Вынужденный визит к невропатологу

ПРЕДИСЛОВИЕ:

Уважаемые читатели!

Прежде чем продолжить, я хотел бы пояснить некоторые мотивы создания данного рассказа-фантазии. Как обычно это делал мастер короткого рассказа Сергей Донатович Довлатов в свое время, я задался себе вопросом:

 — «А для чего, с какой целью, я написал все это?»

И мне остается ответить, что цель моего рассказа:

 — описать эмоциональное состояние юноши, испуганного неотвратимым и излишне жестоким наказанием за небольшую провинность.

 — описать чувства, возникшие у него при необходимости раздеться донага в присутствии молодой медсестры и студенток-практиканток и в дальнейшем перетерпеть прикосновения и пробы на рефлексы...

Я совсем не собираюсь хоть каким-либо образом опорочить существовавшую в далекое советское время систему медицинского обслуживания и обеспечения проведения призывных компаний.

И все же, на протяжении многих последующих лет, меня не покидала догадка, что одним росчерком пера в мед. карточке, можно направить призывника на дополнительное обследование, а на самом деле — для проведения практических уроков и тренировок на вполне здоровом и тщательно подобранном человеческом материале из числа проходящих медкомиссию военнообязанных молодых людей...

Дело в том, что я сам, в юношестве попал в аналогичный переплет, когда меня, без объяснения причин, направили в стационар, для дополнительного обследования.

По ходу плановой медкомиссии, во время моего нахождения в кабинете, я мог наблюдать как врачиха-уролог подошла к терапевту и они перешептывались, бросая в мою сторону многозначительные взгляды..

На деле оказалось, что еще в военкомате, она «заприметила» меня для использования на своих практических занятиях со студентами в стационаре. Каково же было мое удивление в смеси со жгучим стыдом и чувством беззащитности и полного бесправия, когда в назначенном кабинете я, оказался не пациентом, направленным на дообследование, а после «соответствующей психологической обработки», я «добровольно» был вынужден выступить в роли тренировочной модели, для студенток-практиканток, изучающих методику проведения одной из известных процедур — цистоскопии...

Манипуляции повторялись на мне до тех пор, пока весь персонал студенток не получил определенные практические навыки.

В справке, выданной мне по окончании такого «обследования» было сказано, что я вполне здоров и годен для прохождения воинской службы по окончании института...

Однако, примите во внимание, что вся описываемая морально-этическая сторона ситуации — всего лишь фикция, навеянная смутным предположением. Вот еще одно, немаловажное замечание:

На одном из русскоязычных форумов, в архивах, посвященных стыдным ситуациям на медосмотрах, мне попался рассказ-быль, автор которого был скрыт под ником Dim_m.

Именно этот небольшой рассказ всколыхнул эмоциии прошлых лет, и побудил написать мою собственную фантазию, по-своему интерпретировав события упомянутого рассказа. Однако, описание опытов — целиком позаимствовано у Dim_m. Так что получилась своеобразная «композиция» из двух созвучных по теме сочинений. Примите это как «совместное творчество» двоих, пусть и незнакомых друг другу авторов.

 — — ------------------------------------

Вначале, позволю себе маленькое отступление.

 — Имеет ли право врач осматривать призывника в чем мать родила, или нет? и насколько это этично.

Могу вам сказать: не надо зря копья ломать!

Имеет полное право! Согласно медицинской этике, выработанной еще в прошлые века. Более того, любой врач — хирург, невролог, терапевт, дерматолог, ортопед, онколог и другие обязаны осматривать пациента на первичном приеме обнаженным.

Неважно — где проходит этот осмотр — в больнице, поликлинике, диспансере, диагностическом центре или, тем более, в военкомате.

Другое дело, что в абсолютном большинстве случаев этого не делается.

