Игрушка (инфантилизм). Часть 2

Блок "Д" оказался совсем маленькой комнатой. Единственной мебелью была специальная больничная кровать на колесиках. С одной стороны кровати стояла стойка для капельницы, а с другой – два загадочных аппарата. Тот, что поменьше, был скорее всего аппаратом жизнеобеспечения – судя по прозрачной гофрированной трубке, заканчивающейся дыхательной маской. Внушительные размеры второго аппарата и особенно тянувшийся к разъему в стене толстый кабель недвусмысленно намекали, что это был блок интерфейса с двумя упомянутыми заведующей суперкомпьютерами в подвале.

В комнате кроме нас с заведующей, были две медсестры. Я кивнул знакомой по прошлому разу симпатичной рыженькой девушке. Вторая была высокой блондинкой. (Заведи себе русскую виртуальную любовницу – давалку! – добрый совет)

– Раздевайтесь и ложитесь в постель! – скомандовала заведующая.

Я быстро разделся до трусов и уже приготовился лечь, как почувствовал, как кто – то схватил меня за руку.

– Какой прыткий, – улыбнулась Елена Владимировна, отпустив мою руку, – Трусы тоже надо снять. (Повтыкать на секс Анны Семенович! – прим. ред. )

С неохотой выполнив просьбу заведукющей, я быстро юркнул под одеяло.

– Как сразу покраснел, – захихикала рыженькая медсестра.

Мое лицо действительно пылало от стыда. Несмотря на двадцатилетний возраст, я был очень стеснительным. Эта дурацкая стеснительность постоянно мешала мне в отношениях с противоположным полом, но у меня никак не получалось ее преодолеть.

Подойдя к моей кровати, рыжая медсестра начала возиться с капельницей. Вторая тем временем одела мне на голову шлем с кучей тянувшихся к большому аппарату проводов. Заведующая все это время старательно набирала что – то на клавиатуре подключенного к тому же аппарату ноутбука.

Покончив со шлемом, светловолосая медсестра одела мне на лицо маску от аппарата искусственного дыхания. Заведующая подмигнула другой медсестре и я заметил у той в руках шприц.

– Этот укол просто поможет расслабиться, – улыбнулась Елена Владимировна, но ее улыбка была неискренней, как будто она что – то скрывала.

Неожиданно почувствовав легкое головокружение, я понял, что медсестра уже успела сделать мне укол. "Просто ввела лекарство в специальный разъем капельницы" – успел догадаться я, перед тем, как потерял сознание.

Первым чувством после пробуждения была досада. "Приятная сказка? Как же!" Обычный провал в памяти, как после общего наркоза, под которым меня собственно и продержали несколько часов. Вроде взрослый человек, а как легко повелся на все эти небылицы о трансфере сознания и вечной молодости. А чего стоил мигающий лампочками шкаф, выдаваемый за сложный электронный блок. И всё это впаривали мне, будущему компьютерщику...

Кому вообще нужна была эта бутафория? Неужели нельзя было придумать розыгрыш попроще? А самое главное – чем со мной занимались, пока я был без сознания? Я отогнал неприятные мысли. Вроде не изувечили. Руки – ноги на месте. Я начал панически себя ощупывать. Никаких швов в области живота не было – значит органов не удаляли. Хотя что – то явно было не так. Я еще раз ощупал живот. Во – первых слишком гладкая кожа без единого волоска, а во – вторых сами руки казались чужими. И в – третьих... тут я окончательно растерялся... не только руки – все тело казалось чужим.

Я с трудом открыл глаза. Обстановка была совершенно незнакомой. Я лежал в странной кровати с боковыми решетками. "Не в детскую же кроватку меня в самом деле положили" – подумал я и огляделся по сторонам. Вокруг действительно стояли детские кроватки, в которых мирно посапывали ясельные малыши. Серьезно задумавшись, что я собственно делаю в этой странной комнате, я неожиданно почувствовал у себя во рту посторонний предмет. Им оказалась обычная детская соска.

Полминуты я удивленно рассматривал соску, пытаясь понять, что с ней не так. Обычная пустышка, ничего особенного. А вот державшая ее рука... . "Что за глюки?" – подумал я и вытащил из – под одеяла вторую руку. Перед моими глазами были две крохотные ручки грудного ребенка. Я сорвал с себя одеяло, чтобы осмотреть все тело и похолодел от увиденного. Это было тело годовалого малыша. Одет я был тоже соответствующе – в маечку с ползунками.

