8 Марта. Часть 2

"он чует трепет восхитительный

промеж раздвинутых колен

и достаёт рукой решительной

торчащий под ширинкой член"

Какая там ширинка! Он голый, как Адам был. Многолетняя практика позволяет мне создать у мужчин иллюзию "трепета промеж раздвинутых... ", от этого у кабанов члены крепнут и смазка появляется.

"а у писателя, тем временем

к лобзаньям интерес возрос,

обременён горячим семенем,

целует девушку взасос"

"Слюнявый паразит, опять всю обслюнявил!" Вот именно, "семенем обременен". Я поняла, что если не напомнить, то не полижут ведь, а заправят почти в сухую п – у и попу.

– "Чем выше любовь, тем ниже поцелуи".

Писатель и Художник принялись по очереди вылизывать мои подмытые прелести, слегка увлажненные мастурбацией, но нетерпение кабанов возрастало. Мне нравилось, что мужчины языками увлажняли входы в мое тело, но самцы торопились... Вместо языков я почувствовала входящие в мои ложбинки и погружающиеся в мои округлости пальцы. Они лапали меня везде, эти жадные мужские руки. У Писателя вообще не руки, а грабли. Можно подумать, что он не с компьютерной" "клавой" работает, а лопатой землю копает. Его лапа сразу обе сиськи мне накрывает, когда он их гладит. А когда лапищу мне между ног на манду положит, так мои ноги на ширине плеч остаются, не смыкаются.

"рука известного писателя

ласкает розовый сосок,

рука известного художника

нещадно тискает лобок"

Они знали, что мои соски и лобок чувствительны. Сосок розовый ласкать – это приятно, но зачем же так уж нещадно лобок тискать? На самом деле Художник ласкал мои розовые сосочки, а Писатель своей ручищей так за лобок ухватил, что только держись!

"писатель следом за художником

целуют родинку одну,

их руки: грубая и нежная

одновременно грудки мнут"

Одна их любимая родинка была на животике, а вторая – на попке, но до нее никогда очередь не доходит. Поцелуи ей не достаются. Потому как, когда я раком стою, мужики только на секунду восхищаются этой прелестной родинкой на попке, и тут же засаживают куда придется, в п – у или в "аню". Я принялась стонать, имитируя приближение развязки. А сама думала в это время: "Какие же скоты эти мужчины!? Самцы. Им надо только одного". Художник лег на спину, я послушно села на его дубинку верхом, и он продолжил ласкать мои груди белые. А Писатель наклонил меня, уложил грудью на грудь Художника, погладил своей грубой рукой мою нежную спинку. (Господи! Что у него такие руки мозолистые? Как от писательского труда мозоли могут образоваться? Онанист он, что ли?). Он раздвинул мои округлые "булочки", оглядел "аню" и начал массировать ее пальцем. Палец был толстенным и жестким. Я чуть сознание не потеряла, подумав, что Писатель свой палец сейчас мне в попу воткнет. Палец у него жесткий, заскорузлый, разорвет все! Член все же пластичнее, чем палец. Писатель привычно обслюнил палец, смазал анал и попытался – таки проникнуть жестким пальцем в мою маленькую попку. Я вся похолодела и начала "отключаться" от ужаса. Но этот зверь подумал, бросился к куче одежды, нашел в ней свои штаны, достал из кармана тюбик с гелем (заранее знал, что этим кончится!), смазал, как следует, мой "шоколадный глазок" и вошел в меня сзади.

"Хорошо, что третьего нет, а то бы и рот заняли. Нет, я не против минет сделать, но когда во все дыры разом, тяжело "работать"".

"писатель смотрит на художника

и каждый слышит сладкий стон,

мгновенно ощутила девушка

мужские члены с двух сторон"

Когда во мне два члена, можно уже не притворяться. Тащусь от этого, как падла. Тут уж действительно, когда в тебе два члена, застонешь. Сладко или не сладко, это другой вопрос, и мужиков он в такой момент не е#ет. Они сами е#ут!"Насосы" заработали во мне на всю катушку.

"при ярком свете электричества

мелькают голые тела,

аж до лафета в мякоть тычется

орудье толстого ствола"

"Да, стволы у них толстые. "Аж до лафета в мякоть тычется... ". "Прилёг вздремнуть я у лафета, Глаза открыл... . лафета нету!" Да они весь "лафет" разворотят своими "стволами"! Разнесут "лафет"! Надо удобней устроиться, а то таранят так, что даже неприятно". Я подвигала задом, чтобы члены гармонично устроились внутри моего тела. Партнеры поняли это по – своему.

– Смотри, попой как водит.

– Ага. Нравится ей.

"Что тут может нравиться? Вот стихи, песни, картины, искусство, одним словом, могут нравиться девушкам. Сами же придумали, что мы любим ушами. И думают, что моя бритая п – а, мои рот и попа только и мечтают об их членах. И вино они зря пили. Сколько им не тверди, что на трезвую голову их ##и крепче, они не соображают. Сейчас быстро кончат, мудаки!".

"лежат разбросанные туфельки

чулки, окурки и трусы,

под чьей рукой животик пухленький

щекочут шею чьи усы"

"Тут не усы щекочут, а про

тивная, жесткая, как щетка, щетина больно колет мою лебединую шейку. Раздражение будет безобразное. И животик пухленький не надо бы так мять, идиот! А почему окурки на полу оказались? Козлы, пепельницу опрокинули! Один окурок даже на моих трусах валяется, которые тоже на пол сбросили".

