Интересное кино. Часть 2. Глава 1: Зачет и его последствия.

LIZАXVII 2019

Осень, пожалуй, самое уютное время года. Особенно, когда находишься в теплом сухом помещении, а за окном накрапывает дождь.

Я отвлеченно смотрела в окно, далекий фонарь едва рассеивал темноту. В окне было мало что видно, разве что мое отражение. Оно скрадывало недостатки и делало меня лучше. И правда, если долго приглядываться, недостатки можно найти в любой внешности, другое дело, что к себе мы часто относимся недостаточно самокритично, говоря проще — видим соринку в чужом глазу. Но бревна в своем я разглядеть не смогла. В последние два года я вытянулась и похудела. На моем лице обозначились скулы, небольшой рот с еще по-детски припухлыми губами, аккуратный носик, достаточно большие глаза, который я могла хитро прищуривать, что тоже выглядело прикольно, русые волосы до плеч, стройная фигура, мой рост около ста восьмидесяти. Маленькая грудь, пожалуй, недостаток, но я не жалуюсь.

Одеваться я привыкла в удобную одежду, джинсы, джемпер, кожаная куртка, кроссы. Платья и каблуки не очень люблю, для повседневной жизни студентки это не самая подходящая одежда.

Думаю, я с полным основанием могу считать себя симпатичной, что подтверждало внимание противоположного пола к моей персоне, но, увы, не всегда помогало в учебе. Вот и сейчас, в это неурочное время я была еще в институте. Причиной тому был не сданный вовремя зачет по юридической психологии. А время назначил сам преподаватель Вениамин Сергеевич, который днем был сильно занят и мог выделить только вечер для моей пересдачи.

Никак не могу отучиться от вредной привычки кривляться перед зеркалом, вот и сейчас я попыталась принять суровый вид, сжала губы и нахмурила брови. Получилось забавно, все-таки я не умею по-настоящему злиться, надолго меня не хватает, так... короткая вспышка и всё прошло. Широко улыбнувшись, я подбодрила себя. В институте мне нравилось, это была не школа, здесь никто не придирался к одежде, к тому, спишь ли ты на лекциях. Некоторые преподаватели, правда, отслеживали посещения, но мне вовсе не в лом посидеть полтора часа и послушать умных людей, если уж они готовы делиться своими знаниями. И никакой активности, никаких вызовов к доске, никаких контрольных, просто удовольствие, а не учеба. Опять же, сокурсники, взрослые адекватные ребята, а не эти амебы одноклеточные, с которыми я имела несчастье учиться в школе. Тем более неприятным был несданный зачет.

Мои размышления прервал скрип открываемой двери.

— Гордеева, зайди — донесся до меня голос Вениамина Сергеевича.

Я зашла в полутемную аудиторию, и он зачем-то закрыл за мной дверь на замок.

— Проходи, присаживайся — увещевал меня преподаватель.

Присев за парту в первом ряду, я вопросительно взглянула на него. Он также фривольно присел на саму парту, что было на него совершенно непохоже.

Вениамин Сергеевич был пожилым уже, по сути, человеком. Ему было больше пятидесяти и выглядел он как классический профессор, немного полноват, но очень солиден с благообразным лицом, интеллектом в уставших глазах и всегда в очках-лекторах на носу, в которых он, вероятно, спал.

— Ну что мы будем с тобой делать, Гордеева? — спросил меня Вениамин Сергеевича.

Тон его голоса был довольно добродушный и я поняла, что сегодня сдам.

— Можно я еще раз отвечу? — спросила я

— Ну давай попробуем — согласился преподаватель.

Я встала, вышла на место у доски, где все обычно отвечали, а сам он сел на свой стул и закинув ногу на ногу приготовился слушать. Поза его, опять же была непривычно фривольной, во время занятий он такого себе не позволял. Отвечала я вначале неуверенно, но, поскольку меня никто не прерывал, закончила свой ответ вполне четко.

— Хорошо — сказал он наконец — Вижу, что готовилась. Пожалуй, зачет я тебе поставлю.

— Ой, спасибо! — обрадовалась я

— Не спеши — посоветовал преподаватель — У меня к тебе будет одна просьба, давай пока зачетную книжку.

