Лесбийский долг часть 39 - 40

Глава 39

Разоблачение

Внутри Тайной жизни Шлюхи-Лесбиянки - Грязные секреты, которые женщины не хотят, чтобы вы знали - автор: Ингрид Пеллман

Когда я впервые встретила Лору, она была голой, плакала, и ее трахала собака.

Мы договорились встретиться в парке у дома Лоры, потому что Лора позвонила в редакцию журнала и сказала, что хочет рассказать о своем увлекательном образе жизни. Она оделась так, как привыкла одеваться - короткая юбка, прозрачная майка из лайкры, никакого нижнего белья - и ждала меня на скамейке в парке. Но я опаздывал, и большой лабрадор проявил интерес к Лоре. Когда он обнюхал ее промежность, она раздвинула для него ноги и позволила ему начать лизать ее киску, и вскоре он возбудился, и Лора послушно сняла с себя одежду, опустилась на четвереньки на траву и позволила ему оседлать себя.

"Я ненавижу гребаных собак", - сказала она мне позже, одеваясь и вытирая слезы с лица. "Я так сильно это ненавижу. Но это не мой выбор. Самцы просто выше меня - все самцы, даже если они собаки, - и если самец хочет воспользоваться моей дырочкой, я должна подчиняться. Я просто чувствую благодарность за то, что собака заинтересовалась мной настолько, что захотела изнасиловать меня, и что ей понравилось трахать меня таким образом".

Я указал ей на то, что она, по-видимому, несколько раз испытывала оргазм от того, что ее трахал пес, в том числе когда он эякулировал внутри нее.

"Мое тело понимает, каково мое место в мире, и оно вознаграждает меня, когда я веду себя как хорошая маленькая шлюшка", - объяснила Лора. "У меня не больше выбора в отношении того, когда я испытываю оргазм, чем в отношении того, кто меня трахает". Говоря это, она зачерпнула собачью сперму из своего влагалища и слизала ее со своих пальцев с таким выражением, которое, казалось, было счастливым.

Лора молода, пышногрудая, энергичная, у нее ярко-розовые волосы, и она идентифицирует себя как лесбиянка. Друзья называют ее "Титьки котенка", но для этой статьи она попросила представиться как Лора, чтобы окончательная публикация появилась в разделе поиск в Интернете по ее имени при рождении. Она живет с двумя другими молодыми женщинами своего возраста. Эрика, - привлекательная, покорная девушка, которая, кажется, боготворит Лору, ожидая ее одобрения буквально за все, что она делает. Лора говорит, что Эрика раньше была ее девушкой, но ее понизили до "Домашнего животного", что, по ее словам, ей больше подходит. Другая девушка, Кэнди Пизда, в прошлом Тейлор, гибкая, миниатюрная блондинка, которая провела все мое время с Лорой полностью обнаженной, яростно краснея и потирая свой клитор. Мне сказали, что Кэнди Пизда - подружка Лоры, но она ведет себя скорее как ее невольная рабыня.

Дом Лоры не похож на дома большинства людей. Первое, что бросается в глаза при приближении к нему, - это то, что с переднего двора открывается прямой вид на главную спальню. Здесь нет занавесок, а большое окно обрамляет кровать, как в порнографическом ролике. Когда мы шли к дому из парка, я увидел двух мальчиков, лет по пятнадцати, которые стояли на тропинке и смотрели на дом Лоры, а на некотором расстоянии - мужчину постарше, столь же очарованного. Причина стала ясна, когда мы подошли поближе - Женщины в доме занимались страстным сексом обнаженными на большой кровати, обмениваясь раскованным куннилингусом на виду у всей улицы. Я наблюдал, как сладкая вагина, казалось, публично испытала оргазм от языка Эрики, и влажная жидкость заметно брызнула на лицо Эрики - она брызгала? - а потом Лора подвела меня к входной двери, и мы вошли внутрь дома.

Интерьер дома Лоры, во всяком случае, еще более вызывающий. Ковры и стены окрашены в удушающие оттенки женственного розового. Создается впечатление, что находишься в стриптиз-клубе, совмещенном со спальней школьницы.

Центральным элементом гостиной является телевизор, который включен и показывает откровенное фетишистское порно со связанной женщиной, которой бьют палкой по груди. Лора объясняет, что телевизор всегда включен и всегда показывает подобные изображения. Она говорит, что иногда то, что показывают по телевизору, повторяется в ее снах, и она просыпается мокрой и возбужденной. Над телевизором висят две большие гравюры на холсте, на одной из которых крупным планом изображено возбужденное влагалище Лоры с вытекающей из него спермой, на другой - ее груди с заметными синяками после того, как на них недавно эякулировал мужчина.

Из многих предметов мебели торчат большие фаллоимитаторы. Лора садится на диван, на котором стоит один из них, и беззастенчиво вводит фаллос в свое влагалище, пока сидит. Я слышу тихое жужжание, когда он начинает вибрировать внутри нее, пока она сидит на нем. Я сажусь на более традиционный стул. Вскоре после этого Эрика и Кэнди Пизда выползают из спальни на четвереньках, оба совершенно голые. Оба предпочитают стоять на коленях на полу, а не использовать стулья с фаллоимитаторами. Конфетная пизда, краснея, теребит пальцами свой пах, когда опускается на колени.

Лора приказывает Эрики принести напитки. Она извиняется передо мной, что из-за того, что я "Сука", она может предложить мне выпить только мочу или сперму. Я застигнут врасплох и вежливо отказываюсь. Вскоре Эрика возвращается с тремя бокалами, полными того, что, судя по запаху и цвету, является теплой мочой, и раздает их молодым женщинам, которые отпивают из них, как будто это шампанское. Лора объяснила, что моча принадлежала смеси мужчин, собак и лошадей, поскольку, к сожалению, они просто не могли заставить мужчин мочиться им в рот достаточно часто, чтобы удовлетворить все их потребности.

"Сначала я ненавидела пить мочу, - рассказывает она мне, - но по мере того, как я узнавала свое место в мире, мне это нравилось все больше и больше. Теперь это просто кажется таким естественным, что тупая лесбийская шлюха вроде меня не стала бы пить мочу. Все женщины должны пить. От этого моя киска становится влажной, и это напоминает мне о том, какой я сука. Теперь я чувствую себя странно и меня тошнит, если я пью напитки нормальных людей".

Я наблюдаю, как девушки пьют мочу - Лора кажется такой счастливой и довольной, вот так, униженной. Как это было возможно?

Я спрашиваю, можно ли мне самой попить воды, и Лора говорит, что можно, поэтому я иду на кухню. Я замечаю три собачьи миски, расставленные на полу, с надписями "Эрика", "Лора" и "Тейлор". Похоже, в них есть остатки чего-то похожего на собачий корм. Я наливаю стакан воды и возвращаюсь, чтобы отхлебнуть из него.

Лора водит меня на экскурсию по дому. Это короткая экскурсия. Я уже осмотрела спальню и кухню. Она указывает мне на ванную и туалет, но говорит, что я не могу ими пользоваться. "Они предназначены только для приходящих в дом мужчин", - говорит она. Я спрашиваю ее, как она ходит в туалет, и она велит Кэнди Пизде продемонстрировать.

