Воспоминание

Странная вещь – человеческая память... Она порой выталкивает из глубин подсознания то, что казалось неважным, совершенно незначительным, - словно лесной родник с чистейшей ключевой водой вдруг поднимает с самого тёмного дна несколько песчинок и являет их к самой поверхности на свет Божий с пугающей ясностью реалистичного бытия... И по прошествии времени вдруг какой-то малозначимый тогда для нас эпизод вдруг осознаётся поэмой привлекательного эротизма, вновь и вновь будоражит чувства...

Эта история произошла со мной несколько лет назад. Или может вчера. Или сегодня утром. Или просто так кажется.

Я проснулся неожиданно рано – за окном едва светало и ещё не взошедшее августовское солнце только собиралось взойти. Будильник ещё не прозвенел. Тревожно прислушался к своему организму и с радостью отметил, что голова вроде не болит, ни тошноты, ни головокружения, ни сухости во рту и прочих неотъемлемых «прелестей» похмелья не наблюдается (а в мои 48 это прям радость вселенская!). Разве что ссать охота как из ружья. Но вылезать из-под тёплого уютного одеяла в полумрак наполненной утренней прохладой квартиры, где все окна и балконная дверь оставались всю ночь распахнутыми настежь категорически не хотелось.

Так... Что же было вчера? – я потихоньку, в дремоте, начал восстанавливать события.

Вчера было шумно и весело... Не то, чтобы очень уж шумно – соседи вроде не жаловались, но уж точно весело. Взрывы хохота следовали непрестанно, один за другим. Вечеринка удалась! Однозначно! Кажется, отмечали чей-то день рожденья. Не из наших... В смысле, не нашей постоянной компании, а чьей-то подруги, что ли... Впрочем, как водится, где-то после третьего тоста забыли про именинницу, и гулянье пошло-поехало по уже своему, никем не запланированному, сценарию. И отменно пошло-поехало, надо сказать! Огорчало только одно – я довольно быстро накидался и «склеился»... Один из первых в этот раз, что обычно не характерно для меня. Но я пришёл вчера с работы усталый и голодный, вот и не рассчитал сил, увы, так бывает! Не самая лучшая была идея - устраивать застолье посреди рабочей недели... Зато посидели клёво!

Блаженно улыбаясь от приятных воспоминаний весёлых и комичных моментов, я осторожно повернулся на правый бок (чтобы не вывалить из-под тёплого одеяла руку, плечо или ногу) – и пришёл в ужас! Со мной в кровати кто-то был!!!! Точнее была! Ну слава Богу, женщина – уже хорошо, что женщина, а не мужик! Кровать у меня двуспальная, но сплю я обычно скромно, занимая только половину, редко разбрасываю руки-ноги на всю площадь. И вот сейчас вдруг выяснилось, что со мной сегодня кто-то спал. Точнее спала. Она тоже лежала на правом боку, спиной ко мне, но под одним со мной одеялом!

Так. Спокойно. Отставить панику. Затащить кого-то в постель вчера я не мог – слишком уж перебрал. Тут нужно отметить особенность моего организма во время злоупотребления спиртными напитками – я не напиваюсь в зюзю, не пускаю слезу, не размазываю сопли и слюни, не исторгаю из себя рвотные массы (хотя возможно это было бы легче, но нет). Сознание моё остаётся почти ясным, память твёрдой, а вот язык начинает предательски заплетаться. И жутко начинает болеть голова. Тогда я понимаю – всё, конец веселью, пора на боковую. Вот и вчера наверняка почувствовав приближение симптомов перепоя, я благоразумно отвалил от общего застолья в спальню, наверняка никого не прихватив с собой, и не настаивая ни с кем на близости. Состояние не то. Далее. Это кто-то из тез, кто был на вечеринке – случайных людей тут не было и с улицы я никого не притащил. Это точно. Уже легче!

А из тех, кто... Да что тут гадать? Надо просто приподняться и посмотреть, кто это.

Я осторожно приподнялся на локте, вытянув шею и пытаясь заглянуть в лицо «прекрасной незнакомке».

Да! Так и есть! Алёна!!! Это же милая, милая, милая Алёнка! Хорошая девочка! Славная девочка! Только как она здесь оказалась? И это... Я привык её видеть в косухе и потёртых джинсах. Дерзкую, своенравную, уверенную, сильную! А тут вот – надо же! Спит, мирно посапывая в обычной ситцевой ночнушке! Такая трогательно домашняя, мягкая, доверчивая, тёплая! Спит рядом со мной в одной постели! Понятно, что между нами вчера ничего не было и не могло быть – я был не в том состоянии. Взять её «наутро» я тоже не мог, потому что не настолько циничен и беспринципен. Дело в том, что я нравился Алёне. И я это знал, но ответить ей взаимностью не мог, а обнадёживать пустыми обещаниями или откровенно врать, чтобы воспользоваться – нет, ни в коем случае! Поэтому я вёл себя с ней подчёркнуто корректно, максимально деликатно держал на расстоянии.

