День воссоединения

Меня зовут Андрей, человек с заурядной внешностью, среднего достатка и четких жизненных укладов. Женат на потрясающей женщине, Наталье, и брак наш перешел отметку в «чертову дюжину» лет. Сын Тема только скрепил нас, и я очень благодарен жене за заботу о нем. Все-таки мать есть мать, и терпение у нее безгранично, в отличие от нас, мужиков-мужей, что скрывать...

Отношения в семье у нас всегда были ровными и уважительными, став такими после первых лет безудержной страсти. Рождение Артема во многом охладило былой пыл, но заменило его на нежность и ласку, такую свойственную и необходимую крепкой семейной паре.

Однако на определенном этапе ровность отношений сыграла против нас, точнее, расслабила и ослабила мои чувства и эмоции. Наташку я любил, и даже мыслей о романе на стороне или интрижки у меня не было, а она не давала повода усомниться в своей верности. Да, она очень красива, моя платиновая блондинка с зубками-жемчужинками, и работает она врачом-стоматологом в частной клинике. Кстати, так мы и познакомились, когда я приходил к ней на лечение. Влюбился в ее глаза, поскольку большая часть лица была скрыта маской...

И ноги! Я очень любил ее ноги... Представляете, халатик чуть распахнут, но вы лишь чувствуете, как коленки красивой девушки упираются вам в бок, но не можете и глазом повести, поскольку лежите в кресле, а сосредоточенный взгляд буравит вас, одновременно со сверлом бор-машинки...

Но это я отвлекся... Так вот, так получилось, что семейная ровная жизнь притупила мое внимание к Наташе, а в мебельном бизнесе, который я вел, начались проблемы. У меня появились долги, которые пусть и удавалось погашать, но на семью уже как-то ничего не оставалось. Ну и нервы, конечно, подводили... И я стал выпивать.

Много! Бутылку мог приговорить, а потом еще и догнаться пивом сверху. Ну не за раз, а в течение вечера... Нет, я не буянил, не орал благим матом, тем более, не поднимал руку на свою любимую и сына, но достаточно было только того, что я злоупотреблял! И вроде бы понимал, что надо остановиться, но каждый раз говорил себе же, мол, чуть с долгами разберусь, дела налажу, и все...

И в какой-то момент, когда вроде бы долги были погашены и сложностей не предвиделось, я понял, что остановиться не могу... По-прежнему пил, потому что жил в ощущении того, что сейчас вот опять может начаться какая-то финансовая неурядица, и все такое прочее...

С Наташей мы стали удаляться, и в этом не было ничего странного: порой просыпаясь утром я еще чувствовал, как меня штормило, так что ей совсем не улыбалось заниматься со мной любовью, когда от меня разило спиртягой.

И даже не знаю, не то под воздействием алкоголя, не то от того, что Наташа была на виду, а я наоборот пытался закопаться в норку, но у меня стал проявляться комплекс собственной неполноценности и подозрительности к Наташе. Я всерьез стал подозревать, что у нее появился мужчина. Один из клиентов, как вариант.

Напрямую я ей этого не говорил, но было такое чувство, что старалась она хорошо выглядеть для кого-то. Следить не следил, ревностью не пытал, почту ее не проверял, а скорее сам же понимал, что со мной что-то не то... И все же то, что Наташа хорошела, не уходило от моего внимания, и я терзался подозрениями. Пусть и беспочвенными, но все же...

И продолжал бухать!

И вот однажды у нас с Наташей был разговор. Когда она сказала, что нам надо поговорить, я сперва подумал, что сейчас она признается мне в романе на стороне. Аж сердце сжалось...

А оказалось, ей просто надоел мой вечно пьяный вид! Как врач она за меня боялась, как любящая женщина — переживала. Я ее не пытался в чем-то переубедить, потому что понимал, что она права, права стопроцентно, и я сам предложил ей разъехаться на время.

Преследовал я 2 момента: сам понимал, что пора завязывать с бухлом, и для этого собирался пожить немного один и забухать по-черному, чтобы завязать если не навсегда, то на долго! И желательно, чтобы Наташка и Артем этого не видели. Хотя сразу скажу, что никто из моей родни да и я сам алкоголизмом не страдали, но со мной вдруг стало такое происходить, что аж страшно...

Наташа согласилась, но это ей не просто далось. Не знаю, какие мысли скакали в ее голове в тот момент, но хорошо, что меня она отпустила! Серьезно, если бы воспротивилась этому, я бы... Не знаю, я бы просто продолжал жить в том же режиме. А может, и в большем.

