Черная нашейная лента на липучке

Thе Blасk Vеlсrо сhоkеr от murрhy621

*********************************************

От переводчика:

Лично мне этот рассказ не очень понравился, особенно его окончание. Но вот его продолжение, точнее завершение от другого автора, - вполне. И данный рассказ публикуется ради лучшего понимания при чтении продолжения.

Сандро

***********************************************

Выражение лица моего мужа сказало мне, что все идет не так, как я надеялась. Все пошло не так хорошо, когда я попросила у него разрешения отправиться в отпуск в круиз без него, но у меня не было выбора.

Я хотела его разрешения провести неделю вдали от него с другим мужчиной. Он же хотел знать, не сошла ли я с ума.

Иногда мне кажется, что сошла. Все что я знаю, это то, что я ничего не могу с собой поделать. Когда Майлз меня хочет, я должна идти к нему.

***

Все началось в феврале, четыре года назад. Был сезон налогов, Чарли работал допоздна и возвращался домой поздно и усталый. У него просто не было ни времени, ни сил уделять мне много внимания.

Кроме того, это была Неделя президента, и дети не ходили в школу. Я отвезла их в торговый центр и оставила, чтобы они сбросили свою энергию на катке, пока я делала небольшие покупки. Когда вернулась, они все еще были полны энергии, как могут только подростки. Я немного постояла, прислонившись к перилам, наблюдая за ними, но потом решила сесть на маленькую трибуну, предназначенную для таких гордых своими детьми родителей, как я.

Я повернулась в поисках места, где можно было бы присесть, и увидела его. Он пристально смотрел на меня и не отвернулся, когда я поймала его взгляд. Я моргнула певой. Я повернулась лицом к катающимся, но не увидела их. Все что я могла видеть своим мысленным взором, были его глаза. Они были черными, как оникс, и, казалось, проникали мне в душу. Я не хотела оглядываться еще раз. Боялась этого.

Внезапно он оказался рядом со мной, тоже глядя на катающихся. Он так и не повернул ко мне лица, когда спросил:

– Как тебя зовут?

– Не ваше дело. Оставь меня, я замужем.

– Мне плевать, замужем ты или нет. Как тебя зовут?

Я повернулась, чтобы посмотреть на него и сказать, чтобы он отвалил, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Его голова была побрита, а лицо, казалось, было высечено из камня, сплошные твердые плоские плоскости. Голос был тихим, но очень настойчивым и требовательным. Очень требовательным. Во мне что-то шевельнулось, никто никогда раньше так со мной не разговаривал. Он повернулся ко мне и просто уставился на меня, Его глаза сверлили меня. Я не могла сопротивляться, почувствовав, что моя решимость рушится, и ответила.

– М-М-Мэри, – пробормотала я, не веря, что выдала эту информацию.

Он молча продолжал смотреть на меня, и я поняла, чего он хочет.

– Колдуэлл, – продолжил я, снова раскрывая то, чего не собирался раскрывать.

– Номер телефона? – вот и все, что он спросил.

Его глаза были прикованы к моим, Как будто у меня не было собственной воли. Не знаю почему, но я дала его ему.

Он повернулся и пошел прочь. Мои глаза следили за ним, наблюдая за покачиванием его бедер, когда те двигались в его обтягивающих джинсах. Я наблюдала за движением его широких плеч, когда он с важным видом пробирался сквозь толпу. Казалось, все расступались перед ним. Он такой высокий, и то, как свет отражается от его блестящей головы, казалось, напоминало нимб. Я задавалась вопросом, не будет ли остальная его часть соответствовать тому, что я могла видеть.

О, Боже, о чем я только думаю?

Я собрала детей и по дороге домой вела себя очень тихо, пока они болтали, рассказывая мне все о своих приключениях на коньках. Мои мысли были о моей реакции на странную встречу в тот день.

В ту ночь я напала на Чарли. Никогда не помню, чтобы чувствовала себя такой возбужденной или такой агрессивной в постели. Я хотела, чтобы меня трахнули, и трахнули жестко. Но Чарли, будучи самим собой, занимался со мной любовью, как делал это всегда. Он вытащил меня за грань, но это было совсем не то, что было нужно мне.

***

Было трудное время года для нашей личной жизни, Чарли руководит местным офисом H&аmр;R Blосk, а налоговый сезон означает для него долгие часы и тяжелую работу. Я вообще-то не могла винить его за то, что он не дал мне желаемого. То, что случилось в понедельник утром после Недели президента, когда дети вернулись в школу, тоже не было его виной, но оно изменило мою жизнь. Чарли ушел рано, и через пятнадцать минут после того, как дети ушли в школу, зазвонил телефон.

Прежде чем я успела даже поздороваться, я услышала:

– Посмотри на ступеньку своей входной двери, там для тебя сюрприз.

– Кто это? – потребовала я ответа?

– Ты знаешь, кто. Ты думала обо мне все выходные.

– Я не... – начала, было, говорить я, но он уже повесил трубку. Все, что я слышала, – это гудок отбоя. Но он был прав, я думала о нем. Это был парень с катка. Я думала о нем, когда мой муж занимался со мной любовью, и почти в каждый момент, когда я была предоставлена самой себе все выходные.

Я выглянула в глазок и никого не увидела. Я не могла видеть ступеньки, поэтому открыла дверь, и он вошел в дверной проем сбоку.

– Ты не можешь просто... – Я так и не закончила то, что собиралась сказать, потому что его губы накрыли мои.

Мое сопротивление было тщетным. Он был слишком силен, и когда его язык исследовал мой рот, оно вскоре исчезло. Я все еще была в ночной рубашке и халате. Не так много одежды, чтобы защитить меня, и он использовал мою одежду, чтобы ограничить меня. Он спустил мой халат до локтей, а за ним последовали бретельки моей ночной рубашки. Я не могла поднять руки. Я была беспомощна, и по какой-то неизвестной причине это, казалось, меня не пугало.

