Кого мне ещё попросить

У каждого, наверно, был такой момент в жизни, когда ребёнок задавал ему вопрос, от которого впадаешь в ступор. Не потому, что не знаешь ответа. А потому, что не знаешь — как ответить.

Так случилось и со мной. Однажды в начале июня, когда, как говорится, ничто не предвещало, подходит ко мне Юля, моя дочь. Прошлым октябрём ей исполнилось восемнадцать, экзамены школьные позади, вступительные в вуз под вопросом — не знает, хочет ли. Ну, на эту тему копий в спорах сломано немало, аж мозоль на языке. Так что лишний раз эту тему мусолить не хочется.

И обычно я все эти разговоры стараюсь спихнуть на благоверную. Но в этот раз — кукиш, она с младшей Машкой укатила к тестю с тёщей на всё лето. И оставила меня за главного.

— Пап, — говорит мне Юля.

— А? — отзываюсь я и ставлю на паузу кино. Пока супруги нет можно глянуть фильмы, которые ей не по вкусу. Вот и сейчас смотрел «Застава Ильича». Отличный фильм, пусть и старый.

— Скажи, а я правда некрасивая? — спрашивает Юля.

— Чего бы вдруг? — удивляюсь я. — Ничего подобного!

— Ну, правда, — тянет Юля. — Честно скажи, а не так, чтобы отмазаться.

— А я и говорю — ты красивая, — отвечаю я, не кривя душой. Кое о чём умалчивая, ну так и вопрос слишком общий. — А с чего вдруг сомнения? Сказал кто-то что?

— Ну да, — понурилась Юля. — Сказал... и.

По этой небольшой паузе понимаю, что кто-то из знакомых парней «отвесил» ей комплимент. То-то она уже два дня куксится.

— Что конкретно? — спрашиваю я.

— Что я... жирная, — отвечает Юля, опустив голову.

— Так, уточняющий вопрос, — немного улыбнулся я, чтобы смазать напряжённость момента. — Это тебе сказали девочка или мальчик?

— Парень...

— Ну и дурак он, — ответил я. — Никакая ты не жирная! Я серьёзно.

— Да? — Юля улыбнулась. Но тут же погасила улыбку. — И всё-таки, зря ведь не скажут...

— Ну-ка — встань, — велел я. — Повернись медленно кругом.

Юля поворачивается. Ну, похудеть, конечно, не мешало бы. Но уж точно не «жирная».

— Немного привести себя в форму — и будет м-а! — я поцеловал пальцы, сделав довольное лицо.

— То есть толстая, — уныло сказала Юля. — Не жирная, но чуть получше. Спасибо, пап.

И пошла к себе.

— Юль! — крикнул я вслед. — Да ты не переживай! Мамы нет, так что на еде её не поправишься. А зарядка тебя быстро в форму приведёт.

— Ага, конечно, — скептически раздалось из коридора.

— Ну, слушай, — я развёл руками. — Без труда не бывает проку. Думаешь, мне хочется в сорок лет зарядку делать? Ещё меньше, чем тебе. Но — надо! Иначе меня девки любить не будут.

И засмеялся. Юля показалась в дверях. Посмотрела на меня.

— И что — ты каждый день делаешь? Я пару раз видела, но думала ты так, от не фиг делать.

— Да если бы, — вздохнул я. — Мама готовит вкусно, работа у меня сидячая. Так что — или зарядка, или пузо с три арбуза.

— Э-э-э, — скривилась Юля. — Ну почему вот так — кому-то жри сколько хочешь и ничегошеньки, а кому-то всё прилипает?

Это она про свою бывшую теперь одноклассницу, Дашку Апраксину. Та и правда выглядела всегда привлекательно, что, правда, не пошло ей на пользу. О чём я тут же и напомнил дочери:

— Ты правда хочешь быть как Даша? Которую только ленивый не того?..

И показал жестами, что и куда делают с подвыпившей Дашей, когда она частенько «на рогах» выползает из местной кальянной.

— Пап! — вспыхнула Юлька. — Я не про это!

— А я тебе говорю — не завидуй. Такая у неё цена за внешний вид — безмозглость.

— А как думаешь — сколько мне надо заниматься, чтобы стать как она? — спросила Юля, покусывая губу.

— Ну, совсем как она не надо, — заметил я. — Да и прямо как она ты не станешь — у вас строение тела разное. Она более костлявая. А ты, если подтянешься, будет гораздо привлекательнее неё. Думаю... месяца за три сможешь, если не будешь лениться.

— Три? — Дочь немного улыбнулась и ушла к себе.

Вечером она снова подошла ко мне.

— Пап. Посмотри — я тут нашла несколько тренировок. Как думаешь — подойдут?

— Ну-ка.

Я быстро просмотрел ссылки, прокрутил видео.

— Так, ну вот эта полная шляпа, толку ноль. Эти две тебе не нужны, ты не качок. Эта... ну так, бегом ноги забивать тебе не надо, ты ж не на марафон готовишься. А вот эта, где тётка в красном, оптимальная. Растяжки, всё довольно щадящее. Самое то. И кушать, конечно же, не абы что. Овощи, мясо, никаких конфеток и газировок.

— Да я и забыла, когда последний раз конфеты ела! — трагически воскликнула Юля.

— Позавчера, — хмыкнул я. — Гору фантиков из-под кровати достал и бутылку пустую из-под газировки.

— А ты зачем вообще в моей комнате был? — от неожиданности перешла в наступление дочь. — Я же просила!

— Да я могу не ходить, — пожал я плечами. — Но тогда убирайся в ней почаще. Или сделай себе в неё отдельный вход и по мытой части квартиры не ходи.

— Как я тебе отдельный вход сделаю? У нас восьмой этаж, так-то!

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют, — я сделал флегматичное лицо.

Юлька снова ушла к себе и закрыла дверь. Подождав немного, я пожал плечами и включил фильм.

На следующее утро, когда я уже позавтракал — привык вставать не поздно даже в выходной день — Юля снова подошла ко мне.

— Пап, слушай... Я тут подумала. Ты мог бы помочь мне с тренировками?

— Скажи, как — я подумаю.

— Я уже пробовала раньше, но мне всегда терпячки не хватает, — призналась она. — Вот если бы ты меня заставлял. Следил, чтобы я по-любому делала.

— А ты бы за это орала на меня? — хмыкнул я. — Удовольствие то ещё.

— Ну, па-а-п, — Юля взяла меня за руки. — Я постараюсь не срываться, а ты, пожалуйста, контролируй меня. Хорошо?

— Ладно, попробуем, — кивнул я, настроенный больше скептично.

— Я тогда сейчас прибегу! — радостно сказала дочь. — Переоденусь для треньки!

Вскоре она явилась в с прошлого года не надёванных лосинах и обычной футболке короче пупа. Раскатала коврик и приготовилась включить видео.

— Стоп-стоп, — притормозил я её. — Юль, такая одёжа не пойдёт.

— Почему?

— Да потому, что тебе в ней неудобно будет. Вот встань сюда, ноги на ширину плеч. Теперь приседай, руки вперёд вытяни.

И тут же обнаружилось, что лосины сползают с зада. Юля поспешно подтянула их.

— А теперь ещё упражнение, — сказал я. — Встань на коленки. Теперь упор на руки и выпрямляй ноги. А зад кверху. Оп!

Это я прокомментировал съехавшую к шее футболку, на короткий миг явившую на свет Юлькину грудь. Дочь поспешно села, закрываясь.