В общем, подфартило, что у Темы были каникулы, и он уехал в лагерь, а мы с Наташей разъехались по разным адресам. Она осталась дома, а я подался в родительский очаг.

Некоторое время было сложно, конечно, я очень хотел ей позвонить, увидеть, но глушил эти порывы алкоголем! И еще меня донимало то, что она не сообщала о себе. И от мыслей, что жена могла быть с кем-то в тот момент, когда я бухал на хате в одиночестве, я еще больше угнетал сам себя...

Несколько дней я действительно бухал по-черному, в умат... даже на работу забивал. Но мог себе позволить: я ж директор предприятия имени себя! Звонил, справлялся у бухгалтера о делах, и если никакого ЧП, проводил время в праздности.

Наташке я звонил, но чтобы узнать, как дела у Темы. И мне показалось, что Наташа отвечала мне как-то холодно, торопилась свернуть разговор, но на мои подозрительные вопросы говорила, что все хорошо. А еще спрашивала меня, почему я опять пьян, на что я не находил ответа.

Я все отчетливей понимал, что пора завязывать с бухлом, иначе и себя угроблю, и с семьей покончу!

И как-то в один из дней просто не стал пить! Просто не стал, и все...

Да, была ломка, были позывы, было желание хоть чуть-чуть, которому я не уступал, но речь не о том...

Уже как раз шла к концу Темина смена, надо было его забирать из лагеря, и мы с Наташей договорились, что заедим за ним вместе. Но тут невольный вопрос: а дальше куда? По своим адресам? Тема же не знал о нас... Месяц пацан не в ведении, что родня порознь живет!

Созвонились, и никак не можем начать разговор, мол, что делать-то будем?

Наташа начала очень осторожно:

— Ты не пьешь сейчас?

— Уже вторую неделю, — ответил я.

— Вот как... — что-то в ее голосе было такое, словно она пожалела, что не позвонила раньше. И тут же спросила: — Ты не против, если заскочу вечером, поговорим...

Я был не против.

Романтического вечера я не предполагал, да и с ужином ничего дельного не придумал. Ладно, что хотя бы в квартире порядок, пыль вытерта и бутылок батареи не стоят под мойкой.

Наташка приехала с работы. Черное укороченное платье, крупные бусы-жемчуга, и столь же жемчужные крупные зубы! За то время, что мы не виделись, она словно помолодела и посвежела. Волосы были уложены вдоль плеч, безо всяких ухищрений, но отчего-то меня точно пронзили воспоминания: лет 15 в общей сложности мы вместе, и в тот день волосы у Наташки лежали на плечах также, когда я впервые привел ее к себе домой. Интима тогда не было, но пересекая порог дома, она словно переступала зону моей свободной жизненной территории.

Мы были рады встрече, но отчего-то сдержались: не обнялись, не поцеловались. Поулыбались друг дружку, да прошли на кухню. Как раз подошло кофе... Или чай, не помню точно...

Разговаривали легко и непринужденно, точно и не было разлуки. Вопрос о том, как будем забирать Тему решился сам собой... Теперь, когда надо было решать вопрос, как поступать дальше, мы замкнулись.

Отчего-то я боялся услышать на свои слова, что готов вернуться, ее признание, что сейчас она не готова меня принять. Чтобы восполнить паузу, я предложил еще испить чайку, и Наташа согласилась.

Я поднялся, украдкой бросив взгляд на ее босые ноги. Аккуратный педикюр был сделан совсем недавно, и я невольно задержал взгляд на ухоженных пальчиках ее ног.

У Наташи были великолепные ноги, которыми в юные годы она буквально сводила меня с ума. Да и сейчас я порой наблюдал, как мужики поглядывали ей в след, стоило ей только надеть юбку выше колен.

Наталья уловила мой взгляд, и я вдруг почувствовал, что зарделся, точно юнец. Надо же, она смутила меня!

— Что, нравиться? — спросила она, и я честно признался, что очень.

— Зашла в салон... — ответила она, посматривая на свои пальчики, которыми поиграла у меня на виду.

Я вдруг ощутил позыв желания, и безо всякого принуждения опустился перед любимой на колени, не отводя взгляд от ее ступней. Ногти на ее ногах отливали жемчужным перламутром.

— Посмотреть... ближе... — невнятно пояснил я.

Наверное, я смутил свою женушку, ведь ранее я не проявлял к ней таких знаков внимания. У Наташки, повторюсь, были обалденные ноги, о чем не раз говорил ей лично, но при этом не позволял себе припадать к ним, считая это за слабость.

— Ну... посмотри... — сказала она как-то робко. Кажется, это и для нее было в диковинку.