Он опустил меня на пол, а я запротестовала:

– Нет, не делай этого.

Мой халат был распахнут, а ночная рубашка задрана до талии. Мои трусики были сорваны с меня.

– Нет, не надо. Пожалуйста, нет... – это была вся защита, на которую я была способна.

Потом он был во мне. Должно быть, я была насквозь мокрой, потому что не почувствовала, как он входит в меня, пока он не достиг дна. Затем я почувствовала, что встречаю его толчки своими. Мои протесты сменились сотрудничеством. Единственными издаваемыми мной звуками были охи от каждого толчка, а затем, когда я кончала с громким воплем:

– О, Боже, О, Боже, АААААААААААААААХХХХХХХХХ. Уг, уг, уг, уг, – продолжая толкаться. Затем:

– АААААААААААААААААХХХХХХХХХХ, – снова, когда кончила еще раз, почувствовав, как он извергается во мне.

Мы лежали на полу на маленьком коврике в прихожей. Я не могла пошевелиться, мои руки все еще были скованы, Мои ноги были обернуты вокруг него, мои пятки на его заднице притягивали его ко мне. Я не хотела позволять ему снимать свое тело с меня. Именно тут я поняла, что не хочу, чтобы он двигался. Вот тогда он и сделал это.

Просто легкое движение его бедер, и его лобковая кость оказалась на моем клиторе. Я не знаю, как он это сделал, но его член был напротив моей точки G. Я застонала, снова кончая в мини-кульминации.

– Тебе нравится? – спросил он.

Я не ответила.

– Тебе понравилось? – Теперь более настойчиво. Более требовательный. Более доминирующе.

– Да, – прошептала я вопреки собственному желанию.

– Хочешь еще раз кончить?

– Да, – опять немного сдавая позиции.

– Будет лучше, если ты попросишь.

– Лучше: Как можно сделать это лучше?

– Проси.

– Пожалуйста?

– Недостаточно хорошо.

– Пожалуйста, дай мне кончить? – объявила я ему свою полную капитуляцию.

– Да, сделай это! Кончай сейчас же!

Его таз дернулся, и мое тело взорвалось. Я думала, что предыдущие оргазмы, которые я испытывала, были невероятными. Они бледнели по сравнению с тем, что был у меня только что. Я кончила так сильно, что, упершись только головой и пятками в пол, подняла его над собой и держала там, пока не утихли спазмы.

Я все еще молилась: «О, Боже, о, Боже», когда он скатился с меня и прошел в гостиную, чтобы сесть на стул моего мужа.

– Мэри, – позвал он.

– Да? – был мой мечтательный ответ.

– Иди сюда.

Я не могла пошевелиться. Я лежала на полу в коридоре в посторгазмическом блаженстве. Я не хотела, чтобы что-то нарушало моей эйфории. Никогда не испытывала такого удовлетворения от секса, как сейчас. Я никогда не отдавалась настолько полно.

– Мэри.

– Да?

– Я сказал: иди сюда. СЕЙЧАС ЖЕ.

Это не было просьбой, и я встала и вошла в гостиную. Он сидел в кресле моего мужа с откидной спинкой, и я двигалась перед ним, поправляя свою одежду. Он выглядел словно король на своем троне, за исключением того, что из ширинки торчал его член.

– Ты понимаешь, что случилось? – спросил он.

– Ты только что меня изнасилова, – было мое обвинение.

– Правда? – спросил он. – Я не вижу, чтобы ты плакала или звала на помощь. Было ли это изнасилованием, когда ты прямо попросила меня дать тебе кончить?

И тут меня осенило. Что я наделала? Да, он одолел меня, но мое сопротивление было в лучшем случае половинчатым, а затем оно исчезло с его первым проникновением. Только для того чтобы быть смениться моим горячим участием. Что со мной случилось? Почему мне это так понравилось? Почему я просила? Почему я так отреагировала на него?

– Тепрь есть две вещи, которые я хочу, чтобы ты запомнила, – продолжил он. – Во-первых, когда я скажу тебе что-то сделать, ты сделаешь это тут же, а во-вторых, ты всегда будешь голой, когда я буду в этом доме.

– Голой? – ошеломленно ответила я.

– Я не останусь в этом доме, когда тебя не будет.

Я стояла перед ним неподвижно в своей ночной рубашке и халате, пытаясь осознать смысл того, что услышала. Потом я услышала, как он спросил:

– Ты хочешь, чтобы я сейчас же ушел?

– Нет, – не задумываясь, ответила я. – А почему ты должен?

– Ну? – спросил он, многозначительно глядя на меня.

– О, – сказала я, поняв, чего он хочет. Я медленно стянула с себя халат и ночнушку. Трусики были порваны. Я стояла перед полностью одетым сидящим мужчиной, которого видела всего раз, мельком, несколько дней назад. Я даже не знала его имени. Я чувствовала себя рабыней на аукционе. Мне хотелось прикрыться руками, и в то же время я хотела показать себя, чтобы он снова взял меня. Я не чувствовала стыда, я не знала, что чувствовала.

Я наблюдала, как его темные глаза осматривают мое тело, прослеживая каждый изгиб, пока его взгляд проскользил по мне с головы до ног. Я хотела, чтобы ему понравилось то, что он видит. Я не могла понять себя, я хотела, чтобы он хотел меня!

Я начала поворачиваться так, чтобы он мог видеть меня всю, и повернувшись к нему спиной, пошевелила попой. К тому времени, как я завершила вращение, мои руки приподнимали мои груди. Я предлагала их ему! Я предлагала ему себя!

