Было это или небыло-2

Прочел, на каком-то сайте рассказ, и решил написать продолжение. Думаю автор не обидится на меня.

«Было это или не было-2», или «Просто Малышка».

Я смутно помню остаток дороги. Помню, что доехали быстро и молчаливо. Помню, что в машине было тепло от переполнявших нас чувств. Тепло и пьяно. Пьяно той легкостью тихой радости удовлетворения, когда уже нет ничего более... « — Завтра в восемь вечера, там же». Кинула она коротко вместо прощания, и убежала.

Вечером, дома, я лежал, смотрел на бант и думал, было это или не было. Да и сам факт происшедшего, накладывает отпечаток нереальности. Разве что непослушный, забытый ею бант, оставшийся под лобовым стеклом, вселял хоть какую-то уверенность в действительности факта случившегося со мной. « — Гореть мне в Аду, за растление малолетки».

Только мая любовь к сексу заставила меня поехать на это свиданье. Я подъезжал к назначенному месту, последний поворот. Моя малышка, в бледно-розовом платье, ждала у обочины (я ее еле узнал), и нырнула в машину, едва я успел притормозить.

 — Привет, «вкусненький». — Она поцеловала меня. — Дорогу к «Заводским» дачам знаешь?

 — Да.

Мне не раз приходилось бывать там на рыбалке, места, там, были отменные, и природа красивая. Я даже мечтал там дачу себе прикупить, с огородом в берег.

 — Тогда поехали.

Машина быстро катилась по асфальту.

 — А как зовут мою юную любовницу?

 — Валерия, или просто Лера.

 — Меня Сергей.

 — Сережа, давай помолчим, мне нравится ехать молча в машине и вглядываться как горизонт «убегает».

Наверно предвидя мои расспросы, о ее возрасте, о нравственности, о родителях, и не желая на них отвечать, она предпочла тишину. Я не стал настаивать на разговоре, и предпочел время от времени рассматривать свою спутницу. Аккуратно уложенные прической волосы делали ее старше, платье, приятно облегает ее грудки (без лифчика) которые, каждая, размером с мой кулак, соски горошинами, дразня выпирают. И сегодня вместо вчерашних ботиночек, аккуратные «шпильки». Через пол часа молчания машина въехала в дачный поселок. Лера указала на приятный домик, и когда машина остановилась, вышла открыть ворота.

В доме было чисто, что скрывало название «дачного». Без лишней мебели комната казались больше, диван, с двумя пуфиками, да комод, если не считать занавесок, с ламбрекенами, на единственном окне, и толстого ковра у дивана. Она подвела меня к дивану, а когда я сел, впилась в мои губы, обвив мою шею тонкими ручками, и став на колени по обе стороны меня. Губы у нее были горячими и нежными, я прижал ее тело к себе, и, через тонкую ткань рубахи и платья, почувствовал, как в меня уперлась ее упругая грудь. Другой рукой я нырнул под платье, и ощутил в руке ее ягодицы в шелковых трусиках. Лера подняла руки вверх, давая мне понять что платье мешает, на счастье я не был «тупым», и через мгновенье «малышка», голенькая, в трусиках, поспешно, лихорадочно расстегивала пуговицы на моей рубашке. Когда с рубахой было покончено, она, с новой жадностью, накинулась на мои губы, плотно грудью прижавшись ко мне.

 — Сегодня я буду командовать. — Сказала Лера оторвавшись от моих губ.

 — Она прикрыла мои губы рукой.

 — Я так хочу, Сережа. — Лера встала с дивана. — И, разденься, пожалуйста. — Добавила выходя с комнаты.

Она вернулась с тазом, теплой водой в чайнике и мыльницей, приятная улыбка озарила ее лицо, когда она увидела торчащий Хуй, с подтянутыми яйцами. Я сидел на диване голый, слегка раздвинув ноги. Лера поставила таз на пол. Она подошла ко мне, обвила ствол Хуя ладонью, и потянула за собой, я, повинуясь, двинулся за ее рукой, и присел, на корточки, над тазом. Малышка (я ей дал еще одно имя), приятно двигая руками, мыла торчащий Хуй и анус, углубляя в него свой пальчик, потом обтерла нежным, махровым полотенцем, и, когда я встал, не удержалась от соблазна, прильнула к головке ртом.

