Голод грехов

... На челе моём – лауреатус, как у патриция (иль у партийциев розариум был?. . ), а происходящее напоминает кинооргию из Penthouseвского "Калигулы". С временными поправками, разумеется, и с тою разницей, что пентхауз здесь – под крышей отеля "Москевски двур", в Карловых Варах, а роль Аннеки Ди Лоренцо (без Лори Вагнер) в текущий (даже – истекающий) момент исполняет Виктоша Тарасова.

Губы "Зиминой" сейчас похожи на ротешник Крис или Энджи из скетчкома "Одна за всех": трудится, и впрямь, – одна за всех (за Лорку – тоже) ! /цикаво: в слове "труд" – "уд" не корень, но, однохуйственно, – "окончание", и, следственно, "хуёвничает" – это не антоним, а синоним! Опизденно глубокая мысль!. . / А how иначе?! Я ж для неё и "Мистер "Анаконда", и Лука Мудищев, и Гришка Распутин в одном яйце (а во втором – вообще сам Путин) !. . /"Низзя ли помеленей – я записую!. . "/

... Как там, в старой хулиганской песне?. . "... Сястра смятану пролила, да цельну миску!. . " А ведь даже не поперхнулась, рецидивистка – гоккунщица!. .

... "Анаконда" моя – размером с "на 25% увеличинный, по сравнению с обычным объёмом" баллончик геля для бритья – покоится теперь, полукольцом, на моей левой ляжке и вяло реагирует на попытки Тарасовой – Зиминой застегнуть на ней ("анаконде") браслет наручника: "Зяма" ещё не наигралась!. .

– Вик, а, Вик, отъебись от гражданина Головкина, угумс?. . – С блаженною лыбой, накручиваю я на палец рыжую пружинку любимой "ментососки".

– Щас, прям, токо разбегусь!. . Когда надо – отъебусь!. . – Зная, что ничего, кроме пары шлепков, её протежопке за это не будет, баловано хамит Ментарасова. Просьбе, однако – же, внемлет и, ещё покусав в усердии язычок, и так и не сумев удавить моего "удава", бросает "скрепки" на нижнюю деку близдиванного столика, со свисающими из срудившихся на том фруктовниц богемского хрусталя кистями винограда, дополненными грушами и пересыпанными финиками, орехами и прочей плодово – ягодностью (usque ad mala).

... Прихватываю "хамку" за загривок, с "ай – яй – яй! ем" тяну, и, лишь встала, – на себя валю (ишь, залупала!. . ). Леплю из веснушчатого "интерфейса" бутер – рот и начинаю его пожирать!. . Объедаю, выворачивая шею, то с одного бока, то с другого!. . Урчу и "кусошничаю"!. .

Зацелованная до перепуга "обер – полицмейстерша" отдирает ладошки от моей "косой сажени" и, сама закосевшая, машет ими, словно малыш, обеими ручонками, прощающийся с улетающим шариком!. . Но – слабее, всё слабее... Пока "крылышки" – бяк – бяк!. ., бяк!. ., бряк... – не повисают... И вот уже "воробушек" – "шмяк – шмяк – шмяк – шмяк голубушку"!!!

Ебу её, как Карпов – шлёндру Настю!!! И "улетает" Викуся даже легче, чем шарик: загляделась внутрь головы – видны лишь белки опрокинутых глаз!. .

... Но вот, вишенками на слотах игрального автомата, приезжают на место зрачки – сами размером с черешню, – и "фрау – полицай" вскрикивает так, будто ей засадили под сердце ступер!. . В ступоре, пытается вдохнуть, и, когда я выдёргиваю свой подвздошни

к из её раны, – оную фрау, в расцвете сил, настигает "маленькая смерть"!. .

Подхватываю ладненькую и крепенькую "полковницу" под габаритненький, тяжёленький кузовок и, придерживая безвольную головушку, переношу с "президентского" диванодрома на "премьерминистровский" (своих отъёбанных – всегда лично отношу! Хочу, чтоб когда "Зиминуха" отойдёт /в кавычках, естесственно! / и спросит "А кто меня так: перенёс?", я бы, молотнув себя в грудь, выпятил губу: "Сам! На собственных руках!": Люблю их всех, сучек! А эту – чаще остальных!. .. Блядь, не знал, что я такой сентиментальный!. . ).

Прикрываю Тарасову простынкой, пою "гог ячим чаем, непг еменно с сахаг ом" и прочее многоточие или et cetera. В общем, "типа – чисто – конкретно" проявляю заботу. "Шуршу электровеником": "Викусь, – виноградику!. . Силы восстанавливает! ; Рыжик, подушечка как – удобно?. . ; Тарасик, окошечко открыть – подышать?. . "

... "Я на небесах?. . ", – не успел я с нежностью погладить всё – ещё цвета "виктории" (как у всех рыжих – белокожих) щёчку, почувствовала меня, не открывая глаз, Виктория.

– Не на небе – на земле, в Карловаровском селе! – Смеюсь я, ласково поправляя ей закрывшую лоб влажную прядку, и шутливо продолжаю... – Товарищ полковник! От имени командования...

– Подпакофница... – Всё так же, смежившая вежды, чуток шепелявит усталыми устами Самый симпатичный милиционер российского кино. –. .. Ты пакофник, а я папакофница, патамуфта – паттабой... – Она уже спит, но, по – детски, бормочет что – то ещё, пока я, расчувствовавшийся и готовый отчмокать каждую её конопушечку, не целоваю носик – паровозик, и она не затихает... Кавайищ "папакофник" мой!. .

"Агась, – "полковник"!. . Мне до полковника, как до Иркутска – на лыжах!. . Разве – что от слова "палка"!. . "... Краем глаза цепляюсь за что – то на уровне плеча. Зацепившийся глаз распяливается в полнейшем ахуе, смаргивает, не веря самому себе, и сорвавшееся веко заставляет качнуться на моём дельтоиде бахрому эполета Полковника Каддафи!?! Ну, амеры – пидоры, – коснётся Халка хуй и вашей жопы!. . Я – Зелёная громадина!!! Смерть ливийским оккупантам!!!

... Морген – почти гуттен, но боле – а – ля моргенштерн: круглый чугунный шар с прорастающими изнутри шипами – моя бестолковка в датый... бр – р – р!. . в данный момент. Не в толкан и, даже, не "соснуть у горбатого", а, первым делом, – к заправленной пластиковым пакетом кухонной урне под мойкой: "... Мам, тут... А, вот она!. . "... Абсент – "Lord of Spirits for Bear", страна производства – Чехия, объём – 0, 7 л., крепость – 70°, содержание туйона – 200 мг. (!?!) Туйон – Вийон – абсент – Винсент!. .

... Мать, будто на что – то решившись, оборачивается от плиты и своими глазами, серыми, как скальпель, – выпускает бунюэлькающую муть из моих слюдяных: "Отцу – ни слова... Ясно?. . " На автомате "тряхнув гривой", я... андалузским щенком... пиздявкаю вдруг нечто, между "Ja!"и "Yes!": "Яс... " "... Коснётся: и вашей... " (!?!)

... Полы – ынь – падлы – ынь!. .