Мое тело начало извиваться, бедра начали двигаться. Я танцевала перед ним, пытаясь соблазнить его. Я хотела, чтобы он снова трахнул меня, я снова хотела его член. Никакие мысли о муже или детях не приходили мне в голову. Боже Милостивый, во что я превратилась?

Его руки легли на талию, и он расстегнул ремень и брюки, затем, слегка приподнявшись, спустил верхнюю часть штанов вниз по бедрам.

– Сними их с меня, – приказал он, и я опустилась перед ним на колени, голая, и сняла с него ботинки и носки, затем брюки. Я чувствовала, что для меня было честью помочь ему раздеться. Я чувствовала себя его рабыней.

– Теперь трусы.

И вот он. Длинный и прямой, не намного больше или толще, чем у Чарли. Откинутый на живот, шляпка гриба блестит от наших общих соков. Я хотела его отсосать. Не знаю, почему я хотела этого, мне никогда не нравилось сосать у Чарли. Он всегда кончал слишком рано, а его сперма была горькой на вкус.

Инстинктивно я знала, что мне нужно делать. Я откинулась на пятки и выгнула спину, чтобы поднять к нему свои затвердевшие соски. Я хотела выглядеть сексуально.

– Пожалуйста, – умоляла я. Я была просителем. – Можно мне подержать его и пососать?

– Давай, Мэри, делай что хочешь.

Я встала на колени и стала ласкать его член. Я сосала его и лизал, я занималась с ним любовью. Все это время я чувствовала, как из киски вытекает сперма, которую он влил в меня, смешиваясь с моими соками. Все это стекало по бедрам, заставляя меня чувствовать себя самой сексуальной женщиной на свете. Пока он не остановил меня.

– Достаточно, – сказал он, и я заскулила от разочарования. Я хотела высосать его досуха.

– Встань и оседлай меня, я хочу, чтобы твоя пизда была над моим членом, – дал он указание, и я подчинилась. Я хотела, чтобы он был во мне. Я посмотрел на него и стал ждать его следующей команды. Я был более чем послушна, я была подчинена, не способна двигаться самостоятельно.

– Возьми его в руку и поднеси к губам своей пизды.

Я сделала, как было велено.

– Если опустишься на него, стало быть, отдаешь себя мне. Это то, чего ты хочешь, Мэри?

– Дасссссс, – прошипела я.

– Это изнасилование? – спросил он.

– Нет, – прохрипела я.

– Тогда сделай это и стань моей.

Я крепко обняла его и медленно опустилась на него. Позволяя себе наслаждаться каждым сантиметром, что входил в меня. Я почувствовала, как он вошел в мою душу и овладел каждой частичкой меня, и сделала это свободно, сама по себе. Я никогда не чувствовала так себя раньше, никогда в своей жизни.

Я осторожно двигалась на нем, я не спешила кончать. Я даже не хотела, чтобы кончил он, я просто хотела насладиться ощущением того, как он наполняет меня. Знанием, что он хочет меня, что он хочет меня трахнуть. Я лишь хотела доставить ему удовольствие, убедиться, что он никогда меня не бросит. Я не хотела, чтобы заканчивалось это блаженство.

– Мэри, – позвал он, выводя меня из состояния транса.

– Да? – ответила я.

– Заставь меня кончить.

Я испробовала все трюки, которые знала, я двигала на нем своей киской вверх и вниз. Я попробовала то, что помнила из своих упражнений для внутренних мышц влагалища. Я перепробовала все что рассказывали мне мои подруги о том, как они доводили до оргазма своих мужей. Ничего из этого не сработало. Я бормотала, извиняясь, когда в отчаянии опустилась ему на грудь, мои слезы намочили его рубашку.

– Ты не смогла этого сделать, не так ли? – заявил он.

– Неэээт, – простонала я. – Я так старалась.

– Это потому, что ситуацию контролирую я, а не ты. Ты способна это принять?

– Да.

– Тогда сядь прямо, спина прямая, вот так, просто сиди.

Его руки накрыли мои груди, его большие и указательные пальцы перекатывали мои соски. Моя голова откинулась назад, и я наслаждалась его манипуляциями, мои бедра начали покачиваться на его тазу, а затем меня пронзила боль. Он так сильно ущипнул меня за соски и груди, что я закричала, и в то же время он отдал свою команду.

– Кончай! Кончай на мне, Мэри. Кончай сейчас же.

Мой крик боли превратился в крик удовольствия, когда мои внутренности сотряслись в конвульсиях. Моя киска прижалась к его члену, и я едва заметила, что он кончил, когда кончала я. У меня был такой же вид, как у киски. Я была без ума от своего оргазма, его интенсивность была ошеломляющей. Никогда в своей жизни я не испытывала ничего, что могло бы сравниться с тем, что только что случилось со мной: боль, а затем удовольствие. Я беззвучно плакала, упав вперед, чтобы снова рухнуть ему на грудь.

– Что ты со мной делаешь? – пробормотала я ему на ухо, собираясь с мыслями.

– Все что захочу, – был его ответ. – Просто показываю тебе, что могу доставить тебе одновременно удовольствие и боль. Тебе ведь понравилось, не так ли?

– Да, – призналась я, внезапно осознав, что готова принять все, что он способен мне причинить, и не понимая почему.

– Хорошо. Но уже время обеда, я думаю, салат сойдет. Дай мне знать, когда все будет готово, – и игриво шлепнув меня по заднице, он отпустил меня.

Я приготовила салат и подала, оставаясь голой и стоя рядом с ним слева, как он указал. Я наблюдала, как он ест правой рукой, в то время как левая блуждала по всему моему телу, иногда постанывая, когда его палец проникал то в одно отверстие, то в другое. Наполовину опустошив свою тарелку, он заставил меня встать на колени там, где я была, и кормил меня, иногда вилкой, а иногда пальцами. Так, как мои дети иногда кормят нашу собаку, когда я не вижу. Тогда я поняла, что я стала его питомцес, его сучкой.