Я протянула зачетку, в некотором замешательстве, ожидая продолжения. Он действительно поставил зачет и вернул ее мне.

— А просьба будет вот какая — продолжал Вениамин Сергеевич — Не могла бы ты провести сегодняшний вечер со мной?

От удивления у меня приоткрылся рот, пожалуй, это действительно была неожиданная просьба. Оправившись от эффекта неожиданности, я нервно сглотнула. Провести вечер — может означать что угодно, вплоть до секс-оргии с двенадцатью молодыми самцами в БДСМ клубе.

— Я не совсем понимаю... — пробормотала я

— Все просто, Лиза — бодро сказал Вениамин Сергеевич — В честь сдачи тобой зачета сегодня, хочу пригласить тебя в ресторан.

Я подняла одну бровь. Это было одно из излюбленных моих ассиметричных выражений лица.

— Вы всех студентов приглашаете в ресторан, когда они сдают зачет по вашему предмету?

Преподаватель вздохнул.

— Нет, не всех — признался он.

— Чем же я заслужила такую честь? — продолжала допытываться я.

— Видишь ли, Лиза — издалека начал Вениамин Сергеевич — Так бывает, что в пожилом возрасте мужчины тоже иногда влюбляются. Не зря ведь говорят — любви все возрасты покорны.

На этот раз я действительно застыла с открытым ртом надолго. Пусть кто-нибудь скажет мне — отомри. На самом деле мне еще никто и никогда не признавался в любви, и я меньше всего этого ожидала от своего преподавателя по юридической психологии.

— Вы сейчас обо мне? — смогла наконец пробормотать я.

— О тебе — улыбнулся мне Вениамин Сергеевич.

Пока я соображала, что ответить, он взял инициативу в свои руки.

— Ну что, согласна ты принять мое предложение насчет ресторана?

Я вынула из кармана айфон, чтобы узнать время, но он, к несчастью разрядился.

— Вы не подскажете, который час? — смущенно спросила я.

— Восемь вечера — ответил он, взглянув на наручные часы. Все-таки иногда этот гаджет может быть полезен.

— Ты хочешь позвонить домой? — предположил он и угадал — Возьми мой.

— Нет, спасибо — отказалась я — Если я позвоню с чужого, мама с ума сойдет.

— Здесь есть розетка — предложил преподаватель.

— Я без зарядки — вздохнула я — Если только у вас нет зарядки от айфона.

— Увы — развел руками он — Я не являюсь адептом яблочной религии. Мы можем пол часа посидеть в ресторане, а потом я отвезу тебя на машине домой.

— Ну ладно... — неохотно согласилась я, что конечно было форменным свинством. Человек только что поставил мне зачет по своему предмету, да еще приглашает в ресторан.

Возникла небольшая заминка с замком, он заедал и не хотел открываться.

— Так и на ночь здесь останемся — оптимистично предположил Вениамин Сергеевич.

Но замок наконец поддался, и мы смогла покинуть аудиторию, вышли из института и свернули на стоянку, где одиноко стояли три машины. Я попыталась угадать, но ошиблась. Мы прошли мимо джипа и сели в скромный седан «Опель», одному богу известно какого года выпуска. Все же немецкая техника работала исправно, и мы благополучно стартовали. Вел Вениамин Сергеевич уверенно, так что у меня не было причин волноваться.

— А вы наверно женаты — предположила я, вспомнив, что видела кольцо у него на пальце.

— Не наверно, а женат — подтвердил он.

Задумавшись, я отвернулась к своему окну. В темноте, смазано виделись светящиеся вывески магазинов.

— Мне кажется, это не очень хорошо — сказала я сама себе.

— Что нехорошо? — спросил он

— Встречаться с девушкой, когда есть жена — пояснила я.

— Я тебя познакомлю с Викторией, она замечательная женщина — пообещал Вениамин Сергеевич

— Вашу жену зовут Виктория? — удивилась я

— Да, Виктория Геннадьевна Черданцева — пояснил он

— Мою маму тоже зовут Викторией — пояснила я свой вопрос.

— Виктория прекрасное имя, оно означает «победа» — сообщил мне он.

— Угу, знаю — кивнула я.

— Вот мы, собственно, и приехали — сказал Вениамин Сергеевич, заворачивая на стоянку перед небольшим двухэтажным зданием, возможно, прошлого века постройки, но хорошо отреставрированного.

