Иголки дьявола. Часть 7

С утра я рыскал по интернету, искал сообщение об аресте совратителя малолетних Пола Хетчера. О такой сенсационной новости должны трубить повсюду. Но нет, пока не трубят. Об аресте ничего не слышно. Сам я позвонить ему не решался. Если его арестовали, то наверняка начнут проверять звонки с его сотового. А там и мой номер засвечен. Так что, копы могут явиться ко мне в любую минуту. Будут спрашивать, что за дружба у меня с мистером Хетчером, который старше меня вдвое. Может, они уже и про Сандру с Глорией знают, что это я их ему сосватал. На допросе буду молчать. Или говорить, что ничего не знаю. Папаша наймёт адвоката, он подскажет мне линию поведения.

На второй день Пол неожиданно позвонил сам. Сказал, что он сейчас в пути. Едет на запад. Сюда он возвращаться не намерен. Он звонит из мотеля, в тридцати минутах езды от Н. Пол, кричу в трубку, я поеду с тобой. У меня есть деньги. Пятьдесят тысяч долларов. Вдвоём будем жить. Всё у нас будет о кей. Жди меня там, я сейчас приеду. Ладно, говорит, давай, только быстро, и о том, куда едешь, держи язык за зубами. Я чуть не прыгал от радости. Сбылись мои мечты. Я сбегаю с Полом. Он мой. Будем трахаться каждый день.

Но всё вышло по-другому. Он начал бить меня ещё в машине. Оказывается, он узнал, что его жену убил Тейлор Доусон, мой одноклассник. Погибшие Глория с Сандрой тоже учились со мной. В его доме нашли деньги, которые принадлежали Летиции, копы это выяснили быстро. Деньги привёз я. Я был в его доме перед прибытием полицейских, он это знает точно. Задница до сих пор болит. А коли деньги привёз я, то к смерти певицы я тоже причастен. Повсюду я. Везде замешан я.

Он выволок меня из машины, швырнул на землю и стал бить ногами. Потом душить. Ты их всех шантажировал, ублюдок, признайся. Нет, Пол, нет. Люблю тебя. Не надо. Это ты заставил Тейлора убить Элен. Ты давил на него, угрожал. Что ты говорил ему. Почему он решился на убийство.

Бьёт жёстко. Всю голову исколошматил. Колено упёр в грудь, не даёт вздохнуть. Сжимает горло. У меня кровь вырывается изо рта вместе с дыханием. Я уже не слышу, что он говорит. Его перекошенное лицо похоже на рожу из фильма ужасов. Никогда не думал, что Пол может быть таким страшным. Я был на грани потери сознания. В глазах плавала муть. Сам не знаю, как я вспомнил об иголке. Только она может меня спасти, иначе смерть. Пол не в себе, это видно. Он уже ни о чём не спрашивает, только рычит и душит. Каким-то чудом я вытащил иглу из-за отворота куртки. Всадил её с последним усилием в бледное пятно, которое маячило передо мной, и тут же потерял сознание.

Потом произошло что-то совсем не то, что должно было произойти. Последняя иголка подействовала не так, как остальные. Не знаю, почему. Я должен был стать Полом, а на самом деле я не только остался самим собой, но и провалился куда-то в чёрную дыру.

Дыра походила на мягкую скользкую кишку. Сначала я падал в ней, но скоро её стенки приблизились и стиснули меня со всех сторон, замедлив моё движение. Стенки были подвижными, живыми. Я чувствовал их дыхание. Как будто я попал в какое-то гигантское живое существо, которое стремилось выпихнуть меня из себя. Стенки непрерывно сокращались, проталкивая меня вперёд. Я двигался в полной тьме, оцепенев от ужаса. Никакого воздуха не было. По крайней мере, я не мог вобрать его в себя, сколько ни напрягал грудь. И при этом я почему-то не задыхался. Я был жив и находился в сознании.

Продвигаясь вперёд, я головой и плечами раздвигал окружавшую меня мякоть. Я словно был пенисом, а узкая дырка, в которую меня заталкивало, сфинктером громадной задницы. Моему внедрению в эту задницу способствовала стекавшая со стенок вязкая солоноватая слизь, по вкусу похожая на сперму. Постепенно она залепила мне лицо, набилась в рот и в ноздри. На мне это почти никак не сказывалось. Я уже давно не мог дышать, и мне оставалось лишь удивляться, почему я ещё жив. Кроме этой смазки, мне помогала двигаться мощная струя какого-то горячего газа. Она била в меня сзади порывами, опаляя мои подошвы и заставляя дёргаться от боли. Эти содрогания тоже подталкивали меня вперёд.