В полной растерянности я уставился в потолок. В голове вертелся рассказ заведующей о "пересадке душ" и особенно ее вопрос, хочу ли я вернуться в детство. При всей своей невероятности это было единственным логичным объяснением моего превращения в годовалого малыша.

Почувствовав, что мне сильно хочется по – маленькому, я встал в кроватке, абсолютно не представляя, что делать. Надо было перелезть через решетку, спуститься вниз и попытаться найти туалет. "Хотя какой в годовалом возрасте туалет, – подумал я, – Хорошо, если под моей кроваткой стоит детский горшок"

Неожиданно в комнату вошли две юные девушки в белых халатах. На вид обеим было лет девятнадцать – двадцать.

– Ты, Ир, уже давно тут нянечкой работаешь? – спросила одна из девушек другую.

– Почти три года, – ответила девушка, которую звали Ирой.

– Быстро ко всему привыкла? – вздохнула первая нянечка, – Я у вас уже вторую неделю, а до сих пор не могу поверить, что все эти малыши...

Девушка сделала паузу, подыскивая нужное слово.

– Искусственные? – с улыбкой подсказала Ира, – Какая тебе, Ксюха, разница, как эти дети на свет появились? Естественным путем или искусственным.

– Действительно, – согласилась Ксюша, – Их же от настоящих не отличить.

– Наши лучше, чем настоящие, – с гордостью сказала Ира, – Без единого изъяна.

Ксюша неожиданно повернулась в мою сторону.

– Смотри, один уже проснулся, – дернула она за рукав Иру, – Наверное мокрый.

– Пойду пощупаю между ножек, – улыбнулась вторая нянечка.

Ира, подошла к моей кроватке и принялась бесцеремонно щупать меня между ног. Щекотные пальцы девушки были последней каплей. Не в силах больше терпеть острый позыв, я сдался и пустил в ползунки горячую струю.

– Ой! – вскрикнула Ира, резко отдернув руку, – Иди сюда! Посмотри, что он мне устроил.

– Ничего себе! – засмеялась Ксюша, подойдя к моей кроватке, – Он что только что описался?

– Прямо при мне, – с улыбкой кивнула Ира, – Только начала щупать между ножек, как сразу же написал в штанишки.

Девушки тихонько засмеялись. Я продолжал мочить ползунки, не зная, куда деться от смущения.

– Ай – яй – яй! – покачала головой Ира, – Кто только что описался?

– Смотри, как покраснел, – засмеялась Ксюша, – Всё понимает!

– А почему тогда не попросился на горшок? – продолжала мягко отчитывать меня Ира, – Ничего, мы тебя научим вовремя проситься.

– Только посмотри, как описался, – улыбнулась Ксюша, показывая пальцем мне между ног, – Ползунки аж до самого низа мокрые.

– Ничего страшного, – сказала Ира, вынимая меня из кроватки, – Сейчас я отнесу карапуза на стол и подмою.

– Помочь тебе с малышом? – предложила Ксюша.

– Не надо, – с улыбкой отказалась Ира, – Что я сама с полуторагодовалым не справлюсь?

Ира отнесла меня на специальный пеленальный стол и, поставив ровно посередине, сразу начала раздевать.

– Что, неприятно в мокрых ползунках? – ласково улыбнулась она, – Сейчас я тебе их сниму.

Трусов под ползунками разумеется не было. Оставшись в одной короткой маечке, едва доходившей мне до пупка, я стеснительно прикрылся ладонями между ног.

– Нет, вы только на это посмотрите! – засмеялась подошедшая к столу Ксюша, – Какие мы стеснительные!

– Маленький ребенок не должен стесняться стоять голышом, – сказала Ира и мягко разняла мои руки.

– Как будто мы до этого не видели голеньких мальчиков, – продолжала смеяться Ксюша.

– Такой хорошенький, когда стоит без штанишек, – улыбнулась Ира.

– Ага, – согласилась вторая нянечка, – Я тоже не могу на голенького карапуза налюбоваться.

Это было уже слишком. Я попытался протестовать, но получился лишь громкий детский рёв.

– Что ревёшь? – ласково спросила меня Ира, – Кстати, где ты потерял свою соску?

Ксюша сходила к моей кроватке и вернувшись с пустышкой, без лишних слов засунула ее мне в рот.

