Бэсс

Адажио. Часть 1

1.

– Чего ты такая насупленная? – спросил Мишель у Ирины.

– Потому что ты – ничтожество! – ответила она супругу с ненавистью.

– Что – то ты совсем оборзела, подруга, – возмутилась Нинель. – Мужу

хамишь. Это некрасиво... Извинись.

– Мне извиняться? – вспорхнули вверх длинные ресницы Ирины.

Мишель как – то прижал Нинель, когда она пришла к ним в гости, и по её кокетливой реакции понял, что она не против. Против была Ирина.

Но Нинель, к удивлению Мишеля, научилась обходиться с его супругой с завидной лёгкостью. Ирина никла под её магнетическим взором и становилась почти беспомощной, словно кукла.

– Не хочешь? – игриво спросила Нинель. – Тогда раздевайся! – она встала с кресла и, улыбаясь, медленно подошла к Ирине. Сняла с неё затемнённые очки. – Руки вверх подними, пожалуйста, – попросила Нинель. И сама приподняла руки Ирины. – Вот так держи...

На Ирине была оранжевая футболка с треугольным вырезом на высокой груди, джинсы и домашние тапочки.

– Что ты делаешь? – с робким укором возроптала Ирина, когда Нинель стаскивала через её голову футболку.

– Хочу тебя малость проучить, – надменно заявила Нинель.

– За что? – удивилась Ирина.

– За то, что ты неправильно разговариваешь с мужем, – ответила Нинель. – Видимо, он тебя плохо воспитывает. Придётся ему помочь.

Ирина как будто с удивлением наблюдала, как вслед за футболкой на кресло полетели её бюстгальтер, джинсы и, наконец, трусики. На точёной шее Ирины сиротливо блестел между крупными полушариями грудей маленький крестик на золочёной цепочке. Да на мочках ушей качались крупные кольцеобразные серёжки. Ирина была натуральной блондинкой. Причёску носила типа каре. Но густые волосы на небритом лобке у неё были тёмными.

С брюк своего чёрного костюма Нинель сняла широкий белый ремень. – Встань к стене! – приказала она Ирине. – Повернись! Руки на стену. Ноги на ширину плеч!

Нинель работала преподавателем физкультуру в школе – интернате и умела отдавать команды. Ирина в этом же интернате заведовала библиотекой. Когда – то Нинель предложила библиотекарше познакомиться с томиком избранных сочинений маркиза де Сада. Приключения Жюстины в и другие тёмные истории из сочинений кончившего свои дни в сумасшедшем доме маркиза, ошеломили читательское воображение Ирины и внесли в её душу смятение. Этим умело воспользовалась Нинель и стала шаг за шагом порабощать сознание хоть и замужней, но неопытной в интимных играх библиотекарши.

У Ирины была шикарная попка – её овальные широкие ягодицы подрагивали при ходьбе словно желе. Мишель всегда восторженно балдел от вида обнажённых бёдер жены.

– И не вздумай визжать, – прошипела Нинель, приблизившись к Ирине

вплотную. – Чтобы соседи не всполошились. Будешь молчать. Поняла?

Глаза Ирины повлажнели.

– Впрочем, лучше врубить музыку, – предложила Нинель. – Мишель,

найди диск с музыкой Моцарта. – В детстве Нинель училась в музыкальной школе и обожала классику. Особенно Моцарта, Чайковского, Бетховена, Вагнера и Россини.

– Что я тебе плохого сделала? – чуть не плача, бормотала Ирина.

– Ничего, – ответила Нинель. – Просто мне не нравится, когда ты

хамишь мужу. Это тебе не идёт.

Почему Ирина почти беспрекословно подчинялась ей? Мишель решил,

что, вероятно, у его супруги таился какой – то фрейдистский комплекс.

Ирина стояла к ним спиной, положив руки на стену, а Нинель под шаловливую музыку Моцарта шлёпала ремнём то по одной, то по другой ягодице замороченной выпускнице Московского института культуры. Глаза Нинель хищно мерцали потусторонним блеском, и она всё больше распалялась. Ропотное повиновение Ирины придавало Нинель порхающее ощущение превосходства и над подругой и над её глуповатым мужем, который, кажется, со сладострастием млел, наблюдая за процедурой экзекуции над собственной женой.

Цвет кожи на попке Ирины менялся, переходя от розоватого к пунцовому. Она глухо стенала, вздрагивая от ударов, и шептала:

– Ой, мамочки!..

– Может, ты всё – таки извинишься? – спросила Нинель.

Ирина стоически молчала.

Нинель продолжила экзекуцию. Через пару минут из уст Ирины со слезливым сипом вырвалось:

– Мишенька, извини меня...

– Извини, пожалуйста, – поправила её Нинель.

– Извини, пожалуйста, – поправилась Ирина.