Особенно много слизи скопилось перед моим лицом. Это было похоже на водяную пробку, которую я проталкивал вперёд. Вскоре, к ужасу своему, я почувствовал, что в ней плавают черви. Они забивались мне в рот, в горло, в ноздри, в уши, проходили по пищеводу в желудок и копошились там, вызывая сильную резь. Я старался держать рот закрытым, но рвотный рефлекс вынуждал раскрывать его, и тогда в глотку проникала новая порция червивой слизи.

Мне уже стало казаться, что я навсегда похоронен в этой страшной клоаке, набитой червями, как вдруг кишка содрогнулась особенно сильно и протолкнула меня в узкий проход. Когда она выдавливала меня из себя, её стенки прошлись по мне словно катком. Из моего расплющенного тела через рот и зад исторглась не только слизь с червями, но и, наверное, добрая половина моих внутренних органов. Обливаясь рвотой, я свалился на пол какой-то тёмной пещеры. Отверстие, похожее на сфинктер, из которого меня вытолкнуло, закрылось. Я лежал и дёргался в судорогах боли. Изо рта у меня текла чёрная кровь. Мои руки, шаря вокруг, находили только слизь с копошащимися червями.

В пещере было не так темно, как в кишке. Колеблющееся багровое свечение просачивалось сюда сквозь узкие щели в стенах. Я находился в замкнутом каменном пространстве с низким сводом. Это был каменный мешок, потому что выхода из него не было. От сфинктера, выплюнувшего меня, не осталось и следа.

Больше всего меня ужасало, что стены и свод пещеры шевелились и меняли очертания. В нависавших надо мной скалистых глыбах я различал человеческие фигуры. Они были вмурованы в камни и сами казались каменными, но я ясно видел, что они живые. Их лица искажала гримаса ужаса, рты были раскрыты в беззвучном крике. Фигуры выступали из стен, их мяло, ворочало в камнях, потом они снова вдавливались в стены и скрывались, а вместо них проступали другие. Я смотрел на них в оцепенении, понимая, что сам могу стать таким же.

Я надеялся, что кошмар продлится два часа. Действие иголки кончится, я покину это уродливое тело, этот раздавленный полутруп, каким я был сейчас, и вернусь в настоящее тело Тони Эванса. Оно наверняка лежит где-то там, наверху, под жарким солнцем. Не тут-то было. Похоже, я попал сюда надолго. Очень надолго. Я всматривался в своё распластанное тело и узнавал не кого-нибудь, а самого себя. Это был я, Тони Эванс. Это было моё тело. Я находился в нём и чувствовал терзавшую его боль. И в то же время я видел его со стороны. Я как будто раздвоился. Я мог смотреть на самого себя, каким я стал, мог двигаться по пещере и осматривать её, и я же, я лежал на каменном полу, изнемогая от боли. Но только лучше, если б всего этого не было. Лучше, если б глаза мои закрылись навсегда и я умер, перестал существовать вместе с терзавшими меня болью и ужасом.

Из стены стало выдавливаться нечто, что я поначалу принял за камень. Очень скоро я понял, что это не камень, а чёрная тварь, похожая на осьминога. Не знаю почему, но я сразу догадался, что это та самая тварь, которая преследовала меня во время моих кратких визитов в потусторонний мир. Только теперь она была значительно больше и выглядела иначе. На её верхушке высилась почти человеческая голова. Шеи не было, голова словно вырастала из плотного человеческого торса с двумя мускулистыми человеческими руками. Где-то на уровне сосков торс сливался с осьминожьим туловищем. А ещё ниже, под туловищем, извивались щупальца, усаженные присосками и какими-то струпьями.

Чудовище полностью выдавилось из стены и, передвигаясь на щупальцах, приблизилось ко мне. Я разглядел его лицо. Оно смахивало на огрублённое, словно вырубленное топором лицо Пола Хетчера. Голова неподвижная, глаза похожи на прорези в маске, светятся тусклым красным огнём.

