Материнское счастье - 2

Часть 1

Был дождливый и ветреный апрельский день, поэтому, когда Стефан вернулся домой со своей ежевечерней пробежки, он вымок с головы до ног.

Возле дома уже был припаркован ярко красный Vоlkswаgеn еоs саbriо, принадлежащий его матери Коре, которая была заведующей большим филиалом парфюмерной фирмы в центральной части города и сегодня, против обыкновения, приехала домой раньше восьми часов.

После развода со своим мужем, отцом Стефана, Кора Хоффман снова стала работать, чтобы обеспечить себя и своего единственного сына всем необходимым, поскольку алименты от мужа, сбежавшего с молодой двадцатилетней секретаршей, поступали более чем нерегулярно.

У входа в дом Стефан подумал о том, что он может гордиться своей матерью, которая успешно преодолела и этот развод, и возникший после него страх перед завтрашним днем, сумев позаботиться о себе и о своем сыне, и, несмотря на все трудности, обеспечить им беззаботную жизнь.

Вообще, Кора Хоффман после развода стала по-настоящему сильной женщиной, что отразилось не только на ее профессиональном успехе, но и, заметно для каждого, на ее внешности.

Конечно, она всегда была очень привлекательной, но, оставшись одна, постепенно превратилась в настоящую женщину мечты, и совершенно не выглядела на свои тридцать девять лет. Когда незнакомые мужчины оценивали ее возраст, то давали ей тридцать с небольшим, в крайнем случае, тридцать пять. Разумеется, Кора, а также и ее сын Стефан, принимали это к сведению с определенной долей гордости.

Но хороший внешний вид появился отнюдь не сам по себе. Кора регулярно посещала фитнесс-студию, раз в неделю – солярий, и, по меньшей мере, дважды в неделю проплывала двадцать дорожек в бассейне. Кроме того, она работала управляющей парфюмерным магазином и, конечно же, для поддержания имиджа обязана была выглядеть так хорошо, как только могла.

Не последним для этого было искусственное наращивание ногтей, которые прежде она, как практически каждая домохозяйка, подстригала достаточно коротко, а теперь их длина составляла около трех сантиметров от кончиков пальцев. И ежедневно Кора делала аккуратный маникюр в своем собственном салоне.

Темно-русые волосы, которые когда-то волной падали на ее плечи, Кора радикально укоротила и теперь всегда носила модную короткую прическу платинового оттенка. Это придавало ей чрезвычайно уверенный вид, и в тоже время подчеркивало ее женственность.

В довершение ко всему Кора Хоффман от природы была наделена телом, которое не одна молодая женщина смогла получить только после множества пластических операций. При своем росте в 175 см Кора имела почти бесконечные, стройные ноги, которые переходили в удивительно красивую, своей формой похожую на яблоко, попку, подчеркивающую ее узкую осиную талию.

Но важнейшим среди многочисленных достоинств, которыми обладала эта зрелая тридцатидевятилетняя женщина, была ее объемная грудь совершенной формы, которую она, заключив в тонкий кружевной бюстгальтер размера 95 DD, гордо несла перед собой, как триумфальный символ своей женственности.

Кора знала, что уже с давних пор большая грудь была той частью ее тела, которой мужчины уделяли наибольшее внимание. Но это же заставляло многих ее поклонников идти на попятный из-за этих двух фундаментальных женских атрибутов, вероятно, из страха перед их избыточной сексуальностью.

И они оставались со своими страхами, так и не завязав отношения. А у Коры Хоффман действительно появился, из-за расставания со своим неверным супругом или нет, постоянно усиливающийся сексуальный аппетит, который между тем наводил ее на необычные мысли.

Но до сих пор она, отчасти из-за собственной неуверенности, отчасти из-за своего сына, отказывалась от того, чтобы встречаться с другими мужчинами. Она знала, что Стефан очень страдал из-за развода, и хотела любой ценой уберечь его пока еще молодую жизнь от дальнейших изменений.

О мыслях, которые волновали его мать, Стефан, конечно же, не имел ни малейшего представления. Разумеется, он заметил, как сильно она изменилась в последние месяцы, и ему очень нравилось, что мужчины не вмешивались в ее жизнь. Даже его друзья говорили об этом или отпускали другие комментарии о том, что его мать стала очень привлекательной и, вероятно, искала себе нового мужчину, но Стефан просто наслаждался ситуацией – сейчас она принадлежала только ему, и подобные вещи не приходили ему в голову.

Когда Стефан, промокший до нитки, как собака, встал в прихожей и позвал свою мать, то даже крикнув во второй раз, не получил никакого ответа. Обычно, она, оказываясь в это время дома, занималась ужином, однако сегодня был не тот случай.

Стефан разделся до трусов, сняв мокрую одежду и, заглянул во все комнаты на первом этаже, но там никого не было. Тогда он пошел на верхний этаж, где находилась большая ванная комната.

Оттуда доносилась тихая музыка, и слышался шум воды. Он легонько постучал в дверь и услышал ласковый голос своей матери:

– Стефан, сокровище мое, это ты? Заходи.

Он в одних трусах вошел в роскошную ванную комнату, и закрыл за собой дверь. Перед ним, в правой половине большого тридцатиметрового помещения, стояла мать, одетая только в черное кружевное белье и чулки, прикрепленные к поясу, было ясно, что она раздевается, чтобы отдохнуть в ванной.

– Привет, мой великан! – Кора с улыбкой поприветствовала своего сына и тут же увидела, что он стоит перед ней, так же, как и она, в одном белье.

– Привет, мам! – ответил Стефан, заметно смутившись, потому что никогда еще не видел свою мать в таком наряде. Конечно, в журналах, которые он прятал в своей комнате в заднем углу шкафа, он насмотрелся голых и полуодетых женщин в вызывающих позах, но вид его собственной матери в этом тонком белье, облегающем ее упругие формы, как вторая кожа, заставил его встать с отвисшей челюстью.

– Да ты же совсем промок, милый! Давай, прыгай быстрее ко мне, я приготовила горячую расслабляющую ванну, – сказала Кора озабоченно, после того, как Стефан, приветствуя, коротко поцеловал ее в щеку.

При этом мать обняла его, как обычно, но с тем небольшим отличием, что из-за малого количества одежды на обоих, набухшая выпуклость в трусах Стефана ощутимо прижалась к упругому животу Коры.

Оба немного вздрогнули от этого непривычного прикосновения, и Кора отступила на полшага назад, чтобы рассмотреть своего сына с головы до ног.

– Боже, ты действительно вырос, мой мальчик, – произнесла она вполголоса, и, взглянув на его оттопыренные трусы, добавила с довольной улыбкой, – и как я погляжу, вероятно, ты больше унаследовал от меня, чем от своего отца.

В самом деле, Стефан был неплохо оснащен внизу, и среди его друзей-спортсменов, которых он видел в душе, никто, во всяком случае, в расслабленном состоянии, не превосходил его в длине и толщине.

Мать не заботилась о том, чтобы его смущение прошло, и тогда Стефан стыдливо повернулся, пытаясь спрятать свою эрекцию от ее любопытного взгляда.

– Мама! – покраснев, возмущенно вскрикнул он, когда Кора обеими руками обхватила сзади его мускулистый торс и прижалась мягким, но крепким телом, своей удерживаемой бюстгальтером грудью, к его голой спине.

– Ну, не надо так, мама всего лишь шутит! – выдохнула она в его правое ухо и легко поцеловала мочку. – Залезай, наконец, в ванну, или я должна подгонять тебя?

При этом одной рукой она стащила с него трусы, а другой – шлепнула по крепкой заднице.

Это добило Стефана окончательно. Одним махом он выскочил из своих упавших на пол трусов и залез в наполовину заполненную ванну, в которую все еще текла горячая вода. Но тут же с криком «А! Горячо!!!» выпрыгнул обратно, потому что температура воды была, по меньшей мере, 45 градусов.

Кора Хоффман немедленно наклонилась над краем ванны и торопливо подкрутила своими изящными пальцами температурный регулятор крана.

– Ох, прости, любимый. Я надеюсь, ты ничего не обжог?

В ее голосе звучало неподдельное беспокойство, и Стефан глубоко вздохнул.

– Нет, не думаю.

После того, как побежала холодная вода, он заметно расслабился и не обратил внимания на то, что его обнаженный пенис полностью выпрямился, возвышаясь над линией воды. В это время его глаза, как загипнотизированные, были прикованы к захватывающему зрелищу, которое представляла его полуодетая мать.

– Слава Богу! Я вижу, что все осталось целым! – сказала Кора, округлив глаза, и на несколько секунд задержавшись удивленным взглядом на внушительном члене своего единственного сына.

Стефан увидел, как крупные соски его матери проступили под тонкой тканью бюстгальтера, а округлые контуры ее груди обрисовались еще отчетливее. В ванной комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая только легким плеском воды.

Когда Кора Хоффман увидела перед собой пульсирующий фаллос своего сына, она почувствовала, как глубоко внутри нее начали течь соки желания, отчего бархатная ткань ее черных трусиков стала медленно намокать.

Облизнув гибким розовым языком свои полные ярко-красные губы, она вынуждена была собрать всю свою силу воли, чтобы не схватить восставшую плоть сына в попытке ощутить в своих руках его молодую силу.

«Этого не может быть! – подумала Кора про себя. – Это член твоего собственного сына. Возьми себя в руки!»

Сделав над собой усилие, она отвела взгляд в сторону и только теперь, наконец, обнаружила, что Стефан таким же образом бесцеремонно разглядывает материнскую грудь.

«О Боже! Это из-за меня! Это моя грудь так его возбудила!» – промелькнуло у Коры в голове, и у нее начал складываться дьявольский, сверх всякой меры аморальный план, который вызвал страх и у нее самой, но вместе с тем, многократно усилил ее возбуждение.

Кора медленно выпрямилась, и Стефан с покрасневшим лицом заглянул в ее сверкающие глаза. Никто из двоих не произнес ни слова, когда Кора взяла флакон с маслом для ванной и немного добавила в воду, приятно смягчив ее.

Поднявшаяся пена быстро покрыла всю поверхность воды, и Стефан лег на спину, вытянувшись во весь рост. Его возбужденный член оказался полностью скрыт под слоем густой белой пены, и Стефан немного расслабился, хотя вся эта ситуация была для него довольно неприятной.

– Ты не будешь против, если я немного разденусь? – спросила Кора своего сына, встав перед большим зеркалом, и ее отражение с улыбкой взглянуло на Стефана. – У меня сегодня опять был очень тяжелый день и мне уже не терпится, наконец-то получить свою расслабляющую ванну.

С этими словами она расстегнула застежку своего бюстгальтера, позволив ему соскользнуть вниз по ее тонким загорелым рукам. Зеркало, перед которым стояла Кора, было очень большим, и она отражалась в нем от головы до бедер, поэтому Стефан смог впервые полюбоваться роскошной грудью своей матери, и Кора предоставила ему отличный вид на два своих чуда природы.

Конечно же, она знала, какое воздействие оказывает ее сказочный объем груди на мужскую половину человечества, и часто этим пользовалась в своем магазине, всякий раз, когда какой-нибудь нерешительный супруг приходил купить своей жене в подарок новый парфюм. Благодаря глубокому декольте и вызывающей позе Кора могла продать безоружным парням почти все и, кроме того, она наслаждалась их искренним восхищением, которого ей так не доставало.

И то, что на этот раз жадным взглядом ее сверлил собственный сын, только сильнее возбуждало Кору. Ее темно-коричневые соски, окруженные ореолами того же цвета, увеличились до максимального размера и теперь возвышались двумя окаменевшими двухсантиметровыми столбиками.

Кора не смогла устоять перед искушением и двумя пальцами потеребила свои дерзко торчащие соски, и это привело к тому, что по ее телу пробежала приятная дрожь, отголоски которой она еще какое-то время ощущала.

Ей очень хотелось продолжить и, погрузившись в ласкающую теплую воду, медленно достичь кульминации. Но она в очередной раз взяла себя в руки, потому что когда ее взгляд снова упал на сидящего в ванной сына, от ее внимания не укрылось, как излишне тщательно он мыл область своего паха.

Кора быстро повернулась, торопливо выскользнула из чулок и избавилась от своих, изрядно промокших к этому времени, трусиков. У нее в голове крутились дикие мысли, оставляя за собой мешанину из сладострастных желаний и угрызений совести, которые вели между собой отчаянную борьбу. Но любящая мать и зрелая женщина втайне знала, в чем она сейчас больше всего нуждалась, и поэтому отбросила в сторону все барьеры морали и этики.

Раздевшись догола, во всем великолепии своей зрелой красоты Кора подошла к краю ванны и опустилась в теплую воду позади своего неподвижно сидящего сына. Стефан успел бросить быстрый взгляд на гладко выбритый лобок своей матери, который был увенчан только лишь маленькой полоской белокурых волос над верхним краем ее влажно блестящих половых губ.

Стефан не знал, как он должен себя вести. Это все было просто большим недоразумением, или его мать, которую он любил больше всего на свете, хотела чего-то добиться своим странным поведением?

Могло ли так случиться, что эта пленительная женщина, обладающая телом богини, которое только что оказалось открытым его взгляду, пыталась соблазнить его – собственного сына – своей чарующей красотой?

Если это было правдой, то она попала прямо в цель. Потому что никогда еще в своей молодой жизни Стефан не был до такой степени возбужден, и в этот момент ему больше всего хотелось заняться своим удовлетворением. Но сейчас, когда мать сидела рядом с ним, это, к сожалению, было невозможно, а о бегстве из прикрывающей его пены с такой мощной эрекцией нечего было и думать.

Кора и сама с трудом сдерживала возбуждение, когда со сладким вздохом откинулась назад и с наслаждением погрузилась в густую пену. Широко раскинув свои длинные ноги, она обхватила ими сына, мягко прикоснувшись к его ягодицам тугими бедрами.

Даже этот слабый контакт с мягкой кожей матери заставил Стефана содрогнуться от восторга, что было немедленно замечено Корой, которая с теплыми нотками в голосе спросила:

– Ты не хочешь сесть немного поудобнее?

Обхватив его за плечи, она медленно притянула Стефана к себе, в теплую воду ванны. Его голова оказалась точно между мягких и влажно блестящих холмов материнской груди, и Стефан почувствовал себя как в раю. Он закрыл глаза, не замечая, что из-за перемены положения его торчащий как палка член высунулся из воды на добрую треть и его синеватая головка выглядывает из белоснежной пены.

«Какой чудесный член!» – подумала Кора, скользя нежными руками по мускулистому торсу своего сына, заставляя напрячься каждую частичку его тела.

Когда ее длинные пальцы медленно стали забираться все ниже и ниже, торчащий из воды перископ начал подозрительно подрагивать, и Стефан не смог сдержать тихий стон.

– Расслабься, мой любимый, – ласково прошептала Кора, – Мамочка всего лишь хочет, чтобы ее маленькому мальчику было хорошо.

Эти наполненные любовью слова заставили Стефана забыть все сомнения, и он, как маленький мальчик, который испуганно прячется за юбку матери, вздохнув, уютно расположился на маминой груди.

После нескольких минут близости между матерью и сыном, в течение которых Кора, тихо напевая, продолжала неторопливо исследовать тело своего единственного ребенка, сознательно избегая при этом области паха, Стефан спросил мать неуверенным голосом:

– Мама, можно я тебя кое о чем спрошу?

– Конечно, мое сокровище, – нежно ответила Кора и еще крепче прижала к себе сына, – Ты же знаешь, что со мной можно говорить обо всем.

Стефан собрал все свое мужество. Не открывая глаз, с легкой дрожью в голосе он задал своей матери вопрос, который уже долго мучил его:

– В то время, когда я еще был младенцем, ты ведь кормила меня грудью?

Произнеся эти слова, Стефан смущенно заглянул в синие глаза матери. Кора Хоффман была заметно поражена, но быстро взяла себя в руки и погладила сына по светлым волосам.

– Да, конечно, я делала это, мой ангел. Я два года ежедневно кормила тебя грудью и наслаждалась каждой секундой, – и Кора с любопытством добавила, – А почему ты спросил?

Стефан снова смущенно взглянул на мать, но выступающие вперед темно-коричневые соски материнской груди как магнитом притягивали его взгляд. И он сформулировал ответ, который, казалось, пришел из его сердца, из самой глубины его души:

– Потому... потому что у тебя самая красивая грудь во всем мире, мама, и я ничего так не хочу, как снова прикоснуться к ней и пососать ее!

Теперь, когда это признание вырвалось наружу, у матери и сына от волнения на глаза одновременно навернулись слезы. Кора первой смогла собраться с мыслями. Наклонившись вперед, она медленно приподнялась и с гордостью представила собственному сыну свою пышную грудь, придерживая руками ее тяжелые полушария.

– Ты так хорошо это сказал, мой любимый, – она нежно улыбнулась Стефану и протянула сыну, который стоял перед ней на коленях, спелые холмы своей груди.

– Ну, иди же, мой маленький, и пососи мамину большую грудь! Мама просто счастлива, что все еще нравится тебе и очень горда тем, что ты смог найти мужество ей в этом признаться!

Несколько бесконечно долгих секунд они стояли неподвижно, и слова Коры колокольным звоном продолжали звучать в голове Стефана.

Наконец, Кора обхватила правой рукой затылок Стефана и медленно притянула его к своей левой груди, дерзко торчащий сосок которой выступал наружу между ее покрытых ярко-красным лаком ногтей.

Стефан медленно и почти благоговейно открыл рот, когда темно-коричневый бутон наслаждения оказался на расстоянии миллиметра от его дрожащих губ. Кора глубоко вздохнула и требовательно подтолкнула свой двухсантиметровый сосок ко рту сына. Отбросив назад свою платиновую челку, она сладко застонала, наслаждаясь первым интимным контактом со своей плотью и кровью.

– О, да, соси мамину грудь, мое дитя! – гортанно вскрикнула Кора и сильнее прижала голову сына к своему телу. В этот момент у Стефана перегорели все предохранители, и его губы сомкнулись вокруг соска матери, который от этого прикосновения, казалось, стал еще больше и тверже.

Поиграв гибким языком с длинным возбужденным соском, Стефан создал свом ртом вакуум так, что чувствительная грудь матери еще глубже проникла в его жадный рот.

В это время его руки легли на упругие ягодицы Коры и нежно сдавили их, а его дрожащий от возбуждения член плотно прижался к ее холму Венеры, и по телу матери вновь пробежала сладкая дрожь.

– Как долго я этого ждала! – простонала Кора, а требовательные губы и язык сына уже играли с другим ее соском.

Тем временем ее правая рука, лаская тело Стефана, скользнула по его мускулистой груди и плоскому животу и добралась до основания твердого как кость члена. После того как ее длинные пальцы несколько раз прошлись по покрытому венами стволу сына, она безошибочно направила его скользкую от вытекающей смазки головку к своему возбужденному клитору и стала тереть свою кнопку удовольствия пурпурным кончиком члена.

– Поцелуй меня! – тяжело дыша, проговорила Кора и подставила сыну свой маняще приоткрытый рот. Когда трепещущие губы матери и сына прижались друг к другу, и их языки под властью нахлынувших чувств начали танцевать запретный танец кровосмесительной любви, глубоко внутри Коры взорвался вулкан ее аморальной страсти, и женщину поглотил безудержный оргазм космической мощи.

Стефан громко застонал, когда острые ногти матери глубоко вонзились в чувствительную кожу его пульсирующего члена, толстую разбухшую головку которого она использовала как живое дилдо, снова и снова прижимая ее к своей жемчужине наслаждения.

Стараясь не потерять равновесия, Стефан дрожащими руками схватил колыхающиеся груди своей бьющейся в экстазе матери, и этой неожиданной ласки хватило для того, чтобы женщина, которая еще десять минут назад была для него не более чем любимой матерью, навсегда превратилась в его послушную подругу.

Никогда еще за свои почти сорок лет жизни Кора не испытывала такого пронзительного оргазма, как сейчас, достигнув кульминации с помощью своего любимого сына, и когда ее мысли снова обрели ясность, она поняла, что уже никогда не сможет от этого отказаться.

Кора разжала руку, которой по-прежнему удерживала багровый член своего юного любовника, и стала гладить его покрасневшие щеки и встрепанные волосы.

– Я люблю тебя, – тихо выдохнула она и снова поцеловала его, только теперь этот поцелуй был наполнен нежностью и любовью – теми чувствами, которые пришли взамен ее утоленной жажды.

Когда их губы разъединились после долгих минут нежной ласки, к Стефану снова вернулся дар речи, и он робко прошептал: «Я тоже люблю тебя, мама!» – на ухо своей матери, у которой от счастья на глазах показались слезы.

– Мне так жаль, что здесь больше нет молока для моего ребенка, – разочарованно произнесла Кора и сжала свои внушительные груди, как будто хотела выдоить из сосков дарующий жизнь нектар.

– Но зато я знаю, что у моего ребенка есть еще много молока для мамочки! – добавила она с чувственным смехом, и в ее глазах неожиданно вспыхнула уже знакомая жажда.

Кора переменила положение, опустившись на корточки в теплую воду ванны, после чего ее руки без лишних церемоний схватили скрытый в воде член сына и потянули вверх, так что Стефану пришлось резко вскочить, чтобы избежать боли в своем девственном органе.

Теперь он возвышался над своей сидящей на корточках матерью, которая принялась внимательно изучать его член, аккуратно рисуя на нем линии и обводя его контуры своими длинными пальцами, увенчанными ярко-красными ногтями, и негромко напевая при этом.

