Двое, посреди неизвестной пустоши...

Словно какой-то кот, просто одурманенный такою цветущею лепотой (да всё веющим от неё сладостным ароматом!), я, вовсе позабыв о «дороге», с вдруг вспыхнувшим жгучим чувством возжелал впиться в эти самые совершенные алые губы, разорвать волнистые белила блузы, да окунуться рукой под чернила самой юбки, дабы... нащупать меж её длинных ног самое сокровенное и чувственное!

От сих вспыхнувших страстных желаний, мои карие глаза засияли как угли, сердце занялось гулким ритмом, а в паху всё же выскочила из препуция... розово-лиловая головка пениса, в брызнувших «слезах» смазки, мгновенно натянувшая бугром трусы со штанами!

«Что же ты мучаешься?! – с некой издевкой прозвучал во мне внутренний глас, возникнув вместе с испариной во лбу. – Если хочешь трахнуть эту белобрысую дылду - возьми и трахай! Да-да, а чего стесняться-то?! Своего странного члена что ли?! Она же тебе незнакома, как и ты ей, а это значит, что ты не имеешь никаких обязательств! Более того, тебе даже разрешили её и вовсе убить! Поэтому, давай, трахни её! Ты сильнее, ты как бык! Если и начнет брыкаться, «успокоишь» её видом Беретты! Иль уже забыл про свой пистолет?! Он твоё главное преимущество в этом – нацелишься на неё, так она тебе даст не только в свою зрелую «пилотку», но, и в дырочку попы, и даже в глотку! Ты только взгляни на ЭТИ ГУБЫ! Цветущие, сочные и при этом совершенно натуральные! Разве не хочешь вставить меж них свою текущую писю?! А?!»

Этот демонический голос лишь сильнее распалял мои чресла, будоражил разум и так напирал на инстинкты, что, я, невероятно скукожившись от «стояка» в штанах, достал из-за спины пистолет, да, направил его дуло на безмятежно дремлющую соблазнительницу. И, будто сомнамбула, сочась как верхней, так и нижней слюной, опустил сей кончик оружия на её переносицу, с придыханием «очертил» им контур её широко-округлого носа, коснулся впадинки под ним, тихо «взбудоражил» лепестки полных губ, да «прошелся» по плавности подбородка. Далее, также безмолвно про-скользив по гладкому шелку её «чокерной» шеи, повел им ниже, слегка раскрывая блузу в районе декольте, в попытке увидеть заветные нежные прелести.

«Черт! – внезапно окатило меня словно ледяным душем. – Облом!»

Дуло моей Беретты уперлось не в упругую плоть белокурой дамы, а лишь в светлую «границу» её бюстгальтера!

В то же мгновенье, обласканная пистолетом Людмила, явно пробуждаясь от дрёмы, вздрогнула веками, да пухлым цветком губ – я молниеносно убрал оружие за спину и, дабы скрыть свой хорошо вспученный «холм», слегка приподнял правую ногу.

— Василий... - вздохнула, ничего не подозревающая зрелая блонда, плавно раскрывая темные изумруды глаз. – Я, что, вздремнула?

— Да... - покраснев, улыбнулся я, смахивая ладонью со лба выступивший пот. – Есть немного...

— Наверное, утомилась за день... - тоже расплылась улыбкой она в легкой неловкости. – Вижу, что вы так и ведете машину... Даже вспотели... Давайте все-же на сегодня окончим движение – вам тоже нужно уже отдохнуть...

— Вы уверенны? – спросил я, ещё гуще краснея пред её сонным взором. – Хотите остановиться?

— Да... - произнесла Людмила и, чуть наклонившись в мою сторону, с новым смущением, шепнула. – Кажется, мне надо сделать пись-пись...

От такого пикантного признания, я, неловко улыбнувшись, стал сразу же сбавлять скорость авто и, вскоре остановил его, перейдя на ближний свет фар.

— Будьте осторожны, - бросил я, видя, что рослая попутчица уже открыла дверцу во мрак. – Не отходите далеко от машины.

— Хорошо, Василий, - кивнула она, в сей момент, поставив одну ногу в туфле на грунт, но, вдруг, не без легкой игривости в глазах, вновь повернулась ко мне. – Только вы не подглядывайте...

— Обещаю... - вовсе за-пунцовел я, ощутив в районе бугристого паха уже болезненное натяжение.

Она же, одарив улыбкой признательности, вышла из салона, обогнула «Шевроле» и, где-то присела за ним, скрывшись в темном покрове вечера.

«Большая девчонка захотела поссать... - промелькнула во мне забавная мысль. – Поссать в вечерней тьме прямо посреди окружающей пустоши...»

Хоть я и дал обещание не подглядывать, мои горящие глаза сами устремились в зеркальце заднего вида, однако, кроме мрака, я ничего не увидел.

Зато, через минуту, из царящей окружающей тишины до меня донесся глухой шелест влаги, явно пролившейся в сухую почву земли.

«Она ссыт! – воссиял я во вспышке необъяснимой радости, снова больно взбрыкнувшей в штанах горящей мужской сутью. – Она делает это!»

Чётко слыша сию глухо-хлюпающую капель, я тут же представил, как Людмила, присев на карачки, раздвинула свои белые ноги и, приподняв спереди подол юбки (да припустив трусы!), с обнажившейся зрелой писи орошает бойкой струей пыльную землю! Орошает, даже слегка обрызгивая мочой элегантные туфли!