Покончив с салатом, он сказал:

– Время для десерта.

Он отодвинул свой стул от стола и сказал:

– Давай же, Мэри, я знаю, ты умираешь от желания пососать его.

Он был прав. Все то время, что я стояла на коленях рядом с ним, моя голова была на уровне его колен. Если мои глаза не смотрели на его лицо, они были на его члене, и когда он кормил меня, мой открытый рот был рядом с ним. Это было так великолепно, что я хотела этого больше чем еды. Теперь, с его разрешения, я могла его получить.

Я лизала и сосала, двигая руками и ртом, я занималась с ним любовью. Пока в отчаянии не попросила:

– Пожалуйста, кончи мне в рот.

Это была моя полная капитуляция. Всю среднюю школу и колледж я бы никогда не сдалась. По-моему, это то, что делали шлюхи, чтобы доставить удовольствие парням, которых они не хотели трахать. Если парень мне достаточно нравился, я трахала его и тоже получала удовольствие. Если он мне не нравился, то он ничего не получал, только минет.

Его руки ласкали мою спину и плечи, а теперь обхватили мою голову. Я чувствовала, как набухает его член, а затем пульсирует, и мои губы образовали уплотнение вокруг ствола. Когда первый выплеск ударил в заднюю часть моего горла, я кончил, а и каждый следующий выплеск вызывал очередную кульминацию в моем лоне. Я не знала, что могу кончать от орального секса. Его сперма была менее соленой и намного слаще, чем у Чарли, это была амброзия.

Он держал меня голой на коленях, сидящей на пятках, мои руки держали его член, пока я получала его инструкции. Это казалось самой естественной позицией в мире, и я просто кивала головой в знак согласия, пока он говорил.

Выслушав, как я повторяю то, что только что услышала, он оделся и ушел, оставив меня ошеломленной и почти не понимающей, что только что произошло. Но я знала, что произошло: моя жизнь изменилась, После его первоначального нападения я стала его добровольной сообщницей. Это я направила его член к своей киске. Я пыталась заставить его кончить в меня. Я хотела, чтобы он трахнул меня. Кем я стала? Именно тут я осознала, что даже не знаю его имени.

***

На следующее утро в 9:15, после того как моя семья ушла, я стояла голая на коленях в фойе и ждала его. Единственным, что было на мне, были мои туфли на высоком каблуке и широкая черная нашейная лента на липучке. Он оставил его у меня вчера.

Он заставил меня надеть его. Это был символ моей принадлежности ему, и я должна была носить его всякий раз, когда оказывалась в его присутствии. То, что я надела его на себя, было признанием того, что я отдалась ему по собственной воле. И я это сделала, я отдала ему свое тело и наслаждалась тем, как он им пользовался. Не могу описать то чувство, что охватило меня, когда я надела ошейник. Я просто знала, что готовлю себя к тому, чтобы попасть на небеса.

Так я ждала каждое буднее утро. Если он не приходил к десяти часам, я была вольна пользоваться своим днем, как мне заблагорассудится. Если же он приходил, то пользовался мной так, как хотел. Я была его шлюхой, я была его любовницей, я была его рабыней. Я была кем угодно и всем чем он хотел. В течение пяти или шести часов, два или три дня в неделю, у меня было больше и лучше оргазмов за день, чем Чарли дарил мне за месяц.

Потом все прекратилось. Мне потребовалось почти две недели ожидания на коленях, прежде чем я поняла, что все, должно быть, кончено. Он просто исчез, не сказав ни слова, не оставив ни намека. Он оставил меня ждать, стоя на коленях, гадая, вызвала ли я его неудовольствие или что. Он оставил меня с пустотой в сердце, которую я время от времени поглаживала, надевая ленту и становясь голой на колени в холле, надеясь, что моя демонстрация вернет его обратно.

***

Чуть более чем через три месяца после его исчезновения в 9:15 утра раздался звонок в дверь. Конечно, мне пришла в голову мысль: может быть, это он? Я сразу же отбросила ее и открыла дверь, и это был... это был он! Я чуть не упала в обморок. Мы оба стояли и смотрели друг на друга, а потом он разрушил чары, сказав:

– Ну?

И я, тупо стоя там и пялясь, сказала:

– Входи.

На что он снова ответил:

– Ну?

И тогда я, внезапно все поняв, сказала:

– О, но дверь открыта.

Он молча стоял и смотрел на меня, и я, наконец, поняла, что он не собирается входить, пока я не разденусь. Когда я сняла свой домашний халат, мой таз начал двигаться. Когда за ним последовала моя ночная рубашка, мои плечи задвигали мою грудь. К тому времени, как мои трусики коснулись пола, мои бедра уже двигались навстречу ему. Боже, как я его хотела, я пыталась соблазнить его своим телом.

Проходя мимо меня, он потянул меня за руку на кухню. Повернув стул, он сел и притянул меня вниз лицом к себе на колени. Инстинктивно я знала, что должно было случиться. Хотя меня никогда в жизни не шлепали, даже в детстве. Я уже плакала.

– Неееееет, пожалуйста, неееет.

Затем – ХРЯСЬ по попе.

– Неееет, пожалуйста.

ХРЯСЬ.

– Я же тебе говорил.

ХРЯСЬ,

– Каждое утро.

ХРЯСЬ.

– Голой",

ХРЯСЬ.

– На коленях.

ХРЯСЬ.

– Ты.

ХРЯСЬ,

– Поняла?

ХРЯСЬ.

