Запретные новеллы

Запретные новеллы

Сегодня восьмиклассница Наташа Авдеева шла из школы в возбужденном состоянии. Может, дело было в весенней погоде, а может, в том, что нравившийся ей десятиклассник Сергей Пономарев улыбнулся наконец-то ей на перемене. Она вспомнила его улыбку, и сердце сладко замерло.

Но не только это было причиной её возбуждения. Её лучшая подруга Жанка Розанова дала ей книгу о любви. Сама Жанка не стала распространяться, откуда у неё такая книга, да и Наташе было всё равно.

На последнем уроке Жанка шепнула на ухо Наташе:

— - У меня такая книжка есть! Про секс! Там всё так откровенно написано! Как мужик в девку х....

— - Сейчас Авдеева и Розанова получат по двойке за разговоры! – Раздался голос Нины Петровны, преподавателя литературы. У этой семидесятипятилетней старухи был отменный слух.

— - Дай почитать! - Одними губами прошептала Наташа.

Когда Нина Петровна отвернулась к доске, Жанка быстро достала из портфеля потрёпанную брошюрку и сунула Наташе:

— - Только послезавтра отдай!

Наташа быстро сунула книжку в портфель, на ходу наобум открыв её.

«...немного подрочив, обспускал Катину попку....»

Весь остаток урока Наташа просидела с пылающими щеками и ушами. (Жанка косилась на неё, но молчала) Перед глазами стояла картина из книжки. Конечно, пятнадцатилетняя девочка, мамина дочка, отличница, комсомолка и всё такое прочее, никогда не видела ни голого мужчины, ни тем более полового акта. И буйное девичье воображение рисовало ей то, что она видела в темноте кинотеатра, когда там показывали какой-то американский фильм с припиской «Дети до 16 лет на сеанс не допускаются». Но они с Жанкой прошли, и смотря не целомудренные объятия актеров, Наташа живо дорисовала, чем они там занимаются. Живот сладко ломило, и потом Наташа ещё раз одна ходила на этот фильм, стараясь сесть подальше от людей, чтобы никто не видел её возбуждения.

А тут такая удача! Целая книга про ЭТО! Конечно, хорошо бы посмотреть такой фильм. Она знала, что есть фильмы на эту тему по видеомагнитофону, которые уже были у многих, но такой роскоши у них дома не было. Да и стыдно было как-то комсомолке, будущей студентке иняза, смотреть это. Хотя хотелось жутко.

Когда с возбуждением невозможно было справиться, Наташа, к своему стыду, ложилась на диван в своей комнате (конечно, когда мама отсутствовала), задирала юбку, снимала трусы, раздвигала пошире ноги и, закрыв глаза, представляла себя лежащей под Серёжей Пономаревым. Он ласкал её грудь и засовывал в неё то, что она так желала увидеть.

Клитор торчал как маленькая палочка, и Наташа начинала его медленно теребить, одновременно натирая пухлые губки, поросшие курчавыми темными волосиками. Постепенно пальчики ускорялись, (Сережа двигался всё быстрее, засовывая в неё свой воображаемый ею член, и вот он уже стонет и спускает ей туда белую густую жидкость (так она представляла сперму)). Оргазм был такой сильный, что она вскрикивала, задирая ноги чуть ли не к плечам, а потом судорожно их выпрямляя.

После этого ей было невыносимо стыдно, но поделать с собой он ничего не могла. Наташа даже один раз попыталась засунуть туда пенал, но испугалась порвать целку, которую хотела подарить Серёже.

Она надеялась, что матери не будет дома, но её мечтам не суждено было сбыться. Мать встретила её в фартуке. Она затеяла блины, и сердце Наташи упало- в одиночку читать не получится. Вообще-то мать могли вызвать на работу в любое время, так что определённая надежда сохранялась.

—Ты что такая грустная? Устала? Давай обедай, отдохни, и за уроки.

Наташа переоделась, быстро поела и пошла в комнату. Книжка с любовными описаниями как будто светилась свозь коричневый дерматин портфеля. Читать в открытую было опасно, мать иногда ходила по коридору.

Она села делать уроки. Сначала кое как сделала математику, с трудом отгоняя от себя вид члена, терзавшего тесное влагалище. На листке тетради вместо формул ей мерещился мужчина, лежащий на женщине, и неистово двигавший тазом, а женщина под ним извивалась и стонала. Прямо на тетрадном листочке ей виделся член, извергающий потоки спермы.

Затем Наташа взялась за литературу. Надо было прочитать отрывок из «Мёртвых душ». Гоголь Наташе особо не нравился, но делать было нечего.

Она достала с полки книгу, чувствуя, что клитор опять торчит и трусы опять мокрые, и села за стол.

«А что, если в стол положить ту книжку, а на столе пусть Гоголь лежит! -- мелькнуло у неё в голове. – так и мать не заметит, а в случае чего ящик можно быстро прикрыть».