— Вот потому и говорю, что неудобно, — сказал я.

— А в чём надо? — спросила дочь.

— Ну, я вообще в плавках занимаюсь. Когда никого нет — то голый. Но это редко. Найди себе какой-нибудь купальник, как раз будет.

Юлька, немного покрасневшая, ускакала к себе. И вернулась минут через двадцать понуро.

— Мне прошлогодние купальники не налезают, — пробурчала она. — А какие налезают — те жмут.

— Ну тогда трусы надень, — почесал я голову. — Если есть, то бесшовные. А вот на верх что... Что, и никакой лифчик от купальника на подходит?

Юля помотала головой.

— Ну тогда топик какой-нибудь...

Вернулась она в белом топике, явно маловатом, и бежевого, почти телесного цвета трусах. Я немного смутился, потому что сквозь тонкую ткань топика и трусов виднелись не только соски, но и очертания вульвы. Кашлянув и поднимая взгляд, я сказал:

— Думаю, это будет в самый раз. Так, давай тогда начинай. А я буду просто контролировать, чтобы ты всё делала правильно и не филонила.

Юля кивнула, встала на коврик. Я устроился в кресле и стал наблюдать, как она делает упражнения. Пару раз давал советы, иногда и просто подстёгивал «ещё тяни», «хочешь прогресса — занимайся» и тому подобное мотиваторство.

Отзанимавшись минут двадцать, вспотевшая дочь рухнула на коврик, жалобно постанывая.

— Это капец, — пропыхтела она. — Я так умру раньше.

— Не умрёшь, — заверил я. — Зато как потом твой Петя обрадуется!

— Он не Петя, — выдавила Юля.

— Да хоть Люся, лишь бы тебе нравился и не урод в плане души был. А теперь — отдохнула и дуй в душ!

— Я встать не могу, пап, — пожаловалась дочь. — Помоги встать.

Я помог ей встать. Она облегчённо привалилась на меня. Потом, деланно переставляя ноги как паралитик, пошла в ванную.

Вечером я силком и почти пинками заставил её хоть немного поразмяться. Обзывая меня садистом и извергом, Юля вытерпела минут пять, а потом уползла к себе.

Ну-ну, немного посмеивался я. То ли будет утром.

Как и предполагалось, дочь начала канючить, хныкать, а потом и просто истерить. Ну, меня таким не проймёшь. Сдёрнув одеяло, я хорошенько шлёпнул её по заднице и сказал:

— Или вы, принцесса конфетная, встаёте, или ко мне больше с просьбами не подходить!!!

— Ы-ы-ы... — промычала Юлька.

— Умываться, одеваться и на зарядку!

Сам пошёл в зал и принялся за свою зарядку. Мне как раз хватило времени, чтобы к появлению дочери закончить. Она, всё ещё хмурая, но уже умытая смотрела на мои движения.

— Блин, каждое утро так делаешь, да? — немного недоверчиво спросила она. — Ты говорил, я помню, но всё равно не верится.

— На самом деле, тяжело только поначалу, — сказал я, вставая из упора лёжа. — Если втянешь себя в систему, то потом будет легче. А когда подсядешь на это — то и вообще не сможешь без упражнений.

— Ну да, — хмыкнула Юля. — Как же.

— Поговорим позже. А теперь — вперёд, заниматься!

Кряхтя, пыхтя, но дочь всё-таки выдержала положенные двадцать минут. Правда, поднимать её пришлось опять мне. И до ванной вести. Ещё какое-то время оттуда доносились постанывания отходившей в горячей воде Юльки, а потом она выползла, замотанная в полотенце.

— Что-то ни фига не легче сегодня, — пожаловалась она, падая к себе на кровать.

— Хочется быстро и легко, — улыбнулся я. — Чтобы тортик съесть и тут же фигура постройнела и титьки третьего размера выросли.

— Ой, да хватит, — махнула рукой Юлька. — Эти приколы я и сама знаю. Не дура, всё понимаю. Но, блин, реально все мышцы болят...

— Так они сколько без нагрузки были, а тут ты их решила напрячь. Вот и возмущаются. Ничего, скоро поймут, что ты от них не отстанешь, и перестанут ворчать. Если, конечно, ты раньше не сдуешься. Вот они тогда порадуются! Неси, скажут, Юлька, тортик — будем отмечать!

— Спасибо за поддержку, — показала мне язык дочь. — Так ты в меня веришь, да?

— Да я в тебя верю больше, чем кто бы то ни было, — сказал я, садясь рядом и обнимая её. — Ты ж понимаешь, что шучу.

— Понимаю, — сказала Юля.

Где-то через две недели Юлька радостно вбежала ко мне в комнату и повисла на шее, повизгивая от восторга.

— Что такое? Айфон нашла? — пошутил я.

— Лучше! — Юлька с довольным лицом смотрела на меня. — Специально две недели терпела, не вставала на весы. И...

Она выдержала паузу, интригуя.

— И? — подыграл я.

— Минус три с половиной кило! — довольно заявила дочь. — И в обхвате 5 сантиметров!

— Ого, — покачал головой я. — Ну, с почином вас, Юлия Геннадьевна!

— Спасибо, папка! — довольно прижалась ко мне Юлька. — Блин, я в себе такой подъём чувствую!

— На здоровье, — я чмокнул её в щёку. — Годятся на что-то ещё мои советы, да?

— Годятся, — кивнула дочь. Обняла крепко. — Папка, я тебя так люблю!

— М-м-м, — довольно зажмурился я. — Давай, хвали меня!

И засмеялся. Юлька фыркнула и внезапно схватила меня подмышками, щекоча.

— Ах так! — я изогнулся дугой, хохоча. — Ну погоди!

И сам ринулся в атаку. Теперь пришёл черёд дочки визжать и крутиться, выворачиваясь из моих цепких лапок. Я не отказал себе в удовольствии пару раз потискать её за грудь и попу.

— Ну, па-а-п, — запыхавшись, попросила пощады Юлька. — Всё маме скажу!

— Ябеда-корябеда, солёный огурец, — ответил я, посмеиваясь, — валяется на травке, никто его не ест.

— Сам ты огурец, — боднула меня неожиданно дочь, опрокидывая и усаживаясь сверху. И принялась тыкать пальцами под рёбра.

— Эй, хорош! — завопил я, потому что делала она это весьма ощутимо. Пару раз попытался подкинуть её, чтобы сбросить, но она просекала эти попытки и держалась.

И всё-таки остановилась, просто сидя на мне. Честно говоря, даже немного приятно было от ощущения сидящей на мне пусть родной, но девушки. И... упс! Надо снимать ребёнка, а то мой интерес сейчас снизу её давить будет. Ещё заметит, не дай бог.

— Давай-ка слезай, — сказал я. Юлька не торопясь встала и я поспешно сел, маскируя выпуклость на шортах. Дочка посмотрела на меня задумчиво и ушла.

Где-то через месяц я мог смело сказать, что Юлька не соскочила с тренировок. И будить её стало легче, и получаться у неё стало лучше. Да и фигура становилась всё подтянутей, что, с одной стороны, меня радовало, но и смущало одновременно. Потому что наблюдать за ней Юлька просила по-прежнему, настойчиво упрашивая. А поскольку она становилась всё привлекательнее по фигуре и не спешила менять трусы с топиком на что-то другое, то мне приходилось коситься на все её изгибы и выпуклости, уже через пять минут тренировки кладя ногу на ногу. Учитывая отсутствие рядом жены, стравить пар было решительно не в кого. Раз в неделю я сдавался, помогая себе рукой в душе. Но помогало это слабо, желание возникало стабильно каждый раз во время её тренировок.