– Да, я поняла. И с моим пониманием я кончила... лежа там у него на коленях, я кончила. Я кончала снова и снова. Каждый дополнительный шлепок по моей заднице усиливал мой оргазм, пока тот не превратился в непрерывный оргазм, сотрясающий мое тело. Подобного я никогда не испытывала. Я уже отдала ему свое тело, и с появлением понимания, я отдала свою душу. Никогда больше я не ослушаюсь его указаний.

В течение следующих четырех часов я делала все что могла, чтобы доставить ему удовольствие. Он получал от моего тела все что хотел, и к тому времени, когда собрался уходить, я была измотана. Но не настолько, чтобы не понять, что его последние инструкции должны еще больше изменить мою жизнь.

– На следующей неделе я ухожу в отпуск, меня не будет неделю, – объявил он.

– Неэээт, – взмолилась я, – ты только что вернулся.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной, – продолжил он.

– О, – это было все, что я могла сказать, когда поняла, о чем он говорит. – Но мой муж, мои дети? Как я могу уехать с тобой, ведь я даже не знаю твоего имени.

– Меня зовут Майлз Олбрайт, и на твоего мужа и твоих детей мне нааплевать. Будь готова в девять пятнадцать утра в пятницу, как обычно. Я заеду за тобой. Не трудись ничего упаковывать, я куплю тебе все что понадобится.

– Но... – сказала я.

– Никаких «но», – скомандовал он, – просто будь готова.

И он ушел.

***

Разговор, который был у меня с Чарли в тот вечер, прошел не очень хорошо.

– Ты хочешь уехать на неделю и оставить меня и детей? Куда ты едешь? – спросил он.

– Я не знаю. Думаю, на Карибы. Он мне еще не сказал, куда хочет меня отвезти.

– Он? Ты просишь у меня разрешения уехать в недельный отпуск с другим мужчиной? – был его удивленный вопрос. Затем последовало: – Ты сошла с ума?

Он был прав, я думаю, что сошла с ума, но все равно умоляла его:

– Пожалуйста, Чарли, всего на неделю. Когда вернусь, между нами ничего не изменится. Я заглажу свою вину перед тобой. Я все равно буду любить тебя так же сильно, как и всегда. Осталось совсем немного времени, всего семь дней, ты вряд ли даже соскучишься по мне. Это ничего не изменит в нашей личной жизни, мы сейчас занимаемся этим примерно раз в неделю.

– Это не будет иметь никакого значения? Только раз в неделю? Ты загладишь свою вину передо мной? Ты и впрямь сумасшедшая, если думаешь, что я приму это. Нет! Мой ответ – НЕТ! Я не приму твоего отъезда на неделю, и если ты это сделаешь, не утруждай себя возвращением, потому что мы закончим.

Он ушел, бормоча что-то о том, какой сумасшедшей я стала, если думала, что он согласится на такое. Он оставил меня, скорчившуюся на полу, плачущую, потому что не мог принять мою извращенную логику.

***

Я стояла на коленях, в своей ленте на шее, и ждала на следующее утро, и на следующее, и в пятницу, когда вошел Майлз.

– Чарли не отпустит меня с тобой, – таково было мое слезливое приветствие. – Он сказал, что если я поеду с тобой, то не смогу вернуться.

Майлз просто улыбнулся и сказал:

– Ни о чем не беспокойся, – обнял меня и поцеловал.

Я не беспокоилась, а просто потерялась в его объятиях, как всегда, когда он обнимал меня. Когда я была с ним, в мире не было никого другого. Он велел мне собрать кое-какую одежду и кое-какие личные вещи, и я вышла из своего дома без каких-либо мыслей, кроме как о том, как буду радовать его в течение следующей недели. Никаких мыслей о том, какой будет моя жизнь после. Я действительно сошла с ума.

День спустя мы стояли на палубе и смотрели, как береговая линия уходит вдаль.

На вторую ночь на борту корабля нас пригласили к капитанскому столу. Не бывая в круизах раньше, я не знала, что это считается большой честью. Мне постоянно напоминали о том, каким богатством и влиянием обладал Майлз. Он отвел меня в магазин одежды на борту корабля и купил облегающее вечернее платье, оставлявшее мало места для воображения.

Я никак не могла надеть под него что-нибудь, кроме чулок. Когда он оставил меня в парикмахерской, все там были впечатлены им и тем, где мы обедали в тот вечер. Все говорили, что мне так повезло, что у меня такой красивый и щедрый муж. Если бы они только знали, что мой муж – дома с моими детьми.

За столом с нами сидели еще две пары, Капитан и привлекательная одинокая женщина по имени Миллисент Хатчинс, которой на вид было за сорок. Во время застольной беседы выяснилось, что шесть месяцев назад она овдовела, и это – ее первая поездка после смерти мужа, и первая поездка в одиночестве.

Майлз очаровал ее. Она раскраснелась и весь ужин хихикала, пока он расточал ей свое внимание. По какой-то причине я ни капельки не ревновала, я чувствовала, что если он хочет ее, значит, он ее получит. Когда она с готовностью приняла его приглашение прогуляться с нами по палубе, пока он курит свою кубинскую сигару, я поняла, чем это закончится. Примерно через пятнадцать минут я покинула их, сославшись на приступ морской болезни, как он тихо меня проинструктировал. Я вернулась в нашу каюту, чтобы ждать его, как обычно, голая, стоя на коленях и надев на шею ленту.

Я слышала ее смех, когда они приближались к нашей каюте, и видела, как она вошла в дверь. Ее голова была повернута к нему, когда она говорила:

– Что может быть такого особенного в твоей каюте?.. О, боже мой!

Она увидела меня, стоящую на коленях, обнаженную, ожидающую.

– Ччч... почему ты... ооооооооооо...

Ее вечернее платье было спущено с плеч и спускалось по рукам до локтей, заманивая ее в ловушку так же, как он сделал это со мной. Ее пухлые тяжелые груди свободно свисали, пока его руки не накрыли их, и ее стон превратился в пронзительный вопль, когда он сжал ее соски.