Наташа быстро достала из портфеля брошюрку, на обложке которой было написано «Новеллы о школьной любви», правда, без автора, открыла ящик перед собой, где хранились ручки и карандаши, и сунула её туда, раскрыв на первой странице. Новелла называлась «Школьная любовь» У Наташи ёкнуло сердце.

«Ну что, почитаем Гоголя» -- подумала она и открыла Николая Васильевича на первой странице.

«... Кто бы ты ни был, мой читатель, на каком бы месте ни стоял, в каком бы звании ни находился, почтен ли ты высшим чином или человек простого сословия, но если тебя вразумил Бог грамоте и попалась уже тебе в руки моя книга, я прошу тебя помочь мне.В книге, которая перед тобой, которую, вероятно, ты уже прочел в ее первом издании, изображен человек, взятый из нашего же государства. Ездит он по нашей Русской земле, встречается с людьми всяких сословий, от благородных до простых. Взят он больше затем, чтобы показать недостатки и пороки русского человека, а не его достоинства и добродетели, и все люди, которые окружают его, взяты также затем, чтобы показать наши слабости и недостатки; лучшие люди и характеры будут в других частях....»

Наташа тихо отодвинула ящик и с колотящимся сердцем стала читать первую новеллу. Сначала шло повествование о том, как в школу пришел новый физрук, молодой и красивый, и все старшеклассницы в него втюрились, а Катя, толстушка и скромница, вся в веснушках и комплексах, страдала от неразделённой любви. Пока никаких намёков на описание любовных сцен не было. Единственным откровением было описание огромной не по возрасту груди Кати, когда она переодевалась дома у зеркала, и эрекции, которая произошла у физрука прямо на уроке, когда он пялился на её грудь под футболкой, из-за чего ему срочно понадобилось отлучиться подрочить у себя в кладовке. (Тут следовало подробное описание, как он воображал голую Катю под ним, его огромного члена и лужи спермы на полу, которую он вытер половой тряпкой.) Но тут сюжет сделал крутой поворот.

«...Виктор Николаевич задержался вечером у себя в кладовке, и тут в дверь постучали.

— - Проходите, кто такой робкий!

В кладовку тихо вошла Катя. Она остановилась у двери и опустила глаза. Виктор Николаевич заметил её пылающие щёки.

— - Что с тобой, Катя? Я спрашиваю, Громова, что случилось?

Катя всхлипнула и подошла к преподавателю.

— - Я... я хотела сказать... я... Виктор Николаевич...я..вас..люблююю...-- И заревела в три ручья.

Он, стоя перед рыдающей девочкой, сначала подумал, что это очередная подростковая шутка, но слёзы, текущие водопадом, убедили его, что всё серьёзно...».

Тут мать пошла на балкон, и Наташа задвинула ящик.

... «В книге этой многое описано неверно, не так, как есть и как действительно происходит в Русской земле, потому что я не мог узнать всего: мало жизни человека на то, чтобы узнать одному и сотую часть того, что делается в нашей земле. Притом от моей собственной оплошности, незрелости и поспешности произошло множество всяких ошибок и промахов, так что на всякой странице есть что поправить: я прошу тебя, читатель, поправить меня. Не пренебреги таким делом. Какого бы ни был ты сам высокого образования и жизни высокой, и какою бы ничтожною ни показалась в глазах твоих моя книга, и каким бы ни показалось тебе мелким делом ее исправлять и писать на нее замечания, — я прошу тебя это сделать. А ты, читатель невысокого образования и простого звания, не считай себя таким невежею, чтобы ты не мог меня чему-нибудь поучить. Всякий человек, кто жил и видел свет и встречался с людьми, заметил что-нибудь такое, чего другой не заметил, и узнал что-нибудь такое, чего другие не знают. А потому не лиши меня твоих замечаний: не может быть, чтобы ты не....»

Мать вернулась на кухню, и Наташа продолжила чтение.

«...всё серьёзно. Виктор Николаевич осторожно положил руку на плечо Кати и погладил.

— - Перестань, Катя, это.. зто пройдёт.

Девушка только сильнее заревела и прижалась к нему. Он положил обе руки ей на плечи и погладил шею, затем длинные русые волосы, которые она обычно заплетала в такую несовременную косу. Катя прижалась к нему.

« А сиськи у неё действительно огромные»- мелькнуло у него в голове.

Девушек такого возраста у него ещё не было. Да и опасно это- со школьницей, да ещё в школе. Хотя её невинная внешность, взгляд из под ресниц, пухлые губки и нежные щёчки, резко контрастирующие с неимоверными размерами сисек и широкими бёдрами, давали определённую надежду, что девочка уже давно взрослая.

— - Я хочу, чтобы вы...--- Услышал он сквозь всхлипы—Чтобы вы... сделала меня своей, я хочу принадлежать вам! Делайте со мной, что хотите...можете со мной даже...ну... это... вы понимаете...- и она опять заревела.