– А ты чего варежку разеваешь? – обр

атилась Нинель к Мишелю.

– А что я должен делать? – удивился он.

– Дурак, я тебе подготовила жену, а ты не знаешь что делать? Трахай её

в задницу!

Мишель расстегнул ширинку.

– Все с себя снимай! – приказала Нина.

Давно Мишель не имел Ирину с таким мазохистским удовольствием.

С дивным восторгом Нинель наслаждалась властью над подопытной супружеской парой. Она стояла рядом и наставляла Мишеля:

– Энергичнее, энергичнее! Вдуй ей так, чтобы у неё глаза на лоб

полезли!

Мишель, выполняя напутствия Нинель, всё яростнее овладевал

стонущей супруги.

– А ты не будь мумией! Поверти задницей, поверти! – требовала Нинель

от Ирины. – Скажи

– Му – уу, – протянула Ирина.

– Громче! – не унималась Нинель, оттягивая у Ирины сосок на груди.

– Му – у – у! – протяжнее замычала Ирина.

2.

Давно поняла, что с женой Мишеля можно ладить. Хотя в начальной стадии психологической обработки ей пришлось немало попыхтеть, чтобы склонить подругу к активным экспериментам. Только после успешного дебюта с офицерами из военкомата Ирина перестала артачиться, хотя иногда продолжала капризничать. Ирину это только раззадоривало. Властным тоном и решительными действиями она преуспела в подавлении шаткой воли замороченной библиотекарши. Нинель даже увлекало то, как она, идя от простых убеждений и внушений к интимной практике, воплощает свои фантазии, проделывая с Ириной всё более изощрённые опыты.

– А твоя благоверная хорошо поддаётся дрессировке, – как – то призналась она Мишелю. – Скажи: почему ты свою супружницу не дрессируешь?

– Я не дрессировщик, – угрюмо ответил Мишель.

– Мудак ты, – вяло констатировала Нинель. – У тебя в руках такой благодатный материал, а ты, лентяй, его не используешь. Хочешь, я тебе помогу?

Мишель не стал возражать, тогда ещё не догадываясь о том, как далеко зайдёт Нинель в своих опытах. А она, не останавливаясь на достигнутых результатах, заходила всё дальше и дальше. Мишеля поначалу это несколько смущало, приводило сознание в трепетную муть, но он скоро понял, что испытывает при этом острые и жгучие ощущения. И чем изощрённее становились опыты Нинель, тем более они прельщали Мишеля. Его скромная жена, ранее с ужасом отвергавшая все приёмы орального и анального секса, под влиянием Нинель плавилась, словно олово под раскалённым паяльником.

Перед свиданием с офицерами из военкомата Нинель ей внушила, что заглатывание спермы полезно для здоровья женщин, а проникновение в зад предотвращает геморрой. Когда Нинель провела Ирину через секс управлять библиотекаршей ей стало проще.

Однако Мишель об опыте супруги с офицерами ещё не знал. И он не понимал: каким образом Нинель удалось возыметь над Ириной такую умопомрачительную власть? Мишель понял, что, вероятно, он плохо понимает природу женской психологии и физиологии. Если Ирина позволяла Нинель ставить над собой подобные опыты, значит, она получала от них скрываемое под видом вынужденной покорности тайное удовольствие? Она испытывает кайф от интимных унижений? Мишель не хотел себе в этом признаваться. Тем более, он не хотел признаваться себе в том, что ему нравилось с трепетным мутным волнением наблюдать за теми результатами, к которым приходила Нинель в процессе дрессировки Ирины.

3

Сентябрьский денёк клонился к закату и малиновый диск солнца уже цеплялся за кромку пламенеющего леса, когда Мишель и Ирина возвратились с дачи с тремя сумками ядрёных яблок, которые с шумом сваливались под тяжестью собственного веса с ветвей яблонь, растущих на их садовом участке в шесть соток. Утомлённая Ирина пошла в ванную. Скоро оттуда раздался шум от наливаемой в ванну воды. Очевидно, Ирина решила принять душ или просто понежиться в пенной ванне с горячей водой, в которую она обычно добавляла косметическое средство.

Было около десяти вечера, когда в квартире Миловидовых раздался телефонный звонок. Мишель поднял трубку и услышал возмущённый голос Нинель, по которому можно было понять, что она слегка пьяна:

– Вы где шляетесь – то? Звоню вам уже в четвёртый раз!

– Да на даче мы были, – будто стал оправдываться Мишель.

– Ну и как там, на даче? – поинтересовалась Нинель.

– Яблоки падают. Бьются. Еле их допёрли.

– Падалицу?

– Не только, – признался Мишель. – Сами трясли.

– Угостите яблоками – то? – игриво спросила Нинель.

– Конечно, нет проблем, – обещал Мишель.

– Благоверной своей дай трубку.

– В ванне она...