Тварь подняла моё изувеченное тело и подвесила на крюк, выдавившийся из стены. Острый конец крюка пропорол мне шею и ухватил меня за основание в конвульсиях чудовищной боли. Моей боли. Которую я испытывал. Я смотрел на себя со стороны, не узнавая человеческого тела в этом месиве, и в то же время я ощущал себя им. Всё, что с ним происходило, происходило со мной. Я чувствовал его боль, боль каждой из его мельчайших клеток, которые беззвучно вопили вместе со мной.

Тварь снова приблизилась, подняла меня и с силой швырнула на стену. Меня размазало по ней. Позвоночник мой, и без того сломанный, разлетелся вдребезги. Тварь не дала мне сползти на пол. Она прижала меня щупальцами к стене. Её человеческие руки принялись рыскать по мне, выискивая последние сантиметры уцелевшей плоти, чтобы вспороть её ногтями и вызвать во мне ещё одну, пусть и небольшую, вспышку боли. Уродливое лицо твари сейчас походило на лицо Летиции.

Я считал, что всё кошмарное, что могло со мной произойти, уже произошло. Причинить мне новых мучений невозможно. Я опять ошибался. Тварь просунула щупальце мне в дыру между ногами и стало тереться о стенки желудка. Оно не только раздирало шипами и струпьями всё у меня внутри, но и жгло мои раны. Прижигания походили на разряды электрического тока, от которых я крючился и метался, до того мучительной была боль. Я не мог вырваться, не мог сопротивляться, не мог лишиться чувств или умереть. Я ничего не мог, кроме разве что терзаться от нескончаемой боли.

Искромсав мою кожу, раздавив и разрезав мои пальцы, вытянув из меня жилы, которые ещё оставались во мне, тварь снова начала меня насиловать. Теперь я знаю, что её щупальца одновременно и пенисы, и что сперма образуется в них необычайно быстро, отчего тварь постоянно хочет трахаться. И это при том, что мои болезненные содрогания доставляют ей садистское удовольствие. Я знаю это, потому что, воткнув в меня все свои щупальца, она прижимается ко мне. Я чувствую остатками кожи её шершавое ледяное тело. На меня смотрит голова с лицом Летиции, или Пола, или Джорджа, или Глории, или Сандры, или Тейлора, и огненные глаза разгораются ещё ярче, предвкушая приближающийся оргазм. Бешеные выплески спермы из всех щупальцев разрывают меня. Я лопаюсь. Разлетаюсь в клочья. На полу в луже спермы мои кровавые ошмётки. Я корячусь от боли в этой луже, визжу, задыхаюсь, захлёбываюсь в червивой блевотине, и остаюсь жив, жив.

Пытки, сопровождаемые изнасилованиями, длятся бесконечно. Я потерял счёт времени. Кажется, с той минуты, как я попал сюда, прошли годы. Хотя, может быть, всё это длится всего несколько часов или даже минут. Дикая боль терзает меня постоянно. К ней невозможно привыкнуть. Почему я испытываю боль, спрашиваю я себя, если я нахожусь внутри этой безжизненной горки разломанных костей и горелого мяса. Все нервные рецепторы давно сгорели и погибли. Болеть нечему. А боль есть. Она переполняет меня, жжёт, режет, корчит всё моё тело, которого уже нет. Оно умерло. Но я по-прежнему чувствую его. Мои глаза давно выдавлены и смяты в лепёшку, но я вижу. Я вижу моё тело, валяющееся в луже червивого дерьма и само ставшее дерьмом, вижу моего истязателя, вижу стены кошмарной пещеры. Я жив. Я чувствую себя, свои руки, живот, голову. Хотя всё это должно было сто раз умереть. И я чувствую боль, которая всё это переполняет.

Я обратил внимание, что прошло уже немало времени, а куча горелого дерьма, которая является моим телом, остаётся всё той же кучей дерьма. Тварь терзает её по-всякому, а куча не меняется. Похоже, я обречён на бесконечную жизнь в ней, в обществе кошмарного садиста. От этой мысли меня охватывает ужас в сто раз больший, чем боль, которая меня терзает.

