Без горячей воды (инфантилизм). Часть 9

Мальчишка тут же, как по команде начал бить по столу ногами.

– Тише, тише! – засмеялась я, – Не надо так стучать ногами. Давай мы лучше задерем им вверх.

Я до отказа задрала Саше ноги, как будто снова собралась вытирать ему попу.

– Ну что, Сашуля? – улыбнулась Ксюша, – Давай, дрыгай ножками. Кто сейчас поедет на велосипеде?

Я подмигнула Ксюше и легонько пощекотала Саше мошонку. Мальчишка вздрогнул и сразу начал дрыгать ногами.

– Вот так, молодец, – приговаривала я, продолжая трогать голенькому мальчишке яички, – Давай еще быстрее крутить педали, чтобы догнать Алёшу. Он уже на своем велосипеде далеко уехал.

Вспомнив, как Саше во время купания не нравилось, когда я трогала его за мошонкой, я решила пощекотать его там и действительно заставила сильнее задрыгать ногами.

– Так нравится экспериментировать с Сашиными яичками, – с улыбкой призналась я Ксюше, – Кажется нашла у него самое щекотное место.

– Сейчас доэкспериментируешься, – засмеялась Ксюша, – Помнишь, что мне Алёша устроил?

– Думаешь, и мой сейчас пустит струйку? – со смехом спросила я, – Было бы прикольно. Так и хочется проверить на Саше вашу теорию о щекотке.

Я принялась легонько перебирать пальцами у Саши за яичками.

– Пись – пись – пись, – ласково приговаривала я, – Пустишь для нас фонтанчик, как маленький Алёша?

"Не знаю, действует ли этот прием на детей постарше, – подумала я, продолжая трогать восьмилетнему мальчику яички, – Но дразнить мальчишку щекоткой очень прикольно".

Пощекотав Сашу еще полминуты и так ничего от него не добившись, я опустила его ноги вниз и потянулась к лежащему на столе тюбику с детским кремом.

– Сейчас помажем маленького Сашуню кремом, чтобы у него была здоровая кожа между ножек, – ласково сказала я мальчишке.

Саша обиженно поджал губы – мальчишка ужасно не любил, когда с ним сюсюкали, как с малышом.

– Сначала помажем животик, – улыбнулась я, принявшись мазать Сашу кремом чуть ниже пупка.

Я спустилась ладонью пониже и заскользила пальцами по Сашиному лобку.

– Как у нас тут гладко, – улыбнулась я, размазывая во все стороны белый крем, – Так приятно мальчишку тут трогать.

Ксюша протянула руку и тоже потрогала Сашин лобок, заставив мальчишку густо покраснеть.

– Ага, такая нежная кожа, – улыбнулась она, – Совсем как у нашего, пятимесячного.

– У Саши даже складочки, как у малыша, – добавила я, – Сейчас я ими хорошенько займусь.

Я набрала на пальцы крем и помазала Саше паховые складочки. После них настала очередь его смешного писюнчика.

– Ой, а что я у нашего малыша нашла! – засмеялась я, приподняв пальцем мальчишечий стручок, – Сашин маленький стручочек.

Ксюша тихонько захихикала.

– Как сразу покраснел, – улыбнулась я, – И когда ты перестанешь меня стесняться?

Вспомнив, как мазала своего малыша Ксюша, я обвела указательным пальцем вокруг Сашиного писюнчика.

– Обмажем писюнчик со всех сторон. Вот так, – приговаривала я, продолжая мазать кремом тоненькую мальчишечью палочку, – Чего мы снова заерзали?

– Не нравится, когда трогают писульку, – засмеялась Ксюша.

– Потерпит! – заявила я, возобновив манипуляции с Сашиным писюнчиком.

Я специально делала все медленно, чтобы подольше помучить стесняющегося мальчишку.

– Всё! – объявила я через полминуты и потеребив напоследок смешной хоботок, которым заканчивалась детская палочка, оставила ее в покое.

– Теперь попу, – подсказала Ксюша, – Задирай ему вверх ножки.

До отказа задрав Саше голые ноги, я выдавила на указательный палец капельку белого крема.

– Начнем прямо с дырочки, – улыбнулась я.

Я прикоснулась пальцем к смешной детской дырочке и несколько раз в нее потыкала, словно проверяя ее на прочность. У мальчишки были такие испуганные глаза, что я секунду поколебалась перед тем как вставить палец вовнутрь.

– Чтобы лучше какал! – повторила я Ксюшины слова, углубляясь пальцем в Сашину дырочку.

Я ожидала, что мальчишка сразу начнет капризничать, но он молча терпел. Покрутив пальцем в разные стороны, я вынула его наружу и, выдавив на ладонь побольше крема, помазала Сашины пухлые половинки – сначала левую, а потом правую, не упустив возможности как будто нечаянно задеть пальцами маленькую детскую мошонку. Как я и ожидала, мальчишка сразу начал дрыгать ногами.

– Кто тут лежит на спинке и дрыгает голыми ножками? – ласково обратилась я к Саше, обмазывая кремом его розовую мошонку, – Вот этот маленький мальчик?

Восьмилетний мальчишка густо покраснел и снова обиженно скривился.

– Что нашего Сашеньку беспокоит? – продолжала я дразнить Сашу, играясь пальцами с его яичками, – Не нравится, как няня мажет его кремом между ножек? Надо потерпеть. Всех малышей так мажут.

– Особенно тех, кто мочит в штанишки, – со смехом добавила Ксюша.

– Правильно, – кивнула я, – Мальчиков, которые писают в штанишки, нужно мазать особенно тщательно. Мы же не хотим, чтобы у Сашеньки появились после мокрых штанишек

опрелости.