Вот и сегодня я, стараясь делать это незаметно, смотрел на бёдра Юльки, делавшей наклоны вперёд руками до носков ног. Не выдержав, скользнул взглядом выше, на хорошо видневшиеся под тонкой тканью бесшовных трусов складки половых губ дочери. Блин, выругался про себя, как на витрине всё. И будь я её парнем — фиг бы она у меня тут доделала тренировку. Да ещё и соски торчат как кнопки... Эх, что за жизнь! Обещался помочь — надо терпеть и помогать.

Закончив, Юлька смахнула пот со лба, встала, уперев руки в бока.

— Ну как? Получается у меня?

— Получается, — кивнул я. — Ты умничка.

— Спасибо, — заулыбалась дочь. Потом спросила: — Можно я у тебя спрошу кое-что? Только сначала в душ схожу.

— Давай, — кивнул я.

Вернувшись в шортах и футболке, Юлька села рядом со мной, помолчала и сказала:

— Пап, а ты можешь пообещать, что никому не расскажешь о нашем разговоре сейчас?

— Обещаю, — сказал я. — Но если что-то очень серьёзное — то придётся и маме рассказать.

— Ну... — Юля помялась. — Маме не надо. Ты лучше сразу скажи, если не сохранишь всё в тайне. Я тогда лучше не буду говорить.

— Так, говори всё как есть, — напрягся я. — Обещаю — ничего маме не скажу. Но уже волнуюсь.

— Не волнуйся, — дочь взяла меня за руку. — У меня вопрос к тебе. Такой... очень личный.

— Спрашивай.

— Пап, а куни... это очень приятно?

Я опешил, глядя на покрасневшую Юльку. Послышалось?

— Э-э-э... Повтори, а то мне послышалось...

— Не послышалось, — сказала Юлька, нервно покусала губу. — Куни очень приятно?

— Дочь, да почему ко мне-то с такими вопросами? — взмолился я. — Это тебе маму спрашивать надо, она-то лучше знает!

— Я спрашивала, — поджала губы дочь. — Она сказала, что незачем голову этим забивать, что всё у меня впереди. Что за привычка — отмазываться...

— Ну а я чем могу помочь в таком деле? — немного смущённо спросил я. — Я ж за неё не могу говорить. Вроде бы нравится ей.

— А... — Юлька выдавила из себя. — А тебе не противно делать это маме?

— С чего бы? — удивился я. — Что тут противного?

— Ну... — замялась она. — Целовать там... и... лизать...

Голос её стих.

— Глупости, Юль, — сказал я, беря её за руку. — Ничего нет в этом противного. Вообще в сексе нет ничего такого, чего стоит стесняться. Лишь бы двоим нравилось — а там хоть на голове стой во время этого дела.

И подмигнул, чтобы разрядить ситуацию. И спросил запоздало:

— А ты что же, никогда не пробовала? Ну, ты понимаешь...

Юлька отрицательно помотала головой, глянула исподлобья.

— А я думал, что нынче у молодёжи с этим делом быстро, — сказал я, поглаживая затылок. — Сколько ты уже с... забыл имя, извини. Сколько вы встречаетесь?

— Да я не знаю — встречаемся мы или нет, — досадливо призналась дочь. — Гуляем вместе, целовались, конечно... Но и всё. Я, наверно, ему не нравлюсь.

— Может просто нерешительный? — предположил я. — Не хочет тебя отпугнуть напором?

— Да блин, пап, — сказала Юлька. — Это всё понятно, но неужели не видно, что я совсем не против?

— Ты же ему не говоришь словами, правильно? А намёки парни не всегда понимают.

— Ну а когда я так делаю? — Юлька вскочила, потянула меня за руку: — Встань.

Я встал. Юлька подошла ко мне и, глядя в глаза, прижалась телом, поглаживая меня по руке.

— Вот так — непонятно? — спросила она.

— Н-да, — сказал я. — Даже я бы понял.

— Вот! — в сердцах сказала дочь. — Я, наверно, некрасивая, раз он даже не реагирует.

— Юля, — я взял её за руку. — Давай-ка успокойся. Ты — красивая. Это я тебе не только как папа говорю. А как мужчина тоже. Ты — красивая и хватит себя терзать по этому поводу. Сегодня встреться с ним и поговори ещё раз. Только, — я посмотрел на неё серьёзно, — в крайности не вдавайся, хорошо? Про безопасность тебе говорить не надо, надеюсь?

— Да знаю я, не бойся, — хмыкнула Юлька. Обняла меня, положив голову на плечо. — Вот почему он не как ты, а, пап? Вообще бы здорово было.

— И будет здорово, — заверил я её, обнимая в ответ.

Вернулась Юлька поздно, около одиннадцати. Явно не в духе. Не ответив на моё приветствие, она скрылась в ванной и ушла к себе в комнату. Тренировка на вечер явно отменялась.

Я постучался к ней в комнату.

— Можно?

Юлька молча лежала на кровати, явно в одних трусах, потому что накинула на себя лёгкое одеяло сверху.

— Расскажешь — что произошло?

— Пап, давай завтра, а? — устало попросила она. — Не хочу сейчас.

— Ну смотри. Тогда доброй ночи.

— И тебе.

Наверняка поссорились или вроде того.

Утром Юлька вышла на зарядку умытой и не такой погружённой в себя. Сосредоточенно и даже, как мне показалось, с хорошей злостью сделав весь комплекс упражнений, она встретила мой взгляд и улыбнулась коротко. Я улыбнулся в ответ и поставил чайник.

Позавтракав, я всё-таки спросил её:

— Ну, спортсменка-красавица, расскажешь всё-таки про вчера?

— Если вкратце — то мы расстались, — сказала Юля.

— А если не вкратце?

— Сказал, что я его не привлекаю, — делано спокойно ответила Юля. — Как девушка.

— Ну и бармалей, — сказал я. — Если вдруг прозреет — поймёт, от кого отказался. Ты у меня красавица.

Юлька довольно покраснела. Потом сказала:

— Пап, а можем мы себе позволить в ресторане посидеть?

— Ну, если не в очень дорогом, то да. А что за повод?

— А так, — дёрнула плечом дочь, — настроение хорошее.

— Тогда собирайся, — кивнул я.

Посидели мы и правда славно. Юлька, правда, чересчур уж налегала на вино, которое нам подали, за что получила от меня пару замечаний.

— Па-а-п, — протянула она, смеясь, — ну чего ты, я ж не в дрова, так, немного для веселья. Да и ты меня не бросишь, правда?

— Не брошу, — согласился я. — Но это не повод напиваться.

— Всё! — картинно подняла руки дочь. — Вот последний глоточек — и всё!

В такси она всё-таки подхихикивала — перебрала немного, чем веселила водителя, молодого парня.

В прихожей, скинув туфли, Юлька танцующей походкой, слегка разбалансированной, прошлась туда-обратно.

— Пап, а давай танцевать!

— Юль, на часы смотри — уже полдвенадцатого.

— Ну и что? Я так давно не танцевала!

Она быстро включила центр, нашла радиостанцию с ретро-музыкой. Там как раз начались «Скорпы», «Под тем же солнцем». Очень мною у них любимая. Потому, наверно, и согласился.

Юля положила мне руки на плечи, я приобнял её за талию, и мы медленно двинулись по неправильной траектории танца. Дочь положила голову мне на плечо, я втянул запах её духов. Как у жены, её и были, наверно. Я невольно притянул Юльку к себе поплотнее, поцеловал в шею. Так на мать похожа, когда мы только встречаться начали...

