Вселенная Гарри Поттера — Нумикрейд и начало всех начал

Глава 1

Обычно здесь в такое время суток мрак жадно окутывает деревья. Но не сегодня. Расцветающие звездами вспышки заклятий яростно освещают звериные тропы. Даже извечно клубящийся туман пугливо затаился в самых укромных уголках запретного леса.

Утробно воют великаны, докатывается грохот каменных кладок, взрывы сотрясают землю, но всё это за спиной, где-то там. А сейчас я преследую трёх пожирателей, что утащили девушку с моего факультета, да чего уж там, с одного курса. Но пока удалось с поле боя уйти незамеченным прошло не мало времени.

Я замедлил бег, наложил заклятье беззвучия. Немые стоны и ритмичное дыхание выдали чьё-то присутствие. Обдирая мох щекой аккуратно выглянул из-за дерева.

Окружённая древесными гигантами одинокая полянка и клубок двигающихся тел, в котором я еле отличил зажатую между двух лежащих пожирателей девушку. Третий намотал на кулак когда-то виденные мной шикарные черные волосы и орально измывался над беднягой. Шлепки и характерные стоны боли, слюни стекающие по шее, я как завороженный уставился на эту картину и видел другую...

Тремя годами ранее...

— Нумис, прекрати, бери сумки и марш домой! — строго и бескомпромиссно проговорил отец.

Я с недовольством оторвался от тетриса. Отец чистокровный волшебник не очень любил мои увлечения на поприще технологий маглов. А вот мама, самый обычный человек, хотя для меня высококлассный ученый и изобретатель. Прожили душа в душу одиннадцать лет и узнала тайну отца, когда выслушала его предложение зачислить меня в Хогвартс. По истечению пары дней мы дождались согласия, но с одним твёрдым условием, что он научится водить машину.

Вот и сейчас я отбросил мысли о игре на вечер, с усердием вытаскивал из багажника сумки. Я не стал дожидаться отца и поднялся с вверенным грузом по крыльцу в фойе сворачивая на лестницу. Папа как всегда раз сто проверит закрыта ли машина, срабатывает ли сигнализация, технике он не доверял ни на йоту.

Третий курс на факультете Когтевран начался просто фантастично, а именно с чемпионата по квиддичу, затем перерос в нападение пожирателей смерти, повлёкшим за собой страх и общую панику. На что мама раз и навсегда запретила мне с отцом посещать подобные места. Но всё забылось после того как в школу прибыли гости из других стран и директор объявил о турнире трёх, но как выяснилось позже, четырёх волшебников, что завершился ужасно, а именно смертью Седрика Диггори. А по словам Гарри Поттера и даже Альбуса Дамблдора возвращением того, кого называть нельзя. Отец после таких сведений стал весьма раздражительным, а вот маме мы решили правду пока что не рассказывать, пока обстоятельства смерти Седрика не выяснятся окончательно.

Мыслям и переживаниям вторили мерзкие скрипы досок. А картина какой-то пожилой женщины викторианского стиля, что не один год висит в подъезде, хоть и самая обычная, но каждый раз, как и сейчас провожает недовольным взглядом.

Поднявший на последний третий этаж я решил было остаться ждать отца, ведь мама с работы еще не должна вернуться, но бодро посвистывающий воздух привлёк внимание к едва приоткрытой двери нашей квартиры. Дверь плавно впустила в коридор, а сквозняк наткнувшись на незваного гостя обволок сжатым ветром умчался прочь из квартиры. Разве мы забыли закрыть за собой дверь, да и окна вроде были заперты. Но эта мысль мгновенно испарилась, когда на полу я разглядел комок маминого спортивного костюма.

Как и любому человеку, связанному с созиданием, маме присущ творческий беспредел, на который отец давно закрыл глаза и перестал бороться. Видимо в очередной раз завершив работу намного раньше положенного времени, мама позволила себе часок другой в спорт-центре. Что не могло не радовать отца и не оглядываться прохожим вслед соблазнительной женщине тридцати четырёх лет. Моя покойная бабушка всегда говорила, что дочери будет лучше в модельном агентстве, так и было первые годы, пока мама кардинально не сменила место работы, но не занятия спортом.

Я притронулся к ручке двери своей комнаты как с залы дальше по коридору раздался вскрик. Первая мысль, что мама прищемила палец, но докатившийся следом стон и звук ритмичных шлепков сбили столку. Я на цыпочках приблизился к дверце, прильнул щекой к проёму.

Сердце замерло, солнечный свет из окна падал на две закутанные в темные плащи фигуры, идентичные тем что мы видели на квиддиче. Вот только не было этих колпаков. Но я не посмотрел на лица и приковал всё внимание к третьему пожирателю, размашисто качавшему туда-сюда свой зад позади опершейся на спинку дивана голой женщины.

Волнистые русые волосы струились по лицу, но женщина мгновенно отдёрнула пару прядей, и я с дрожью в коленях узнал маму. Сперва душу до оцепенения пронзил страх, но с каждым шлепком, лицо с потёкшей тушью у глаз и размазанной помадой на губах принимало блаженный вид. Мама закусила губу, но яростный напор пожирателя всё чаще и чаще вознаграждался сладкими стонами.

— Что надо сказать? — прерывисто проговорил насилующий маму пожиратель.

— Трахайте свою сучку, — захлёбываясь стонами обрывисто произнесла мама.

Я не верил своим ушам, но возвышающийся рядом пожиратель, как я сейчас заметил, дрочил член, а в другой руке крепко зажав палочку резко направил на маму.

— Что ты сказала? — подобно змее прошипел он.

Комната заполнилась звуками секса и отскакивающими от стен стонами. На мамином лице промелькнула гримаса недовольства, словно её отвлекают от чего-то важного.

— Трахайте свою магловскую сучку, — прошептала мать.

— Я не слышу! — прорычал пожиратель.

— Трахайте свою магловскую суку! — перешла она на крик, и пожиратель долбивший киску матери ускорился как заведённый. — Да-да, быстрее!

По телу разлилось неизвестное доселе чувство, что изрядно напугало. Мне страшно стало не от того, что творили с мамой, хоть и это тоже, но на смену этому страху возник другой. Мне нравилось смотреть как мама получает удовольствие от того что её насилуют. Расслабленное и разглаженное лицо, глаза — полузакрытые и поддёрнутые оттенком безумия. До белых костяшек вцепившееся в спинку дивана кисти рук, изящно прогнутая спина и выпирающий зад. Всегда очаровательная и утончённая моя любимая мама предстала передо мной более прекрасной, словно явила свою суть, преобразилась небывалой красоты бутоном. Словно всё это время для идеальной внутренней красоты ей не хватало именно этого. Вот что меня напугало.

— О да!!! — мать забилась в судорогах оргазма, а пожиратель замедляясь стал яростно вколачивать свой зад.

Пах словно пронзила молния, в трусах я почувствовал что-то мокрое.

— Ненасытная магловская шлюха высасывает всё без остатка, — прокомментировал угрожавший палочкой.

— И не говори, — дополнил пожиратель, что постоянно выглядывал из окна, но тоже не забывал дрочить, — я так слился, что прям яйца болят.

Толчок в плечо, и я приземлился на то место где спина теряет своё благородное название, закрыв спиной отец выпустил в пожирателей подобно снопу искр заклятье. Трахавший маму не успел среагировать и попавший снаряд отбросил полуголое тело к стене, второй, не смотря на спущенные штаны отразил пару вспышек, подлокотник дивана разворотило, в потолке расцвёл взрыв пыли и штукатурки. Мама закрыла голову руками и метнулась подальше от насильников.

Пожиратель у окна навёл палочку куда-то в комнату.