Я взял в ладони ее левую ступню, ощущая позабытую мягкость и свежесть ее кожи. Поверхность ступни была прохладной, а подошва, напротив, теплой. Прожилки сосудов и вен на ее коже были видны только в близи, но я не обращал на это внимание.

Я стал разминать ее ступню в руках, но кожица никак не сохраняла тепло моих рук, и я, опустившись еще ниже, поцеловал ее. Наташа сперва как-то вздрогнула, ее ножка напряглась, чуть не выскочив из моих ладоней рыбкой...

Я уже допустил было мысль, что сейчас она поднимет шум, требуя подняться и прекратить свои действия, и опасливо прикрыл глаза, но прошло несколько секунд, но негативной реакции не последовало.

Вместо этого был неподдельный интерес к тому, что произойдет дальше, и я вновь потянулся губами к ее ножкам.

Я стал выцеловывать ее ступни, и каждый пальчик на них, отчего кожа порозовела и стала отдавать теплом навстречу мне.

От такого эффекта я и сам воспылал, и словно бы желая продлить и сохранить это мгновение, я стал гладить, ласкать, нежить в ладонях ногу любимой женщины, все активней покрывая ее ступню дыханием и поцелуями от маленьких пальчиков почти до пяточки...

Наталья прибалдела, а я стелился у ее ног, и мне уже было все равно, что она могла обо мне подумать. Поддавшись слабости, я уже не мог сдать назад.

Я перевернулся на спину, и взяв в руки обе ее ноги, поставил ступнями на лицо. Ее ножки были практически невесомы, и я не ощущал тяжести, когда ее пяточки уперлись мне в лоб, а носочки придавили подбородок.

Я почувствовал напряжение в паху — член не мог выйти из брюк самостоятельно, но просился наружу.

Не знаю, отчего я так возбудился, и ведь мы никогда не позволяли себе подобных экспериментов! Даже когда нас обуревала страсть в более юные годы...

Я приоткрыл рот, и ее носочек провалился в образованную полость.

Я тупо лежал на полу, держа во рту носочек любимой женщины и не смел пошевелиться даже тогда, когда он стал проникать мне глубже в рот, стесняя дыхание.

Но наверное, Наташа поняла, что мне не удобно, и вынула ногу из моего рта, позволяя, впрочем, лизать ее пятку.

Я должен был признаться себе самому, что не заслуживал большего. Наташка ст

олько делала для меня, для семьи, для быта, а я предпочитал дринкать «белую», позабыв обо всех благах.

Я приоткрыл глаза. Наташа чуть наклонилась, глядя на меня.

Я готов был уже принести ей свои извинения и просить ее о прощении, но она опередила меня.

— Почему ты мне раньше такого не делал? — голос ее был ровный, а улыбка чистой.

— Прошу, дай мне шанс... — я проглотил остатки слов, меняя их другими. — делать это для тебя чаще!

Это пришлось ей по душе, и Наташа поднялась, вытянувшись передо мной во весь рост. Я лежал на полу у ее модельных ног и, ощущая себя рабом положения, не хотел ничего менять.

Наташка, забавляясь, села на стул, на котором сидел ранее я, и поставила ноги мне в область паха.

— Ого... — только и произнесла она, прощупывая вставший член. По длине он был таким же, как и ее ступня.

Я приспустил брюки, и Наташка улыбнулась, украдкой глянув на вздыбленный член.

«Что, очень хочется?» — почел я в ее глазах.

— Пожалуйста... — прошептал я.

Я отвык от ее ласки, и теперь очень боялся ее лишиться. Пребывая в одиночестве, я часто прибегал к самоудовлетворению, вспоминая при этом нашу с Наташей близость. И если бы сейчас она сказала, что не готова, я бы сошел с ума.

Она поглаживала ногами мой член, чего ранее никогда не было, и улыбалась, явно довольствуясь ролью повелительницы. Чего ей стоило сказать мне, что была не готова к сексу, и гордо уйти, оставив меня одного с торчащим членом. Но ведь нет... Она испытывала меня, а я, чтобы доказать серьезность и правдивость своих слов, покорно взял в ладони ее левую ножку и потянул к себе в рот. Так и застыл с ней во рту, массируя языком ее порозовевшие пальчики, глядя на нее снизу-вверх.

В этот момент она приостановила поступательные движения правой ножкой по моему стволу, и переместила носочек на раздобревшую мошонку. Она придавила мне одно яйцо, и я бы непременно завыл, силясь вырваться, если бы в рот мой не была помещена ее божественная ножка. Я стерпел давление, пусть мои глаза и заволокли слезы, и обратил на нее взгляд, полный уважения и любви, раскаяния и жалости.