— Муррр!.. – не выдержав такой откровенной мысленной сцены, мучительно мяукнул я, лишь чудом сдерживая в себе подступившие позывы к эякуляции.

«Похоже, я хочу эту белокурую кобылицу... Очень хочу...»

Внезапно, доносящееся позади глухое журчание оборвалось – Людмила, окончив своё мокрое дело, выпрямилась, подправила юбку, да, вскоре, сияя милой улыбкой, как ни в чем не бывало, снова сидела возле меня.

— Думаю, я тоже отлучусь на минуту... - пунцовея, произнес ей я, терпя в себе иное, чисто мужское желание.

И, в свою очередь (поймав на мгновенье её учтивый кивок!), выскочив из машины, также ушел за неё!

«Вот оно! – полыхнуло в моей голове, когда глаза вырвали из темноты ещё расплывающееся по земле пятно Людмилиной лужи. – Вот тут она и обоссалась!»

Прекрасно чувствуя тонкий запах женской мочи, я, итак охваченный грогом возбуждения, мгновенно расстегнув пуговицы штанов, припустил белую материю трусов и, наконец, высвободил наполненный страстью орган! Высвободил, с невольной оторопью, тут же уставившись на него: дивно выскочившая из препуция «залупа», обнажилась уже во всей красе большим розово-лиловым «ГРИБОМ», всю пышную «шляпку» головки которого, к тому же, белой «щетиной» испещряла ещё какая-то мелочь ШИПОВ!

«Что это?!!! – чуть ли не вздыбливая волосы на голове, в леденящем ужасе уставился я на сего вытаращенного «монстра». – Что с моим членом?!!!»

Абсолютно удручённый этим невероятным открытием, я, из-за тайного влечения к своей незнакомке пребывая в высоком градусе возбуждения, глядел на него в странном смешении чувств страха и благоговения – вздувшийся пенис казался мне нереальным, чужим и, в то же время, я ощущал в нем фантастическую мощь и необыкновенную чувствительность!

Волшебно поблескивая искрящимся соком предэякулята даже в темноте вечера, он, пульсируя взволнованной кровью, был гордо устремлен вперед и, словно взведённое оружие, желал вот-вот выстрелить содержимым вполне человечной мошонки!

И, внезапно раздавшись почти с мой кулак, он, всё же жахнул взвившимися струями белесой спермы прямо в... мокрую лужу Людмилы! Жахнул, разом высвобождая в неё весь зверский напор моей пробужденной страсти!

«Муррр! – сладко фонтанировал я эякулятом. – Как необычно! Как восхитительно!»

Едва стоя на ногах от такой мощи шипастого «орудия», я, вмиг одурманенный пронзительным наслаждением, так-с, пару-тройку минут и постреливал бойким семенем! Но, вскоре, пенис, выплеснув всё что мог, сдув красный «гриб» головки, пусть и с явною неохотой, всё же начал пятиться назад, да... почти юркнул обратно в препуций!

«У-у-ух! – только и присвистнул я про себя, просто балдея сквозь хмель истомы, щедро окутавший моё сознание. – Как это было... ВОСХИТИТЕЛЬНО! Я просто ПОЛОВОЙ ГИГАНТ!»

Неловко пошатываясь, будто хорошо «принял на грудь», я, всё восхищаясь необычной силой собственного «монстра», всё же втянул его вовнутрь кожаного «чехла» и, натянув штаны вместе с трусами, был готов возвращаться в авто.

«Интересно, он, что, у меня кобелячий? – растянулся я в пошлой улыбке, даже под препуцием так и чувствуя в пенисе теплый разлив невероятно-приятного удовлетворения. – Ведь у них такие красные пенисы... Хотя, нет, у них нет такой грибообразной головки, да и ещё с белыми ребристыми шипами... А это значит что? Что? Кошачий? Похоже... Только увеличенный под человеческую анатомию, с возможностью и по-собачьи раздуваться «узлами» страсти! В общем, простыми словами я - КОТО-КОБЕЛЬ в человечьем обличии!»

Осознав СИЕ, я в тот час покрылся внутренним трепетом, пронзительно ощутив себя неким мутантом, у которого мутация была пусть только в одной, но, основной для мужчины части физиологии!

«Кото-кобель! – лишь ярко стреляло в моей голове, в буйстве различных чувств едва не вырываясь наружу истерическим хохотом. – Вот блин, меж ног – я двойное животное!»

Но, больше не задерживаясь, вернулся в машину к той, кто собою невольно пробудила во мне влечение, «заставив» буквально изливать в пустошь шальные потоки всколыхнувшихся чувств.

— Сходил... - застенчиво пробурчал я, снова сталкиваясь с её светящимся взором зеленых глаз, и, вспомнив недавний разговор, продолжил. – Да, теперь не помешало бы поесть. Но, придется видимо сегодня перетерпеть... А уж завтра, надеюсь, доберемся до какой-нибудь населенки...

— Думаю, один вечер потерпеть можно... - с улыбкой проговорила Людмила, проводя ладонью по золотистой гриве волос. – Тем более в столь романтичном месте...

Мы невольно переглянулись, да не сговариваясь, вместе прыснули легким смешком.