— - Катюша- тихо сказал он. — Давай поговорим потом, через недельку, ты всё обдумаешь, успокоишься.

В ответ Катя только сильнее прижалась к нему, продолжая плакать. То, что она наверняка чувствует его уже каменный член, Виктора Николаевича почему-то не волновало...»

— - Наташенька, блинчиков хочешь? — раздался из кухни голос матери.

— Нет, спасибо.( Чёрт!!!)

«...Недурно также, если бы кто-нибудь такой, кто наделен способностью воображать или живо представлять себе различные положения людей и преследовать их мысленно на разных поприщах, — словом, кто способен углубляться в мысль всякого читаемого им автора или развивать ее, проследил бы пристально всякое лицо, выведенное в моей книге, и сказал бы мне, как оно должно поступить в таких и таких случаях, что с ним, судя по началу, должно случиться далее, какие могут ему представиться обстоятельства новые и что было бы хорошо прибавить к тому, что уже мной описано; все это желал бы я принять в соображение к тому времени, когда воспоследует издание новое этой книги, в другом и лучшем виде...»

«...Николаевича почему-то не волновало. Он запер дверь и вернулся к девочке. Катя беспомощно стояла посреди кладовки, тихо всхлипывая.

Они целовались очень долго, по крайней мере, ему так показалось. Она была неопытна, немного хихикала, когда он брал её язычок или совал свой ей в рот. Осторожно трогая её просто гигантскую для восьмиклассницы грудь, он почувствовал, что долгого секса с ней не будет и что сперма уже на подходе, тем более что у него давно никого не было. Наконец он решился и снял с Кати черный передник с комсомольским значком, потом коричневое нелепое платье, и она осталась голой! Ни майки или комбинашки, ни лифчика. ни трусов на ней не было. Ну и тихоня!

— Почему ты без трусиков? —Тихо спросил он.

— -Ну я же к вам шла..ну... понимаете.

Они сели на потёртый диван, и Виктор Николаевич стал целовать её огромные розовые соски, безуспешно пытаясь обхватить ладонью её грудь. Катя застонала и откинулась на спинку дивана., широко раскинув полненькие ножки. Он быстро разделся и встал на колени перед ней с торчащим, как кол членом с фиолетовой головкой. Её щелочка была по детски узенькой и маленькой, с кудрявыми светлыми волосами. Он провёл по ней рукой, и она сжала ноги. Писька у неё оказалась скользкой!

— - Я боюсь, что тебе будет больно...- Нерешительно сказал Виктор Николаевич, видя как Катя затаив дыхание, смотрит немигающим взглядом на его двадцатидвухсантиметровый( да- да!) член...» «... А всех, как журналистов, так и вообще литераторов, благодаря искренно за все их прежние отзывы о моей книге, которые, несмотря на некоторую неумеренность и увлечения, свойственные человеку, принесли, однако ж, пользу большую как голове, так и душе моей, прошу не оставить и на этот раз меня своими замечаниями. Уверяю искренно, что все, что ни будет ими сказано на вразумленье или поученье мое, будет принято мною с благодарностью...»

«Чёрт, мать никак не угомонится, ходит туда- сюда!»- подумала с раздражением Наташа. Она, сама, не замечая того, давно положила ногу на ногу и стискивала их. Если бы не мать, она давно бы потёрла клитор и кончила. Голова гудела от возбуждения, внизу было сыро, и очень хотелось узнать, как Катя будет трахаться с физруком.

«...член. Он взял её пухленькие в мурашках и родинках ножки и поставил пятками на диван. Катя сама развела колени в стороны, и Виктор Николаевич стал осторожно водить головкой члена по её розовой писечке, маленькой и узенькой, но уже скользкой, как у женщины. «Только бы не кончить!»—Подумал он. Его возбуждение ни шло не в какое сравнение с тем, когда он в прошлой школе трахал математичку. У той была тоже огромная грудь, и ляжки, и горячая дырка, и стонала она на всю школу, но теперь...»

Катя осторожно просунула руку под футболку и стал теребить соски. Конечно, грудь у неё не как у героини рассказа, но тем не менее, не маленькая. Когда же мать уйдёт, и она сможет подрочить! Как же хочется ебаться, ёлки- палки!

Надо отвлечься и почитать Гоголя! Наташа попробовала снова читать «Мёртвые души», но перед глазами маячила картина раздвинутых ног девочки и члена, трущегося об щелочку. К чёрту Гоголя! Наташа опять тихо открыла ящик стола.

«...всю школу, но теперь... Он никак не мог решится всунуть в неё хотя бы головку члена, хотя скользкая щелочка Кати обнадёживала. Виктор Николаевич понимал, что как только член хотя бы немного войдёт в школьницу, он тут же кончит.