– Сразу успокоился, – улыбнулась Ира, укладывая меня на спину, – Как нам нравится сосать соску.

– Еще как нравится, – согласилась Ксюша, – Аж причмокивает.

Вытащив откуда – то снизу коробку с мокрыми детскими салфетками, Ира достала оттуда одну и начала меня подмывать. Я неприятно поежился, потому что салфетка была холодной.

– Помоем животик, – ласково приговаривала Ира, щекотно протирая мне низ живота, – А теперь вот тут, пониже. И конечно Сашины маленькие складочки.

Вынужденный терпеть мучительную щекотку, я начал ерзать на столе, пытаясь увернуться от Ириной салфетки.

– Ты кажется хотела мне помочь? – повернулась Ира к Ксюше, – Можешь подержать мальчишку, чтобы не ерзал?

– Конечно могу, – улыбнулась Ксюша и вытянула меня за руки и ноги.

Чувствуя, что не могу пошевелиться, я чуть не заревел от своей беспомощности.

– Спасибо, – сказала Ира и снова принялась протирать мне лобок холодной салфеткой.

Неожиданно я почувствовал, как чужие пальцы приподняли мне письку.

– Такая забавная писулька, – улыбнулась Ксюша.

Густо покраснев, я подумал, что никогда в своей жизни еще так не стеснялся.

– Сейчас мы как следует вытрем Сашин писюнчик, – сказала Ира, – Вот так, со всех сторон.

Посвятив моей письке чуть ли не целую минуту, Ира взяла другую салфетку.

– Можешь отпускать, – сказала она Ксюше и та отпустила мои руки и ноги.

В следующую секунду Ира резким рывком задрала мои ноги вверх, прижав мне колени к груди.

– У кого между ножек маленький мешочек? – шутливо спросила она, принявшись нестерпимо щекотно протирать мне мошонку мокрой салфеткой.

Как я ни пытался, я не мог увернуться от Ириной салфетки.

– Так дрыгает ножками, – со смехом заметила Ксюша.

– Пусть дрыгает, – улыбнулась Ира, – Я его крепко держу. Мальчишке от меня никак не вырваться.

В беззащитной позе с задранными вверх ногами мне и вправду ничего не оставал

ось кроме дрыганья ими в ответ на щекотные манипуляции нянечки.

– Только посмотри, как он пытается вырваться, – сказала Ксюша.

– Мальчики не любят, когда их там трогают, – пояснила Ира.

– За яичками? – улыбнулась Ксюша.

– Ага, – кивнула Ира и я почувствовал, как чужие пальцы скользнули мне за мошонку, – Вот тут. У мальчишек за яичками самое щекотное место.

Ира хитро подмигнула Ксюше и начала легонько перебирать холодными пальцами у меня за яичками.

– А теперь потрогаем вот тут, пониже, – улыбнулась она.

Щекотка была такой нестерпимо острой, что мне захотелось писать.

– Что случилось? – шутливо спросила у меня Ира, продолжая щекотать мне яички, – Почему мы дрыгаем ножками?

– Я бы на твоем месте не дразнила сейчас мальчишку щекоткой, – сказала Ксюша, – Доиграешься, что какрапуз пустит струйку.

– Точно, – согласилась Ира, прекратив меня щекотать, – У него же установлена программа "ПГ".

Странная аббревиатура была такой же непонятной, как и все, происходящее со мной в этой ужасной лаборатории. Помучив меня еще полминуты, Ира отложила салфетку в сторону и взяла со стола небольшой голубой тюбик.

– Помажешь детским кремом? – поинтересовалась Ксюша.

– А как же! – улыбнулась Ира, откручивая колпачок тюбика.

Мазанье детским кремом оказалось еще щекотнее, чем подмывание. Ира как будто специально делала все очень медленно, чтобы подольше меня помучить. Наблюдавшая за процедурой Ксюша, как обычно, хихикала и обидно комментировала происходящее. Весь красный от смущения, я не мог дождаться, когда девушки наконец оставят меня в покое.

– Чем это вы тут занимаетесь? – неожиданно услышал я знакомый женский голос и сразу же его узнал – это была заведующая лабораторией Елена Владимировна.

– Подмываю мальчишку после того, как описался, – сообщила Ира.

– Ну вот, – засмеялась Елена Владимировна, – Я знала, что ему понравится быть малышом. Раз он сразу начал мочить штанишки, как маленький.