— Не спеши выходить — предупредил он, видя, что я отстегнула ремень и взялась за ручку двери.

Я удивленно посмотрела на него, но возражать не стала. Вениамин Сергеевич вышел из машины, обошел ее и открыл мою дверь.

— Вот теперь прошу — сказал он.

Все понятно, ритуалы, вежливость, дань традициям. Ладно, поиграем по его правилам. Изобразив из себя светскую львицу, я, оперившись о его руку, вышла из машины. Конечно, светской львицей я была лишь в собственном воображении, а для окружающих, скорее представлялась ободранной кошкой. Интересно, как это выглядит, когда девятнадцатилетняя девушка входит в ресторан под руку с пятидесятилетним стариком? Дедушка Мороз привез внучку Снегурочку на семейный ужин? Интересно, многие ли догадываются об истинном положении вещей? Наверно многие, все-таки люди не так глупы.

Стараясь не смотреть по сторонам, я села за предложенный столик. Черданцев сел напротив. Похоже, он чувствовал себя здесь вполне комфортно, в отличие от меня. Ему-то что? Он молодец.

Подошел официант и положил перед нами меню. Я ничего заказывать не собиралась, но ради интереса открыла и посмотрела, что они, хотя бы тут предлагают.

— Если позволишь, я сам все закажу — предложил Вениамин Сергеевич.

— Я ничего не хочу... — начала я, но он погрозил мне пальцем.

В итоге вместо получаса, мы провели в этом ресторане часа три и домой он меня привез после полуночи. Время пролетело незаметно. Послушать Черданцева оказалось интересно, я всегда считала его скучным и занудным, но, как оказалось, он может рассказывать интересно и увлекательно, я словно заново открыла для себя этого человека.

— Надеюсь, мы еще увидимся — сказал он, остановив машину у моего подъезда.

— Конечно увидимся — легко согласилась я — Если только меня не отчислят из института.

— Не отчислят — пообещал Вениамин Сергеевич — Поцелуйчик на прощанье? — он подставил щеку.

Это конечно была наглость, но я решила не портить общее впечатление о вечере, в конце концов, что мне стоит поцеловать его в щеку? Быстро чмокнув своего преподавателя по юридической психологии, я вылетела из машины. На этот раз он не пытался открывать передо мной дверь, видать на сегодня лимит галантности исчерпан.

— До встречи, милая — услышала я вслед.

Безумие — подумалось мне в лифте — Неужели это происходит со мной?

Мама, как и следовало ожидать, была вне себя, но сегодня это было как-то совсем жестко. Они накинулись на меня вдвоем, хотя папа обычно в этих разборках не участвует и чуть не довели меня до слез. Жалкие оправдания про пересдачу зачета никто не хотел слышать.

В конце концов я попыталась уединиться в своей комнате, но мама не отставала.

— Почему ты не могла позвонить? — требовала она — Я обзвонила всех твоих подруг, звонила Тане Сазоновой!

— Господи, мам, Сизовой, а не Сазоновой. — поправила я — И мы уже не учимся вместе.

Но мама меня не слушала, твердя про какую-то школу, которую взорвали, про двести погибших детей.

— Ты хоть понимаешь, что я тут передумала? — орала она — Что тебя убили!

— Ну подумаешь, убили — так убили — ответила я.

— Я тебе сейчас ремня всыплю! — выпалила мама.

Все-таки, наверное, нельзя ее так доводить, сейчас она просто на пике, мне даже стало за нее страшно.

— Мам, извини, я не подумала — сказала я.

На самом деле лучшей тактикой было просто слушать и кивать, правильно отвечать, если спрашивают и все постепенно сойдет на нет, но некоторые, весьма надуманные обвинения, звучали очень обидно. Через пол часа, повторив в сотый раз те же слова, мама наконец иссякла и оставила меня в покое.

Но даже после того, как она вышла, мне хотелось лечь, уткнуться в подушку и разрыдаться. Сделав над собой усилие, я пошла в душ, а оттуда сразу под одеяло, пытаясь унять дрожь.

***

Не могу сказать, что всегда помню свои сны, зато сон помогает сбросить эмоции прошлого дня и перезагрузиться.