– У моего ребенка самый красивый член, который мамочка когда-либо видела! – промурлыкала Кора с интонацией голодной пантеры, перед которой положили сочный кусок мяса. От этих слов член Стефана, который стоял почти параллельно его тренированному телу, содрогнулся, и из узкой щели на конце его багровой головки вытекла большая капля прозрачной клейкой жидкости, которая толстой медленно тянущейся ниткой устремилась вниз и была немедленной подхвачена проворным языком Коры.

Застонав от наслаждения, она размазала подхваченную жидкость кончиком языка по своим полным ярко-красным губам, в то время как вниз скатывались новые капли сладкого сиропа, и ее прелестное лицо как будто бы цепью запретной страсти оказалось сковано с любовным органом ее собственного сына.

Это зрелище было настолько возбуждающим, что Стефан почти потерял рассудок от нахлынувшей похоти, и беспомощно застонав, хотел схватить свой вздыбленный ствол рукой. Но его опытная мать оказалась быстрее и отвела запястье юноши в сторону. Крепко сжав его руку, она глубоко заглянула сыну в глаза и произнесла слова, которые Стефан не мог забыть всю свою жизнь.

– Ты мой сын, моя плоть и кровь! Я люблю тебя больше всего на свете, но о том, что сейчас произошло, ты никому и никогда не должен рассказывать. Ты клянешься мне в этом?

– Да, мама! – лихорадочно кивнул Стефан, перехватив пронзающий взгляд матери, сидящей перед ним на корточках, в то время как его истекающая соком желания головка почти упиралась в ее лицо. Каждое произнесенное матерью слово обжигало горячим дыханием влажно блестящую кожу его члена, и от надежды, что она приласкает его девственную мужественность своими красивыми губами, Стефан почти потерял сознание.

Кора медленно облизнула губы, вновь наслаждаясь изысканным вкусом сока желания, который все еще сочился из члена Стефана. Она высунула свой длинный розовый язык и с нежностью прикоснулась к лилово блестящему кончику члена, и это прикосновение вызвало у ее сына невыразимую гамму чувств.

Несколько раз пройдясь своим влажным гибким языком по пульсирующей головке, Кора переключилась на толстый покрытый венами ствол, оставляя за собой масляно блестящий след из своей слюны и смазки Стефана.

– О, Боже, мама! – с трудом переводя дыхание, сын растерянно заглянул в глаза своей отбросившей все запреты матери. – Я уже не могу сдерживаться!

Кора понимающе улыбнулась, указательным и большим пальцем обхватила пульсирующий фаллос у самого основания и прижала его к самому животу Стефана.

Другой рукой страстная женщина обхватила сжавшуюся мошонку своего отпрыска и покачала переполненные яички из стороны в сторону. В то время как взгляд матери не отрывался от лица неподвижно стоящего перед ней сына, ее гибкий, как змея, язык вновь выскочил наружу и мягкими движениями начал ласкать чувствительную кожу члена Стефана, у которого закружилась голова, и он обхватил голову матери, чтобы удержаться на ногах.

Кора восприняла это как немое приглашение плотнее заняться оральной стимуляцией гениталий своего сына и немедленно погрузила полные семени яички глубоко в свой теплый влажный рот.

Издавая чавкающие звуки, она ласкала мягкую плоть, зажав ее между своим языком и небом, а ее острые ногти в это время больно царапали член Стефана.

Некоторое время он стойко выносил это убийственное обращение, но вскоре оттянул платиновую голову матери от своего терзаемого органа и взмолился со слезами на глазах:

– Пожалуйста, мама! Я больше не могу! Прекрати это!

– Не плачь, мой любимый! – мягко сказала Кора, нежно поцеловала сына в выросшую до угрожающих размеров головку члена и гортанно добавила. – Ведь мама здесь и знает, как сделать лучше. Мама здесь!

Тихо мурлыкая, как голодная кошка, Кора широко открыла рот, и впустила подрагивающий член собственного сына между своих ярко-красных губ. Эти мягкие, как бархат, губы плотно обхватили кончик члена, и сантиметр за сантиметром стали двигаться вниз по блестящему от слюны и смазки стволу.

Конечно же, опытная женщина знала, что сейчас все закончится, и она получит свою девственную жертву. Она поспешила принять в себя последние сантиметры плоти своего сына, и когда головка члена добралась до ее горла, как будто бы еще больше увеличившись в размере, Кора с трудом смогла подавить рвотный рефлекс. Ее острые ногти впились в крепкие ягодицы Стефана, который сильным энергичным рывком глубоко втолкнул фаллос в узкое горло издавшей сдавленный звук матери.

– Я кончаю, мама! Я кончаю! – задыхаясь и дрожа всем телом, закричал он и еще сильнее насадил голову матери на свой извергающийся ствол.

Горячая густая сперма хлынула мощным потоком из переполненных яичек Стефана, и его член, ритмично пульсируя, начал перекачивать ее глубоко в горло Коры. Волна за волной кровосмесительное семя сына заполняло материнское горло, которое не успевало принять эту вязкую студенистую массу, и женщине пришлось приложить все усилия, чтобы полностью проглотить изысканный любовный сок.

Бурю чувств, охвативших обоих в этот нечестивый момент, невозможно было передать никакими словами. В тот самый миг, когда семя собственного сына фонтаном излилось в нее, Кора поняла, что никогда уже не сможет отказаться от этого восхитительного доказательства его неповторимой любви к ней. Внезапно, хотя ни Стефан, ни она сама не прикасались к ее половым органам, грешную мать охватил невероятно сильный оргазм, который пронзил как ударом тока каждую частичку ее тела, и только после нескольких минут почти невыносимого наслаждения медленно начал стихать.

Удовлетворив свою жажду, усталая, но счастливая женщина соскользнула в теплую воду ванны, но прежде покрыла ослабевший любовный кинжал своего сына бесчисленными поцелуями, собрав все до единого остатки спермы своим длинным языком.

Не говоря ни слова, она протянула тонкие руки и приняла в свои объятия утомленное тело своего единственного ребенка, которое стала любовно гладить, счастливо вздыхая при этом.

– Мой ребенок теперь большой мальчик, и он может доставить еще много радости своей мамочке, – прошептала Кора на ухо Стефану, и они поцеловались с такой нежностью, на которую способны только по-настоящему любящие люди.

– Мама, – произнес Стефан со слезами на глазах, – Ты самая красивая, самая чудесная женщина в мире. Я всегда буду любить тебя!

Кора нежно погладила сына по щеке и вытерла слезы с его лица.

– А ты самый лучший сын, которого только может пожелать мать! Я дам тебе то, о чем ты даже не мог и мечтать! Я родила и вырастила тебя, мой любимый, и после сегодняшней ночи мы станем неразлучны, потому что мое тело и моя любовь принадлежат лишь тебе одному. И я прошу тебя только о том, чтобы твой божественный член и твое драгоценное семя были моими. Ты не будешь дарить счастье другим женщинам, если я этого не разрешу!! И если ты согласен на это, любимый, то мы с тобой познаем рай на земле!

После этого Кора поднялась и грациозно вышла их ванны. Взгляд Стефана прикипел к округлостям ее безупречного тела, когда она взяла полотенце и начала медленно вытираться. Затем она закуталась в купальную простыню и, глубоко заглянув в глаза своему безмолвному сыну, произнесла с теплыми нотками в голосе:

– Обдумай мои слова. Если ты сожалеешь о том, что сейчас произошло, то мы будем жить, как и прежде, ведь, несмотря на все, ты по-прежнему мой сын, которого я люблю больше всего на свете. Но если ты, как и я, хотел бы продолжить то, что сейчас началось, я жду тебя через пятнадцать минут в моей спальне!

Эти четверть часа были самыми долгими в жизни Стефана. Когда он кое-как осознал, что именно предложила ему мать, у него не возникло и тени сомнения, какой он выберет путь. От волнения его сердце колотилось, как бешеное, когда он вылез из ванны, вытерся и увидел в зеркале свои растрепанные волосы.

Поспешно взяв немного геля, он привел свою прическу в порядок. Затем он воспользовался одеколоном, который мать подарила ему две недели назад к его восемнадцатому дню рождения, и посмотрел на часы. С того момента, как Кора вышла из ванной комнаты, не прошло и десяти минут, и Стефан сгорал от нетерпения.

Он аккуратно выпустил воду из большой ванны, которую затем начисто протер сухим полотенцем. Пятнадцать минут почти уже истекли, и он, как и был голый, прошел по коридору в находившуюся напротив материнскую спальню, дверь которой была слегка приоткрыта.

Кора Хоффман сидела перед ночным столиком и подводила свои блестящие полные губы тонким темным штрихом, когда сын в костюме Адама вошел в ее спальню. В зеркальном отражении она увидела, как его величественный скипетр в такт медленным шагам раскачивается из стороны в сторону, и этого зрелища оказалось достаточно, чтобы соки ее кровосмесительной страсти снова потекли рекой.

Она в последний раз поправила свою платинового цвета прическу и, наконец, встала, и повернулась к смотрящему на нее с немым восхищением Стефану. Кора употребила прошедшие пятнадцать минут на то, чтобы представить себя сыну в максимально соблазнительном виде, и взгляд его широко раскрытых глаз без всяких слов говорил о том, что ей это прекрасно удалось.

Ее длинные стройные ноги обтягивали черные чулки в крупную сетку, которые удерживались подвязками того же цвета, а роскошный корсаж, к которому крепились подвязки, тесно облегал узкую талию Коры и приподнимал ее роскошную грудь. Вдобавок к этому на ней были лаковые туфли серебряного цвета на безрассудно высоком каблуке, благодаря которым чрезвычайно оттопыривалась ее тугая попка.

Женщина, которую Стефан видел перед собой, хоть и оставалась его любимой матерью, одновременно с этим была ожившей мечтой из его сновидений. Она была просто воплощением греха, и никакая сила во всем мире, никакие моральные догмы не могли удержать его от того, чтобы утолить свое неистовое влечение к ее божественному телу.

– Мама, – сорвалось с его губ тихое признание. – Ты такая красивая!

И как перед живой богиней опьяненный любовью сын преклонил колени перед своей достойной обожания матерью и прижался правой щекой к ее плоскому животу, а его сильные руки легли на ее полные ягодицы и нежно сжали их.

Кора счастливо рассмеялась, и ласково погладила по голове своего любимого сына.

– Я так рада, что ты хочешь быть со мной, мой милый! – прошептала она сдавленным от подступивших слез голосом, наклонилась вниз, и губы матери и сына соединились в долгом страстном поцелуе.

С трудом переведя дыхание, жаждущая удовлетворения женщина, наконец, прервала непристойную игру языков, обхватила голову сына руками и мягко, но уверенно направила ее вниз к своему истекающему средоточию страсти.

Широко расставив ноги и немного согнув их в коленях, забывшая все запреты морали женщина встала перед свои отпрыском и подставила ему свою гладко выбритую материнскую пизду с толстыми половыми губами, из которой сочился сок желания, мокрыми дорожками стекая по ее облаченным в чулки бедрам. Двумя пальцами одной руки она раздвинула свои мокрые половые губы и раскрыла темно-розовую блестящую плоть своего зрелого грота любви, а другой рукой направила туда голову сына.

– Полижи меня! Полижи мамину горячую дырку! Дай мне свой язык и сделай меня счастливой!! – прокричала она Стефану почти истерично и с силой прижала его юное лицо к своей жаркой пещере.

Безудержность, с которой его мать говорила и действовала, немного испугала Стефана. Но, ощутив опьяняющий женский аромат ее горячего зрелого лона, он тоже потерял контроль над своими поступками и принялся порывисто лизать отверстие, которое восемнадцать лет назад подарило ему жизнь.

Кора все требовательнее прижималась своим подрагивающим в экстазе чревом к жадно глотающему ее бегущие рекой соки рту сына и, наконец, практически села прямо на его лицо, которое глубоко зарылось в ее кипящую щель.

Она отчетливо ощутила, как внутри нее медленно начинает зарождаться мощный оргазм, и хрипло простонала с трудом дышащему юноше:

– Ты делаешь это фантастично! А теперь полижи мой клитор! Мама хочет кончить для тебя!!

Двумя пальцами она обнажила свою большую кнопку удовольствия и подставила ее под язык Стефана, который с усердием начал играть с любовной жемчужиной матери.

Оргазм, который в очередной раз сотряс Кору, превосходил по продолжительности тот, который она испытала в ванной, и до такой степени захватил стонущую женщину, что она была вынуждена крепко ухватиться за голову не прекращающего ее ласкать сына, чтобы не рухнуть на пол.

Терпкий ароматный сок выплеснулся из ее пизды, как из бьющего гейзера, и жадная гримаса исказила лицо Стефана, вкусившего эссенцию женственности прямо из лона своей матери.

Стефан проглотил и выпил столько драгоценного нектара, сколько смог, и теперь обеими руками удерживал тело своей одурманенной матери, сжимая ее упругую попку. Мозг Коры был пока еще не готов к словообразованию, и из ее горла доносились только глубокие полные наслаждения стоны и гортанные возгласы, которые постепенно замирали в тишине ее спальни.

Долгие минуты запретного экстаза завершились тем, что Кора с блаженным стоном рухнула, как подкошенная, накрыв сына своим стройным телом. А когда она смогла немного прийти в себя, то благодарно улыбнулась юноше и только теперь увидела, что лицо и волосы ее сына покрыты соками ее бесконечного пронзительного оргазма.

– Сейчас ты сделал своей маме очень, очень хорошо! Ты знаешь об этом? – спросила Кора смотрящего на нее с гордостью сына и, не дожидаясь ответа, стала слизывать липкие следы своей влаги с его лица и шеи. Затем они поцеловались, и, сплетясь на несколько минут языками, разделили между собой изысканный любовный сок из удовлетворенного отверстия Коры.

Медленно, почти вынужденно, она оторвала свои полные губы от жадного рта Стефана, поднялась и повела сына за собой в сторону большой супружеской кровати, стоящей в центре комнаты.

– Ложись сюда и доверься мне. Сейчас мамочка сделает из своего большого мальчика настоящего мужчину, – торжественно произнесла Кора, и Стефан плашмя лег на мягкий матрас.

С кошачьей грацией Кора подобралась к сыну на четвереньках, оказавшись между его нешироко расставленных ног, и одной рукой схватила его пульсирующую мачту, а другой – тяжелые яички. Стефан глухо застонал, когда ловкие пальцы матери нежно помассировали его интимные органы, и густая капля липкой смазки вытекла из узкого отверстия на конце его члена. Опытная женщина большим пальцем растерла прозрачную жидкость по гладкой коже головки и вдобавок выпустила большую порцию слюны из своего ярко накрашенного рта на твердый как камень член сына, который от этого влажно заблестел, и, гордо устремляясь вверх, готов был совершить безбожный акт слияния матери и сына.

Очарованная его юной мощью и возбуждающей твердостью Кора рассеянно взглянула на фаллос сына и взволнованно произнесла вполголоса:

– О, Боже, твой член так прекрасен! Маме уже не терпится почувствовать его в себе!

Она продолжала говорить о себе в третьем лице, пытаясь смотреть на происходящее со стороны, смотреть на свои поступки, которые вели к нарушению вековых запретов, как зрительница смотрит на фильм, действие которого разворачивается перед ее глазами. Фильм, в котором она сама играла главную роль – роль сладострастной матери, желающей вовлечь своего собственного сына в безумную сексуальную игру.

Стефану все это было безразлично. Ему было все равно, что общество запрещает такой вид любви между матерью и сыном и ставит его вне закона. Он был твердо уверен лишь в одном: эта женщина с телом богини была для него святым Граалем наслаждения и страсти, и никакая сила в мире не могла помешать ему исполнить ее желание и ответить взаимностью на ее влечение.

Лаская и целуя мускулистую грудь своего сына, Кора постепенно продвигалась выше, и, в то время как ее губы и язык скользили вверх по шее Стефана, ее толстые и распухшие нижние губы прижались к его твердому любовному жезлу. Она медленно потерлась своим лоном о низ живота неподвижно лежащего на спине юноши, а затем их губы вновь соединились в долгом поцелуе, заглушившем рвущийся на свободу стон.

Тем временем член Стефана скользнул прямо к входу в любовный грот матери, и теперь хватило бы одного легкого движения, чтобы твердый как камень фаллос проник в истекающую соком желания пещеру. Когда Кора почувствовала, что член сына уперся в ее вздувшиеся половые губы, ее словно ударило током, и она, задыхаясь, прервала поцелуй.

Направив на Стефана пронзающий взгляд своих синих глаз, она произнесла:

– Вернись туда, мой сын, откуда ты вышел. Загони свой большой твердый член в мамину мокрую пизду и трахни похотливую дыру, из которой ты появился на свет, когда я родила тебя!!!

Задрожав всем телом как осиновый лист, Кора почувствовала, как раскаленный фаллос сына начал осторожно входить в ее залитую соком пизду, и охваченная похотью, она подалась своим ждущим проникновения лоном навстречу желанному гостю. И буря чувств невыразимой мощи обрушилась на мать с сыном, и их страстные стоны прозвучали в унисон друг другу.

Кора смотрела прямо в глаза своему сыну и видела полыхающее в них пламя запретной страсти, которое она разожгла в нем и которое теперь будет каждый день обогревать ее.

Несколько минут влюбленная пара провела в этом греховном слиянии практически неподвижно – издавая легкие стоны и нежно целуясь, мать и сын наслаждались первым неповторимым ощущением своего кровосмесительного союза. Стефан впервые поместил свой член в гостеприимное женское влагалище, и то, что оно принадлежало его собственной прекрасной матери, делало все это еще более грандиозным.

Кора ощущала то же самое, и впервые в жизни ей показалось, будто к ней вернулось что-то, чего она долго была лишена. Никогда прежде она не чувствовала себя такой удовлетворенной и как женщина, и как мать. Благодаря пульсирующему глубоко внутри нее члену ее сына, она стала той, кем, скрывая это даже от самой себя, в глубине души была уже давно: ненасытной распутницей, не знающей никаких запретов, и использующей для удовлетворения своих желаний даже своего собственного сына.

– Сейчас мамочка трахнет тебя, мой милый! Она чувствует твой большой член так глубоко, как никогда прежде. Ты вставил свою горячую твердую штуку глубоко в мамину мокрую пизду!! – С этими словами она приподнялась и начала двигаться вверх и вниз, насаживаясь на стальное копье Стефана. Они снова начали стонать в унисон, и Кора крепко сжала свои огромные груди, так что их длинные соски провокационно выглянули между ее унизанных кольцами пальцев.

Внезапно произошло что-то, чего Кора, находясь в сильном возбуждении, сначала не заметила, но когда посмотрела на лежащего под ней сына и увидела его расширяющиеся от удивления глаза, то осознала, какое только что свершилось чудо.

Взгляд Стефана остановился на сжатой груди скачущей на нем матери, и он недоверчиво смотрел, как из ее длинных твердых сосков сочилась белая жидкость и тонкой медленной струйкой стекала по ее длинным пальцам. Кора почувствовала, как ароматная влага побежала по ее рукам и интуитивно поднесла одну руку ко рту, чтобы отведать жизненный сок из своей материнской груди.

Она тотчас узнала этот сладковатый вкус, хотя прошло добрых шестнадцать лет, с тех пор как она в последний раз пробовала его. Это без сомнения было ее материнское молоко, которым она кормила своего любимого сына в первые годы его жизни, и теперь оно чудесным образом вновь появилось в ее зрелой груди и под сильным нажимом ее рук вырвалось наружу.

Осознав случившееся, Кора чуть не обезумела от похоти, и в то время как светлая жидкость продолжала каплями вытекать из ее темно-розовых влажно блестящих сосков, она все сильнее загоняла любовный жезл сына в свое кипящее лоно.

Стефан лежал неподвижно, потому что мать, яростно двигающая своим тазом вверх и вниз над его распростертым телом, не давала ему и пошевелиться. Он мог действовать лишь своими мокрыми от пота руками и крепко сжал ими тугие ягодицы Коры.

Пьяная от наслаждения мать почувствовала приближение волны оргазма, и пока их содрогающиеся тела сливались в своем кровосмесительном союзе, она желала лишь одного – получить горячую сперму сына в свое лоно.

Кора выпустила свою колыхающуюся грудь из рук и прижала голову задыхающегося от страсти сына к своим истекающим молоком соскам.

– Пей!! Пей мамино молоко, мое дитя! – закричала она и ощутила прикосновения жадных губ Стефана к своим чувствительным соскам.

И в тот момент, когда взрослый сын отведал дарующий жизнь нектар из груди своей кричащей от страсти матери, была сломана последняя преграда, и их одновременно настиг пронзительный оргазм, смешавший их хлынувшие горячим водопадом любовные соки, и только после долгих минут наступившей тишины, прерываемой тяжелым дыханием утомленной пары, они медленно пришли в себя.

Стефан почувствовал, как его собственное горячее семя и прозрачный влагалищный секрет матери вязкой струей потекли из оттраханного отверстия пизды по его ослабевшему члену и опорожненным яйцам. Тем временем его утомленный член выскользнул из теплого любовного грота матери, отчего они одновременно издали разочарованный вздох.

Счастливо засмеявшись, Кора с любовью поцеловала сына и легла рядом с ним на бок, облокотившись на руку. Ее глаза скользнули по его мускулистому телу и остановились на его красновато блестящем органе, который полностью был покрыт соками их безнравственного слияния.

Погрузившись в свои мысли, она собрала своей рукой вязкие капли молочной слизи и дочиста облизала покрытые влагой пальцы. Когда она закончила, то опять почувствовала напряжение в своей груди и поняла, что это изысканное семя сына вновь пробудило ее молочные железы.