 — — --------------

Итак, продолжу:

Медкомиссия в военкомате, проводимая для студентов, обучающихся на дневных отделениях и имеющих военную кафедру, направила меня в поликлинику при стационаре на дополнительное обследование к невропатологу, как бы сказать... — случайно...

Во время той медкомиссии в кабинете терапевта, я слишком громко разговаривал с напарником, мешая прослушиванию грудной клетки у другого призывника, и сперва был удостоен замечания.

Вторичное замечание не прошло для меня даром...

Терапевт подумала, что я делаю это специально, с целью «приколоться», — вот и поставила в медкарте обязательную проверку у невропатолога... Пусть мол, с психом разберутся как следует...

Надо сказать, гнетущее впечатление рабской зависимости и собственного бесправия сопровождало меня на протяжении всего моего пребывания в военкомате.

Грозные окрики прапорщиков, пытающихся показать «неоперившимся юнцам» всю красоту и прелесть беспрекословного выполнения приказов, принуждение ходить строем и бесконечные переклички — эдакое создание типично армейской обстановки... На всю жизнь запомнился эпизод унижения ребят, замеченных в уклонении от призыва.

Медкомиссию призывники проходят в отдельном здании, спроектированном скорее всего по армейским стандартам.

Предбанник с раздевалкой, затем ряд последовательно соединенных комнат, имеющих общий вход и выход, где последняя комната имеет выход в тот же предбанник.

Таким обрахом, призывник, войдя во входную дверь уже просто не может миновать последовательного прохождения через всю цепочку кабинетов, пока не окажется снова в раздевалке.

Вызывали нас по списку, по 10 человек из общего конференц-зала, и в сопровождении прапорщика мы проходили через дворик к зданию призывной комиссии.

Войдя в предбанник, прапор командовал раздеться до трусов и отдавал наши личные деламедсестричке, которая стояла на входе.

Вызывали призывников по двое, остальные ожидали вызова, сидя на скамейках вдоль стены. Так вот, именно в тот момент когда я находился в предбаннике, и произошло то, что произвело на меня неизгладимое впечатление.

В то время, пока мы раздетые до трусов сидели на скамейках ожидания, внезапно раскрылась дверь — и внутрь вошла группка ребят, выглядевших понуро и запуганно, с опущенными к полу глазами и буквально дрожащими от страха...

Грозный прапор скомандовал им построиться посередине комнаты, затем произвел перекличку и приказал этим несчастным раздеться догола, сложив всю одежду в кучу около него на стул... а сам уселся рядом — караулить шмотки.

Когда кто-то из нашей группы поинтересовался у прапора, почему эти ребята будут без трусов, тот прапорщик нагло ухмыльнувшись ответил:

 — «Так это же — уклонисты! Это призывники, уклонившиеся от призыва в свое время и теперь их «отловили» — и они должны быть наказаны за нарушения.

У нас были случаи, когда «уклонисты умудрялись» сбегать даже с медкомиссии в одних трусах, — ведь здесь недалеко пляж и спортивные сооружения...

 — А вот после того, как их раздевают догола — у нас ни одного случая побега!!!"-

 — Голышом далеко не убежишь... « — злорадно и с ухмылками пояснил прапор.

Затем, для более полного впечатления, он построил жалкую кучку в ряд по стойке смирно запретив прикрываться руками, и наказал им стоять в таком положении, пока вся наша обычная группа из 10 человек не пройдет эту медкомиссию...

Безусловно, такое унижение сыграло свою роль, и все ребята получили наглядный урок армейского наказания...

Так что, имея направление в стационар, я с ужасом вспоминал, какие тяжкие испытания могут ожидать меня в случае опоздания или неявки...

В назначенный день, подмывшись конечно, я направился по имеющемуся адресу, побаиваясь не явиться вовремя...

Более тридцати ребят насобиралось во дворе, в ожидали начала процедуры приведения в действие «военкоматского наказания за провинности»...

 — «Надо же! Скольких парней пригнали со всего района!»