Занятий на следующий день не было и мне дали поспать. Проснулась я отдохнувшая, с чудесным настроением. К тому же выглянуло Солнце, редкий для осени случай, похоже сегодня будет теплый и солнечный денек. Родители, похоже, оттаяли, мама приготовила завтрак, но по утрам я есть не любила.

— Иди погуляй, пока погода хорошая — посоветовала мама — Только домой не позже десяти.

— Мам, мне двадцать лет уже — напомнила я.

— Лиза, не спорь — посоветовала мама — Я для тебя только лучшего хочу.

И правда, спорить с ней было бесполезно. Я не видела особого смысла шататься по улице, даже если там хорошая погода, но тут неожиданно позвонила Таня Сизова и предложила увидеться. Видимо, после того, как мама вчера обрывала провода.

В моей группе в институте всего четыре парня, но двенадцать девушек, а раньше было тринадцать. Таня после первого семестра решила уйти и стала моделью.

А подружились мы, наверно, из-за роста, Таня была даже выше меня. Остальные девочки были заметно ниже. Но после того, как она ушла, мы практически не общались, поэтому меня удивил ее звонок.

Встретились мы недалеко от института. Не узнать Таню Сизову было невозможно, высокая эффектная брюнетка очень выделялась из толпы. Конституция у нас была схожая, она тоже была исключительно стройная без каких-либо излишеств. Лицо привлекательное с интересными миндалевидными глазами, она действительно была красивой девушкой, в отличие от меня, ничего детского в ее внешности не было, она могла быть холодна, как снежная королева, но если уж Таня за кого возьмётся, то держитесь.

Мы с Таней почти одновременно увидели друг друга. Она подняла руку в знак приветствия и пошла навстречу мне, я сделала то же самое. Подойдя, она вдруг вильнула, заглянув мне за спину.

— Я смотрю, твоя задница все так же хороша — сказала она с усмешкой.

— И я рада тебя видеть — ответила я, улыбнувшись.

Мы обнялись и поцеловались, причем вышло так, что в губы, вроде бы случайно. А целоваться с Сизовой в губы — это уже разврат. Получился такой влажный обжигающий поцелуй, что у меня закружилась голова.

— Как твои дела? — спросила она — Все грызешь гранит науки?

— Ну вроде того — согласилась я.

— Завязывай — посоветовала она — Пошли ко мне.

— Куда это к тебе? — спросила я, хотя догадывалась.

— В агентство — подтвердила она мои догадки.

— Кому я там нужна? — попыталась съехать я

— Мне нужна — ответила Таня.

— Тебе? — удивилась я — Ты уже стала владельцем модельного агентства?

— Гордеева, считай тебя уже приняли, в понедельник поедешь со мной — серьезно сказала она.

— Подожди, постой — осадила я — Я не могу так быстро.

— А когда, Лиза? Часики тикают, времени не так много.

Было странно, что она назвала меня по имени, я даже взглянула на нее и еще больше удивилась. Эта эмоция была для меня новой, и я не понимала, что она означает.

— Не знаю — задумчиво сказала я — Неохота учебу бросать и родители не поймут.

— Ты уже взрослая девочка и должна сама решать — возразила Таня — У тебя сейчас самый актуальный возраст, а через пять лет мы с тобой будем никому не нужны. И зря ты улыбаешься. Родители тебе этого не скажут, для них ты будешь вечно молодой.

— И вечно пьяной — добавила я.

— Я с тобой серьезно говорю — одернула меня Таня.

— Извини — попросила прощения я — Но я не такая как ты. У меня очень мягкий характер, так что, наверно, это не для меня всё.

— Ты все-таки еще совсем ребенок — задумчиво сказала она.

— Вот-вот — обрадовалась я — Именно.

— Пора взрослеть — сообщила Таня.

— Ну блин... — застонала я.

— Можно было бы поехать ко мне, я снимаю квартиру на Полежаевской, но это не близко, поэтому я сняла номер в гостинице — сказала Таня.

— Зачем? — не поняла я.

— Для тебя — сообщила она.

— Но... у меня квартира есть — удивилась я.

— Если бы ты жила одна, я могла бы принять твое приглашение — задумчиво сказала Сизова — Но ты ведь живешь с родителями.