Пока я наблюдаю, Сладкая задница подползает к задней двери дома, открывает ее и выползает на задний двор, все еще голая. Задний двор аккуратный и привлекательный, но я отмечаю, что боковые заборы исключительно низкие, что обеспечивает хороший обзор со дворов соседей. На самом деле, мужчина по соседству с интересом наблюдает за происходящим.

Пока я наблюдаю, Кэнди Пизда поворачивается, все еще стоя на четвереньках, чтобы соседу был хорошо виден ее пах. Она начинает мастурбировать более энергично, ее пальцы входят и выходят из влагалища, а затем она начинает мочиться. Моча брызжет из ее киски и стекает по ногам, скапливаясь на коленях и пропитывая траву. Явно возбужденная, она опускает голову до тех пор, пока ее щека не прижимается к грязи, а травинки не щекочут грудь. Моча течет до тех пор, пока ее мочевой пузырь не опорожняется, а затем через несколько мгновений она испытывает оргазм, все ее тело сотрясается.

Мгновение она лежит так, приходя в себя, затем, пошатываясь, поднимается на ноги. Она дочиста облизывает свои пальцы, затем помещает их в свое влагалище, зачерпывает еще немного своих соков и снова дочиста облизывает их. Она повторяет это до тех пор, пока, по-видимому, не удовлетворится сухостью в паху, а затем идет к душу на открытом воздухе, включает его и моется. Лора говорит мне, что в душе только холодная вода. "Сучки не заслуживают утешения". Когда Кэнди Пизда заканчивает, она возвращается в дом, мокрая и дрожащая, и Лора вытирает ее насухо полотенцем.

— Ты каждый раз так ходишь в туалет? - спрашиваю я Лору, когда мы возвращаемся на диван.

"Нет", - говорит Лора. - Большую часть времени мы писаем друг другу в рот. На самом деле, сейчас никто из нас не может получить оргазм от языка сучки, не помочившись ей на лицо. Это условная реакция. Мы испытываем оргазм, а потом просто начинаем мочиться. Это хорошо, потому что лесбиянка, которая вылизывает другую девушку, должна быть унижена тем, что на нее обоссались. Или мы просто обмочимся на публике, как глупые маленькие дети. На самом деле не имеет значения, как мы ходим в туалет, пока это унижает нас и заставляет помнить, что мы отвратительные падшие женщины".

"В нашей машине все время пахнет мочой, - сказала она мне позже, - потому что однажды мы со Эрикой обмочились в нее, потому что мы глупые и распутные, а потом мужчина, который иногда трахает нас, сказал, что, поскольку мы уже испортили машину, мы должны продолжать мочиться в нее каждый раз мы им пользуемся. Нам не разрешается носить одежду, пока мы внутри него, а когда мы выходим из дома, нам приходится становиться на колени на дороге рядом с ним, прижиматься носами к сиденьям для писек и мастурбировать, пока мы не кончим. Иногда наши соседи наблюдают, как мы это делаем".

Для того, кто идентифицирует себя как лесбиянку, вскоре становится ясно, что Лора много занимается сексом с мужчинами. И это, по ее словам, секрет, который скрывают все лесбиянки.

"Я всегда хотела трахаться с мужчинами", - говорит она. Я лежу на ее диване, а она стоит на коленях у моих ног, обнаженная. Она безучастно смотрит порно с жестоким обращением по телевизору и почти рассеянно вводит пальцы в свое влагалище и вынимает их, сжимая грудь другой рукой.

"Я всегда хотела трахаться с мужчинами... но я не хотел соглашаться на это. Я хотела, чтобы они изнасиловали меня. И вот я их подначила. Я одевалась как шлюха с большими сиськами, и я притворялась, что дружу с ними, и я обнимала их, и я надеялась, что однажды кто-нибудь из них просто оттолкнет меня и будет использовать так, как я заслуживаю. И когда это не сработало, я начала трахать девушек. Я стала лесбиянкой. Я целовал хорошеньких женщин на глазах у мужчин, и целовался с ними, и..... Я просто привык к этому".

Она поднимает на меня глаза. Ее лицо пустое, наполненное смесью замешательства, возбуждения и вины. У меня очень четкое ощущение, что если бы я наклонился и поцеловал ее прямо сейчас, она бы растаяла и стала покорной маленькой игрушкой для моего удовольствия.

"Я не знала, как остановиться. Я не знала, как сказать мужчинам, что это нормально, что даже если я сказала "Нет", даже если я оттолкнула их, это нормально - просто насильно принуждать меня, трахать меня, разводить меня и унижать меня. Мое лесбиянство было просто для того, чтобы развлечь их, привлечь их, держать меня влажной и возбужденной, пока я ждала, когда меня изнасилуют".

Она смотрит на меня и говорит: "Знаешь, тебе было бы удобнее без трусиков!".

Она права. Я допиваю третий стакан воды, а в доме Лоры очень жарко, и я позволяю Лоре залезть мне под юбку и стянуть трусики вниз по ногам, прямо на высокие каблуки. Она встаёт, чтобы швырнуть их в угол. - Пожалуйста, - говорю я, останавливая ее. "Я не хочу их терять они мне очень нравятся!".

Она кивает и осторожно раздвигает мои ноги. Затем она проталкивает трусики внутрь моего влагалища, проталкивая кружевную ткань в мое половое отверстие, пока наружу не выглядывает лишь маленький кусочек розовой ткани. Я удивляюсь тому, насколько я мокрая. Мне и в голову не приходит задаваться вопросом, что делает Лора. Конечно, я должна хранить свои трусики во влагалище. Это кажется таким естественным. Я думаю, как было бы приятно хранить там и ключи от моей машины, этот большой черный брелок на связке ключей, торчащий из моих половых губ...

"Лесбиянки обычно делятся на четыре категории", - говорит мне Лора. "Шлюхи-лесбиянки похожи на меня. Все наше лесбиянство - это просто демонстрация спаривания. Это сделано для того, чтобы привлекать мужчин и заставлять их насиловать нас. Это то, чего мы хотим".

"Вторая категория - это сучки-лесбиянки. Они самого худшего сорта. Они используют свое лесбиянство как способ причинить боль мужчинам, отказать им в сексе. Они часто такие... феминистки." Кажется, Лоре физически больно произносить это слово. "Единственный способ справиться с сучками-лесбиянками - это причинять им боль, насиловать их и унижать до тех пор, пока они не начнут плакать, а затем делать это снова каждый день, пока они не усвоят свой урок".

Эрика приносит мне еще один стакан воды. Мое влагалище такое влажное, а мочевой пузырь наполняется. Мне неловко. Я встаю, чтобы принять воду, и когда я сажусь, то обнаруживаю, что один из маленьких и толстых фаллоимитаторов тычется в мой анус. Я сдвигаюсь, чтобы устроиться поудобнее, и чувствую, как он приятно тычется в мой сфинктер. Я расслабляюсь и впускаю кончик внутрь себя.

"Третья категория - это лесбийское изнасилование. По сути, они похожи на шлюх - они хотят, чтобы их трахали мужчины, только они еще не осознали этого. Они думают, что им нравятся только женщины. Но когда их насилуют два или три раза, они узнают, как сильно им нравится член. У меня есть несколько таких друзей."

Эрика садится рядом со мной и прислоняется ко мне. Ее большие голые сиськи касаются моей руки. Она утыкается носом в мою шею. Это приятное чувство. Я наклоняюсь и целую ее в губы. У нее во рту привкус мочи. Это должно быть отвратительно, но почему-то горячо, и я целую ее сильнее, чтобы ощутить больше вкуса.