Музыка сменилась, и мы остановились. Юлька вздохнула, подняла голову и сказала:

— Спасибо, пап... Мне сейчас очень хорошо... Спасибо...

Поцеловала меня в губы и ушла к себе. Я немного постоял, тронул себя за губу. И молча пошёл спать.

Утром дочь меня огорошила заявлением:

— Пап, сегодня я хочу одна поразмяться. Можно?

— Да конечно можно, — я пожал плечами. — Всё, наблюдатель не нужен? — пошутил я.

— Ну, сегодня нет, — как-то замялась Юлька. Потом сказала: — Я хочу сегодня как ты попробовать позаниматься.

— Как я? У тебя же хороший комплекс, зачем именно как я?

— Да нет... Я хочу голышом попробовать...

Юлька покраснела и выпалила:

— Всё, не спрашивай меня больше! И не заходи!

— Что вы-что вы! — я поднял руки вверх. — Как ваше высочество прикажет!

Я сел на кухне и спокойно попил чаю. Вскоре из гостиной вышла Юлька в халате. Раскрасневшаяся как обычно.

— Ну как? — спросил я из вежливости.

— Да как сказать... — остановилась она. — Непривычно, конечно. Но удобнее, однозначно. Думаю, что, если привыкнуть — вообще здорово будет.

— Да на здоровье, — сказал я. — Но если вдруг потребуется помощь или совет — зови.

Подмигнул и от души захохотал.

— Ой, как нам смешно, — покачала головой дочь. — Так и скажи, что хочешь на меня попялиться!

— Чего я у тебя не видел? — просмеявшись, сказал я. — Намыл в своё время.

— Ну-ну, — насмешливо заметила Юлька. — А ничего, что я подросла за это время?

— Ну не знаю, — картинно засомневался я. — Правда, что ли?

Юлька не выдержала и попыталась отвесить мне щелбан, я увернулся. Мы оба заржали. Хотя представить себе дочь голой я на миг позволил. Ну а что? Не имею права?

Вечером я снова присутствовал на тренировке дочери, хотя всё это было уже насквозь формально. Навыками и терпением она овладела, так что мне оставалось только сидеть и смотреть на неё, красивую и гибкую. Да, гибкость у неё значительно повысилась. Как и стройность. Честно говоря, я уже подумывал как бы самому откосить от таких вот «наблюдений», потому что вставал у меня почти сразу же. Что по отношению к родной дочери смущало.

На следующее утро Юлька снова выставила меня из гостиной, чтобы позаниматься нагишом. Вечером — та же история. Я уже было обрадовался, что вот, закончились мои мучения. Но следующим утром случился конфуз. Юлька занималась одна, голышом — понравилось ей это дело. А я заканчивал завтракать да читал новости с планшета. И вот, глянув на время, подскочил — опаздываю! Быстренько собрался, сунулся за телефоном — куда дел, блин? А-а, я ж его вчера в гостиной оставил, на столе.

— Юль, прикройся, мне телефон забрать надо! — крикнул я, подхватывая сумку и заходя в комнату с дочерью.

Увлёкшись процессом, да ещё и сделав музыку погромче, она меня не услышала. И предстала передо мной сидящей с раскинутыми ногами, к ступням которых и тянулась поочерёдно кистями. Я оторопело посмотрел на соски грудей, на выбритую промежность с началом губ, скрытых в такой позе почти полностью.

— Ой! — Юлька взвизгнула и попыталась быстро свернуться в клубок. — Пап!!! Ты что?!

— Прости-прости! Я не смотрю! — я быстро метнулся к столу, схватил телефон. — Я кричал тебе, да у тебя музыка громкая... Всё, Юль, я побежал! Хорошего дня!

И побыстрее выскочил из дома. По дороге на работу перед глазами проигрывалась вся эта сцена снова и снова. Хорошо хоть сумка позволяла скрыть бугор на штанах. Да-а, вырос ребёнок... во всех местах... Надо будет вечером поговорить, извиниться...

На работе об этом забылось под гнётом дел, но на обратной дороге снова вспомнилось. Правда, уже выходя из лифта. Надо было хоть цветов купить или какую вкусняшку. Так, ну-ка, разворот!

Минут через двадцать я возвращался с коробкой «Рафаэлло» и букетом розовых роз. Тихонько разулся, осторожно открыл дверь, чтобы сделать сюрприз. Поставил букет в вазу на кухне, рядом положил конфеты. Прошёл до Юлькиной комнаты. Она читала, грызя яблоко.

— Добрый вечер, — поздоровался я, улыбаясь.

— Ой, — удивилась дочь, — ты как так тихо?

— Хотел сюрприз сделать. Только хороший, а не как утром, — попытался перевести я всё в шутку. — На кухне от меня в качестве извинений небольшой подарок.

— Что такое? — заинтересованно упорхнула Юлька. — Ой какая красота! — донеслось оттуда.

Вернулась с розами, чмокнула меня в щёку.

— Извинения приняты, — торжественно сказала она. Но тут же добавила: — Хотя я сама хороша, не услышала тебя. Надеюсь, не сильно смутила.

— Ну, смутила немного, конечно, — признался я. — Не каждый отец взрослую дочь в таком виде застаёт...

— Ну, лишь бы не напугала, а остальное терпимо, — хорохорясь, сказала Юлька. — И пошли ужинать!

— Сейчас, только переоденусь и умоюсь.

Юлька приготовила пюре с печенью, очень мною любимое блюдо. Довольно отодвинув тарелку, я похвалил её:

— Хозяйке гран мерси, было изумительно вкусно! Чую, придётся мне усилить тренировки.

— Да ладно, — хихикнула дочь. — Что-то я свисающего пуза не вижу.

— Да уж я постараюсь, чтобы и не увидела.

Утром, пока Юлька ещё спала, я уже начал делать разминку, но вдруг подумал — а почему бы не вспомнить как это, голышом? Пока не видит старшая дочь. Оглянувшись, я потоптался — и стянул трусы. Закончив, довольно крякнул. Оделся и пошёл будить Юльку.

Она уже встала и булькала в ванной, умываясь. Позавтракав, я чмокнул её в щёку:

— Хорошего дня и зарядки! Всё, надо бежать.

— И тебе, — сказала Юля, проходя в зал.

А вот вечером случилось то, что переломило ситуацию с равновесной в пикирующую.

Юлька занималась в гостиной. И я, сидя в кухне, вдруг вспомнил увиденное мною вчера. Желание подсмотреть за дочерью, умноженное на отсутствие рядом супруги, сделалось таким, что я тихо подкрался ко входу в гостиную и аккуратно выглянул.

Дочь сидела на полу, делая растяжку к ногам. Вот легла вперёд, обхватив ноги. Грудь сразу обозначилась сбоку красивыми потёками. Подержав так себя, Юлька откинулась на спину, переводя дух. А потом подняла ноги вертикально и, не останавливаясь, уложила их на себя, обхватив под коленями.

Она лежала ко мне боком, поэтому выпятившиеся между ног губки промежности виднелись не столь откровенно, как мне бы хотелось. Но и это было больше ожидаемого.

Юлька, немного пыхтя, подержала ноги с минуту, а потом стала поочерёдно разгибать их до полного контакта с полом, оставляя вторую прижатой. И вскоре мне предстал чудный вид на её щёлочку, сжатую ногами. Красиво, проскользнула мысль. Дочь тем временем легла на спину, успокаивая дыхание, и, перекатившись набок, стала подниматься. Я

быстро ретировался в кухню.