 — Твой Хуй очень вкусный. — Сказала она, выпустив головку изо рта. — У меня до сих пор, во рту, приятный вкус твоей, вчерашней, спермы, а сегодня я вижу что он еще и красивый у тебя. Сережа, я знаю что все мужчины страдают по поводу размера своего Хуя, но тебе не о чем волноваться, у меня мелкая пещерка, и будь Он хоть на сантиметр больше, или немного толще мы бы больше не встретились.

 — Я боюсь что нам действительно не стоит встречаться, иначе меня посчитают «педофилом» (совратитель малолеток). Лера улыбнулась.

 — Мне вчера исполнилось восемнадцать, я просто маленькая. — Она объясняла играясь рукой с Хуем.

Малышка и в правду была маленькой, стоя рядом со мной, в полный рост, ее верхняя часть головы ровнялась с сосками моей груди. — Родители нормальные были, а я маленькая.

 — Извини, почему были?

 — Они погибли, год назад.

 — Прости.

 — Все нормально, Сережа, а ты женатый?

 — Нет, разведен.

Я присел на корточки снял с нее трусики, обнажая, голенькую, без волос, Пизденку, а когда Лера зависла ею над тазом аккуратно подмыл и просушил полотенцем, ее и попу. Потом Малышка задернула шторы, комната наполнилась полумраком, достала из комода простынь и разостлала на ковре.

 — Сережа, ляг на спину.

Дважды, меня, просить не пришлось, растянувшись на свежей простыне и раскинув ноги, я любовался ее миниатюрным телом, которое устремилось ко мне. Это было совершенное женское тело в миниатюре, широкая, полная, относительно ее грудной клетке, грудь, над осиной талией, заслуживала особого восхищения.

 — Не хорошо, только, с днем рождения получилось. — Пробормотал я. — Подарок за мной.

 — Самый дорогой подарок тот, который нравится, и я себе уже выбрала.

 — И что это, если не секрет.

Лера присела на мою ногу и склонилась над Хуем обвив ствол ладонью, изучая каждый его сантиметр.

 — Ты же подаришь мне Его?

Малышка медленно водила, нежно сжатой ладонью по стволу, играя, другой рукой, с яйцами, перебирая их и нежно царапая мошонку.

Мне очень понравилось ее признание, по поводу размера моего Хуя, и я млел от гордости и ласки.

 — А как же я без Него буду писать? — Переводя дух спросил я.

 — Я доверю, свой подарок, тебе, чтоб я Его не потеряла, а когда я соскучусь, за Ним, ты мне Его будешь давать.

 — Такое предложение меня устраивает. — Она, с радостной улыбкой, посмотрела в мои глаза. — Тогда, Дорогая Лера, прими, в знак моего уважения, к тебе, этот несравненный, бесценный подарок, и пусть Он принесет, тебе, много, много радости.

 — Милый Сережа, я принимаю в подарок, этот замечательный твой Хуй, и в знак моей благодарности, Он у меня будет первенцем, и я приму Его сегодня в себя.

 — Прости, но насколько я успел заметить, ты не девственница?

 — Это мамин вибратор постарался, так что в наше время и девственницы дефлорированными встречаются. А сейчас я хочу поиграть со своим подарком, Он живой и не дрожит как вибратор. — И она целиком отдалась игре с Хуем.

Я закрыл глаза и предался приятным ощущениям, внимая ласки своей Малышки через Хуй. Она Его гладила и нежно царапала, облизывала, покрывала весь поцелуями и сосала. Обняв ствол Хуя нежно влажными губами, и оттянув крайнюю плоть, вводила и выводила изо рта. Несколько раз поперхнулась, пытаясь заглотить Его на всю длину, но это у нее не получилось, раздосадованная она выпустила Хуй изо рта и нежно погрызла его зубками у основания. Я сходил с ума от такой ласки, меня уже всего трясло, и я решил не оставаться в стороне, и попросил Леру чтоб она дала мне полизать ее Пизденку.

 — Мне и самой хочется испытать, какие чувства вызовет такая ласка. А как мне это сделать?