Ибо, действительно, во всей нашей странной ситуации была немалая доля романтики – мы были абсолютно одни в этой раскинувшейся бескрайней пустоши, тьма вечера словно окутала нашу машину и, лишь мириады звезд мерцали над нами в своем серебре, рассыпавшись на громадном полотнище неба.

Словно вкушая сию окружающую пустынно-звездную атмосферу, мы смолкли, залюбовавшись ей.

«В любом романтическом фильме, в такой момент, главный герой всегда целует героиню... Ну, и потом, они, либо занимаются безумным сексом прямо в авто. Либо, их внезапно кончает пистолетными выстрелами подкравшийся сзади маньяк, типа маньяка Зодиака...»

От последней мысли, по моей спине побежал холодок и, чувствуя в районе поясницы свой пистик, я, не без опаски, стал оглядываться в окружающую темноту.

Всё было по-прежнему тихо – лишь легкий посвист ветерков, да ровное дыхание моей попутчицы, непринужденно ласкали мой слух.

«Хм, здесь, кажется, нет даже тушканчиков... Какие уж маньяки...»

Я скосился на Людмилу – устремив зеленые озера глаз в темную даль, она, в свою очередь, была глубоко погружена в думы о чем-то своем.

«Если только самому быть маньяком... - с легкой усмешкой продолжил размышлять я, праздно за-водив взглядом по её патрицианскому профилю, волнистым потокам белокурых волос и белому мрамору драгоценной шеи. – Любопытно, как бы она отреагировала, увидев мою чудо-залупу? Да и смог бы я вставить её ей, учитывая, что она так стремительно разбухает? Если только в самом начале близости успеть проникнуть в неё, а потом уже можно спокойно «вязать» будто сучку... Суку...»

— Что? – спросила аристократка, внезапно заметив на себе мой задумчивый взор. – Вы что-то хотите мне сказать?

— Да... - вздрогнул я. – Я хотел вам признаться, что, несмотря на все странности прошедшего дня, я рад, что оказался в этой дыре не один, а с такой королевой как вы...

— Да будет вам... - обнажила она белые зубы в улыбке. – Снова комплименты, комплименты... Мы просто жертвы каких-то обстоятельств... Но, я также рада, что здесь не одна... Одна, я бы наверно билась в истерике, или сошла бы с ума...

— Не беспокойтесь, я не дам вас в обиду. Как и моя Беретта.

— Спасибо, Василий. Вижу, вы хороший, и я верю вам.

С этими словами, Людмила взяла мою правую ладонь и благодарно поцеловала её внешнюю сторону пухлостью своих губ.

Я тут же застыл от такой неожиданной учтивости и, едва не покрывшись «мурашками» от ощущения её уст, смущенно опустил взор. Опустил, с взбудоражившим кровь чувством, что сия прекрасная женщина, будто посвятила меня в свои защитники, приняв моё обещание как рыцарский обет.

«Прям рыцарь прекрасной дамы! – сразу сыронизировал надо мной внутренний глас. – «Рыцарь», несущий не меч, но, пистолет модели Беретта!»

Людмила же, отпустив поцелованную руку, в следующий миг, уже по-свойски положила свою длань мне на плечо в знак глубокой признательности и дружбы.

В свой ответ, я, в ту же секунду инстинктивно почувствовав новый всплеск теплоты в гениталиях, хотел было притянуть её к себе, да заключив в плен объятий, горячо поцеловать в пылкие губы!

Однако, даже охваченный столь сильным порывом, вновь стушевался, в робко мелькнувшей улыбке, снова отвернув свой «фейс»... в царящий мрак вечера!

Она, в свою очередь, смутившись сама, убрала руку, через мгновенье тоже канув в собственные раздумья.

«Дааа, ты действительно идиот! – в тот час принялся мысленно отчитывать я себя. – Женщина открыта тебе, даже доверила свою жизнь, а ты всё «ломаешься» будто «целка»?! «Целка» с «кото-псом» между ног!»

Так, я ругал и казнил себя, но, больше даже не косился в сторону рослой попутчицы – коя, казалось, глубоко погрузилась в свои размышления.

Меж нами наступило очередное молчание, а вокруг по-прежнему была лишь темная пустошь, да искрящее сияние бесчисленных звезд.

Время вдруг полилось мучительно долго – настолько долго, что на горизонте всплыл полный диск бледно-серебристой луны.

— Людмила... - всё же, в какой-то момент, не выдержал я. – Я, наверное, всё-таки уберу амуницию с заднего сидения в багажник, а вы... потом уже сами решите, когда захотите прилечь...

— Хорошо, - со скромной улыбкой, ответила белокурая дама. – Я пока выйду из машины и немного постою, полюбуюсь луной... Уж очень ноги затекли...

— Понимаю... - кивнул я. – Давайте тогда вместе выйдем из авто и, оставим открытыми дверцы – пусть салон немного проветриться...

Мы, не закрывая дверцы, вышли из машины в уже охлажденную вечером пустошь. Я сразу принялся вытаскивать бронник со шлемом, а она, опустившись задом на капот, приобняла руками плечи, да уставилась на луну.

«О, в самый раз! – вспыхнуло во мне, в это время, примеряя на себе тяжелый бронежилет. – Посмотрим, как он на мне будет смотреться!»

Укрепив ремнями на себе бронник, я также потянулся за массивным шлемом и, едва подняв его, заметил на скрывавшийся под ним... бинокль!