Тут,

наконец, все сложилось у меня в голове и от этого мой голос как-то сразу ослаб.

— Тань, ты чего? — попросила я — Мы же подруги.

— Не бойся, все будет ласково и нежно — заверила меня она.

— Ты что, лесба? — спросила я почти шепотом.

— Неа, я разносторонне развитая личность, лишенная предрассудков — заверила меня Таня — И давай без капризов.

Несколько опешив, я молчала. С одной стороны, такой резкий маневр со стороны Тани Сизовой меня слегка шокировал, но с другой во мне вдруг появилась какая-то приятная слабость, желание подчиниться воле более сильной личности.

— Я всегда думала, что лесбиянки страшные — тихо сказала я.

Таня прыснула.

— Прости. Это такая глупость — заметила она — Люди очень любят навешивать ярлыки. Тебя мама в детстве ласкала?

— Ну так... когда я была совсем маленькой — вспомнила я.

— Ты мой спартанский ребенок — пожалела меня она — Ничего, я приучу тебя к ласке, будешь со мной как собачка бегать и просить еще.

— Может и буду — криво улыбнулась я.

— Почему-то если девушка хочет сделать приятно другой девушке, ее называют лесбиянкой. Что вкладывается в это слово? Оскорбление? Осуждение?

— Наверное, есть причины, из-за которых общество это осуждает — предположила я, пожав плечами.

— А ты сама что думаешь? — настаивала Таня.

— Не знаю — сказала я после минутного размышления — Мне кажется, что ничего такого в этом нет, просто я еще не пробовала.

— Тебя никогда не ласкала девочка? — удивилась она.

— Ну так, серьезно, нет... — смутилась я.

— А несерьезно? — продолжала спрашивать Таня.

— Один раз... мне казалось, что это было случайно — вспомнила я случай в школе.

— Расскажи мне — попросила она.

— Это было классе в седьмом, или в восьмом — вспоминала я — На перемене с одной девочкой в темном коридоре в проеме двери.

— Очень романтично — улыбнулась Таня — И как она тебя ласкала?

— Ну просто прикасалась ко мне, гладила — вспоминала я

— И ты ее? — спросила Таня

— Да — подтвердила я

— Потом что было?

— Заметил учитель — рассказала я — Он сказал, что мы обжимаемся и мне было очень стыдно.

— Ты дружила с этой девочкой потом? — спросила Таня

— Да... мы общались, но такого больше не было — сказала я.

— Вот мы и пришли — сообщила Таня, показывая на большое здание гостиницы.

Войдя за ней в фойе, я словно безмолвный кролик наблюдала, как она предъявила паспорт на рецепшене, получила карту-ключ и пошла за ней в лифт.

— Расслабься — посоветовала она мне в лифте — Все будет хорошо.

Лифт привез нас на шестнадцатый этаж. Пройдя по коридору влево, Таня нашла нашу дверь и приложив карту, открыла ее, пропуская меня вперед, словно она была мужчиной, а я девушкой. Но представить, какой мужчина вышел бы из Сизовой, я не могла.

Дверь закрылась, щелкнул замок и повисла гнетущая тишина.

— Ну всё, Гордеева, назад пути нет — сказала Таня.

Я лишь затравленно посмотрела на нее.

— Как же я люблю таких невинных овечек — сказала она, подойдя ко мне и нежно приложив руку к моим волосам — Волнуешься?

— Н-нет — сказала я.

Она говорила тихо, но ее голос стал соблазнительно-обволакивающим.

— У тебя давно был секс?

Я кивнула головой, не отрывая взгляда от ее лица. Сейчас я была словно ребенком, готовым выполнить любое ее желание. Она приблизилась ко мне и поцеловала, медленно, нежно, вкусно, развратно. Это было так неприлично, но в то же время так возбуждало. Я не знала, отвечать ли ей, сначала, но увлеченная ее энтузиазмом, тоже стала целовать в ответ. В голове мигала надпись «Аlаrm», но я просто не обращала на нее внимания.

— Пойдем в душ — шепнула она.

Таня взяла меня за руку и повела за собой. В ванной комнате она помогла мне раздеться, включив воду, завела под теплый душ.

— Не горячо? — заботливо спросила она.

Я лишь отрицательно помотала головой. Раздевшись, она присоединилась ко мне.