Это пришлось ей по душе, и она ослабила давление, вынув изо рта свой носочек.

— Признавайся, водил кого к себе за это время? — спросила она, пусть и знала ответ.

— Нет... — на одном дыхании выдал я.

Она вновь начала поглаживать мой член обоими ногами. В тот момент, даже если бы она призналась мне в своей измене, я бы сказал, что не держу на нее зла.

Ее ступни надрачивали мой член, и я покраснел, невольно уловив в ее взгляде и на ее губах насмешку.

«Подумать только, мой муж — извращенец-фетишист!»

Однако вслух она не произнесла ни слова.

Первая волна моего возбуждения схлынула, к тому же спина затекла от лежания на холодном полу, и я приподнялся. написано для sеxytаl.cоm Наташа проследила за мной взглядом, и пусть я не подталкивал ее к дальнейшему, она словно почувствовала, что мне было нужно. Мой стоячий член был напротив ее губ, и она, немедля, погрузила его в рот!

Боже мой, как давно подобного не происходило! В пылкие первые годы это было лишь «экспериментом», не более, от которого любящая жена со временем отказалась. Говорила, что ей не приятно делать это, а я не настаивал, хотя мысли о том, как горячие и влажные губки Натки смыкаются вокруг моего члена не раз волновали меня.

Она затянулась глубоким минетом, но не слишком долгим. Раз 10—15 сделала поступательных движений, но скорее, чтобы простимулировать мой стояк. Одной своей ладошкой она придерживала мою поджатую мошонку, словно помещала ее в некую чащу. Я чуть наклонил голову, заинтересованный движением ее губ вдоль моего члена, но в этот момент Наташа прекратила стимулировать меня и поднялась.

Мы были друг напротив друга, и я чувствовал к ней нереальное влечение, как если бы мы вмиг помолодели и впервые познавали друг друга.

— Какая ты красивая... — признался я.

Наташка обошла меня, стягивая платье через голову. Ее тело, крепкое и такое родное, пьянило... Летнее солнце наградило ее загаром, а я напротив избегал его влияния, и в этом было еще больше ее превосходства.

На Наташке остались только жемчужные бусы и лиф, который она щелчком сбросила с себя. Спелые груди, которые я так любил целовать в былые годы, не потеряли своей притягательности и формы, и я сочно впился губами в ее набухшие соски, коими она вскармливала Темку, в то время, пока Наташка стягивала с себя трусики.

Остальное произошло спонтанно.

Я просто развернул свою благоверную к себе спиной, и она сама развела ноги в стороны, чуть наклонившись, облегчая мне путь. При этом взгляд ее был обращен на меня, поскольку голову она обернула. Жемчуга ее бус провисли...

Я безудержно стал трахать жену, но в этом своем порыве совсем

позабыл про нее. Дело в том, что мне нравился ритмичный и динамичный секс, в то время как Наташа любила вяжущий, неспешный и глубокий вход-выход. Но во мне сейчас было столько дури, что я хотел сперва удовлетворить свою похоть.

Я долбил ее, как заведенный, и отступил лишь тогда, когда дыхалка стала подводить. Наташка же все время смотрела на меня через плечо, учащенно дыша. Было видно, что хотелось сменить позу и перейти к размеренному сексу.

Я отступил, а она, повернувшись ко мне, привлекла меня, одарив нежнейшим поцелуем.

— Пойдем в постель... — жарко прошептала она.

На моем челе выступил пот, и я попросил у нее пару секунд, чтобы восстановить дыхание.

Когда я пришел в спальню, Наташка уже стояла на четвереньках на кровати, поджидая меня. Голову она повернула ко мне, светлые волосы лились потоком на одеяла... Но более пленяли створки ее приоткрытых половых губок, выделяющие сочиво...

Я приблизился к ней, точно не зрелый мужик, а девственник, и Наташа сама помогла мне войти в себя. Я успел перехватить ее ладонь, и поднес к своим губам, благодарственно целуя.

Наталья посмотрела на меня, затем перевела взгляд на мой член, вставленный в ее лоно, и стала насаживаться на него, словно бы показывая, как ей хотелось бы, чтобы прошел половой акт нашей близости: медленно и плавно! Неспешно назад и вперед...

При этом она смотрела на меня, словно бы пытаясь взглядом передать, что требовалось от меня и в каком ритме надлежало действовать дальше.

Я попытался соответствовать ее пожеланиям, но страсть, нахлынувшая на меня была столь непреодолима, что я заактивничал тазом, вынуждая любимую женщину позабыть свои пожелания. Я строчил, точно из пулемета, а ей требовалась винтовочная точность...

