Горький ветер. Окончание

— Ты все знала! Все знала! Просто не могла не знать. И молчала. Ведь ни слова мне не сказала. Почему?- Танька нервно комкала в руках фартук и старательно рассматривала пол у себя под ногами.

— Да, знала. Знала и молчала. А ты, что хотел братец? Сорвался, умчался не пойми куда, как ошпаренный... И ни слуху ни духу, ни весточки о себе не дал.... Только год спустя мы и узнали, где ты и что с тобой.- Танькины руки смяли многострадальный фартук так, что костяшки на сжатых в кулаки пальцах побелели.

— Да и не знала я ничего сначала.- Обвиняющие глаза сестры сверлили меня пристальным взглядом.- Любка на сносях, ты невесть где, а вокруг нее Егор крутится. Всегда поможет, поддержит, утешит... Сперва все думали, что это его ребенок... Это уже потом, когда Юрка подрос любому стало понятно чей он на самом деле сын... Вот только менять что-либо было уже поздно. Любка с Егором уже давно одной семьей жили. Любка Машку носила, да и ты к тому времени уже женат был.... Ну, узнал бы ты тогда правду, кому от этого лучше-бы стало? Как и сейчас... Так что в том, что все именно так сложилось ты никого кроме себя винить не можешь, брат. Сделанного-то не воротишь...

Я смотрел в глаза Таньке и не знал, что ответить. Мысли роились в голове создавая невообразимый сумбур и никак не желая складываться хоть во что-нибудь вразумительное.

У меня есть сын. Эта мысль подавляла все остальные не давая сосредоточиться. Я сбросил с плеча ремень и поставил рюкзак на пол.

Достав оттуда бутыль вискаря я ни слова не говоря вышел из дома хлопнув дверью. Нет, конечно же Танька в чем-то права и вина на мне есть но все же.... Блин....

Я сел на лавочку возле раскидистых кустов сирени и свернув крышку припал к бутылочному горлышку.

Сделав несколько больших глотков закурил. Мысли постепенно начали приходить в порядок.

Тогда с Егором мы были соперниками. Оба до беспамятства были влюблены в Любу и оба всеми правдами и неправдами старались добиться ее благосклонности. А она развлекалась, играла с нами, как с несмышленными котятами.

В какой-то момент мне даже показалось, что Люба наконец-то всласть наигравшись все же остановила свой выбор на мне... Но увы, как показало время все это было лишь иллюзия.

Но сын.... У меня есть сын... Юрка. Мой сын.....

Я сидел на лавочке курил сигарету за сигаретой время от времени отхлебывая из бутылки и думал.

Сколько это продолжалось не знаю, вечер уже постепенно начал вступать в свои права, очертания окружающего мира все больше и больше расплывались в сгущающихся сумерках. За день прогретый солнцем воздух сменился вечерней прохладой.

А я сидел и думал. Что мне делать дальше. Ответа не было.

— Глеб!- Раздался от калитки такой знакомый до боли голос.- Глеб. нам надо поговорить.

Кутаясь в наброшенную на плечи цветастую шаль Люба стояла возле калитки и пристально смотрела на меня.

Сердце пропустило удар. Отставив в сторону недопитую бутылку и растоптав ногой окурок я поднялся и подошел к калитке.

— Здравствуй Люба.- От волнение дыхание перехватило и мой голос звучал глухо, как из преисподней. Ты права, поговорить надо. Зайдешь?

Я откинул щеколду калитки и попытался было открыть ее но Любо не дала мне этого сделать придержав дверцу рукой.

— Нет. Давай лучше здесь поговорим.- Она опустила глаза.

— Меня боишься? Я усмехнулся.

— Тебя? Да нет пожалуй. Тебя не боюсь..... А вот себя...-Ее взгляд взметнулся вверх с немым вопросом впившись в мои глаза.

— Скажи Глеб, а ты меня тогда любил? Хоть немножечко?- Голос Любы звучал чуть хрипловато и напряженно.

— Да. И тогда и сейчас. -Я опустил ладонь на ее руку замершую на калитке.

— Но тогда почему Глеб?. Почему ты исчез? Ты знаешь, больше всего на свете все эти годы меня мучил именно этот вопрос. ПОЧЕМУ? Почему ты нас бросил Глеб.-Ее глаза требовали ответа.