"И четвертый тип лесбиянок - это глупые лесбиянки", - говорит Лора. "Я имею в виду, что все они глупые лесбиянки, потому что все они женщины, но эти особенно глупы, потому что они не думают, что они лесбиянки". Лора теребит мою юбку. Она расстёгивает молнию на юбке. Она стягивает её, и моя киска обнажается. Я визжу, но Эрика все еще целует меня. Лора слегка раздвигает мои ноги и протягивает руку, чтобы погладить мой клитор, и мне становится все равно на мой стыд. Это приятное чувство. Это кажется правильным.

"Глупые лесбиянки думают, что они гетеросексуальны, - говорит Лора, - и они еще не понимают, что женщины созданы для секса. Если рядом нет мужчин, она должна насиловать другую шлюху или быть изнасилованной одной из них, а если вокруг есть мужчины, но они не трахают ее активно, она должна устраивать шоу с другими шлюхами для их развлечения".

Эрика перестает целовать меня, а потом шепчет мне на ухо: "Ты такая глупая лесбиянка, Ингрид". А потом я чувствую язык Лоры на своем клиторе, и мне становится безумно хорошо!

В какой-то момент они перевели меня в спальню, потому что Лора сказала, что они больше не могут кончать, если за ними не наблюдает мужчина. Они раздели меня, и я была голой, и люди могли меня увидеть, но мне было все равно на это мой мозг думал о другом. Лора лизал мою киску, а затем женщины лизали мою киску.

Я никогда раньше не лизала влагалище у женщины, но у Лоры такой приятный вкус. Я знала, что когда заставлю ее кончить, она помочится мне на лицо - и я боялась этого, - но я не могла остановиться, мне нужно было продолжать пробовать ее влагалище на вкус. Я лизала и лизала, пока не довела ее до оргазма и не была вознагражден горячей струей мочи. Я инстинктивно открыла рот и позволила ей помочиться в него. На вкус это было как рот Эрики. Это было вкусно. Я выпила все это и проглотила, а затем, несколько мгновений спустя, сама испытала оргазм. Мой мочевой пузырь был полон, поэтому я расслабила его и сразу же обнаружил, что мочиться женщине в рот - одно из лучших ощущений в мире.

Позже, когда я пришла в себя, то обнаружила, что несколько мужчин действительно наблюдали за мной с пешеходной дорожки. Я покраснела, но Эрика и Лаура удержали меня, не давая прикрыться. Сладкая пизда начала вылизывать мое тело дочиста, и Лора заставила меня послать зрителям воздушный поцелуй и раздвинуть ноги, чтобы они лучше увидели мою вылизанную вагину.

Это казалось нереальным. Всю свою жизнь я был консервативной и застенчивой в сексе, а теперь вот развлекалась с деградировавшими шлюхами на виду у всех. Я проглотила мочу. Может быть, именно нереальность позволила мне это сделать - это было настолько далеко за пределами моих обычных запретов, что я почувствовала себя другим человеком - вовсе не Ингрид Пеллман журналисткой, а глупой лесбиянкой-шлюхой, пьющей мочу и счастливо живущей со своим гаремом в унизительном фантастическом борделе.

Лежа на большой кровати, я спросил Лору о сексе с мужчинами.

"Мужчины просто от природы лучше женщин", - сказала она мне. Я попытался возразить, но было трудно чувствовать себя равным кому-либо, лежа голым на виду у всех, с соками влагалища на лице и мочой в животе. "Мы существуем, - продолжала она, - для того, чтобы мужчины могли развлекаться, трахая нас, причиняя нам боль, кончая на нас и глядя на нас. Мы здесь для того, чтобы рожать им детей, готовить им еду и сосать их члены. Нам было дано так много чувствительных зон на нашем теле - особенно наши любовные дырочки и сиськи, - чтобы мужчины могли контролировать нас с помощью боли или удовольствия. Если я не доставляю удовольствия мужчине, я ничего не стою в этом мире!".

Я спросила Лору, с каким и мужчинами у нее был секс.

"Столько, сколько смогу", - говорит она мне. - Конечно, я трахаюсь со своим боссом на работе. Сейчас моя работа, по сути, заключается в том, чтобы просто быть его секс-игрушкой. Это то, за что мне платят. Я унижаюсь перед ним каждый день и трахаюсь с другими женщинами, пока он смотрит, и он кончает в меня или на меня, если ему так хочется. Я позволила своим друзьям-мужчинам изнасиловать меня. Я призываю их к этому. Некоторые из них платят мне за это деньги. У меня больше нет друзей, которые бы меня не трахали".

Она прижимается ко мне и играет с моими сиськами. "Я работаю проституткой по ночам. Мужчины трахают меня в презервативах, но потом я выпиваю сперму из презервативов или скармливаю ее своим подружкам". Она направляет мою руку к своей киске, и я знаю, что она хочет, чтобы я трахнула ее пальцами, но вместо этого я пощипываю ее клитор, ради забавы. Похоже, ей это нравится не меньше.

"Хуже всего то, - говорит она, - что я соблазнила своего брата. Он любил меня как сестру, как семью, и я хотела, чтобы он видел во мне не что иное, поэтому я дразнила его, дразнила и дразнила, пока он не смог сдержаться, и он изнасиловал меня, и мне это понравилось, и теперь он насилует меня постоянно. Вот какая я глупая шлюха."

Я думаю о двух своих собственных братьях, оба старше меня. Я думаю о том, как они трахают меня. Я думаю о члене Брайана в моей заднице, пока Тодд насилует мой рот. Это отвратительно. Я в ужасе. Я не могу перестать представлять это. Я представляю, как мой отец присоединяется к нам. Я крепче прижимаю рот к своей киске.

"Вот так мы и забеременели!", - рассказывает мне Лора. Мой брат насиловал нас до тех пор, пока мы не забеременели втроём."

Лора и ее подруги примерно на шестом месяце беременности от брата Лоры. Они говорят мне, что он не хотел оплодотворять ни одну из них, но они были такими дразнящими шлюхами рядом с ним, что в конце концов пересилили его самоконтроль. По словам Лоры, они чувствуют вину за то, что ведут себя с ним как отвратительные шлюхи, и за то, что обременят его подрастающими детьми, поэтому они делают все возможное, чтобы обслуживать его сексуально в качестве оплаты. Лора говорит, что после рождения детей ее брат женится на Эрике, и тогда все три девочки будут жить с ним в качестве его постоянного гарема.

Она звучит немного неуверенно, когда говорит это, и выглядит так, будто вот-вот заплачет, поэтому я спрашиваю ее об этом. Она быстро нацепляет на лицо улыбку и говорит мне, что быть игрушкой своего брата было ее мечтой с тех пор, как она была маленькой девочкой, и она так счастлива, что он собирается жениться на ее бывшей девушке, что мастурбирует на эту мысль каждый день.

У всех девочек сейчас период лактации, довольно интенсивный. Лора говорит мне, что они усердно трудились, чтобы стимулировать выработку молока в своих грудях, потому что "Хорошая шлюха должна делать свои сиськи полезными". Все они принимают таблетки для увеличения лактации, и их доят несколько раз в день.