 — Просто стань над моим лицом на коленях.

Она вся дрожала от похоти, когда я прижался ртом, к губкам ее Пизденке. Горячие губки, по детски голенькой Пизденки, доставляли мне огромное наслаждение, я вылизывал губки запускал язык во вход, орудуя им там из стороны в сторону, теребил языком и сосал клитор. Малышка, ойкая и айкая, задыхалась от ласки.

 — Я хочу твой Хуй вовнутрь. — Сказала Лера и поползла по мне к Хую.

 — Только хорошенько потри головку о губки.

Она зависла над ним, тря промежность головкой, и, лихорадочно, массируя ею клитор. Потом направила разбухшую головку в дырочку входа и медленно стала надевать себя на Хуй.

 — Ой! Ой как приятно, ой. Ой какой Он горячий и гладкий, у меня, аж в нутрии, все дрожит и течет.

Головка, обильно смоченная соком Пизденки, плавно раздвигала стенки тесного входа влагалища, которое с жадностью хотело поглотить весь Хуй, но разные размеры препятствовали и Малышке пришлось привстать и повторить попытку.

 — Не получилось. Сейчас еще раз попробую.

 — А если опять не получится?

 — Молчи! Все равно на него сяду. Ой, как я хочу Его в себя. Ой! Ой, я сейчас кончу. — Но на этот раз ее затрясло и из ее рта вырвался в наружу возглас наслаждения. — Ой! Ай! Ах!

Меня тоже начало мутить и я, в порыве, сделал резкий толчок Хуем вверх, головка проскочила мышцы Пизденки и Хуй до половины провалился вовнутрь. Лера вскрикнула, но поняв что она, наконец оказалась, на долгожданном Хуе, и он в ней. Начала плавно опускаться и подниматься на нем, постепенно погружая все глубже и глубже Хуй в себя. Но так продолжалось не долго, Хуй начал пульсировать, Малышка нанизала себя на Хуй столько насколько смогла, и в это время в нее ударила мощная струя спермы. Наши возгласы, от оргазмов, слились воедино. Лера развернулась и, не выпуская Хуя из Пизденки, мокрая от пота, легла на меня, упершись в меня сосками.

 — Вот это Хуй. Я никогда не думала что Ебаться, по настоящему, так приятно.

 — Тебе не больно? — Проявил я заботу.

 — Нет. Я еще хочу поебаться, пока Хуй мягкий. Пусть Пизденка разрабатывается.

Она привстала, опершись в меня ладонями, и заерзала бедрами. Не совсем опавший Хуй погрузился в горячую, несдержанную Пизденку весь, до яиц.

 — Ух ты, как приятно на Нем сидеть. Вот это да!

Стенки влагалища приятно сжимали его, и когда они начали вибрировать, от очередного оргазма Малышки, Хуй снова стал просыпаться, увеличиваясь в размере.

 — Сережа, Хуй опять становится большим. Мама моя, как я рада, мне так понравилось Ебаться. Но у меня уже нету сил.

 — Хорошо дорогая, ложись на меня я сам тебя поебу, мне тоже, очень сильно, хочется Ебаться.

Лера упала на меня разметав ноги по простыне, а когда я начал фрикции, подобрала колени и прижала, их, к моим бокам. Какое это было наслаждение, Ебать такую крошку. Она со стонами терлась об меня сосками, в то время когда я впихивал в нее Хуй, держа ее за бедра. Малышка стонала, подвывала, скулила и это разжигало меня еще больше.

На улице уже зажглись фонари, и в их лучах, мокрое от пота, маленькое тело Леры ерзалось по мне, при толчках моего Хуя. Раздроченная Пизденка уже впускала в себя Хуй на всю длину, когда, под давлением оргазма, я начал делать резкие и глубокие толчки, Лера взвыла от наслаждения.

 — О, моя маленькая, какое приятное наслаждение Ебать тебя.

Это все что я успел сказать, и упершись своими руками в ее плечи вогнал в нее Хуй по самые яйца. Нас вместе трясло в экстазе, кричащих, рычащих, фыркающих, как умалишенных.

С пол часа мы лежали, отдыхая, не проронив ни слова. Потом Малышка подползла, по мне, к моему лицу и жаркими, благодарными поцелуями ни оставила пропущенным ни одного сантиметра.