– С этого момента мы будем каждый день услаждать друг друга! Ты будешь дарить маме свое семя, а мама подарит тебе свое молоко!! – промурлыкала Кора и подставила сыну свои истекающие соски...

Часть 2

Когда на следующее утро ровно в девять часов Стефан проснулся, его мать уже уехала на работу, а поскольку была суббота, и занятий у него не было, она не стала его будить. Воспоминания о случившемся этой ночью заставили его член мгновенно подскочить, и он как бы сам скользнул в правую руку Стефана, который обхватил крепкий ствол пальцами, чтобы привычным способом заняться своим удовлетворением.

Внезапно он заметил исписанный листок бумаги, который лежал на тумбочке, и Стефан взволнованно прочитал записку, которую ему оставила мать.

«Доброе утро, мой мальчик!

Ты так спокойно спал, что у меня не хватило духу тебя разбудить, когда я поехала на работу. Если хочешь, можешь прийти сегодня ко мне в магазин. Тогда мы сможем поговорить о том, что произошло ночью и в корне изменило нашу жизнь.

Но я могу тебя заверить, что никогда в жизни не была так счастлива, как сейчас, и совершенно не жалею о том, что мы с тобой сделали.

Надеюсь, что ты чувствуешь себя так же!

С любовью мама.

р.S. И не смей мастурбировать без моего разрешения!! Твой сок принадлежит одной мне, и я дождаться не могу, когда ты снова наполнишь мой рот своим драгоценным семенем...»

У Стефана от растроганности на глаза навернулись слезы, и в то же время он настолько возбудился, что его член уже начал подрагивать, и он едва смог предотвратить извержение. Он должен был как можно быстрее бежать к ней и признаться ей в своей любви. Его мать всегда была для него самым главным в этом мире, но со вчерашнего вечера она стала для него большим – она стала его богиней, за которой он, не медля, отправился бы хоть в преисподнюю, и он никогда бы не ответил отказом на ее просьбу.

Он торопливо спрыгнул с кровати, наскоро заправил ее и отправился в ванную. Там он принял душ, и, не успев толком вытереться, влез в свои кожаные мотоциклетные штаны, натянул футболку и уже по пути в гараж надел черную кожаную куртку. На своей новенькой машине, которую он получил от отца на восемнадцатилетие, Стефан за пятнадцать минут добрался до города, и припарковался перед большим торговым центром, в котором находился парфюмерный салон его матери.

В цветочном магазине на нижнем этаже он купил красивый букет роз и, поднявшись по эскалатору, кинулся к салону, в котором Кора Хоффман работала управляющей.

Так как было еще довольно рано, он встретил здесь только Кристину, симпатичную продавщицу и стилистку салона, чье дружелюбное: «Привет, Стефан, ты идешь к матери? Она в своей приемной», – он оставил без ответа и, прикрывая розы своей курткой, отправился прямиком в заднюю часть магазина.

Перед приемной матери он на секунду остановился, вытащил букет из-под куртки, и тихо открыв дверь, вошел в нее так бесшумно, что Кора, сидевшая в своем большом кожаном кресле, повернувшись спиной к двери, ничего не заметила. Стефан услышал только сдержанные стоны и странный звук, похожий на тот, с которым тонкая струйка воды льется в сосуд.

Стефан на цыпочках подошел к большому письменному столу и, заглянув за высокую спинку кресла, наконец, увидел, чем занималась его мать: Кора Хоффман, элегантно одетая деловая женщина, сидела, откинувшись назад, в расстегнутом блейзере и откровенно распахнутой блузке. Ее глаза были закрыты, и то, что увидел ее сын, тотчас сделало его полувставший член твердым как кость.

Тугие шарообразные груди его матери стояли как два холма, и Кора, одной рукой массирующая свою правую грудь и сжимающая большим и указательным пальцем толстый разбухший сосок, в другой руке держала маленький стеклянный графин, в который тонкой белой струйкой текло ее материнское молоко.

Интуитивно ощутив чье-то присутствие, Кора испуганно вздрогнула и резко открыла глаза. Но когда она узнала сына, то испуганное выражение на ее лице быстро сменилось сладострастной улыбкой.

– Хорошо, что ты уже здесь! – ласково поприветствовала она Стефана и медленно поднялась. Продолжая держать заполненный до середины графин, она, взмахнув свободной рукой, подозвала сына ближе к себе.

– Взгляни-ка, мой милый, что мама приготовила для тебя! – промурлыкала она и окунула палец в теплый жизненный нектар. – Мои груди до такой степени переполнились по дороге сюда, что молоко само побежало из сосков, и я просто не могла больше терпеть!

Она поднесла покрытый молоком палец к губам Стефана, который немедленно начал его сосать, словно сладкий леденец.

– В будущем мне, наверное, придется каждое утро кормить тебя грудью, чтобы потом выдерживать день! – хихикнула Кора, на что Стефан ответил только чавкающим стоном.

– Иди же, выпей мое молоко! – позвала она юношу и протянула ему графин. И пока Стефан жадно глотал свежую жизнетворную влагу, мать нетерпеливо расстегивала ширинку его кожаных штанов, чтобы выпустить на свободу отчетливо выступающий под ними фаллос сына.

Сильным рывком женщина сдернула штаны Стефана вместе с трусами, так что его торчащий член выскочил наружу, задев своим кончиком ее темно-красные губы. Толстая нить смазки, в большом количестве вытекающей из члена, повисла на блестящих губах Коры, соединив мать и сына непристойным, но безмерно возбуждающим способом.

– Ммм, какое лакомство! – гортанно простонала Кора, – Вот это настоящий завтрак для мамочки! – и одной рукой она направила вздымающуюся трубу Стефана в свой приоткрытый рот, а длинными ногтями другой руки пощекотала его тяжело провисшую мошонку. Сильными доящими движениями сладострастная женщина добыла из члена Стефана еще больше прозрачной жидкости, которую, не глотая, собрала на свой высунутый язык.

Стефан громко стонал, пока опытные руки стоящей перед ним на коленях матери непрекращающимся потоком выдаивали вязкую жидкость из узкого отверстия на кончике его члена – так крепко и неторопливо, что он почти обезумел от нахлынувшей похоти, но не настолько сильно, чтобы заставить его излить скопившееся семя.

Кора несколько минут, все больше возбуждаясь, занималась своей извращенной игрой с половыми органами сына, пока твердый как камень фаллос не начал все сильнее подрагивать в ее нежных руках, и смазка, смешанная с теплой слюной, не потекла с кончика языка вниз на ее большую грудь.

Стефан больше не мог сдерживаться, и, глухо застонав, оповестил свою безнравственную мать о приближении сильного оргазма:

– О Боже, мама! Это так круто – это бесподобно!!

Кора внезапно остановилась и глубоко заглянула в глаза своему дрожащему от возбуждения сыну. Она только сейчас увидела розы, которые Стефан до сих пор сжимал в своей левой руке.

– О, мой любимый! Как это мило! Это для меня? – улыбнувшись, спросила она, поднялась на ноги и приняла красивые цветы из рук кивнувшего Стефана.

– За это я теперь выполню любое твое желание! – добавила женщина и, глубоко вдохнув нежный аромат роз, спросила, – Ты не хочешь трахнуть своим прекрасным твердым членом большую молочную грудь мамочки?

– Да, пожалуйста!!! – воскликнул Стефан почти умоляюще, и его мать, соблазнительно зажав в зубах вытащенную из букета темно-красную розу, приняла нужно положение. Стефан молниеносно выбрался из штанов и бросил куртку на письменный стол. А Кора уже стояла на коленях на черном ковровом покрытии и, издавая тихие стоны, размазывала по своей зрелой груди вытекшую из ее рта смазку собственного сына.

Стефан шагнул к ней и, тяжело дыша, втолкнул свой пульсирующий член между полушарий груди своей возлюбленной матери, которые она непристойно подставила ему. Они не произнесли ни слова, но осознание того, насколько низко они пали в своих аморальных поступках, заставляло мать и сына содрогаться от похоти, и только глубокие полные страсти стоны вырывались из их сомкнутых губ.

Неспешно, словно в замедленной съемке, Стефан начал двигать тазом вперед и назад. Ему показалось, что его напряженный до боли фаллос скользит между двух мягких как бархат покрытых скользкой влагой подушек, потому что Кора обеими руками прижала друг к другу свои блестящие груди, чтобы доставить сыну максимально острые ощущения. При этом из ее дерзко торчащих сосков ключом били остатки молока, обеспечивая постоянный приток смазки к движущемуся в складках ее груди члену.

Пот со Стефана бежал ручьем, и промокшая вскоре футболка прилипла к его мускулистому телу. Вместе мать и сын представляли собой извращенную картину безудержного экстаза и необузданной страсти, однако красная роза, которая по-прежнему была зажата в белоснежных зубах Коры, удивительно невинным образом символизировала их подлинную любовь, возможную лишь между людьми, которых природа сотворила из одной плоти и крови.

И после долгих минут, в течение которых влюбленные издавали только глухие стоны и гортанные возгласы, юноша сделал последний приносящий освобождение толчок в окружении бархатистых грудей своей божественной матери и громко закричал, не думая о том, что кто-нибудь снаружи может его услышать:

– Мама!! Я кончаю!!!

Его раскаленный член, резко дернувшись, выскочил из ложбинки между обхвативших его молочных холмов, и первая сильная струя горячей юношеской спермы упала на искаженное страстью лицо матери, которая уже нетерпеливо ждала этого. Кора Хоффман схватила разбрызгивающий сперму любовный жезл и направила его в сторону кроваво-красной розы, цветок которой уже окропили первые капли.

Зажав не перестающий эякулировать фаллос сына в своем левом кулаке, правой рукой Кора вытащила розу изо рта и растерла лепестки, покрытые семенем ее возлюбленного сына, по своему нежному лицу. От этого зрелища рассудок Стефана едва не помутился.

Когда его продолжающийся целую вечность оргазм, наконец, затих, и последняя длинная нить белой спермы свесилась с кончика члена на полные кроваво-красные губы матери, гибкий язык Коры проследовал за этой нитью до самого отверстия уретры, и она до тех пора ласкала чувствительную головку утомленного любовного жезла сына, пока он снова не возвысился во всю длину.

– Трахни меня! – внезапно прозвучали повелительные слова из покрытого спермой рта Коры, и сладострастная женщина опустилась спиной на широкий письменный стол. Она подтянула свои длинные ноги, обтянутые черными чулками, к упругой груди и продемонстрировала остолбеневшему сыну влажно блестящую плоть своего любовного грота, двумя руками растянув в обе стороны длинные половые губы.

– Дай мамочке то, что ей принадлежит! Дай ей свой толстый твердый член!! – требовательно проворковала опьяненная страстью мать, и послушный сын с глубоким вздохом втолкнул толстую головку своего окаменевшего члена между тех же самых губ, из которых он восемнадцать лет назад появился на свет. Обоим показалось, будто земной шар вдруг остановился, когда гордое копье Стефана все глубже проникая в теплую и влажную любовную пещеру Коры, наконец, вошло в материнское отверстие на всю свою длину, и кончик члена мягко уперся в ее матку.

В тот миг, когда это произошло, Кора кончила с неизведанной ранее силой, громким криком возвестив о своем оргазме – так что Кристина и недавно подошедшая ученица Таня, находящиеся в соседнем помещении, легко смогли услышать этот крик. Обе молодые женщины вопросительно переглянулись, и, наконец, двадцатипятилетняя продавщица сказала восемнадцатилетней Тане:

– Оставайся здесь, а я пойду взгляну, все ли в порядке с фрау Хоффман.

Когда Кристина остановилась перед дверью, ведущей в кабинет начальницы, и тихо постучалась, она не получила никакого ответа, так как мать и сын во время своего кровосмесительного акта не замечали ничего вокруг. Она осторожно потянула на себя дверь, и зрелище, открывшееся ее взгляду, было неожиданным, как гром посреди ясного неба.

В трех метрах от Кристины на своем письменном столе лежала полуобнаженная управляющая, фрау Кора Хоффман. Между ее широко раздвинутых ног, в чем мать родила, стоял ее сын Стефан, и то, чем они вдвоем занимались, выглядело абсолютно недвусмысленным, но казалось просто невероятным: они занимались сексом. Диким, сумасшедшим, яростным сексом, и эта необузданная страсть настолько захватила Кристину, что она не могла отвести взгляда от греховной пары.

«Боже! – подумала она про себя. – Мать и сын!!!»

Вообще говоря, этот нечестивый акт должен был вызвать у нее отвращение и заставить тотчас же убежать со всех ног, но неимоверная извращенность этого действия, разворачивающегося прямо на ее глазах, побудила Кристину остаться на месте, и к своему собственному удивлению она заметно возбудилась от того, что сейчас увидела и услышала. Ее соски внезапно затвердели, а трусики начали медленно намокать.

Что она должна была сделать? Она не могла больше здесь оставаться. Сквозь приоткрытую дверь непристойные звуки были слышны в магазине еще отчетливее. Значит, ей оставалось лишь одно – Кристина вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Услышав посторонний звук, Стефан поднял вверх свой затуманенный взгляд. И с ужасом узнал симпатичную молодую женщину, которая подошла ближе, и, приложив указательный палец к губам, жестом попросила сохранять тишину.

Кора тоже подняла глаза и испугалась до смерти, когда увидела, что к ним грациозной походкой приближается ее служащая со странным выражением на лице, не позволяющим определить, возбуждена она или шокирована зрелищем, которое видит прямо перед собой. Кристина между тем возбудилась еще сильнее, но постаралась не подавать виду. Кроме всего прочего, она уже довольно давно засматривалась на хорошо сложенного сына своей начальницы, который был значительно моложе ее, но возможно, именно это и подстегивало ее испорченную фантазию.

И когда Кристина увидела, как он вставляет свой большой твердый член глубоко во влажно блестящую пизду собственной матери, а его тяжело вздымающаяся грудь блестит от пота, она пропала. Она должна была получить его. Любой ценой. Но для этого ей нужно было склонить на свою сторону Кору, чтобы показать, что ей нет необходимости ревновать. Стефан был молод и полон жизни. Он мог бы удовлетворить их обеих. Если Кристина сейчас все сделает правильно, они оба будут у нее в руках. Мать и сын оказались застигнуты врасплох и, наверняка, сделают все, чтобы сохранить свой секрет.

– О, Боже... Кора, твой собственный сын! Какой грех!! – для начала она разыграла негодование и пристально взглянула в залитое спермой лицо начальницы. У Коры Хоффман на глаза навернулись слезы, и она не смогла ничего ответить. Что же она наделала! Как она могла до такой степени потерять контроль над собой и забыть про всякую осторожность? Если Кристина все разболтает, то ее жизнь рухнет – вместе с жизнью ее сына! Кора была в отчаянии и не могла связно говорить.

– Крис... Кристина! О, Боже мой! Я не могу... Я не знаю... Я... Я... – слова застревали комком у нее в горле. А Стефан, застывший соляным столбом, переводил взгляд с миловидной продавщицы на свою заикающуюся мать. Как в трансе он рефлекторно вытащил свой член из материнского влагалища и хотел снова надеть трусы, чтобы хоть как-то прикрыть себя, но его остановил уверенный голос Кристины, прошептавшей ему на ухо:

– Да нет же! Ты уже кончил? – она лизнула своим бархатистым языком ушную раковину Стефана, который невольно возбудился от этой ласки, и его опавший было член снова поднялся. – Ну вот, как я и думала! – дерзко усмехнулась Кристина и схватила эрегированный член юноши. Поскольку она работала стилисткой в салоне, ее маникюр был безупречен, и покрытые лаком «во французском стиле» ногти выступали на два сантиметра от кончиков пальцев, благодаря чему ее красивые руки выглядели шикарно и невероятно чувственно.

Стефан тихо застонал, когда пальцы юной женщины обхватили его восставший фаллос и медленно прошлись по скользкому стволу. А глаза Коры раскрылись в немом удивлении, когда она увидела, как ее служащая, только что убедительно изображавшая негодование, внезапно начала ласкать ее сына. Но что она могла сделать. Лежащая на письменном столе с широко раздвинутыми ногами и размазанной практически по всему телу спермой сына вперемешку с ее собственным грудным молоком и влагалищными соками, она едва ли могла, находясь в таком положении, протестовать против провокационных действий Кристины.

– Ммм! Такой большой и такой твердый! – мечтательно прошептала темноволосая красавица и стянула с себя белую футболку, обнажив большую грудь. Ее темно-коричневые соски, затвердев, торчали вперед, и, когда Кристина провела по ним своими длинными ногтями, по ее телу пробежала приятная дрожь, заставившая женщину сладко вздохнуть.

– Не удивительно, что ты не смогла устоять перед этой великолепной штукой! – Кристина, наконец, повернулась к начальнице и пальцами левой руки нежно погладила ее блестящие половые губы. Кора страстно застонала от этого неожиданного прикосновения и закрыла глаза. Еще ни одна женщина не трогала ее в этом месте, но она почувствовала, что у Кристины есть определенный опыт в этой области, и от ее умелых пальцев влагалищные соки зрелой женщины вновь потекли рекой.

Кристина с радостью увидела, что ее ласки оказывают на мать с сыном желаемое воздействие, и захотела большего. Когда после нескольких минут интенсивной стимуляции они уже были близки к оргазму, она внезапно остановилась и молниеносно избавилась от тонких трусиков-танго, вытащив их из-под узкой кожаной мини-юбки ловким жестом опытного фокусника.

Подобрав юбку, она забралась на широкий дубовый стол рядом с Корой и уселась на ее лицо своей гладко выбритой пиздой, так что управляющей не оставалось ничего другого, кроме как начать лизать возбуждающе пахнущее влагалище своей коварной подчиненной.

– Делай это как следует, ты, ебливая сучка! – повелительно прошипела Кристина своей начальнице, когда та нерешительно прикоснулась языком к ее благоухающим половым губам.

Кора никогда еще не была близка с другой женщиной. Ее одолевали сомнения, должна ли она подчиниться желанию Кристины. Но когда Кора почувствовала, как та своими мягкими губами и гибким влажным языком начала обрабатывать ее свежеоттраханное отверстие, она позволила увлечь себя и отдалась по власть новых неизведанных ощущений. Обе женщины, все больше возбуждаясь, жадно лизали друг друга, и, казалось, совершенно забыли про стоящего рядом и удивленного таким поворотом событий Стефана.

Но Кристина по-прежнему держала ситуацию под контролем, и когда ей стало ясно, что Кора, опьяненная экстазом, уже готова на все, она подняла голову и хрипло сказала Стефану:

– Иди сюда и вставь в нее свой крепкий член, мой юный жеребец! Покажи мне, как ты трахаешь свою мать!!

Схватив Стефана за детородный орган, молодая женщина привлекла его ближе к себе и обхватила покрытый венами ствол своими полными губами. Она омыла упругую головку теплой слюной, и принялась облизывать пульсирующий член, пока он, по ее мнению, не оказался готов войти в горячую пизду матери. Одной рукой она взяла подготовленное орудие Стефана и, указывая ему верное направление, двумя пальцами другой руки раскрыла длинные половые губы Коры,

– Выеби ее! Трахай ее, пока она не кончит от твоего твердого члена, и тогда ты вытащишь его и выльешь свое горячее семя мне в рот!! Сделай это! Сделай это для меня!!

Кристина была в своей стихии. Кора, голова которой была зажата между ее стройных ног, старательно вылизывала мокрую щель своей подчиненной, а Стефан, молодой парень, наивная невинность которого давно возбуждала Кристину, на ее глазах собирался совершить, пожалуй, самое извращенное, но одновременно самое возбуждающее, из всего, что только может представить человеческий разум: инцест с собственной матерью!

Когда направляемый уверенной рукой Кристины член Стефана как по маслу вошел в горячее мокрое влагалище женщины, родившей его восемнадцать лет назад, одного этого зрелища оказалось достаточно, чтобы Кристину охватил оглушительный оргазм. Прозрачные женские соки ручьем хлынули из ее трепещущего отверстия и потекли в широко открытый рот издающей животные стоны Коры, которая почувствовала, как ее пронзил член сына, но принужденная своей служащей к лесбийскому сексу уже не представляла, что происходит вокруг.

Стефану не оставалось ничего другого, кроме как сильнее и глубже пронзать материнское отверстие, а в это время Кристина жадно целовала его тело, постепенно забираясь все выше, пока их губы, наконец, не соприкоснулись. Языки молодого мужчины и прекрасной женщины вступили в жаркую схватку, прерываемую лишь энергичными толчками, которыми он накачивал истекающее лоно матери.

Когда из горла Коры, окончательно потерявшей над собой контроль, стали доноситься громкие, пронзительные стоны, Кристина еще сильнее прижалась к ее лицу своим влагалищем, чтобы никто снаружи не смог понять, что здесь происходит. Но ей и самой приходилось сдерживаться, чтобы не закричать во все горло от наслаждения, потому что чем глубже лицо Коры зарывалось в ее горячую пизду, тем ближе она подбиралась к своему собственному оргазму.

Первой из всех достигла разрядки Кора, забившись в долгожданном оргазме. Ее тело внезапно выгнулось, и Кристина, моментально оценившая ситуацию, вытащила член Стефана из материнского любовного канала. Другой рукой она почти до боли сжала венерин бугорок начальницы, вонзив свои длинные ногти в ее крупный клитор, и соки из пизды Коры, взметнувшиеся вверх сильной струей, оросили член и яйца сына.