— -Не бойтесь, мне не будет больно. - тихо произнесла Катя, по-своему истолковав его нерешительность. Она осторожно взяла его член правой рукой и раздвинула им крошечные губки.

«Это же уголовщина»-Подумал он и медленно всунул половинку члена в Катю. Она тихо застонала и стиснула руками свои груди. Такого удовольствия Виктор Николаевич ещё никуда не испытывал. Писька ёе была тесная и горячая, даже слишком тесная и горячая. Он сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее стал загонять в восьмиклассницу Катю Громову свои сантиметры, и вот уже весь член скрылся в скользкой письке школьницы. Виктор Николаевич сжал руками её пухленькие ягодицы и начал притягивать Катя к себе с каждым толчком члена. Катя прерывисто стонала, закрыв глаза, и тут он почувствовал, что головка упирается во что-то твёрдое.

— - Это матка?,,, »

Наташа прислушалась. Мать смотрела в своей комнате телевизор. Надо решать- сейчас или завтра, когда мать будет на работе. Но до завтра она сойдёт с ума от возбуждения

Взяв фломастер, Наташа оттопырила край трусов и просунула его вниз, уперев гладкий колпачок в щелочку. Острожное надавливая фломастером на клитор, она продолжила чтение.

«...-- Это матка? -задыхаясь и не останавливаясь, спросил он.

Катя, не переставая постанывать в такт его движениям, судорожно закивала головой. Русые волосы рассыпались по её плечам

Удивляясь, что он продержался так долго, Виктор Николаевич почувствовал, что сперму уже не остановить.

— - Куда. .можно.. ну, ты понимаешь... Катюша... я. ..уже...-- пошептал он, задыхаясь. Провонявшая мячами и матами кладовка кружилась вокруг него каруселью.

— -Если хотите, туда..—услышал он еле слышный шепот. Соблазн был велик, но Виктор Николаевич последний момент резко выдернул из тесного плена свой инструмент, направив его на живот девочке, на котором у пупочка была очаровательная родинка....»

Оргазм неминуемо приближался, и Наташа боялась только одного- не вскрикнуть и не дёрнуть ногами.

«. ..родинка. Он сжал член рукой, до конца оттянув кожу с головки, и на живот Кати хлынули струи спермы. А первые две обрызгали грудь.

— - Ой, что вы делаете, вы же меня всю залили. —Сказала она, трогая пальчиком белые капли на животе и хихикнула.

— - Прости, я нечаянно. Но ведь ты же знаешь о... семяизвержении.

— -Конечно, но я не знала, что так много у вас.. этого. А почему вы не стали.. ну, туда? У меня неопасные дни.

— -Я побоялся. —он взял майку и размазал сперму по её животу и груди. То, что она не целка и наверняка уже не раз трахалась, его не волновало. Скромница, а долбится-- будь здоров!...»

В животе что-то как будто взорвалось, Наташа еле сдержала стон и резко выпрямила ноги. В глазах потемнело. Такого оргазма за три года тайной мастурбации она ещё не испытывала.

Наташа положила фломастер в стол, закрыла ящик, и поплелась на ватных ногах в ванную. Голова приятно кружилась. Теперь она будет представлять себя с Серёжей более детально.

На следующий день после школы она сразу легла голой на диван, взяла фломастер, и продолжила чтение. Матери дома не было.

«. Они условились встретиться через три дня. Он к этому времени притащил простыню и маленькую подушку, которые стал хранить в укромном месте под стеллажами в тёмной сумке. Нельзя девочке садится нежной попкой на диван, на котором неизвестно кого и сколько трахали.

Они старались не встречаться взглядами, но он чувствовал- она смотрела на него, и ему стоило неимоверных усилий заставить член успокоится при воспоминании её живота, забрызганного его спермой, и её узенькой детской писюльки...» («Может, и Сережа когда нибудь спустит на меня, или в меня, неважно»- подумала Наташа, разводя ноги шире и теребя соски.)

«...Кате эти три дня показались вечностью. Перед глазами стоял член физрука, брызгающий во все стороны белыми брызгами. У неё было такое чувство, что член ещё в ней. Грудь ныла и просила его поцелуев. Когда он был рядом, её щеки начинали пылать, а голова- кружиться.

Однажды, на уроке литературы, сзади неё, на последней парте, разговорились две подруги-- Ирка и Машка. Говорили они тихо, но всё равно Катя их услышала.

— - Наш физрук- то мужик классный! Я тут пригляделась- у него елда, наверное, до колена будет. Вот сунет -так сунет! - Ирка мечтательна вздохнула. —Жаль, что он учитель, я бы ему дала!

— - Ты же целка, сама говорила! Он тебе пизду разворотит, как скважину на Кольском полуострове! Потом муж спросит, кто тебе такую дыру просверлил? —Машка тихо засмеялась.

— - Дура ты! Я же только мечтаю! Я хочу выйти замуж по любви!