 — После того, что сегодня произошло, и умереть не жалко, чего ЕЩЕ можно ждать от жизни?

 — Дорогая, ты не будишь против того, чтобы, перед тем как умереть, мы бы встретились еще несколько раз, в сласть поебаться?

Ты сама ответила на свой вопрос, ждать когда можно будет «ЕЩЕ».

 — Все. Я больше не хочу умирать. Я хочу чтобы мы «ЕЩЕ» встретились, и хочу чтобы это было ЕЩЕ ни раз. Мне очень понравилось, с тобой, Ебаться. Это потрясающе, ни с одним вибратором, в мире, не сравнить. Мне показалось что я была на небесах, когда Хуй выстрелил своей спермой в меня.

Она нагнулась к Хую и язычком вылизала, и высушила все, у его основания, вместе с яйцами, а потом, погрузила, весь Хуй, в свой ротик, высосала остатки спермы из канала, и вылизала ствол.

 — Мне это очень понравилось. — Сказал я благодарно гладя ее волосы.

 — Мне, просто до ужаса, хотелось сделать тебе приятно.

 — Тебе это удалось. Спасибо.

Мне захотелось ее поцеловать и я ни стал противиться своему желанию, потянул ее за руку и она послушно легла рядом. Я целовал ее в губы, шею, плечи, опустился ниже и прильнул, по очереди, к соскам. Целовать ее грудь было очень приятно, и я задержался там на долго, чувствуя как Малышка вздрагивает.

 — Сережа, милый, мне очень приятно с тобой, но нам надо ехать. Печально будет омрачать, сегодняшний, вечер пустыми стенами, обворованной квартиры. — Я ослабил свои натиски. — Ты не обиделся?

 — Нет. К тому же завтра на работу. — Слукавил я, щадя ее самолюбие, хотя на душе скребли кошки, и мне не хотелось с ней расставаться.

На самом деле, мне хотелось проглотить мою Малышку.

До города, мы, доехали удивительно быстро.

По пути я спросил Леру « — что означала вчерашняя форма школьницы?» — она объяснила, что в свой день рождения, она хотела, чтоб ее выебали настоящим, живым Хуем. А так как, взрослые мужчины, не обращали, на нее, своего похотливого взора, она решила попытать счастья среди выпускников, но к сожалению, кто не ходил парами, были или пьяны или обкурены, и тогда она остановила мою машину. А не отдалась мне, в первую встречу, потому что вкус спермы затмил ее разум. Мы поцеловались на прощание.

 — Сережа, если б ты только знал как мне ни хочется тебя отпускать. Мне очень не ловко, но я снова, очень сильно, хочу Ебаться.

 — Так что же заставляет тебя, гнать меня в ночь, от себя?

 — Но ведь ты, и так уже, кончил два раза.

 — Ну, если б мне посчастливилось, сейчас, съесть бутерброд, я думаю, тебе бы, пришлось еще ни раз вскрикнуть, от оргазма.

 — Милый, я умею делать изумительные бутерброды. Не хочешь ли ты подняться ко мне? За домом свободный гараж, мне только нужно за ключами сбегать, а дома найдется рюмочка, хорошего коньяка.

 — С удовольствием, дорогая, я останусь у тебя на ночь, и займусь с тобой сексом. Я, надеюсь, ты позволишь мне принять освежающий душ?

 — Сережа, милый, да ради тебя, и твоего потрясающего Хуя, я согласна на любые требования. — И жарко поцеловав меня в губы выскочила из машины.

Женский порядок, квартиры, сразу бросился в глаза, холостого мужчины. Лера предложила мне принять душ, я не стал ей перечить и направился в ванную, по пути раздевшись до гола в зале. (Я там приметил хороший, толстый ковер. А для любовной схватки, лучшего помоста, не придумаешь).

Прохладная вода, приятно восстанавливала силы, увеличивая голод. Вошла Малышка, тоже голенькая, и тут же нырнула ко мне под душ, незаме

длительно уделив внимание Хую.

 — Сережа, можно я твой Хуй пососу, пока он мягкий.