— Авада Кедавра! — заклятье болидом пересекло комнату и вспыхнув зелёным пламенем опрокинуло маму как куклу на спинку дивана. Метнувший заклинание обратился тёмной дымкой вылетел из окна. А моё сердце прекратило биться, я смотрел на обездвиженную мать, пораженную, благодаря урокам лже-Грюма, убивающим заклятьем. Отец на мгновенье отвлёкся и второму пожирателю хватило секунды чтобы ярко-белой вспышкой вышвырнуть папу из комнаты...

— Не-е-т! — я вытянул руку к маме.

Смесь недавнего возбуждения и страха утонуло в ужасе от осознания произошедшего. По руке словно змеи поползли к ладони, вырвавшийся белый свет ослепил, а после сжатой и горячей волной воздуха подхватило меня как пушинку и метнуло в дальний угол.

Глава 2

Я обнаружил себя лежащим на полу, взгляд устремился в голубую даль, что просматривался сквозь рванные клочья потолка и острые края крыши. Я приподнялся на локте и место привычных стен комнаты увидел здания, что находились по ту сторону улицы. Я же разместился на краю обрыва распознав под собой останки нашей квартиры, что проломили второй этаж и похоронили под собой первый.

Сотрудники министерства магии подоспели быстро и меня ничего не соображающего в полном шоке увели из квартиры. Только в самом министерстве я узнал о том, что отец тяжело ранен, а вот от мамы мало что осталось, как и от двух пожирателей. Благо под нашей квартирой на тот момент никого не было. В те мгновения мне казалось, что душа покинула меня, оставив пустую оболочку. Расспросы мракоборцев о произошедшем не возымели результата и меня оставили в покое. Но я пережил тот день, как и похороны мамы.

Скучая и переживая, я немедленно посетил отца в больнице Святого Мунго. Меня провели в отделение на пятом этаже — Недуги от заклятий. Диагноз неутешительный, папа попал под неизвестные чары что возможно навсегда обездвижили нижнюю часть тела. Не смотря на то что прикован к больничной койке он, а не я, отец утешал, просил быть сильным и жить дальше. А вот я расклеился и шмыгая носом снедаемый подозрениями рассказал ему свой вариант случившегося. За обрушением нашей квартиры и его травмы стоял я и только я. Сперва он убеждал, что всё это происки пожирателей и моей вины в этом нет. Но когда я накричал на него и понизив голос мягким баритоном рассказал, что чувствовал в тот момент, в палате воцарилось молчание.

— Никогда, никогда никому не рассказывай о том, что произошло, никогда, — слова отца стали для меня неизменным правилом.

Как действующий и по случаю травмы разжалованный мракоборец, отец попросил пожить у его матери на юге-западе Англии. Весьма грозной и необщительной пожилой женщины, чьи взгляды на мир и отношения волшебников с маглами могли быть высоко оценены Волан-де-Мортом. Ведь жить мне было не у кого, а родители мамы погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Со слов отца именно у неё хранится дневник с обращением и учением всевозможным и весьма небезопасным заклятьям. Ведь как ни крути единственная моя защита в такие времена — я сам. А внутри Хогвартса происходило слишком много вопиюще опасных событий, и быть уверенным в полной безопасности даже там, невозможно.

Я ушел из больницы так и не найдя храбрости рассказать отцу, что это я виноват во всём, что мне нужно было сразу мчаться к нему и быть может мама была бы спасена. Но я остался потому что мне нравилось смотреть на то что там происходило. Я затаил правду об этом дне на самой глубине души, как и ненависть, что проснулась ко всему магическому сообществу. Мамина смерть была важной частью всей картины, во мне воспылали её слова, которые я дополнил своими соображениями. Вот уже какое столетие в мире магии ничего не меняется, не изобретается ничего такого, что бы двигало прогресс, только увеселения, спорт и подобное им. Из столетия в столетие волшебный мир рождает очередного темного лорда, что без каких-либо высоких интересов и целей, что должно давать волшебникам магическое сообщество, своим талантам и силе находит только одно применение. Захват и узурпация власти, а также попытка подчинить маглов.

Но мир людей семимильными шагами из года в год приближается к звёздам, открывает новые достижения, толкающие обычных людей всё к более совершенному и цивилизованному обществу, где все подобные опасные личности пресекаются властью или своим интеллектом служат двигателем прогресса. Я безумно возжелал смерти каждому волшебнику во всём мире, но быстро устыдился.

Если бы мой отец погиб в тот день, я бы не за что не отказался от такой мысли, а быть может и стремления. Но я видел перед собой того, кто как и я не выбирал в какой семье и кем родится. В палате лежал человек что хотел полюбить и быть любимым, он построил семью и не смотря на переполняющий меня гнев, отдал мне и маме лучшие годы своей жизни. Искренне любил и заботился о нас. Со смешанными чувствами ненависти и пониманием того, что нельзя отбирать жизнь у тех, кто её ценит, на денежную помощь, что выделило министерство, я отправился к бабушке.

Бабушка обитала на окраине деревни у самой кромки лесной полосы в двухэтажном особняке, что окружал старый и ветхий забор из металлических прутьев. И по расспросам жителей в какой стороне она живёт, меня предупредили, что за ней ходит не добрая слава ведьмы.

На пороге меня встретила высокая старуха с крючковатым носом и черными жирными прядями волос. Мой приезд она восприняла в штыки и с напутствием «мандрагору тебе и твоей мамаше в глотку» отправила туда откуда я заявился. Но обозлившись я потребовал дневник отца, ведь жить с этой старой каргой вовсе не желал, уж лучше побираться на дрянной аллее. Но и с этой просьбой мне было отказано, со словами «эти записи всегда принадлежали ей и её семье, а никак предателю, которого угораздило стать моим отцом».

Ярость застлала взор красной пеленой, и я не заметил, как минутой назад хлопнувшая дверью перед моим лицом старуха лихорадочно трясёт меня за плечи.

— Прекрати!

Я проморгался и уставился на удивлённое и испуганное лицо старой женщины, а позади неё в паутине трещин дом с тёмными провалами выбитых окон и с раскуроченной вылетевшей с петель дверью.

Арани Мактанс женщина, которую я так упорно не хотел признавать своей бабушкой завела меня на кухню, налила горячий отвар с гадостным запахом и умчалась во двор восстанавливать дом. Так я и остался жить с моей горячо любимой «бабулей».

По словам отца, бабушка четырёхкратная вдова, именно с последним мужем заимела единственного ребенка. Но все избранники умерли при весьма загадочных обстоятельствах. Но каким шоком было для меня преспокойно узнать из уст бабушки, что она сильно тяготеет к боевой магии и всяким проклятьям, и заставляла всех мужей соревноваться с ней в дуэлях.

— Так и скончался мой четвёртый муженек на заднем дворе, жабросли ему в труднодоступные места, заигралась я.

Через пару дней по приезду и началось моё вхождение в закрома тайн магии и волшебства. Если ранее ни рыба, ни мясо по всем дисциплинам, где мне было весьма интересно, но всё равно хотелось домой за тетрис или телевизор, то нынче мой потенциал возрос до таких высот, что восторженная до безумия с выпадающей вставной челюстью бабушка запретила практиковаться на заднем дворе и уводила меня в глубь леса.

Самые простенькие заклятья оборачивались катастрофой. Даже Ступефай — оглушающее заклинание, вековой валун раскрошило вдрызг подобно петарде пластиковый стаканчик, от чего нашу полянку, окруженную плотным забором деревьев, затянула густая завеса пыли. Но с каждым днём и под неустанным надзором я достигал маломальского, но всё же контроля. И мы всё чаще устраивали дуэли, где мне, не смотря на мощь, весьма сильно не доставало техники. Но так или иначе я атаковал не в полную силу. «Бабуля» не могла нарадоваться и спросив, при каких обстоятельствах я возымел такие силы, натолкнулась на твёрдое молчание и больше этой темы не касалась. Видимо это её интересовало куда меньше чем способ применения таких сил.