Заведующая подошла к столу и принялась молча наблюдать, как Ира мажет меня между ног детским кремом.

– Наверное пора рассказать тебе об истинной цели эксперимента, – улыбнулась Елена Владимировна, – Кстати, не обижаешься, что я перешла на "ты"? Как – то странно обращаться на "вы" к полуторагодовалому ребенку.

Все дружно засмеялись.

– Ты уже наверное догадался, что мы загрузили твое сознание в тело полуторагодовалого ребенка, – сообщила мне Елена Владимировна, – Разумеется искусственно выращенное тело. Зря ты мне не верил, когда я вчера обо всем этом рассказывала. Подобные технологии больше не являются научной фантастикой. Мы за пять лет довели процесс до совершенства.

Заведующая поправила свои тонкие профессорские очки.

– А вот зачем нам понадобилось превращать тебя в ребенка, ты пока конечно не догадываешься, – улыбнулась она, – Понимаешь, с распадом Союза исчез наш главный заказчик – Политбюро – и у лаборатории начались финансовые трудности. Пока мы не нашли один интересный источник заработка – усыновление. Разумеется нелегальное.

Елена Владимировна сделала паузу, что – то обдумывая.

– Я уже говорила, что мы выращиваем искусственных детей. Где – то до 18 месяцев. В этом возрасте мы делаем всем фиксацию возраста.

– А почему именно в 18 месяцев? – поинтересовалась Ксюша.

– Полуторагодовалый возраст – самый популярный, – объяснила заведующая, – Обычно спрос только на малышей. Но к самым маленьким – грудным – покупатели почему – то относятся прохладно, хотя казалось бы, чем младше, тем лучше.

– С грудными столько возни, – заметила Ира, – Лучше взять несмышлёныша, но чуть постарше. Которого уже можно приучать к горшку.

– Разумеется, как только мы находим покупателя, фиксацию возраста сразу снимаем, – продолжила заведующая, – Клиенты ни о чем даже не догадываются. Вот такой у нас бизнес. Не совсем легальный, но очень доходный. В последнее время нашли малышам, которые ждут усыновления, еще одно применение – сдаем их напрокат.

Ксюша всунула мне в рот выпавшую оттуда соску.

– Аж рот от удивления открыл, – засмеялась заведующая, – Да, сдаем напрокат. Ты не ослышался. Появилась года два назад такая странная мода – брать детей напрокат. У богатых свои причуды. Женщины не хотят рожать и растить своих детей. Поиграться и вернуть, когда надоело – так намного удобнее. Светская жизнь, карьера – короче, постоянно заняты. Не говоря уже об угрозе похищения ребенка. Зачем им обо всем этом беспокоиться.

– А я все хотела спросить, – перебила заведующую Ксюша, – Зачем нашим малышам души взрослых пересаживать?

– Все новички задают этот вопрос, – улыбнулась Елена Владимировна, – Интересно, какие у тебя самой предложения? Использовать детские души? Воровать для этого чужих детей? Или покупать оптом в Китае с Индией? Только не у нас в стране. Не с нашей низкой рождаемостью. Как ты думаешь, почему нам столько платят усыновители? Здорового ребенка для усыновления днем с огнем не сыщешь – даже несмотря на то, что многие родители отказываются. В – основном – то отказываются от детей с проблемами.

– Понятно, – протянула Ксюша.

– Вот я и подумала, – продолжила заведующая, – Зачем нам все эти трудности, если взрослых добровольцев хватает. Мы им конечно ничего не сообщаем. Кто на такое по своей воле согласится?

– Может кто – то как раз об этом мечтает, – заметила Ира, – Превратиться в ребенка.

– Не знаю, – сказала Ксюша, – Никогда подобных извращенцев не встречала.

– Так о чем я говорила, когда ты меня перебила? – недовольно посмотрела на Ксюшу заведующая.

– Объясняли, как мы сдаем детей напрокат, – напомнила Ира.

– Точно, о прокате, – вспомнила Елена Владимировна, – У наших искусственные детей есть несколько преимуществ перед настоящими. Во – первых, можно зафиксировать по желанию клиента возраст. Ведь у каждого из родителей есть любимый детский возраст. Во – вторых, мы полностью программируем ребенку рефлексы, физиологию и даже эмоции. Всё, что пожелает заказчик.