Никто из них не сцеживает собственное молоко. Лора говорит мне, что "Хорошая шлюха не должна контролировать свои собственные сиськи", и действительно, все три молодые женщины, кажется, почти не способны доить сами себя. Они явно хотят, чтобы их доили с самого раннего утра, и по мере того, как давление молока в их груди растет, им становится явно некомфортно. И только когда Кэнди Пизда начинает плакать от своей потребности в разрядке, Лора отводит ее в гостиную, заставляет забраться на кофейный столик на четвереньках, подставляет ведро ей под грудь и начинает доить ее, как корову.

Лора не очень-то нежна с выменем Кэнди. Она явно делает все возможное, чтобы навредить груди хорошенькой блондинки. Кэнди Пизда плачет, когда ее доят, но, что еще более удивительно, она также издает звуки. Сначала я этого не понимаю, но потом становится ясно - она мычит, как корова. Лора говорит, что все они приучили себя издавать мычание, чтобы напомнить себе о том, кто они такие. Они не могут удержаться от мычания, когда их доят.

Лора говорит, что девочек доят шесть раз в день. Одно доение не происходит до тех пор, пока они не начнут плакать от боли, чтобы напомнить им о том, кто они такие и чего заслуживают. Если в доме есть мужчина, они должны мычать, требуя его внимания, чтобы получить эту дойку. После "Обезболивающего доения" их затем быстро доят по довольно быстрому графику несколько раз в течение оставшейся части дня. Повторное доение способствует выработке молока, а это означает, что их грудь будет вырабатывать больше молока и быстрее наполняться. Чем чаще их доят, тем чаще их нужно доить, и тем больше они зависят от того, кто выжимает молоко из их сисек.

Лора говорит мне, что у нее всегда была большая грудь, и она всегда стыдилась ее. Она думала, что большая грудь означает, что она распутница. Она говорит мне, что была права - она распутница. С тех пор как она начала доить грудь, ее грудь увеличилась еще на два размера. Она говорит мне, что чувствует отвращение, когда видит себя в зеркале. Она думает о слове "Корова" всякий раз, когда видит свою грудь. Она не может себе представить, что кто-то может посмотреть на нее и увидеть человеческое существо, а не нечеловеческую сучку.

Когда приходит время доить Лору, она подползает ко мне в слезах, опускается передо мной на колени и тихо мычит. Я подвожу ее к столу, беру ведерко для доения и крепко сжимаю ее грудь. Я опускаю ее левую грудь движением доения, которое, как я видел, она использовала на другой беременной женщине. Лора ахает и мычит, и молоко брызжет из ее груди в ведро. Я чувствую, как моя киска становится влажной. Я снова тяну ее за грудь, сильнее. Я пытаюсь причинить ей боль. Она сказала мне, что ей нравится, когда у нее болят груди, потому что это то, чего они заслуживают за то, что такие большие и распутные.

После нескольких впрыскиваний я ничего не могу с собой поделать. Я опускаюсь на колени рядом с ней и беру в рот ее сосок. Она ахает, потом снова ахает и мычит, когда я дою ее прямо в рот. Молоко разливается по моему языку. Это вкусно. Я жадно сосу ее вымя, пока она мычит и плачет. Я выпиваю все молоко из этой груди, а затем выжимаю другую ее грудь в ведро, пока она не прекратит давать молоко.

Я спрашиваю девочек, что станет с их малышами. Они говорят мне, что их будут хорошо воспитывать - девочки должны быть шлюхами, но не раньше, чем они вырастут. Они узнают, что им нужно, чтобы, когда девочки достигнут совершеннолетия, они были готовы раздвинуть ноги, а когда мальчики достигнут совершеннолетия, они научатся обращаться с девочками как со шлюхами, которыми они и являются.

Эрика меньше всего нуждается в ее "обезболивающем доении", но Лора отказывается давать его ей, когда та начинает плакать. Вместо этого Лора достает из спальни толстый кожаный ремень и использует его, чтобы бить Эрику по груди, пока я наблюдаю. Рабыня кричит каждый раз, когда ремень врезается в ее набухшие от молока сверхчувствительные груди, и молоко брызжет из ее сосков при каждом ударе. Лора заставляет ее мастурбировать, пока ее пытают, а Эрика неистово трет ее влагалище, пока ее снова и снова бьют по вымени. Лора продолжает бить ее до тех пор, пока на ее груди не появляются ярко-красные рубцы, а из сосков больше не идет молоко. Только тогда Лора отводит ее к столу, чтобы доить до конца. Очевидно, что рубцы делают процесс сдавливания ее груди в три или четыре раза более мучительным, чем обычно. Лора трет киску Эрики, пока доит ее, и я наблюдаю, как Эрика дважды испытывает оргазм, плача и испытывая боль. После этого Эрика благодарит Лору, и Лора заставляет Эрику лизать пизду Лоры до оргазма.

Позже во второй половине дня я сопровождаю Лору на пробежке по ее району. Лора говорит, что ее брату нравится, когда она совершает подобные пробежки, чтобы оставаться в форме. Однако, насколько я могу судить, цель пробежки заключается не столько в физических упражнениях, сколько в дальнейшем унижении Лоры.

Лоре требуется некоторое время, чтобы подготовиться к пробежке. Она начинает с того, что раздевается догола и трет свою киску передо мной, пока не оказывается на грани оргазма. Затем она добавляет свои аксессуары.

Все начинается с вибратора в ее влагалище. Фаллос довольно большой и наполняет ее до неприличия полно. У основания вибратора есть два зажима, которые она прикрепляет к своим половым губам, морщась при этом. Я замечаю, что вибратор довольно тяжелый, и когда она встает, ее половые губы принимают на себя весь его вес. Когда вибратор включен, он издает громкое жужжание, которое слышно на расстоянии метра от неё. Лору это явно отвлекает.

Затем она вставляет анальную пробку в свой задний проход. Пробка толстая и неудобная. Сзади на нем красуется симпатичный маленький зайчик-пуховик.

После этого она накладывает зажим на свой клитор. К зажиму подвешен большой круглый металлический груз, который свободно раскачивается и подпрыгивает у нее между ног.

Я помогаю ей приподнять грудь, и сначала накладываю резинку вокруг каждой соски, стягивая основание и заставляя ее груди непристойно выпячиваться, поскольку внутри них задерживается кровь. Очевидно, что это делает их гораздо более чувствительными, чем они были раньше. Затем она прикрепляет металлическую полоску к своей груди у основания грудей. Полоски выровнены полуострыми точками, направленными наружу. Когда я отпускаю ее груди, они упираются в полоску, шипы больно впиваются в нижнюю часть груди. Затем мы берем еще два утяжеленных зажима и прикрепляем по одному к каждому соску.

Теперь мы одеваем Лору. Мы оборачиваем вокруг ее талии короткую клетчатую юбку - настолько короткую, что подол даже не прикрывает низ ее лобка. Хорошо виден груз, свисающий с ее клитора, как и основание вибратора, торчащее из ее влагалища. Сзади он находится над ягодичной вставкой в виде заячьего хвостика, обнажая практически все ее ягодицы.

Затем мы одеваем ей топ. Якобы это белый топик. На груди розовым с блестками написано слово "Чокнутая". Нижняя часть, однако, была срезана ножницами. Когда Лора стоит неподвижно, низ топа просто прикрывает ее соски. Однако при каждом шаге ее груди освобождаются от него и обнажаются.