Значит... Значит она САМА осталась со мной, и САМА легла в постель. Значит, когда я свалил на боковую, она проводила всех, наверняка прибралась, перемыла посуду и легла со мной! Ай, да Алёнка! Респект и уважуха тебе, милая! Девочка, что надо! Настоящий клад! Вот если бы не возраст... Ей «уже почти четвертак», говоря её языком, 24 года с лишним... А мне скоро полтос! И эта гигантская пропасть лет между нами всегда меня останавливала. Я видел, что она бы согласилась стать моей женой, сделай я хоть шаг навстречу. Но нет!

В таком случае... Скоро я стану дряхлеющим стариком на шее юной спутницы, тяжкой обузой... Нет! И вообще я против мезальянсов...

Алёнка мирно и безмятежно спала под теплым веблюжьим одеялом. Я заглянул под него. Белая с розовым узором и большими чёрными крапинами ночная сорочка целомудренно закрывала изящную спинку по задумке до самых чресел, но в процессе беспокойного ночного перемещения задралась до пояса, обнажив соблазнительные чёрные трусики-плавочки, обтягивающие невероятно прекрасную попку Алёны. И эта прекрасная попка была направлена на меня! Алёнка во сне трогательно поджала согнутые в коленях ножки, отчего ей пришлось сместится всем корпусом вперёд, а её бесконечно привлекательный зад почти касался меня!

Я глянул на себя – я был в серых семейных трусах, значит успел вчера переодеться перед сном. Из дома я выхожу в тугих трусах-боксерах, чтобы всё было плотно стянуто и ничего не болталось в брюках, доставляя дискомфорт ненужным трением или неуместной и несвоевременной эрекцией. А перед сном переодеваюсь в семейники свободного покроя, чтобы всё дышало и наслаждалось свободой! Вот и вчера значит... успел...

Ну да ладно! Это лирика. Находится в одной постели с красивой девушкой и даже не прижаться к ней?!? Не прикоснуться?!? Это какое-то запредельное извращение... Изуверство! Я решил прижаться... там... где мне давно хотелось... Я слегка придвинулся и соприкоснулся телом с такой желанной теперь попочкой! Низ живота, передняя часть таза и бёдра непроизвольно прислонились к мягким тёплым «филейным» частям девушки. Я чуть не взвыл от удовольствия и неожиданно накатившей волны счастья! Безотчетно приблизился и вжался в её зад, буквально впечатывая в себя её тело! Обнял её! Согрел собой случайно раскрытую спинку! Ощутил всем телом её молодую девичью безмятежность, её доверчиво трогательную теплоту!

Зря я это сделал. Уже через несколько секунд я почувствовал неотвратимые изменения, как что-то стало расти и распрямляться у меня в трусах, недвусмысленно наполняясь упрямой, животрепещущей силой. С похмелья организм необычайно близок к смерти и потому все инстинкта максимально направлены на продолжение рода. Осеменить! Трахнуть! Заикрить! А тут ещё и красивая молодая девушка сама влезла в мою постель! САМА, понимаете, легла со мной! Значит...

Мой огурец вырос до размеров монстра и превратился в оглоблю! Я не хвастаюсь, нет! Размер-то у меня самый обычный, стандартный, среднестатистический. Но иногда... Он словно превышает все мыслимые габариты... Я это называю суперэрекцией.

Такое не скрыть. И сдерживаться больше невозможно! Да и зачем? Я дал волю своим фантазиям, в тайне поражаясь, каким недолгим было моё внутреннее сопротивление. Хотя... Она же САМА... Так что давай не тупи, идиот.

Перво-наперво я попытался стянуть с неё трусики или хотя бы приспустить. Это оказалось довольно сложным занятием, тем более действовать приходилось одной рукой. Напомню – она лежала на правом боку, а снимать трусики со спящей девушки весьма непросто. Сначала я осторожно поместил свою ладонь ей на талию, нащупал кружевной край трусиков, оценил упругое сопротивление резинки, их стягивающей, проник кончиками пальцев под ажурный поясок, с наслаждением провёл по слегка выпуклому животику, задел пушистые и чуть жестковатые волосики на аккуратном ухоженном лобочке, переместился на идеально округлое бедро, манящие своей доступной податливостью ягодицы, приспустил левую сторону трусиков до «упора» - дальше не пускала правая сторона, сильно прижатая всем весом девушки к кровати. Я просунул ладонь под правую сторону её таза и попытался стянуть её чёрные трусики – если не спит, то обязательно приподнимет таз, облегчит мои действия и поможет... Но нет. Видимо крепко спала. И мне ничего не оставалось, как продолжить свои действия в одиночку.