Спасения нет. Если бы оно было, хотя бы намёк на него, я бы знал о нём. Но его нет. Чёрный, как эта тварь, ужас окутывает моё бедное сознание. Я ни о чём не могу связно подумать из-за боли. Тварь трахает меня во все дыры и раны, а между трахами терзает и кромсает меня. Ей доставляет удовольствие прижечь мне гортань, засунуть пылающий конец щупальца в мой мозг и устроить там пожар, от которого мой череп взрывается болью, измельчить кости моей грудной клетки, вытянуть из меня последнее оставшееся сухожилие. Тварь подвешивает меня на крюк за рёбра, которые давно уже сломаны, швыряет в лужу червивой спермы с блевотиной и

топит в ней, и я, утопленный, чувствую, как в мой рот запихивается

Так, на полуфразе, заканчивается седьмой фрагмент послания Тони Эванса, записанный посредством автоматического письма мистером Эбенезером Вулластоном.

Первый фрагмент послания был записан в ночь на 11 ноября 2014 года на одном из сеансов, которые устраивает медиум мадам Терезия Родригес-и-Бустоманте в доме м-ра Стивена Уолша, Фейетвиль, штат Северная Каролина. Накануне получения первого фрагмента мадам Терезия по нашей просьбе вызывала дух капитана «Титаника» Эдварда Смита. Он обещал явиться снова следующей ночью и представить подробный отчёт о гибели корабля. Но вместо него явился совсем другой дух.

В ночь на 11-е вообще происходило немало любопытного. Духи долгое время не являлись, несмотря на наши призывы. Затем вдруг сами собой начали дёргаться ручки дверей и передвигаться шкафы. Огоньки свечей метались в неподвижном воздухе и гасли один за другим. Мадам Терезия впала в транс, и почти одновременно впали в транс ещё три участника сеанса, в их числе Вулластон.

Мне в полумраке было плохо видно, но мадам Лесли Олтмен, сидевшая рядом с Вулластоном, утверждала впоследствии, что стопка бумаги, лежащая на столе, сама придвинулась к нему, после чего он начал быстро писать гелиевой ручкой. Вулластон сидел откинувшись, полузакрыв глаза и отвернувшись от бумаги. Рука его двигалась автоматически. Я хотел подойти к нему, но воздух в комнате сгустился настолько, что я не мог встать с кресла. Об этом же сообщали потом некоторые другие из присутствовавших.

Вулластон писал в полной тишине, которая иногда прерывалась звуками, напоминавшими потрескивания. Причина появления звуков, как и то, откуда они исходили, осталась неизвестной.

Примерно через двадцать минут писавшая рука откинулась. Вулластон очнулся. Пришли в себя и остальные участники, находившиеся в трансе.

Мы были уверены, что получен обещанный отчёт покойного капитана «Титаника». М-р Уолш придвинул к себе листы. «Меня зовут Тони Эванс, — начал читать он вслух. — Я учусь в средней школе города Н... «.

Текст, содержащий непристойные сцены, был для нас полной неожиданностью. Поначалу мы не знали, как к нему отнестись. Лишь в одном мы не сомневались: Тони Эванс уже покойник, коли к нам обращается его дух.

Мы попросили мадам Терезию вызвать дух Тони, чтобы расспросить его обо всём подробнее. И на сеансе 20 ноября получили второй фрагмент. Он был записан рукой всё того же Вулластона. Отвечать на вопросы и как-либо общаться с нами дух не пожелал. По-видимому, вся его энергия ушла на запись текста.

Третий фрагмент был получен 13 декабря, при том же составе участников. В последующие дни мы собирались почти каждый вечер, но дух Тони не появлялся.

Остальные четыре фрагмента Вулластон получил у себя дома без всякого участия медиума. 28 декабря в 1 час 45 минут ночи он встал с кровати и сел за стол. На вопросы встревоженной жены он не реагировал. Прибывшие по её звонку доктор Финн и мадам Терезия определили, что он находится в трансе. В эту ночь Вулластон записал четвёртый фрагмент. Пятый, шестой и седьмой фрагменты пришли ему соответственно в ночь на 4, 11 и 25 января 2015 года.

Во время записи последнего фрагмента мадам Вулластон обзвонила всех членов нашего кружка. Мы немедленно приехали. Из посторонних, не бывавших на сеансах, присутствовали доктор Финн и помощник окружного шерифа м-р Докинс, свидетельство которого, как представителя властей, особенно ценно. В ту ночь в доме Вулластонов наблюдались полтергейстные явления: отключилось электричество, самопроизвольно перемещались вещи, выдвинулся ящик стола и оттуда вывалились бумаги. Вулластон сидел, отвернувшись от стола, на котором лежала его правая рука, записывавшая текст. В комнате было очень холодно, пожалуй,

холоднее, чем за окнами.