 — Неужели все они — такие злостные нарушители спокойствия и дисциплины?»

 — мелькнула у меня в голове любопытная мысль.

Во дворе, уже стоял мне знакомый еще со школы товарищ с параллельного курса — Толик Дружинин...

 — «Что? Тоже по военкоматской повестке?» — спросил он меня не без некоторого любопытства...

 — «Да... вот приходится расплатиться за недостойное поведение... « — туманно ответил я на его вопрос...

 — «А меня, вот, — пригнали сюда просто из-за того, что я стал спрашивать, почему зубника и окулиста надо проходить без трусов?»

 — сообщил подробности своего направления Толян...

Вскоре появился прапорщик с пачкой личных дел в руках.

Настроение у него было явно с похмелья, что не предвещало ничего хорошего...

После построения и переклички, к нему стали подходить медсестры из разных отделений, тобы набрать группы ребят, подлежащих соответствующим осмотрам.

 — «Семь человек — в отделение хирургии!» — командовал прапор,

 — и семеро из нас, знающие свои направления, понуро следовали за медсестрой, «искуплять свои грехи»...

 — «Десять человек — в урологию!» — и снова кучка несчастных покидала строй...

 — «Двое к невропатологу!» — из строя вышли я и Толик Дружинин...

Придется проходить испытания вместе... Вместе с товарищем по институту...

 — — --------------------------

Не скажу, что от этого я испытал радость.

Дело в том, что юноши моего возраста гораздо больше стесняются своих сверстников, нежели взрослых...

Парни, подсознательно, все время норовят сравнить себя с другими ровесниками по степени своих физических и анатомических показателей... И не дай Бог, если какие-либо размеры будут отличаться в меньшую сторону!

Институтская молва тут же разнесет секретную тайну по всей округе, не давая более обсуждаемой жертве ни минуты покоя и времени для реабилитации...

К тому же, прохождение всякого медосмотра, в особенности военкоматского — не является праздником:

Это — необходимость быть раздетым и при этом выполнять команды усталых зловатых врачей на глазах товарища по несчастью, моего ровесника и соседа по двору, учащегося со мной в одном институте...

Ведь увидев его впоследствии в коридоре или на улице, я непременно буду вспоминать далеко не радужные картинки нашего унижения...

А то, что это будет унизительно — сомневаться не приходилось!

Ведь фактически нас обоих направили сюда в качестве «наказания» за нарушение дисциплины...

Я предпочел бы пройти эту унизительную процедуру вместе с посторонним парнем, которого я вряд ли увидел бы когда-нибудь еще...

Хотя, конечно, Толян не представлял для меня особого беспокойства.

Это тоже был парнишка вполне развитый физически, весьма симпатичный внешне, моего роста и комплекции.

Правда он был более светловолосым, в то время как я — типично русской внешности, голубоглаз, с копной прямых, русых, волос на голове, отдающих золотистым отенком в выгоревших на солнце местах...

 — — ----------------------------------------

Вместе мы стояли у двери кабинета, со строгой табличкой

БЕЗ ПРИГЛАШЕНИЯ — НЕ ВХОДИТЬ!...

Наконец, раздался женский голос, приглашающий нас обоих войти...

Внутри кабинета выглядевшего в виде предбанника, нас встретила молоденькая медсестра, лет 20 — тут же взявшая инициативу на себя:

 — «Раздевайтесь, одежду сложите на стулья!»

 — приказала она голосом не терпящим возражений

Как в замедленной киносъемке я принялся выполнять указание.

 — «Плавки — тоже!» — не унималась деваха, повидимому получая большое удовольствие от возможности покомандовать двумя рослыми загорелыми и физически развитыми парнями.

Сняли, что оставалось, и на одеревеневших ногах, гуськом и прикрываясь, прошли в основной соседний кабинет, с закрывающейся дверью... Медсестричка тоже вошла за нами и захлопнула дверь на английский замок, как бы преграждая нам путь к отступлению...