 — Конечно можно. Тебе понравилось сосать Хуй мягким?

 — Я еще не знаю что лучше, но когда Он твердый и большой, это что-то другое, а когда мягкий Он помещается весь во рту, и удовольствие, от этого, совсем другое.

Она нагнулась и всосала, в свой ротик, весь Хуй, по самые яйца. Да, это было очень приятно, и когда, от теплоты рта и ласк язычка, Хуй стал увеличиваться в размерах, я даже немного пожалел. Лера долго сопротивлялась росту Хуя, не желая уступать ни сантиметра, но в конце концов была побеждена, поперхнувшись она выпустила его из ротика. Но это ее не остановило и она стала гладить влажной головкой свои соски. Я обмыв ее тело смотрел на ее игру.

 — Ты подмоешь меня? — Оставив Хуй в покое, спросила она.

 — С удовольствием.

Я присел на край ванны, она тут же примостилась на моих разведенных ногах, прижавшись к Хую спиной, раскинув свои ноги, по обе стороны моих, давая полный доступ к промежности, и я принялся за дело. Омовение имело чисто ритуальный характер, скорее всего ей хотелось чтоб я с ней поиграл. Я обмыл Пизденку теплой водой, погладил влажные губки, потеребил клитор, побывал пальчиком внутри, потом намылил руку и скользнул, между нашими телами, к ее попе, мыльный палец легко пропустили в анальную розетку.

 — Ох! — Малышка сжала руки на моих коленях.

 — Тебе больно?

 — Нет, приятно. Поеби меня пальчиком в попу, мазь рядом на полочке.

 — Лучше упрись руками в дно ванны.

Держа ее за талию, (преимущество легкой женщины, — ее можно крутить не боясь надорваться) я поднес, ее промежность, к своему лицу. Поиграв с Пизденкой язычком и губками, я переместился к ее, голенькой, без волос, попе, и, пощекотав розетку, надавил твердым языком на анус, мышцы дернулись и сжались. Я прижался губами к попе и стал всасывать розетку ануса в свой рот, одновременно буравя языком вход в попу, Лера крикнула, затряслась всем телом, и забилась в экстазе, я оставил анус в покое и стал лизать губки и клитор ее Пизденки, а когда она перестала биться я вернул ее в нормальное положение (головой вверх). Лицо Малышки горело красным закатом, она поседела, немного, присев на моем колене, держась за ствол Хуя, потом встала, развернулась ко мне спиной, и стала ловить головку Хуя губками Пизденки, я, обеими руками, помог ей раскрыть вход, и она прижалась им к головке, плавно нанизывая себя на Хуй. Она Еблась нанизывая себя все больше и больше. Наверно принять, в себя, сразу весь Хуй было для нее задачей невыполнимой. Я, дотянулся до полочки, взял крем, обильно смазал средний палец, и прижал его к розетке попы, его сразу впустили вовнутрь, Лера утвердительно закачала головой. Костяшками пальца, я хорошо чувствовал, как ходит головка во влагалище, наверно это не оставило без внимания и Малышку, она прогнула спинку, насаживая себя обеими дырочками, и только простонала:

 — Глубже.

Я взял ее, свободной рукой, за плечо и несколько раз дернул к себе, глубоко нанизывая ее, одновременно, на Хуй и на палец. Лера застыла, прижавшись ко мне, с силой опершись о стену руками, она дрожала как пораженная током, и ее обе внутренности пульсировали, Хуй утопал в горячей Пизденке, головка во что-то упиралась, я не выдержал и... Кончать было очень приятно, видя перед собой, миниатюрную, женскую фигурку. Малышка, освободившись, повернулась ко мне, с мылом вымыла мою руку, которая недавно атаковала ее попу, нагнувшись взяла Хуй в ротик, освободила канал от остатков спермы, приговаривая « — вкусненько», вылизала все вокруг, обмыла его теплой водой и прижалась ко мне в поцелуе.

 — Сережа, милый, не обижайся пожалуйста, на меня. Сейчас я тебя покормлю и мы пойдем отдыхать, на ковре я уже послала постель.

От одного напоминания, о еде, заныло и засосало под ложечкой.

 — Ну, что ты, я вовсе не обижаюсь. Но кушать, действительно хочется.