«Армейский! – молниеносно констатировал я на глаз, нахлобучивая на голову большущий шлемак. – Любопытная находка...»

Наконец, словно рыцарь, облачившись в тяжелую амуницию, я взял сей бинокль и взглянул через него вдаль – всё по-прежнему утопало в сплошной темноте. Тогда я направил окуляры бинокля вверх – серебристые звезды не изменили размера, но, казалось, засияли ярче. Луна же, предстала перед моим взором в виде огромного ярко-осеребренного блина, хорошо испещрённого темно-сизыми пятнами разнокалиберных кратеров.

— Потрясающе... - лишь восхищенно пролепетали мои уста.

И, спустя минуту, двинулся к длинноногой попутчице, стремясь как покрасоваться солидностью амуниции, так и новой находкой.

— Людмила... - не опуская забрала, обратился я к ней, представ при «доспехах» словно рыцарь пред своей королевой. – Смотрите, что я нашел под шлемом.

— Бинокль? – удивилась аристократка, не без интереса окинув взглядом и мою «обновку». – Можно взглянуть?

— Конечно, - улыбнулся я. – Через него яснее видны звезды, но, особенно чётко видна луна.

Я отдал ей находку и, вскоре, услышал уже её восторженный шепот:

— Прекрасна... Луна прекрасна...

Она залюбовалась естественным спутником Земли, я же, снова невольно ею.

В тихо струящейся серебристой вуали лунного света, её светлые волны волос казались белыми; лицо и шея, словно выточенные в дорогом мраморе; белая блуза стала дымчато-белесой дымкой; а темная юбка, пролившимися чернилами, ещё до конца непросохшими в волшебных огоньках высоко-каблучных туфель.

«А для меня прекрасны только вы... - мысленно признался я, оглядывая её с головы до сих туфель. – Только вы...»

Даже сидя на капоте, Людмила отнюдь не стала ниже меня, а была как раз вровень. Однако, будучи сейчас полностью облаченным в армейское, я чувствовал, что стал выглядеть гораздо солиднее.

— Спасибо, было интересно... - проговорила зрелая блонда, возвращая бинокль и, всё же призналась. – А вам хорошо идет военная форма...

— Благодарю, - улыбнулся в ответ я, уже почти не смущаясь. – Да, я решил примерить на себя всю амуницию. Ведь, как-никак, я теперь ваш защитник и должен быть в форме во всем смысле этого слова...

— Мне очень приятно это слышать, - блеснув улыбкой (да воссияв глазами), промолвила она. – С таким воином как вы, уверена, мне нечего опасаться...

С неким теплом, пролившимся уже по сердцу от сих её слов, я опустил глаза и, присел на капот рядом с ней.

— Людмила... - всё же вновь устремил я на неё резко отуманившийся взор в волнении. – Все-таки, я должен вам признаться в том... в том...

— В чем? – всё улыбаясь, весело заискрила на меня «озерами» аристократка.

— В том, что... я вас люблю! - не веря себе, с пылом выпалил я.

Да, словно во сне, в тот час, притянув рослую попутчицу к себе за затылок, не замечая её мгновенно изумившегося лица, а видя лишь пред собою её алую сочность губ, устремился к ним своими, да... всё же накрыл их всей страстностью поцелуя!

— Уммх!... – тут же взмычала в нос она, инстинктивно пытаясь оттолкнуть меня руками.

— Мммрх!.. – сдавленно мяукнул я в ответ, с вспыхнувшими мурашками удовольствия мгновенно ощутив ртом сладкую нежность её полных уст, а ноздрями обвораживающее «дыхание» той же карамели парфюма.

Через мгновенье, окончательно руша меж нами все былые приличия, я, не сбавляя напора, вовсе проник языком в её теплую ротовую полость и, трепетно «заиграл» им с её чувственным органом вкуса! «Заиграл», в импульсе больше не сдерживаемой страсти, принявшись интенсивно обмениваться с нею обильным слюнообменом!

— Ум-хумммх... - невольно глотая мои слюнки, уже тише простонала зрелая блонда, всё же сдаваясь такой пылкости мужского лобзания.

— Мммр-ууум... - протяжнее протянул я, восхитительно схлестываясь с её языком, зубами, да деснами.

Неожиданно слившись в этой страстности французского поцелуя – мы - упиваясь его волшебным нектаром - на несколько минут напрочь забыли обо всей окружающей нас пустоши!

Я, ещё крепче обняв её статное тело (да всё гуще наслаждаясь её духами!), бережно смаковал опьяняющий вкус ротовой женской полости, невольно впитывая в себя с её кристальными слюнками и сладостный привкус сочной помады.

Она же, в свой ответ, мягко обняв меня, покорно отдалась сей горячо-затяжной «дегустации», пассивно сплетаясь во рту с моим слюнявым «червем» своим паточным, гибким.

«Ммммх, это невероятно!... - в какой-то момент емко щелкнуло в моём охмеленном любовью мозгу, эхом разгоряченной крови отозвавшись томными импульсами в резко напрягшемся препуции. – Я целую её!.. Я лакомлюсь её языком, слюнками, устами!.. Ммммх!»

— Людмила... - с трудом оторвавшись от её пухло-сладостных уст, в тот час горячо зашептал ей я вслух. – Вы божественны, восхитительны, очаровательны!... Вы словно сошли с самих райских небес! Я просто пьянею от вас!... Пьянею с той с самой минуты, когда впервые увидел вас ещё тогда – такой бесконечно милой, связанной и бессильной!.. Позвольте же мне прямо сейчас заняться с вами любовью!.. Позвольте же, мне доставить вам удовольствие!..