Присутствующие признавались потом, что испытывали страх. По меньшей мере дважды я чувствовал, что сзади ко мне подходит кто-то невидимый, от которого веяло леденящим холодом. Нечто подобное испытывали и остальные, включая Финна и Докинса. Когда я встал со стула и сделал попытку приблизиться к Вулластону, я отчетливо почувствовал, что наткнулся на невидимку. В полубессознательном состоянии я снова свалился на стул. К Вулластону удалось приблизиться только доктору. Но едва он взялся за его левую, безжизненно свисавшую руку, чтобы определить пульс, как тут же упал без сознания. В себя он пришёл самостоятельно, когда Вулластон перестал записывать и очнулся.

Для полноты картины отмечу, что прекращение записи последнего фрагмента сопровождалось странным явлением: комната озарилась ослепительной голубой вспышкой и раздался звук как при обламывании сухой ветви. Впрочем, надо отметить, звук слышали не все. При вспышке рука, записывавшая текст, дёрнулась. Ручка рванула по бумаге, почти порвав её.

Поскольку запись кончилась на полуфразе, мы все ждали продолжения. Но прошло уже больше года, а продолжения не было. Сейчас большинство из нас уверено, что его и не будет.

Сразу должен сказать, что в нашем спиритуалистическом кружке никто не сомневается в возможности перехода души из одного тела в другое, так что эта сторона текста даже не обсуждалась. Единственное, что показалось нам любопытным, это возможность перехода посредством укалывания иголкой. Подобного, как кажется, ещё не встречалось в оккультной практике. М-р Уолш сообщил, что в Африке для перемещения душ колдуны используют высушенную змеиную шкурку. Положенная в рот впавшего в транс человека, она способствует переходу в него другой души, в том числе души умершего. С той же целью жрецы вуду применяли особый жир, а прорицатели Древней Греции — яд скорпионов. Мы сошлись во мнении, что иголки — это не более чем средство. В принципе, любые предметы, особым образом заряженные, могут создавать нужный паранормальный эффект.

Графологическая экспертиза установила, что почерк, которым написана рукопись текста, абсолютно не соответствует почерку Вулластона. Впрочем, нам всем это было и так ясно. Но главное, о чём сообщили эксперты, это что рукопись, по их мнению, написана школьником. Об этом, в частности, говорят характерная округлость букв и типичные для школьника орфографические ошибки. Получается, что рукой Вулластона водил сам Тони Эванс...

Теперь оставалось найти его, пусть даже покойного, и с фактами в руках подтвердить правдивость его рассказа. Лучше всего, если удастся достать его подлинные рукописи и сравнить почерки. Ведь если будет доказано, что он жил среди нас и все эти события действительно имели место, то это означает, что мы получили ценнейший документ, возможно, первый в истории человечества, в котором засвидетельствовано существование потустороннего мира. В этом отношении особенно интересны второй фрагмент, в котором Тони рассказывает о своём пребывании в духовном теле, и седьмой, где описаны адские муки.

В тексте упоминаются имена, фамилии, названия штатов и населённых пунктов. Город, в котором всё это происходит, Тони скрыл под буквой Н. Тем не менее Уолш, бывший полицейский, знакомый с сыскным делом, заявил, что это не является препятствием для установления истины. Информации вполне достаточно, к тому же события в тексте описываются настолько неординарные, что о них наверняка остались следы в газетах и архивах. К разысканиям он приступил сразу после получения второго фрагмента. Уолш объездил множество мест и с помощью знакомого детектива просмотрел сотни архивных документов и бумаг, в которых был шанс найти указания на упомянутые в тексте события и связанных с ними людей. Однако результаты оказались обескураживающими. Уолша повсюду ожидал тупик.