— - А я, как подумаю о Витьке, так у меня пизда разъезжается, сил нет, и ноги в разные стороны едут. – Машка вздохнула.

— - Это потому, что ты летом еблась!

— - Ну и что. Толик ни разу в меня не спустил! Только на живот, да и диван залил пару раз, еле оттёрли! Зато я три раза кончила! Ты бы знала, как он меня целовал...туда! А наш Витёк, наверное, как спустит, так сперма на потолке висит каплями, как сопли!

Сплетницы засмеялись, и учительница постучала по столу указкой.

Насчёт количества спермы они, сами того не подозревая, были правы. Год назад Катя сама занималась сексом на даче с соседским парнем, пора бабушка ходила в лес. У того паренька тоже был переизбыток спермы, хотя хватало его только на несколько судорожных толчков. А порвалась целка совсем не больно, и крови почти не было.

И теперь невинная с виду девочка-отличница, комсомолка, гордость школы, ждёт- не дождётся свидания с учителем, чтобы он снова всунул ей свой длинный орган в её тоскующее влагалище. Какой стыд, но поскорее бы!

Виктор Николаевич тоже тосковал по ней. Все прошлые связи отошли в сторону, и теперь все мысли были о полненькой девочке с большой грудью и узкой горячей щелью, куда он решил спустить, и будь что будет. Сперма уже не давала покоя.

Наконец час настал. Он не помнил, ка оказался лежащим на ней. Её ляжки были уже на его плечах а в ухо слышался её шёпот: «. . быстрее, прошу вас.. ой... .. глубже, пожалуйста.. а.. а.. ой.. хорошо... а...а...а... спускай. .. простите, спускайте...туда»

Он вогнал член в Катю и замер. Стратегический запас генетического материала мгновенно переместился в восьмиклассницу. Катя вскрикнула и обхватила его ногами.

В следующий раз, через неделю, она, стесняясь, попросила его сделать «это сзади».

Она стояла коленями на диване, расставив ноги, а он сзади в бешеном темпе загонял снова и снова в Катю член, притягивая её за сиськи. Она громко стонала и подмахивала, а он терпел изо всех сил, чтобы не кончить.

Но они совершили фатальную ошибку, забыв запереть дверь. И когда Виктор Николаевич уже собрался кончать в школьницу, а эта самая школьница стонала и подмахивала, дверь открылась, и вошла химичка.

— -Знаете, Виктор Николаевич, я хотела вам сказать... что это? - глаза химички хлопали ресницами под стёклами очков. —Что вы себе позволяете! - она перешла на шёпот и схватилась за сердце, хотя ей было только тридцать два. Виктория Алексеевна хотела выбежать из помещения, но ноги её не слушались.

Конечно, тут у любого схватит сердце, когда учитель пялит ученицу прямо в школе, да ещё и раком, и при этом ученица громко стонет.

Виктор Николаевич от растерянности не нашёл ничего лучшего, как резко вытащить свой орган из глубин восьмиклассницы и, немного подрочив, обспускать Катину попку. Химичка охнула и выбежала из кладовки.

— - Ну, теперь начнётся! -засмеялась Катя, садясь на диван и вытирая сперму простынёй – она разведёнка, ей самой охота, наверное. Ну и спермы у вас, вся простыня испачкалась. !

Виктор Николаевич понимал, что его уволят, а если делу дадут ход, то можно и сесть. Хотя, Виктория Алексеевна тоже новенькая и пришла даже чуть позже его, и не захочет выносить сор из избы. Ну, может дело закончится только увольнением. Жаль, Катя оказалась способной ученицей. Но дело повернулось неожиданным образом...»

Наташа перевела дух и свела ноги. Три раза кончить за день- это нечто. Голова кружилась, а писька слегка ныла. Вот бы сейчас пришёл Серёжа! Она, не думая, пожертвовала-бы целкой!

Одна новелла закончилась, и следом шла вторая:

« химичка»

Виктория пришла в эту школу после ухода из ПТУ, где она работала вместе с бывшим мужем, мастером трудового обучения. Ей просто больше не хотелось работать бок о бок с этим козлом. Сначала это был нормальный парень, но с возрастом он стал невыносим. Хорошо, хоть Лёнька не в него - веселый и незлобивый.

В школе её приняли настороженно- красивая стройная, весёлая. А контингент был в основном за сорок, унылые скучные тётки. Только физрук был молод и строен. Сначала она думала, что он оплодотворяет педагогический коллектив, но, увидев его равнодушный взгляд при разговоре с другими учителями, она поняла, что эти дамы его не возбуждают. Физичка Надежда Егоровна, сорокалетняя грымза, в открытую строила ему глазки. Но Виктор Николаевич со всеми поддерживал корректные отношения, иногда сдержанно шутя с Викторией, за что эта старая манда Надежда Егоровна её сразу возненавидела.