Я выдавила на пальцы новую порцию крема снова принялась мазать мальчишечью мошонку – просто так, чтобы подразнить восьмилетнего сорванца щекоткой.

– Только посмотри, что вытворяет! – засмеялась Ксюша, кивнув на мелькавшие в воздухе Сашины ноги.

Помучив мальчишку щекоткой еще полминуты, я опустила ему ноги вниз.

– Вставай! – сказала я Саше и помогла ему встать на столе.

– Такой смешной, когда стоит без штанишек, – захихикала Ксюша.

– Слушай, а может так и оставить? – шутливо предложила я.

– А что? – продолжала смеяться Ксюша, – Ему же теперь два годика?

– Ага, два, – кивнула я.

– У наших соседей двухлетний карапуз, – сообщила Ксюша, – Так он у них сейчас, летом, весь день голопопит.

И без того обиженное Сашино лицо так скривилось, что мне стало его жалко.

– Пошутила я, пошутила, – улыбнулась я, доставая из сумки детские колготки, – Сейчас одену тебе колготы. Но если ты и эти намочишь, точно заставлю ходить без штанишек.

– Обедать! – громко позвала из кухни Лена.

На обед был перловый суп и гречневая каша с котлетами. Увидев, как Лена взяла своего малыша на руки и и повязала ему слюнявчик, я вспомнила, что тоже купила Саше слюнявчик. Я сходила в детскую за Сашиным слюнявчиком и вернувшись, сразу посадила мальчишку себе на колени.

– Открывай ротик, – ласково сказала я Саше, принявшись кормить его с ложечки.

Поначалу мальчишка капризничал и отказывался пускать в рот детскую ложечку, но после того, как я пригрозила, что еще на день оставлю его малышом, послушно начал есть.

– Какой молодец, – похвалила я Сашу, наколов на вилку очередной кусочек котлеты, – Открывай ротик пошире. Вот так. А теперь еще один кусочек. За маму, за папу, за бубушку с дедушкой...

Скормив Саше первое и второе, я дала ему яблочный сок – в чашке, как большому. Неохота было тащиться за его детской бутылочкой.

После обеда все отправились в детскую. Я ожидала, что Лена сразу уложит Алёшу в кроватку, но она по прежнему держала малыша на руках. "Пора идти" – подумала я, посмотрев на часы. Но все равно продолжала стоять и болтать с Леной. Я никак не могла с ней наговориться – столько всего за год накопилось. Наш разговор неожиданно прервался громким Алёшиным пуком.

– Так подозрительно пукнул, – сказала Ксюша.

– Ой, совсем забыла, – спохватилась Лена, – Я же всегда держу Алёшу после еды над тазиком.

Лена быстро раздела малыша и уселась с ним на диван, поставив у ног тазик. Я с интересом наблюдала, как она пристраивает пятимесячного сынишку у себя между ногами.

– Вот так, чтобы попа висела над тазиком, – улыбнулась Лена, задрав Алёше голые ножки, – Сейчас мы быстренько сделаем туда свои делишки.

Малыш снова пукнул.

– Я приучила Алёшу после еды ходить по большому, – пояснила Лена, – Обычно он это делает минут через пятнадцать, как покушает. Просто раздеваю и держу над тазиком, пока не покакает.

– Что, просто держишь и ждешь? – спросила я

– Можно ускорить процесс, – улыбнулась Лена и повернулась к сестре, – Ксюш! Можешь дать мне ватные палочки? И вон ту бутылку с шампунем.

Ксюша принесла Лене прозрачную коробку с маленькими палочками, обмотанными с обоих концов ватой. Я догадывалась, что она затеяла, но решила не спрашивать. Как я и ожидала, Лена капнула на ватную палочку шампунем и принялась мазать им Алёшину дырочку в попе. Пятилетний карапуз недовольно скривился и смешно закряхтел.

– Вот так, – улыбнулась Лена, – Уже тужимся. Кажется понял, чего от него хотят.

Снова капнув на палочку шампунем, Лена начала ритмично тыкать ей в Алешину дырочку.

– Сейчас мама поможет Алёшеньке покакать, – ласково приговаривала Лена, трогая намыленной палочкой детскую дырочку.

– Так вот зачем тебе нужны были эти палочки, – засмеялась я, – А я думала ими только уши чистят.

– Палочки – выручалочки, – улыбнулась Лена, – Выручают маму, когда надо заставить Алёшеньку покакать. Кстати, засовывать вовнутрь совсем не обязательно. Часто бывает достаточно просто подразнить малышу его маленькую дырочку. Вот так. Сначала пощекочем. А теперь легонько потыкаем.

Я с улыбкой наблюдала за необычной процедурой, обдумывая, попробовать ли ее попозже на своем восьмилетнем мальчишке.

– Что, никак не получается покакать? – с улыбкой спросила Лена сынишку и быстро углубилась палочкой в Андрюшину дырочку.

– И долго ты собралась держать у ребенка в попе эту палочку? – поинтересовалась я.

– Сейчас выниму, – ответила Лена, – Только сначала вот так покрутим в разные стороны.

– Смотри, Ленка, как карапуз начал тужиться, – заметила Ксюша, – Сейчас точно кучу наложит.

– Тогда пора вынимать, – улыбнулась Лена и буквально выдернула у Андрюши из попы тонкую палочку.

Ксюша была права – малыш тут же начал какать в тазик.

– Вот так, – похвалила сынишку Лена, – Какой молодец.

– Ничего себе наложил кучу, – засмеялась я.

– Сейчас еще и струйку пустит, – заявила Ксюша.