Я прекратил натиск лишь потому, что выдохся, и Наташа вновь двинулась мне навстречу: плавно и расчетливо, накатывая на мой член.

Ее лицо приняло успокоение в этот момент, груди мягко покачнулись, и это произвело на меня возбуждающий эффект, и я вновь застрочил в нее мелкой и частой дробью полового раската.

С такой инерцией ей было не справиться, но я отметил, как ее зад и половые губки продолжали ритмично двигаться в замедленном режиме, и уже сложно было разобрать, кому удовольствие от спаривания перепадало больше...

Но нарушенный ритм не мог устраивать обоих, да и мне надо было вновь восстановить дыхание.

Я вышел из нее, и лег на простыни.

Наташка поднялась надо мной во весь рост — такая прекрасная и какая-то невинная. Меня на миг словно отбросило на время нашей юности и первых встреч, когда мы только познавали друг друга.

Наташа насела на мой член, и начала ритмично втягивать его в себя, так как ей хотелось и нравилось. Находясь на мне сверху, она полностью контролировала меня и ход дальнейших действий.

Наташа налегла на меня, и я пользуясь случаем звонко поцеловал ее спелые груди.

Наташа впускала меня в себя, медленно приподнимаясь и тяжело опадая. Ее загорелая кожа резко контрастировала с моей бледной, и даже ее груди были тронуты загаром.

Она полулежала на мне, позволяя каждый раз «на спуске» целовать ее груди.

Наташкины движения на мне пусть и держали мой стояк, но не приносили мне желаемой разрядки.

В один из моментов мне удалось подловить ее, и я застрочил в ее лоно ровно до тех пор, пока у меня не иссякло дыхание.

Когда же я остановился, Наташка тяжело навалилась на меня, глядя глаза в глаза.

На миг я поймал себя на мысли, что если бы сейчас, в эту минуту, она призналась бы в своей неверности, которую я сам себе выдумывал, то, я бы понял ее и простил... Потому что понял, насколько любил ее, и насколько был близок к тому, чтобы ее потерять!

Я вновь поцеловал ее разогретые от ласк и движений груди и признался в любви. Искренне и чисто!

Пусть даже я оказался трижды прав, и у нее действительно появился кто-то, но я ее просто не отдам! Буду за нее бороться, как когда в юности боролся за ее внимание!

Наташка сглотнула и произнесла:

— Я боялась, что потеряю тебя, мой любимый... Поклянись, что не бросишь меня!

Это привело меня в чувство и вернуло силы, ведь мой член еще требовал разрядки.

— Я очень тебя люблю! Прости меня, любимая...

... Мы лежали на боку, Наташа жалась ко мне спинкой, пока я входил в нее. Эта позиция была для нас максимально удобной: так у меня не получалась работать с «ускорением», а Натаха успевала накатывала на меня бедрами. Я поддерживал ее святую грудь, которую любил целовать и восхищался ею, а Наташка забросила мне руку за шею, притягивая мою голову к своей.

Сейчас, прижавшись ближе к ней, я мог видеть, как движутся в такт ритму ее груди, и почти было ощутил разрядку, но в этот момент произошло просто невероятное, что заставило меня буквально взвыть от прилива оргазма.

Наташа плавно приподняла свою красивую ногу во всю длину и провела по ней медленным взглядом, задержав на самом кончике напедикюренных пальчиков, которые в этот день я так страстно лобызал. Была в ее взгляде некая горделивость и благодарность к собственным ножкам, сослужившим ей сегодня особую услугу.

Это привело меня в такой восторг и возбуждение, что я влил в ее лоно все, что накопил за месяц нашей разлуки, а потом, не отдавая себе отчет в действиях, подскочил, и прежде чем Наташа успела что-либо понять и осознать, схватил ее за обе ноги, приподнимая их, и положил себе на грудь, став целовать и обхаживать языком гладкие икры, правильные щиколотки и нежные пяточки.

Сперма еще вытекала из моего члена и сочилась из ее органа, а Наташка, раскинув руки, мечтательно прикрыла глаза, блаженно улыбаясь.

Я держал в руках ее ноги и был безмерно счастлив, уверяя, что никогда ее не брошу!

... Так и получилось. В тот же вечер мы вернулись к нам домой, в привычную семейную обстановку. Через два дня забрали Тему из лагеря, и он так и не догадался, через что мы прошли за этот месяц.

Бизнес постепенно наладился, хотя в нем порой и бывают сложности. Но я уже не ищу покоя и забытья в бутылке, мне достаточно прижаться к ногам любимой женщины, чтобы ощутить ее неугасающую любовь и почувствовать себя нужным.

Спасибо за все, любимая!