— Василий... - шумно сопя в сильном волнении, лишь глубоко выдохнула она, взглянув на меня уже с томной поволокой в зелени глаз. – Вы... вы тоже мне очень нравитесь... Вы мой защитник и... я готова отдаться вам...

С уже открытым вожделением смотря друг другу в глаза, мы сразу же с нетерпеливой поспешностью принялись раздеваться!

Быстро пройдясь пальцами по кругло-позолоченным пуговицам своей блузки, Людмила избавилась от неё, предусмотрительно расстелив её прямо на капоте авто...

Я, жадно взирая на её полу-обнажившийся фарфор белоснежного тела, снял с себя массивность шлема, да просто отбросил его в пыль земли...

Она, едва улыбаясь мне уголками полных губ, не без легкого смущения, стянула с себя чернявую юбку, также положив её к блузе на «Шевроле»...

Я, ещё вожделенней глядя на неё (оставшуюся лишь в светлом нижнем белье, да темных туфлях!), отцепил от себя бронежилет, одним махом снял с себя солдатскую куртку...

Она же, вовсе окатывая меня маняще-томным взором, медленно стянула с ног белизну тонких трусов, бесстыдно обнажив власяной мрак небритого женского паха...

«Мохнатка!.. - подумал я, с вспышкой улыбки бросая сияющий взгляд на сии темные кущи. – Как же это мило – Людмила!..»

Потратив ещё пару минут на снятие берцев с брюками (коих также небрежно бросил прямо на землю!), я, также избавившись от белых трусов, покачивая здоровенными «мраморными телесами» с пузом, наконец, вплотную подошел к ней. Подошел, сразу устремив толстые пальцы меж её ног, мгновенно «оценивая» ими как жесткую шерстку её лобковых волос, так и зрелую пухлость самих половых губок!

— Люда... - с сей фамильярностью, страстно прошептал я, в атмосфере прохладного вечера обдав её округлую бледность лица горячо-возбужденным дыханьем. – Перед тем как я войду в вас, я хочу сначала попробовать вас на вкус... Попробовать вкус вашего лона...

В звездно-лунном полумраке степного вечера, явно ещё не замечая «особенностей» моих стремительно «пробуждающихся» гениталий, Людмила, взволнованно исказившись смущенным отблеском улыбки, молча присела прямо на покрытый её бельем капот «Шевроле» и, откинувшись назад (с упором на локти!), услужливо развела передо мною всё великолепие ног!

Не до конца веря в происходящее, я, (под гулкий стук сердца, да томность в паху!) сразу же встав межу ними, опустился на колени, да, возбуждённо окинул взглядом сии раскрывшиеся кущи вблизи: хорошо лоснясь в свой густоте, они прелестно обрамляли её роскошную вульву, которая, казалось, была... УЖЕ наполнена соком феминской любви, тихо поблескивая жемчужными росинками жгучего вожделения!

В тот же момент, в призме туманно-вуального света ночи, этот лилово-бордовый «цветок» её лона показался мне нечеловечно-мистичным – словно прямо сейчас, предо мной сладко сочились не сокровенные «створки» зрелой женщины, а какой-то дивной архаичной богини с... вагиной ослицы! Чудовищно прелестной, бесконечно непостижимой «ослицы», благосклонно снизошедшей на Землю, чтобы принять в себя семя понравившегося ей смертного мужчины – принять, дабы ради забавы породить на свет какого-нибудь нового Минотавра!

«О, Людка! О, моя богиня!.. – только и затомился я в очередном леденящем восторге. – Я ублажу, об-милую, да вылижу ваше горячо-священное лоно!»

И, с этими словами, больше не сдерживая своих чувств, я пальцами развел в стороны наливные «лепестки» её половых губ, да трепетно припал языком к раскрывшейся розе вагины!

— О-аххх... - в тот час глухо затрепетала на капоте Людмила, моментально вспыхивая рябью томного наслаждения.

— Мммр-ххх... - блаженно вздохнул я, приятно дурея от её священной «сокровищницы».

Да, жадно заводил органом вкуса по влажной мякоти лона, то лаская им его волнистые «створки», то чувственно проникая меж них в саму сокровенную глубину! Заводил, смачно впитывая в себя все-все блестяще-сладостные «росинки» желания!

— О-ааах... Ааа-ах... - ещё ярче занялась зрелая блонда в сласти стонов, неожиданно ударив меня по щекам крутостью белых бедер.

— Мммммр-ах... - лишь протяжней вытянул я.

И, положив руки на её строптивые ноги, уже что есть мочи вонзил слюнявый язык в её мокрую сущность, откровенно... за-буравив её интенсивностью кругового движенья!

— Аййй-ааах!.. – в то же мгновенье вырвался с Людкиных губ пронзительный вопль, взметнувшийся в бесконечность звездного неба.

Снова покрывшись «гусиной кожей», она, непроизвольно задрожав на капоте голубого авто, оросила меня первою течкой распаленной страсти!

— Мммххх!.. – глухо отозвался я меж её вздрагивающих ног, с пошлым чавканьем тут же лакомясь сей брызнувшей половой сластью.