— Пап, поставь чайник, — сказала она, уходя в ванную.

— Хорошо. Тебе зелёный?

— Ага, — донёсся её голос, потом зашумела вода.

Перед сном я долго ворочался, вспоминая увиденное вечером. Небольшое чувство стыда быстро прошло, остались только радость и приятное восхищение. Выглядела Юлька очень даже. И, блин, почти как Инна, супруга моя, в молодости.

Утром я без колебаний стал делать зарядку голышом. Пару раз мелькнула мысль: что, если Юлька увидит меня в таком виде сейчас? Но я отогнал её, тряхнув головой. Увидит — увидит, тогда и будем думать.

Закончив, я встал и надел трусы. Пошёл ставить чайник на кухню, но там уже была Юлька, резавшая бутерброды.

— Ты уже встала? — опешил я.

— Ага, — сказала дочь. — Тебе каких больше сделать — с сыром или колбасой?

— Два с сыром и маслом и два с колбасой, — сказал я. — Сейчас умоюсь и приду.

В ванной, стоя под душем, подумал — а ведь прийти в кухню и не увидеть меня она не могла. Получается... видела? Вот тебе и «... что, если увидит». Внешне никак не проявила себя. Воспитанный человек, молодец.

Придя на кухню, я сел за стол, а Юлька отправилась в гостиную. Я завтракал, невольно думая о том, что в нескольких шагах от меня в разных позах выгибается совершенно голая девушка. Пусть и моя дочь. Н-да...

— Пап, — сказала Юлька, выходя из гостиной. — Я тебе сказать хотела. Если ты так уж хочешь смотреть как я занимаюсь — то делай это открыто.

— Что? — выдавил я. — Ты о чём?

— Да ладно, — хмыкнула она, улыбаясь. — Периферийное зрение у меня всё-таки есть. И кое-что я вижу.

— Э-э-э... — замялся я. Извиниться? Так вроде бы не требуется по ситуации. А может?... — Ну спасибо, что разрешила. — И осторожно улыбнулся.

— Пожалуйста, — улыбнулась Юлька. — Ты, кстати, тоже неплохо смотришься.

— Кхм! — я всё-таки поперхнулся чаем.

— Да ладно, что теперь-то уж, — дочь тряхнула головой, подмигнула и ушла в ванную.

Я допил чай и немного ошалело помотал головой. Получил индульгенцию от дочери...

Вечером, поколебавшись, я спросил:

— Сеньорита, ваше утреннее приглашение... в силе?

— Да, — ответила она, бросив на меня быстрый взгляд.

Я, чувствуя себя немного неловко, сел в кресло. Юля зашла в халате, снова посмотрела на меня и сняла халат. Бросила его на диван. Повернулась ко мне спиной, начала делать упражнения.

Я со всё большим интересом — да и возбуждением, что скрывать — наблюдал за ней. Как перекатывались мышцы под кожей, как описывали полукруги и прочие фигуры в пространстве Юлины соски. Как раздвигались на шпагатах губки промежности, показывая глубины и торчащий клитор.

Напоследок, как самый зрелищный трюк, дочь продемонстрировала, лёжа ко мне лицом, шпагат на спине. Подержала ноги с минуту, дав хорошенько нагуляться глазами по её красивой киске. Свела ноги, села, потом встала. Глядя на меня, спросила:

— Ну как?

— Выше всяких похвал, — честно признал я. — Ты просто потрясающих успехов добилась. Если вспомнить тебя полтора месяца назад — не узнать просто. И живот подтянулся, и руки-ноги... И попа смотри какая стала.

— Какая? — заинтересованно спросила Юля, посмотрев на неё, изогнувшись.

— Упругая, — сказал я, думая — как бы так уйти, чтобы дочь не заметила мой стояк.

— Ну, раз тебе понравилось, — сказала дочь, глядя с хитринкой, — то и у меня будет к тебе просьба. И очень хотелось бы, чтобы ты её выполнил.

— Ну, я очень постараюсь, — кивнул я, предчувствуя, что придётся делать зарядку перед дочерью голышом.

— Тогда я в душ, а потом приду с просьбой, — сказала Юлька, глядя на меня с какой-то надеждой.

Я кивнул, подождал, пока дочь уйдёт — даже не стала халат надевать, хотя теперь, конечно, это уже формальность. И вышел на балкон, подышать и подумать.

На воздухе, глядя с высоты 12-го этажа на вечерний летний город, я ощущал себя как виндсёрфер в разгаре гонки. Вроде бы стоишь прочно, но неожиданный рывок может всё изменить. То, что Юля что-то задумала, было несомненным. Но вот что?..

— Ты тут? — она вышла ко мне, встала рядом. Одета в домашнее летнее платье. — Пап, пошли внутрь.

Мы зашли внутрь. Юля потопталась, потом сказала:

— Сядь, пожалуйста.

— Начало нервное, — пошутил я, присаживаясь на диван.

— Я так поняла, что тебе понравилась сегодняшняя моя зарядка, — начала дочь, нервничая. — Ну, в общем, ты можешь каждый раз на меня смотреть... А я за это попрошу тебя...

Она помолчала и выпалила:

— Сделай мне куни!

— Юль! — воскликнул я ошарашенно. — Да ты что?

— Ну, пап, ты же обещал! — торопливо сказала Юлька. — Пожалуйста!

— Да ну не меня же просить об этом! Я же не парень твой!

— Ну па-а-п! — заканючила она. — Я же тоже перед тобой сегодня не как дочь была! Всё тебе показывала! Думаешь — легко было?

— А зачем показывала?!

— Потому что тебе этого хотелось! Потому что я вижу, что это тебе нравится!

— Юль, ну одно дело смотреть, а совсем другое... это!

— Ну пожалуйста! Мне уже ночами снится как мне куни делают! — Юлька просяще смотрела на меня. — П-а-а-п! Мне больше некого попросить! Не подружек же!

— Ну, блин, как ты себе вообще это представляешь? Чтобы отец дочке...

— Пап, я тебе что хочешь за это сделаю! Только сделай!

— Юль, что за торги...

— А хочешь... — Дочь запнулась, глядя на меня, потом продолжила: — Хочешь, я тебе потом тоже приятное сделаю... так?

— Ты! — я выпучил глаза. Слов не было! Зажмурился. И перед глазами тут же, как по заказу, возникла картина — как Юлька делает мне минет...

— Папка, родненький, пожалуйста, — прошептала Юлька, трогая меня за руку. — Я обещаю, что никому никогда не расскажу...

— Да уж, — проворчал я, глядя на неё. — Поклянись, что никому не скажешь!!! Ужас, сам не верю, что договариваюсь с тобой!

— Клянусь! — радостно-умоляюще воскликнула Юлька.

Я не сдержал улыбки, глядя на её такое детское довольное лицо.

— Ложись давай на диван, вымогательница.

— Нет, я хорошая! — возразила дочь, счастливо стаскивая через голову платье. Ну конечно, под ним ничего.

Юлька легла на диван, повозилась, устраиваясь поудобнее. Посмотрела на меня и развела ноги, согнув их. Я встал на колени, смотря на её киску вблизи. Потрогал пальцами, помял, ощущая, что штаны уже вовсю натягивает налившийся кровью член. Приблизил губы к ней, носом втянул запах, такой приятный, обещающий удовольствие. И лизнул между губ Юлькиной киски.