— Хочу, чтобы у меня была чистая девочка — приговаривала она, намыливая меня с помощью мягкой губки. Мне подумалось, что она делает это не для того, чтобы помыть меня. Это было что-то вроде игры. Было очень смешно, когда пена попала мне на нос, потом Таня специально дунула пеной мне в лицо и пока я отфыркивалась, весело смеялась.

Потом стало не до смеха, ее пальцы проникли в мою вагину, она пристально следила за моим лицом, за тем, как я реагирую на ее ласки. Сначала она была нежной, но чем больше я возбуждалось, чем влажнее становилось между ног, тем грубее становились ее движения. Мне казалось совершенно невозможным и неприличным кончить вот так, на ее глазах, под ее пристальным взглядом, но оргазм накатывал. Я отвернулась, понимая, что этого не избежать, но Таню это не устраивало.

— Смотри на меня, сука! — негромко, но властно приказала она, взяв меня за подбородок и повернув к себе.

Оргазм получился сильный с болью и слезами. Это было, как моральное изнасилование, Таня что-то сломала во мне, заставив кончить вот так, это было страшно унизительно и теперь, она, наверно, будет меня презирать. Я не могла сдержать крика и дрожа, сползла вниз, обняв ее за голые ноги.

Сверху на меня низвергались теплые струйки душа и холодные брызги от стенок душевой кабины. Но все это было вторично, я была во власти собственных ощущений.

Почувствовав, как ее рука взяла меня за волосы и тянет вверх, я неуклюже встала на колени. Таня привлекла мою голову к своему клитору. Там у нее все было чисто выбрито, я чувствовала языком и носом лишь короткую щетину. Все произошло очень естественно. Я лизала ее, словно делала это сотни раз.

Таня все больше открывалась мне. Я проникла языком вглубь, там она была приятно кисленькая. Ее пальцы зарылись в мои волосы, управляя моими движениями. Постепенно они стали ритмичными, мое лицо совокуплялось с ее влагалищем. Это продолжалось и продолжалось. Мой язык немного устал, и я уже не могла тык сильно работать им, но этого и не требовалось, кажется Таню вполне устраивали мои губы и нос.

Крепко прижав мое лицо к себе, она задрожала и издала вопль, словно исходящий из самой глубины ее естества. Я старалась двигать языком, вызывая ее новые судороги, насколько это позволяло мне прижатое к ее телу лицо. Через минуту Таня расслабилась и отпустила мою голову.

— Сука... — сказала она, тяжело дыша, видимо, это относилось ко мне.

Таня помогла мне подняться, выключила воду и открыла дверцу. Накинув мне полотенце на плечи, она даже помогла вытираться, словно я была маленькой девочкой.

— Ты грязная шлюшка, Гордеева — весело сказала она.

— Кажется, я уже чистая — возразила я.

— Но все равно шлюха — шепнула она мне — Пойдем в кроватку...

Фантазии Тани были неисчерпаемы, что мы только не пробовали. Она даже несколько раз доводила меня до слез и до истерики, я была готова признать, что она — чудовище, но после целовала ее в губы и сосала ее грудь. Ну и ниже, конечно.

Таня не жалела мата, стимулируя меня и я много узнала о том, кто я на самом деле.

— Жаль страпон не взяла — посетовала она — Думала, ты целка еще. А ты наверно, не первый год уже с мужиками трешься?

— Я что, похожа на целку? — удивилась я

— Ну, обычно у девочек, которые спят с мужиками, как-то все больше выражено, а ты как подросток выглядишь — пояснила Таня.

— Хм... — отозвалась я, задумавшись.

— С кем у тебя был первый раз? — не унималась она.

— С одним парнем — ответила я — В школе.

— Сколько тебе было?

— Четырнадцать — вздохнула я.

— То есть ты уже шесть лет спишь с мужиками? — удивилась

она.

— Ну... бывает иногда — согласилась я.

— Что значит иногда? Нет постоянного парня? — удивилась Таня.

— У меня вообще никого нет — ответила я без тени сожаления.

Она уставилась на меня.

— Шутишь?

— Неа — я отрицательно помотала головой.

— Мастурбируешь часто? — спросила она.

— Ну так, иногда — смутилась я.