Лора дает мне ручку и просит написать у нее на груди. На левой груди, по ее указанию, я пишу "Лесбиянка-шлюха с членом", а на правой - "У тебя есть разрешение изнасиловать меня".

Лора достает пару туфель на очень высоких каблуках, обувает в них ноги и неуверенно балансирует на них. Затем мы берем пару наручников и с их помощью сковываем руки Лоры за спиной. Они запираются. У Эрики есть единственный ключ; Лора не сможет освободиться, пока мы не вернемся домой.

Наконец, Эрика надевает наушники на голову Лоры, воспроизводя звуковой файлы с ее iрhоnе. Я коротко прислушиваюсь к тому, что она слышит. Это собственный голос Лоры, повторяющий снова и снова: "Я тупая лесбийская шлюха. Я заслуживаю того, чтобы меня изнасиловали". Записанный голос прерывается вздохами и стонами - звучит так, будто Лора мастурбирует, когда произносит это. Или её насилуют.

Наконец, мы отправляемся на пробежку.

Лора выглядит нелепо. Она едва может ходить на высоких каблуках, но изо всех сил старается бегать трусцой. С каждым шагом ее сиськи подпрыгивают вверх и вниз. Они свободно слетают с ее верхушки, выставляя себя на всеобщее обозрение. Грузики на зажимах для сосков подпрыгивают вместе с ее грудями, мучительно натягивая соски. Каждый раз, когда ее сиськи прижимаются к груди, они натыкаются на полоску шипов, что, насколько я могу судить, исключительно болезненно, и молоко брызжет из ее зажатых сосков и стекает по груди и животу.

Вес на ее клиторе тоже подпрыгивает, болезненно воздействуя на самую чувствительную часть ее тела. Даже с некоторого расстояния я слышу, как вибратор жужжит внутри ее влагалища. Комбинированный эффект вибратора, растягивающего ее киску, и пробки в заднице превращает ее походку в унизительную переваливающуюся походку. Она изо всех сил пытается удержать равновесие, и с ее руками за спиной очевидно, что если она упадет вперед, то перенесет весь вес своего тела на свои сиськи, придавив их к тротуару.

Она плачет всего через сорок метров, но в то же время я замечаю, что внутренняя поверхность ее бедер мокрая от соков ее возбуждения.

Позже она рассказывает мне, что две другие девушки тренируются по ночам, обе совершенно голые, за исключением гирь, свисающих с их сисек и клитора. Эрика постоянно мастурбирует на ходу, ей запрещено вынимать правую руку из влагалища по любой причине. Другая девушка ползет сзади на четвереньках, ее тащат за поводок, прикрепленный к зажимам для сосков, за ручку ее держит Эрика. Брат Лоры говорит, что планирует завести им собаку, как для того, чтобы она могла регулярно трахать Лору, так и для того, чтобы они могли прикрепить ее поводок к обоим своим зажимам для клиторов и чтобы она таскала их за собой на этих прогулках. У девушек есть только одна остановка на прогулке, в местном парке, где они публично доводят друг друга до оргазма, прежде чем вернуться домой.

Мне следовало бы испытывать отвращение к деградации Лоры, но я нахожу это возбуждающим. Я помню хорошеньких большегрудых девчонок в моей старшей школе, которые дразнили мальчиков, в которых я была влюблена, которые привлекали их внимание, которые смеялись надо мной и исключали меня из своих кругов общения. Это похоже на правосудие - наблюдать, как эта лесбиянка с большим выменем плачет от боли на публике. Я чувствую, как мой пах снова увлажняется, когда мы бежим трусцой.

Во время нашей пробежки мы натыкаемся на бродячую собаку. Нет никаких признаков его владельца. Это крупный самец бордер-колли. Увидев это, Лора останавливается. Она раздвигает ноги и ждет. Через некоторое время собака подходит и обнюхивает ее киску. Затем он лижет ее киску.

Лора стонет и опускается на колени, она плачет. Я помню, как она говорила, как сильно ненавидит гребаных собак. Тем не менее, она наклоняется и утыкается носом под собаку. Она находит его член и берет его в рот. Пес радостно пыхтит, пока Лора сосет его член. Через некоторое время он начинает тереться о лицо Лоры и скулить. Вскоре после этого Лора отстраняется, задыхаясь. Семя дриблинга пса вытекает из ее рта. Она поворачивается и подставляет свою задницу собаке, вынимая анальную пробку и приглашая ее изнасиловать ее. Но он лает только один раз, а затем поворачивается и убегает рысцой. Лора ждет в таком положении, пока он не исчезнет, а затем неловко поднимается на ноги.

Я спрашиваю ее об этом опыте. "Это заставляет меня чувствовать себя недочеловеком", - говорит она, все еще плача. - Обслуживаю собачий член. Но это именно то, чего я заслуживаю. Я была рождена, чтобы обслуживать члены- все члены и мужские и собачьи. Иначе почему бы его сперма была такой вкусной?" Позже она признается мне, что испытала оргазм, когда почувствовала его сперму на своем языке.

Когда мы бежим трусцой по довольно уединенной аллее, я больше ничего не могу с собой поделать. Я наношу Лауре пощечину, хватаю ее за волосы и заставляю опуститься на колени. Я поспешно приподнимаю свою юбку, чтобы обнажить свою все еще обнаженную киску, и прижимаю лицо Лоры к своей киске. Она принимает это без жалоб. Я трусь своей киской о ее лицо, пока она исследует мою щелочку своим языком. Что, наконец, доводит меня до оргазма, так это мысль о собачьей сперме у нее во рту и мысль о том, что она, возможно, даже сейчас проталкивает немного этой спермы своим языком в мою киску. Я жестко кончаю ей на лицо, а затем, спохватившись, мочусь и ей в рот. Она выпивает мою мочу.

По дороге домой Лора обмочилась. Она просто начинает мочиться во время пробежки трусцой и позволяет моче стекать по ее ногам. Она говорит мне, что это практика - становиться раскрепощенной, чтобы ей было легче унижать себя на публике. Еще одна вещь, которая происходит, - это то, что я толкаю ее. Я хочу увидеть, как она упадет на это большое, жирное вымя. Это ничуть не хуже, чем я надеялся - с руками за спиной она не в состоянии защитить себя и приземляется прямо на свои сиськи. Когда я помогаю ей подняться, у нее на груди спереди появляется краснота от соприкосновением с гравием на дорожке. Я думаю, что женские сиськи никогда раньше не казались мне такими красивыми.

Тем не менее, у меня были некоторые сомнения по поводу заявления Лоры о том, что все лесбиянки втайне хотели такого образа жизни. После некоторых расспросов Лора повела меня познакомиться с несколькими девушками, которых она знала таких как она.

Сука и пизда - сестры. Сучка, ранее известная как Кэнди, является воплощением Барби - светлые волосы, большие искусственные сиськи, высокие каблуки. Ее младшая сестра, девятнадцати лет, похожа на детскую версию Барби - идентичные светлые волосы и великолепное тело, но ее грудь, хотя и большая, еще не имеет имплантатов.

Сука и Пизда - это те, кого Лора описала мне как "Тупых лесбиянок". Они оба думали, что они гетеросексуальны, пока Лора не изнасиловала Сучку, а потом Сучка не изнасиловала свою сестру. Сучка сказала мне, что в глубине души они всегда были неосознанными лесбийскими шлюхами, и как только две сестры начали трахаться, они не могли удержаться от того, чтобы делать это постоянно. Действительно, они танцевали передо мной на полу моего дома, чтобы покрасоваться. Зрелище двух белокурых сестер, извивающихся передо мной обнаженными, определенно впечатляло.