Виктория сначала гнала мысли о сексе, но природа требовала своё, и она начала подумывать, а не закрутить роман с физруком, тем более она видела, что между ног у него есть за что подержаться. Место в школе для этого было- лаборатория рядом с кабинетом химии. Там был столы, стул, и этого было достаточно. Стоя прекрасно можно было трахнуться раком.

У неё даже голова закружилась от предвкушения. Вот он снимает с неё всё, она поворачивается к нему спиной, нагибается, и Виктор Николаевич осторожно вставляет член ей в щелку, всё глубже и глубже, глубже и глубже... и упирается в матку...

— - Виктория Алексеевна! Виктория Алексеевна!

— -Что тебе, Нина?

— - Можно выйти?

«Надо-же, на уроке размечталась, дура! А классно бы было, чтобы он спустил в меня!» И воображение химички заполнилось массой спермы, извергающейся из физрука прямо в её матку.

На перемене он подошёл к ней.

— -Ну, как вам в этой школе?

— - Ничего, бывало и хуже. —ответила она, вспоминая ПТУ.

Он помялся.

— - По-моему, мы туту одни позитивные. Можно, я к вам как ни будь загляну? После уроков?

У неё на миг остановилось сердце. Она опустила глаза и увидела его огромную елду, обтянутую спортивным костюмом. Если он ей засунет этот инструмент, мало ей не покажется. Не то что её бывший с его писюлькой, вспоминать тошно.

— - Да, пожалуйста. — Промямлила она. —Только не сегодня.

Расстояние между членом физрука и её влагалищем стремительно сокращалось, и она поняла, что его елда будет в ней!

Но время шло, а он не приходил, и Виктория решила сама заглянуть к физруку в кладовку.

Придумав какой-то повод, она постучала в дверь его каморки, а когда ей не ответили- открыла её и, войдя в полутёмное помещение, увидела, как голый преподаватель физкультуры Виктор Николаевич как ни в чём не бывало, со знанием дела, трахает раком такую- же голую девицу, в которой на узнала комсомолку Катю Громову, держа её за сиськи, а та ещё стонет и подмахивает. И это в то время, когда он должен был сеять разумное доброе, вечное! Ну, вот он и сеет!

У неё потемнело в глазах. Она не помнила, что говорила, только сквозь пелену увидела, как он торопливо вытащил действительно огромный член из влагалища ученицы 8 «б» класса, и, чуть подрочив, облил её толстую жопу (и чуть спину) густой, ослепительно белой субстанцией. (Она не могла и представить, что бывает так много спермы. Её муж с трудом выдавливал из себя несколько мутных капель, и она думала, что у всех мужиков так-же. И как только она от него залетела!)

Он не помнила, как оказалась в химлаборатории. Заперев дверь, она разревелась. Он трахал эту толстуху так, как она хотела, чтобы он трахал её! И сперма предназначалась ей, а не этой акселератке с сиськами, как у коровы!

Немного успокоившись, она решила молчать и не распространяться об инциденте. Кому нужны комиссии, увольнения, уголовные дела? Если физрука посадят, он точно никого больше не трахнет. По крайней мере, ближайшие лет десять.

То, что это было не изнасилование, она понимала. При изнасиловании так не стонут и не подмахивают. Да и отсутствие одежды (которая валялась на полу) на трахающихся говорило о подготовке события. Виктория также была уверена, что это Катька соблазнила физкультурника своими формами и невинной внешностью.

А чего она ревёт? Разве он ей что-то обещал?

Сначала она на следующий день поговорила с Катей. Та молчала, уставившись в пол, щеки её горели.

— - Послушай меня, Катюша! —Въедливо начала Виктория. —У меня только одна просьба- молчи и забудь о нем и о том, что было. Ты же ведь не хочешь, чтобы он попал из-за тебя в тюрьму?

Она увидела на глазах школьницы слёзы.

— -Ну вот, и прекрасно. Я же понимаю, что это ты его соблазнила. Я буду молчать, но и ты забудешь о нем. Поняла?

Катя кивнула, и даже от этого слабого движения её грудь заколыхалась.

Физрука в этот день не было, и разговор состоялся через два дня, после выходных. Виктор Николаевич прятал глаза и краснел.

— - Как же вам не стыдно, Виктор Николаевич, трахать школьницу, да ещё прямо в школе? —Начала Виктория, сдерживая смех. Ей почему- то стало смешно.

— - Она.. сама.. первая пришла..—пробормотал он.

— -- Ну конечно, против таких титек никто не устоит! - Виктория справилась со смехом. — Я не дам делу ход, но у меня условие.

— - Какое? - оживился физрук.

— - Вы забываете навсегда об этой девочке, а взамен я хочу также.

— - Что- также?

— - Вы что, совсем того? Что вы делали с ней, то и со мной сделаете. Сегодня после уроков сможете?