Для Стефана это стало последней каплей. Он двумя руками схватил голову Кристины и без лишних церемоний до самого основания вогнал между ее темно-красных губ свой пульсирующий фаллос, которым только что довел до кульминации мать. Резкость, с которой он это проделал, вызвала у развратной женщины легкий испуг, и она с трудом подавила рвотный рефлекс. Но поскольку Стефан всего лишь выполнял ее собственную просьбу, Кристина не стала ему препятствовать, даже когда он начал жестко трахать ее горло своей толстой дубинкой. Вскоре в его яйцах вскипела сперма и густым, невероятно мощным потоком хлынула в рот молодой женщины.

Ощутив изысканный вкус юношеской спермы, за пару секунд заполнившей ее рот, Кристина получила свой второй оргазм и судорожно забилась, в очередной раз облив своими соками лицо женщины, сын которой только что подарил ей свое семя. Чтобы драгоценная жидкость не вытекла наружу, Кристина выпустила изо рта завершивший свою работу член юноши, и плотно сомкнула губы.

Затем она повернулась назад, наклонилась над лицом начальницы, которое словно глазурью было покрыто слизью из ее пизды, и медленно открыла рот. Сперма тонкой белой нитью устремилась в рот Коры, которая тотчас же высунула свой длинный язык, чтобы ни одна капля драгоценной влаги не пропала даром. Обе женщины упивались жизнетворным нектаром сына одной из них, пока не разделили его друг с другом, и тогда к ним присоединился Стефан, и уже три языка сплелись в безумной любовной игре.

– О, Боже... Таня! – промелькнуло в голове у Кристины, и она поспешно спрыгнула вниз, чтобы привести свой гардероб в порядок.

– Кора, возможно, будет лучше, если Стефан сейчас уйдет! И как вы смотрите на то, чтобы вдвоем придти ко мне в гости? Может, сегодня вечером? Я уверена, что мы сможем доставить друг другу много удовольствия! – сказав это, Кристина вышла из приемной, оставив растерянно переглянувшихся мать и сына вдвоем.

Вернувшись в помещение магазина, она увидела, что посетителей по-прежнему нет, а Таня занимается сортировкой новых товаров. Она тихо подошла к ничего не подозревающей девушке и открыто положила правую руку на ее пышные ягодицы, туго обтянутые джинсами. Левую руку, пальцы которой были покрыты любовными соками Стефана и Коры, она поднесла к лицу Тани и властно произнесла:

– Ну, как ты думаешь, что это здесь?

Таня огляделась по сторонам и, убедившись, что их никто не видит, отправила пальцы Кристины в свой рот и с наслаждением слизала с них скользкие свидетельства произошедшего.

– Молодец, девочка! – похвалила ее Кристина и убрала назад ставшую чистой руку. – Ах, да, не предпринимай ничего этим вечером! Я думаю, у нас будут гости...

Часть 3

После оказавшегося столь богатым на происшествия посещения парфюмерного салона матери день для Стефана потянулся как резиновый. Он приехал домой и сейчас убивал время за компьютерной игрой, но его мысли все время возвращались к невероятным событиям сегодняшнего утра и вчерашнего вечера, которые перевернули всю его жизнь. Миловидная продавщица Кристина, во время жаркого поцелуя передающая его вязкое семя Коре, его не менее привлекательной матери – эта картина прочно засела в голове Стефана.

Кора Хоффман чувствовала себя едва ли иначе, чем ее сын, которому она пообещала, приехать вслед за ним домой как можно быстрее. Большую часть долгого рабочего дня она провела в своей приемной, думая о словах Кристины, которая этим вечером пригласила их с сыном к себе домой. Тридцативосьмилетняя мать, чье роскошное тело с пышными формами могло принадлежать скорее тридцатилетней, нежели сорокалетней, так же, как и ее сын, пребывала в трансе из-за всего случившегося за последние двадцать четыре часа и с нетерпением ожидала наступления вечера.

В голове Кристины Тальбах, напротив, созрел план, как ей с помощью своей верной подруги, ученицы Тани, и кровосмесительной пары, Коры и Стефана, осуществить мечту, которая уже давно волновала молодую женщину, но она даже не отваживалась попытаться ее реализовать. Однако сегодня утром Кристина сделала первый шаг в новую жизнь, и уже никто не смог бы ей помешать пройти этот путь до конца.

Восемнадцатилетнюю Таню Кристина еще утром отправила домой, приказав ей подготовить их общую квартиру к сегодняшнему вечеру, и девушка выполнила это поручение без малейших возражений, как и все, что ей приказывала госпожа. Она уже неделю принадлежала Кристине, которая была старше ее на семь лет, и знала, что если она будет действовать в соответствии с желаниями своей госпожи, то награда не заставит себя ждать.

Между двумя женщинами с самого первого рабочего дня Тани возникла какая-то магическая связь, вскоре переросшая в отношения рабыни и госпожи, которые должны были сегодня вечером обогатиться новыми видами любовных игр. Кристина снова и снова проигрывала в своей одержимой сексом голове все, что она запланировала на этот вечер, и ее возбуждение от предвкушения предстоящих событий с каждым разом усиливалось.

Когда Кора Хоффман ровно в 18:00 приехала домой, Стефан уже приготовил ужин. Мать поприветствовала сына нежным поцелуем в губы и растроганная его заботой села вместе с ним за стол. Они оба не представляли, как начать разговор о том, что произошло, и, наконец, Кора первой нарушила тишину.

– Ты счастлив, мой любимый? Или что-то угнетает тебя? – спросила она своего восемнадцатилетнего сына, заглядывая ему в глаза. И ласково улыбнулась, сжав его руку в своей. Стефан улыбнулся в ответ, и они оба поняли, что все будет хорошо, пока они вместе.

– Мама, да я никогда не был так счастлив, как сейчас! – немного смущенно ответил Стефан и добавил окрепшим голосом, – И я надеюсь, ты тоже, ведь ты для меня самая красивая, самая желанная женщина во всем мире, и я сделаю все, чтобы и ты была счастлива!

После этих слов мать и сын одновременно наклонились навстречу друг другу, и их губы соединились в глубоком влажном поцелуе, неподдельном проявлении их запретной любви.

–. .. а что с Кристиной? – лукаво спросила Кора, когда они оторвались друг от друга и вернулись к ужину. – Сегодня утром у меня сложилось впечатление, что она тебе очень нравится.

Стефан слегка покраснел и ответил:

– Ох, Кристина... ну да, она мне нравится! Но ведь и тебе тоже, не так ли?

– Ну-ну, не будьте таким дерзким, молодой человек! – с наигранным возмущением произнесла Кора и рассмеялась, вызвав ответный смех у Стефана, и, забыв про стыдливость, они принялись совершенно свободно обсуждать все произошедшее этим утром.

Мать и сын пришли к заключению, что, по-видимому, будет лучше принять приглашение Кристины, поскольку оба понимали, что в этом случае белокурая стилистка вряд ли станет распространяться о необычных отношениях ее начальницы со своим сыном. И, хотя и Кора, и Стефан находили молодую женщину более чем привлекательной, в них жила изрядная доля страха, что их недавно расцветшая любовь внезапно подойдет к концу, если они рассердят Кристину.

После ужина Кора отправилась в ванную комнату, чтобы (на этот раз в одиночестве) принять свою расслабляющую ванну, а Стефан, убрав со стола, пошел в душ. С большей охотой он бы залез в ванну к матери, но та со смехом отослала его, так как хотела как следует подготовиться к сегодняшнему вечеру, да и Стефану не стоило растрачивать сейчас свою силу.

В это время Таня уже почти управилась со всем, что ей поручила Кристина, и теперь занималась своим внешним видом. Восемнадцатилетняя девушка, несмотря на свою молодость, обладала очень женственным телом и с помощью правильного выбора одежды старалась подчеркнуть все свои достоинства, не перешагивая за грань безвкусицы.

Кристина любила, когда Таня расхаживала дома в обтягивающей кожаной мини-юбке и на ультравысоких каблуках, накрашенная преувеличенно ярко, словно дешевая уличная проститутка. Именно этот вызывающий наряд Таня и выбрала на сегодняшний вечер. Ее большая упругая грудь распирала черный кружевной бюстгальтер, который был мал, по меньшей мере, на один номер и заметно выделялся под сетчатой блузкой, составляющей последний предмет туалета девушки. Свои длинные, черные как смоль волосы она заплела в косу, которая спускалась по ее узкой спине почти до оттопыренной упругой попки.

Еще во время обеденного перерыва Кристина покрыла длинные ногти Тани ярко-розовым молодежным лаком и сделала ей искусный макияж, использовав блеск для губ того же дерзкого цвета и черную тушь, которой она глубоко подвела обрамленные длинными густыми ресницами глаза девушки. Тане самой очень нравилось, как она выглядит в этом вызывающем виде, и ей доставляло большое удовольствие демонстрировать себя госпоже и покорно выполнять все ее желания.

Когда во входную дверь шикарного пентхауса Кристины позвонили, Таня отправилась открывать, звонко стуча своими высокими каблуками. Она знала, кто это должен был быть, и впустила гостя, мужчину лет сорока пяти, среднего роста, с седыми висками, которые сильно выделялись на фоне его темно-русых волос.

– Добрый день, вы, должно быть, господин Фишер? Пожалуйста, проходите! – Таня пригласила мужчину войти и приняла у него куртку. Гость несколько смутился, увидев перед собой совсем не того, кого ожидал, но, несмотря на зрелище, которое представляла собой юная девушка в соблазнительном наряде, остался спокоен и подчеркнуто вежливо произнес:

– Добрый день, юная фрейлейн, могу ли я узнать, кто вы и где Кристина? Я полагал, что она хотела поговорить со мной о чем-то важном и ждет меня здесь.

Таня коротко представилась и сообщила, что Кристина должна скоро прийти, но пока она задерживается в магазине. Вряд ли это надолго, и господин Фишер может подождать, расположившись в квартире, как ему будет удобно. И только тут Таня заметила, что из-под черного воротника рубашки гостя выглядывает белая полоса, и она внезапно поняла, что перед ней стоит пастор. У него не было обручального кольца на пальце, и девушка задалась вопросом, о чем же Кристина собиралась поговорить с католическим священником, если меньше, чем через полтора часа, к ним должна была придти ее начальница Кора со своим сыном Стефаном.

Но намного больше ее интересовало, кем был этот мужчина. Он оказался не очень-то разговорчив, и, чтобы не выглядеть невежливой, она предложила гостю бокал вина. Себе Таня вина не налила, потому что пила только воду, и, не пытаясь завязать разговор, они вдвоем стали ждать Кристину.

Между тем господин Фишер чувствовал себя не в своей тарелке. Он, занимающий высокое положение католического священника, пришел сюда по просьбе Кристины, которая хотела обсудить с ним что-то важное, но ее самой здесь не было. Вместо нее в квартире оказалась выглядевшая, словно настоящее воплощение греха молодая девушка, которая сейчас украдкой разглядывала его с головы до ног. И пока он размышлял об этом, порошок, который Таня подмешала ему в вино, начал действовать. Сначала у него слегка закружилась голова, а затем гость как подкошенный упал на кушетку, на которой только что сидел.

В тот же самый момент входная дверь открылась, и вошла Кристина. Она увидела, что Таня сделала все, что от нее требовалось, и, удовлетворенно улыбнувшись, поприветствовала девушку, сильно сжав ее ягодицы и быстро, но нежно, поцеловав в накрашенные губы.

– Ты действительно очень послушная девочка, Таня! Для начала я переоденусь, и тогда позаботимся друг о друге. – Она указала пальцем на грузно осевшего на кушетку мужчину и добавила, холодно усмехнувшись. – Этот вечер он никогда не забудет – сегодня ему не сможет помочь даже вся его святость!

В это время Кора и Стефан уже завершили все приготовления и встретились в прихожей своего большого особняка. День был солнечным, и от наряда, который Кора выбрала на этот вечер, у Стефана перехватило дыхание. Уходя из магазина, Кристина сообщила, в каком виде она хотела бы видеть свою начальницу этим вечером, и Кора охотно исполнила ее желание.

Тридцативосьмилетняя женщина с роскошным телом заключила упругие атрибуты своей женственности в кожаный корсаж, который сидел настолько тесно, что ее грушевидной формы попка, обтянутая длинной черной кожаной юбкой, выглядела просто фантастично. Еще она надела чулки в мелкую сетку, которые оставляли промежность открытой, и ее влагалище прикрывали только шелковые трусики-танго. Пышные груди Коры провокационно выглядывали из корсажа, едва не разрывая шнуровку бюстгальтера, который был мал, по меньшей мере, на два размера.

Ее агрессивный макияж усиливал впечатление, что бывшая еще вчера порядочной деловой женщиной она превратилась в похотливую самку, а длинные ногти, которые Кора покрыла черным металлически блестящим лаком, делали ее похожей на хищного зверя. Упершись руками в бедра, она в красных туфлях на очень высоком каблуке стояла в прихожей и с нетерпением ожидала реакции сына.

Стефан был просто поражен тем, как выглядела его мать, и с восхищенным видом шагнул ей навстречу. Он мягко обхватил ее тугие ягодицы и прижал нежное тело матери к своей мускулистой груди. Кора тихо охнула, и когда ее полные губы прижались к губам сына, и их языки переплелись, Стефан застонал в ответ, направив этот стон страсти вглубь открытого рта своей возлюбленной матери.

И еще не успев прикоснуться к паху Стефана, Кора уже знала, что ее сын возбужден. Настолько возбужден, что уже начал испытывать боль, и она была этому причиной. От этой мысли по ее телу пробежала приятная дрожь, и Кора одним быстрым движением расстегнула молнию на ширинке Стефана. Ее рука нащупала пульсирующий член сына, и вытащила его на спасительную свободу.

– Неважно, что произойдет этим вечером, мой любимый! – прошептала Кора на ухо опьяненному любовью юноше. – Мама всегда будет твоей! Пусть мне и придется разделить тебя с другими. Мне все равно, и пока я вижу твою любовь ко мне, пока ты даришь мне свой любовный сок, я принадлежу тебе! – и несколько раз пройдясь рукой вверх и вниз по подрагивающему стволу, она вытащила из узкого отверстия ширинки на джинсах сына его переполненную мошонку.

– Господи... Мама, я люблю тебя! – преданно выкрикнул Стефан, когда мать опустилась перед ним на колени, и, обхватив своими накрашенными черной помадой губами его твердый любовный жезл, до самого основания вобрала его в рот. В этот момент бьющая через край похоть волной хлынула на них, и знание, что она, подарившая ему жизнь, теперь требовала за это дань, и пила любовный сок из его чресл, едва не лишило Стефана рассудка.

Зарывшись пальцами в короткие платиновые волосы Коры, Стефан крепко сжал ее голову и начал трахать теплый и влажный рот матери своим твердым фаллосом, забыв про нежность, почти грубо, и от этих порывистых движений одержимого страстью и потерявшего над собой контроль юноши Кора несколько раз с большим трудом сдержала рвоту, когда толстая головка члена задевала маленький язычок, закрывающий ее пищевод.

Слюна Коры, смешанная с обильной смазкой Стефана, длинными вязкими нитями вытекала из уголков рта прекрасной женщины, и вскоре покрыла округлости ее рвущейся из корсажа груди мокрой блестящей пленкой. Одной рукой удерживая яички сына, а другой нервно натирая свою кнопку удовольствия, Кора на каждый толчок отзывалась полным наслаждения стоном, требовательно заглядывая в одурманенные глаза сына, который восхищенно смотрел на нее.

– Сделай же это! Дай мне его! Дай мамочке свое горячее семя! Мама хочет попробовать тебя на вкус и выпить твой сок! Будь хорошим мальчиком и кончи мамочке в рот!! – закричала Кора, когда Стефан вытащил свой член из ее рта, и женщина поняла, что он уже готов кончить. Она пощекотала его толстую мошонку и начала доить ствол сына медленными плавными движениями. Его багровая головка была направлена прямо на ее высунутый язык, гибкий кончик которого попытался проникнуть в узкое и очень чувствительное отверстие уретры.

И когда ей это удалось, и Стефан почувствовал, как влажный язык матери на несколько миллиметров проник в узкое отверстие на головке его члена, его охватил безумный оргазм. Скопившееся семя вскипело в его яичках, которые любовно поглаживала мать, и выстрелило прямо в широко открытый рот Коры. Три, четыре, пять мощных струй любовного сока хлынули в жадное горло сладострастной женщины, пока, наконец, источник жизненной силы не иссяк, и последние капли клейкой вязкой жидкости не упали на полные блестящие губы Коры.

После того как опьяненная женщина, сделав два больших глотка, выпила дар своего сына и тщательно очистила его ослабевший фаллос, она в последний раз поцеловала уменьшившуюся головку и поднялась с колен.

– Спасибо тебе! Я очень нуждалась в этом! – она лукаво улыбнулась и поцеловала пересохший рот Стефана своими перепачканными семенем губами. Сын без промедления ответил на этот любовный поцелуй, и хотел немедленно продолжить их аморальную игру, но Кора напомнила ему о предстоящем визите:

– Не сейчас, любимый. Ты ведь знаешь, что нас ждут. Идем – я не хочу заставлять Кристину долго ждать. У нас еще будет возможность заняться любовью – хорошая мама не позволит своему мальчику заскучать!

После этого, остановившись перед зеркалом, она привела свою прическу в порядок и подкрасила губы иссиня-черной помадой. Пока Стефан убирал свой член обратно в джинсы и приводил одежду в порядок, Кора была уже на полпути к машине, и ее преданный сын последовал за ней.

Тем временем в пентхаусе Кристины Тальбах вовсю готовились к скорому приходу гостей. Таня подготовила «черную комнату» на верхнем этаже квартиры в соответствии с указаниями госпожи. Помещение, стены и пол которого были покрыты блестящей черной краской, было освещено множеством таких же черных длинных свечей, мерцающие огоньки которых отражались во множестве больших зеркал, установленных на стенах и потолке.

В центре комнаты находилась красная софа, туго обитая кожей, а за ней стоял большой высокий шкаф, в котором были разложены всевозможные игрушки для людей с необычными увлечениями. Дилдо всех размеров, цветов и форм, кнуты, наручники и т. д. – все это было отсортировано и разложено по полкам. Перед софой, возле задней стены помещения, возвышался косой крест, почти достигающий потолка, и к нему был привязан голый мужчина приблизительно сорока пяти лет, по рукам и ногам опутанный кожаными ремнями.

Хотя «распятый» находился в сознании, он игнорировал происходящее и неподвижно смотрел на пол перед собой. С помощью микстуры из успокоительного средства и психотропного препарата Кристина, бывшая дипломированной медсестрой, привела католического священника Вернера Фишера в состояние между сном и явью, из которого она в любой момент могла его вывести, воспользовавшись специальной сывороткой. Но этот момент еще не наступил.

Таня была здесь и длинными спичками зажигала последние свечи, когда раздался звонок в дверь. Девушка торопливо сбежала вниз по мраморной лестнице и открыла гостям. Кора и Стефан Хоффман пришли с точностью до минуты и несколько смущенно поздоровались с молодой девушкой. Они ожидали увидеть Кристину, но узнали, что она еще переодевается и вскоре выйдет поприветствовать гостей.

Кора Хоффман уже знала, что за те полгода, что Таня проработала в ее салоне красоты, между юной ученицей и Кристиной установились достаточно близкие отношения. Но, встретив девушку здесь, да еще и в таком смелом наряде, она сильно удивилась. А Стефан просто онемел от зрелища, которое представляла собой Таня, и восторженно следил за каждым ее шагом, когда она шла перед гостями, показывая им дорогу в стильно обставленную гостиную.

Конечно, Кора заметила, какой интерес вызвали у ее сына округлые формы юной девушки, но подавила в себе вспыхнувшую ревность. Ведь что еще ей оставалось? В конце концов, она должна была думать о последствиях своих поступков. То, что они с сыном затеяли опасную любовную игру, было одно. Но то, что она так неосмотрительно повела себя и позволила своей служащей застать ее во время секса с сыном, это было совсем другое. Она была готова на все, чтобы не потерять Стефана, и, конечно же, не могла из-за пустой ревности строить из себя обиженную. Ведь было абсолютно естественно, что восемнадцатилетний парень почувствовал влечение к девушке своего возраста. И ни о чем другом ей не надо было беспокоиться, когда жадный взгляд Стефана скользил по раскачивающимся ягодицам Тани.

В гостиной Таня налила гостям шампанского в заранее приготовленные бокалы и снова скрылась на верхнем этаже, предупредив, что госпожа выйдет к ним так скоро, как только сможет. Взгляд Стефана застыл на стройных, обтянутых черными нейлоновыми чулками ногах Тани, пока девушка, громко стуча своими черными туфлями на высоком каблуке, не скрылась из вида.

– Я даже и не знала, что тебя возбуждают и такие юные девушки! – Кора с улыбкой поддразнила сына и отпила большой глоток шампанского из красивого бокала, который она изящно удерживала в своих длинных пальцах. Стефан смущенно улыбнулся в ответ и произнес:

– Ах, мама, что с нами, мужчинами, делают рефлексы... Мы просто не можем им противиться!

– Ну-ну, тогда я надеюсь, что твои рефлексы не дадут тебе забыть, кому ты принадлежишь, и кто сделал тебя таким красивым молодым мужчиной, – заметила Кора и послала сыну воздушный поцелуй.

Стефан не знал наверняка, хотела ли мать всего лишь подразнить его, или же, в действительности, беспокоилась о том, чтобы он оставался верен ей. Сегодня утром в приемной они вдвоем познали ласки Кристины, и когда Стефан в порыве страсти наполнил рот длинноволосой блондинки своим семенем, она разделила этот дар с его матерью. Кто мог сказать, что им принесет этот вечер. Возможно, состоится долгий разговор, и Стефану придется выбирать между двумя женщинами. И он ни на секунду не сомневался, что его выбор упадет на мать. Но какое отношение ко всему этому имела Таня и почему она назвала Кристину «госпожой»? Стефан предавался этим размышлениям, когда громкий стук каблуков высоких кожаных сапог вырвал его из грез.