Помимо еженедельных поездок к отцу я прекратил общение с другими людьми и не искал его среди сверстников в деревне, забросил писать письма друзьям, полностью отдался изнурительным тренировкам и постижению запретных искусств волшебства. Так за полтора месяца я познал столько сколько мне не удалось за все три курса в Хогвартсе. Хотя тому виной я сам. Но имея всё же какие никакие базовые понятия дисциплин волшебства, я возвысил их до невероятного предела.

Я покупал еду в деревне и стремглав мчался домой, точнее в мой новый дом. Пополняя ресурсы тела, я самостоятельно удалялся вглубь леса. Оставаясь наедине я постоянно вспоминал смерть матери и ускользнувшего тогда пожирателя смерти. Я жаждал мести, но моё природное терпение всегда останавливало меня. Даже если я и готов сразиться, как и вся эта история с тёмным лордом и остальными пожирателями смерти, навевает скуку. Все без исключения волшебники на протяжении не одной сотни лет пользуются одними и теми же заклинаниями, как и приёмами волшебства. И любые, даже самые маломальские открытия встречаются магическим сообществом под шум громких аплодисментов. Если я хочу победить, мне нужно стать тем самым двигателем прогресса.

По первой я вспомнил первое прибытие в Хогвартс, что для меня стало не более чем приключением и на мои рассказы мама приводила железобетонные доводы того, что люди добились и однозначно добьются еще большего постигая науку, чем какое-то там волшебство. Поэтому помимо заклятий и прочего, мне приходилось учится на два фронта и таскать с собой как говорили сокурсники, ненужные магловские книги, что годятся не более чем для розжига камина. А сдавать экзамены в конце года так же на два фронта, сперва в Хогвартсе, потом маме.

Именно на первом курсе профессор Локонс организовал дуэльный клуб. И вот тут я здорово посмеялся. Я принимал факт того, что перед тем как поднять перо в воздух нужно правильно взмахнуть палочкой снова же при этом правильно и четко выговаривая — вингардиум левиоса. Но перед тем как поразить противника чем либо, снова взмах и сбивчивый крик заклятья... Тут невольно вспоминались боевики где перед тем как выстрелить каждый бы кричал «Стреляю!» или «Пуля лети!».

В первую очередь я поставил каждому заклятью мысленный приказ. Но теперь меня одолевала грусть насчет обязательных рассекающих воздух движений. Я верю, что опытными волшебниками, а то и дуэлянтами такие манипуляции доведены до автоматизма. Но при сражении скорость в этом вопросе играет не маловажную роль. Опробовав массу заклинаний и помня наизусть визуальную составляющую, я добился результата. Мысленный приказ, четкая визуализация и с кончика палочки сорвалась красная сфера, пробив толстое даже для трёх человек в обхвате дерево насквозь. Насчет трансфигурации всё оказалось намного легче. Достаточно навести концентратор магии на предмет и уже без заклятья мысленный приказ и визуализация желаемого позволила добиться успеха.

И тут я понял, что подобным образом можно попытаться создать свои заклинания. Куда страшнее и мощнее ныне существующих. Еще пол месяца я провёл в разработке и вот до школы остался месяц, где я достиг потрясающей вершины.

Всё началось с того, что я как обычно перед сном читал как оказалось не отцовский, а бабушкин дневник, что переходил по наследству в семье Мактанс и дополнялся новыми практиками. Углубляясь страница за страницей, я наткнулся на описания пирокинеза и тёмного заклинания — адское пламя. Тут же вспомнилось как Гарри Поттер на дуэльном клубе разговаривал на парселтанге. Управлять змеями наверно интересно и выглядит эффектно, но проку от этого как по мне никакого.

Не смотря на безумие, моя бабушка Арани Мактанс умела ухаживать за мужчиной или подростком. И каждое утро готовила на целый день еды, запаковывая их в пахучие листья еще и заворачивала бумагой. Обгладывая копчёные куриные крылышки, я добрался до новой полянки. Из-за пагубных действий заклинаний приходилось часто менять место тренировок.

Я насобирал палок, построил шалаш и обложил кирпичами. Жаль, что в дневнике о пирокинезе написано вскользь, в отличие от Адского пламени. И там же поправка, о том насколько опасно это заклинание. Поэтом я решил обуздать его как-нибудь позже. Сперва казалось, что нужно сильно разъярится или разозлится и постараться вызвать пламя, но я никогда не любил ярость и гнев. Слишком затуманивают ясность ума, а походы с мамой на каникулах в церковь научили терпению и сдержанности, особенно в вопросе каждодневной зарядки по утрам.

Не буду утруждаться воспоминаниями о том, что получилось, но утомившись попросту не было сил добраться домой. Проснулся в постели и наконец вспомнил, что у меня остался всего месяц лета и надо бы его провести в отдыхе, а не только за занятиями. С горем пополам я уломал «бабулю» сделать этот день, что-то вроде экзаменационным и позволить до начала учебного года отдохнуть.

Мы потратили почти всё утро пока не выбрались на раскинувшееся бескрайним горизонтом поле с застеленной густой как ковром травой по пояс. На линии горизонта ярко выделялся ржавый невесть как оказавшийся здесь грузовик и полу-высохший пруд.

— Ну-с... посмотрим, что ты покажешь такого, чтобы целый месяц ничего не делать! Иначе продолжишь занятия или пошел прочь из моего дома! — Арани Макстанс тут же перестраховалась, заколдовав местность от шумов и чужих взглядов.

Я сглотнул, кое как, но я привык к взрывному характеру бабушки. Сейчас я полностью поглощён мыслями о том, как именно всё преподнести.

Я оставил палочку на поясе, левую протянул к грузовику. Бампер неуверенно и пугливо приподнялся над землей, но вот уже вся машина решительно взмыла в воздух. Я смело держал в памяти грузовик, что висит на десятиметровой высоте, а правой пальцами издал громкий щелчок. Сверкнула искра и слабый огонёк лениво потёк вокруг ладони. Я не успел направить руку, но видимо внутреннее нетерпение показать себя сыграло роль, красная молния впилась в грузовик. Над нами вспыхнуло маленькое солнце, я не думал о температуре, а просто наращивал её до тех пор, пока пламя не начало жадно пожирать машину, роняя багровые сгустки на землю. Благо шин на ней не было, но жар заставил отойти на десяток шагов. Я отпустил хватку и остатки грузовика клубом парующего пламени обрушились на землю. Я специально не дал огню мысленно потухнуть и с уже палочкой в руке простёр её к пруду. Закручиваясь мутными сферами, вода перетекла на бушующее пламя, что давно перешло на зелёный ряст. специально для You-Stories.com Я не прекращал опустошать пруд, пока яростные клубки огня не сменились пышущими паром останками. Но и это не было концом представления. Пусть земля менее однородна как вода или даже огонь и воздух, но контроля хватило сполна. Докатившийся подземный толчок чуть не сбил с ног и вот земляной пласт набрасывался друг на друга, погребая навечно под собой следы моего величайшего возвышения или... падения.

Глава 3

— Борода Мерлина! Что это за сила такая? Это ведь невозможно!

Дорогу обратно Арани не смолкала, изредка ссылаясь на заслугу её рода в том, что досталось мне. Может быть, но в слух я не высказал, что мамина роль во всех смыслах не уступает. Но как бы там ни было, месяц отдыха я точно заработал. Но перед тем как дать мне делать что захочу, Арани попросила об услуге.