Бесконечно пьянея от вкуса ароматной вагины стонущей аристократки, я, всё сильнее распаляясь под невероятный стук сердца, почувствовал, что шипастая головка моего давно томящегося «кото-кобеля» уже наполовину «выползла» из препуция, да... глухо закапала прозрачными каплями предэякулята прямо на землю!

Однако, ничуть не обращая внимания на сего пробуждающегося «монстра», я, не сбавляя своего смакования сочащейся Людкиной «дырки», уже вовсю миловал крупную ягоду её нежно-розового клитора – влажного, дико пульсирующего клитора, которого любовно накрыл губами в обжигающе-страстном подсасывании!

— Оаааййй-ааах! – с новою страстностью ахнула на всю степь Людмила, во всхлипе емкого наслаждения вострепетав на авто в столь паточной «пытке».

Я же, выступающими каплями пота стремительно переполняясь грогом желания, искусно наплыл тылом языка на её «ягоду», да нарочито замер: невольно «омываемый» им обильностью слюнок, накалившийся клитор зрелой блонды мгновенно разбух до предела, да... молниеносно накрыл её всю ураганным вихрем экстаза!

— Айййааа-аааххх!!! – взметнув ввысь высоко-каблучные ноги, оглушительно «разорвалась» надо мной Людмила, в сладостной дрожи орошая мой рот бурным оргиастическим всплеском.

— Мммрхххх!.. – лишь гулко промычал я, пьяняще «расстаивая» в сих пылких брызгах.

И, вдосталь упившись ими до каждой выплеснутой капли (невольно марая в них подбородок!), солдатом взметнувшись вверх, налег всем здоровенно-распухшим телом на кончившую попутчицу, да снова схлестнулся с её пухлостью уст в новом обжигающем поцелуе! Схлестнулся, на сей раз вместе со слюнками, трепетно передавая ей потрясающий вкус её же «сучьей» секреции!

— Умммммх!.. - истомно взмычала подо мной густо за-пунцовевшая Людмила, моментально сражаясь как этой пикантностью, так и моим тяжким весом.

— Муууррр... - довольно мурлыкнул я, по-свойски сплетаясь с ней языком в своеобразно-обжигающем «вальсе».

В мистично изливающейся атмосфере полнолунного света, дивно сливаясь снежной белизной здоровенного тела с её мраморной стройностью, я, боровом лёжа на ней, впал в очередную самозабвенность паточного лобызания! Лобызания, с которым, начав вовсю «умасливать» снизу наши лобки термально-изливающимися соками возбуждения!

— Люда!.. – всё контрастнее чуя сие, в чувствах выпалил я, впиваясь влажными губами уже в гладкий шелк её белой шеи. – О, Люда!..

— Ох-хах, Вася... - взволнованно вбирая пухлым ртом воздух, лишь горячо вздохнула она, в блаженстве закатывая очи. – Оххх-аххх...

Я же, не в шутку взвинчиваясь в гроге полыхающей страсти, поддался чуток назад и, невольно ощущая себя заправским самцом, запустив свои руки за белую шелковистость её спины, одним махом сорвал с неё... светлую материю лифчика! Сорвал, обнажив тут же подпрыгнувшие ввысь бледные холмики её титек, прелестно озарившихся вишневым перламутром сочных сосочков!

— Ммм-яууу! – увидев сии Людкины «богатства», лишь восторженно мяукнул я.

Да, похотливым котярой, сразу же впившись губами в пухлость правого соска, принялся смачно всасывать всю его шершавую нежность!

— Уууу-айх!.. – вновь вострепетала на капоте аристократка, отдаваясь теперь страстно-грудному «терзанию».

— Мммр-аххх... - ещё сладостней пропел я, игриво растягивая ртом восхитительно-упругую мякиш.

Всё горячей обжигая раздувающимся пенисом её низ живота (похотливо марая как себя, так её безудержными «маслами» предэякулята!) я всей любовной сластью принялся терзать сию её вкусную титьку и... добившись от неё упругости возбуждения, с тем же пылом губ-языка-зубов тут же принялся миловать иную!

— Уайй-ааах!.. – глухо-глухо простонала Людмила, вспыхивая вновь сопливым сопением.

В этот же миг, я, грубо надаивая правое «желе» навострившейся сиськи, в клокотании похоти вовсе цапнул зубами её левую «вишню»!

— Уайййх! – исказившись от боли, в ту же секунду визгнула сверху зрелая блонда.

— Мррр-ах! – в наслаждении в-мурлыкал я, лишь грубее растягивая ртом её обслюненный сосочек.

«Мммррр, как это потрясающе!.. – всё же возликовало в моем вконец охмелевшем мозгу, емко отдаваясь в виски гулким набатом крови безмерно влюбленного сердца. – Я лакомлюсь её белоснежными сиськами! Я дою их молочно-упруго-шелковистую мякоть!! Я вкушаю сами «вишни» её спелых сосочков!!!»

Да, несомый сей неожиданной вспышкой страстного восторга, что есть силы сдавив пальцами невероятную нежность её чувственно-отвердевших тить (вовсю полыхающих «вишневыми» ореолами!), с ослепительным благоговением нырнул ликом в её трепещущую ложбинку! Нырнул, в тот час – снизу - ещё бесстыднее взбрызнув меж её сексуальных ног своей мужской течкой!