Когда он увидел, кому принадлежали эти достигающие середины бедер сапоги с неимоверно высокими каблуками, он получил ответ, по меньшей мере, на последний свой вопрос. Звонко стуча каблуками, Кристина медленно вошла в комнату, и ее наряд не оставил даже у неопытного юноши и тени сомнения, почему Таня величала ее «госпожой». На таких каблуках и без того высокая женщина казалась ростом не меньше двух метров. Слегка расставив ноги и упершись руками в бедра, она остановилась в центре помещения. Длинные белокурые волосы Кристины укрывали ее, словно золотистое шелковое покрывало, спускаясь до темных сосков ее роскошной груди, которые выглядывали из двух специально проделанных отверстий в обтягивающем латексном комбинезоне черного цвета. Оба соска были проколоты трехсантиметровыми золотыми стержнями, к концам которых были прикреплены маленькие золотые кольца. Кольца соединялись друг с другом цепью пятимиллиметровой толщины, сделанной все из того же драгоценного металла, которая спускалась вниз к гладко выбритому влагалищу женщины. С ее длинных половых губ свисали еще два кольца, а дерзко торчащий клитор был проколот третьим золотым стержнем, к которому крепилась уже упомянутая цепь.

Благородное лицо Кристины было сильно накрашено, и на нем заметно выделялись полные губы, покрытые помадой яркого красного цвета. Ее серо-голубые глаза, обрамленные ненатурально длинными иссиня-черными ресницами, немного загнутыми на концах, блестели под веками того же густого черного цвета. Изящные руки женщины были обтянуты черными латексными перчатками, которые оставляли пальцы наполовину открытыми, так что ее длинные изогнутые ногти, покрытые лаком «во французском стиле», хищно торчали наружу. Ее пальцы были унизаны массивными кольцами, а руки – дорогими браслетами, и, наконец, вокруг ее тонкой шеи обвивалась лента покрытого заклепками ошейника с красным драгоценным камнем посередине.

Стефан был просто загипнотизирован этим зрелищем, да и Кора стояла, открыв в немом удивлении рот. Она сама постаралась как следует принарядиться и сейчас в кожаном корсаже, длинной кожаной юбке, сетчатых чулках и лаковых туфлях на высоком каблуке выглядела по-настоящему соблазнительно, но была вынуждена признать, впрочем, без особой зависти, что Кристина благодаря своему неординарному наряду представляла собой воплощение сладострастия и женственности. Кора поднялась и, приветствуя светловолосую женщину, протянула ей руку, которую Кристина немедленно схватила, и ее пальцы переплелись с пальцами Коры.

Она притянула женщину с короткой прической платинового цвета ближе к себе, и, несмотря на высокие каблуки Коры, оказалась почти на голову выше ее. Губы Кристины растянулись в приветливой улыбке, и она принялась оценивающим взглядом знатока осматривать Кору с головы до ног. Облизнув бархатистым красным языком свои полные губы, она поприветствовала мать и сына следующими словами:

– Добро пожаловать в мою маленькую империю! Я вижу, что ты исполнила мое желание и оделась так, как я тебе поручила, дорогая Кора! Это прекрасно и я могу вас заверить, что вас ждет незабываемый вечер, если вы и дальше будете выполнять мои указания! – взглянув на стоящего позади матери Стефана, она добавила, – Что касается твоего сына, я кое-что приготовила для него. В этой одежде он, возможно, и производит впечатление на девочек в своей школе, но у меня установлены особые правила.

– Мы тоже рады быть здесь, – ответила Кора и приняла из рук Кристины короткие штаны из тонкого латекса, по-видимому, и бывшие тем нарядом, который Кристина предназначила для Стефана. А тот по-прежнему стоял неподвижно в своих джинсах, белой футболке и черной кожаной куртке, и немного растерянно прислушивался к разговору двух умопомрачительно выглядевших женщин.

– Ну же, Стефан, – нетерпеливо произнесла мать, махнув ему рукой, – Не будь таким невежливым и поприветствуй нашу хозяйку, как подобает приличному юноше.

Кора отодвинулась на один шаг в сторону, и Стефан на подгибающихся ногах подошел к Кристине, которая протянула ему руку с расслабленно висящей кистью. Стефан хотел взять руку и пожать ее, но мать опередила его и оттолкнула в сторону.

– Ты, дурачок! – раздраженно произнесла она, – Неужели я должна показывать тебе, как приветствуют настоящую даму!

Не дожидаясь ответа, она наклонилась вниз и нежно поцеловала затянутую в латекс руку Кристины. Стефан хотел сделать то же самое вслед за матерью, но теперь его остановила Кристина, отдернув свое выставленное запястье.

– Твоя мать права в том, что, приветствуя даму, нужно целовать ее руку, – наставительно сказала она, – Но для такой леди, как я, этого недостаточно.

Она схватила Стефана за шею и заставила его встать перед ней на колени. Ее длинные острые ногти вонзились в его кожу, и юноша громко застонал.

– Успокойся и открой свой рот! – холодно приказала Кристина. Стефан послушался и взглянул на нее со слезами на глазах. – Вот и отлично! – удовлетворенно произнесла женщина и поднесла длинные изогнутые ногти другой руки ко рту испуганно глядящего на нее мальчика.

– Оближи пальцы своей госпожи, раб! – прикрикнула она. – Это единственный способ выразить истинной даме свое почтение!

Стефан сделал это – он начал осторожно облизывать и посасывать ее увенчанные угрожающе острыми ногтями пальцы, пока она не втолкнула все пять в его рот, что едва не вызвало у юноши рвоту. Но опытная женщина вовремя вытащила покрытую слюной руку изо рта своей жертвы и с довольным смехом стала рассматривать блестящую скользкую пленку между своих пальцев.

– Ну, что же – ты быстро учишься, это хорошо! – похвалила она Стефана и ласково провела по его шевелюре рукой, которой только что сжимала его шею.

Кора, наблюдавшая за этой сценой с нарастающим возбуждением, последовала примеру своего сына и опустилась на колени перед божественно, неповторимо красивой Кристиной. Она без лишних слов начала облизывать пальцы, которые только что побывали во рту ее сына, и тоже удостоилась похвалы от доминирующей женщины. Наконец, Кристина приказала им привести себя в надлежащий вид и затем отправляться на верхний этаж. Это означало, что Стефан должен был раздеться догола и натянуть на себя штаны из латекса, а Коре достаточно было снять куртку и свою длинную кожаную юбку. Сделав это, она осталась в роскошном кожаном корсаже, сетчатых чулках и лаковых туфлях. В таком виде женщина выглядела так, словно она уже была готова на все и хотела только это доказать.

В таинственной полутьме «черной комнаты» Таня с радостным нетерпением ожидала остальных. Она остановилась возле привязанного к кресту мужчины и еще раз проверила путы на его руках и ногах. Когда Кристина вошла в комнату и закрыла за собой дверь, девушка привычно опустилась на колени и рьяно проделала процедуру приветствия, через которую недавно прошли Кора и Стефан. Кристина с наслаждением смотрела, как ее белые пальцы исчезают между мягким ярко-розовых губ Тани, которая, не пропустив ни один палец, начала их ласкать своим бархатистым языком.

– Достаточно, Таня, – произнесла вполголоса госпожа, видя, что покорная девушка не собирается останавливаться, и потянула ее за металлическое кольцо, прикрепленное к ее ошейнику. – Я очень довольна тобой! Все идет так, как и должно быть, и сегодня тебя ожидает большая награда!

Ее теплый, но энергичный голос заставил Таню содрогнуться, и, когда Кристина прижала свои темно-красные губы к ярко-розовым губам восемнадцатилетней девушки, та глухо застонала от нахлынувшей похоти. Кристина медленно разомкнула губы, а Таня повторяла каждое ее движение. И когда она ощутила, как Кристина протолкнула свой длинный гибкий язык глубоко в ее рот, пытаясь отыскать язык девушки, она ответила своей госпоже взаимностью, и два языка сплелись друг с другом в быстром страстном танце. И вот тогда это произошло. Тихо застонав, она достигла кульминации. Мягкая как бархат кожа Тани покрылась каплями пота, а соки, толчками вытекающие из ее узкой пещерки, промочили нежную ткань ее черных трусиков-танго.

Ноги девушки подкосились, и юная горничная опустилась в подставленные руки Кристины, и госпожа, забравшись пальцами между ног Тани, продлила оргазм своей преданной служанки еще на несколько сладких мгновений. Наконец, вздрагивающая девушка упала на пол, а Кристина попробовала свои пальцы на вкус.

«Но как легко она кончила», – подумала женщина про себя, отведав свежий нектар из влагалища девушки, которая лежала перед ней с закрытыми глазами.

– Сними свои трусики, ты, течная сука! – повелительно произнесла она и приняла пропитанный влагалищными соками клочок материи из дрожащих рук Тани. С наслаждением вдохнув аромат женского экстаза, она, наконец, подошла к висящему на кресте священнику, который по-прежнему оставался безучастным ко всему происходящему, направив свой бессмысленный взгляд в пол.

– Вот и настал момент вернуть к нам нашего гостя! – лукаво улыбнулась она и накапала на черный треугольник влажных трусиков Тани немного резко пахнущей жидкости из маленькой стеклянной ампулы.

– Этого хватит, чтобы его разбудить, – произнесла неожиданно помрачневшая Кристина, и, поднеся трусики к лицу мужчины, так что промокший треугольник закрыл его рот и нос, повелительно добавила, – А теперь впусти наших влюбленных – они не должны пропустить того, что сейчас произойдет.

Таня поднялась на ноги, поправила свою короткую юбку и подошла к тяжелой дубовой двери. Снаружи нельзя было услышать, что происходит в помещении, поэтому Кора и Стефан немного испугались, когда большая черная дверь внезапно открылась.

– Моя госпожа ожидает вас обоих, – вежливо произнесла Таня и снова закрыла дверь, когда мать и сын рука об руку вошли в комнату.

Глаза Коры и Стефана какое-то время привыкали к рассеянному свету многочисленных свечей, но вскоре они смогли в деталях рассмотреть это странное святилище, окутанное пугающей, но вместе с тем волнующей аурой. В центре комнаты между красной кожаной софой и большим стальным крестом, повернувшись к ним спиной, стояла Кристина. Шедшая впереди Таня попросила их вместе сесть на софу. Взгляды матери и сына скользнули по похожей на песочные часы фигуре Кристины и остановились на распятом на кресте мужчине, который, казалось, только сейчас вышел из состояния транса.

– Взгляни на меня! – раздался голос Кристины, и привязанный вздрогнул, словно перед ним сверкнула молния.

– Где, где я? Что... почему я привязан? Кристина, как... это ты? – неуверенным голосом, с трудом выговаривая слова, начал мужчина, но Кристина резко, словно удар кнутом, оборвала его.

– Тихо!!! Ты будешь говорить, только если я задам вопрос, ясно? – не получив ответа, женщина подала знак стоящей рядом Тане. Та взяла одну из многочисленных свечей, и наклонила над грудью пленника, так что горячий воск начал медленно капать на его правый сосок.

Мужчина громко закричал, когда острая боль пронзила его тело, и его лицо исказила гримаса страдания.

– Ты, наконец, проснешься или ты хочешь еще? – язвительно спросила Кристина. Казалось, что высокая длинноногая женщина в обтягивающем латексном одеянии получала удовольствие от боли, которую испытывала ее жертва, так как ее соски заметно набухли и отвердели.

– Нет, не надо! – дрожащим голосом взмолился покрывшийся испариной мужчина и покорно склонил голову.

– Хорошо. Тогда внимательно послушай меня. Ты будешь говорить, только когда я разрешу, и будешь смотреть туда, куда я прикажу!!! Ясно? – Кристина повторила свое требование более тихим голосом, и ее собеседник молча кивнул.

Кора и Стефан следили за происходящим с нарастающим возбуждением, которое особенно было заметно в тонких латексных штанах юноши, и Кора начала бросать нетерпеливые взгляды в на широкую гладкую софу. Но когда Кристина обернулась к ним, оба застыли как вкопанные, сидя каждый на своем краю, и с радостным ожиданием взглянули на женщину. Она коротко рассмеялась и обратилась к ним:

– Вы наверняка спрашиваете себя, кто это – не так ли? – и, задав этот риторический вопрос, она тотчас же ответила на него. – Это пастор Вернер Фишер, МОЙ ОТЕЦ!

Эти слова еще долго звучали в ушах присутствующих, и Кора первой решилась нарушить тишину.

– Священник? Твой отец? Как это? – спросила она удивленно, и Кристина, скрестив ноги, уселась на широкую софу между матерью и сыном.

– Ты хочешь знать это? Ну, конечно, хочешь. Я расскажу вам – но сперва вы покажете, что вы здесь от меня скрываете! – с этими словами женщина схватила Кору и Стефана между ног и сильно сжала пока еще скрытые под одеждой гениталии обоих любовников.

Трусики Коры уже промокли, а возбужденный член Стефана сильно натянул тонкий материал его латексных штанов. Кристина двумя пальцами отодвинула в сторону узкую полоску ткани, которая прикрывала влажно блестящую пизду Коры, и вставила средний палец в истекающую соками пещеру возбужденной женщины. Острыми ногтями другой руки она провела по обтянутому латексом любовному жезлу Стефана и многозначительным голосом начала свое повествование:

– Это произошло больше двадцати шести лет назад, когда этот «почтенный» господин, который тогда еще был викарием и готовился принять сан пастора, приехал в наш город. Он был молод и полон добрых намерений, так как происходил из ортодоксальной религиозной семьи, и его родители больше всего хотели, чтобы их сын посвятил свою жизнь служению богу. Кроме того, он был очень деятельным человеком и намеревался сделать в своем приходе немало хороших дел. Конечно, в его пастве, как и в любой другой, нашлось немало черных овец. Одной из них была, пожалуй, самая известная распутница в городе, которую звали Розамунда Тальбах. Розамунда была светло-рыжей красивой женщиной, которой в то время было около тридцати пяти лет. Ее страсть к мужчинам была известна всему городу, и у нее было достаточно причин опасаться других женщин. Дом ее находился недалеко от города, и по ночам к ней практически один за другим приходили самые разные мужчины, как утонченные, так и простые.

Кристина сделала паузу и коротко кивнула Тане. Казалось, что та тотчас же поняла, что от нее требуется, и, обойдя софу, вытащила из шкафа большую, около двадцати сантиметров в диаметре, серебряную чашу. С этой чашей в руках она подошла к Кристине и остановилась перед ней, ожидая дальнейших указаний.

– Кора, ты не откажешься показать нам свою чудесную молочную грудь? – светловолосая хозяйка дома обратилась к предельно возбужденной женщине, мокрую щель которой она обрабатывала пальцами своей правой руки.

– Ох, нет, конечно же, нет, Кристина! – гортанно ответила Кора и немедленно распустила шнуровку своего кожаного корсажа.

– Таня! Не стой столбом и помоги даме! – прикрикнула Кристина на свою юную служанку, и вскоре груди Коры, едва не разрывающиеся от переполнявшего их молока, оказались освобождены из своей тесной тюрьмы.

– Могу ли я предложить тебе, чтобы моя служанка помогла тебе избавиться от напряжения, которое тебя мучает? – и Кристина приказала Тане встать перед облегченно вздохнувшей женщиной на колени и приняла у нее из рук серебряную чашу.

– Тебе можно все! – проговорила Кора, разочарованно вздохнув, когда Кристина вытащила свои пальцы из ее влагалища.

– Потерпи еще немного, моя дорогая! Твоя голодная дырка скоро будет утешена! – взгляды двух женщин встретились, и Кристина увидела огонь страсти, полыхавший в глазах Коры и грозивший вот-вот вырваться наружу.

Когда Стефан увидел, как вставшая на колени Таня занялась зрелыми плодами его матери, и из темно-коричневых напряженных сосков Коры, из которых медленно капал белый жизненный нектар, в чашу, подставленную Кристиной, сильной струей полилось молоко, он едва не потерял сознание от похоти. Поддерживая обеими руками свои молочные холмы и закатив глаза, мать сопровождала дойку своей болезненно напряженной груди сладкими стонами, и Стефан почти физически мог ощущать, как с каждой новой струйкой, упавшей в блестящий сосуд, давление медленно ослабевает, и этот процесс начинает приносить его матери небывалое наслаждение.

– Тебе еще не тесно в твоих штанах? – спросила Кристина тяжело дышащего юношу и провела своим острым ногтем сквозь латексные штаны по его перевозбужденному члену.

– Дааааа! – застонав, ответил Стефан, который, как и от необычного массажа, так и от всей этой странной ситуации в целом, уже готов был достигнуть кульминации.

Тогда белокурая женщина-церемониймейстер остановилась и одним движением своего заточенного ногтя разрезала натянутый материал сверху вниз. Член Стефан немедленно выскочил наружу и выпрямился во всю длину, блестя своей пурпурной головкой, блестящей от смазки, которая непрерывно в такт ударам неистово бьющегося сердца юноши сочилась из узкого отверстия.

Кристина запустила руку в разрез и извлекла тяжело провисшую мошонку Стефана из тесного плена. С довольной улыбкой посмотрев на эрегированный фаллос юноши, она громко спросила:

– Я вижу следы губной помады на твоем великолепном орудии. Твоя мама не смогла удержаться и недавно опустошила твои яйца?

Стефан промолчал, не зная, отвечать ему, или нет.

– Я задала тебе вопрос! – резко добавила Кристина и плашмя ударила ладонью его твердый ствол, который от этого стал раскачиваться из стороны в сторону, словно корабельная мачта во время шторма.

– Не удивительно, что молоко из ее сосков бьет ключом! – шутливо произнесла женщина и покачала в руке наполненную белой жидкостью чашу.

– Достаточно, Таня! – приказала она своей юной служанке, немедленно оставившей грудь Коры в покое, и повернулась к женщине, которая напряженно ждала, что же еще придумает испорченный разум Кристины.

– Разве я не говорила тебе, что этим вечером хочу видеть твоего сына отдохнувшим и заправленным? – Кора молча кивнула. – И как ты полагаешь, справедливо ли наказать тебя за твое непослушание?

Кора не нашла ничего лучше, чем упасть на колени перед софой и просить Кристину о прощении.

– Ах, Господи, Кора, – продолжила Кристина с холодной улыбкой, – хоть это и неплохо для начала, но все же недостаточно, чтобы смягчить мой гнев.

Она наклонилась вперед и глубоко заглянула в испуганные глаза Коры.

– Сейчас ты дочиста вылижешь мои сапоги своим непослушным языком, как будто это член твоего мальчика! Ты поняла?

– Да, – покорно выдохнула Кора.

– Пройдись своим похотливым языком вдоль всего голенища! Так же, как ты делала это Стефану! Ты, блудливая сука! – с издевкой произнесла Кристина, один за другим поднеся свои высокие черные сапоги к лицу Коры.

Она вручила Тане чашу с молоком, перед этим размешав своим длинным пальцем ее теплое содержимое, и объяснила девушке, что ей нужно делать.

– Мне жаль, Таня. Но ты должна почистить для меня этот испачканный член! Для этого воспользуйся молоком, которое ты из нее выдоила. Сделай это тщательно, но аккуратно. И, возможно, тогда я разрешу и тебе насладиться этой великолепной вещью!

Таня смущенно улыбнулась и принялась за дело. Она сделала большой глоток из чаши и, удерживая жидкость во рту, наклонилась над Стефаном. Прижавшись плотно сомкнутыми губами к багровому кончику его члена, она медленно и очень осторожно впустила упругую головку себе в рот, так что глаза юноши от наслаждения едва не вылезли из орбит.

Теплое материнское молоко омыло твердый член Стефана и смешалось во рту Тани с ее собственной слюной и обильной смазкой юноши, образовав густой клейкий коктейль. Лаская кончиком языка обвитый венами ствол, девушка все глубже принимала его в свой теплый рот, пока упругая головка, наконец, не уперлась в ее горло, и Таня, издавшая сдавленный звук, с трудом подавила рвотный рефлекс. При этом она непроизвольно расслабила губы, обхватывающие твердую горячую плоть, и молочная смесь потекла из уголков ее рта вниз на большую мошонку Стефана.

– О Боже! – громко простонал юноша, когда голова Тани еще сильнее насадилась на его член, и пульсирующая головка вошла в узкое горло девушки, губы которой в этот момент, наконец-то, добрались до самого основания твердого любовного жезла. Таня не дольше десяти секунд оставалась в этом положении, но для Стефана эти мгновения показались часами, благодаря искусной игре, которую юная ученица вела с его возбужденным органом. Стефан начал громко хрипеть, когда Таня опять приподняла голову, медленно выпуская изо рта покрытый слизью ствол, пока внутри не осталась только разбухшая толстая головка. Но когда девушка снова хотела начать движение вниз, Кристина внезапно остановила ее, отвесив пощечину, которая, однако, была больше похожа на ласку, чем на удар, и произнесла:

– Хватит! Иначе он изольется тебе в горло! Разве ты не видишь, что он уже на подходе?

Конечно же, Таня прочитала в глазах Стефана, что его извержение близко, и охотно бы насладилась горячим семенем из его переполненных яиц, но она не могла ослушаться Кристину. Поэтому девушка выпустила твердую плоть на свободу, а остатки смеси из материнского молока, смазки и слюны стекли по ее блестящим розовым губам на обвитый венами член юноши. Стефан облегченно вздохнул, поскольку он, действительно, был на волосок от оргазма, однако это не входило в планы Кристины, которая вновь принялась за свое прерванное повествование.