— Битые десятки лет я собираю по крохе то, что ты можешь дать в одно мгновенье, — прокряхтела старуха. — Пошли мальчишка, поможешь мне и будешь волен.

Я никогда не был на втором этаже, точнее он под запретом, моя комната расположена на первом. Если первый более обжит, то второй украшен свисающей словно волосы ведьмы паутиной. Пыль в палец толщиной и немигающие зрачки в каждом тёмном углу. Захотелось поскорее убраться отсюда или всё здесь сжечь. В комнате Арани нас встретила огромная кровать с зелёными балдахинами над ней, от тумбочек и шкафов взгляду стало тесно.

Бабушка с завидной для её возраста бодростью подскочила к грязно-серебряной плите, судя по всему, как мне показалось повёрнутому зеркалу.

— Возьми и вот это тоже, — Арани силком вручила мутно-белую легко поместившуюся в ладони стеклянную сферу и клочок пожелтевшей бумаги. — Это заклятье передачи энергии, что у тебя в избытке. Ты её еще восстановишь, а мне жизненно необходимо.

Я всеми мыслями был за пределами особняка потому мягко опустил сферу на пол и тут же провёл заклятье.

— Индастриа Индомитум! — с палочки шипящим разрядом в сферу вонзилась слепяще-белая молния.

Волосы на голове и руках встали дыбом, извивающаяся змеёй дуга роняла белые искры, в комнате нарастал оглушительный рёв, а в глазах бабушки белым огнём отражалось злое торжество и радость.

Когда даже для меня свет стал через закрытые веки резать глаза, а шум казалось начал крошить окна и стены в голове раздался голос.

— Хватит!

Я мысленно остановил поток льющейся через край по руке энергии. Свет померк, тишина навалилась со всей силой, но тут же сменилась свистом в ушах и головокружением.

— Вон отсюда и не смей меня беспокоить пока я сама не изволю выйти, — с этими словами меня вытолкнули за порог.

Я поспешил убраться и еще пол часа неприкаянно бродил по дому восстанавливая зрение и слух. По косым лучам солнца, перечеркнувшим кухню на тёмную и светлую стороны можно было понять, что уже далеко за полдень. С первой ворвавшейся мыслей я вылетел из дома.

Дорога к деревне вела через обросший мхом каменный арочный мост, но путь я держал к реке, что по прямой уходила на восток. Я выбрался на едва тронутый тонким зелёным ковром покатый берег. Моему взору сразу предстала картина в виде двух парней у кромки воды и прикрывающей грудь по пояс в реке девушки.

— Выходи, родная, мы только хотим пообщаться и вернуть твои вещи! — заливаясь смехом двое парней потрясали каким-то тряпьём в руках.

Больше всего я хотел побыть наедине, потому в голову ворвалась смелая идея. Я словно щупальцами ментально дотронулся до разума каждого из них и вышел на берег.

— А ну пошли прочь! — двое обернувшихся парней всего на мгновение обвели меня взглядом, как побросав вещи, бросились на утёк. Огромным под два метра ростом, в волчовке с кожаными штанами, с небритой рожей, спадающими на плечи русыми волосами, таким я видел в фильмах конана-варвара и видимо таким увидели и меня. Девушку пугать не стал, решил, что и сама уберется прочь, но она так и осталась в воде наблюдая за обычным тринадцатилетним парнем.

Мне она была безразлична, потому я свободно снял футболку и штаны, но оставшись в одних трусах снова посмотрел на девушку.

— Привет, — нарушила она молчание.

Я еще какое-то время прислушивался к легким всплескам волн. Сам я никогда не был застенчивым, мама всегда воспитывала меня как общительного человека и перво-наперво стирала грань стеснения между мной и девочками. Но я настолько глубоко ударился в проблемы и цели что, увидев юную особу женского пола впал в ступор.

— Привет, — так и не нашел ничего другого, ответил я.

Раз она не убирается, то пусть получает. Я скинул трусы и с невозмутимым взглядом сцепив зубы вошел в реку. Я окунулся и вынырнув ощутил, как холодная вода лечебным эликсиром смыла все сомнения и стеснения, придав уму четкость и ясность.

— Я не думала, что взрослые парни могут испугаться какого-то мальчишку, — девушка окунулась по самые плечи и задорно обозревала меня.

Но во мне эти слова заронили зерно недовольства.

— Могу позвать обратно...

— Нет-нет, — перебила она, — я просто удивилась, и пожалуйста, прости меня.

Я всё еще нахмуренный посмотрел на миловидное личико.

— Спасибо тебе большое. Я кстати Джоан. Джоан МакБриджер, — не давая мне ответить, она тут же продолжила, — я приехала погостить к бабушке и всё лето здесь, но раньше тебя не видела, откуда ты?

— Нумис. Нумис Фарроу Архонс Крейдж Мактанс. Я приехал из Лондона и... , — немного запнувшись, продолжил, — тоже к бабушке, погостить.

— Так ты внук Мактанс? — с огромным удивлением спросила Джоан.

— Это так необычно?... Хотя да, сам удивлён. — я понял её.

— Я немного позагораю, ты со мной?

Джоан поднялась во весь рост и направилась к берегу. А я не мог отвести взгляд от золотых волос и ручейков воды что, стремительно пересекая ровную спину огибали вздёрнутый и выпирающий мерно колышущийся в стороны зад. Тело пробило дрожью, во рту пересохло. Из глубины подсознания всплыли воспоминания, что заставили сердце биться чаще. Я как завороженный побрёл за девушкой, что почти на голову возвышалась надо мной.

Джоан нисколько не стесняясь в ворохе одежды вытащила полотенце и минуту спустя лёжа предоставила как солнцу так и мне на обозрение тронутую лёгким загаром притягательно сложенную фигуру взрослой девушки. Я так и вышел на берег, моим покрывалом стал зелёный ряст, но я так и не смог оторвать взгляд от девушки. Солнце ласково касалось нежных изгибов плеч, мелкие бусинки воды диамантами блестели на груди, соски двумя стрелами торчали к небу, а плоский живот словно подрагивал под моими взглядами, легкая поросль между ног слегка смутила меня. После виденной мною маминой гладкой промежности, волосы в этом месте мне показались лишними.

— Знаешь... , — обронила она, на что я мгновенно приковал внимание к лицу Джоан впившись взглядом в карие глаза, но сразу заметил куда она смотрела...

Я даже не прикрыл рукой эрегированный член, что в таком положении упорно указывал на мою собеседницу.

— ... у меня есть брат твоего возраста, но рядом с тобой я чувствую себя почему-то по-другому. Сколько тебе лет? — раскрасневшаяся Джоан попыталась сменить тему.

— Тринадцать, — всё еще смущённо ответил я, но взгляд решил не отводить, — в конце года будет четырнадцать.

— Мне 18 лет исполнилось неделю назад, — улыбнулась она.

— С прошедшим...

Мы еще целый час болтали ни о чём после чего она пообещала в полдень прийти снова. Как и я. Но в мыслях у меня было другое. Я безумно желал обладать ею.

День сменялся другим днём, занимаясь чем угодно с радостью того что вредной бабки не было рядом, я тянул время до полудня. Мы свободно общались на самые разные темы, но любимым занятием стало баловство в речке. Где мы брызгались и ловили друг друга. Я постоянно норовил схватить её за бёдра и не раз зажимал грудь в руках, но всё было понарошку. Но я знал, почему нам обоим нравится это

. В один прекрасный день я догнал её на берегу и повалил на траву, мгновение моего с ней скрещенного взгляда, и я неумело, но словно помирающий от жажды впился в её губы. Она разомкнула губы, языком я провёл по ровным зубам и наши языки сплелись воедино. Мне быстро наскучило целоваться, и я спустился к груди, нежно поцеловав ореол соска я засосал его, рукой же мял второе полушарие. Я раздвинул коленями её ноги, и получил мощный толчок в грудь. Я чуть кубарем не скатился к реке удержавшись за траву.