От растерянности Виктор Николаевич почему-то испуганно оглянулся, что-то промычал и кивнул.

После уроков она сидела в лаборатории и с ужасом думала о создавшейся ситуации. Получается, чтобы потрахаться, она пошла на шантаж. А ведь физрук всё равно бы её трахнул, ей достаточно было бы просто состроить ему глазки и пригласить вечерком к себе. Фу, не школа, а бордель. В подсобке трахаются, сейчас ещё и в лаборатории будут. Неизвестно, кто кого здесь ещё пялил. Но если бы она рассказал всё директору, то прощай, длинная елда и густая сперма Виктора Николаевича. Его бы ждала дальняя дорога и казённый дом, где бы он дрочил долгие годы, а её влагалище ещё неизвестно кто и когда посетил.

Немного подумав, она сняла колготки, но трусы снять побоялась. Потом плотнее задёрнула шторы.

В дверь постучали, и в лабораторию вошёл физрук. Он был одет в тот же самый спортивный костюм. В наступившей тишине было слышно, как на улице лает собака и ездят машины.

«Да, нелепо как-то»- подумали они оба и, не сговариваясь, рассмеялись.

Она подошла к нему вплотную, и Виктор осторожно обнял её. Чувствуя, что пауза затянулась, он взял е ё лицо в ладони и стал целовать.

Неплохо целуется, подумала она, а что дальше?

Руки физрука уже вовсю скользили по её спине и ниже, и она, уже не стесняясь, прижалась к нему, почувствовав его каменный член.

Виктор Николаевич резко задирал подол узкой черной юбки и потянул вниз её трусики.

— - Подожди, как же мы будем...-- робко прошептала она. В лаборатории были только стеллажи с реактивами, стол и два стула.

— - Не волнуйся- ответил он. Что она, не знает, как это делается в полевых условиях? Вон, Катька Громова быстро разобралась, сама раком повернулась!

Он просунул руку в трусы Виктории и обнаружил огромный скользкий клитор. Виктория охнула и сжала ноги.

— - Я стесняюсь- прошептала она. Неестественность ситуации и запах от реактивов создавали ощущение, что всё это она смотрит по телеку.

Виктор стянул её трусы до туфелек и только сейчас понял, что чулок на ней нет. «Подготовилась, но не до конца. То ли дело Катя, сразу без трусов пришла!»- мелькнуло у него в голове. - «а клитор действительно огромный!

Он встал перед Викторией на колени и, еле касаясь языком её торчащего клитора, стал осторожно тискать её маленькую (по сравнению с Катиной) попку. Перед глазами Виктории закружились стеллажи, банки с вонючими реактивами и зашторенное окно, выходящее на шоссе. Может она сегодня, наконец-то, впервые в жизни кончит?

Виктор поднялся с колен и повернул Викторию спиной к себе. «Сейчас он трахнет меня также, как Катьку! Хотя какая разница- раком или... осьминогом!» – подумала она и, чуть не засмеявшись, резко повернулась к физруку.

— - Я хочу сидя на стуле. Раздевайся.

Химичка быстро сняла с себя всё и положила одежду на стол. Подумав, сняла очки, и положила туда-же. Виктор Николаевич тоже ловко избавился от спортивного костюма, бросив его поверх её одежды, и теперь стоял перед ней с торчащим, как кол, членом, который он стеснительно прикрывал руками. Но его огромную елду скрыть было непросто. Виктория заметила на выпуклой сизой залупе маленькие синие жилки (Именно залупе, а не головке. Это у её бывшего мужа была головка, и даже две, и обе ничего из себя не представляющие. И почему она всё время вспоминает этого мудака и сравнивает с ним Виктора, этакого греческого бога! Да, выглядит он как Аполлон, а вот какой наш Аполлон в деле- сейчас увидим. ..).

Она хотела сесть на стул, но он остановил её и подложил на обшарпанное сиденье штаны от спортивного костюма.

Виктория села и сжала ноги, хотя ей хотелось их раздвинуть и закинуть физруку на плечи. Чего она боится? Ничего, просто обстановка не располагает. А если у него в каморке? Обстановочка там ещё хуже. Историческое место. Говорят, до него предыдущий физрук тоже трахал там и учениц, и училок не забывал. Уж лучше здесь.

Виктор уже стоял перед ней опять на коленях и осторожно пытался развести в стороны её ноги. Она увидела, как его член дёргается от возбуждения, а с конца залупы (и очень даже приличное слово, оказывается. Головка- это как-то мелко.) свисает прозрачная капля.

«Неужели он всунет в меня всю палку? Он же меня проткнёт! Но, с другой стороны, Катька-то выдержала, да ещё как подмахивала!! Вряд-ли он засовывал ей половинку члена! Ничего, авось обойдётся.»- подумала Виктория, удивляясь этаким мыслям в такой момент.