– Хорошо. Я еще не рассказала вам историю этого мужчины, который имеет честь называться моим отцом. Итак, моя мать Розамунда, известная на весь город распутница, однажды пришла в церковь, чтобы исповедаться. Да, вы не ослышались. Розамунда была хоть и испорченной, но в то же время богобоязненной женщиной. Придя в церковь, она отправилась в исповедальню. Но вместо знакомого ей священника там оказался юный викарий. Розамунда привычно помолилась и рассказала святому отцу обо всех прегрешениях и проступках, которые она совершила за последнюю неделю, и хотела получить отпущение грехов. Но вместо псалма из-за перегородки донесся тихий стон. Зайдя туда, она увидела викария, который сидел со спущенными штанами и сжимал в руке свой возбужденный католический член. Ну, нужно сказать, что подобное зрелище было для Розамунды не в новинку, и ее всегда возбуждало, когда мужчин сводила с ума ее внешность и откровенные слова. Поэтому меня никогда не удивляло, что, вместо того, чтобы убежать или вернуться в исповедальню, она задрала юбку и отправила член юного викария в свою намокшую пизду.

Во время своего рассказа Кристина задумчиво играла с золотой цепью, соединявшей ее соски и половые губы, и несколько раз ненадолго замолкала, когда эта непроизвольная стимуляция приводила к вполне предсказуемому результату. Ее темно-коричневые соски набухли и отвердели, а налившиеся кровью половые губы влажно блестели.

– Ну, наш юный викарий не был экспертом по части любовных игр, и, не прошло и минуты, как он, задрожав всем телом, излился в лоно своей духовной дочери. Розамунда, которая так и не получила своего, разочарованная своим случайным любовником скрылась из церкви. Вся эта история, пожалуй, никому бы не доставила хлопот, но через две недели после случившегося у Розамунды не началась менструация, а еще через девять месяцев на свет появился ребенок. И этим ребенком была я. И когда при оформлении документов ее спросили, кто является отцом, она правдиво назвала имя викария, что, конечно же, вызвало грандиозный скандал. Мой «папочка», разумеется, все отрицал, и с помощью своей богатой семьи смог подкупить врача, и тот подделал результаты теста на отцовство, который должен был однозначно установить, кто является моим родителем. Моя мать была ославлена как лгунья и потаскуха, и ей пришлось уехать из города. Она растила меня одна, но раз в год получала анонимный чек, который хоть и не мог обеспечить нам достойное существование, но частично покрывал расходы на мое обучение. Однако мне очень не доставало отца, которого у меня никогда не было. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, мать мне все рассказала, и я установила с ним контакт. Конечно, все происходило тайком, поскольку он, будучи уважаемым священнослужителем, так же, как и много лет назад, опасался скандала. Но отец, которого я так долго была лишена, с сегодняшнего дня станет моим. И именно вы этим утром в приемной подтолкнули меня к этому!

Кристина взяла мать и сына за руки и медленно поднялась.

– Я никогда в жизни не видела более возбуждающего зрелища, чем ваше совокупление, и готова продать свою душу, чтобы испытать то же самое!

Она подошла к висящему на кресте мужчине, по-прежнему держа за руки Кору и Стефана, и, по очереди подарив им обоим долгий поцелуй, глубоко заглянула в глаза своему отцу и произнесла:

– Сейчас ты станешь свидетелем абсолютного слияния двух людей! Свидетелем и одновременно участником того, что сейчас произойдет! И вся твоя лживая мораль покажется тебе абсурдом. Ты увидишь, как этот мальчик, словно течную суку, покроет свою собственную мать, а сам ты познаешь это счастье со мной, со своей дочерью! Сын трахнет мать, а отец – дочь! Но, как написано в старой книге Содома, есть лишь одно место, куда могут войти отец и сын – это задницы матери и дочери!!!

– Ты не можешь так сделать!!! За это мы все будем гореть в аду!! – закричал обнаженный священник и отчаянно забился в своих путах.

– Ад пока подождет! – громко захохотала Кристина. – У тебя просто нет другого выбора, но еще я вижу, что часть тебя имеет совершенно другое мнение, чем ты пытаешься показать!

Кристина опустилась перед распятым на колени, обхватила одной рукой его медленно поднимающийся член, а другой – взвесила тяжелую мошонку, и, массируя своими изящными пальцами интимные органы отца, продолжила голосом, наполненным чувствами и страстью:

– Ну, тебе это совсем не нравится? Тебя не возбуждает, что маленькая девочка ласкает твой член и гладит твои яйца? Разве не об этом ты всегда мечтал? И никогда не просил о том, чтобы однажды это произошло? Я знаю тебя и твои желания! Тебе хочется, чтобы твоя дочурка облизала твою твердую дубинку! Чтобы она прошлась по ней своим длинным влажным языком и взяла в рот твои толстые яйца! Ты хочешь засунуть свой член глубоко в ее глотку, хочешь увидеть, как он скроется между ее полных губ! Скажи мне – скажи мне, что ты этого хочешь!!!

– О, дьявол... ДАААА!!!! Да, я хочу этого! С тех пор, как семь лет назад я впервые увидел тебя, я не могу думать ни о чем другом! Твоя мать тогда околдовала меня, но ты еще желанней, чем она! О, Господи! Ты – демон в обличии женщины!! Теперь я твой! Бог никогда не простит мне этот грех, но я всего лишь мужчина и не могу устоять перед тобой!!

Потерявший надежду священник перестал сопротивляться и покорился своей судьбе, растаяв, словно воск, в умелых руках Кристины. И сейчас он мог думать лишь о том, что к его члену, который никогда еще не был настолько тверд, медленно приближается ярко накрашенный рот его отбросившей запреты дочери. Кристина тихо застонала, нежно прикоснувшись губами к кончику члена своего собственного отца, и плотно обхватила ими гладкую блестящую головку. Она хотела, чтобы ее память навсегда запечатлела этот короткий миг, и какую-то долю секунды, сейчас, когда время уже ничего не значило, оставалась неподвижной, с превосходством смотря в наполненные слезами глаза отца, и наслаждалась ощущением абсолютного контроля, который она над ним получила.

Кора и Стефан, молча наблюдавшие за происходящим, с улыбкой переглянулись, зная какие невероятные ощущения испытывают в этот момент отец и дочь. Стефан крепко обнял мать, и долгий поцелуй, символизировавший их бесконечную любовь друг к другу, на какое-то время заставил их забыть обо всем вокруг. К реальности их вернул голос Кристины, которая выпустила член отца изо рта и обратилась к Тане:

– Подготовь меня – он уже на подходе! Стефан должен сделать то же самое и подготовить свою мать к предстоящему акту. Покажи ему, что нужно делать – я уверена, он окажется послушным учеником! – и она вновь повернулась к покрытому ее слюной и собственной смазкой члену отца.

Таня попросила Кору опуститься на четвереньки на небольшом расстоянии от Кристины, так, чтобы Стефан, который встал сзади нее колени, мог видеть все, что девушка будет делать с отставленным вверх задом своей госпожи. И пока Кристина продолжала с чавканьем сосать скипетр своего отца, Таня раздвинула провокационно выглядывающие из разреза на платье ягодицы длинноволосой блондинки, открыв замечательный вид на ее гладко выбритую киску и коричневатый морщинистый кружок анального отверстия, которое немного подрагивало в предвкушении предстоящего удовольствия.

– Вылижи мне задницу, рабыня! – приказала Кристина, на миг оторвавшись от своего занятия, и Таня тотчас же исполнила желание повелительницы. Высунув язык, она медленно провела им по мокрому разрезу между проколотых половых губ Кристины и направилась выше, к чувствительному отверстию ее ануса, которое затрепетало от этого нежного прикосновения. Кристина громко застонала от наслаждения, и Таня восприняла это как приглашение усилить стимуляцию. Несколько раз забравшись кончиком языка в мокрую пизду Кристины, она постаралась собрать побольше влаги, и равномерно распределила ее вокруг отверстия прямой кишки, которое вскоре заблестело в неверном свете мерцающих повсюду огоньков.

Стефан заворожено смотрел и не мог наглядеться на то, как Таня ласкает упругую грушевидную задницу своей госпожи. Но, заметив, что мать начала соблазнительно крутить перед ним своей собственной попкой, он вспомнил распоряжение Кристины повторять все то, что делает Таня, и тотчас же с не меньшим усердием начал исследовать своим языком задницу родительницы. Кора едва смогла устоять на ногах, ощутив эту необычную ласку, и, подперев голову рукой, другой рукой принялась натирать свою истекающую соками материнскую пизду, несколько раз погрузив пальцы с длинными покрытыми черным лаком ногтями в горячую трепещущую дыру. Это зрелище еще больше возбудило Стефана, и он попытался вставить кончик языка в терпкий на вкус задний проход матери.

– О, да, мой любимый! Продолжай! Трахай своим языком мамочкину задницу! – возбужденно прокричала Кора и постаралась еще сильнее прижаться к лицу сына своим великолепным задом. И когда язык Стефана, преодолев сопротивление сфинктера, на добрую четверть смог проникнуть в прямую кишку громко кричащей от страсти женщины, ее охватил ураганный оргазм, и соки ручьем хлынули из ее пылающей пизды. Стефан попытался подхватить бьющие сильной струей любовные соки матери, и все, что смог поймать, размазал по ее восхитительной круглой попке.

На секунду подняв глаза, он увидел, что Кристина повернулась в их сторону, подобралась поближе к Коре, которая, тяжело дыша, медленно приходила в себя, и принялась осыпать искаженное от наслаждения лицо его матери влажными поцелуями. Одновременно Кристина приподняла зад и прижалась им к низу живота своего отца, член которого, скользнув по разрезу между ягодицами дочери, уперся в ее смазанное анальное отверстие. Таня отступила на шаг назад и, запустив руку себе под юбку, стала горящими глазами следить за этим кровосмесительным спектаклем.

– Ты готова? – спросила Кристина еще не до конца пришедшую в себя Кору, оторвавшись от ее губ, и та, не успев восстановить дыхание, ответила лишь глубоким чувственным стоном.

– Скажи ему! – выдохнула Кристина, и, протянув руку назад, схватила священный член отца и приставила его к подготовленному отверстию своего заднего прохода. – Скажи ему, как сильно ты его хочешь! Это то, ради чего ты живешь! Вновь прими его в себя – в свой зад – и пусть отныне он навеки принадлежит тебе!!

Кора широко раскрыла глаза, почувствовав, как Стефан мягко надавил на ее сморщенный сфинктер своей истекающей смазкой головкой, и голосом, наполненным страстью, которая не оставляла и тени сомнения в том, что эти слова исходят из самой глубины ее сердца, произнесла:

– Иди же к маме, любимый! Еще ни один мужчина не побывал в том месте, в котором сейчас окажется твой божественный член! Будь первым, мой ангел! Покажи маме, как сильно ты ее любишь, и трахни мою девственную задницу!! – Кора обеими руками схватила влажно блестящие половинки своего зада и раздвинула их, открывая себя сыну. Кристина придержала ее голову, и когда Стефан усилил нажим на материнское анальное отверстие, его пурпурная головка почти без сопротивления проскользнула внутрь.

В тот же самый момент Кристина резко подалась назад и практически насадила себя на удерживаемый Таней в нужной позиции член своего отца. Обе женщины страстно застонали, когда упругие головки до предела растянули их сфинктеры, и направили друг на друга затуманенные наслаждением взгляды. На какое-то мгновение в комнате наступила немая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием мужчин, твердые фаллосы которых все глубже проникали в тесные попки матери и дочери.

– Господи, прости меня!! – взмолился священник, в то время как зад Кристины медленно сантиметр за сантиметром принимал в себя его болезненно напряженный член. Раздираемый наслаждением и чувством вины он уже не мог рационально мыслить, и лишь спрашивал себя, как могла его церковь объявить смертным грехом те непередаваемые ощущения, которые он сейчас испытывал. И когда его член наполовину скрылся в заднем проходе дочери, он больше не смог себя сдерживать и одним сильным толчком до самого основания засадил свой фитиль в тесное жаркое отверстие.

– Даааааааааааааа!!!! Отец трахает меня!! – в упоении закричала Кристина, почувствовав, как мощный жезл родителя заполнил ее прямую кишку. Властная, еще недавно холодная как лед женщина теперь была не более чем течной кобылой, желающей безудержно отдаться самцу, и ради того, чтобы это наслаждение не прекращалось, она была готова разрушить все без исключения моральные барьеры. Она принялась с силой насаживаться на твердый фаллос отца, громко выкрикивая непристойности, как будто в нее вселился дьявол.

Кора и Стефан, напротив, были опьянены ощущением своего первого анального контакта, и забыли обо всем вокруг. С величайшей осторожностью, боясь причинить матери боль, Стефан постепенно, буквально по миллиметру продвигался в запретный туннель, внимательно следя за реакцией Коры на это непривычное для нее проникновение. А зрелая женщина едва могла себе представить, что это ее собственный сын пробудил в ней чувства, которые она никогда прежде не испытывала с другими мужчинами. Она полностью открылась ему и приняла в себя его любовный кинжал, как дар небес, который никто не мог у нее отнять.

– О Боже!! Стефан! Ты весь во мне! Ты так глубоко в маминой заднице!! – с трудом переводя дыхание, проговорила Кора, когда член Стефана до основания вошел в ее задний проход, и его большие яйца шлепнулись о ее мокрые половые губы. Она протянула руку и пощекотала мошонку сына, который громко застонал от этой ласки.

– Трахни мамочку! Как следует оттрахай ее задницу! – подбадривающе крикнула Кора, и ее отражение в ближайшем зеркале чарующе взглянуло на Стефана, который под действием этого взгляда отбросил последние сомнения.

Он крепко сжал бедра стоящей перед ним на коленях матери и толкнул вперед ее упругую задницу. Нежная розовая кожа заднего прохода Коры потянулась следом за его толстым покрытым венами членом, словно пытаясь удержать его внутри. Но как только упругая головка стала выходить из тесного канала, Стефан энергичным толчком загнал свое орудие обратно, резко потянув задницу матери на себя, так что его копье вновь скрылось в ней до самого основания.

Зрелая женщина с короткими светлыми волосами, неистово отдававшаяся своему юному любовнику, который накачивал ее зад энергичными мощными толчками, двумя пальцами принялась трахать свою истекающую соком пизду, чтобы достигнуть кульминации одновременно с сыном. И когда Стефан почувствовал, как кончики длинных ногтей Коры надавили на тонкую перегородку между ее задним проходом и влагалищем, он понял, что долго продержаться не сможет.

Кристина, почувствовавшая, что любовный жезл отца стал ощутимо подрагивать в глубине ее ануса, также поняла, что их безбожный акт близится к своему завершению, и потянула цепь, соединяющую ее соски и клитор, чтобы подняться на вершину наслаждения вместе с шепчущим молитву священником. Ее твердые соски неестественно вытянулись вперед, а возбужденный клитор, казалось, стал еще больше

И, наконец, мужчины уже не смогли сдерживать себя и дико закричали от нахлынувших ощущений, когда рухнули последние преграды, и огненное семя сильными толчками стало изливаться в великолепные задницы их возлюбленных. Обе женщины почувствовали, как любовные жезлы, глубоко погруженные в их естество, содрогнулись, фонтаном выстреливая любовный сок, и их одновременно охватил невероятной силы оргазм, затмивший все, что они только когда-либо испытывали.

Таня была околдована открывшимся перед ней зрелищем, которое олицетворяло собой подлинное человеческое падение и порок. Мать и сын – отец и дочь – все смешалось в этом круговороте наслаждения и страсти. Рай на земле – вот единственно верные слова, которыми можно было описать происходящее. Девушка не могла оторвать свой взгляд от этой греховной картины и, яростно теребя клитор, пыталась довести себя до оргазма.

Когда волны оргазма медленно отступили и содрогающиеся тела любовников отделились друг от друга, Кристина и Кора поднялись на ноги и, приблизившись друг к другу, слились в долгом нежном поцелуе.

– Вылижи семя моего отца из моей задницы! – в перерыве между влажными поцелуями, проговорила Кристина и движением руки заставила Кору снова опуститься на пол. Затем она села на ее лицо, широко раскрыв свою затянутую в латекс попку, и тотчас же почувствовала, как ловкий язык Коры пытается проникнуть в ее задний проход, чтобы извлечь оттуда любовный нектар.

Глубоко вздохнув от удовольствия, Кристина также погрузила свое покрытое потом лицо в разрез между ягодиц Коры, стараясь добыть своим длинным языком и острыми ногтями сперму Стефана, которой тот наполнил прямую кишку своей возлюбленной матери.

Женщины сплелись в позе 69 и тщательно стали вычищать друг другу испачканные попки. Они так увлеклись этим занятием, что совершенно забыли обо всем на свете, в том числе, и о бездеятельно наблюдающих за ними мужчинах.

Таня поняла, что это ее шанс, и осторожно подкралась к распятому на кресте священнику, член которого, красновато поблескивая, расслабленно повис у него между ног. Она аккуратно освободила мужчину от пут и целеустремленно подвела его к Стефану, который без сил сидел на софе. Таня усадила растерянного священника рядом с юношей, который вопросительно посмотрел на нее, опустилась между ними на колени и взяла в свои нежные руки два расслабленных члена, которые принялась медленно, но уверенно ласкать, стараясь снова привести в форму. Она поочередно обхватывала их головки своими полными губами, бархатистым языком слизывая следы недавнего анального секса с покрытых венами стволов, которые от этих ласк постепенно начали набирать силу.

И вскоре жизнь опять вернулась в оба фаллоса, и это было неудивительно, поскольку Таня лизала и сосала с таким усердием, что Стефан и священник непроизвольно начали стонать от наслаждения. Им не надо было спрашивать себя, где эта восемнадцатилетняя девушка обучилась всему тому, что сейчас делала с таким искусством. Наверняка, Кристина с ее огромным арсеналом различных дилдо и страпонов была хорошим учителем.

А Таня получала огромное удовольствие от того, что сейчас оба этих великолепных члена принадлежали ей одной, и, отсасывая один из них, другой она продолжала ласкать рукой, словно девушке хотелось в полной мере насладиться каждой секундой, пока она оставалась полновластной хозяйкой этих символов мужской силы.

Стефан и отец Кристины только что наполнили своим семенем задницы матери и дочери, поэтому они не опасались раньше времени кончить в жадный рот Тани и просто наслаждались искусными оральными ласками юной девушки и той картиной, которая открывалась поверх ее двигающейся вверх и вниз головы – видом двух женщин, слившихся в тесных лесбийских объятиях, каждая из которых, изгибаясь с невероятной акробатической ловкостью, с помощью языка и пальцев старалась извлечь любовный сок из оттраханного анального отверстия своей подруги.

Обе женщины были полностью поглощены друг другом, и Таня, молниеносно расстегнув застежку на своих черных кожаных трусиках, прижалась обнаженным низом живота к блестящему от ее собственной слюны члену отца Кристины. Несколько раз проведя твердой мужской плотью по своим гладко выбритым покрытым влагой половым губам, она правой рукой обхватила фаллос у самого основания, направила его вертикально вверх и медленно стала садиться на пульсирующий ствол.

Большой твердый член священника словно расколол узкое отверстие пизды молодой девушки, но та, дрожа всем телом, продолжала погружать объект своей страсти все глубже в свое лоно, пока ее половые губы не встретились с волосами на лобке мужчины, который полностью вошел в нее. От этого зрелища лоб священника покрылся испариной, и, ощущая свой пенис, глубоко погруженный в горячее мокрое влагалище Тани, он едва не повредился рассудком. Его руки жадно схватили мягкие груди девушки, и он так нежно стал ласкать ее соски, словно это было величайшее сокровище во всем мире.

Другой рукой Таня продолжала удерживать возбужденный член Стефана, который молча наблюдал за происходящим, и, потянув его вверх, заставила юношу встать сзади себя, пока его истекающая густой смазкой головка не оказалась напротив ее тугих ягодиц. Стефан посмотрел вниз на ритмично двигающуюся попку темноволосой красавицы и только сейчас увидел, что в растянутое отверстие ее ануса вставлен какой-то посторонний предмет, который оставался внутри, несмотря на член священника, заполнивший киску девушки.

– Пожалуйста! Вытащи «плуг» из моей задницы! – умоляюще простонала Таня и обеими руками широко раздвинула свои ягодицы. Конечно же, юноша не мог ответить отказом на эту просьбу, и осторожно потянул за узкий округлый кончик анального плуга, который на удивление легко выскользнул из своей тесной тюрьмы. Таня облегченно вздохнула и попросила Стефан вставить скользкий и блестящий расширитель ануса ей в рот, что тот незамедлительно и сделал.

Вид раскрытого анального отверстия, находящегося в максимально удобной для проникновения позиции, поскольку длинные розовые ногти Тани не давали ему вновь сомкнуться, не мог укрыться от внимания Стефана, и он, без лишних раздумий приставив свою пурпурную головку к нежному розовому сфинктеру, одним резким толчком загнал свою дубинку до самых яиц в расширенный задний проход девушки.

Все трое громко закричали от восторга, когда большой член Стефан пробил себе дорогу сквозь жаркий узкий канал Таниного ануса, и крик, который издала девушка, не смогло заглушить даже анальное дилдо, вставленное ей в рот. Стефан и священник быстро поймали общий ритм, и принялись загонять свои дубинки в жадные Танины дырки, постепенно ускоряя движения.