То, что мы увидели в просторном кабинете, заставило нас обоих замереть и стоять как вкопанными... Да и было отчего!

За столом, спиной к окошку, находилась незнакомая врачиха лет 30, а по сторонам от нее располагались семь стульев, на которых сидели студентки-практикантки, которые тут же принялись нагловато рассматривать наши тела...

Медсестра, командовавшая нашим раздеванием — тоже присела на табурет у входа, наблюдая немую сцену сзади и не желая по всей видимости пропустить ни одного эпизода из нашего с Толяном обследования...

Испытывая жгучую неловкость, мы стояли опустив глаза, инстинктивно прикрывая ладошками интимные части и стараясь не концентрировать свое внимание на стыдностинашего положения...

По всей видимости эта врач-невропатолог являлась еще и руководителем практики молоденьких первокурсниц... Ну что, начнем пожалуй...

 — «Ребята! Подойдите ближе, отбросьте ложный стыд!

Здесь вас будут осматривать будущие специалисты-медики, а «не девки с улицы»!»

 — иронично заметила матрона.

 — «Предупреждаю вас об ответственности!

Вы направлены сюда в качестве нарушителей дисциплины, должны понести назазание и поэтому дальнейшее освидетельствование будет проходить в более строгих рамках, чем при обычной процедуре!

Чтобы не терять попусту времени, все приказания вам надлежит выполнять беспрекословно и предельно быстро, по-военному!

Напоминаю, что если еще хоть раз вы нарушите установленный порядок и дисциплину — я верну вас обратно в военкомат, для того чтобы вас наказали более строго, как нарушающих закон «О всеобщей воинской обязанности»...

 — «Надеюсь вам понятно?» — строго спросила она

Мы с Толиком понуро кивнули, до последнего стараясь оттянуть время вынужденного обнажения самых интимных наших мест...

 — — ----------------------------------------

Пока мы стояли в тягостном ожидании предстоящих испытаний, нам обоим и в голову придти не могло, какой сложный негласный механизм был запущен в действие в отношении использования подопытного человеческого материала для тренировок и практических занятий обучающегося медперсонала...

Начну свое объяснение с того, что в медицинских учебных заведениях предусматриваются практические занятия по тренингу студентов на пациентах стационаров и больниц. Далее, существует совершенно ошеломляющая возможность использовать рабское во всех отношениях положение юношей, достигших призывного возраста и вынужденных согласно единому «Закону о всеобщей воинской обязанности» вставать на учет в районных военкоматах, а затем, в случае отсрочки — периодически проходить медкомиссии там же,.

Для проведения таких медкомиссий мобилизуются специалисты — хирурги, дерматологи, онкологи, окулисты, ЛОР и тд... из числа медперсонала поликлиник и стационаров.

Мероприятия эти готовятся в плановом порядке и проводятся на территории военкоматов в специально оборудованных помещениях еженедельно, а бывает и два раза в неделю, в зависимости от нагрузки.

Работа эта весьма утомительная и ответственная, поскольку за считанные минуты решается судьба очередного призывника в отношении его состояния здоровья...

В остальное время врачи-специалисты продолжают практиковать или преподавать на кафедрах своих учебных заведений — вобщем, работать в обычном режиме.

Вот и выработалась своеобразная негласная практика — подбирать для практических занятий по своим дисциплинам — «подопытный материал» из числа бесправных призывников, проходящих медосмотры...

Призывник представляет самый легкодоступный контингент в отношении использования этих молодых людей для тренировочных, практических и ознакомительных занятий, приурочиваемых в учебной программе медицинских ВУЗов и техникумов к срокам призывных компаний...

Врачи на медкомиссиях имеют прекрасную возможность выбора

подопытных, из большого числа призывников и юношей, получивших отсрочки от воинской службы!