— Я не знал. Ты же мне ничего не сказала...

— Я не успела-Люба прервала меня на полуслове.- Не успела. Собиралась утром сказать но ты уже уехал.

— Я видел вас с Егором. Видел, как вы разговаривали, видел как ты его поцеловала... тем вечером у забора. Хоть и было темно но Луна светила достаточно ярко чтобы все видеть. Я просто решил не мешать вам...

Господи... Господи... Как же все.... Егор всегда был мне другом. Только другом и никем другим. И пусть он считал по-другому но я видела в нем только друга. В тот день я узнала, что беременна вот и встретилась с ним чтобы объяснится. Я сказала ему, что люблю только тебя и жду от тебя ребенка. Егор обещал, что скоро уедет на Дальний Восток и не будет нам мешать. И попросил поцеловать его на прощание. А утром уехал ты...

Мы стояли смотрели друг на друга и молчали.

— Ну и как тебе сейчас живется? С Егором.- Спросил я.

— Ты знаешь, хорошо. Спокойно. Егор, он добрый, о детях заботится, меня любит....

— А ты его?

— Наверное, да. Глеб, я сама себе великое множество раз задавала этот самый вопрос. И так и не смогла на него однозначно ответить. В любом случае я ему благодарна. А любовь.... Да, кто вообще знает, что такое любовь? И я не знаю.

Мы замолчали вновь.

— Что делать-то будем?- Первой прервала затянувшееся молчание Люба.

— Я скоро в Москву поеду.-ответил я.- Дел много.

— Понятно. Но ты знаешь Глеб, я рада, что мы с тобой все-таки поговорили.-Люба бросила быстрый взгляд куда-то за спину и вновь обернулась ко мне.- И я тебя очень прошу не надо говорить Юрке, кто его настоящий отец. Он зовет отцом Егора, пусть так и будет... Может быть со временем он и узнает правду, но пока....Пусть все остается, как есть.

— Я не скажу.-Выдавил я из себя. Слова давались мне через силу. Но после того, как я их произнес Любин взгляд изменился. Стал спокойнее, что ли...Умиротвореннее. А еще мне почудилось, что в нем промелькнула легкая тень сожаления.... Показалось наверное.

— А у тебя как? С Верой как? Детей все так и не завели?

Я отрицательно покачал головой.- По всякому бывает..- Ответил я уклончиво. Говорить о том, что для меня Вера стала уже прошлым почему-то показалось не ко времени. Да и заявление я пока не подавал...

Мы опять замолчали. Люба снова обернулась бросив обеспокоенный взгляд на улицу.

— Мне пора.-Она поправив шаль на плечах поежилась.-Да и прохладно уже. Пойду я.

— Не поцелуешь? На прощание. -Я невесело усмехнулся.

Люба поколебавшись какое-то мгновение привстала на цыпочки и слегка прикоснулась губами к моей щеке.

Ее губы были мягкими и теплыми....От этого прикосновения меня будто пробило током. Как я сдержался чтобы не схватить ее за плечи и не впиться своими губами в ее. ... Сам не знаю. Но сдержался.

Люба вздохнула и поправив шаль пошла вдоль по уже почти темной улице.

Вдруг от прячущегося в густой тени соседского забора отделилась темная фигура и приблизившись к Любе о чем-то тихо спросила ее. Люба ответила и Егор снял с себя куртку набросив ее Любе на плечи обнял ее. Она оглянувшись на меня обхватила мужа за талию и тесно прижавшись к нему пошла рядом.

Так и шли они крепко обнявшись по вечерней улице, а я смотрел им вслед пока их неясные фигуры не поглотил сгустившейся сумрак. Никто из них так ни разу и не оглянулся..

После ухода Любы разговор с вернувшимся со смены в изрядном подпитии Мишкой как-то особо не клеился. Но к моему великому счастью собеседники ему особо были без надобности. Быстро уговорив остатки моего вискаря и изрядно приложись к бутылке "беленькой" выставленной на стол Танькой он тут же начал клевать носом. Я помог сестре довести мужа до постели рухнув на которую он тут же огласил комнату заливистым храпом.