Испуганные дикими животными стонами, доносящимися со стороны софы, Кристина и Кора некоторое время просто наблюдали за происходящим, оставаясь в прежнем положении, а затем помогли друг другу подняться и рука об руку подошли к опьяненной страстью троице. Вид юной девушки с фигурой модели, которую яростно трахали двое жеребцов, сильно возбудил Кору. Она встала за спиной у своего сына, любовное орудие которого продолжало энергично вторгаться в задний проход Тани, несколько раз нежно поцеловала его шею и затылок, покрытые крупными каплями пота, и, опустившись на колени, начала любовно массировать его раскачивающиеся яички и скользкий член, каждый раз, когда тот выходил из ануса девушки.

В это время, Кристина села на искаженное от страсти лицо своего отца, желая, чтобы он вылизал ее истекающую соком пизду, и священник, невзирая на нехватку воздуха, рьяно принялся за дело. Тогда Кристина, схватив Таню за длинные черные волосы, притянула ее к своей объемной груди и направила рот стонущей от наслаждения девушки к своим проколотым соскам. Сжимая в другой руке анальный плуг, она ввела его в свой задний проход, до блеска вычищенный Корой.

Таня, которую одновременно трахали в оба отверстия, не могла продержаться долго, и вскоре ее накрыл невероятный оргазм, который больше минуты сотрясал все тело юной девушки, заставив ее превратиться в неуправляемую фурию. И когда она, наконец, задыхаясь и дрожа всем телом, без сил повалилась на священника, Кристина оттолкнула ее в сторону и обхватила своими ярко-красными губами испачканный влагалищными соками член отца. Кора сделала то же самое, когда член Стефана, издав отчетливый звук «плопп» выскочил из Таниной задницы, и отправила его в свой нежный рот.

В течение нескольких минут две белокурые женщины неистово сосали, лизали и покусывали твердые любовные жезлы своих ближайших родственников. За это время Таня успела немного прийти в себя и теперь молча наблюдала за этим кровосмесительным действом. Наконец, она приподнялась и снова опустилась на колени между Кристиной и Корой, и принялась поочередно лизать мужчинам их переполненные яйца. Девушка проводила нежным языком по промежности, ласкала складчатую кожу мошонки одного из них, и затем продолжала свое приятное занятие с другим.

Вскоре Кристина почувствовала, что член родителя начал подрагивать глубоко у нее в глотке, и позволила фиолетовой головке выскользнуть наружу. Из уголков ее рта вытекло немного слюны, перемешанной со смазкой, когда женщина хрипло произнесла:

– Таня и Кора, взгляните сюда! Мой отец хочет принести мне свою жертву!

Она обхватила твердый ствол своими длинными пальцами и сделала несколько ритмичных движений вверх и вниз, и, наконец, первая густая струя белоснежного мужского семени выстрелила в ее накрашенное лицо, а следующие струи терпко пахнущего сока покрыли ее розовые щеки и полные влажные губы.

Высосав последние капли из фаллоса отца, который медленно сжимался, теряя свою силу, Кристина повернулась к Коре, которая по-прежнему сосала член Стефана и не могла оторваться от него, и жадно спросила у нее:

– Ты подаришь мне любовный сок своего сына?

В последний раз проведя своим нежным языком по исполинской головке, Кора ответила:

– Конечно, любимая! Ты можешь получить его семя всегда, когда этого захочешь!

Стефан глубоко вздохнул, понимая, что теперь и для него наступил момент истины. Он почувствовал, как Таня широко раздвинула его ягодицы, впившись в них длинными острыми ногтями. И словно электрический разряд пробежал по его телу, когда ловкий язык девушки скользнул по его яйцам, добрался до плотно сжатого сфинктера и принялся обрабатывать его сильными быстрыми движениями. Воспользовавшись тем, что толстые яйца Стефана оказались свободны, ими занялась его мать, и, широко открыв рот, вобрала в него мошонку сына, осторожно зажав ее между небом и языком.

Одного этого ощущения могло хватить для того, чтобы Стефан, словно пожарный шланг, выплеснул мощную струю, и когда Кристина провела своими длинными ногтями по пульсирующему стволу его члена и прикоснулась кончиком языка к неимоверно увеличившейся головке, неукротимая волна экстаза с могучей силой вырвалась из него наружу. Болезненно напряженный член Стефана содрогнулся, словно управляемый пьяной рукой, и залп за залпом стал выстреливать густую молочную жидкость прямо в жадно открытый рот Кристины, которая уже через какие-то доли секунды смогла сполна насладиться изысканным вкусом юного семени.

При этом сфинктер юноши непроизвольно расслабился, и Таня молниеносно протолкнула кончик своего языка вперед, так далеко, как только могла, лишив таким образом задницу Стефана, который едва с ума не сошел от похоти, девственности. К тому же его собственная мать продолжала любовно сосать мошонку своего сына, чтобы ни одна капля драгоценного семени не задержалась в ней, так что Кристина едва успевала глотать хлынувший на нее дождь спермы.

И когда фонтан Стефана, наконец, иссяк, лицо Кристины, ее шея и грудь представляли собой неимоверно возбуждающую, безумно эротичную картину. Сперма ее собственного отца, перемешанная с невероятным количеством белка Стефана, густым молочным ручьем медленно стекала по испачканному лицу и стройной шее молодой женщины и капала с ее изящного подбородка на упругую грудь, которую Кристина чувственно массировала своими тонкими пальцами.

Колени Стефана подогнулись и, с трудом переставляя ноги, он добрался до софы и без сил рухнул на нее. И там, прикрыв глаза, стал расслабленно наблюдать за тем, как Таня вместе с его матерью своими пальцами, языками и губами очищают густо покрытые семенем грудь и лицо Кристины. В конце концов, три женщины начали нежно и страстно целоваться, с шумом обмениваясь друг с другом собранной ими спермой.

Стефану и отцу Кристины не оставалось ничего другого, кроме как молча следить за тремя распутными грациями, и втайне спрашивать себя: куда же еще их может завести эта, по-видимому, неутолимая страсть преступающих все запреты женщин...

Часть 4

Когда Кора и Стефан вернулись от Кристины домой и вместе легли в большую супружескую кровать Коры, они быстро погрузились в спокойный лишенный сновидений сон, который после волнующих событий недавних дней был им просто необходим. Кора чувствовала себя очень счастливой, думая о том, как кардинально изменилась ее жизнь за столько короткое время, и блаженно улыбаясь, уютно устроилась в сильных руках своего возлюбленного сына. Стефан тоже никогда еще не был настолько счастлив, как сейчас, когда у него было все, в чем он нуждался: одна чрезвычайно привлекательная зрелая женщина, которая была на все готова ради него, и за которую он бы без промедления отдал свою жизнь. Эта женщина была его матерью, от чего все случившееся становилось еще более невероятным и волнующим. Кроме того, он познал двух других прелестных женщин, Кристину и Таню, которые, казалось, просто сходили по нему с ума, и вместе с ними и Корой испытал такое, о чем еще пару дней назад не смел и мечтать.

Утро оказалось солнечным, и пробивающиеся сквозь шторы лучи разбудили Кору, которая, едва проснувшись, немедленно ощутила, как сильно ее груди разбухли от подступившего молока. Стефан еще спал, даже не собираясь просыпаться, и заботливая мать решила разбудить своего сына очень необычным способом. Она отправилась в ванную, наскоро уложила волосы, сделала себе легкий макияж и быстро вернулась назад в спальню. Она просто не могла появиться перед сыном без косметики на лице, желая всегда быть самой красивой и желанной для того, кто постоянно находился рядом с ней.

В одних лишь босоножках с высокими каблуками, она обнаженная подошла к кровати. Из ее напряженных сосков капало молоко, тонким ручейком стекая по упругой груди. Между ног у Коры снова намокло. Осторожно, стараясь не делать лишних движений, она стянула простыню с тела своего спящего сына и увидела, что он возбудился во сне.

«Не я ли ему снюсь?» – спросила она себя и погладила свой чисто выбритый лобок.

«А, может быть, ему снится Кристина или Таня!» – пришло ей в голову, и, вспомнив тот восхитительный вечер, который они вчера провели с двумя ее служащими, Кора немедленно ввела два пальца в свою мокрую щель.

«Какое это уже имеет значение, – услышала Кора свой внутренний голос, – Здесь перед тобой лежит молодой мужчина с великолепным членом, который ждет лишь того, чтобы трахнуть тебя! Хватит раздумывать, просто сделай это! Возьми член своего сына, он принадлежит тебе!!»

Она взошла на кровать, широко расставив ноги, встала над неподвижно лежащим сыном и опустилась вниз, так что ее мокрое отверстие оказалось буквально в паре миллиметров от его твердого члена. Одной рукой Кора придержала свои истекающие молоком груди, и по ее пальцам тут же побежала теплая влага. Другой рукой она осторожно обхватила любовный жезл Стефана и направила его вертикально вверх, словно готовую к старту ракету.

Стефан продолжал спать, и от этого Кора возбудилась еще сильнее. Она хотела, чтобы ее сын проснулся лишь тогда, когда его член окажется глубоко в лоне матери, в том месте, которое подарило ему жизнь, и в которое он теперь может возвращаться снова и снова. Она медленно подалась своим тазом навстречу фаллосу Стефана, который уже начал многообещающе подрагивать, и когда гладкая как бархат головка раздвинула ее влажные половые губы, Кора сладко застонала и резко опустилась вниз, до самого основания приняв могучее копье сына в свое материнское отверстие.

Мать и сын касались друг друга только половыми органами, и, Кора схватилась за свои колени, чтобы удержать равновесие. Ее чувства в этот момент нельзя было передать словами. Это был ее собственный сын. Вся его мужская сила была сосредоточена в ее лоне, и не потребовалось ни одного движения, чтобы в ней вспыхнуло пламя первого оргазма. Кора задрожала, и тут Стефан открыл глаза. Он ощутил, как влагалище матери крепко обхватило его член и доит его, в то время как ее любовные соки били ключом, стекая на его безволосые яйца. Как чудесно начался новый день!

Кора наклонила голову к сыну, который в ответ приподнялся ей навстречу, и их губы соединились в долгом и глубоком поцелуе. Белокурая женщина глухим стоном проводила последние отголоски своего оргазма, и начала медленно двигаться на твердом как сталь фаллосе сына. Теперь уже застонал Стефан и, чтобы получать максимальное удовольствие от того, что мать насаживается на его член, снова откинулся на подушку. Он посмотрел в опьяненные страстью глаза Коры и ясно понял, что она каждой частичкой своего великолепного тела наслаждается их утренним сексом.

– Давай, пососи мамину грудь! – промурлыкала Кора и подставила сыну свои истекающие соски. Обхватив затылок Стефана, она приложила свою разбухшую грудь к его губам и слегка сжала пальцы. Теплое молоко хлынуло в рот юноши, который тотчас же стал глотать этот божественный напиток. Тем временем, руки Стефана обхватили объемные ягодицы Коры, и теперь она легко могла удерживать равновесие, пока сын опустошал ее молочные груди.

Упоенные своей кровосмесительной любовью Кора и Стефан совершенно потеряли чувство времени и пространства – они думали лишь о том, как доставить друг другу наибольшее удовольствие. Когда Стефан высосал молоко из второй груди, сидящей на нем матери, он почувствовал, как в его яйцах вскипает сперма, уже готовая проделать свой путь по его длинному члену в мокрую пизду Коры, продолжающей ритмично двигаться вверх и вниз. И сжав тугие ягодицы матери, он со всей силой, на какую только был способен, он разрядился в ее отверстие, из которого появился на свет восемнадцать лет назад.

Кора почувствовала, как горячее семя сына заполнило ее влагалище, и этого оказалось достаточно, чтобы она испытала второй за это утро оргазм. Как одержимая она загоняла в свою промокшую пизду содрогающийся, выстреливающий сперму ствол, пока не рухнула без сил на Стефана, и потребовалось несколько минут, чтобы она хоть немного смогла прийти в себя.

Казалось просто невероятным, что с ними обоими столько всего произошло за какие-то несколько дней, и никто из них даже представить себе не мог, что они когда-нибудь могут расстаться друг с другом. Их любовь друг к другу была неисчерпаемой, и им не хотелось даже думать об этом. Они неподвижно лежали, оставаясь слитыми воедино, как вдруг раздался телефонный звонок, заставивший влюбленных испуганно вздрогнуть. Быстро поцеловав Стефана, Кора слезла с него и схватила лежащий на ночном столике телефон.

Это звонила Диана, старшая сестра Коры, которая была профессиональным фотографом и большую часть года проводила за границей, лишь изредка приезжая в гости к Хоффманам. Поэтому Кора очень обрадовалась, услышав голос Дианы в телефонной трубке, и сестры принялись оживленно разговаривать, весело смеясь и перешучиваясь, а Стефан, чтобы им не мешать, отправился в душ.

Когда он вернулся в спальню, Кора как раз положила трубку. Увидев вошедшего сына, она радостно воскликнула:

– Твоя тетя Диана прилетит сегодня утром и придет нас навестить! Господи, да мы ведь два года не виделись!

Кора встала с постели, жарко поцеловала сына в губы и скрылась в ванной.

– Будь сегодня дома в 18:00, ладно, любимый? – крикнула она из-за полуоткрытой двери. – Я очень хочу, чтобы Диана увидела, в какого прекрасного молодого мужчину превратился мой сын!

Она хихикнула и залезла под душ.

Стефан тоже был рад увидеть свою тетю, с которой у него были связаны в основном хорошие воспоминания. Диана была точной копией его матери, только с кудрявыми рыжими волосами и чуть более тонкими, чем у белокурой Коры, чертами лица. К тому же Диана уже давно была деловой женщиной и успешным фотографом и, в отличие от сестры, никогда не выходила замуж, и у нее было детей.

Остававшееся до визита сестры время Кора потратила на то, чтобы немного привести в порядок дом и приготовить ужин, а Стефан, воспользовавшись отличной погодой, устроил себе долгий заезд на мотоцикле. Он вернулся домой незадолго до шести вечера, когда уже стемнело, и увидел незнакомый роrsсhе 911 саbriо, который был припаркован возле их дома.

«Это, должно быть, машина Дианы», – подумал он, открывая гараж, чтобы загнать туда мотоцикл.

С черного хода Стефан зашел в дом и услышал громкий женский смех, который доносился из столовой.

Его мать сидела за обеденным столом в синих джинсах и белой блузке с глубоким декольте, которое оставляло ее роскошную грудь наполовину открытой. Напротив нее сидела высокая рыжеволосая дама в черном брючном костюме, грудь которой была ничуть не меньше, чем у Коры, что ясно давал понять откровенный вырез ее блейзера. Это была тетя Диана. А рядом с ней Стефан увидел незнакомую чернокожую красавицу с распущенными волосами, ниспадавшими на ее объемную грудь совершенной формы, которая заманчиво выделялась под черным вечерним платьем.

– Да это же твой сын! – громко воскликнула Диана, увидев Стефана, и радостно шагнула ему навстречу.

– Привет, тетя Диана! – произнес Стефан и был немедленно заключен в крепкие объятия.

– Стефан, мальчик! Ведь ты уже стал настоящим мужчиной! – удивленно сказала его тетя, осматривая своего восемнадцатилетнего племянника с головы до ног. Стефан слегка смутился и, ища поддержки, посмотрел на мать, которая, улыбаясь, сидела за столом и с гордостью наблюдала за сестрой, которая словно раздевала ее сына своим взглядом.

– Иди к нам! – сказала, наконец, Кора, и облегченно вздохнувший Стефан не заставил себя долго упрашивать.

– Разреши, я представлю тебе Наоми, – произнесла Диана из-за спины племянника, и темнокожая красавица грациозно приподнялась со своего стула.

– Привет, Стефан! Я рада познакомиться с тобой, – хриплым прокуренным голосом сказала она, и Стефан учтиво протянул ей руку.

– Наоми – моя нынешняя модель, и мы хотим в следующие несколько дней сделать здесь в городе пару фотосессий. – объяснила Диана, которая уже села обратно за стол. – Если ты хочешь, то можешь поприсутствовать при этом и немного помочь мне. Я недавно вышвырнула своего помощника по освещению, и сильный мужчина мне бы очень пригодился.

В ответ Стефан предложил, чтобы его мать, как стилистка, тоже участвовала в этих фотосессиях. Это предложение было встречено громким смехом и все немедленно с ним согласились.

Они еще долго сидели за столом, разговаривая обо всем на свете. Наконец, Стефан почувствовал, что сильно устал и ушел в свою комнату. Конечно, он был немного расстроен тем, что не сможет провести эту ночь вместе с матерью, но предвкушение завтрашнего дня отчасти примиряло его с этим.

На следующее утро Стефана разбудили голоса трех женщин, которые, по-видимому, встали гораздо раньше, чем он, и уже были заняты приготовлениями к запланированной на сегодня фотосессии. Кора отвела Наоми в свою спальню, чтобы там перед большим зеркалом сделать ей макияж.

Когда Стефан вошел в ванную комнату, он увидел, что под душем стоит его тетя. Ему удалось разглядеть ее хорошо сложенное зрелое тело сквозь матовое стекло душевой кабины, и Стефан понял, что Диана в привлекательности ничуть не уступает своей сестре Коре.

Диана откинула с лица мокрые рыжие волосы и, вполголоса напевая, направила струю горячей воды на свое роскошное тело. Конечно же, она сразу заметила, что ее племянник вошел в ванную, но сделала вид, что она и не подозревает о его присутствии, наслаждаясь осознанием того, что взгляд молодого мужчины скользит по упругим округлостям ее тела. Она специально гораздо дольше, чем это было необходимо, намыливала свои полные груди, и устроила для благодарного зрителя великолепное шоу, долго и тщательно промывая под душем свое интимное место и глубокий разрез между объемными ягодицами.

От такого зрелища традиционная утренняя эрекция Стефана только усилилась, и теперь его трусы оттопыривались, напоминая индейский вигвам. Когда Диана внезапно выключила воду и открыла дверцу душевой кабины, он торопливо повернулся к раковине, чтобы тетя не увидела его возбуждение. Несмотря на события последних дней, Стефан по-прежнему чувствовал себя немного неуверенно перед такой яркой женственностью, которой обладала его тетя Диана, что не укрылось от внимания женщины и словно подстегнуло ее продолжить свою игру.

– О! Доброе утро, Стефан! – поприветствовала она племянника с наигранным удивлением в голосе и, чтобы прикрыть свою наготу, наспех обмоталась маленьким полотенцем. – Я не слышала, как ты вошел. Ты ведь не подглядывал за мной, нет?

От ее слов Стефан немного покраснел и торопливо ответил:

– Нет... конечно, нет, тетя Диана! Я... просто я только что встал, и мне нужно в туалет...

Он смущенно повернулся к Диане спиной, но та ясно увидела в большом зеркале, висящем над раковиной, какое сильное впечатление она произвела на своего племянника.

– Тогда спокойно делай свое дело, мой мальчик! Тебе не нужно стесняться своей тети! В конце концов, мне приходилось менять твои пеленки, когда ты был младенцем, – засмеялась Диана и ласково шлепнула Стефана по заднице.

Стефан понятия не имел, как ему на это отреагировать. О том, чтобы помочиться при такой сильной эрекции, нечего было и думать, а поскольку рядом с ним продолжала стоять его прекрасная тетя, обнаженное тело которой прикрывал только скудный кусок материи, не было никакой надежды, что его возбуждение вскоре спадет.

– Или ты хочешь, чтобы я помогла тебе? Как раньше, когда ты был совсем маленьким мальчиком?

Диана прижалась к Стефану, и тот почувствовал, как ее затвердевшие соски, торчащие сквозь ткань полотенца, прикоснулись к его лопаткам.

– Ты помнишь, ­– прошептала она, – как я доставала из твоих штанишек одну маленькую штучку и держала ее двумя пальцами, пока ты писал? Ты был тогда таким милым, а однажды твой пенис стал твердым, и ты не смог сделать пи-пи.

От этих слов тети у Стефана по спине пробежала приятная дрожь, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не застонать от накатившей похоти. Но его дыхание участилось, а сердце забилось сильнее, в то время как Диана продолжила:

– Господи, может, мне и не стоит тебе этого говорить, но ты должен знать, что я с тех пор всегда завидовала твоей матери, потому что очень хотела, чтобы и у меня был такой очаровательный ребенок, и я могла видеть, как он постепенно становится красивым молодым человеком! Пожалуйста, повернись ко мне, Стефан! Покажи своей тете, каким большим мальчиком ты уже стал!

Медленно и неуверенно Стефан повернулся к Диане, которая отступила на шаг назад, чтобы рассмотреть мускулистое тело своего юного племянника во всем его великолепии. Взгляд женщины остановился на оттопыренных трусах Стефана, и ее глаза расширились от восхищения.

– Сними свои трусы! – коротко велела Диана, и в этот момент полотенце, прикрывавшее ее тело, как будто бы случайно соскользнуло на пол.

Теперь уже Стефан, словно загипнотизированный, уставился на прекрасное тело Дианы, и его твердый член невольно вздрогнул, когда восемнадцатилетний юноша увидел прелести своей родной тети, которая была старше его даже больше, чем в два раза. Полная грудь Дианы поднималась и опускалась в такт ее дыханию, а твердые темно-коричневые соски смотрели прямо на юношу. Ее формы не были такими округлыми, как у Коры, но зато у Дианы было более мускулистое тело, и казалось, что в нем нет ни грамма жира. Удивительно для сорокалетней женщины, но это легко объяснялось тем, что она с двадцати лет занималась бодибилдингом, посвящая ему каждую свободную минуту.