Так, например, в отделение урологии и репродуктивной патологии, для проведения опытов над ними, отбираются здоровые ребята, с хорошо развитыми половыми органами, на которых гораздо нагляднее тренироваться и проходить обучение, чем скажем на «хилых отростках» больных стариков...

Для отделений невропатологии, дерматологии и хирургии — всегда можно набрать десяток — другой ребят, занимающихся спортом — пловцов, легкоатлетов, теннисистов...

Достаточно лишь сделать соотвествующую отметку в личной карточке призывника о необходимости дополнительного обследования в стационаре!

И начиная с этого момента — несчастный юноша не вправе ни отказаться, ни даже пожаловаться кому-либо, потому что он просто-напросто не знает, по какой причине назначается такое обследование!...

Важно лишь то, что уклонение от прохождения такого медосмотра может причинить серьезные неприятности призывнику со стороны военных, расценивающих невыполнение или неявку, как уклонение от воинской обязанности, что чревато штрафами, а в более серьезных случаях, даже лишением свободы...

Остается только вовремя, «умело воздействовать» на вызванного в стационар, мало что соображающего подопытного юношу, чтобы легко заставить его делать то, что обычно не производится с обычными немощными и неспособными пациентами.

Ничего этого мы с Толяном не ведали, пока стояли переминаясь с ноги на ногу в ожидании экзекуции...

 — — --------------------------------------------

 — «Ну вот и ладненько... « — продолжила врачиха...

 — «Сегодня темой нашего практического занятия будет освидетельствование призывника.

Призывник обязан пройти обследование в обнаженном виде, что вы и видите на примере эээ... Коноплева и Дружинина»

 — прочитала наставница наши фамилии в направлениях...

Первым на очереди оказался я...

 — «Коноплев Александр Михайлович?»

 — «Я!»

 — « Подойди поближе, перестань прикрываться! Руки — за голову!»

А ты, Дружинин, — отойди, не мешайся — постой пока в сторонке

Она долго листала личное дело, потом внимательным взглядом молча и подробно, осмотрела меня сверху донизу, спросила год рождения, причину, по которой меня направили сюда... Потом задавала обычные вопросы и перешла к осмотру, комментируя каждую манипуляцию

в то время, как девчонки аккуратно конспектировали ход процедуры...

Проверила рефлексы на ногах и руках, поводила молоточком перед глазами, заостренной металлической палочкой проверила болевую и тактильную чувствительность, попросила высунуть язык, показать зубы и т. д.

Затем велела мне отойти в сторону и перешла к осмотру моего товарища.

Толику было приказано стать смирно, чтобы всем было хорошо видно его половое развитие...

Мне показалось, что его она осматривала особенно долго, а может, это время для меня текло слишком медленно.

Что я заметил со стороны — член Толяна был на размер поменьше моего, и его головка была буквально окутана его крайней плотью, которая сужалась и спукалась гораздо ниже, чем у меня, создавая своеобразный кожаный мешочек с сужающимся в виде горлышка окончанием..

Моя же, — наполовину обнаженная и более крупная головка, всегда выглядывает на окружающий мир своим блестящим от смазки отверстием, словно глазом...

От нечего делать, я вынужден был наблюдать всю процедуру осмотра и

слушать возбуждающие мое либидо комментарии «матроны» в адрес полового развития обследуемого призывника Дружинина...

Обратите внимание на оволосение лобковой части, размеры полового члена и степени прикрытия головки крайней плотью...

Еще один интересный факт — у блондинов цвет мошонки всегда розоватый, в то время как у темноволосых мужчин он приближается к темнокоричневому и даже к черному, как у лиц восточных национальностей.

Оволосение тела у блондинов, как правило, менее интенсивное...

Еще одно важное замечание: Если юноша в ближайшие 24 часа не эякулировал, то его яички подтянуты и упруги, в остальных случаях они как бы свисают значительно ниже, растягивая кожаный мешочек и при этом свободно болтаются при ходьбе...