Двойные бутерброды, с ветчиной и сыром, после рюмки коньяка медленно один за другим исчезали с тарелки, салат из свежих овощей, тоже, оказался, очень кстати. Лера, сидела с боку стола, она смотрела, на меня, с не затаенным интересом, ее голова лежала на сложенных, поверх стола, руках, ножки, свисали со стула, не доставая до пола, спинка, прогнулась в талии, и ее ягодицы маняще округлились, будя во мне сексуальные воображения и фантазии. Сама она, выпила немного коньяка и съела один бутерброд.

 — Извини, я, наверно, уничтожил, твой недельный запас провизии?

 — Нет. Мне просто нравится смотреть как ты ешь. — Она потянулась, закинув ручки за голову. Ее, упругие грудки, подались вперед розовыми сосками, и еще больше округлились.

 — Ты очень красивая и сексуальная. Я очень рад что встретил тебя.

 — Спасибо, мне очень приятно это слышать.

 — Лерачка, одень шпильки, пожалуйста.

 — Ты ненасытен, но мне очень приятно, что тебе нравится мое тело.

Она выпорхнула из кухни и, через минуту, вошла. На ней были тонкие, классические, бледно-розовые, гипюровые трусики-шорты, с глубокими вырезами и мелкой бахромой.

 — Как я тебе?

Она встала, передо мной, в фас, слегка наклонилась, прогнула, ближнюю ножку назад, дальнюю чуть согнула в колене, приподняв каблучок шпильки, слегка вывернула ближнюю ручку и ладошкой оперлась в ягодицу, дальней оперлась чуть выше колена, дальней ноги, и закинула назад головку. Зрелище было потрясающим. Да, эта девочка, знала цену грации, и умело пользовалась ей. Малышка засмеялась, увидев как на ее глазах, оживает мой Хуй, увеличиваясь в размерах.

 — Потрясающе! — Воскликнула она. — Я всегда мечтала, чтоб мужчина так возбуждался, глядя на меня. Тогда я тебе еще кое-что покажу.

Лера выпорхнула и через секунду вошла снова, но уже без трусиков. Встала, на расстоянии вытянутой руки, спиной ко мне, прогнула назад слегка расставив ножки в шпильке, подняла ручки к голове и прогнула осиную талию, повернув бюст так чтоб были видны ее груди, выпятила ягодицы, которые раскрылись, предоставляя моему взору, розовую розетку ануса и губки Пизденки.

Я сглотнул слюну в сухое горло, меня трясло. Хуй торчал коромыслом с пульсирующим стволом, и вздутыми венами, который венчала набухшая, темно-пурпурная головка. Инстинктивно моя рука потянулась к ее промежности, и я плавно провел пальцами по губкам ее Пизденки.

 — Дорогая, ты прелесть. Никогда в жизни я еще так не возбуждался. Я тебя хочу. — Став на колени и держа ее зад в своих руках, я прижался горячим поцелуем к ее ягодице. — Пойдем, полежим.

Малышка повернулась, помогла мне встать на ноги, она нагнула голову, облизала вздувшуюся головку Хуя, пощекотала, кончиком язычка, дырочку канала, и всосала, головку, в свой ротик, плавно водя по стволу нежно-сжатой ладонью. Приятно и ласково пососав мой Хуй, Лера подняла ко мне свое, светящееся от счастливой улыбки лицо. Она ни сказала ни слова, лишь нежно потянула, держа в ладони Хуй, меня за собой. Проходя мы щелкали выключателями, гася свет, и лишь в зале, люстра, вспыхнула всеми шестью лампочками, наполняя комнату светом, и переливами хрусталя. Малышка оставила шпильки возле ковра, и мы опустились на ложе любви.

В неистовстве я поедал это маленькое тело горячими поцелуями, Лера отдавалась ласке прикрыв глаза, вздыхая и вздрагивая. То я целовал ее рот, всасывая губы, то старался, как можно глубже, по очереди, всосать в себя соски ее грудей, то, как игрушечное ее тело, подтягивал Пизденкой к своему лицу, ласкал, посасывая губки, клитор и погружался языком в бесконечность, пока не услышал слабый голос:

 — Милый, выеби меня, я уже не могу. Я хочу почувствовать твой Хуй в себе, на всю его длину. Навались на меня и разорви, мою горячую Пизденку, Хуем, на части.