Наконец мне удалось справится с её трусиками, освободив от них прекраснейшую попу. Я приспустил её трусики до середины бёдер и оставил их там свёрнутым жгутом – путь в святая святых был свободен и мой ликующий конец безудержно вздымался в тонких семейниках. Я вытащил его наружу через правую штанину свободных трусов, задрав её до пояса, и сам поразился его огромности и твёрдой напыщенности. Сейчас... сейчас...

Я придвинулся поближе к заветной цели, взял левой рукой вздыбленный бешеным желанием член, и попытался присунуть его в мягкую, рыхлую после сна вагину, увы, по-звериному, не позаботившись о прелюдии. Безуспешно... Мягкая на ощупь щелочка никак не хотела принимать в себя такого огромного жеребца, настырно и без подготовки тычащего громадной залупой в нежную вульвочку.

— Мне больно! – подала голос Алёна. Но не отстранилась!

Я устыдился своей бестактной напористости и стал максимально нежно указательным пальцем левой, задействованной во «вторжении» руки разминать и массировать её деликатную, сжатую сомкнутыми ногами, плоть – сонный ещё клиторочек и соединённые как створки раковины губки, не оставляя при этом попыток всё же нетерпеливо всадить в неё безудержно торчащий, странного цвета орган...

— Мне больно! – повторила Алёна.

— Тихо, тихо, тихо! – скороговоркой ответил я, словно убаюкивая не то её, не то себя в своём нахально-упрямом упорстве – Сейчас, сейчас, сейчас – а сам только бесстыже и неугомонно впихивал эрегированного монстра в нежную девичью плоть. Наконец мне это удалось. И сразу тысячи новых ощущений обрушились, как из водопада. Я чувствовал, как погрузился во что-то горячее и влажное, нежно обхватившее маня со всех сторон. Как кольнули нежнейшую кожу с обратной стороны сдвинувшейся вниз и натянувшейся крайней плоти малюсенькие пенёчки её жёстких лобковых волосиков, гладко выбритых и непокорно отросших новой мелкой порослью. Как расталкивая стеночки сонного ещё влагалища я нетерпеливо и излишне быстро вонзал свой огурец в податливое лоно.

— Мне бы только макнуть! – словно оправдывался я перед девушкой за свою спешку и ненужную торопливость. – Я не собираюсь тебя насиловать... Просто, подержу ЕГО ТАМ и всё! Там очень хорошо! – шептал я на ушко лежащей с закрытыми глазами девушке сквозь тёмно-русые волосы.

Она молчала.

Она не говорила «да», но и не сказала «нет»! И я продолжил. Придвинулся вплотную, погрузив ЕГО на всю длину всего за несколько фрикций. Замер. Мне было так приятно ощущать ЕГО внутри! Какая тёплая влажная него охватывала со всех сторон! Какое блаженство!!! Я подвигался немного и снова затаился, наслаждаясь своим нахождением внутри Алёны. Как же это хорошо!!! Я хотел, чтобы это длилось как можно дольше – пара-тройка нежных осторожных толчков и упоительное, эйфорическое наслаждение неподвижностью, когда ОН целиком внутри НЕЁ!

Вскоре Алёна начала подмахивать навстречу моим движениям. Ей тоже было хорошо!!! Очень-очень хорошо!!! Но я не собирался поскорее достичь финала – просто хотелось макнуть ЕГО поглубже, и подержать ЕГО ТАМ подольше...

Не знаю, сколько это продолжалось – минут 15, наверное...

— Алёна, тебе на работу пора. – с горечью и явной неохотой напомнил я.

— Я знаю... - Алёна помолчала – Мне на работу пора. Я встаю – галантно предупредила она.

Я извлёк из неё свой располневший, лоснящийся от её живительной влаги член. Она встала с постели, грациозно натягивая трусики, и отправилась в душ. А я намеренно решил не подмываться, чтобы сохранить на себе её запах на целый день, до вечера.

Странная всё-таки вещь – человеческая память... Она порой выталкивает из глубин подсознания то, что казалось неважным, совершенно незначительным, - словно лесной родник с чистейшей ключевой водой вдруг поднимает с самого тёмного дна несколько песчинок и являет их к самой поверхности на свет Божий с пугающей ясностью реалистичного бытия... И по прошествии времени вдруг какой-то малозначимый тогда для нас эпизод вдруг осознаётся поэмой привлекательного эротизма, вновь и вновь будоражит чувства... Уже прошло немало времени, а я всё равно испытываю дикое возбуждение, вспоминая тот в общем-то ничем не примечательный эпизод.