— А-а-а-х! — она напряглась, задрожав. — Ещё!

И я приступил к делу. Ещё в начале наших с женой отношений быстро выяснилось, что куни у меня получается делать хорошо. Инка довольно мурлыкала, когда лежала с отполированной моим языком писюлей. Потом, естественно, сосала мне, научившись с пятого раза глотать и не давиться. Я аргументировал это своё желание просто: я же, когда ей делаю, не плююсь, как верблюд.

Вот и в этот раз Юлька быстро «приехала». Застонав почти без перерыва, она напряглась и кончила, обхватив мою голову ногами. Я аккуратно освободился из их объятий и поднялся к ней. Погладил дочь по голове. Она открыла глаза:

— Вот это да...

— Понравилось?

— Не то слово! Вообще ни в какое сравнение не идёт с тем, как я себе делаю, — сказала Юлька.

— А как ты себе делаешь? — спросил я, предвкушая смущение на её лице.

Но дочь, ни капли не стесняясь, развела ноги и принялась пальцами массировать себе губы и кнопку клитора. Глядя на меня с улыбкой. Несколько раз окунула пальцы внутрь и достала их.

— Вот так, — сказала она.

— Ну ты даёшь, — только и ответил я. От этого зрелища мой поуспокоившийся приятель снова напрягся. Что не осталось незамеченным.

— Пап, давай помогу, — Юлька тронула меня за выпуклость на штанах.

Я медленно стянул штаны с трусами. Дочь погладила член, взяла головку в колечко пальцев, сделала несколько движений.

— Большой какой.

— Обычный, — самокритично сказал я.

Юлька переместилась вниз, обнюхала моего бойца, лизнула раз-другой снизу-вверх и наоборот. Осторожно наделась ртом. Покатала головку во рту языком. И потихоньку начала качать головой, не прекращая сосать.

Зрелище делающей минет родной дочери никоим образом не способствует стойкости, поэтому уже через две минуты я предупреждающе сказал:

— Юль, я почти...

Дочь ускорила движения, почти тут же получив в рот полный заряд накопившейся за четыре дня спермы. Притормозила, глотая, продолжила высасывать. И только почувствовав, что все патроны в моём стволе расстреляны, выпустила его наружу. Легла ко мне на руку, обняла.

— Понравилось? — спросила она.

— Очень, — честно ответил я. — Извини, что много накопилось... Просто возбудился очень, да и давно не облегчал закрома.

— Я понимаю, — Юлька погладила меня по груди. — Без мамы тяжело, да?

— Ну, теперь полегче стало, — улыбнулся я.

— Пап... А можно мне ещё раз?

— Можно, — ответил я, обнимая дочь. — Потому что — куда ж теперь от тебя.

Второй раз Юлька продержалась дольше. Довольно поцеловала меня. Перекатилась на меня, прижавшись грудью.

— Спасибо, пап. Это так здорово!

— Рад, что помог, — я улыбнулся.

— О! — Юлька ощутила животом снова напрягшийся член. — Тебе тоже второй раз сделать?

Я помедлил, не спеша озвучивать пришедшую в голову мысль.

— Юль, а можешь посидеть на нём? Не по-настоящему, а просто губками покататься...

Дочь с минуту смотрела на меня, а потом сказала:

— Пап, а что уж теперь? Давай и по-настоящему. Что за полумеры...

— А как же... Ну подожди, надо же презерватив...

— У тебя далеко?

— У меня нет, я ж не рассчитывал... Завтра куплю, раз так.

— Эх, всё приходится продумывать самой, — засмеялась Юлька. — Лежи, никуда не ходи!

И убежала к себе, почти тут же вернувшись с цветным блестящим квадратиком. Достала презерватив, осмотрела его и раскатала по моему надувшемуся шлангу.

— Готово, — прокомментировала она. Посмотрела на меня и с небольшой запинкой спросила: — В какой позе ты хочешь меня?

— Ложись на спину.

Я согнул дочери ноги, устраивая их на своей груди и разглядывая красивое веретено между ними. Чуть развёл его пальцами, нацеливая свою сарделину. И вдавил.

— О-о-х! — выдохнула Юлька, выгибаясь.

— Больно? — я остановился.

— Нет, продолжай! — она потянула меня к себе. И я плавно заполнил её собой до конца.

— О-о-о... — тихо сказала дочь, глядя на меня. — Как же это здорово... Я почти забыла...

Ничего не отвечая, я начал сновать в ней. После первой разрядки можно было не волноваться, что кончу быстро. Я надеялся выжать из Юльки один точно, а то и два оргазма пока она надета на меня. А иначе не стоило и начинать.

Первый оргазм дочь поймала довольно быстро. Я ощутил, как член сдавливают волнообразные сокращения её муфточки, притормозил, давая ей насладиться.

— Хорошо? — спросил я, глядя ей в лицо.

— Очень, пап...

— Ну тогда давай ещё раз, — и снова начал качать.

Потом вышел, перевернул её на колени, встал сзади. Вошёл одним ударом, сопровождаемым дочкиным негромким «м-м-м... «. И стал толкать в неё, толкать и толкать... Любуясь её попой, поглаживая и слегка пошлёпывая. Сдерживать себя в данной ситуации было глупо — с надетой на член дочерью? Серьёзно? Поэтому — только вперёд к удовольствию!

Свой честно заработанный оргазм я получил вскоре после второго Юлькино, когда дочь снова лежала на спине, задрав ноги к груди. А я уже судорожно пригвождал её резкими глубокими ударами. И вот... Я задвинулся настолько глубоко, насколько мог, жалея в этот момент почему-то только о том, что не могу кончить прямо в Юльку. Вот чтобы без презерватива, чтобы в ней маленькое озерцо оказалось...

— Ну ты зверь, пап, — призналась дочь, когда я лежал рядом, восстанавливая дыхание. — Я думала — насквозь меня проткнёшь, так толкал.

— А мне в какой-то момент так и захотелось, — признался я. — Совершенно неконтролируемое желание. Больно было?

— Только с начала немного, потом нормально. И даже немножко приятно... Сложно объяснить, пап... Это не то удовольствие, как обычно... Это, скорее, больше чувства... Не знаю, как объяснить...

— Удовольствие от того, что делаешь другому хорошо, позволяя брать себя как ему нравится? — предположил я.

— Да! — обрадованно согласилась Юлька. — Откуда знаешь?

— Не спрашивай, просто знаю, — улыбнулся я. — Приятно, что тебе было хоть немного приятно.

— Немного, — хмыкнула Юлька. — Сколько я уже за вечер кончила? Три? Нет, четыре раза!

Она округлила глаза, удивлённо глядя на меня.

— Что такое? — я засмеялся. — Не смотри на меня, это твоя заслуга. Ты страстная натура, Юлия Геннадьевна.

— Видимо да, — согласилась дочь. — Ничего себе...

Она выгнулась, глядя на лобок и губы под ним. Потрогала рукой, как будто проверяя — всё ли на месте. Погладила:

— Маленькая моя, повезло нам с тобой. Вон у нас какой папка хороший.

— Так! — скомандовал я. — Хватит тут свою письку наглаживать! А то я не сдержусь и это плохо закончится!

— Для кого? — захихикала Юлька, хитро глядя на меня.

— Для всех! — деланно грозно рявкнул я. — Я завтра буду как зомби ходить, а у тебя попа будет болеть.

— Попа? — удивилась дочь. — Ой, ты что... хочешь меня... в попу?