Тело Дианы было покрыто густым загаром, лишь на груди и лобке выделялись три светлых участка, говорившие о том, что она принимает солнечные ванны в максимально открытом бикини. Ее рыжие кудрявые волосы были распущены по плечам, и она казалась похожей на амазонку. Это впечатление усиливали строгие благородные черты ее лица, на котором нельзя было прочитать ни одной эмоции, и только алчный блеск темно-зеленых глаз мог выдать истинные чувства Дианы.

Ее острый взгляд скользил по телу Стефана, и то, что она увидела, ей очень понравилось

– Просто поразительно, как ты развит, мой маленький! – произнесла она вполголоса, и ее руки легли на мускулистую грудь Стефана. – Я очень люблю молодых мужчин, которые совершенствуют свое тело. Они переполнены энергией и жизненной силой!

Диана провела по груди племянника своими длинными ногтями, оставив красные полосы на светлой коже юноши. Отчасти от боли, отчасти от возбуждения Стефан громко застонал и закрыл глаза.

Лицо Дианы исказила довольная улыбка, и она сделала несколько шагов назад, пока не уперлась в край ванны, и села на него, широко расставив ноги. При этом она бесстыдно продемонстрировала свою гладко выбритую щель племяннику, который звучно сглотнул, увидев влажно блестящую зрелую пизду тети.

– Я тоже тебе нравлюсь, Стефан? – спросила Диана, и, сжав двумя пальцами левый сосок, другой рукой раздвинула темно-коричневые губы своей мясистой пизды.

Стефан молча кивнул, так как от всего увиденного у него перехватило горло. Блестящий клитор, который выглядывал между пальцев Дианы, казался неестественно большим и своей формой был похож на маленький член. В диаметре он был не меньше сантиметра, около двух – длиной, и даже крупные половые губы Дианы не могли его полностью прикрыть.

Стефан на нетвердых ногах подошел к тете, и при каждом шаге его фаллос раскачивался из стороны в сторону.

– Скажи, твой замечательный член когда-нибудь уже сосала женщина? – откровенно спросила Диана и рукой, которой только что ласкала свой сосок, обхватила крепкий любовный жезл Стефана. Юноша снова застонал, почувствовав, как рука тети сжимает его твердый ствол, и утвердительно кивнул.

– Интересно! Но меня это не удивляет, ведь у тебя такой великолепный экземпляр! – произнесла Диана и принялась медленно мастурбировать член племянника.

– А ты хочешь, чтобы я отсосала у тебя, Стефан? – спросила рыжеволосая амазонка и кончиком языка облизнула свои красные губы. Эта соблазнительное зрелище заставило Стефана содрогнуться от возбуждения, и он инстинктивно подался навстречу тете.

– О Боже, тетя Диана! Пожалуйста... пожалуйста, пососи мой член! – взмолился Стефан, опьяненный нахлынувшей похотью, но Диана осталась глуха к его просьбе. Вместо этого она встала с края ванны, продолжая удерживать член юноши, потянула его за собой и опустилась на сиденье унитаза.

– Я охотно сделаю это, но сперва ты расскажешь мне, кто делал это до меня и сделал тебя мужчиной! Скажи мне!! – крикнула Диана, одной рукой мастурбируя твердый член племянника, а другой – собственный гипертрофированный клитор.

Стефан закатил глаза и тяжело задышал. Мог ли он выдать эту тайну Диане? Мог ли он сказать ей, что его мать и ее сестра Кора пару дней назад соблазнила своего собственного сына, и с тех пор он всецело принадлежал ей одной? В его душе шла настоящая борьба, и, наконец, Диана потеряла терпение.

– Стефан! Поверь мне, я знаю все способы, которые могут подчинить мужчину моей воле. Я могу за тридцать секунд довести тебя до самого сильного оргазма, который ты когда-либо испытывал! Но еще я могу обрабатывать твой член часами, не позволяя тебе кончить, и ты будешь умолять меня о пощаде!! Итак, повторяю: какой ебливой шлюхе ты впервые подарил свое семя?

Отпустив член Стефана, она схватила его мошонку и начала аккуратно выкручивать ее, так что под тонкой кожей, которая натянулась настолько, что, казалось, скоро лопнет, отчетливо обрисовались крупные яйца юноши. Одновременно Диана втолкнула в узкий анус племянника покрытый скользкой влагой палец, которым только что ласкала свою щель. Стефан едва не потерял сознание от боли и похоти и глухо застонал, чувствуя себя так, как будто его неожиданно оглушили сильным ударом.

– ААА!!! ЭТО БЫЛА МАМА!!! – выкрикнул он помимо своей воли и в тот же миг понял, что его тетя именно это и ожидала услышать, поскольку ее реакция на такое невероятное признание не оправдала его опасений. Диана выпустила его мошонку, и Стефан облегченно вздохнул, ощутив, что тупая боль постепенно стала отпускать, но палец, который был вставлен в зад племянника, женщина протолкнула еще глубже, и от этого проникновения член Стефана ощутимо вздрогнул.

– Вот как! – произнесла вполголоса Диана, и ее губы сложились в коварной улыбке. Она провела свободной рукой по своей упругой груди и мускулистому животу, добралась до мясистых половых губ и принялась натирать их, одновременно стимулируя свой огромный клитор.

Это зрелище едва не довело Стефана до оргазма. Но Диана еще не закончила свой допрос и, тяжело посмотрев на племянника, она продолжила строгим голосом:

– Когда, когда вы сделали это в первый раз?

Ее средний палец еще глубже ввинтился в зад юноши, пытаясь добраться до какой-то определенной точки. Стефан закатил глаза от удовольствия, когда палец Дианы в его заднем проходе достиг места, рядом с которым находилась его простата. По его спине побежал пот, а колени стали мелко дрожать.

– О Боже!! – измученно простонал он. – Два или три дня назад – я точно не знаю!

– Ах! Ты точно не знаешь? – язвительно произнесла Диана, наслаждавшаяся полным контролем, который сейчас получила над своим племянником. – Должно быть, вы трахаетесь друг с другом дни и ночи напролет, раз ты не можешь вспомнить, когда моя сестра, эта похотливая сучка, впервые приняла в себя член своего собственного сына!!

Эти слова с трудом достигли сознания Стефана, у которого все плыло перед глазами, и он ничего не смог сказать в ответ.

– Сейчас я кое-что покажу тебе, и, вряд ли, ты когда-нибудь это забудешь, парень! – Диана немного присела, так что подрагивающий член Стефана оказался прямо перед ее лицом. – Пусть ты и не можешь вспомнить, когда твоя мать впервые отсосала у тебя, но ты точно не забудешь, как твоя тетя выдоила тебя, даже не притронувшись к твоему члену!

Еще на пару миллиметров протолкнув свой палец в зад племянника, Диана несильно нажала на переполненную простату Стефана. И тотчас же мощная струя густого белого семени вырвалась из узкого отверстия его мочеиспускательного канала.

Стефан не мог поверить своим глазам: он не достиг оргазма, но, несмотря на это, одно лишь прикосновение к простате опустошило его яйца. Кроме того, после такого сильного семяизвержения его эрекция должна была исчезнуть, но этого не произошло, напротив, чем больше спермы выдаивала Диана с помощью своего необычного массажа, тем сильнее возбуждался Стефан.

Часть семенной жидкости потекла вниз по его члену, и Диана подставила под вязкие капли свой длинный красный язык. Когда он оказался полностью покрыт свежим нектаром, она втянула его обратно в рот, и ее тотчас же охватил оргазм, сила которого удивила даже такую опытную женщину.

Пока Диана, закрыв глаза, плыла по волнам наслаждения, член Стефана продолжал выстреливать все новые и новые струи спермы на ее лицо, шею и грудь. За какую-то минуту, которая показалась юноше бесконечно долгой, тетя буквально искупалась в его семени, и когда она немного пришла в себя после оргазма, то обнаружила, что почти все ее тело покрыто спермой племянника.

Яйца Стефана были пусты, но твердый член юноши говорил о том, что его возбуждение по-прежнему сильно. Диана вытерла попавшую в глаза сперму, и, отправив испачканные пальцы в рот, старательно облизала их. Вытащив средний палец из заднего прохода Стефана, она облизала и его и, смотря снизу вверх, сладко улыбнулась юноше.

Затем рыжеволосая амазонка выпрямилась во весь рост, вновь продемонстрировав племяннику свое великолепное тело, которое теперь было с головы до ног покрыто его спермой. Указав пальцем на свои босоножки, она жестом велела Стефану надеть их на ее стройные ноги. Юноша охотно подчинился, и пока он делал это, его взгляд скользил по мускулистому телу тети, увидев которое даже мертвый ощутил бы тягу к жизни, по мокрой щели между ее ног и огромному клитору, который словно магическим образом приковывал к себе внимание.

Когда Стефан закончил, Диана отвернулась от него и, громко стуча каблуками, направилась к двери – совершенно голая, с телом, маслянисто блестящим от спермы племянника – открыла ее и молча покинула ванную комнату.

Стефан ошарашенно посмотрел ей в спину и спросил себя, что же тетя собирается делать? С бьющимся от волнения сердцем он отправился следом за Дианой и увидел, как она открыла дверь, ведущую в спальню его матери, и вошла внутрь. Из комнаты донесся удивленный крик, и Стефан бросился туда, чтобы предотвратить возможный скандал между матерью и тетей. Но зрелище, представшее перед его глазами, когда он буквально ворвался в спальню Коры, спутало его мысли еще больше, чем опасение, что Диана собирается устроить грандиозную сцену своей сестре.

Громкий крик, так испугавший Стефана, несомненно, издала его мать Кора, обнаруженная им в таком положении, которое он никогда в жизни не смог бы себе вообразить.

Мать Стефана стояла на коленях перед сидящей на стуле Наоми, между широко расставленных ног которой возвышался поистине исполинский член, скользкий от слюны и грудного молока Коры, которая с трудом смогла обхватить этого монстра своими изящными руками. Лицо Наоми было ярко накрашено, черные как смоль волосы девушки были уложены в живописную прическу, ее тело обтягивало красное боди из латекса, которое замечательно гармонировало с черной кожей модели, и, кроме того, на ней были доходящие до середины бедер сапоги с очень высокими каблуками. Ее большие, похожие на мячи груди туго натянули блестящий материал боди, и два твердых длинных соска торчали сквозь тонкий латекс, словно угрожая разорвать его.

Подведенные глаза Коры распахнулись в немом изумлении, когда она увидела вошедшую сестру. Кроме мягких домашних тапочек на матери Стефана не было другой одежды – она была совершенно голой. Из напряженных сосков женщины медленно вытекало молоко и капало на могучий черный молот, который она держала в своих руках. Мысли лихорадочно закрутились в голове Коры, и она осознала, что положение, в котором ее застали, не нуждается в каких-либо разъяснениях. Но Кора поняла, что ее сестра и сын оказались в такой же ситуации, как и она сама, и мгновенно решила взять инициативу в свои руки.

Прекратив мастурбировать член чернокожей транссексуалки, Кора изящно поднялась с колен. Повернувшись к сестре, она обняла ее и с той страстью, на которую способны только любящие люди, поцеловала в испачканный семенем рот. Сначала Диана была удивлена поступком сестры, но через пару мгновений с не меньшей страстью ответила на ее поцелуй. Слившись в любовных объятиях, сестры совершенно забыли о том, что они не одни в комнате, и, не отрываясь друг от друга, упали на большую кровать Коры.

Кора принялась слизывать с мускулистого тела сестры еще теплое семя своего сына, а Диана с силой сжала ее переполненные груди, выдаивая из них молоко. Она мяла это молочное вымя, высасывала из него живительную влагу, и вскоре обе женщины оказались с ног до головы покрыты смесью из спермы и грудного молока.

Наоми, некоторое время молча наблюдавшая за Корой и Дианой, поднялась со стула и неторопливо направилась к Стефану, который удивленно смотрел на ее раскачивающийся в такт шагам член.

Вплотную подойдя к неподвижно стоящему юноше, она решительно схватила его торчащий фаллос и протолкнула свой гибкий как змея язык в приоткрытый рот Стефана. Положив правую руку на его затылок, левой рукой Наоми одновременно обхватила свой член и член юноши, прижав их друг к другу, и стала медленно мастурбировать пульсирующие стволы. Стефан испытал новое для себя ощущение, чувствуя, как чужой фаллос прижимается к его собственному, но оно не вызвало у него отвращения. Причина этого крылась в том, что создание, которому принадлежал фаллос, обладало большей женственностью, чем многие знакомые Стефану женщины, и, следовало признать, что перед ним сейчас стояла настоящая представительница третьего пола.

– Ты так меня возбуждаешь, Наоми!! – простонал юноша, оторвавшись от губ чернокожей обладательницы мужского члена, которая развернулась и увлекла Стефана за собой по направлению к широкой кровати, на которой его мать и тетя сплелись в любовной схватке.

Экзотическая красавица легла на спину рядом с женщинами, которые даже не заметили ее появления, и свесила с края кровати свою обрамленную гривой черных волос голову. Медленно мастурбируя одной рукой свой собственный член, другой рукой она схватила твердый любовный жезл Стефана и направила его в свой толстогубый рот. Ее длинный язык, извиваясь как змея, высунулся между ярко-красных губ и попытался проникнуть в узкое отверстие на кончике члена Стефана. Конечно, Наоми не смогла продвинуться далеко, и, ограничившись этим, стала облизывать пурпурную головку твердого юношеского фаллоса.

Стефан негромко простонал и положил свои трясущиеся руки на тугие груди Наоми, которые возвышались над ее телом, словно два сказочных Олимпа. Он освободил их от блестящей латексной оболочки, и стал играть с твердыми сосками, как будто это были клавиши необычного музыкального инструмента.

– Сильнее! – прохрипела Наоми. – Ласкай меня сильнее и трахни мой рот!

Еще ниже свесив голову с края кровати, она оказалась на одной высоте с членом стоящего на коленях Стефана.

Наконец, Кора и Диана заметили, что они не одни на кровати и, остановив свою любовную игру, но не разрывая тесных объятий, стали наблюдать за тем, как Стефан, обеими руками сжимая упругие груди Наоми, сантиметр за сантиметром вставляет свой член в ее широко открытый рот. Чернокожая транссексуалка схватила ягодицы юноши и надавила на них, чтобы с помощью этого дополнительного усилия преодолеть сопротивление своего горла, и, наконец, дубинка дрожащего от похоти Стефана глубоко вошла в ее глотку.

Наоми издала сдавленный звук, до самого основания приняв в себя любовный жезл Стефана, и ее собственный фаллос заметно содрогнулся от сильного возбуждения. Слияние белокожего юноши с этим экзотическим созданием выглядело неимоверно гротескным и столь же возбуждающим, поэтому Кора и Диана, словно по команде, отстранились друг от друга, чтобы принять участие в бесстыдном любовном акте этой необычной пары.

Диана встала с кровати и прижалась к спине Стефана своим упругим телом. Она несколько раз лизнула покрытую потом шею племянника, прежде чем тот повернул к ней свою голову, и их языки сплелись в диком безудержном танце. Положив руки на мускулистую грудь Стефана, Диана принялась толкать его ягодицы своим тазом, отчего фаллос юноши стал еще глубже входить в горло его партнерши.

В это время Кора снова занялась огромным членом Наоми, обильно покрыв его своей слюной и молоком, оставшимся в ее груди, после жаркой любовной схватки с Дианой. Затем, широко открыв рот, она попыталась, как можно глубже, принять в него этот исполинский фаллос, но, справившись едва лишь с половиной огромного ствола, вынуждена была остановиться, поскольку поняла, что ни одна женщина в мире не сможет полностью проглотить этого монстра. Приняв его в себя так глубоко, как только смогла, Кора принялась облизывать и сосать пульсирующий ствол, пока он не начал молочно блестеть от смеси, покрывших его соков, и, казалось, уже был готов утешить ее голодную материнскую пизду.

И когда Кора, завершив долгие приготовления, уже собиралась сесть на член Наоми, чтобы насладиться его мощью и величиной, Диана поняла, что ей надоело наблюдать за тем, как трахаются другие, и она медленно, но энергично стала оттаскивать Стефана от головы своей чернокожей подруги.

– Я хочу, чтобы ты трахнул и меня! Ты ведь тоже хочешь этого? Хочешь загнать свой большой твердый член в мокрую пизду своей тети? – крикнула Диана прямо в ухо Стефану, который вместо ответа вставил два пальца в ее мокрое влагалище и несколько секунд ожесточенно трахал женщину таким образом.

Но прежде чем Стефан успел приступить к первому настоящему соитию со своей тетей, Диана подошла к Наоми, которая опять вернулась на кровать, и, когда мокрая щель зрелой женщины приблизилась к голове транссексуалки, та тотчас же всунула туда свой гибкий язык. Стефан молниеносно среагировал, стараясь не пропустить удобный случай, и метнул свой ловкий язык в коричневое анальное отверстие Дианы, которое выглядывало между упругих половинок ее задницы, чтобы подвергнуть задний проход своей тети обстоятельному исследованию.

И пока два искусных языка ласкали оба ее отверстия, Диана помогла младшей сестре соединиться со своей двуполой партнершей. Взяв одной рукой огромный член Наоми и направив его вертикально вверх, другой рукой она раскрыла мокрые половые губы Коры. Та села на корточки прямо над торчащим вверх фаллосом и медленно стала опускаться вниз, пока могучий черный молот не начал погружаться в ее зрелое тело.

Когда огромная величиной почти с кулак головка прошла ее малые губы, Кора недоверчиво распахнула глаза, и из ее рта полился бессвязный поток неразборчивых слов и приглушенных стонов.

– Да! Прими его в себя, сестренка! Трахни этот великолепный член, пока твой любимый сын трахает меня! – громко прокричала старшая сестра Коры и, обернувшись к Стефану, который все еще продолжал ласкать своим языком ее подрагивающий анус, резко подняла юношу за плечи. Вновь повернувшись к нему спиной, Диана грубо и бесцеремонно притянула любовный жезл племянника к своим истекающим скользкой влагой половым губам, с которыми только что играл ловкий язык Наоми.

– Трахни меня, Стефан! Как следует трахни свою похотливую тетю! Покажи мне все, чему тебя научила мать! – приказала Диана, и Стефан, обхватив руками ее бедра, со всей силой, на какую только был способен, втолкнул свой детородный орган в жаркое отверстие тетиной пизды. Теперь уже Диана завыла в экстазе, словно дикий зверь, и, чтобы не упасть от сильных толчков Стефана, который стал трахать ее как одержимый, наклонилась вперед, положив свою голову на живот Наоми, так что перед ее глазами оказалась двигающаяся вверх и вниз пизда сестры. Схватив Кору за руку, Диана стонала от наслаждения каждый раз, когда в нее входил твердый член племянника, словно она в последний раз в жизни занималась сексом.

Слившись воедино, участники этого невероятного квартета были полностью поглощены своим яростным, безудержным совокуплением, и, наконец, Кора и Диана одновременно почувствовали, что их захлестывают волны сильнейшего оргазма. Женщины громко и пронзительно закричали, и конвульсии неукротимого наслаждения начали сотрясать их обнаженные тела. Из растраханной пизды Коры ручьем хлынула прозрачная вязкая влага, как свидетельство пережитого ей экстаза. Член Стефана, который все еще оставался во влагалище тети, под напором ее горячих соков был буквально вытолкнут наружу, и следом за ним из красных натруженных гениталий Дианы вылетела мощная струя изысканно пахнущего секрета.

Измученные пережитым оргазмом сестры со счастливыми улыбками рухнули на кровать, но ни Наоми, ни Стефан еще не кончили. Взглянув друг на друга, они инстинктивно поняли, что настал их черед, и именно они должны сыграть финальный аккорд в этом захватывающем действе. Стефан встал на колени перед краем кровати, а чернокожая модель сменила положение, так что теперь на том месте, где еще недавно ее рот ласкал раскачивающиеся во время яростных фрикций яйца юноши, оказался собственный член Наоми, покрытый блестящей слизью, ее переполненные яйца и темное отверстие заднего прохода, ожидающее проникновения Стефана.

Оба их члена были покрыты густым слоем влагалищных соков Коры и Дианы, поэтому обвитый венами член Стефана без какой-либо дополнительной смазки легко проскользнул в маняще приоткрытое отверстие между объемных ягодиц Наоми. Когда он вошел в нее, удивительное создание радостно вздрогнуло и закинуло свои бедра на широкие плечи юноши, который, ища опору, одной рукой уперся в край кровати, а другой – дотянулся до левой груди Наоми и сильно сжал ее.

Наоми занялась своей правой грудью и стала играть с твердым соском, сильно оттягивая его. Другой рукой она обхватила свой напряженный член и принялась мастурбировать его в одном ритме со Стефаном, который, постепенно ускоряясь, яростно трахал ее в задницу.

Продолжая увеличивать скорость движений, необычная пара стремительно приближалась к финалу, и, пожалуй, не случайным было то, что они одновременно погрузились в ураган экстаза, когда их фаллосы начали выстреливать струи светлого сока. Стефан быстро вытащил свой эякулирующий член из задницы чернокожей красавицы и направил густую горячую струю на ее упругий живот, который был уже облит первыми порциями семени самой Наоми. Опустошив свои яйца, Стефан без сил рухнул на кровать, а Кора и Диана бросились к Наоми и принялись своими языками, губами и руками собирать покрывающий ее божественное тело нектар.

Память Стефана навсегда запечатлела эту картину. Три женщины, которых он видел перед собой, были такими разными и при этом такими желанными... В голове юноши начала зарождаться идея, как вместе ними достигнуть еще больших вершин запретного наслаждения. И он решил, что в самом скором времени займется ее осуществлением...