь ребёнка-полудемона.

Наверное, Кларисса рылась в магических книгах несколько часов, не замечая времени, — она всё ещё листала очередной фолиант, когда входная дверь, которую демоница оставила незапертой, со скрипом открылась. Девушка испуганно подняла глаза от книги — и увидела всё ту же женщину, облик которой приняла демоница.

— Те двое мертвы, и они умерли в мучениях, как ты и желала, — с усмешкой произнесла она. — Но скажи: не подумают ли на тебя, когда поутру найдут их мёртвые, изувеченные тела?

— Подумают на меня?! — Клариссу, которая уже думала, что хуже быть не может, охватила настоящая паника.

— Ты же хотела, чтобы они помучились перед смертью, — напомнила ей демоница. — Было бы трудно убить их одновременно так, чтобы они умерли в мучениях, и чтобы это выглядело как естественная смерть.

Кларисса замерла, парализованная ужасом. Ведь в самом деле, когда найдут тела Тино и его невесты, то непременно подумают на неё — и не только потому, что у неё с Тино были отношения, но просто потому, что она наполовину тёмный эльф, колдунья и дочь казнённой колдуньи, — а значит, уже поэтому виновата во всём, в чём только можно! Демоница же тем временем, всё так же усмехаясь, произнесла:

— Вообще-то защищать, а не убивать — это совсем не моё ремесло, но для тебя я могу сделать исключение. Я могу взяться защищать тебя от любых опасностей, тебя... и твоего ребёнка, — она взглянула на девушку и улыбнулась: — Заключим новый договор?

Кларисса, вздрогнувшая сперва при словах «и твоего ребёнка», взглянула на демоницу с затеплившейся надеждой — демоница предлагала ей помощь и защиту, и девушка не могла упустить из рук эту спасительную соломинку.

— Договор? Я согла... то есть на каких условиях?

— Условия просты, — с улыбкой ответила демоница. — Я обязуюсь защищать тебя и твоего ребёнка до её совершеннолетия, чтобы вы обе дожили до него живыми и здоровыми. Ты, со своей стороны, должна пообещать выполнять все мои приказания.

— Выполнять все твои приказания? — Кларисса слегка нахмурилась: что-то в ней насторожилось, когда она услышала эти слова.

— Для твоего же блага, — ответила демоница. — Я должна буду заботиться о твоей безопасности, но ты должна выполнять мои указания.

Кларисса посомневалась ещё, но затем кивнула.

— Хорошо. Я согласна.

— Тогда... — демоница усмехнулась и вновь приняла свой истинный облик — только теперь её тело было выпачкано кровью. Кровь была на её руках, на груди и животе, и даже её член был выпачкан кровью, словно... Кларисса даже представить себе боялась, что демоница могла делать своим членом, чтобы так выпачкать его в крови. — Скрепим договор соитием, как полагается? Сними эти тряпки, — она указала рукой, державшей хлыст, на халат девушки.

Девушка вновь замешкалась — вид окровавленного тела демоницы пугал её, но ей нужно было заключить этот договор. И, к тому же, самое худшее, что могло произойти, уже произошло, — второй раз она забеременеть не могла. Девушка послушно развязала пояс халата, и сбросила его на пол, оставшись обнажённой, но смущённо прикрываясь руками, словно демоница уже не видела того, что пыталась прикрыть девушка.

— Хорошая девочка, — на этот раз на лице демоницы была не усмешка, а зловещий оскал. — А теперь — мой первый приказ. На колени! — выкрикнула она неожиданно громко и властно.

— Ч-что?... — удивлённо переспросила Кларисса. Вместо ответа демоница взмахнула хлыстом и ударила девушку по обнажённой груди — удар обжёг, словно огнём, и девушка не смогла сдержать вскрика боли.

— На колени! — властно повторила демоница, замахиваясь вновь. Девушка была в смятении, она не понимала, что происходит, но, боясь второго удара, она поспешила выполнить приказ и опустилась на колени.

— Хорошая девочка, — снова оскалилась демоница. — Но ты настолько тупая сучка, что сперва позволила какому-то молодому повесе охмурить тебя, затем вызвала демона, чтобы отомстить ему, затем позволила этому демону оплодотворить тебя, словно никто не учил тебя обращению с вызванными демонами, и, в довершение всего, уже на следующий день тебя потащат в тюрьму, если я не защищу тебя. Раз уж ты такая тупая шлюха, то для твоего же блага тебе не нужна свобода — ты будешь моей рабыней и будешь слушаться меня во всём. И раз уж ты позволяешь всяким молодым повесам забираться тебе в постель, то теперь я буду решать, когда и с кем тебе трахаться!

Девушке показалось, что в её голове помутилось. Её разум отказывался поверить, что всё это происходит на самом деле, и сейчас она хотела проснуться, чтобы всё это оказалось лишь кошмарным сном. Даже если она не сможет отомстить Тино — пусть только это окажется сном!

— А теперь — мой второй приказ, — голос демоницы безжалостно вернул девушку на землю. — Когда ты разговариваешь со мной, ты должна называть меня «госпожа». Понятно?

— Д-да, — судорожно кивнула девушка.

— Неправильно! — рука с хлыстом вновь взметнулась вверх, и новый удар заставил девушку вскрикнуть.

— Да, госпожа, — поспешно поправилась девушка, чувствуя, как в её глазах собираются слёзы.

— Правильно, — оскалилась «госпожа». — А теперь, рабыня, доставь госпоже удовольствие своим ртом, — висевший между ног демоницы член на глазах налился кровью, окреп и поднялся, будто демоница могла полностью контролировать эту часть своего тела. — Подползи к своей госпоже на четвереньках, как хорошая рабыня, и пососи мне.

Девушка на секунду замерла в нерешительности, но вид вновь замахнувшейся руки заставил её поспешно опуститься на четвереньки — два предыдущих удара демонического хлыста всё ещё жгли кожу, словно крапивой, а то и больнее. На четвереньках Кларисса подползла к своей госпоже, в последний раз остановилась, когда член демоницы оказался перед её лицом, а затем несмело коснулась его губами. Вкус, который она ощутила, был новым, непривычным... и неприятным — это был вкус запёкшейся крови. Девушка почувствовала тошноту, когда осознала это, но всё же, переборов отвращение, принялась старательно ласкать член демоницы. Она старалась доставить своей хозяйке и мучительнице наибольшее наслаждение, но лишь потому, что хотела, чтобы всё это кончилась поскорее.

Демоница со злорадной усмешкой позволяла своей новой рабыне ласкать её, но затем, сполна насладившись унижением Клариссы, без предупреждения схватила её когтистой рукой за затылок и принялась трахать её в рот. На этот раз она делала это ещё грубее, чем в первый раз, ещё сильнее, ещё быстрее и ещё глубже, совершенно не заботясь о своей жертве. Девушка задыхалась от члена, заполнившего её рот, тщетно пыталась сопротивляться, а демоница продолжала насиловать её, наслаждаясь мучениями своей рабыни. Наконец, она кончила, и поток семени излился в рот девушки, заставив её зайтись в приступе кашля, едва её рот освободился, и она снова могла дышать.

Демоница с усмешкой посмотрела на свою рабыню, скорчившуюся у её ног, а затем взяла её когтистыми пальцами за подбородок и посмотрела в её напуганные глаза.

— На рассвете мы должны будем покинуть город. Но до него у нас ещё много времени, — с усмешкой проговорила она, и Кларисса похолодела от этих слов.