Он шептал ей на ухо, стягивая платье ниже по телу:

– Думала, что выбрала меня, чтобы переспать сегодня вечером, не так ли? Ты флиртовала со мной весь ужин, а когда поцеловала меня на палубе, то была так уверена в себе. Ты думала, что управляешь ситуацией. Вот почему ты отправилась в этот круиз, чтобы трахнуться вдали от дома и не испортить свою репутацию. Я знаю, как ты возбуждена. Когда ты в последний раз трахалась, Милли? Это был твой муж, незадолго до того, как умер, или ты немного порезвилась дома?

– Нееееет, пожалуйста, не надо...

Но она не сопротивлялась, когда ее платье упало на палубу.

Все что на ней было надето сейчас, – это чулки, туфли, трусики и украшения. Он привинул ее ко мне так, сам встав между моими раздвинутыми бедрами:

– Давай, Мэри, покажи, что ты делаешь лучше всего. Покажи, какая ты хорошая хуесоска.

И я сделала это. Я стянула с него штаны и боксеры и поглотила его член. Я занималась с ним любовью прямо у нее на глазах. Это был мой первый раз перед зрителями, и это возбудило меня еще больше, чем раньше. Я слышала ее тяжелое дыхание, когда он говорил с ней. Ее глаза были прикованы к члену, вставленному мне в рот.

– Ты видишь ее, Милли?

– Видишь, как ей нравится то, что она делает?

– Ты тоже хочешь это сделать, не так ли?

– Наблюдай за ней сейчас.

– Смотри, как она кончает для меня.

– Сделай это, Мэри, кончай, кончай для меня сейчас же.

Боже, помоги мне, я это сделала... Я кончила с его членом во рту, как он и хотел. Стоя на коленях перед женщиной, с которой я познакомилась всего несколько часов назад, я кончила так сильно, что мне пришлось ухватиться за его бедра, чтобы не упасть на пол.

– Ты видела, как сильно она кончила, Милли?

– Ты тоже можешь, если захочешь.

– Ты ведь хочешь кончить, не так ли?

– Я вижу, какие у тебя мокрые трусики.

– Спусти их и встань на колени рядом с ней.

Я видела, как она кивает головой. Она не могла говорить. Как будто была в трансе, ее глаза были прикованы к его члену. Она опустилась на колени рядом со мной, и не думаю, что она осознавала, что я была рядом.

– Посмотри на это, Милли.

– Ты знаешь, что хочешь делать.

– Да, возьми его в свои руки, поцелуй его.

– Когда я кончу, ты тоже кончишь. А теперь отсоси!

– Возьми у меня то, что хочешь и в чем нуждаешься.

Я видела, как ее щеки впали, с такой силой она сосала. Я видела, как ее руки вращались на его члене, как будто она пыталась выжать его досуха. Я видела, как он пульсирует, и видела, как она сглотнула, а затем я увидела, как она вздрогнула, и ее тело завибрировало, когда она кончила вместе с ним... Я видела, как она изо всех сил держалась за его член, не желая отпускать его и потерять ни капли его спермы.

Я обняла ее, чтобы она не упала. Может быть, потому, что хотела убедиться, что она не оторвет его, или, может быть, для того, чтобы приветствовать ее в моем сестринстве.

Она тихо плакала, проглотив остатки его взноса, и когда она прислонилась ко мне, ее руки обвились вокруг моей шеи.

– Это всегда так хорошо? – спросила она.

– Нет, – ответила я.

– Нет? – спросила она.

– Нет, – ответила я, – все становится лучше.

– Не знаю, как я это переживу, – сказала она, когда он лег обнаженный между нами.

Что мне больше всего запомнилось в ту ночь, так это то, что она приняла свою нашейную ленту на липучке в обмен на то, что позволила мне ввести его член в ее киску. Она отдалась ему точно так же, как это сделала я. Все это происходило, в то время как я говорила ей, как это будет хорошо, а затем слышала, как она повторяла мою молитву: «О, Боже, о, Боже», каждый раз, когда кончала.

***

Утром, когда я проснулась, мы с Милли в постели были одни. Он исчез. Она смотрела мне в глаза, когда я открыла их.

– Что случилось со мной прошлым вечером? – спросила она.

– То же самое, что случилось со мной, когда я его надела, – был мой ответ.

– Когда я надела на шею эту ленту, со мной что-то случилось. С тобой такое тоже случается? Ты поэтому его носишь?

– Я ношу ее, потому что он хочет, чтобы она была на мне всякий раз, когда я с ним.

– Он? Майлз? Твой муж?

– Он не мой муж. Мой муж дома с нашими детьми.

– Но ты – в этом круизе, делишь каюту с Майлзом? Как ты можешь объяснить это своему мужу?

– Я и не могу. Не знаю, что буду делать, когда вернусь домой. Все что я знаю, это то, что, когда он сказал мне поехать с ним, я должна была поехать.

– Ты должна была поехать? Не понимаю.

– Каждый раз, когда я надеваю этот ошейник, все, о чем я могу думать, – это о том, насколько сильно я хочу доставить ему удовольствие. Я знаю, что он дал ее мне, потому что хочет меня, и это заставляет меня чувствовать себя хорошо, потому что такой великолепный мужчина как он, желает меня. Он хочет также и тебя, Милли, и ты хочешь, чтобы он хотел тебя.

– Нет, я не могла... – сказала она, когда моя рука легла ей на плечо.

– Разве тебе не одиноко, Милли? Разве ты не скучаешь по своему мужу и той любви, которую он тебе дарил?

Я притянула ее ближе к себе, а другую руку завела ей за голову и обняла, прижимаясь губами к ее губам. Мы целовались, в то время как наши тела сливались воедино.