Однако их игра была неудовлетворительной - им чего-то не хватало, и они это знали, - пока не поняли, что им все еще нужны мужчины. Весь смысл сестер было развлекать мужчин, Пизда рассказала мне, как она опустилась на колени голой передо мной и дразнил мою киску пальцами. Итак, две девочки намеренно соблазнили своего отца.

Теперь их отец насилует их, бьет ремнем по сиськам и пизде и писает им в рот, и девочки никогда не были так счастливы. С подсказки Лоры сучка говорит мне, что она никогда не была счастливее, чем сейчас, будучи крошкой-лесбиянкой для своего папочки.

Кэти, Пейдж, Элли, Рейчел и Виктория - все они живут с начальником Лоры по работе, Алистером. Я встречаюсь с ними в местной церкви, где все они одеты в консервативные воскресные платья, но их большие искусственные сиськи и вульгарная красная помада опровергают образ "Хорошей маленькой католички". Кэти на восьмом месяце беременности, ее живот выпирает из-под платья. Девушки обмениваются глубокими, затяжными поцелуями на ступенях церкви, когда шокированные прихожане входят в церковь, отводя глаза от шлюх-лесбиянок. Раздается жужжащий звук, и я понимаю, что по крайней мере у некоторых девушек внутри есть активные вибраторы.

Кэти приветствует меня долгим поцелуем в губы и говорит, что все ее подруги раньше думали, что лесбиянство - это неправильно, но теперь они - счастливый маленький распутный лесбийский гарем для Алистера. Они знают, что быть лесбиянками - грех, но Алистер заставляет их мастурбировать каждую ночь при мысли о том, что сатана будет насиловать и пытать их в аду целую вечность, пока они не кончат, так что теперь они просто сбитые с толку маленькие шлюшки, и они стараются не думать об этом.

Девочки занимают заднюю скамью в церкви, и я сажусь рядом с ними. Я замечаю, что некоторые девушки сразу же тайком засовывают руки себе под юбки, и я понимаю, что на них нет трусиков и что они мастурбируют. Мысль о том, что эти хорошенькие лесбиянки мастурбируют в церкви, возбуждает меня, и поэтому я незаметно спускаю свои трусики до лодыжек и начинаю нежно массировать свою киску, когда начинается проповедь.

Проповедь о том, как женщины должны повиноваться и уважать своих отцов и мужей. Священник - одаренный оратор, и все, что он говорит, звучит очень разумно. Я слышу, как Рэйчел тихо кончает рядом со мной, а затем Виктория тоже кончает. Раздается журчащий звук, и я смотрю на Пейдж. Она краснеет, когда писает во время мастурбации, моча пропитывает ее церковное платье, собирается на сиденье и капает на пол. Она выглядит такой хорошенькой, когда писает, ее щеки раскраснелись, ее большие искусственные сиськи вздымаются, и я хочу быть похожим на нее, поэтому тоже начинаю мочиться. Это кажется таким нереальным - мочиться на публике, в церкви, настолько нереальным, что я чувствую себя не в своей тарелке. Я чувствую себя маленькой дурой-лесбиянкой, может быть, с новым именем, например, Кэнди Пизда или Сучка. Может быть, я могла бы быть Ссаным котенком. Мне нравится, как звучит это имя.

Рейчел наклоняется и целует меня в губы, пока я писаю. Это приятное чувство. Люди смотрят на нас. Я краснею, но не прекращаю целовать ее. Позже Кэти рассказывает мне, что все девушки - проститутки, и большое количество мужчин и некоторые женщины в церкви являются их клиентами. Те же самые мужчины, которые шепчут в церкви, что они отвратительные греховные шлюхи, приходят к ним ночью и насилуют их за деньги. Когда я слышу это, я понимаю, что эти мужчины, должно быть, тоже думают, что я проститутка.

После церковной службы девочки сидят там в лужах мочи, пока все прихожане церкви не расходятся. Затем они снимают с себя одежду, опускаются на четвереньки и слизывают выделившуюся влагу, в то время как священник наблюдает за ними. Сначала я не уверена, что делать, но Кэти раздевает меня и опускает мое лицо в мою мочу, и я начинаю лизать. На вкус это отвратительно, и меня тошнит, но Рейчел, которой удавалось контролировать свой мочевой пузырь на протяжении всего обслуживания, заходит ко мне сзади и начинает теребить пальцами мою киску, пока я лижу, и это помогает. Я слизываю всю мочу, как собака.

Потом священник трахает нас. На самом деле, он хочет трахнуть меня, потому что я новенькая. Я протестую, но Кэти, Элли, Пейдж и Виктория - все они удерживают меня, перегибая через скамью, мои сиськи свисают вниз, а священник раздевается и засовывает свой член мне во влагалище. Меня насилуют - насилуют впервые в моей жизни. Он трахает мою киску без моего согласия.

Когда я осознаю это, я делаю самую унизительную вещь из возможных - испытываю оргазм. Я испытываю оргазм от осознания того, что меня насилуют. Я краснею ярко-красным и хочу умереть. Однако священник не перестает насиловать меня.

Как только я перестаю сопротивляться, другие девушки оставляют меня на растерзание и сосредотачиваются на служении священнику. Виктория встает на колени позади него и ласкает языком его анус. Кэти встает на церковную скамью и протягивает ему свои набухшие сиськи, чтобы он пососал из них молоко. Элли встает перед ним на колени, между моих ног, и облизывает его член, пока он входит и выходит из моего влагалища. Иногда ее язычок щекочет мой клитор. Это приятное чувство. Рейчел встает передо мной и прижимается своим влагалищем к моему лицу, и я послушно облизываю его. Пейдж ложится на скамью, чтобы скользнуть под мои груди и пососать их.

Я кончаю три раза, прежде чем священник наконец эякулирует в меня своё горячее семя. Элли слизывает его сперму с моей вагины, а Кэти дочиста отсасывает его член. Я понимаю, что, возможно, беременна. Я смотрю на Кэти с ее большим животом и набухшими молочными сиськами, и моя киска снова начинает намокать. Я выбросила эту мысль из головы.

После этого священник наказывает каждого из нас за то, что мы искушали его своими телами. Он спрашивает каждую девушку, были ли их сиськи или киска более греховными, а затем дает этой части из них по двадцать ударов плетью своим кожаным ремнем. Кэти, Пейдж и Элль называют свои сиськи самой греховной частью своего тела. Рэйчел и Виктория ласкают свою киску и раздвигают ноги, чтобы кожа плётки доставила свой болезненный поцелуй их кискам.

Меня, конечно, тоже пороли. Очевидно, что виноватой во мне является моя вагина, с которой все еще капает сперма после нашего секса. Я лежу на спине с раздвинутыми ногами, и он стегает мою киску плетью, пока я не начинаю плакать. Я плачу, но на 20-м ударе я испытываю оргазм, и это самый большой, самый мощный оргазм, который я испытывала в своей жизни. Такое чувство, что мое тело радуется тому, что с ним наконец-то обращаются правильно. Пейдж смеется надо мной, когда я испытываю оргазм, но потом она целует меня в губы и говорит, что я хорошая шлюха. Эти слова делают меня счастливее, чем я когда-либо чувствовал себя прежде.