Это объясняется тем, что если яички «разгружены», то они опускаются вниз для создания наиболее оптимального режима производства спермы.

Мошонка расслабляется и провисает...

Организму требуется поскорее восполнить потерю — для этого охлаждаются яйца.

Если же парень относительно долго воздерживался от «разгрузки», то появляется необходимость «притормозить» сперматогенез, что и достигается увеличением температуры в яйцах, — для этого мошонка уменьшается и подтягивается поближе к теплу брюшины, становится морщинистой и твердой наощупь...

Закончив с Толиком, врачиха снова обратилась к нам обоим, сказав, что если мы не возражаем (!?!), ее студенты попробуют на нас исследовать сухожильные рефлексы.

Интересно что случилось бы, если бы мы попробовали «ВОЗРАЗИТЬ»?...

 — « Девочки!, подойдите!»... — скомандовала наставница.

Нам было снова приказано поднять руки за голову и стоять, ожидая прикосновений...

После чего минут 15 меня постукивали молоточками, кололи иголочками, заставляли вращать глазами, высовывать язык, стоять на одной ноге с закрытыми глазами, доставать пальцами до кончика носа и т. д.

Убедившись в успехах своих подопечных, доктор сказала:

 — «А теперь, воспользовавшись благоприятной ситуацией и «согласием обследуемых», я бы хотела показать вам два рефлекса, которые вы вряд ли где-нибудь, и когда-нибудь сможете увидеть... «.

Мне предложили встать ко всей компании задом, и нагнувшись, опереться локтями о сиденье табурета, любезно предоставленного медсестрой...

Затем провучала команда пошире раздвинуть ноги...

 — «Смотрите внимательно! Это называется — анальный рефлекс.»

 — c этими словами преподавательница несильно уколола тупой иглой кожу вблизи моего анального отверстия.

Мое, извините, «очко» тут же сильно сжалось, что произвело фурор среди прилежных учениц, внимательно наблюдавших за процедурой.

«Ну!... Кто хочет попробовать свои силы?»...

Ажиотажа не последовало — вероятно, девушки, старшей из которых, по моим представлениям, было от силы 18 лет, постеснялись производить манипуляции над задницей рослого юноши-сверстника...

 — «Тогда, Вы, пожалуйста» — обратилась она к кому-то.

 — «Колоть надо резко, но не сильно, что бы не поранить кожу, которая в этом месте очень чувствительна!»...

Девушка долго целилась (любопытно было бы посмотреть на нее в этот момент, чего я, по понятным причинам, сделать никак не мог) и, наконец, кольнула.

Видимо от волнения укол оказался слишком резким, и я вскрикнул от боли!

 — «Я же сказала: осторожнее!» — прикрикнула на нее преподаватель.

 — «Теперь Вы — попробуйте...»

Следующая ученица, испугавшись окрика учителя, прикоснулась к моему интимному месту слишком нежно, и эффекта не получилось.

 — «Надо не гладить его по заднице, а колоть!»

 — « Следующая!»

Кровь стучала у меня в висках и заливала лицо!

 — «Господи!... Ну сколько же еще?»...

Я поднял глаза и увидел своего товарища по несчастью, наблюдавшего эту милую сценку со стороны.

О нем, кажется, все забыли.

Его лицо было пунцовым, встретившись со мной взглядом, он отвел глаза.

Посмотрев чуть ниже, я вдруг вспомнил одну интересную физиологическую особенность мужского организма, о которой как-то позабыл, раздавленный стрессом и унизительной ситуацией... Он пытался прикрыть обеими руками торчком стоявший член, но попытка эта, скажу я вам, была абсолютно безуспешной!

Да уж... Плохи наши дела!..

Рефлексы имеют интересную особенность быстро истощаться от частого воздействия раздражителя, поэтому, минут через пять, — я перестал представлять интерес для «пытливых исследователей».