Я думал, что вряд ли смогу уснуть после всего пережитого но алкоголь, усталость и нервное напряжение последних суток сделали свое черное дело и сон все же сморил меня.

Утром я проснулся довольно рано. Голова, как это не удивительно была абсолютно чистой и ясной. То ли дело было в том, что я накануне по сути не так уж много и выпил. А может дело было в хорошей закуске? Танькины борщи всегда были жирными, густыми да наваристыми и что самое главное неизменно невероятно вкусными. Ни одна из моих женщин ничего даже близко напоминающего ее стряпню сотворить так и не смогла.

Вот я весь предыдущий вечер и налегал на одуряюще пахнущий Танькин борщ. Счастливая, расплывающаяся в самодовольной улыбке Танька только и успевала подливать мне в тарелку исходящее парком густое варево.

Когда я вышел на кухню там уже во всю хлопотала сестра. На плите что-то кипело и шкворчало распространяя вокруг ни с чем не сравнимую атмосферу готовки. Сразу пахнуло чем-то родным и до боли знакомым. Пахнуло детством и родным домом.

В Москве когда я с утра выходил на кухню, первым, что ощущал мой только что проснувшийся нос был запах кофе. Вера всегда начинала день с чашки крепкого, ароматного кофе. Она и меня к этому приучила. Так-то обычно я предпочитал крепкозаваренный чай но вот по утрам..... Собственно обычно напитками наши завтраки и ограничивались. Готовит Вера особо не любила предпочитая пользоваться полуфабрикатами.

— Куда собираешься? - Спросила Танька увидев, как я принялся упаковывать свои немногочисленные пожитки в купленный накануне рюкзак.

— В Москву поеду. Надо дела доделать.-Я потряс в воздухе кожаной папкой полученной от Сан Саныча и тут же убрал ее в рюкзак.

— Позавтракай хоть.- Засуетилась сестра.

— Спасибо. Тань, но времени нет совсем. Хочу на электричку до перерыва успеть. А то потом ждать....

Через минуту Танька протянула полиэтиленовый пакет с каким-то незнакомым мне логотипом битком набитый всевозможной снедью.

— Тань ну куда столько-то? Я же все это просто не съем.- Сокрушенно пробормотал я упаковывая продукты в рюкзак.

— Когда тебя теперь ждать-то?-Сестра подошла вплотную и провела кончиками пальцев по моему плечу.- Помни брат, это твой дом и для тебя он открыт всегда.

— Обязательно приеду. И скоро.-Я обнял сестру и чмокнул ее в макушку.-Ну, все я пошел.

Закинув рюкзак на плечо я вышел из дома.

Почему-то короткой дорогой к вокзалу я так и не пошел. Ноги сами меня привели к знакомому дому. Обещание данное Любе я нарушать вовсе не собирался, просто я хотел еще раз увидеть своего сына.

Мне повезло. Когда я, как и вчера остановился возле калитки Юрка во дворе увлеченно возился со своим велосипедом.

Я стоял и смотрел на него. Дико захотелось подойти к сыну, присесть рядом на корточки, помочь... Но я этого не сделал. Стоят ли мои желания счастья и покоя дорогих мне людей? Конечно не стоят. Кто дал мне право рушить их налаженную, устоявшуюся жизнь, влезать их семью? Нет. Такого права у меня нет. И не будет. Пусть все остается как есть. Люба была права.

Раздался громкий стук каблуков по ступенькам

— Глеб! Ты же обещал!- Тревога в голосе Любы буквально звенела в воздухе.

— Конечно.-Я посмотрел на застывшую на крыльце девчушку лет восьми, очень похожую на Егора. Юрка тоже распрямился и внимательно смотрел на меня.- Просто я сейчас уезжаю. Вот, зашел попрощаться...

— Ну, тогда прощай Глеб.- Тревога из ее голоса ушла. а глаза почему-то стали грустными.

Я смотрел на сына, а он смотрел на меня. Я старался запомнить каждую черточку его лица, каждый волосок. Я старался впитать в себя его образ. Запомнить навсегда....

В какой-то миг мне почудилось, как воздух за его спиной как-будто сгустился и из дрожащего, зыбкого марева выступила высокая, призрачная фигура. И в этой самой видимой только мне фигуре я с удивлением узнал своего отца. Но не таким, каким он мне запомнился в последние годы своей жизни, а молодым и полным сил...