Нельзя сказать, что его труды полностью потерпели неудачу. Кое-какие концы всё же найдены. В частности, в Нью-Джерси есть школа, где две девочки утонули в бассейне; в школе по соседству случилась история, почти аналогичная той, которая произошла с Ли Смитом; была и певица, поп-звезда, погибшая в автомобильной катастрофе. У неё, как и в рассказе Эванса, украли мошенническим способом драгоценности перед самой её гибелью. Только звали певицу не Летиция Парадиз, а по-другому. Её имя я не могу здесь огласить по понятным причинам. Уолш пришёл к выводу, что события в тексте правдивы, но хитро изменены и разбросаны, как пазлы, а то и зашифрованы, подобно криптограмме. Расшифровать их можно, но это вопрос, скорее всего, не ближайшего года.

Оживлённая дискуссия разгорелась по поводу возможности публикации текста. Некоторые предлагали опубликовать его, но с сокращениями. В полном виде рассказ Тони слишком откровенен, смакование эротических сцен переходит всякие границы.

«От бесов ничего другого и ожидать не стоило, — сказал по этому поводу преподобный Уолтер Т. Джесап, по нашей просьбе ознакомившийся с текстом. — Творение истинно бесовское. В нём ни разу, даже вскользь, не упомянут Всевышний. Впрочем, если этот Тони и жил среди нас, то наказание за свои злодеяния он понёс вполне заслуженное».

Миссис Вулластон, наоборот, считает, что обвинять Тони преждевременно, мы ведь почти ничего о нём не знаем. Он рассказал о себе слишком мало. По её мнению, до знакомства с профессором Лоретто и близкого контакта с сатанинскими иголками Тони был обычным мальчиком, не хуже и не лучше остальных. Сделали его таким, каким он предстаёт перед нами в тексте, именно эти иголки. Уже одно только обладание ими, прикосновение к ним, как и к любой вещи, исходящей непосредственно от дьявола, портит человека, калечит его нравственно, пробуждает в нём глубоко скрытые звериные инстинкты. А это значит, что у его страдающей души есть шанс раскаяться и обратиться к Богу, и всем нам следует помочь ему своими молитвами.

«Молитвы бесполезны, — возразил преподобный. — Эванс даже в аду не кается и не взывает к Спасителю, а только ноет и жалуется на боль».

Миссис Бербенкс, старейшая участница наших сеансов, обратила внимание, что последняя иголка уволокла в преисподнюю не только душу Тони, но и его физическое тело. Это странно и не соответствует учению церкви о душе.

Джесап в присущем ему категорическом тоне ответил, что странно было бы, если бы текст, продиктованный бесом, соответствовал учению церкви.

«Текст пришёл не от Бога, а от дьявола, — заявил он, — значит, всё в нём обман и зловредный умысел, направленный на искажение божественной истины и смущение неокрепших душ. Никакого Тони Эванса нет и никогда не было. Бесы морочат нас этим текстом, затягивают в свои сети».

И вообще всё, что исходит от нечистых духов, по убеждению преподобного, есть ложь и искушение.

Споры о возможности публикации текста ещё продолжались, причём большинство из нас всё же склонялось к сокращённому варианту, когда пришло известие о появлении первых трёх фрагментов в интернете. Неизвестный пират, скрывшийся под псевдонимом, ссылался на нас, на Фейетвильское Общество спиритуалистов!

Мы все абсолютно уверены, что никто из членов Общества не причастен к этой возмутительной акции. Фрагменты выложил кто-то посторонний. М-р Уолш пообещал провести самое тщательное расследование и выявить преступника.

Публикация в интернете привлекла к нашему кружку нежелательное внимание и вызвала вопросы, зачастую для нас неудобные. Чтобы отмести все сомнения и прояснить все моменты, нам пришлось согласиться на публикацию исповеди Тони Эванса в полном виде. Адресована она будет, конечно, взрослым читателям, которые в состоянии сделать правильные выводы. Даже преподобный, бывший поначалу против любого обнародования текста, в конце концов вынужден был согласиться с нами, заявив, что описание адских мук, пусть и лживое, станет хорошим уроком содомитам и прочим развратникам.

Выполняя общую просьбу, выражаю благодарность Роджеру Уитни и Элен Филлипс, которые отнеслись к редактированию текста тщательно, внимательно и понимающе, сохранив его целостность. В оригинале текст сплошной, из знаков препинания в нём только точки и запятые. Редакторы для удобства чтения разбили его на абзацы и исправили орфографию, но этим, кажется, их вмешательство и ограничилось.

По поручению Общества спиритуалистов в Фейетвиле, штат Северная Каролина, Томас Дж. Гиберт, эсквайр.