Заведующая снова сделала паузу, собираясь с мыслями.

– Раньше нас часто просили что – то подкорректировать, – сказала она, – Но за два года мы поняли, что нравится клиентам, и создали несколько стандартных моделей. Твоя, Саша, называется УМПГ – 18М. Учебная модель 18 месяцев (мальчик), а "ПГ" – специальная программа подготовки к горшку.

– Извините, Елена Владимировна, что я Вас опять перебиваю, – вежливо обратилась к заведующей Ксюша, – А в чём собственно заключается программа "ПГ"?

– Программа "ПГ" состит из трёх вещей – начала перечислять заведующая – Во – первых повышенная чувствительность к позывам по – маленькому. Во – вторых, такая же повышенная чувствительность к позывам по – большому. Чтобы ребенок не мог их долго терпеть.

– Ребенок чаще обычного ходит по – маленькому и по – большому, причем в самый неподходящий момент, – пояснила Ира, – Это приучает няню постоянно быть начеку, чтобы вовремя сажать малыша на горшок.

– Но самое интересное – это третья часть прогаммы "ПГ", – улыбнулась Елена Владимировна, – Повышенная чувствительность к щекотке.

– А это еще зачем? – удивленно спросила Ксюша.

– Мы добавили эту функцию по желанию одной из заказчиц, – сказала заведующая, – Ей очень нравилось щекотать карапуза, которого мы ей дали. И когда я спросила почему, она призналась, что иногда малыш пускает от щекотки струйку и все домашние от этого просто в восторге. Вот я и подумала – если повысить чувствительность к щекотке, ребенок не сможет ее долго терпеть и все закончится фонтаном между ножек. Ввели в программу "ПГ" необходимые изменения и всем это очень понравилось. Потому что появился простой способ заставить ребенка писать, когда удобно взрослым, а не ему.

– Так вот почему у нас малыши часто пускают струйку во время подмывания, – засмеялась Ксюша, – Особенно мальчики.

– Щекотка и с большими делами помогает, – добавила Ира, – Она заставляет малыша расслабиться, если он пытается терпеть.

Заведующая протянула ко мне руки и начала везде щупать. Вспомнив, что я по – прежнему лежу в одной короткой маечке, я густо покраснел и попытался прикрыться между ног.

– Такой стеснительный, – пожаловалась заведующей Ира, – Уже не знаем, как с этой стеснительностью бороться.

– С этой стеснительностью и вправду нужно что – то делать, – вздохнула Елена Владимировна, – Саша должен привыкать к посторонним людям.

Женщина на несколько секунд задумалась.

– Знаете что? – неожиданно улыбнулась она, – Сходите с ним в какое – нибудь людное место. Например в большой торговый центр. Во многих есть игровые площадки для детей: разные горки, лабиринты, сухой бассейн.

– Какой бассейн? – удивилась Ира.

– Сухой, – улыбнулась Ксюша, – Манеж, заполненный разноцветными шариками. Я кажется видела такую игровую площадку в торговом центре на Грибоедова.

– Вот и сводишь сейчас туда ребенка, – сказала Елена Владимировна.

Заведующая наклонилась к Ксюше и что – то шепнула той на ухо.

– Да уж наверное без мокрых штанишек не обойдется, – засмеялась Ксюша.

Шутливо попросив меня напоследок, чтобы я был хорошим мальчиком и слушался взрослых, заведующая вышла из комнаты.

– Одену карапузу вот эти колготки, – сказала Ксюша, показав Ире салатовые колготки, – Только не знаю, одевать под них памперс или нет.

– Никаких памперсов! – отрезала Ира, – Он что трехмесячный? В полтора года ребенок уже должен знать, что такое горшок и как на него проситься.

Ксюша поставила меня на ноги, чтобы одеть колготки. Натянув их мне чуть ли не до груди, девушка несколько секунд с улыбкой на меня любовалась.

– Посмотри, какой хорошенький, – дернула она за рукав Иру.

– Ага, – согласилась Ира, – Эти салатовые колготки очень хорошо смотрятся с желтой маечкой.

Ксюша сняла меня со стола и посадила в коляску.

– Сначала мы сходим в этот торговый центр, – сказала она Ире, – А потом куда – нибудь еще. Погуляю с Сашей до обеда. Нечего в такую погоду сидеть в помещении.

Девушка быстро развернула коляску и покатила ее к двери.