И тут пришло время вспомнить о моем друге.

«Дружинин, не стесняйся, подойди поближе! Смени Коноплева!

Упрись локтями в сиденье табурета и раздвинь ноги...

Шире! Еще шире!!...

 — «Девушки!, — показываю в последний раз, как правильно исследовать анальный рефлекс!»

Через пять минут приятеля моего — тоже отпустили восстанавливать силы для следующей серии опытов, которая была куда более веселой, чем прежняя!

 — «Ну что Коноплев? Ты, надеюсь, немного отдохнул?» — не унималась врачиха.

 — «Тогда, Коноплев — Подойди к нам!»

 — cказала мне доктор.

Девушки сели на стулья, — и я встал перед ними — по стойке смирно, не прикрываясь...

 — «У призывника сильная эрекция, что вполне объяснимо, учитывая необычность ситуации, в которую он попал. Между тем, его эрекция очень удобна нам для исследования следующего рефлекса»

 — поучала наставница...

 — « Вы знаете, что у всех млекопитающих мужского пола есть мышца,

поднимающая яичко — Musculus Crеmаstеr.

Животные используют ее для того, чтобы втянуть яички в брюшную полость с целью защиты от неблагоприятного внешнего воздействия, например от мороза или во время поединка с противником.

У мужчин эта мышца является рудиментом, поэтому кремастерный рефлекс не всегда хорошо выражен. Давайте посмотрим, с чем мы имеем дело в данном случае.

 — « Коноплев, — встань смирно и поставь правую ногу на сиденье табурета!»

После того, как я исполнил приказание, доктор подошла ко мне и резко провела тупой иглой по внутренней поверхности правого бедра — при этом я почувствовал, как правое яичко подтянулось кверху.

 — «Рефлекс есть, но не сильно выраженный». — вынесла она вердикт.

 — Если вы хотите его явственно зафиксировать, то вам следует осторожно взять мошонку свободной рукой, а второй — резко воздействовать на кожу бедра, тогда вы почувствуете движение яичка.

 — «А теперь попробуйте Вы» — обратилась она к старшей из студенток, очень симпатичной, стройной, белокурой девушке.

Та густо покраснела, но подошла и нежно взяла в руку мою мошонку...

... Наша экзекуция длилась, кажется, уже не меньше 20 минут, поэтому я немного привык к сложившейся ситуации и острее стал чувствовать всю ее, мягко говоря, пикантность.

Я, молодой, но все же — уже мужчина, стоял совершенно голый, с эрегированным членом и руками за спиной перед женщиной и семью девчонками — моими сверстницами, которые очень пристально интересовались моими самыми интимными местами! Не просто интересовались, а еще и манипулировали ими!

Член стоял так, что казалось, он разорвется, головка полностью обнажилась и из отверстия семявыносящего протока выделилась крупная капля сока предстательной железы.

Я посмотрел на своего приятеля, он был возбужден не меньше меня и уже не пытался прикрывать свой торчащий орган. Может быть ему хотелось занять мое место?

Очередная девушка, которой велели потренироваться на мне, не поднимала глаз, но и без того было видно, что ее прошиб холодный пот, и бросило в краску. Кое-как она чиркнула иглой по коже моего бедра, но ничего не произошло.

 — «Да, рефлекс не очень выражен» — сказала невропатолог.

 — «Давайте я Вам покажу, как надо... Держите мошонку...

Девочка, вся пунцовая от волнения, протянула свою руку — и взяла, наверное впервые в своей жизни, плотные упругие яйца молодого самца...

С этими словами наставница сильно царапнула мне бедро, яичко резко подпрыгнуло! Девчушка так и отпрянула.

 — «Вот видите!» — радостно воскликнула преподавательница,

 — «Почувствовали?!»...

Та пролепетала что-то невразумительное и поспешила на свое место.

Ее сменила другая студентка. Докторша повторила манипуляцию.