— Интересно, что же из тебя выйдет... ? — задумчиво сказала Таня — Ты похожа на невинную овечку, но в сексе настоящая шлюха.

— Почему шлюха? — обиженно спросила я.

— Открой рот — попросила она.

Я удивленно уставилась на нее, не понимая, чего она задумала, но просьбу выполнила. Может она таким образом определяет шлюха я или нет... Но Таня вдруг совершенно неожиданно плюнула мне в рот.

— Проглоти — потребовала она.

Машинально я проглотила ее слюну и вопросительно уставилась на Таню.

— Вот поэтому и шлюха — объяснила она.

Звучало это неприятно, к тому же у Сизовой был такой высокомерный вид, будто она только что купила меня на аукционе рабов. Не знаю, как это произошло, но у меня из глаз полились слезы. Не в силах сдерживаться, я зарыдала.

— Тихо, тихо — успокаивала меня Таня, прижав мое лицо к своей обнаженной груди — Ты что, Лиз? Что случилось?

— Ничего, нервный срыв, прости — попыталась объяснить я, едва в силах говорить.

Таня вдруг стала целовать меня часто-часто, все лицо, губы, потом спустилась ниже, облизывая мое тело, грудь, покусывая соски, потом еще ниже, завершилось все моим оргазмом, к тому времени слезы уже высохли, уступив место сладостным стонам.

— Ты совсем еще ребенок — объяснила Таня — Твоя психика не поспевает за телом, это не очень хорошо.

Из гостиницы мы вышли часов в пять вечера. Удивительно, но вместе с естественной усталостью после многочасового секса, я чувствовала свежесть и бодрость. Весь мир словно наполнился содержанием, я была почти счастлива.

— Ты подумай насчет работы — посоветовала Таня — Жить можешь у меня.

— Подумаю — съехала я.

— Твоей учебе это не помешает — продолжала агитировать меня Таня — А лишние деньги тоже будут кстати.

— А ты почему ушла из института? — спросила я

— Поняла, что это не моё — ответила Таня, доставая свой смартфон, который в этот момент зазвонил.

Пока она разговаривала, мы остановились на пешеходном переходе. Светофора не было, но по дороге на большой скорости мчался самосвал. Было разумно пропустить его, а потом идти дальше. Но так считали не все. Молодой парень на роликах летел прямо наперерез самосвалу. В какой-то момент я поняла, что он просто не видит самосвал и не слышит, потому что он был в наушниках. В тот момент, когда он поравнялся со мной, я схватила его за руку и мы оба упали. Самосвал, обдав нас жаром выхлопных газов, промчался мимо.

Парень, похоже, понял, что произошло. Его взгляд был растерян, и он бормотал что-то вроде «Господе-Иисусе».

— Какого евангелиста ты летишь на проезжую часть?! — накинулась на него Таня — Жить надоело?

Он бормотал какие-то извинения, парень явно был в шоке. Таня помогла мне встать, потом мы подняли парня. Он был в норме, но прихрамывал.

— Ты что, без наколенников катаешься? — спросила его Таня.

— Обычно я одеваю, а сегодня поспешил. — пояснил парень.

Лицо моей подруги красноречиво выражало мнение об этом странном парне.

— Лиз, мне на работу надо — сказала она мне — Я вечером тебе позвоню, ладно.

— Да, окей — согласилась я.

— А ты ей жизнью обязан — кинула она парню — Понял?

— Да, я очень. благодарен, спасибо тебе огромное — бормотал парень и мне даже стало его жалко.

Таня быстро поймала машину и уехала.

— До дома доберешься? — спросила я парня.

— Да, все нормально, я только коленом ушибся — сказал он, сделал шаг в своих роликах и застонал.

— Ладно, давай помогу — предложила я, взяв его под руку — Далеко живешь?

— Нет, тут совсем рядом — ответил он.

Я шла рядом с ним, поддерживая парня за руку, а он катился на своих роликах, чуть прихрамывая.

— Тебя как зовут? — спросила я.

— Петя... то есть Пётр — представился парень.

Звучало очень смешно, я не удержалась и прыснула.

— Тебя мое имя рассмешило? — обиделся парень.

— Ну... просто на Петра ты не очень похож — объяснила я

— Почему это? — все еще обиженно бурчал он.