— Давай ты сама решишь — хочешь ли этого, — ответил я. — Сегодня всё равно этого не будет.

— Отдыхай, конечно, — кивнула Юля.

— Ну, и вообще-то для проникновения в попу надо её подготовить, — сказал я, расслабляясь и чувствуя щекой тёплую грудь.

— Так, стоп, — смутилась дочь. — Дальше я поняла. Читала, знаешь ли.

— Ну тогда давай спать, хорошая моя.

— Давай...

Утром я проснулся от негромкой музыки. Открыл глаза. Юлька делала зарядку, соблазнительно выгибаясь голым телом.

— Доброе утро, — сказал я, ощущая, что вполне восстановился за ночь. А вид дочери этому ещё и всячески способствовал.

— И тебе, — улыбнулась Юлька. Бросила быстрый взгляд на моего торчуна, хихикнула.

— Я вот тебе похихикаю, — пригрозил я, улыбаясь.

— Ой-ой, — Юлька повиляла попой. — Напугал.

И тут же ощутила, как мои руки крепко берут её за бёдра, а язык проходится вдоль створок киски.

— О-о-х... — вырвалось у неё. — Быстро ты...

Она оперлась локтями о пол, подставляя мне свою попу, которая вскоре вся была порыта поцелуями и лизками. Под конец, когда дочь кончала, я позволил себе немного покружить языком по ямке её ануса.

Юлька растянулась на полу, дыша. Повернула голову ко мне. Посмотрела на стоявший член.

— Как тебе сделать, пап? Ртом или по-другому?

— Давай-ка вставай, прими душ, позавтракаем, а там видно будет, — сказал я, чувствуя себя хозяином положения. — Помнишь вчерашний разговор?

Дочь припомнила вчерашнее и смутилась.

— Вот ты зачем мне попу лизал... Жук ты, папа...

— А ты у меня красавица, — ответил я, хитро подмигнув.

Позавтракав, я сказал:

— У тебя ещё презервативы остались?

— Ещё два есть, — кивнула Юлька. — Но... для попы надо же... смазку...

— Ну да, — согласился я. Подумал. Если с презервативом, то по-любому смазка нужна. А вот если с маслом растительным... Презику хана будет, а вот если без него...

Такие доводы я и привёл Юльке. Она смущённо выслушала и сказала:

— А как лучше?

— Ну, если после попы в киску не толкать, то можно и без презерватива. Да и кончать всегда лучше без него. Как и сам секс. Попробуй-ка мороженое через стекло полижи.

— Тонкости какие, — сказала Юлька. — Тогда... пойду я в ванну.

— Иди, а я пока приготовлюсь.

Я подстелил на диван два старых полотенца, которые жене было жалко выкинуть, и она планировала использовать их на тряпки. Ну, вот и пригодились.

Вернулась Юля. Посмотрела на диван, на початую бутылку масла около. Вздохнула, переступила с ноги на ногу.

— Страшновато, — призналась она. — Ты сможешь всё не больно сделать?

— Совсем не больно не обещаю, но постараюсь как можно нежнее, — пообещал я.

— Как встать? — спросила дочь.

— Каком кверху, — пошутил я. — А дальше я уж разберусь.

Юлька устроилась на диване. Я погладил ей попу, не удержавшись, помял губки промежности, лизнул.

— О, вот так хорошо, — одобрительно отозвалась дочь.

Капнул масла на кружок входа в попку, погладил пальцем, стал входить. Юлька, вздрогнув, напряглась.

— Ты лучше расслабься, — сказал я. — Будет правда легче.

Продвинул палец внутрь, подвигал туда-сюда, вынул, добавил масла. И так, постепенно дошёл до трёх сдвинутых пальцев. Ну, пожалуй, пора.

Встал позади Юльки, хорошенько смазал себя, добавил ей в раскрытую дырочку попы. Приставил головку, надавил.

— О-о-о-й! — вырвалось у дочери. — Это уже... оно?

— Ага, — сказал я, потихоньку продавливая себя внутрь и поглаживая дочь по попе. — Дыши чаще, не напрягайся.

— О-о-ой! — запричитала тихонько Юлька. — Ты такой большой... Па-а-п, больно!

— Скоро пройдёт, — пообещал я, добавляя масла и двигаясь потихоньку вглубь её попки. Вот и всё, почувствовал я касанием её бёдер яичками. Замер, поглаживая хныкающую Юльку. — Ну всё, зайчонок, всё. Я уже весь в твоей попе.

— Как будто бревно во мне, — пропыхтела она. — Это так всегда?

— Только поначалу. Потом легче. А если повезёт — то и кончать от этого сможешь.

— Это не про меня, — пожаловалась дочь.

Я стал потихоньку двигаться в ней, очень осторожно. Юлька терпела, попискивая иногда. В конце, правда, когда я уже двигался рывками, кончая, стонала. Я, отдышавшись, вышел из неё, вытерся. Дочь тут же упала без сил ничком, постанывая. Я протёр ей попу. Лёг рядом, обнял. Поцеловал.

— Спасибо, маленькая.

— Ох, пожалуйста, — выдавила Юлька. Потрогала осторожно дырочку попы. — Такое ощущение, что до сих пор всё раскрыто и натянуто.

— Пройдёт, — заверил я. — Несколько дней покоя — и всё будет хорошо.

— Получается, что моя попа уже не девочка, — неожиданно хихикнула дочь. — Попа досталась папе.

— Юмористка, — улыбнулся я. — Папе вообще всё досталось от его хорошей девочки.

Юлька молча потёрлась головой о меня. Мы повалялись, потом встали. До вечера время текло небыстро. Перед тренировкой Юльки я уселся в кресло, приготовившись к просмотру.

— Пап, а давай ты тоже разденешься, — попросила Юлька. — Мне же тоже хочется тебя видеть.

— Ладно, думаю, что теперь это уже не будет выглядеть так неожиданно, — согласился я, раздеваясь.

В процессе тренировки дочь то и дело посматривала на мой вставший член. А в конце чмокнула его в головку, втянув в рот и немного пососав.

— Красавчик какой, — сказала она.

— Осторожно, — предупредил я. — Я хоть и старенький, но напасть могу.

— Всё-всё! — выставила руки перед собой Юлька. — А то у меня до сих там всё болит...

— Сильно? Дай-ка посмотрю.

— Да ладно, пройдёт.

— Не упирайся, будет лучше, если сразу увижу.

Юлька повернулась ко мне попой, нагнулась, без проблем коснувшись пола ладонями. Я осмотрел покрасневшее колечко ануса, никаких разрывов, ура! Не удержавшись, ухватился за дочкины половые губки, помял их, лизнул.

— Эй! — попыталась встать дочь. — Ты же не это место осматривал!

— Стой так, — попросил я. Обхватил её за попу и принялся облизывать, вылизывать и всячески навещать языком губки промежности, дырочку входа во влагалище и, конечно же, ягодку клитора. Юлька уже спустя минуту бросила попытки воспрепятствовать мне и постанывала, временами подаваясь ко мне попой. Что я и использовал, обхватывая всю её киску ртом, посасывая и облизывая.

— О-о-о-о! — задрожала дочь, кончая и чуть не падая. Я осторожно опустил её на пол. Погладил по плечу, с улыбкой глядя как она подрагивает, отходя от оргазма.

— Папа, — тихо сказала Юлька, глядя на меня из-под прикрытых глаз. — Вот так бы всю жизнь прожить...

— Как?

— В любви и радости.

Я молча поцеловал её.