Отец посмотрел на меня, едва заметно кивнул и сделав несколько шагов встал за спиной моего сына.

Воздух задрожал вновь и вперед выступила еще одна фигура. В гимнастерке и лихо сдвинутой набок пилотке дед был очень похож на свое изображение на той самой фронтовой фотокарточке из нашего семейного альбома. Взглянув на меня дед занял свое место за спиною отца.

А из воздуха появилась еще одна фигура, а за ней еще одна и еще, еще....

Среди крестьянских армяков м посконных рубах то и дело мелькали то гренадерский мундир суворовских чудо богатырей, то стрелецкий кафтан, то стеганный тегиляй поместного ополченца, то посеченный вражьими саблями колонтарь княжьего ратоборца..

Эпоха сменялась эпохой, менялись одежда и лица но в каждом, в каждом их этих призрачных.лиц я находил знакомые черты. Каждый из этих живших когда-то людей любил и страдал, радовался обретениям и скорбел о потерях... И в жилах каждого из них бурлила Наша Кровь. Кровь Моего Рода. Родная Кровь.

А когда придет и мой черед, тогда и я займу назначенное мне место в этом призрачном ряду уходящем в самое начало времен. Но пока в потомках моего сына будет течь все та же Родная мне Кровь я не растворюсь в бездне времени без следа. Искра моей Души как и Искры тех кто был до меня впитавшись в Нашу Кровь будет с ними всегда.

Колеса электрички стучат на стыках. Полупустой вагон мерно покачивается подчиняясь какому-то своему, убаюкивающему ритму.

Все же я благодарен Судьбе за то, что она подарила мне редчайшую возможность краем глаза взглянуть на так и состоявшийся вариант моей жизни. Ведь не сорвись я тогда, сейчас на месте Егора мог-бы быть я. И не было бы ни Ирины ни Даши, ни... ни Веры. А была-бы только Люба. Любовь...

Но прошлое изменить невозможно. Ни изменить ни исправить. Наши ошибки остаются с нами навсегда.

Я возвращался в Москву, смотрел в окно и размышлял. И веселыми эти мысли назвать было довольно трудно. Перспективы были явно не радужными.

Мне предстоял тяжелый и болезненный разговор с Верой, а вслед за ним такой-же тяжелый развод. Ну, а учитывая, что деловая хватка в особенности в денежных вопросах у моей будущей бывшей не намного уступает хватке разъяренного бультерьера крови она у меня попьет еще вволю.

Сидевшая напротив меня светловолосая девушка в очередной раз поправила спадающую на лицо челку но непослушные волосы цвета спелой пшеницы тут же вновь вернулись на прежнее место. Девушка даже не обратила на это внимания, она была слишком увлечена тем, чем собственно и занималась с самого начала нашего совместного пути.

Она читала. Причем читала книгу. Бумажную. Старую, с пожелтевшими от времени, местами потрепанными по краям, многократно прочитанными множеством разных людей страницами.

В первый раз я обратил на нее внимание когда она уже сидела напротив меня и низко склонив голову к лежащей у нее на коленях книге читала. Она, как будто появилась из ниоткуда. Видимо я был слишком погружен с в сои не веселые думы раз даже не заметил когда она вошла в полупустой вагон и села на свободное место напротив меня.

Вагон снова тряхнуло и до этого мирно скрывавшийся между книжных страниц небольшой бумажный прямоугольник выскользнул и спланировав в воздухе плавно приземлился на пол.

Девушка так и не заметила потерю и перевернула очередную страницу.

Я наклонился и подобрал лежавший возле моей ноги листок весьма казенного вида.

— Девушка. Это не Вы обронили?- Протянул я ей судебную повестку.

— Ой. Моя. Спасибо.- Девушка подняла голову и привычным движением откинула челку открывая свое лицо. Два бездонных васильковых омута под копною пшеничных волос.... На меня смотрела та самая Незнакомка с безымянного полустанка из моих грез....

Незнакомка? Нет. Нет! Это не правильно. Так не должно быть!

— Девушка! А как вас зовут?

Смущенная улыбка тронула кончики ее губ.

— Надя. Надежда.

Надежда. НАДЕЖДА,

КОНЕЦ