Дважды, об одном и том же, я не заставил себя упрашивать, ей хотелось почувствовать боль насилия, и я его должен был дать ей. Положив Малышку на спину я подложил маленькую подушечку под ее зад, сложил ее ноги к груди, смочил, головку Хуя обильным соком,

прижался ей к входу в жерло, и резко, с размаха вогнал Хуй до половины. Лера смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и часто дыша открытым ртом,» — еще», слабо выплыло из ее груди, я стал вдавливать в нее Хуй, пробивая, мелкими толчками, головкой путь, потом сконцентрировал, центр тяжести своего веса, на Хую, и прижался, вгоняя последние сантиметры в ненасытное влагалище. Малышка забилась в экстазе, прическа ее разлетелась и она разбросала волосы по простыни, я слегка попустил, но короткое « — нет», подтвердило что я был на правильном пути, и снова толкнул Хуй в глубину, только теперь с большей уверенностью. Я склонился, над изящным телом, прижимаясь лобком к лобку, и придерживая Леру за плечи, стал бить Хуем в глубину Пизденки, Малышка часто билась подомной в экстазе, кусая мои соски и оставляя своими коготками царапины, на моей спине. Когда Хуй взметался вверх, мне казалось что он тянет за собой все из нутрии ее тела как насос, это было приятно ощущать, и я резко, с размаха, вгонял его по самые яйца назад.

Еще никогда в жизни мне не приходилась Ебаться с таким наслаждением. Приработанная горячая Пизденка, приятно сжимала ствол Хуя, и доила его мышцами при выходе, я развил приличную скорость, и все движения, от Ебли, доставляли мне неописуемое удовольствие. Лера пришла в себя, и тоже вошла во вкус, она Еблась держась своими ладошками меня за ягодицы, и, с яростью, двигала Пизденкой, навстречу к Хую, издавая, какие-то, странные звуки, когда мы бились друг об друга, и часто восхваляя Хуй за его качества.

Такая скачка продолжалась с полчаса, головка Хуя потеряла всякую чувствительность, и мой оргазм, категорически отказывался заявлять о своем присутствии, при сухостое.

 — Я все. — Малышка откинулась на спину разбросав руки, и я, обессиленный, упал рядом с ней. — Нет. — Сказала она немного передохнув. — Я слишком долго искала себе такой Хуй, и слишком долго мечтала о нем, чтоб так запросто, из-за какой-то усталости, отказаться от радости общения с ним. Лучше я еще поебусь, и помогу тебе, милый, кончить.

Она жестом предложила мне лечь на спину, и лихо запрыгнула на Хуй. Я подложил подушку под голову и стал наблюдать, с каким вдохновением Ебется маленькая девочка, подпрыгивая на Хую и всаживая его в глубину себя, к счастью ее Пизденка истекала соком.

 — Мама родная, как приятно Ебаться, мне кажется что я никогда ни наебусь. Милый у тебя не Хуй а просто какое-то чудо.

Очевидно, Ебля, ей доставляла истинное наслаждение. Иногда она переставала прыгать и просто раскачивалась на Хую, иногда просто ерзалась на Нем.

 — Сережа,... милый,... я... хочу... выебать,... этим... замечательным... Хуем,... свою... попу. — Она говорила прерывисто подпрыгивая на Хую.

 — Тебе ж будит больно, у тебя там совсем маленькая дырочка.

 — Вибратор... вмещался... Я... сейчас.

Лера встала с Хуя, медленно выводя его из Пизденки, облизав ствол и яйца погрузила в рот приятно посасывая его как соску. Потом она поднялась и качаясь вышла, через минуту вернулась с кремом. Склонившись над Хуем Малышка тщательно смазала головку, отложила коробочку в сторону (наверно себя она обработала в ванной), и присела на корточки над Хуем, направляя своей рукой его головку себе в попу. Лера прижалась розеткой к головке и надавила. К моему удивлению головка порядочно погрузилась в анус но не прошла, Малышка прикусила губу и повторила попытку.

 — Тебе больно?