Виктория широко раздвинула ноги. Он придвинулся вплотную к ней и упёрся залупой в торчащий клитор химички. Волосик по краям её щелки были аккуратно подстрижены. (Кстати, он не любил, когда у женщин там вообще не было волос. Это напоминало ему детские писюльки, и возбуждение пропадало.)

Он очень медленно, даже слишком, всунул в Викторию залупу, и замер.

— - Ты что? - спросила она.

— -Мне так классно! - прошептал он и осторожно всунул остальное.

Она и не предполагала, что член может достать до таких сокровенных женских глубин. Виктория почувствовала, что в матку упирается что-то упругое, и судорога сводит ноги. Обхватив руками физрука за шею, она прошептала:

— -Быстрее!

Стул под ней ходил ходуном, но он не обращал на это внимания Химичка отрывисто стонала и всхлипывала, обхватив его плечи, а он с размаху загонял весь член в её истосковавшееся влагалище. Он чувствовал, что долго ему не продержаться в таком темпе, но она, по всей видимости, тоже скоро кончит.

«А дырка у неё узенькая, хоть и рожавшая. И как она смогла её сберечь? Видно, нечасто долбилась. Здорово! Классно трахается, разведёнка!»

Он был прав. Трахалась она давно, а такой елды у неё ещё никогда не было. Виктория чувствовала, что что-то такое приближается, огромное, жуткое и прекрасное одновременно. Она почти оглохла, только слышала скрип стула и его дыхание. (Неужели ещё раз кончу? - подумала Наташа, теребя клитор в бешеном темпе- уже четвёртый раз!! Ой, кажется, кончаю! А – а-а-а! Мамочки!

Ей показалось, что свет на секунду померк, а в животе что-то взорвалось. Она отбросила книгу и сжалась. Потом, почувствовав озноб, укрылась пледом и продолжила чтение. Ноги были как вата.). ..его дыхание. «Неужели я кончаю?»- прилетела издалека мысль. Тут в животе как будто лопнул воздушный шарик, и Виктория провалилась.

... Вот она, четырёхлетняя дурища, ревёт в голос, а бабушка гладит её по голове и успокаивает. А всё потому, что ей взбрело в голову поковырять прутиком в осином гнезде...

... Вот она идёт в первый класс, и стоит перед свежевыкрашенной школой на пронизывающем ветру, теребящем её банты и леденящий ноги в тоненьких белых колготках, а в руках тяжеленный букет нелепых цветов гладиолусов. И цветы нелепые, и название. А тучная седая женщина, стоя на ступеньках школы, что-то вещает в микрофон, поправляя растрёпанную ветром причёску. Августа Петровна, первая директриса...

... Вот она, окончив школу, танцует на выпускном балу с их учителем физики медленный танец. Игорь Петрович, сорокапятилетний молодящийся хлыщ и ловелас, бесстыже прижимается к ней, и она чувствует его стояк...

.. Вот она целуется с мужем, гости кричат: «Горько!». Мать, сидя сбоку, плачет, а отец, уже пьяный, пытается её обнять и успокоить, еле ворочая языком...

Она услышала стон и очнулась. Виктор Николаевич замедлил темп, дрожа всем телом.

«Обычно жизнь проносится перед смертью, говорят. Странно. Может я на секунду умерла?»

Физрук выдернул из неё член, (её влагалище при этом издало жалобный чмокающий звук, как-бы прощаясь), и направил в сторону, на пол. Подрочив чуть-чуть, как тогда, он обильно облил пол лаборатории своей знаменитой белой спермой.

«Если бы он спустил в меня, всё бы вытекло наружу! У среднестатистического мужчины там семенные пузырьки, а у этого секс-гиганта-- семенные цистерны! Если он слил столько же в Катьку- залёт ей обеспечен. Прощай, экзамены!»- подумал она, наблюдая, как на полу образуется огромная лужа, а по помещению распространяется характерный запах.

— - Прости, я нечаянно. Надо было...

— - Перестань, Вить. Куда бы ты кончил? На меня? Лучше уж так, я уберу.

Он чмокнул её в щёку. Она продолжала сидеть голая на стуле, немного дрожа. Видя это, физрук посадил её на колени и обнял. Потом набросил ей на плечи куртку от своего костюма. Говорить не хотелось. Затем Виктория нашла тряпку и вытерла (а скорее, размазала) сперму.

В тот вечер они ещё два раза делали это. Второй раз она села на нем верхом, а в третий --она всё-таки согласилась встать раком и опять кончила. Правда, жизнь уже не проносилась перед ней. В последний раз Виктор попросил спустить туда, и она разрешила.

Выходя из школы на негнущихся ногах, они поучили замечание от вахтёрши за то, что задержались. Знала бы эта бабуся, из-за чего!.....

Тут Наташа кончила ещё раз, заснула и не смогла прочитать следующие новеллы, а назавтра надо было возвращать книгу.