— Прости, мы кажется заигрались, — запыхавшись проговорила она, — я еще не готова к такому, да и ты тем более, — она отвела взгляд, а я не мог даже найти слова чтобы сказать хоть что-то. Настолько я был шокирован своей смелостью и одновременно разочарован. Всего минуту назад я готов был стать мужчиной, а также желал и продолжаю безумно желать обладать Джоанной.

— Прости... , — она оделась и оставила меня наедине с торчащим членом и мечущимися от растерянности в черепной коробке мыслями.

Последующую неделю я провёл в гордом одиночестве. Бабушка даже носа не выказывала из комнаты, на что у меня появились мысли о том, что старуха скорее всего распрощалась с белым светом, но проверить я не рискнул. Каждый день ровно в полдень по два часа я ждал Джоан, но её так и не было. Шататься в поисках по деревне я не хотел.

Оставалось всего полторы недели до школы, как в один из дней, когда я перестал надеяться, при спуске к реке я заметил плавающую вдоль берега фигуру — Джоан.

Не зная себя от счастья, я разделся и собрался лезть в воду, но был сразу замечен.

— Нумис, погоди! Ты мог бы... , — она демонстративно бросила косой взгляд на член, — если хочешь купаться вместе, оденься, хорошо?

На этих словах вся радость улетучилась, как и любые поползновения о зарождающихся отношениях. А вот похоть взыграла сильней. Я присел на землю, но сам держал взглядом рассекающую водную гладь фигуру. Пусть я и мелкий пацан, но я спас её и это помогло нам сблизиться, может быть если спасу снова, всё изменится?

Я положил руки на колени, а пальцами правой перебрал словно по невидимому инструменту. Джоан замерла и начала судорожно всматриваться сквозь толщу воды. Я сжал ладонь. Девушка успела пикнуть перед тем как её словно листок течением поволокло к центру реки. Переполненный ужасом крик оборвался под сомкнувшимися над головой водами. Вот тогда я бросился на помощь. Река с дружелюбием приняла в свои объятья и понесла точно к ней. Не без помощи магии, так как уступал по телосложению, я погрузился на глубину и крепко зажал руку, ментально отпустил бьющуюся в попытке высвободится Джоан.

Одной рукой я придерживал дрожащую от страха девушку, а второй с каждым гребком усилием магии приближал нас к берегу.

— Я чуть не погибла, — почти в слезах лёжа на спине проговорила Джоан.

Я полусидя навис над ней и всматривался в поддёрнутое страхом и ужасом лицо.

— Тебе было страшно? — спросила она.

Мне хватило мгновения на размышления о том, как лучше выстроить тесно переплетающуюся с правдой ложь.

— Я тогда не думал о страхе, но сейчас вдруг стало страшно, — она выжидающе посмотрела прямым взглядом, — а вдруг я бы перестал ходить каждый день сюда, — я конечно легко общался с девочками, но не настолько, потому следующие слова мне дались тяжело, — в надежде увидеть тебя снова.

Я не знаю, что в тот момент произошло, но её взгляд и мой, между нами словно всё заволокло сладким туманом, я мягко наклонился и едва прикоснулся губами к её губам. Я нежно словно смаковал самый изысканный и сладкий напиток покрывал её тело поцелуями, а едва слышимые стоны мне давали понять, что ей нравится. Ведь так когда-то стонала мама, а значит я делаю всё правильно. Ведомым только одним инстинктом, мне хотелось просто съесть гладкое загорелое тело. Я поцеловал животик, который Джоан тут же втянула в себя, я опустился к гладким загоревшим ногам, что манили с первого дня. Кроме поцелуев я не знал что делать, потому решил преступить к самому главному.

Я без сопротивления раздвинул ноги и примеряясь начал тыкать член как казалось в нужное место. Минута моего глупого вида и уверен не менее глупого лица вознаградились невероятным ощущением. Член резко вошел, но тут же напоролся на преграду, уверенный толчок бёдрами, и я вошел глубже, а Джоан с криком вцепилась мне в спину. Тепло блаженным кольцом опоясало член, еще никогда я не испытывал ничего столь приятного. Я начал двигаться, попеременно увеличивая амплитуду. Джоан как мне показалось сперва похныкивала, но с каждой пройденной секундой плач сменялся стонами, глаза закрыла, а руками мнёт подрагивающую грудь. Я трахал Джоан и был на самом пике, мне представилась мама, что содрогалась под толчками чужих мужчин и судя по всему успевшая удовлетворить их всех. Подражая насильникам, я вколачивал член в девушку.

— Только не в меня! Не смей в меня кончи... а-ах! — по округе разлился её крик, а я с мыслями о матери высвободил член из сладкого плена и испытал второй в своей жизни оргазм, забрызгав живот Джоан мутно белыми сгустками. Ведь первый раз был тогда, с мамой.

Мы лежали бок о бок, смотрели на затягивающееся тёмно-серым покрывалом туч небо. Я до сих пор не мог понять, понравилось ли мне?

— Это было потрясающе, Джессика если узнает, точно назовёт неудачницей. У неё то всё вышло с парнем, которому двадцать пять.

Я молчал, меньше всего я думал о некой Джессике.

— Но знаешь, мне плевать. Ты необычный, не такой как все.

— И не такой как твой младший брат, — утвердительно проговорил я.

— Ну конечно! — залилась смехом Джоан.

Мы еще какое-то время наблюдали за небом, но Джоан обеспокоенно подметила.

— Я только сейчас задумалась об этом, — Джоан сделала паузу, — нападении, — на этом слове она повернулась ко мне.

— Как думаешь, что это могло быть?

Я пожал плечами. Джоан продолжила.

— Сейчас я думаю, что это могла быть очень большая рыба или даже русалка, представляешь? — вымученно улыбнулась Джоан. — Но в какой-то момент мне почудилась что это была всего-навсего вода, словно сама река ведомая злой волей пыталась утопить меня.

Я сглотнул, а в голове закралось решение проблемы.

— Главное, что я был рядом, — на последнем слове я прильнул к её губам.

Мы снова были одним целым, так могло казаться ей, но не мне. Чего-то не хватало...

Я направлялся домой и думал лишь об одном... Теперь у меня есть сексуальный опыт, и как жаль, что весьма печальный.

Глава 4

На протяжении четырёх дней мы встречались на том же месте. Джоан в воду не лезла, даже не смотря на мои уговоры. Я был приятно удивлён, теперь наше баловство заменилось безудержным сексом и снова мы знали ради чего встречаемся. За это время я хорошо изучил её, как и себя. Я наконец понял, чего мне не хватает.

С этим знанием под покровом ночи я мокнул под дождём. Тучи плотно затянули небо и разрывая небо грохотом не прекращали вспышками отбрасывать зловещие тени от домов в деревне. Дождь густо стелился по брусчатке, а я всматривался в дверь местного кабака. Четыре фигуры не спеша выбрались под навес и натянув куртки на голову побежали вдоль дороги. Прямиком ко мне.

— Империо, — моё новое достижение в магии, уметь распространить эффект на несколько целей, как и с заклинанием оглушения, но более пяти целей я взять не мог. Но мне и не нужно.

Четыре фигуры замерли посреди бушующей грозы. Ментального воздействия хватило чтобы вместе прийти под двухэтажный ничем не примечательный дом. Светильники вдоль улицы я попросту потушил, сказать проще раздавил все лампочки.