— Уааа-йххх!.. – сдавленно «воспылала» Людмила, вконец смятая моею «свинячьей» тушей в капот «Шевроле».

Я же, неким «задним умом», внезапно ощутив то, что мне НАДО УСПЕТЬ ВОЙТИ В ЕЁ ЛОНО, моментально вскочил с неё, да взяв ощетинившуюся плоть огромной головки, наконец, плавно ввел её меж... лилово-бордовых «створок» её «ослиного» лона!

— Мрррах! – вмиг прорычал я львенком, в приятно-леденящем ознобе влетая с препуция «кото-кобелем» в горячо-влажную «нору» её женской «сокровищницы».

— Оаййааах! – в тот час потрясенно вскричала Людмила, красочно расширяясь жгучей громадой грибовидного пениса.

На мгновенье, не поверив собственным чувствам, она, приподнявшись в локтях, взметнула в меня осовевший взор глаз, да... томно припустив веки, снова откинулась на капот машины!

В свою очередь я (раздирая уют её необыкновенного лона!), больше не сдерживая распирающей страсти, мощно забился в понесшихся фрикциях, разом вколачиваясь в неё по саму шейку матки!

— Уай-хах-ах!.. – вновь озарившись сладостным стоном, сразу «забродила» Людмила вместе с авто, ещё похотливей разводя кобылью длинноту ног.

— Мррр-ааах! – восторженно проголосил я, лишь сильней «разрывая» её нежное «мясо».

Да, сделав ещё несколько мощных ударов тазом, необыкновенно вздулся в ней в своеобразной вязке! Вздулся, в ту же минуту ощутив шипами раскаленного пениса потрясающую эластичность её кисеи влагалища!

— Уаааййй!.. – проскрежетала зубами зрелая блонда, болезненно «вспучиваясь» ошеломительной страстью «кото-кобеля».

— Мррррыых!.. – сдавленно мурлыкнул я, жестко впиваясь половою «щетиной» в каждый сантиметр её лона.

И, столь горячо слипшись в чувственной сцепке возбужденной плоти, мы, задрожав в хлестнувших волнах приторного удовольствия, тут же смешались горячими соками, обильной капелью пота, да безумно распаленными ароматами белоснежных тел!

«О, боги... боги!.. – снова, где-то из глубин сладостно-ватного подсознания, яркими зарницами заполыхали в моей голове мысли, остро прочувствовав горячностью пениса «птичью» пульсацию её сердца. – Я всё же имею эту «ослицу»!.. Я всё же вяжу её словно суку!.. Я всё же... оооо, боги!..»

Обескураженный таким осознанием, я, ещё жестче раздавшись в Людкином влагалище «шаровым грибом», любовно за-стрелял по нему новою жидкостью предэякулята! Жидкостью, коя, в своем изобилии, несмотря на столь плотную спайку, стала сразу просачиваться из её вспухших половых губ тягуче-прозрачными «слюнками!»

— Уаай-аййй! – в тот же миг разразилась стоном Людмила, в свой ответ, окатывая моего шипастого «монстра» сучьею течкой.

Жестоко «вздутая» раскаленным «пузырем» зверского пениса, она, всхлипывая-искажаясь-оскаливаясь в сладостной боли, исступленно выгнулась на капоте, да с гулким скрипом заскрежетала по нему бело-жемчужными ногтями пальцев! Заскрежетала, дико разметывая по лобовому стеклу златые потоки волос, пошло слезясь растекшейся тушью в плаксивой капели, да волшебно озаряясь прелестно «взмыленным» мерцанием обнаженного тела!

И, я, всё же теряя голову в сей сексуально «кошачьей» вязке, вмиг подтянувшись на ней, крепко сжал её пальцы своими и, стремительно вскипая половым «пузырем», вконец воспылал в пестрых чувствах:

— Ооо, Людка!.. Ооо, ослица!.. Моя сладкая ослица... Осли-цц-ааа...

Да... РАЗБУХНУВ В НЕЙ ДО БЕЗУМИЯ, бурно взорвался гейзером спермы, мощными толчками наполняя её по самую матку!

— МЯЯЯУУУ!!! – по-кошачьи сузив зрачки, сладко взревел я в ночь, рывками кончая в чудовищно вздутую мной «сокровищницу».

— УААААААЙХ!!! – в то же мгновенье, вновь вскидывая высоко-каблучность ног, оглушительно вскрикнула Людмила, во взаимной вспышке высшего сладострастия, конвульсивно вбирая в себя все-все-все горячо-бьющие потоки.

С минуту, восхитительно спаявшись с нею в единении всепоглощающего экстаза, я - ощутив неимоверную усталь – с емким хлюпаньем вытащил из её лона резко сдавшего «монстра», да, вольно прилег рядом на спину. Прилег, в нахлынувшей безмерности неги, став вместе с нею унимать буйно занявшееся дыхание.

— Что... что это было?!.. – через некое время, ещё тяжело вздымая возбужденно-встопыренную грудь, потрясенным шепотом проговорила огуленная Людмила, не без удивления бросая на меня искрящуюся зелень глаз. – Меня словно оттрахало животное!.. У тебя что - нечеловеческий член?!..

— Пенис... – кивнул я, весь просто лоснясь в изобилии пота. – Признаюсь, вначале сам был весьма удивлен этим, но, потом почти свыкся... А что, разве тебе не понравилось?