... Время летело незаметно. Где-то за неделю до возвращения Инки с Машкой я сказал Юльке:

— Юль, а надо бы отвыкать от наших «тренировок». Мама вернётся и не поймёт.

— Ну да, — погрустнела дочь. — Почему так, пап? Почему хорошее не длится долго?

— Длится, если всех устраивает. А маму эта ситуация никак не устроит.

— Буду скучать по тебе, — Юлька села ко мне на колени,

обняв. — С тобой так хорошо...

— Найдёшь себе хорошего парня — и будет ещё лучше.

— Пока его найдёшь... — справедливо заметила дочь. — А ласки хочется.

— Ты знаешь, мне тоже будет не хватать тебя как женщины, — признался я.

— Может хоть иногда будет возможность у нас, а? — просяще сказала Юлька. — Пока дома одни будем.

— Давай не загадывать, — ответил я. — Может что и будет получаться.

Вернулись наши девчонки. Юлька похвасталась перед мамой достигнутым за лето прогрессом. Инна удивилась и похвалила:

— Ничего себе, Юлька! Ты просто молодец! Я тебя почти не узнаю — такая ты стала стройная.

— Зацени! — и дочь подняла ногу в шпагат, ухватив её и удержав равновесие.

— Ого! — поразилась жена. — Это точно ты, моя Юля? — пошутила она.

— Я, — довольно ответила Юлька. — Это мне папа помог, тренировку подобрал и следил, чтобы я делала всё, не ленилась.

— А может папа и мне что-то такое поможет сделать? — сказала Инна, глядя на меня особенным взглядом, предвещавшим секс после долгого расставания.

— Ну, думаю, что я что-нибудь придумаю, — ухмыльнулся я.

Ночью, после третьего Инкиного оргазма и второго моего, супруга сказала:

— Ген, я так соскучилась!... Давай ты не будешь уставать на работе как минимум неделю?

— Солнышко моё, — улыбнулся я. — Я очень-очень постараюсь. Но ты готова, что я буду приставать к тебе не только ночью?

— Лишь бы дети не увидели, — сказала Инна. — Хотя Юлька может и догадаться.

— Да уж, — хмыкнул я. — Может догадаться... Это ты беспокоишься после того, как стонала после каждого оргазма?

— Что, прям слышно было? — забеспокоилась она.

— Думаю, что не только ей, но и соседям.

— Ой, стыдоба...

— Да ладно, — я чмокнул её в плечо. — А то она не знает, что и как папа с мамой делает.

— Не знает. Догадываться может, а знать — нет.

— Это ваши женские увёртки. А мужчины мыслят по-другому. Насадил любимую женщину один раз — пусть будет готова, что теперь её будут употреблять в удобном месте и времени.

— Употребитель, — хихикнула Инна. — Днём фигушки тебе!

— Так, кстати, насчёт дня, — заметил я. — Давай-ка ты будешь без трусов днём ходить.

— Ты что, ошалел? — возмутилась жена. — С чего это?

— А мне так нравится, — довольно сказал я. — Что можно взять тебя за попу, чуть нагнуть и насадить хорошенько.

— Что это ты у меня такой агрессивный стал? — спросила жена, ощупывая мой напрягающийся в третий за сегодня раз член. — Прям молодость вспомнил.

— В молодости я тебя, помнится, и в парке за статуей Ленина натягивал, — засмеялся я.

— Генка! — ткнула меня в плечо благоверная. — Нашёл что вспомнить! Я тогда глупая была! Вот и позволяла тебе всё, что можно и нельзя.

— Влюблённая ты была, — заметил я. — И секса тебе хотелось не меньше, чем мне. Вот как сейчас.

Перекатил Инну на живот, приставил головку к мокрому устью между ног и въехал внутрь мягких ножен.

— О-о-х, Гена, — простонала жена. — Ты неугомонный какой-то... Виагру принял, что ли?

— Вот ещё. — Я двигался внутри неё, планируя выжать из неё два оргазма. — Просто нравится, когда ты с мокрой дырочкой и убежать тебе некуда. Сейчас я тебя отдеру хорошенько...

Утром жена тихонько шипела на меня, посматривая счастливыми глазами:

— Генка, блин! Натёр мне всё! Ходить больно!

— Подумаешь, — хохотал я. — Просто паутину прочистил с писюхи.

Юлька, конечно, всё поняла, потому что то и дело бросала на меня и маму смешливые взгляды. А мне тихо сказала, когда Инна не видела:

— Ты молодец, пап. Я даже пожалела, что всё маме досталось, — и показала большой палец.

— На то она и мама, — заключил я. — Сама-то, наверно, под это дело тоже пару успела себе хорошо сделать?

— Эх, пап, — вздохнула Юлька. — Какое там пару... Обдрочилась вся... Тебя представляла со мной.

— Терпи, Юлькин, — я обнял её и чмокнул.

— О чём шепчетесь? — спросила Инна, выходя к нам.

— Да вот, папа думает, что у тебя не получится как у меня быстро достичь результата, — сказала Юлька.

— Почему это? — удивилась жена.

— Есть маленький секрет, — подмигнула дочь. — Пойдём, расскажу.

И утащила её к себе в комнату. Я, потоптавшись, пошёл в зал. Что Юлька проболтается, я не боялся. Что она, сама себе враг? Но всё-таки интересно, что за маленький секрет?

— Ген, — спросила Инна, когда мы вышли вечером погулять перед сном — погода стояла уж больно душевная. — Мне Юлька сказала, что она зарядку голышом делала. Правда?

— Ну откуда мне знать, — пожал я плечами. — Я её только в халате видел. А что?

— Да думаю над её словами. Правда, что ли, так удобнее?

— Ну, если судить по её словам и виду, то, наверно, да, — сказал я. — Я, когда попробовал, тоже ощутил, что так лучше.

— И ты голый был? — посмотрела на меня удивлённо жена.

— Да, когда никого дома не было, то делал. На самом деле кайфа больше — и кожа дышит, и одежда не стесняет.

— Не знаю, стыдно как-то...

— Тебе-то кого стесняться? — удивился я. — Вас дома три девочки. Хоть все втроём собрались и занимайтесь. Это мне сложно время найти.

— А тебя точно Юлька не видела? — спросила Инна.

— Да вроде бы нет, — сказал я. — Уж я бы заметил, наверное, да? Да и я старался.

— Ген, а правда она такого результата за три месяца достигла? — немного завистливо спросила супруга. — Мне тоже так хочется.

— Так в чём дело? Завтра утром начни, я могу поначалу помогать тебе. Могу даже вместе с тобой голышом быть, — я подмигнул ей.

— Кому чего, а тебе всё одно, — хихикнула Инна. — Успокойся уже. А вдруг дети зайдут?

— Не зайдут пока не разрешим.

Забегая вперёд скажу, что Инна всё-таки стала делать зарядку вместе с Юлькой. Через два месяца после начала тренировок — чтобы не позориться рядом с молодой дочерью, как она сказала.

Юлька героически терпела оскудевший сексуальный паёк, доставшийся ей после маминого возвращения. Но зато как она радовалась, когда удавалось получить от меня куни или круче того — насадиться на член. Раз в неделю, кстати, она всеми правдами-неправдами заставляла меня навещать её попу, чтобы не потерять тонус, как она говорила. Получалось у неё меня принять даже получше, чем у Инны — ну так и тренировалась она не в пример больше.

У неё, кстати, появился парень, кажется Роман. Видел их пару раз, ничего такой на вид. Да и ей, кажется, нравится.

Вот и хорошо.