– Не надо... – сказала она, – я никогда...

Ее слова затихли, когда ее тело отреагировало на мою руку, обхватившую ее грудь.

– Он хочет тебя, и я тоже. Присоединяйся ко мне, чтобы доставить удовольствие мужчине, способному дать тебе, как дал и мне, все удовольствие, что так тебе не хватает.

Ее рот открылся, чтобы впустить мой настойчивый язык, и я услышала стон, вырвавшийся из ее горла.

– Это было так давно, – услышала я ее шепот.

Не знаю почему, но сейчас я хотела ее. До этого я никогда не была с женщиной, никогда не целовала женщину так, как целовала ее сейчас. Я почувствовала, как она сдается мне, ее тело прижимается к моему. Я хотела попробовать ее на вкус, пососать ее, погрузить свой язык глубоко в ее киску.

Я услышала, как она застонала, когда мои губы сомкнулись на ее соске:

– Оооооооооооооо.

Мои пальцы проникают в ее мокрое истекающее влагалище. Я делала с ней все то, что Майлз делал со мной, все то, что я так любила. Ее тело вибрировало, когда мои губы спустились к ее лону, и взорвалось, когда я пососала ее клитор.

Она брызнула в сквирте. Ее соки и то, что осталось от инициации прошлой ночи, лились из нее, и я пила, как будто это было лучшее шампанское. Я оставила остатки во рту, когда поползла на четвереньках обратно, чтобы поцеловать ее и вернуть ей, когда мой язык заполнил ее рот.

– Я даже не знала... – прошептала она:

–.. .что... – она начисто облизала мое лицо:

–.. .теряю... – ее язык исследовал мой рот,

–.. .и как это может быть хорошо. – Теперь она сосала мои свисающие сиськи

Я стояла на коленях над ней, оседлав ее тело, целуя и бормоча нежные слова любви, когда вернулся Майлз. Мы не вставали с постели, было уже позднее утро, и все что было на нас – это наши ошейники. Он бросил на нас один взгляд и, раздевшись, встал позади меня и погрузил свой член глубоко в мою обнаженную пизду. Мое лицо упало ей на плечо, мои губы целовали ее шею и плечо, я повторяла свою молитву:

– О, Боже, о, Боже.

Она чувствовала каждый его толчок, когда мое тело двигалось над ней. Ее руки нашли мою грудь, а затем мои соски, и она не была добра к ним. Она крутила и дергала их, будто желая выжать из них молоко, и тут я кончила...

Как бы хорошо всегда это ни было наедине с Майлзом, этот кульминационный момент превзошел все. Эмоции, удовольствие, волнение, должно быть, передались через меня Милли, и она тоже кончила только от моих губ на ее шее и моей молитвы, эхом отдающейся в ее ухе. Как будто сперма, которую он влил в меня, каким-то образом перешла к ней.

Общая сумма наших синхронных оргазмов заставила всех троих задыхаться. Мы с Майлзом рухнули по обе стороны от Милли. Она пришла в себя первой, села и склонилась надо мной.

– Я хочу, – сказала она, – попробовать вас обоих.

Когда она слегка поцеловала верхнюю часть моей щели, ее язык скользнул по всей ращелине. По моему телу прошел электрический разряд, за которым последовал сладкий мини-оргазм. Она наклонилась в другую сторону, взяла его теперь уже обмякший член в рот и с любовью продолжила удалять все следы наших общих жидкостей как с его члена, так и с яиц.

Затем она повернулась ко мне спиной и, оседлав меня в позе шестьдесят девять, принялась вылизывать меня. Еще один для меня первый раз, первый раз, когда женщина лизала меня, и это было чудесно. Со мной занимались любовью только четверо мужчин: двое школьников, ничего особенного не значившие, Чарли, который меня удовлетворил, и Майлз, который меня покорил. Мужчины брали то, что хотели, Милли же отдавала мне.

Своим языком, губами и ртом она дарила мне свою любовь, с нежностью, мягкостью, страстью и желанием. Я, в свою очередь, ответила ей тем же, подняв голову, чтобы поцеловать и полизать ее мокрую киску. Мы обе отдались Майлзу, но это отличалось от той любви, что мы испытывали друг к другу.

Остальная часть круиза прошла в тумане чувственного удовольствия. Я никогда не чувствовала себя такой раскованной, такой свободной доставлять удовольствие, такой свободной получать все что хотел дать мой партнер. Не было никаких извращений, никаких табу, ничего запредельного. Это не было похоже ни на что, что я когда-либо знала, это было божественно. А потом это должно было закончиться.

Мы с Милли расстались со слезами на глазах, пообещав поддерживать связь и часто навещать друг друга. Мое расставание с Майлзом было несколько иным.

– Не знаю, есть ли у меня дом, куда я могла бы вернуться, – сказала я ему, – и у меня нет ни денег, ни какого-либо способа вернуться туда.

– Ты же не думала, что я оставлю тебя в затруднительном положении, не так ли? – спросил он, давая мне деньги и карточку аmеriсаn ехрrеss на мое имя. Он предвидел мою проблему еще до того, как я об этом подумала. Он дал мне свою визитную карточку с написанным на ней номером телефона:

– Если у тебя возникнут какие-либо проблемы, когда вернешься домой, она их устранит.

Ну, у меня была проблема, когда я вернулась, мой ключ не сработал. Я не могла попасть в дом, поэтому позвонил на работу Чарли.

– А чего ты ожидала? – спросил он. – Я же говорил тебе не ехать с ним. Все твои вещи на складе, и я с тобой развожусь.

– Чарли, так не должно быть. Пожалуйста, впусти меня обратно, я буду тебе такой же хорошей женой, какой была раньше. Я все еще тебя люблю.