— Спэкто Татум, — смотря на дом я провёл палочкой перед собой. Два человека, оба в постели, разве что на разных этажах.

Четверо фигур послушно ожидали на несколько шагов позади, не люблю, когда дышат в спину. Никто не проронил и слова, что холодно и мокро, лишь глупые улыбки на лицах, словно мой замысел как-то передался и им.

Я плавно взмахнул рукой, замок в миг сдавшись слабо щёлкнул. Просторный с двумя зонтиками и дождевыми плащами холл, по углам цветы в горшках, коридор обвешенный картинами вывел нас в жилую комнату. Из известного мне престарелая хозяйка дома, лет n как потеряла мужа и теперь терзается бессонницей. Пора ей выспаться. Лежащая к нам боком женщина в толстых очках внимательно следила за происходящим в телевизоре. Но голова тут же накренилась на грудь и по дому прокатился смачный храп. Меня передёрнуло, но оставляя всё как есть мы поспешили на второй этаж. Сон я наложил знатный, до утра и гром над головой не разбудит. Первый мой шаг по лестнице и мерзкий скрип досок резанул по ушам. Я наложил заклятье беззвучия и наша процессия устремилась к комнате с приоткрытой дверью.

Джоан спала как ангел, слегка потрёпанный ангел, но нисколько не потерявший сексуальность. Волосы цвета спелой пшеницы сексуально разбросаны по подушке, слегка приоткрытые пухлые губки, и не укрытая голая ножка будоражили фантазию.

Так и оставшись у порога я закрыл глаза и мысленно потянулся к Джоан. Я нагнетал желание, слегка касался груди, гладил бёдра и ноги, а также держал её сознание под контролем не давая проснутся. Так продолжалось не более десяти минут, я распахнул веки и на кровати в сладкой истоме со сброшенным на пол одеялом извивалась Джоан. Ножки зажимали руку усердно ласкающую клитор, вторая задрала маечку и ласкала грудь. Теперь под моим контролем было не только сознание, но и желание, что я усилил трёхкратно перед тем как подойти. Я мягко вывел Джоан из сна и впился в красные и припухшие от укусов губы.

— Нумис, — с хрипотцой и стонами проговорила Джоан.

Я словно ворвался в течение что с головой уносило в царство блаженства. Руки обвились вокруг шеи, Джоан припала к моим губам как к благодатному источнику. Я еле вырвался из оков и моё место мягко занял другой. Один из тех что, что впервые встретились мне вместе с ней. Второй похотливым взглядом наблюдал за процессией, как и остальные, все молодые, старше меня как минимум на три года.

Я отходил к дальней стене, а сам держал взглядом целующего грудь Джоан парня. Вот он спустился к трусикам, ловкое движение и они на полу, а его голова между ног, Джоан со стоном задрала голову и наткнулась на вздёрнутый к потолку с огромными обвисшими яйцами член. Градус похоти бил ключом, девушка попросту облизнула яйца и с громким причмокивание заглотнула головку. Остальные давно разделись и дрочили.

Я сжимал готовый разорвать штаны член, но всё еще ждал того что задумал. Сейчас они начнут её трахать, и тогда минут пять или десять, и я сниму все чары и наваждение с них. Но останутся разожженные похотью тела, что еще будут двигаться, будут любить друг друга. Но когда они осознают всю нелепость и придут в себя, насколько будет поздно? Продолжат ли парни начатое и отдастся ли во власть разврата и похоти Джоанна?

Вот какое лицо девушки я хотел видеть, чувствовать именно эту тягучую пронизывающую всех участников действа энергию, вот он цветок, который раскрывается передо мной, который я бы мог полюбить и постоянно желать! Даже не любя, такая личность передо мной будет воплощением красоты, прекрасной раскованности и откровения!

— Нумис! — голос заполнил разум, перекрыл нарастающие стоны. — Если ты сейчас же не вернёшься, даю слово, ты пожалеешь!

Я как вспугнутый охотником зверь метал ищущий взгляд по комнате. Снова провёл палочкой перед собой изучая всех, кто мог бы скрыться в доме.

— Я повторять не буду!

Как это удалось ей? Бабушка, вот кто нарушитель спокойствия и её голос просто источал флюиды зла. Как и я обозлился на всё на свете. Я вышел из комнаты и бросил взгляд на комок переплетающихся друг с другом тел, если мне не изменяло зрение, один из парней пристроился между ног Джоанны и мерно качал бёдрами. Я сглотнул и выбежал из дома.

Я болидом рассекая густой завес дождя мчался домой. Калитка отпрыгнула в сторону, дверь я и вовсе не потрудился открыть, просто снёс перед собой, замок вылетел, каким-то чудом дверь удержалась на петлях.

На кухне, что и занимала весь холл, царил мрак. Но я чувствовал присутствие «бабули» или кого-то еще.

— Глупый мальчишка, ты думаешь я оставила тебя без присмотра? Я всё время наблюдала за тобой и этим магловским отродьем. То как ты пытался совратить её и как у тебя не получилось это сделать, — кухня залилась хохотом, который своей гладкостью насторожил меня, бабушка ли вообще это?

— Но после ты ударился в изучении магии и вот когда ты снова встретил её, вот тут я поняла чья порода у тебя. Уж точно не в отца или мать, — снова ровный смешок, — я думала ты убьёшь её. Это было эффектно, но не менее эффектней чем ваше с ней совокупление. Как многому тебе еще стоит научится, юноша. Но ты прям, как и я, что тоже потеряла девственность в n-надцать лет. Будь я в себе, давно бы выпорола б тебя и запретила с ней встречаться. И скажи спасибо, поставленный министерством надзор давно пляшет под мою дудку, так же послушно, как и твои ребята.

Вода с одежды стекала ручьями, ветер завывая настойчиво толкал в спину разгуливаясь по кухне. Меня трясло как медведь спелую грушу от возбуждения. Но я молчал, только сверлил глазами тьму перед собой и готовился атаковать.

— Но, когда ты посреди ночи ушел в деревню, без тени смущения совершил непростительное заклятье на четырёх маглов сразу, вот тут я потеряла дар речи, но даже тогда я себе и представить не могла что ты задумал. — она словно намеренно выдерживала паузу. — Молодую особу, которую как мне показалось ты полюбил своим еще слишком юным сердцем, ты отдал на растление четырём молодым маглам. Отдал ту с которой стал мужчиной! Ты болен...

С палочки сорвался сноп искр что ослепил сидящую за столом фигуру, а мне позволил различить мирно лежащую на столе палочку. Волевое усилие и её смахнуло со стола, а я выбросил вперёд руку и швырнул фигуру в ближайшую задрожавшую от удара стену. Настенные часы над головой неизвестной мне особы спрыгнули с гвоздя и пластмассовыми кусочками разлетелись по полу. Я прилагал не так уж и много усилий чтобы держать фигуру в том же положении, приковав к стене лицом ко мне.

— Люмос, — я выбросил с палочки сферу сжатого света.

Касаясь носочками сапог пола, с ухмылкой акулы встретившей тунца, с раскинутыми в стороны руками на меня смотрела молодая женщина. Иссиня черные волосы переливаясь тонули во мраке кухни отчасти закрыв глубокий вырез на груди. Черное облегающее платье с открытыми плечами, перевитое красными полосами заставляли представить огромную осу, а глубокий сбоку разрез от ступней до самых бёдер высвободил на свет стройные и длинные ноги. Пока я подымал взгляд к лицу, я зацепился за выделяющуюся размерами грудь. Куда больше маминой или Джоан. Округлое и даже очень смазливое лицо, без острых и резко выделяющихся скул, лоб сокрыт под прямой челкой, слегка вздёрнутый нос и пухлые нежно розового цвета губы. Но истинное содержимое даже не смогли скрыть густые и тянущиеся к небу ресницы. Глаза грязно-карего цвета ледяным взглядом следили за мной, нечто убийственно холодное исходило от них. Такие не могут принадлежать молодой красавице, если только она не...