Непринужденно перейдя с нею на «ты», я, лукаво блеснув кошачьими глазами, вопросительно взглянул на неё – в серебристом свете полнолунной ночи, она, будучи взмылено-распалено-всклокоченной, показалась мне ещё очаровательней, чем прежде.

— Понравилось... - смущенно улыбнулась Людмила, ещё ярче воссияв «изумрудами». – Такой здоровенный, горячий... В какой-то момент я даже подумала, что ты просто разорвешь меня в клочья... Впрочем... ой, Вася! Если я теперь забеременею, у меня, что, будет... окот?!

— Не знаю... - непроизвольно улыбнулся ей я, с некой гордостью окидывая взором её зверски развороченную щель, из которой, густыми белилами выплескиваясь прям на капот, всё струились ручейки горяченькой спермы. – Но, если и будет так, то, я не против заиметь от тебя котят... Ведь, все равно, вы, женщины, их обожаете...

— Мы?!.. – удивилась истекающая аристократка в растерянности.

— Да, вы – женщины... - повторил я, с нисходящим довольным оскалом разворачиваясь к ней потной тушей. – Ибо, чего женщины хотят? Они хотят - КОТЯТ!

И, с сими словами, мягко заключив её в объятия, коснулся её влажных губ в поцелуе!

— Мммрх... - тепло простонал я, вновь безудержно лакомясь с ней слюнообменом.

— Умммх... - глубинно промычала Людмила, безропотно покоряясь приятной внезапности.

Да, неожиданно... коснулась моего ещё не втянувшегося «монстра» нежностью пальцев!

— Мрр-ах! – тут же передернулся я в изумлении, невольно срывая с губ нектар поцелуя. – Что ты делаешь... Люда?!

— Вася... - томнооко смотря прямо в вертикальную чернь моих «луп», вдруг с пылом зашептала она. – Ты хорошенько опробовал меня, теперь я хочу попробовать тебя... Я хочу миловать твой волшебный кошачий пенис... Я хочу проглотить его щетинистую головку... Я хочу ощутить на губах вкус его обжигающей спермы...

— О, Люда! – весь взбудоражился я, от сих откровенных признаний мгновенно впадая в «приятный осадок». – Я сейчас же исполню это!

Так и не успев ещё толком остыть от необыкновенной вязки, я, повинуясь её желанию: соскочил с капота авто, метнувшись в салон, включил ближний свет фар, да, вскоре, встав в их сиянии, застыл в томящемся ожидании!

Она же, не заставляя меня излишне томиться, наконец, поднялась с «Шевроле» и, с глубоким благоговением смотря на меня как на бога, двинулась в мою сторону!

— О, боже!.. – едва опустившись предо мной на карачки, восхищенно пролепетала она, впервые увидев моего «монстра» во всем откровенном бесстыдстве. – Какой же он необычный!

Действительно, дивно поблескивая во влаге наших половых выделений, свисающий из чехла препуция шипастый «гриб» красно-бордового пениса, казался чем-то невообразимо мистичным и грозным!

— Да, он особенный... - тихо проговорил я, слегка взбрыкивая им в предвкушении. – И, он только твой, Люда...

Тут же воссияв во внутреннем трепете, зрелая блонда, осторожно взяла мясистую плоть горячей головки и, наплыла на его сочащийся кончик своими полными губами!

— Мрррах! – в тот час закричал я, непроизвольно затрясшись в обрушившихся волнах наслаждения.

— Умммх!.. – восторженно-грудным стоном откликнулась снизу Людмила, всей контрастностью ощутив в «кото-кобле» вкус моих «соков» с своими.

Да, молниеносно сражаясь такой терпкой сладости пикантного «коктейля»... ещё страстнее всосалась в «гриб» дивной головки, уже полностью поглощая его ундинскими устами!

— Мммр-аах! – сызнова «полыхнул» я над ней в резком вскрике, с вновь бешено разбухающим «шаром» щедро шмаляя в её нежно-слюнявую полость выплеском предэякулята.

— Уммммммх!!.. – томно-истомно отозвалась она, лишь прелестнее расширяя свой «ошмаленный» рот в нарастающей сласти.

Через мгновенье, словно преисполненная благодарности за чудесное соитие, она - задыхаясь в приторной страсти, терпя больно дерущие полость шипы, да смачно вкушая горячий нектар сочащихся соков - ВСЕЮ НЕИСТОВОСТЬЮ ЗА-СМАКОВАЛА проглоченный пенис!

И... в какой-то момент сего яростного смакования, вновь, безнадежно сгорая высокой инфернальности возбуждения, я, блаженно закатив кошачьи глаза... грянул судорожными потоками спермы прямо ей в глотку! Грянул, в умопомрачительном кураже исторгая ей всё-всё-всё без остатка!

— МРРРРААХ! – взревел я, затрясшись над ней в приступе ослепительного оргазма.

— УММММКРХХХ!.. – в тот час прохрипела Людмила, с широко закрытыми глазами натужно заглатывая обжигающие «белила».

И, едва не захлебываясь в их обескураживающем напоре, все-таки выплюнула подергивающегося «кото-кобеля», тут же... «осеняя» липкими «кляксами» влажность лица, хаос волос, да торчащие титьки!

Я же, всё кончал, кончал и кончал на неё... Кончал, потрясающе «растворяясь» в бездне неимоверного экстаза...

Несколько минут спустя...