— Не знаю. — пожала плечами я — Пётр, он же — великий.

— Не люблю этого царя — ответил парень — Вообще ненавижу диктаторов, неважно кто, Петр, Иван грозный, или нынешний царь — Виктор Варланов. Народ не должен терпеть таких правителей.

— А что за нынешний царь? — удивилась я.

— Бывший главарь ФСБ, разве ты не слышала? — удивился Петя.

— Не, я политикой не увлекаюсь — пояснила я — А почему он царь?

— Да потому что вся власть в его руках, он правит нашей страной — объяснил Петя.

— А как же президент? — спросила я.

— Да ему уже девяносто лет — возмутился Петя — Он и себя, наверно, не помнит, его держат, просто потому, что народ привык. А фактически страной правит Варланов.

Вообще, я не собиралась влезать в споры о политике, это было мало мне интересно.

— Тебе надо с мамой моей познакомиться — сказала я — Она тоже любит все эти политические штучки.

— И правильно делает! — с жаром сказал Петя — Политика реально влияет на нашу жизнь. Если все люди будут сознательными, то власть будет бояться народа!

— Серьезно? — иронично спросила я.

Петя, похоже, уловил мой тон и снова надулся.

— Ты тоже на Лизу не очень-то похожа — сообщил он.

— Да ладно — усмехнулась я.

— Да, Лизы они такие. нежные и красивые.

— А я грубая и страшная? — спросила я.

— Ты тоже красивая — сказал Петя — Но как-то по-другому.

— Так... что значит по-другому? — потребовала я.

— Ну... ты высокая, дерзкая... сексуальная — сказал парень.

— Сексуальная? — улыбнулась я.

— Угу, я бы вдул — пробурчал он.

— Я тебе сейчас так вдую! — я замахнулась на него.

— Прости... прости — залепетал парень, закрываясь от меня рукой и чуть не упав — Я не хотел тебя обидеть.

Мне почему-то было жалко этого беспомощного недотепу и бить его я конечно не стала.

— Я на самом деле тебе жизнью обязан — продолжал парень — И не знаю, как мне тебя отблагодарить.

— Вот уж не надо — попросила я.

— Нет, так нельзя — не согласился он — Я твой должник.

— Да забей — посоветовала я.

Парень о чем-то задумался, так, молча, мы и дошли до дома. Жил Петя в обычном панельном доме, вроде моего.

— Вот здесь я живу — сказал он — Хочешь, поднимемся, я тебя с родителями познакомлю?

— Нет, спасибо, мне своих хватает — ответила я.

— Можно попросить твой телефон? — робко спросил он.

— Зачем это? — подозрительно спросила я

— Ну, позвоню как-нибудь — объяснил Петя — Ты же мне нравишься.

Нужен ли мне такой ухажер? Может соврать, что у меня есть парень? С другой стороны, он не злой и не агрессивный. Вполне возможно, что он еще изменится, особенно если заняться его воспитанием. Люди способны меняться, особенно в молодости.

— Ладно, записывай — согласилась я, продиктовав свой телефон. Он старательно внес его в свой список контактов.

По пути к своему дому, который был в пяти минутах ходьбы от Петиного, я пыталась осмыслить события сегодняшнего дня. Произошло много всего, что я не могла ожидать. Во-первых, Таня и ее агентство, потом этот странный парень. На самом деле я не особенно стремилась к новым знакомствам, не искала себе любовников. Моя жизнь, в нынешнем ее порядке, меня вполне устраивала. Но раз уж случилось, ладно... посмотрим, что из этого получится.

Мама была сегодня в благодушном настроении, я не стала ей ничего рассказывать, а то опять разволнуется. Ни к чему это всё. Сегодня мне было, о чем поразмыслить и поэтому хотелось уединения. Но остаться одной удалось только в постели в своей комнате. Я лежала, перебирая события сегодняшнего дня, они причудливо переплетались, словно клубок змей. В какой-то момент мне показалось, что я увидела что-то важное в этом переплетении, оно вспыхнуло, словно яркий солнечный свет посреди сумрака. Эта найденная истина казалась такой очевидной, что, раз познав ее, уже никогда не забудешь, поэтому я не боялась ничего забыть и спокойно уснула. На утро я, конечно, ничего уже не помнила.