– Да, но не настолько, чтобы помешать тебе сбежать со своим парнем, когда он тебя захочет.

Слава Богу, – подумала я про себя, – он до сих пор не знает о том, что я каждый день стою на коленях и жду Майлза.

Он также не ожидал того, что произошло после того, как я позвонила по номеру телефона, данному мне Майлзом. Там была Альма Яблонски, экстраординарный адвокат по бракоразводным процессам. И к концу недели я вернулась в дом в своим детям, которые в четырнадцать и шестнадцать лет все еще были несовершеннолетними,

К тому времени, когда развод стал окончательным, он уже платил алименты мне, алименты на ребенка и содержание нашего дома, в то время как ему пришлось жить в другом месте. Бедный Чарли, мне было плохо, потому что я «поступила с ним неправильно», но не настолько плохо, чтобы отказаться от того, что дал мне суд.

Мы с Милли поддерживали тесный контакт, навещали друг друга в гостях и наслаждались нашей особой любовью друг к другу. Майлз продолжал навещать нас с Милли, когда мы были вместе или порознь, и моя рабская преданность ему стала еще глубже. Это продолжалось несколько лет, и моя жизнь была полна любви и страсти, и лучше уже быть не могла. Единственной ложкой дегтя в бочке меда было то, что, когда Джоди, моей младшей, этим летом исполнится восемнадцать, всякая поддержка меня со стороны Чарли прекратится. К счастью, именно тогда я встретила Брюса.

Я встретила его у Милли, когда была там в гостях. Он был партнером покойного мужа Милли. Ему сорок пять лет, и он никогда не был женат. Он был социально неуклюжим, высоким и худым, выглядевшим вызывающе, и он был неприлично богат. Он был совершенен, а насколько узнаю позже.

Это Милли убедила меня пойти с ним на свидание, когда он попросил.

– Он хороший парень, – сказала она, – и тебе нужен кто-то, кто бы заботился о тебе, а ты знаешь, что Майлз не тот, кто для этого нужен. На самом деле, я думаю, Майлзу понравилась бы идея, что он может заниматься сексом, когда захочет, при этом трахая жену богатого человека. Когда алименты и содержание детей от Чарли прекратятся, ты останешься без гроша. Я знаю, что Брюс – нисколько не Казанова, но поверь, тебе мог попасться гораздо хуже.

Итак, я пошла на свидание с Брюсом, и ничего не случилось. Не думаю, что он имел какое-либо представление о том, как развивать отношения с женщиной. Именно мне пришлось сделать первый шаг, и когда я, наконец, сделала его, оказалось, что это был первый минет, который он когда-либо имел. После этого я взяла на себя инициативу во всем сексуальном и, в конечном счете, в наших социальных и личных отношениях я стала доминирующим партнером.

Поэтому, когда Брюс попросил меня выйти за него замуж, я сказала, что есть кое-что, что он должен обо мне знать. Он мне нравился настолько, что я не хотела делать с ним то же самое, что сделала с Чарли. Он сказал мне:

– Прежде чем ты начнешь, я знаю о Милли и Майлзе.

– Что и как много знаешь?

– Милли обронила несколько намеков, и я попросил следователя предоставить остальное.

– Ты знаешь и все еще хочешь жениться на мне?

– Да, меня возбуждает, что ты такая желанная для них и такая чувственная женщина.

– Настолько возбуждает, что ты хотел бы присоединиться?

– Я бы хотел присоединиться к Милли. Не думаю, что Майлз позволит мне принять участие, но я бы хотел посмотреть, как ты с ним.

– Иди сюда, детка, – скомандовала я, снимая свитер и лифчик. – Иди сюда и положи голову мне на колени.

Я сидела на диване, а он лежал на нем, на спине, положив голову мне на колени.

– Ты хочешь помочь мне, когда я буду с Милли? – Я приподняла левую грудь и провела соском по его губам. Он делал то, что было естественно, и сосал грудь. – Когда она будет сосать мою грудь, как ты сейчас.

– Ммммммммм, – ответил он, энергично кивнув головой, его рот был настолько набит грудью, что он не мог говорить.

– Когда я кончаю ей на лицо, в то время как она лижет киску, ты все еще хочешь жениться? Хочешь помочь ей лизать и сосать меня?

– Мммммммм, – затем он выдавил:

– Дасссссс.

Моя рука баюкала его голову, прижимая его к своей груди почти так, как будто он был моим ребенком, другая моя рука легла на его твердый как камень пенис. Я возбуждала его через штаны.

– А что насчет Майлза, – спросила я, – хочешь ли ты смотреть на свою жену, когда она отдается ему. Когда умоляет его трахнуть ее? Твоя жена будет для него абсолютной шлюхой, ни в чем ему не отказывая. Отдавая ему свое тело в качестве площадки для игры. Сможешь ты смотреть на меня, когда я кончаю для него, потому что я ничего не могу сдерживать, когда я с ним. Хотя он и может позволить тебе пользоваться им, мое тело принадлежит Майлзу. Ты сможешь жить с этим, Брюси?

– О Боже, – воскликнул он, – О Боже, дасссссссссс... – повторил он, кончая в штаны. Я чувствовала, как пульсирует его член, в то время как моя рука продолжала поглаживать его через брюки, втирая его сперму в лобковые волосы и живот.

Я улыбнулась его приподнятому лицу, прежде чем поцеловать его, а затем сказала:

– У нас с тобой будет очень счастливый брак, дорогой.

Никогда бы не подумала в тот зимний день, когда оставила своих детей на катке, что дорога, по которой пойдет моя жизнь, приведет меня к тому, где я сейчас нахожусь.

С двумя любовниками и богатым мужем, который не только понимает мои потребности, но и надевает теперь черную нашейную ленту на липучке и раздевается передо мной, едва входит в дом.