К нам приехал дед. Часть 6

На следующий день было воскресенье и я в компании деда и мамы с утра отправился прогуляться по парку. Мать пошла с нами, видимо по той причине, что не хотела оставаться дома наедине с отцом, так ее мучила совесть, да и мне в лицо она смотреть избегала. Идя вдоль по тенистой алее, мы вышли в безлюдный уголок, к пруду, где плавали утки. Там мы остановились возле ограды, чтобы понаблюдать за ними.

– Ой, надо было хлеба взять, покормили бы их, – как бы невзначай сказала мама.

– Да ладно, Тамар, их и так тут уже поди закормили, – заметил дед, обнимая маму за талию, – тут у них вообще не жизнь наверное, а сплошная лафа. Жри, да любовью занимайся!

– Иван Семенович, при Антоне будьте по аккуратней пожалуйста, в выражениях, – строго осадила его мама, снимая его руку со своей талии.

– А чего мне Антона то стесняться? Или мы с ним не родня? – усмехнулся дед и мягко шлепнул маму по заду. Она зарделась румянцем и повернувшись к деду процедила сквозь зубы:

– Иван Семенович, прекратите! Не доводите до скандала... по хорошему прошу.

– Ишь, ты! Сына застеснялась? А дружку его себя вчера везде лапать давала, во всех местах...

Тут мама заревела, закрыв лицо руками и бросилась стремительным шагом по пустынной алее прочь от нас.

– Зачем ты так с ней? – с укором обратился я к деду, поскольку был ошарашен его выходкой не меньше мамы.

– Не дрефь, Антон! – спокойно ответил мне дед, подмигнув – сейчас она будет наша!

От его последних слов меня передернуло, но я все равно кинулся за ним следом, когда увидел, что он отправился догонять маму. Поравнявшись с ней, дед схватил маму под руку и завлек ее в придорожные заросли, не смотря на мамины протесты, а я остановился подле и стал наблюдать за происходящим из – за кустов.

– Пусти! Антон же рядом! – вырывалась мама из его цепких объятий, но дед был неумолим:

– А что? Думаешь, он ничего не знает? Все он знает, и про нас с тобой, и про Степана, и про Борьку. Не надо его за сосунка держать!

Дед прижал маму к дереву и стал ее страстно целовать в губы, стягивая бретельки сарафана.

– Не может быть! – завопила мама, пытаясь освободится из последних сил, – я не верю!

– Не веришь? – сказал дед деловито, поглаживая обнаженные мамины бедра, – а давай его самого спросим... Эй, Антон, я знаю, что ты тут! Подойди к нам!

Я медленно, на ватных ногах, будто зомби, появился перед ними из – за кустов, стараясь не поднимать головы, но все равно, не выдержав, украдкой взглянул на маму. Она была прекрасна с обнаженными плечами, задранным подолом, со слегка приоткрытым ртом и изумленным и испуганным одновременно выражением глаз.

– Скажи, – робко проговорила мама, – ты... ты знаешь про нас все?

Я молча кивнул ей в ответ.

– Откуда? Ты наблюдал за мной? Когда. . когда я... – мама не смогла закончить фразы, так как дед помешал ей, сдернув с нее резким движением сарафан. Мама вздрогнула при этом и обняла себя руками, стараясь прикрыть наготу, хотя на ней еще оставались лифчик, трусики, босоножки и украшения.

– Да! – набравшись смелости, уверенно заявил я, – Я все знаю!

Мама подняла глаза в верх на какое – то время и стояла так молча, размышляя о чем – то, потом резко опустила вдруг голову, тряхнув волосами и смерила меня томным взглядом.

– Ну и как ты ко мне относишься теперь... после всего этого? – спросила она меня неровным, слегка хрипящим голосом.

– Еще не знаю, – ответил я.

– Ничего, трахнешь ее сейчас и все узнаешь! – сказал дед, заводя мамины руки за дере

во и привязывая их там ремешком от ее же сумочки.