Последняя лесбиянка, с которой я разговариваю, - это Эми, подруга Лоры, которая работает в исследовательском институте под названием клиника Майим. Она хорошенькая рыжеволосая молоденькая женщина. Она заставляет меня раздеться, прежде чем заговорить со мной, и велит мне мастурбировать, пока она говорит. Я делаю то что она приказывает.

"Лора права", - говорит она мне. "Все женщины лесбиянки - или, по крайней мере, все женщины в конечном счете думают своими кисками и так же счастливы, когда их киску ублажает женщина - или собака - как и мужчина. Всех женщин нужно контролировать. Они чувствуют себя счастливее в рабстве, и при надлежащем обучении они воспринимают боль и унижение как удовольствие. Нет большого трюка в том, чтобы заставить женщину осознать это - если она сама этого не понимает, ее просто нужно насиловать до тех пор, пока ей это не станет ясно".

Я киваю, продолжая мастурбировать.

"Проблема в том, что некоторые лесбиянки не понимают, что их сексуальность существует только для того, чтобы порабощать их ради удовольствия мужчин. Они испытывают сексуальное влечение для того, чтобы сделать их глупыми и послушными. У них чувствительные киски и сиськи, так что мужчины могут причинять им боль там, наказывать или вознаграждать их. Если бы женщины были созданы для того, чтобы иметь возможность убегать от мужчин, у них бы не росли сиськи, которые так болезненно обвисают при беге трусцой".

Я думаю о распутных пробежках Лоры, о том, как все ее тело и сексуальность сговорились сделать ее жалкой, уязвимой и распутной.

"В клинике Майим мы проводим программы, помогающие женщинам решить эти проблемы и избавиться от любых условностей, которые они, возможно, получили от общества относительно того, что они должны и не должны делать со своей сексуальностью. Мы помогаем им стать счастливыми и полезными. Ты ведь хочешь быть счастливой и полезной, не так ли, Ингрид?"

Я киваю головой. Разве не каждая женщина так поступает?

"Любая женщина, которая хочет стать счастливой, может прийти к нам сюда, в клинику Майим. Я рада сообщить, что в результате недавних испытаний мы можем обнародовать наши услуги, которые полностью субсидируются щедрыми анонимными спонсорами. Теперь любая женщина может пройти наше лечение и стать лучшей версией себя".

"Звучит чудесно", - восхищенно говорю я. Мне так приятно тереть свою киску.

"Так и есть", - говорит мне Эми. - Однако не каждая женщина знает, что ее нужно сделать счастливой. Мы работаем над законодательством, которое позволит нам легально лечить целый ряд психических расстройств, включая лесбиянство, фригидность, стервозность и феминизм. Как только он будет принят, суды смогут бесплатно отправить сюда множество несчастных женщин. Но в то же время, если вы знаете несчастную женщину и не можете заставить ее встретиться с нами, лучшее, что вы можете для нее сделать, - это насиловать ее неоднократно, пока не увидите желаемого изменения поведения".

Я киваю. Я понимаю. То, что на днях меня изнасиловал священник, помогло мне понять, чего я хочу от жизни.

"Хорошая девочка", - говорит мне Эми и гладит меня по волосам. "А теперь будь хорошо воспитанной шлюхой и умоляй меня надрать тебе сиськи и помочиться тебе в рот".

Я делаю это. И потом я благодарю ее.

Пока я пишу это, Лора лижет мою киску. Мой редактор говорит, что ему понравилась статья, которую я для него написала. Я думаю, он собирается изнасиловать меня, когда я доставлю это. Мое влагалище покалывает в предвкушении. Он говорит, что не может изменить мою подпись на "Ссаный котенок", сколько бы я ни умоляла, пока я юридически не изменю свое имя на это. Я думаю, что он лжет, но мысль о том, что мое настоящее имя - Ссаный котенок, и оно есть на всех моих документах, заставляет меня промокнуть насквозь, так что я выясню это завтра.

После того, как я закончу эту статью, я запишусь в клинику Майим на интенсивный курс. Эми говорит, что мне это почти не нужно, что я прирожденная покорная шлюха, и когда она сказала это, я почувствовала такую гордость и счастье, что чуть не испытала оргазм. Она провела со мной несколько часов, помогая мне составлять планы изнасилования и шантажа моих подруг, так что у меня будет много людей, которые будут постоянно лизать мою киску, и мы назначили свидание, чтобы переделать мой дом во что-то более подходящее для лесбийской шлюхи, как у Лоры.

Эта статья будет опубликована с моим полным адресом, а также с адресом Лоры. На дверях нет замков. Мы с Лорой оба даем полное согласие любому читателю изнасиловать нас.

Потому что это то, чего мы заслуживаем. Потому что это то, чего заслуживают все лесбийские шлюшки вроде нас.

Глава 40

Свобода

Однажды утром Лора проснулась и проверила свою электронную почту. Она не сразу поняла, что увидела. Она подумала, что это, должно быть, потому, что она глупая лесбиянка, поэтому перечитывала это снова и снова, пока не поняла, что это реально.

Кому: Котенок с сиськами Лесбиянки-шлюхи

Rе: Долг

Просто пишу, чтобы сообщить вам, что мы считаем ваш долг выплаченным!

Конечно, вы ничего не стоите и даже отдаленно не вернули причитающиеся вам деньги. Но сайты азартных игр - это лишь малая часть наших интересов. Мы гораздо больше вкладываемся в создание мира, в котором женщины - и особенно хорошенькие маленькие лесбиянки вроде вас - понимают, что их место в жизни - подпрыгивать вверх-вниз на мужском члене.

Каждый день такие женщины, как вы, по всему миру играют в азартные игры на наших онлайн-сайтах и теряют огромные суммы денег - потому что, честно говоря, почему вы ожидаете, что азартные игры онлайн, проводимые в нерегулируемой иностранной стране, будут честными? - и заключают соглашения, точно такие же, как у вас, которые учат их становиться хорошими маленькими игрушками для секса. Мы создаем клиники, очень похожие на клинику Майим, в городах по всему миру, и каждая из них работает над тем, чтобы постепенно превратить таких сучек, как вы, в послушных маленьких секс-марионеток.

Мы особенно довольны вами и количеством других сук, которых вы изнасиловали, унизили и шантажировали от нашего имени, часто без предупреждения. Вы упорно трудились, чтобы вернуть женщинам их законное место в мире в качестве домашних любимцев мужчин, и мы благодарим вас за это.

Недавняя статья о стиле жизни, в которой вы участвовали по нашему указанию, стала популярной, и мы считаем, что это окончательная выплата вашего долга. Твое лицо, твое имя и твое распутное поведение видели миллионы людей, и никто из них никогда больше не сможет думать о лесбиянках без того, чтобы не представить, как ты кормишь мочой свою подружку или бегаешь трусцой с гирями, свисающими с твоих обнаженных сисек. Миллионы мужчин мастурбируют при мысли о том, чтобы изнасиловать лесбиянку, такую же, как вы, и готовы активно участвовать в воплощении этого в реальность - или, по крайней мере, молчать, как это делают другие.

Ты можешь потереть свою киску сегодня вечером, думая о том факте, что женщины, которых ты никогда не встречала, будут изнасилованы и унижены из-за тебя. Хорошие маленькие сиськи котенка. Мы довольны тобой.