— Кто вы? — я напрямую задал вопрос.

— Дурачок, та кто каждое утро собирала тебе еду на целый день, та что приволокла тебя домой, когда ты уснул посреди леса от истощения.

— Бабушка? — я не верил всем эти словам, начали закрадываться серьёзные сомнения.

— Малыш, я не пожиратель смерти, — словно вторя моим мыслям, ответила она.

Я сконцентрировался на том чтобы всё что творится в голове оставалось при мне и на лице женщины расцвела одобрительная улыбка.

— Мои уроки не прошли даром. А теперь отпусти меня!

В черепной коробке всё еще бродили сомнения и старые подозрения того, что меня могли искать.

— Всё это вы могли узнать от моей бабушки и после прикинутся ею! Я никогда не стану пожирателем! Вы убили мою мать!

Мной завладевала буря эмоций, в такие моменты я всегда старался успокоится, как и сейчас, но безуспешно.

Улыбка сползла с её лица, на меня смотрели серьёзные глаза, что скрывали за собой целый ворох мыслей, который я и не особо силился усмотреть.

— Что-то подсказывает мне, что её смерти предшествовало что-то ещё...

— Вас это не касается! — я мысленно сильнее вжал женское тельце в стену хоть её мимика была так же холодна, но внутреннее напряжение отразилось рассечёнными венами на руках и лице.

— Что же такое случилось, Нумис, что в тот злополучный день родился ты?

— Я родился n-надцать лет назад! — меня словно бесило каждое слово, любой издающий этими губами звук.

— Это для своих родителей ты родился n-надцать лет назад, а для всего мира Нумис Фарроу Архонс Крейдж Мактанс ты родился в начале лета, в тот самый день, когда увидел, как насилуют твою мать, а после убивают на твоих глазах!

Я мотал головой, убеждал себя, что это враньё, так как стоило вспомнить потерю горячо любимой мамы, сердце рвало на куски. Я держался всё это время, не думал о её смерти, даже отец не упоминал этот день.

— В тебе проявилась это сила и эти... наклонности, — на этом слове она сделала ударение.

Я обозлился еще сильней, но углубившись под корку сознания пришло понимание. Со стекающими по подбородку слезами, но вмиг остывшим сердцем я преспокойно произнёс.

— Сперва был страх, но потом, мне понравилось то что я увидел, — взгляд лже-бабушки заострился словно она впитывала каждое слово, — я был очарован той красотой, тем прекрасным чем предстала передо мной мама. А потом... , — я сдержался чтобы вновь не заплакать, — её убили, убийца успел уйти, папа защищал меня как мог, а я тянулся к маме, всем сердцем, всей душой. Вспышка света и меня ударило об что-то твёрдое, а после огромная дыра место квартиры и два этажа заваленных под нами. А перед этим, — я кинул взгляд на сжимающую палочку руку, — как будто что-то вышло из меня, — я мысленно всё еще

держал женщину, а сам с отрешенным взглядом вспоминал все события, что словно наяву предстали передо мной.

— О-ох так когда-то родилась и я, и он, а теперь и ты... Я Арани Мактанс и требую отпустить меня, иначе клянусь, я заставлю съесть тебя всех слизней во дворе! — резко перевела она тему.

Я всё еще не верил ни единому слову.

— Сфера что ты щедро одарил энергией даёт мне возможность закрыть своё старое тело в зеркале и быть той, которой помню себя в молодости. Мне уже двести девяносто шесть лет мальчик!

От услышанного бросило в шок, трудно поверить, что моя бабушка смотрит на меня из глубины веков.

— Ну же, Нумикрейд, прислушайся к себе. — её шепот громче любого крика прокатился по кухне.

Я в растерянности воззрился на неё. Лже-бабушка растянула довольную до ушей улыбку.

— Ну конечно я следила за своим внуком, единственным за всё это время, как и сыном! И читала письма твоей матери, — о мой великий волшебник Нумикрейд. — процитировала она. — А знаешь, у твоей матери был явный вкус, мне нравится. И всё же... Отпусти меня!

Она столько привела доводов, что сомнения треснули под таким весом и я поверил. Но с режущими воспоминаниями о смерти матери пришли и другие. Сексуальные образы крепко подогревались еще не утихшим возбуждением. А мысли о том, что может происходить сейчас с Джоан вытряхивали душу. Бешенное возбуждение и глубокое разочарование, что я не с ней. Но перед глазами прикованная к стене особа женского пола, пусть и поносила меня на чем свет стоит, но пылающая белым огоньком сфера маняще выделяла сочную фигуру, не едва созревшей девушки, а сформировавшейся молодой женщины.

От прихлынувшей к паху крови я не помнил, что делаю, лишь пару минут спустя обнаружил себя в жадности ласкающего двумя руками грудь постоянно припадая языком к коричневым ореолам сосков. Бабушка, она же Арани Мактанс, о чем я вообще не думал, мотала головой, что-то кричала, но в ушах словно поселилась пробка. Мне казалось, что я потеряю сознание, настолько сильно шумело, а сердце грозилось вот-вот выскочить. Но я продолжал жадно покрывать поцелуями стройное, слегка смуглое тело, получать удовольствие от гладкой кожи. Я окончил с прелюдиями, мне хотелось большего, того что я так и не получил, по вине той, что металась передо мной подобной одержимой. Я откинул полы платья и не удивившись отсутствию белья примеряясь бёдрами загнал в гладко выбритую киску член. Я зверем нарастил мощную амплитуду долбя женщину по самые яйца. Ни бабушка, даже не Арани Мактанс, а чрезвычайно по жгучему привлекательная и сексапильная особа, вот кто была перед мной.

Я заталкивал член в киску и всё моё внимание было приковано к дрожащей под такт толчков стоячей огромной груди, но я переключился на лицо женщины, что минуту назад прекратила сыпать бранью и загадочно молчала. Глаза хитро и недобро отражая свет блестели, губы застыли в полуулыбке и волчьем оскале. Не смотря на приличное отличие в возрасте между Джоан и Арани, только сейчас заметил, что пусть внутри Джоан было тесно и очень приятно, но внутри Арани член словно обволакивало и сжимало, приводя меня в экстаз. До тупой боли в яйцах я неожиданно для себя испытал перенасыщенную гамму удовольствия спуская внутрь женщины всё накопленное за столь тяжкое время. Арани лишь простонала сквозь зубы так и не оторвав взгляда.

Палочку я немедленно забрал, как ни крути, а мне всё же было не спокойно ожидать затаённой мести от Арани. Попытка погасить вызванную сферу света разломило мою палочку, к моему огромному удивлению и сожалению. А сидящая на полу Арани опираясь на ту же стену, ядовито рассмеялась.

— А я всё ждала, когда это произойдёт.

Перед школой я твёрдо решил посетить отца и ко всему прочему попросить денег на новую. Но рассказывать о своих успехах в волшебстве я не спешил. Я попросту даже не знал стоит ли вообще это делать. И пока в голову ничего умного не пришло, я решил не торопить события.