"кто кончил раньше на мгновение

и неожиданно заснул,

кто осудил их поведение,

страстей неслыханный разгул"

"Так, Писатель уже кончил и заснул. Художник тоже готов. Я, я осуждаю их поведение за то, что быстро кончают".

Я вылезла из сплетенья спящих тел и пошла подмываться. Мылась приятно пахнущим гелем и думала. "Люди искусства. Пря – а – аный цвето – о – оок, шокола – а – адный глазо – о – ок. Понюхали бы они эти цветок и глазок после трудового дня. А лучше бы вылизали до блеска. Вот и все их вдохновение. Сначала вдохновляются тем, что будут меня, например, как сегодня, е... ть. Потом вые... т как – то быстро, неинтересно и, пьяные, спать заваливаются. А потом проснутся и, вдохновленные состоявшейся е... ей, моей бритой пи... ой, голой попой, начнут рисовать, писать. Все их вдохновение – в наших передах и задах. "Губки – кора – а – ал – л – л. " А сами в эти губки свои немытые... уи очень часто суют. Все – таки мой друг – Гинеколог, – гораздо более умелый мужчина. Он меня принимает в клинике, когда к нему на прием уже никого нет. Даже осмотр делает так, что я кончаю. А потом везет к себе домой, на ночь любви. Правда, после этой ночи губы опухшие. Все губы, которые есть. Опухшие, натруженные. И анал натруженный. Еще бы! Там орудие толще, чем у Художника с Писателем, вместе взятых. Но Гинеколог сладко так все проделывает, шельмец! Хотя тоже свинья. Замуж не берет, оттрахает, и до следующей встречи".

В это время в дверь позвонили. "Кого еще ангелы принесли?" – подумалось мне.

– Кто там?

– Гинеколога вызывали?

Это был ЕГО голос. "Ха! Накаркала!"

– Ты один?

– Да?

Я открыла дверь. Он ворвался, закрыл дверь, сунул мне в руку букет, чмокнул в щеку и подхватил на руки.

– Поздравляю тебя. Это хорошо, что ты уже голая, подмытая (чую по запаху), без лифчика и трусов. Терпежу нет. Куда нести?

Я пожала плечами. Он зашел в комнату – студию, где спали люди искусства, развернулся и унес меня в какой – то чулан. "Хорошо он тут ориентируется! Видать, раньше бывал". Поставив меня на ноги, он уложил на пол матрац, который достал с чуланной полки, поверх матраца расстелил одеяло, быстро разделся и завалил меня на импровизированное лежбище. Для прелюдии всю огладил, потискал попку и грудки, животик и лобок, провел пальцем от одной дырочки к другой, потом обратно. Затем зарылся лицом мне меж бедер, я "поплыла". Потом, посасывая и облизывая мои соски, он запустил палец мне меж ног, и я кончила в первый раз. Потом, перевернув меня на бок, вошел сзади. Потом, уложив меня на спину, а мои нежные ножки на свои плечи, взял меня сладко – сладко, излившись под конец. Я за это время (пока он меня е# по – всякому, вертя как, простите за повтор, курочку – гриль. А приготовленной курочкой часто себя чувствуешь в сильных и властных мужских руках. ) раза три кончила. Сплошное порево и кончалово! Мы полежали немножко в чулане. Он рассказал, что Художник вызвал его на помощь заранее, зная, что Писатель взял многовато бормоты. Гинекологи, они и мужикам нужны, чтобы решать проблемы с Подружками.

Гинеколог вымыл член и руки, и пошел перекусить в комнату.

"Ну, вот, и женский праздник прошел. Пойду посуду вымою. Но перед этим... ".

Я вынуждена была удовлетворить себя пальцами, так как было мало того, что дали мужики. Три мужика, а мне мало! Так что, сами понимаете, какая я блядовитая сучка! Или просто е#ут меня редко. Но зато метко! Только вот жопа болит. Перестарались, мудилы!

"Одеваться полностью не стоит. Надену пока рубашку Художника на голое тело. Вдруг, пока посуду буду мыть, да вещи, разбросанные в комнате, аккуратно складывать, кабаны проснутся. Вставят ведь опять, спрашивать не будут, женский сегодня праздник или мужской. Причем теперь уже во все дыры". Я зашла в комнату, надела рубашку, смазала попку, чтобы снять раздражение и повертелась перед зеркалом. "А ничего. Эротично. Ну, ладно, надо вещи уложить, да прибрать здесь немного".

"такое девушкам в диковинку

им надо быть настороже,

восьмое марта – день особенный

но вот и он прошёл уже".

И, напоследок, вновь вспомнились стихи Светы Литвак:

"От Чёрного моря до Балты –

Где только меня не **** ты!

Теряясь в толпе,

Шепнула тебе:

– *удак, что ли, заколебал ты!"

Всех девушек, женщин, подруг поздравляю с 8 Марта! Здоровья Вам, терпения и силы. Почаще Вам и побольше!

Анекдот:

" – Девушка, Вам как больше нравится: почаще, но поменьше или

пореже, но побольше?

– Потолще и поглубже.

– Я вообще – то питание имел в виду.

– Вот как? А я – кошелек!"