 — «Рефлекс быстро истощается, — сказала она, — «уже не так наглядно».

 — «Давайте попробуем проверить его у другого призывника!... Дружинин!»...

Мой товарищ решительно (!) приблизился к группе студенток и заложил руки за голову. Доктор проверила рефлекс.

Невооруженным взглядом было видно, как сильно дернулось и вжалось яичко.

 — «Прекрасный и очень хорошо выраженный рефлекс! Кто следующий?»

Докторша предложила ученицам попрактиковаться...

Со стороны казалось, что наблюдать ЭТО — ей доставляет удовольствие!

Дружинин оказался неистощим, и всем будущим медикам удалось полноценно изучить кремастерный рефлекс! Видимо поэтому, «в заключение концерта», она пригласила медсестричку поучаствовать в испытании Толика на рефлексию...

 — «Наташенька, что же ты стоишь?, смелее!

 — Подходи, прими участие в процедуре!

Ведь в ближайшее время такой возможности больше не предоставится!

Сезон призыва и постановки на учет в военкоматах уже закончен...»

Наташка не стеснялась, как начинающие студентки — она смело и решительно отдавала распоряжения — и бедный Толян только успевал поворачиваться, нагибаться и менять правую ногу на левую, для проверки реакции обоих яичек...

Мне показалось, что Толик и Наташка, похоже ранее были знакомы...

И не только как соседи живущие в одном районе...

Не зря он так охотно подставлял ей свои болтающиеся яйца для тренировки...

 — «Ну что ж», — сказала доктор,

 — «Учтите, что если вы опять попадете к нам за нарушения — условия опытов будут гораздо сложнее и болезненнее!

Результат освидетельствования:

 — Вы оба здоровы и полностью годны к службе в Вооруженных силах...

Она сделала соответствующие отметки в наших личных делах, велела одеваться и отправляться к председателю медкомиссии, в тот военкомат, откуда мы были посланы...

 — — ------------------------------------

ЭПИЛОГ.

Пережитые тяготы объединяют людей, поэтому неудивительно, что с тех пор мы стали друзьями с парнем, о котором я рассказал.

Оказалось, после нашего пребывания в качестве «подопытного материала», Толик остался до окончания «обследований» в той поликлинике...

Он дождался-таки выхода из здания медсестры Наташи — и приблизился к ней... ! Молча подошел, преградил дорогу... О нет!, — она не испугалась!..

Теперь у них двое детей, младшая в этом году идет в 1 класс.

Жена — старше Толяна на год с лишним, но такой крепкой и дружной семьи среди моих друзей и приятелей больше нет!

Что же касается моего с ней «вторичного» знакомства, — оно произошло, когда они уже встречались и собирались пожениться.

Тогда она спросила меня:

 — «Надеюсь, ты не в обиде на меня?».

 — «Конечно, нет», — ответил я...

 — «Спасибо тебе»... — сказала она...

 — — ------------------------------

Конечно, после стольких лет, впервые решившись опубликовать это, я как бы снова все пережил заново, поэтому эмоциональное восприятие каких-то моментов может быть приукрашено, какие-то детали могут быть невольно додуманы.

Но в целом, все именно так и было.

Мы иногда встречаемся семьями, но в компании друзей и подруг, историю эту не вспоминали ни разу, она осталась нашим «скелетом в шкафу».

Я же, мысленно возвращаюсь к тем событиям довольно часто, но до сих пор не решался рассказать о них никому, даже жене...

Иногда меня интересует вопрос:

 — «А не встречались ли мне потом те девушки-студентки?

Лиц их я, конечно же, не запомнил. А встреча такая вполне возможна:

Я — продолжаю жить и работать в центре города, Они, — некоторые из них, наверняка, впоследствии окончили мединститут.

А если встречались и они меня узнавали? Что при этом думали и чувствовали?...

Аlеxаndеr Stоlеtоv,

17 октября 2007