Оставшиеся дни я провёл попеременно, насилуя Арани. Я заставал её в самые разные мгновения. К моему удивлению лишившись палочки она довольно сносно готовила, но и тут я перестарался, довёл её до белого каления, загнул у стола и попросту вошел в неё. Мне нравилось, как не само насилие, а момент, когда женщина просто не может бороться с наслаждением и отдаётся ему, меняясь лицом, дыханием, языком тела и взглядом. Я вдоволь насытился её манящей пещеркой и решил кое-что попробовать. Я почти принуждая волшебством поставил Арани на колени и тут же в заблаговременно открытый рот, что приятно удивило, засунул член. Не успел я почувствовать, что такое минет, как острая боль пронзила пах. Арани свела зубы на головке и пылающим яростью и безумием взглядом уставилась на меня.

— Верни палочку, иначе я откушу член! — из-за занятого рта, слова получились не выразительными, но смысл я уяснил быстро.

Я со страхом и дрожью в коленях готов был выполнить указание, как тут же пришло понимание.

— Только посмей, и я уничтожу ту сферу и разобью зеркало на мелкие кусочки.

Озлобленный прищур окантованных длинными бровями выразительных карих глаз и Арани снова заговорила.

— Ты останешься без члена!

— А ты без молодости!

Мы еще какое-то время давили друг друга взглядами, но я решил не отступать. Так же резко, как и прикус, Арани убрала зубы и член окунулся в тепло, что сменилось прохладной слюной. Арани причмокивая насаживалась ртом даря такие впечатления, что я чтобы не упасть на подкосившихся от блаженной растёкшейся по телу истомы ногах, схватился за стол. Так и пролетели оставшиеся дни, все кроме последнего.

— Пошли мальчишка! Мне нужно кое-что тебе показать!

Так и началось моё утро. Не завтракая мы выбрались на задний двор. Ровный газон на заднем дворике такой женщины навевал мысль о том, что здесь на самом деле кладбище. Но последующая просьба, вторя моим детским подозрениям неприятно шокировала.

— Я хочу, чтобы ты почувствовал глубоко в земле нечто и поднял это наверх.

Я никак не мог привыкнуть к новому голосу Арани. Что нынче каждое слово произносила с неким томным придыханием из-за чего кровь вскипала, и я жаждал её снова и снова. Но если честно я был рад отвлечься на что-то еще, так же снедаемый любопытством я выбросил по направлению к земле руку. Земной пласт послушно отозвался на зов, и я ощутил, что-то напоминающее деревянный ящик на глубине свыше пяти метров. Недолго думая я позволил земле аккуратно расступится и поднять содержимое под лучи раскалённого солнца. Но получилось иначе, земля брезгливо выплюнула на два моих роста с треском приземлившийся нам под ноги гроб.

— Впервые разменяв сотню лет я крутила хвостом с одним выдающимся мастером волшебных палочек. Ох как он был бесстрашен, безумно безрассуден в своих изысканиях. — глаза Арани загорелись восторгом и былыми воспоминаниями, а меня проняла дрожь от того что я могу увидеть. — И был он конечно не англичанином, как и я тогда прибывала в другой точке земного шара.

Я всё пялился на разлом между досками, луч солнца едва касался внутренностей ящика, но я так и не мог ничего заметить.

— Он смог нечто немыслимое и весьма редкое, а именно соединить бузину с фениксом, две своенравные и капризные стороны сплелись воедино. Это тебе конечно не старшая палочка, но она так же требовательна к силе, великой силе. И если таковой волшебник ею обладает, тогда она раскроет весь его потенциал и никогда не предаст, но стоит дать слабину или оказаться пусть и дерзким, но недостаточно могущественным, палочка убьёт посягнувшего наглеца, — Арани залилась смехом выставляя длинную точёную шею солнцу, — что и произошло с моим любимым мастером. Я конечно сперва хотела похоронить его вместе с творением, но решила оставить всё как есть и забрала лишь её! — она резко вскинула указательным пальцем в сторону гроба и крышку словно взрывом отбросило в сторону леса, далеко за забор.

Я тут же оглянулся и Арани словно читая мысли хищно и одновременно радушно улыбнулась мне. Теперь я был серьёзно озадачен, почему такое же не произошло с моей черепной коробкой пару дней раньше.

— Бери её или умри!

С таким напутствием я приблизился к гробу и потянулся к белой покрытой трещинами коробочке. Земля под ногами заходила волнами, стёкла с окон посыпались, а мелкие напоминающие барашек облака налились грозной синевой. Весь мир словно спятил, бился в агонии стараясь что-то сказать или предотвратить. Солнце и ясное небо затянуло грозовыми облаками, молнии шипящими жгутами выжигали кислород, словно пришедшие из другого, злого по отношению ко всему живому мира.

— Это мой самый счастливый день! — смех Арани подобно громовому эху прокатился по всему миру. — Ну же! Возьми её!

Меня сковал страх, но еще больший страх источал изнутри если всё так и будет продолжаться. Я откинул крышку коробки и не мешкая сомкнул ладонь на палочке, и тишина заполнила собой весь мир.

Рифлёная рукоять и достаточно бледная без излишеств прямая палочка. Всё бы ничего, но вибрация, идущая от неё словно в нетерпении, приводила одновременно в страх и восторг. Я без сомнений вернул палочку Арани и перед тем как отправится проведать отца произошел серьёзный разговор.

— Знаешь, я была седьмым ребенком в семье, далеко не самым желанным, — после того что я сделал с Арани она могла позволить себе поностальгировать за чашечкой чая, как и сейчас.

— И мои родители продали меня, лишний рот, — с улыбкой и растущим огоньком в глазах констатировала факт Арани, — это был купец, настоявший на не малой цене и якобы нуждающийся в помощнице. В тот же день в одной из деревень в загоне для лошадей я была изнасилована.

Такие подробности заставили серьёзно прислушаться, от части это выглядело ужасно.

— И вот тогда в свои n-надцать лет, лежащая под тучным и смердящим мужиком я впервые ощутила оргазм, — смех разлился по кухне, — а с ним и испуг, в котором я просто одной волей свернула ему шею. Я долго измывалась над его телом, за то, что он сделал со мной, и обозлилась на саму себя, за то, что мне это понравилось.

Я сглотнул, аппетит на чай и сдобные сахарные булочки пропал.

— Я перепробовала много мужчин, всегда доводила до того момента, когда меня брали силой, обожала момент разврата, учинённого со мной, как и расправу над посмевшим. Не редко и сама бросалась в объятья, заводила отношения, но рано или поздно убивала одного за другим. О и это не был яд или что-то подлое, — в миг поправилась она, когда я судорожно начал пялится в кружку, — я всегда ставила в известность каждого перед тем как... , — она сладко и томно улыбнулась, а длинные ресницы игриво затрепетали.

Я собрал сумку и хотел покинуть её дом, и как можно скорей убраться, чтобы даже не попасться на глаза Джоан.

— Нумикрейд! — окликнула Арани.

Не в меру удивлённый обращением я всё же ответил.

— Что?

— Когда ты закончишь последний курс, я убью тебя... ну или ты меня, — сладкая улыбка и дьявольский взгляд, вот что я вспоминал, сидя в купе вагона и обозревая проносящиеся мимо зелёные холмы.

Послесловие

Стоит ли говорить, что мой четвёртый курс, как и все остальные были не менее фееричны чем у всеми известной троицы, но с одним отличием. Про их проделки как ни крути узнавала вся школа, а вот я всё тщательно скрывал. Не всегда это получалось, и приходилось принимать порой неприятные и крайние меры. Но я тщательно искал убийцу матери, как и самого себя, погрязшего в своей цели, идее, разврате и похоти.

Передо мной как за секунду пронеслись все воспоминания, и я уверенным шагом начал сокращать расстояние между мной и тремя пожирателями, что насиловали сокурсницу. Мне нужно спасти её и конечно, я еще не нашел убийцу и быть может они знают, в таком случае я буду знать тоже, я в этом уверен.