Теперь вы свободны делать со своей жизнью все, что захотите. Хотя мы подозреваем, что точно знаем, что такая шлюха, как ты, хочет с этим сделать.

И это было все сообщение. Она была свободна. С ее шантажом было покончено. Она снова могла бы стать нормальной женщиной.

Вот только она не могла, не так ли? Она почувствовала, как внутри нее нарастают тревога и стресс. Она опустила руку к своему влагалищу и начала тереть его. Мастурбация всегда помогала, когда у нее возникали плохие мысли. Это делало ее счастливой.

Она была беременна ребенком своего брата. И она согласилась быть его игрушкой и порно моделью, чтобы отплатить ему за то, что он остался в городе и изнасиловал ее, вместо того чтобы заниматься своей карьерой.

Конечно, она могла бы нарушить свое обещание. Но все еще оставался вопрос с ее веб-сайтом. В Интернете появились кадры, на которых она совершает все унизительные сексуальные действия, какие только мог придумать ее брат, публично связанные с ее настоящим именем. Любой, кто погуглил ее, довольно быстро нашел видео, на которых она ест собачий корм из киски Эрики или пьет собственную мочу.

Она могла бы переехать в новый дом. У нее мог бы быть настоящий дом, дом хорошей девушки, где ей не нужно было бы сидеть на фаллоимитаторах, мочиться на заднем дворе и трахать своих любовников и любовниц там, где люди на улице могли бы наблюдать за ней. Только как она будет за это расплачиваться? Все ее свободные деньги долгое время уходили на выплату карточных долгов.

И Алистеру не понравилось бы, если бы она переехала. Он мог добиться ее увольнения. Она бы зависела от своих денег за проституцию. И в глубине души она знала, что никогда не сможет найти другую нормальную работу, не после всего, что она натворила. Если ей платили за что-то другое, кроме продажи своего тела, она чувствовала себя неправильно и беспокоилась. Ей нужно было быть шлюхой, чтобы зарабатывать деньги. Часть ее говорила ей, что ей нужно быть шлюхой, потому что она была шлюхой, но она пыталась игнорировать это.

И не похоже было, что у нее могли быть настоящие друзья. Все, с кем она когда-либо общалась в своей жизни, к настоящему времени уже видели ее веб-сайт, видели, как она мастурбировала, пока ее били по сиськам на общественной игровой площадке, и все другие унизительные вещи там. Она отправила многим из этих людей персонализированные приглашения изнасиловать ее. Даже если бы она познакомилась с новыми людьми, она, скорее всего, стала бы приставать к ним и захотела бы потрогать их члены. Вот кем она была сейчас.

Ей даже не нужно было ничего делать, чтобы люди узнали, что она шлюха. Они бы поняли это, просто взглянув на нее. Они всегда знали это по ее розовым волосам шлюхи и гигантским сиськам - теперь они стали еще больше, с тех пор как она начала кормить грудью. Они узнали бы ее по одежде. Единственная одежда, которая у нее была, делала ее похожей на проститутку. Она не знала, смогла бы заставить себя купить нормальную одежду для милой молодой женщины, даже если бы могла себе это позволить. Даже если бы она смогла найти то, что подходят к ее массивному вымени.

Даже если она каким-то образом убедит кого-нибудь полюбить ее как личность, это продлится только до тех пор, пока она не увидит собаку на улице и не отсосет ей или не позволит трахнуть себя. После этого никого не смутило бы, что она хорошая женщина.

А как насчет ее девочек, Тейлор и Эрики? Они никогда не были объектом первоначального шантажа. Их страдания были вызваны совершенно другими причинами. Алистер шантажировал Тейлор, и именно с разрешения Алистера Лора получила право владеть маленькой шлюшкой, издеваться над ней и насиловать ее. Алистер не позволил Тейлору отойти. Хотя, по ее мнению, шантажные материалы Алистера были угрозой поставить Тейлор в неловкое положение, и Тейлор вряд ли могла быть смущена больше, чем ее видеозаписями на веб-сайте Лоры.

Эрика, с другой стороны, позволила себя пытать, потому что от природы она была просто покорной фальшивой шлюхой-лесбиянкой. Теперь Лора знала, что она была рождена для того, чтобы подвергаться жестокому обращению и изнасилованию. Если бы Лора осталась с Эрикой, она никогда не стала бы нормальной девушкой, потому что Эрику всегда нужно было бы насиловать, мочиться на нее и заставлять плакать, и поэтому Лоре нужно было бы делать с ней все это. И, несмотря ни на что, Лора не могла заставить себя оставить Эрику, которая была такой послушной и помогла Лоре пережить весь ее шантаж, будучи рядом, когда Лора подвергалась насилию. Какой бы униженной ни стала Лора, ей всегда удавалось заставить Эрику чувствовать себя еще хуже, и это помогало.

Но она могла бы, по крайней мере, перестать пить мочу и есть собачий корм, не так ли? Ее разум взбунтовался при этой мысли. Она была слишком хорошо подготовлена. От обычной еды ее тошнило. И ей так нравился вкус мочи и спермы. Даже если бы она начала новую жизнь, она знала, что продолжала бы есть мочу, сперму и собачий корм по своему выбору.

Ее тоже нужно было бы подоить. Она не могла сама доить молоко. Она никогда не позволила бы себе прекратить лактацию, и ей всегда был нужен кто-то, кто доил бы ее вымя за нее, потому что она была глупой распутной коровой. Так что это было нечто особенное.

Внезапно за дверью послышался шум.

Лора замерла. Это начало происходить недавно, с тех пор как была опубликована статья о ней. Люди знали, где она живет, знали, что она проститутка, знали, что на дверях нет замков. Незнакомцы приходили и просто насиловали ее или других девушек. Это случалось уже три из четырех раз. Они знали, что в доме установлены камеры, поэтому понимали, что должны оставить девочек в живых и без необратимых повреждений, но девочки начинали привыкать к тому, что их грубо насилуют незнакомцы в их собственном доме в любое время суток.

Но теперь Лора была свободна. На столе стоял телефон. Она могла бы позвонить в полицию. Они приедут и посмотрят, на что похож дом, и Лора сможет объяснить, что с ней случилось, и все те ужасные вещи, которые ее заставляли делать. Все было бы кончено.

Выйдя из комнаты где стоял компьютер, она услышала, как в дом, вероятно, вошел насильник мужчина. Сейчас было самое время позвонить.

Но ее влагалище было таким влажным. И ее мозг был таким глупым. Она не могла ясно мыслить. Было бы намного легче мыслить здраво после того, как она кончит. После того, как она была изнасилована.

Она радостно захихикала. Изнасилование было бы так приятно. Это отвлекло бы ее от плохих мыслей. Сиськи котенка не хотели быть свободными. Китти Титс хотела, чтобы с ней обращались как с тупой лесбиянкой-насильницей, которой она и была.

Приняв решение, Лора слезла со стула и на четвереньках поползла в гостиную, чтобы предложить себя для изнасилования. Ее сиськи тяжело раскачивались под ней, из них вытекало молоко, а ее киска была насквозь мокрой и пускала слюни, и внутри себя, с того момента, как она перестала думать об идее свободы, она была самой счастливой маленькой лесбиянкой, какой когда-либо была...

Конец.