– Нет, Антон не такой, он не сделает этого, правда малыш? – суетливо заговорила мама, сама не веря своим словам.

– Это почему не сделает? Что он пидор что ль или импотент? Что ж не трахнуть то такую бабу, когда есть возможность, да Антох? – подмигнул мне дед, – Хочешь ее сам до конца раздеть?

– Сначала я сам разденусь, – твердо сказал я.

– Нет, Антошенька, не надо, я же тебя... ты же часть меня... – захныкала мама, глядя как я обнажаюсь.

– Ты, Антох, ее не слушай, все они так говорят, мол "нет, не надо" – продолжил свои рассуждения дед, – но это только по началу. Вот вчера перед Борькой она тоже мялась, мне ее аж держать пришлось, а потом, как он с нее трусы сорвал, да свой огрызок вынул, она аж заскулила от счастья.

– Нет, нет! Я не такая! – причитала моя мама в истереке, мотая головой из стороны в сторону.

Я не мог больше выдержать и набросился на нее со вздыбленным членом, срывая мамино белье.

– Там... в автобусе... это был я! – прошептал я ей на ухо и тут же вставил в ее лоно свой разбухший стержень. Мама зажмурилась широко открыв рот и стала прерывисто дышать в такт моим конвульсивным движениям между ее бедрами. Я кончал в мою первую женщину, скуля при этом как щенок и на самом пике истомы я схватил ртом ее грудь и стал неистово сосать ее.

– Что ж ты, детство небось вспомнил, в сиську так впился! – усмехнулся уже так же успевший раздеться дед, отодвигая меня в сторону. – А ну – ка, дай я ей засажу!

С этими словами он обхватил обеими руками ее ягодицы и насадил маму на свой мощный ствол. Он трахал ее размеренно, меняя темп, со знанием дела, доставляя тем самым маме немыслимое наслаждение. Я стоял рядом и смотрел как она закатывает глаза, потом стал гладить ее...

– Антошка, поцелуй меня в губы... пожалуйста! – вдруг взмолилась моя мама и я приподнявшись на цыпочках, прильнул к ее рту свом, запустив язык ей во внутрь. В этот момент дед вдруг кончил.

– А – а – а! – зарычал он изливая ей свое семя и похлопывая маму по ляжкам.

– Антон, возьми теперь ты меня еще раз! Смелее! Не думай о том, что я твоя мать... я... я больше тебе не мать, тебе мать не нужна, ты вырос уже совсем... смотри какой у тебя член большой... тебе не мать нужна, а женщина, баба... которую можно вот так вот бесцеремонно трахать...

Моя мама была как в бреду, она смотрела на меня горячим взглядом, струйки пота бежали по ее лицу. Я не заставил себя долго ждать и снова пристроился между ее ног, почувствовав, как они сомкнулись за моей спиной...

– О, боже! – застонала мама, когда я вторично вошел в нее, – обними меня крепче, малыш...

Она стала кончать почти сразу, шепча при этом, чтобы я засунул ей глубже и обязательно достал до матки, оросив ее своей спермой. Получилось ли это у меня – сказать не могу, ибо все происходящее расплывалось передо мной в тумане...

– Ну ладно, пойдем дальше гулять! – сказал мне дед, когда мы оделись.

– Постойте! – вдруг спохватилась все еще прибывавшая в неге мама, – меня то развяжите!

– А зачем? – равнодушно ответил ей дед, – мы попользовались, вдруг еще кому – то захочется.

– Нет, не шутите так, Иван Семенович! – возмутилась мама – Я... я кричать буду!

– Кричи! Место глухое, может бомжи какие на крик и прибегут, позабавятся... Ай да, Антоха!

И мы с дедом пошли не оборачиваясь и не обращая внимания на просьбы и мольбы моей мамы не бросать ее, а она осталась стоять голой, привязанной к дереву ремнем собственной сумочки.