 — Нет... Приятно.

 — Давай я подержу рукой ствол Хуя ровно, а ты ладошками раздвинь свои ягодицы.

 — Только не толкай, я сама, плавно.

Она раздвинула ягодицы и стала, плавно, нанизывать свою попу на Хуй, введя его до предела, ослабляла давление, приподнималась, и делала новую попытку, каждый раз нанизывая себя, на несколько миллиметров, больше. Я включился в игру, погладил ее влажную Пизденку, и, введя средний палец во влагалище, имитировал фрикции, потом стал поглаживать им переднюю стенку влагалища, а большим пальцем поглаживать клитор.

 — Ой!... Что ты делаешь?... Я,... я сейчас упаду... Ой!... — И, она упала, вскрикнув, нанизывая свою попу на Хуй, и вогнала его треть в себя. — Ой, ой как приятно,... сейчас,... сейчас,... я только отдышусь.

Немного отдышавшись, она стала делать мелкие, медленные фрикции, с каждой все больше нанизываясь попой на Хуй, а когда погружения дошли до предела, Лера встала на колени и фрикции стали более размашистыми и чаще. Она Ебла свою попу Хуем, и улыбка радости, светилась на ее лице с прикрытыми глазами. Зрелище и ощущения были бесподобными, само только-то что я Ебусь с такой малышкой в ее зад, сводило меня с ума. Да! Что ни говори, а Ебаться девочка любила, и, до меня, наверно, вибратор протерла, своими дырками до дыр. Из глубины подсознания, у меня, медленно начала подниматься агония оргазма, я развернул девочку не снимая с Хуя, и прижал ее спиною к себе, разместив одну руку на ее груди, массируя соски, а другой стал делать массаж ее Пизденке, продолжая Ебать ее в попу. Малышка раскинула ноги согнув в коленях и плавные толчки Хуем стали сотрясать ее тело, она поскуливала от удовольствия. Чувствительность вновь вернулась к Хую и я почувствовал как разбухшая головка трется о стенки ректрума.

 — Он увеличивается, что ты делаешь? У меня сейчас попа лопнет.

 — Достать?

 — Ты,... ты сума сошел,... продолжай... Ой!... Ой, я сейчас кончу... Ой!... О-о-о!... А-а-а!... О-о-о! — Вырвалось из ее груди и она забилась в припадке оргазма.

Меня, ее оргазм, тоже возбудил и подвел к высшей точке наслаждения, я ввел Хуй в попу, пока головка не уперлась, и со звериным рыком, в конвульсиях, выстрелил сперму в глубину Леры.

Обессиленные и мокрые от пота мы лежали не в силах шевельнуться, только Малышка, набравшись сил, сползла с Хуя и легла на мою руку, прижавшись грудью ко мне, и обняв меня рукой.

Подумать только, какую-то неделю назад, я мечтал о том, чтобы мне встретилась женщина, способная выжать из меня все соки, и кто бы мог подумать, что такая кроха, способна вымолотить из мужика, все его силы.

Капля влаги прокатилась по руке где лежала Лера, я поднял голову и заметил как по ее телу пробежала волна дрожи. Она плакала.

 — Милая, тебе больно?

 — Сережа, миленький, возьми меня с собой... Мне кажется, что ты утром выйдешь в двери, и я больше никогда не увижу, твоего Хуя. Я не хочу тебя терять. Сережа, милый, я люблю тебя, не бросай меня, пожалуйста.

Я улыбнулся с чувством гордости за свой Хуй, Его любили, Им дорожили, и мне это было очень приятно, значит Он смог достать, изнутри, до женской гордости.

 — Не возьму. — Буркнул я. Она заплакала навзрыд. — Потому что сам живу, после развода, на квартире.

 — Правда!? Любимый, переходи ко мне жить. Ты у меня как в раю будешь жить. Пожалуйста, переходи. Я мухе, не дам, на тебя сесть.

 — Посмотрим. Утро вечера мудренее.

Мы сходили в ванную, выключили свет, Малышка прижалась ко мне, и, окрыленная надеждой на собственного мужчину, через минуту мирно посапывала, я тоже прикрыл глаза, ночь придавила меня своей тишиной, и я уснул.